После посадки на центральном аэродроме «Шторьх» проводили до знакомого ангара, где деда буквально на руках перенесли в лимузин. Не успел Олег выбраться из самолета, как вереница машин скрылась за воротами аэродрома. О желании деда жить вместе с внуком никто не вспомнил или не знал. Через боковую дверь вошел Петр Николаевич и по-дружески обнял:

– Поздравляю с орденом Ленина!

– За что? – растерялся Олег.

– Еще спрашивает! Такого человека разыскал и доставил в Москву!

– Он сам нашелся, а нас чуть партизаны не пристрелили. – И показал на цепочку дырок в перкали.

И кто его тянул за язык! Пришлось долго объяснять, как и почему это случилось, а также отметить на карте место и время обстрела. Можно подумать, что засевшие у насыпи подрывники должны были знать о пролете нашего пилота в самолете с крестами.

– После обеда приезжай за орденом, заодно получишь премиальные и гуляй три недели, – удовлетворившись ответами, сказал Петр Николаевич и вручил ключи от машины.

У стены ангара Олег увидел сияющий лаком роскошный «ЗиС-101А» «Спорт». Хром, молдинги, откидной верх, приборная панель инкрустирована карельской березой, кожа с тиснением, а главное – под стеклом лежали документы на его имя. Личный автомобиль? На всякий случай сличил регистрационные номера, точно, буквы «МЛ» расшифровываются как «Москва, личный». С какой стати ему дали высокий орден с дорогой машиной в придачу? За ордена доплачивают, и премии за выполненное задание дают, порой даже в иностранной валюте. О дорогих подарках сообщалось в газетах, военачальники получали породистых скакунов, а директора заводов поощрялись заокеанскими лимузинами.

Олег решил попусту не озадачиваться, настанет время и все само собой прояснится. Он завел машину, но доехал лишь до закрытых ворот, где часовой вызвал дежурного офицера, тот позвонил еще куда-то, и машина сопровождения приехала к рассвету. В итоге он добрался домой с первыми лучами солнца и попал в радостные объятия с поцелуями. Первым делом ванна, куда вслед за женихом поспешила забраться Валя:

– Послезавтра идем в ЗАГС, а свадьбу сыграем на даче отца, в субботу он специально освободился на сутки.

Итак, женитьба с семейной жизнью переходит в реальность. Валя его любит, в этом сомнений нет, а Олег не мог ответить взаимным чувством. Он человек двадцать первого века, где чувства и эмоции сжаты тисками прагматизма, стремлением заработать побольше денег и построить карьеру. Здесь люди раскрепощены, эмоционально открыты и без стеснений высказывают свое мнение. Понятия товарищества и взаимовыручки еще не превратились в досужие лозунги, сейчас так живут и готовы прийти на помощь любому, даже незнакомому человеку.

Утро началось с сюрприза. Олег привычно вошел в детскую комнату, где всегда делал гимнастику с гантелями, и увидел кровать с письменным столом и прочей мебелью.

– У нас кто-то поселился? – невольно выкрикнул он.

Валя обняла его сзади и тихонько шепнула в ухо:

– Мы поселим здесь твоего деда, пусть поживет в семье, привыкнет к советскому образу жизни.

– Глупости, он лучше нас знает жизнь.

– Какую жизнь? Царскую? Или диктатуру Пилсудского?

Олег прекратил спор, грозящий перерасти в ссору, в любом случае окончательное решение не за ним и не за Валей. Позавтракав, они поехали в ателье нулевого отдела Московского дома модной одежды на Арбате, где обшивали весь московский бомонд. В секции военпошива принесли уже сметанные китель и галифе, а легкие сапоги гармошкой сохраняли форму благодаря металлическим скрепкам. Героически выстояв полтора часа, Олег отвез будущую жену к подругам, а сам уехал в управление.

– Польский дед говорил, что намерен жить у тебя? – без предисловий спросил Петр Николаевич.

– Говорил, но я против.

– Потерпи чуток, он явно хочет использовать тебя в своих целях. Пусть выложит идеи, затем отправим в подмосковный санаторий.

– Идеи у него бредовые! – не выдержал Олег. – Желает привлечь меня к самолетостроению!

– В этом нет ничего плохого, – возразил Петр Николаевич.

– За исключением отсутствия знаний! Ищите молодых специалистов по механике газов и самолетостроению.

– Найдем, а дальше что?

– Окружим деда вниманием, он будет учить меня, а специалисты вникать в его идеи.

– Молодец! Так и сделаем! Старик уже у тебя дома.

