Снег состоит из миллиона миллиардов узорчатых снежинок. Он рассыпчатый, как сахарная пудра, лёгкий, как пух в бабушкиной подушке, и пахнет ванильным мороженым. На горке снежинки укатаны в твёрдую дорожку, санки так быстро несутся по ней, что, кажется, вот-вот взлетят выше домов. Дома все вместе называются Десятым микрорайоном и стоят близко от леса, где каждое дерево разукрашено блёстками, словно новогодняя ёлка. К лесу нужно идти осторожно, всё время смотреть под ноги, а то недолго провалиться в заметённый снегом фундамент, который строители почему-то осенью оставили.
— Ура! Каникулы! — кричит Вовка, летя на санках с горки. Зинуля сидит сзади, уцепившись за хлястик его пальтишка, и тоже громко кричит:
— Ура! Каникулы!
У Вовки настоящие зимние каникулы, он учится в первом классе, а у Зинули понарошку каникулы: двое ребят из младшей группы заболели свинкой и детсадик закрыли на карантин.
У Зинули с Вовкой на двоих одни санки, но зато такие красивые! Сиденье из красных и синих планочек, а полозья блестят — глазам больно! Санки подарил на Новый год папа, а Сашке, старшему брату, он подарил чудесные лыжи. Они так вкусно пахли деревом и лаком, что Зинуля потихоньку лизнула их. Сашка жадина: ни разочка не дал прокатиться на лыжах. Вы маленькие, говорит, а лыжи взрослые… сломаете ещё.
Он учится уже в третьем классе и воображает, что Зинуле всегда-всегда будет только шесть лет, а Вовке всегда-всегда семь с половиной. Как бы не так! Вот пройдёт немного времени, они подрастут, и папа купит им по чудесным лыжам.
Целыми днями пропадают Зинуля и Вовка на улице, только забегают домой быстро пообедать — и опять на улицу, пока не потянутся от домов длинные синие-синие тени. Зимой они всегда синие-синие, летом — цвета жидкого кофе, а весной — тёмно-розовые. Тени означают, что пора возвращаться домой, отряхиваться от снега, летом от песка и слушать, как ворчит бабушка из-за изорванного платья, поцарапанных коленок, а зимой из-за насквозь мокрых валенок.
Санки скатились с горки, должны были подпрыгнуть на твёрдом бугорке и долететь до тротуара, но тут появился Сашка. Он подставил ногу, санки перевернулись, и Вовка с Зинулей скатились в сугроб.
Зинуля выбралась из сугроба белая, как снегурка.
— Скажу маме! Задавала-воображала…
Вовка же сердито засопел, слепил снежок и запустил в Сашку. Снежок попал Сашке прямиком за воротник.
— Мы твои лыжи не трогаем, и ты не пинайся… Распинался тут…
Сашка вытряс из-за воротника снег и мирно сказал:
— Кончай, малышня, дело есть. Инопланетянин у леса приземлился — помочь надо.
— Врушка-болтушка! — закричала Зинуля. — И всё равно скажу маме! Ино… инопланетяне только в мультиках бывают.
— Честное слово! — сказал Сашка.
— Всё ты напридумал, — сердито заявил Вовка и потащил салазки на гору.
— Стал бы я с вами связываться, — презрительно сказал Сашка. — Ему малышня нужна, чтобы играли, а корабль заправлялся!
— Из-за тебя у меня все варежки мокрые, — сказала Зинуля.
— Возьми мои, — предложил Сашка. — Я вас к нему на санках отвезу. Поехали, что ли!
— Зачем он в лесу сидит? — спросил Вовка.
— Горючее кончилось. Я на лыжах шёл и увидал. Контакт установил.
— Ух ты! — поверил Вовка. — Взрослым надо сказать!
— Взрослые не помогут, они только напортят…
— А он не очень страшный? — спросила Зинуля.
— Увидишь. По-моему, не очень.
Тащить санки по снегу было тяжело, Сашка согнулся пополам, но не жаловался.
Так добрались они до котлована около леса, ещё давно вырытого строителями, занесённого теперь снегом.
— Во-он, смотрите!
На снегу лежало что-то похожее на толстый широкий матрац ярко-жёлтого цвета.
— Никакой это не космический корабль, — хмыкнул Вовка. — Не бывают такие корабли!
— Знала, знала, что наврал! — закричала Зинуля. — Это надувальный матрац, на котором по воде плавают!
— Тихо, ты! — шикнул на неё Сашка. — Услышит — обидится…
Он заложил два пальца в рот и тихо свистнул. И тут вдруг в центре матраца надулся и лопнул пузырь и из него показалась круглая зелёная голова. На голове помещались большие вытаращенные глаза и уши-лопухи.
Зинуля взвизгнула и хотела было удрать, но Сашка успел ухватить за воротник:
— Стой, трусиха!
