Лондон, 23 октября 1711.

[вторник]

Обедал я, как и предполагал, с лордом Даплином и собственноручно отдал в почтовую контору мое тридцать второе письмо. С того времени, как мы с вами расстались, не было, я думаю, такой минуты, когда бы в пути не находилось письмо к или от ПМД. Если бы только королева проведала об этом, она непременно назначила бы нам пенсию: ведь это мы приносим удачу почтальонам и почте, в противном случае они наверняка ломали бы себе шею или тонули. Но, как справедливо говорится в одной старинной поговорке: Будь то снег, иль шторм, иль град, Письма ПМД не ведают преград; При ветре встречном им случалось задержаться, Но письма ПМД не могут затеряться. — День выдался нынче ужасно дождливый, но к вечеру прояснилось ровно настолько, чтобы я мог добраться домой, не истратив двенадцати пенсов. Вечером лорд-казначей чувствовал себя намного лучше. Когда он болеет, я просто сам не свой, он совсем не бережется. Я пока не стану отвечать на ваше письмо, так что довольствуйтесь этим.

24. Сегодня днем я навестил лорда-казначея: он был не одет, пил бульон у себя в спальне, а вокруг валялась тысяча бумаг. Вследствие приступа лихорадки один глаз у него ужасно затек кровью, но все же он оделся и отправился в казначейство. Он сказал мне, что получил письмо от одной дамы, содержащее жалобы против меня; это миссис Каттс, сестра лорда Каттса; она пишет, что я нанес оскорбление ее брату: речь идет о «Саламандре», если вы помните эти мои стихи; они напечатаны сейчас в «Разных сочинениях…» Я ответил милорду, что никогда не придавал значения жалобам, и выразил надежду, что впредь, что бы ему против меня ни писали, он без промедления бросит это в огонь и тотчас о нем забудет, иначе мне не видать покоя. Утром у меня было небольшое головокружение, которое, хотя и длилось всего какую-нибудь минуту, однако же было самое что ни на есть настоящее, и весь день после этого я чувствовал себя слабым, как пес. Это первый такой приступ за полгода. Если он повторится, я стану принимать свои пилюли. Обедал у леди Маунтджой с Гарри Кутом, а потом пошел повидать лорда Пемброка по случаю его возвращения в город. — Партия вигов бешено сопротивляется заключению мира, и сейчас что ни день появляются баллады, в которых всячески поносят нынешний кабинет министров. Секретарь Сент-Джон велел задержать и взять под стражу дюжину книготорговцев и издателей и провести дознание. Кто-то из иностранных послов напечатал предварительные условия соглашения между Францией и Англией, и публика возмущается ими, как явно недостаточными для заключения мирного договора, но весь секрет в том, что французы согласились принять пункты куда более важные, которые наши министры пока еще не могут предать гласности, и потому публика, полагающая, будто ей известно все, выражает недовольство тем, что мы не настояли на большем. Я предвидел, что такое осложнение непременно возникнет, и говорил об этом секретарю, но нам так и не удалось измыслить, каким образом его предотвратить. — Ну, вот вам и немного о политике.

25. Королева уже в Хэмптон-Корте; она переехала во вторник во время чудовищного ливня. Обедал я с Льюисом у него на квартире, потому что у нас есть с ним дела, которые необходимо быстрее завершить. Я дважды — утром и вечером — посылал нынче справиться о здоровье лорда-казначея: ему стало намного хуже оттого, что он выходил из дома, и я с тревогой думаю, как он проведет эту ночь. Он посылал за доктором Рэдклифом. Да хранит его господь. Канцлер казначейства показал мне нынче рукописную балладу, направленную против лорда-казначея и его проекта Компании Южных морей; она написана весьма бойко и, если не будет напечатана, то я постараюсь вам ее переписать, а если будет, то вложу ее в пакет с памфлетами, который для вас приготовил. — Мне все же удалось разыскать ваше письмо с указаниями насчет передника, и я распорядился купить вам дешевый кухонный передник из зеленого шелка. Как видите, я выучил вашу просьбу наизусть. Вечер провел у миссис Бартон, которая живет со мной по соседству. День сегодня выдался восхитительный, и я основательно погулял, гадая при этом, гуляют ли МД в то же самое время, что и Престо. — Этот лист бумаги не стоил мне ни фартинга, я разжился им в канцелярии секретаря. Я уж не чаю дождаться завтрашнего утра, чтобы узнать, как лорд-казначей провел эту ночь, и услышать, что ему стало лучше. Без него мы все погибли; так что молитесь за него, слышите, сударыни, и не засиживайтесь слишком поздно у декана.

