На этот раз они снова летели на бомбардировщике со слишком разговорчивым нижним стрелком. Наплевав на обязанности наблюдать за нижней полусферой, он весь полет донимал разведчиков рассказами о боевых успехах экипажа. Начальство привезло нового радиста – узбека из Бухары. Олег демонстративно уселся спиной к товарищам у самого края бомболюка. Ему предстоит прыгать первым и наводить самолет на себя. Начальство прикатило на летное поле, Лейтенант раздал красноармейские книжки с новыми фамилиями, а командир коротко объявил:

– Студент назначен начальником разведки, отныне его обязанность быть впереди всех.

Арест на Красной площади отбил охоту гулять по городу, и разведчики отвели душу в номере. В первый вечер выпили очень много, а когда перебрали, ребята начали благодарить Олега.

– Когда шли по немецким позициям, у меня душа в пятки ушла, – признался Петр. – Преследовала мысль о неминуемом выстреле в голову. Спасибо, Студент! Благодаря тебе я не бросился опрометью вперед.

– Ты спокойно шел замыкающим, и только это спасло меня от панического бегства, – поддержал Николай.

Олег тоже честно признался, что сдрейфил почти до потери рассудка, но друзья не хотели его слушать. Нет, они не могли подкинуть начальству идею о его выдвижении в начальники разведки. Отец? Вернее, отец погибшего парня, чьи документы он присвоил. Ответная телеграмма пришла через день, в графе «отправитель» указан командир отдельного авиаполка Антохин Осип Серафимович. Нет, не тот ранг, полковник авиации не сможет обеспечить протеже в системе ГРУ.

И вообще, что такое начальник разведки в крошечном отряде? В таком случае с ними летит не радист, а начальник радиослужбы! Олег проверил строп от пояса до мешка, на посадке их предупредили о маловетрии в районе высадки и приказали увеличить длину стропа. В штилевую погоду десантник может приземлиться на свой мешок, в таком варианте травма гарантирована.

На инструкторов в подмосковном тренажерном центре тоже не стоит грешить. Перед ними он ничем не отличился. Показал стопроцентный результат в стрельбе с двух рук в комнате при выключенном свете. И что? С пяти метров надо постараться промазать, а не попасть. Сбивал на сто метров спички? Здесь заслуга винтовки с великолепной оптикой и мягким патроном, вертикальную спичку легче сбить, чем горизонтальную.

– Приготовиться к десантированию! – неожиданно прокричал говорливый стрелок и нырнул к пулемету.

Олег прижал ногой мешок, дабы случайно не вывалился при открытии бомболюка, и провел ладонью по замкам подвески. По команде «пошел» вытолкнул мешок, а строп выдернул его самого. Он угодил во вспаханное поле, вонзившись в него почти по пояс. Вокруг сплошная темень, мокрая земля и ни пятнышка снега. Первым делом расстегнул подвеску, плюхнулся на задницу и подтянул к себе мешок. Надо выбираться, а без саперной лопатки не обойтись.

Как ни странно, обошлось. Чтобы разобраться со шнуровкой, он облокотился на мешок, и ноги высвободились. Первым делом бросил зеленый фальшфейер, условный сигнал опасного приземления. Ветра действительно нет, а сто шагов наугад вывели на твердую землю с мелким кустарником. Второй фальшфейер отразился бликом от оконного стекла. Дом! Олег ринулся напролом, но жилище оказалось заброшенным, без малейших признаков, дороги.

Надо же, рядом чистое поле, а его угораздило приземлиться на крохотный участок вспаханного огорода! Пришлось спешно разбрасывать фальшфейеры в другом месте, затем принялся растапливать печь для сушки увазюканной в грязи одежды. В дом ввалился радист со скомканным парашютом на плечах.

– Затяжным прыгал? – полуобернувшись, спросил Олег.

– Ага, чуть не звезданулся, это мой первый ночной прыжок, неправильно определил расстояние.

– В Персии стажировался?

– Зачем? Пять лет отслужил в Первой воздушно-десантной бригаде. Бросай кочегарить, сейчас самолет развернется для сброса багажа.

Грузовые мешки разнесло на два километра, вероятнее всего, стрелок сбросил их небрежно. Уже давно рассвело, а разведчики все еще разыскивали багаж. Лейтенант сверял номера и отправлял отряд на поиски недостающего груза. Последний парашют нашли почти в трех километрах от места высадки на краю глубокого оврага.

Начало операции явно не задалось, радист не отходил от передатчика, а Моряк отчаянно матерился. Их выбросили неведомо где, а оставшийся от хутора одинокий домик посреди степи никак не тянет на ориентир. Судя по многочисленному и тяжелому багажу, отряд должен с кем-то соединиться, а вторая половинка не обнаружила их в условленном районе. Интенсивный радиообмен проходил с эмоциональными комментариями. В Москве проводили проверку вычислений штурмана, а неведомые встречающие требовали дополнительных ориентиров.

