Сумерки раннего утра разлились спокойной тишиной, только у берега мелкие волны обегали валуны и игрались с песчинками. Дружинники подхватили Норманна под руки и ловко перенесли на драккар. Провожающие навалились плечами на штевни, стронули с места и, разбегаясь, вывели на глубину.

– Весла на воду! – скомандовал Шушун.

Первая смена гребцов накинула ременные петельки и приготовилась к развороту.

– Правые вперед! Левые табань! И, раз!

Дружина разделена на три смены по восемь гребцов в каждой, свободные начали укладываться досмотреть прерванные сны. Норманн с удивлением увидел обычные спальники, наклонился и недоверчиво пощупал.

– Держи, барин!

Шушун протянул самый настоящий спальный мешок, с той лишь разницей, что сшит из нерпы, а внутри толстый грубоватый мех.

– Всем волчьи шкуры, а тебе на медвежьем меху. Зимой на льду не замерзнешь!

– Где взял? Среди мурманских трофеев такого не видел.

– Твои селяне дали, они с ними зимой на морского зверя ходят.

Норманн скинул меховую безрукавку, снял высокие сапоги, носки из мягкой юфти и нырнул досыпать. Сначала принюхивался, пытаясь уловить неприятный запах псины, которым обычно несет от плохо выделанного меха, но нет, ощутил едва уловимый аромат сушеных трав, так и уснул. Проснулся от яркого солнца и запаха каши, немного полежал, желая оценить удобство едва ли не античного спального мешка. А что, вполне! Руки-ноги не затекли, под боком не чувствуются неровности настила, отдых не хуже чем в постели. В носовой части драккара на песке стояла жаровня с догорающими углями, а на ней исходил паром котелок с пшенной кашей. Вторая смена гребцов заканчивала поздний завтрак и промывала за бортом свои миски. Дружинники третьей смены дремали в спальниках или неторопливо беседовали за жизнь. Соблюдают очередность, догадался Норманн, сначала сядут уставшие гребцы, затем наступит их время стучать ложкой.

– Что будешь есть, боярин? – спросил Шушун. – Пшенная каша на козьем молоке или просто молоко с хлебом?

– Не, дай кусочек рыбы или колбасы.

– А пить что будешь?

– Кипяток есть, завари чай китайский.

Он еще в Новгороде узнал, что под словом «чай» подразумеваются различные варианты травяного сбора. Утром пили взбадривающий, днем – для улучшения пищеварения, вечером – для крепкого сна. Привычный чай продавался в избытке, купцы его привозили из какого-то торгового города под названием Сарайчик.

– Держи, боярин. – Парнишка лет пятнадцати стремительно выполнил заказ.

Норманн взял глиняную тарелку с горкой жареной ряпушки и кругом колбасы. «Дежурный по камбузу» застелил лавку скатеркой, поставил большую чашку, медный чайник и килограммовый горшок меда, рядом лег теплый каравай хлеба утренней выпечки. Красота и умиротворение. «Бабье лето» – справа сосновый бор, слева зеркальная гладь Онежского озера. На втором драккаре затянули шутливую песню под ритм хода. Вскоре появились приметы «засадной деревни», жители которой выбежали на берег с пожеланиями удачи.

– Хорошо идем! – жмурясь от солнечных бликов на воде, сказал Норманн. – Семьдесят километров за четыре часа!

– По осени вдоль этого берега сильное течение с севера, – ответил Шушун.

– А дальше как будет?

– До Котлина с водой идем, а там как решишь.

– «Бабье лето», идем прямо на Готланд.

– Посмотрим, – нейтрально ответил Шушун.

– Скажи, а что Новгород с Псковом поделить не могут? Почему воюют беспрестанно?

– Спросишь тоже! Деньги, конечно! Псковитяне зарятся на Беломорье да в Персию норовят прорваться.

– Вроде город поменьше, а силами равны с новгородцами.

– Нет, они слабаки! Ганзейцы их подзуживают да рыцарей тевтонских задаром дают.

– Литва сильна? Смотри, и на Москву наскакивают, и на Смоленск, и на Тверь, и на Новгород.

– Такая же история, рыцари с ними идут. Если город возьмут, литовцев гонят за ворота, пока не выгребут самое ценное.

Так в разговорах проводили время. Драккары как будто летели. Следующий рассвет встретили у входа в Неву. Крепость Орешек показалась безлюдной и безразличной, зато на правом берегу, где впоследствии появится Петрокрепость, обнаружилась многолюдная деревня. На Охтинском повороте стояла маленькая крепостица со смотровой вышкой, но дозорный проигнорировал мелкий флот. Зато дальше ожидал сюрприз – у стрелки Васильевского острова неожиданно повернули в Малую Неву. Норманн чуть было не приказал идти прямо, да спохватился, фарватер в это время может оказаться совсем в другом месте. Когда обогнули остров, то в районе Ленпорта увидели еще одну маленькую крепость. Все, безмятежное плавание закончилось, на рассвете прошли севернее Котлина. Впереди море.

