Это утро пятницы и мой последний рабочий день в детском саду мы с детьми начали с душевной игры в маньяков-убийц.

На работу я чуть не опоздала, вернее, почти не опоздала. Седа Самсоновна покараулила троих детей из моей группы, которых рано привели. Я принеслась через пятнадцать минут после начала смены. Проснулась в пять утра, почти бодрая, синяки только слегка побаливали, нога чуть опухла, но под брюками не видно. Съела еще одну таблетку, запила успокоительным, до вечера продержусь. Спустилась во двор, погуляла с Лапочкой. То есть я стояла у подъезда, спрятав под кофтой кухонный нож на всякий случай, а пес гулял сам. Ну и пусть ругают собачников, которые своих любимцев выгуливают без намордников и поводка. Да, я именно так и делаю, но я или рано гуляю или поздно, на улице еще никого нет. И вообще я с себя слагаю ответственность за собаку сегодня вечером. Дальше Янкиы проблемы, пусть перебираются всей компанией от Акима к Яне и сами выгуливают пса.

На выходе из метро случайно встретила своих студентов. У них экзамен будет зимой, да еще мы лоб в лоб столкнулись, и им пришлось со мной поздороваться, а мне — ответить. Вот если бы после экзамена, то не стали бы здороваться, а так уставились на меня во все глаза. Да бегу рано по делам, да хромаю, а что, нельзя? Сами-то куда в такую рань, метро только недавно открылось.

— Мы на море едем, здравствуйте, Миля Николаевна.

Вижу, с рюкзаками, сумками, ладно, молодежь, езжайте развлекайтесь, а у меня дела.

— Здравствуйте, ребята, а я на работу бегу, подрабатываю тут рядом. Надо грибы полить, шприцы, бутылки и презервативы собрать… Удачной поездки.

— Где, интересно, она работает? — услышала я шепот за спиной, когда отвернулась и пошла по улице.

Где надо, там и работаю. Одна радость — сегодня последний день этой каторги. Надо будет отметить, если продержусь до вечера. Итак, играем в маньяков. Смысл игры — заставить ребенка пойти с тобой. Задача ребенка — никуда не идти, это я сразу объяснила, теперь проверяю, как усвоили.

— Представь, Женечка, что ты гуляешь одна по улице…

— Моя мама говорит, что нельзя одной гулять.

— Хорошо, представь, что ты немного подросла и гуляешь одна по улице, а к тебе подходит незнакомый дяденька и говорит…

— Бабушка сказала, что с незнакомыми нельзя разговаривать!

— Не перебивай, он говорит: девочка, ты такая красивая! Хочешь сниматься в кино? Я работаю на киностудии и нам как раз нужна такая девочка, как ты на роль принцессы. У нас уже и золотое платье есть, и корона. Поехали со мной на киностудию?

— Да! — обрадовалась Женечка, забыв про наставления мамы и бабушки.

— А почему ее берут в кино, а нас нет? — обиделись другие дети, сидевшие в ряд на лавке.

— Дети, да что с вами?! — возмутилась я. — Откуда вы знаете, что незнакомец работает на киностудии? У него это на лбу написано?!

— А если правда работает?

— Тогда он будет разговаривать с вашими родителями! Или даст свою визитку! Нельзя никуда уходить с незнакомыми людьми!

Женечка пошла на скамейку, провалив задание и приуныв от того, что роль принцессы в золотом платье ей не светит. Я вызвала Катю.

— Катя, представь, что ты дома одна, а в дверь звонят. Что будешь делать?

— Спрошу, кто там! — бойко ответила Катя.

— Это незнакомая тетенька, и она говорит: девочка, твоя мама прислала меня взять из шкафа ее юбку, потому что она свою одежду сильно испачкала, и не может прийти домой. Что будешь делать?

— Не пущу! И позвоню маме!

— Умница! Правильно.

Катя, севшая на лавку, довольно посмотрела на Женечку, которая не прошла испытание. Дальше играть вышел Миша.