– Дополнительных ориентиров захотели? Отстучи! Овраг в трех километрах на юго-запад! – со злостью крикнул Моряк.

Как ни странно, овраг помог определить местоположение отряда. Получив новую телеграмму, командир покосился на Олега, который стоял без штанов и за неимением воды занимался сухой чисткой. В результате на разведку местности отправили Осипа. В овраге оказался ручеек, а далее протекала неширокая степная речушка. Получив уточняющие сведения, командование велело сидеть на месте и ждать подхода второй половинки.

– Вот вернемся, я этим летунам надаю оплеух! – горячился Моряк. – Умудрились сбросить отряд на единственную реку в округе!

– Там сразу под лед уйдешь вместе с парашютом, – поддакнул Осип.

– Вот именно! – воскликнул командир. – Из-за какого-то олуха под угрозой срыва важное задание!

Санный обоз прибыл через три дня, после ночевки ехали еще три дня в обратную сторону. Добравшись до леса, часть багажа передали местным партизанам и двинулись с проводниками дальше. Маленький караван продолжил путешествие по лесам Западной Украины. Иногда сани скользили по наезженным проселкам, порой возницы сворачивали на просеки, и лошади недовольно фыркали перед метровыми сугробами.

Укрывшись плохо выделанными волчьими шкурами, Олег всю дорогу подремывал. Скучно, из развлечений лишь редкие споры возниц у развилок.

– Я те говорю налево надо брать, иначе придется железку у города переходить! – сварливо заговорил один.

– Там немецкий аэродром, нарвемся на патруль и амба! – предупредил второй.

– Че спорите! Железку надо сейчас перейти, а аэродром югом, и выйдем к Ровно с запада, – уверенно сказал третий.

Ровно! Немцы здесь основали столицу Рейхскомиссариата Украины. До войны Киев по-прежнему выглядел уездным польским местечком с одной парадной улицей от вокзала до Бессарабского рынка. Хрущев пытался навести здесь столичный лоск, но наркоматы отказались переезжать из Харькова. Великий волюнтарист затеял даже строительство железнодорожного туннеля под Днепром, но война спасла от воплощения безумного проекта.

Конечным пунктом оказался заснеженный лиственничный лес, где сразу по приезде занялись заготовкой дров. Никто из разведчиков не страдал излишним любопытством. Надо – значит надо, а спать на санях даже комфортнее, особенно после того, как над ними повесили шатром парашюты.

– Вставай, Студент, пора заняться делом! – Окрик Моряка разбудил задолго до рассвета.

Сначала Олег подумал, что его разбудили ради погрузки колотых дров на сани, и принялся помогать партизанам.

– Разогрелся? – усмехнулся Лейтенант. – Переодевайся и отправляйся на разведку.

Ватные штаны с курткой вписывались в представление о быте во время войны, но стеганые ватные чуни и шапка оказались неожиданностью.

– Въезд в город строго по пропускам, на посту немцы, – заговорил Моряк, – попробуй договориться и проехать туда и обратно.

– Что делать, если не пропустят? Искать обходной путь или нет? – спросил Олег.

– Возвращайтесь обратно. Но ты должен постараться въехать в город и получить пропуск на завтрашний день, – твердо заявил Лейтенант.

– Да проедем! Немцам нужны дрова! Лес рядом, да они партизан страшатся, – хохотнул один из проводников.

– Тебе необходимо найти домик под вывеской «Почтово-багажное отделение», – продолжил Моряк. – Это наша цель.

– Не волнуйся, командир, – встрял возничий. – Я до войны сцепщиком работал, прям до дверей довезу.

Партизаны принялись хвастаться своими успехами, как они отстреливали в лесу немцев, словно зайцев. Сейчас гитлеровскому гарнизону совсем туго, дрова приходится покупать, а соответствующей статьи расхода в документах не предусмотрели.

Переодевшись в маскарадный наряд, Олег решил для пущей достоверности испачкать лицо сажей. Чисто выбритый молодой парень может вызвать у немцев подозрения, а грязного замухрышку в худшем случае пнут ногой. У костра собралась вторая группа партизан и затеяла спор с разведчиками.

– Забудь о противотанковом ружье, для остановки паровоза достаточно винтовки с бронебойными патронами, – потребовал Петр.

– Оставь теории при себе! – возмутился партизан. – Мы уже все перепробовали!

– Слушай, пробовальщик, а куда ты стрелял? – ехидно поинтересовался Костя.

– Куда, куда, в котел! По тендеру палить бесполезно, – огрызнулся один из возниц.

Разведчики дружно захохотали, а Петр, утирая слезы, пояснил:

– Самовары на колесах делали в прошлом веке. Снаружи ты видишь кожух, за ним через полметра находится корпус топочной камеры!

