Утро вовсе не оказалось мудренее вечера, как обещал Кис. Утро было отвратительно-серым, беспросветным, отдававшим тупой головной болью, ломавшим тело тяжкой усталостью.
После завтрака детективы просмотрели кассеты, и Кис, пометив галочкой все двадцать восемь фамилий, с облегчением выключил телевизор и произнес, откинувшись в кресле: «Знаешь, это убивает. Еще немного таких просмотров, и я сделаюсь импотентом. И даже виагра меня не спасет!»
Помимо этих кассет, на которых клиента, находящегося под действием наркотика, ублажали в спортзале «работники» Тимура, были записи — как и предполагал Кис, — сделанные в бане. На последних оказались запечатлены голые представители мужского рода в обрамлении услужливых девочек, которых поставляла Рита. Среди уже знакомых по другим кассетам и незнакомых лиц Кис опознал толстую тушку Анатолия…
Но Александры на кассетах не было. Что означало одно из двух: либо они с Реми ошиблись, либо эти кассеты хранятся в другом месте.
Нет, поразмыслил Кис, была еще третья возможность: Александра выкрала их у Тимура…
Откуда прямое допущение, что именно она его и убила.
Алексею сильно не хотелось об этом думать. Ни о том, что она могла быть участницей Тимуровых оргий, ни о том, что она могла оказаться убийцей…
Она не на шутку нравилась Алексею. Александра принадлежала к тому редкому типу женщин, которых разочаровавшийся и скептический Кис принимал, тем не менее, безоговорочно и сразу. Эта королевская повадка, эта дурацкая, но чарующая гордость, эта демонстративная независимость, за которой изо всех сил прятался крик о помощи, — этот противоречивый и великолепный характер сводил его с ума. Он прекрасно понимал, что никогда не быть им вместе, что никакие отношения с Александрой для него невозможны — она просто никогда не подпустит его к той черте близости, от которой можно сделать шаг в сторону отношений… Так что его восхищение ею было вынужденно платоническим и, парадоксальным образом, оттого особенно острым. Недоступность Александры окружала ее образ ореолом блоковской Прекрасной Дамы.
И представить себе Прекрасную Даму в клубке голых разноцветных тел, копошащихся над нею, представить себе ее красивое, тонкое лицо, искаженное сладострастной мукой, сменяемое на равных правах в кадре половыми органами, — это было за пределами его сил…
Но, чувства — чувствами, однако гипотезу о причастности Александры к убийству необходимо было проверить. Кис посмотрел на Реми. Тот сидел в кресле, прикрыв глаза, и по его бледному лицу Кис легко догадался, что просмотр Тимуровых порнушек угнетал его столь же сильно, особенно при мысли, что на одной из пленок едва не оказалась Ксюша.
Кис решил, что им необходимо сменить направление мыслей.
— Реми, — позвал он, — что у нас на сегодня? По-моему, нам надо вплотную заняться поисками досье с компроматом.
Реми ответил ему рассеянным взглядом.
— Ксюша… — сказал он. — Мне надо позвонить Ксюше.
Но Ксюша еще спала, о чем ему сонным голосом сообщила Александра.
Побарабанив пальцами по подлокотнику, Реми наконец заходил по комнате.
— Искать досье — это раз, — с излишним энтузиазмом заговорил он. — Выяснить у Александры насчет дачи и ее возможного участия в фильмах — это два… Погоди! — перебил он самого себя. — Что же мы не спросили вчера Барбару об Александре? Ей вчера не до вранья было, она бы призналась! Каюсь, я совсем упустил это из виду — меня убийство этого мальчика перевернуло…
— Я тоже не подумал, — сдержанно произнес Кис.
В самом деле, не мог же он объяснить Реми, что вопрос так и крутился у него на языке, но так с него и не слетел? Что Варя одним коротким «да, снималась» могла его убить, уничтожить, сразить наповал? Что он бы дорого дал за то, чтобы подобная догадка миновала его мозг, оставив его в благодушном неведении?
Нет, не мог он этого объяснить Реми…
Но и избежать разговора о Саше — не мог. У нее был мотив для убийства Тимура. Кроме того, ее сильный и надменный характер позволял увидеть ее в роли убийцы… Кис вполне представлял себе: попав в лапы ненавистного Тимура, Александра не могла выбраться из его плена иным путем, как только хорошо продуманным убийством… Она могла расставить сети Тимуру, заманить его и прикончить. И не пожалеть ни на секунду гнусного марксиста-лениниста. Кстати, в таком случае и кассеты со своим участием она уже давно прибрала к рукам. Если только нашла…
Да, нашла! Несомненно, уже нашла — иначе бы сейчас дергалась, искала, пыталась проникнуть в его квартиру или на дачу…
А ведь кто-то их ищет, до сих пор ищет! Кто-то ведь послал человека торговаться с Варей и Пашей! Уж не Александра ли?
