В ноябре 1944-го Сталин по телефону снимает с командования 1-м Белорусским фронтом маршала Рокоссовского, перед которым открыта дорога на Берлин.
Жуков в своей книге "Воспоминания и размышления" пишет: "Верховный вызвал меня к себе и сказал: "1-й Белорусский фронт находится на Берлинском направлении. Мы думаем поставить Вас на это направление"".
То есть накануне победы Сталин назначает Жукова главным маршалом. Так же как в свое время назначил Маяковского после его смерти главным поэтом, а Горького перед смертью главным писателем.
После освобождения Варшавы в январе 1945-го войска 1-го Белорусского фронта стремительно продвигаются дальше по территории Польши. Вдоль дорог врывают деревянные щиты с плакатами, изображающими бойца, присевшего перемотать обмотки. На плакате надпись: "Дойдем до Берлина!"
Портнихи в польских городах в эти дни 1945-го приобретают неожиданных заказчиц. Это наши регулировщицы. Они просят подогнать по фигуре свои гимнастерки. Весной 1945-го им предстоит стоять на виду у всей Европы.
Вблизи советского КПП на германской границе на полуразрушенном доме дегтем большими корявыми буквами написано: "Вот она, проклятая Германия!"
Войскам жуковского 1-го Белорусского фронта до Берлина в это время остается меньше сотни километров. И речь идет о том, что Берлин можно взять уже в феврале. Жуков в воспоминаниях пишет: "Действительно, в то время противник на подступах к Берлину располагал ограниченными силами и оборона его была слабой. Это было нам ясно. В связи с этим командование фронта дало войскам фронта нижеследующую установку". В этом документе за подписью Жукова читаем: "Стремительным броском 15–16 февраля взять Берлин".
Предложения по наступлению на Берлинском направлении вносились в Ставку Жуковым и командующим 1-м Украинским фронтом Коневым еще 26 и 28 января. И были утверждены Ставкой. Правый фланг 1-го Белорусского фронта Жукова граничит с территорией действия 2-го Белорусского фронта Рокоссовского. Рокоссовский в этот момент ведет наступление против немецкой группировки в Восточной Померании. Страхуясь от возможного удара со стороны этой группировки, Жуков обращается к Сталину: "Я прошу не останавливать наступление войск фронта. Для обеспечения нашего правого фланга достаточно усилить фронт еще одной армией".
Г. К. Жуков и И. С. Конев
То есть Жуков, чтобы взять Берлин в феврале, просит у Сталина одну дополнительную армию. Жуков пишет: "Верховный обещал подумать, но ответа в тот день мы не получили. После дополнительных переговоров Верховный обязал нас хорошо подумать о своем правом фланге, но в выделении дополнительных сил отказал". Тем самым решение Ставки о начале Берлинской операции и ориентировка фронтам на взятие Берлина в феврале 1945-го ничем не подкрепляются и зависают. Этот вопрос для Жукова крайне болезненный. В его воспоминаниях спору о том, можно или нельзя было взять Берлин в феврале, отводится большое место. Спорит Жуков в 60-е годы с маршалом Чуйковым. Чуйков полагает, что "Берлином можно было овладеть уже в феврале". А вот Жуков, в 1945-м как раз нацеливший войска на взятие Берлина в феврале, в 1965-м выступает жестким оппонентом Чуйкова. Спор получается долгим, на восьми страницах жуковских мемуаров. После чтения мемуаров Жукова возникает ощущение, что Жуков сам неожиданно отказался от февральского наступления на Берлин. Он ссылается на угрозу с фланга, возникшую со стороны Померанской группировки противника, против которой ведет наступление Рокоссовский.
Жуков в своем споре с Чуйковым говорит: "Чуйков утверждает, что вопрос о возможности взятия Берлина еще в феврале 1945-го поднимался им впервые на конференции в Берлине в 1945 году, но тогда он не получил широкого освещения". Так выглядят жуковские слова в книге его воспоминаний, опубликованной в 1969 году после тщательной редакторской правки. В перестроечное время выходит полный вариант воспоминаний маршала Жукова.