– А топочная камера изнутри выложена шамотным кирпичом! – добавил смеющийся Костя.

– Хочешь сказать, что там вообще нет воды? – с сарказмом в голосе спросил партизан.

– Над огнем закольцован пучок дюймовых труб, в нижних бежит вода, а верхние уже с паром, – ответил Петр.

Партизаны примолкли; пробей противотанковое ружье оба стальных корпуса с кирпичами – не факт, что пуля попадет хоть в одну из труб. Наконец один из них решился на главный вопрос:

– Куда надо стрелять?

– Впереди над тележкой установлены цилиндры, туда и бей. Сделаешь дырку, и весь пар со свистом уйдет, – пояснил Петр.

– Паровая машина! – догадался партизан.

– Мы засядем с двух сторон и превратим оба цилиндра в решето! – повеселев, воскликнул второй.

Олег натер лицо пеплом от костра, затем утерся тряпицей и сразу стал выглядеть в два раза старше. В учебной роте их многому научили; знаючи, уничтожить или повредить технику совсем не сложно. К примеру, как быстро и надежно вывести из строя самолет? Достаточно прострелить одну лопасть винта, и технический персонал провозится с заменой не менее суток.

– Не тяни волынку, Студент, поехали, иначе засветло не вернемся! – позвал возничий.

Олег обреченно вздохнул и взялся за вожжи, он до сих пор боялся лошадей и толком не научился ими управлять. Маленький караван выбрался на проселок, и лошадки затрусили на запах жилья. От опушки леса до шлагбаума почти два километра, но немецкая застава была заметна издали. Подходы ограждали несколько рядов колючей проволоки, по краям дороги настоящие дзоты. Для солдат построили бревенчатый дом, а вместо мансарды оборудовали еще одно пулеметное гнездо.

Со стороны немецкий заслон мог показаться неприступным, даже устрашающим. На самом деле взять его не представляло труда, создатели не предусмотрели защиту с флангов.

– Ausweis! – потребовал часовой.

Возничие окружили немца и принялись рассказывать о тяжелой жизни без куска хлеба и валенок.

– Господин хороший офицер, пропустите в город, пожалейте малых деток, без штанов зимой бегают, – настойчиво повторял Олег.

Насладившись пантомимой, часовой грозно приказал:

– Zuruck!

Приказ добавил возничим вдохновения, и они продолжили клоунаду на более высоком эмоциональном уровне. Через четверть часа из домика вышел унтер-офицер и указал на кособокий «Opel».

– Laden, – распорядился часовой.

Русские дороги в полгода ухандокали немецкий грузовичок. Рессоры правой стороны сломаны, у заднего коренного листа расколото ухо, инвалид, а не машина.

– Много не грузите, – посоветовал мужичок в драном пальто, – прижимистые немцы щедрости не понимают.

Следом за ним подошли остальные мужчины и начали предлагать выгодные адреса покупателей. Олег завязал с посредниками разговор, начал с цен на рынке, затем расспросил о пропусках. Как выяснилось, заветную бумагу выдавали только горожанам, а селянам въезд в Ровно запрещен. В этом и заключалась суть проблемы с дровами. В первые дни оккупации немцы реквизировали всех лошадей, лишив жителей возможности заниматься извозом.

Лошади шлепали по талому снегу, а Олег с удивлением разглядывал деревянные дома частного сектора. Его заинтересовала не архитектура с расписными наличниками, а полное отсутствие заборов. Это желание жителей показать свою любовь к Европе или страх немцев перед партизанами? Впереди показались склады и железнодорожные пути с несколькими вагонами.

– Мы повернем налево к отстойной ветке, а тебе направо, увидишь напротив вокзала! – крикнул бывший сцепщик.

Кирпичный дом с вывеской «Почтово-багажное отделение» стоял на самом краю платформы. До революции мешки с почтой передавали из рук в руки, опасаясь террористов-революционеров и прочих воришек. Олег заехал на платформу и начал заворачивать к широким дверям багажного отделения, но был остановлен полицаем:

– Стоять, а то пристрелю!

Вот придурок! Думал, что спрятался, а самого за версту было видно. При приеме людей на службу немцы выставляли единственный критерий – кандидат должен доказать свою ненависть к советской власти. Таких было достаточно, после ликвидации НЭПа прошло каких-то пятнадцать лет, а раскулачивание закончилось совсем недавно. Профессиональные качества не принимались во внимание, на оккупированных землях отсутствовало понятие «законность».

– Привет! – Олег разгладил полицаю лацкан полупальто. – Тут такое дело, я продаю дрова, ты мне помогаешь и берешь свою долю.

Служитель немецкого беззакония моментально въехал в тему и робко постучал в заветную дверь. Разговор с обитателями почтового ведомства сразу перешел в торг, и Олег поздравил себя с успешным выполнением первой части плана.