Посыльный просил все кассеты. Видимо, покупатель знал, что немалое количество людей попало в сети Тимура, и пытался выкупить все скопом, на корню…
В таком случае…
— Слышь, Реми! Я вот что подумал: покупатель, который прислал посыльного за кассетами, — это должен быть один из тех, кого Тимур записывал в бане! Именно в таком случае этот человек мог быть уверен…
— Что на тот же крючок попались и другие!
— Поскольку в баньке они парились коллективно!
Реми согласно хлопнул Алексея по плечу.
Однако, подумав, возразил:
— Возможно, покупатель имел в виду все кассеты с ним лично, зная, что их несколько, но не зная, что есть кассеты с другими людьми.
— Тоже верно, — нехотя признал Кис.
— Тогда за этим человеком может стоять Александра. Если, конечно, мы не ошиблись в своих догадках и Александра тоже была объектом съемок и шантажа…
— Боюсь, что не ошиблись, — хмуро произнес Кис.
— Но в таком случае, Кис, у Александры был веский мотив для того, чтобы избавиться от Тимура…
* * *
Реми был прав, и от этого некуда было деться. Необходимо встретиться с Александрой.
Но как разговаривать с ней об этом? Алексей был не в состоянии задавать ей подобные вопросы! Хуже того, было выше его сил услышать ее ответы! «Да, мы занимались любовью с Пашей, с Рональдом, с Тимуром…» Нет, нет, он этого не вынесет! Пусть едет к ней Реми; пусть он выдерживает этот допрос, ему все равно, его мозги заняты только Ксюшей, а Ксюша, слава господу, в этом деле не замешана…
— Хочешь, я сам встречусь с Александрой?
Мягкий взгляд голубых глаз, едва заметное выражение понимания — не сочувствия, нет, сочувствие могло бы оказаться бестактным! — просто сдержанного понимания сложности момента… Браво, Реми! Какое славное изобретение — друзья!..
— Ты…
Кис хотел сказать: ты классный парень, спасибо, — но отчего-то постеснялся.
— Если ты думаешь, что так будет лучше… — произнес он.
Реми кивнул и посмотрел на часы:
— Наши спящие красавицы скоро продерут ясны очи — позвоню еще через полчасика. А пока давай решать: будем делать обыск на даче? За нами ведь еще папки с материалами!
— Сдается мне, что их на даче нет. Верить Варваре — дело пустое, и все же вчера она, похоже, сказала правду.
— Это не означает, что их там нет! Это означает только то, что Барбаре о них ничего не известно.
— Тоже верно. Позвоню-ка я Борису, пусть дает помощников.
Кис потянулся к телефону.
— Заодно порадуй его известием о найденной «бомбе»!
Кис поставил телефон на место и посмотрел неуверенно на Реми.
— Что? — спросил тот, увидев странное выражение лица приятеля.
— Неохота мне, признаться, отдавать ему эти кассетки…
— Ты что, Кис? Почему нет? Ты за эту работу, между прочим, деньги получил. И — не забудь — угрозы в придачу! Неужто ты решил ими попользоваться?
— Боже упаси!
— Тогда в чем дело?
— Да уж больно это гадостно…
— Мой русский друг! — воскликнул Реми. — Ты распространяешь границы своей необъятной и загадочной русской души туда, куда не следует! Уж извини за это примечание, но дела — это дела, а этическая сторона вопроса — не твоя забота! Пусть об этом печется их духовник!
— У них нет духовника, — буркнул Кис, смущенный замечанием Реми. — А этическая сторона… Конечно, это не мое дело, но все же…
— Именно не твое дело! Уж не собрался ли ты сделаться арбитром для двух стай хищников, сошедшихся в смертельной схватке? Уж не хочешь ли ты проповедовать мораль тем, кто живет по законам стаи? Тогда тебе следовало избрать другую профессию, дружище! Профессию…
Кис ожидал слово «священника».
Но Реми закончил:
— … клоуна. Потому что нет ничего комичнее дурака, который пытается уговорить гильотину, что поступать так, как она, нехорошо.
— Я бы еще понял, — продолжал Реми, — если бы у тебя на руках оказались кассеты с детской порнографией. Я бы еще понял, если бы кто-то заснял интимную жизнь честных граждан. Но ведь речь идет о счетах между людьми, замаранными грязными делами? Так оставь им валять и дальше друг друга в грязи!
— Так рассуждают некоторые в нашей полиции: нехай мафии перестреляют друг друга!
— Во всяком случае, я бы не послал хороших парней совать головы под пули стреляющих друг в друга негодяев. И твоя славная голова мне дорога как русский сувенир. Отдай, пожалуйста, эти кассеты тем, кто нанял тебя для их розыска. И прибереги свою мораль для тех, кто знает само это слово.
— Узнаю практичный французский дух.
— Мы — нация реалистов.
— О, вив ля Франс!
— К вашим услугам, — раскланялся Реми.
