Я сидела на унитазе возле своего подъезда, и все, кто шел мимо, на меня оборачивались. Раньше бы я засмущалась, но после двух дней работы в детском саду могла и на бельевых веревках повисеть. Подумаешь, какой-то унитаз, все равно лавочек у подъезда нет и сидеть больше негде, а если уйду домой, то мой унитаз сопрут. Янка с приятелями купили его, приволокли к подъезду, встретили там меня, идущую с работы, оставили его охранять, и убежали. Я села на унитаз и стала их ждать.
Пришел Витек, увидел меня с унитазом, фыркнул, подумал, стоит ли ко мне ненормальной подходить, но подошел. Попробовал бы он уйти! Догнала бы. Я как раз собиралась зайти вечером к нему в гости. Витька я записала в друзья, а что он обо мне думал и куда записал, не знаю. Не спрашивала и не хочу.
— Привет, Миля. Хорошо сидишь?
— Да, у меня тут это, унитаз…
— Ты его с собой носишь?
Это он так шутит, да? Юморист фигов.
— Конечно ношу, а куда же без него? Мало ли, где застигнет…
— А серьезно? Что у тебя опять случилось?
— Витек, да ты что говоришь! — попробовала я сделать большие глаза, но не получилось — заболела царапина на лбу и я сморщилась. — Что у меня может случиться!
— Что угодно. Почему лицо разбито? — без разрешения протянув руку и откинув с моего лба челку, осведомился Витек.
— Царапинка! Маленькая! Завтра заживет.
— Откуда, я спрашиваю?
— Бусы цепляла булавкой!
— На лоб?!
— А что, нельзя? — делано возмутилась я. — Это сейчас модно.
Витек попробовал замолчать, но надолго его не хватило. Профессиональные привычки не спрятать, следователь все-таки.
— Где ты была прошлые две недели? Я заходил, соседи сказали — уехала.
И чего он ко мне прицепился. Вроде хороший парень, а ко мне у него недоверие и нездоровый интерес. Ходит и ищет подтверждения, что я куда-нибудь вляпаюсь. А я осторожная.
— Правильно соседи сказали. Я уезжала с друзьями на природу.
— С какими друзьями? Где эти друзья?
— Э… так нету их…
Меня так родной папа не допрашивал. Он мне доверял, в отличие от друзей. Они меня все время о чем-нибудь спрашивают, любопытные. Почему я всегда стараюсь на любой вопрос ответить правду? Не буду ему говорить, почему друзей нет. Это не обман, а недоговорки. Они, кстати, сами виноваты в том, что их нет. Не надо было себя плохо вести, планировать убийства, ограбления и пытаться меня обмануть. А я хорошая и добрая, вот так.
— Так почему ты посреди улицы сидишь на унитазе? — любопытствовал Витек.
— У меня ремонт, меняю сантехнику. Устроит такое объяснение?
— Это новый унитаз, или старый?
— Новый! Не видишь что ли, он в упаковке!
— Домой надо отнести.
— Он тяжелый.
— Как же ты его до подъезда доперла?
— Он тут стоял. Ну, его подруга с друзьями принесла. О, вот она, легка на помине!
Яна с Махмедом и Хаути вырулили из-за угла, волоча какие-то тяжелые с виду пакеты со стройматериалами, и подошли к нам.
— О, наша Миля не скучает в одиночестве! — обрадовалась Янка.
— Миле вообще скучать некогда, она сильно занята, — согласилась я.
— И чем же она занята? — невзначай спросил Витек.
— Ой, я вас не представила!
Встала с унитаза и познакомила их. Витек отвлекся на Янку и поздоровался с ее друзьями. Тему моих нескучных занятий я решила дальше не развивать. Все отвлеклись на знакомство и сами забыли. Потом мы вместе затащили в квартиру унитаз с пакетами. Кошку я опять дома не застала.
— Вы с Милей давно знакомы? — нежно привязывалась к парню Яна.
— Не очень.
— И какие у вас отношения?
— Дружеские.
— Врет! — решила поиздеваться я. — Он жениться обещал.
— Никто не знает, браки в общественных сортирах регистрируют? — вперив взгляд в мой унитаз, серьезно спросил Витек.
— Ты же обещал в морге! — так же серьезно ответила я.
— Мы не сходимся характерами, у нас разные взгляды на заключение брака!