Норманн стоял на руле в третьей смене, с выходом в открытые воды он закрепил перед рулевым веслом компас и держал курс, который бывалый моряк назвал бы вест-вест-зюйд-вест. Он неплохо помнил Балтийское море, к тому же перед отходом старательно штудировал карту автомобильных дорог, запоминая очертания берегов, островов и их ориентацию относительно сторон света. Зато Шушун и его напарник Вельед прекрасно ориентировались без компаса. Они каким-то чутьем держали верное направление, поглядывая только на второй драккар. Даже в темноте ночи их интересовали лишь привязанные к мачте и к кормовому штевню фонари. Интересная конструкция у этих глиняных фонариков. Внизу и вверху маленькие дырочки для протока воздуха, в центре заполненная тюленьим жиром высокая плошка с льняным фитилем. Напротив огонька сделаны широкие вырезы, которые прикрывались кусками слюды. Простенько и надежно, на первый взгляд тускленький огонек, а просматривался на несколько километров.

«Бабье лето» радовало зеркальной гладью моря и полным штилем. На третий день после Котлина прошли мимо рыцарского замка Кыпу, где на одной из башен дымил смолистыми еловыми ветками большой костер. Финский залив закончился, поворот на юго-юго-запад к острову Готланд. Им явно везло, благополучно прошли мимо южной оконечности острова, где на башне замка Удде дымил очередной костер.

– Поворачиваем к берегу, – тревожно поглядывая на небо, сказал Шушун.

– Зачем? Судя по облакам, ветер начнется завтра.

– Правильно, нам бы до завтра успеть подойти к Эланду.

– Вот ты о чем! Я-то подумал, что ты хочешь зайти в один из заливов Готланда.

– Опомнись, весь восточный берег острова – сплошное разбойничье гнездо.

– А маяк? Хозяин замка разве не гоняет пиратов?

– Люди говорят, что он с ними заодно. Ночью костер жгут в другом месте, заманивая корабли в ловушку.

– Готландцы давно бы повесили за такой грабеж.

– Живых-то не остается. Но вдоль восточного берега острова никто не ходит.

– Хорошо, свидетелей нет, но почему Готландский союз не сгонит разбойников с острова? Висбю – большой торговый город.

– Попробуй, сгони! Они даже за городскую стену выйти не могут. Здесь же языческий центр всех скандинавов.

– Никогда о подобном не слышал.

– Эх ты, а еще Норманн! На Готланде в местечке Ви живет их главное божество.

– Может, Вий? – осторожно спросил парень.

– Тогда бы город называли Вийсбю, – возразил Шушун.

К вечеру начал подниматься юго-западный ветер, а утром уже свистел настоящий шторм. Несмотря на близость берега, море заставило гребцов попотеть. Наконец вошли в пролив между островом Эланд и полуостровом Скандинавия. Работать веслами стало легче. Казалось, несущиеся по небу тучи цепляются за холмы на высоком берегу острова. Обрывистый берег хорошо прикрывал драккары от штормового натиска. Снова пошли легко. Ночью проскочили самое узкое место пролива, где грозно возвышался выкрашенный желтой краской замок Кальмар. С рассветом начали искать подходящий залив. В такую погоду не реально преодолеть открытый участок Южной Балтики.

– Не горюй, боярин! Два-три дня, и ветер стихнет! – подбодрил Шушун.

– Да знаю я, не впервой здесь, осталось подыскать удобную бухточку.

– Найдем, мимо не проскочим.

Это верно, они шли не далее двадцати метров от пологого берега, здесь хоть и песок, но в отличие от восточного побережья совершенно нет дюн. Залив приметили издали благодаря зарослям камыша. Повеселевшие гребцы подналегли на весла и, с хода пробив трехметровые заросли, уткнулись носом в берег. Дружина не скрывала своей радости от предстоящего отдыха и с удовольствием разбрелась по берегу. Неподалеку на невысоком обрыве обнаружили следы костра, но менять стоянку не стали. На этом месте драккары окажутся ниже берега, что создаст больше неудобств, чем преимуществ. За неширокой полосой колючего шиповника вперемешку с ежевикой простирались убранные поля, а чуть дальше, километрах в трех, виднелась маленькая деревушка.

– Слушай команду, Шушун! В деревню не ходить! Подыщи удобное место для дозора, дежурить попарно.

– Опасаешься? Здешние края вроде спокойные, да кто его знает.

Отобедав, кто завалился вздремнуть, кто снарядил снасть и занялся рыбалкой. Норманн вышел на небольшой мысок, но сильный ветер хорошо чувствовался и в заливе. Остается ждать у моря погоды, хорошо, если три дня, а может, и неделю. Как-то в яхт-клубе слышал рассказ одного любителя, который решил провести отпуск в путешествии на яхте. Дошел до Таллина и простоял у острова три недели – весь отпуск превратился в унылую рыбалку, причем ловились исключительно бычки.

Рыбалкой Норманн не увлекался, впрочем, время можно использовать для занятий с дружиной. Он развернулся и увидел бегущего гонца:

– Боярин! Боярин! Тревога! От деревни идут пешие и конные воины!

Ну попали! Норманн еще раз посмотрел на покрытые пеной волны, придется возвращаться назад и искать укрытие на острове Эланд. Бегом к заливу, где воины сноровисто надевали броню и готовили оружие. Шушун с Нерлем стояли среди кустов шиповника и смотрели на приближающуюся нестройную вооруженную толпу, которую возглавлял конный отряд.