Обряд бракосочетания напоминал посещение жилконторы. Сначала Олег заплатил в кассу госпошлину, после чего девушка в окошке зарегистрировала брак в пухлом журнале. Сначала расписались брачующиеся, затем свидетели письменно подтвердили, что акт совершен добровольно. Через полчаса ожидания на обычной лавочке их позвали в кабинет, где начальница ЗАГСа выдала свидетельство о браке и пожелала создать крепкую советскую семью. Ни тебе цветов с шампанским, ни поздравлений, ни марша Мендельсона, обручальные кольца исключались по определению.

Зато на даче гульнули от души! За двумя длинными столами собралось около трех сотен гостей, и молодожены чуть ли не час добирались до своего места. Мужчины крепко жали руку, а женщины сначала расцеловывали, а затем аккуратно стирали размазанную помаду. Со сверстниками было проще, дружеские объятия с пожеланиями счастья поднимали настроение. Среди гостей оказался дед, он подмигнул Олегу, чмокнул Валю и продолжил прерванный разговор с соседом. С наступлением темноты новобрачные станцевали традиционный вальс, и под шутки-прибаутки их сопроводили в спальню.

Олег проснулся от непонятных звуков, сопровождающихся тихим шепотом и пререканиями. Теща в домашнем халате и Валя в ночнушке разбирали свадебные подарки, одновременно выясняя имя дарителей. Сейчас фарфор, хрусталь, столовое серебро со штабелями отрезов намного важнее денег. Шубу нигде не купишь, если только на рынке, с риском приобрести крашеного кролика. Зато связка шкурок в руках скорняка превратится в украшение для самой взыскательной московской модницы.

Первый семейный завтрак проходил в молчании мужчин, зато женщины бурно обсуждали подарки. Многочисленные отрезы тканей решили отложить «на потом», а часть посуды убрать в чулан. Александр Сергеевич бочком выбрался из-за стола и через несколько минут вернулся с тоненькой папочкой:

– Это вам вместо свадебного путешествия, отдохните в Марфино.

– Ой, папочка, спасибо! Я всегда мечтала там побывать! – Валя по-девчоночьи захлопала в ладоши и бросилась целовать отца.

– Удобно ли будет майору среди генералов? – озабоченно спросила Светлана Филипповна.

– Не на плац едут, в лечебном учреждении все равны, – отрезал Александр Сергеевич.

Женушка стремглав умчалась собирать вещички, обедали молодожены уже в старинной княжеской усадьбе. Отдыхающий московский генералитет четко разделялся на «бывших» и «красных». Разницы во взаимоотношениях практически не было, но стиль поведения сразу выделял бывших дворян. Генералы приезжали ранним утром и сразу заваливались спать, а после обеда расходились по процедурным кабинетам. «Красные» топали в нательных рубахах, галифе и шлепанцах на босу ногу, «бывшие» не ленились надеть сапоги и домашнюю куртку с атласными отворотами. «Красные» сразу «тыкали», а «бывшие» уважительно обращались на вы даже в общении меж собой.

Валя решила поухаживать за больным мужем и вывозила Олега на прогулки в инвалидной коляске. Вот тут-то и выяснилось, что девушку знают все отдыхающие. Матроны с внуками приветливо раскланивались, поздравляли с замужеством, после чего знакомились с Олегом. Две золотые нашивки за тяжелые ранения и медали лучше всего представляли офицера-фронтовика, а далее следовал недоуменный вопрос:

– Позвольте полюбопытствовать, молодой человек, что за медаль у вас на груди?

Партизанская медаль и после войны считалась редкостью, а сейчас, в сорок третьем, ее не видел практически никто. Пришлось отговариваться:

– Здесь, в Москве, получил за совместную атаку на нацистов.

Верили или нет, тема вторичная, сейчас никому в голову не придет надеть чужие награды, не говоря о нашивках за ранения. «Бывшие», прежде чем заговорить, несколько дней присматривались к Олегу, а затем один из генералов сразу озадачил:

– Молодой человек, позвольте узнать ваш прогноз о дате окончания войны?

– Зима или ранняя весна сорок пятого.

– С падением Берлина?

– Немцы будут биться до последнего, война закончится встречей с союзными войсками, – уверенно ответил Олег.

– Логично, фюрер готов положить всю нацию на гильотину войны. Союзники откуда придут?

– Высадятся на севере Франции.

Генерал засмеялся и позвал своего товарища:

– Александр Семенович, вы слышали прогноз юного майора?

– Он прав, Николай Алексеевич! Ни для кого не секрет, что укрепления заняты небоеспособным резервом и украинскими предателями.

– Вы уже готовы к адъюнктуре! Прошу слушателем к нам в академию, похлопочу за место.

