Глава 1
ВЫ ЗАКАЗЫВАЛИ «САФАРИ НА СТРАУСА»? НЕТ?
— ПОЗДНО! ОПЛАЧЕНО
Год 1997 от Рождества Христова.
День был на исходе. Дорога была пустынна, встречных машин почти не было, и монотонная поездка убаюкивала, клонила в сон…
— Не спать, Гриша! — скомандовал я сам себе, после очередной попытки клюнуть носом руль у машины.
Откуда взялся этот «мерс», я сразу и не понял. Наверно, задумался о чём-то, о своём или просто проспал и не заметил его внезапного появления. Судя по всему, ребята сидели в «мертвой зоне» и потом в момент моего перестроения слева направо резко пошли на столкновение. Тело сработало само собой, без всяких разумных команд из головы — на рефлексах, на мышечной памяти. Глаза заметили какое-то движение справа, нога автоматически нажала педаль тормоза, руки сами вывернули руль из поворота. Моя «восьмерка» замерла на месте, замерла как вкопанная. После чего, наконец-то и голова поняла, что-то произошло. Она просто не успела так быстро переключиться со спокойной поездки на форс-мажор. В отличие от меня водителю «мерса» его реакция не помогла, и тяжелый «мерс» благополучно протерся всем своим левым бортом по переднему бамперу моей машины, а уж потом остановился. Можно сказать, мне повезло, на бампере моей восьмерки осталась лишь короткая полоска краски от чужой машины и больше ничего: ни вмятин, ни сколов. «Мерсу» повезло гораздо меньше: на нём были заметны значительные царапины и повреждения по всему левому борту…
В остальном мне не повезло. Из «мерса» степенно и важно вылезли двое бритоголовых «братков»…
В первую долю секунды я почувствовал себя испуганным и беззащитным мальчиком перед взрослыми злыми дядьками…
Глава 2
ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ С ДЕТСТВА. ПЕРВЫЕ УРОКИ ЖИЗНИ
Год 196… от Рождества Христова.
Мы, люди, так устроены, что не помним всего того, что с нами происходило в раннем детстве. В нашей памяти лишь иногда всплывают какие-то отрывочные мимолетные воспоминания. Детство… несбыточная, щемящая душу мечта. Мы все хотим вернуться в него обратно, даже если оно у нас и не всегда было счастливым… да и не помнится совсем. Но два случая из моего раннего детства намертво врезались в мою память, и остались там яркими картинками навсегда. В обоих случаях неумолимая и беспощадная Смерть, походя, коснулась меня своим черным саваном и лишь на малую толику показала себя. «Я есть! Я есть для всех. И для тебя тоже», — неслышно шепнула она, наполнив меня на миг холодом небытия.
Мне тогда было около четырех лет. Я жил с родителями в маленьком поселке на юге нашей необъятной страны, где-то в Ростовской области. Волею судьбы занесло моих родителей, этих молодых строителей коммунизма, из северной вечно холодной глубинки, где они родились и выросли, на жаркий юг.
Лето было в самом разгаре. Каждый день с раннего утра и до позднего вечера во всю свою южную мощь светило солнце, дождей не было и в помине, и лишь изредка слабый ветерок приносил лёгкую, столь желанную прохладу. Сидеть днём дома, в четырех раскалённых стенах, было невозможно. Улицы, сады и огороды ждали и манили нас, «мелочь пузатую», как нас тогда грубовато-ласково все называли. Взрослые, не знавшие, чего новенького и непредсказуемого можно от нас ожидать в очередной раз, только успевали (если успевали) следить, чтобы мы не натворили чего-нибудь лишнего или чтобы с нами ничего плохого не случилось. Но что с нами, не считая ссадин и ушибов, — вечных спутников детства, могло случиться. В поселке все свои: бояться было некого и нечего. Какие там маньяки или насильники?! Сами эти слова: «маньяк», «педофил», «насильник», в то время можно было найти только в толстых, всё знающих энциклопедиях, да и то не во всех. В головах у всех нас, мелких сорванцов, была наивная безмятежность детства. Когда тебе всего четыре года от роду, какие серьёзные страхи могут быть в голове?
Дни пролетали незаметно. С утра мы с друзьями собирались большой ватагой и играли в свои незатейливые игры: «войнушку», «казаки-разбойники» или «пятнашки». Много было и других интересных живых игр, а первые компьютеры, в наши дни полностью отобравших всё детское время, тогда ещё только изобретали. Иногда мы с бесшабашным азартом гоняли разнообразнейшую летающую, бегающую, прыгающую и прочую домашнюю живность по всем дворам, благо её, этой живности, в каждом дворе было великое множество… Но иногда бывало и совсем наоборот: эта самая живность гоняла нас. И ещё как гоняла! С тех самых пор помню: гуси клюются больно и собак лучше не злить. Хотя это мелочи… Частенько мы что-то строили: или непонятные дома-шалаши или невероятные, фантастические машины — мы созидали новое. Правда, обычно на следующий день всё построенное ломали — разрушали старое. В общем, развлекались, как могли. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, пока родители занимались своими взрослыми делами. Нас, мелких, тогда было ещё много, и вместе нам было всегда интересно и весело. Скучать не приходилось — детство во всей красе!
А если вдруг, я оставался один (и такое иногда случалось), то, не теряя времени даром, я шёл изучать ближайшие окрестности, познавать большой неизвестный мир. Чем не будущий великий путешественник?!
Вот и в очередной раз, когда отец с утра пораньше уехал на служебной машине куда-то в район, а мать, как всегда, была занята весь длиннющий, летний день по своим совхозным делам, я остался на попечение у бабушки. Бабушке тоже было не до меня — она по обыкновению домовничала: огород полить, скотину обиходить, обед приготовить — весь день нескончаемые домашние дела. А я… Я, как и всегда в таких случаях, был предоставлен сам себе. Самостоятельность быстро взрослит человека, даже если ему четыре года от роду. Наверно, решив, что поскольку я теперь полностью свободная личность, я подхватил во дворе самого мелкого котенка (этакий маленький, пушистый и безобидный комочек), и как самый настоящий великий путешественник, пошел открывать новый мир — ближайшие окрестности. Почему с котенком? Да наверно, чтоб не страшно, не одиноко было великому путешественнику в большом, немного пугающем своей неизвестностью, мире.
Наверно, что-то я успел открыть для себя в тот день….
А, затем…. Помню, что всё было как всегда: вот сверху солнце всех одаривает своим жгучим теплом, вот наш поселок широко раскинулся за моей спиной, а вот там, в родном доме, моя бабушка. Жизнь прекрасна и удивительна и создана как будто для тебя. Как мы с котенком оказались посреди ручья — не помню. Как котенок оказался в воде — не помню. Помню только его глаза, которые смотрели на меня из-под воды…. «Нет! Нет! Нет!» — обречёно протестуя, взмолилась моя душа, и я выхватил его с глубины…. Помню чувство беспомощности, неотвратимости, помню огромное чувство вины за то, что произошло. Ведь только что всё было прекрасно, безмятежно… и вдруг.
Котенок, этот маленький пушистый комочек, не шевелится, не пищит, а в моих руках — какая-то мокрая некрасивая кукла, ну никакой знакомой и нежной пушистости. Как же так?! Ты и он здесь, как светило, так и продолжает светить всем щедрое солнце, птички всё так же продолжают щебетать свои нескончаемые песни, всё как всегда. Только я это вижу и чувствую, а он — нет. Тело котенка — бесчувственная кукла в моих руках — есть, но… Какие мысли могут быть в такой ситуации в голове испуганного маленького мальчика, находящегося наедине с самим собой?.. На место ЖИЗНИ пришла СМЕРТЬ во всей своей неприглядности. И это я её привёл. Миг — и всё изменилось. Навсегда. И ничего нельзя сделать, чтобы вернуть всё назад, как было, сделать так, чтобы она ушла. Эта необратимость случившегося никак не укладывалась в моей детской голове. Этого не может быть!
В другой раз, в то же самое лето, когда я снова был свободной личностью, меня опять тянуло познавать мир, опять потянуло на приключения. Маловато мне было исхоженного вдоль и поперек нашего поселка. То ли дело ближайшие окрестности, целый неизведанный мир для маленького человечка. И отошел-то я тогда от посёлка совсем на чуть-чуть. Вот он, дом родной — прямо передо мной. В любой момент могу добежать до него, спрятаться под его спасительной крышей, спрятаться от любой напасти. Но тут вдруг на тропинку, ведущую к дому, выползла змея. От неожиданности она показалась мне просто огромной. Хотя это была всего лишь маленькая змейка. Не знаю, ядовитая она была или нет, угрожала ли мне она или нет. Я помнил одно: змеи могут быть смертельно опасны. И сейчас смертельная опасность во плоти была прямо передо мной. Змея выползла на дорогу совсем рядом со мной и, заметив меня, застыла… Встретились два одиночества. Неведомые доселе чувства полыхнули огнем смертельной опасности у меня в голове и заставили остановиться моё сердце. Сейчас укусит и всё… Панический страх моментально парализовал меня, сделав из меня пока ещё живую, но бездыханную, безвольную статую с остановившимся сердцем. Пускай совсем рядом спасительный дом, пускай я его вижу, почти во всех деталях могу рассмотреть, но вот попасть в него не могу. Точнее, могу, но только переступив через Смерть. В тот момент я почувствовал себя тем самым мелким котенком. И у меня сейчас есть такая же возможность, как и у него тогда, стать такой же куклой — неживой, бесчувственной куклой. Я не представлял себе в тот момент, как этот прекрасный и удивительный мир будет без меня. Это же невозможно, этого просто не может быть! Мир не может быть без меня… Эта вопиющая несправедливость опять никак не укладывалась в моей голове. Змея, конечно, скоренько уползла по своим повседневным змеиным делам и освободила тропинку для меня: не очень-то и нужен я ей был. А я тут же опрометью побежал домой — прятаться под его спасительную крышу…
Чем хорошо детство? Не только тем, что сладости кажутся слаще, а деревья выше и улицы шире. Многого не помнишь: всё, что с тобой случилось, и хорошее и плохое быстро забывается и даже порой совсем стирается из твоей памяти. Ведь вся жизнь и всё лучшее, что будет когда-то в ней, ещё впереди, и сама твоя жизнь, несомненно, будет лучше, чем у всех остальных. А ведь именно в нём, в самом раннем детстве, и формируется Личность человека — та самая, с которой он далее шествует по жизни, получая от Судьбы всё новые и новые, неизвестные ему у-РОК-и. Жизнь — это страна невыученных уроков и мы пришли в этот мир учиться. Всю свою короткую жизнь человек либо совершенствует личное «Я», либо усугубляет заложенные, запрограммированные в детстве ошибки. Святыми или разбойниками не рождаются…. Все мы родом из детства, всё начинается там…. Все наши комплексы тоже оттуда. Так что, как человек поступит в той или иной ситуации уже обычно изначально предопределено и предсказуемо, несмотря на всю безграничную свободу выбора у каждого. А воля ПРАВ-ильного выбора — тяжёлая ноша, и далеко не каждый способен её нести… И сила воли враз не обретается. Она воспитывается долго и упорно.
Но однажды наступил и в моей жизни момент, когда Смерть неумолимо и неотступно пошла за мной по пятам. Из потусторонней абстракции она стала вполне осязаемой реальностью, и мое мнение по этому поводу её совершено не интересовало. Хотя может быть, это Судьба вела меня, только догадывающегося о конечной цели этого пути в стране невыученных уроков, за собой, и мне лишь приходилось постоянно отодвигать от себя последний миг, разделяющий бытие и небытие. А жизнь… Жизнь заставляла меня раз за разом делать выбор: кому предстоит жить дальше, кому умереть сейчас. НЕВЫНОСИМО ТРУДНЫЙ ВЫБОР, когда ЖИЗНЬ или СМЕРТЬ — всё в твоих руках.
В моём далеком детстве Смерть только на мгновение распростёрла надо мной свой темный саван, но чем взрослее я становился, тем всё больше и больше, всё чаще и чаще её саван опускался на меня, чтобы однажды накрыть им меня навсегда. Она уверена, что это неизбежно… Все люди знают, что это неизбежно…
А я считаю: НЕТ!
Глава 3
ВСЕ СЛУЧАЙНОСТИ НЕ СЛУЧАЙНЫ, ИЛИ ЧЕМ ЧЁРТ НЕ ШУТИТ, ПОКА БОГ СПИТ…
(Чёрт — высокоинтеллектуальное бездуховное существо мира Тёмной Нави, живущее «за чертой» мира Яви).
ТРИ СОБЫТИЯ, КАЗАЛОСЬ БЫ, СОВЕРШЕННО НЕ СВЯЗАННЫХ МЕЖДУ СОБОЙ… КАЗАЛОСЬ БЫ…
Год 1995 от Рождества Христова.
Завтра Афанасию предстояло на служебном грузовике отправиться с «промгрузом» из Питера в Вологодскую область. На местный химзавод нужно было отвезти десяток насосов, каждый из которых весом почти в тонну, а на обратном пути захватить пятнадцать тонн дефицитных удобрений. День туда, день обратно — в общем-то, рядовая поездка, даже устать не успеешь. Разве что опять не выспишься в очередной раз, ну так работа у дальнобойщиков такая…. Афанасию повезло: не смотря на то, что он был совсем молод, грузовик, ему достался почти новый; и какой грузовик: мощный, быстрый, комфортный, даже чёрная краска на кабине ещё блестела. Их транспортная компания была сравнительно молодая, и поэтому пока совсем небольшая (всего несколько машин), но заказов у неё было достаточно много, и ездить Афанасию приходилось довольно часто, свободного времени у него почти не было. Отсыпной, выходной и снова в путь. Иногда, правда, были варианты. А тут ещё вдруг любовь нежданно нагрянула, и свободного времени не осталось совсем…. Вот и сегодня вечером просто необходимо было успеть «попрощаться» с Клавдией, так звали его избранницу, ведь два дня они теперь не увидятся. Прощание обычно затягивалось до самого утра. А с утра нужно будет загрузиться и в путь.
Михалыч, главный механик компании, весьма критично относившийся к такой «ночной» легкомысленности Афанасия, сказал: «Проверил бы ты свой грузовик, Афанасий. Дорога дальняя, больше «тыщи» километров, если считать в оба конца. Не забывай, едешь на день, а запасайся на неделю. Мало ли что может случиться в пути».
— Да его уже Никита Попов проверял сегодня с утра. Всё нормально, колодки только на правом переднем колесе поменял. Да и машина новая совсем, что с ней может случиться?
— Эх, молодежь, — посетовал Михалыч, — торопитесь жить. Свиданки да развлекаловки одни на уме, а о работе и не думаете. Проверил бы…. Что-то тревожно мне.
— Да, ладно, Михалыч, не бзди. Завтра перед поездкой проверю, погоняю авто. Посмотрю, как слушается.
С этими словами Афанасий убежал.
Михалыч «побухтел» о нынешней молодежи ещё немного, сам с собой: «Ничего не боятся, гоняют как сумасшедшие, а лишний раз масло, тормоза проверить некогда. Эх, молодо-зелено». На сердце у него почему-то действительно было неспокойно…..
На следующее утро, после бессонной ночи с Клавой, Афанасию жутко хотелось спать. Какое там что-то проверить. За рулем бы не уснуть…
Очень крепкий чай, почти чифир, взбодрил и поставил его на ноги, сон немного отступил… можно и в путь.
…Путь оказался недолгим…
Не успел Афанасий и сотни километров отъехать от Питера, как у грузовика, при спуске с очередного холма, отказали тормоза. Педаль тормоза без всякого сопротивления предательски провалилась в пол и машина со свистом понеслась вниз с крутой горки, всё время, увеличивая и увеличивая свою скорость, которая итак уже зашкаливала за сотню…. Желудок у Афанасия моментально устремился ввысь, в невесомость, а внизу живота забушевала ледяная стужа, требующая выхода естественным путём…
— Эх, Михалыч, — пронеслось у него в голове, — как ты был прав…
В это же самое время Марья Васильевна ехала обратно в Питер. Присматривала себе дачу в пригороде, и объезжала окрестности на недавно купленном автомобиле….. Она сама купила машину: в первый раз, и сама, и очень этим гордилась. Обошла все рынки, просмотрела несметную кучу объявлений, с кем только не советовалась, что лучше брать. Марья Васильевна долго копила на автомобиль, можно сказать всю свою сознательную жизнь: и пока жили с мужем, и потом уже без него. Старенький «жигуленок», который был у мужа, отнимал всё его свободное время…. Сейчас «жигуленка» нет, мужа теперь тоже уже нет, пусть земля будет ему пухом, но мечта о хорошей надежной машине осталась…. Выросшие дети помогли с деньгами и с правами, и, наконец-то, заветную мечту удалось осуществить. Если уж ему не удалось, так хоть я поезжу на хорошем авто, думала она. Марья Васильевна решила однозначно сразу брать, пусть и не новую, но иномарку, вроде бы они гораздо надежней наших, отечественных будут.
Хозяин машины долго расхваливал свою «Мазду»: сам пригнал её от финнов, по России не бегала, очень надежна. Один раз, однажды только и заглохла, так бензин «левый» попался, сами знаете, бывает, вот жиклеры и засорились, а так едет и едет. Очень надежна.
А теперь, как и машину, Марья Васильевна обстоятельно выбирала дачу. Сама приезжала на место и всё рассматривала и учитывала: близость дорог, магазинов, рек и озер. Сегодня далеко забралась, почти сто километров отъехала от Питера. Пришлось даже подзаправиться бензином на «непроверенной» придорожной заправке. Результат не заставил себя долго ждать….. Неожиданно, на крутом повороте, когда пришлось сильно сбросить скорость, машина почему-то заглохла, по инерции прокатилась несколько метров, после чего остановилась, причём почти на проезжей части. В первый раз у неё такое случилось, и Марья Васильевна не на шутку перепугалась. Несколько раз со страху крутанула ключ зажигания, а стартер в ответ только еле слышно урчал, и больше ничего не происходило. Но, слава богу, всё обошлось, Марья Васильевна в последний раз крутанула стартер, и машина всё-таки завелась. Только вот «колбасило» её теперь, правда…. пока газку не добавишь.
— Наверно опять плохой бензин… Эх, зря добавила его к хорошему…, доехать бы…, - страшно переживала Марья Васильевна. Ведь, в первый раз, у неё такая неприятность случилась с машиной, а в автомобилях она была не сильна, «только педальки нажимать» и умела. Она судорожно, обеими руками вцепилась в руль и молилась, чтобы всё обошлось: чтобы машина не заглохла и чтобы она вернулась обратно в Питер…. А там дети помогут, разберутся….
Но, проезжая, какой-то очередной перекресток, прямо перед крутым подъемом в гору, хваленая «Мазда» странно «чихнула» и её мотор скорбно умолк. Марья Васильевна инстинктивно резко нажала на педаль тормоза. И надо же так случиться, поворачивающий за ней с перекрестка «москвич», уже пристроившийся ей в хвост, от такой неожиданной остановки резко затормозил и тоже заглох. В результате они вместе перегородили всю дорогу, не проехать, ни пройти.
И тут она увидела большой чёрный грузовик, мчавшийся на них с горки…..
Её сердце остановилось и ей стало невыносимо дурно…
Год 1995 от Рождества Христова.
Этот год я запомнил на всю жизнь. В этот год со мной случилась неприятность… я купил себе автомобиль. Назывался автомобиль «москвич», модель 408… У него ещё ручка переключения передач находилась под рулём. Да, тот ещё был агрегат: хотел — ехал, не хотел — не ехал. Глох, как обычно, в самый неподходящий момент. Иногда у меня складывалось впечатление, что он живой: этакий своенравный дед, который живет по своим понятиям и принципам, недоступным для понимания людей. Вот он и заглох однажды в самый неподходящий момент.
Я выезжал на трассу после поездки в деревню к своим знакомым, выезжал с прилегающей на т-образный перекресток. Справа, насколько видел глаз, прямое как стрела шоссе, тянулось среди многочисленных неубранных, иногда просто заброшенных полей. Где-то там, вдали, стена тёмно-зеленых лесов ограждала их от далекого горизонта. Необозримая Россия… Сразу понятно, откуда берется широта русской души. Это вам не Европа с её микроскопическими ухоженными полями и парками… Зато слева, не далее ста-двухсот метров от перекрестка, была весьма крутая горочка, и если кто-то лихой, горячий выскочит с этого высокого холмика-горушки, то, однозначно, лучше не стоять у него на пути. Поэтому перед выездом на перекресток я, как добропорядочный водитель, осмотрелся. Для меня здесь знак «уступи», я и стою, жду, уступаю. Слева, на горочке — никого. Справа, уже совсем недалеко легковушка (старенькая «мазда») едет, не торопясь — «пилит» потихоньку. Когда легковушка подъехала поближе, я заметил за рулём машины степенную, в годах, женщину. Вцепившись обеими негнущимися руками в руль, она смотрела исключительно прямо перед собой вперед. Мне сразу стало понятно, почему её машинка так медленно едет.
Выждав, когда «мазда» проползла почти весь перекресток, я выехал за ней на дорогу, чтобы сразу повернуть налево. Но легковушка в этот момент вдруг взяла и «чихнула», ещё через секунду-другую она заглохла и остановилась передо мной, как в стену упёрлась. Нежданно-негаданно для меня иномарка остановилась прямо посреди ровной трассы. И, то ли по своей неопытности я слишком резко тормознул, а про, то что надо сцепление выжать, естественно, забыл, то ли мой агрегат, как всегда не вовремя, свой норов показал, но мой авто также заглох прямо посреди трассы. В итоге наши машины полностью перекрыли всю проезжую часть: никому ни проехать, ни объехать. Не дай Бог, кто-нибудь сейчас с горочки вылетит. Сто метров до неё всего.
Зря, наверно, я об этом подумал. Мысли иногда материализуются. Очень часто так бывает: чего ты ждешь, то обычно и сбывается. И секунды не прошло, с горочки вылетает большой чёрный грузовик. А за рулем грузовика молодой парень с ошалевшими от страха глазами. Женщина как увидела его, так и окаменела в своей машине. А мне, только я увидел нежданный грузовик, показалось, что он не едет, а летит. На какое-то мгновение мне даже почудилось, что прямо на меня с расправленными черными крыльями летит сама Смерть — громадная зловещая черная птица, всё больше и больше заполоняющая собой всё небо.
Эта птичка в один миг затмила собой весь белый свет. Привидится же такое! А, может просто у меня в глазах со страху так потемнело. Экстрим штука тонкая, и в такой момент может привидеться что угодно. На какую-то долю секундочки глаза мои от страха непроизвольно закрылись, а когда я их всё-таки смог открыть, последним усилием пропавшей воли, на меня всё также продолжал лететь монстр-грузовик со зловещей ухмылкой во всю решетку радиатора. Сколько времени надо грузовику, чтобы проскочить эти сто метров? Секунды две-три? А потом?.. Потом он просто раздавит своей массой и скоростью так не вовремя заглохший старый своенравный «москвич»… раздавит вместе со мной….
Смотрю я на этого чёрного монстра и понимаю: всё! А этот монстр еще и смеется так недобро надо мной: «Сейчас я тебя «поцелую», дорогуша, мало не покажется». Хотя, повторюсь, в такой момент может померещиться что угодно. Чрезвычайно острые и неприятные ощущения! Что в такой ситуации происходит с нормальным человеком? У него наступает ступор, тут же переходящий в шоковое состояние. А шок?.. Кто не испытал, что это такое, не поймет…
Грузовик нарастал как скала, но всё медленнее и медленнее. Последняя секунда стала вечностью. За одно такое мгновение человек успевает увидеть сразу, всю пёструю киноленту самых интересных событий своей жизни…
Так и у меня, откуда-то, наверно, из самого подсознания всплыли сумбурные, никак не связанные между собой, эпизоды из жизни. Мамкина титька, которую я ухватил своими пухлыми детскими ручонками и никак не хотел отпускать. Первый поцелуй, неумелый, сладкий, ударивший в голову, в сто крат сильнее чистейшего 96- градусного спирта. Ещё какие-то цветные картинки….
А дальше грузовик ударил москвич, ударил прямо в водительскую дверь…. Левая рука хрустнула, и сломанные кости стали рвать кожу, мышцы, оголяя плоть. Грудная клетка, не выдержав невероятной мощи удара, смялась, как воздушный шарик, и затем, вывернув все ребра в разные стороны, стала раздирать легкие и сердце на мелкие кусочки. Боль пришла не сразу, но когда она пришла, жгучая и невыносимая, она сразу появилась везде и всюду, в каждой клеточке тела. Из-за острой, неистовой боли, рот сам открылся в беззвучном крике. А кричать было уже нечем: легкие были раздавлены, и даже сделать последний вздох для последнего крика было невозможно. Свет померк, и в полной черноте осталась лишь одна нечеловеческая боль.
— Господи за что? — это была даже не мысль, только отголосок мысли….
Но вдруг (именно вдруг!) всё изменилось. Боль исчезла напрочь, как будто её никогда и не было…. Она просто исчезла…. Картинка вокруг меня замерла без движения. Время остановилось. Монстр летит, но завис в полете на одном месте. Легковушка как стояла, так и стоит на своём месте; мой «москвич» тоже. А я живой и невредимый (пока) сижу в «москвиче». Разве что рот у меня широко открыт в беззвучном крике. Время остановилось для всех, кроме меня, я оказался вне времени. Куда бы я ни переводил взгляд, окружающее пространство повсюду застыло в последнем рывке. И только звенящая тишина с неимоверной силой давила на уши. Раньше, конечно, слышал про случаи, когда в экстриме, время у людей растягивалось до бесконечности, но пока сам не попробуешь что-либо подобное….
Ничего не соображая и не понимая, я пытаюсь лихорадочно завести машину — без всякого смысла, пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Всё что угодно, лишь бы последняя ужасающая картинка, которая так и стоит перед моими глазами не стала реальностью…. Нет, чтоб из машины выйти и в сторону отойти…. Начинаю включать зажигание, крутить руль, жать педали и тому подобное. Только руль у «москвича» и так-то тяжело крутить, а тут он как будто свинцом налился, утяжелился в тысячу раз. Сцепление не прожимается ни на миллиметр. Ключ зажигания давит на пальцы, но не прокручивается, как это обычно бывает. На всё требовались неимоверные усилия. А о том, как крутился стартер, — особый разговор. Обычно — «вжик-вжик», потом — «трах-тах-тах», и машина завелась. Я же слышал, только тягучий, печальный, не просыпающийся звук…. Сколько продолжалось это безвременье, не помню….
Но что-то я всё-таки успел сделать, потому что чёрный монстр врезался не в водительскую дверь, не прямо в меня, а аккурат позади меня и снес только заднюю часть «москвича», после чего мой своенравный дед приказал долго жить. Сам момент удара я не помню. Очнулся через какое-то время. Открываю глаза и вижу: машина на обочине в кустах «припаркованная» стоит, веточки ласково в лобовое стекло стучат, меня будят. Смотрю, торпеда на месте, руль на месте, всего-то стекло у моей двери вдребезги разбито и левая рука в крови. Ну, думаю, не так всё и страшно, могло быть гораздо хуже. Открываю дверь, вываливаюсь из машины, и вот тут-то, мне от увиденного, стало по-настоящему, до тошноты, страшно. Затасканное выражение «я в шоке» вряд ли способно, хотя бы минимально, отразить мое тогдашнее душевное состояние. Уцелела только передняя часть машины, где я находился, причем она была почти не тронута. А другой половины, можно сказать, не было вообще. Так какая-то большая смятая консервная банка. Даже задний мост вырвало подчистую — он отлетел почти на сто метров. Гаишники потом долго удивлялись тому, что и как у нас произошло. Просто чудо какое-то, что я жив остался. Никто так и не понял, каким образом я спасся. Все решили, что, вероятней всего, «москвич» на стартёре всё-таки хоть немного сдвинулся со злополучного перекрестка, ушел с лини главного удара. Всех удивила и сама ситуация. Почему заглохла легковушка с полностью вменяемой и адекватной женщиной, на ровном месте заглохла, ни с того ни с сего? Хоть и не новая была машина, но ведь вполне надежная иномарка. Как, заведомо исправный, новый грузовик сумел потерять тормоза и разогнаться почти до ста пятидесяти, если он больше ста никогда раньше не выдавал, даже с горочки? Всё сложилось так, что я оказался не в том месте не в то время. И ситуация была явно против меня. Как специально! Но тогда, можно сказать, для меня всё обошлось: несколько лишних седых волос, иногда липкий противный пот по ночам и всё. Даже к психологу не ходил.
Глава 4
ОФИС ЧОПа «КОНДОР». ДИРЕКТОР
Год 1997 от Рождества Христова.
Виктор Петрович сидел за столом в своем кабинете директора ЧОПа «КОНДОР». Кабинет уютный, просторный, светлый. Мебель, не стандартная офисная дешевка, а из настоящего дуба, она как будто говорила о надежности конторы. В дальнем углу кабинета стояли, специально подобранные под цвет мебели, два массивных кресла из натуральной кожи, между ними небольшой стеклянный столик и тут же рядом внушительный минибар вдоль стены, все вместе они очерчивали «рабочую зону» для приема гостей. Даже очень знатных клиентов можно было принимать вполне пристойно. Втайне директор очень гордился своим кабинетом.
День уже прошел. Всё было тихо и спокойно, почти скучно. Так только — плановые мероприятия. Из подопечных сегодня никто не позвонил, не пожаловался на, невесть откуда берущиеся, проблемы…. Ну, да и ладно! Вот и хорошо! Деньги за охрану «капают» исправно, на жизнь вполне хватает, даже с избытком. Можно с уверенностью сказать: жизнь удалась. А о том, что ушел из органов, Виктор Петрович уже больше и не жалел. Благодаря старым милицейским связям, он всегда был в курсе дел своих подопечных, всегда успевал решить возникающие, свои и чужие, проблемы ещё в зародыше. К тому же немалый оперский опыт никуда не денешь: любая непонятная ситуация просчитывалась «на раз». А опером раньше он был неплохим. Если бы не обстоятельства, может и генералом уже бы стал. Хотя в том, что однажды пришлось уйти из органов, конечно, сам виноват. Перегибал и не раз со своими полномочиями. Ох, как трудно удержаться, когда у тебя власть в руках. Вот и пришлось ему однажды уходить. Спасибо генералу Иванову Антону Леонидовичу, что помог тогда. Без его помощи мог бы, и загреметь лет на десять.
После ухода из органов Виктор Петрович сориентировался в жизни быстро. Прихватил пару своих подчиненных, у которых тоже проблемы на работе намечались, вместе насобирали из бывших «ментов» команду, денег на обустройство генерал подкинул, и всё: ЧОП готов. «Крышуй», строй своё счастливое будущее.
Правда, вот только честь офицера, бывало, ещё просыпалась иногда, капала на мозги. Неправильно, так нельзя, должен, обязан и прочее, прочее… Тяжело, трудно с ней бороться, но жизнь есть жизнь, приходилось каждый раз запихивать её куда подальше. Не до неё сейчас, времена нынче не те. Сейчас ведь как: либо ты, либо тебя…
Это когда-то раньше (не в наше время), все люди знали и понимали, что это такое честь. Знали триста греков-спартанцев, знали наши русские князья и купцы, знали белые офицеры и настоящие коммунисты…. Многие люди, знатные или простые, знали, даже если и не могли ей соответствовать. А сейчас… Что это такое, можно прочитать разве что в толковом словаре — нынче это только непонятный для всех анахронизм…. А на самом деле в жизни всё просто: либо честь у тебя есть, либо у тебя есть целая теория, почему её у тебя нет, и не может быть.
Но ведь человек без чести, достоин только презрения!
Виктор Петрович сидел и никак не мог решить, куда поехать — домой, к ставшей за столько совместных лет близкой и родной жене Маше, или на квартиру к молодой любовнице Ларисе. Для Виктора Петровича это был «ТРУДНЫЙ ВЫБОР». С женой вместе прожили больше двадцати лет, и расстаться с ней не было ни желания, ни возможности. Ведь всё имущество на неё и на её родственников записано. Да и дети, пускай и взрослые совсем, если он уйдет из семьи, явно не одобрят такой поступок…. Опять же все его родные уже давно знали про любовницу, и, хочешь, не хочешь, мирились с этим. Можно сказать, что все уже ко всему привыкли, и менять никто ничего больше и не хотел. Так что всё текло, как текло.
