Через минуту я уже с радостной улыбкой шагала в гости к моей подруге Елене. В кругу друзей и недругов ее называли Прекрасной.

Уж не знаю, как ей это удалось, но Елена умудрилась родиться блондинкой с голубыми глазами, а брови и ресницы у нее черные. Точеная фигурка Елены заставляла биться в истерике остальных моделей в том агентстве, где она работала. К своей работе Елена относилась несерьезно, к своей учебе на факультете психологии тоже. Я ее понимала. Если женщине от природы дана такая немеркнущая красота, то ей самой судьбой суждено выйти замуж за принца. Под принцем Елена подразумевала не какого-то абстрактного хорошего парня, а самого настоящего принца. У него должно быть королевство и корона на голове.

Поскольку количество неженатых принцев на планете неуклонно сокращалось, а Елене весной исполнился двадцать один год, то она начала нервничать. В том, что ее нетленная красота не увянет до глубокой старости, Елена не сомневалась. Она стала подозревать, что все принцы по глупости женятся, прежде чем ее увидят. По сценарию, после того, как принц взглянет на Елену, он должен влюбиться в нее с первого взгляда (запросто), упасть перед ней на колени (вполне вероятно), предложить ей руку, сердце и корону (ха!), посадить ее на белого коня (подруга боится лошадей, но готова потерпеть), и увезти во дворец (уже не смешно).

После недавнего зарубежного вояжа у Елены началась глубокая депрессия. Объездив почти всю Европу и поглядев на тамошних принцев, она решила, что замуж за них ей расхотелось.

— Чем тебе этот принц не нравится? — спрашивала я, разглядывая кипу журналов и газет, которые привезла Елена, и в которых были статьи о принцах и их фотографии и биографии.

— Он меня на десять лет старше!

— Но не на пятьдесят!

— За старика не пойду! — сморщила носик подруга.

— А вот в этой заметке говорится, что другой принц…

— За него тоже не пойду!

— Почему? — наивно спросила я.

— Ты его рожу видела?

— Нет, в журнале нет фотографии.

— А я видела.

— Почему ты вообще решила, что любой из этих принцев на тебе женится? — в который раз за последние четыре года осторожно спросила я.

— Они на ком попало женятся, так чем я хуже? — последовал мгновенный ответ.

— Не переживай, подруга. Если европейские принцы тебе не подходят — не беда. Существуют еще арабские шейхи, вожди племен Австралии и Океании…

— Издеваешься?!

— Чуть — чуть.

— Ты всегда можешь утешить в горе подругу, сказать что-то приятное!

— Стараюсь, но и ты в долгу не остаешься.

Елена тогда швырнула в меня какой-то журнал, но я не обиделась. У подруги несчастье — объехать все европейские бары, рестораны, дискотеки, клубы и другие места, где можно встретить принцев — и все без результата. Из депрессии Елена вскоре вышла, и надежда снова разгорелась горячим костром в ее душе.

У меня есть одно отрицательное качество — я не завистливая. У некоторых женщин именно зависть является двигателем и стимулом в стремлении к лучшему, а у меня нет. Они завидуют чему угодно: новой шубе подруг, новой зубной щетке, карьере, удачному замужеству, и так до бесконечности. Я не отношусь к таким женщинам, потому что реалистка. Прекрасно понимаю, что можно хоть позеленеть от зависти к Елене и биться при этом головой о стенку, но почти на двадцать сантиметров я не вырасту, и глаза у меня не поголубеют. Мне суждено прожить свой век с карими глазами и ростом сто шестьдесят два сантиметра. Таким девушкам, как Елена, завидовать бесполезно, только зря время тратить. И если вдруг какой-нибудь принц решит жениться на Елене, то я не стану от зависти рыдать в углу, а с удовольствием погуляю на свадьбе.

Хотя подруги не поддерживают мои взгляды относительно зависти. Они считают, что у меня просто счастливый характер. Со мной вообще дружить легко, я не шумная, не конфликтная и спокойная.

Я поднялась по лестнице пешком на шестой этаж. На пятом этаже из-за своей двери выглянул Саша. Его квартира была прямо под Елениной, а в Елену он был влюблен с детства, вот только она ему взаимностью не отвечала, поскольку принцем он не был. Саша надежды не терял, хотя с виду не производил впечатления ни влюбчивого, ни настойчивого. Если честно, то он вообще никакого впечатления не производил, разве что можно признать — хороший парень. Увидев, что идет не его ненаглядная Елена, а всего лишь я, он поздоровался и закрыл дверь.