– Заноси, – самодовольно заявил полицай, – только никуда не суйся, посторонним вход запрещен.

Отлично! Осталось наладить контакт с немцами и поругаться с этим придурком. Вместе с первой охапкой дров Олег прихватил пук соломы и сразу присел возле печки-голландки. В холоднющей комнате скучал офицер с двумя солдатами и двое гражданских. Второй ходкой Олег растопил буржуйку с еле теплой кастрюлей и принялся заносить остальные дрова. Закончив работу, склонился перед офицером и жалостливым голосом спросил:

– Позвольте завтра привезти дрова, у меня жаркая береза с липой.

– Дорого берешь! – ответил один из гражданских.

– Я? Мне вообще ничего не достанется, полицай всю плату положит в свой карман.

Гражданский аж подпрыгнул и тут же перевел ответ. Офицер схватил Олега за грудки, что-то выкрикнул и сильно тряхнул.

– За обман расстреливают на месте, – последовал невозмутимый перевод.

– Чего мне обманывать? За эти деньги я вам неделю дрова возить буду, только бумагу дайте, чтоб полиция не цеплялась.

Заявление Олега могло показаться опрометчивым, ибо он не знал оговоренной суммы, как не имел понятия о существующих ценах и зарплатах. Немец молча сунул оккупационные карбованцы и указал на дверь. Осталось спровоцировать финальную ссору. При следующем визите «дровосека» полицай обязательно побежит навстречу саням, что позволит его ликвидировать вдали от объекта. Выйдя из домика, Олег умышленно встал напротив окна и протянул полицаю все деньги:

– Сам выдели мою долю.

С самодовольной ухмылкой тот начал пересчитывать блеклые бумажки и тут же был остановлен офицером. Олег приготовился сыграть роль обиженного, что неизбежно приведет к ссоре. Не говоря ни слова, капитан с погонами почтовой службы забрал у полицая деньги и хладнокровно застрелил. Затем повернулся к Олегу и коротко приказал:

– Kommen.

Офигеть! Вот так буднично устроить кровавую расправу над слугой Рейха! Или идеология исключительности «высшей расы» настолько укоренилась в головах немцев? Офицер военной почты поступил не спонтанно, он был уверен в праве вершить самосуд. Олег по-настоящему испугался и деревянной походкой вошел в домик. Гражданский протянул бумагу с крохотной штампулькой размером в копеечную монетку и приказал:

– Труп сбрось с платформы и сообщи в городскую управу. Завтра приезжай ближе к вечеру.

Партизаны отказались не только ехать к городской управе, они не пожелали приближаться к той улице. После споров и уговоров возничие согласились подождать на улице без заборов. Оставив сани в общем обозе, Олег вернулся обратно, надел полицейскую кепку с нарукавной повязкой. Во внутреннем кармане нашлась картонка с типографским текстом и вписанной от руки фамилией прежнего хозяина.

Немцы заселили центральную часть города, выкинув обитателей жилых домов на улицу, поэтому городская власть находилась на другом берегу реки в здании бывшей школы. Олег бодрым шагом подошел к входу и непроизвольно остановился. Его не покидало ощущение неловкости, когда надеваешь чужую одежду меньшего размера. Школьный вестибюль пуст, вернее, заставлен мебелью, а людей нет. Пробежав четыре ступеньки до коридора первого этажа, нос к носу столкнулся с дородным дядькой.

– Чего приперся? – дыхнув сивухой, спросил тот.

– Немцы послали. Нашего часового у багажного отделения пристрелил офицер.

– Это здесь, у запасных путей? Небось Степка по дурости залез куда не положено.

– Он, Коноплянко, капитан в упор пол-обоймы всадил, – подтвердил Олег.

– Бери подводу и отвези на кладбище, – распорядился дядька.

– Не могу, мне приказано бежать к коменданту вокзала. – В качестве подтверждения показал бумаженцию со штампулькой.

– Другого пошли!

Надо срочно менять тему разговора, иначе можно договориться до неприятностей, и Олег указал на гору мебели:

– Чего до сих пор не вывезли?

– Куда? За мусор в городе немцы без разговоров расстреляют, а за городом партизаны, – жалостливо вздохнул дядька.

– Отдай мне, к родичам в село отвезу.

– Никак с перепою? Партизаны у первого дерева пристрелят!

– Зачем самому ехать? – пожал плечами Олег. – Найму на рынке односельчан, что приехали с дровами. Ты мне бумаги выпиши на семь саней.

– И то верно, иди к училкам, скажи – я велел.

Училки – это понятно, сейчас английский вроде экзотики, его начнут популяризировать в шестидесятых. Оккупационная политика Рейха исключала обучение порабощенных народов, вот школьные учителя немецкого языка и пошли на заработки. Дело сделано, можно идти за заветными пропусками, только куда?