— Дорогой, я пересмотрю свои взгляды! — повесилась я Витьку на шею, а он меня стряхнул.
— Давай проверим наши чувства.
— Ладно, заканчивайте, хохмачи! — остановила нас Яна.
— Вот так всегда, — тихо вздохнула я, прижав ладони к груди, — только соберешься замуж, а тебе подло и жестоко разбивают сердце… И где опять моя кошка?
— А чем вы занимаетесь, Виктор? — не сводя глаз с парня, спросила Яна, понравился.
— Он следователь! — опередила его с ответом я.
Янка вздрогнула.
— Яна, не бойся, он хороший.
— Почему она должна бояться? — спросил Витек.
Янка промолчала, я тоже. Витек не успокаивался. Хорошо, что парни его отвлекли, позвали в комнату посмотреть какой-то кривой угол, который они решили снести, не спросив моего хозяйского позволения.
— Ты кого привела? — прошипела Яна.
— Сейчас уведу.
— И побыстрее!
Пришлось сразу начинать ныть, что проводить меня, бедную, некому, а на дворе темно и страшно. Темно еще не было, но скоро будет, а я так жалобно смотрела на Витька, что он согласился довести меня до Янкиного дома. Мы вскоре ушли, к большой Янкиной радости.
Витек почему-то был без машины, и добираться нам пришлось на общественном транспорте. Долго Витек молчать не смог и тряс меня всю дорогу, как грушу, а я отбивалась: живу какое-то время у подруги, присматриваю за ее собачкой, а подруга помогает с ремонтом. Почему? Как почему?! Дружба — это святое! Если я решила сделать ремонт, то все обязаны мне помогать, разве не ясно? Не ясно? Ну и зря.
— Вить, а у меня к тебе важное дело! — закончила я речь.
— С этого бы и начинала, я так и понял, что все к тому идет…
— Узнай, пожалуйста, все, что сможешь про Софью Никитичну Талищеву.
— Кто такая?
— Так нет ее. Она умерла уже. В понедельник. В детском саду.
— А ты с живыми хоть иногда общаешься?
— Иногда общаюсь. С тобой, например. Я к тебе со всей душой, а ты!
Я изобразила смертельную обиду, но парень не повелся.
Мы почти подошли к дому, осталось пройти по самому темному месту между двумя почти впритык стоящими домами. Там, как назло, затеяли какой-то мелкий ремонт дороги. Стояли, перегораживая нам путь палки, с натянутыми красно-белыми лентами. Пройти можно только вдоль стены, там оставлен проход.
Витек пошел первым, а я за ним, поэтому, и еще благодаря своей хорошей реакции, успела схватить его за шиворот, когда он решил свалиться в открытый канализационный люк. У Витька и реакция, и спортивная подготовка тоже была на уровне, он не свалился в люк с головой, а попал только боком и до пояса, быстро вылез с моей помощью, и принялся ругаться. Но, если по справедливости, до Томочкиной мамы ему далеко. Познакомить их, что ли, обменяются опытом, свой лексикон обогатят.
Вдоволь наругавшись, он запросился ко мне мыться, смазывать зеленкой боевые ранения, да и спать уже пора, и чаю хочется, и вообще он меня провожал, значит, я ему должна. Я же стояла как молчаливый пень, раздумывая, что вчера на меня напали, а сегодня на пути моего следования оказался открытый люк. Конечно, с нашей действительностью и с моим счастьем это все могло быть совпадением, но не очень верилось. Две случайности — закономерность.
— Иди домой, — сказала я Витьку. — Пустить на чай не могу. Лапочка тебя не знает.
— У тебя появился Лапочка? Какой же парень согласился на такую кличку?
— Не у меня, у Яны. Правильно кличка. Это не парень, это собака, боксер. Хочешь, чтобы он тебя плохо встретил?
— Нет уж, хватит с меня за один раз канализации, собачьих укусов не надо.
— Тогда до встречи.
Витек, не приглашенный мной на чай и на что он там еще надеялся, похромал домой, а я пошла к Лапочке. Собачка вела себя хорошо, весь день ела и спала, а теперь хотела гулять. Я стояла у подъезда, а Алекс сам себя развлекал полчаса. Завтра встану пораньше и погуляю с ним подольше, пообещала я сама себе и мы вернулись в квартиру.