— Мальчик, — сказала я ему, — я тут в кустах потеряла цепочку, у тебя хорошее зрение, помоги ее найти.

— Конечно, помогу!

— Вот и нет! — возразила я. — Нельзя!

— Все говорят, что надо людям помогать! — не согласился Миша.

— Надо. Но только взрослые никогда не должны привязываться к детям. А дети не должны никуда ходить с незнакомыми взрослыми, и в кусты тоже. Садись, Миша, ты проиграл, иди ко мне, Тома.

Томочка вышла вперед, расправила юбочку и ровно поставила ножки, чтобы видны были туфельки. Следующая ситуация. У меня их много, то есть не у меня, а в картотеке моего папы-прокурора, он любит всякие досье составлять. Меня еще в детстве заставил прочитать все, что касалось педофилов, специализирующихся на совсем маленьких детях. Методов у этих гадов было предостаточно, и все построены на доверчивости детей. Потом эти доверчивые дети бывали найдены в глухих местах, фотографии детских трупов у папы в картотеке прилагались.

— Представь, что ты идешь по улице, и вдруг к тебе кидается незнакомая тетенька и кричит: доченька, я тебя весь день ищу, почему ты не пришла домой?!

— Ты не моя мама…

— Люди добрые! — почти зарыдала я, немного видоизменив сцену из «Оливера Твиста». — Послушайте только, что она говорит! Я с ума схожу, всю Москву обежала, отец в полицию пошел о пропаже доченьки сообщать, а она вот где! Ну-ка марш домой!

— Я ее стукну и быстро убегу! — попыталась стукнуть меня девочка.

— Молодец, правильно. Объясняться бесполезно, лучше убегать. Пни, стукни, укуси и спасайся.

— Если пнуть и укусить, то человеку будет больно! — сказали добрые дети.

— Вы должны защищаться любыми способами. Если взрослый вас стукнет, то вам больнее будет, — не согласилась я.

На дорожке показался Янек с братиком. Так, в маньяков потом доиграем, у меня еще много ситуаций: про то, как маньяк просит впустить его в подъезд, потому что нет ключа, как говорит ребенку, что он выиграл в лотерею и должен забрать подарок, про халявную шоколадку и щенка, и еще штук двадцать.

Братик нес большую сумку. Отлично, коробка для праздника готова. Янек побежал играть с детьми, а я заглянула в сумку. Коробка была упакована с большим вкусом и завязана красивыми ленточками.

— Спасибо, конечно, — поблагодарила я братика, — но как я в запакованную коробку теперь засуну конфеты?

— Конфеты уже там. Четыре килограмма. На всех детей хватит. Папа вчера купил.

— Нет, так не пойдет, Надо твоему папе отдать деньги.

— Не волнуйтесь, он зайдет к заведующей, у него есть чек из магазина. Они сами договорятся.

Заведующая у нас жадюга, но с родителями ругаться не станет, деньги отдаст, так что полный порядок.

— Молодец у тебя сестра, прямо профессиональная упаковщица подарков!

— Да, она училась.

Я застегнула сумку, чтобы дети раньше времени не увидели красивую коробку, и села на лавку. Мальчик уходить не собирался, потоптался немного и сел рядом. Седа Самсоновна несла дежурство у ближайших кустов. Может и правда стоит попросить у пацана фотографию? Сделаю коллегам приятное, размножу и раздам каждому с автографом.

На площадку пришли папа с Милой, а вслед за ними — бабушка с близнецами. Я напомнила им, что сегодня в четыре часа в детском саду праздник, куда приглашены все родители. Они сказали, что придут, что-то спросили о других мероприятиях, я ответила, что сегодня работаю последний день, и ничего про следующую неделю не знаю. Они ушли, а братик Янека так и сидел на лавке возле меня. Что-то хочет спросить, а не решается, мои студенты иногда так себя ведут, бродят вокруг целую перемену, спросили бы сразу и шли гулять, так нет же, стесняются.