26. Пообедал у миссис Ван, потому что погода была такая скверная и я настолько в последнее время занят, что не имею никакой возможности обедать с вельможами; да и кроме того, я отваживаюсь теперь есть только самую малость, чтобы не причинить вреда голове, с которой сейчас обстоит получше. Лорд-казначей сильно хворает, но я все же надеюсь, что серьезная опасность ему не грозит. С этими вигами нет никакого сладу, до того они неистовствуют против заключения мира, я однако же в самом недалеком будущем остужу их пыл так, что они надолго запомнят. До сих пор не имею известий от епископа Клогерского, получил ли он статуэтки. Я написал ему еще шесть недель тому назад, но он, видно, очень уж занят своим парламентом. На ваше письмо я пока еще не стану отвечать, что бы вы там ни говорили, негодные девчонки.

27. Совсем забыл нынче утром пойти по одному делу, и теперь это займет у меня вдвое больше времени, и, кроме того, мне пришлось до четырех просидеть в канцелярии секретаря, и я упустил таким образом возможность где-нибудь пообедать, а посему отправился к миссис Ван и потребовал подать мне три селедки; я очень к ним пристрастился, и потом это легкая пища; кроме того мне предстоял еще ужин у леди Эшбернхем, но эта шлюха не заехала за нами в своей карете, как обещала, а только послала сказать, что ждет нас, так что я велел передать ей мои извинения. День сегодня выдался очень дождливый, а утро было такое прекрасное, что я не удержался от соблазна обновить шляпу. По дороге в парк я встретил Ли и Стерна. Ли объявил, что если ему удастся уговорить Стерна, то не далее, как через десять дней, они оба уедут в Ирландию; так что я пошлю с ним все, что приготовил для МД; я попросил его также разузнать о судьбе посылки. Стерн выказал в этом деле такую небрежность, что его убить мало; хотя, впрочем, я сам в этом повинен.

29. Весь сегодняшний ужасно дождливый день я провел с моим другом Льюисом, будучи занят весьма важным делом; с ним я и пообедал и, воротясь домой в седьмом часу, подумал, что неплохо бы немного развлечься после трудов праведных. Увидя в моей комнате томик пьес Конгрива, которые Патрик взял почитать, я заглянул в него и от нечего делать как последний олух и болван просидел над ним до полуночи; слыханное ли дело! Чтобы я еще раз когда-нибудь себе такое позволил. Как вы вскоре услышите, посол императора граф Галлас попал у нас в немилость: королева приказала своим министрам прекратить с ним всякие сношения: причиной тому оскорбительное письмо, отправленное этим дуралеем государственному секретарю лорду Дармуту, в котором он выражает сожаление о предпринятых нами действиях, направленных к миру; кроме того, он постоянно поддерживает тесные доверительные отношения с лордом Уортоном, Сандерлендом и прочими из прошлого кабинета министров. Вы, я полагаю, уже склоняетесь к мысли, что никакого мира вообще не будет; здешние виги, например, убеждены, что мир невозможен, и акции опять упали. Я, однако же, уверен, что он будет заключен, если только Франция не водит нас за нос, так что вы вполне можете рискнуть и заключить пари с любым из знакомых вам вигов, что еще одной кампании не бывать. Вы выиграете при этом куда больше, чем в ломбер, слышите, сударыня. — Я допустил пропуск в дневнике, ничего не рассказав вам о вчерашнем дне, и намеревался восполнить это нынче утром, но вот забыл. Обедал вчера у Гарри Кута с лордом Гэттоном, мистером Финчем — сыном лорда Ноттингема, и сэром Эндрю Фаунтейном. Я скоро расстался с ними, но слыхал, что они просидели до двух часов утра и изрядно все нагрузились. Так что, доброй вам ночи за прошлую ночь и доброй ночи за эту. Ах ты, незадачливый простофиля, и не стыдно тебе перед молодыми дамами, так все перепутать? Дня через три или четыре у меня начнут топить камин, скорей бы уже, ох-хо-хо.