Лапочка спал в зале на диване, антикварном, кстати, это было его законное место. К собачьей подстилке он относился с пренебрежением. Собачка взвалилась на диван, вытянула лапы и громко захрапела. У подруги весть дом был утыкан антиквариатом, как ежик иголками, но она к нему относилась без восхищения и почтения, хотя приглашала каких-то специалистов для профилактического осмотра и мелкого ремонта. Те, когда видели Лапочку на диване, выпадали из действительности.
Я влезла в Янкину кровать, тоже антикварную, а так как моя любимая ночная рубашка осталась дома, и искать ее по коробкам было не комильфо, а у подруги я ничего брать не хотела, то уже вторую ночь спала голышом. Никто же не будет проверять, в чем я сплю на этой чудесной кровати с шелковым постельным бельем персикового цвета. Как говорила Коко Шанель: я надеваю на ночь несколько капель «Шанель?5». Янкиными духами я вчера побрызгалась, а потом чихала всю ночь, да и Лапочка был недоволен, фыркал и мотал головой. Сегодня не буду.
Зарывшись в одеяло, я думала о том, что сторожа убили тяжеленным десятикилограммовым грибом, и что поднять его среднестатистическая женщина не могла. Нет, то есть, конечно, могла, но не поднимала. Итак, ситуация: почти пустой детский сад, на площадке у единственного открытого входа несколько детей с воспитателем. Воспитатель средней группы (которая сейчас в отпуске), волнуется, потому что детей еще не забрали, а у нее через три часа самолет. Наконец бабушка забирает последних оставшихся близнецов, и они все вместе идут за калитку, где воспитательницу уже ждет муж на машине. Они сразу уехали в аэропорт, и вскоре были на другом конце страны. Бабушка не убийца, потому что не поднять ей этот гриб, она еле с палочкой ходит, ей почти восемьдесят лет. Воспитательница тоже не виновата, она в садик не заходила, и сразу уехала.
Дальше — мамы Томы, Кира и Женечки и тетка Вики. Не тянут они у меня на убийцу. С виду хилые, невысокие, тяжелой атлетикой не занимались. Конечно они молодые, это да, и гриб могли бы поднять, но не поднимали. Сторожа стукнули по затылку очень быстро. Я попробовала поднять гриб, подняла, но с трудом. Быстро схватить тяжесть и стукнуть человека за те несколько секунд, что он от тебя отвернулся, у меня бы не получилось. Значит, не получится и у других женщин примерно моей весовой категории.
Брата Янека отметаю, он от женщин недалеко ушел, да и с виду нет ему еще восемнадцати лет. У меня в вузе восемнадцатилетние студенты здоровые, как лоси, а этот нет. Наверняка ему в районе шестнадцати лет, или меньше.
Остаются мои подозреваемые: отцы Кати, Милы и Мишеньки. Они все трое нормального роста и веса, десять кило спокойно поднимут и быстро стукнут. Только кто из них?
Разумеется, убийцей может быть и кто-то пришлый, кто решил вдруг ограбить детский сад. Но только все местные знают, что брать там нечего, заведующая давно все вынесла. И еще бритва Оккама. Этот средневековый философ утверждал, что не надо заморачиваться, объясняя какое-либо явление, а надо искать самое простое объяснение. Я его нашла. Проще уже некуда. Остается самая малость — выяснить, зачем этому почти известному мужчине понадобилось убивать сторожа. Ведь если сторож работала в саду пару месяцев, то отцы уже могли ее увидеть и убить раньше. Что случилось именно в этот понедельник?
Доказательств у меня все равно нет, и мои досужие измышления никто всерьез не воспримет. Давай-ка спи, Миля Батьковна. Что я и сделала.
Сны почему-то получились эротические. По телу шарили мужские руки, шершавые пальцы погладили любимую царапину на лбу, двинулись ниже, и прерывистый шепот: «Да! Ты ждала меня, Яна».
Ой, мамочки! Радость приключилась! На меня напал сексуальный маньяк! С такой великой радости я скатилась с кровати и щелкнула кнопку ночника на тумбочке. Царапина опять заболела. Что он сказал? Яна? Почему Яна?!
— Ты не Яна, — констатировал совершенно голый мужчина в моей, то есть в Янкиной кровати.
— Неа…
— А кто ты?
— Я ее подруга Миля, — представилась я.
— Так, — прищурившись, потянул мужчина. — Теперь Яну в постели встречают голые девушки?
— Не знаю, — абсолютно честно призналась я, кутаясь в стянутое с кровати покрывало.
