Оксана
Ура! 18 число! Полная свобода на даче за линией города! Ну, еще как сказать, за линией. Моя дача была в городе, хотя тут он уже и городом не считался. Тут гораздо тише… Дачная полоса располагалась почти под покровом соснового леса. На некоторых участках даже можно было увидеть сосны, говорившие о том, что их род тут главный над всеми остальными. «Даже человек над нами, гордыми, не властен», — словно с пафосом говорили они. Ну что ж, мы им верили и не трогали это сосновое царство. Воздух был пропитан летней свежестью, отовсюду раздавалось пение птиц, а кое-где и магнитофона. Недавно прошла гроза, и на деревьях еще сохранились признаки ее гнева. Даже солнце выглядывало из-за облаков как-то робко, словно приглядываясь, нет ли впереди еще какой-нибудь черной злой тучи. Несмотря на то, что был полдень, на улице было достаточно прохладно. Сильный ветер с азартом сбивал листья с верхушек деревьев, а капли, оставшиеся после дождя, падали на землю, пугая местную мелкую живность своим неожиданным визитом вниз. Мирная картина. Надо заметить, что в этом бору были не только сосны. Их разбавляли березки, ели, молодые и старые дубы. Около обрыва можно было встретить даже малинники, куда так любили ходить дачники за ягодами. Неподалеку протекала речка серебристой змейкой. Не Волга, но по местным размерам она была достаточно широкой и глубокой. Искупаться можно было просто на славу, так сказать. После прошедшего дождя река выглядела пафосной и спокойной, хотя еще вчера была агрессивно настроена против местных жителей, мешая им нормально отдохнуть, то и дело, намереваясь смыть их своим быстрым течением.
Я вышла из машины, немного поежившись и закутавшись в красный шарф, который был вовсе не шарф, а нечто среднее между шалью и шарфом ярко-красного цвета.
— Ура, да здравствуют полноценные каникулы! — сказала я сама себе, осматриваясь кругом. После шума города это место казалось тихим.
— Теперь да, — улыбнулась мама, захлопывая дверцу машины. — Ну, хоть экзамены хорошо сдала. Это главное.
— И не говори, — согласилась я, вспоминая, какой ужас на меня навел пятый билет по биологии. Но, собравшись, я ответила его все-таки на «отлично». Честно говоря, до сих пор не пойму как умудрилась сдать экзамен. Ведь вопрос о грибах — программа 6 класса, а на подготовке повторили этот вопрос всего однажды. И то поверхностно. Хорошо, что еще только два основных предмета в виде ГИА сделали. А не все, хотя слухи были.
Мама открыла багажник, и я с таким видом покосилась на свою перегруженную школьную сумку (на этот раз там учебников вообще не было), что можно было подумать, будто в ней находится злая очковая кобра, которая любит кусаться. Особенно когда не в духе. Тяжело вздохнув, я вытащила сумку и отправилась открывать железную калитку. Благо, ключи спрятались лишь в кармане — вовремя перед поездкой вспомнила, что их надо вынуть и переложить, а то потом придется всю сумку переворошить. Калитка встретила меня недовольным лязгом и открылась. Ветер меня тут же попытался прогнать недовольным порывом, взметая пыль со всех сторон, но очень скоро понял, что не на ту напал и успокоился. Я протерла глаза от пыли и прошла дальше на участок. Сам дом находился в центре участка, а вокруг него расположились грядки. Некоторые были сделаны даже в форме буквы «Г». Мне иногда казалась странной фантазия мамы. Она не особо любила стандартность, и как только дело касалось цветочных насаждений, то грядки превращались тут же в буквы, цифры, снежинки и тому подобное. Со стороны выглядело это красиво, но пока такие грядки сделаешь — потратишь немало нервов. В этот раз меня спасли экзамены от возни на дачи, но теперь, похоже, от нее не спасет уже ничто. Я с интересом рассматривала грядки и цветочки, любуясь ими и поражаясь фантазии мамы снова. Дядю мне стало даже жалко немного. Теперь я понимаю, почему от него нет вестей уже больше недели. Взобравшись по небольшой лесенке на открытую всем ветрам веранду, я открыла дверь уже в дом. Гостиная меня встретила идеальным порядком. Мама терпеть не могла валяющихся где-то вещей, и всегда все убирала. После одной такой капитальной приборки я в свою комнату ее больше не пускаю — потом вечно ничего найти в этом порядке не могу. Гостиная представляла собой просторное помещение с большим круглым столом в центре, диваном с кучей подушек, который стоял у стены, между окнами с пафосом расположились два кресла с глубокой спинкой. Между ними стоял стеклянный журнальный столик с торшером, раскинувший свой абажур между двумя спинками кресел. Резные подлокотники отливали на солнце золотом, подчеркивая царственность дерева, из которого они были сделаны. На стене висел плазменный телевизор, с глубокой кривой царапиной строго по диагонали — из правого верхнего угла — в левый нижний. Над диваном нависла Дамокловым мечом репродукция картины Репина «Не ждали». И действительно, название картину полностью оправдывало — когда никто не ожидал, она обязательно падала кому-нибудь на голову. Даже приколачивание гвоздиком не спасало картину от этой участи. Пол являл собой ковровое царство. Откуда они взялись — непонятно. Известно было лишь то, что на чердаке они лежали с незапамятных времен, а мама просто пустила их в оборот. Обои на стенах нежного салатового цвета успокаивали глаза и нервы. Почти вся мебель, за исключением столов, имела изумрудный оттенок. Также тут располагалось нечто похожее на стеклянный шкаф, где хранились ненужные вещи из раздела «на всякий случай». В них входили книги советского издания, половина уцелевшего сервиза, электроника, находившаяся на последнем издыхании и мелочи из разряда шурупчиков, винтиков и многих еще строительных прибамбасов. И что самое смешное, в этом шкафу все было в идеальном порядке. Но мне казалось, что это анархический порядок, ибо нормальный шкаф должен содержать что-то одно из этого спектра мелочей быта. Около стола стояли два деревянных стула с отломанными верхами спинок, которые закодированы были под нормальные. Всего лишь-то и надо было подключить фантазию, взять инструменты и — вуаля! Готово! Необычно, но стулья-то жалко было. Табуретки из них было делать неинтересно — слишком все просто и предсказуемо. В общем, девиз нашей семьи: «Голь на выдумки хитра». Около дивана косил лиловым глазом проем в узкий коридор. А от него шли двери уже в кухню, санчасть, если выражаться более корректно, и мамину комнату. Помимо, в этом узком холле еще располагалась винтовая лестница на чердак, оборудованный под несколько небольших комнат, которые по честному распределению принадлежали мне, дяде и одна комната отводилась для двоих его сыновей. В комнатах существовали еще, так сказать, проходные двери, соединяющие комнаты между собой. Такую дверку в свою комнату я предпочитала либо запирать на ключ, а если его отнимали, то просто придвигала кровать. Просто у моего двоюродного брата была нехорошая привычка пугать меня вампирами. Особенно, когда я была помладше. Это сейчас он вырос, но иногда соблазн поиздеваться над младшей двоюродной сестренкой слишком велик.