– Я обычный студент, офицерский чин получен без экзамена.

– Вот как? Где вы учились, позвольте спросить?

– В Петербурге, в бывших казармах Кавалергардского полка.

– Он еще и смел! Не боитесь так говорить?

Сейчас за «Петербург» легко схлопотать неприятности, нельзя город Ленина называть старорежимным именем. Упоминание всяких кавалергардских и лейб-гвардейских полков могут расценить как антисоветчину. Замечание «бывшего» словно подстегнуло Олега, и он с вызовом заявил:

– Бойся не бойся, а историю России не выжечь, не переписать.

Валя не вмешивалась в разговор, а когда генералы отошли, сделала неожиданный вывод:

– Ты знаешь, он прав, тебе надо учиться в академии. Провентилирую с отцом возможность поступления.

Война в Испании закончилась не только казнью Тухачевского, Якира и Уборевича, пошатнулся основной постулат единства пролетариев всего мира. Идеологи коммунизма признали опасность буржуазной пропаганды и призвали на службу бывших царских офицеров. Им не дали командных должностей, а распределили в качестве преподавателей по военным училищам. Итоги военных конфликтов с Японией и Финляндией дали Шапошникову повод усилить Генштаб выпускниками Императорской академии.

В субботу раненько с утра Вала повела Олега на рыбалку. В маленькой сторожке у пруда им выдали удочки с баночкой червей, и молодожены устроились на обычной парковой скамейке в полуметре от воды. Место оказалось прикормленным, килограммовые караси клевали с завидной регулярностью. Вскоре к ним присоединился генерал от артиллерии и, указав на партизанскую медаль, поинтересовался:

– Были в окружении?

– Здесь, в Москве, наградили за совместную операцию.

– А мне довелось хлебнуть полной чашей. Дивизия лупит румын, у нас плацдарм под сотню километров на их берегу, а второго июля пришел приказ отступать. Бензина нет, самолеты с танками и пушками попрятали в лесу под Черновцами, поставили часовых и пошагали на север. На полпути получили сообщение: Киев окружен, Одесса осаждена, прорывайтесь за Днепр.

– И вышли, раз сидите здесь, – заметила Валя.

– Вышли, – вздохнул генерал, – за сдачу техники врагу меня приговорили к высшей мере. Расстрел заменили десятью годами, а вчера вручили погоны и привезли в санаторий восстанавливать здоровье.

Тема начала войны многократно обсуждалась и давно надоела. В Белоруссии стояли две армии мирного состава, еще одна базировалась на Брестскую крепость и количественно не превышала пару дивизий. Основные силы Красной Армии находились на Украине, только пехоты за полтора миллиона с огромным количеством танков, пушек и самолетов.

После двухнедельных приграничных боев полковые колонны зашагали в сторону Киева. Никто не знал реальной оперативной обстановки, листовки немцев о выходе к Пскову, Смоленску и Киеву воспринимали как дезинформацию. Люди верили в скорую победу, поэтому уничтожить исправные танки и самолеты ни у кого не поднялась рука. Увы, марш-бросок по степи в полтысячи километров одолело менее трети войск. Олег захотел уйти от горестного разговора и сменил тему:

– Недавно услышал о механизме для управления артогнем, это правда?

– Тоже мне открытие! «Интеллектуальная» машина управления артиллерией создана Корсаковым через двадцать лет после Бородинского сражения.

– Ого! – удивился Олег. – Впервые слышу.

– Еще через двадцать лет Слонимский разработал особую теорему и переработал «интеллектуальную» машину в «Вычислительный снаряд».

– Вам бы все стрелять, лучше бы помогли студентам считать курсовики, – недовольно заметила Валя.

– На основании теоремы Чебышев сделал известный вам арифмометр, в тысяча восемьсот семьдесят четвертом механический арифмометр модифицировали в «Феликс».

Олег даже не подозревал, что механические считалки изобретены в России, причем в запредельно-древние годы. Генерал начал рассказывать о специальных перфокартах, которые применяются для управления артиллерией, но Валя его прервала:

– По лодочной станции ходит посыльный, озирается, явно кого-то ищет.

Девушка по-разбойничьи свистнула и помахала рукой, а Олег с генералом опустили головы, кому-то из них придется сматывать удочки. Так и есть, запыхавшийся от бега лейтенант сделал уставные три шага и обратился:

– Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу майору. – Получив разрешение, продолжил: – Вам пакет, приказано немедленно прибыть в управление.