– Уходим? – спросил Норманн.

– Зачем? – удивленно ответил Нерль. – Конных полтора десятка да сотня мужиков с косами и рогатинами.

– Так нас менее шести десятков.

– Ты, боярин, постой здесь да посмотри, а мы с Шушуном проучим дурней. Ишь позарились на чужое добро!

Норманн метнулся к драккару, достал свое бронепальто, мечи и лук. Появившийся словно ниоткуда Нил начал помогать одеваться. Обратно пошли вдвоем. Дружина уже построилась и спокойно ожидала атаку. Нерль разделил воинов на два маленьких отряда: один из корабельщиков с молодежью во второй линии, впереди Нерль со своими людьми. Новгородцы, вооруженные сулицами и топорами, левым краем немного вошли в заросли шиповника. Беглые владимирцы выбрали для себя просторное место. Датская пехота шла толпой, стараясь прикрыться не плетеными щитами, а спиной соседа. Крестьян подгоняли три всадника в блестящих шлемах и кольчугах, остальная кавалерия забирала в сторону.

– А чего верховые уходят вбок? – спросил Нил. – Разом ударить выгоднее.

– Лук готовь, первым делом надо ту троицу ссадить, – ответил Норманн.

– Не, ну правда, почему всадники мудрят?

– Они скоро развернутся и пойдут на нас вдоль берега.

– Зачем?

– Чтобы ты не успел в драккар убежать.

– Никуда я не побегу!

Молодежь заметила действия Нила и так же начала готовиться к стрельбе. Дистанция была приемлемой для Норманна, но требовалось дождаться кавалерийской атаки.

– Ты посмотри! – воскликнул Нил. – Они пращников вывели вперед!

– Не спеши! Ждем кавалерию.

Пращники раскручивали над головой свое нехитрое оружие, камни взлетали в небеса, но падали не долетая. Однако крестьяне смелели, пробегали несколько метров вперед и снова раскручивали над головой очередной булыжник. Новики все чаще поглядывали на Норманна, а тот смотрел вправо. Вот всадники развернулись, пустили лошадей в галоп и, выставив пики, пригнулись.

– Пора!

Первую стрелу снесло ветром, вторая сбила главаря, третья попала в лошадь, еще две стрелы – и позади крестьян никого не осталось. Нерль перестроил своих воинов в три шеренги, первая и вторая встали на колено, держа в левой руке пику, а в правой – сулицу. Третий ряд стоя ощетинился пиками и приготовился метнуть сулицы. Норманн не видел лиц, но даже со стороны чувствовалась спокойная уверенность в победе. Пятеро кавалеристов немного отдалились от общей лавы в желании ударить во фланг. Надо помогать, стрела пошла по ветру и пробила лошади голову, вторая вышибла из седла усатого дядьку. К Норманну присоединился Нил, вдвоем успели отбить стремительную фланговую атаку. Все, фронтальный удар сбился сам по себе, на последних метрах лошади, пытаясь остановиться, присели на задние ноги, некоторые поднялись на дыбы и сбросили седоков. Дружный бросок сулиц окончательно решил исход боя. Нерль с воинами метнулся вперед, внося еще большую сумятицу. Они пиками пугали лошадей и всадников, а сами били кинжалами в икры ног, подныривали под дрожащее брюхо и рассекали подпругу. Жалобное конское ржание, кровь, ругательства и стоны умирающих. Норманн судорожно сглотнул и начал выцеливать очередную жертву.

Слева послышался дружный вопль, больше похожий на слово «мама». Новики преследовали убегающих крестьян, которые, побросав оружие и щиты, изо всех сил мчались прочь. Из деревни послышался истошный женский вой – селянки, подхватив детей, бежали куда-то в поле.

– Как все просто, – удрученно сказал начинающий полководец.

Однако Нила рядом не оказалось, оглядевшись, увидел своего оруженосца среди дружинников Нерля. Там добивали раненых да ловко сдергивали с убитых одежду. Норманн сделал шаг, затем махнул рукой, к чему пустые попытки навести собственные порядки, вон Шушун с корабелами уже шуруют в деревне.

– Садись, боярин! – Нил подвел оседланную лошадь. – По горячим следам в замке хорошую добычу возьмем.

– Где ты замок видишь?

– Да вон, рядом с деревней!

Норманн посмотрел на указанное строение, которое до этого принимал за ферму со складами. Никакого сравнения с Удде, не говоря уже о Кальмаре, ни стен, ни башен, обычная прибалтийская мыза. Нерль со своими ребятами уже в седле, даже успели на себя напялить кое-что из трофейных доспехов. А что, может сработать. Он взял из рук оруженосца шлем бывшего хозяина и послал лошадь в галоп. Нехитрая уловка удалась на все сто. Всполошенные женщины выбежали встречать своего господина и попались как кур в ощип. Запоздалый визг и стенания только раззадорили дружинников. С хохотом и сальными шутками они поволокли трофеи во внутренние помещения. Норманн сплюнул, он-то надеялся познакомиться с европейским дворянским бытом четырнадцатого века. Спешился и повел лошадь в конюшню, где его с услужливым поклоном встретил конюх. Курятники, свинарники и прочие хозпостройки не могут измениться и за тысячу лет. Далее казарма, более похожая на обычный барак, коридор и комнатки с испуганными женщинами и детишками. Сироты. Резко развернулся и вышел во двор.