Я в небольшом холле, который почти сливался с гостиной так, что было не отличить, где холл, а где сама гостиная, скинула туфли и забросила сумку на диван. Потом упала на нее сверху сама, зарывшись носом в кучу подушек, говоря всем своим видом, что бобик сдох.
— Преодолела порог — и уже смертельно устала? — поинтересовалась мама с насмешкой.
— Ага, — отозвалась я из-под копны подушек. Тут же меня обрадовали еще больше:
— Вставай, соня. Тебе еще сумку с вещами свою забрать надо.
— Потооом. Мне бы еще с этим разобраться, — Я бултыхнула рукой, в которой держала ручку сумки. — Но мне на второй этаж лень идти.
— Ничего не знаю! Всю дорогу ехала в машине — не устала.
— А я, может, спать хочу, — хитро прищурившись, ответила я. Просто мне хотелось поскорее все забросить и идти гулять. На время сдачи экзаменов мне было не до Эйвери и Лизаветы — моих лучших подруг. Учились мы тоже в одной школе, но Айва (сокращенно от Эйвери) закончила уже 10 класс, а Лиза — всего лишь восьмой. Я заняла золотую середину между ними, закончив 9.
— Ничего не знаю. Пока вещи не разберешь — гулять не отпущу, — Маму было не так просто провести. Вздохнув, я перекинула сумку через плечо и направилась на второй этаж. Сначала я занесла туда одну сумку со своими личными причиндалами, а потом прошла за сумкой с вещами, которая еще находилась в машине. За второй заход я все свои вещи принесла. Осталось их только разобрать.
Моя комната являла собой небольшое помещение, с кроватью у чердачного арочного окна, которое имело множество деревянных перекрытий. При желании его можно было закрыть даже занавеской цвета морской волны. Здесь ковров на полу уже не было. Обычный паркет. В меру упитанный ящиками стол находился около двери. Сейчас он пустовал, но когда я стану разгребать свои вещи, то не факт, что все они поместятся в ящики. Половина вещей, так или иначе, останется либо в сумке, либо на столе. Тут же пристроился напротив небольшой комод, куда я складывала уже атрибуты одежды. Он уже местами облез, но это не мешало ему выглядеть величественно на этом маленьком кусочке квадратных метров среди всего остального. Одна бра расположилась над столом, а ее сестра-близнец — над комодом. В комнате я только спала или находилась в состоянии крайней депрессии, что случалось крайне редко, ибо соскучиться на даче было невозможно. В основном я проводила время либо с подругами, либо на огороде, помогая маме.
Вся разборка вещей заняла около пары часов. Тени удлинились, свидетельствуя о том, что уже два часа дня. Я посмотрела в окно и заметила невдалеке местного красавчика. Мне всегда было интересно, что он тут делает, ибо у него была возможность вполне пробиться в столице с его хваткой и внешностью. Чуть кудрявые светлые волосы, зеленые глаза, на лице всегда тень улыбки, мягкие черты лица, высокий рост, слаженная, не сверкающая мышцами, фигура, но, несмотря на это, он может вполне сдать сдачи. Достойный соперник. Как-то мне довелось наблюдать потасовку его и Димки. Второй оказался явно в проигрышном положении, хотя и ходил во множество клубов и потом занимался еще дома. Движениями Артема можно было просто залюбоваться. Он уклонялся легко ото всех ударов Димы, мастерски их блокируя. Словно он смеялся над моим двоюродным братом. Их разнял дядя. Надо сказать, что Артем очень нравился мне, но я не решалась с ним заговорить, считая, что у него полным-полно девушек. Не хотела быть еще одной назойливой мухой, просто продолжая наблюдать за ним издалека.
Одевался парень всегда неброско — как правило, футболки с каким-нибудь изображением и джинсы. Я его наблюдала только летом. И только в этой местности. Словно он чего-то ждал, но вот чего… хотя не суть важно. Меня это как-то не особо волнует. Словно заметив, что за ним наблюдают, Артем обернулся в мою сторону. Я тут же поспешила задернуть занавеску, ибо меня он почему-то пугал. Не могу объяснить своего страха. Его тяжелый взгляд уже заставлял себя ощущать жертвой, загнанной в угол. А, может, то же самое чувствуют те, кто понимает, что у него просто нет шансов. Уняв свой внезапно подскочивший пульс, я слезла с кровати и отправилась вниз, учуяв, как хищный зверь добычу, запах курицы и картошки с кухни.
— Я разобралась, — сообщила я с таким видом, будто только что сдала ЕГЭ на 100 баллов и заявила при этом, что проверяющее схалтурили.
— Я рада за тебя. А теперь есть и сегодня можешь делать что хочешь, — с улыбкой ответила мама. Я кивнула, улыбнувшись в ответ.
— А дядя не обещался приехать? — спросила я.
— У него дела, — ответила мама, снова отвернувшись к плите. Я кивнула, уже поняв, что про дела дяди мне ничего не расскажут. В этом вопросе мама считала, что мое непосвещение будет гораздо выгодней, нежели знание. После обеда, я отправилась гулять. Сначала просто по окрестностям. Любила побродить одна на природе. Мой путь лежал на данный момент к речке. Сейчас уже было не так прохладно как днем, но порывистый северный ветер продолжал иногда наносить с ехидством удары в спину. Я прошла вдоль кромки воды, изредка касаясь ее ногами. Пока ноги еще к холоду не привыкли, так что как только я ее касалась, то тут же мурашки пробегали по всему телу. Спустя минут пять я уже стояла по колено в воде и рассматривала дно через прозрачную воду. Потом плавно переключилась на свое отражение, которое меня не совсем устраивало, но я давно забыла про свои дефекты и не обращала на них внимания. И избегала всех зеркальных поверхностей. В отражении была девушка на вид лет 18, с темными волосами до середины спины с отливом в медный. Пару локонов лежали не плечах, скрывая уши и сережки в форме ромбиков из серебра длиной до самых плеч. Янтарные глаза смотрели грустным взглядом мечтательницы, давно разочаровавшейся в реальном мире. Лицо имело резковатые черты лица, что придавало немного во внешности то ли невысказанного возмущения, то ли непонятного происхождения огонька ярости. Средний рост, стройная фигура с резкими чертами, которые сочетались с некоторыми мягкими элементами. Хе-хе, какая-то я странная, что-то из раздела «совместить несовместимое». На левой руке красовался шрам — результат знакомства с испугавшейся кошкой.
Что касается одежды, то тут я подбирала в меру броские цвета, которые подходили мне. Темно-синие бриджи, оформленные под джинс, сочетались с желтой блузой, очерчивающей фигуру. Сделанная красным, под кровь, надпись гласила: «Cold heart and hot blood». Не про меня конечно, но стиль мне определенно нравился. На ногах легкие босоножки, которых я даже не ощущала на своих ногах — одна подошва и шнурки, которые помогали держать конструкцию так сказать на ноге. Шнуровка доходила до середины голени.