30. Был нынче в Сити, где условился кое о чем с типографом, а завтра весь день буду занят тем же делом с господином секретарем. Больше ничего вам сейчас об этом не скажу, но только министры рассчитывают, что оно принесет огромную пользу и откроет глаза всей нации, половину которой настроили против мира. Нынешнее поколение, за вычетом очень немногих, помнит только войну и налоги, и они считают, что все это в порядке вещей; а ведь мы несомненно самый разоренный народ в Европе, и я, как мне кажется, смогу со всей неопровержимостью это показать. Впрочем, я совсем забыл, что не собирался рассказывать вам ни того, что я намерен делать, ни того, что я делать не намерен, а посему оставьте меня, пожалуйста, в покое и отправляйтесь к Стойтам и передайте мой нижайший поклон тетушке Стоит и Кэтрин. Я люблю тетушку Стоит куда больше, нежели тетушку Уоллс. К слову сказать, а кто мне заплатит за этот зеленый передник? Я был бы непрочь получить деньги; он стоит десять шиллингов и шесть пенсов. По-моему, это чертовски дорого за такой пустяк, но меня уверяли, что английский шелк будет мяться и еще бог весть что. Кроме того, сюда входит цена за шитье. Он настоящий итальянский. Я передал его Ли вместе с памфлетами, а «Разные сочинения…» и очки пошлю ему дня через два. Я послал бы больше, но, поверите ли, я впал сейчас в отчаянную нищету.

31. Дьявол побери этого секретаря! Придя к нему нынче утром, я уже застал у него целую компанию; сегодня мы обедаем у Прайора, объявляет он, а уж после обеда займемся нашими делами; в два Прайор присылает сказать, что он приглашен в другое место, тогда мы с секретарем отправляемся обедать к бригадному генералу Бриттону, где просиживаем до восьми, секретарь приходит в чрезвычайно веселое расположение духа, и в результате воз и ныне там; мало того, ему, видите ли, необходимо спешно повидать леди Джерси, — и мы расстаемся, даже не условившись о новой встрече. Вот в чем беда всех нынешних министров: они смертельно докучают мне просьбами о помощи, полностью перекладывая на меня груз своих забот, и при этом упускают одну возможность за другой. Лорд-казначей с каждым днем поправляется, хотя и медленно; надеюсь, что теперь он будет больше беречься. Прошу вас, передайте Парвисолу, чтобы он как можно скорее прислал мне вексель на двадцать фунтов, потому что я нуждаюсь в деньгах. Мне нужны деньги, и у меня будут деньги, слышите, сударыни!

1 ноября. Я отправился нынче в Сити, чтобы уладить кое-что со Стрэтфордом и заодно пообедать с ним, но оказалось, что он уже приглашен, и я в сердцах решил, что ни с кем другим из знакомых мне купцов обедать не стану, и потому отправился к своему типографу, у которого слегка перекусил и завершил с ним одну злокозненную затею. Очки и «Разные сочинения…» я получу завтра и тогда передам их Ли. Погожий день всегда побуждает меня пройтись пешком в Сити, если только удается выкроить время, потому что это прекрасный моцион, а моцион для меня полезнее всех пилюль. Голова моя с тех пор больше не давала себя знать, разве только по временам самую малость и то не пойму, чем именно; однако я чрезвычайно воздержан во всем, особенно теперь, когда лорд-казначей болеет, а министры чаще всего пребывают в Хэмптон-Корте и секретарь еще не обосновался в своем доме; обеды же с многими из моих старых знакомых мне ненавистны. Один малый был схвачен в тот момент, когда он выходил из дома, где размещается Ост-Индская компания, с деньгами и векселями на шестнадцать тысяч фунтов; ему удалось бы благополучно улизнуть, но его так мучила жажда, что он не выдержал и выбрался оттуда раньше, нежели следовало, вот тут-то его и схватили. Впрочем, какое до всего этого дело нашим МД? Я был бы не прочь, если бы эти денежки достались нам с вами, при условии, разумеется, что это никак не будет во вред Ост-Индской компании, ведь не зря, как вам известно, сказано — не позарься на чужое и прочее. В последние две недели погода у нас очень уж переменчивая; то погожий день, то дождливый; нынешний был очень славный, и я прогулялся четыре мили и хотел бы, чтобы МД сделали то же самое, слышите, ленивые замарашки.