– Среди них есть ласковые дамочки? – Олег многозначительно подмигнул.

– Маруська! – во всю глотку крикнул дядька.

– Я здесь, господин Verwalten. – В коридор выглянула раскрашенная девица.

– Обслужи парня, и помни, стерва, он мой лучший друг!

Молодая женщина достала из шкафа стопку картонных карточек, на которых уже красовались печати со свастикой, и принялась заполнять пустые графы. Олег немного побалагурил, попросил адресок для вечернего визита на стакан чая, в результате получил еще дюжину незаполненных пропусков.

– Докладывай, Студент! – не давая Олегу слезть с саней, потребовал Моряк.

– Дом просматривается только со стороны вокзала, прочие направления закрыты складами.

– Удалось заглянуть вовнутрь? – спросил подошедший Лейтенант.

– Дрова сам занес, печь растопил и бумагу выпросил. – Олег протянул листок со штампулькой.

Начальники прочитали текст и громко расхохотались.

– С юмором этот капитан, просит пока тебя не расстреливать, – перевел Лейтенант.

– На моих глазах грохнул полицая, – насупившись, ответил Олег и протянул картонки и кепку с повязкой.

– Полицай сам напросился или ты подсобил? – с усмешкой спросил Моряк.

– Случайно получилось.

– Ладно, проехали, что там внутри?

– Большая комната примерно десять на пять, справа стол и буржуйка, у дальней стены длинная лавка, двое штатских, офицер и два солдата.

– Это мелочи, где вход к почтовым ячейкам? – перебил Моряк.

– Строго посреди стены, дверь обита жестью, замка нет. Внешняя дверь с большим засовом, окно с решеткой.

– Назавтра договорился? – снова перебил Моряк.

– Сами назначили время, велели приехать ближе к вечеру.

– Будет им вечерний приветик! – хохотнул Лейтенант и строго спросил: – Откуда столько пропусков и при чем здесь мебель?

– Случайно получилось, зашел в городскую управу, поговорил с пьяным завхозом, вот и раздобыл, – ответил Олег.

– Что-то у тебя все случайно да случайно. Полицая подставил, пропуска на год вперед раздобыл, – недовольно заметил Моряк.

– Зачем нам мебель? – засмеялся Лейтенант.

– При чем здесь мебель? Документы позволят проехать в город на порожних санях, – пояснил Олег.

– Молодец! Задание выполнил на отлично! – похвалил Моряк и отвел Лейтенанта в сторонку.

Зимний вечер укутал лес черным покрывалом, партизаны цепочкой ушли на выполнение своего задания, а разведчики начали укладываться спать. Забравшись в шатер, Олег долго ворочался, гадая о цели предстоящей операции. Начальство интересовалось почтовыми ячейками, отсюда вывод: им предстоит перехватить пакет с секретными документами.

Утром в качестве разминки накололи воз дров и занялись чисткой оружия. Олег бережно извлек из футляра винтовку Рощепея и поцеловал приклад. Он влюбился в нее, а благодаря инструктору из подмосковного центра узнал тонкости оружейного дела. Раньше Олег считал кавалергардов телохранителями императора, на самом деле они были его свитой и имели соответствующее воинское звание. Например: «майор свиты». Царя и его семью охраняли придворные казачьи команды.

Что касается кавалергардов, они славились лишь безудержным шалопайством, и тому было простое объяснение. Офицером полка мог стать только представитель древнего дворянского рода с солидным личным капиталом. Во время службы в кавалергардском полку Врангель, Пилсудский и Скоропадский стали закадычными друзьями. Но главное, что узнал Олег, это принцип изготовления персонального огнестрельного оружия. На вопрос инструктора: «Как можно подогнать винтовку под конкретного человека?» он, не задумываясь, ответил:

– Немного изменить приклад, ложе и цевье под длину рук, форму плеча и подбородка.

– Кавалергарды тонко чувствовали оружие, заказывали сильный или слабый чок, мягкую или жесткую откатную пружину. И главное, они презирали традиционную нарезку.

– Как это понять? – недоуменно спросил Олег.

– У тебя в руках винтовка с гибридной нарезкой, большинство предпочитали полигональные нарезы, были любители уменьшенного поля нарезов, – ответил инструктор.

После подготовки оружия наступила очередь мин и взрывателей к ним. Партизаны срезали у немцев длинный кусок телефонной линии и обеспечили Олега запасом тонкой стальной проволоки. От работы его оторвал радостный крик возвращающихся партизан:

– Мы его остановили с первого выстрела!

– Ты представляешь! Я попал в цилиндр, а пар как свистнет! Машинист с перепугу на тормоза! – взволнованно сообщил второй.

– Ребята из пулемета по вагонам, только стекла посыпались! А немцы зайцами на другую сторону под второй пулемет!