Забыла сказать, что на обеих руках было по кольцу. На правой руке среднего пальца кольцо представляло собой обсидиан с черепом посредине, который был сделан из настоящей кости. «Не повезло кому-то» — с сочувствием думала всегда я, смотря на череп. Чья-то часть кости теперь красовалась у меня на кольце. Второе было сделано из серебра, и посредине был уже не череп, а небольшой топаз, померкший от времени до желтоватого оттенка. А на груди висел кулон… Он был со мной с детства, и с тех пор я никогда с ним не расставалась. Даже не знаю, что меня так привлекло в шарике янтаря, окантованным полумесяцем из серебра. С виду простой, но что-то было… Иногда мне даже казалось, что я получаю от него силу, хотя это вряд ли… просто мания какая-то… В конце концов, я просто списала все на то, что кулон мне просто нравится и не более того, тем более, что он один в природе такой. Эксклюзив!
Внезапно я ощутила на себе чей-то внимательный взгляд. Как будто кто-то хотел просверлить в моей спине дырку и посмотреть, что находится за мной. Я обернулась, отвлекшись от созерцания своего отражения, и заметила в тени деревьев Артема. Стало как-то не по себе даже… Сердце предательски забилось сильнее. Кровь разошлась теплом по венам внутри. А он усмехнулся, как будто знал, что со мной происходит… Как будто знал, что меня ждет… Как будто смеялся… Как будто…
В следующий момент я ощутила что мне нечем дышать. Холод сковал все тело. Не успев еще поток своих мыслей направить в другое русло, я испугалась, нафантазировав такого, что Стивен Кинг нервно курит в сторонке. Резко сев в воде, я медленно подняла взгляд на хохочущую Лизу и стоящую рядом Эйвери. Усмехнувшись больше своим страхам, я тихо произнесла ласковым голосом, от которого ничего хорошего ждать не приходится:
— Я даже не буду спрашивать, кто из вас двоих это сделал… Лиза, лапуля, иди сюда, — Я поманила ее пальцем. Та, сделав вид невинного ангела, скрылась за Эйвери.
— Неее, мне водные процедуры назначены завтра, — хихикнула он, выглянув из-за подруги. — И вообще, тебе злиться вредно.
— А кто сказал, что я злюсь? — весело огрызнулась я. — Я праведно негодую! Кстати, за твоей спиной, находится наш местный красавчик, — сладко изрекла я, имея в виду Артема. Лизу он всегда интересовал как объект для множества красноречивых афоризмов и всяких шуточек. Я это знала и решила сейчас этим воспользоваться.
— Где он? — Пока Лиза заинтересованно осматривалась по сторонам, я жестом попросила Эйвери отойти. Усмехнувшись, она мне подмигнула и одними губами сказала: «Я сама». Да, тяжелый случай. Видимо, пока меня не было, горячий разум Лизы успел довести и ее до точки кипения. Резко присев, она дернула Лизу за ноги и та с визгом улетела в возу, взметнув столб воды. Мне уже было ничего не страшно, а вот вполне еще сухая Эйвери еле успела отбежать на берег. Сердитая Лиза вынырнула из глубин воды, отфыркиваясь от воды.
— Что? Значит, ты меня предала? — сузив зеленые глаза, она посмотрела на Эйвери.
— Зато мы квиты, — произнесла я с самым безучастным видом, любуясь безоблачным небом.
— Ну я же случааайно… Тем более, что ты так кого-то высматривала в стороне темных деревьев, что я не удержалась от соблазна тебя искупать, — с видом крайне обиженного ребенка проговорила Лизаветка. Я фыркнула и обрызгала ее прохладной водой.
— Оригинальное приветствие, нечего сказать! — отозвалась я, поднимаясь на ноги и выжимая одежду от воды насколько это представлялось возможным. Оказалось, что не особо.
— Я тебя не предала — по чьей вине я вчера оказалась русалочкой на мосту, где были подпилены перила? — Напомнила Лизе Эйвери. Я склонила голову и внимательно посмотрела на Лизу, потом на Эйвери, выжимая уже волосы.
— Я что-то пропустила? — поинтересовалась я у них.
— О да… приехав на день позже, чем обещала, ты пропустила очень много, — хихикнула Лиза, поднимаясь на ноги и по моему примеру начала выжимать одежду.
— Она второй день уже в Нептуна играет, — сообщила немного недовольно Эйвери. — сначала на своего отца ведро воды вылила, потом меня искупала, подпилив перила у моста…
— Неправда! Ничего я не пилила! Они уже были такими! — замотала головой протестующе Лиза.
— …а теперь вот ты… — не обратив внимания на реплику, Лизы продолжила Айва. — Но теперь и она сухой из воды не вышла, — с ноткой злорадства заметила она. Лиза надулась и демонстративно от нас отвернулась.
— А насчет красавчика ты меня надула! — заявила Лизавета, надеявшаяся найти объект для очередных подколов. Мы с Айвой понимающе переглянулись, но предпочти промолчать.
— Вообще-то нет… Он был в тени… — ответила я и кинула в ту сторону быстрый взгляд. Сейчас там уже никого не было. Но неприятный осадок остался. Внезапно все тело пронзила боль, и у меня потемнело в глазах. Сердце сдавило, словно огненным обручем. Мир куда-то исчез из-под ног. Такие приступы в последнее время у меня стали неотъемлемой частью жизни. Будто во мне жили два человека и один из них — явно не я — взывал к кому-то, прося помощи. Я ощущала это сквозь тонкую грань двух сознаний. Маме я не говорила об этом — не хотела беспокоить. Но перспектива раздвоения личности меня совсем не радовала. Холодные капли воды, попавшей на лицо, вернули меня в рамки своя. Все снова обрело краски и жизнь. Я жадно хватала ртом воздух, пытаясь унять неприятное ощущение в сердце. Его все еще продолжало покалывать.
— Оксана! — Меня снова обрызгали прохладной водой. Я закрыла глаза, ощущая, как с ресниц падают капли.
— Что? — отозвалась я, приподнимаясь на локтях. Ну вот, я снова оказалась в роли утопленницы — рухнула у самого берега. Лица у Лизы и Эйвери были весьма обеспокоенными.
— Что это было? — с тревогой спросила Лиза, склонившись надо мной.
— А… не обращай внимания… бывает иногда… сердечные приступы, — Я криво улыбнулась и села в воде. Все равно уже вся вымокла из-за некоторых, чего мне терять?
— Ничего себе «не обращай внимания»! — воскликнула Айва. — Такие вещи лечить надо… Ты была у врача?
— Эээ, не надо врача! — я протестующе схватила Эйвери за руку и опрокинула ее в воду. Столб брызг взметнулся вверх. Лиза подозрительно на меня посмотрела и возмущенно крикнула:
— Я не поняла: ты что ли притворилась?! — Я ухмыльнулась, решив скинуть настоящее на выдуманное.
— Именно! А вы поверили? — Я хохотнула и обрызгала Эйвери с Лизой водой.
— Что? Я тебя задушу, — мстительно пообещала мне Айва, потянувшись руками к моему горлу.
— Уйди от меня, Джек-Потрошитель! — Я вскочила на ноги и вышла на берег, повторно отжимаясь от воды. — Зато теперь ты с нами, — подмигнула я. — Добро пожаловать в клуб Русалочек! — Я еле сдерживалась от смеха. Ну по крайней мере все получилось обыграть как шутку. Я испытала от этого сильное облегчение.