— Раз так, то услужи: включи свой картезианский ум и сосредоточься на занимающем меня вопросе — отчего Зубков утверждал, что Тимур уезжает в пятницу, тогда как его заместитель мне сообщил, что Тимур планировал отъезд в понедельник, а выходные собирался провести на даче?
— Иными словами: Андрей нас обманул или Тимур обманул Андрея?
— Именно. Может, к Андрею подъедем?
Реми глянул на часы.
— После. Сначала я бы хотел поговорить с Александрой. Надеюсь, девушки уже пробудились…
* * *
Девушки уже пробудились. Александра готовила завтрак, Ксюша принимала душ. Стоя под струями горячей воды, она заново перебирала в голове рассказ сестры. Сегодня с утра он ужасал ее немного меньше, чем ночью, но при этом куда больше ее занимал самый конец разговора, где Александра обмолвилась о трупе…
Нет сомнения, Ксюшины худшие предположения верны, и Саша причастна к убийству. Вот это-то и есть самое страшное во всем. Что могут сделать люди, нанявшие Алексея, с убийцей Тимура? Какую месть они способны придумать, чтобы наказать виновного? Сашу надо спасать. Сашу надо спасать! Спасать!!!
Но как?
Детективы идут по следу… Они могут дойти до сестры! Варя с Пашей могут признаться. Пленки могут найтись! Этого нельзя допустить!
Но как?
Нужно самим найти эти пленки. Раньше всех!
Но как?
Надо спросить Сашу, что она об этом знает!
Ксюша выскочила из душа, едва вытершись.
— Сашенька, — закричала она с порога кухни, — нам с тобой необходимо выкрасть видеокассеты, на которых Тимур тебя снимал! Нам нужно ехать на дачу! Они должны храниться там!
Ксюша так и не рассказала сестре свои приключения на даче. Но та и не спрашивала, и Ксюша была тому рада. Незачем подливать масла в огонь рассказом о пережитом ею ужасе — сестре и так досталось сверх меры…
Саша не ответила, молча заваривая чай, спиной к Ксюше.
— Ты слышишь? Надо ехать на дачу! Сейчас позавтракаем, и…
— Я их уже выкрала, — не оборачиваясь, произнесла Александра.
— То есть?..
— Что слышала.
— То есть их больше нет нигде? Они у тебя?
Александра развернулась и, не глядя на Ксюшу, поставила на стол поджаренный хлеб, масло и ветчину.
— Иди оденься. Завтрак стынет.
— Саша! Ответь на мой вопрос!
Александра уселась за стол, намазала себе гренку, откусила, хрустнув… Ксюша стояла в дверях кухни, обмотанная полотенцем.
— Оденься, Ксения. Ты остываешь вместе с гренками.
— Я оденусь. Когда ты мне ответишь.
Саша положила гренку и сложила руки на столе. Некоторое время она смотрела на младшую сестру, словно взвешивая, достойна ли она такого доверия.
— Я их уничтожила, — наконец произнесла она.
— Вот здорово! Как же тебе удалось?
— Очень просто. Я сумела сделать копию с ключей от его квартиры, пришла и выкрала.
— На Бережковской? Кассеты были там?
Александра молча кивнула.
— А Тимур?
— Его не было дома. Иди одевайся.
Ксюша нырнула в комнату и принялась быстро натягивать на себя вещи: ей хотелось поскорее вернуться к разговору.
— А потом? — не выдержав, крикнула она из комнаты.
Александра не ответила. Ксюша торопливо закончила свой туалет, расчесала мокрые длинные волосы и примчалась на кухню.
Александра кивнула ей на тарелку: «Ешь давай. Все уже холодное» — и принялась разливать в чашки чай. У Александры хранились бабушкины чашки: старинный тонкий фарфор с позолотой и медальонами, в которых были изображены пастушеские сцены. Ксюша оценила: не каждый день сестра пользовалась такими чашками, это Ксюше была оказана такая честь.
Она подождала, пока Саша сядет, и настойчиво переспросила:
— А потом?
— А потом его убили. — Саша села напротив нее и посмотрела в упор. — Хватит, а? Мы слишком долго говорим на эту тему.
Тут Ксюше и вспомнились вчерашние слова Александры: "пойти на поводу у моих собственных страхов при мысли, что тело Тимура исчезло !"
— Саша, что ты вчера такое сказала: тело Тимура исчезло? Почему ты так сказала? Ведь это я придумала, правильно? Придумала! Так почему ты…
— Тебе послышалось, должно быть.
— Нет, я хорошо помню…
— Послышалось, — припечатала Александра. — Я ничего такого не говорила.
— Саша, ну почему ты скрываешь от меня? — с обидой заговорила младшая сестра. — Я хочу тебе помочь! И я уверена, что могу тебе помочь! Но только для этого я должна знать правду!
— Ничего ты не должна. К тому же я тебе рассказала правду! Всю ночь рассказывала! Тебе мало?