Я позвонила, надеясь, что Елена дома. Мои надежды оправдались, хотя дверь мне открыла младшая сестренка Елены, Настя. Про Настасью нельзя было сразу сказать, красивая она, или нет. Если с ее старшей сестрой все было сразу ясно для всех — необыкновенная красавица, то с Настей определиться было трудно. Девочка росла слишком шустрая и подвижная, у людей просто не был возможности ее рассмотреть — не успевали. Сестры ругались друг с другом каждый день по сто раз, но любили друг друга трепетно и нежно. Елена могла заставить младшую сестру весь день учить уроки и лишить ее прогулки, Настя в отместку могла посолить старшей сестре апельсиновый сок, но, если одну из сестер кто-то обижал, то вторая мгновенно вставала на защиту. Сами они могли обижать и досаждать друг другу сколько захочется, но другим лучше между ними не встревать, и даже родителям.

— Ты ко мне пришла? — с надеждой спросила Настя.

— К вам обеим, — осторожно ответила я.

— Я думала, ты мне поможешь написать школьное сочинение, — разочарованно отвернулась девочка.

— Сейчас каникулы, какое еще сочинение?

— Нам на лето задали. Называется «Мои незабываемые впечатления о лете». Я все летние задания на этой неделе выполню, и буду потом до сентября спокойно отдыхать. Ты ведь хорошо умеешь сочинения писать?

И это она спрашивает после того, как я за нее в последней четверти написала каждое второе сочинение! Постеснялась бы!

— Я хорошо пишу сочинения, диктанты и стихи. Когда я училась в школе, то мои сочинения всегда читали перед всем классом.

— Мои сочинения тоже читают перед всем классом. И смеются! — Настя скривила губки.

Пока мы беседовали, из кухни потянуло гарью. Я даже решила, что пригорел фирменный пирог Елены. Она замечательно готовит, в отличие от меня. Позлорадствовать над подругой я не успела. Сразу выяснилось, что автор возникающего пожара Настя.

— Ой, мой философский камень горит! Знаешь, что это такое? Он все металлы превращает в золото. У меня все кастрюли станут золотыми!

— Настя, выключи плиту! — приказала я. — Иначе у тебя ни простых, ни золотых кастрюль не останется! За такую алхимию в средние века на костре сжигали.

— Сочиняешь! В книге написано, что это научные опыты. Я хочу на день рождения золотое колечко! Сварю философский камень и превращу простое колечко в золотое. Если честно, то я еще браслетик хочу, но сначала потренируюсь на колечке.

— Легче попросить его в подарок.

— Не подарят, скажут, что потеряю. Лучше доварю камень и превращу все сама.

Настя опять начиталась ночью под одеялом с фонариком детскую энциклопедию. В моей памяти еще был жив Настин эксперимент, когда она налила какую-то собственноручно изготовленную бурду в граненый стакан и оставила на ночь. За ночь жидкость въелась и так разъела стекло, что даже месяц спустя стакан все еще не могут отмыть. Елена не одобряет Настины эксперименты. Разногласия между сестрами возникали еще и по поводу поисков принца. Елена собиралась уехать в сказочное королевство, а Настя была сторонником принципа изоляции: это когда каждый живет в своей стране — Настя и Елена в России, принцы в королевствах, и так далее.

Не успела я сделать и трех шагов по коридору к кухне, куда уже убежала девочка, как вдруг раздался вопль, и из комнаты выскочила разгневанная Елена. Если настоящая Елена Прекрасная была хотя бы вполовину так хороша, как моя подруга, то я верю в то, что из-за нее вполне могла разгореться Троянская война.

— Где моя последняя страсть? — грозно спросила подруга.

Я пожала плечами. Елена внимательно оглядела меня и решила, что все, имеющее отношение к страсти, мне незнакомо. Поэтому она перевела взгляд на сестренку, которая выглянула из кухни, и прищурилась.

— Сознавайся, у тебя последняя страсть?

— Почему «последняя»? Мне всего одиннадцать лет, будут и другие, — обиделась Настя.

— Я спрашиваю, где моя книга? Мне дали почитать любовный роман!

— Так бы и сказала! — обрадовалась Настя. — Ты слышала, что в метро появились такие воры — из сумок только любовные романы вытаскивают, а кошельки не трогают!