— Как это не знаешь? А ты тогда кто? — почесал он затылок.
— Я ее подруга…
— Слышал уже! Она что, ориентацию поменяла?
— Не знаю!
Если честно, то что меня в этой жизни не интересует — это Янкина ориентация. Почему он не верит? А ведь не верит, сразу видно. Надо все объяснить, пусть идет к себе домой.
— Вот анекдот! Я прихожу к любимой девушке, а у нее в кровати другая девушка!
— Так получилось.
— Все так говорят. Ну, не ожидал! Вернее, такого не ожидал.
— У вас все? А то я спать хочу.
— Зачем же спать? Не будем терять времени, продолжим, а Яна к нам присоединится!
— Нет! — заверещала я, когда меня вымотали из покрывала и бросили обратно на кровать. — Пусти, урод!
— Так тебе же нравилось!
— А-а-а!
— Ррррр…, - в дверях вздыбив шерсть на загривке и неодобрительно глядя на нас маленькими глазками, стоял Лапочка.
Мы отскочили друг от друга на разные стороны кровати. Только сейчас я поняла, что Лапочка этого мужика знает и пропустил. Значит это действительно Янин, хм, друг, так скажем, и ключ от дома у него есть. Зато теперь Лапочка был решительно настроен защищать меня, потому что рычит он на мужчину. Это очень хорошо.
— Лапочка, ты что! Я же свой! — тихо увещевал пса мужик, всей спиной приникнув к спинке кровати.
Собака речами не прониклась и тихо рычала дальше.
— Вам уходить не пора? — успокоившись, спросила я.
— Пора! — обрадовался он. — Отпусти!
— Если я скажу Лапочке, что вы свой, обещаете уйти?
— Что хочешь пообещаю!
— Давайте пока с вами поговорим, если не возражаете.
— Возражаю! — вскрикнул мужик, но песик, молодец, оскалил клыки, и тот притих.
— Все равно поговорим. У меня много вопросов. Вас пригласила Яна? Именно сегодня?
— Нет, она не знала, что я приду, — тихо ответил незваный гость.
— А кто вы, собственно, такой?
— Я — Аким. Зовут так… Только сегодня приехал с задания.
— Не киллер, часом?
— Нет, дизайнер интерьеров…
— Да что ты говоришь? Милый ты мой! Как я тебя ждала! Никуда не отпущу! — не, сегодня мне точно прет. В канализации не утонула и дизайнер сам пришел.
Мужик перепугался, и меня, кажется, даже больше, чем собаку.
— Как там тебя, Мила, если ты про секс, то я сегодня уже не того…
— А почему? — надула я губы, стараясь не рассмеяться. — Начинай, а собачка тебя покараулит!
Мужик побелел, а я все-таки расхохоталась.
— Лапочка, все в порядке, хорошая собачка, это свой дядя, он уже уходит. Не пугайтесь, Аким, Я пошутила. Имею право, кстати, вы меня первый напугали. Сейчас я дам вам адрес, и вы поедете к Яне, поможете с ремонтом, дизайнер, сказали, да? Компенсация за попытку изнасилования. Хотите мы с Лапочкой вас проводим?
— Нет! Я на такси доеду!
— Замечательно. Я завтра вечером зайду, проверю, как движется ремонт. Лапочка, успокойся! На место! Где у собаки место? На антикварном диване! Одевайтесь, Аким, только резких движений больше не делайте.
Мой дизайнер быстренько собрал свои манатки и свалил за дверь. Я, похихикивая, замоталась в шелковую простыню, стянутую с кровати, и пошла на кухню. На столе стояла бутылка дорогого шампанского, букет цветов в виде сердца, и открытая коробка, в которой недавно были конфеты, но Лапочка коробку разодрал, а конфеты съел. Он на кухню не пошел, а сел у двери и сделал вид, что это не он съел, а другая собака. Где эта собака теперь, никому не ведомо.
— Ладно, прощаю, спаситель мой, но ведь у тебя заболит живот!
Алекс замотал головой на толстой шее, мол, ни за что не заболит, да и сколько их было-то, тех конфет? Так, на один зуб. А там больше нет?
Я выглянула в окно — половина пятого утра. Уже не усну. Надо умываться-одеваться. Хорошо, что хоть кое-какую одежду с собой захватила. Теперь завтрак. С утра пьют шампанское? Даром досталось. Нет, одна пить не буду, а Алекс компанию не поддержит, он не пьющий. Выпила растворимый кофе, думая о том, что сегодня уже четверг, а Янке я пока ничем не помогла.