Подошел к складу, у дверей с видом висельника стоял сухонький старичок. Перехватив взгляд Норманна, снял с шеи связку ключей и привычно открыл замок. От стены до стены засыпано зерно, жаль, очень нужный товар, да некуда грузить. Постепенно дошли до кладовой, где, судя по запаху, стояло две бочки с вином. Это важно. Показал ключнику на бочки, затем на телегу у конюшни и махнул рукой в сторону моря. Дедок некоторое время переваривал информацию, но, получив легкий пинок, тут же громко заверещал и отдал распоряжение сбежавшимся слугам. Те без промедления подкатили телегу, одни начали пыхтеть с погрузкой, другие вывели из конюшни пару лошадей. Ну вот, главная причина всех бед будет из замка удалена. Как бы уловив мысли незваного гостя, ключник провел прямиком в пивоварню, где стояли чаны с пивом. Один с вполне готовым хмельным напитком и несколько в разной степени брожения.

Плохо, стационарную бадью не увезти и не вылить, дружина по запаху определит диверсию и отыграется на челяди. Дальнейший осмотр привел к другому неприятному открытию: в пивоварне стоял самогонный аппарат и несколько глиняных бутылей с сивухой. Указав старичку на самогон и аппарат, Руслан вышел во двор. Надо что-то придумать. Слуги аккуратно положили на сено полуведерные керамические емкости с первачем, и телега покатила к заливу. Взгляд зацепился за колодец. Повеселев, Норманн пнул ногой ведра и указал на колодец, а когда принесли воду, приказал лить в чаны. Датчане радостно загоготали и шустро заполнили до самых краев – они нагадили и были рады. Только дедок сверкал злобным взглядом, он-то понял смысл всего сделанного. Стоящая несколько поодаль кузница заинтересовала больше всего. Если не считать Новгород, это была первая встреча с реальным ремеслом, причем самым важным в жизни людей.

Увы, тщательный осмотр не привел к новым открытиям, не обнаружил ни хитрых приспособлений, ни незнакомого инвентаря. Не нашел и кое-чего из уже известного, например клепочника для холодной сварки кольчужных колец. Взял незаконченный колонтарь (кольчуга со вставками из металлических пластин), тяжеловат, недоделан, а уже килограммов десять. Вышел. На лавочке с отрешенным видом сидел кузнец, мужчина лет пятидесяти. А почему нет? Ткнул в него пальцем, затем указал на себя и махнул рукой в сторону моря, тот спокойно встал и пошел в кузницу. Понял, не понял, а шут его знает?

– Боярин! А мы тебя обыскались! – подбежал улыбающийся дружинник. – Там, – он махнул в сторону дома, – тебе подарок приготовили.

– Спасибо за уважение, показывай.

Дружина вовсю хозяйничала, перевернув в доме все вверх дном, при этом исхитрились ничего не изгадить. Рус безразлично глянул на сбор трофеев и поднялся за провожатым на второй этаж.

– Вот! – Воин указал на дверь. – Заходи! Это тебе!

Норманн вошел. Спальня с широкой кроватью и шелковым балдахином, на краю сидит голая девица с бокалом вина. Оценивающе посмотрев на своего будущего кавалера, призывно улыбнулась и что-то защебетала. Кто она? Вдова и хозяйка дома, дворянка голубых кровей? Или простая служанка, которую за стройность фигуры и красоту дружина выделила для своего предводителя? Норманн сел рядом, девушка тут же налила вина и протянула с какими-то словами. Сказала тост, а может, пожелала поскорее сдохнуть, кто его знает. Пить не стал, вино он уважал, позволял себе порой пропустить бокальчик-другой. В данном случае опасался примитивного яда, чего стоит даме подсыпать мышьяка и с улыбкой наблюдать за судорогами умирающего врага. На прикроватном столике горка пирогов, мяса, рыбы, а рядом с вином стоял кувшинчик морса. Налил себе сам, чокнулись, вкусно, брусника с дикими яблоками. Посмаковать ему не дали, жаркий и требовательный поцелуй сладких от вина губ увлек в кровать. Последним разумным действием была попытка пошарить под подушками в поисках коварно спрятанного кинжала.

Ночевать не остался, причина в страхе за свою жизнь, да и просто окружающая обстановка давила отторгающей чужеродностью. Девушка что-то вопросительно пролопотала, Норманн ее поцеловал, оделся и пошел в конюшню. Сел на подготовленную сонным конюхом лошадь и отправился к заливу, где у прогоревшего костра нашел упившуюся молодежь. Лихие воины вино не тронули, зато полуведерный кувшин самогона оприходовали без остатка. Приготовленную закусь доедали сбежавшиеся из деревни собаки. Осторожно перешагивая через блевотину, перенес к заливу остальные бутыли и вылил сивуху. Руслан хотел как лучше, а получилось как всегда. Чего с юнцов спрашивать? Они явно приняли доставленное спиртное за подарок, вот и насосались по неопытности.

Утром вместо разминки начал пинками поднимать новиков. Растрепанные и помятые, они осоловело смотрели по сторонам, пытаясь определить свое место в этом мире.