Елена взвизгнула и помчалась проверять свою сумку. Я вошла в комнату, села на диван и сразу же нашла под диванной подушкой книгу. Это был глянцевый томик в яркой обложке, на которой страстно целовалась влюбленная парочка. Любовный роман из серии «Никуда не денется, влюбится и женится».

— Елена, иди сюда, я нашла твою книжку! — прокричала я. Елена тут же прибежала.

— Обманули дурака на четыре кулака! — пропела из прихожей Настя. — Нет таких воров!

— Пошла вон отсюда! — приказала Елена.

— Миля к нам обеим пришла, а не к тебе, — заныла девочка, но Елена без разговоров вытолкала ее за дверь.

— Родители уехали и оставили меня караулить это сокровище, — сказала Елена, кивнув в сторону закрытой двери. — Настя, встань с пола, отряхни коленки и не подслушивай под дверью!

Послышался топот, и девочка умчалась в свою комнату, крикнув на ходу: «терпеть тебя не могу!».

— Через минуту все равно опять приползет под дверь, — Елена посмотрела на роман «Последняя страсть», и у нее снова испортилось настроение. — Зачем ты закрыла книгу? Я не помню, на какой странице остановилась!

— На восемьдесят пятой, — сказала я и подруга успокоилась.

— Потрясающий роман! В красавицу влюбился принц, но она об этом не знает. Вдруг появляется злодей. Дальше я еще не дочитала.

Вот вроде бы совсем неглупая девушка, но этот бред воспринимает абсолютно серьезно. И считает его прямым руководством к действию. Если книжные героини находят себе принцев, то и она обязательно найдет.

— Могу рассказать: принц победит злодея, женится на красавице, и они будут жить долго и счастливо. Ничего другого там не может быть, иначе эту бурду никто не купит.

— Разве ты любишь читать любовные романы? — недоверчиво спросила Елена.

— Люблю. А еще анекдоты, детективы и справочники. Кстати, о принцах: придумала бы ты себе другое хобби, вышиванье, например.

— Хочешь сказать, что я до того страшна, что не могу никому понравиться? — с угрозой начала Елена.

— Я не о том. Зачем тебе принц? Найди кого-нибудь попроще.

— Хочу жить во дворце!

— Представь, сколько там уборки!

— У меня будет прислуга.

— Ладно, — миролюбиво согласилась я. — Просто я недавно встретила такого мужчину — лучше любого принца.

Я вспомнила того парня, который появился в моей квартире за несколько часов до убийства Кросова. Почему-то никак не могу его забыть. Елена не заинтересовалась, зато в дверь просунулась Настина голова и спросила:

— Он красивый?

— Не знаю…, - я задумалась. Девочкам в возрасте Настеньки нравятся мальчики-эльфы, юные, нежные и прозрачные. Мой протеже под это описание не подходил.

— Он на твоего Никиту похож? — допытывалась Настасья.

— Нет…

Елена и Никита работали в одном агентстве, и именно Елена познакомила нас на какой-то презентации, куда я напросилась пойти с ней, а она не хотела меня брать. Никита был похож на других парней из этого, да и из других агентств. Именно такой тип мужчин по законам модельного бизнеса считается красивым. Мой новый знакомый под эту категорию тоже не подходил. У него не было улыбки «я вас всех люблю» и поволоки в глазах.

— Он моей сестре не нужен, можешь с чистой совестью оставить его себе.

Вкусы своей сестры Настя знала отменно, можно не сомневаться. Елена подошла к двери, вытолкала младшую сестру и вернулась на диван.

— Хорошо, уговорила. Познакомь нас, — снисходительно разрешила Елена, не сомневаясь, что любой здравомыслящий мужчина будет этому рад, а подруга просто счастлива сделать ей приятное и отдать понравившегося парня. — Что это за парень? Как зовут? Где живет?

— Я не знаю, кто он, видела его всего один раз, он ко мне случайно зашел.

— Ты хочешь сказать, что дала ему просто так уйти? — ужаснулась Елена моей беспросветной тупости.

— Он меня не спрашивал, сбежал и все.

— Неудивительно, — усмехнулась Елена. — Посмотри на себя в зеркало!

— У меня обычная внешность, — обиделась я.