— Нет… Я очень ценю, что ты мне доверила такой секрет… И я, поверь, очень сочувствую…
— Я не нуждаюсь в сочувствии.
— Но, Саша…
— Хватит, Ксения.
— А кто же убил Тимура?
— Не знаю. Прекращай этот разговор.
— Саша, но надо же разобраться….
— Для этого у нас есть детективы, целых две штуки. Пусть разбираются. А мы с тобой эту тему закрываем.
— Конечно, пусть разбираются! Если только не ты убила Тимура! А вот если это сделала ты, то тогда вовсе не надо, чтобы они разбирались! Тогда надо их остановить!
— Я тебя сейчас выставлю за дверь. Тебе, кстати, пора бы и родителей навестить!
— Саша!
— Все.
Ксюша закончила свой завтрак в молчании. Быстро помыв посуду, она собрала сумку и чмокнула сестру: «Пока! Я поехала к родителям!»
* * *
…На звонок Реми Александра любезно ответила, что Ксюша уже упорхнула и минут через сорок ее можно будет застать по телефону родителей. Реми не успел произнести свою просьбу о встрече с ней, как Александра уже повесила трубку.
Он собрался было вновь набрать номер Александры, но телефон зазвонил у него в руках.
— Нам надо встретиться, Реми! — запыхавшись, выкрикнула Ксюша в трубку. — Немедленно! Прямо сейчас! Приезжай!
— Что случилось, детка? Ты где, у родителей? Александра мне сказала…
— Я звоню из автомата! С улицы! Где мы можем встретиться?
— Как скажешь. — Реми старался не выдать растущего беспокойства. — Я подъеду, куда хочешь…
— Давай в то же кафе, где мы были в первый раз. Найдешь?
* * *
Сидя за столом, покрытым красной клетчатой скатертью, и уминая с удовольствием воздушные пирожные безе, Реми слушал сбивчивую Ксюшину речь.
— …Тогда я все это придумала только для того, чтобы с тобой познакомиться, но теперь…
Реми поймал ее руку и поцеловал в знак признательности, приложив затем прохладную ладошку к своей щеке. С той ночи, когда Ксюша была в его объятиях, прошла, казалось, целая вечность. Как было хорошо; как хочется снова оказаться с ней, крепко держать в руках нежное тело, лить меж пальцев шелк волос, дышать ею, пить, умирать от блаженства…
— …Но теперь, Реми, теперь я всерьез прошу тебя о помощи. Только поклянись, что никто не узнает ни слова из того, что я тебе сейчас расскажу! Клянешься?
— Клянусь, — произнес удивленный Реми.
— Так вот, теперь мне действительно необходима твоя помощь. Твоя голова, твой совет! Надо спасать Сашу. Надо что-то сделать, чтобы никто и никогда не узнал, что она была связана…
Ксюша запнулась. Реми участливо подождал, уже догадавшись, о чем хочет рассказать ему Ксения, и чувствуя, как трудно ей об этом говорить.
— Понимаешь, — пробормотала Ксюша, теряя вдруг свою уверенность в том, что она правильно делает, посвящая во все Реми, — дело в том, что Саша… Она всегда ненавидела Тимура… И однажды… Так получилось, что он, когда Александра была еще студенткой, попытался затащить ее в постель…
— Но ему это не удалось, — помог ей Реми.
— Как ты догадался?!
— Я не догадался. Александра рассказала об этом Алексею.
— Да? — Кажется, Ксюша была разочарована. — Ну, тогда ты можешь представить, что Тимур затаил на нее злобу. Он ждал много лет, пока он сможет ей отомстить. И наконец дождался… Дело в том, что Саша написала однажды статью в целях рекламы Версаче, по заказу заинтересованных людей, которых представлял Андрюша. Саша и Андрей отмечали успех статьи. И к Андрею пришел Тимур… Он опять попытался за Сашей ухаживать, и она ему снова резко отказала, как и много лет назад. Понимаешь, в нем это должно было разогреть желание мести! Он стал следить за Сашей… Надеясь, что в какой-то момент сумеет найти что-то, чем можно ее шантажировать. И нашел, представь себе! Саша позже написала статью под псевдонимом в пользу другого, русского модельера. И в этой статье она даже позволила себе критиковать Версаче…
— А фамилия русского модельера — Корсаков…
— Откуда ты знаешь? — раскрыла глаза Ксюша.
— Кис нашел эту статью… Послушай, девочка моя, — Реми снова поймал через стол Ксюшины ладошки и сжал их, — я понимаю, что тебе тяжело рассказывать все это. Я знаю, что ты очень любишь сестру. Давай, чтобы облегчить тебе задачу, я сам расскажу тебе эту историю, а ты меня поправишь, если я ошибусь, ладно?
Ксюша растерянно смотрела на Реми, высвободила свои ладони из его рук и сплела пальцы.
— А ты… Откуда ты знаешь?
— Догадался.