— Как вы относитесь к нетрадиционной сексуальной ориентации? — спросил мальчишка, как в омут с головой ринулся, зажмурился даже.

— Правду сказать, или соврать? — спокойно поинтересовалась я. В двадцать семь лет уже не смущаешься от подобных вопросов, особенно если всю жизнь работаешь с молодежью. Я не из тех, кто считает, что многие знания — многие печали. Мой принцип: знание — сила, а решает каждый сам.

— Правду!

— Отрицательно!

Парень развернулся ко мне и округлил глаза.

— Да?! А я думал, что вы скажете: права человека, уважение к людям с нетрадиционной ориентацией, толерантность, гуманизм, равноправие…

— Не скажу.

— Почему? Все же говорят.

— Все говорят, а я не скажу.

— А что скажете?

— То и скажу, что с этими нетрадиционными не делай, они все равно развращают несовершеннолетних!

Парень задумался. Я поняла, что все-таки не специалист в данном вопросе и грамотную консультацию дать не смогу. Если он об этом говорит, значит это для него важно. Спрашивают обычно у незаинтересованных людей, которым все равно. Это мне так подруга Елена сказала, она на психологическом факультете учится. Мальчик подтвердил утверждение психологии, он с тихим равнодушием сказал:

— Если я у отца спрошу, он меня убьет.

— Так не спрашивай. Есть телефоны доверия…

— Да, не обращайте внимания, это я так! — неожиданно улыбнулся он.

Мне все равно. Сейчас основная забота — не охота тащить тяжелую коробку в зал, надо парня припахать, пока не сбежал. Седа Самсоновна детей покараулит. Возле зала уборщица Света мыла коридор. Зал закрыт, и где ключ неясно. Подергав дверь — вдруг открыта — я встала у стены.

— Куда коробку девать?

— В зал, а у меня нет ключа.

— У меня ключ, — созналась Света. — Зачем он вам?

— Светочка, открой зал на минутку! Мне надо коробку там оставить для сегодняшнего праздника!

Света почувствовала себя важной шишкой, от которой что-то зависит. Она не спеша повернула ключ в замке и недовольно сказала:

— Не натопчите грязными ногами, я только что зал помыла!

— Спасибо, Светочка, мы быстро! Заноси сумку, вытаскивай коробку, ставь ее вот на этот столик возле центральной стены. Молодец, спасибо. Ну и рукодельница, твоя сестра, такую красоту сотворила! Праздник сегодня в четыре, приходи с сестрой и с родителями.

— Придем, — пообещал мальчик.

— До свидания, — попрощалась я и пошла к детям, забыв про пацана и про его проблемы, если они у него есть. А у кого их нет? Или такие, или другие, кому как не повезет.

Вопли Мишеньки на участке, подсказали мне, что проблемы бывают не только у взрослых. Он с Томой не поделил игрушечную машинку. Так как игрушка была в руках Томы, и делиться она не собралась, я сказала:

— Миша, ты настоящий джентльмен, уступил девочке.

— Нет, она меня толкнула и отобрала, — завыл Миша.

— Он первый начал, он непослушный! — возразила Тома.

— Миша, ты почему непослушный?

— Я на папу похож!

— Мишенька, идите лучше вместе с Томой к ребятам играть в водителей, у вас есть машинка, у них тоже, и у них есть светофор. Скажите, кто может не обращать внимания на сигналы светофора?

— Алкоголики!

— Нет, вон та машина скорой помощи, — поправила я.

Тома и Мишей помирились и пошли играть. Вика рисовала на асфальте мелом какую-то сороконожку.

— Это моя мама! — любуясь рисунком, доложила она.

— Красивая у тебя мама.

— Нет, это она в молодости такая была!

Ко мне подбежали Мила с Женей.

— У Жени на празднике будет такое же синее платье, как у меня, только желтое!

— Принесли платья? Молодцы, не забудьте переодеться перед праздником.

— А к нам в гости однажды приходила воспитательница! — рассказала Мила.

— Что она делала?