– Вставайте! Вставайте! Вставайте! – кричал Норманн. – Это вам не пляж на Болеарских островах! А ну на ноги!

Зеленые лица, подгибающиеся колени, кого-то снова вырвало, но Норманн оставался непреклонен.

– Вы, трое! – указал он на парней с более или менее осмысленным взглядом. – Бегом в деревню, принесите кур. Бегом, я сказал! Вы, двое! – теперь выбрал самых хилых. – Вычистить лагерь! Убрать объедки и блевотину! Остальные – помогать селянкам!

Норманн указал на женщин, которые в скорбном молчании складывали на телеги своих бывших мужей и детей.

– Я не могу! – жалобно проскулил Неяд.

– Убивать можешь, а хоронить убитых не можешь? Бегом помогать! Пока плетью не вылечил!

Плеть – это реально больно! Новики затрусили на вчерашнее поле боя, а Норманн решил совершить прогулку вдоль берега. Сначала пустил коня шагом, затем перешел на легкую рысь и километров через пять увидел еще один залив с опустевшей рыбацкой деревушкой. Надо поскорее убираться, разгулялись, как у тещи в гостях! Сколько здесь до ближайшего крупного барона, владетеля или как там их завали? Не оставят безнаказанным дерзкий налет, ударят, а тут полная безалаберность, дружину палками перебить можно! Выход из, казалось бы, безнадежной ситуации подсказал стоящий у берега кораблик. Не велик, длина чуть более двадцати метров, но с палубой, что дает шанс выйти в штормовое море. Драккары на буксир и долой от берега, а там ветер стихнет, и разберемся. Жизнь дороже любой ганзейской бирки. Повеселев, подъехал к судну. На вид тонн на двести. Забрался внутрь – течи нет, но и весел с парусом тоже нет. Стоящий у берега длинный сарай позвал к себе развешенными на кольях рыболовными сетями.

К лагерю Норманн возвращался повеселевший: у них появилась возможность избежать возмездия и убраться из этих мест целыми и невредимыми. Новики собрались кружком, делясь впечатлениями о вчерашнем героизме со стаканом в руке, одни ощипывали и потрошили кур, другие следили за костром.

– Котлы залить водой, курей отварить!

– Боярин! Они, зажаренные на вертеле, намного вкуснее, – сдерживая рвотные позывы, ответил щупленький парнишка.

– Я не спрашивал, что вкусно, а что – нет! Я сказал, что вам делать!

Несколько человек бросились выполнять приказание.

– Ты! – Норманн схватил за ворот самого резвого. – Бегом в деревню! Приведи Шушуна! Быстро!

Побросав в котлы три десятка курей, юноши собрались было отлежаться, да Руслан оставался строг.

– Куда разлеглись! Строиться! Цепью в поле собирать стрелы и щиты!

Для острастки сам верхом поехал следом. Урожай оказался высок – стрел накидали по всей округе, нашли даже там, где вчера и в помине не было врагов. Подошедший Шушун выглядел вполне бодрым и здоровым.

– Что случилось, боярин?

– Километрах в пяти на юг есть еще один залив с деревушкой. У берега ладья исправная.

– Любо! Сейчас своих соберу, и пригоним.

– Мачта и парус в сарае у берега.

– Это хорошо! Законный приз от здешнего боярина!

– Только не затягивай, народ разбежался, соседи уже знают о нашем нападении. Соберутся и надают нам по шее.

– Оно им надо? Мы их не трогаем, и они не пойдут на нас, – уверенно ответил Шушун.

– Отомстить за товарища да нас пограбить.

– Опомнись, боярин! Какие товарищи? Никто нас не тронет!

– Почему? – искренне удивился Норманн.

– Если побить и забрать добро, то весь прибыток останется у наследников прежнего хозяина.

– Разве?

– Конечно! Дождутся нашего ухода и поделят земли между собой как ничейные.

– Как это – ничейные? Неужели хозяин был вдов и бездетен?

– Кто женщину да детей спросит? Пустят по миру, могут убить да на нас показать. Нет, никто сюда не придет.

– Может, ты и прав, не знаю. Но без дозора нельзя, мало ли, родственники близко.

– Здесь одна дорога, Нерль на нее двоих посадил, как ты и велел.

Странно, конечно, никакого единства, пришельцы под боком высадились, а никто и пальцем не пошевелит. Да и местный правитель хорош, вместо «здрасте», послал своих людей с оружием. Пришли он старосту, потребуй денег за ночевку у берега – заплатили бы. Не зря говорят: «Худой мир лучше доброй ссоры». Вот и нарвался на крепкий кулак, сам виноват. Новики попили крепкого бульончику и начали на глазах оживать. Некоторые даже пожевали потрошков или пощипали мяса. Нормально, к вечеру совсем оклемаются и науку запомнят. К лагерю робко подошла троица местных юношей, встали на колени и начали чего-то просить. Что могут просить пришедшие из разграбленной деревни? Норманн гостеприимно пригласил к костру и протянул им миски.

– Полчаса на отдых! Затем берем луки-стрелы, ставим щиты и учимся стрелять!

– Мы умеем! Вон вчера скольких положили!

