Из Любкевица эскадра дромонов вышла накануне Крещения. Могли бы и раньше, но пираты Рюгена посоветовали пройти проливы во время большого христианского праздника. В Дании борьба за власть проходила под патронажем местного епископа, поэтому претенденты на корону отмечали церковные празднества с показными многолюдностью и радостью. Выставленные на улицу бочки с дармовым пивом давали практически стопроцентный шанс беспрепятственно проскользнуть в Северное море. Дело в том, что потомки викингов занимались у своих берегов откровенным рэкетом на грани разбоя и перехватывали практически все корабли. Датчане храбро атаковали в том числе и норвежцев, нарываясь на жесткие ответные меры. Обиженные северяне возвращались для отмщения с огромным флотом из сотен кораблей. Не отставала с карательными акциями и Ганза, эскадры из Любека систематически грабили прибрежные замки и города, включая Копенгаген.

По уму проще и удобней было пройти прямиком из Любека в Гамбург. Затем каналами в Гент, а там рукой подать до Бостона. Очень удобный вариант, только с норвежскими дромонами огребешь ворох проблем. Здесь играло роль даже не опасение раскрыть причастность Норманна к предстоящим нападениям на корабли Ганзы. Все оказалось намного хуже, ведь в окрестных княжествах обязательно поднимется переполох и за маленькой эскадрой северных язычников начнется настоящая охота. Так что поневоле пришлось выбрать окружной путь. В проливы вошли с попутным течением и слабым ветром, который к утру практически стих, затем начал моросить мерзкий дождь. Встали на весла, дромоны связались цугом и взяли ладью на буксир. С берега отчетливо доносились звуки пьяного веселья, и когда в вечерних сумерках проходили самое узкое место, мурманы не сдержались. Кораблики сбросили буксирный трос и ринулись в атаку, Норманну осталось только наблюдать за короткой схваткой. Выкрикивая угрозы, норвежцы рассыпались по всему берегу. Одни согнали селян к огромному костру, другие занялись «инвентаризацией» имущества в крытых камышом глинобитных хибарках.

– Ты смотри! – восхитился Речан. – Твои мурманы умело берут деревушку!

– На мой взгляд, там бедлам и суета. Не успели ступить на землю, как начали задирать подолы первым попавшимся девкам.

– Не туда смотришь, ты глянь на проходящую вдоль берега дорогу.

– И верно, – согласился Норманн, – по обе стороны организовали заставы, даже луки не забыли прихватить.

– Становимся на весла и гребем к берегу?

– Зачем? – изумился Андрей. – Или тебе тоже захотелось повеселиться?

– Можно и порезвиться немного, забава продлится до утра.

– Не забудь якорь бросить, иначе с отходом можно замешкаться.

– Не впервой, помним про вражьи силы, – ответил Речан и начал отдавать корабелам приказы.

К полудню трюм поморской ладьи заполнили молодыми рабами да копченой рыбой. Что еще возьмешь у бедных рыбаков? После отхода норвежцы и корабелы, утомленные ночными развлечениями, уснули вповалку. На палубах стояли лишь шкиперы, которые уверенно держали курс да поглядывали на наполненные ленивым ветром паруса. Помаявшись от безделья, Норманн решил подменить Речана. Подкрепившись трофейным хлебом с простоквашей, направился к рулевому веслу.

– Тоже услышал? – Старшина корабелов озадачил князя непонятным вопросом.

– Чего услышал? – недоуменно спросил Норманн.

– Да слева весла вразнобой бьют по воде. – Речан махнул рукой в серое марево мелкого дождя.

– Разве? – Норманн подошел к борту и наклонился к воде в надежде услышать резонанс, идущий от морской глади.

– Лучше стань на мое место, мне привычнее звуки на воде разбирать.

– Ты прав, я плеск весел разобрал с трудом.

Речан передал рулевое весло и лег у борта на палубу вплотную к ватервейсу, через минуту встал и уверенно заявил:

– Три судна, не меньше, идут на нас!

Норманн прошел к бушприту, посмотрел на кованые стяжки форштевня, затем на идущие рядом корабли норвежцев, и вздохнул. Ему совсем не хотелось устраивать еще одно побоище, но вид готовых к бою воинов исключал малейшие сомнения в дальнейших событиях.