Перебивая друг друга, партизаны эмоционально делились впечатлениями скоротечного боя. Никто из разведчиков их не перебивал, давая возможность выговориться и еще раз пережить радость победы.

– Собираемся! – глянув на часы, приказал Моряк. – Ничего не оставлять, обратно не вернемся!

Сани с радистом и Лейтенантом укатили куда-то в лес, партизаны остались на опушке, а разведчики беспрепятственно въехали в город. Олег красовался на лавочке рядом с возничим, причем еще в лесу напялил дурацкую кепку и повязку со свастикой. Моряк с грузом дров завернул к железной дороге, остальные направились к городской управе.

– Где тебя носит? Начальник полиции с утра обыскался, иди, пиши рапорт о застреленном Коноплянко, – сварливо встретил завхоз.

– Не буду я на немца бумагу писать! – возмутился Олег. – Лучше сам застрелюсь!

– Вот дурья башка! Ему отчет составлять о потерях личного состава.

– Пусть сначала похмелится! Немецкий офицер застрелил полицейского! Он хочет написать докладную на самого себя?

– И правда. – Завхоз озадаченно почесал затылок. – Начальник головой отвечает за подчиненных, с этим сейчас строго.

– Пусть спишет на боевые потери. Преследовал партизан, перестрелка и все прочее. В бою погиб, и весь отчет.

– Умный ты парень! Пошли к городскому голове, я тебя мигом устрою на хорошее место!

Вот попал так попал! Надо выкручиваться, и Олег выдал очередное предложение:

– Сначала помоги набрать пустых бутылок, я их с мебелью отправлю, а обратно привезут с самогоном.

Завхоз моментально забыл обо всем на свете, от предвкушения предстоящей пьянки у него даже покраснел нос.

Едва сани выехали из-за складов, как со стороны почтово-багажного отделения послышался грозный окрик. Ну, дела! На посту оказался солдат! Олег спрыгнул с саней, но немец снова грозно крикнул и вскинул винтовку.

– Пальнет салага, с перепугу пальнет, – тихо сказал Моряк.

– Полицай! – Олег потыкал пальцем в нарукавную повязку. – Хер гауптман, дрова! – и указал на сани.

Солдат пару минут решал не прописанную в уставе задачу, затем шмыгнул носом и постучал в дверь. Из домика выглянул штатский, призывно махнул рукой Олегу и что-то сказал солдату. Тот еще раз шмыгнул носом и обиженно отошел к углу, где встретился с пистолетом Моряка. Отсчет времени пошел на секунды, лошадка рысью взяла пологий подъем, и сани встали напротив приоткрытой двери.

Олег вошел с широкой улыбкой и вместо приветствия открыл огонь с двух рук. В комнате полно солдат! Почему? Он не считал немцев, но сразу понял – патронов не хватит. С первым выстрелом начал перемещаться к столу, где с выпученными от страха глазами сидели двое гражданских. Со стороны могло показаться, что Олег танцует. Шаг действительно напоминал латиноамериканскую румбу с обратным покачиванием, разве что попой не крутил. В дверях, с двумя пистолетами в руках, появился Моряк и после заключительных выстрелов похвалил:

– Молодец, двадцать выстрелов за пять секунд, зачет на пять баллов!

Пять секунд? Для Олега они тянулись минутами ожидания сухого щелчка. Шумно переведя дух, взволнованно спросил:

– Откуда они взялись?

– Вчерашние из почтовой службы и офицер фининспекции с дюжиной солдат сопровождения, – ответил Моряк и, приложив палец к губам, указал на вторую дверь.

Олег занял позицию напротив, а командир медленно потянул за ручку, при этом приготовился открыть огонь через межпетельную щель. Никого, лишь гора брезентовых мешков от входа до почтовых ячеек. В домик заглянул Осип:

– Ого! Знатно настреляли! Сани подогнали к тыльной стороне платформы.

– Выносим мешки и прячем в мебели, а Студент выгружает дрова и складывает с улицы у окна, – распорядился Моряк.

Мешков оказалось с тонну, не меньше, в завершение командир выгреб из ячеек приготовленную к отправке почту.

– Поможем Студенту, – предложил Николай.

Разведчики быстро обложили колотыми дровами стену, скрыв от глаз входную дверь и окно. Моряк критически осмотрел немного кривоватый штабель, затем подозвал Олега:

– Ты возвращаешься обратно и вместе с Петром уничтожаешь заставу. Затем дожидаетесь немцев и держите их до темноты.

– Сделаем! – самоуверенно ответил Студент.

– Здесь столица Восточных земель, в городе генералов больше, чем в штабе группы армий «Юг». На вас обязательно пустят танки.