— Я тебе за это отомщу… — пообещала Эйвери, выбираясь на берег.
— Буду ждать… — Я показала ей язык и осмотрела себя. — Ладно, поприветствовали друг друга — и хватит. Увидимся после того, как приведем себя все в порядок, — резонно заметила я. Еще чего — болеть на каникулах только не хватало… Как в подтверждении инфекции я чихнула. Эйвери согласно кивнула и перевела взгляд на Лизу, которая сошлась с нами во мнениях. Надо сказать, что они были совершенно противоположны по характеру, как и по внешности. Два разных полюса магнита. И Айва была полюсом + , а Лиза — . Я занимала между ними промежуточное положение. Эйвери по характеру была спокойной, не любила лишнее внимание, всегда пряталась в тени общества. Людей она к себе почти не подпускала, предпочитая оставаться в гордом одиночестве, но, несмотря на это Эйвери умудрилась обзавестись парнем и довольно-таки узким кругом друзей, которым она доверяла. Непроверенных людей у нее не было. Лиза же была наоборот душой компании, вечно куда-то пропадала, но надолго никогда нас с Эйвери не оставляла. И она чаще других попадала в истории, иногда даже с криминальным уклоном. Но с помощью лучших подруг она всегда выходила сухой из воды; как видно выше, очень любит розыгрыши, а так же частенько находит себе объект для многочисленных словесных опытов и экспериментов. Лиза без этого — не Лиза.
Что касается внешности, то тут тоже можно было найти немало различий. Лиза была в числе тех рыжих бестий, которым не сидится на месте. Челка ей падала на глаза, каясь длинных ресниц. Кудрявые волосы до плеч, худенькая тонкая фигурка, средний рост. С первого взгляда по ошибке ее можно было даже принять за ранимую и хрупкую девушку, но это было далеко не так. Азартный блеск сражаться и побеждать в ее зеленых глазах говорил как раз об обратном. Из украшений носила только сережки, которые были почти невесомыми. Как она сама выражалась, «чтобы не мешали плечам держать голову». В одежде часто предпочитала спортивный стиль. Даже сейчас она была в белой футболке с изображением милого дракона, у которого в лапах была табличка с надписью: «Нас невозможно сбить с пути — нам все равно куда идти» и спортивные длинные черные штаны с белыми полосами по бокам штанин.
Эйвери же в отличие от Лизы была пепельной блондинкой, но не той анекдотной конфеткой, чей образ обычно рисуется при слове «блондинка». Она как раз отличалась умом и сообразительностью, как птица Говорун. Большие карие глаза, правильные черты лица, почти никогда не улыбается — ну с нами с Лизой это редкостное исключение из правил. Может быть, она была немного упитанной, но это не делало Эйвери некрасивой. Она могла скрыть все недостатки своего тела при помощи парочки женственных вещей — таких, как свободного покроя, алая кофта с прозрачным рукавом; ворот скрывал горло, а от ворота и до груди шла шнуровка из черной ленты. Черные бриджи чуть ниже колена, на руках множество браслетов и шрамов от кошачьих когтей. Да, Эйвери была просто неисправимой кошатницей. Вот такие у меня были подруги. Не соскучишься с ними, даже если очень захочешь.
На время мы с ними разошлись. Стоило мне снова оказаться одной, как я снова уловила на себе внимательный взгляд. Но, обернувшись, я никого не увидела, но все же ощущала, что Артем здесь… Как-то непривычно его пристальное внимание к моей персоне… И это… пугало.
Артем
Я внимательным взглядом провожал девушку, притаившись на дереве. Было странно, что Госпожа выбрала именно ее: ничем непримечательная девчушка, среднестатистического фенотипа — даже и не подумаешь, что ее второе «Я», которое никак с этим миром не связано, будет столь темным и местами непредсказуемым. Но если посмотреть с другой стороны, то это даже на руку нам всем. Никто даже не заподозрит, что она реинкарнировалась. Кроме Стражей. Они всегда все знают, и первыми забьют тревогу. Знать бы где они сейчас, так жить было бы намного проще. Я был уверен, что Лоренсии просто не повезло. Смерти ее я так и не увидел, а слухи были самые невероятные. Впрочем, сегодня Госпожа Лора вернется. Я верну ее в наше общество, чтобы осуществить то, что не удалось сотню лет назад. И тогда дух Оксаны будет полностью поглощен душой Госпожи. Ведь она намного сильнее слабого неопытного человека. Я усмехнулся сам себе и спрыгнул с дерева, а после, насвистывая песенку, стал осторожно приближаться к дому Оксаны. Подойдя поближе, я настороженно остановился. У дома уже было уже не одна машина, а две. Ясно, явились ее дядюшка и двоюродный братец. Позор на мою голову — как я мог проморгать охотников?! Немного разозлившись, я сделал вид, что просто прогуливаюсь и никого трогать не собираюсь. Внезапно на меня оказался направлен пистолет. Прекрасно зная, кто это и зачем явился, я злорадно усмехнулся себе под нос. Ну, хоть есть шанс отыграться за тот инцидент, что произошел между нами в последний раз.
— Сделаешь еще шаг — я прострелю тебе сердце, — холодно и явно недружелюбно бросил мне темноволосый парень. Это был Димка — двоюродный брат Оксаны. Он был чем-то на нее похож по внешности. Те же черты, тот же цвет волос, тот же цвет глаз. Только ростом выше ее гораздо, спортивное телосложение и в меру накаченная мышечная масса. Вид немного хулиганский — взъерошенные волосы, холодный прожигающий взгляд, заставляющий недругов невольно вздрагивать и думать о том, что у него на уме. Подборка одежды у Димки осуществлялась не особо тщательно, но всегда так, чтобы она не стесняла движений. Например, как сейчас: светлая футболка, сквозь которую можно было без труда рассмотреть его мышцы, черные потертые джинсы и кроссовки, на которых уже была затерта чья-то кровь. Судя по всему, вампира. Прощай собрат…
При его словах я сделал вид, что сейчас упаду от страха на колени и запрошу пощады. Димка скрипнул зубами. Его мое поведение всегда выводило из себя.
— Ой, боюсь! Пощади меня, великий Ван Хельсинг! — с долей иронического страха произнес я. Пуля просвистела около плеча — я успел вовремя присесть и отклониться в сторону, как будто я танцевал в клубе и никто меня убивать не собирался. — Промазал, — сочувственно произнес я. — Повторишь попытку? — ехидно предложил я.
— Иди ты! — сквозь зубы процедил Димка, но пистолета, заряженного деревянными пулями, не опустил ни на сантиметр. — У меня к тебе только один вопрос: что ты тут околачиваешься вечно?!
— Вообще-то у меня тут свой домик неподалеку. Люблю свежий воздух, солнышко, природу… Сегодня пойду на пикник с друзьями… Может и ты присоединишься? — как бы в задумчивости ляпнул я, зная, что охотника разозлит это еще больше. Пытаясь успокоиться, Димка каждое слово процедил сквозь зубы:
— Я. Имею. В виду. Что. Ты. Делаешь. Именно. У нашего дома.