Обычный армейский алогизм, в любом варианте сначала читают и исполняют предписанное, затем бегут куда приказано. В данном случае от Олега потребовали собрать вещи, после чего предстать перед Петром Николаевичем. Валя явно не ожидала подобного поворота и растерянно спросила:

– К обеду вернешься?

– Нет, приказано собрать вещи.

– Как? – жалобный вопрос повис в тишине. Она привыкла к беспрекословному исполнению воли всесильного отца, а тут некто одним махом разрушил счастливый медовый отдых.

Шесть утра, асфальт чист, опавшие за ночь каштаны сметены на обочину и собраны в аккуратные кучки. «ЗиС-101А» «Спорт» шустро откликнулся на педаль газа и легко набрал за сотню, лейтенант из охраны управления восторженно запел марш летчиков. Через полчаса Олег вошел в кабинет, где кроме куратора сидел генерал НКВД, причем оба с красными от бессонной ночи глазами.

– Не обижайся, задание спущено сверху с конкретным указанием на тебя, – закуривая очередную папиросу, сказал Петр Николаевич.

– Я готов, – невозмутимо ответил Олег. Никакой бравады, свадьба осчастливила Валю, а не его.

Генерал достал из портфеля бумажку в четверть листа и сурово приказал:

– Это обязательство о неразглашении, прочитайте и распишитесь.

Олег хотел было съехидничать по поводу предыдущих заданий, но, встретив взгляд куратора, послушно поставил подпись.

– Слушайте совершенно секретную информацию, – продолжил генерал, – в ноябре товарищ Сталин встречается с лидерами союзников. Конференция состоится в Тегеране, а немцы узнали о времени и месте встречи.

Олег с трудом удержался от смеха, какая на хрен секретность, если противник уже знает! Тем не менее он сумел сохранить на лице заинтересованное выражение, даже спросил:

– Что предстоит сделать мне?

– Не спешите, майор, сначала я ознакомлю вас с общей ситуацией.

– Главное в том, что нам известны лишь общие черты разработанной немцами операции, – добавил Петр Николаевич.

– Они начали перебрасывать под Тегеран дивизию из шести полков, а маршрут перелета с промежуточными аэродромами нам неизвестны. – Генерал расстелил на столе большую карту.

– Союзники не могут засечь тысячу самолетовылетов, а разведывательная авиация не видит промежуточные аэродромы? – поразился Олег.

– Еще хуже, англичане об этом вообще не знают, а дядюшка Сэм наивен словно ребенок, – хмуро заметил Петр Николаевич.

Ну да, между союзниками и СССР не было обмена развединформацией, они попросту не интересовались нашими бедами и проблемами. Военно-техническими сведениями тоже не обменивались по причине ненадобности. Взять поисковые гидролокаторы, в СССР было примерно сорок дореволюционных эсминцев, а потенциальные противники почти без подводных лодок. Так зачем тратить деньги и средства на ненужные исследования?

Подводных лодок у нас было более двух сотен, да еще сотня в постройке, поэтому еще в тридцатых их оснастили системами для обнаружения минных и сетевых заграждений. Хорошие, надо отметить, получились гидролокаторы, одиночный минреп четко высвечивался с дистанции в один километр. Для сравнения: АСДИК на трех километрах терял подводную лодку.

В свою очередь, СССР передавал союзникам и разведывательную, и техническую информацию. В частности по приказу наркома ВМФ американцы получили чертежи и технологию изготовления высотных торпед 45–36АВ-А с дальностью хода в шесть километров. Полезная вещь для борьбы с вражескими кораблями, и она себя оправдала, сыграв главную роль во время атаки на линкор «Ямато».

– Я должен буду найти немецкую авиабазу? – недоверчиво спросил Олег.

– Исходя из расстояния между Критом и Тегераном, вероятнее всего, создана цепь аэродромов, – подтвердил догадку генерал.

– Сотня самолетов Люфтваффе беспрепятственно летает над Ираком и Сирией, а я такой умный приехал и всех вычислил?

– Не ерничай! – прикрикнул Петр Николаевич. – Сирийские товарищи выполнили основную работу, тебе предстоит нанести завершающий удар.

Олег примолк, «завершающий удар» подразумевает боевую акцию, это вам не две ночи в собачьей сторожке с Занозой в обнимку. И Сирия сорок третьего для него совершенно неизвестная страна, вроде французская колония, но как-то невнятно об этом сказано. Кроме того, сказано о «сирийских товарищах», что подразумевает тамошнюю компартию. Полная муть, арабы-коммунисты в первой половине двадцатого века – нонсенс.