С любовницей он уже почти год. Однажды, как подобное всегда и происходит, вскружил голову молодой замужней женщине, думал поиграть с ней, да бросить. Сколько их сейчас, готовых ради легкой, бездумной жизни на всё?.. А эта дура влюбилась в него, в «настоящего» мужика, да ещё и при деньгах. Планов на будущее понастроила: любовь, богатство, лёгкая жизнь без забот. Озабоченная, лишь своим личным благополучием, не задумываясь, бросила близкого ей человека. Её муж: пусть хоть и хороший, свой, родной, настоящий, но не боевой, не орел, да и без денег опять же. Так, какой-то менеджер. Пришлось Виктору Петровичу тогда срочно ставить точки над i и объяснять любовнице ситуацию с её планами в реалиях. Ради неё он менять свою устоявшуюся жизнь вовсе не собирается….. Поплакала она, конечно: зря поторопилась, не сбылись её розовые мечты. К мужу обратного хода тоже нет…. Так что теперь только любовница (в простонародье «подстилка»), и не более того. Никогда больше не быть ей любимой и единственной, а быть всегда лишь женщиной с сомнительной репутацией, и всегда на втором месте. Ничего, пообвыклась, смирилась и со своим предательством, и со своей глупостью. А теперь и самому директору любовницу бросить жалко. Привязалась как кошка. Опять же длинные ноги, бюст третьего размера, в сауне при случае перед мужиками с ней не стыдно показаться. Любовницы были и до нее, есть и сейчас (одноразовые), наверняка и после нее будут, но с этой расстаться, пока никак не получается.
Так куда же поехать? Директор ЧОПа «КОНДОР» никак не мог сделать свой «трудный» выбор. От важных размышлений его оторвал неожиданно зазвонивший телефон. «Эх, не успел свалить!» — подумал Виктор Петрович и взял трубку.
— Добрый вечер, Виктор Петрович, — раздался в трубке телефона знакомый голос генерала.
— Здравствуйте, Антон Леонидович, — незамедлительно отозвался директор.
— Как там у вас? Всё нормально? Никто не беспокоит? — издалека начал разговор генерал.
— Да никто и ничего. Справляемся потихоньку. — Директор ждал основного вопроса, генерал сам звонил только когда ему что-то надо. А это бывало очень редко. Обычно он звонил генералу, когда требовалась его генеральская помощь, чтобы решить некоторые щекотливые вопросы.
— О моей просьбе помните? Как мой подопечный себя ведет? «Пробили» его ваши ребятки? — генерал перешел к сути вопроса.
— Конечно, Антон Леонидович. Ваш подопечный нигде и ни в чем замечен не был. Никогда не привлекался. Законопослушный гражданин. — Странную работёнку подсунул ему генерал, подумал директор, следить за каким-то «лохом.
— Хорошо. «Наружка» его ведет? Он ничего не заметил? — продолжал задавать вопросы генерал.
— Да нет. Всё нормально, — осторожничал директор.
— Тогда пусть твои ребятишки немного «встряхнут» нашего подопечного. Добавят ему адреналина в кровь. Но без эксцессов, — генерал, наконец, перешел к сути вопроса, по обыкновению не объясняя, зачем ему это надо.
— Хорошо, — согласился директор. Попробуй, откажи генералу.
— Я перезвоню. Расскажете, как всё пройдет. — Генерал, как обычно, в своем амплуа. Человек власти. Приказ отдан — выполняйте!
Виктор Петрович положил трубку, потом достал из ящика стола фото молодого ещё мужчины. Странно, зачем генералу этот подопечный. «Лох» обыкновенный. Управленец какой-то или управляющий. Ничего интересного: работа, дом, работа. Иногда с сослуживцами, обычно по вечерам или выходным, «гудит» помаленьку. В последнее время стал на дачу мотаться, похоже, к лету её готовит. Ничего особенного, примечательного в нем нет. Таких «лохов», как он, целая страна. Выбирай — не хочу. Но раз генерал сказал «встряхнуть», значит надо «встряхнуть». Вот по дороге на дачу, ребята его и… Место обычно пустынное, мешать никто не будет. И эксцессов никаких не будет. Даже если мои гоблины пару раз чуть-чуть «щелкнут» по его смазливому личику, не беда. Ребятам надо же чем-то заниматься, а то совсем застоятся без дела.
Виктор Петрович ещё раз внимательно посмотрел на фото своего подопечного. Красивый, отметил он. Блондин с голубыми глазами. Настоящий «истинный ариец». Бабам такие красавцы очень нравятся.
Вот только что-то мешало директору, бывшему «оперу», видевшему столько разных людей, сделать полный психологический портрет человека на фото. Может, взгляд, полный наивной открытости или спокойной уверенности. Хотя, с его точки зрения, нет в этом взгляде того, что делает мужика мужиком. Нет силы, мужества, жесткости, даже жестокости. Складывалось такое впечатление, что этому управленцу всё это даже не знакомо. Хотя, если верить досье этого подопечного, вроде бы жизнь успела его немного потрепать. Чего же генерал хочет от этого блондина на фото? Директору почему-то не давала покоя исходившая от блондина уверенность в себе. Уверенность или наивность?
Извини, блондинчик, ничего личного: раз генерал хочет, значит, «встряхнем». Один лишний настоящий мужской урок в жизни тебе не помешает. Главное, чтобы мои гоблины сильно не перестарались. А то потом устанешь объясняться с генералом, если что не так. А ведь он шутить не любит, накажет по полной, если вообще нас не закроет. Неизвестно, что может и чего не может генерал, насколько он всемогущ, но узнавать об этом не хочется совсем. Своей властью государственного человека генерал, как зонтиком, прикрыл от разных невзгод наше заведение. Теперь «терки» и «стрелки» обходят нас стороной. Это поначалу были у местных попытки прощупать наш ЧОП на «слабо». Но быстро поняли, что с нами лучше жить в мире.
Директор позвонил жене, сказал, что у него сегодня вечером переговоры с новыми клиентами, так что к ужину его можно не ждать. Где переговоры? В ночном клубе, естественно, а где же ещё, там же легче всего договариваться. Затем вызвонил любовницу и с ней махнул в клуб на всю ночь. Надо же нервишки успокоить после разговора с генералом.
Глава 5
ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ. НАЧАЛО ОХОТЫ ВСЕГДА НЕОЖИДАННО… ДЛЯ ЖЕРТВЫ
День был на исходе. Солнце неспешно клонилось к закату и всё реже и реже бросало на землю свои последние красновато-желтые лучи, уступая место темноте, которая незаметно отвоевывала всё видимое пространство для непроглядной черной мглы.
Как всегда, уже вторую неделю подряд, после «любимой», однообразной и рутинной работы я ехал к себе на дачу. Очень уж мне хотелось, после долгой зимы, быстрей вырваться из душной городской квартиры на вновь пробуждающуюся живую природу. А то долгая зимушка-зима все жизненные соки выпила, и без помощи Матери-Природы их не восполнить. Да и солнечного света и тепла хотелось. Вот и ездил каждый вечер за город подгонять, поторапливать весну, чтобы лето долгожданное не задерживала. А попутно свой любимый дачный домик жизнью наполнял, переводил его из разряда заброшенных, нежилых в разряд обихоженных, обжитых.
Дорога была пустынна, встречных машин почти не было, и монотонная поездка убаюкивала, клонила в сон. Да и после вчерашней бессонной ночи, когда молодёжь в соседнем домике что-то отмечала, в чем я не мог не поучаствовать, особой ясности мысли у меня в голове не замечалось.
— Не спать, Гриша! — скомандовал я сам себе, после очередной попытки клюнуть носом руль у машины.
Откуда взялся этот «мерс», я сразу и не понял. Наверно, просто проспал или задумался о чём-то своём и не заметил его внезапного появления. Судя по всему, ребята сидели в «мертвой зоне» и потом в момент моего перестроения резко пошли на столкновение. Тело сработало само собой, без всяких разумных команд из головы — на рефлексах, на мышечной памяти. Глаза заметили какое-то движение справа, нога автоматически нажала педаль тормоза, руки сами вывернули руль из поворота. Моя «восьмерка» замерла на месте, замерла как вкопанная. После чего, наконец-то голова поняла — что-то произошло. Она просто не успела так быстро переключиться со спокойной поездки на форс-мажор. В отличие от меня водителю «мерса» его реакция не помогла, и тяжелый «мерс» благополучно протерся всем своим левым бортом по переднему бамперу моей машины, а уж потом остановился. Можно сказать, мне повезло, на бампере моей восьмерки осталась только короткая полоска краски от чужой машины и больше ничего: ни вмятин, ни сколов. «Мерсу» повезло гораздо меньше: на нём были заметны значительные царапины и повреждения по всему левому борту…
Однажды мне уже приходилось бывать в ДТП. Было это почти два года назад….
А что меня ждет теперь? Ведь это не автотехника, здесь у нас «человеческий фактор» в виде…
Из «мерса» совершенно спокойно, где-то даже вальяжно — куда этот «лох» денется! — выплыли двое бритоголовых «братков». Два крепыша под метр девяносто: оба в черных куртках, черных штанах и черных рубахах. На их квадратных физиономиях легко читалось: они всегда правы. Явно очень крутые ребята. И они сами на все сто процентов были уверены, что для всех это неоспоримая истина. Правда никаких проблесков интеллекта в их глазах я не заметил — видимо природа отдохнула на них. Зато сразу обращало на себя внимание обилие золота: у обоих на шеях — неподъемные много килограммовые цепи, а кроме того, один с «фиксой», другой с внушительной печаткой на правой руке. Что поделать, «Имидж — всё!» вот и приходится соответствовать подобным антуражем. Активное махание руками, бурное клокотанье на своём, только им понятном языке, развевающиеся, как крылья куртки делали «братков» похожими на больших беснующихся чёрных ворон. А вороны так любят всё, что блестит, а тем более золото… Эти большие злобные вороны забегали вокруг своего «мерса», начали «поднимать суету». Потихоньку, мелкими неслышными шажками, не торопясь я стал приближаться к ним. Никогда не считал себя слабаком, с детства был физически хорошо развит, да и росточком папа с мамой не обидели. Но тут ситуация сложилась скользкая. И не важно, прав ты или нет. С «братками-воронами» лишний раз связываться не хотелось. Налетят всей стаей и просто больно заклюют. Могут и до смерти….
Достаточно посуетившись и, очевидно, решив, что этого достаточно, «братки» наконец-то переключились на виновника торжества, то бишь на меня. Поскольку время было позднее, темное, поблизости никого из своих или чужих не наблюдалось, бритоголовые в выражениях особо не стеснялись. Начали на своем вороньем языке очень сурово объяснять мне, что я не умею ездить, что я во всем виноват и что вообще я «попал». Мое мнение их не интересовало совершенно. А зря! Явно в детстве Фрейда не изучали. Ультиматум загоняет тебя в угол, и от тебя ничего не зависит. Полная безысходность, и не важно, прав ты или не прав, но ты уже обязан. А это несоответствие нашей вере в справедливость, заложенной в нас ещё в прошлой, до перестроечной жизни, жизни во благо человека, жизни на благо человека (и далее по тексту). У меня начала включаться голова, пытаясь заняться анализом сложившейся ситуации. Если я не прав, то, тогда конечно, виноват. Но если я не виноват, то, значит, прав, а «братки» однозначно не правы. Логика!
Понемногу я всё-таки отошел от только что пережитого, и начал понимать, что-то здесь что-то не так, что это чистой воды подстава. Бритоголовые хотели, чтобы моя «восьмерка» протаранила их «мерс», а получилось с точностью до наоборот: их «мерс» протёрся своим боком о мою «восьмерку», и было видно, что этим они сильно не довольны, причем именно этим больше всего. Я же должен быть виновным, а никак не они. Работа по прецеденту и работа с нуля серьёзно отличаются друг от друга и требуют разного ума… и Без-Совестности. Ловко задуманное не склеилось, поэтому их задачей было выжать из данной ситуации максимум возможного. Но я то, с таким односторонним бандитским раскладом был не согласен.
— Так, мужик, ты попал. Попал на деньги. «Мерседес» — машина дорогая, не то, что твое «ведро». Придется раскошелиться на ремонт. С тебя пара штук, «баксов», само собой. Семейный бюджет по швам не треснет. Готов сейчас заплатить? — начал свой монолог в диалоге, то есть разговоре со мной, один из «братков».
— Пару штук? И всего-то? И прямо сейчас? — я пытался всё-таки вести диалог. Гордость, знаете ли, требовала уважения к себе. Да и две тысячи американских долларов — моя почти годовая зарплата, причем не самая плохая в это время.
— Мужик, вот только глупить не надо. Номерок мы твой срисовали, — продолжил объяснять мне браток, теряя последние капли своего вселенского терпения, — пробьём его по базе, ну и куда ты денешься. Сейчас не готов заплатить — понимаем, что мы, нелюди… Правда, для страховки, чтоб не вздумал в прятки играть или что-то подобное, документы придется у тебя забрать. Срок — неделя. Настоятельно советуем уложиться. Через неделю денег не будет… С тебя… — он, молча, переглянулся со вторым братком, — пять тонн «баксов» плюс счетчик за каждый день просрочки. Все другие варианты не в твоих это интересах, иначе… Иначе проблемы замучают. Понимаешь?
— Ребята, вы ничего не путаете? — я начал как нормальный человек играть в человеческое понимание. — Вроде бы это вы пытались подставить ваше хваленое немецкое «ведро» под мой русский «народный автомобиль», да не сумели. Мало права купить, надо еще уметь и на машине ездить, так, что это вы мне должны. Ну, я думаю, пять тысяч российских рублей мне хватит. Подкрасить надо будет бамперок у «восьмерки», а то ваш «мерс» его немного поцарапал.
— Мужик, а ты на-а-аглый, — включился в разговор второй «браток», — ты не понимаешь про жизнь ничего. Будем учить!
Один из них стоял прямо передо мной, второй чуть справа, сбоку. Первым попытался ударить тот, который стоял передо мной. Удар был почти не виден, прямой, годами поставленный удар, достаточно сильный, чтобы сбить меня с ног или хотя бы сбить у меня дыхание. Но… опять повторилась та, же ситуация, что и с только что произошедшей аварией. На чужое движение сработала реакция моего тела, я тут же ушел с линии удара, чуть повернув туловище, одновременно сблокировав и прикрыв сверху своей левой рукой его правую ударную руку и, продолжая разворот с небольшим подшагом вперед, сразу же, не глядя, правым локтем расплющил нос первого. Второй только и успел среагировать: началось! Не разворачиваясь, стоя к нему спиной, совершено не видя, только ощущая его в пространстве, правой ногой прямым ударом за спину я умудрился расплющить его нос… или челюсть. Что точно, я не смог сразу определить: «браток» упал и подниматься явно не торопился… Помню, тренер по ушу всегда запрещал бить ногой выше пояса, так как слишком длинный удар заметен противнику и у него есть время на контратаку. Невероятно, но тут всё сработало. Чего только не сделаешь со страху или из-за ущемленной человеческой гордости, будь она неладна.
Все произошло менее чем за секунду. Слишком скоротечно как-то это всё получилось… Из нас троих ни один не был готов к тому, что только что произошло. У «братков» был свой план, но он полностью провалился. У меня вообще не было никакого плана, я просто ехал на свою любимую дачу вечером после тяжёлой работы. Кончилась рабочая неделя, у меня, как и у всех подобных мне трудяг, впереди два дня выходных — стандартные дачные дела и ни к чему не обязывающее времяпрепровождение. А в результате…
Один из «братков» лежит в полной «отключке»: я же не видел, куда бил и с какой силой, что называется, бил куда-то в ту степь. Другой, хоть и не в полном, но в сознании. Я у него, похоже, сломал нос, и теперь ему мешали болевой шок и кровь, текущая из носа. У меня снова, после непроизвольных дерганий руками и ногами пыталась включиться голова, но анализировать возможные последствия этой маленькой, слишком быстротечной стычки ей явно не хотелось. И я просто пытался планомерно осознать все, что произошло: авария, наезд «братков», драка. У меня это никак не получалось. Слишком мало было времени, чтобы все это понять, сделать хотя бы первичные выводы. Да и страх неизвестности мешал думать рационально. Единственное, что я понял прямо сейчас, это то, что «братки» сегодня отняли у меня мою спокойную жизнь — спокойную жизнь страуса (поскольку прощать свои обиды они не умеют), и отняли, может быть, навсегда… А я их об этом не просил. Это начало проникать в меня, захватывая все мысли, превращаясь в нестерпимое желание решить всё здесь и сейчас. Бошки что ли им поотворачивать и машину их запалить — типа, ехали, не справились с управлением и так далее? В жизни ведь всякое бывает. Пусть это и «не наш метод». Эмоции — страшная сила.
Но спустя несколько секунд, чуть-чуть успокоившись и взяв себя в руки, понял: это действительно «не наш метод». Я же не убийца и не бандит.
Тут я случайно заметил, что ребята вооружены: у каждого слева виднелась кобура, и не пустая. Они настолько были уверены в себе, что про оружие даже и не вспомнили. Интересно, если бы я об этих пугачах пораньше узнал, что-нибудь изменилось бы в нашем раскладе? Что-то совсем не похожи они на простых «автоподставщиков». Не могут эти «кабаны», при явном отсутствия наличия глубокого интеллекта, заниматься автоподставами, это не их профиль. Их профиль реагировать на команду «фас», давить всех, кто слабее.
— Слушай, бритый, я вас не трогал, тихо-мирно ехал по своим делам, никому зла не желал, — моя голова всё равно ещё не понимала, что играть с ними в «правильно-неправильно» бесполезно.
— Зато наделал столько, что отвечать придется по полной, — у «братков» своя, не отличающаяся новизной, песня.
— Опять ты о том же, вообще-то, это вы мне пожелали зла, — упрямо продолжал я свою песню. — Ай-яй-яй! Ведь недоброе дело вы, ребятишки, задумали — хорошего человека на деньги развести.
— Издеваешься, гад! Одними деньгами, козёл, теперь от нас не отделаешься, — их репертуар не меняется ни при каких обстоятельствах.
— Закройся, а то за «козла» ответишь! — насколько мог, я постарался вложить в голос стальную ярость и стать на секунду другую «крутым», хотя актер из меня всегда был никудышный. Но я всё равно изо всех сил пытался запугать «братков» — вдруг сработает. — Похоже что вы, «кабаны» упертые, наверняка меня в покое не оставите, так что выбора у меня нет. Если сейчас, конкретно ты, мне расскажешь, кто, зачем и почему заказал сегодняшний спектакль, будешь жить. Если нет, извини.
Попытка запугать «братков» не срабатывала никак. Да и сталь у меня в голосе растаяла почти сразу. Бритый только начинал приходить в себя и не понимал даже толком, что я от него хочу. Он попытался потянуться руками ко мне, схватить меня, всё переиграть по своим бандитским правилам. Он не понимал, как это какой-то простой парень его, такого крутого, которого все боятся, сумел уложить на землю, в пыль. Мне пришлось даже слегка встряхнуть бритого, охладить его вновь проснувшийся пыл. Кажется, немного помогло. Я достал из его кобуры пистолет, во избежание возможных неприятностей, забрал запасные обоймы, потом все это повторил со вторым. В документах, которые я у них нашел, значилось, что они являются сотрудниками частной охраны. Их документы мне были совсем не нужны, и я оставил корочки бритоголовым, правда, запомнил некоторые их личные данные. Все делал как-то автоматически, не очень понимая происходящего.
И вообще всё, что случилось, происходило как бы без моего осознанного участия, как будто, тело все делало само. Можно сказать даже вопреки моим желаниям (кто же захочет, в здравом уме и твёрдой памяти, войну браткам объявлять).
Беспомощность бритоголового погасила гнев. Ещё несколько лет назад, при социализме, он мог бы быть, например, нормальным военным прапором, слушался бы отцов-командиров, командовал зеленой молодежью и был бы уважаемым человеком. Ну, может, приворовывал бы потихоньку всё, что плохо лежит, чтобы компенсировать тяготы армейской службы. Всё! Жизнь удалась! А тут — частная охрана. Конечно, это круто, везде тебе «респект и уважуха», но с другой стороны, — просто бандит. И этих иждивенцев уже больше миллиона…. Что и от кого они охраняют? Бывшую общую народную, а ныне частную, то есть личную собственность, от обворованного и ограбленного народа? Их смысл жизни в этом?
Но когда-то, и им в том числе, ведь всё равно придётся платить по всем счетам….
Что день грядущий нам готовит, не знает никто. Судьба в свои планы никого не посвящает. Передел собственности в 97 году ещё был в самом разгаре, лишь методы борьбы немного изменились. И вооружение. Сломанный нос — это мелочи жизни. Сколько их таких полегло в беспощадных бандитских войнах и сколько ещё отдаст по-глупому свои жизни за чужое добро, за чужие амбиции — ни за что. Умереть своей смертью, в своей постели, в окружении своих детей, шанс у них совсем небольшой.
Жалко всё-таки их мне было, хоть и плохих, и без интеллекта, но своих сограждан.
Пока ничего не происходило, я попытался заняться поисками выхода из создавшейся ситуации. Уходить надо, уходить…. Подошел к «мерсу», открыл капот, выдернул из мотора высоковольтный провод (так, на всякий случай), разобрал оба пистолета, разложил их по запчастям на заднем сиденье. Мне чужого не надо. Что дальше? Сумбур в голове не позволял строить никаких логических цепочек. Второй бритый начал медленно приходить в себя. Встать сразу он не смог, поэтому просто сел и бессмысленно уставился на меня. Первый вел себя, на удивление, очень спокойно, сидел и вытирал, всё время появляющуюся из носа кровь. Крепкие ребята, на благое бы дело их!
Молчание несколько затянулось. Я первый попытался сделать шаг навстречу нашему расставанию:
— Ну что ж, ребята, давайте забудем наше маленькое недоразумение и расстанемся навсегда. Я на это очень надеюсь. Вы, конечно, вели себя нехорошо, точнее как порядочное дерьмо, но не убивать же вас из-за этого. На всякий случай ваши пистолетики я разобрал, найдете их на заднем сиденье у себя в «мерсе». Ну и конечно, главное: я запомнил ваши личные данные — кто вы и откуда. За мою «восьмерку» не беспокойтесь, отремонтирую сам, на свои деньги. А «мерс» — ваш, сами с ним разбирайтесь!
Будем считать, попрощались. В ответ мне было гробовое молчание. Что делать дальше, я не знал, поэтому просто сел в свою машину и поехал на дачу. То ли я не до конца осознал, что произошло сейчас, то ли слишком легкомысленно всё это воспринял (уж очень не хотелось думать о плохом), но особого мандража в коленках я не испытывал. Ну, разве что непроизвольная и противная мелкая дрожь в руках. Ну, это бывает…. Пройдет…. Мне не верилось, что со мной может произойти какая-то серьёзная неприятность. Никаких серьёзностей, если я их не хочу, со мной не случится. Этого просто не может быть…. А может быть я, как и все мы, обыкновенный фаталист, где-то там в душе. Что будет, то будет, зачем ли лишний раз переживать. А вот дачу всё равно надо готовить к лету. Дел там всегда невпроворот.
Да и весна уже вовсю вступала в свои права. Дни становились длиннее, ночи — короче, и зов природы начинал свою ежегодную песню пробуждения. Весна, любовь, романтика! Это осенью у меня жизнь слегка затихала, а с ней и любовь с романтикой. Но сейчас-то весна только начинала вступать в свои права. А весной девчонки в своих коротеньких юбчонках сразу становятся невероятно соблазнительными и обворожительными. Устоять, когда всё вокруг просыпается от зимней спячки, когда сама природа хочет обновления, устоять от таких весенних соблазнов невозможно. И мартовские коты такие песни зажигательные поют!..
В такой момент мы прощаем нашим любимым феминисткам всё: их алогичные глупости, непомерные амбиции и «скромные» желания. Как мы можем не простить им все их многочисленные и разнообразнейшие слабости. Мы же сильный пол, они слабый! А сильный никогда не обидит слабого. Да и куда мы без них?
«Без женщин жить нельзя на свете, нет!
В них наше счастье, так сказал поэт!..»
И по-другому быть не может. Жаль только, что настоящих, тех, ради которых мужчины готовы на всё-всё-всё, среди них, с каждым годом, становится всё меньше и меньше. Мужчине от женщины нужно то, чего у него нет от природы, нужна её женственность. Ведь женщина сильна своей слабостью, своей нежностью, своей любовью. Если у неё этого ничего нет, а есть только какой-то свой расчет, или если она хочет быть самостоятельной, независимой личностью, или если обязательно, чтобы её любили. Её!.. А не чтобы «мы любим друг друга». Сколько этих если… Да, и любовь без взаимности долго не живет. Поэтому и непродолжительные романы с ними быстро заканчиваются, а серьезность отношений между мужчиной и женщиной с каждым годом теряет свой вес. Наверно, мы сами виноваты в этом: не тех ищем, не тех выбираем.
А новые веяния? Невозможно полюбить новомодный гламур в женском теле, то есть, в переводе на русский, обыкновенную красочную показуху: снаружи — глянец, внутри — пустота. Можно, конечно, однажды оторваться с такой гламурной на какое-то время. Можно даже потусить с ней недолго, но любить… а тем более жить с такой гламурной целую жизнь — боже упаси!
Несмотря на это маленькое, как я считал, недоразумение, жизнь продолжалась. Пусть у меня несколько размылась картинка светлого будущего, немного уменьшилась уверенность в благополучном завтрашнем дне, но сама-то жизнь продолжалась. Мне не верилось, что спокойствие последних лет для меня ушло в прошлое. Ну, можно сказать, совсем неожиданно дал понять двум отморозкам, что они были не правы. Так получилось…. Что дальше, ждет или не ждет меня, в связи с этим недоразумением — это пока вопрос. Большой и весьма неприятный вопрос…. Может продолжения и не будет…. Но на душе всё-таки было тревожно. Непобедимым суперменом после этого я себя не ощущал ни на грамм. Жизнь штука не предсказуемая. Сегодня повезло мне, завтра… Случайность она и есть случайность. Как известно, случайно даже ружье незаряженное однажды стреляет.
Ладно, время покажет — р а з б е р ё м с я. Утро вечера мудреней, надо это дело «переспать» — и всё. За ночь голова сама разложит всё по полочкам. Бандиты могут и подождать…
Я довольно быстро добрался до дачи, никто меня не преследовал. Всё было тихо, спокойно, и за суетой простых домашних дел ситуация перестала казаться драматичной.
Глава 6
ПЕРВЫЕ ВЫВОДЫ: ВЕК ЖИВИ — ВЕК УЧИСЬ
Когда-то, ещё на заре перестройки, у меня был свой небольшой магазин электроники, со всеми вытекающими отсюда последствиями: деньги, бандиты, чинуши, чужая зависть и прочие большие и малые неприятности. Когда-то я думал, что с его помощью я смогу уверено смотреть в своё светлое будущее. Нужно немного потерпеть, решить все проблемы, а потом… тихая спокойная жизнь. Наивность хуже воровства. Бизнес и спокойная жизнь не совместимы. Судьба просто дала мне очередной урок.
Вкусив все прелести мелкого предпринимательства, с магазином мне всё-таки пришлось распрощаться. Уже более трех лет назад. Со временем партнер начал слишком сильно тянуть одеяло на себя, совершенно не считаясь ни с моим мнением, ни с текущим состоянием дел. Я пытался вкладывать все вновь нажитые капиталы в развитие, в дело — надо же думать о скорейшем приближении нашего светлого будущего, следуя поговорке «на бога надейся, но сам не плошай». Партнер же пытался потратить, все заработанные нами деньги, на себя и на своих многочисленных подруг, следуя новоявленной народной мудрости «жить надо сегодня и сейчас». Пока мы с ним были никем, мы были вместе: вместе всё решали, вместе работали, вместе мечтали, а вот когда появились деньги, это всё, пусть и не сразу, но изменилось. Когда же появились большие деньги, и сразу вслед за ними, у некоторых возникли большие амбиции, то, естественно, тут же образовались большие разногласия между нами. Маленькие деньги и проблемы маленькие, а большие деньги…. В конце концов, со временем расходы превысили доходы, и вся наша коммерция благополучно развалилась. Деньги портят людей — и когда их нет, и когда они есть, а когда их становится очень много, то от человека не остается ничего человеческого. И человек превращается в нелюдь…. В моём случае, партнер, попав из грязи в князи, решил, что так будет всегда, и благополучно профукал своё, а заодно и моё счастливое светлое будущее. Пришлось нам расставаться, закрывать совместный бизнес и каждому в отдельности искать новую работу. У меня после всего этого остались только долги и опыт, поэтому своего бизнеса иметь больше совсем не хотелось. Получил неприятный жизненный урок, хватит.
Был ещё и один горький урок. Безденежье, неуверенность в завтрашнем дне когда-то развалили мою семью. Я то, по своей наивности думал, что семья это один раз и навсегда. У дедов, прадедов, у родителей так было. «Быть вместе и в горе и в радости»…. Но Жизнь как пестрая лента — белая полоса, черная полоса, иногда серая, будничная. Да и радость вечной быть не может. А когда в стране происходит разлом, горе без спроса стучится в двери ко всем нам. Настало время, и родная жена под всевозможными предлогами, перестала хотеть лишнюю минутку побыть со мной, строить планы на завтра, решать наши общие проблемы. У неё вдруг стала появляться своя личная жизнь. Я не сразу предал этому нужное, или правильное значение. Время было тяжелое и непредсказуемое, а женщины — они же слабый пол, стрессы переносят плохо, некоторые непредсказуемые эмоции и слабости им можно и простить.
Но не все. Не всё в этом мире нужно прощать. Есть вещи, которые нельзя. Например, нельзя предавать и бросать своих родных и близких. Это аксиома жизни. Да и «толерастом» я никогда не был. Со временем глупые недомолвки, непонятные отлучки, маленькая ложь спровоцировали большое недоверие. А доверие вещь хрупкая, сломаешь — не починишь, как девичья невинность, потеряешь — не вернешь. Начала исчезать теплая близость отношений мужчины и женщины, на глазах стала таять нежность. Вместо них возникла отдаленность, неприветливость. И лёгкий холодок непонимания вырос в ледяную стену отчуждения. Появилась растущая червоточина, сквозь которую утекала и утекала наша прошлая совместная жизнь. А ей на смену….. Мы всё чаще и чаще стали выяснять отношения, ссоры вспыхивали по любым пустякам…. Я виноват, что мы не можем себе позволить какие-то модные тряпки, какие-то дорогущие цацки, не можем прожигать время в пустом, балаганом веселье, ну и многое, многое другое. Есть мужчины, которые могут, всё это позволить, а я не могу. Нормальный человек такую дуристику понять не может. Я тоже не смог…. Но со временем я понял, что слова нужны людям, чтобы скрыть правду, а не отобразить её. Просто произошло то, что не должно было произойти, и совершивший подлость человек никогда не скажет, что он совершил подлость. Он скажет, что виноват кто-то другой или какие-то обстоятельства…. Только не он сам.
И треснул мир напополам….
Сердце верить отказывалось, но голова разложила всё по полочкам, и…. хочешь верь, хочешь не верь. Когда понимаешь, что за твоей спиной без тебя всё решили, понимаешь, что тебя просто предали, это очень тяжело. Наверно такой урок в жизни нужен. Может…. не нам решать. Был близкий человек у тебя, и нет человека…. Помню, что я тогда несколько дней не мог ни есть, ни спать. Что творилось вокруг, не помню…. А в голове крутились потоком непрекращающиеся мысли, мысли, мысли…..
А потом вдруг, как будто все чувства сгорели. Полыхнули напоследок, как сухой валежник, и сгорели дотла. Но одна особь женского пола, сделала всех остальных представительниц прекрасного пола, в моих глазах, недостойными людьми, по крайней мере, не достойными моего внимания.
Не выдержав жизненных испытаний при распаде страны, в начале девяностых, жена, обвинив меня во всех смертных грехах, благополучно нашла себе другого мужчину, крепко стоящего на ногах, с тугим кошельком. Позаботилась о своём будущем.
Поэтому у меня в результате не оказалось ни дела, ни работы, ни семьи. Со временем, бывший партнер и бывшая жена, как я считал, близкие мне люди, стерлись из моей памяти: жизнь взяла свое. Да и жить только прошлым нельзя. Новую семью, правда, строить, пока совсем не хотелось, поскольку давил прошлый неудачный опыт. Когда тебя предают и обманывают, а выясняется, что это ты ещё и виноват в этом и во всём остальном тоже (не смог, не сумел и прочая демагогия) — больше такого семейного счастья не хочется никогда. А работу я всё-таки нашел и не жалел совсем, что пришлось идти работать на «дядю». С «дядей» мне повезло, он оказался не самым плохим человеком, платил вовремя и сильно не зажимал. Коллектив был хоть и не большой, но достаточно дружный, работал единой командой. Профиль работы, правда, изменился, но это мелочи.
