Если бы вы спросили у Вани и Гоши Веточкиных, любят ли они музыку, то, вероятно, оба в один голос ответили бы:

– Еще как!

А Гоша обязательно прищелкнул бы языком и восторженно добавил:

– Музыка – это вещь!

Но музыку братья любили по-разному. Ване нравились произведения серьезные – Чайковского, Грига, Моцарта. Веточкин-старший и сам учился играть на скрипке.

Гоша, услышав серьезную музыку по радио, пожимая плечами, говорил: "Завели симфонию! Сыграли бы что-нибудь веселенькое. На саксофоне." Он не захотел учиться музыке, но очень любил эстрадные концерты.

На почве столь различного отношения к искусству у братьев не раз происходили раздоры, а иногда дело доходило даже до потасовки. Это обычно бывало тогда, когда по радио передавались концерты сразу по двум программам. По одной программе передавалась классическая музыка, по другой – легкая.

Обычно после короткой схватки Гоша, изловчившись, выключал приемник и торжествующе восклицал:

– Ни тебе, ни мне!

На это Ваня осуждающе произносил:

– Эгоист несчастный.

– Ну и пусть эгоист! – кричал Гоша. – Эгоист не я! Эгоист тот, кто о себе заботится больше, чем обо мне!

Заканчивалось тем, что братья, позабыв о музыке, отправлялись вместе на стадион. Между братьями устанавливалось согласие. Оба они болели за команду "Спартак" и в один голос кричали то, что обычно кричат болельщики на всех стадионах мира:

– Давай, давай!

– Мазила!

– Судью с поля!

Но сегодня, когда Бабакин предложил пойти в городок искусств на концерт молодых исполнителей, вопрос о том, какую музыку слушать – легкую или серьезную, не вызвал у Веточкиных споров. Они просто не представляли себе музыку третьего тысячелетия.

А вот и городок искусств. Еще издали Веточкины услышали мелодичные звуки, доносившиеся с открытой эстрады.

– Как ты думаешь, на каких инструментах играют? – спросил брата Ваня.

– Ясно, на каких! – с видом знатока ответил Гоша. – На саксофонах, барабанах…

– Только не на барабанах, – покачал головой Ваня. – Я слышу гобой, флейту и, пожалуй, контрабас.

– Нет, барабаны! – настаивал Гоша.

– Ну, чего вы спорите? – засмеялся Бабакин. – Подойдем поближе, все выясним.

Через несколько минут мальчики подошли к полукруглой эстраде. Перед эстрадой в удобных креслах сидели люди и наслаждались музыкой.

Но что это? В руках у музыкантов нет никаких инструментов – ни гобоев, ни флейт, ни саксофонов, ни барабанов! Музыканты в белоснежных костюмах проделывают в воздухе какие-то странные движения руками. То замедленно-плавные, то быстрые и порывистые. Сначала Веточкиным показалось, что это вовсе и не музыканты, а люди, делающие утреннюю зарядку. Но откуда же звучит музыка? Мелодия то замирает, то вновь вспыхивает в такт их движениям, словно пламя костра. Казалось, мелодия возникала прямо из воздуха. Ване чудился в ней плеск морской волны, шелест листьев, легкое дуновение ветерка. Гоше слышались рев бури, яростный свист ветра и грозный шум морского прибоя.

Но вот музыка стихла, музыканты раскланялись и ушли с эстрады.

Гоша тотчас взобрался на эстраду, чтобы выяснить в конце концов, что это за удивительный оркестр? Вдруг лицо его расплылось в улыбке.

– А я знаю, в чем дело! – крикнул он брату. – Инструменты за кулисами! Там множество проводов и светятся какие-то лампочки.

Ваня тоже поднялся на эстраду.

– Вижу, что лампочки. Но при чем здесь музыка?

– Может, Бабакин знает.

– Видите ли, – пояснил Бабакин, – все дело в электронике. Этот инструмент преобразовывает световые лучи в потоки электрических частиц. А электричество превращается в звуковые волны.

– А зачем музыканты размахивали руками? – спросил Гоша.

