— Не знаю, каким задумывалось счастье. Понятия не имею, что творец, создавший нас, вкладывал в это короткое, однако такое огромное, всеобъемлющее слово, — шептала Элина, перебирая темные кудряшки Мелиссы, пока та посапывала в своей кроватке. — Но, кажется, счастливее меня если только… я сама.

Конец августа дышал цепляющимся за жизнь душным зноем, который уже вовсю прогоняла осенняя свежесть желтой листвы и проливных дождей. Жизнь просыпалась изумрудами под ноги, одела ее в светящиеся любовью рубины и на каждый пальчик нанизала чистейшие алмазы в виде заботы, верности и искренности любимого мужчины. Возможно, когда-нибудь эти драгоценные камни разлетятся пылью по воздуху, но сейчас она купалась в богатстве и роскоши размеренной семейной жизни, о большем глупо было бы и мечтать.

Загородный дом в Питере, арендованный ими на время, расцветал пышной листвой доживающих последние деньки душистых деревьев за окном. Лучи солнца перескакивали с ветки на ветку, точно прыткие белочки, точащие зубки об орехи. Подойдя к окну, девушка вздохнула.

— Как же я люблю тебя, жизнь.

Дверь тихонько отворилась, и в комнату на цыпочках вошел Алекс, чтобы не тревожить хрупкий сон своей Лисички, которая днями хитростями изводит родителей, а ее сон становится раем наяву для них.

— Спишь, солнышко? — проворковал мужчина, оставляя легкий, точно перышко, поцелуй на лобике дочери.

Элина обернулась и расплылась в улыбке, наблюдая за самым желанным, трогательным и греющим сердце кадром из фильма под названием «Жизнь».

— А ты, милая, готова?

Руки Алекса обвили тонкую талию Элины, над которой она усердно работала перед свадьбой, и немного закатали майку вверх. Пальцы нащупали грубую неровность по всей площади низа живота.

— Я так люблю этот шрам, — призналась она. — Он знаменует жизнь нашей дочери, ее подарок от небес. И я не хочу его убирать.

— Я не настаиваю, моя королева. Твои желания, как и всегда, моя главная обязанность в этой жизни.

Лицо девушки сияло здоровьем и переливалось сочным румянцем. Она все-таки удалила шрам с лица. Еще некоторые манипуляции у косметолога, целое состояние, ушедшее на приобретение люксовой косметики для поддержания кожи в тонусе — и ее мечта сбылась. Все мечты стали реальностью.

— Скоро уже все начнется. Надеюсь, ты счастлива в этот день, — произнес Алекс и, достав из кармана очередную коробочку, протянул Элине.

— Больше нет несчастливых дней. Ого! Что на этот раз? Чем ты теперь решил меня задобрить?

Коробочка цвета игристого вина мелкой дрожью щекотала ладонь, предвещая ликование от обнаружения закрытого в ней сокровища.

— Хочу, чтобы ты была самой красивой невестой. Ты и так самая-самая, но золотые серьги с бриллиантами не испортят образ.

Элина всхлипнула, когда блеск золота ослепил ее. Как же они подходят к ее свадебному платью…

— Я просто хочу сыграть свадьбу с человеком, который действительно желает видеть меня своей женой. А быть раскрасавицей, еле шагающей под тяжестью бриллиантов, не так уж и важно.

— Не забывай, дорогая, что ты уже два года как моя жена: и на бумаге, и в сердце.

— Я помню, — сказала Элина и поцеловала его так, точно ее губы были раскаленным железом, а он — лишь сливочным мороженым, которое растекалось шипящей страстью по поверхности ее губ. — И никогда не забуду.

Раздался стук в дверь, а за ним и голос Жени.

— Я знаю, что вы там вместе, голубки. Но пора уже прихорашиваться, Эля! Визажист уже здесь!

Алекс оторвался от Элины, желая, чтобы все эти дурацкие формальности в виде песен и плясок перед гостями, да объедания деликатесами обошли их стороной. Однако он понимал, как это необходимо каждой женщине: один день побыть богиней, когда весь мир снимает перед ней шляпу, когда мало восхищения только мужа, хочется, чтобы каждый увидел этот счастливый огонек в глазах.

— Беги, Эля. А я посижу с Лисичкой. — Еще один поцелуй подарил ей заряд вдохновения, и девушка направилась к двери. — Я люблю тебя.

***

Свадьба медленно перетекла из строгого, слезливого торжества с клятвами и обещаниями, которые она уже слышала когда-то, в громкий праздник, который несомненно поставил на уши весь Петербург.