2. Дождь лил сегодня весь день continuenclo [не переставая (итал.).], и я отправился в портшезе пообедать у миссис Ван, как имею обыкновение делать в дождливые дни, однако обратно я ухитрился добраться пешком. Я веду сейчас чрезвычайно уединенный образ жизни, очень редко делаю визиты, вижусь с очень немногими людьми и не читаю никаких газет. Сожалею, что отправил вам «Экзаминер», потому что типограф собирается издать его небольшим томом; судя по всему, автор слишком самолюбив, чтобы печатать его по подписке, хотя друзья предлагали ему это и уверяли, что он получил бы верных пятьсот фунтов. «Спектэйтор» тоже вскоре выйдет двумя отдельными изданиями — в больших томах и малых, из чего я заключаю, что они намерены распрощаться с ним; да и то сказать, он уже несколько приелся публике, хотя отдельные номера весьма недурно написаны. У нас сейчас ровно никаких новостей, заслуживающих того, чтобы сообщить их в конце письма. У королевы был небольшой приступ подагры. Я предполагал, что у лорда-казначея то же самое, однако Рэдклиф сказал мне вчера, что у него был приступ ревматизма в колене и ступне; он, однако же, поправляется и надеюсь, что в самом непродолжительном времени станет выходить. Мне сказали, что министры намерены до открытия сессии парламента, которая начнется тринадцатого числа текущего месяца, произвести замещение нескольких должностей. Не по душе мне их политика, а, может, я просто ее не понимаю. К тому же, если лорд-казначей в ближайшие дни не поправится, то им придется объявить об этих назначениях как раз накануне сессии. Но ведь другого такого медлителя, как он, не сыщешь в целом мире.