В полном варианте пассаж Жукова о Чуйкове звучит так же, но имеет продолжение. Да, Чуйков выступал в 1945-м на конференции по вопросу о возможности взятия Берлина в феврале, но тогда он не получил широкого освещения, поскольку был, по существу, связан с критикой действий Сталина. Больше Жуков ничего не пишет и в полном варианте воспоминаний. По-видимому, угроза критики действий Сталина уже достаточный повод для Жукова, чтобы закрыть любую тему. Когда Жуков спорит с Чуйковым, он, по сути, защищает Сталина. Что касается маршала Чуйкова, написавшего в 1965 году, что Берлин можно и нужно было взять в феврале 1945-го, то его немедленно вызвали на ковер к начальнику Главного политического управления Армии Епишеву. В присутствии других военачальников ему устроена проработка. Чуйков настаивает: "Для наступления на Берлин было достаточно сил. Кто же нас задержал? Противник или командование? Два с половиной месяца передышки, которые мы дали противнику, помогли ему подготовиться к обороне Берлина". Начальник ГлавПУРа Епишев в ответ говорит: "Нельзя очернять нашу историю, иначе не на чем будет воспитывать молодежь".
В. И. Чуйков
Жуков в воспоминаниях, естественно, не упоминает о плане Берлинской операции, который разработан им к 10 февраля 1945 года и который будет реализован позже. Но Берлин, не взятый в феврале, будет взят в мае с гигантскими потерями. Бросок на Берлин будет сделан тогда, когда союзники подойдут к нему так же близко, как и советские войска.
В начале февраля 1945-го союзники еще далеко от Берлина. Начало февраля — это встреча Сталина, Черчилля и Рузвельта в Ялте. В Ялте согласовываются границы зон оккупации в Германии и Австрии. Восточная Германия вместе с Берлином, Померания и Восточная Пруссия отойдут под советский контроль. Но накануне Ялты Сталин решает подстраховаться в Восточной Пруссии. Он хочет, чтобы советские войска уже фактически были там к началу территориальных переговоров с союзниками. Сталин отрывает часть армий Рокоссовского, наступающих на запад в Померании, и разворачивает их почти на 180 градусов в направлении Восточной Пруссии. Оставшимся силам Рокоссовского Сталин приказывает двигаться дальше, на Берлин. Рокоссовский напишет в воспоминаниях: "На мой взгляд, можно было повременить с ликвидацией окруженной немецкой группировки в Пруссии и ускорить развязку на Берлинском направлении". То есть Рокоссовский считает: если бы не неожиданное решение Сталина, то наступление на Берлин в феврале 1945-го было делом реальным. Но Рокоссовский рассуждает как военный, а Сталин как политик: он столбит Восточную Пруссию. Ослабленному фронту Рокоссовского, раздвоенному Сталиным, уже трудно прикрывать Жукова с севера. Когда Жуков говорит, что чувствует немецкую угрозу с севера, он говорит правду. Но он не указывает или не задумывается о том, от чего возникла эта угроза. А возникла она оттого, что Сталина в тот момент больше интересовала Ялта, чем Берлин.
Кроме того, в преддверии Ялтинской конференции Сталин решает излишне не пугать союзников, прежде всего Рузвельта, мощью Красной армии и потому в тот момент не торопится со взятием Берлина. Таким образом, по совокупности соображений Сталин отказывает Жукову в возможности броска на Берлин в феврале 1945-го и тем возлагает на душу Жукова тяжелый грех. В апреле, когда немцы укрепят оборону Берлина, штурм города потребует огромных жертв. И Жуков эти жертвы принесет.
7 марта 1945 года Сталин вызывает Жукова в Москву. Принимает его на даче. Рассказывает Жукову о Ялтинской конференции.
Жуков пишет: "Я понял, что он остался доволен ее результатами". Зоны оккупации Германии в принципе согласованы. Принято решение о получении репараций. Решен вопрос о границе Польши.
Ялтинская конференция. У. Черчилль, Ф. Рузвельт и И. Сталин
Согласованы условия, при которых Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзников.