— Скажешь правду — потеряешь друга, гласит народная мудрость, — изрекла Елена. — Скажи, что на тебе за блуза? Ей лет-то сколько? Она ужасно сшита! К тому же тебе не идет этот цвет. И эта юбка… И еще, что у тебя за прическа? Узел? От тебя скоро не только красивые мужчины, от тебя и твоя кошка сбежит. Кому охота таким страшилищем любоваться! Ты подумай, кто тебя замуж возьмет?

— Высказалась? Теперь уймись. Не всем выпадает счастье родиться королевой красоты. К тому же я не хочу замуж.

— Все хотят, а она не хочет. Не верю. Это позиция старых дев — мне, мол, и без всякого мужа хорошо, я вся такая самодостаточная!

В детстве, когда я ходила в детский сад, все девочки любили играть в невест и свадьбу. Сядут в угол, набросят на голову какую-нибудь тряпку, изображающую фату, и сидят, пока их из того угла не выгонят. Я один раз тоже попробовала посидеть с тряпкой на голове, и через пять минут поняла, что в мире есть более интересные дела. Я выбросила тряпку, и пошла играть с воспитателем в шахматы. Замуж мне и правда не хочется до сих пор. Нет, правильнее было бы сказать, что мне не встречался человек, за которого захотелось бы выйти замуж. Хотя…

— Женщина должна себя украшать, а не рядиться в лохмотья. Если надумаешь сменить имидж, с удовольствием помогу, — продолжала свою лекцию Елена.

— Я как раз за этим к тебе пришла.

— Наконец-то! — возрадовалась Елена.

— Ты меня не поняла, речь идет не о моей внешности, а о твоей.

— А что с моей внешностью не так? — с любовью глядя в зеркало удивилась подруга.

— В том-то и дело, что полный порядок. Именно такая девушка мне и нужна.

— Не поняла.

— Есть один старый козел, любитель молоденьких сексапильных блондинок.

— Что-о?

— Он мне срочно нужен, но он меня выгнал. Ты сходишь к нему вместо меня.

— Ты ходила к старому мужику? — недоверчиво уставилась на меня подруга. — У тебя нереализованные сексуальные фантазии? Это большая проблема, но я знаю, как ее решить. Сейчас я позвоню Никите, мы с Настей уйдем на всю ночь к знакомым, а когда вернемся, ты успокоишься. Никита об этом позаботится.

Вот, психолог, начиталась Фрейда! У нее один секс на уме! Меня вот-вот убьют, а она тут со своей психологией встряла. И это вместо помощи! Тоже мне, подруга. Придется действовать по-другому.

— Елена, у меня проблемы.

— Я вижу.

— Ничего ты не видишь! Меня кто-то хочет убить! Мне нужна информация, а единственный человек, который может ее дать, предпочитает беседовать не с заурядными шатенками, а с хорошенькими блондинками. Поэтому я к тебе и пришла.

Елена посмотрела на меня так, словно я только что свалилась с луны прямо на ее диван, а ведь мы знакомы еще с тех пор, как в детстве учились в хореографической школе. Я впервые увидела громко плачущую Елену, когда она безуспешно пыталась дождаться уехавших в командировку родителей у дверей школы. Мне было четырнадцать лет, я дохаживала в хореографическую школу последний год, и не обратила бы внимания на какую-то зареванную малышку, но мне ее стало жаль — девочка напоминала упавшего на грешную землю ангелочка. После того, как я вытерла своим носовым платком ее мордашку, она сообщила, что родители уехали на два дня в командировку, доверив присматривать за ней ее бабушке, но та не смогла приехать из Подмосковья, потому что, как потом выяснилось, сломала ногу. Ключ от дома девочка потеряла — он висел на ее шее, на ленточке, ленточка порвалась, и ключ где-то вывалился. И теперь восьмилетний ребенок рыдал из-за невозможности самой разобраться со своими проблемами. Два дня до приезда родителей Елена прожила у меня дома. С тех пор мы и подружились, несмотря на достаточно большую разницу в возрасте, которая в детстве была очень заметна.

Я грустно смотрела на Елену, в который раз удивляясь, как природа способна создавать такие красивые лица. Таких девушек, как Елена, надо сохранять для улучшения генофонда нации. Разве я имею право впутывать ее в свои проблемы? Почему бы мне самой не родиться симпатичной?! Не пришлось бы сейчас никого уговаривать. Вот, беда.

— Зря я к тебе пришла.

— Рассказывай все с начала, — попросила Елена. Кажется, она мне поверила.

— Меньше будешь знать, крепче будешь спать, — сообщила я.