Генерал протянул Олегу конторскую книгу, где от руки каллиграфически четко был написан план операции под названием «Халиф на час». В преамбуле указывалось количество немецких транспортных самолетов, пролетающих над Сирией в восточном и западном направлениях. Далее указывались пять вероятных аэродромов, где могла быть совершена посадка с дозаправкой.

Сам план предусматривал отправку диверсионного отряда из семи человек под командованием опытного офицера, надежного замполита и радиста со знанием арабского языка. Отряду предписывалось найти и разгромить аэродром, затем в течение недели удерживать взлетно-посадочную полосу. Убедившись в провале операции, немцы неизбежно прекратят переброску солдат и вооружения.

– Прочитал? – Генерал забрал рукописный план и склонился над картой: – Отряд проверил три бывших французских аэродрома, а здесь, у четвертого, они все погибли.

– Формируем новый отряд! Ты будешь командиром, замполитом пойдет Немец, остальных подберем после утверждения плана атаки, – сказал Петр Николаевич.

– Почему не Заноза? Она мастер импровизации, может разыграть такой спектакль, что охрана сама разбежится, – предложил Олег.

– Забудь этот псевдоним, ее забрали на агентурную работу.

– Помни, ты отвечаешь за жизнь товарища Сталина! В случае провала лучше застрелись, в Советском Союзе нет места для неудачников! – Генерал взял портфель и, не прощаясь, вышел.

Олег разгладил ладонью карту и решительно заявил:

– Не нравится мне это, все не нравится! Немцы создали два промежуточных аэродрома? Чушь! Дивизия должна собираться вдали от чужих глаз.

– Тебе только что указали аэродром, вблизи которого погиб отряд НКВД, – напомнил Петр Николаевич.

– Они могли вляпаться в местные разборки между кланами, эмирами или прочими вождями.

– Твое предположение совпадает с анализом специалистов по Ближнему Востоку. В Сирии нет центральной власти, и споры меж деревушками решаются силой оружия.

– Дай сутки, надо собрать мысли в кучку, а пока закажи три авиационных крупнокалиберных пулемета, скорострельное оружие, а ребят подбери с навыками вождения грузовиков.

Пока у Олега еще нет даже предварительного плана, он заказал оружие, опираясь на события начала двадцать первого века. Американцы высадились на гигантских танках, а противник не принял боя и ушел. Арабы вскоре вернулись на маленьких грузовичках с пулеметами в кузове и начали гонять оккупантов по закоулкам. В итоге профессиональная армия с высокоточным супер-пупер оружием укрылась за стенами дохристианских крепостей, а аборигены принялись хозяйничать по собственному уразумению.

Легковушка периода становления советской власти должна скрипеть, тарахтеть и плеваться вонючим дымом. Как бы не так! «ЗиС-101» обладал изумительно плавным ходом, высокая посадка на сиденье диванного типа позволяла сидеть прямо, а пассажир мог вытянуть ноги. Олег не спеша приехал домой, где застал скучающего деда.

– А где домработница?

– Уехала за твоей женой, – ответил дед и предложил: – Давай покатаемся, хочу посмотреть на Москву.

Они вышли во двор и столкнулись с дворником:

– Вот вам ключи от гаража под номером шесть, машина личная, так что с сегодняшнего дня его включат в квартплату.

– Открой капот, хочу полюбоваться на собственное творение, – провожая взглядом дворника, попросил дед.

– Здесь стопятидесяти сильный авиационный двигатель для истребителя Сикорского?

– Он самый, по рассказам, даже компоновка осталась неизменной.

– Смена масла и фильтров через каждые пять тысяч, – пожаловался Олег.

– Отличные характеристики, сейчас почти нет двигателей со сточасовым моторесурсом без обслуживания.

– По слухам, на американских «В-25» стоят отличные моторы.

– Самый дурацкий самолет, двигатели в два раза мощнее иловских, бомбовая нагрузка одинаковая, а скорость ниже.

– Что в этом дурацкого?

– Техника для войны должна быть прагматичной, а союзники ее делают максимально упрощенной, – сердито ответил дед.

С этим не поспоришь, военные конструкторы отталкиваются от статистики боевых потерь. Истребитель гибнет на шестом вылете, и нет смысла ставить на него двигатель с моторесурсом в пятьсот часов. Если резерв мощности не улучшает летных и боевых характеристик, то он вреден, ибо самолет тащит на себе лишний вес. Кроме того, «В-25» обладает низкой живучестью и лидирует в статистике боевых потерь как в Европе, так и на Дальнем Востоке.

Дед обошел машину, провел ладонью по коже сиденья и обнял внука:

– Повезло тебе, таких машин выпустили менее пятидесяти экземпляров и все ручной сборки.