Тем временем прибежал слуга с амуницией, а следом степенно подошел Нил с оружием. Началась процедура облачения в доспех с затягиванием многочисленных ремешков. Броня не должна сковывать движений, иначе грош цена такой защите. Но вот пристегнули боевые перчатки с металлическими накладками по запястьям, оруженосец закрепил перевязь с мечами, и Норманн сделал несколько резких движений.

– Хорошо подогнано? Нигде не тянет? – проверяя застежки, спросил Нил.

– И тебе пора одеваться, вон, корабелы уже встали по-боевому.

– Успею, – уверенно заявил старшина княжеской сотни, тем не менее шустро нырнул в люк жилых помещений.

Норманн снова окинул взглядом свою маленькую эскадру. На кораблях спущены паруса, гребцы на веслах полностью готовы к броску на врага, лучники с носовых площадок всматриваются в завесу промозглого зимнего дождя.

– Слышь, Андрей Федорович, – почему-то прошептал подошедший Нил, – по звукам у датчан много судов.

– Значит, возьмем большую добычу, – невесело усмехнулся Норманн.

– Что возьмем, то никому неведомо, только мурманов от боя уже не отвернуть.

– В том и беда, никак не могу приучить их к воинской дисциплине.

– Нельзя ломать обычаи предков, для твоих свойственников весь смысл жизни заключается в поисках героической гибели.

– Надо с пользой для дела головы лишаться, а не переть дуриком на толпу врагов.

– Позволь мне отобрать в твою сотню пару дюжин мурманов? – заглянув Норманну в глаза, попросил Нил.

– А что, хорошая мысль! Пора этих храбрецов помалу подмешивать в наши сотни.

Корабли датчан проявились в дождливом сумраке как-то неожиданно, плотная гурьба судов словно материализовалась из дождливой мглы.

– Дистанция триста шагов! Стреляй! – скомандовал Нил своим лучникам.

Буквально в этот же момент на кораблях вразнобой пропели трубы, призывая идти в атаку. Глядя на поднимаемые веслами фонтаны брызг, Норманн огорченно вздохнул и начал готовить свой лук. Все не так, никакой организации, каждый действует по своему усмотрению. Скомандовать атаку может только он, и приказ лучникам должен исходить от него. Ему надо преобразить эту толпу в организованное и дисциплинированное войско, только как это сделать?

– Андрей Федорович! Это датские кнорры, семь груженых кораблей! – крикнул Речан.

– Берем!

А что еще ответить? Иного варианта просто не могло быть. Религия Одина базируется на идее войны. Мужчина должен погибнуть в бою, только таким способом он может попасть в чертоги Валгаллы. Норманн пустил стрелу на палубу ближайшего корабля, не выцеливая конкретного человека. Шелковая тетива сбросила осевшие капли дождя, обдала лицо фонтанчиком мелких брызг и заставила инстинктивно зажмуриться. В результате он не проследил за полетом своей стрелы. Лучники стояли цепью вдоль борта, азартно выкрикивали пожелания вслед улетающим стрелам, поэтому Норманн перешел к бушприту. Второй выстрел позволил определить поправку на дистанцию и начать методический обстрел ближайшего корабля. Но вот расстояние начало стремительно сокращаться, датчане бросили весла и приготовились к рукопашной схватке.

– Андрей Федорович, давай лук, как бы в толчее ногами не попортили, – послышался из-за спины голос Нила.

– Тьфу на тебя! Подкрался, словно тать! Так и заикой стать недолго!

– Да не крался я! – насупился сотник. – Сам стрелы метал без оглядки!

Норманн отдал лук с колчаном и посмотрел на палубу, пытаясь определить место, где в случае необходимости можно будет временно сохранить это оружие. Вдруг корабль содрогнулся и как бы встал на дыбы, Норманн по инерции сделал пару шагов назад, и тут низкий фальшборт полубака предательски подсек под колени. Неожиданное падение навзничь ударило по легким, полностью выбило дыхание. Он оказался распластанным на вражеской палубе: ни дыхнуть, ни шевельнуться. Удивление, накатившее в первый момент, сменилось полным безразличием. Норманн с отстраненной апатией смотрел на медленно удаляющийся борт поморской ладьи, который вдруг исчез из поля зрения. Дыхание восстановилось само собой. Сделав несколько глубоких вдохов, он сел и посмотрел по сторонам. Палуба кнорра была завалена телами погибших датчан, трое стояли на веслах, еще один на руле.