– Да вы все поле стрелами засеяли! На следующий год здесь железный лес вырастет!

В общем-то никто не возражал, бульон оказал свое целебное воздействие, так что к назначенному времени молодежь двигалась достаточно бодро. А пришедшие датчане удивили неожиданным поступком. Во время отдыха они, тихо перешептываясь между собой, смирно лежали на траве. Когда же новики встали и пошли за луками, деревенские юноши двинулись вслед. Что-то спросили, когда подошли к сложенному оружию, и присоединились к новикам. Интересное продолжение, надо дать им перчатки – динамика пружины является очень важной особенностью. В момент выстрела лук по инерции выгибается вперед и хлестко бьет тетивой по руке, больно – это не то слово. Щиты поставили на сто метров и начали стрелять в белый свет как в копеечку. Норманн верхом на своей лошади ездил вдоль строя и указывал на допущенные ошибки. Собственно, он сам был далеко не классным стрелком, так, самоучка, все его знания основывались на одном-единственном уроке.

Еще в начале службы в милиции их взвод обеспечивал соревнования лучников. Скука, зрителей практически нет, судьи о чем-то кричат в мегафон, а лучники старательно пускают стрелу за стрелой. Просто ради досужего любопытства подошел поближе и начал высматривать, как они стоят, как натягивают тетиву и целятся. Затем приметил длинноногую красавицу и подкатился с вопросами: почему, зачем и как? Сибирячка сначала отвечала серьезно, но быстро поняла, что у парня интерес лично к ней, а не к спорту. Через два дня Татьяна улетела на какие-то сборы. Сейчас Норманн щедро делился своим багажом теоретических знаний:

– Выше подбородок! Выше! Ты как ноги поставил? Дрова рубить собрался или стрелу пустить?! – Отматерившись, подъезжал к другому, и начинался новый виток: – Ты каким глазом целишься? Дурень! Тебе бы еще голову туда просунуть!

Тем не менее результаты получались удовлетворительными, в щиты не попадали, но и разброс совсем незначительный. Заодно и наука, вчера они стреляли в толпу, поэтому и положили многих, а сегодня реально оценят свои способности. Закончив очередной воспитательный процесс, развернулся для внушения еще к одному упертому, который методично посылал стрелы с большим перелетом. К заливу подходил корабль.

– Всем затаиться! Быстро!

Норманн подъехал к зарослям ежевики и остановился, желая оставаться на виду у экипажа входящего корабля. Жизнь этого времени таила множество сюрпризов, на первом месте стояло желание сначала убить, а затем разобраться, кто же это был. Нужна информация, как можно больше информации. Капитан корабля не только сможет рассказать много полезного, при добром отношении составит компанию, если им по пути. Одинокий всадник никого не испугает, а толпа лучников или спровоцирует атаку корабелов, или вынудит их повернуть обратно. Корабль с натугой преодолевал напор встречного ветра и волнения, восемь пар весел – весь экипаж, из последних сил стремился к отдыху. Вот судно неуклюже повернуло в залив и направилось к обрывчику. Уже хорошо, они здесь были, есть шанс спокойно поговорить и разузнать про Любек и Ганзейский союз.

Норманн вполне осознавал собственную беспомощность в этом мире. Крепкие бицепсы, отработанный удар и оружие здесь не помогут. Надо знать жизненные традиции и обычаи – что можно, а чего нельзя. Иосиф с Серафимом абсолютно правы со своими предупреждениями. Но жизнь сложилась иначе. Избежав в свое время тюрьмы, он не собирался становиться добровольным затворником. Не хотел быть послушным исполнителем воли Криса и уходить в портал не собирался. Если нет шанса вернуться обратно, то какой смысл бросаться в полную неизвестность. Судно ткнулось в обрывчик, два корабела подхватили швартовы и набросили их на вкопанные столбики. Несколько человек устало вышли на берег и начали заниматься костром, остальные принялись укладывать весла и прочее имущество, готовя корабль к стоянке. Капитан вытащил на палубу рулевое весло и грузно спрыгнул на землю, немного потоптался, разминая ноги, и пошел к Норманну.

– Bra dag! – крикнул капитан и в приветствии поднял руку.

Норманн поднял руку для ответного приветствия. Но что сказать? Он же не знает ни одного иностранного языка, кроме нескольких норвежских слов. Из кустов ударил залп лучников, затем еще и еще, корабелы недоуменно поворачивались и падали, сраженные расстрелом практически в упор.

– Хватит! – возмущенно крикнул Норманн.

Новики с гиком и свистом выскочили из-за кустов и бросились с топорами добивать раненых.

– Поговорил, мать вашу!

Что сделано, того уже не вернуть, надо было за спину посмотреть, молодежь не только топоры подхватила, даже броню надела. Как ни крути, а в убийстве корабелов виноват он сам, прежде стоило пояснить свои намерения. Новики тихо сидели в засаде, а поднятую руку приняли за сигнал начать атаку. Спешился и запрыгнул на корабль, осмотрелся и поднялся на крышу кормовой надстройки, где совсем недавно стоял капитан с рулевым веслом. Отсюда суденышко показалось совсем крошечным, по длине не больше катеров в питерском яхт-клубе, разве что заметно шире. Зашел в надстройку. Теснотища! Вроде снаружи три метра в длину и шесть в ширину, а изнутри негде повернуться. Два обычных окна вперед, два назад, вместо стекол вставлена слюда. Высота каюты метра полтора, хоть на четвереньки становись! Стол, стулья, кровать и несколько сундуков, ага, и двери на оба борта, помещение разделено на три части, отсюда и теснота.