— А, вот ты о чем… мимо прохожу, — небрежно уронил я, подумывая, уж не убить ли мне этого горячего парня. Слишком от него всегда много проблем. И, похоже, этот раз исключением не является. Только я собрался уже приступить к задуманному, как послышались позади чьи-то шаги. По походке я определил, что это был не кто иной, как отец Димки — Альберт. Мужчина 30 лет, хотя на вид дашь и все 40 — сказалась деятельность охотника и на психологии, и на восприятии мира, и на внешности. Одет не по погоде — явно жарковато для лета. Черная рубашка, поверх которой накинута легкая куртка того же цвета с множеством декоративных молний. Черные брюки и черные остроносые ботинки — хоть сейчас на траур! Высокий рост, статная фигура и тяжелый уставший взгляд видавшего виды охотника. Вот с Альбертом никто из наших почти не связывался. Столько вампиров перебил, которые были на стороне Госпожи… как будто специально их отслеживал, а ведь это почти отборная элита рода вампирского. Ненавижу таких, как он. Основную часть помощников Лоренсии перебили Стражи, а он добивал остальных. Ехидная ухмылка пропала с моих губ, и теперь вместо нее нарисовалось нечто вроде оскала, замаскированного под милую добрую улыбку.
— Я понятия не имею, что здесь происходит, но одно я знаю наверняка: тебе лучше уйти по-хорошему, — холодно бросил Альберт мне. Угрозы в его голосе не было, он просто ставил перед фактом. Я хмыкнул и ушел, не проронив ни слова. Но как теперь вытащить свою жертву на ночную прогулку я пока не имел ни малейшего представления. В раздумьях я подошел к своему дому и остановился. Путь преграждали Кирилл и Алекс.
— Ты нашел ее? — с плохо скрываемым волнением спросил Алекс. Я, чтобы его помучить, достал из кармана сигарету, зажигалку и затянулся, успокаивая себя таким способом. Даже после смерти вредные привычки оставались, но здоровье уже не портили. Мертвым здоровье уже ни к чему.
— Да, — выдохнул я вместе с дымом. На лицах вампиров заиграла улыбка.
— Так в чем проблема? Пришить ее сейчас — и мороки меньше, — заявил вспыльчивый и всегда принимающий необдуманные решения Кирилл.
— Не торопись. Все не так просто… Она под охраной охотников. Помнишь ту девчонку, которую ты в прошлом году пытался убить здесь, а тебе помешали и вдобавок глаза лишили? — напомнил я Кириллу. Тот передернул плечами и отвернулся в сторону. Чтобы сдержать свою злость, он прошелся вдоль фасада и обратно. В тот раз я спас его шкурку от охотников, но встреча с ними навсегда оставила след от этой встречи на его лице. Глаз скрывала черная повязка, а повязку кодировала еще челка, но, несмотря на этот внешний дефект, парень не лишился привлекательности. Такой же красавец, как и все вампиры.
— Черт… ни в жизни бы не подумал, что это она. Может ошибка? — процедил он сквозь зубы. Я усмехнулся, снова затягиваясь.
— Ошибки быть не может. Я находился рядом, и сигнал был очень сильным. В любом случае, даже если это не она, не стоит упускать эту птичку… — заметил я. — Но, по-моему, вероятность того, что это она 99,99 %.
— Но 0,01 % все же есть, что мы можем ошибиться, — осторожно произнес Алекс. Я пожал плечами, выдохнув дым. Лично мое мнение уже было невозможно пошатнуть.
— И как ты намерен выкручиваться? — ехидно сказал Кирилл.
— Найду способ… В отличие от некоторых я не склонен принимать безбашенные решения, — Кирилл сверкнул в мою сторону алыми глазами, но меня это не впечатлило. — Что-нибудь придумаю. — И почти сразу в голове выстроился простой как гроб план.
Оксана
Оказавшись около дома первое, что я увидела, это еще одна машина. Я узнала ее сразу. Дядя все-таки приехал. И не он один, как оказалось. Я с улыбкой прошла в дом, настроение сразу поднялось. Теперь тут будет точно не соскучиться. Я вошла в гостиную и с легкой досадой обнаружила, что их тут нет, хотя может оно и к лучшему — вид у меня далеко не фонтан.
— Ксения, тебя где носило? — спросила мама, выходя из кухни. Только мама имела право называть меня Ксюшей, Ксенией и все что связано со второй формой моего имени, ну, пожалуй, еще и дядя. Эйвери и Лизе я не позволяла так себя переименовывать. Для них я была Оксана. Впрочем, они ничего против не имели.
— Ну как сказать… шла — упала. Очнулась уже в воде, — усмехнулась я.
— Лиза помогла? — проницательно спросила с улыбкой мама. Я кивнула. От нее выходки Лизы не скроешь — слишком уж явные следы ее деяний на мне всегда оставались. — Я сейчас вернусь! — крикнула я, поднимаясь к себе в комнату и оставляя вереницу мокрых следов на лестнице. Оказавшись там, я для начала вытерла свои темные волосы насколько смогла и переоделась в сухую одежду. Теперь на мне был уже топик темно-синего цвета на бретельках и бежевые шортики, которые прикрывала желтая сеточка, пришитая к ним. На плечах было полосатое полотенце, не позволяющее мокрым еще волосам сделать влажным топик. В правой руке хищным пыточным оружием для волос торчала расческа. Я посмотрела на нее так, как заяц смотрит на волка, зная, что минуты его жизни уже сочтены. Вздохнув, я приступила к расчесыванию. Промучившись минут пять и, лишившись множества волос в процессе орудования расческой, я решилась все-таки спуститься вниз. Там меня ждал приятный сюрприз — Димка, дядя и Андрей. Вот уж кого-кого, а последнего я тут совсем не ожидала увидеть. Для меня его явление было подобно как снегу посреди августа или тридцатиградусному морозу в начале мая.
Дело в том, что когда моя тетя — жена дяди Альберта — узнала о том, о чем я узнала сама только через полтора дня после сегодняшних событий, назовем это так, то она его бросила. А детей они так сказать честно поделили между собой — Димка остался с дядей, а Андрей — с Аделиной, которая приходилась мне тетушкой. Родители учли мнение своих детей, позволив им самим выбирать, но после развода дядя все равно часто виделся со своей уже бывшей женой. А если кто-то соскучится по маме или папе, то никаких претензий друг к другу не было — бедное дитя отправляли во временное распоряжение отца или матери. Но и сами братья тоже были не прочь повидаться. Вот такая грустная история.