– Я не могу одновременно быть и не быть в этом времени! – доставая мечи, выкрикнул Норманн.

Впрочем, сопротивления не последовало, беглецы развернули свой корабль, и вскоре в дождливом мраке показались дромоны, а следом и ладья.

Крепкий северный ветер третий день настойчиво гнал ладью к восточному побережью Англии. Справедливости ради надо заметить, что такого государства еще не было в реальности, сейчас это пространство являлось северными землями французского герцога Эдуарда Плантагенета. Его гасконская армия только подбиралась ко второй римской стене, отделяющей Англию от Шотландии. Саксы жили за счет овцеводства, некогда знаменитые золотые, серебряные и медные рудники оказались забыты напрочь и заросли дремучим лесом. Ничтожные доходы с острова не шли ни в какое сравнение с налогами, собираемыми в родной Аквитании. Но самым главным фактором в настоящий момент являлась подготовка к войне. Вскоре Эдуард объявит себя королем Франции и спровоцирует жестокую гражданскую войну. Через столетие кровопролитных распрей в Париже взойдет на престол династия Бурбонов, в Англии выкристаллизуется англо-саксонская нация и начнется Война Алой и Белой розы.

Норманн зачерпнул ложкой залитую топленым маслом малосольную икру и снова посмотрел на покрытые пеной волны. Он никак не мог придумать ни одного варианта применения своих знаний о ближайшем будущем. Какую пользу можно извлечь из надвигающейся гражданской войны? Торговать оружием? Но всякие разные правители Бретани, Нормандии или Бургундии в большей мере нуждались в солдатах, а не в копьях. Отличительной чертой Столетней войны являлось широкое привлечение наемников. Герцоги нанимали всех подряд, начиная от швейцарских крестьян с пиками и арбалетами, кончая бандами отъявленных разбойников. Любая война в первую очередь ведется ради прибыли и требует немалых денег. Финансировать кого-либо глупо, гражданская война разорит всех. Победит золото Наварры, с которым Генрих IV взойдет на трон.

Золото! Норманн встрепенулся, чуть не опрокинул чашку с чаем. Война начнется с нападения гасконского флота на патрульные корабли Ганзы с последующим захватом ганзейского порта Кале! Любек сначала выкатит Эдуарду серьезную предъяву, затем объявит торговую блокаду. Надо придумать для ханзамистра Конрада фон Аттендорна красивую байку, а после завершения событий получить дивиденды. Поднявшееся было настроение так же быстро увяло. Чем ближе подступало время открытия портала, тем больше одолевали сомнения в реальной возможности вернуться назад. Зачем ему средневековое золото, тем более с бесконечной войной, где все встречные-поперечные первым делом стараются друг друга убить? В Европе невообразимый хаос, там сильнейший поднимается на трупе слабейшего, затем сам становится жертвой еще более крутого соперника.

– Андрей Федорович! – в каюту без стука вошел Речан. – Волна начала ломаться!

– Мы выходим на мелководье?

– Еще нет, на малых глубинах вода сгладится и станет мутной.

– Что по данному поводу говорил Ульфор?

– Им откуда знать про набеги на здешние берега?

– Ты не спрашивал? Ну дела! Попрем наобум?

– У восточного берега отмелей нет, – уверенно ответил Речан, – я в Любеке спрашивал у знающих людей.

– Хорошо, если так, – вздохнул Норманн, – про острова у входа в реку тоже у купцов Ганзы разузнал?

– Где же еще? Эти острова прикрывают залив от северных ветров.

– Как думаешь, наши мурманы сумеют обернуться в две недели?

– А то! Они уже в Бергене, товар ходовой, не зря датчане на Крещение из Оденсе ушли.

– Крупы с мукой быстро распродадут, а вот как получится с горшками, я не знаю, – засомневался Норманн.

– Это же первый товар! – воскликнул Речан. – Как ты без горшка еду приготовишь?