– Дорогая цацка, поэтому и сделали не много.

– Не в этом дело, их собирали в НАТИ малой серией.

– Почему? – поинтересовался Олег.

– На твой «ЗиС» поставили однорядную шестерку от «Си-16», отлакировали и подарили Кагановичу, в ответ получили спецзаказ.

– Хочешь сказать, что существуют другие варианты?

– Сейчас спортивные машины гоняют с авиационными двигателями, прототип твоего автомобиля «ЗиС-101–1» с тысячесильным «М-105».

– Сейчас проводят автогонки?

– Разумеется, это военно-прикладной спорт и, как следствие, государственный приоритет.

– Офигеть, я думал, что сейчас лишь конные скачки да мотогонки! – воскликнул Олег.

– После войны СССР подаст заявку в «Формулу-1», – ухмыльнулся дед.

– Что-то я не слышал об участии советских автогонщиков в «Формуле-1», – ехидно заметил внук.

– Федерацию возглавлял Василий Сталин, посему скажи спасибо товарищу Хрущеву. Он прицепился к аварии во время гонок, разогнал федерацию и прекратил финансирование.

– Вроде в Советском Союзе делали какие-то гоночные машины, – осторожно заметил Олег.

– Ключевое слово «какие-то». Новый правитель приказал московскому институту заниматься асфальтоукладчиками, а созданный в Харькове институт стал монополистом в создании спортивных машин.

– Теперь понятно, поехали кататься.

Когда они выехали на Бульварное кольцо, дед предложил заехать в кафе-мороженое, а получив порцию крем-брюле и кофе, тихо сказал:

– В мой стол вмонтированы микрофоны.

– Только у себя смотрел или остальные комнаты тоже проверил?

– Не суть, просто надо быть осторожным, всегда и везде.

– Меня посылают в Сирию спасать товарища Сталина.

Дед чуть было не проглотил ложку, затем захохотал на все кафе:

– Везунчик, я знаю эту историю!

– Врешь! О подобных делах никто и никогда не расскажет, – уверенно заявил Олег.

– Ты сам рассказывал летчикам дальней авиации о своих подвигах.

– Сплошь патриотические сказки без единого слова правды!

– При Хрущеве была мода раскрывать секреты особо успешных операций, правда, говорили исключительно на закрытых партсобраниях.

– Отряд НКВД выполнил основную часть работы, мне остается разгромить конкретный аэродром.

– А вот и нет! – хохотнул дед. – Аэродром нашли в Ираке в междуречье Тигра и Евфрата рядом с нефтеперерабатывающим заводом.

– Вот так пошли и нашли? – не поверил Олег.

– Они прикинулись немцами, и местное население указало дорогу.

– С какой стати арабы полюбили Гитлера?

– Советую ежедневно читать газеты, – серьезно сказал дед.

– Муторно, от передовицы до подвала сплошь лозунги да призывы. Так что там про любовь арабов к немцам?

– Признав поражение, французы пустили немцев в Сирию, а те раздали аборигенам оружие и объявили их независимыми.

– У них легальная компартия, мне сегодня об этом сказали, – возразил Олег.

– Одно другому не помеха. Англичане атаковали немцев со стороны Иордании и Ирака, а повстанцы зажали их в угол, который в наше время называется Ливаном.

– Хочешь сказать, что Сирия оккупирована немцами?

– Гитлер поступил умнее и дал им независимость, которую Англия с Францией не признали.

– Вот где закопан ключик! Аэродромы с переброской войск через Сирию с Ираком выглядят безумной авантюрой. На самом деле арабы воспринимают переброску войск как помощь в борьбе за свободу и независимость.

– Если твои предшественники оделись под французов, то их перебили местные воины, – уверенно заявил дед.

– В таком случае я должен знать их методы ведения боев.

– Скакуны и пастухи с пулеметами. Не смейся, колониальным войскам с танками и самолетами крепенько подсыпали перца под хвост.

На обратном пути Олег купил пачку газет и журналов, а дома засел за изучение новостей из-за рубежа. Репортажи о приспешниках Гитлера нашлись в каждом издании, причем везде писали о злобных головорезах, еженощно нападающих на посты союзников. Судя по атласу, англо-французские войска зажаты на узкой прибрежной полоске и обороняют два горных перевала.

Олег еще никогда не был так уверен в успешном выполнении предстоящего задания. Необычный регион предстоящей операции его не смущал, в управлении найдут знающих людей и ознакомят с обычаями и традициями арабов. Подсказка деда о расположении немецкого аэродрома тоже вторична, он должен не просто найти, требуется разгромить аэродром. Идея пришла ночью, когда по пути в туалет он чуть было не расшиб лоб об открытую дверь в ванную.