– Эй! Кто-нибудь! – крикнул на палубу. – Принесите ключи!

– Вот, держи, боярин!

Почти тотчас вбежал новик и положил на стол связку ключей, два перстня, медальон на толстой цепи и пояс. Первым делом Норманн открыл правую дверь, за которой оказалась заполненная продуктами кладовая. За левой дверью ряды сундуков, причем в два яруса. Открыл, ближайший заполнен деньгами, в многочисленных ячейках ровными рядами лежали серебряные монеты. Аккуратистом был хозяин этого корабля, разделено по номиналу и по странам. Если сравнить добычу в замке и на корабле, то местный барон, несомненно, был нищим. Следующий сундук оказался с золотыми монетками, немного, не более сотни. Норманн закрыл, опустил крышку и задумался: денег у хозяина, безусловно, много, а суденышко одно. Почему? Или кораблики очень дорогие, или есть неизвестные препоны, которые заставляют ограничивать свой флот. Еще один вопрос, на который надо найти ответ.

Два сундука заполнены под завязку знакомыми прутками серебра, в одном сиротливо лежали четыре золотых брусочка. В остальных ткани, шелк различных цветов, выделка от тонкого, почти прозрачного, до толстого для камзолов и накидок. Это пригодится, Норманн уже оценил преимущество шелкового белья – и гигиенично, и удобно. Парчу и бархат пустит на продажу, а батист пойдет на личные нужды. Те же кровати под балдахином, казалось бы, мода древнего времени, а на самом деле элементарная защита от комаров. В последнем сундуке лежали свернутые в рулончики листочки бумаги, явно не любовные записки. Сундуки в жилой части каюты заполнены бытовыми вещами, одеждой, обувью, канцелярскими принадлежностями и прочей мелочью. Обнаружились две карты, одна на всю Балтику, включая Новгород, на другой – западная Европа от Норвегии до Гибралтара.

Тщательно все запер и пошел в носовой кубрик – вход через обычный люк, каким прикрывают погреб в доме. А дальше! Да у капитана настоящие хоромы! Четырехэтажные нары, где не то что сесть, на бок не повернуться! Во всех мыслимых и немыслимых местах разложены бухты троса, парусина, блоки и прочие такелажные премудрости. Уже собираясь выходить, остановился и снова осмотрел кубрик – печки-то нет. Да кто по доброй воле пойдет в моряки с такими условиями жизни?!

– Боярин! – На палубе встретил довольный новик. – Мы трюм открыли, посмотри на добычу!

Трюмный люк смех – метр на полтора, закрывался досками и парусиной с брусками на клиньях. Спрыгнул вниз и наклонился, чтобы понять, что это за груз – серые двухмиллиметровые листы в аккуратной деревянной обрешетке. По виду вроде свинец, но почему в листах? В кормовой части трюма поверх груза на парусине уложены рулоны льняной ткани. Прошел вперед, там свалены грудой бесформенные свинцовые лепешки.

– Поздравляю с трофеем! – В трюм спрыгнул Шушун. – Будет тебе кровля на замок. – Ткнул сапогом в стопки серого металла.

Точно! Он же где-то читал, что в стародавние времена в Европе дома крыли свинцом. Богатеи и церковники вообще использовали медь, а медные монеты меняли на серебро по весу, а не по номиналу.

– Пригнал корабль?

– А то! Все полезное собрал, не пропадать же добру.

– Пошли, покажешь.

Предчувствуя очередной сюрприз, Норманн выбрался на палубу. Так и есть, у борта стоял пяток рыболовецких баркасов, два из которых оказались загружены сетями, переметами и домашней утварью. Третий грузно осел под тяжестью кузнечного оборудования.

– Ты и кузницу вычистил?

– А как же, кузнецов в Новгороде набрал, а кузница при замке только одна.

– Сети зачем? Они же для трески, в Онеге такой рыбы нет.

– Велика беда, кухтыли с поплавками перевяжем под лосося и форель, вот и вся недолга.

– Дойдут ли до Ладоги?

– Да ты внимательней посмотри! Это же карфи! Не знаю как у вас на севере, а здесь свеи и датчане в каботаж только на таких ходят!

Что такое карфи, Норманн не имел ни малейшего понятия, присмотрелся к баркасам и понял изюминку. Корпус с носа и кормы примерно на треть длины закрыт палубой, что увеличивает мореходность по сравнению с теми же драккарами.

– Как мы с таким флотом пойдем? Нам до ледостава успеть надо.

Норманн привел свой последний аргумент, уж очень не хотелось подчистую грабить селян.

– Не беда! – отмахнулся Шушун. – Неяда поставим во главе и отправим в Аренсбург.

– Где этот Аренсбург?

– Твои бывшие сородичи его стороной обходят. Там замок крепкий на реке Аренс, да рыцарь де Сагуа за порядком следит.