— Кушала! А на деревьях растут фрукты — лимонад!

— Ты уверена?

— Да, я умная и талантливая!

— А почему бледная?

— Взбледнулось. А утром была грустная, потому что взгрустнулось.

— Почему же тебе взгрустнулось? — веселилась я. Смешные эти дети.

— Бабушка не хочет нам с мамой менять фамилию!

Дети у меня разговорчивые, а пора уже собираться в группу на завтрак. Корзина для игрушек валялась пустая, а дети мотались по участку. Ко мне подошла Томочка и ласково так предложила:

— Давайте с вами поиграем, вы будете Томочкой, а я — Людмилой Николаевной!

— Хорошо, я теперь Томочка, что дальше?

— Тома, а ну-ка быстро встала и пошла собирать игрушки! — заявила девочка.

Я решила, что это слишком. Не прошло и трех минут, как мои дети собрали игрушки и построились парами, взявшись за руки. Хватит надо мной издеваться.

— Так, дети, стоим не шевелимся. По плану беседа о природе и погоде. Опустили все головы вниз. Какого цвета трава? Кто сказал «голубая»?! Хором повторите: «зеленая»! Еще раз! Молодцы! Подняли головы вверх. Небо какого цвета? Голубое. Что растет на деревьях? Лифчик? Где?! Опустите все головы! Не смотрите!

Теперь еще и деревья надо проверять, мало ли что на них за ночь накидают. Я полезла на дерево за лифчиком.

— Людмила Николаевна, что вы делаете на дереве? — как всегда не вовремя пришла методистка. Я бы промолчала, но дети ответили.

— Она полезла за лифчиком, а нам сказала не смотреть!

— Что?! Слезайте!

Я слезла вместе с лифчиком.

— Это не мой лифчик, правда!

— Как вам вообще пришло в голову! Да как вы…

Методистка махнула на меня рукой, решив не орать при детях, и ушла.

— Дети, берем корзинку и идем в группу! — забрасывая лифчик в урну, крикнула я.

Дети послушались. В группе тоже можно пошалить. Кирилл подошел ко мне с вопросом.

— Дайте мне второе одеяло!

— Кирилл! Лето на дворе! У тебя и так теплое одеяло! Жара на улице!

— Ладно, буду закаляться…

Нарочно они надо мной всю неделю издеваются, да?! Еще целый рабочий день терпеть! Я поняла, что не справлюсь и позвала ребят из подготовительной группы. Они как-то без затруднений общались со средней группой, и с остальными тоже. Вместе мы поиграли в фараонов, а потом я тихо села за стол воспитателя, положила перед собой свою тетрадь, и стала обдумывать окончательного кандидата в убийцы. Но их как было трое, так и осталось. Даже не поймешь, у кого рука покусана, все в пиджаках с длинным рукавом, несмотря на жару. Как тут догадаться? Никак.

В три часа все воспитатели собрались в зале, чтобы еще раз проверить наличие большого количества оборудования. Финальное представление недели действительно потребовало изготовления многих атрибутов, и их, естественно, делала я. Но, вроде, ничего не забыла.

Зал должен был символизировать гору Олимп, я ее час рисовала вместе с дворцом на вершине. Гора уже была привешена на центральную стену, разноцветные олимпийские кольца стояли в ряд, коробка с конфетами на столике, все готово, но тут в голову заглянувшей в зал заведующей закралась нежданная мысль, которая с ее точки зрения, совершенно напрасно не была отражена в сценарии. А именно — зал следовало бы украсить светящимися гирляндами.

Мы сделали вид, что не слышим, но не тут-то было! Заведующая отправила всех в кладовку, где хранились елочные игрушки. После того, как Артем случайно вывалил на меня мешок с блестящей елочной мишурой, когда полез на верхнюю полку, мы нашли коробку с ворохом гирлянд. Все пошли в зал их распутывать, а я отряхнулась от мишуры, собрала ее в мешок и присоединилась к коллегам, которым хотелось ругаться, но при заведующее они молчали и распутывали провода. Гирлянд набралось метров пятьдесят.