— Ладно, где наша не пропадала! Алекс, пойдешь гулять? Да, я знаю, что рано. Не возражаешь?
Лапочка был только рад, и гуляли мы с ним по пустому городу два часа. В темном ночью, а теперь уже светлом проулке между домами на канализационном люке лежала крышка, а ограждение исчезло. Быстро все отремонтировали. Так, думай, Миля, а то, похоже, скоро будет все плохо. Что я не заметила и не учла? Кто хочет меня прибить или покалечить? За мной следили? Ничего не заметила. Да и кому я нужна! Следили из-за убийства сторожа? Но это же не министр, а всего лишь сторож! Почему за мной? Не поверю, что следят за всеми воспитателями. Я появилась в саду на следующий день после убийства, и попала под подозрение? Возможно.
В детский сад я пришла раньше всех, взяла швабру и веник и пошла в кусты на участке. Не успела подойти, как оттуда мне навстречу с визгом выскочила девица и три парня, все они на ходу натягивали штаны на голые зады, а из кустов в другую сторону, к веранде, семенили два колючих ежа.
— Привет, ежи! — поздоровалась я. — А эти там что, ночевали, да? Веник уже можно не кидать? Все убежали?
Что произошло в кустах, можно было только догадываться. Сделав все обычные для воспитателя детского сада утренние дела, как то: собрав презервативы, бутылки и полив содой грибы, я уселась на скамейку ждать детей. Ко мне подсела уборщица Света и принялась вспоминать холодную зиму, когда заведующая, глядя в окно, сказала: «Посмотрите, какой белый пушистый снег падает на землю хлопьями и ложится белой пеленой!». Воспитатели обалдели от ее красноречия, а она добавила: «Ну-ка быстро все взяли лопаты, и пошли на уборку территории!». Той же зимой в детском саду что-то приключилось с отоплением, и дети просили: пойдемте на улицу греться. На улице было минус двадцать пять градусов. Перезимовали отлично, играя в снежки и прыгая с пожарной лестницы в сугроб.
Первым пришел Янек со своим хорошеньким братиком. Мне, в отличие от всех остальных эта хорошенькая мордашка была безразлична, слишком уж слащава, таких — открой любой модный юношеский журнал — толпа. Я тускло поздоровалась, вспоминая, поставила ли дармовое шампанское в холодильник.
Мальчик топтался рядом. Ему в школу не пора? Ах, сейчас же каникулы. Шел бы он уже, а то Седа Самсоновна про малышей забыла, уже десять минут на него из кустов пялится.
— А вам, правда, ничем помочь не надо? Вы только скажите, я помогу, — опять начал просить он. Грех расстраивать ребенка. Надо ему дело придумать, а то надоел.
— У тебя, говоришь, сестра рукодельница? — призадумалась я о том, как заставить пацана принести пользу обществу в моем лице. У нас завтра мероприятие и по сценарию надо сделать оборудование, а мне не охота.
— Да! Она все умеет!
— Она сможет к завтрашнему утру сделать красивую коробку? Такую, как подарочная? Всю в картинках и ленточках? Такого размера, чтобы насыпать туда конфеты для шестидесяти детей? У нас завтра театрально-спортивный праздник, приглашаются все родители. Вон на стенде возле детского сада висит объявление. И во всех группах повесили тоже. Приходите завтра с сестрой и с родителями.
— Сделает! Не волнуйтесь! Утром принесу!
— Договорились, я на тебя надеюсь.
Мальчишка обрадовался, словно я отрядила его спасти планету и пообещала стать дамой его сердца на ближайшем рыцарском турнире.
Пока мы разговаривали, бабушка привела близнецов, а папа — Милу. Оставив детей, все пошли к калитке, им навстречу шел папа с Мишей.
— Доброе утро, уважаемая Людмила Николаевна! — отчеканил Мишенька. — Я очень рад вас видеть!
— Взаимно! — я покосилась на папу.
— Учили вежливые слова! — доложил тот. — Малец ни фига запоминать не хотел, дети — гады, воспитываешь их, на… а им, твою… по…
Все дети в сборе, а чувство на душе какое-то гадкое, словно надвигается что-то такое нехорошее, а откуда — не понятно.