Олег сразу сник, танки – это серьезно. Он общался лишь с полупьяным завхозом да капитаном военной почты и совсем забыл о сосредоточенных в городе силах. Здесь Восточный форпост Рейха. Гауляйтер Восточной Пруссии, Рейхскомиссариатов Украины и Остланда Эрик Кох отличался крайней жестокостью. Для него немцы, кто не родился в Пруссии, были людьми низшего сорта. Солдаты попрут в атаку с отчаянной решимостью обреченных.

Придется ставить мины и уповать на пулеметы, других вариантов нет. Продумав свои действия, Олег подстегнул лошадку. У шлагбаума лицедействовал Петр, на смеси пантомимы с клоунадой пытался добиться разрешения пройти в город. Отлично выбранное место, их не видно из окна, а пулеметчику на чердаке мешает свес крыши, можно начинать! Остановив сани, Олег подошел к часовому, но тот, предвидя просьбу, решительно заявил:

– Nein!

– Нет так нет, – покладисто ответил Петр и выстрелил под затылок.

Услышав скрип открываемой двери, наряд на всякий случай вытянулся по стойке смирно, Олег мысленно усмехнулся и открыл огонь. Проверив ради собственной безопасности все закутки, начал осторожно подниматься по лестнице. На краю верхней ступеньки стоял пустой солдатский котелок. Вот хитрец, установил сигналку для проверяющего, а сам спит, причем не обязательно у пулемета. Жестянка с грохотом покатилась вниз; досчитав до пяти, Олег открыл чердачный люк и всадил две пули в напряженную спину.

Расправившись с пулеметчиками в дзотах, друзья обшарили немецкий блокпост и сложили в сани все полезные трофеи. Петр на рысях покатил к лесу, а Олег принялся сливать бензин в бутылки.

– Сколько дал немцам за бутыль? – Нежданный вопрос заставил непроизвольно вздрогнуть.

– Не твое дело, брысь отсюда!

– Да свой я, свой, сегодня в управе виделись.

Полицай тусуется под видом посредника в продаже дров? Почему нет?

– Тебе какое дело? Машины у тебя нет, и бензин тебе ни к чему, – грубо ответил Олег.

– Поэтому и интересуюсь, у тебя тоже нет автомобиля, а керогаз с примусом заправляют керосином.

Вот гад глазастый, благо расправу с немцами проморгал. Или нет, рука у него в кармане!

– Садись за руль, я буду заливать бензин в двигатель, а ты заводи, – предложил Олег.

– Не, я шоферской науке не обучен.

– Садись, я покажу нужную кнопочку.

Полицай неуверенно потоптался, но любопытство взяло верх. Он неловко плюхнулся на деревянное сиденье и спросил:

– Которая? Здесь много всяких кнопок.

Ответом послужил мягкий щелчок автоматики, пуля «ТТ» насквозь прошила грудь полицая, пробила в кабине дырочку и улетела в неизвестность. Следуя наставлениям Лейтенанта, Олег забрал документы с солидной пачкой оккупационных карбованцев и продолжил работу. Петр вернулся на других санях, и они вдвоем занялись минированием с учетом танковой атаки.

– Поджигаем? – спросил Олег и, не дожидаясь ответа, забросил в дом канистру, затем факел.

Петр подорвал дзоты, немного полюбовался на пыхнувший спичкой блокпост и свистнул вслед тикающим со всех ног торгашам. Пора занимать позиции. Для себя Олег выбрал неглубокую низинку, где устроился меж борозд бывшего картофельного поля. Петр залег с внешней стороны колючей проволоки, уместившись в небольшой ямке. Помахав друг другу рукой, оба начали готовиться к встрече с врагами.

Долго ждать не пришлось, из-за домов резво выскочила пара мотоциклов, а следом крытый брезентом грузовик. Бравые ребята попытались лихо затормозить, но «Цундапы» заскользили по наезженному снегу и снесли шлагбаум. С расстройства немцы выдали в сторону леса длинные очереди и картинно закурили. Грузовик подъехал осторожнее и аккуратно остановился поодаль от пылающего дома.

Олег прижался щекой к прикладу, по договоренности он начинает первым. Офицер небрежно выпрыгнул из кабины и шлепнулся навзничь. В первый момент водитель отвел глаза, затем решил помочь своему командиру и упал рядом. Петр показал класс скорострельности, уложив мотоциклистов в считаные секунды. Остались солдаты, но они скрыты брезентом.

Мелькнула мысль открыть огонь вслепую и таким способом выгнать их на белый свет. Увы, винтовка Рощепея, или «наш ответ Винчестеру», имела серьезный недостаток – у нее быстро перегревалась затворная коробка. Если американская винтовка никогда не принималась на вооружение из-за слабого патрона, то разработка Рощепея поплатилась за сильный заряд.