Действительно, теперь, когда Ксюша добавила несколько неизвестных ему деталей, он представил себе картину яснее ясного.
— Итак, Тимур нашел повод для шантажа. Он ухватился за тот факт, что статьи Александры противоречат друг другу, и, поскольку за статью о Версаче она получила большую сумму денег, он припугнул ее разоблачением ее псевдонима… Так? Насколько угроза была реальной, я судить не могу, но Александра испугалась. И сделала какую-то уступку Тимуру. Так?
— Она согласилась поехать к нему на дачу для якобы делового разговора. Она долго Тимуру не верила и считала, что он заманивает ее в ловушку, но он сумел убедить Сашу, что женщины его больше не интересуют… Что он импотент.
— И она согласилась поехать, напуганная угрозами разоблачения… На даче Тимур, по всей видимости, подсыпал ей наркотик в какой-то напиток…
— В кофе.
— В кофе… После чего устроил небольшую съемку домашнего порнофильма с ее участием. У него на даче повсюду спрятаны камеры наблюдения, и он заснял при их помощи…
— Нет-нет, ты ошибаешься! Он снимал обычной видеокамерой, он сам держал ее в руках! Саша мне рассказала…
— Вот как? Я, кажется, начинаю понимать… Но погоди, Александра тебе сама рассказывала? Значит, она все помнит?
— Какой ты странный вопрос задаешь! Почему она не должна помнить?
— Дело в том, что наркотик, которым он пользовался, стирает память.
— Нет! Александра все помнит! Он ей подсыпал какую-то гадость, которая вызывает плотские желания, но на память не влияет!
— Стало быть, для Александры сделано было исключение… — задумался Реми.
— Почему — исключение? Он еще кого-то снимал?
— Да. Разных людей, с целью шантажа. Снимал при помощи камер наблюдения. И пользовался, судя по всему, «сексуальным грабителем» — это наркотик, стирающий память на определенный период…
— Вот это да!.. — ахнула Ксюша.
— Но для Александры он сделал исключение. Да, я, кажется, понимаю почему… Тем более что он, как ты говоришь, был уже импотентом… Это вытекает из его характера, насколько я могу себе его представить…
— Что вытекает? Ты о чем, Реми? Я ничего не понимаю!
— Тимуру надо было унизить твою сестру. И, главное, — насладиться ее унижением! Он хотел смотреть ей в глаза, когда снимал ее, и потом, когда показывал ей заснятые ролики…
Ксюша с каким-то ужасом смотрела на Реми.
— Откуда ты знаешь? — пролепетала она. — Как ты можешь это знать? Ты способен понять такие вот чувства… Как у этого Тимура?
— Тебя это пугает? Но, Ксюша, милая моя, разница между людьми не в том, какие чувства они способны испытывать — тут мы все более-менее одинаково устроены, а в том, как с этими чувствами душа обращается… Понимаешь, о чем я? Ум, культура, интеллект — они дают структуру желаниям, притязаниям, чувствам… Они не дают опуститься до низменных страстей, до патологии. Но это не означает, что невозможно понять, откуда появились и как развивались чувства такого типа, как Тимур!
Ксюша пришла в себя.
— Да, конечно, — заверила она Реми, — я понимаю. Просто всего так много случилось за последние дни, что у меня совсем с головой плохо…
— Я благодарен этим дням, хоть они и вправду кошмарные… Потому что они мне подарили — тебя.
И он снова сжал ее руки.
— Итак, — вернулся к разговору Реми, — Тимур сумел заманить Сашу на дачу, а там пошло: чашечка кофе с подмешанным наркотиком, снятая сцена, в которой участвовали дачные обитатели и…
Он хотел добавить: «Рональд», — но деликатно не стал развивать вслух догадку. Ксюша тоже чуть не дополнила: «Рональд», но решила обойтись без подробностей из личной жизни своей сестры.
— И затем видеокассета, — продолжал Реми, — снова шантаж, снова чашечка кофе с наркотиком, новая кассета, и так по кругу. Я в чем-нибудь ошибся?
Ксения молча покачала головой, грустно глядя на Реми.
— Теперь вопрос: ты думаешь , что Александра убила Тимура? Или ты это знаешь ?
— Я этого боюсь…
— Мы сейчас вот как поступим: я поеду к твоей сестре и попробую все узнать сам. Не говори ей о нашем разговоре.
— Тем более что ничего нового я тебе не открыла… А Кис тоже все это знает?
Реми подал руку Ксюше и повел ее к выходу. На ступеньках он наконец добрался до нее, обнял, прижал, вдохнул, припал губами к шее и прошептал в свежую волну волос: «Мы же детективы, мон кёр…»
* * *
Спустя полчаса Реми нажимал кнопку звонка у квартиры Александры. Она распахнула дверь — бледная, ненакрашенная, усталая. На ней был синий бархатный халат, на голове тюрбаном закручено полотенце: после Ксюшиного ухода Александра погрузилась в горячую ванну и долго лежала в ней, словно надеялась, что откиснут и смоются горячей пенной водой ее воспоминания…
Она молча кивнула Реми и пропустила его в комнату.