На следующий день на работе все понемногу, но достаточно живо, с интересом обсудили мое вчерашнее приключение, босс даже пообещал помочь, если будет необходимость решить вопрос с бандитами. Он даже позвонил своей «крыше»: «беспредел на дорогах, помогите разобраться». Те, конечно, сразу успокоили, ведь они самые крутые, разберутся с кем угодно. Они пробили ЧОП, сотрудников которого я встретил на большой дороге. Так себе ЧОП, из середнячков. «Крышуют» нескольких коммерсантов. Основатели ЧОПа из бывших «ментов» среднего звена. Имеют связи наверху. В бандитских разборках особо не замечены. С законом дружат. Почти нормальный ЧОП. В общем, особых причин для беспокойства не было. Но у меня почему-то спокойствия не прибавилось. Слова и дела людей не всегда совпадают. Как-то я привык с возрастом полагаться только на себя: жизнь научила.
Вечером под впечатлением происшедших событий я начал усиленно вспоминать, чему меня учил тренер по ушу. Было время, серьёзно занимался борьбой, была у меня почему-то сильная тяга к познанию восточных и западных единоборств. Но боже, как давно это было, столько времени прошло! Хоть тело и помнит, что надо делать, а уже не может. Гибкость ушла, растяжек ноль, сила растаяла, годы берут свое…. Что поделаешь, после стольких стрессов — долгая спокойная жизнь страуса. Раньше я мог отжаться пятьдесят раз без особых усилий (это вообще была норма за провинность на тренировках), а теперь еле-еле тридцать отжался, и сердечко сразу запрыгало, мышцы заныли. Все-таки, более пяти лет прошло, как я забросил все свои тренировки. Да и свой самостоятельный бизнес отобрал немало здоровья и нервов.
В молодости, пока хотелось быть крутым, занимался дзюдо, карате, потом ушу. Как ни странно, очень быстро добивался результатов. Поражающая всех выносливость и мгновенная реакция всегда были моим коньком. Тренер по ушу, вернее, как тогда модно было говорить, «учитель», даже удивлялся моим способностям. Особенно когда он стал учить нас работать с внутренней энергией, благо его этому в свое время учил какой-то китаец. Все пыхтели, что-то изображали, я, естественно, тоже. Все пытались представить себе, как там эта энергия по организму бегает, да и, что греха таить, очень хотелось научиться работать с невидимой, но вездесущей энергией. Только реально показать возможности энергетики ни у кого из учеников не получалось…. Вообще говоря даже у самого тренера не получалось. И вот однажды, когда я погасил свечку в закрытой стеклянной банке (а это был результат!), больше всех удивился сам тренер. И долго допытывался, как это я сделал. Откуда ж я знаю? Как учили, так и сделал! Учили, что это возможно, получите! Учили представлять себя быть шаром в движении во время спарринга, так я и был шаром. В результате чего все чужие удары, не затрагивая моё тело, вскользь по поверхности шара уходили. Хватало моей реакции тела переводить прямой удар в скользящий. Я даже кличку шутливую за это получил — скользкий тип. Да, было время! А вообще нравилось мне ушу заниматься. И энергию чувствовать в теле. Пусть даже если её кто-то и выдумал.
Но жизнь круто изменилась и поменяла все приоритеты. Социализм с человеческим лицом приказал долго жить, а на его место пришёл капитализм со звериным оскалом. Значимость ушу резко упала, да и куда там против лома, бейсбольной биты, иногда даже пули — голой пяткой. Новая жизнь диктует новые приоритеты, новые правила. В моду в моей стране вошли другие ценности — чужие капиталистические ценности, а сама жизнь всё больше становилась жизнью не по закону или по совести, а по понятиям или за деньги.
Я, как и все нормальные люди, никогда не считал себя глупым, недальновидным человеком и потому резонно допускал, что бандиты так просто не отстанут. Они понимают только большую, чем у них самих, физическую силу… Или приказ сверху. Хотя бандиты ли это были? Частная охрана. Оба охранника с оружием…. Что они от меня хотели? «Мерс» у них новый совсем, зачем его подставлять? Ну не похожи они на обыкновенных «автоподставщиков». Ведь они явно хотели поближе познакомиться со мной. У них была задача проверить меня, спровоцировать на конфликт, узнать, как я буду себя вести в экстремальной ситуации. Может, попугать хотели? Кто-то меня заказал? Ведь для этих «братков» я просто безобидный «лох», «чмо» безответное. Кто-то главный сверху приказал надавить — вопросов нет, надавим, разведем, пугнем. Вот только всё прошло не по их подготовленному сценарию. Сначала я, конечно, вел себя как «лох», то есть совершенно не знал, что нужно делать, пока мне ничего не угрожало. Страх, инстинкт самосохранения — сильная вещь. Сильнее только голод, а ещё сильнее… любовь…. Да, пока мне ничего не угрожало, я был ведомым, а при непосредственной угрозе стал ведущим. Причем реагировал я только на реальную угрозу. О, моя голова начинает мыслить логически! «Братки» такой реакции не ожидали… Правда, и я тоже. Как будто им показали кролика, сказали сделать из него отбивную. Для «братков» — это плёвое дело. А кролик отказался быть отбивной и сделал отбивную из них самих. Ну, полный… Такого не может быть, по определению. Но так получилось. Здесь логика заканчивалась…. Теперь только оставалось ждать развития событий. Бандиты и люди — это большая разница. У бандитов человеческие законы не работают.
Когда-то в детстве, не очень поздним вечером, после кино, я возвращался домой. Мне тогда было немногим более десяти лет, и благодаря родителям-путешественникам жил я в одном промышленном городке на севере нашей безграничной родины. До дома мне оставалось пройти не более ста метров: только проскочить безлюдный неприветливый пустырь, потом ещё чуть-чуть — и я дома. Но на пустыре я увидел, как дерутся взрослые дяди. Поскольку пустырь был закрыт от любопытных глаз со всех сторон домами, то картина была не редкой для этого места. Самому мне нечасто приходилось выяснять отношения с сверстниками, хватало ума не доводить дело до серьёзных столкновений. И уж если приходилось с кем-то схлестнуться, то длинной драки не получалось: обычно больше было выяснение, кто кого знает, и кто кого на помощь позовет. В крайнем случае «тык-тык-тык» — и разбежались. А тут три взрослых дяди (этим взрослым и было-то чуть больше двадцати, но тогда для меня они были ну очень взрослые) совсем не по-детски мутузили такого же, как они, взрослого. Вроде бы и что тут такого? Драка как драка, ординарный случай времен почти развитого социализма. Но вопрос был в том, как мутузили. Эти трое явно превосходили своего оппонента и размерами, и силой, и умением драться. Они быстро сбили его несколькими одновременными ударами, в основном по голове, с ног и затем продолжали бить уже лежачего. Причем совсем не по-нашенски, не по-русски, ведь по-русски лежачего не бьют. А они били, и как!.. Бесчеловечно! В том числе и ногами, и даже по голове!.. Лежачий подавал слабые признаки жизни, но не мог сопротивляться, а эти били и били, и били с явным удовольствием. Это было поразительно неприятно. Наконец они увидели меня, «притормозились» со своим мероприятием и как-то сразу быстренько-быстренько исчезли. Растворились…. Я даже удивился. Потом понял. Они не меня испугались, что, ошеломленный от увиденного, малец мог им сделать? Они испугались последствий, которые могли их настигнуть из-за этого мальца. Наверно, мой ошарашенный вид подсказал им, что не все считают нормальным, когда трое бьют одного, причем ногами по голове. А может, вспомнили «Преступление и наказание» Достоевского? Я ведь бы не стал, стоять и ждать «продолжения банкета» уже с моим участием. Со страху можно очень громко кричать, быстро убегать и звать на помощь. Да и помощь в виде других взрослых дядь в то время ещё существовала. А дальше ситуация однозначно изменилась бы не в их пользу. Может, были и другие причины, но эти плохие взрослые дяди разбежались в разные стороны из-за моего появления, как тараканы попрятались по своим щелям. Но не это главное… Главное, что в тот момент осталось в моей взбаламученной детской голове от всего этого мероприятия, — это то, что люди могут быть такими бесчеловечными. Если эти люди так бесчеловечны, то это не люди, а просто зверьё, даже хуже зверей. И обращаться с ними как с нормальными людьми нельзя — себе дороже, по крайней мере, в подобных случаях.
Моя голова наконец-то начинала осмысливать, что произошло и что ещё может произойти. И всё моё светлое будущее начало вырисовываться в темных, мрачных тонах. Случись что — серьёзной помощи ждать неоткуда. Близких друзей или подруг не образовалось. А с доверием у меня, вообще, не всё благополучно, особенно после негативного жизненного опыта. И к близким людям, которые совсем не близкими мне оказались, и ко всем остальным, знакомым и незнакомым.
Терзал меня, конечно, на тот момент моей несуразной жизни и обычный жизненный вопрос: как можно жить без близких людей, или хотя бы без одного близкого человека? Вдруг захочется кому-то в жилетку поплакаться? Опять же стакан воды испить в старости кто мне принесёт? Для меня в тот период это была неразрешимая дилемма. Хотя, в мозгу медленно, но неуклонно вызревала светлая мыслишка, как её решить. Скопить побольше деньжат и найти себе жену из этих «моделек» человека, у которых ноги от ушей. Создать ей такие условия, при которых она никогда про нищету не вспомнит, и будем с ней спокойно жить-поживать да детей наживать. Главный женский аргумент против рождения детей — нечего плодить нищету! — работать не будет. Не очень нравственно, конечно, что я выступлю в данной ситуации перед ней в качестве простой инвестиционной программы. Как на востоке: заплатил калым за жену, и она твоя. Но… в данном случае наши интересы совпадут и у нас само собой всё получится. А если вдруг окажется, что у неё в голове не только ноль навылет, а и ещё что-то, то вообще жизнь удалась. Можно спокойно встречать свою старость. У тебя крепкая семья. Умная жена-красавица, любимые дети всегда ждут тебя в твоем доме. Что ещё надо, чтобы встретить старость?.. Был, правда, большой минус во всей этой авантюре: может и не повезти, если в голове у неё сплошной сквозняк окажется. Если рядом окажется крупный ноль, предназначенный для пустого показушного театра жизни, хотя и в очень красивом женском теле, состоящем из привлекательного мяса и костей. В теле, без души…. Как жить с человеком, у которого интересы дальше однодневных гламурных слухов не распространяются, непонятно. Если ей будет интересно только, какой очередной новоиспеченный скоморох стал мегазвездой. Ей ведь даже не понять, что звездой может быть только Актер, Певец, которого любит народ и которому этот народ доверяет, а не… За деньги продается и покупается совсем другое. Или ей станет любопытно, почему мы не можем себе позволить «вот это», как «вон тот олигарх»… То тогда жизнь не удалась. Ох уж эти русские! Любят они играть в русскую рулетку: повезет, не повезет…
На кого в жизни мне вообще можно опереться? Две мои старшие сестры давно уже совсем взрослые тёти, каждой из которых далеко за….. Я был в семье младшенький. Может поэтому родители меня, и любили больше, и жить по Со-Вести учили «по-взрослому». С раннего детства я уже понимал, что такое хорошо, и что такое плохо. А сестры, в отличие от родителей, всегда меня только «воспитывали». Они так и остались педагогами на всю оставшуюся жизнь. И сейчас директорствуют понемногу, взращивают нынешних недорослей, вследствие чего, что такое криминал знают не понаслышке, но вот что с этим криминалом делать не представляют. А мои новые знакомые — крутые «братаны», и это совсем не дети, так что инспекция по делам несовершеннолетних, опекающая школу, ничем не поможет. Да и живут сестрички не в Питере, а двух небольших провинциальных городах нашей страны, у каждой своя семья, дети, внуки, поэтому младшенький к ним за помощью, однозначно, не побежит. Не дай бог, их втянуть в мою историю. Сам разберусь, если смогу.
Родители, теперь уже пенсионеры, конечно, никогда не бросят и примут меня любого, но помочь тоже не смогут. Что делать, всю жизнь строили социализм, то есть, в переводе на русский народный, в жизни добиться ничего не смогли. Нет у них ни больших денег, ни «мохнатой лапы» наверху. Простые пенсионеры нынче никому не нужны, в фаворе сейчас только сильные, жесткие дяди с большими возможностями. И кто-то из этих дядей что-то очень хочет от меня. Так что возможны варианты. Поэтому придется мне ждать дальнейшего развития событий. И, исходя из жизненного опыта, не было особой надежды на то, что они будут приятными…
Вроде бы и страна у нас большая, а помощи ждать неоткуда.
Глава 7
ОФИС ЧОПа «КОНДОР». НЕВЫПОЛНЕННАЯ КОНТРОЛЬНАЯ
Виктор Петрович был весь на нервах. Он чувствовал себя школьником-недоучкой, не подготовившимся к простейшей контрольной. И когда зазвонил телефон, липкая противная испарина сразу покрыла всё его тело. Хорошо, что этого хоть никто не видит. Он же настоящий мужик, а тут как мелкий пацан, как нашкодивший школьник, на ковре в кабинете директора.
Звонил генерал.
— Здравствуйте, Виктор Петрович, — раздался в трубке знакомый равнодушный голос. Понять по этому голосу, что тебя ждет сейчас совершено невозможно.
— Здравия желаю, товарищ генерал, — по старой привычке сдуру, бухнул директор и тут же понял свою оплошность.
— Как прошло? — голос у генерала ровный-ровный. Но директор знал: если что не так, ничего хорошего от этого голоса не жди.
— Неувязочка вышла, товарищ генерал. Парень со страху моим «гоблинам» «навалял» сильно, — врать нельзя, директор знал по опыту: соврешь — будет только хуже.
— Ну и как, живые твои ребятишки-то? Сильно «навалял»? — поинтересовался генерал.
— Да…У обоих нос сломан. Говорят, что даже и не поняли, как и что произошло. Шок, похоже, у обоих был, — объяснил директор.
— Шок, говоришь. Ну что ж, твои «гоблины» — твои проблемы. Дам тебе еще одну попытку. Задача простая: привезти его ко мне на конспиративную квартиру. Живого и в сознании, а остальное неважно. Можно и пожёстче с ним. Но живого, и чтобы говорить мог… Надеюсь, больше промашек не будет? — генерал как будто приказ отдал.
— Больше не будет! — директор принял приказ к исполнению. Невыполненную контрольную на какое-то время перенесли.
— Я перезвоню, — генерал закончил разговор.
Директор посидел минут пять в раздумьях. Как этот блондин двух «горилл» поломал? Их же и ломом не сразу прошибёшь. Представил себя на их месте. Бр-р-р! Как-то поотвык он, директор, лично свои телеса подставлять в таких случаях. Для этого есть молодежь. Мозги друг у друга вышибать. Хотя какие у них мозги?..
Он снял телефонную трубку, нажал вызов: «Колян, зайди!»
Через минуту Николай Лагунов, он же Колян, правая рука директора, был в директорском кабинете.
— Вот что, Колян. Нам дали второю попытку. Возьми с собой обоих чемпионов и этих «горилл» недобитых. Нужно доставить блондина к генералу на хату, живого и в сознании. Надеюсь, теперь вы ему что-нибудь сломаете, а не он вам. «Горилл» сильно не сдерживай, только чтоб блондин был живой и адекватный. Как сказал генерал, пожёстче с ним.
— Можно и пожёстче… Так может, сначала отстрелим у него чего-нибудь для сговорчивости, если вдруг опять что-то не так?
— Ты его видел? Что может быть не так? Против двух чемпионов, что он сделает? Да и бугаи, если случайно его заденут, хана ему… А в махаче не уследишь, откуда плюха прилетит, сам знаешь. Так что без пальбы и без лишнего членовредительства. Только подготовить блондина для разговора с генералом. Чтобы говорить «нет» он не хотел однозначно. Да и генерал не сказал, зачем ему этот блондин нужен. Чего доброго, ещё извиняться потом будем перед ним. Так что без пальбы.
— Понял, босс! — Колян был парень умный и исполнительный. На нем почти весь ЧОП держался. Он хоть и очкарик, но уважали его все. За словом в карман не полезет, все переговоры на нем висели, и в драке опять же незаменим. Умен, сообразителен и в меру опасен.
Глава 8
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОХОТЫ — ПЯТЬ К ОДНОМУ
Несколько дней спустя, когда я уже более-менее успокоился и начал забывать про своё приключение, у меня стала появляться надежда, что всё в прошлом, всё обошлось…. Просто произошло случайное недоразумение…. И когда впереди меня начал прижимать черный джип, я не сразу связал это с предыдущими событиями. Я спокойно ехал на «восьмерке» по своим личным делам, а джип обогнал меня и начал явно теснить вправо к обочине. Таранить большущий джип мне совсем не хотелось. Неизвестно, какие там «дяди» или «братаны» ехали. Да и сам джип, как минимум, в два-три раза тяжелей моей «восьмерки». Пришлось тормозить. А место-то пустынное, с обеих сторон деревья лесопарка прикрывают наш поворот на дороге. И проезжающие машины в парке редкость. Что делать, элитное место для богатых. Зря я захотел сократить дорогу и сюда сунулся. Может быть местной охране это не очень понравилось, или может, я чего-то не знаю про эту дорогу…. Никаких новых приключений мне уже совсем не хотелось. Хотелось быть страусом: голову в песок — и никаких проблем. Я включил заднюю скорость: сейчас объеду этот наглый джип и поеду дальше. Обернулся, чтобы посмотреть на дорогу сзади, и тут мне стало невыносимо плохо. Сзади мою машину зажал уже знакомый мне «мерс». Сердце моё со всего размаху тут же бухнулось вниз, в пятки — наверно, прятаться. Мысли, моментально сообразив, что сейчас не их время, отключились полностью, и в моей голове образовалась густая липкая пустота, явно усиливаемая безотчетным животным страхом. Из джипа вылезли три человека, в полной уверенности, что я никуда не денусь (две машины зажали мою «восьмерку» с обеих сторон), пошли ко мне навстречу неторопливым размеренным шагом. А из «мерса» показались двое моих старых знакомых и, судя по их еще не совсем зажившим ухмыляющимся рожам, были очень рады меня увидеть. Только вот сердечной доброты в их глазах я не заметил. Сейчас у них были глаза солдат из расстрельной команды. Отсюда вывод — милой беседы не будет.
— Так, какие у меня варианты? — спросил я себя. Пора бы уже включиться голове. Но мысли, как табун необъезженных скакунов, бегущих сразу во все стороны, разумного ответа дать не могли. — Будут бить, то есть, типа, учить жизни?.. Или сразу будут производить отстрел кроликов? Что им от меня надо? Справиться сразу с пятерыми, да без Ван Дама, пупок развяжется. Пропал, совсем пропал!..
Тройка из джипа начала окружать спереди мою «восьмерку», старые знакомые из «мерса» остались около своей машины.
— Ну что ж, пошли получать плюхи! — наконец-то выдала голова единственно разумный совет и даже немного успокоила: — Может, просто поговорят и отпустят, ну запугают до невозможности, разведут на деньги немалые, но отпустят. Не убьют же. Надежда умирает последней.
— Ребята, что-то хотели? — был мой первый вопрос, когда я вылез из своей «восьмерки».
— Да, за тобой должок есть. Немного денег за разбитую машину и за моральный ущерб нашим сотрудникам, — произнес один из тройки с черными, явно дорогими, очками на носу. Вероятно, старший и самый умный. Я даже заметил в его глазах интерес лично ко мне. Судя по всему, я его заинтересовал как пока ещё непонятный для него своеобразный экземпляр «лоха». Двое других из джипа, стоящие рядом с ним, были явные бойцы. Не простые качки-тяжеловесы, а мальчики-спортсмены. В меру сильны, быстры, крепки и очень опасны. Знавал я таких ребят раньше, приходилось с ними иногда на тренировках пересекаться. Голыми руками доски деревянные или челюсти человеческие они легко ломают, могут и пяткой в лоб засветить без всяких проблем. А вот попасть в такого трудно: на месте он не стоит и скручивается во все стороны без всяких усилий. И с одним-то таким спортсменом легко своему здоровью вред нанести, а тут…. Ну ладно, хоть посмотрим, какому стилю боя ребята обучены.
«Да, со справедливостью в нашем мире плохо», — подумал я. Страх прошел. Ему на смену, из всех самых потаенных глубин моего организма, наверно, из пяток, вместе с ожившим сердцем начала подниматься холодная решимость, даже гнев — гнев на всех тех, кто мешает нам, простым людям, жить по-человечески. Да и не хочется быть простой тварью дрожащей перед этими… Хочется быть Человеком. Появившаяся злость сделала меня наглым и твердым в своих намерениях: хоть одному из них успею физиономию испортить.
— Опять денег должен? — несколько нагловато поинтересовался я и отпустил тупую шутку: — А может, лучше по пивку? За пивом и поговорим. — И затем уже серьезно спросил: — Сколько денег, и каким сотрудникам? Я вас вообще вижу в первый раз. Вы хоть кто?
— Не зря говорят, что ты слишком дерзок. Вижу, это действительно так. Хочешь посоревноваться с нами в восточных единоборствах, давай пробуй, но… — «Очкастый» сделал знак остальным.
Дальше все было по привычному сценарию.
Когда я ещё занимался ушу, тренер всегда пытался заставить нас в спарринге драться по-настоящему. По-настоящему это, как минимум, до крови.
— Ребята, здесь вы друг друга знаете, можете пожалеть друг друга, — учил он нас, — а там, на улице, вас не пожалеют, найдется кто-нибудь, который приложит вас на всю катушку. Так что тренируйтесь здесь, учитесь здесь. Там будет уже поздно.
Я понял, что этот момент настал, что сейчас либо я, либо меня — выбора нет. Бить человека для меня всегда было проблемой, а бить по лицу так и просто невозможно. Но передо мной не было людей, были бандиты, хоть они и назывались сотрудниками. А с нелюдями нельзя по-человечески. Их надо бить, бить без жалости, без пощады до тех пор, пока не вспомнят, что они когда-то раньше были людьми. По-другому они не понимают. Это я знал ещё с детства.
Мальчики-спортсмены из джипа — эти две быстрые смертоносные «торпеды» начали одновременно. «Очкастый» был готов начинать следующим. Последними в мое «обучение» должны были вступить две большие черные вороны из «мерса». Один из мальчиков бил рукой в грудь, второй ногой в голову. Сблокировать сразу два удара одновременно я даже не пытался. Это только в кино можно, да и то после десятого дубля, случайно, поэтому я просто рухнул вниз, скручиваясь в коленях, но попутно успел заехать прямой правой рукой одному из мальчиков в пах. Тычок получился весьма жестким, а будет ли, когда-нибудь потомство у этого б/у спортсмена меня совсем не интересовало. Уже внизу, ещё в падении, я сразу же ударил своей правой по опорной ноге второго мальчика-спортсмена, стоящего в позе деревенского колодца-аиста, благо, он только на ней и стоял. Ударил достаточно сильно, отрывисто и опять без жалости — раздался глухой хруст кости. Человеческая кость около ступни не более 5–6 сантиметров в диаметре и она полая внутри. При сильном, под девяносто градусов, ударе она легко ломается. Следующим на очереди оказался «очкастый». Он как раз успел подскочить: ему повезло больше первых двух. Я внизу прокрутился вокруг своей оси на одной ноге, исполнив «хвост дракона», и «очкастый», нелепо взмахнув руками в полёте (наверно, хотел схватиться за воздух), рухнул на спину. Пока я поднимался на ноги, подоспели ребята из «мерса». Один из них сзади попытался ударить меня в спину, и ему это удалось. Я знал, что это неизбежно, потому что просто не успевал ничего сделать. Успевал только перевести прямой удар в касательный. Его жесткий сильный удар пришелся мне в правый бок — получилось достаточно болезненно. Железная рубашка ушу не сработала: не успела. Нужно же на выдохе послать внутреннюю энергию в место ожидаемого удара… или хотя бы имеющуюся мускулатуру напрячь. Но его второй удар я сблокировал, как учили, захватив руку на слом, лишив его движения. Второй претендент из «мерса» тоже хотел принять участие в нашей потасовке: нужно же было дать выход прошлой обиде, позору. Парень бил от души, и, если бы он в меня попал, на этом бы все и закончилось. Такие удары всегда заканчиваются нокаутом. Пришлось подставлять под удар его дружка из «мерса». У него в этот момент рука была в зажиме на слом — и она, вполне естественно, сломалась. Пока я первым прикрывался, как щитом, успел ногой сбоку ударить по голове второму нападающему, причем тоже от души. Это его сразу отключило. Я никого из них не жалел, как и они меня. Наступила маленькая передышка. «Очкастый» и мальчик-спортсмен с больным пахом не знали, что им делать. Остальные «братки» теперь были заняты исключительно собой, ощущениями только что пережитого и хотели помощи… А у меня одно желание: «Оставьте меня, наконец, в покое», и, как в мультике про муравья, мысль бьется: «А то укушу!» Стоим мы с «очкастым» и смотрим друг на друга. Товарищ с пахом спокойно стоять не мог: боль заставляла его сгибать тело, непроизвольно защищать свое сокровище. «Очкастый» призадумался. Больно уж большие потери были с их стороны, а результат опять не был достигнут. Одна сломанная нога, одна сломанная рука, один без сознания, у одного между ног сильно болит. С моей стороны, конечно, тоже были потери. У меня сильно болел бок, складывалось впечатление, что, как минимум, ребро сломано. Очень хотелось его потрогать или посмотреть на него повнимательней. Только по моему виду было совсем не заметно, что меня тоже что-то беспокоит: мне же нужно имидж неустрашимого бойца держать. Больше всех после всей этой нашей кутерьмы повезло «очкастому»: у него нигде ничего не болело, вообще ни одной царапины не получил, совсем ничего. Костюмчик отряхнул, и порядок.
— Слушай, Очкастый, давай отдохнем, — предложил я, — отложим ваше мероприятие. В следующий раз соберешь команду побольше, и у вас обязательно получится. Только надо ли вам все это? Не такой уж и большой ваш ЧОП, а после случившегося сотрудников в нём стало ещё меньше. Ваши силы не безграничны. И знаешь что, я вынужден буду искать защиту у своих. Для следующей нашей встречи тоже соберу команду побольше. Надо же как-то наши силы уравнивать.
— Кто у тебя свои? Что ты несешь? — спокойно ответил «очкастый». — Сам ты действительно что-то можешь, но один в поле не воин. Хозяин тебе нужен. Это, кстати, вторая часть нашего задания — доставить к хозяину. Первая — слегка тебя отметелить. Не ты нас, а мы тебя! Не зря он предупреждал: поосторожней и пожёстче надо с тобой. Опять не рассчитали… Ты прав, сейчас давай отдохнем. Вторая ошибочка с тобой вышла! Нам надо подумать, что с тобой дальше делать. О нашем решении узнаешь попозже. Мы тебя известим. Обязательно.
— Ну, тогда пока, — я осторожно двинулся к машинам. — У меня еще есть другие дела.
Я залез в «мерс», завёл его, газанул на нем назад и освободил дорогу своей машине, затем пересел в «восьмерку», медленно выехал на дорогу и спокойно проехал мимо «очкастого» — всё на автомате. Он стоял и как-то равнодушно смотрел на все мои манипуляции. И только тогда, когда я достаточно далеко отъехал, он полез за сотовым, начал куда-то названивать. Понемногу напряжение у меня стало спадать, зато всего начало сильно трясти. При таком непроизвольном танце тела о дальнейшей поездке не могло быть и речи. Пришлось, как только джип пропал из вида, искать укромное местечко, тормозить и просто сидеть в машине — расслабляться. Только минут через двадцать я смог взять себя в руки и поехать дальше.
— Да, ничто на Земле не проходит бесследно. Продолжение уже последовало. Кому я нужен? Кто этот хозяин? — скакуны в голове опять разбегаются в разные стороны. — Может, вернуться и спросить у «очкастого». Мысль, конечно, интересная, но как-то я не уверен, что оставшиеся на поле брани будут рады снова меня увидеть. Нет, однозначно, это плохая мысль!
Эскадрон моих мыслей шальных завладел мной настолько, что я пришёл в себя уже около дома. Как доехал, не помнил совершенно. Дома сварил крепкий кофе: надо же взбодриться, чтоб думу думать с ясной головой. Прилег на любимый диван — сейчас начну думать…. Вдруг просыпаюсь, смотрю: уже утро. Стресс почти прошел, и о вчерашнем приключении думать совсем не хотелось. Как страус: голову в песок — и нет проблем! Как всегда начинало работать наше русское «авось». Авось, пронесет! Опять же, зачем-то я им нужен? Хотели бы убить — давно бы убили, а раз я жив — значит ещё потрепыхаемся.
Не давал мне покоя и отдельный вопрос: как я справился с пятью бандитами, причем, совсем не простыми мальчишками, а уже тертыми братанами. Рассказать кому — не поверят, что опять случайно пятерых здоровенных мужиков в драке без правил одолел. Как хотите, но две случайности подряд заставляют задуматься. Люди годами к этому готовятся, тренируются целыми днями, а я за пять секунд, не сходя с места, стал чемпионом. Не возгордиться бы чересчур… Может, старые спортивные заслуги аукнулись? Успехи же были и не плохие. Но для меня всё это в прошлом. Уже несколько лет ни стычек, ни драк, ничего, даже не ругался ни с кем. Прошлоё в прошлом. А вот для других? Что такого я не знаю про себя, или не помню, что вокруг меня разворачивается совсем непонятная и нездоровая бандитская канитель. Кому, как, когда и почему мог помешать тихий, спокойный, мирный и беспроблемный страус? Вопросов много — ответов нет! А ведь кто-то знает ответы на все эти вопросы!.. Как мне узнать, кто такой этот кто-то? Как спросить у него, почему я, чем я такой особенный?
Думать о плохом, о том, что я «попал», мне совсем не хотелось. Только вот рвущая боль в правом боку, иногда возникающая при неудачном движении, вновь напоминала о себе и не позволяла забыть обо всём. Зацепила меня «черная ворона», сильно зацепила. И это только цветочки, а ягодок и не хочется совсем…
Интересно всё-таки, зачем и кому я нужен?
Глава 9
ОФИС ЧОПа «КОНДОР». ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Виктор Петрович уже извелся весь. Как только забывал, что надо себя держать в руках, нервная дрожь тут же сотрясала всё его немолодое и отяжелявшее, но такое родное и драгоценное тело. Директор ждал звонка генерала. Что теперь скажет генерал, чем закончится для него лично, Виктора Петровича, этот разговор? Одно дело — чужие судьбы ломать, «жизни учить» всех этих бизнесменов и прочую разнокалиберную «шушеру». Или чужие семьи рушить, как у Ларисы, своей любовницы, так просто, ради себя любимого, ради своего плотского удовольствия. А тут ведь своя судьба. Единственная!.. Пока «опером» был, можно сказать ничего не боялся, и лишний раз не кланялся ни перед начальством, ни под пулями бандитскими. Правда, тогда терять было нечего. Опять же, страну от всякой нечисти защищал, а сейчас… И терять есть что, да и нечисть своей стала. Однажды переступил черту, предал честь офицерскую, и понеслось!.. Дожил: сиди, жди, трясись… Теперь его судьба зависит от одного слова генерала…
Звонок телефона прозвучал как выстрел в тишине. Генерал!..
— Ну что, опять у вас «обосратушки»? — начал он без предисловий.
— Да кто это такой, этот ваш подопечный? — вопросом на вопрос ответил директор без всякой субординации.
— Тебе это знать необязательно. Или хочешь сам с ним лично повстречаться? — поставил его на место генерал. И вся секундная смелость директора ЧОПа тут же мгновенно испарилась.
— Ваша миссия закончена, — продолжил генерал. — Он вам не по зубам, что и требовалось доказать… дальше с ним другие поработают. Так, напишешь «заяву» ментам. Такой, сякой обидел сотрудников вашего ЧОПа. Врачи освидетельствовали твоих бандюков? Дальше объяснять?
— Нет, всё понятно, — обрадовался Виктор Петрович. Пронесло! Жизнь продолжается!.. У него отлегло от сердца. Добрый генерал сегодня! Совсем не моё это дело: драки, стрельбы, поножовщина… Это дело молодых — друг другу мозги вышибать… А его… Сегодня точно напьюсь с Лариской!
— Молодец! Забудь о нем. Неприятности в прошлом, — генерал явно уже успокаивал почти сломленного страхом директора, а потом поинтересовался: — Сегодня вечером домой или к Ларисе?
— А откуда вы знаете о Ларисе? — удивлению директора не было предела.
— Давай я не буду рассказывать, что я знаю. Ты всё равно не поймешь и не поверишь. А с Ларчиком ведь не стыдно и в сауне показаться: длинные ноги, бюст третьего размера, — генерал своей издёвкой просто добил директора. — Согласен, мне лучше не рассказывать, что я знаю? Я позвоню, — как всегда, генерал был в своем амплуа.
Виктор Петрович не знал, что и ответить. Сказать, что он просто был раздавлен, — ничего не сказать. В трубке раздались равномерные гудки отбоя.