Пострелять по брезенту, а затем наблюдать за убегающими немцами? Подобная перспектива Олегу не нравилась, и он решился на отчаянный поступок. Со стороны города нет никакого движения, поэтому можно рискнуть. Короткими перебежками он добрался до машины, завел двигатель и повернул на пылающий дом. Он расчетливо выпрыгнул, но жар пламени все же успел опалить лицо. Грузовик вмиг полыхнул, и солдаты с воплями ужаса посыпались в талые лужи.

– Совсем сбрендил, да? – грозно спросил Петр. – Попробуешь повторить – и получишь от меня пулю по ногам!

– Да ладно, забыли, – миролюбиво ответил Олег. – Побежали по местам, вон на окраине появился танк.

Это был не танк, а танкетка; скользя на поворотах и пуская клубы вонючего эрзац-бензина, она мчалась к разгромленному блокпосту. На этот раз немцы предусмотрительно остановились на почтительном расстоянии, постреляли из крупнокалиберного пулемета и заглушили двигатель. Вскоре подъехало два грузовика, солдаты рассыпались цепью и залегли на руинах дзотов. Следом привезли полицаев и пинками отправили собирать трупы.

Начало смеркаться, и Олег уже собрался ползти к лесу, но нет, рев моторов сообщил о приближении настоящих танков. Генерал с широченными, в ладонь, лампасами выстроил офицеров и истерично зачитал им боевой приказ. По-видимому, немцам стало известно о налете на почтово-багажное отделение. Танкетка снова взревела мотором и подкатила к догорающему грузовику. Прикрываясь руками от жара, полицаи под матюги немцев закрепили трос. Танкетка немного поелозила, затем попыталась стащить останки машины в поле. Оказавшись на грядках, гусеницы сразу забуксовали, а механик-водитель сдуру добавил газу и окончательно сел на брюхо.

Рассвирепевший генерал первым делом пристрелил парочку полицаев, оставшиеся впряглись в грузовик и потащили его в город. Олег приготовился – сейчас начнется самое интересное. Танки уверенно двинулись вперед, а трое солдат побежали убирать мотоциклы с дороги. Кто обратит внимание на тонюсенькую проволочку между ними? Не заметили, и взрыв лишил Вермахт мотоциклов и солдат.

С генералом произошла настоящая истерика, которую усугубил Олег, дернув заветную веревочку. Придорожные фугасы с одной стороны обложены бутылками с бензином. Эффект направленного взрыва выбросил языки пламени на танки. Загорелся только один, но это не важно, немцы явно знакомы с «Катюшами» и резво кинулись наутек. Олег прильнул к прицелу и первым делом снял генерала, затем принялся отстреливать остальных офицеров.

В завершение со стороны города показался натужно тарахтящий трактор в сопровождении колонны солдат. Все, пора сматываться, серьезные силы подразумевают полноценную атаку, против которой экспромт неуместен. Порой оглядываясь, Олег пополз на вторую позицию. Петр вовсю отводил душу. Первым делом посшибал танкистов, которые с сигаретами в зубах вылезли подышать свежим воздухом, затем принялся за офицеров пехоты.

Немцы сразу сообразили, с кем имеют дело, подошедший батальон рассыпался цепью и пошел в атаку. Дело швах, пора убираться в лес. Завидев убегающих снайперов, солдаты засвистели и открыли огонь. Ощущение сотен летящих в спину пуль добавило Олегу прыти. Практически безнадежную ситуацию исправили партизаны. Кинжальный огонь из четырех трофейных пулеметов заставил пехоту уткнуться носом в мокрый снег.

– Чего разлегся? – Партизан схватил Олега за воротник. – Уходим, сейчас танки ударят!

– Я дорогу заминировал.

– Они сначала по лесу постреляют, затем вперед двинутся.

– В таком варианте безопаснее лежать на опушке, – возразил Олег.

– Хочешь поквитаться за страх? – спросил другой партизан.

– Они обязательно войдут в лес, а мы ударим им в тыл, – предложил Петр.

– Не, не пойдут, – уверенно заявил партизан. – Немцы пользуются только южной и восточной дорогами, а сюда не суются.

Над головой прошипел снаряд и глухо бухнул где-то в лесу.

– Завал сделали? – спохватился Олег и побежал за толом к саням.

Работать пришлось в спешке; выбрав подходящее место, он подвязал к стволам шашки и благоразумно укрылся в чащобе. Завал получился отменный, взрывы отбросили некоторые деревья прямо на середину лесной дороги, а некоторые поставил стоймя. Наспех установив парочку ловушек, Олег побежал обратно на опушку.

– Самое главное пропустил, – с сожалением заметил Петр. – Вишь танк горит? Твоя работа! На моей мине трактор подорвался.

– Чего это трактор полез вперед? – поинтересовался Олег.

– Они полицая посадили и погнали проверять наличие мин, – хохотнул партизан.

На небе появились первые звезды, и партизаны начали собираться. Действительно пора, немцы ночью не воюют, тем более с хозяевами леса.