Инопланетянин выпрыгнул из пузыря, оказавшись ростом с трёхлетнего ребёнка. Он очень теперь походил на громадную лягушку, которой вздумалось ходить на задних лапах. На животе у него болталась чёрная коробочка неизвестного назначения, а за ушами трепетали два тонких усика.
— Он некусачий? — шёпотом спросила Зинуля.
— Хуже нет связываться с девчонками! — сплюнул Сашка сквозь зубы. — Привет! — помахал он инопланетянину. — Вот малышню тебе притащил — они разную ерунду умеют выдумывать…
Инопланетянин тронул лапкой чёрную коробочку на животе, и она вдруг заговорила металлическим голосом:
— …Приветствую детей по разуму… Сбился с курса… Отсутствие горючего… Корабль заправляется фантазией детей…
Переступая, он дрыгал задними лапками, и на снегу оставались треугольные следки.
— Бедненький! — сказала Зинуля. — Ему холодно, у него даже валенок нет! — Она подошла поближе. — Как тебя зовут? Меня Зиной. Я хожу в старшую детсадовскую группу. А ты? Ты, наверное, ещё в младшую, да?
Инопланетянин растянул тонкогубый рот до ушей и просвистел что-то, похожее на «весе»…
— Ага! — догадалась Зинуля. — Тебя зовут Васей? Здравствуй, Вася, я сбегаю за тёплыми колготками, а то заболеешь ангиной. Один раз я съела сосульку и заболела ангиной, потом долго-долго не пускали на улицу и заставляли пить разные противные лекарства…
— Кончай болтать! — дёрнул её за косичку Сашка. — Лучше послушай, что он тебе скажет. Говори, Вася!
— …Очень много прошу, — забормотала коробочка на животе инопланетянина, — придумать игры… фантазию… Надо домой… беспокоятся…
— А зачем он из коробочки разговаривает? — спросил Вовка.
— Понимать надо, — сказал Сашка. — Это преобразователь, он наших слов не знает.
— Догадалась, догадалась, — сказала Зинуля. — Он ино… планетный ребёнок и удрал из дому. Попадёт ему, да? А во что играть? Давайте в догонялки или в жмурки…
— Нашла фантазию в догонялках! Надо выдумывать! — сказал Сашка.
— Тогда будем играть в дочки-матери… Или в детского врача, ладно?
— …Хорошо… очень дочки-матери… играть лечить! — захлопал Вася лапками.
— Побегу за куклами и ещё… принесу свои колготки.
— Смотри бабушке не проболтайся, — предупредил Сашка. — Из дома не выпустит!
Бабушка ничего не заметила: она лепила на кухне пельмени. Зинуля потихоньку засунула в её хозяйственную сумку кукол, игрушечную кроватку, шерстяные колготки и быстро убежала — только дверь хлопнула.
— Опять на улицу убежала? — крикнула бабушка вслед. — Мальчишкам скажи, чтобы на обед не опоздали, слышишь?!
Когда она прибежала к котловану с матрацем, мальчишки сидели с Васей на санках и рассказывали ему о правилах в футболе. Инопланетянин внимательно слушал, пошевеливая зелёными ушами. Зинуля быстренько положила на игрушечную кроватку куклу Свету, посадила рядом куклу Наташу и стала изображать врача. Она приложила ухо к груди Светы и сказала строгим взрослым голосом:
— Прослушиваются хрипы… Покажи-ка горлышко. Ой, какая краснота! Ты ела сосульки? — Мамаша, — обратилась она к кукле Наташе, — у вашей дочки ангина. Поите чаем с малиной и горячим молоком… Вот выпишу вам рецепт на горькие таблетки — по две каждые три часа. Поставьте на ночь горчичники… Ничего, ничего, девочка, не плачь, немного пощиплет…
Васин матрац стал толстеть и превращаться в шар. Инопланетянин радостно подпрыгивал.
— Ой, совсем забыла! — воскликнула Зинуля и вытащила из сумки колготки. — На, надень!
Вася понюхал колготки, помахал ими и почему-то навертел на шею.
— Не так! — сказала Зинуля, распахнула пальтишко и показала свои ноги, обтянутые колготками.
Вася понимающе закивал круглой головой и натянул на себя Зинулин подарок. И тут все попадали от смеха: колготки пришлись инопланетянину как раз до подбородка, и он походил теперь на медвежонка с зелёной головой.
А Зинуля всё ещё была детским врачом.
— Если не спадёт температура, — сказала она кукле Наташе, — вызывайте меня опять… Столько вызовов на день, прямо с ног валюсь, а всё потому, что дети валяются в снегу и грызут сосульки… Ужасно устаю, мамаша! Я взаправду устала, — сказала она братишкам. — Поиграйте немножечко вы.
Мальчишки отломили от ближайшего дерева по сучку, легли друг против друга на животы.
— Тра-та-та! — направил Вовка свой сучок на Сашку, изображая выстрелы. — Сдавайся!