В общем, я просто сделала вывод, что Андрей решил провести время со своим отцом и братом. Только вот… отличались они просто как небо и земля. В отличие от Димки Андрей был светловолос, всегда витал где-то в облаках, лицо всегда имело мечтательное и задумчивое выражение, как будто он сомневался, а в тот ли мир он вообще попал? Голубые большие глаза парня всегда смотрели на мир с какой-то детской наивностью. Ростом на целую голову ниже Димки, немного полноват, но привлекательности это его не лишало. Белая рубашка, черные брюки, девственно чистые востроносые ботинки для наших размытых дождем дорог — сразу видно, творческий гость, только что из Москвы, да еще и закончивший в придачу музыкальную школу. Андрей где-то лет с пяти начал увлекаться классической музыкой, потом постепенно кругозор его знаний о мире, ласкающем слух, стал расширяться. Юный гений был уже готов даже писать сам песни, но заявлял, что «стихи, создающие образы любви и счастья — это не мое. Я был рожден с уклоном в минор». И это было почти правдой. Создаваемые мелодии Андреем иногда оказывались чересчур мрачными и какими-то похоронными. Но мне нравилось, ибо я всегда испытывала тягу ко всему могильному и кладбищенскому.
— Кого я вижу! Привет, птичка музыкального полета! — Я быстро оказалась около него и по-сестрински обняла. Парень моргнул и неуверенно обнял меня в ответ, как будто растерявшись.
— Привет. Очень рад тебя видеть, — проговорил он, улыбнувшись, и обнял меня уже более уверенно.
— Эй, может, хватит? А то я ревновать начну, — засмеялся Димка, скрещивая на груди руки и с огоньком озорства смотря в мою сторону.
— Иди в пень! — весело отозвалась я, вместо объятия клюнув его в щеку. Дяде я просто кивнула, ибо вид у него был слишком усталый.
— Я не знаю где это, — ухмыльнулся Димка.
— Ну и молодец! А я полетела! — почти сразу я вышла из дома, вспомнив, что за неявку к Лизе меня ждет смертная казнь.
— Нормально, а?! — возмутился Димка, любивший трепать мне нервы посредством запугивания ужастиками… и отчасти претворения их в жизнь.
— Потом поболтаем! — крикнула я уже с улицы, умчавшись к подругам, которые меня ждали недалеко от дома. Но если б я знала, что «потом» значит как минимум завтра…
* * *
Дома я оказалась только ближе к 10 часам вечера, когда совсем уже замерзла. Первым делом я переоделась из шорт в теплые длинные брюки линялого вида от времени, а на плечи накинула теплую кофту с длинным рукавом полосатой раскраски, а потом уже спустилась вниз. Дядюшка расположился в кресле и читал какую-то книгу. Мама сидела напротив него и еще о чем-то спрашивала. Диалог за книгой — как мило… никогда не понимала людей, которые могут читать и непринужденно разговаривать одновременно, вникая в смысл всего и сразу. Димка куда-то запропастился, и у меня возникли не очень хорошие подозрения на его счет. Если опять готовит ловушку, то я его утром задушу подушкой, когда он будет спать. Игра в «Отелло». Мне она всегда нравилась. Особенно по утрам.
— Ужин на столе, посуду потом помоешь, — произнесла мама, кинув взгляд в мою сторону. Я с улыбкой кивнула. Сегодня ничто и никто не в силах испортить мне настроение. Ну, во всяком случае, мне так казалось. Последовав умному совету зарядить свои митохондрии энергией АТФ, я отправилась на кухню. На ужин в гордом одиночестве у меня ушло где-то минут 20. Вымытая посуда гордо поблескивала золотистой окантовкой по бокам. На ней еще оставалась вода, капавшая на пластмассовый поднос, отведенный для таких случаев. Немного подумав, чем заняться — ибо Лизу папа уволок для помощи на участке, а Эйвери оказалась на плантации клубники у себя на огороде — я взяла в руки общую тетрадь с изображением темноволосой ведьмочки в зеленом платье, стоящей у котла с зельем, карандаш и ластик, отправившись на веранду, выходящую на участок. Вид открывался огородный: по забору тянулись кусты смородины, но где-то в середине этого царства затесались кустики крыжовника. Посредине огорода гордо возвышалась теплица, пафосно раздуваясь полиэтиленовыми боками от ветра. Царствие помидоров, хе-хе. Около кустов смородины, в параллельном направлении располагались теплицы с огурцами. Пленка лениво хлопала, всем своим видом показывая, как ей все надоело в этом мире. Если она еще не съехала вниз, то только потому, что ее сдерживали веревки, перекинутые с периодом в полметра через верх невысокой теплицы. С другой стороны участка тянулась грядка с клубникой, недалеко от которой расположилась картофельная плантация, занимающая пол-участка сразу. Ближе к веранде грядки имели странные формы, ибо в них росли цветы. Многих из них я не знала. Флористикой не увлекаюсь, только генетикой из курса биологии. На том клочке земли, что остался не описанным, росли морковь, свекла и капуста. Это, так сказать, отгороженная домом часть участка. Что касается фасадной части, то она была богата больше на фруктовые деревья и цветы со странными формами грядок. Деревья в основном были яблочного содержания, но по сортам сильно отличались. Грушовку можно было спокойно снимать с ветки деревьев уже сейчас и есть как полноценный продукт яблочного производства. Я всегда любила ее. Сладкое на вкус, желтоватое по цвету и вытянутое по форме яблоко…
А веранда… Она имела вытянутую в длину форму, небольшая по ширине. Низ имел ограждение из деревянных маленьких вертикальных перекрытий, оформленных под колонны. По центру они отсутствовали, и вниз сходила небольшая белая лестница в три ступеньки. Веранда была открыта всем ветрам, но навес чуть длиннее ограждения спасал ее от дождя и другой непогоды. Деревянный пол скрипел под ногами при каждом шаге, ехидно выдавая все похождения. В правом углу стоял стол с двумя стульями. Он был легкой конструкции и не загромождал ее. В другой стороне у ограждения обиженно косила сломанной болтающейся на одной петле дверцей тумбочка, на которой стояла забытая кем-то чашка.
Шум взволнованной ветром листвы разносился по округе. Несколько желтых листьев пронеслись в какой-то нервозной спешке над теплицей и скрылись в небе. Крышу огласил грохот упавшего яблока. Улыбнувшись, я подставила ветру лицо, позволив скинуть с плеч волосы и потрепать их. Он как неопытный парикмахер коснулся их и почти сразу оставил в покое. Только я села за стол и начала рисовать нечто совсем никак не подходящее по стилистике в эту природную гармонию, как почти сразу услышала какой-то странный звук. Точнее это был даже не звук, а мелодия, как будто кто-то напевал ее. С интересом оглянувшись на дом, я подумала, что это Андрей играет, но почти сразу отмела это предположение в сторону. Рожденный в стиле минора не может наигрывать столь нежную и проникновенную мелодию. Я некоторое время продолжила рисовать, но странная мелодия никуда не исчезала, словно заезженная пластинка, поселившись в голове. Интерес, который я не смогла до конца подавить, все-таки взял свое. Спрятав тетрадку с вложенным в нее карандашом и ластиком в ящик стола, о котором, как мне казалось, знала только я, я решила сходить и посмотреть на поющего принца. Через дом идти не было особого желания, и я описала вокруг него дугу, устремившись на выход. Калитка, словно ждавшая меня, дружественно распахнулась, позволяя мне покинуть сие место. Мелодия стала звучать как будто громче. Я ощущала себя весьма странно. Сознание окутал легкий туман, ноги несли на звуки музыки меня сами. Я как будто знала, куда надо идти. Меня вела интуиция и звук. Оказавшись около той реки, где днем меня искупали, но уже в том месте, где через нее проходил мост, и не было перил по причине того, что у Лизы руки живут независимо от центра ими управления, находящимся в мозгу, я остановилась и удивленно смотрела на того, кто тут был. Артем. Я испытала странную смесь чувств: интуиция говорила, что надо бежать, а любопытство хотело узнать подробности.