3. Сегодня славный день, и я недурно прогулялся. Я набил карманы секретаря бумагами; он сегодня уехал на некоторое время в Хэмптон-Корт, где ему предстоит прочитать и одобрить их. Для меня там нет подходящего помещения, и потому сам я не могу поехать; городок этот невелик, и жить там было бы для меня и накладно и неудобно. Лорд-казначей очень скверно провел последнюю ночь, его донимала мучительная боль в колене и ступне, но сегодня немного отпустило. — Так вот, я отправился навестить Прайора относительно одного дела, так вот, его не оказалось дома, так вот, сэр Эндрю Фаунтейн уговорил меня опять пообедать нынче у миссис Ван, и я рано возвратился домой, памятуя о том, что это письмо должно быть сегодня вечером отправлено и что я еще должен вдобавок ответить на письмо МД. О господи, да где же оно? Дайте-ка взглянуть; так, так, вот оно где. А вы, видно, без особой охоты так скоро взялись мне писать. Чума забери ее вексель. Эта особа хочет, чтобы я как-нибудь ухитрился получить по нему деньги, и я просто не знаю, как мне теперь быть. Я словно лукавый раб из евангельской притчи, который ответил своему господину: «Вот тебе твое — я хранил его, завернувши в платок». Как же, как же, я уже наслышан о вашем новом мэре. А теперь я развлеку вас каламбуром: торговец рыбой задолжал как-то одному человеку две кроны, и вот он послал ему одного протухшего линя, да… десять шил и стал после этого уверять, что они будто бы в расчете — как это могло получиться, а? Ну-ка отгадайте, потому что я ни за что вам не скажу; ну, кто из вас отгадает? Так вот, возвращаясь к тому, что я уже говорил вам перед тем, какое мне собственно дело до того, кто у вас будет мэром? Думаю, что Форд может с уверенностью сказать Форбсу, что я возвращусь в Ирландию либо накануне Рождества, либо вскоре после него. Весьма сожалею, что вы не досказали вашу историю насчет: «Дай бог, чтобы ты и вправду был Джон», я никогда в жизни ее не слыхал и понятия не имею, о чем она. — Ах Стелла, ручаюсь, что когда вы это писали вы заглянули в свою Библию, чтобы найти получше выражение. Да, то, что вам рассказали, будто секретарь ставит меня в пример, совершеннейшая правда; «никогда об этом не слыхали» — что ж, оно и неудивительно, каким образом вы могли бы об этом услыхать? И разве возможно рассказать вам хотя бы сотую часть того, что у нас здесь происходит, когда мы собираемся все вместе? Секретарь держится со мной так же непринужденно, как бывало мистер Аддисон. Я частенько вспоминаю, как сэр Уильям Темпл тщеславился тем, что был некогда государственным секретарем. Я почитаю мистера Сент-Джона самым выдающимся молодым человеком из всех, каких я когда-либо знавал; ум, одаренность, красота, проницательность, образованность и превосходный вкус; он лучший оратор палаты общин, восхитительный собеседник, чрезвычайно любезный и с прекрасными манерами, щедр и презирает деньги. Единственный его недостаток заключается в том, что он имеет обыкновение жаловаться своим друзьям на чрезмерное бремя государственных дел, что несколько смахивает на притворство, и, кроме того, уж слишком он старается совместить в себе человека светского и любящего пожить в свое удовольствие с человеком дела. Насколько он правдив и прямодушен, судить не берусь. Будучи всего лишь тридцати двух лет от роду, он уже второй год как занимает пост государственного секретаря. Разве это не удивительно? Каковы его отношения с королевой и лордом-казначеем, я уже рассказывал вам раньше. Таков его портрет, и вам, я полагаю, будет небезынтересно прочесть эти строки. Я написал архиепископу Дублинскому и епископам Клойнскому и Клогерскому одновременно еще пять недель тому назад из Виндзора; надеюсь, они получили мои письма; разузнайте, пожалуйста, получил ли мое письмо епископ Клогерский. — Шиш вашему врачу и всем его советам, мадам Дингли; разве только мне станет хуже, вот тогда я, возможно, его послушаюсь, а до тех пор я предпочитаю полагаться на умеренность и прогулки. А что касается ваших падающих листьев, то какое мне собственно дело до того, когда они начали падать? Мне от души жаль видеть, как они падают, но с какой стати я должен принимать лекарства только потому, что с деревьев начали падать листья? Уверяю вас, от этого они падать не перестанут. А если кто-то упал с лошади. Мне что ж, тоже лекарство принимать? — Мои рассуждения, возможно, выведут вас из себя, но поверьте, это поистине справедливый довод, опровергнуть который невозможно. — Я от всего сердца рад услышать, что бедняжка Стелла чувствует себя лучше. Не пренебрегайте верховой ездой и прогулками, патен своих не щадите, а пилюли все подальше отложите, истопчите башмаки и оставьте кларет. Ну как, отгадали вы мой каламбур насчет торговца рыбой? Не читайте дальше ни слова, пока не догадаетесь, в чем там соль. Вы говорите, что Стелла очень похорошела? И стала толстушкой? Я передал Ли целую кипу «Экзаминеров»; первые тринадцать номеров были сочинены разными людьми, причем одни — недурно, а другие — скверно, потом идут тридцать три номера подряд, написанные одним и тем же автором, что вместе составляет сорок шесть, после чего этот автор, уж кто бы он там ни был, перестал их сочинять, желая, видимо, сбить с толку отгадчиков, а последние шесть номеров сочинены одной женщиной. Кроме того, я посылаю вам отчет о деле Гискара, написанный той же дамой, но все обстоятельства были сообщены ей Престо; потом «Ответ на „Письмо, адресованное лордам, касательно Грэга“», написанный Престо; его же «Поездка Прайора»; потом «Защита герцога Мальборо», полностью принадлежащая перу этой дамы; потом «Комментарии по поводу проповеди Гэйра» той же дамы, которой Престо только передал через типографа кое-какие соображения. Затем «Разные сочинения…», передник для Стеллы, фунт шоколада без сахара для Стеллы, потом славная терка для нюхательного табака из слоловой кости, которую миссис Сент-Джон просила передать Дингли, и большой жгут табаку, который ей следует припрятать и скромно отрезать от него по мере надобности небольшие порции и, наконец, четыре пары очков бог весть для кого. Таков перечень предметов, которые, я надеюсь, вы получите в целости и сохранности. О, право же, у меня с миссис Мэшем очень хорошие отношения; мы даже с ней обмениваемся письмами, но только деловыми; мне казалось, я уже говорил вам об этом раньше; простите, пожалуйста, в таком случае мою забывчивость: бедняга Престо тут ничего не может поделать. Деньги будут отправлены Дингли, как только Тук их получит. Ну вот, кажется, я на все ответил, и весь лист исписан; наконец-то я опять закончил письмо в положенный день недели, так что следующее я отправлю в этот же день ровно две недели спустя. — Ах вы проказницы, да ведь две кроны составляют десять шил-лин-гов, но вы такие глупенькие, что никогда бы не догадались. Прощайте и прочее и прочее.