Виктор Петрович машинально повесил трубку. Он был поражен. Откуда генерал знает про любовницу, а тем более его мысли о ней? Лару, или ласково Ларчик, он, конечно, не очень и скрывал от сослуживцев и знакомых, но про третий размер никому не хвастал. Хотя по пьянке, может, проболтался кому-то? Или генеральские психологи с помощью сыворотки правды или ещё как-то выудили эту информацию, а он даже и не заметил этого? Бывает же так, что люди иногда почему-то никак не могут вспомнить некоторых подробностей своего прошлого. От таких мыслей мурашки побежали по спине. Ох, генерал! Опасный он человек, уж лучше дружить с ним!
Глава 10
ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА С ГЛАВНЫМ
Как ни странно, но почти месяц меня больше никто не беспокоил. Я, правда, по этому поводу совсем и не расстроился. Даже появилась малюсенькая надежда, что джипы, «мерсы» остались в прошлом. Вдруг у сотрудников-бандитов появились более интересные развлечения, чем я. Может, уже пора возвращаться к спокойной жизни страуса? Заниматься маниловщиной, строить грандиозные планы на будущее, мечтать…. и ничего не делать. Оставить для себя только привычный всёпоглощающий повседневный быт, а человеческая цивилизация, планета Земля — это для других, они подождут…. Нет, не тут-то было! Полностью расслабиться в этой сладкой благодушной неге мне не дали. Человек предполагает, а Бог располагает. Пришла повестка: меня вызывают к следователю, на Литейный 4, как свидетеля по делу такому-то.
Пришлось идти. Идти было страшно, могут вызвать как свидетеля, а потом надеть наручники и сделать главным обвиняемым. И в то же время было любопытно. Не каждый день тебя вызывают на Литейный. Взял повестку, паспорт и вперед… по самому известному адресу в Питере. По дороге, все мысли в голове выстроились в замкнутый круг — крутились, крутились и крутились…. Особых иллюзий по поводу своего вызова я не питал. Дважды бандиты не очень вежливо приглашали меня поближе познакомиться с главным, дважды я, почти вежливо, был вынужден им отказать. А теперь сам иду к их главному. Попробуй, откажи какому-то чину, когда на его стороне государство!..
На входе меня пропустили без задержек, а вот как будет на выходе? Кабинет следователя на втором этаже я нашёл быстро. И хотя назначено мне было на 11 утра, и явился я вовремя, мне пришлось больше часа просидеть в коридоре.
Следователь был заметно моложе меня, судя по всему, не так давно закончил свое профильное заведение. Во всем его поведении ещё чувствовалась неуверенность вчерашнего школяра. Одна шариковая ручка, которую он постоянно искал у себя на столе, чего стоила. Похоже, что никаких серьёзных дел ему пока ещё не поручали, хотя ему этого очень хотелось. А вот зачем ему дали вывернутое наоборот дело, он не понимал совсем, это же специфика не их отдела. Но работа есть работа, и следователь монотонно задавал мне вопросы:
— Где вы были тогда-то и тогда-то?
— Почему напали на сотрудников охранного предприятия?
— Знаком ли вам такой этакий?
Сначала я пытался добросовестно отвечать на все эти дурацкие вопросы, но нам обоим было ясно, что мы играем в непонятную игру. Я решил немножко отойти от стандартной бюрократии и попробовал пошутить: — Огласите весь список того, пожалуйста, что я ещё успел натворить.
— Список, говоришь? И чем ты насолил этим охранникам? — усмехнулся следователь.
Ответить я не успел, у него на столе зазвонил телефон.
— Вас просил подняться генерал Иванов Антон Леонидович, мой начальник. Это четвертый этаж, 418 кабинет, — не то приказал, не то попросил меня следователь.
Вот и 418 кабинет. Перед тем как войти, я попытался собраться с мыслями, хотя мысль была одна-одинешенька: наконец-то свершилось, сейчас увижу заказчика всех моих неприятностей. Узнаю, чего от меня хочет этот Антон Леонидович, и вообще, что за зверь этот Антон Леонидович, может быть, просто договоримся с ним. Не знаю только о чем.
Постучал в дверь. По-русски, не дожидаясь ответа, вошел.
Большой кабинет, в меру светлый. Мебели совсем не много: два больших закрытых шкафа, массивный деревянный стол и немногочисленные стулья вокруг него. Кабинет казался пустоватым. В конце длинного стола сидел невысокий тучноватый человек в тёмно-сером костюме, по возрасту уже далеко не мальчик, явно за пятьдесят. Короткие светлые с легкой сединой волосы, заплывшие глазки на круглом мясистом лице. Густые тёмные брови подчеркивали бледность лица. Наверняка он вел малоподвижный образ жизни, днем сидел в кабинете или в машине, вечером — в тапочках перед телевизором или, совсем не исключено, в ресторане, с нужными людьми, или просто со своими подчиненными, для решения внеочередных вопросов или, как обычно, для снятия очередного стресса. Короче, передо мной был во всей своей красе самый обыкновенный кабинетный работник власти. Внешне неприметный: на улице я бы прошел мимо и не обратил никакого внимания. В его облике, в одежде — во всем была не выделяющаяся классика. Хотя, наверно, на этом месте и должен быть такой незаметный чиновник-бюрократ. Серый кардинал неограниченных возможностей. Сразу понятно: не надо стоять у него на пути. Раздавит и даже не заметит. Для него чужая человеческая судьба — так, мелочи жизни.
— Здравствуйте, меня просили зайти к Антону Леонидовичу, — поздоровался я с серым кардиналом.
— Проходите, Григорий Алексеевич. Это я. Подходите поближе, — отозвался человек.
Делать нечего, собравшись с силами, и внушая себе, что чему быть тому не миновать, вдоль стола пошёл к нему. Но чем ближе я подходил к Антону Леонидовичу, тем меньше мне этого хотелось. Что-то было не так. Кабинет почему-то начал сжиматься в своих размерах, схлопываться. Лившийся из окон солнечный свет начал на ходу испаряться, превращаясь в кромешную непроглядную тьму. Как в книжках пишут: «И вот померк в моих глазах весь белый свет»… А чувства… Я не сразу понял, что это ощущение дежавю. Когда в первом ДТП на меня летел черный грузовик, а я как раз был на пути у того монстра, ощущения были те же. На какое-то мгновение мне даже показалось, что за другим концом стола сидит сама Смерть — зловещая чёрная птица с огромными расправленными крыльями из острых лезвий-ножей. Сидит и выжидающе смотрит на меня. Бывает так, что страх за твои нервные окончания подергает слегка и тебе в такой момент может почудиться всё что угодно. Как-то мне стало сразу жарковато и душновато. Нервы, наверно, совсем расшалились. Длилось это наваждение не больше секунды и сразу всё пропало. Вновь Антон Леонидович сидит в конце стола и спокойно улыбается, как будто он очень рад нашей встрече (ну наконец-то эта встреча состоялась!). Такой милейший мужчина, встретивший старого друга.
Но это внешне… не зря говорят: слушай своё сердце и оно подскажет. От этого человека исходила скрытая опасность, пугающая темная неизвестность, такая, что сразу хотелось держаться от него подальше.
— Здравствуйте, молодой человек. Наслышан, наслышан о ваших подвигах! — Антон Леонидович всё так же мило улыбался. — Что поделать, жизнь теперь такая. А вы молодцом, пятерых бандитов одним ударом. Не каждый, не каждый на такое способен. Ситуация-то совсем смешная: обычно простые наши граждане на бандитов жалуются, а тут бандиты на простого гражданина…
— Так уж получилось, — ответил я ему, ещё не понимая, что именно, но что-то точно не нравилось мне в этом человеке: пытается быть своим, сочувствует мне, почти однозначно на моей стороне, вот только… — Ехал, ехал, никого не трогал и приехал…
— Да, как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся, и от бандитов тоже, — Антон Леонидович продолжал свою линию. — А как вам удалось в одиночку с пятерыми справиться?
— Если честно, товарищ генерал, со страху, — мне показалось это самым простым ответом на его «подкаты» ко мне. — Страхом мозги отшибло, и дальше всё само собой. Глаза боятся — руки делают.
— Да, наделали ваши руки. Пять человек за две секунды переломать, — генерал вдруг сразу стал серьезным. — Все ваши проблемы из-за ваших подвигов, вернее, из-за ваших способностей к этим подвигам. Вы никогда не задумывались, почему происходят случайные происшествия? Причем обычно с летальным исходом. Едет человек по пустынной трассе, а него вдруг «встречка» вылетает… Ну уснул водитель за рулем, бывает. Но он уснул, только когда вы появились. Ни секундой позже, ни секундой раньше… Мне вот недавно случай рассказывали. На одном большом заводе, послали сварщика варить железную трубу на высоту. Все правила безопасности соблюли, и с ним ничего произойти не могло… Но он потянулся за новым электродом, тот выскользнул у него из рук и упал вниз. А именно в этот момент, там внизу подошел его начальник. Он тоже соблюдал все меры безопасности… Но легкий электрод вонзился в его каску, пробил её насквозь и начальник погиб. Подойди он секундой позже, и ничего бы не было…. А вот ещё случай был. Один молодой человек, два года назад заглох на старом москвиче, перед горкой посередине трассы, и именно в этот момент на него помчался грузовик без тормозов… Случайность? Молодой человек обязан был быть раздавлен этим грузовиком и погибнуть… Но он остался жив.
— Бывает, — сказал я, пока ещё не понимая, куда клонит генерал. — Повезло…
— Случайно повезло… — протянул генерал. — Но я то, знаю, что все случайности не случайны.
— Вы что от меня то, хотите, — спросил я в лоб.
— Если вас научить, как правильно пользоваться вашими возможностями, вы сможете такое… — продолжал Антон Леонидович. — Но сейчас вы имеете проблемы, которые решить можем только мы. Не бескорыстно, разумеется. Нам нужны такие люди, как вы…. Ты мне нужен.
— А зачем вам такие люди? — я шел в явный отказ. — Мне лично не очень понравились работа бандитов, или, вернее, ваших сотрудников. По вашей указке они меня стали «цеплять»? И им почему-то всё время подраться хочется. А я ж не такой…. И, мне совсем не хочется становиться одним из них.
— У нас есть и другие сотрудники, и они занимаются совсем другими делами, — начал объяснять Антон Леонидович. Задумался на секунду и продолжил. — У меня очень большое ведомство, и работа бывает иногда весьма своеобразная. Ты даже представить себе не можешь, какая своеобразная. Хотя иногда, конечно, приходится пользоваться услугами и тех, с кем ты уже познакомился.
— Антон Леонидович, я не боец, не бандит. Пришлось, правда, немного подраться, но это больше со страху, чем по зову души, — продолжал я свою линию, понимая, что работать на РОД-ину — это одно, а на какого-то генерала или его ведомство — это совсем другое. — Не думаю, что я тот, кто вам нужен.
— Молодой человек, здесь я решаю, кто мне нужен, а кто нет, — властно напомнил мне генерал. — Да и отказывать мне, я не советую. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, если я передумаю, то….
— То есть, выбора у меня никакого нет? Вами уже всё решено, в том числе и за меня, а я только должен подчиниться, и все? И даже подумать, я не имею права? — так, чисто для проформы поинтересовался я.
— Да, такого права у тебя нет, — отрезал Антон Леонидович. Милейший человек за секунду превратился в грозного сатрапа. — Ты всё правильно понял. Либо ты будешь выполнять мои приказы, либо тебя не будет. Поскольку, ты у нас особый случай, то и работа для тебя будет особенная. И не важно, если ты даже и не понимаешь: почему и зачем. Не важно, нравится она тебе или не нравится. Либо — либо.
Ой, как я это не люблю, когда ультиматум, когда нет выбора. Конечно, генерал — это не ЧОП: у него гораздо больше возможностей испортить мне жизнь. И в то же время так хочется его послать «пешим сексуальным маршрутом»! А тут ещё в мыслях вертится: отпустите, дяденька, я больше не буду, не буду больше бить ваших мальчиков, отпустите, дяденька. Смотрю: как-то тихо совсем стало, слышно, как мозги кардинальские скрипят, и глаза генерала в меня намертво вперились. И каждый глаз с чайное блюдечко.
— Что? — недоуменно спросил я. И только потом понял: — Я что, это вслух сказал?
В ответ — молчание. Генерал задумался. Ситуация явно нестандартная. Хотя я почти уверен, что молчал и ничего не говорил. Может, все генералы умеют мысли читать, а я об этом просто не знаю.
— Можно я уже пойду, а вы потом решите, что делать вообще и со мной в частности, — совсем обнаглев, поинтересовался я
— Да уж идите отсюда, молодой человек, и побыстрей. Вы знаете, каким маршрутом вам надо… — только и нашелся, что сказать Антон Леонидович. — Я предлагал тебе безграничную силу и полную власть над людьми. А теперь…. Знай: выбора у тебя нет. При следующей нашей встрече ты будешь согласен на всё…. Ты уж поверь.
Как я закрыл дверь из кабинета генерала, как пропуск подписал у следователя — помню, но помню как-то со стороны. Как будто со стороны наблюдал за собой. Осознанно стал соображать только на улице, когда громадное здание управления скрылось из вида. Как-то неудачно всё вышло. Наверно, на этом моя жизнь и закончится. Может уже сегодня, может завтра…. Грубить, я совсем никому не собирался, тем более генералу из Белого Дома на Литейном. Не к добру всё это. Появилось скромное желание найти братков из «мерса» и еще раз им по лицу набить: испортили мою тихую, спокойную жизнь. Хотя, в глубине души, я понимал, что они здесь совершено ни при чем. Этот Антон Леонидович и есть главный заказчик моих неприятностей. А вот как ему, человеку верхов, объяснить, что он не прав…. или хотя бы физиономию испортить, это вопрос. Таких прецедентов я не помнил.
После встречи с генералом у меня теперь осталось только одно желание: стать маленьким и незаметным и чтобы все про меня забыли, или уехать куда-нибудь подальше отсюда и забиться в самую глушь, лишь бы не нашли. А ещё лучше свалить на Луну или ещё куда подальше. Только чтобы не нашли, не достали. Говорят, что когда что-то очень хочется…. Мысли же иногда материализуются. Так, когда у нас ближайшая летающая тарелка на Луну отправляется? И ещё бы знать, откуда?
Какие только мысли в голову не лезут в таком «приподнятом» состоянии души.
Живешь как страус — лишь бы не трогали! А если есть проблемы, голову в песок — и нет проблем. Не вижу, не знаю — значит, проблем нет. Само рассосется. Моя хата с краю, своя рубашка ближе к телу и тому подобное — простая, всем понятная жизнь. Всё просто.
Только…. Только ведь внутри каждого из нас и орел живет. Пускай где-то там очень глубоко, но живет в каждом. Страус только снаружи, а внутри — орёл! И кто из них в какой ситуации проклюнется, одному Богу известно. Страус или орёл? А кем ты хочешь жизнь прожить, зависит в первую очередь от тебя самого.
Хотя в моей ситуации орел проклюнулся без какого-либо моего желания. Была запущена процедура охоты на страуса, а охотники разбудили крепко спавшего орла. Теперь возникает вопрос: как себя поведет орел в этой охоте и что из этого получится? Жизнь непредсказуема. Быть орлом нелегко. А не окажется ли этот орёл простым задиристым петухом? Ох, и не сладко задиристым петухам живется!.. И недолго…
Глава 11
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ… СТРАУСОМ?… ИЛИ ОРЛОМ?…
ЗА ТЕБЯ УЖЕ ДАВНО ВСЁ РЕШИЛИ, ХОТЯ ТЫ ОБ ЭТОМ И НЕ ДОГАДЫВАЕШЬСЯ
Год 199З от Рождества Христова.
Начинались лихие девяностые — время перемен. Смутное, шальное время. Жизнь давала нам всем очередной урок — урок выживания. Социализм, гордость за страну, уверенность в завтрашнем дне — всё это было в прошлом. При развитом социализме жизнь любого из нас от рождения до самой смерти можно было заранее очень точно расписать: школа, институт, семья, работа, иногда немного романтики или приключений, например, поход в горы или поездка на юг к морю. А если вдруг кому-то из нас выпадала поездка за границу, то он сразу становился на всю оставшуюся жизнь уважаемым человеком. Но однажды железный занавес страны Советов упал и накрыл собой всё наше безмятежное будущее. Тогда, в то смутное время, никто не то, что предположить, даже угадать не мог, что день грядущий ему и всем нам готовит. Любому из нас, оставалось уповать только на самого себя или на свою судьбу. Авось пронесет, авось повезёт — и ты «в шоколаде». Все мы через это прошли. Почти все… и лишь мизерный процент народонаселения необъятной страны Советов, так называемая элита общества из числа бывших «членов», мог с недосягаемых номенклатурных вершин власти спокойно и с оптимизмом смотреть в безмятежное завтра.
Так как я был простой инженер, то от госсобственности мне ничего не отвалилось, а присваивать себе то, что мне не принадлежит, было совсем не моей стихией. Воровать ни безобидными, никому не нужными, безделушками, как это делает мелкое ворьё, ни даже целыми товарными составами, как начинающие олигархи, совесть не позволяла. А попробуй побороть эту совесть. Если, конечно, она у тебя есть. От этого дара свыше не убежишь, не спрячешься, её не обманешь и не заговоришь. Поэтому, как простой бывший инженер, я стоял за прилавком магазина. Но поскольку мы арендовали часть парикмахерской на Новочеркасском в Питере на пару с таким же, как и я, бывшим инженером, а ныне моим партнером, так что можно было сказать, что я стоял за прилавком своего магазина. В то время ещё можно было, не имея ни копейки стартового капитала, иметь саму возможность (только возможность!) пытаться строить свое дело, свой бизнес. Тогда мы ещё верили, что это возможно…
День уже почти прошел, все было спокойно, до закрытия магазина оставалось меньше часа. Посетителей в торговом зале не было. Зашел пожилой человек, уже почти старик. Густые седые волосы с пробором слева, поджарая высокая фигура, ещё спортивного вида, запоминающееся строгое, и в то же время простое русское лицо. Походил по всему магазину, рассмотрел всё, что у нас было в продаже. Бросил и на меня мимолётный взгляд. Ну, может, задержал его на секунду-другую. Всё как всегда, просто очередной посетитель. Только… в его взгляде, как нарочно, был заметен интерес, интерес именно ко мне. Взгляд любого незнакомого человека на тебя, это взгляд на занятое тобой место в пространстве, взгляд на общий ландшафт в данное время в данных обстоятельствах. А здесь… взгляд-рентген. И именно на меня. Взгляд, который мгновенно просветил меня всего насквозь, просветил все тайные закоулки моей души. После этого, похоже, не найдя ничего подозрительного или криминального, старик можно сказать открылся мне, открыл мне свою душу и свои мысли, ничего не требуя от меня взамен. И как это у него получилось?..
Сам старик, как и любой пенсионер, особыми внешними данными не отличался. Такой же, как и все, нормальный, обычный пенсионер. Явно не бомж, но в то же время, до интеллигента-очкарика в энном поколении, немного не дотягивал. Одежда, хотя и не совсем новая и совсем не от Юдашкина, но чистая, опрятная. На первый взгляд по социальному статусу его можно было отнести к «прослойке», прослойке между пролетариатом и интеллигенцией. Таких пенсионеров, как он, тысячи. Единственное, что его отличало от тысяч таких же, как он, уже «совсем взрослых» людей, — взгляд. В глазах любого «совсем взрослого» человека читается многолетний жизненный опыт. Когда он уже видел всё и знает про всё. И он знает, что жизнь устроена не так, как всем бы нам этого хотелось. Казалось бы: научи молодых, как надо правильно её устроить. Но… Такому человеку осталось только дожить отведенное ему Богом время. Нет среди них Учителей. А глаза этого старика сразу видели тебя насквозь. В них чувствовался неимоверный жизненный опыт. И великое знание обо всём. Таким глазам говорить неправду бесполезно. Я сам-то вообще не любитель обманывать. Это как с деньгами: берешь чужие и в долг, а отдаешь свои и навсегда. Так и с ложью. Обманываешь-то ты других, но, в конечном счете, выходит, что пытаешься обмануть самого себя, свою совесть. Отсюда и получается: других обманывать — значит, себя не уважать.
Мне показалось, что старика совсем не интересовало, чем богат наш магазинчик. Так, стандартный электронный супермаркет. Хотя это и очень громко сказано — супермаркет. Мы продавали различную бытовую технику: телевизоры, видики, стереосистемы, магнитолы и прочий электронный ширпотреб. Выбор для того времени, начала девяностых, у нас был совсем неплохой. С тем, что есть сейчас в различных торговых сетях, конечно, не сравнить, но на тот момент это было кое-что, да и техника была вся в основном импортная. А названия самих брендов: Sony, JVC, Philips — «последний писк». Но нам почему-то больше всего полюбился на тот момент японский Panasonic.
Тогда ещё спрос на новомодные электронные игрушки превышал предложение. Дела шли, прибыль с техники была неплохая, на жизнь нам вполне хватало. В политику мы не играли, с «государевыми слугами» не ссорились, бандитов боялись. Вообще старались лишних врагов не наживать и знали своё место. Правда, и делиться последним с «родным» государством никто не собирался: времена не те, что были раньше, когда государство это было наше всё. А теперь?.. Непонятно даже, государство это «что»…. или «кто»? Поэтому всё государственное налогообложение проходило по минимуму: в этом плане я был солидарен с такими же «коммерсантами», как и я сам. Мы и так платили за аренду помещения, вовремя выдавали зарплату продавцам, ежемесячно производили финансовые отчисления различным фондам, людям и группам, причем отчисления, совсем не маленькие. И всё равно, несмотря ни на что, на «хлеб с маслом» нам хватало, даже можно было откладывать на чёрный день.
Нельзя сказать, что мне нравилась такая жизнь, но жить по-другому, в то время, казалось просто невозможным. Нравственные приоритеты поменяли направление на 180 градусов. Все мои знания и умения оказались совсем не нужны моему «родному» социалистическому государству. Космическая оборонка, где я успел поработать несколько лет инженером, развалилась так стремительно, что когда я оказался без работы, без денег, без будущего, то просто растерялся. А вскоре и в семейной жизни, из-за бурных перемен в государственной системе, у меня оказался такой же финал, она так же стремительно развалилась. Нестабильность в стране, неуверенность в завтрашнем дне, а виноват во всём, оказался, разумеется, я, не смог содержать семью, как раньше. И очень быстро нам с женой пришлось расстаться, она нашла себе более надёжное, более денежное мужское плечо. В общем, я оказался не нужен ни стране, ни жене — полный набор неудачника. Зато приобрел жизненный опыт, пускай и не очень приятный.
Больше года мне понадобился, чтобы собраться с силами, начать жить по-новому — с новых отправных точек, в новой стране — и строить новые взаимоотношения с государством, с людьми. Теперь все вопросы своей деятельности приходилось решать самому, будь то отмороженные бандиты или какие-нибудь БЕЗ-чувств-енные чинуши.
Наш старик походил по магазину туда-сюда просто так. Уходить он явно не торопился, хотя было заметно, что к нашей технике — «последнему писку» у него было нескрываемое пренебрежение. А я был и не против его присутствия. Когда магазин пуст это плохо, пусть уж лучше «создает толпу», может быть, кто-нибудь еще зайдет поглазеть, человек ведь, в общем-то, стадное животное…. А там вдруг этот кто-нибудь и купит что-нибудь. Минут через пять (благодаря старичку или нет, не знаю) в магазине появилось все-таки некоторое количество зевак. Пришлось кому-то что-то объяснять, что-то показывать. Наш старик тоже принял в этом посильное участие, показав, на удивление, завидное знание технических характеристик электроники. Наверняка был когда-то большим специалистом в этой области, а может и не только в этой.
Потом, когда уже все разошлись, мы с ним разговорились. Так уж получилось, как и бывает в подобных случаях, в основном, о жизни. Выяснилось, что старичок совсем не так прост, каким хотел казаться на первый взгляд. Но всё равно почему-то он располагал к себе. Ему не хотелось отвечать общими, ничего не значащими фразами, как мы это обычно делаем в пустом разговоре с чужими людьми. Может быть, располагал своей доброжелательностью. Может быть, спокойствием «уже совсем взрослого» человека, может, ещё чем-то, но располагал.
— Что, тяжело вести свое дело, проблем много? — поинтересовался старичок, начиная разговор.
— Тяжело? — вздохнул я. — Не то слово тяжело.
— Наверно, и мешают многие?
— Достают все кому не лень, — пожаловался я. — Инспекторов, как тараканов, не выведешь. С бандитами, с этими «крышмэнами», все ясно и просто: деньги давай, и желательно сейчас, и всё… А эти инспектора… Сначала всё запретят, потом как благодетели что-то разрешат, но это стоит столько-то, это столько-то, так что деньги давай, и тоже желательно сейчас.
— На жизнь-то остается хоть немного? — продолжал интервьюировать меня старичок. — Бедствовать не приходится?
— Остается немного, спекулируем потихоньку…. Но не вся жизнь измеряется деньгами, — начал я изливать душу незнакомому человеку так, как это иногда бывает между совершено незнакомыми пассажирами в поезде, начал «говорить за жизнь». — Раньше о них даже не думал, да и сейчас много ли мне надо одному. Только вот, жить ради себя — не мое это, как-то это бесперспективно, непонятно зачем. Хотя, с другой стороны, семья нынче тоже хлопотно, да и что там завтра будет, совсем непонятно, нет уверенности в завтрашнем дне, как это раньше было, при социализме. И одному плохо, и с семьей тоже не очень. И тут и там перспектива не очень. А про высокие материи лучше и не вспоминать. Типа в космос махнуть и избороздить вселенную вдоль и поперек. Встретить где-то там, на краю вселенной красавицу блондинку и утонуть с ней в любви…. Или хотя бы мир спасти на худой конец…. Правда, у людей сейчас мечты, точнее желания, совсем простые: заиметь машину покруче, да золотой унитаз к себе в сортир поставить…. В общем один маразм в голове. Я такой смысл жизни не понимаю, но и что делать, когда в стране всё наперекосяк, не знаю…. Так что пока плыву по течению.
— И долго плыть собираешься? — с легкой укоризной спросил старик. — Река жизни может ведь и на бурную стремнину вынести, может и в глубокий омут затянуть. И там и там, воды можно вдоволь нахлебаться, или даже на дно уйти. Силы-то плыть еще есть? В молодости, наверно, спортсменом был, сил тогда ещё было много, не то, что теперь? А может, лучше все-таки заранее определиться: куда плыть?…. Или хотя бы просто трудиться на чье-то благо, родителей поддерживать, детей завести и обеспечивать их всем, чем ничего не делать да на судьбу пенять.
— Конечно, лучше, — согласился я с ним, — но страх берет. Я не очень-то представляю, как бы смог смотреть в глаза своего сына, если он голоден, и я не могу его накормить. Решение в таком случае только одно напрашивается — криминальное. А это как-то не для меня. Лучше как страус: не можешь решить проблему, голову в песок, и нет проблем.
— А если это будет чужой ребенок? И он голоден? — явно гнул свою линию старик. — И он не один?
— Ну, не знаю я. Не готов я прямо сейчас ответить на этот вопрос. Страусом быть всё-таки проще, — у меня действительно не было ответа.
— Ну что ж, правдиво сказал: страус так страус. Орлы нынче не в моде, живут не долго. Но кем быть, выбор за тобой, — старичок собрался уходить. — Тебе пора закрывать свой магазинчик.
Он неторопливо пошел к выходу, а у самых дверей неожиданно оглянулся и сказал:
— Тебе еще предстоят разные жизненные повороты, и тебе всё равно придется выбирать, быть страусом или орлом, но помни всегда, что все мы под Богом ходим. Следит Бог за тобой, следит сверху.
— Кто? Бог? Прямо с небес? За мной? — моя ирония явно искала выхода. — Сомневаюсь, что я могу представлять интерес для него.
— А ты не сомневайся, Григорий Алексеевич. Бог тебя «пасёт», поверь в это, — ответил старичок, уже выходя из магазина. — И с тобой мы еще встретимся, хотя, может быть, и не скоро. И ещё…, - задумался он и добавил на прощание. — Не забывай: «Бойтесь своих желаний, ибо они исполняются».
Старик ушел, оставив меня в полной растерянности. Первое — откуда он меня знает и зачем я ему? Второе — почему я так с ним разоткровенничался? Откровенность это не мой конёк. Чем он меня так задел? Ведь я и не заметил, как он буквально в душу ко мне влез. Один его взгляд чего стоит — насквозь тебя видит. Что же он там увидел? Однако, однако… Врезался в память мне этот старик. Что-то отличало его от массы, от таких же стариков-пенсионеров. Бывают ведь люди не такие как все. Мне уже не раз приходилось общаться с разными властными суровыми дядями. После такого общения желание только одно: никаких контактов с такими дядями в будущем, никогда. И даже не из-за страха перед ними, который как невидимая убийственная радиация наполняет тебя, а просто потому, что у них внутри пустота. Хотя, если сказать точнее, они переполнены до самых краёв: жаждой власти, силы, могущества. Но нет в них обыкновенного настоящего живого человека. Они напоминают мертвую запрограммированную куклу без души. Для них чужая боль, смерть — повседневные мелочи жизни, не стоящие внимания. Только они сами имеют значение для этого мира, то есть для самих себя. Их можно бояться, и даже нужно их бояться, а вот уважать — никакого уважения они не достойны! Здесь же совершенно другой случай. Сила исходила от старика, не власть, а сила. Сила знания. Сила Человека. И он захотел, чтобы я это увидел… А мог бы и не показывать.
Может быть, ещё и встретимся с ним… на жизненных поворотах. Все мы под Богом ходим. А вот интересно, как Бог следит за каждым из нас? Нас же миллиарды. Это только людей, homo sapiens… А зайчики-лисички, птички-рыбки… в лесах, полях, морях и реках?.. А муравьи?.. А каждая травинка-былинка?.. Она ведь тоже живая… Умом этого не понять.
Вот кто я такой — это я понимаю. Я!!!
Хотя… Может, и я на что сгожусь, не всю же жизнь мне только спекулировать да на черный день копить. Хороша, конечно, тихая, спокойная жизнь страусиная — жизнь страуса, забот не ведающего. Работа, дом, отдых. Но хочется чего-то большего. Ох, как хочется. Для себя. Для страны…. Для страны, которую мы потеряли, которую наши деды и прадеды не единожды отстояли в великой битве, а мы её на «свободу» променяли… Это мы так думали на свободу, а в действительности… Хотели как лучше, а получилось как всегда. Мы получили свободу — свободу выбора туалетной бумаги… ну, максимум, свободу выбора автомобиля, да и то импортного, чужого, а не своего, отечественного… И не более того.
Мы потеряли и свою страну, да и свободу тоже. А что будет завтра?
Когда-то давным-давно свободные гордые люди, северо-американские индейцы, продали за блестящие бусы, стоимостью двадцать четыре доллара, остров Манхеттен; можно сказать, продали маленький-маленький кусочек своей страны… А потом началось… И через какое-то время они потеряли всё. И всю свою огромную страну, и вообще весь свой мир. Однажды начав с маленького острова. И за какие-то разноцветные бумажки. Тогда на их землю пришли чужие люди — господа Старого и Нового Света, которые много говорили о свободе, о равенстве и о многом другом…. Теперь и к нам с «правильной» правдой, с истиной в последней инстанции нахлынули учителя с запада, которые с утра до вечера твердят о том, как нам надо жить. Просвещённые лжецы учат нас азам свободы, демократии. Внедряют в нашу многовековую культуру свои ничтожные и мимолетные лживые ценности. Индейцы тоже думали, что они свободный народ, и они верили правильным речам пришлых людей. И где теперь эти индейцы? А мы в 1993 году, чем отличались от них? Со стороны индейцев договор о продаже маленькой частички своей страны подписывали пьяные обманутые старейшины, у нас первый п-Резидент всея Руси, господин Ельцин, вообще редко был трезвым. И где он только, и с кем, успевал набраться до своего невменяемого состояния? Кто его так усердно от «зеленого змия» не отпускал? А народ? Каждый на своем месте твердит: от меня ничего не зависит, сделать ничего нельзя, страна у нас большая. Так чем мы отличаемся от индейцев? Только наличием у нас ядерной дубинки (но она не вечная)? Или ещё чем-то? Что нас ждет завтра? А через сто лет? Через сто лет нас может уже и не быть, ни Великой Страны, ни нас тоже. Время покажет.