Жуков пишет: "Верховный сказал: "Идемте разомнемся немного, а то я что-то закис". Во всем его облике, в движениях и разговоре чувствовалась большая физическая усталость. За четырехлетний период войны Сталин основательно переутомился. Это не могло не отразиться на его нервной системе".
Через двадцать лет в частном разговоре с писательницей и военным переводчиком 1-го Белорусского фронта Еленой Ржевской Жуков скажет конкретней: "После войны он был болен. Сталин сам мне говорил: "Я даже своей тени боюсь"".
Маршал Жуков рассказывает Елене Ржевской: "Я как-то ехал со Сталиным. Стекла в машине вот такие, сантиметров десять. Впереди сел начальник личной охраны Сталина генерал Власик. Сталин указал мне, чтобы я сел на заднее сиденье". В машине три ряда сидений. Так и ехали: впереди Власик, за ним Сталин, за Сталиным — Жуков. Жуков потом спросил у Власика: "Почему он меня туда посадил? Власик ответил: "А это он всегда так. Если будут спереди стрелять — в меня попадут. А если сзади, то в вас". Таков Сталин.
А Жуков на своем месте, на фронте, бьет по лицу кожаными перчатками начальника штаба армии генерал-лейтенанта, а тот стоит перед ним навытяжку. Но тот же Жуков 4 декабря 1941 года, в самый критический момент войны, в телефонном разговоре скажет Сталину, что ему, Жукову, лучше знать, как поступать на фронте, а это в Кремле можно играть в оловянных солдатиков.
И в завершение разговора выпустит в Сталина обойму матерной брани и бросит трубку. И Сталин стерпит.
Г. К. Жуков и И. В. Сталин
И тот же Жуков накануне войны, будучи начальником Генштаба, весной и летом 1941-го вслед за Сталиным не желал реагировать на информацию о неотвратимости нападения на СССР.
Потом, через 20 лет после войны, Жуков в воспоминаниях напишет, что не стремится "снять с себя долю ответственности за упущения того периода".
Встреча Сталина, Черчилля и Рузвельта в Ялте закончилась 11 февраля. 13 и 14 февраля союзники бомбят Дрезден. Была информация, что через Дрезден будут перебрасываться немецкие танковые части. Потом информация не подтвердилась. Американцы предлагают отказаться от бомбардировки. Англичане решение не отменяют. В Дрездене погибает 135 тысяч человек мирного населения. Это сравнимо с последствиями атомной бомбардировки Хиросимы, которая будет в том же 1945 году. Дрезден хрестоматийный пример уничтожения гражданского населения на территории Германии. Есть примеры не хрестоматийные. Как со стороны союзников, так и с нашей стороны. Американский писатель Джон Дос Пасос после войны вспоминает слова некоего майора армии США: "Многие нормальные американские семьи пришли бы в ужас, если бы они узнали, с какой полнейшей безучастностью ко всему человеческому "наши парни" вели себя здесь. И наша армия, и британская армия внесли свою роль в грабежи и изнасилования. Хотя эти преступления не являются характерными для наших войск, однако их процент достаточно велик, чтобы дать нашей армии зловещую репутацию, так что мы тоже можем считаться армией насильников".
В июле 1945-го в американском Сенате проходят слушания, разбирающие случаи насилия со стороны союзных войск на территории Германии. Вызываются свидетели по делу об изнасиловании 2000 немецких женщин в Штутгарте.
По официальным данным советской военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 года за совершенные бесчинства по отношению к местному населению военными трибуналами осуждены 4148 советских офицеров и большое число рядовых Красной армии. Несколько показательных процессов завершаются вынесением смертных приговоров.
Война снесла "железный занавес", за которым долгие годы жили те люди, которые составляли в 1945-м Красную армию. Они выросли в убеждении, что в европейских странах голод, забастовки, безработица Теперь, войдя в Европу, они увидели жизнь, уровень которой даже в военном 1945-м был несравненно выше довоенного в Советском Союзе.