— Тра-та-та! — закричал Сашка. — Сам сдавайся, ты уже убитый!
Вася взволновано засвистел. Матрац стал вдруг опадать:
— …Какая игра? Как убить?
— Мы в войну играем, — пояснил Вовка.
Вася зажал лапками уши:
— …Большое неприличие… Стыдно, запрещено такое слово… Топливо уходит…
— Ну вот! — обиделся Вовка. — Во что нам играть? В куклы, что ли?
— …Дочки-матери… лечить… Выздоравливать! — заявил Вася.
— Давай, — вздохнул Сашка, — давай, Зинка, свои девчоночьи игры, а мы пока что-нибудь придумаем.
Зинуля усадила кукол рядышком на кроватку и строго сказала:
— Дочки, если вы станете утром чистить зубки, мыть уши и слушаться, я поведу вас в зоопарк и куплю по две порции шоколадного мороженого.
Куклы Света и Наташа сидели смирно и слушались. Зинуля взяла их за ручки и повела в «зоопарк».
— Посмотрите во-он туда, — сказала она, — ка-акой большой слон! Он прямо как гора, а хвостик у него поросячий, приходится отгонять мух хоботом… А знаете ли вы, что слон ест за день целых пять мешков травки, много морковки и… и ещё что-то ест. Если вы будете кушать морковку, то тоже скорее вырастете. А это медвежата. Посмотрите, какие они хорошенькие, пушистенькие… Это они так играют, когда кувыркаются через голову… и любят конфеты и сушки. Я тоже люблю конфеты и сушки… А сейчас мы пойдём смотреть бегемотика. Он живёт вон в том пруду. Всего бегемотика нельзя увидать, можно только глазки и нос. Ему всегда жарко и разрешается купаться, сколько он хочет… — Зинуля вздохнула. — Мне не разрешают купаться сколько хочу, а летом вода в речке такая тёплая…
Матрац стал походить на шар, чуть приплюснутый с боков. Васин рот растянулся за самые уши. Наверное, это означало самую весёлую инопланетную улыбку.
— Теперь мы купим мороженое и пойдём домой, — сказал Зинуля «дочкам», скатала из снега три шарика и начала было один из них облизывать.
— Брось! — закричал Сашка и выбил снежок из её рук. — Забыла про ангину?
— Я понарошку, играйте дальше сами, — сказала Зинуля.
Вася забормотал:
— …Мало… Ещё заправлять…
Вовка с Сашкой о чём-то пошептались и начали лепить из снега продолговатые комки.
— Ты будешь этим… который всех хочет бомбами убивать, — сказал Сашка Вовке.
— Не хочу! — захныкал было Вовка, но Сашка пообещал:
— Я потом дам тебе покататься на лыжах.
— Ладно, — согласился Вовка, вытирая варежкой нос.
— Вася, — спросил Сашка инопланетянина, — мы будем уничтожать бомбы, которыми воюют. Тебе такое подойдёт?
— …Пойдёт, пойдёт… Хорошо! — протараторил Вася.
Вовка сел на санки рядом с «бомбами» и заорал противным голосом:
— У меня много, много разных бомб, я всех разбомблю!
— Женщины и дети! — торжественно сказал Сашка. — Кто против войны, идём уничтожать бомбы!
Зинуля с куклами на руках подошла к санкам и закричала:
— Подумаешь, какой задавала! Мы нисколечко не боимся твоих бомб… Вот я сейчас их все изломаю! — И начала пинать валенком снежные комки. А Сашка так разошёлся, что перевернул санки вместе с Вовкой, и тому пришлось долго вытряхивать снег из валенок и очищать пальто.
Вместо матраца на дне котлована сиял жёлтый шар. Он слегка перекатывался с боку на бок и походил на солнышко, спустившееся на снег.
— Улетаешь, да? — спросила Зинуля и собралась заплакать.
— …Плохо расставаться… Мне хорошо не расставаться… Надо домой, беспокоятся… ищут!
— Возьми, мне не жалко! — протянула Зинуля инопланетянину куклу Наташу. — Она совсем новая, только одна рука немножко оторвалась…
Вася схватил куклу и скрылся в своём матраце-шаре.
— Надо же, и не попрощался! — обиделся Сашка.
Но Вася снова вынырнул из шара, подошёл к Зинуле и вложил в её ладошки что-то маленькое и зелёное. Это была куколка, точь-в-точь похожая на него.
— Большое спасибо! — вежливо поблагодарила Зинуля. — Прилетай к нам, когда будет жарко, пойдём купаться на речку…
— …Досвидания… хорошего досвидания… скоро станем купаться! — помахал над головой инопланетянин зелёными лапками и окончательно исчез в шаре. Шар стал медленно подниматься над землёй, долетел до облаков, посвёркивая искоркой, исчез.
Зинуля заплакала, Вовка засопел, и Сашка сказал:
— Кончайте хлюпать! Он обязательно прилетит — мы же подружились!
1990