Глава 12
ИЗОЛЬДА И ДРУГИЕ
Майору милиции Шабесгоеву уже не в первый раз приходилось выполнять полностью противозаконные поручения по «просьбе» генерала Иванова. Вот и сейчас он придирчиво осматривал молодую парочку, которую, для выполнения не совсем джентльменского задания, прислал генерал. Черноволосую девушку и белобрысого парня. Генерал сказал, что девушка, старшая в группе, она уже высококлассный агент, поэтому на их внешний вид внимания не обращать, и ещё он сказал, что они справятся. Хотя с виду, конечно, девчонка (худенькая брюнеточка), на профессионального агента экстра-класса была совсем не похожа, ну разве, что в её красивых чёрных глазах сквозило совсем «не детство». Стройняшка, это да, несомненно, но какая сила может быть в её тонюсеньких ручонках? Да её же соплей перешибешь. А Ваня, вообще студент какого-то театрального института, который просто должен сыграть свою роль за деньги. Но раз генерал сказал, справятся, значит…. Генерал ещё предупредил, чтобы лишних вопросов, не касающихся самой операции, агенту «Изя», то есть девчонке, не задавал.
— Давайте повторим ещё раз ваши действия, госпожа Изольда, она же агент «Изя», — попросил майор, и после секундного колебания, всё-таки не удержался и спросил. — Кстати почему «Изя»? Это же мужское имя.
— А чтоб никто не догадался, — равнодушно ответила Изольда и продолжила, — моя задача привлечь внимание объекта, заставить его остановиться около нас, затем войти с ним в близкий физический контакт, и, усыпив его бдительность, переключить на Ваню. В момент, когда объект будет полностью сфокусирован на Ване, порвать по максимуму одежду на себе, чтобы затем изобразить из себя жертву насильника-маньяка.
— Справишься? — недоверчиво посмотрел на неё майор. Уж больно она похожа на девочку-подростка. Ей бы в куклы играть, а тут спецагент. Почему интересно генерал рекомендовал её как очень опытного агента?
— Ничего сложного, — ответила Изольда.
— Ну, в принципе, да, — согласился майор. — Так, теперь ты Ваня. Твои действия.
— После того как Изольда, передаст объект мне, найти любой повод, например спросить его, что, ты пялишься на мою девушку, и завязать драку. В результате которой, получить как минимум пару плюх. И чтобы обязательно до крови, после чего упасть «без сознания». А потом лежать «трупом» и ждать вашего приезда.
— Справишься? — снова недоверчиво спросил майор.
— За такие деньги справлюсь, — бойко ответил Ваня.
— Я про кровь спрашиваю, — уточнил майор.
— Кровь будет! — брюнетка пристально посмотрела на Ваню, как будто обожгла взглядом.
— Кровь будет, — слегка замялся с ответом Ваня, и затем уверено пообещал, — кровь будет.
— Ну, тогда готовьтесь. Идите, учите матчасть, — подытожил майор.
Глава 13
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ РАЗДЕЛЯЕТ ОДИН МИГ
Продолжения процедуры охоты на страуса долго ждать не пришлось — недели не прошло. По негласному правилу процедуры охоты на задиристых петухов из страуса было решено сделать верблюда.
Однажды, как всегда естественно по неотложным делам конторы, шеф послал меня к очередному клиенту. Намечался хороший заказ, поэтому нужно было обговорить и уточнить последние детали, подписать все необходимые бумаги и с победой, то есть подписанным договором, вернуться в офис. Клиент этот обосновался где-то на самом краю города, в районе Парнаса. Значит, вернуться в офис сегодня обратно, я уже не успею. То есть после подписания, сегодня вечером я совершено свободен. Может, стоит вечером сходить куда-нибудь, «принять на грудь», или познакомиться с прекрасной незнакомкой и хоть немного развеяться от невесёлых дум? А то они как тяжелый горб за спиной, давят и давят на плечи, что и не вздохнуть, не….
Больше часа, я из центра через все питерские пробки выбирался на север города, к Парнасу. Наконец, еду, ищу: где эта улица, где этот дом. Безуспешно пытаюсь разобраться в нагромождении промышленных корпусов-коробок непонятного вида и предназначения. После нескольких бесполезных попыток, найти необходимый адрес, чувствую, что начинаю ездить по кругу. Хорошо бы спросить у кого-нибудь: где я? Только у кого спросить, в этой каменой пустыне индустриальных зданий? Смотрю: вдалеке по улице, на обочине голосует женщина. Оживлено так голосует, трудно не заметить…. Когда я к ней подъехал поближе, она оказалась совсем ещё молодой девушкой, не более двадцати лет. Немного поодаль от неё парень задумчиво ковыряется в моторе «жигулёнка». Хотя от «жигулёнка» осталось только название и узнаваемые формы, остальное сплошной тюнинг. Антикрыло на багажнике больше самой машины, сплошные обвесы, спойлеры, бамперы, прямо аж к самому асфальту прижимаются. В дополнение ко всему безумная аэрография по всей машине. Наверно, тюнинг этой машины оказался дороже самой машины. Как на таком агрегате ездить то можно? Не повредить бы. Интересно, а как вообще эту парочку, сюда, в совершено безлюдное место занесло? Тут не Невский, и красоваться вроде бы не перед кем. Да и пешком, без машины, случись что, им отсюда придется долго выбираться. Хотя может, они местные, и знают, куда я заехал, и даже может, помогут найти мне нужный адрес? На бандитов, прошу прощения сотрудников охранного предприятия, вроде совсем не похожи. Прилично одетые, молодые люди…. Только…. Место для моей остановки выбрано, как всегда, при полном отсутствии лишних глаз. Проезжающая машина на этой улице большая редкость. Вот и сейчас здесь только я, заплутавший путник, и они, неудавшиеся стритрейсеры. А рефлекс на остановку в безлюдном месте в последнее время у меня уже выработался стандартный — жди приключений на свою… голову. Остановиться и помочь молодёжи или проехать мимо, пусть другой им помогает? Правильно, неправильно, но я остановил машину. Хотя может, в связи с недавними приключениями со мной, это было совсем неосторожно с моей стороны. Но поблизости вроде никаких криминальных личностей не наблюдается, всё легко вокруг просматривается. А день то, какой! Ясный, солнечный, добрый. Даже ветра нет. Почти лето. Кустики зеленеют, птички поют, живи да радуйся. Впереди свободный, и я надеюсь, приятный вечер. В такой день ничего плохого случиться не может по определению. Вроде бы и ситуация-то житейская: молодые люди, ещё вчерашние подростки, не могут решить свою проблему без посторонней помощи. Как не помочь молодежи в их беде? Поэтому и затормозил. Не торопясь, иду к ним. Подхожу поближе, а сам всё равно непроизвольно окрестности осматриваю, мало ли что. Не замаячили ли на горизонте знакомые мне мерсы или джипы….
— Здравствуйте, — поздоровалась девушка, — не могли бы вы нам помочь. Машина заглохла и больше не заводится. Мой джентльмен уже больше часу с ней бьется и ничего…, - не гладя, махнув рукой в сторону парня, пренебрежительно отозвалась она о своем спутнике. Она была весьма симпатичная: темноволосая, смуглая, и очень стройная, причем она, этого, совсем и не скрывала. Хотя на ней и был лёгкий светлый плащ почти до пят, но под ним оказалась чёрная юбочка, уже ремня на моих брюках, и почти прозрачная белая-белая блузка. А дополняли картину — тончайшие светло-серые резные перчатки на руках. Точеные ручки в светлых перчатках, обнаженные длинные стройные ноги, волнующие холмики на её груди. Всё в ней было идеально, даже чересчур. Разве что картину портил, слегка крупный нос с тонкой переносицей. А в остальном….. Мне показалось, что она специально, напоказ выставляет все свои прелести, заставляя акцентировать меня всё своё внимание на них. Я уже хотел спросить, что она делает сегодня вечером…. Но взгляд подкрашенных глаз был как ледяной пронизывающий дождь. Я, конечно, понимаю, что молодые девушки существа нежные и трогательные, и как говорится: их хочется трогать и трогать, но взглянув в её глаза, всякое желание быть трогательным, у меня пропало сразу. Человек с такими глазами, знает, зачем он пришёл в этот мир, знает, что ему надо от жизни, и не дай бог, если кто-то вздумает ему помешать жить по его правилам. Холодные жесткие глаза.
Ухажер был явно не старше её. Полная противоположность девушке. Если там «прелестный» биоробот с точным знанием как надо завоевать этот мир, то здесь балбес балбесом. «Блондинка» в штанах. Зато наверно при деньгах, судя по машине. Очень странная парочка, и как они оказались вместе? Хотя, может быть, вот такая стерва-командир и должна вести по жизни этого белобрысого лоха, чтобы сделать из него человека.
— Привет, молодёжь! — здороваюсь я с ними, — что случилось с агрегатом?
— Да, вот пытаюсь понять, — ответил парень, — бензин есть, стартер крутится, а заводиться не хочет.
— С «жигулями» это бывает, даже модернизированными, — пошутил я.
Ну что ж, надо помочь этому стритрейсеру, который хотел порисоваться, на крутой машине свою девочку покатать, а «жигули» так и остались «жигулями». Никакой тюнинг не может им помочь. Теперь вот этот ухажер не знает, как завести свой чудо-мобиль. Понемногу начинаю успокаиваться, вроде бы всё тихо, спокойно: ни далеко, ни поблизости никого нет. Похоже, действительно они не врут, и просто техника подвела влюбленную парочку.
— Может свечи залило? Давай доставай свечной ключ, — обратился я к парню.
Молодые как-то странно переглянулись друг с другом, и парень нехотя пошел искать его в багажнике. Но сначала он минуты две-три пытался понять, как этот багажник открывается. Не дождавшись свечного ключа, пришлось и мне подключиться к его поискам, и вспоминать, где этот злополучный рычажок для открытия багажника, может быть спрятан. Из-за неуверенности парня, мне показалось, что он не только не знает, как открывается багажник в его машине, но и есть ли в ней свечной ключ в принципе. После того, как он нашел всё-таки, рычаг и открыл багажник, неудавшийся стритрейсер, чем-то изредка, погромыхивая, на несколько минут завис в самом багажнике.
— Что это твой джентльмен там долго ковыряется? — удивлено спросил я у девушки. — Он, что не знает, где у него ключи лежат?
— Да он эту машину совсем недавно купил, шумахер дворовый, — отозвалась она. — Права купил, машину купил. Совсем немного погонять, и успел, пока она не сломалась…. Правда, пока в первый раз.
Тут к нам подошел счастливый и довольный сам дворовый шумахер. В руках у него был свечной ключ. Я забрал у него ключ и наклонился к мотору, чтобы открутить ближайшую свечу зажигания, но…. Засмотрелся на тюнинг мотора, стало интересно, что же, там наворотили в этом моторе. А эти двое просто стоят рядом и смотрят на меня. Вместо того чтобы помогать…. Явно ждут, что сейчас всё разрешиться и дальше они опять станут свободными гонщиками. Всё как всегда. Обычная житейская ситуация. Рассматривая мотор, и пытаясь понять, зачем эта штуковина к этой хреновине пристроена, боковым зрением, автоматом, я всё-таки пытаюсь отслеживать, где сейчас молодые находятся, и не появилась ли поблизости какая подозрительная машина, производящая отстрел взбунтовавшихся страусов.
Только собираюсь спросить про непонятную хреновину около инжектора, ещё даже голову не полностью поднял, как замечаю мимолётное движение среди молодых и затем слышу легкий короткий вскрик. Я только и успел заметить как девушка быстрым, почти незаметным движением отрывает руку от груди шумахера. Мне даже показалось, что это продолжение явно отработанного движения, начало которого проглядел. А из груди шумахера теперь торчит рукоятка ножа. Точный удар прямо в сердце. Я, конечно, ждал, не знаю чего, но такого! И откуда она его, этот нож, интересно, достала? Это вам не маленький перочинный ножичек, а самый настоящий «Катран», тридцати сантиметров длиной. У меня дома такой же лежит, спрятанный «от греха подальше» в надежном месте. Подарили однажды, военные специального назначения, когда в спортивном поединке никто из них не смог меня победить. Слишком «скользким типом» я для них оказался. Вот и подарили, за уважение к моим способностям, из личных запасников. Этот ножичек копия моего. Ну, очень похож….. А как она умудрилась спрятать его, в своей одежонке? Мало того, что прозрачной, так ещё и мини. Или из машины его откуда-то извлекла? Я от только что увиденного, просто обмер, застыл на месте. Дар речи потерял. Не каждый день вот так хладнокровно посреди бела дня у тебя на глазах убивают человека! Да, не каждый день такое увидишь.
— Ты что сделала, дрянь! — взревел я. Бросаюсь к мальчишке, непроизвольно хватаюсь за нож, пытаюсь его выдернуть: надо же как-то помочь, исправить ситуацию…
— Не я сделала, а ты, — ответила мне очень спокойно эта маленькая дрянь. И глаза её спокойны, безразличны, никаких эмоций.
А этот злополучный нож уже у меня в руках. Я даже и не заметил, когда и как я его вытащил из груди мальчишки.
Мальчуган как стоял прямо, так и упал, почти плашмя на спину. Нелепо, некрасиво забился в непроизвольных конвульсиях, и затем понемногу потихоньку затих. Напоследок вытянулся во весь свой рост и застыл. Он умер…. И только красное пятно крови на его светлой рубашке быстро росло и росло…. Ещё секунду назад мальчишка был жив, радовался жизни, строил грандиозные планы на будущее. Миг, и всё изменилось. Сейчас лежит на грязном сером асфальте — ни малейшего движения, ни дыхания, ни пульса. И мой разум не хочет принять истину смерти. Ведь он только, что был живой. Я даже до сих пор ощущаю тепло его тела. Белые-белые копны непослушных волос разметались по всей голове, лицо юное, с прыщами — всё как полагается. Его открытые зелёные глаза, так удивлено смотрят в небо, ждут ответа на вопрос — почему, за что? Где-то сейчас далеко-далеко отсюда, переживает за него его мама: «как бы чего не вышло», а у него: ни страха, ни испуга на бледном скуластом мальчишечьем лице. Только в навсегда потухших глазах застыл мучительный вопрос: как же так?
А леденящий холод смерти уже на подходе…
И я уже начинаю понимать, что дальше у мальчугана Никогда и Ничего не будет. Это проникает в меня всё острей и явственней. Так нельзя! Нельзя так! Я выронил нож, бросился к девчонке, схватил её рукой за горло и сжал с силой свою руку, сам не знаю зачем. Наверно, сработало инстинктивное желание наказать того, кто лишил будущего этого мальчишку, кто оборвал чужую жизнь. Девчонка даже не сопротивлялась. Ноги у неё быстренько подогнулись, а удержать на весу, одной рукой, всю её, хоть и небольшую, но массу, сил у меня не хватило. Она тут же упала на землю. Я наклонился к ней, всё равно собираясь высказать ей всё, что я о ней думаю. И не только высказать. Мягко сказать, надавать пощечин по лицу, для лучшей доходчивости, что так делать нельзя. Но не успел.
Не успел и слова сказать этой молодой «дерьмовочке» о её плохом поведении, откуда-то менты взялись. Как из-под земли их милицейский уазик возник. Появился ниоткуда. Я, естественно, тут же оставил девчонку лежать и бросился к ним. Пытаюсь объяснить ситуацию, рассказать, что здесь произошло. Только речь у меня какая-то несвязная и непонятная: шок, я ничего не соображаю, что делать не знаю. До ментов добежать я не успел, они за оружие схватились и что-то кричат мне громко и грозно. Как сквозь вату, слышу, что мне надо прилечь, что я плохой и ещё что-то. Ну, с ментами спорить — себе дороже. Сразу решил прилечь рядом с молодыми, пока мне в этом никто не успел помочь. Оборачиваюсь на место недавней драмы (где тут у вас свободно?) и постепенно начинаю кое-что понимать. Мальчишка уже мертв. Нож со следами свежей крови, и с моими отпечатками на рукоятке, рядом с ним на траве валяется…. И на нём только мои отпечатки пальцев, ведь у меня перчаток не было…. Девушка без сознания лежит на земле. Вся одежда на ней каким-то непонятным образом оказалась разорванной, причем все её тело было покрыто свежими ссадинами и синяками, то есть она жертву маньяка-насильника из себя изображает. Как я ей шею массировал — помню, но чтобы всё тело, этого я не помню. Видно, кто-то до меня этим занимался. А пока дело поворачивается так, что это я убил молодого шумахера и пытался изнасиловать его подругу. Подстава, да и только! Опять подстава. Но… убийство — статья такая-то, попытка изнасилования — статья такая-то, и девушка оказалась, девчонкой несовершеннолетней. Ей ещё восемнадцати лет нет… по паспорту. А нож то действительно моим оказался. Интересно, кто, когда и как нашёл его в потайном месте? Кто? Полный набор неприятностей получается! Милицейский майор быстро мне всё это объяснил в подробностях, и моё будущее тоже обрисовал в подробностях.
Незавидное будущее, хреновое. Устанешь всем доказывать, что ты не верблюд. И откуда уши растут, тоже понятно: генерал нашел вот такой простой способ решить все вопросы со мной в свою пользу. Он слов на ветер не бросает. Будь он неладен и, наверно, даже проклят!
Только помянул его, появился сам Антон Леонидович. Серая генеральская шинель развевается на ветру как крылья у большой вороны. Принесла нелегкая, а я даже не заметил откуда, ведь никаких других машин не подъезжало.
— Как тебе наш спектакль? — спрашивает генерал. — А хреновое будущее? Теперь понимаешь, что выбора у тебя нет. Ты даже не догадываешься, что тебя ждет по проверке твоих способностей по полной программе. Хочешь ты того или не хочешь. А потом ждет тебя работа особенная, эксклюзив… по уменьшению народонаселения на планете Земля. И, чтобы ты, однозначно, понял на будущее, что перечить мне нельзя, специально для тебя будет маленький тест на «невинность». На твою «невинность». Камера с «блатными», человек десять-двадцать. Слабо тебе будет отстоять свою целомудренность, совсем нижней части спины, на «пресс-хате»? «Блатные» насильников обязательно должны наказать по-своему, задиристых петухов они быстро «опускают»… с небес на землю. И арифметика простая: двадцать это ведь больше пяти. Два, пять, двадцать, может и сто…. Как тебе такая перспектива? И ведь всё будет по за-КОН-у! Есть у меня и покруче идеи: погоня со стрельбой, например, или случайная пуля ниоткуда. Как долго сможешь продержаться? Как тебе это всё, дорогуша? Мало не покажется!
— Да вы садист, батенька. И за что мне такая благодать? — а сам думаю: прощения у него вымаливать надо или проще голову ему сейчас против часовой стрелки открутить. Сто бед — один ответ, так хоть генералу доставлю пару неприятных минут…
— Считай, это твоя судьба, твой крест, — начал объяснять мне генерал. — Ты никак не хочешь умереть. У тебя повышенная выживаемость. Понимаешь о чем я? Помнишь, как грузовик раздавил старый москвич? План был идеальный. От грузовика ты никак не мог уйти, для простого человека это невозможно физически…. А ты почему-то ушёл. И как ты умудрился это сделать? Мне даже сначала показалось, что ты уже погиб. А ты жив, здоров! Можно конечно повторить, что-либо подобное с летальным исходом. Но хорошо бы сначала узнать, как ты всё-таки ушел от грузовика? Вот поэтому мне сейчас и приходится поэтапно, шаг за шагом разбираться, на что ты способен? Кто ты такой и откуда? Где твой предел и когда, при каких обстоятельствах, ты не сможешь быть победителем? А победить можно любого, каким бы «скользким» он не был…. Ну а потом, если всё-таки решишь быть хорошим мальчиком, пригодишься ты мне ещё… с твоими-то способностями….. Рано или поздно, но будет так, как я решил.
— Про себя я уже понял, хотя не знаю, почему всё это, но пацанчика то зачем нужно было убивать? — не унимался я.
— Мир несправедлив. Это его судьба. Он же добровольно согласился поучаствовать в этом спектакле, — продолжил генерал. — Хотел всё и сразу. В жизни так не бывает…. В жизни сплошные обманки.
— Сомневаюсь я, однако, гнида генеральская, тварь ты серая, что он знал конец этого спектакля, — мне нужно было как-то сбросить генерала с пьедестала вседозволенности. — Извини, конечно, генерал, но попахивает от тебя, вонючим дерьмом попахивает.
— Если бы ты знал, кто я, смеяться, а тем более хамить мне, ты бы разучился раз и навсегда…., - взбесился генерал, и тут же стих. — Хотя ты, конечно, знаешь, кто я, но даже не догадываешься, что я это он! Служить мне ты не хочешь! И убить тебя сам я не могу!.. — он исподлобья взглянул на меня. — А вот кто ты такой и почему, я всё равно узнаю…. и умереть помогу…. но потом. Пока ещё не время, — Антон Леонидович был сама серьёзность. — Убить легко, узнать истину трудно. Так что живи. Да! Голову мне открутить против часовой стрелки не в твоих силах — это просто невозможно, ты уж поверь. Мир устроен по законам, про которые ты ничего не знаешь. И не представляешь, какие они в действительности. Но незнание закона, не означает, что они не выполняются. Выполняются всегда и везде. Даже для тебя, хотя может и не прямо сегодня. Исключения только подтверждают истину. Так что, не загордись своей исключительностью. Помимо тебя есть и другие исключительные….. И ничего, работают на меня. Ты даже не догадываешься, кто я… А прощение вымолить, может быть… Если жив останешься. Да, придется тебе теперь ходить и всё время оглядываться.
— Да знаю я кто ты. — Упрямо повторил я. — Я уже сказал: «обыкновенная серая тварь».
— Не скажи. Совсем не обыкновенная…, - криво усмехнулся генерал.
Помолчав немного, и посмотрев вверх, он добавил, почти не слышно и ни к кому конкретно не обращаясь: «И откуда вы все взялись то, Х-мены российские? Детей индиго уже и не сосчитать! Кто ж вас наплодил и зачем? Ещё и с заокеанскими не до конца разобрались…. Что же дальше то будет? Опять всё по новой или ещё круче?»
Генерал подозвал к себе главного из ментов, того милицейского майора:
— Вот что, майор, оформи здесь всё по полной. Чтоб ни один адвокатишка не смог впоследствии «отмазать» этого молодого человека, а потом…. потом отпусти его. Пусть едет дальше по своим делам.
— Как отпусти? — не понял майор.
С генералом что-то произошло, я даже не понял, что именно. Снаружи в нем ничего не изменилось. Генерал не сказал ни слова, ни один мускул не дрогнул на его лице. Но я почувствовал в нем какую-то перемену. И меня как будто обдало теплом — горячим сухим теплом.
— Есть отпустить, товарищ генерал! — бодро отрапортовал майор.
Генерал повернулся ко мне и произнёс только для меня: «Ты даже не представляешь против кого ты пытаешься бороться. И насколько это бесполезно».
— А я попробую, — ответил я, с максимальной твердостью в голосе. Как мне показалось.
— Ну-ну, — захохотал генерал. И вдруг пропал.
Как появился этот Антон Леонидович из ниоткуда, так и пропал в никуда. Шагнул в сторону и нет его. Ни одна машина не подъехала к нам, ни одна не отъехала от нас. Был генерал, и нет генерала. Просто ниндзя какой-то. Может, ошибся я при первом нашем знакомстве и он совсем не кабинетный человек власти. Может быть, я даже ошибаюсь в том, что настоящих генералов не существует. Тех, которые не гребут всё под себя, а просто служат Родине в меру своих сил и способностей. Не зря же они генералами стали, а за заслуги. Заслужили, значит. И очень хочется быть наивным и верить, что есть настоящие генералы, которые служат исключительно нашему Отечеству, а не своему командиру или за звездочки.
Только вот сейчас это не мой случай.
Больше часа менты писали, фотографировали, понятых нашли где-то. А я сидел в своей машине, тупо смотрел в лобовое стекло и пытался понять, что произошло и что делать дальше. Сам я виноват во всём или судьба у меня такая? Мир несправедлив, согласен, но по отношению ко мне, как-то чересчур. Я что-то сделал или делаю не так? В чём я виноват и перед кем — не пойму. И чего генерал так ко мне прицепился? Странный он какой-то, возомнил о себе невесть что, вершитель судеб доморощенный, чтобы тебя черти забрали. Меня почему-то не взлюбил. И что я ему-то плохого сделал? Жалко мне себя стало. Эх, судьба-судьбинушка, РОК злой. Я же хороший. Даже, говорят, в чём-то особенный, исключительный. На работе ценят, уважают… и начальство и подчиненные. Девчонки, опять же, меня любят… ну, хотя бы иногда… Помнится, однажды даже бабушке через дорогу помог перейти… Папу с мамой не забываю, помню про них… почти всегда… Как они там сейчас без меня? Обижаются, наверно, за мое невнимание… Но у меня ведь всё-таки своя личная взрослая жизнь… Ох, за что мне это всё? И что стал бы делать другой на моем месте?
И мальчишку жалко, очень жалко. Молодой, глупый, вписался деньжат срубить по лёгкому, а его ножом в сердце… Сколько их таких, готовых ради длинного рубля переступить черту… Черту чего? Закона? Нет, не закона. Закон, что дышло, куда повернёшь туда и вышло. Совести? Они хоть знают что это такое? СО-ВЕСТЬ! Кто их этому учил? Понаехавшие из-за бугра просвещенные «дерьмократы» и «либерасты» или наши местные перекрасившиеся горе-реформаторы? Они учат законам, которые сами и создают…. А девчонка? Откуда такие берутся? Где у нас таких хладнокровных малолетних убийц воспитывают? В какой стране мира? И кто их воспитывает, готовит из них «несущие смерть»? Женщина, еще не давшая миру ни одной новой жизни, уже забирает те, что есть… еще молоденькая, почти ребенок, а уже убийца… Мир сошел с ума! Когда война, когда дети стреляют в чужих солдат на своей земле, это неправильно, но это можно понять, можно объяснить. Когда дети свою Родину защищают можно… А в мирное время, когда дети убивают своих, таких же детей, как они сами, да даже если и не детей, а взрослых людей, непонятно. Дети могут ассоциироваться только с началом жизни, но никак не с её концом. Женщина это ведь тоже начало жизни… При-РОД-ой так определено… Жизнь так тяжело пробивается на свет Божий, а её ножом в сердце.
Когда все необходимые процедуры были закончены, мальчишку увезла труповозка, девчонку «скорая» на освидетельствование, а с меня взяли подписку о невыезде и… отпустили. Менты поехали по своим делам, я по своим. И всё! Но мне всё больше и больше хочется на Луну…
Глава 14
ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ — НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ
На следующий день, когда я пришел на работу, шеф, увидев моё скорбное состояние и выслушав мою историю, то сразу дал мне выходной на весь оставшийся день, поскольку работник из меня сегодня был действительно никакой, поэтому весь оставшийся день я промаялся дома на диване. Лежал и тупо рассматривал потолок. Наверно ждал, когда там появятся ответы на вопросы: почему я и что мне делать? Когда искомые ответы так и не появлялись, а мрачные мысли о невеселом житье-бытье, снова и снова шли по кругу, я пытался вставать с дивана. Но безысходность ситуации с такой силой начинала давить на мои плечи (как многие тонны атмосферного давления), что выдержать этот гнёт было невозможно….. И снова диван, и снова потолок. Какое там поесть, попить, в горло ничего не лезло….
К вечеру я всё-таки не выдержал. Если на Луну пока не махнуть, то, исходя из жизненного опыта, необходимо…. принять на грудь, то бишь пригубить спиртного…. сколько смогу. Если даже на душе не полегчает, так хоть забудусь на время.
Пить дома в одиночестве я не рискнул, поэтому решил сходить в ближайшее кафе-бар, несколько раз раньше уже удалось в нём побывать. Бар был хоть и небольшой, но весьма уютный, вполне приличный, даже шикарный, и имел очень широкий и разнообразный ассортимент вин. Опять же, когда снова доведётся посетить подобное заведение, одному богу известно. Может и никогда….
Решительно, не смотря на неутихающий атмосферный гнет, я встал со злополучного дивана, умылся под мощной струёй холодной воды, начисто побрился станком и стал собираться. Поскольку вроде бы в приличное заведение собрался, в голове возник новый вопрос, что бы такого подобающе цивильного одеть. Перетряхнул весь свой нехитрый холостяцкий гардероб, отыскал в шифоньере свою любимую рубашку в темно-синюю полоску, черные классические брюки, всё тщательно отгладил, неторопливо и, придирчиво оглядывая себя со всех сторон, одел, старательно причесал все свои лохмы перед зеркалом, и наконец, после всех этих нехитрых манипуляций вышел из дому. На улице было немного прохладно, солнышко почти спряталось за тучи, и поднялся лёгкий свежий ветер, наверно с залива. Зато дышалось легко. И хорошо, что я тёплую ветровку накинул с капюшоном, в ней было тепло, да и мало ли ещё, куда меня после кафе понесёт. Бар, в который я направлялся, находился недалеко, всего через пару кварталов, и пока я шёл к нему пешком, я смотрел на людей, которые проходили мимо, и всё пытался понять, кто из них может так запросто без сожаления убить человека. В голове постоянно прокручивалась история с белобрысым мальчуганом и безжалостной брюнеткой, хладнокровной убийцей в женском обличье. Был мальчуган, и нет мальчугана. А эта тварь сейчас дивиденды с его смерти подсчитывает. Убить врага это я понимаю, но какой враг из «блондинки в штанах»? У него и «молоко ещё на губах не обсохло». Его просто обманули, как осла с морковкой, и подставили под удар ножом. Как же это так получается? Что же за нелюди такие подставляют невинных под удар? И что ещё эти нелюди могут сделать: всех расстрелять или взорвать, и затем, в конечном счете, свалить всё на других? Как на меня, например. Ради своих мерзких целей, они пойдут на всё, с них станется. Мы для них «блондинки в штанах». Вывод всех рассуждений напрашивался один, так быть не должно.
А вот и бар. Всё хватит, надо тормозить с анализом сложившейся обстановки, и успокоить разбушевавшиеся нервы.
Через пару минут я уже здоровался с администратором, который стоял у входа в зал. Спросил у него, есть ли сегодня свободные места, куда можно присесть (пока не посадили навсегда). Он показал на маленький зал в глубине, один из трех таких же, рассчитанных всего на два столика в каждом, и отгороженных друг от друга, совершено непрозрачными ширмами. На одном столе в моём зале уже виднелись початая водка и начатая закуска. Второй стол был ещё пустым.
— Один из них свободен, — сказал он, — можете занимать.
— Хорошо, — ответил я.
Когда я уже почти подходил к свободному столику, меня чуть не сбил с ног молодой человек, пробирающийся не совсем уверенной походкой к другому столу.
— Раз-зре-шите пройти за мой столик, по-жа-луста. У меня там водка стынет, — водочными парами выдохнул он на меня эту фразу в один присест, пытаясь видимо шутить, неуклюже оттолкнул меня и пробрался в свой уголок, где скромно затих за столиком. Объяснять ему про его вызывающую наглость, сегодня у меня не было ни малейшего желания. Вообще будем считать, что сегодня я джентльмен, а джентльмен и мордобой, даже если он изысканный, это из разных миров. Не стал я связываться с пьяным разнузданным молодым человеком и молча сел за пустой пока столик. В кафе было тепло, даже немного жарковато, я снял ветровку и повесил её на спинку стула. Вообще обстановка в баре была рассчитана на мир, любовь и много водки. Затемненное помещение иногда проблескивало различными иллюминациями, мягкая музыка обволакивала и расслабляла, и уводила от проблем сегодняшнего дня. Правда, полностью расслабиться я не успел, уже через секунду ко мне, подскочила, небольшого росточка, почти миниатюрная официантка, весьма смазливая молодая девчонка, но уже с вполне оформившимися и весьма приличными внешними данными. А может местная униформа, так подчеркивала все её девичьи достоинства. Белая полупрозрачная кофточка, сверху не застегнутая на пару пуговиц, весьма наглядно демонстрировала женское начало у официантки: и округлые плечи, и длинную шею, и светло-русые локоны волос, а чёрная, почти до самого пола, макси-юбка выгодно обтягивала её длинноногую фигуру.
— Что будете заказывать? — с улыбкой и слегка наклоняясь ко мне, спросила она, при этом как бы случайно обнажив, верхнюю часть своего декольте.
Странно, задумался я, как можно в моём положении замечать, такие мелочи? Мне сейчас надо думать о том, что мне завтра делать, что за тварь такая генерал Иванов, а не «на баб пялиться». Не исключено, конечно, что их сюда по специальному кастингу или местному шаблону красоты подбирают, чтоб мужикам приятно было на них лишний раз посмотреть, и в результате денег побольше, в данном заведении оставить. Но я то, сегодня ведь не из-за этой официанточки сюда пришёл.
Выбирал я недолго и после несколько настойчивой рекомендации женского пола заказал бутылку красного столового вина. Вино было весьма и весьма дорогим, но сейчас это не играло определяющую роль, сейчас деньги для меня даже потеряли свой истинный смысл. Завтра они могут мне и не пригодиться…. Ценности в жизни иногда могут резко меняться….. А вот хорошими закусками к такому дорогому вину я попросил обеспокоиться местную нимфу — на её выбор, но без экзотики.