— Надо их присоединить одну к другой, и развесить по стенам, пусть блестят, — приказала Гирлянда. Правильное у нее имя, больше меня любит все блестящее.

Воспитатели молчали.

— Почему тишина? Приступайте!

Все молча повернулись ко мне.

— Нет! — запаниковала я. — Ни за что! Я с техникой не дружу! Электричества боюсь! Гирлянды вешать не буду, хоть что со мной делайте!

Никто ничего со мной делать не стал, но и сами воспитатели к гирляндам не прикоснулись.

— Вы что, дома елочные гирлянды не вешали? — разозлилась заведующая. — Смотрите и учитесь!

Она быстро взяла ножницы, которые мною были положены у коробки с конфетами, чтобы разрезать ленты, если вдруг запутаются, и принялась что-то отрезая, соединять гирлянды. Не прошло и пятнадцати минут, как дело было сделано.

— Включайте в розетку! — приказала заведующая.

Никто не шевельнулся.

— Давайте вызовем электрика? — несмело предложил Артем Альбертович.

— Еще чего! — грозно нахмурилась Гирлянда и сунула вилку в розетку.

Раздался громкий хлопок, и во всем детском саду вырубило свет. Длинная елочная гирлянда сгорела в момент. Заведующая с трудом оторвалась от розетки. Живая, стоит на ногах, только глаза в кучу.

— Мне надо идти, — проговорила она и скрылась за дверью.

Из кухни донеслись недовольные голоса поваров, у которых накрылось приготовление еды.

— И что теперь делать?

Эта мысль возникла одновременно во всех наших головах, но озвучила Нина Семеновна. Свет погас всерьез и надолго. Пока придет электрик, пока все починит, пока мы соберем детей и их родителей. Видимо праздника сегодня не будет, а у нас к нему все готово и дети ждут. Гости опять же приглашены.

— Народ, хоть у нас конец света, а праздник надо провести, — озабоченно сказала Седа Самсоновна.

— Как?

— Кто сочинял сценарий?

Риторический вопрос, все знают, что я сочиняла.

— Что можно сделать?

— Ну, можно внести изменения…

— Вноси и побыстрее!

— Давайте сделаем так, — начала я. — Мы хотели сперва провести спортивную часть на улице, а когда придут гости, то продолжить театральное представление в зале, так? Я предлагаю наоборот начать в зале. Стемнеет еще не скоро, свет нам не нужен, магнитофон на батарейках, детям все равно, где начнется праздник, а гостям тем более. Итак, мы показываем танцы, читаем стихи, рассказываем детям о спортивной неделе, а потом идем на улицу играть в спортивные игры. Гости в зал не заходят, а будут зрителями спортивных соревнований.

Возражений ни у кого не нашлось. Но у меня возникла еще одна правка.

— Главное изменение программы: мы начинаем не в четыре часа, а через пятнадцать минут.

— Зачем?

— Затем, солнце через сорок минут уйдет за крышу соседнего дома и в зале будет уже темно, а света нет.

Все согласились и побежали в быстром темпе кормить детей полдником, оказалось, что он все-таки успел свариться. Я заглянула в свою группу, там суетились Лерочка и Данил, все в порядке. Я стояла над детьми и зудела, чтобы быстрее шевелили ложками и жевали тоже быстрее. Не успели дети спокойно поесть, как я велела им переодеваться и строиться на праздник. Уложились за двадцать минут, а не за пятнадцать, но остальные группы тоже опоздали. Дети заняли места в зале, в коридоре остались только участники представления, которые должны были появляться согласно сценарию.

Артем Альбертович, наряженный Зевсом, то есть замотанный в простыню и с венком из лавровых листьев на голове, взятых взаймы на кухне, держал в руках сделанную мной молнию из фольги. Я тоже была завернута в розовую тряпку, бывшую в прошлой жизни занавеской. Розовый цвет меня полнил, и вообще я была похожа на поросенка, но дети сказали, что платье красивое. Девочки-феи в нарядных платьях ждали своего выхода.