– Они играли на световых лучах так же, как раньше играли на клавишах рояля, – пояснил Бабакин.

– Хорошо играли, – одобрил Гоша. – Вот что значит знаменитые музыканты.

В это время оркестр вновь вышел на эстраду.

– Они действительно знаменитые, – подтвердил Бабакин. – Вон тот справа – знаменитый сталевар. Он работает на атомных печах. Рядом – известный врач-гигиенист, а тот, высокий – изобретатель. Слева от него – лучший сборщик домов.

– Значит, это самодеятельный оркестр? – догадался Ваня. – А настоящие, профессиональные музыканты у вас есть?

– Что значит настоящие? – не понял Бабакин. – У нас все настоящие! Вот и они…

– Я о тех, которые занимаются только музыкой.

– Видишь ли, музыка доставляет людям много радости, – задумчиво сказал Бабакин. – Она полезна обществу. Поэтому, если, например, у тебя открылись способности, тебя пошлют в консерваторию и через несколько лет ты станешь хорошим музыкантом. Но ты должен стать отличным музыкантом. А для этого надо все время совершенствовать свое искусство. Все, что тебе понадобится, ты получишь от общества. Только играй, пожалуйста!

– Понятно, – сказал Ваня. – Значит, и в третьем тысячелетии музыка остается профессией?

– Конечно, – кивнул Бабакин. – Так же, как работа архитектора, химика, врача, металлурга… У нас много хороших музыкантов. Некоторых знает весь мкр. И в самодеятельных оркестрах немало талантливых музыкантов.

– Они, что же, самоучки? – заинтересовался Гоша.

– Нет! Они тоже учились. В музыкальных школах. Для того чтобы выработать достаточно еды, одежды, произвести необходимые машины, достаточно, чтобы каждый взрослый работал четыре часа в день. Остальное время можно учиться, заниматься музыкой, рисованием, спортом. К ста двадцати годам, знаешь, каким артистом своего дела можно стать!

– К ста двадцати? – думая, что ослышался, переспросил Гоша.

– Это не так уж много. Человек и до двухсот живет.

– Разве может человек жить двести лет? – удивился Ваня.

– Так живут же. Но ученые хотят, чтобы люди жили еще дольше. Теперь, когда на Земле уничтожены все болезни, это вполне возможно.

– Что толку жить стариком! – воскликнул Ваня. – В старости человек становится слабым 'и дряхлым.

– Слабых и дряхлых людей у нас нет. И чем больше человеку лет, тем он полезнее для общества, – пояснил Бабакин. – Пожилые люди больше других знают и умеют. Представляешь, какой у них большой опыт!

Мальчики подошли к спортивной площадке.

– Посмотрите-ка на этих людей, – Бабакин указал на молодых загорелых мужчин и женщин, игравших в волейбол. – Как думаете, сколько им лет?

– Двадцать! А может быть, двадцать пять, – неуверенно предположил Гоша.

– Не угадал, – засмеялся Бабакин. – Это команды пожилых. Среди этих игроков вы не найдете людей, которым было бы меньше ста лет.

– Не может быть! – воскликнул Веточкин-младший.

– Не веришь? Спроси у них сам.

Как раз в эту минуту судья дал свисток, и спортсмены, оживленно обмениваясь мнениями, покинули площадку.

– Дяденька, – обратился к одному из игроков Гоша, – можно у вас спросить?..

– Пожалуйста, – приветливо кивнул тот.

– Скажите, правда, что вам уже сто лет?

– Не совсем, мальчик, – улыбнулся спортсмен, натягивая майку на смуглое мускулистое тело. – Вчера мне исполнилось сто двадцать.

– А выглядите вы моложе, – удивился Гоша.

– Это приятно слышать, – засмеялся спортсмен.

– Скажите, а сколько лет вон тому черноволосому, с усами?

– Нашему капитану? Скоро будет сто семьдесят. Но он у нас еще молодцом.

– Подумать только, сто семьдесят лет, а такой молодой!

– Ничего удивительного, – засмеялся спортсмен. – Спорт – лучшее средство от старости. Понял?

– Кажется, понял, – неуверенно подтвердил Гоша.