— Тебе следовало позвонить сначала, — заметила она, — но раз пришел… Чаю хочешь? Или кофе?
— Я сварю, — вызвался Реми. — Я уже знаю, где находится кофеварка и кофе.
Он направился на кухню, Александра устало приплелась за ним и уселась за столик, молча наблюдая за его действиями.
— Кстати, у меня еще не было возможности поблагодарить тебя, — стараясь быть непринужденным, заговорил Реми. — Спасибо за вечер, который ты нам предоставила с Ксюшей, я имею в виду.
Она не ответила. И только когда Реми придвинул к ней ее чашку, наполненную обжигающим душистым кофе, спросила:
— Надо понимать, ты пришел с допросом? Охотничья ищейка взяла след?
Реми внимательно посмотрел на нее. С Александрой все время будто в состязаниях участвуешь. То колкости, то неожиданные выпады, то язвительные замечания…
Он подумал. Следовало решить, какой взять тон. Ясно, что нельзя разговаривать с ней в том стиле, на который она его провоцирует…
— Я здесь для того, чтобы тебе помочь, Александра… — тихо произнес он.
Она уже было открыла рот, но он не дал ей вымолвить ни слова:
— Только не говори, что ты в помощи не нуждаешься, ладно? Я не хочу, чтобы кто-нибудь пришел к заключению, что ты убила Тимура…
— «Кто-нибудь» — это Кис?
— Те, кто Киса нанял.
— А Кис, стало быть, уже к этому заключению пришел? И тебя прислал?
— Меня никто сюда не присылал. Я сам хотел с тобой поговорить… Я, повторяю, хочу тебе помочь.
— Ты меня опекаешь в каком качестве? Будущей родственницы?
— А ты полагаешь, что ты можешь интересовать других только в качестве сестры Ксюши? — отпарировал Реми.
— Ты будешь хорошим мужем для нее, — сказала спокойно Александра. — Если мафия меня прикончит, то, по крайней мере, я буду знать, что оставляю сестру в надежных руках.
Реми не мог понять, серьезно она говорит или ерничает. Признаться, в ее присутствии он чувствовал себя некомфортно. Кису, кажется, нравился именно такой жанр постоянной схватки, перманентной борьбы: кто кого. Он задиристо препирался с Александрой, и, со всей очевидностью, ему это доставляло большое удовольствие. Для общения с Александрой требовался хорошо развитый садомазохистский комплекс, и у Киса он явно имелся. Как и у Тимура, между прочим… Только разница между ними огромна и заключается именно в том, что Реми так хорошо удалось сформулировать в разговоре с Ксюшей: в том, как с этими чувствами душа обращается…
А Реми… Не то чтобы сестра Ксюши ему не нравилась, нет, он отдавал ей должное… Но предпочел бы держаться подальше.
Так и не найдя нужный тон, он решил не морочить себе голову и спросил в лоб:
— Ты убила Тимура?
— Каким образом тебе удалось прийти к такому глубокому заключению?
— Александра, я знаю все: о кассетах, о наркотике, о Тимуре… И о том, что ты его ненавидела. Отсюда недалеко до вывода…
— Поздравляю! Кис тоже знает?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Знает.
— Что ж он не явился меня допрашивать? Нервишки бережет?
Слышал бы Кис — порадовался бы! Реми видел, что Александра задела некие глубокие струны Кисовой души, и не раз, наблюдая их взаимные колкости, задавал себе вопрос, есть ли у его русского друга хоть малейший шанс завести отношения с Ксюшиной сестрой. Глядишь, и породнились бы!.. Но ответом, который Реми находил на свой вопрос, было перманентное «нет». Усталая горечь разочарования, привкус которой был в каждой реплике Александры, в самом ее облике, не позволяла его воображению начертать счастливую сцену их единения в нежных и взаимных чувствах. И теперь, узнав и поняв, что произошло с Александрой, Реми мог легко проследить превращение самолюбивой, но достаточно наивной девушки, каковой ему представлялась Александра в юности, в разочарованную, надломленную женщину с холодным и надменным взглядом…
Однако ее постоянный переспрос об Алексее ему показался не случайным. Вряд ли кто-нибудь решился сказать, что Кис всерьез нравится Александре… Но что-то он в ней все же задел! Она в нем, скажем так, опознала мужчину, который мог бы ей понравиться. И его мнение Александре небезразлично!
— Ты бы предпочла, чтобы к тебе пришел Алексей? Извини, я подумал, что тебе будет легче разговаривать со мной… Точнее, не в его присутствии.
— Надо же! Следует сделать вывод, что присутствие или отсутствие твоего приятеля для меня имеет какое-то значение? Ты ошибся, дорогой Реми, он для меня пустое место. А от перемещения пустого места в пространстве сумма не меняется. И его наличие в этой квартире ничего для меня не прибавит и не убавит…. Как и твое, впрочем.