В этом Речан, безусловно, оказался прав, в эти времена еду готовили только в глиняных горшках, которые ставили в печь и обкладывали горящими углями. Так готовили и супы, и каши, и овощи. Даже мясо тушили в горшочках, ибо до продовольственного изобилия было еще очень далеко и люди дорожили каждой капелькой жира. Мурманы с корабелами единодушно поздравили Норманна с удачным захватом трофеев. После короткого совещания решили временно разделиться. Норвежцы погнали добычу в Берген, договорившись встретиться в заливе Уош. По утверждению Речана, вход в реку прикрывало несколько удобных для тайной стоянки островов.

К вечеру четвертого дня увидели высокий холмистый берег. Сразу, словно по команде, притихло море. Прав оказался Речан, мелководье сглаживало высокие волны, о сильном ветре свидетельствовали только тугие паруса да мутная пена. Ночью, когда глубины уменьшились до трех метров, встали на якорь, а перед рассветом вместе с приливной волной вошли в реку.

– Это портовые склады? – указав на длинный ряд прибрежных сараев, спросил Норманн. – А где же причалы?

– Идем прямо к берегу и крепим швартовы за вкопанные крючья, – пояснил Речан.

– Уверен? Тебя в Любеке не разыграли? Тут был древний ромейский порт, возможно, место для кораблей находится выше по реке.

– Местные о ромеях давно забыли, а причалов в Бостоне никогда не имелось.

– Не может такого быть! – возразил Норманн. – Здесь перегружали медь и серебро еще до Рождества Христова.

– От Максима узнал? А куда везли, неужели прямиком в Рим?

– Нет, перевозили через залив в устье другой реки, а дальше через Лондон в Сену и к себе на полуостров.

– Как заведено в столице, все перепроверяли и перевешивали, – усмехнулся Речан.

– У ромеев центральная власть жила в городе Йорк.

В этот момент к ладье подошла лодка, корабелы с шуточками передали гребцам швартовы. Норманн не сразу понял смысл подобного сервиса, они и сами способны были подойти к берегу. Однако уже через несколько минут сильное приливное течение начало уносить кораблик вверх по реке. Положение спас вовремя закрепленный на берегу швартовый трос, ладья резко развернулась носом на выход и остановилась напротив складов.

– И что дальше? – недовольно пробурчал Норманн. – На таком сильном течении просто невозможно выгружать или принимать груз.

– Чего ворчишь старым дедом? Мы тут не одни, вон стоят с десяток ганзейских когов.

– Вижу, не слепой.

Во второй половине дня течение повернуло в обратную сторону, и вода начала стремительно уходить. Норманн с интересом наблюдал за ранее невиданным природным явлением, пока все стоящие вдоль берега суда не оказались на осушке. Вот те раз! Какой же это порт, если корабли стоят на берегу совсем маленькой речушки. Более того, сам берег аккуратно выложен булыжником, единственным уцелевшим свидетельством былого присутствия римлян.

– Впервой такое видишь? – спросил подошедший Речан.

– Спрашиваешь! Где еще может быть такое чудо!

– В мире много подобных мест, зайди в Гент, Бремен или у нас в Онегу.

– Хочешь сказать, что в Онеге берега выложены камнем? – съехидничал Норманн.

– Зачем камнем? Торговый люд проще поступил, купцы сделали наплавные причалы, и никаких задержек с ожиданием малой воды не возникает.

– Удобно ли по плотам бегать? На скользких бревнах недолго ноги поломать или груз замочить.

– Ну и фантазер ты, Андрей Федорович! В Онеге добротные причалы, бочки лыком увязали да лиственницей замостили.

– Не дешевая работа! Каждую весну приходится новые причалы делать.

– Какой там! К ледоставу все на берег вывозят.

Речан принялся объяснять, какова конструкция плавучих причалов, и она поразила Норманна своей простотой и надежностью. Тем временем на борт поднялся клерк Ганзейского союза и без проволочек поставил на торговый патент печать о беспошлинной торговле. Норманн гостеприимно выставил литровую кружку ядреного пива с тарелкой копченой селедки. Потягивая янтарный напиток, визитер рассказал о текущих ценах на шерсть и ткани, даже написал имена ненадежных посредников. На прощанье посоветовал найти покупателя на привезенных рабов, поскольку после очередного мора на живой товар резко поднялась цена.