— Как ощущения, Элька? — рядом с ней за праздничным столом появилась Женька.

— Уже вроде выходила замуж, но чувства совсем другие… Словно сейчас все реально, сейчас все правда. Все эти слова про «в горе и радости, здоровье и болезни» имеют под собой основания. Ощущение, будто… будто меня любят, и не я тащу мужика под венец, как быка за рога на заклание, а он сам протягивает мне руку и просит следовать за ним.

— Элька-а, ты плачешь? Эй! — Подруга обняла ее и провела рукой по волосам, стараясь не задеть красивые украшения и локоны. — Ты что, Элечка. Макияж испортишь, Алла над ним три часа колдовала. И платье запачкаешь, а оно же на вес золота.

— Ты про стоимость?

Элина не знала точной стоимости платья. Его ей подарила мать Саши, привезла из Парижа, прямо с недели моды. Она, конечно, хотела отказаться от такого подарка, но разве могла она сопротивляться суровому тону Анны и твердому взгляду мужа? Они буквально заставили ее облачиться в эти дорогие кружева.

— Нет. Я про память. Ты ведь сохранишь это платье на долгие годы, правда? Чтобы всегда помнить, как однажды тебе поручили выхаживать одного противного подонка. И в итоге он стал самым родным тебе человеком.

— Судьба вертит нами, как ей угодно. Купидон — та еще сволочь со своими ядовитыми стрелами. Да вот только зрение у него не всегда идеальное: промахивается, детина с крылышками. Слава богу, в этот раз он попал в тот прицел.

— Не пускай нюни, мамаша. Это один из лучших дней в твоей жизни. Не смотри на него сквозь слезы, даже если они вызваны счастьем.

Девушки обнялись, и Элина скосила взгляд в сторону прилегающей к зданию торжества территории, где был организован специальный клуб для детишек гостей, которых развлекали всеми доступными способами.

— Вот он, мой лучший день, — Элина кивнула в сторону лопающейся от смеха Мелиссы.

Она никогда не забудет, как находилась на грани жизни и смерти, когда солнце становится черным, а темнота слепит своей белизной. Это день, когда врачи не могли сказать, выживет ли ее недоношенная дочь.

— Не кисни, — снова растормошила ее Женя.

— Я не кисну. Я от счастья готова рыдать.

Ведущий внезапно выкрикнул: «Горько!» и вся толпа поддержала его громогласным скандированием. Алекс приблизился к Элине, расставаясь с матерью, которая знакомила его со своей семьей.

— Да вы что, — оглянулся он, удерживая Элину в объятиях. — Какое горько? Это самое сладкое, что я пробовал!

На пятнадцати они потеряли счет и вообще перестали слышать, о чем говорят люди вокруг них. Бал был организован для Золушки, и сейчас она кружилась в волшебстве, которое ей подарила щедрая фея, не попросив ничего взамен. Похоже, она рассчиталась за свое счастье авансом…

Гости рукоплескали им и вновь и вновь наполняли бокалы.

— Я люблю тебя, — шепот девушки был слышен только ему одному.

— Я знаю, моя хорошая. Я все знаю.

Алекс увлек Элину в центр зала, как только зазвучала медленная музыка. Более фееричной свадьбы она даже в детстве не могла себе представить. О чем девчонки мечтают в тринадцать лет? О дворце, об огромном торте, о платье в бриллиантах, о дорогущем кольце, а жених… жених был всегда где-то на последних страницах этого альбома мечтаний. Сейчас же, в тридцать с хвостиком, хлебнув этого прогорклого питья, то есть жизненного опыта, она поняла, что с настоящим мужчиной и скромная свадьба может стать событием века. Не вещи, а люди создают наше счастье или нашу горесть.

Рядом сгорали в чувственном танце многие другие пары: ее родители, Женька со свидетелем жениха, даже Антон Робертович примирился с Анной. Белый флаг воссиял над жизнями всех персонажей этой истории.

— Хочу снова быть избитым до потери сознания в чужом городе, — признался мужчина, кружа Элину по залу. — Хочу снова услышать угрозы медсестры Элины Стриженовой об эвтаназии. Хочу опять пережить самое начало, когда я еще не знал, что эта несносная медсестра — мое личное чудо, заточенное в проклятие.