— Мария-Елизавета, ты помнишь, что должна мне помочь открыть коробку?

— Не хочу! — топнула ножкой девочка.

— То есть, как это не хочешь? — я была удивлена. — Ты ведь такая ответственная девочка.

— Я сегодня Лизочка!

— Чего?

— Это я вчера была Маша, а сегодня я — Лизочка!

— Ну и что?!

— Маша — ответственная и послушная девочка, а Лизочка — капризуля! Сегодня я — Лизочка.

Я сделала резкий выдох и повернулась к Артему, который в другом конце коридора доучивал свою роль. Он не удивился.

— Да, она ведет себя как две разные девочки. Решила, что раз два имени, то должны быть две девочки. А что делать? Мы ведь не виноваты, что родители детям идиотские имена дают.

— И как будем открывать коробку?

— Ой, да подумаешь, проблему нашла, возьми другую девочку, их еще четверо остается!

— Так и сделаю.

Я твердым шагом вернулась к детям и приказала:

— Мила, ты будешь развязывать коробку с подарками. И отнесись серьезно, это ответственное задание.

Как ни странно, наш перепаханный неожиданностями праздник дошел до финала без сучка, без задоринки. Дети прочитали все стихи, спели песню, ответили на вопросы ведущих, Артем сказал все слова по тексту, мои феи тоже все станцевали, с передачей олимпийских колец не возникло никаких заминок. Теперь можно открывать коробку и раздавать детям заслуженные конфеты. Потом не спеша идти на участок и ждать там гостей.

Я торжественно сдернула с коробки ткань, которой она была закрыта до поры до времени. Мила подошла ко мне.

— Теперь, дети, мы хотим сделать для вас сюрприз. Этот замечательный подарок — для вас! Что же в нем лежит? Мы сейчас его откроем!

Мила с любопытством развязала ленточки, а я ей помогала. Надо было спросить, сколько там конфет, вдруг на всех не хватит, но коробка тяжелая, думаю, хватит. Я отодвинула Милу в сторону, чтобы она со свойственной детям непосредственностью не схватила себе конфет больше, чем положено и открыла коробку.

Все-таки я не дожила до конца недели, подумала я, разглядывая бомбу с часовым механизмом. Наверное, я стала седая, седеют же люди мгновенно. Никаких конфет в коробке не было. Стенки укреплены толстым пенопластом, поэтому тиканья часов не слышно. Только сейчас оно раздалось в зале, но дети возбужденно галдели, и никто ничего не понял. Один Артем догадался, что пауза затянулась, подошел ко мне, заглянул в коробку и уронил свою картонную молнию.

— Артем, без паники, — прошептала я, боясь закрыть крышку. — Уводи детей, это бомба!

— Ребята! Я, Олимпийский бог Зевс, приказываю всем быстро бежать на улицу, там вы получите много-много подарков! Я медленно считаю до трех, и все должны убежать на улицу за подарками! Начинаю счет! Один! Один с половиной! Один с четвертью! Два…

Обе двойные двери в зал были открыты, как и положено по технике безопасности, и дети с радостным визгом побежали из зала. Слава олимпийским богам, что ответственная подготовительная группа взяла малышей за руки, никто не упал, и никого не затоптали.

— Что случилось? — бросились к нам Седа Самсоновна и Нина Семеновна, но раз взглянув в коробку, побежали за детьми.

Зал опустел. В коридоре меня схватила за руку методистка.

— Можете мне объяснить, что это значит? — заорала она на меня с таким лицом, что впору удавиться.

— Могу. Встречаемся на нашей обычной площадке в трех кварталах от сада. Саперы наш адрес помнят?

Методистка оттолкнула меня и помчалась к выходу, забыв, что надо бы проверить все ли дети вышли из детского сада.

— Не беспокойтесь, раньше четырех часов бомба не взорвется, — крикнула я ей вдогонку.