Кварталы оптовой торговли представляли собой нагромождение кривобоких сараев и сарайчиков. От былого присутствия римлян в этих краях остались лишь аккуратные тесаные камни полуразрушенных фундаментов. Предвзятый взгляд мог заметить остатки некогда выложенной плитами дороги. Норманн в сопровождении Нила и двух корабелов с трудом пробирался через непролазную грязь и огромные лужи, что только усугубляло отвратное настроение. Местный купец, как и предсказывал Максим, оказался жертвой произвола властей. Должник встретил на пороге ветхого домика и безучастно выслушал заявление господина фон Руса о понесенном ущербе. Письмоводитель местного управления Ганзы зачитал решение совета торговцев о взыскании долга. А в ответ не услышал ни единого слова в свое оправдание, ни малейшей просьбы пощадить. Человек продолжал отрешенно стоять под мерзким зимним дождем, покорно ожидая любого наказания. Вглядевшись в лицо некогда преуспевающего купца, который по прихоти местных властей потерял все свои деньги и имущество, Норманн неожиданно для себя протянул серебряную пятирублевку.

– Возьми, возможно, это поможет тебе снова встать на ноги.

– Спасибо за доброту, милорд, но сейчас мне проще жить совсем без денег.

– За тобой остались долги?

– Нет, милорд, я должен только вам. Деньги породят надежду, а повторное разорение станет роковым и для меня, и для всей семьи.

– Здесь так плохо? – покосившись на письмоводителя, уточнил Норманн.

– Как и везде, – пожав плечами, ответил бывший купец. – Франки нас за людей не считают.

– Если хочешь, я могу взять тебя к себе на службу.

– Ваша милость не шутит? Коли так, я возьму серебро, а вас попрошу привезти тюлений жир.

– Зачем он тебе? В Бостон везут сукно, в обратный путь корабли грузятся шерстью.

– В том-то и дело, – ухмыльнулся купец, – осветительным маслом торгуют в Гуле, а здесь до Лондона рукой подать.

Норманн растерянно оглянулся на письмоводителя и, заметив утвердительный кивок, решительно сказал:

– Договорились! Завтра приходи в городское управление, там и подпишем договор.

– Милорд! – Купец упал на колени и поцеловал край плаща Андрея. – Век за вас молиться буду!

Норманн хотел было пошутить по поводу молитв, да вовремя спохватился. В это время даже невинная шутка на подобную тему могла стоить жизни. Дабы скрыть заминку, он степенно перекрестился и повернулся к письмоводителю:

– Кто здесь представляет королевскую власть?

– Вся власть в руках милорда д'Акса.

– Да, да, он является элдерменом или по-нынешнему капитаном, – торопливо добавил купец.

– Какие у него предпочтения? – деловито спросил Норманн. – Я не хочу проблем в новом бизнесе.

– О, это просто! У графа д'Акса пятеро детей, вполне достаточно подарить ему ткань на наряды.

Злющий-презлющий Норманн уже не пытался найти относительно чистый участок дороги. Следуя за своим новым управляющим, он осторожно ступал по грязи в надежде окончательно не перепачкать сапоги и плащ. Эдвард Корби, так звали бывшего купца, вел в самый престижный район оптовой торговли, где предстояло купить пустующий склад. Наконец добрались до места, элитный торговый двор напоминал плац заброшенного гарнизона. Площадь с плотно утрамбованной землей и многочисленными глубокими лужами находилась в каре добротных кирпичных складов в два этажа. Когда-то очень давно здесь действительно находился торговый центр. Раскрошившиеся местами кирпичи с остатками римских цифр над каждыми воротами напоминали о почтенном возрасте этих строений.

Как вскоре выяснилось, здесь пустовала примерно треть складских помещений, а в качестве продавца выступал управляющий графа д'Акса, что являлось самой лучшей характеристикой отношения власти к своим подданным. Эдвард Корби уверенно указал на самый лучший склад, а Норманн провел торг по отработанной схеме – «это тебе, это мне, а это твоему хозяину». Честно говоря, покупка ему понравилась, а нежданное обретение в Бостоне управляющего можно было считать удачей. Стабильная поставка шерсти позволит развить в Медвежьем замке тонкосуконное производство. К лету будут готовы первые нефы, обладая высокой мореходностью, они обеспечат регулярные поставки необходимого сырья. В это время Голландия и Бельгия являлись французскими провинциями. Значит, демарш Эдуарда с объявлением себя, любимого, королем Франции немедленно должен был аукнуться из Парижа чем-то вроде торговой блокады. Так что перспектива с покупкой шерсти вырисовывалась более чем благоприятная, ближайшие годы должны были порадовать многократным падением цен. До возникновения в Бостоне собственного суконного производства пройдет еще не одна война.