Записав что-то в свой блокнотик, и осчастливленная дорогостоящим заказом, она быстренько упорхнула в темноту, отточено виляя на бегу своими худосочными, и в то же время изящными достоинствами. Пока её образ таял в темноте, я почему-то задумался, о том, как ей живется в этом непростом мире, если любой богатый клиент, делает её счастливее. И её это устраивает — лишний рубль к зарплате, работа поднеси-принеси? Есть ли у неё другие интересы в жизни, вне стен этого заведения? Есть ли на свете такой мужчина, который смог бы сделать её действительно счастливой? Подарить ей любовь, стать настоящей опорой в жизни, и сделать пару-тройку таких же маленьких красавиц, как и она. От таких глупых мыслей меня отвлек мой странный ненормальный молодой человек, уже опять изрядно выпивший.
— Привет, братан, — хлопая меня по плечу, упал он ко мне за стол. — Извини меня. Давай знакомится. Я тут пока друзей жду, они должны скоро подкатить. Меня Лёха зовут. А тебя как? — с почти дружелюбной ухмылкой, немного подкашливая, и тщательно выговаривая слова, сказал мой новый «брат».
— Привет, — ответил я. Решил пока не форсировать события и не заводиться по пустякам. Лучше побеседуем о жизни. «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Я представился, даже протянутую руку ему пожал. После такого радушного приёма Леха метнулся за свой столик за выпивкой, но там почему-то и застрял. Наверно, какие-то сложности с координацией в пространстве.
Тут появилась официантка с подносом: «Вот ваш заказ. Больше ничего не желаете?»
— Нет. Пока ничего. Спасибо.
Официантка быстро растворилась в полутьме заведения. Обслуживание здесь, как и ожидалось, оказалось на высоком уровне.
Закуски были легкими, что-то из овощей с мясом птицы, вино оказалось очень неплохим и весьма приятным на вкус, но в горло всё равно ничего не лезло. Первые две рюмки я просто в себя вылил. Без всякой закуски. Выпил как отвратительнейшее лекарство. Легче не стало и не становилось. В душе продолжали скрестись кошки. И с кем-то захотелось поговорить или просто высказаться, рассказать про свою беду, «в жилетку поплакаться». Чтобы меня поняли, пожалели, подсказали, что делать дальше. А может быть даже помогли. Может, стоит официантку позвать, пусть сидит, глазками моргает и поддакивает? Понять и помочь не сможет, но душу излить успею…. И тут ко мне за столик неожиданно вернулся Лёха, точнее телепортировался, и заодно умудрился перетащить всю свою водку и закуску ко мне. Добрый мальчик, совсем не жадный, Лёха — «щедрая душа». Сама собой завязалась оживленная беседа. Собеседник у меня попался словоохотливый, явно коммуникабельный. Как впоследствии выяснилось удачливый менеджер, из этих новых купи-продай, которые могут помочь тебе выбрать то, что тебе совсем не нужно, и ещё объяснить, зачем оно тебе позарез необходимо. Талант у них такой. А если его направить в нужное русло, используя его умение объяснять необъяснимое, вдруг он сможет помочь мне понять, что мне делать дальше в моем положении? Вдруг….
— Где работаешь, братан, — Лёха начал издалека.
— Перебиваюсь потихоньку в директорах, исполнительных. Так надоело всё исполнять, словами и не передать.
— Директор? Круто. Я пока всего лишь менеджер…. и даже не топ….. Но один из лучших. — Чтобы говорить правильно, ему всё время приходилось контролировать свою речь, поэтому его предложения многосложностью не отличались. Всё было коротко и ясно.
— Менеджер чего? — спросил я.
Лёха на минуту завис в прострации, пытаясь либо понять вопрос, либо вспомнить чем он управляет, как менеджер. Потом всё-таки с трудом и по слогам, но ответил: «Мы обо-ру-до-ва-ние продаем, элек-тро…. На заводы в том числе….Я больше всех продаю!»
— Не важно, кто ты по должности, важно, что ты делаешь, — успокоил я его. — Ты же лучший! И твоя электрика нужна заводам. Так ведь? А тебе самому, например, что надо? Что нужно в этой жизни?
— Много чего. — Он задумался, как мне показалось, хотя может опять просто «завис». — Жить нужно с размахом…. И сегодня…. Жить в свое удовольствие…. Что мне надо от жизни? — Переспросил Лёха сам себя и снова «завис» на минуту в поисках ответа. Найденный ответ новизной не отличался. — Больше бабла, да девки посговорчивей…. Лишние бабки никогда не помешают. Сейчас вот пока машину свою трехлетку хочу поменять, на новую. Чтоб мощь была и все навороты…. денег бы надо побыстрей сколотить..
— А зачем? — спросил я.
— Что зачем? — не понял Лёха.
— Зачем машина должна быть ещё круче? — уточнил я вопрос.
— Ну, как же…., - завелся Леха и минут пять втюхивал мне, почему каждая новая машина должна быть круче предыдущей.
— А зачем тебе вообще крутая машина? — не выдержал я абсурдности нашего разговора. — Свою задницу возить можно и на «жигулях».
— «Автотаз» это не для меня, это для лохов, — безапелляционно заявил Лёха. — Пока молодые, надо брать от жизни всё…. Что сможешь взять. Вот ты что взял от жизни? Чего добился? Что в старости будешь вспоминать?
— Вот это я и хочу понять. Что я вспомню на смертном одре? Причем может уже завтра-послезавтра….
— Не-е-е. Не завтра…. мне надо ещё мир посмотреть. — Лёху интересовал только он сам. — Вдруг захочется остаться там за бугром.
— Оно тебе надо? А как же Родина-мать? — подначил я его.
— Родина там…, - начал он.
— Ну, ты мне ещё скажи, что Родина там, где жопа в тепле, — не выдержал я..
— А что? Что мне тут в «Рашке» светит…., - с раздражением, и даже с вызовом ответил Лёха.
Я слушал его и думал, что где-то там, в глубине души он и сам понимает, сколь мелка и ущербна такая жизненная философия, но где взять другую, за которую в огонь и воду. Кто её может дать нынешней молодёжи? Кто может объяснить им, что такое хорошо и что такое плохо? Где же они, настоящие учителя? Легко конечно объяснить, что «такие вот времена» нынче, но если ничего не изменится, то уже следующему поколению после «Лёхиного», от жизни брать будет уже нечего. «Лёха и Компания» заберут себе всё и со спокойной душой покинут, а точнее «кинут» свою Родину? Для них это даже круто…. А тем, кто здесь останется что делать?…. И кто же всё-таки завтра будет страну поднимать из руин перестройки?
Тут вовремя появились Лёхины друзья и забрали его к себе. Слушать его бред дальше было уже совсем неинтересно — такая «каша» в голове.
После разговора с лучшим «купи-продай» на душе легче не стало, а стало даже ещё хуже. Если раньше там и так скреблись кошки, то теперь их стало намного больше и они все стали черными. И что дальше делать, понятней тоже не стало.
И вообще, куда катится мир?
Я влил в себя остатки дорогущего вина, рассчитался с официанткой, прихватил ветровку и пошел на улицу, на свежий воздух. Напиться и забыться не получилось.
И пошел я, куда глаза глядят и куда ноги несут.
В подавленном состоянии, не понимая, что со мной происходит, я шёл в никуда. Мимо проносились машины, мелькали лица прохожих, но ничего этого я не замечал.
Смеркалось…..
Холодный ветер уверено выдувал из меня весь алкоголь, и голова медленно, но уверено трезвела. И мысли вернулись, как будто они затаились на время, а сейчас снова могут преследовать меня по пятам. Зачем и для чего я живу? Почему такая судьба? Кому и что я сделал плохого?
Почему-то ноги принесли меня в парк, в мой старый добрый парк.
Когда-то ещё в студенчестве, мы, ребята и девчонки вместе, небольшой шумной компанией, частенько сбегали с нудных лекций «на природу», то есть в парк. Парк, точнее лесопарк, был совсем немаленький, и в нем легко скрыться от надоедливого городского шума, а при определенном желании (например, возникшей обоюдной симпатии) затеряться в его просторах. Но это потом, на старших курсах, а на первом мы просто как маленькие дети качались и катались на всём, что качалось и каталось. Молодость! Как легко и просто нам тогда было. Вся жизнь была ещё впереди, и планов было громадьё…. А когда, я немного повзрослел и остепенился, мы вдвоем с бывшей женой частенько любили в нем гулять, и мечтать…. Да, не так плохо всё было, но кануло в небытие. Время проскочило, пролетело, одни лишь воспоминания остались. Как будто и не со мной всё это было.
Парк почти не изменился. Так же ажурно пронизан тропами и тропинками, среди покрытых зеленью многочисленных деревьев. Разве что лавочек да беседок, причём иногда очень оригинальных, стоящих на долгих аллеях, стало больше. Но сейчас, в это позднее время, он был пустынен. Бабушки с внуками в это время дома сидят, телевизор смотрят, молодежь либо по клубешникам тусуется напропалую, либо деньги изо всех сил зарабатывает на эту «тусню»…. А для всевозможных маньяков ещё слишком рано.
На улице стало совсем не жарко, даже немного зябко, но меня спасали теплая куртка и последние, не полностью выветрившиеся, остатки алкоголя, они уже совсем слабо, но грели изнутри и не давали замерзнуть. Нашел свободную лавочку, присел. Сижу я на этой лавочке и на небо смотрю. На небо можно смотреть бесконечно. Облака, тучи, закат — красиво… Где-то далеко-далеко слышны молодые голоса, «зажигательная попса» просачивается сквозь шум листвы и порывы ветра. И на этом фоне я вдруг, совсем недалеко от себя, отчетливо слышу усталые шаркающие шаги. Через секунду, на скамейку ко мне, без какой либо просьбы или разрешения, подсаживается бальзаковского возраста мужчина. Дорогая, но далеко не первой свежести одежда, почти полностью разбитые ботинки. Седые свалявшиеся волосы обрамляли, несколько дней небритое, изрядно пропитое лицо, всё в многочисленных морщинах и морщинках. И запах…. Смесь перегара с немытым телом. Явно из этих, из опустившихся.
Первая мысль была, сейчас начнет денег на водку просить. И тут….
— Здравствуйте, молодой человек. Не жарко сегодня вечером на улице. Не застудились бы…. - по-отечески пожурил он, и, тут же вдруг, без всякого перехода, седовласый безапелляционно, как отец родной, спрашивает. — Чего сидим то в гордом одиночестве?
— Жизнь привела, — растерялся я от этого неожиданного участия. — Неразрешимые проблемы замучили.
— Ну как же без проблем. Жизнь нас должна учить, она и учит…. А, вот как мы будем учиться, как сдадим экзамены, зависит только от нас. Я вот в свое время не сдал. Результат ты видишь….. Когда-то был ведущим специалистом на одном крупном оборонном предприятии. Слава, почет, всевозможные материальные блага…. Думал, так будет всегда. А потом бах и перестройка, «мы будем жить теперь по-новому»…… А я не перестроился….. - поведал свою историю седовласый.
— Ведущие специалисты всегда и всюду нужны, — не удержался я, — нынешние бизнесмены их тоже ценят.
— Нужны. — Сначала огласился он, однако, немного задумавшись, добавил. — Но не ценят. Они им только деньги платят, пусть иногда даже большие…. А отношение как к рабочей скотине….. Те, кто сегодня попал из грязи в князи, князьями не стали…. А все остальные… когда ты сегодня, завтра и послезавтра живёшь без денег, без будущего, в полной безнадеге….. разве это жизнь! Вот и я не сдержался однажды, уступил зеленому змею. Во второй раз уступать было уже легче. В третий ещё легче. И змей победил…. «Слаб человек — судьбы неверный раб»….
— А остановиться? — не выдержал я. — Не пить и всё.
— Блажен, кто верит. Любой наркоман, а водка тот же наркотик, наивно верит, что может бросить в любой момент….. если захочет. Проблема в том, что не захочет.
— А семья? Дети?
— Жена не выдержала всех личных и общественных катаклизмов, слегла, и вскоре я остался один. Светлая ей память, хорошая женщина была. С первого курса поверила и пошла за мной…. Подающего большие надежды…. Любила по настоящему, и переживала очень сильно за меня, — почти без всяких эмоций сказал мужчина и продолжил. — А детей у нас не было…. В институте было ещё рано. А затем…. Работа ведь была на первом месте, было не до них. Вместе на родном предприятии добивались великих успехов в труде во славу Родины….. Думали, ещё успеем, вся жизнь впереди….. - он с горестью вздохнул, — не успели….. Теперь вот только водочкой и спасаюсь.
— Я сам на оборонку успел поработать, сам был в точно такой же ситуации, когда всё и везде разваливали по-быстрому…. Жена, правда, теперь бывшая, жива и здорова, но с другим. Ну и что? Погоревал, поплакал, сопли вытер и дальше жить! Работу найти новую не пытался? Сколько тебе лет?
— Ты же успел меня внимательно рассмотреть? А ведь возраст мой всего-то за сороковник перевалил…. Какая работа? Кому я нужен! — вспыхнул седовласый, и тут же успокоился. — Да и мозги сейчас совсем не те, что были когда-то….. перебиваюсь случайными работами, на водку и закуску хватает, — и без всякого перехода спросил. — Кстати не одолжишь на пузырек беленькой….. без возврата?
— Так нельзя. Быть «ведущим» и попрошайничать. Всё понимать и ничего не делать.
— Попытки делать были…. Только без своей семьи, без любимой работы, человек перестает быть человеком. Без какой-либо опоры, без стержня внутри он становится…. Ну ты видишь, кем он становится….. Не сдал я экзамен у жизни, работу над ошибками не провел и переэкзаменовку не прошел…. Двоечник!
Он ещё немного посидел со мной, пофилософствовал о жизни, и снова ненавязчиво повторил свою просьбу. Я не смог ему отказать, дал денег на водку, и он, витиевато поблагодарив, ушел. Будем считать, что своими россказнями он их честно заработал.
Уже совсем стемнело.
Подкинул мне новых мыслей седовласый. И так-то в голове кавардак был, а теперь….
Кому на Руси жить хорошо? Сколько лет прошло, как эта фраза прозвучала, а ответа до сих пор ни у кого нет.
Задумавшись, я не заметил, как ко мне подошла женщина. Длинные темные волосы и слегка раскосые глаза на круглом лице, широкие бедра, и узкая талия, делали её похожей на «восточную красавицу».
Она попросила закурить.
— Я не курю, — ответил я машинально. Один на водку стреляет, другая курево спрашивает. Куда катится мир?
— Я тоже, — неожиданно заявила она.
— А зачем тогда просила прикурить? — удивился я.
— Чтобы завязать разговор, — объяснила она, и секунду помедлив, тихо проговорила. — И если получится продлить его в другой обстановке.
— Интим что ли предлагаешь? — с изумлением спросил я.
— Да, — достаточно хладнокровно произнесла она, — мне кажется, тебе сейчас он не помешает. Приятного вида подвыпивший мужчина сидит в одиночестве ночью на скамье в парке и звезды усиленно рассматривает. Ему сейчас женская ласка и участие ох как, кстати, будут…. Единственно всё это за деньги…. Но которые не жалко будет отдать!
— Нет уж, спасибо…. Только этого мне и не хватает…. Ты ошиблась… — не очень вежливо отказался я. — Живые подстилки или резиновые куклы меня не интересуют.
Женщина вспыхнула, переменилась в лице, и быстро отошла.
В неприятном для себя чувстве, что я обидел, хотя бы и такую, но женщину, я смотрел ей вслед…. И тут в конце аллеи появились два милиционера. Без какой либо особой радости на лице два достаточно крупных мужика, которые в соответствии со служебной инструкцией сегодняшним вечером строго выполняют свой служебный долг. Сейчас они увидят пьяного джентльмена, в моём лице, одиноко сидящего на лавочке, начнут требовать документы, а после, чего доброго, ещё и в медвытрезвитель могут препроводить. Я ж не знаю, что они там по своему плану обязаны выполнить? Может им сейчас одной лишней галочки в виде пьяного бедолаги, к плану и не хватает? Оно мне надо? Я стремглав соскочил с лавочки и рывком догнал женщину. Взял её под руку и спросил: «Сколько»?
Она с нескрываемым недоумением посмотрела на меня, но когда увидела «ментов» в конце аллеи, быстро всё поняла и ответила: «За последнюю минуту стало немного дороже. Было сто долларов в час, а теперь стало сто пятьдесят».
— Ничего себе. За что такие деньги? — не удержался и воскликнул я. — Ты кто такая? Из элитных что-ли?
— Я не проститутка, — с вызовом, или в попытке оправдаться заявила она. — Я вообще… учитель психологии. А здесь…. Обстоятельства такие…. Будем считать на подработке….. Деньги очень нужны.
— Ничего себе подработка! — обалдел я. — И не боишься за всевозможные последствия?
— Я же тебе сказала, я психолог. И уверяю не плохой. В людях разбираюсь…. - ответила эта странная особа. Хотя могу ошибиться, как например с тобой…
— А вообще этим заниматься не западло….? — я не мог поверить, что такая подработка возможна. — Опять же муж, дети? Если есть, конечно.
— Да, не всё здорово…. Долго не могла решиться…. В первый раз было очень плохо, второй тоже и третий тоже…. А потом поутихло…., - тихо и обречено сказала женщина, а затем в её глазах проскользнула решимость. — Но надо думать о будущем. Сын у меня, растёт без отца…. А учителя нынче никто и нигде. Да и просто безденежье замучило.
— Безденежье конечно да, но продавать себя за деньги….. - не укладывалось у меня в голове. — Не понимаю…. тем более привлекательная на мой взгляд, в общем-то, женщина…. и не глупая вроде…бы… нашла бы себе мужичка при деньгах.
Милиционеры поравнялись с нами, нехотя взглянули на нас и медленно прошли мимо.
— А про любовь ты забыл? — спросила она. — В чём тогда разница, с одним или с разными?…. А так я свободна.
— А при чём здесь любовь? — не понял я.
Зря я это спросил. Женщина долго пыталась мне объяснить, зачем и почему она это делает, и почему нельзя жить без любви. Из её уст слышать это было очень странно, но, ещё было более странно, что, в конце концов, она неожиданно сама пришла к выводу, что так делать, как делает она, делать нельзя. Она запуталась окончательно, пытаясь понять, что такое хорошо, что такое плохо, что можно что нельзя, и где между ними грань. Слушать её, конечно, было интересно, но не совсем понятно. Когда она забывалась, и чувства брали вверх над её убеждением в правоте своей доктрины, она казалась одухотворенной и даже привлекательной, или соблазнительной…. Но вот согласиться с её искаженной правдой жизни было нельзя…. Ну а про мужчин в её жизни я решил не спрашивать….
Я дал её сто пятьдесят долларов как она, и просила, за интереснейшую беседу, но от интима отказался. «Соблазнительница» несказанно удивилась, но совсем не расстроилась, и очень быстро скрылась в глубинах парка. Ну что ж, снова будем считать, что она их тоже честно заработала. Ну а насчет несостоявшегося интима за деньги…. опускаться до уровня животного совсем не хотелось, не по-человечески это.
Ну а пока мы с ней болтали, менты давно спокойно прошли мимо….. Да и вообще хватит на сегодня впечатлений, уже можно идти домой. Может быть, даже удастся уснуть и не думать обо всём….
Три человека — три судьбы.
Первый просто тянет одеяло на себя: жить сегодня и сейчас, завтра будет поздно.
Второй жил ради будущего, ради других, ради страны, и оказался ни с чем, и ни с кем.
Третья приспосабливается к жизни как может. Целую теорию выживания создала….
Россказни немного отвлекли меня от проблем, но на душе легче не стало. У меня вот своя история… своя судьба, отсидеться в «страусах» не удалось. Хорошо было бы конечно пока просто затаиться, переждать смутное время, научиться бороться, а уж потом начать спасать мир. Бороться, искать, найти и не сдаваться! Звучит! Но не получится! Не получится спрятаться от генерала. Говорят, что если не можешь победить врага или враг уже одолел тебя, надо бежать, уехать в глушь начать и там новую жизнь? Сбежать… Или всё-таки начать бороться с генералом? Типа, до победного конца, или просто до конца…. моего скорого….
Может начать, как сейчас модно говорить, искать крышу против него? Может, есть на Земле люди, которые знают, как и что надо делать. А может быть, даже есть Боги всемогущие или хотя бы инопланетяне какие-нибудь… Как бы их найти? Они бы сейчас мне очень помогли решить сегодняшние проблемы.
Бойтесь своих желаний, ибо они исполняются, так говорил старичок. А я то, что хочу? Там в глубине души мне, конечно, не хочется быть индифферентным страусом, а хочется быть Человеком, жить для людей, бороться со всевозможными врагами. И лично для себя, в конце концов, найти свою единственную блондинку…. или брюнетку. Генерал поставил крест, на всех этих желаниях. Ой, как я это не люблю….. Несправедливо! Ну что ж мы это ещё посмотрим. Будет и на моей улице праздник.
И всё-таки, кто мне может помочь в моей ситуации? На кого можно опереться в этой жизни? Раньше Сталину письма писали, искали защиту от произвола. Даже помогало. А теперь…. Хоть Деду Морозу пиши! Так ведь до Нового Года ещё ой как долго. Не доживу…. Кто может помочь? Что же такое происходит с нашими людьми? Незаметно, незаметно обыкновенная человечность выветривается из людей с каждым годом всё больше и больше. Незаметно, но она выветривается, и люди этого даже не замечают. Это как с лягушкой. Если её бросить в горячую воду, то она сразу выпрыгнет из неё. Но если поместить лягушку в холодную воду и затем медленно подогревать, то она ничего не заметит и сварится. Медленно, медленно меняется ситуация в стране…..
Если с помощью оружия попытаться завоевать Россию, то это заранее обречено на провал. Россию не победить! Это уже проходили и не раз. А вот завоевать с помощью лжи — пожалуйста. Раньше был модный лозунг: «Свобода, равенство, братство». Теперь в моде толерантность, демократия, либерализм. Результат один и тот же…. Всё хорошо только на бумаге, а никакой власти, как и счастья у народа, как не было, так и нет…..
Было весьма прохладно. Дул порывистый холодный ветер, забирая последние остатки тепла моего тела, и слабый позыв геройства быстро выветрился вместе с алкоголем. Снова захотелось стать маленьким незаметным, таким как все. Отсидеться, переждать, спрятаться…. хоть на Луне.
Глава 15
ЛИТЕЙНЫЙ 4
В кабинете генерала Иванова Антона Леонидовича шло совещание. Присутствовали сам генерал, его зам — подполковник Федотов, командир спецгруппы майор Аникеев. Генерал уточнял постановку задачи подполковнику Федотову.
— Подполковник, ваша задача — задержать этого человека любой ценой. Повторяю: любой! — генерал был очень категоричен.
— Могу я узнать, кто он такой? — спросил подполковник и пояснил: — Мне же надо знать, как готовить операцию. Как он себя поведет в разных ситуациях?
— Вы его досье изучили? — задал вопрос генерал.
— Это ваше досье — досье на самого законопослушного до недавнего времени гражданина, — недоумевал подполковник. И решился пошутить: — Пошлите местного участкового, пусть он его и арестовывает.
— Не забывайтесь, подполковник! — осадил его генерал. Не зря о нем говорили, что шуток не понимает и сам шутить не умеет. — Этот ваш законопослушный гражданин за три секунды пять бандитов уложил отдыхать в мягкую пыль на голую землю. Так что подойдите к этому делу со всей серьезностью. Тут уж лучше «перебздеть», чем «недобздеть», — и сразу после такого напутствия перешел к делу: — Как будете его брать?
— Машина ГАИ останавливает его по дороге на дачу для проверки документов, дорога в этом месте обычно всегда пустынна, так что лишних свидетелей не будет — начал, по новой, рассказывать подполковник. — Как только он выходит из машины, группа Аникеева подъезжает на своей машине и берет его. Чисто техническая задача. Группа Аникеева — спецы по захвату. Настоящие Асы. Против них никто не устоит. Для маскировки все будут одеты по гражданке. На всё про всё им потребуется меньше минуты. Если вдруг, чисто случайно, теоретически, он уходит от группы Аникеева, двадцать мобильных бригад стоят в ожидании по всему периметру. На какую бы дорогу он ни выехал или ни вышел, мимо нас он не проскочит. Даже если его подберет попутка, ребята отследят, куда он поедет. Возьмем там. Все наши машины с гражданскими номерами. Всё предусмотрено. На крайний случай позовем участкового, пусть арестовывает, — всё равно пошутил подполковник напоследок.
— Вот и посмотрим, всё ли предусмотрено. Предупредите всех: этот законопослушный гражданин чрезвычайно опасен. Вы даже не представляете насколько. Огонь на поражение при первой же попытке к сопротивлению. Это понятно? — генерал, ничего не объясняя, был всё так же категоричен.
— Так точно. Разрешите идти? — подполковнику не терпелось уйти с глаз долой от нетерпящего возражений генерала и заняться своей непосредственной работой.
— Идите, подполковник, — отпустил его генерал и после его ухода неслышно добавил, — вот и посмотрим, как у ваших спецов, получится его арестовать… А если вдруг получится, то пресс-хата ждёт его… Посмотрим.
Глава 16
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОХОТЫ — ЛЮДИ В ЧЕРНОМ
Был теплый летний вечер пятницы, тяжелая трудовая неделя уже позади, и я не торопясь рулил к своей даче. Вторую неделю я живу ощущением опасности за каждым поворотом…. за каждой дверью… Нелегко «ходить и всё время оглядываться», и ждать, ждать. А так хочется быть свободным и независимым, веселым и счастливым….. так хочется послать всех, и судьбу в том числе….
Окна в машине открыты настежь, свежий ветер слегка обдувает лицо, ритмичная музыка ненавязчиво «долбит» по мозгам. Общее настроение у меня, можно сказать, прекрасное, даже где-то романтичное. Люблю ритмичную музыку, она как будто изнутри заводит тебя и вдохновляет на подвиги — спасти кого-нибудь или показать кузькину мать кому-нибудь… Гармонизирует состояние тела и духа. Невеселые мысли о тяжелом житье-бытье немного отступили. Все печали и невзгоды, хоть ненадолго, остались в стороне. Мне оставалось проехать еще три-четыре километра, и я смогу удобно, с комфортом разложиться на любимом диване на веранде и смотреть в небо, следить за медленно меняющимся течением облаков, угадывать рисунки, которые они образуют, или… пялиться в телевизор, всеми проклинаемый зомбоящик, и не думать о суете сует. Сегодня меня ждет покой, а завтра… Завтра пусть продолжается жизнь. Все эти генералы завтра, а сегодня покой. Завтра ко мне на дачу должны приехать друзья — отдохнуть на выходных: один я больше старался не оставаться. Завтра и будем напрягаться, решать повседневные значимые проблемы, а сегодня отдыхать. Может, в последний раз… А может уже пора бежать далеко-далеко отсюда и прятаться…
Впереди на дороге показалась машина ГАИ. Около нее стоял товарищ в форме, с полосатой палочкой для торможения автолюбителей и явно искал добычу. И хотя все документы у меня были в порядке, аптечка, огнетушитель и остальные нужные и ненужные мелочи — в машине на месте, предугадать, чем кончится встреча с автоинспектором невозможно, особенно когда он на охоте. Я сразу пристроился за автобусом и решил незаметно проскочить вслед за ним. Очень уж не хотелось мне тормозить неторопливый бег машины, выходить из блаженства романтики. Однако этот товарищ с палочкой, в погонах с сержантскими лычками пропустил автобус и нацелил свою полосатую палочку на меня. Пришлось тормозить.
— Здравствуйте, сержант такой и такой-то и прочая бла-бла-бла… — в миллионный раз повторил свою любимую фразу сержант. — Па-прошу ваши документы…
— Да на, подавись, — очень хотелось ответить, на его «бла-бла». Но я только благоразумно промолчал и отдал документы.
Сержант повертел их, с умным видом почитал что-то в них и, ничего не придумав для дальнейшего разговора, вернул их мне:
— Счастливого пути, Григорий Алексеевич.
— Спасибо, товарищ сержант, — легкомысленно обрадовался я. Сейчас поеду дальше и вернусь в романтику.
И я поехал. Метров двадцать отъехал и посмотрел в зеркало заднего вида на сержанта. Вижу: он мне вслед смотрит и по рации с кем-то болтает, потом садится в свою машину и уезжает, как будто меня дождался и свободен. И сразу как будто облачко непонятной тревоги набежало из ниоткуда и испортило всё мое романтическое настроение.
Я не проехал и километра. До поворота к моей даче оставалось чуть-чуть, и я уже почти дома. А метрах в ста впереди на дороге стоит ещё одна машина ГАИ, почти полностью перекрывшая дорогу. Около неё несколько гаишников фланируют туда-сюда. Теперь другой товарищ, с полосатой палочкой и в погонах, но со звездочками лейтенанта, меня тормозит. Что у них сегодня, рейд какой-нибудь или ловят кого-то!.. Никогда раньше в этом месте гаишников не было… И тут началось.
Я начинаю притормаживать, собираюсь выходить из машины. Сзади на высокой скорости появляется большой черный джип. Останавливается немного поодаль, за мной. Весь тонированный, кто или что там внутри не видно. Из него тут же начали выскакивать люди. И что за люди!.. Какие-то шкафы трехдверные на ногах! Все в черных костюмах с иголочки! И эти «люди в черном» вооружены автоматами. Небольшие такие автоматы, явно для ближнего боя. Черный костюм с автоматом как-то не очень сочетается. Но смотрелось. Да, что это были за люди!.. Залюбуешься, если со страху ничего другого не сделаешь. Каждый из них был выше меня на голову и шире меня в плечах, как минимум, в два раза. Наверно, кого-то ловят, похоже, серьезного кого-то. А не по мою ли душу? После разговора с генералом враги начали мерещиться мне везде и всюду. И попасть в камеру с двадцатью блатными, страждущими меня наказать за то, что я не совершал, мне совсем не хотелось. А о том чтобы победить их, на их же территории, не могло быть и речи. Победить систему в одиночку невозможно. И само собой, мне сразу всё происходящее очень не понравилось. А еще мне очень не понравилось, как они начали располагаться — отрезая все возможные пути моего отхода или «отбега». Всё это сильно напоминало заранее поставленный капкан. И помнится мне, генерал что-то говорил о погоне со стрельбой. Бывает ведь, стреляют при попытке к бегству… насмерть.
Итак, что мы имеем? Машина ГАИ перегородила дорогу передо мной. Вперед нельзя! Люди в черном, в десяти метрах сзади, растянулись полукругом и заблокировали мой отход. Назад тоже нельзя! Сколько их было всего, я даже не сосчитал. Как только гаишник полосатой палочкой начал тыкать в мою сторону, пытаясь меня остановить, я пустил машину накатом, потом нажал на тормоз, качнулся вперед, как будто по инерции, а сам в это время выжал сцепление, включил заднюю скорость. Со стороны казалось, я торможу и сейчас выйду из машины.
— Проверка документов, — начал гаишник, — попрошу выйти из машины.
В это время я заметил, что ребята в черных костюмах начали продвигаться к нам. Для меня это было сигналом. Состязаться с ними в никакой борьбе мне совершенно не хотелось, да я и не уверен, что с ними можно состязаться. Бесполезно! И в камеру к блатным тоже очень-очень не хотелось. Пришлось жать на газ. Мотор взревел, «жигуленок» с места рванул задним ходом. Направление я старался держать на цепочку «людей в черном». Мне это удалось. Почти. Джип только задел немного. Они даже автоматы вскинуть не успели, им пришлось быстро-быстро освобождать проезжую часть. Длилось это секунду, другую. Потом всё резко изменилось. «Люди в черном» действовали молниеносно. Привели в действие все свое вооружение и начали стрелять. Ощущения чрезвычайно неприятные, когда что-то рядом с тобой разлетается вдребезги от пули. Сразу становится понятно, что будет с тобой, что у тебя разлетится, если попадут в тебя. Количество дырок в корпусе машины стало расти с невероятной быстротой. Однако я успел развернуть машину и погнал её, куда глаза глядят. Глаза глядели только вперед, в смысле в сторону, обратную той, куда я ехал минуту назад. А в голове одна мысль: «А вот и погоня со стрельбой!» Романтика испарилась сразу. Не хочу погоню со стрельбой, не хочу в камеру к блатным, оставьте меня в покое, товарищ генерал! И желание тоже только одно — оказаться бы подальше отсюда.