– Пусть будет Аренсбург. Остается вопрос: где набрать людей?

– Здесь и возьмем, сколько надо или сколько сможем разместить. Нерль со своими воинами старшим пойдет.

– Нам до Любека еще два дня топать! Да обратно до этого Аренсбурга незнамо сколько!

– Обратно? За пять дней дойдем, ну шесть, если на веслах. Тебе какая разница, где людей брать? Если надо, то купи в Любеке.

– Как это купи? – не понял Норманн.

– Бароны учат своих крестьян воинскому ремеслу, затем продают на рынке как скотину.

Идея понравилась. Руслан не раз слышал разговоры о дисциплине и порядке среди немецких солдат, правда, еще в той, уже нереальной в нынешней ситуации жизни. Осталось одно но…

– Я тебя понял, тем не менее нам еще надо добраться до Любека.

– Добежим, здесь осталось пути на полтора дня.

– Как это мы добежим, если половина дружины уйдет в твой Аренбург?

– Город называется Аренсбург. Видишь, ветер начал дуть порывисто, завтра к утру стихнет и повернется на северный.

– Когда уходим?

– До вечера подождем, новый ветер должен сгладить старую волну. За пару часов до захода все вместе выйдем.

– Ты уверен в этом де Сагуа? Не побьют наших ребят в той реке?

– Он, конечно, бражник известный, но за порядком строго следит.

В душе Норманн согласился. Он строит свое будущее, набирает людей и должен позаботиться о благополучии новоселов. Вселенской справедливости нет, не было и не будет, филантропия в первую очередь аукнется ему самому. И еще, да, он чуть было не упустил важный момент. Любой автовладелец всегда отличит свою машину среди других той же марки и цвета. Есть множество мелких различий, незаметных постороннему человеку, и машину соседа узнает, а тут целый корабль, да еще «ручной» сборки.

– Мы упускаем важный момент, наш трофей в этом Аренсбурге могут опознать другие торговцы.

– Догадался-таки! – усмехнулся Шушун. – Любой корабел с первого взгляда скажет, в каком городе построено судно да каким мастером.

– Вот видишь! А сам на смерть посылаешь людей, их же на рее повесят за воровство.

– Не только догадался, но и доски прихватил и за плотниками послал.

– Доски-то зачем? Или заранее знал о подходе ганзейца?

– Готовый материал всегда пригодится. На этом в носу поставим рандом и сменим ограждение надстройки.

– Что такое рандом?

– Маленькая будочка с дверью, ставится над люком в кубрик. Корабелам суше станет, а то порой при дожде на голову капает.

– С другим судном что сделаешь?

– Ничего, он не ганзейский и не готландский, местный барон для своих нужд использовал.

– Возьми ключи, надо в драккары деньги перенести, золото и серебро оставь, дома в чеканку пустим.

– Что еще там нашел?

– Ткани, шелк, парча, тафта, бархат. Это дома пригодится.

– Не жадничай! В Любеке оптом продай, пятикратную от Новгорода цену возьмешь. Я покажу, куда везти.

Погрузка началась с утра, из замка свозили тюки и сундуки, приехал давешний кузнец со своим имуществом и семейством. Среди сидящих на телеге домочадцев Норманн увидел девицу, с которой провел несколько страстных часов в хозяйской постели. Дочь кузнеца? Какая разница, в двадцать первом веке сословные ступеньки важны только для параноиков и шизофреников. Помаленьку приезжали и другие селяне, женщины привели нескольких новиков, которых взяли без лишних разговоров. Мать отдает сына не от хорошей жизни. Когда пригнали пяток статных лошадок, Норманн возмутился и потребовал Шушуна.

– Ты что придумал! По-твоему, я буду скакать на лошади по лесам и болотам?

– Не спеши, боярин, жизнь сама подскажет, где скакать. Тебе нельзя без хороших лошадей, положение обязывает.

– Ну да! Гостей созову и начну конюшней хвастаться!

– Таких и показать не грех, и подарить другим в радость. А продать, так денег много дадут, испанские красавцы в большой цене.

– Уговорил!

Норманн махнул рукой и уехал в замок, который и замком назвать язык не поворачивался. Везде суета, слуги напоминали перепуганных кур, метались между домом и хозяйственными постройками, разве что не хлопая крыльями. И тут Норманн увидел псарню, где сидел десяток здоровенных рыжих псин. Спешился и подошел поближе: то, что надо, сразу видно, что не пустобрехи. Внимательный настороженный взгляд, молодь заранее оскалилась, предупреждая о своем праве на эту территорию.

– Собак зачем привез? – накинулся Шушун. – Этого добра и в Новгороде задаром до отказа.

– Ты посмотри на этих красавцев! Не каждый волк им в размер.

– Что удумал? Сразу говори, времени нет бестолково стоять.

– Заберу себе, а зимой с волками сведу. Потомство ночную стражу заменит.

– Фантазер! Ставим на палубу, а вдруг что и получится.

Вечером караван судов на веслах вышел из гавани, на чистой воде подняли паруса и направились на юго-восток. Когда огонь башни Эланд-Седра пришел на траверз, пожелали друг другу удачи. Караван повернул на восток, а драккары на юг. Через час сигнальные фонарики скрылись в ночной темноте.