Писатель Виктор Астафьев пишет: "Мамочки мои! В каждом хозяйстве бетонированные дворы, своя колонка, кафельные печи, все прибрано, чисто, скот справный". Белый хлеб такой, какого солдаты и в мирное время не видели. Солдаты не желают питаться на армейских полевых кухнях.
От свежего хлеба и от бекона просто сходят с ума. На жителей, у которых едят, орут: "У меня в колхозе баба с детьми с голода околевают, а вы тута белый хлеб жрете, буржуи проклятые?! Да зачем за вас кровь-то проливать, зачем вас освобождать-то? Это нас освобождать надо!" Слепое отчаяние вызывает грабеж и насилие. В русский язык входит слово "барахолить", подменяя собой военный термин "мародерствовать".
В агитации и пропаганде тема возмездия, мести — основная. Илья Эренбург пишет в статье "На Берлин": "Будем вешать". Насилуют женщин любого возраста.
Много случаев, когда офицеров, препятствующих насилию, солдаты убивают. Некоторые офицеры от беспомощности кончают жизнь самоубийством. Об этих случаях говорят на заседании Военного совета 1-го Белорусского фронта в присутствии Жукова.
Командир артиллерийской батареи капитан Александр Солженицын арестован в феврале 1945-го в Восточной Пруссии за критические высказывания в письмах по поводу полководческих способностей Сталина. Сидит в камере с тремя офицерами. Они рассказывают: "Выпили, вломились в баню, где были две девушки. Девушки успели ускакать. Но одна оказалась не чья-нибудь, а начальника контрразведки армии". "Да, — пишет Солженицын, — все мы хорошо знали: окажись девушки немки — их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие".
Будущий писатель Лев Копелев, в 1945-м майор, арестован со следующей формулировкой: "Вы обвиняетесь в том, что в момент, когда наши войска вступили на территорию Германии, вы занялись спасением немцев, ослабляли моральный уровень наших войск, агитировали против мести и ненависти".
Лев Копелев пишет: "Я уверен, что негодяи, мародеры, насильники составляли ничтожное меньшинство, однако они произвели неизгладимое впечатление".
Несмотря на то что еще 19 января 1945 года Сталиным подписан приказ "О поведении на территории Германии", ситуация в феврале-марте выходит из-под контроля.
Приказ о поведении в Германии подписан и командующим 1-м Украинским фронтом Коневым. В приказе приводятся вопиющие случаи насилия и мародерства. Танки забиты барахлом настолько, что в случае внезапности не в состоянии вести боевые действия. Пьяный танковый экипаж открывает огонь по своим, уничтожает четыре орудийных расчета. Офицеры разъезжают в старинных экипажах в форме, но в цилиндрах и с дамскими зонтиками. В приказе Конева — длинный список разжалованных и отправленных в штрафные роты.
Маршал Г. К. Жуков в Германии
Волна бесчинств не подчиняется приказам. В войсках 1-го Белорусского фронта распространяется листовка за подписью Жукова, в которой маршал лично призывает солдат не жечь дома, не насиловать немецких женщин, не портить оборудование заводов и фабрик. Жуков в листовке намеренно называет все это привычным и опасным словом "вредительство". "Солдаты, — говорит Жуков, — смотрите, чтобы из-за подола немецкой девки вы не просмотрели того, за чем послала вас Родина!"
В воспоминаниях Жуков об этом не написал ни слова, да и не мог написать, даже если хотел. Вопрос о публикации жуковских мемуаров решался на самом верху. Давление на четырежды Героя Советского Союза маршала Жукова сильнейшее. Его он не выдерживает. В книге воспоминаний, о которой Жуков говорил, что "она для него — вопрос жизни", появляется анекдотическая, но обязательная история о его встрече с Брежневым в годы войны. Маршал Жуков, заместитель Верховного Главнокомандующего, якобы хочет посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии полковником Леонидом Ильичом Брежневым и едет специально к нему, но не застает, потому что тот находится на Малой Земле, где идут тяжелейшие бои.
В 1973-м году, за год до своей смерти, у Жукова будет разговор с Брежневым. Жуков попросит Брежнева похоронить его в земле. Брежнев пообещает. Но обещания своего Брежнев не выполнит. Жукова сожгут.