— Привет, — парень оторвался от созерцания воды и посмотрел на меня. Меня словно окатили ледяной водой. Нет, он меня определенно пугает. Но, с другой стороны, такая красота пугать не может. Я кое-как справилась со своим чувством опасности.
— Привет, — пробормотала я, ощущая, как кровь приливает к голове, и щеки из-за этого приобретают насыщенный розовый оттенок. — Это… ты сейчас пел? — осторожно спросила я. Да, странно прозвучало. Сейчас меня сочтут полной идиоткой и пошлют куда подальше. И надолго.
— Странно, что ты услышала, — Артем приветливо улыбнулся и сошел с моста ко мне. Он выглядел немного уставшим, но это делало его более привлекательным. Он так быстро оказался около меня, что я и глазом моргнуть не успела. Сердце пропустило два такта и забилось в ускоренном ритме. — Хотя чему я удивляюсь?.. Ведь эта песня и предназначалась для тебя, — Его ласковый и нежный взгляд совсем меня выбил из колеи. Первый красавец, с которым мечтает быть каждая девушка… и вдруг оказывает такие знаки внимания мне. Это было приятно и странно одновременно.
— Для… меня? — В горле стало как-то сухо. Я находилась словно в тумане. Его глаза сверкали изумрудами, и, казалось, заглушали солнце. Оно казалось тусклым по сравнению с его глазами.
— Да. А тебя это так удивляет? — Не дожидаясь ответа, Артем продолжил: — Прогуляемся? — Почти сразу его рука скользнула мне на талию и цепко ухватилась за нее. Я залилась краской еще больше. Да что он делает, в конце концов?! Меня передернуло больше от его мертвецкого холода, нежели от наглости парня. Хотя отчасти и от этого тоже. — Ну, не смущайся, — рассмеялся он. — Но, знаешь, румянец тебе к лицу. Разбавляет эту бледность, достойную самих королей.
— Кто бы говорил, — пробормотала я, беря себя в руки. Артем лишь усмехнулся на мою реплику и сделал вид, что ничего не услышал. Я не знала больше сказать. Сейчас во мне снова взыграла паника и хотелось одного: сбежать из его цепких лапок куда подальше, но почти сразу легкий туман снова окутал сознание, и я решила пустить все на самотек. Гулять, так гулять! Не так уж часто ко мне подходят парни, тем более такие. Расслабившись, я почувствовала себя более свободно. Пока есть момент, надо им пользоваться. Кто знает, вдруг потом Артем растворится как туман?
— Артем, — тихо начала я, желая прояснить некоторые детали.
— Что, детка? — его холодное дыхание обожгло мне шейку, а сердце как будто снова остановилось. Артерия временно перестала подавать кровь в головной мозг.
— Аээмммм… давай без этого… — попросила я, пытаясь осторожно вырваться из его объятий, но Артем оказался проворней — его вторая рука уже покоилась на моем бедре. Я растерялась окончательно. Он издевается и намекает на непристойности или же я и правда ему нравлюсь?
— Почему? — Он склонил голову на бок, смотря мне в глаза. Ветер растрепал его светлые волосы, а заодно охладил и мою разгоряченную кожу, заставив вздрогнуть.
— Потому что мне не нравится. Прекрати наглеть, — выпалила я, сделав легкий упор запястьями на его грудную клетку, стараясь держать дистанцию таким способом. Артем улыбнулся и ответил:
— А если я скажу, что ты мне нравишься? — Я от удивления чуть не упала в воду — мы стояли почти у самой кромки. Неизвестно, что повлияло на мое решение не падать туда больше: то ли нежелание купаться, то ли то, что Артем держал очень крепко меня в своих объятиях.
— Ты шутишь? — недоверчиво пролепетала я, отказываясь в это верить. Мечты сбываются. Сколько я за ним наблюдала из окна, не надеясь даже завязать разговор. Парень кивнул.
— Вполне серьезно… что мне сделать, чтобы ты мне поверила? — Он склонился ближе ко мне и осторожно коснулся губами чуть ниже шеи. Меня словно током ударило.
— Не надо ничего делать, я уже поверила! — поспешила я произнести, а заодно и освободиться от него. На ум отчего-то пришли маньяки. Сердце, казалось, спешило совершить удары за 10 лет сразу — так быстро оно еще никогда не билось.
— Тссс… не надо так нервничать, — Воспользовавшись тем, что я ослабила упорство, Артем притянул меня так, что я не имела теперь возможности двигаться, ощущая его холодное почему-то тело своим. Меня передернуло. Попытавшись применить тактику жалостливости, я почти что взмолилась:
— Отпусти меня… Ну пожалуйста… — Я сделала круглые большие глаза а-ля аниме, посмотрев в глаза Артему. На секунду в его взгляде промелькнуло нечто вроде жалости и сожаления, но почти сразу он снова стал каким-то хищным и ласковым. Как у гиены, загнавшую укушенную в ногу антилопу тигром. Надежда на роман, вспыхнувшая внезапно, оказалась подавлена паническим чувством. Теперь я даже не понимала, хочу сбежать от него или же остаться.
— Ладно… но перед этим, ты подаришь мне поцелуй в качестве гарантии, что останешься со мной… — туманно изрек он. Я опешила. Что тут сказать? Во-первых, меня пугало его излишнее внимание к моей скромной персоне, во-вторых, я оказалась впервые в такой ситуации, где мне оказываются такие знаки внимания. В последнем опыта у меня совсем не было. Артем явно ждал от меня определенных действий, которые я делать пока не собиралась. Так и не дождавшись того, о чем попросил, он сам приступил к решительным действиям. Приподняв чуть мое лицо за подбородок, он склонился ближе. Его прикосновения были настолько легки и невесомы, что холод его рук казался просто ветром. Глаза смотрели в мои с лаской, заставляя сердце биться чаще, а конечности и язык отниматься. Мысли спутались в один большой комок и теплом разлились по телу. Артем осторожно, словно боясь спугнуть, коснулся моих губ своими. Я внезапно запоздало осознала, что совершенно не умею целоваться, но эта мысль проскользнула змейкой и потерялась в глубинах сознания в лабиринте извилин. Не совсем понимая, что делаю, я рискнула ответить на его поцелуй. Ощущение туманности снова атаковало подсознание. Казалось, что тело и разум жили совершенно отдельно друг от друга сейчас. Неожиданно для себя (и, видимо, для Артема тоже), я заключила его в объятия. Чувство нового унесло куда-то меня в мир, далекий от того, где я находилась сейчас. Вдруг я ощутила, что поцелуи Артема перешли мне на шею, и это меня отрезвило.
— Так, а теперь прекрати наглеть! — возмутилась я, сбрасывая его руки со своих бедер. Ко мне снова вернулась способность здраво мыслить. И что-то мне подсказывало, что надо бежать отсюда со всех ног. Но Артем был явно настроен на строго противоположное, но все-таки отпустил.