В зеркало заднего вида было видно, как один из них упал на асфальт, и вовсю лупит вдоль дороги, по колесам, а ведь внизу у машины и бензобак находится. Резина на колесах покрылась дырками «на раз», еле-еле руль удержал. А на железных дисках колес по асфальту ездить очень неудобно, да и не уедешь далеко. Сколько я проехал, сколько времени прошло — никакого понятия: давишь на газ и всё. Даже если бы какие-нибудь монстры-инопланетяне стали танцевать свои безобразные оргии у меня на капоте машины, я бы не придал этому никого значения, они бы точно не дождались от меня ни капли внимания. Лишь бы не мешали убегать….
Недолго думая, я свернул на первую попавшуюся проселочную дорогу и запылил по ней. Однако долго пылить не пришлось. «Восьмерка» полыхнула спереди бесцветным облаком, я, даже не думая о том, что выходить из машины во время движения запрещено правилами ПДД, моментально вывалился из машины. Как-то умудрился ничего себе ни сломать, ни повредить: повезло, наверно, а может, и действительно бог меня пасет. Ведь жив и здоров… пока. Машина еще немного прокатилась вперед по инерции и с гулким хлопком взорвалась. Значит, задели всё-таки моторчик, шкафы трехдверные, пока я задним ходом газовал. При взрыве сначала раздался глухой непонятный хлопок, затем вырвался столб желтого пламени, и вдруг вся машина сразу оказалась в облаке красного бушующего огня. Со стороны это все выглядело очень эффектно. Но наблюдать такое пиротехническое представление лучше со стороны или в кино. Думаю, что если бы я был внутри, мне бы это очень не понравилось, так как там, внутри машины, было бы весьма горячо, обжигающе горячо.
Долго размышлять обо всём этом мне не пришлось. За деревьями послышался зычный рев мощной машины. Так!.. Куда теперь держать направление побега? Куда бежать-то? Вообще что дальше-то делать? Может, уже пора сдаваться? Умереть не сейчас, а чуть позже. Выбор невелик! Ждет меня особенная работа, называется: ты ещё жив? Сдашься — плохой дядя генерал сделает так, что жить я не буду, или не смогу. Наверняка, сам не захочу. Властные дяди это делать умеют… Воевать со шкафами трехдверными тоже бессмысленно. Если выбора нет, то… Пришлось бежать в лес. Только вот он очень редким оказался, насквозь просматривался — не лес, а лесок… маленький и редкий. В кино главный герой всегда найдет себе место в большом густом лесу, где можно от погони спрятаться. А тут!.. Справа что-то чернело, какое-то здание. Не задумываясь ни на секунду, рванул к нему. Очень уж мне хотелось спрятаться куда угодно. А вдруг меня там совершено случайно не найдут?..
Здание оказалось двухэтажным, старым, разрушенным, без окон и дверей. Казалось, что проемы для них зияли как пустые глазницы. Вокруг груды красного битого кирпича, какие-то покореженные, иногда почти целые бетонные балки, ржавая железная арматура. Пока бежал, успел прихватить какой-то железный прут, вернее, прутик… но железный ведь. Всё-таки оружие! Даже мало-мальски обследовать здание времени не было. На автомате, на одном дыхании взлетел на второй этаж. Не успев перевести дух, в небольшом коридорчике нашел маленькую темную нишу. Вроде, в ней можно было бы попытаться спрятаться. Тебя почти не видно, а ты видишь всё вокруг. В случае чего, успею убежать. На секунду даже успокоился. Но через секунду разум уже подсказывал: найдут.
— Не оставят они меня в покое, — голова четко обрисовывала ситуацию. — Что делать? — и тут же давала ответ: — Устанешь бегать от них. Придется все-таки повоевать. Если даже совсем маленькую собачку загнать в угол, она начнет кусаться… А я человек. Или орёл? Наверно, всё-таки уже не страус?.. Но точно не верблюд. И не кролик. И не маленькая собачка. И не петух задиристый… Ладно, потом с этим зоопарком разберусь… Только вот как с этими «людьми в чёрном» воевать?
Голова сообразила мгновенно: «Силой их не возьмешь, может спасти только хитрость». Капкан вырисовался сам собой. Узкий коридор делает поворот. Нашел увесистый, но подъемный обломок стены, какую-то веревку. Приспособил этот обломок с помощью веревки на балочное перекрытие, повыше, чтобы легко падал. Держишь веревку — он лежит на балке, отпускаешь веревку — он падает. Всё гениальное просто! Причем человек обязан отступить от падающего обломка, и отступить в мою сторону. Обломок загоняет человека на меня. А там я его встречу…
«Люди в черном» показались очень скоро. Их большой черный джип остановился около того, что было когда-то моей машиной. Они резво повыскакивали из него, быстренько осмотрелись и пошли сквозь лес. Пошли на меня, ровным строем и почти неслышно. Всё-то у них получалось быстро. И как-то неотвратимо. Как судьба.
Искали они явно меня. Всего я насчитал пятерых. Они сразу оценили обстановку, взяли здание в круг и молча, пошли на него со всех сторон. Как на учениях или как на параде. У всех в руках автоматы, лица спокойны, невозмутимы. Сразу вспомнился терминатор-Шварценеггер, только этих терминаторов было пятеро. В кино и с одним весь фильм воевали, а тут сразу пять. Счет явно не в мою пользу. Поскольку сделать я уже ничего не мог, оставалось только ждать. А в руках у меня железный прутик…против пяти автоматов.
— Господи, прости и помилуй, — я начал молиться, совершено не зная никаких молитв и не соображая, зачем я это делаю. А что мне ещё делать? В моем положении оставалось только одно — молиться, — господи, спаси меня, и я буду хороший, добропорядочный и высоконравственный… Буду всех любить, дорогу буду переходить только по правилам ПДД и всё, что ты захочешь… Только помоги!
В такой момент ты готов обещать кому угодно и что угодно. Готов душу отдать. Только бы не лежать на сырой земле, как мальчуган с белыми-белыми волосами и с немым вопросом в навсегда застывших глазах.
Вскоре послышались легкие шаги, для такой массы весьма легкие, кошачьи. Значит, точно профессионалы! Если и была надежда на то, что меня не заметят или я как-то сам выпутаюсь, то теперь она таяла, как мороженое на горячей сковородке. Сердце застучало, как барабан.
Очень скоро один из терминаторов обнаружил мой коридорчик и решил его обследовать. Когда ему осталось сделать только шаг до меня, я отпустил веревочку, и обломок начал свое падение. Здоровяк среагировал мгновенно, сделал последний, до меня, шаг и, развернувшись ко мне спиной, отбил падающий обломок. Ни влево, ни вправо он уйти не мог: коридорчик-то узкий был. Он был обречен. Можно сказать, он сам напоролся на мой прутик. Если я и помог, то только чуть-чуть. Прут достаточно легко вошел ему в спину и вышел спереди. Быстрота и масса убили терминатора. Я попытался поддержать эту массу, чтобы она при падении не наделала шума, но держать сто с чем-то килограмм на весу нелегко, да и я совсем не качок. Пришлось валить здоровяка на себя, а потом выползать из-под него. Вроде, обошлось без лишнего шума. Зато теперь у меня был автомат и два запасных рожка с патронами. Что называется, вооружён до зубов. Правда, оставалось еще четыре терминатора. Но они не знали, что я уже вооружен. Уже легче, так мне казалось. Опять недооценили меня, Антон Леонидович! Или мне в очередной раз просто повезло? Я быстренько, насколько это можно было быстро сделать, стащил костюм со здоровяка и напялил на себя. Вот только в его застывшие глаза я смотреть не мог. «Сам виноват! Не я первый начал. Или они тебя, или ты их», — блуждала где-то в глубинах мозга успокаивающая мысль. Костюмчик оказался великоват, но теперь у меня появилась надежда, что «люди в черном» издалека примут меня за своего. Тоже плюс! За несколько секунд я стал одним из них. Прислушался — тишина! Может, удастся свалить по-тихому? Но головой я понимал, что это просто невозможно. Безысходность забирает волю к сопротивлению или толкает на подвиги. Меня начала наполнять ледяная решимость, не оставлял ни одного мало-мальски свободного места.
— У, гады, не дают жить спокойно! — заклокотала во мне злость разгневанного орла. — Убью! Всех убью! Щас пойду и всех постреляю! — бушевала злость. А может, совесть?.. Почему я должен убивать?..
В голове, откуда-то из самых потаенных глубин сознания, сначала почти неслышно зазвучала песня Цоя и затем, по нарастающей, застучала, загремела, отдаваясь бешеным ритмом в висках:
Группа крови — на рукаве,
Мой порядковый номер — на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою….
И почти не таясь, я пошел искать остальных терминаторов. Когда понимаешь, что твоя жизнь конечна во времени, и это неизбежно, и это очень скоро, ты становишься другим. В твоём сознании происходит «просветление» и весь ненужный жизненный хлам уходит. Остаётся только то, ради чего стоит жить, за что нужно бороться. А про-СВЕТ-лённым и Мать-Природа помогает. Со мной начало твориться что-то не совсем объяснимое, вернее совсем необъяснимое… Пространство и время стали осязаемыми для меня, они стали податливо-ватными. Как будто я попал в глубокую подводную пещеру, причём на самую глубину, где пространство и время ты чувствуешь по-другому — растянуто. Воздух вдруг загустел как какой-нибудь кисель и… стал ощущаться наипрозрачнейшей невесомой водой. Когда я двигался сквозь него, моя кожа чувствовала её лёгкое, мягкое сопротивление. Все звуки вокруг приобрели необычайную тягучую певучесть. Расстояния перестали быть постоянными — они дышали в такт моим действиям. Зато мои мозги приобрели кристальную чистоту и стали готовы к самым великим вычислениям. Любые ненужные информационные помехи жестко отфильтровывались (не надо голову засорять, когда нужен результат). А тело почему-то продолжало работать в прежнем воздушном режиме, как будто ничего и не произошло. Странные ощущения. Но происходящее было явно мне на пользу. Я начал видеть общее расположение дома, оставшихся «людей в черном», как бы со стороны всё видел. Складывалось такое впечатление, что я был везде и сразу. Мне казалось, что у меня в голове включился мощный, неимоверно быстрый суперкомпьютер, который сам производил неведомые мне вычисления и выдавал точный готовый результат. А ритм песни синхронизировал все процессы. Мозг, быстренько, анализировал все шорохи, все светотени, весь мой опыт, собственный и взятый из кино или из книг, анализировал все что угодно и выдавал результат, готовый результат. Я уже знал, что надо делать, и что произойдет дальше. Правда, до конца я не был уверен, что мне не помогает какое-то неизвестное шестое чувство. А может, кто-то?.. В конце концов, сейчас для меня важен результат, а как он получен — это отдельный вопрос на потом.
Один здоровяк был прямо за углом, я спокойно вышел на него, одновременно открывая стрельбу из автомата в то место, где он должен быть. Если бы его там не оказалось, будь он хоть на полметра в стороне, мне бы не поздоровилось и на этом всё сегодняшнее действо закончилось бы. Но здоровяк оказался там, где и должен был быть, а среагировать он просто не успевал: очередь из моего автомата отбросила его на несколько метров назад. Проверять, что с ним произошло, я не стал, стремительно развернулся и выдал вторую быструю очередь по входу. Там как раз появился следующий здоровяк. Он даже не успел оценить обстановку, получил свою порцию пуль, тоже отлетел на несколько метров назад и остался там — лежать. Пока он отлетал, его автомат коротко выстрелил. Они, конечно, были профессионалы: здоровяк появился на стрельбу, пока я еще стрелял, и никаких ошибок они не допускали. Но я предугадывал их расположение, их поведение. Может, и черный костюмчик меня как-то спасал: не хотели ребята стрелять по своим, не глядя, а чтобы понять, что это чужой, нужно время. Я у них выигрывал малюсенькие доли секунд, простую человеческую реакцию, но этого было достаточно. Остались еще двое, и они предупреждены. Стреляли ведь два автомата одновременно. Это могло заставить их задуматься. Слава богу, они находились в другом конце здания и на первом этаже. У меня было какое-то время, чтобы успеть перевести дух и поймать какую-то всё время ускользавшую умную мысль. Какой-то ответ на какой-то вопрос… Но времени совсем чуть-чуть…
Лестница на второй этаж была всего одна, ребята пошли «двойкой», как их учили когда-то: один прикрывает другого. Но вот вопрос: кто будет прикрывать прикрывающего? Я чувствовал их осторожное медленное неслышное продвижение, одновременно видел и дыру, через которую могу попасть со второго этажа на первый незаметно для них. Что я и сделал, причем как-то быстро и легко это у меня получилось, как будто всю жизнь ждал этого момента, когда можно будет по этажам прыгать, когда наконец-то можно себя проявить во всей красе. И снова события развивались, так как будто ни от кого ничего не зависело. Все решено, причем в мою пользу, несмотря на счет «один — пять». Я незаметно оказался сзади них, в каждой руке у меня был автомат. Стрельбу я открыл сразу по обоим терминаторам, с обеих рук, по-македонски. Со стороны это выглядело круто, как в кино. Пуль я не жалел — лишь бы попасть. Автоматы у меня в руках прыгали, как необъезженные быки у ковбоев, ни о какой прицельной стрельбе не могло быть и речи. Неуправляемые пули сплошными невидимыми веерами летели во все стороны. Только вздыбившиеся фонтанчики серой пыли или красного щебня из кирпичной стены показывали, где они только что были. Но свои доли секунды я у них всё-таки выиграл. Ребята открыли огонь по мне, когда свинцовый ливень их уже настиг. Ничего серьёзного сделать они уже не успевали. Под свинцовым градом они оба лишь несколько раз неловко, некрасиво и непроизвольно дернулись всем телом, зашатались, как пропитые алкаши в последней стадии опьянения, и тяжело осели на грязный пол. Их огонь получился совсем слабым и неприцельным, около меня лишь чиркнули несколько одиночных капель так и не начавшегося смертоносного свинцового дождя. Несколько пуль просвистело где-то около головы, совсем рядом, я даже слышал, как они пролетали мимо. Но, ни одна меня не задела. В этом мне снова повезло. Здоровяки упали и затихли. Автоматы в моих руках тоже почему-то затихли. Непроизвольно нажал несколько раз на курок, пока не понял, что кончились патроны. И тут же пространство и время стали обычными, нормальными как всегда. А я перестал орать. Оказывается, пока стрелял, орал что-то, ничего не понимая. Наверно, помогал автоматам стрелять. Сразу стало оглушительно тихо, пронзительно тихо, когда начинаешь слышать тишину всем телом, всеми фибрами своей души. Затем у меня начался «отходняк». Я стою и не могу сдвинуться с места: ноги, стали непослушными, негнущимися, как будто и не мои, а чужие чьи-то. И они стали такими неподъёмными (просто как чугунные), что я не смог ни одного шага сделать. А ещё эмоции после пережитого вовсю забурлили, и наконец-то страх проснулся и голову всевозможными страшилками до самой макушки засорил. Хорошо хоть не описался!.. а то бывает у некоторых…
Надо бы убедиться, что в терминаторов я попал. Иначе, как в кино бывает, вроде бы и всё, и ты победил — ан нет! Какой-нибудь недобитый враг перед смертью обязательно пустит в тебя свою последнюю пулю. Очень медленно, малюсенькими шажками, я осторожно продвинулся к ближайшему терминатору, прощупал пульс на шее. Пульса у него не было, потом ко второму, и то же самое, не было даже слабых толчков. И так пять раз… по всем этажам… Хотя из-за барабанного боя собственного сердца я мог ничего и не почувствовать. А вот в глаза я старался им не смотреть…
Пять человек, пять теперь уже неживых солдат, лежат, разбросанные по всему никому не нужному, давным-давно заброшенному зданию. Только что они были на серьёзном задании, играли в крутых супергероев. А сейчас… Пустые, ничего не видящие глаза, которые, никого и ничего не увидят… Они вообще, никуда не смотрят! Свет жизни ушёл из них. И ничего и никогда у этих супергероев уже не будет… Им теперь больше вообще ничего не надо от этой жизни: ни необходимой кому-то победы, ни весёлой бесшабашной дружеской попойки, ни нежного взгляда любимых глаз… никогда и ничего. А ведь они сами, очень нужны продолжающейся жизни. Очень нужны! Где-то их ждут матери, сестры, жены, дочери, такие родные и такие любимые… Кто им ответит: почему они погибли? За что?
Я один, а их пять. Может, лучше, чтобы не было меня одного, а не их пятерых. Одно дело — бесчеловечным бандитам физиономии портить, и совсем другое — убивать своих солдат-защитников, даже если они (наше любимое детское объяснение!) первые начали. Опять мое тело защитило себя само, а теперь и голова включилась в мыслительный процесс, занялась нравоучениями. Ещё и всякие глупые мысли со стороны пытаются в мою голову проникнуть: «А может, можно что-то еще сделать, как-то всё вернуть назад… или хотя бы в скорую позвонить?»
Совсем не понимая, что мне делать дальше в связи со сложившейся ситуацией, я для начала перезарядил свой автомат, забрав запасной рожок у ближайшего из терминаторов. Что-то подсказывало, что в здании больше никого нет. Всё!.. Надо срочно на свежий воздух! И я, не торопясь, в раскорячку, на непослушных прямых ногах, пошёл на свежий воздух собираться с мыслями. Да, генерал сдержал своё слова: погоня со стрельбой состоялась. И только что в неравном бою я победил явно превосходящие силы противника.
Интересно, а как я умудрился это сделать? Как я оказался быстрее элиты, не знаю какого, спецназа. Что за мощный компьютер включился у меня в голове? Почему мои первичные девайсы: глаза, уши, нос, то есть органы чувств, — и вторичные девайсы: руки, ноги, само тело — работают быстрее, чем у них. Что такое со мной происходит? И что ещё будет происходить? У меня всё больше и больше складывается впечатление, что кто-то невидимый и всемогущий идет за мной по пятам и заставляет меня совершать поступки, которые в обычной нормальной жизни я бы не совершил никогда и ни за что. Кто-то заставляет меня постоянно делать выбор — сражаться или сдаться? быть или не быть? жить или умереть? Кто-то хочет проверить, на что я способен. Мне вот тоже интересно: кто я такой? или ЧТО я такое? От таких мыслей мурашки стадами забегали по всему моему телу. Я, конечно, понимаю, что жить захочешь, и не так раскорячишься, и с неисчислимой армией кого угодно начнешь в стрелялки играть. Экстрим он на то и экстрим! Однажды одна старенькая, лет за семьдесят, бабушка во время пожара, спасая свое годами нажитое добро, вытащила из горящего дома тяжелый сундук. А потом пять здоровых мужиков не смогли затащить его обратно. С кем бы мне проконсультироваться по поводу того, что вообще происходит со мной? И почему я?..
Что там генерал ещё обещал? Двадцать блатных на меня одного на их территории. Двадцать это ведь больше пяти. Так, вроде, он говорил? А если, действительно, его обещания сбываются? Что мне ещё двадцать жизней остановить? Достойны они этой жизни или нет — это отдельный вопрос. Или остановить свою одну? Или одну генеральскую? Как правильно? Чью душу нужно освободить от бренного тела? За пять секунд такую задачу со многими-многими неизвестными не решить — нужно время. Где-то надо выждать это время. Надо срочно решать, что делать дальше. Где можно спрятаться? В городе, в лесу — нельзя: всё равно найдут… или умру с голоду. Тогда как мне попасть на Луну? Хотя там тоже не сахар…. Или хотя бы в то место, где меня никто и никогда не найдет. Да, для простого человека это задача почти неразрешимая…
Глава 17
ПЕНСИОНЕР, ОН ЖЕ…
Сильно и глубоко проникнуться решением данной задачи я не успел. На улице меня уже ждали. Смотрю: у входа в развалины стоит и ждет меня мой старый знакомый старичок. Я узнал его сразу, несмотря на то, что мы с ним встречались один раз давным-давно и мельком. Даже костюмчик похож на тот, что был на старике тогда. Ничего в жизни не меняется. Правда на этот раз у него в руках был небольшой и очень тонкий чемоданчик, матово отблескивающий сталью. При ближайшем рассмотрении он оказался совершено непонятным мне устройством — что-то вроде плоского телевизора с сенсорными кнопками на стальном экране.
— Ну что ж, ты растешь на глазах, — приветствовал он меня. — Эти ребята — настоящие машины смерти: знают все способы не дать себя обидеть и знают, как обидеть других. Просто силой их не взять. Но поскольку я сейчас с тобой разговариваю и ты жив, а они нет, поговорим о тебе. — Старичок начал без предисловий: — Ты представляешь для меня больший интерес, чем все такие машины смерти вместе взятые. Ты умеешь использовать всё, с чем соприкасаешься, в свою пользу. Это особый дар. Это лучшее оружие. Ты тот, кто мне нужен…. Почти сам, без моей помощи, справился.
— Что значит без моей помощи?…
— У меня в руках носимая модель акти… — старичок замяллся на секунду и продолжил, — устройства защиты-нападения. Генерирует защитные силовые поля, пси-поля особых альфа-ритмов человека… ну и так по мелочи… в общем интересная штучка… Правда при заявленных ста метров воздействия, этот агрегат, как и ваши домашние радиотелефоны, если есть наличие стен и перегородок, реально больше десяти-пятнадцати не тянет. Так что может ты и сам так вовремя изменился, а может и я помог…
— То есть это ты мне песенку Цоя включил?
— Какую песенку?… — недоуменно сдвинул брови старик и, ухмыльнувшись, добавил, — ну и как помогла?
Затем он внимательно посмотрел мне в глаза и произнес: «Смотри-ка действительно: были голубые зрачки, а стали стальными, как у воина-убийцы».
— У нас, что с киллерами проблемы возникли? Я, вообще говоря, не любитель убивать. — Не очень-то после пережитого мне хотелось об этом с кем-то говорить, обсуждать эту тему. Мне нужны были ответы: — А вы кто? До сих пор не могу поверить, что здесь пять громил лежат, что это я их…
— Зовут меня… Андрей, — представился старичок. — Ты мне нужен, чтобы помогать защищать жизнь от других громил, причем, более смертоносных, чем эти. Потому что те, другие, инопланетяне…
— Угу! И ты тоже, — перебивая его, съязвил я. — Только инопланетян мне сейчас и не хватает для полного счастья… как в дешевом кино.
— И я тоже, — старичок был сама серьёзность. — Понимаю: ты всю жизнь считал, что их нет в природе, а тут вдруг тебе сообщают, что они живут по соседству… в соседнем дворе. И всегда там жили. Так получилось, что сегодня наконец-то настал твой день узнать об этом. Ситуация то соответствует. И это не кино.
— Что-то не похож ты на инопланетянина, на маленького плюгавенького зеленого человечка, — продолжал я язвить. — И летающая тарелка поблизости не наблюдается. Я в себя не могу прийти после этих «стрелялок», а ты меня в новый шок вогнать хочешь, инопланетянин «хренов»!
— Сам видишь, твоя жизнь в большой опасности, и опасность будет только возрастать, — спокойно, без эмоций, продолжил Андрей. — Тебя надо спасать, пока не поздно. Если ты останешься на Земле, рано или поздно, но эти твари тебя достанут. Придется спрятать тебя в безопасном месте, то есть на Луне, потому и играем в открытую. Нравится тебе, не нравится, но тебя надо спасать, так что идем со мной, а своё «верю — не верю», «буду — не буду» оставь на потом.
— Андрюша, ты ничего не перепутал. Автомат у меня в руках, а не у тебя, пять суперсолдат, уже совсем неживые, рядом лежат, так что играть будем по моим правилам. — Мой мудрый орёл вовремя проклюнулся.
— Автомат? — задумался на секунду старик. — Ну, это дело поправимое. — А затем, то ли ветер дунул, то ли я моргнул, но мой автомат почему-то оказался у него в руках. А я даже не понял, как и что произошло.
— Автомат — это не главное, — уточнил старик.
От растерянности мой страус сразу пошёл на попятную: было совсем непонятно, на что ещё способен этот старичок:
— На Луне, говоришь… Тогда покажи фокус, чтоб я поверил. Что-нибудь такое… фантастическое.
Старичок взял автомат, проверил магазин, посмотрел вокруг, нашел какую-то стеклянную бутылку, поставил в метре от себя. Бух! Бух! Бутылка естественно разлетелась на множество бесформенных осколков. Два одиночных выстрела, как ватой, заложили мои уши, а я только что стрелял и не замечал, что при стрельбе уши закладывает.
— Настоящие пули, сам проверь магазин, — предложил старичок. — Вот моя рука, до нее около метра, попробуй сделать в ней дырку, — попросил старичок.
— Я не могу стрелять просто так по человеку, даже если он не совсем в своем уме! — встрепенулся я. Какой-то неправильный этот старик. Просто ненормальный. Мало того что мазохист, так ещё и про инопланетян несет какую-то чушь. Или, наоборот, сначала несет, а потом мазохист… Путаница и неразбериха в моей голове только усиливались.
— Этого можно было ожидать. В тебе превалирует человечность, поэтому ты нам и нужен, — пояснил Андрей. — Хорошо, упростим задачу.
Старичок нашел небольшую деревянную дощечку, взял ее в вытянутые руки.
— Теперь ты меня не заденешь. Давай делай дырку, — снова предложил старичок.
Так, убивать и калечить никого не надо, а интересно-то как!.. Я поставил автомат на стрельбу одиночными патронами, навел на дощечку. Грохнул выстрел. Промазать я не мог, уж больно близко было до дощечки, но дырки в ней всё-таки не оказалось. Старичок бросил дощечку на землю.
— Попробуй снова, — настаивал Андрей.
Бух! Бух! И доска разломилась.
— Как это у тебя, получается? — изумился я. А если этот старик, хоть немного, но правду, говорит? Это же?.. Мир переворачивается с ног на голову!..
— Теперь ты понимаешь, против кого тебе придется сражаться? Это просто другой уровень науки. Земляне такого еще не знают, — объяснил Андрей.
— С кем сражаться? — опешил я. Опять меня куда-то хотят вовлечь против моей воли: — Я в спецназе не был, я простой мирный человек. Борьбой по молодости занимался всякой, даже пригодилось в последнее время.
— Кстати на борьбе, в институте, я тебя и заметил, когда ты дзюдо занимался, — Андрей видел, что всё равно я ему не верю.
— Что-то я не помню, чтобы там кто-то старше тридцати был, — насколько мог театрально усомнился я.
— Смотри, — сказал Андрей и перешел к новым доказательствам.
Со старичком начало происходить что-то не очень понятное. То ли с него старая кожа слезла, то ли новая наросла. Он немного изменился в лице, немного подрос, но помолодел за минуту лет на пятьдесят. На вид стал даже моложе меня. Только что передо мной стоял глубокий старик, лет за семьдесят, как минимум, за семьдесят. А теперь стоит и улыбается просто цветущий, пышущий отменным здоровьем молодой человек, можно сказать, юноша с взором горящим…
— Ну что, узнал? — спросил Андрей. И голос у него стал моложе.
— Не-а… — только на это и хватило меня, — а что это было?.. Точно, без молодильных яблок не обошлось!..
— Не мудрено, что не узнал. Столько лет прошло. Да, рот можно закрыть. Вижу: фокус понравился — начинаешь верить. Никаких чудес! Это всё технологии. Костюм-камуфляж работает на принципе дифракции и интерференции световых волн, плюс ещё то, чего вы ещё не знаете. Картинку можно получить любую, можно даже стать невидимым. Голос смоделировать — тоже не проблема. Ну а внешняя защита, уже знакомого тебе устройства, выдерживает многократное попадание снаряда двадцатимиллиметровой пушки. Ну что ж, еще один фокус? Пошли возвращать твоих громил к жизни.
— Зачем? Они же хотели меня убить, — не понял я. Я уже вообще ничего не понимал. Осознавал только, что вокруг меня происходила какая-то совсем не понятная мне, сплошная фантасмагория.
— У них был такой приказ. Они были обязаны его выполнить. Кстати, они настоящие солдаты, на своем месте. Они только выполняли приказ, — Андрей, в отличие от меня, понимал, что он делает и зачем.
— Ты их оживишь — они ж постараются выполнить этот приказ! — воевать с «людьми в черном» мне уже больше совсем не хотелось.
— Им сейчас точно не до тебя, на данный момент им нужен только покой. Пошли использовать наши медицинские технологии. Не бойся: тебя они даже не увидят.
Минут за пять мы справились. Теперь все громилы лежали на первом этаже. Выглядели они неважно — кровавые раны, стеклянные глаза… Пять свежих трупов. Да, смерть не украшает! Старичок, вернее, юноша Андрей сбегал к своей машине, она оказалась на дороге около джипа, и притащил какой-то очередной отблескивающий сталью чемоданчик, намного больше первого. У этого экран с кнопками оказался внутри. Осмотрел ближайшего терминатора, размотал короткий шланг с железной воронкой на конце и приложил её к дырке на теле, после чего воронка «вздохнула». Когда он её убрал, пуля оказалась в прозрачной капсуле внутри чемоданчика, а рана была в избытке обработана какой-то прозрачной жидкостью, очень похожую на нашу перекись водорода. В результате, кровь из раны не то, что перестала вытекать, она иссякла прямо на глазах. И так со всеми остальными ранами. В конце всех его чудодейственных манипуляций, дырки от пуль заметно уменьшились, можно сказать исчезли совсем. Остались только плохо заметные розовые рубцы. Затем Андрей, то же самое повторил с остальными. У всех здоровяков все дырки, раны, разрезы заметно съёжились. И кровь больше ни у кого не текла.
— Первый этап закончен. Кровь они больше не теряют, — пояснил он.
После этого, он сначала вколол первому какую-то желтую жидкость из металлического ручного пульверизатора, с небольшой иголкой на конце и тут же положил свою правую руку на его сердце. Закрыл глаза и легонько надавил на грудь. Где-то, через минуту убрал. Труп начал дышать. Примерно минут через десять дышали все пять трупов. Я просто стоял и смотрел, понимал всё, что происходит, но не верил тому, что видел — этого не может быть!
— Ну, вот и всё. Все будут жить. Если бы у кого-нибудь из них была задета голова, то, тогда конечно, мог бы и не оклематься, — продолжать пояснять Андрей. — А теперь им нужно восстановить необходимое количество крови, и затем просто покой. С этим и без нас разберутся.
— Вопрос можно? — не удержался я. — Что это было?
— Окропил волк тело царевича мертвой водой, и зажили раны, окропил живой водой — задышал царевич и ожил, — ответил Андрей. — В детстве же ты в это верил. Прозрачная жидкость и есть эта мёртвая вода, она дезинфицирует и стягивает раны. Склеивает их. А жёлтая это живая вода, она запускает нейрохимические реакции в организме. Моя задача лишь запустить работу сердца, чтобы кровь разнесла жизнь по всему организму. Ну а дальше он сам разберется. Если бы у меня с сердцем не получилось, пришлось бы воспользоваться дефибриллятором из кейса. Всё просто.
— Угу, — промычал я. — Только я всё равно не понимаю. Как?!
— Вопросы, конечно, задавать можно, только вот ответить я не всегда смогу. А сейчас нам лучше исчезнуть отсюда, желательно как можно быстрей. И так из-за твоих фокусов задержались.
— На летающей тарелке? — не унимался я. Несмотря на то, что я уже увидел, несмотря на все эти немыслимые инопланетные технологии, поверить в них мой разум отказывался, поэтому и сопротивлялся, как мог. Наверняка, какие-нибудь наши спецслужбы втягивают меня в свою очередную авантюру, в роли мальчика для битья. Ученые что-то где-то наэкспериментировали и каким-то боком меня зацепили.
— Что, умный, да?.. Начитанный?.. У меня вон машина стоит. Кстати, там лежит твоя кукла. Её надо вместо тебя здесь оставить, — по-прежнему продолжать командовать Андрей.
Мы спешно пошли обратно к дороге, где около большого черного джипа стояла его неприметная «Нива», цветом почти как моя «восьмерка». Меня тотчас обуяла безмерная жалость к своей машине. Лежат сейчас где-то сгоревшие останки моей «восьмерки»: вот она была и нету.
Моя кукла действительно оказалась очень похожей на меня. И теплой на ощупь. Случайно прикоснувшись, я теперь отстранено смотрел на неё со стороны, ну в полной прострации… Сам себя воочию увидел…
— Это кукла, она неживая, — заметив, мое почти коматозное состояние, сказал Андрей. — Спецматериалы и прочее. То, что вы, земляне, ещё не знаете. Полная копия человека. Только сообразиловка отсутствует, — пояснял Андрей, — думать, чувствовать, переживать она не может.
— Она очень похожа на меня, — не выдержал я. Фокусов был уже перебор, чтобы просто так от них отмахиваться. Потом решу, верить или не верить, главное — воевать прямо сейчас ни с кем не надо. Не надо принимать решения, кому дальше жить, а кому умереть прямо сейчас.