В 1973-м при телефонном разговоре Жукова с Брежневым присутствовал Михаил Пилихин, человек, близкий Жукову в детстве и в старости, во время войны — его шофер.
Михаил Пилихин — двоюродный брат Жукова. Отец Михаила — дядя Жукова по линии матери — один из известнейших скорняков в дореволюционной Москве. Его мастерская была в Камергерском переулке рядом с Художественным театром. Его друзья — знаменитые Голованов и Нежданова. Они и отпевать его будут.
В своих воспоминаниях Жуков о семье дяди пишет чистую неправду. Пишет, что его дядя немилосердно обдирал богатых заказчиков. Что мастеров своих эксплуатировал беспощадно, что бил их сам и жена его била. Пишет, что нечеловечески они относились к малолетним. На самом деле дядя взял к себе Жукова из деревни на учение. Учил наравне с сыновьями, оставил у себя на работу. Он сделал из племянника отличного специалиста по меху, по дамским шубам, и тем самым к 1914 году обеспечил ему безбедную будущую жизнь. В мастерской 15-летнего Жукова называли Георгий Константинович. Двоюродный брат Жукова Михаил Пилихин простил ему клевету на своего отца. Говорил: "Такое время было. Поэтому он так и написал в автобиографии. Ему ведь надо было в партию вступать".
Наступление на Берлин начинается в ночь на 16 апреля. Жуков вспоминает: "Утром 16 апреля на всех участках фронта войска успешно продвигались вперед. Однако противник начал оказывать противодействие со стороны Зееловских высот".
В 15 часов 16 апреля Жуков позвонил Сталину и доложил о сопротивлении противника на Зееловских высотах. Сталин выслушал спокойно, сказал: "Вечером позвоните, как у вас сложатся дела".
Вечером Жуков говорит Сталину: "Раньше завтрашнего вечера Зееловские высоты взять не удастся". Жуков вспоминает: "На этот раз Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем". Сталин спрашивает: "Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете зееловский рубеж?" Жуков отвечает: "Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона будет прорвана". "До свидания", — сухо сказал Сталин и положил трубку.
Зееловские высоты взяты к утру 18 апреля. Больше об этом рубеже в опубликованных воспоминаниях Жукова нет ничего.
На Зееловских высотах первой по минному полю отправлена пехота. За пехотой — танки. Первый день не приносит успехов, несмотря на невероятное упорство и жертвенность солдат. Фронт Жукова не в состоянии взять рубеж на пути к Берлину, в то время как все внимание Сталина в этой точке. Сталин в ночном разговоре с Жуковым говорит: "Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии на Берлин с юга". Сталин в этот момент думает о двух вещах. Первое: на окраинах германской столицы могут появиться американские части, а Берлин все еще не наш. И второе: столкнуть в битве за Берлин двух маршалов, Жукова и Конева, обострить до предела борьбу их честолюбий. И это Сталину удастся. Командующий 1-м Украинским фронтом Конев потом напишет: "Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина. Надо прямо сказать, что даже тогда, когда войска 1-го Украинского фронта вели бои в Берлине, это вызвало ярость Жукова".
На Зееловских высотах три дня подряд идут лобовые атаки. Здесь лежат 33 тысячи советских солдат. Вся Берлинская операция Жукова — это более 250 тысяч убитых. Среднесуточные потери в боях за Берлин самые высокие среди всех наступательных операций Второй мировой войны. Каждый день —15 712 человек убитых. В битве под Москвой 10 910 убитых в день, под Сталинградом — 6392. В первую послевоенную неделю в России получат треть миллиона похоронок.
Войска Конева ворвались на южную окраину Берлина раньше, чем армия Жукова на восточную. Жуков в бешенстве. Когда подразделения 3-й танковой армии Рыбалко в составе Украинского фронта подходят к Рейхстагу, Жуков по ВЧ кричит: "Зачем вы тут появились?"
28 апреля Сталин предписывает Коневу ограничить действия его армий югом и юго-западом Берлина. Центр города отдается Жукову. Рейхстаг берут войска 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта Рейхстаг возьмут 30 апреля. Бой за него будет с утра и до 22 часов 50 минут.