— Хорошо-хорошо! — Он с улыбкой поднял руки вверх, сделав вид, что сдается.
— И… до завтра. На улице холодно, да и меня дома ждут… — Я зябко поежилась, преувеличивая степень морозности. Улыбнувшись, я отправилась в сторону дома на ватных ногах. То, что произошло… можно ли это считать правдой? Или он соврал мне по причине того, что флиртовать ему не с кем?
— Подожди, — Артем подошел со спины и сомкнул руки на моем плоском животе. Меня снова передернуло от его мертвенного холода.
— Ты что такой холодный? Как айсберг в океане… — спросила я его, пытаясь осторожно расцепить пальцы и избавиться от ощущения, что меня закопали за северным полярным кругом. Артем хихикнул и положил мне свою голову на плечо.
— Какая же ты строптивая… — пробормотал он, поцеловав меня в шею около ушка. Снова легкий туман окутал разум, но в этот раз я избавилась от него быстро.
— Я не строптивая, я, в данном случае, замерзшая, — пробормотала я, чуть наклоняя голову на бок, чтобы ему удобнее было целовать меня. Эта наглость… она мне даже начинала по-своему нравиться. — Ну отпусти меня! Или я тебя стукну, — тихо сказала я, не совсем пока еще понимая, как именно я собираюсь освободиться из-под гнета Артема. Он с интересом посмотрел на меня. Мне даже показалось, что он насмехается надо мной. Официально он этого не выразил, но взгляд говорил красноречивей всякой ораторской речи.
— Ты злая какая-то сегодня… — с видом философа заметил он. Я фыркнула, пытаясь придумать способ сбежать. Все-таки панический страх победил, но пока мне этого удавалось не показывать.
— Я не злая… я в меру обозлившаяся, — со вздохом ответила я. — Ну что тебе надо?..
— Мне? — Артем ненадолго задумался, а потом улыбнулся. — То, что мне надо, возможно не понравится тебе… Даже, я бы сказал, совсем не понравится… — таинственно произнес он. Желание сбежать усилилось. Сердце снова стало биться быстрее. А хватка Артема на талии стала просто железной. Не успев толком ничего придумать, я внезапно вскрикнула от боли, резко пронзившей левую сторону шеи. Я дернулась, плохо соображая, что происходит, но меня не отпустили. Боль плавно перешла на плечо. Кровь била фонтаном из раны, забрызгивая топ и кофту. От одного вида ее количества стало плохо. Во взгляде потемнело, и я чуть не потеряла сознание. Во мне боролись жуткая паника и холодный разум. Что-то было странное тут все-таки… моя кровь не просто шла, ее высасывали из моей пробитой артерии. Собравшись с силами, я размахнулась и резко нанесла удар парню локтем под ребра. Видимо, он получился слишком сильный, ибо хватка внезапно ослабла, и я смогла освободиться. То ли от потери крови, то ли от пережитого шока, ноги отказывались меня держать.
— А, черт! — выругался Артем, распрямляясь в полный рост и ощупывая место удара. — Не сопротивлялась бы — все прошло быстро и безболезненно. Ну, относительно, — добавил он, подумав. С его губ и… длинных клыков (???) капала кровь на подбородок. Глаза у Артема светились красным цветом, как у вампира… да и все признаки говорили о том, что он тот, кого не должно в принципе существовать. Типичное представление о мире рухнуло в одночасье. Я закрыла глаза, надеясь, что это видение исчезнет, но нет… все было так, как было. Теплая кровь, бегущая из раны, быстро остывала, едва оказываясь на холодном воздухе. Кинув взгляд на плечо, я, как свежескошенная трава, рухнула у кромки воды, едва не намочив джинсы. Силы покидали, но я цеплялась за жизнь как могла. Сейчас меня больше интересовал вопрос: быть или не быть? Я не Гамлет, но умирать не хочу.
— Как мило… знаешь, в любом бы вампирском романе написали: «Из ее прокушенной артерии стекала кровь, падая на землю словно рубины. Ее взгляд выражал испуг — она не хотела умирать… Тогда вампир таинственным голосом ей предложил: „Хочешь жить вечно?..“ Она кивнула, и он поделился с ней своей кровью…». Но мы, увы, не герои романа, так что спрашивать тебя я ни о чем не буду, — заявил парень, подходя ко мне и делая надрез на запястье. Я смерила его молчаливым взглядом, в котором читался мучительный выбор между жизнью и смертью, а когда Артем оказался совсем близко, я резко нанесла удар ему ногой по лодыжке. Послышался подозрительный хруст. Парень улетел в воду, подняв фонтан брызг. Я, с трудом поднявшись на дрожащие ноги, неожиданно быстро сорвалась с места, надеясь успеть все-таки добежать до дома и скрыться в его безопасных стенах. Не потому, что мой дом — моя крепость, а потому, что все та же интуиция подсказывала, что там меня могут защитить. Сердце бешено колотилось, едва не выпрыгивая из груди. Я задыхалась. Сознание затуманивалось. Дальнейшая попытка сдвинуться с места привела к тому, что ноги запутались и отказались дальше двигаться. Все тело охватывала волна холода. До дома оставались какая-то четверть пути, но… я уже не попаду туда. С трудом приподнявшись на руках, я вздрогнула, увидев, как надо мной нависла тень. Медленно обернулась, посмотрев на преследователя. Артем смотрел на меня с неким чувством превосходства, но я улавливала за его внешним спокойствием еще и нотку бешенства. Впервые его, видимо, так унизил человек.
— Собственно, больше тебе бежать некуда. Точнее не так, ты просто не сможешь этого сделать. — Я с трудом села, кое-как удержав равновесие. В глазах начало темнеть, а мир куда-то уплывал. На язвительный ответ у меня не хватило сил. Артем спас меня от столкновения с землей, присев рядом и удержав на руках. — Добро пожаловать в темное царство. — Он надкусил запястье у себя на руке. Угасающим сознанием я успела отметить, что глаза у него стали снова зелеными, но клыки при этом никуда не исчезли.
— Нет… не надо, — услышала я свой хрипящий голос, но разве Артем меня стал слушать? Он приложил запястье к моим губам. Я попыталась отвернуться, но это ни к чему не привело. Чтобы не захлебнуться, я сделала глоток его крови. Если вспомнить множество литературных произведений, написанных на тему вампиров, то ни в одном из них можно найти упоминание о том, что обращали они людей именно посредством обмена кровью.
— З-за-че-чем те-тебе это? — дрожащим голосом осведомилась я, не в силах от слабости подняться на ноги.
— О, ты об этом никогда не узнаешь, — зловеще отозвался Артем, с интересом посмотрев на меня. Я знала, чего он ждал. И знала, что скоро его ожидания оправдаются. Первая волна боли пришла откуда-то из центра груди, но она была терпимой, — именно это я описала подругам как сердечный приступ, разыграв шутку, а вот вторая… едва только она обдала меня обжигающей волной, я изогнулась дугой, издав дикий крик, а потом сознание милостиво отключилось…