— Раньше надо было об этом думать. Теперь мне самой интересно в этом участвовать. Я тебя не выпущу, пока все не расскажешь.

— Другим тоже интересно было, и знаешь где они? На кладбище! Вот мне не интересно, я не любопытная, но я не хочу на тот свет, и приходится суетиться.

— Миля, ну, пожалуйста, я не отстану!

Не отстанет ведь. Может дверь закрыть и ключ в окно выбросить. Сосед Саша его подберет, утром откроет дверь и нас выпустит.

— Уговорила, — сдалась я и начала свой печальный рассказ. — На научной конференции несколько ученых вдруг вспомнили про несуществующую гробницу с сокровищами. Прошло немного времени, и все они вдруг умерли. Жива только я.

— Почему?

— Сама не понимаю. Возможно, убийцы не принимают меня всерьез, потому что я женщина. Или я слишком молода для солидного ученого, а может меня кто-то охраняет. Не знаю.

— Или тебе это все померещилось.

— Тоже возможно, — не стала отрицать я.

— Я помогу. Что надо делать?

— Ты сейчас пойдешь к тому извращенцу, представишься ему студенткой исторического факультета, и спросишь, кто из фашистов мог проводить раскопки на территории Северного Кавказа в тысяча девятьсот сорок втором году. Я нарисовала примерную карту с возможными местами раскопок.

— Очень нечеткая формулировка, да тут полстраны нарисовано, — покачала головой Елена, рассматривая нарисованную мною карту. — К тому же я не разбираюсь в истории. Вдруг он спросит какие-нибудь подробности?

— Подробностей даже я не знаю, а я доктор исторических наук. Надеюсь, что он будет не спрашивать подробности, а разглядывать твои ножки. У тебя есть короткая юбка? Чулки сеточкой? Туфли на шпильке? Красная помада?

— Надо выглядеть как шлюха?

— Желательно, но не перестарайся.

Пока Елена наряжалась, я ее инструктировала: времени у нее час, я ее жду в кафе на углу, если она через час не сумеет выбраться, то я иду ее спасать.

— Нашлась спасительница, — отмахнулась от меня Елена. — От тебя в таком деле пользы, как от козла молока.

— Верно, — грустно согласилась я. — Давай позовем Яну? Она драться умеет.

— Янка позавчера укатила с кавалером на Кипр.

Очень жаль. Наша подруга Яна с детства занимается восточными единоборствами, она бы сейчас нам очень пригодилась. Придется справляться самим без помощников.

В кафе я заказала кофе и булочку с корицей и устроила свой наблюдательный пункт у окна, которое выходило на перекресток. Оттуда отлично была видна входная дверь дома через дорогу и окна на пятом этаже. В окнах горел свет.

Через сорок минут я начала нервничать. Зря я отправила туда Елену, надо было идти самой. Представив себя в короткой юбке и на каблуках высотой в пятнадцать сантиметров, я улыбнулась: это безнадежно. Да у меня на лбу большими буквами написано, что я далека от секс-символа, как декабристы от народа.

Еще через десять минут Елена наконец вышла из подъезда и направилась ко мне в кафе. Все мужское население улицы чуть не повываливалось из окон и не свернуло себе шеи, пытаясь получше рассмотреть такую ослепительную красоту. Посмотреть было на что: ноги у Елены росли от самых ушей, походка от бедра, и все это великолепие не скрывали открытый топик и юбка в обтяжку. Про такие юбки старушки на лавочках говорили: «чи юбка, чи пояс».

Елена остановилась у светофора, дождалась, когда загорится зеленый свет, и стала переходить дорогу. Вот тут-то прямо перед ней затормозила машина. Из машины резво выпрыгнул заведующий архивом Сыченюк и кинулся Елене на шею. Допрыгнуть до нее он не смог по той причине, что оказался на голову ее ниже. Он что-то ей сказал, она улыбнулась, важно села в машину, и машина укатила.

Я выбежала из кафе на улицу, но так и не смогла разглядеть номера. На улице быстро темнело, ждать подругу не было смысла, и мне пришлось возвращаться к Насте. Я шла, как на казнь, не представляя, что отвечу девочке, когда она спросит, где ее сестра.

— Ты одна? — с порога спросила Настя. — Что этот извращенец сделал с моей сестрой? Она осталась у него ночевать?

— Настасья, нехорошо подслушивать под дверью чужие разговоры. Я не знаю, где твоя сестра будет ночевать. Последний раз я ее видела, когда она садилась в машину.