Может, Реми и впрямь следует ретироваться и предоставить Алексею сражаться с Медузой-горгоной? Тем более что Кис каменеет от ее взгляда там, где надо, тогда как у Реми каменеют только челюсти.
И все же он решил игнорировать ее колкости и сделать последнюю попытку.
— У нас с тобой предмет для обсуждения очень простой. Если ты убила Тимура, то мафия может с тобой расправиться. И милиция на тебя может выйти. И моей задачей является твое прикрытие. Это и есть помощь, которую я тебе предлагаю. Теперь тебе решать…
Александра неожиданно расхохоталась.
— Такого не может быть! — смеялась она. — Это переходит границы правдоподобия! Все, что мы напридумывали в этой истории, фатальным образом превращается в правду! Я сочинила сценарий для сестренки, в котором она просит тебя помочь скрыть следы преступления, — и вот, пожалуйста, у нас уже и преступление, и детектив, предлагающий помощь! Ой, не могу, — вытирала она выступившие слезы, — так же не бывает!
Реми попробовал не обращать внимания на это неуместное веселье.
— Для того чтобы я мог тебе помочь, ты должна рассказать мне правду. Только тогда я смогу сориентироваться и понять, как скрыть твое участие… — упрямо твердил он.
Александра все еще всхлипывала от смеха.
Не получив ответа, Реми встал и прошелся по комнате. Александра затихла, сопровождая его перемещения в пространстве холодно-враждебным взглядом.
— Ну, как хочешь. Я собирался помочь тебе. Я попытался быть тактичным и не привлекать к этому разговору Алексея… Полагая, что в его присутствии тебе будет труднее говорить — это ведь так, признайся? Но ты не хочешь ни помощи, ни деликатности. Ладно. В таком случае я звоню Алексею, пусть он едет сюда и участвует в разговоре. В конце концов, мы ведь не в детские игры играем, мы убийцу ищем…
В подтверждение своих слов он направился к телефону. Александра проводила его равнодушным взглядом.
И только когда в трубке раздался голос Киса, тонкий палец лег на рычаг и разъединил его.
Александра стояла за спиной Реми. Он слегка повернул голову.
— Тимур любил меня… По-своему, конечно, но любил, — заговорила она без всякого предисловия. — Пытался дарить подарки, опекать. Если бы я согласилась — он, наверное, был бы мне очень хорошим мужем…
Александра прошла к креслу и уселась, натянув на колени разъезжающиеся полы халата. Лицо ее было непроницаемо, голос ровным.
— Спустя какое-то время после начала наших… скажем так: вынужденных отношений моя ненависть к нему притихла, потеряла остроту, затаилась… Я смирилась — до поры до времени, конечно, — я стала понемножку позволять ему меня опекать и развлекать. Мы крайне редко встречались с ним вне дачи — надо отдать ему должное, он берег мою репутацию и не светился в городе в моем присутствии. Но иногда мы все же ходили с ним в ресторан…
Однажды я подгадала таким образом, чтобы он в конце рабочего дня подъехал ко мне. Я попросила фруктов — Тимур, кажется, скупил полрынка. Вечером мы должны были идти ужинать, и между его приездом ко мне и нашим ужином у него была какая-то встреча, а у меня было время: пока он загружал мой холодильник, я выкрала из его кармана кожаную ключницу с четырьмя ключами. И до нашего похода в ресторан у меня уже были копии — не зная точно, какие именно ключи открывают его дверь, я сделала на всякий случай копии со всех… Подожди, я сейчас, — неожиданно перебила свой рассказ Александра и ушла в ванную.
Реми задумчиво ждал, и минут через десять Александра появилась переодетая, причесанная и подкрашенная. «Женщина есть женщина», — усмехнулся Реми про себя. Но не мог не признать, что за эти рекордные десять минут она необычайно похорошела, даже глаза заблестели и оживились — и тусклая пленка усталости и равнодушия исчезла.
— Налить тебе еще кофе? Или что-нибудь покрепче?
— А ты?
— Пожалуй, плесну себе джин-тоник.
— Мне то же самое.
— В ресторане, — продолжала Александра, разливая джин по стаканам, — когда Тимур стал расплачиваться и вытащил портмоне из кармана, я воспользовалась этим моментом — незаметно бросила его кожаную ключницу под стол, выждала пару минут и, приподняв край скатерти, заглянула под стол: «Тимур, смотри, это твои ключи! А я никак не пойму, на что это моя нога наступила!» — добавила я и протянула ему кожаный сверточек.
«Спасибо, — произнес он, — надо же, какой я растяпа!»
Он улыбнулся и, как мне показалось, ничего не заподозрил.
Я ошиблась. Но тогда я еще не знала об этом.