В ночь на 1 мая 1945 года окруженные в правительственном квартале Берлина немецкие войска оказывают последнее отчаянно упорное сопротивление. В 3:30 ночи линию фронта переходит начальник Генштаба сухопутных войск Германии генерал Кребс. Его доставляют на наблюдательный пункт Чуйкова. Кребс принимает Чуйкова за Жукова и сообщает ему от имени Геббельса и Бормана о том, что накануне, 30 апреля, в 3:30 дня Гитлер покончил с собой. Кребс сообщает, что Геббельс желал бы снестись с советским правительством. Он получает ответ, что возможна только безоговорочная капитуляция. После отказа Геббельса-Бормана безоговорочно капитулировать 1 мая в 18:30 начинается последний бой. Утром 2 мая берут рейхсканцелярию. Одним из первых врывается в здание боец Курков. Он с Урала. Любил рассказывать, что он гроза у себя в доме, а сам писал жене нежнейшие письма.
И она ему писала: "Добрый вечер, здравствуй, мой дорогой муж Николай Петрович. Шлю я тебе свой сердечный привет и желаю всего хорошего в Вашей жизни, а главное в Ваших боевых успехах. Целуем мы Вас 99 раз, еще бы раз, да далеко от Вас". Николай Курков с уральского прииска смертельно ранен в имперской канцелярии эсэсовцем из личной охраны Гитлера. Он погибает, когда над Рейхстагом уже водружен наш флаг.
В саду рейхсканцелярии майор Быстров, подполковник Клименко и майор Хазин обнаруживают полуобгоревшие трупы покончивших с собой Геббельса и его жены. Еще бы немного, и хлынувшая в рейхскацелярию лавина красноармейцев "растоптала бы их, не глянув под ноги, не заметив". Так рассказывает переводчица 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта Елена Ржевская. В те дни в бункере Гитлера она разбирается со множеством документов. Переписка Бормана. Личные бумаги Гитлера.
Труп Геббельса выносят на берлинскую улицу. Клочья обгоревшей нацистской формы. На шее желтый галстук. Елена Ржевская пишет: "Он больше всего мне запомнился, этот галстук — желтая шелковая петля на черной, обугленной шее, — прихваченный круглым металлическим значком со свастикой". Перед смертью Геббельсы уничтожили собственных шестерых детей. Мертвые дети лежали под одеялами в подземелье рейхсканцелярии. Жуков был в подземелье. На мертвых детей Геббельса смотреть категорически отказался.
Про труп Гитлера пока ничего неизвестно.
Двадцать лет спустя, 1 ноября 1965 года, писательнице, а в прошлом военной переводчице Елене Ржевской позвонил Жуков. Он так и сказал: "Это Жуков говорит". И попросил ее о встрече.
На следующий день она приехала к нему на дачу. Жуков в штатском костюме. В клетку. В рубашке без галстука. Это непривычно. Жуков сросся в нашем представлении с военной формой. На даче он с тещей и дочкой Машей. Дочке 8 лет. Жукову — 69.
После славы победителя в 1945-м в 1946-м он отправлен в Одесский военный округ. Потом, в 1948-м, еще глубже — в Уральский военный округ. После Сталина Жуков — министр обороны. Но в 1957-м уже Хрущевым снят с поста и отстранен от всякой государственной и общественной деятельности. В 1965-м, уже при Брежневе, он появляется в президиуме торжественного заседания в честь 20-летия Победы. Зал восторженно приветствует Жукова.
Настолько восторженно, что на ноябрьский парад Брежнев Жукова не приглашает. У Жукова — инфаркт. Елена Ржевская встречается с ним за шесть дней до инфаркта. Жуков говорит: "Я пишу воспоминания. И сейчас как раз дошел до Берлина. Вот и захотел с вами повидаться. Я не знал, что Гитлер в мае 1945-го был обнаружен. Но я прочитал об этом в вашей книге и поверил".