— Какую машину? Номера?

— Импортная, синяя… Кажется…

— Скажи еще, что у нее руль и четыре колеса!

В машинах я совсем не разбираюсь. С трудом могу отличить «Мерседес» от горбатого «Запорожца». Очень долго пыталась запомнить, как выглядит машины моей мамы, но мне это так и не удалось. Знаю только, что у нее белая «Лада». Хотя отличить эту «Ладу» от такого же старого белого «Москвича» наших соседей для меня не представляется возможным. Несмотря на это, водить машину я умею, права у меня есть, но садиться за руль я стараюсь как можно реже ради безопасности окружающих.

— Сейчас мама с папой позвонят и спросят, где Ленка, мы должны быть дома! Что я им скажу? — заревела Настя.

— Знаешь, какой самый лучший вид защиты? — спросила я.

— Нет, — всхлипнула Настя.

— Нападение! Срочно звони родителям. Где они?

— Уехали к тете на юбилей с ночевкой.

— Скажешь, что я заболела, и вы с Леной идете ко мне ночевать. И не вздумай мне плести, что ты — паинька и не сможешь обмануть папочку и мамочку.

— Смогу.

— Вот и чудесно. Начинай.

Сопровождаемая моим мрачным взглядом, Настя приблизилась к телефону, вздохнула и набрала номер.

— Мамочка, это ты? — ласково пропела Настя. — Нет, Лены дома нет… Она побежала в аптеку… Не волнуйся, она здорова, я тоже… Это Миля заболела…Нет, это не заразно. Нам позвонил ее сосед, помнишь его? Старик. Он сказал, что Миля протирала окно и свалилась с подоконника… Не кричи, она жива, окно-то на первом этаже. У нее нога распухла. Она попросила купить в аптеке какую-то мазь и прийти к ней ночевать. Разве мы могли отказаться? Почему она «скорую помощь» не вызвала? Она вызвала! Врачи сказали, что перелома нет, просто ушиб… Она не может сама идти в аптеку… Сосед? У него радикулит, третий день разогнуться не может… Откуда я знаю, почему она не сказала своим родителям?! Может, к утру все пройдет, так зачем же их пугать… Я не смогу позвонить, у Мили нет телефона… Сотовый разрядился… Хорошо, позвоню завтра вечером. Целую, привет папе.

Настя хлопнула трубку на ни в чем не повинный аппарат и развернулась ко мне.

— Ну, как? — поинтересовалась девочка. Я захлопала в ладоши.

— Аплодисменты. Неплохо для одиннадцати лет. Еще немного практики, и тебе не будет равных.

— Я тебя придушу! — зашипела Настя. — Говори сейчас же, где моя сестра!

— Откуда я знаю? Если у нее нет ума, то я ей своего не добавлю! Зачем она села в машину к незнакомому человеку?

— Она бы никогда этого не сделала, — убежденно заявила Настя.

— Выходит, что она знакома с заведующим окружным архивом Сыченюком?

— Сыченюк? Этот недомерок? Конечно, знакома!

Я подскочила на диване.

— Что же ты сразу не сказала?

— Ты и не спрашивала. Он за Ленкой уже месяц ухлестывает. Увидел ее на какой-то презентации и до сих пор в себя не пришел. Он на этой презентации был с дочкой и с зятем. Ленка мне ничего не рассказывала, но я подслушала, как она с Янкой по телефону болтает. Ленка сказала, что познакомилась с богатым, но старым, а Янка сказала, что в архивах богатые не водятся.

Настенька успокоилась, включила телевизор, вытащила пакет с конфетами и устроилась рядом со мной на диване. Я же сидела как на иголках.

— Да не беспокойся ты, — с набитым конфетами ртом не отрывая глаз от экрана, сказала Настя. — К утру вернется…

Настя оказалась не права. Елена вернулась в половине второго ночи. Услышав звонок в прихожей, мы наперегонки бросились открывать. Переступив порог, подруга взвалилась на сестру.

— Где ты шлялась? — завопила Настя.

— Цыц, малявка, не указывай старшим. Ой, как мне плохо!

— Ты пьяная! — принюхалась Настя к своей старшей сестренке и поволокла ее на диван.

Я пошла за ними и расположилась в кресле, предоставив Насте бежать за мокрым полотенцем и водружать его на Ленкину голову. Елена тихонько постанывала, раскинувшись на диване в позе отдыхающей Данаи.