С нетерпением я ожидала дня, когда он уедет…
— Ты рассчитывала найти кассеты в его квартире? — уточнил Реми.
Саша кивнула:
— Я была уверена, что они у него дома. Во-первых, просмотр самой первой кассеты он мне устроил здесь, в Москве. Во-вторых…
— А остальные?
— Остальные я просто отказалась смотреть, мне одной хватило… Я давно пыталась определить, где он мог устроить склад видеокассет…
— Ты бывала в квартире на Ленинском проспекте?
— Это его старая квартира? Как-то довелось… Давно, еще в студенческие времена. Но разве она еще ему принадлежит?
— Да. Но с тех пор, как он возглавил агентство, Тимур предпочел снять скромную квартирку Андрея… На Ленинском он, видимо, проводил только деловые встречи и только с избранными старыми клиентами, знавшими о существовании старой квартиры.
Александра вскинула на него напряженный взгляд.
— И что?.. — осторожно спросила она. — Там — вы там были?
— Не волнуйся, ничего касающегося тебя в той квартире нет.
Саша незаметно перевела дух.
— Кассеты у Тимура были повсюду, но те, на которых была я, он подписывал инициалами КЗ — «Константин Завьялов», мой псевдоним, и ставил дату. Вот я и пыталась найти их. Я слонялась по даче, я пробовала выпытать у Паши — он немножко глуповат, но добрый малый…
— Его убили.
Александра вскинула брови:
— Жаль парнишку… Кто же это?
Реми кратко объяснил. Александра замолчала, и, казалось, надолго.
— Ты остановилась на том… — заговорил Реми, желая услышать продолжение.
— На том, что я пыталась отыскать мои кассеты… — подхватила Саша, очнувшись. — Однажды Тимур застал меня за поиском. Он усмехнулся: «Кассеты свои ищешь? Не найдешь, зря стараешься. Неужели ты думаешь, я так глуп, чтобы оставить их на даче, где я бываю только по выходным? Мне эти записи, Сашенька, дороги, очень дороги: найди их кто да обнародуй — чем я тебя удерживать стану? Ты ведь тогда и здороваться со мной перестанешь, не то что в гости на кофеек заглядывать, а? Знаю я тебя, гордячку, ты лошадка норовистая, таким, как ты, нужна крепкая уздечка!»
Из чего я и сделала вывод, что он хранит их в своей квартире.
Наконец Тимур дал мне понять, что будет отсутствовать несколько дней. У Андрюши я уточнила, что Тимур собрался в командировку и должен уезжать в пятницу во второй половине дня. В пятницу же вечером, с нетерпением переждав массированное возвращение соседей с работы по домам, часов в девять, я отправилась к нему в квартиру…
Пробралась я никем не замеченная. Тихо открыла дверь, проскользнула вовнутрь.
Шторы в квартире были плотно задернуты, с улицы почти не проникало света, но для этого предприятия я припасла фонарик… Было страшно. Как-то неуютно, зябко, неспокойно… Сделав над собой усилие, я приступила к поиску. Для начала перебрала все кассеты, которые сумела найти в квартире. Но, к моему отчаянию, моих там не было. Я присела на ручку кресла и задумалась. Они должны были быть здесь, я в этом была уверена. Но где? Слабый луч фонарика выхватывал из темноты только фрагменты интерьера — невозможно было окинуть взглядом всю квартиру целиком и прикинуть возможное место их нахождения. По некотором размышлении я сочла разумным начать просмотр всех кассет — решила, что Тимур мог передумать и замаскировать мои кассеты — надписать их какими-нибудь названиями фильмов… Я смотрела кассеты одну за одной, убеждаясь все больше и больше, что среди них тоже нет тех, за которыми я пришла. Помнится, в какой-то момент я вышла на кухню, выпила воды и вымыла за собой стакан… И снова смотрела, смотрела, смотрела — боевики, порнофильмы, мизансцены которых были мне отчасти знакомы — по моему собственному опыту…
Неожиданно я наткнулась на что-то знакомое: я увидела лицо Рональда… Ты знаешь, кто это? — обернула Александра свое невозмутимое лицо к Реми.
Тот кивнул.
— В таком случае ты понимаешь, что это могло меня сильно заинтересовать. Я продолжала просмотр этой кассеты и минут пять спустя с большим разочарованием — и почему-то с облегчением — убедилась в том, что это не моя кассета…
Меня, однако, это навело на мысль… Дело в том, что на только что просмотренной кассете Рональд возник минуты три спустя после начала фильма, а до того там шла какая-то стандартная порнуха… Из чего следовал вывод, что все кассеты придется прокручивать заново. Мне ужасно не хотелось задерживаться в квартире Тимура, но делать было нечего: я не могла уйти с пустыми руками. С немалым раздражением я вставила заново одну из кассет и нажала на кнопку пульта, проматывая пленку вперед, как вдруг…
Как вдруг я услышала звук ключа, поворачивавшегося в замке.