Через четыре дня Эдвард Корби, наряженный в тонкое сукно и бархат, отправился на аудиенцию к графу д'Аксу. К этому времени не только приодели управляющего, но и «подмазали» нужных людей из окружения местного правителя. Результат превзошел самые радужные надежды. Сияющий медным чайником Корби взахлеб рассказывал о ласковом приеме. Его сиятельство разрешило ничтожному просителю сесть в кресло, правитель благосклонно принял подношение, а в завершение позволил поцеловать руку. По мнению Норманна, за принесенные отрезы шелка, бархата и батиста граф сам должен был целовать руку управляющего. Главным же результатом являлись два свитка. На одном – с печатью в виде ползущей кошки – указывалось, что торговец Ганзы господин Норманн фон Рус является поставщиком двора его величества Эдуарда III. На другом свитке печать более всего походила на растопыренную ладонь, а Норманн объявлялся исключительным поставщиком его светлости д'Акса.

– Тебе, Андрей Федорович, предоставили право бесплатно отдавать свои товары этим господам. – Речан по-своему прокомментировал содержание свитков.

– У нас здесь крепкий управляющий, он не простит обиду и найдет способ ободрать местную власть, – возразил Норманн.

– Ладно тебе, я пошутил. Ты спустившиеся с верховьев лодки видел?

– Какие это лодки? Корыто корытом, десять шагов в длину и пять в ширину.

– Если верить кормщикам, здесь испокон веков строят только такие. Но дело в грузе, они привезли олово.

– И что? Перегрузят на галеры и отвезут на юг залива в Линн. Нам все равно их не взять.

– Есть мыслишка, как весь караван прибрать.

– Опомнись! Нас же сразу прищучат! Олово возьмем, а свою факторию в Бостоне потеряем.

– Мы по-тихому пойдем, – возразил Речан.

– Как ни иди, а свидетели обязательно найдутся и на меня укажут.

– В том-то и дело, я уйду с корабелами, а ты с ладьей здесь останешься.

– На челне против галер? Тебя веслами побьют!

– Да нет. Мы баржи отсюда уведем.

– Еще чего! Вас отливной волной вынесет в залив и потащит вдоль берега на север, – резко воспротивился Норманн.

– Вот именно! – согласился Речан. – Патрули тоже бросятся на север, а мы спрячемся на Горбатом острове.

– Не смеши! На баржах месячная добыча олова, мачт нет, на веслах уйти силенок не хватит.

– Я с рыбаками договорился, – выдал наконец главный секрет Речан. – Они нас встретят и отбуксируют к острову.

– Совсем сбрендил? Их же в первую очередь трясти начнут.

– Ты людей за дурней не держи! Всяк понимает, что стража сразу к рыбакам поедет.

– И что? – начал горячиться Норманн. – Лодок нет, рыбы нет, готовь кандалы!

– К этому времени все будет в ажуре, комар носа не подточит.

– Ой ли? Ты не успеешь уйти далеко, стража возьмет у рыбаков лодки и накроет вас у ближайшего острова.

– Андрей Федорович! Не надо незнаючи говорить! Вода к берегу вернется не раньше полудня, мы к этому времени уже далеко будем.

– Не нравится мне твой план, слишком просто все получается. Хочешь идти, твое дело, но моей доли тут нет.

– Спасибо, княже! – низко поклонился Речан. – А долю общество решит.

Корабелы угнали речной караван этой же ночью, наглый грабеж прошел тихо и внешне незаметно. Утром с берега увезли тела убитых стражников, никаких ответных действий властей не последовало. Вдоль реки не носились лихие всадники, въедливые сыщики не шныряли по стоящим кораблям и ближайшим кабакам.

Норманну оставалось ждать возвращения своих корабелов или по меньшей мере некоторых из них. На ладье осталось пять человек, шкипер с подшкипером, боцман и кок со слугой. Эдвард Корби нанял мужика с тележкой и последующие три дня вывозил в склад трофеи с Висбю. Волнение за судьбу корабелов и вынужденное безделье заставили Норманна вспомнить навыки художника и заняться оформлением входа в склад. Для начала написал вывеску: «Фактория купца Ганзы Норманна фон Руса», затем добавил вторую надпись уже на современном русском языке: «Склады новгородского купца Нормашова». Следующим этапом творчества стал раскрашенный шелк с копиями полученных от графа грамот, которые поместили в красивые рамочки и прикрыли слюдой. К моменту появления гонца ворота и стены склада были украшены медвежьими мордами, соболями, нерпами и даже выпускающими фонтаны китами.