— Итак, любимая подруга, — начала я. — Объясни мне, зачем ты от меня сбежала? Я тебя ждала в кафе, если ты помнишь. Мы ведь договаривались!

— Разве нельзя поужинать со старым знакомым? — простонала Елена.

— Другого времени не нашлось?

— Он был настойчив.

— Как же тебе удалось уговорить его привезти тебя домой в такую рань? Еще и двух часов ночи нет!

— Я ведь не могу бросить ночью дома маленькую сестренку. Ребенок испугается, начнет звонить родителям.

Настя фыркнула, но промолчала. Я не сомневалась, что скандалить она станет утром. Сейчас спорить с Еленой было бесполезно.

— Миля, — пробормотала Елена, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. — Никогда не смешивай водку с шампанским! Ох, я сейчас умру…

Настя намочила в тазике с холодной водой полотенце и снова поместила его на Ленкиной голове.

— Сама виновата! — строго сказала я.

— И это вместо благодарности?! Меня сегодня два раза чуть не изнасиловали! Я весь вечер для нее старалась и узнала… Этот баран, то есть барон что-то искал… Вот и верь после этого в бескорыстную дружбу…

— Леночка, что ты узнала? Какой баран? — я стала трясти подругу за плечи.

— Барон.

— Отвяжись от нее, пусть спит, — сказала мне Настя.

Она была права. Из Елены сейчас слова не вытянешь, и ночь она, по-видимому, проведет в обнимку с унитазом.

— Я тебе постелю в зале на диване, — сказала мне Настя. — Утром Ленке будет очень плохо, так что поговорите после обеда.

— Нет, я ночевать не останусь. У меня дома кошка целый день не кормлена. Боюсь, что сожрет кактус.

— Куда ты пойдешь, сейчас почти два часа ночи!

— Ты же знаешь, я живу рядом. Через пятнадцать минут буду дома.

— Ладно, — неожиданно согласилась Настя. — Мы завтра сами к тебе придем. Например, часов в пять? Ты к этому времени организуешь чаепитие.

Я хотела спросить, почему это вдруг Настя раскомандовалась, но она меня опередила:

— Ты, кажется, Лене чем-то обязана? Или я не права?

— Обязана, даже очень, — вынуждена была согласиться я.

— Хочу чай с пирожными. Если не будет пирожных, то я все расскажу маме, и вам с Ленкой влетит!

— Маленькая шантажистка!

— Значит завтра в пять. Не забудь, что завтра чаепитие, и что ты за него отвечаешь!

Я вышла за дверь. На ступеньках сидел сосед Саша. Вот, довелось же мне стать свидетелем чистой и верной любви! Увидел, что любимая еле до дома дотащилась, и засел под дверью.

— Как она? — спросил Саша.

— Сам спроси.

— Она со мной редко разговаривает.

И почему мне кажется, что он ведет дневник, куда записывает каждое сказанное ему Еленой слово? И свои мысли, чувства и комментарии по этому поводу тоже записывает. И перечитывает на сон грядущий. Столько лет жду, когда же ему это надоест, и он перестанет клясться подруге в любви и переключится на более покладистую девушку, а все никак не дождусь.

— Я знаю, ты думаешь, что я ненормальный, — очень тихо сказал Саша.

Вообще-то я с ним не очень часто общаюсь. На уровне привет — пока. И вопросы чьей-нибудь нормальности мы не обсуждали.

— Я думаю, что ты романтически настроенный юноша.

— Я ее люблю. Это уже не романтика.

— А она что об этом думает?

— А то ты не знаешь, — хмыкнул Саша, возвращаясь из возвышенного состояния в нормальное, как и подобает обычному парню двадцати трех лет от роду, который сидит на в меру заплеванных ступеньках в меру грязном подъезде. — Вы же с ней подруги.

— Пока, мне пора, — не стала поддерживать я разговор.

— Я все равно дождусь! — он стукнул кулаком по перилам лестницы. — Должна же она понять…

— За восемь лет не поняла, — жестоко напомнила я.

Восемь лет назад Саша и его отец, после того, как мать Саши умерла, переехали в этот дом. В первый же день Саша увидел Елену. С того момента она стала его то ли музой, то ли навязчивой идеей.

— У нее все в порядке?

— Да. Этой ночью жить будет. Но паршиво!

Я ушла, он остался сидеть на лестнице.