В книге, которую прочитал маршал Жуков, Елена Ржевская рассказывает о том, кем и как в дни падения Берлина был обнаружен труп покончившего с собой Гитлера и как проводилось его опознание. Елена Ржевская принимала в этом участие как военный переводчик.
Маршал Жуков повторяет: "Я не знал, что Гитлер был обнаружен. И на пресс-конференции в мае 1945-го я сказал, что о Гитлере ничего неизвестно. Но сейчас я должен решить, как мне об этом написать в воспоминаниях".
Помолчав, маршал Жуков, командовавший войсками, штурмовавшими Берлин в 1945-м, заместитель Верховного Главнокомандующего, спрашивает у бывшей переводчицы: "Как это могло случиться, что я этого не знал?"
Жуков вспоминает ночь 1 мая 1945 года: "Я доложил Сталину, получено сообщение о самоубийстве Гитлера. Спросил его указаний. Сталин ответил: "Доигрался, подлец. Где труп Гитлера?" До имеющейся информации труп Гитлера сожжен на костре", — ответил Жуков. "Если ничего не будет чрезвычайного, — сказал Сталин, — не звоните до утра. Хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас Первомайский парад"". Больше о Гитлере ни слова.
В это время в Берлине по поручению Сталина идет поиск трупа Гитлера. Возглавляет эту работу полковник Горбушин. С 1 по 4 мая разыскивают и находят свидетелей из личной охраны Гитлера Один из них, Гарри Менгерхаузен, очевидец сжигания трупов Гитлера и Евы Браун. Его допрашивают в одном из дворов. Он прямо на земле чертит план сада рейхсканцелярии, где погребены трупы. Их находят и извлекают. 8 мая в советской печати появляется сообщение, что Гитлер где-то скрывается. В тот же день полковник Горбушин вызывает к себе переводчицу Елену Ржевскую. Он протягивает ей темно-бордовую коробочку и говорит, что в ней зубы Гитлера и что она отвечает головой за их сохранность.
Здесь же, в штабе, телеграфистка Рая примеряет белое вечернее платье Евы Браун, которое привез ей влюбленный в нее старший лейтенант Курашов. Платье длинное, с глубоким декольте. Рае оно не нравится. Как историческая ценность оно ее не интересует.
В тот же день, 8 мая, ближе к полуночи по берлинскому времени и уже 9 мая по московскому времени по радио объявляет о подписании акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Акт о капитуляции подписывают в столовой военно-инженерной школы в Карлсхорсте. С советской стороны капитуляцию принимает Жуков. Когда генерал-фельдмаршал Кейтель ставит свою подпись на документе, за его спиной стоит заместитель Берии — Серов. После завершения процедуры подписания наши вместе с союзниками гулять будут до утра. Жуков будет плясать.
Идентифицировать зубы Гитлера помогла ассистентка гитлеровского стоматолога Кете Хойзерман. Кабинет стоматолога был в центре Берлина, на Курфюрстендам, № 213. Во время войны Кете Хойзерман вместе с сестрой помогала скрываться врачам-евреям. В конце апреля она отказалась от предложения покинуть на самолете Берлин. Теперь в разрушенном здании рейхсканцелярии она нашла рентгеновские снимки зубов Гитлера. Опознание останков Гитлера состоялось. Все, кто выполняет задание по розыску и опознанию останков Гитлера, убеждены, что всякая неясность насчет его смерти вредна, так как будет будоражить население страны, которое столько лет истерически верило ему. Но главное, советский народ вправе узнать, что в войне поставлена последняя точка. Советский народ кровью завоевал это право. У Сталина другое мнение на этот счет. Он еще не знает, как распорядиться имеющейся информацией, какое применение найти трупу Гитлера, но уже по привычке на всякий случай делает информацию совершенно секретной. Он будет лелеять труп Гитлера, искать ему применение. А ответственности перед народом-победителем и перед всем миром Сталин не ощущает.
Подписание акта о безоговорочной капитуляции
Вещественные доказательства, то есть челюсть Гитлера, а также немцы, помогавшие в опознании, высылаются в Москву.
В середине июля 1945 года Сталин спрашивает у Жукова: "Где же Гитлер?"