— Почему? — обернулась она.

— Потому что праздник должен начаться в четыре часа! А скорее всего взорвется в шестнадцать часов пятнадцать минут.

Методистка убежала, а я зашла в пустую комнату кастелянши, взяла нашу с Артемом одежду и побрела догонять детей. Артем в костюме Зевса ждал меня у ворот сада.

— Мы тут быстро скинулись на конфеты, пошли, зайдем в магазин, купим, детям раздадим.

Я не возражала, я вообще была в прострации. В магазине на нас, завернутых в простыни, подозрительно посмотрели, покрутили пальцем у виска, но конфеты продали, какая им разница, откуда мы, да хоть с Олимпа. Мы на автопилоте пришли на обжитую за неделю площадку, торжественно объявили детям, что они молодцы, и заслужили много вкусных конфет. Дети, забыв обо всем, принялись за конфеты.

— Мы спортивные соревнования на следующей неделе проведем, — сказала мне и всем вокруг Седа Самсоновна.

Если сад не взорвется, подумала я. Ему уже на этой неделе не привыкать. На площадку стали приходить первые родители. Каким-то образом они уже знали об очередном ЧП в саду.

— Мама, а эта Фея та самая Красная Шапочка, которая была Василисой Прекрасной! — громко сказала Лерочка из подготовительной группы своей маме, указывая на меня.

Мама с подозрением отнеслась к воспитательнице в розовой занавеске, но вежливо кивнула мне и Артему тоже, хотя его простыня и осыпавшийся лавровый венок произвели на нее неприятное впечатление. Я поняла, что надо быстро переодеваться, пока сюда не набежали другие родители. Переодевались мы с Артемом в кустах, он слегка смущался, а я нет. За свою жизнь, полную участия во всяких творческих коллективах, мне приходилось переодеваться в самых неожиданных местах, от автобусов до людных площадей.

Дети ели конфеты, играли ими, кидались, делили и прятали. Все обошлось. Если бы праздник начался вовремя, то… Мое сознание сразу переключалось на какие-то второстепенные вопросы, а надо бы все обдумать. Но я не могла представить себе человека, который вот так просто может убить почти сотню малышей. Они вредные, непослушные, довели меня до белого каления, а я их полюбила, и буду скучать. И я обязательно откручу башку тому, кто пытался им навредить. Вот только найду его сперва.

Через площадку ко мне шла заведующая, а за ней методист, саперы и еще какой-то народ. Не к добру у них такие лица. У заведующей до сих пор что-то с глазами, методист всегда страшная, как черт в аду, а остальных я не знаю.

— Это она принесла коробку с бомбой! — попыталась заорать на меня методист, но стоявший рядом с ней мужчина аккуратно взял ее за плечо. Правильно, незачем пугать детей.

— Она не приносила! — сразу вступилась за меня Седа Самсоновна. — Коробку принес брат Янека Бруса, я сама видела.

— Она подложила туда бомбу потом! — не могла успокоиться методистка.

— Ничего она туда не положила, — сказала еще одна моя защитница, уборщица Света. — Я сама видела, как коробку мальчик на стол поставил и зал закрыла, а ключ сразу вам отдала, Людмила Васильевна.

Остальные воспитатели встали на мою сторону, напротив начальства. Это что же, они меня защищают? Спасибо, не ожидала! Методистка захлопнула рот, а заведующая открыла:

— Людмила Николаевна, больше я в ваших услугах не нуждаюсь.

— Принести в понедельник отчет по исследованию? — спросила я.

— Не появляйтесь больше никогда в моем детском саду!

Не хочет, не надо. Мне их морды тоже за эту неделю уже во где! Молодец, заведующая, выгнала в конце рабочей недели. И со скандалом, вроде я сама виновата. Да пошла она… Сейчас детей сдам с рук на руки родителям и все, хватит с меня этого издевательства. Все закончилось.

И все же нежный братик Янека ну никак у меня не катит на матерого убийцу.