— Тогда я хочу снова смазывать твои синяки и помогать вернуть память, которая у тебя на самом деле была. Хочу снова быть обманутой Димой, а потом Алексом Янгом. Хочу снова встретить Сашку, ведь я тогда не знала, что самая грандиозная ложь в моей жизни окажется лишь коварной внешностью моего счастья.

Музыка стихла, и настал момент следовать традициям — бросать букет невесты. Алекс с трудом выпустил руку Элины, каждый раз чувствуя себя одиноким мальчиком, бредущим по бесконечно сложной трассе жизни, когда аромат ее женственности покидает его даже на минуту.

Элина встала спиной к девушкам, которые приготовились хватать птицу счастья за длинный хвост и тащить в клетку. Сколько же лиц собрала ее свадьба в одном месте! Пара коллег с работы, даже одна студентка, бывшая одноклассница и три однокурсницы, коллеги по работе в больнице, Женька, родственницы Алекса… Девушка оглянулась, не увидев в толпе еще одну будущую невесту.

— Подождите! — Она остановила веселье и подошла к девушке, смущенно жавшейся к столику и своему мужчине. — Я жду еще одну счастливицу.

— Вы про меня? — заикаясь, произнесла та.

— Иди же! Чего ты стесняешься? — спросил ее молодой человек. — Для чего тебе ноги, если ты боишься сделать и шаг?

— Друзья, поддержим! — выкрикнул Алекс, и зал оживился ободряющими выкриками. — Вика, все тебя ждут.

Когда она все-таки присоединилась к остальным девушкам, смущаясь пуще прежнего, Элина снова развернулась спиной, держа цветной букет в руках. Ну конечно, она ничего не поймает… С ее слабыми ногами можно только медленно ходить, а не прыгать и бегать за букетами.

— Готовы? — Элина приготовилась, болея за Женьку. — Раз. Два. Три.

Цветы кувыркнулись в воздухе и приземлились в миниатюрных женских ручках, что непрерывно дрожали. Гости разом замолчали, на секунду смолк даже гул природы за окном. Роман подбежал к Вике и подхватил ее на руки.

— Теперь некуда бежать, красавица. Ты моя.

Девушка залилась слезами, сжимая букетик, словно это был ее пропуск в рай.

— Поздравляю. — Алекс похлопал приятеля, коим стал ему Роман, по плечу. — Вика, спасибо тебе за все.

— Это за что именно? — всхлипнула она.

— За то, что на пару с моей женой вы сделали из меня человека.

Вика рассмеялась, теряясь в своих эмоциях. Алекс схватил Элину за руку и выбежал с ней из зала. Мелисса, завидев родителей, кинулась к ним.

— Ма! — Обняла Элину, наступая на ее платье сандалиями.

— Лисичка, аккуратней, — попросил ее Алекс, высвобождая платье, на котором уже остался след травы.

— Ты серьезно? Плевать на платье, это же наша дочь, — усмехнулась Элина. — Не дать ей себя обнять и поцеловать только потому, что на мне платье за несколько тысяч евро? Платье ты мне еще одно купишь, а вот годы детства моей малышки — нет.

— Па! — Теперь Мелисса тянула ручки к нему.

Мужчина устроил дочь на шее, на которой она так любила кататься в его выходные. А он старался вырывать их почаще из напряженного графика. И вправду, детство своей дочери он никогда не вернет, а деньги всегда будут зарабатываться и тратиться. Лучше он будет папулей дома, катая свою Лисичку на спине по их огромной квартире, а не Александром Антоновичем в серых стенах офиса и с кучей шуршащей скоротечностью жизни кипой бумаг. Его жизни.

Дотянувшись до Элины, он поцеловал ее, как любимую женщину, как мать своего ребенка, как смысл своей жизни. Она ответила ему взаимностью.

— Люлю! — выкрикнула Мелисса и захлопала в ладоши, видя, как папа целует маму.

— И мы тебя любим! — хором рассмеялись они, и Элина прижалась к Алексу, чувствуя, как ручки дочери гладят ее прическу.

Зная любовь Мелиссы к ее волосам, из которых можно мастерить что угодно, она безжалостно вытащила все шпильки, заколки и украшения, подставляя копну волос к радости малышки. Алекс на полминуты закрыл глаза. Счастье. В воздухе. В смехе его дочери. В улыбке Элины. В нем самом.

Счастье, о котором он последний раз читал в сказках в детстве.

Счастье, что легло в основу сюжета многих кассовых фильмов.

Теперь оно, наконец-то, добралось и до его заждавшегося домика. Домика, где всегда горит очаг.