– Здравствуйте, Андрей Федорович! – подошел Нил со смиренным поклоном.

– Сколько людей осталось в живых? – сдерживая неожиданно нахлынувшее раздражение, спросил Норманн.

– Считай, все, стража побила двоих наших, да мурманы сгоряча потеряли почти дюжину.

– Рассказывай! Все по порядку, с самого начала!

– Так это, порешили мы охрану и спустились с отливом в море, а рыбаки тут как тут, сразу взяли нас на буксир.

– Отвели на Горбатый остров, а к рассвету с рыбой вернулись в деревню, – съязвил Норманн.

– Нет, остров далеко, нас по первости спрятали недалеко от берега между скал, им с морскими рачками назад надо было спешить.

– Я понял, ночью они вернулись, и вы закончили путешествие.

– Ну да, олово скинули на берег и засыпали галькой, баржи нагрузили камнями и затопили на глубине.

– Почему сразу не вернулись? Или добычу всей командой стерегли?

– Никак не могли, в заливе галеры объявились. Так и шастали туда-сюда, на ночь встанут на якорь, а поутру начинают снова что-то высматривать.

– А на острова не догадались заглянуть? – недоверчиво спросил Норманн.

– Как же, не раз заходили, – вздохнул Нил. – Неделю зайцами бегали, галера к острову, а мы на другую сторону.

– Они слепые? Ни вас, ни олова не смогли углядеть?

– Стражники выискивали потайное место, надеялись баржи с большими лодками найти.

– Погоди, все это время вы оставались без еды?

– Что ты! Рыбаки регулярно нас подкармливали. Бывало, сидим с ними на бережку, обедаем, а галера, не обращая на нас внимания, мимо проходит.

– Рисковые вы ребята! – раздраженно заметил Андрей. – Почему с рыбаками не вернулись назад?

– Во всех прибрежных селениях патрули на постой стали да конные дозоры пустили. Чужака сразу приметили бы и повязали.

– Я понял, а что дальше случилось? – продолжил допрос Норманн.

– Дальше-то? Мурманы вернулись из Бергена, завидели галеры – и сразу в бой.

– Ну а вы как людей потеряли?

– Одна из галер стояла как раз у нашего острова. Мы их вмиг перебили и на трофее пошли Улфору на подмогу.

– Неужели стражники столь слабы в бою?

– Они же без опаски ходили, считай, пятый или шестой раз по острову шарили. Вот мы их и подловили.

– Как же ты сумел ко мне пробраться? – изумился Андрей. – Береговые дозоры сейчас настороже.

– Не без хитрости. – Лицо Нила засияло довольной улыбкой.

– Ну давай, не скромничай, говори.

– Мурманы привели два кога с ворванью. Мы на них сели и как бы убегали, а те понарошку за нами гнались.

– Молодцы! Действительно хитро! – засмеялся Норманн. – Суда уже в порту?

– Сейчас отлив, мы с трудом вошли в устье реки и сразу стали на якорь. Мурманы принялись издали кидать стрелы, а тут набежала стража.

Нил принялся в лицах рассказывать о мнимом бегстве от разбойников, об утыканных стрелами кораблях. Причем, стреляя из луков, норвежцы кричали вслед, чтобы Речан не забыл вернуть каждую стрелу. Когда у берега собралась стража, Улфор снова схитрил и немного отступил. Противник в азарте влез в прибрежный ил, а мурманы выгребли на прежнее место и дали убийственный залп.

Новость о появлении пиратов облетела город в мгновение ока. Глашатаи по нескольку раз на день орали на торговой площади и в порту. В конторе Ганзы на стенах развесили предупреждения. К вечеру в трактирах наперебой рассказывали жуткие истории о захваченных кораблях и разграбленных деревнях. Один лишь Эдвард Корби не обращал внимания на будоражащие город слухи, он спешил разгрузить суда с ворванью и перевезти товар на склад. С помощью малой печати Любека Норманн быстренько состряпал другие документы на трофейные суда. Затем на правах хозяина подал в управление порта заявление о продаже когов.