Двадцать лет спустя маршал Жуков задается вопросом: "Но ведь он же спрашивал меня: где же Гитлер? Зачем?" Жуков говорит: "Если это шло по линии НКВД так ведь Берия был при нашем разговоре со Сталиным. Но Берия молчал". Маршал Жуков искренне полагает, что раз Берия молчал, то он был не в курсе. Между тем известно, что Берия был в курсе. Жуков говорит: "И Серов ведь был в Берлине. Он и сейчас живет со мной в одном доме на Грановского. Я его спрашивал. Он не знает". Генерал Серов, в мае 1945-го заместитель Берии, тоже был в курсе.
В 1965-м Жуков говорит: "Не может быть, чтобы Сталин знал. Я был очень близок со Сталиным". Жукову хочется, чтобы Сталин тоже не знал. Но то, что рассказывает ему Елена Ржевская, заставляет Жукова верить ей. Подтверждением этому — строки на странице 272 в III томе 10-го, наиболее полного издания жуковских воспоминаний: "О том, как велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской в книге "Конец Гитлера — без мифа и детектива". Я убедился, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет".
4 мая 1945 года начинается антифашистское восстание в Праге. К Праге в это время подтянуты эсэсовские дивизии. Восставшая Прага не в состоянии длительное время сопротивляться немецким войскам. В 40 километрах к юго-западу от столицы Чехословакии стоит 1-я дивизия, входящая в состав армии Андрея Власова Власов — советский генерал, любимец Сталина, участник битвы за Москву, чья армия в 1942-м попадает в окружение на Волховском фронте. Оказавшись в плену, генерал Власов идет на сотрудничество с немцами. В Европе власовцы известны своими действиями против югославских партизан. В 1944-м они активно участвуют в кровавом подавлении антифашистского восстания в Варшаве.
5 мая 1945-го в 1-ю дивизию, находящуюся вблизи восставшей Праги, прибывают чешские офицеры с просьбой о помощи. Здоровая ненависть к фашизму неожиданно прорывается в людях, три года шедших вслед за Власовым. Они идут в Прагу и освобождают город вместе с восставшими. Многие в Праге погибают. 7 мая 1-я дивизия покидает Прагу, в которую по советско-американской договоренности входят советские войска. Сам Власов — категорический противник оказания помощи антифашистскому пражскому восстанию. На последнем совещании, перед тем как дивизия двинется в Прагу, Власов произносит: "Если мои указания не являются для вас обязательными — мне здесь делать нечего!" С частями его армии, освобождавшими Прагу, Власова не было.
На 24 июня 1945 года назначен Парад Победы. За несколько дней до этого Сталин вызывает Жукова и спрашивает, не разучился ли он ездить верхом. "Нет, не разучился?" — отвечает Жуков. "Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский", — говорит Сталин. Жуков благодарит за честь и спрашивает, не лучше ли принимать парад Сталину, Верховному Главнокомандующему. Сталин отвечает: "Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы моложе".
Маршал Г. К. Жуков. Парад Победы
В полном варианте воспоминаний у Жукова есть продолжение. На Центральном аэродроме, где шла подготовка к параду, Жуков встречает сына Сталина, Василия. Он говорит Жукову: "Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды конь понес отца по манежу. Отец ухватился за гриву, но не сумел удержаться и упал. Когда встал, плюнул и сказал: "Пусть принимает парад Жуков"".
24 июня 1945 года на десятый удар часов Спасской башни под гром аплодисментов и "Славься" Глинки Жуков на белом коне выехал на Красную площадь. От маршалов до рядовых, весь цвет армии, те, кто выжил, замерев, стояли перед ним. Потом Жуков поднялся на Мавзолей и встал рядом со Сталиным. Шел проливной дождь. Жуков хотел смахнуть с козырька фуражки воду, но взглянул на Сталина и не посмел. Сталин не двигался и дождь струями стекал с его козырька.
День Победы отметят еще два раза. В конце 1947-го Сталин его отменит.
День Победы как всенародный праздник вернется только в 1965 году, через двадцать лет после окончания войны.