* * *

– Читай предварительный план выполнения задания. – Петр Николаевич протянул тоненькую папочку.

– Когда придет Немец? – поинтересовался Олег.

– Уже здесь, спустился к снабженцам, хочет подобрать форму немецких десантников.

– Полетим в полевой форме, а сверху наденем их комбинезоны.

Петр Николаевич наклонил голову и спросил:

– Почему?

– Потому что в вашем плане маршрут поиска проложен до Тегерана. Англичане сначала начнут стрелять, затем отвезут нас в Каир, а через месяц выяснят наши личности.

– Логично, моя недоработка. Что еще придумал?

Олег положил на стол несколько газет с обведенными красным карандашом статьями:

– Требуется снаряжение и оружие против этих парней.

– Читал, – отодвинул газеты куратор, – что предлагаешь?

– Чтобы ответить результативной ночной активностью, требуются бинокли «Гамма-ВЭИ».

– У летчиков ПВО узнал? Вот балаболы, ничего не могут держать в тайне. Ты в курсе, что они под грифом особой секретности?

На самом деле о ночных биноклях Олег узнал от деда, когда зашел разговор о системе централизованного управления бортовыми пушками. Оператор в закрепленном на голове ночном бинокле «Гамма-ВЭИ» поворачивался лицом к цели и нажимал кнопку, далее в дело вступала автоматика, и пушки открывали огонь. В дальнейшем разработку многократно модифицировали и добились невероятных успехов, когда пилоту достаточно посмотреть на противника.

Инфракрасные дальномеры для кораблей и береговых батарей разработал Александр Чернышев, за что в тридцатом году получил Ленинскую премию. Устройство получилось уникальным, ибо работало не только ночью, но и днем в условиях тумана или сильных осадков. Единственным ограничением было солнце, на фоне которого объекты становились неразличимыми.

В сорок первом Сталин поставил задачу полностью пресечь бомбардировки Москвы. Когда военные возразили, что самолет в облаках невозможно обнаружить даже с помощью локатора, вождь лаконично ответил:

– Обратитесь к ученым.

К вечеру под Москвой установили приготовленный для батареи Осмуссаар инфракрасный дальномер. Понятное дело, тема получила приоритет государственного значения, что позволило уже в марте сорок второго снабдить индивидуальными биноклями каждого пилота ПВО Москвы. Советская разработка была уникальна, ибо показывала все, что имело плюсовую температуру, и не требовала дополнительной подсветки. Японцы тоже разработали нечто похожее, но их аппаратура показывала объекты от температуры плюс тридцать. Тем не менее, по мнению Олега, «Гамма-ВЭИ» станет решающим козырем в предстоящей операции, и он сказал:

– Отряд НКВД не в детсаде набирали, а нам предстоит не только добраться до места, но и разгромить немцев на одном или двух аэродромах.

– Почему двух? – встрепенулся Петр Николаевич.

– Планируя столь масштабную диверсию, берлинские штабисты неизбежно выберут посадку, а не десантирование.

– Ты прав, НКВД не приняло во внимание бомбардировщики с планерами на буксире. Если немцы доставляют дивизию на торпедоносцах «Дорнье» с планерами «Go-242» или «Ме-321», то надо искать два аэродрома.

Олег изобразил на лице задумчивость и медленно произнес:

– В переброске войск могут применяться девяностые юнкерсы, обратным рейсом они способны прибуксировать порожние планеры.

Петр Николаевич неожиданно саданул кулаком по столу и крикнул:

– Бараны! В мае сорок первого немцы организовали в Ираке мятеж Рашида Али. Причем оружие и солдат доставляли «Ju-90» с тяжелыми планерами «Me-321» на буксире!

– И что? – не понял Олег.

– План НКВД, как и мой, всего лишь филькина грамота! Ищи Немца, и ждите в Ленинской комнате знатока арабистики.

Вместо ожидаемой заунывной лекции об угнетенных тружениках Востока разведчики получили живой рассказ с множеством забавных историй. Благодаря ярким примерам Олег с Немцем усвоили важные правила на тему: «Как необходимо поступать и что ни в коем случае нельзя делать». Феодальный уклад жизни основан на безусловном подчинении местному эмиру, земля с дорогами его личная собственность, и он вправе убить нарушителя. Правитель – судья, начальник полиции, президент и верховный главнокомандующий в одном лице.