– Появление пиратов надолго остановит спрос на корабли, – сочувственно заметил делопроизводитель.

– Я в безвыходной ситуации! – с деланым огорчением ответил Норманн. – В Бостоне невозможно набрать экипаж.

– Мор унес много жизней, некоторые деревни совсем обезлюдели. Хотя… Обратитесь к графу д'Аксу, он сможет вам помочь.

– Зачем мне покупать людей, если на континенте я могу набрать экипажи бесплатно?

– Нет, нет, вы окажете ему услугу, взамен получите сотню рыбаков или сколько вам понадобится.

– Вы можете сказать о сути требуемой услуги?

– О, это знает каждый! – засмеялся клерк. – Граф продает вино из своего имения в Аквитании.

– Я должен привезти вино из далекой французской провинции в Бостон?

– Что вы! От вас потребуется только его купить, а продавать можете в любом месте.

– Неужели существует проблема со сбытом вина? – недоверчиво спросил Норманн.

– Еще какая! Здесь некому его покупать! Аборигены пьют какое-то пойло под названием «эль».

– Кому еще продают вино из Аквитании?

– В том-то и дело, что покупателей очень мало. Склады Глостера забиты буквально под крышу.

– Не пробовали возить в Кале?

– Герцог Арманьяк приходит в бешенство, когда тамошние торговцы равняют бордо со своей кислятиной!

Поговорив для вежливости еще пару минут, Норманн вернулся на ладью. Его не интересовало вино, как и экипажи для захваченных когов.

– Речан! – с трапа позвал Андрей старшину корабелов. – У нас проблема!

– Что случилось, Андрей Федорович?

– А то! Мы не можем выйти из порта, пока в заливе орудуют пираты!

– Шутишь? Там же Ульфор, с чего это ты стал его опасаться?

– На всех площадях только и разговоров о разбойниках, некоторые семьи бегут из города. А мы безбоязненно выходим в море?

– Пошумят и успокоятся, – легкомысленно ответил Речан.

– Нет, не успокоятся! Граф отправил в Лондон депешу и ждет галеры короля!

– Плохо, надо идти мурманам на помощь.

– Надо отправить гонца, – согласился Андрей, – пусть на время сматываются на север. Мы уйдем отсюда с приходом первого же каравана!

– На север? Да из Гуля вывозят соленую рыбу и больше ничего! Лучше повернуть на юг!

– Навстречу королевским галерам?

– На дромонах отличные воины, а не малы дети! К тому же в Лондоне большой порт!

– Что ты возьмешь на приз? – Норманн вопросительно прищурился. – У Ганзы там железный двор и красильня! Тебе надо железо из Брюсселя или крашеная шерсть?

– И соленая рыба мне не нужна!

– Так, успокоились, надо подумать. – Князь сел на ступеньку трапа.

– Думай не думай, а богатой добычи здесь нет.

– В любом варианте мы сначала должны убрать мурманов из залива.

– На пустое место они не уйдут, – возразил Речан.

– Английские купцы ввозят ворвань через Гуль. – Норманн вспомнил свой разговор с Эдвардом Корби.

– Здесь очень высокая цена на китовый да тюлений жир. А что дальше?

– Да ничего! Захватим несколько кораблей из Бергена, затем с сукном пойдем из Гента и домой.

– Нет, княже, нам раньше мая домой не вернуться.

– Что делать, ума не приложу, – огорченно вздохнул Норманн.

– Тебе бы со здешними боярами поговорить, глядишь, и присоветуют что дельное.

– С кем говорить? – отмахнулся Андрей. – Одни овец пасут, другие приехали из Франции и выжимают из аборигенов все соки.

– Давай к франкам заглянем, – предложил Речан.

В результате Норманн сел за расчеты. До Аквитании не более недели хода, это если взять с собой галеры. Закупочные цены на вино смешнее смешных, остаются вопросы сбыта и прорыва через Ла-Манш. Обходной путь вокруг Шотландии полностью исключается, и не только из-за пиратов. В тех краях очень сильные приливо-отливные течения, плавание осуществляется к берегу или от берега, иначе вмиг унесет в Атлантику или выбросит на многочисленные рифы.