— Что значит «похожа»? Точная копия! Работа не одного дня. Ладно, потом чувства включать будешь. Сейчас тут зрителей спектакля, что ты устроил, будет очень много. Так что времени у нас с тобой в обрез. Одевай её в свою одежду. А для тебя сменка вон лежит в машине, на заднем сидении. Когда переоденешься, хватаем куклу за руки за ноги и потащили.
— Кого потащили? Куда? — не понял я.
— У спектакля должен быть хеппи-энд. Для этого и нужна кукла. «Спецура», несмотря ни на что, — объяснил Андрей, — тебя всё-таки замочила.
— Что-то не очень нравится мне твой хеппи-энд, — недовольно буркнул я.
— Правильно мыслишь, — Андрей только усмехнулся.
Мы притащили эту, довольно тяжелую, куклу, полную копию меня, к зданию. Андрей взял автомат у ближайшего терминатора и от души полоснул по кукле. Из неё тут же алыми фонтанчиками брызнула кровь. А у меня было полное ощущение, что это по мне, только что стреляли и в меня попали. Андрей же совершенно спокойно вложил автомат обратно в руку терминатора и ехидно так, с хитрецой, посмотрел на меня. — Всё закончилось, не дрейфь! Теперь ты для всех труп, так что тебя больше искать никто не будет.
Затем довел меня до машины, посадил на заднее сиденье, а сам сел за руль. Мы поехали.
— Ну что, в голове хоть как-то стало упорядочиваться? — поинтересовался Андрей. — Можешь начинать задавать свои вопросы. На первый я уже ответил. Земляне не одни во Вселенной. А верить или не верить в то, что инопланетяне уже присутствуют, и очень давно, на Земле, — это личное дело каждого. Если ты чего-то не видишь своими глазами, это не значит, что этого не существует совсем. И… помнишь, что один маленький мальчик может задать столько вопросов и таких вопросов, что и сто мудрецов никогда не смогут ответить.
У меня было столько вопросов! С какого начать? Самый главный, конечно, для меня сейчас: сплю я или не сплю, и если сплю, то как мне проснуться? Но….
— Почему меня хотят убить, кому я помешал, как мне жить дальше и?.. — вопросы сыпались сами собой.
— Не торопись, начнем по порядку, — притормозил меня Андрей.
Глава 18
ИЗ ОТЧЕТА ПОДПОЛКОВНИКА ФЕДОТОВА
….. 1997 год
При задержании подозреваемого……… Быстрова Григория Алексеевича, он оказал сопротивление и попытался скрыться на личном автомобиле марки ВАЗ 21083, государственный номер……
Автоматным огнем наших сотрудников специальной группы автомобиль…… был уничтожен. После чего….. подозреваемый попытался скрыться в ближайшем лесу, но благодаря своевременным действиям спецгруппы, был обнаружен и при попытке оказать вооруженное сопротивление убит. Смерть…. подтверждена врачами скорой помощи….. района.
В связи со смертью….. дело закрыто и сдано в архив.
При проведении операции пострадали следующие сотрудники…..
В связи с успешным окончанием……. поощрены…..
Полковник Федотов….
Глава 19
ОБЪЯСНЕНИЕ СИТУАЦИИ В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ
Все было заранее спланировано, — начал Андрей свое объяснение. — Как тебя нашли «чужие», нам пока точно не известно. Сразу оговорюсь: «чужие» — это плохие инопланетяне. Ну, а мы, люди, разумеется, хорошие, — уточнил он, и продолжил: — Им нужно было проверить тебя, прощупать в экстремальной обстановке. Генерал Иванов, ЧОП «Кондор» — это всего лишь исполнители чужой воли. И, сто процентов даю, что даже не подозревают ни о чем. При первой попытке они послали крутых братков на «мерсе». Братки решили ничего умного не изобретать, поскольку думать не их стихия, а просто устроить тебе небольшое ДТП. А ДТП это всегда стресс, да и сами братки в стресс вводить людей тоже хорошо умеют. Как говорится, захотелось им одним выстрелом убить двух зайцев: для себя денег срубить по легкому, для тебя нестандартную ситуацию создать, чтобы ты себя проявил, или не проявил. И у них это почти получилось. Денег заработать, правда, не смогли, зато ты себя показал во всей красе. Я так понимаю: то, как ты себя проявил, было полной неожиданностью для всех. Их же не предупреждали заранее, чем может лично для них закончиться простая рутинная проверка, что ты можешь ненароком, совершено случайно, их сильно побить.
— А потом? Браткам экстрим понравился, и они ещё и друзей прихватили. Этим ребятишкам тоже экстрима захотелось? — я был немного раздражен, что кто-то за меня все решает.
— После первой провальной попытки братки решили взяться за тебя всерьёз, да ведь и обиделись они на тебя. Какой-то простой лох — никто и ничего для них — захотел быть человеком. Послали уже пятерых, причем инструкции у них были самые жесткие: нанести тебе серьезный физический и оглушающий моральный вред — проверить тебя по полной. «Очкарик», главный у них, имел еще дополнительные инструкции: доставить тебя потом в любом виде, но живым к главному. Ты с честью прошел и эту проверку, полностью засветился. Поэтому тебя и пригласили, к главному на Литейный…. Он лично захотел на тебя посмотреть, оценить твоё поведение. Правда, мы не знаем, кто был вместо этого главного. Генерал Иванов Антон Леонидович в этот день находился под нашим присмотром и не был в своем кабинете в управлении в тот момент, когда ты был там. Мы просмотрели все записи, сделанные нами в тот день в ФСБ. Так вот, генерал Иванов в момент «икс» раздвоился. До этого момента он был везде и всюду один, после него их стало двое. В момент «икс» проявились два генерала — оригинал и копия. И каждый пошел заниматься своими делами. Один из них, предположительно, копия, встречался с тобой. После вашей встречи, в следующий момент «икс», из двух генералов — оригинала и копии — получился опять один генерал. Я не исключаю, что копией был «чужой»-шпион, причем экстра-класса. Хочешь спросить, кто это? Та ещё штучка. Простые «чужие»-шпионы умудряются обходить все наши всевозможные защиты, а тут экстра. Ты ведь почувствовал серьёзную опасность, исходящую от него. И он тебя «прочувствовал». Все твои закрытые под семью печатями чувства. Экстрасенсорика у них на порядок выше человеческой. Понял, кто ты есть на самом деле. Так что засвечен ты по полной программе, поэтому и пора тебя спасать. Сколько могли, мы не вмешивались в процесс. А дальше…
— От кого? От «чужих»? Кто это? Что, очень серьезные ребята? А почему они «чужие»? — вопросы у меня лились рекой.
— Вопросов много. Начнем по порядку, — Андрей, как настоящий бюрократ, начал притормаживать мой эмоциональный импульс. — Инопланетяне существуют?
— До сегодняшнего дня на 99 % был уверен, что если и существуют, то мы с ними никак не пересекаемся, — уже гораздо спокойней ответил я.
— Почти все верно. А теперь слушай меня. — И гашение моего импульса плавно продолжилось. — Коротенько обрисую сложившуюся ситуацию. Верить или не верить — решишь потом. Люди на Земле не единственная разумная раса во всей Вселенной, существуют и другие. Априори этот постулат допускают все. На Земле, люди, в теперешнем понимании людей, появились очень давно, более 80 тысяч лет назад. Точного ответа: как и почему, нет и сейчас. Ортодоксальная наука как всегда ничего объяснить не может. Небольшая группа «предлюдей» на юге Африки, всего-то двести-триста особей, почему-то быстро поумнела. И потом началось… Эта группа решила поменять свой родной ареал обитания, и из Африки перебраться в Азию. Непонятным образом пересекла Суэцкий пролив между Азией и Африкой, шириной более десяти километров, и стала расселяться по всей планете. В результате их размножения мы имеем то, что имеем…. И кстати, первые Адам и Ева были чернокожими.
— Что-то не похож я на своих пра-пра-пра-пра… дедушку с бабушкой? — усомнился я в такой аксиоме жизни.
— Не похож только снаружи, а внутри… ты вылитый негритёнок, — усмехнулся моему недоверию Андрей и продолжил уже серьёзно. — А я разве сказал, что они были твоими пращурами? Есть и другие версии развития человечества на планете Земля. Не отвлекайся, идем дальше. Четкой картины всего происходившего у нас нет. Но ты же, наверно, заметил, что всё развитие земной расы укладывается менее чем в 10 тысяч лет. До этого люди были, но развития, прогресса не было: каменный век длиной в тысячелетия. В Африке — прародине человечества — между прочим, так и по сей день. Самые умные же ушли оттуда…. Мы предполагаем, что техническое развитие людской расы на Земле началось после того, как в этом районе галактики примерно 11 тысяч лет назад пропал один из наших звездолетов… Хотя не факт — только косвенные подтверждения. Например, тогда вымерли мамонты, саблезубые тигры, фауна очень резко, почти одномоментно, с точки зрения истории, изменилась. При неудачном входе звездолета в атмосферу Земли, попросту говоря крушении, он мог спровоцировать большой катаклизм, в результате которого могла измениться экосистема всей Земли. Но сами звездоплаватели могли выжить и дать начало быстрому техническому прогрессу людей на Земле. Наши поисковики здесь появились более пяти тысяч лет назад. Что здесь происходило до нас, в предыдущие шесть тысяч лет, нам неизвестно. Предположительно, люди, начавшие технический прогресс на Земле, и есть потомки наших пропавших астронавтов. Хотя может не только мы одни, в инопланетян играем. Были здесь когда-то немногочисленные разумные рептилии на юге Индии. Но после нашего появления, они быстро и незаметно исчезли. Как будто и не было их никогда. Хитрые и кровожадные были Твари. Поэтому никто не расстроился из-за их внезапного исчезновения. Да и вообще, мало ли кто тут ещё на Земле незаметно мог появиться. Есть ведь и такие незваные гости, которые не хотят себя афишировать ни перед кем. Паразиты там всякие, например. Такого от нормального человека ни за что не отличишь. А свою паразитическую сущность он тебе не откроет никогда.
— Всё-таки инопланетяне помогли… — несколько сокрушенно согласился я с такой правдой жизни.
— Ну как же без нас, без инопланетян! — продолжил Андрей. — Теперь о том, кто мы такие. Наша раса на генном уровне почти идентична землянам-европейцам, то есть белокожим блондинам и блондинкам — сразу уточню: как и почему это так получилось, мы не знаем — контролирует галактику Млечный Путь. Слышал о таком? Это наш с вами общий дом. Вообще-то, сказать «контролирует» нельзя. Точнее будет сказать «пытается контролировать», — вздохнул Андрей. — Не хватает ни людей, ни средств, ни времени на более-менее реальный контроль. Даже на Землю не хватает… Всё время отлавливаем гостей непрошеных…. А вот соседнюю галактику, Туманность Андромеды, контролируют твои недруги — «чужие», раса звероящеров-гуманоидов, похожих на смесь собаки с крокодилом. Все серого цвета, все на одно лицо… то есть морду. Те ещё красавцы! Это я про их солдат, а как выглядят их шпионы, мы точно не знаем. Структурно организация их расы похожа на организацию муравьев: строгая иерархия, разделение по профессиональной деятельности, «чужие»-солдаты, «чужие»-шпионы, «чужие»-техники и так далее. И у них все подчинено главной цели — захвату новых территорий. Несколько тысяч лет назад они попытались вторгнуться в нашу галактику. Договориться с ними ни о чем нельзя, поскольку в переговоры они не вступают, а понимают только физическое уничтожение. Есть ещё один нюанс: своих врагов они поедают, вернее, они едят всё, что можно съесть. Так они устроены. Наша РА-СА гораздо более демократичная, но после того вторжения, сантименты не в чести. Только прагматизм. Люди и у нас, и у вас встречаются разные: есть и очень выдающиеся, как, например, ты. Поэтому сейчас идет охота «чужих» на тебя.
— А чем я такой выдающийся, — успел я вклиниться в словесный поток Андрея, — чтобы на меня охоту устраивать?
— А ты подумай! — предложил он. — Кто из простых смертных за несколько минут пять элитных спецназовцев может положить? Без всякой специальной подготовки! И ты антипод киллера, для тебя жизнь превыше смерти. У тебя есть способности, о которых ты еще даже и не подозреваешь. Пользоваться ты ими пока еще не умеешь… Что ж, будем учить! Но пока надо спрятаться… Лучше всего на Луне.
— Меня уже пытались учить, — немного язвительно, напомнил я. — Не очень хочется повторения. А на Луну на чём полетим?
— Увидишь, — на такие мелочи Андрей не реагировал. — Сначала надо попасть на вход базы на Земле.
— А как вы меня нашли? — так, ради попытки поймать Андрея на неточностях спросил я. Вдруг проколется, а если он лжет, то и само существование инопланетян сразу оказывается под вопросом.
— Мы за тобой следили постоянно, — начал объяснять Андрей. — Я тебе уже говорил, что Бог тебя пасет. Пытался заставить тебя задуматься о своей жизни и о жизни вообще, а не быть индифферентным страусом. «Чужие» своей охотой на тебя помогли проклюнуться мятежному, ищущему, но крепко, ну, очень крепко спящему, орлу в тебе… Вообще, по всей Земле существует система, с помощью которой осуществляется поиск выдающихся личностей, а также наблюдение почти за всеми жителями. Сами жители, правда, ничего не подозревают.
— За всеми? — не поверил я.
— Нет, конечно, — уточнил Андрей, — только за теми, кто может нас заинтересовать, а их очень мало, — в его голосе явственно прозвучала грустная нотка. — Наблюдение за всеми происходит обобщено, а вот за выдающимися — по возникающим прецедентам. Все состоят на учете где-нибудь, будь то милиция или диспансер. Сдают анализы в поликлиниках, больницах по всяким разным причинам. Пользуйся! Делай любые тесты, ищи нужных тебе людей. Все, так или иначе, проявляют себя в жизни. Мы только аккумулируем и анализируем данные из всех обслуживающих людей структур: милиции, поликлиник, библиотек и прочих. Ваша политическая полиция так действовала всегда. Да и сейчас действует, ищет недовольных…. Выдающихся людей на планете Земля немного. Они-то нас и интересуют. А остальные… Есть люди из Африки, и есть потомки наших астронавтов. Но за прошедшие тысячелетия эти потомки очень сильно деградировали. Что поделать, среда обитания формирует личность, а среда обитания на Земле и сейчас похожа на первобытные джунгли, несмотря на весь технический прогресс. Сплошные о-БЕЗ-ь-ЯН-ы вместо людей. Нас интересуют только те, кто хочет, чтобы завтрашний день стал лучше для всех, а не только для него одного. Те, которые могут отдавать, а не только брать. С каждым годом население Земли растет, а настоящих людей с каждым годом становится всё меньше и меньше. Мы уже столько столетий здесь, а изменить эту среду обитания так и не смогли. Пока мы только сохраняем саму среду. Если бы не мы, то вашей цивилизации могло бы и не быть. Один Карибский кризис чего стоил.
— Пессимистическая картинка, — без радости констатировал я.
— Вот ты и попробуешь её изменить. Сразу, конечно, не получится, но поможешь всем, — обнадёжил Андрей.
— А если оставить всё как есть. Жили люди и живут. Может, им так хочется, пусть так и живут, — предложил я.
— Пусть живут! Но без нас жизнь на Земле быстро закончится. Поверь мне, — Андрей сказал это так, что не поверить ему было нельзя, — прецеденты уже были: арии, атланты, майя… ну и другие. А люди должны и дальше жить. И без нашей помощи.
— А «чужие»? — спросил я.
— Что «чужие»? — переспросил Андрей.
— «Чужие» могут прийти и всех нас съесть?
— Пока мы здесь, они не придут, — продолжал Андрей. — «Чужие» — они не плохие и не хорошие. Они такие, как их природа создала. Волк убивает, чтобы жить. Может и человека загрызть. Можно с ним договориться о мире, когда он голоден?
— Волк животное, а «чужие» разумны, — все равно сомневался я.
— Мы воюем с солдатами «чужих». А они существуют как биороботы, действующие по заранее заданной программе. Простой программе завоевать весь мир. Кодекс солдата не позволяет им вступать в переговоры. Победа или смерть — это про них. А кто руководит солдатами, мы не знаем. Шпионы «чужих» вообще неуловимы. Еще ни разу ни одного живого не поймали. Максимум чего мы можем добиться — получить труп «чужого-шпиона». Но с ним не поговоришь, да и не успеешь: разлагается моментально. Мы воюем только с разведкой и армией «чужих». Про их тыл мы не знаем ничего. Где находится их центр, мы не знаем. Как они там у себя живут в столице, мы не знаем. Не с кем вести переговоры. Только постоянная война.
— И кто победитель? — спросил я.
— В войне проигравшие все и всегда, даже если ты победил, — с грустью ответил Андрей. — Пока статус кво, пограничные конфликты. И постоянная невидимая война разведок и контрразведок. На Земле в особенности. Тебе еще много предстоит узнать и переосмыслить. У нас на Луне очень большие архивы и очень хорошие учителя. Сейчас главное для тебя — попасть на базу на Луне. Пока ты на Земле, охота на тебя будет продолжаться. Так что Луна ждет тебя, Григорий Алексеевич.
Глава 20
НЕИЗВЕСТНЫЙ ВТОРОЙ МИР ЗЕМЛИ
Я, как и все наивно верил, что инопланетян на Земле нет, а есть они, где-то там — в далёко-далёком….
Наши пять органов чувств не могут полностью отобразить реальный мир. А шестое чувство срабатывает только иногда…. Мы даже про пятую стихию природы ничего не знаем.
Так получилось, что в последнее время мне очень хотелось попасть на Луну. Волей обстоятельств это стало самым сокровенным моим желанием, и вот предложение это сделать уже последовало. Чего доброго, ещё и сбудется. Вдруг не исключено. И очень хочется понять: я ХОЧУ быть на Луне или я ДОЛЖЕН быть на Луне. Я или судьба? Ладно, пока своими глазами не увижу, своими руками не потрогаю, это всё слова. Хочу, должен…. Хотя ведь у копии генерала была идея устроить погоню со стрельбой, и получите погоню со стрельбой. Я хотел на Луну, тоже получите. Если, конечно, Андрей не врет, Луна меня ждет — фантастика! Вообще складывается такое впечатление, что всё уже заранее кем-то запланировано, всё решено и от меня ничего не зависит. Вроде бы я сам, по собственной инициативе, принимаю решения, что делать и как делать, но делать приходится так, как предначертано судьбой. Не мои, хотя и принятые мной решения, уже однозначно будут выполнены. Попробуй тут разберись!
Если действительно с человеком никогда и ничего не происходит случайно, если действительно случайность это закономерность, определённая свыше и определенная по Законам ему не подвластными, если всё, что происходит в жизни человека, есть чьё-то знамение, которое прямо указывает ему на его деяния, которые он сам и сотворил или ещё только собирается сотворить, если Воля выбора человека творит его судьбу… Сколько этих если! Как всё это понять? Я или Судьба? Если даже остановиться на том, что каждый сам творит свою судьбу, то всё равно при каждом судьбоносном выборе, человеку стоит, с огромным вниманием отнестись ко всему, что происходит вокруг него…. Не стоит портить свою судьбу.
Судьба, Воля выбора… Как-то это всё мистикой попахивает. Или это всё-таки какая-то сложная и непонятная мне инсценировка. Верить или не верить — вот в чем вопрос. Ну что ж, подождем развития событий. Так что там говорит Андрей?
— На Земле тоже существуют две подобные базы. Одна из них находится на дне Атлантики в Бермудском треугольнике. Есть там одна очень глубокая впадина. Создавали базу, как ты понимаешь, очень давно, почти пять тысяч лет назад. Считали, что весьма удобное месторасположение: близко и от Атлантиды и от обоих материков. Правда, сейчас база законсервирована и почти не используется. Только автоматическая защита по всему периметру…. Хотя аномалий в Бермудском треугольнике всё равно хватает. Ну, а земляне туда никоим образом добраться не смогут. Пока физически, не смогут добраться. Земляне ведь ещё только осваивают море и космос, и их там ещё ждут разнообразнейшие сюрпризы, — неторопливо рассказывал Андрей. — Вообще попасть на любую нашу базу непосвященным невозможно. Мало знать конкретное местонахождение самой базы, мало знать, где и как стучаться в невидимую дверь. Не зная определенных условий, паролей, достучаться невозможно. Будешь стоять прямо на базе, и тебе в голову не придет, что это она. Кроме того, сам понимаешь, происходит множество разнообразных проверок на наличие присущих именно посвященному человеку качеств. Непосвященные, а тем более «чужие», в принципе, попасть на базу не смогут. А «защита от дурака» никогда не пропустит человека с улицы. Сейчас нам нужен ближайший вход на базу. Он, конечно, по счастливому стечению обстоятельств находится в Питере, через полчаса будем на месте.
— Это, конечно, всё «зашибись», — вернулся я к своей теме, — но меня сейчас больше интересует другое. Откуда взялся шпион «чужих» в управлении ФСБ? — поинтересовался я. — И, вообще, откуда «чужой» на Земле?
— Очень своевременный и правильный вопрос, Григорий Алексеевич, — усмехнулся Андрей, — только вот ответа на него нет… Но есть версии… Мы не знаем точно, кто встречался с тобой в доме на Литейном, — неохотно признался он.
Смотри-ка, инопланетяне не всё знают, мелькнула у меня мысль. А Андрей продолжал свой рассказ:
— Попасть на Землю, минуя наше наблюдение, почти невозможно. Если даже ваши допотопные средства обнаружения летальных аппаратов, регистрируют наши звездолеты, то мимо нас по всем нашим транспортным путям, мышь не проскочит, муха не пролетит. Но поскольку есть то, что есть, мы ищем решения данной проблемы. Ищем возможные пути и методы проникновения незваных гостей. Требуется время. А тебя, как виновника данной проблемы, надо спрятать. Луна — оптимальный вариант.
Андрей говорил, совсем не напрягая голос, и это в «Ниве», которая летит по трассе. Мотор у машины работал подозрительно тихо, несмотря на ухабы и неровности дороги, машину совсем не трясло. Раньше мне не раз приходилось ездить на «Ниве» за город, и гнать на ней за сотню, так что было с чем сравнить сегодняшнюю тишину в салоне.
— А эта машина стандартная или модернизированная? — не выдержал я.
— Вообще-то это не машина, а робот, — пояснил Андрей и убрал руки с руля. И хотя он прекратил рулить, машина ехала дальше сама.
— Трансформер, что ли? — я был удивлен. Вот уж воистину, она сама едет — я только за рулем сижу.
— Не совсем, хотя можно и так сказать. Управляющий компьютер, мозг этого робота, не с чем сравнивать из земного арсенала компьютеров. Говоря проще, мозги этого робота круче всех, вместе взятых, мозгов академиков Земли. Кузов состоит из очень прочного эластичного материала. Под его поверхностью находится подобие вашей электрогидравлики. Благодаря этому автомобиль может легко менять свою форму, как Трансформер. А благодаря инвариантному нанопокрытию кузова, он может менять и цвет кузова. Но главное назначение этого робота-автомобиля — защита водителя и пассажиров в нем. Он отслеживает всю окружающую местность по сфере в радиусе 25 километров, имеет доступ ко всем вашим базам данных и может самостоятельно принимать решения в случае необходимости.
— Да-а? — меня немного покоробило это инопланетное хвастовство. — Супер! А если какой-то плохой мальчик захочет в этой машинке поковыряться?
— Счастливо! Если воришка захочет угнать этого робота, будет смешно за этим наблюдать, а если попробует сломать, то, как минимум, потеряет сознание, ничего не поймет и даже не вспомнит потом, что случилось, — Андрей даже не заметил иронии в моем голосе.
— Хорошо…. Уговорил… Хорошая машинка, — примирительно сказал я, поскольку так и не понимал, где и как меня «дурят» с трансформером. А вывести Андрея из себя у меня пока тоже не получалось. Мне очень хотелось, чтобы он стал менее сдержанным и более эмоциональным, а когда эмоции… за своим языком человек следит уже меньше. Я всё время ждал, когда он проколется на чем-нибудь, а когда проколется, значит «дурят». Принимать всё происходящее за правду я не мог. Голова всё время пыталась объяснить увиденное: трюками, фокусами…. Только вот фокусы такие, что Коперфильд отдыхает…. А может опять, наши Кулибины изобрели это потрясное ноу-хау, а наш простой народ, включая меня, как всегда совсем и не в курсе.
Неожиданно из динамиков раздался голос:
— Я самообучающийся робот, между прочим, последней модели. Это вам не китайский ширпотреб. Психология моего поведения очень похожа на человеческую, но я гений в квадрате, гений всего, что касается защиты моих пассажиров. Андрей зовет меня Невер. И если вам интересно, за нами «хвост».
— Давно? — спросил Андрей.
— Почти от самого места столкновения со «спецами». Я предполагаю, они сейчас отслеживают всех, кто оказался в том месте в то время. У них задействованы очень большие силы и ресурсы, — донеслось из динамиков.
— Ты важная персона, Гриша, — пошутил Андрей. А мне сразу стало интересно, где сумел спрятаться, удививший и напугавший меня, невидимый человек Невер. Трансформеры я только в мультиках видел, и то, что сейчас еду на трансформере (или в трансформере?), не верилось. Бегло осмотрелся вокруг себя в машине — никого. Человеку спрятаться в «Ниве» невозможно. Не видно только моторный отсек, но туда даже лилипута не запихнуть. И в то же время голос Невера живой… Наверняка радио используют для разговора. И для управления автомобилем. Ну не на трансформере же, в самом деле, мы едем сейчас.
А Невер тем временем продолжал:
— В районе боестолкновения было, согласно радиопеленгу, двадцать машин оцепления. Сейчас двенадцать машин в ожидании, восемь уже начали преследование всех проезжавших мимо. Одна идет за нами. Попробую оторваться на трассе, но если не получится, в городе я от нее оторвусь обязательно.
Невер оказался прав: хотя на трассе было достаточно много машин и движения хватало, но ребята нашего сопровождения сидели как приклеенные. Невер, чтобы не привлекать лишнего внимания, соблюдал почти все правила дорожного движения и не пытался использовать своих возможностей для отрыва от погони. Постоянные обгоны и перестроения туда-сюда результата не давали. И так до самого города… Но и на больших многополосных улицах оторваться тоже не получилось. Более того машин преследования стало больше, и они передавали нас друг другу, как эстафетную палочку. Значит, совсем не мальчики интересовались мной. Ай да генерал, ай да сукин сын! Ну и что дальше? Сейчас стрелялки с участием трансформера начнутся? И кто победит?
Невер знал город лучше любого таксиста, ориентировался в улочках и переулках легко. Очень скоро мы въехали в старую часть города, где было много небольших сквозных дворов и проулков. При первой же возможности заехали в ближайший двор. Старый, унылый и неприбранный. Но зато поблизости никого не было.
— Быстро пристегнитесь и держитесь за всё что сможете, — скомандовал Невер.
И тут с машиной начало твориться что непонятное. Вы когда-нибудь были внутри трансформера, когда он меняет свою внешность? Незабываемые впечатления! Во время трансформации машина ходила ходуном! Только держись! Горизонт запрыгал как бешеный. Хорошо, что я был, пристёгнут ремнём безопасности. Правда, длилось это всего лишь несколько секунд. Когда всё закончилось, мне показалось, что я стал сидеть немного выше, как будто машина приподнялась. Наши преследователи показались буквально через полминуты и спокойно проехали мимо нас.
— Мы что, невидимками стали? — я не понимал происходящего
— Да нет, была «Нива», стала… Невер, чем мы стали? — поинтересовался Андрей.
— «Уазик», — отозвался Невер.
— А нас в машине они тоже не заметили?
— Невер может создать любую картинку на стеклах, на корпусе машины или даже стать полностью невидимым, его камуфляж работает на принципах дифракции, огибания световой волной препятствия. Только в городе это опасно — быть невидимым. Слишком много движения вокруг. Не дай бог, кто-нибудь на нас налетит. Нам-то всё равно: броня крепка, а вот тому, кто на нас налетит… — продолжал расхваливать робота Андрей.
— Броня крепка! А если всё-таки авария на глазах у всех: мало ли дураков за рулем? А у Невера ни вмятины, ни царапины? — не унимался я, ища изъяны в этих супертехнологиях.
— Повторяю: я не просто машина для поездок, я робот, причем мой IQ выше IQ любого вашего гения. Я все повреждения сымитирую, и очень похоже, — ответил Невер и неожиданно добавил: — Делов-то!
— Круто, и всё такое, — в тон ему ответил я. Я уже не знал, как с ними спорить. Всё продумано.
— А то! — удовлетворенно согласился Андрей.
Но мне всё равно хотелось принизить могущество инопланетян и отстоять себя и жителей Земли, поэтому пришлось задать очередной каверзный вопрос:
— А почему «чужих» нельзя победить?
— Мы не завоеватели. Мы защитники поневоле, — снова начал объяснять Андрей. — Постарайся понять, мы отличаемся от землян как небо и земля. Твоя логика, твой опыт не будет работать у нас. Мы другие. Отношения у нас другие. Чтобы тебе понятней было, считай, что мы живем при коммунизме. Коммунизм — это утопия, это невозможно, но мы в нем живем. Ваши меркантильные интересы: машины, яхты, виллы и прочая дребедень — для нас не имеют никакого значения. Для нас жизнь — превыше всего. А у вас, нажива, гешефт, превосходство одних над другими. Одного какой-то бог назначил «избранным» над другими, другой все жилы рвёт «только за свой народ», третий за глобализацию, за мировое правительство. Красивых лозунгов много…. Для тех, кто попроще: если цвет кожи не тот, он думает по-другому, или он просто не с вашего двора, значит, есть повод унизить и даже убить не такого как вы. Мелкое ничтожество со своей, им же придуманной кривдой правит балом. Абсурд! У нас всё направлено на защиту общего будущего. Космос заставляет жить общим будущим. А у вас? Любой ваш чиновник думает только о собственном кармане, а не о благе общества. Слуга народа, называется. Абсурд! Понятно, или еще примеры нужны?
— А что это ты завелся? — удивился я. Андрей сам, без моего вмешательства, сорвался на эмоции.
— Да от бессилия! Изменить землян невозможно. Так что коммунизма вам не видать, — резюмировал Андрей.
— У нас сейчас коммунизмом детей пугают, говорят, что так жить нельзя, — напомнил я ему.
— А кто вам сказал, что вы при коммунизме жили? — Андрей от такой нелепости резко повернулся ко мне. — У вас была полная профанация коммунизма. Слуги народа постарались, прикрылись прекрасной идеей для своего благоденствия. Как впрочем, и сейчас.
— С тобой разговаривать невозможно, неужели мы настолько плохие?.. — немного обиделся я за всех землян.
— У вас понятия поменялись местами. Хорошее стало плохим, плохое хорошим. Я повторяю: это наше бессилие говорит.
— Не понял… Переведи! — я решил всё расставить по своим местам.
— Всё просто. Быть честным это хорошо, но у вас это значит быть «лохом», то есть плохо. Идти по головам людей к своей цели это плохо, а у вас это значит быть крутым, то есть хорошо. Достаточно?
Нестандартная логика у Андрея. Действительно, по-другому они устроены. И видно, не получается у них никак построить на Земле хорошее, доброе, вечное. Что-то мне жалко стало этих всемогущих инопланетян. Не справляются они с поставленными перед собой задачами. И я пошутил:
— Ну, теперь-то у вас, то есть у нас, всё будет по новому: теперь-то у вас есть я.
— Если в живых останешься, то конечно. В России, особенно в Сибири всплеск рождаемости детей индиго. За ними идет настоящая охота. Неспроста всё это. Что-то серьёзное назревает в мире. Всё кругом засекречено. И тут ты со своими невероятными способностями. Вовремя ты появился или не вовремя…. Но сейчас на тебя идёт охота совсем по-взрослому, — грустно констатировал Андрей. — Значит, не только мы занимались расшифровкой твоей ДНК. Чуть-чуть она отличается от ДНК остальных землян, можно сказать, в пределах естественных мутаций. Но эти изменения дают колоссальные возможности для homo sapiens, — какое-то мгновенье в его голосе ощущалось воодушевление, сменившееся тревожными нотами. — Плохо, что не только мы знаем о твоем потенциале. Вопрос кто он такой, который тоже знает о твоем потенциале?
— Жаль, что я ничего не знаю о своем потенциале, — заметил я и поинтересовался: — А летать я могу? Стенки крушить, пули останавливать?
— Хочется быть крутым? Чтобы спасать человечество, этого мало. Главное — всегда быть человеком и вовремя голову включать: извилинами работать, а не руками. Тебе ещё многому предстоит научиться, — притормозил меня Андрей, а заодно и охладил мой только-только просыпавшийся пыл супермена. — Так, мы уже приехали.