Новый план учитывал все мыслимые и немыслимые изменения и четко определял поставленную перед отрядом задачу. Им предстояло пройти от Средиземного моря до Тегерана и осмотреть все пригодные для посадки самолетов площадки. При общении с аборигенами переводчиком будет радист Фарид Эльаскер, а Немец оказался знатоком французского и английского языков.

До приезда полевых бойцов Олег с Немцем выбрали для них фантастически эффективное оружие. В оружейной комнате оба невольно остановились и непроизвольно почти хором воскликнули:

– Вот это да! Где вы это раздобыли?

Старший инструктор ласково погладил мечту Шварценеггера:

– Шквальный пулемет Слостина, восемь стволов, две тысячи выстрелов в минуту, весит менее тридцати килограмм, лента на двести пятьдесят патронов, дальность поражения два километра!

– Охренеть! Десять секунд, и ленты нет! – поразился Немец.

– Прицельный огонь практически невозможен – это недостаток. Компактный шквал свинца остановит самого безумного противника – это достоинство.

– Три таких пулемета – и нам не страшна никакая конная атака, – восторженно сказал Олег.

– Броневики тоже не страшны, – усмехнулся старший инструктор и кивнул на лежавшие на соседнем столе крупнокалиберные пулеметы «УБТ». – Сирийские товарищи обещали подготовить три легких грузовика с двумя турельными установками на каждом. Под крупняк и под пехотный калибр.

– Машину опрокинет, – заметил Немец.

– Стреляйте вдоль, и ничего не случится! «УБТ» будут хороши для удара по низколетящим самолетам.

Тут не поспоришь, во время атаки на аэродром некоторые самолеты попытаются взлететь, а скорострельные крупняки быстро охладят пыл немецких пилотов. Авиационное оружие Березина по праву считалось лучшим в мире, и замечание инструктора по поводу броневиков вполне обоснованно. Удар длинной очередью с полукилометра не выдерживали даже танки.

На эмоциональном подъеме перешли в соседнюю ружейную комнату, и снова сюрприз – на столах разложены автоматы Калашникова. В сорок третьем году их не существовало! Старший инструктор с минуту наблюдал за замешательством разведчиков, затем пояснил:

– Перед вами автоматы Дегтярева образца этого года под полупатрон 7,62×39, принятый на вооружение в этом же году.

– Почему отказались от патрона 6,5×50? – спросил Олег.

– Промышленность освоила массовый выпуск жестяных заготовок под гильзу 7.62, а оснастка под 6,5 давно демонтирована.

– «ППШ» тоже не плох, – заметил Немец.

– В июле сорок второго ГКО потребовал создать унифицированное стрелковое оружие, одинаково эффективное в атаке и обороне. Конкурс этого года прошел без победителя.

– Автомат не надежен?

– Комиссию не устроил вес оружия, рекомендовано переделать в пулемет под полный патрон, – пояснил старший инструктор.

– Сколько претендентов было на конкурсе? – поинтересовался Олег.

– За год оружие не создать, поэтому участвовал один Дегтярев с измененной дореволюционной разработкой под казачий патрон 7,62×41 образца тысяча девятьсот восьмого года.

С казачьим патроном понятно – с седла стреляют одной рукой, а отдача стандартного винтовочного патрона выбьет оружие из руки. Официально подчиняясь лично царю, казаки жили почти сами по себе, связанные с министерством финансов лишь бюрократически. Посему поданные в ГАУ прошения по поводу патронов оставались безответными, и выход пришлось искать самим. В гильзу засыпали уменьшенное количество пороха, заполняя оставшееся пространство пшеном, а пули отливали более легкие.

– Мы просили подготовить для нас две бесшумных снайперских винтовки. Приготовили? – спросил Немец.

– На СВТ невозможно установить «ПББС», поэтому пойдете на задание с «АВС-36».

– Стреляет она хорошо, и очередь из пятнадцати патронов ложится кучно, но были проблемы с газоотводной пружиной, – заметил Немец.

– Всего лишь раз лопнула при температуре минус сорок! Кто-то доложил лично Сталину, и отличную винтовку сняли с вооружения! – воскликнул инструктор.

В дальнейший разговор Олег не вникал, во-первых, он не знаток оружия, а во-вторых, специалисты плохого не посоветуют и ненадежного не дадут. С автоматами под полупатрон тоже понятно. К осени сорок третьего судьба Рейха была предрешена, а «ППС-43» Судаева окончательно снял с повестки дня проблему массового автоматического оружия. На северо-западном направлении Вермахт за три года оккупации эшелонировал оборону на полторы сотни километров, но это не помогло – Красная Армия одним ударом прошла от Пскова до Пруссии. В результате немцы бросили укрепрайоны и дожидались общей капитуляции в Курляндском котле.