1
Не каждый, прослушивая в этот вечер телефонные разговоры, мог бы догадаться, что против бывших “бэби-старз” замышляется нечто серьезное.
Тем не менее, большинство этих звонков так или иначе были связаны с выпускниками знаменитой “Брэйн старз”.
Ровный мужской голос:
“Камилл, они определили срок? Когда он истекает?”
“По моим часам, а они точны, минут через тридцать.”
“Будь благоразумен, дождись их звонка, попроси отсрочки. Обещай все, что можешь обещать, нам нужно выиграть время”.
“Но что будет потом?”
“Мы тут кое-что прокрутили. Со мной Дон. Кое до чего мы докопались, но нам понадобится помощь”.
“Чем я могу помочь?”
“Позвони в полицейское управление. Нам срочно нужны все материалы по делу Фроста. И пусть прихватят заключение об автокатастрофе, в которой погиб Дэйв”.
“Думаешь, есть связь?..”
“Увы, Камилл. Похоже, наших оракулов в свое время обложили непомерным налогом. А еще, Камилл… Не пора ли взглянуть на ту семейную реликвию, о которой в письме упоминал Сидней Маури?”
“Это старый деревянный сундучок. С ним в свое время разъезжал по стране мой дед-аптекарь”.
“Вот и отлично. Вези к нам этот обломок прошлого!”
Хриплый мужской, явно измененный голос:
“Вы обдумали наше предложение?”
“Да”.
“Вы находите его разумным?”
“В принципе, да. Но детали… Я хотел бы взглянуть на документы, на которые вы намекали”.
“Через пару часов вы увидите кое-какие копии”.
“Где мы встретимся?”
Долгое молчание.
“Ждите нашего звонка”.
“Но…”
“Ждите нашего звонка. И не забывайте: только от вас сейчас зависит судьба торопящихся к вам из Европы гостей”.
Тот же хриплый мужской, явно измененный голос:
“Сосунок сдался. Он боится за свою бабу. Думаю, наши карманы снова наполнятся… Кстати, этот долговязый кретин из ФБНОЛ… Надеюсь, он убрался из Бэрдокка?”
“К сожалению, он опять в Бэрдокке. Правда, частным образом. На этот раз у него нет вообще никаких полномочий. Забудьте о долговязом”.
“А химик? Как вы его проморгали? Почему вы не встретили его у выхода из тюрьмы?”
“Небольшие накладки, но химик уже на крючке. Мы знаем, куда он направился. На этот раз осечки не произойдет”.
2
Память рассыпалась на куски.
Инга Альбуди видела вдруг дорогу – стремительную ленту шоссе, по обочинам кусты, а за кустами серые стены с колючкой поверху. Может, это и есть Куинсвилл?..
Чем отличается ее палата от камеры?..
Она вдруг узнавала предметы, с удивлением касалась их, в голову приходили странные сравнения.
И снова туман.
Из глубин тумана, ватного, тяжкого, ее не смогло бы выгнать даже землетрясение, но иногда сознание прояснялось само по себе, без всяких причин.
И были слова.
“Я не очень силен в мифологии…”
Кто это произнес?
“А скоро мы отправимся в путешествие…”
Что значит – путешествие? Почему отправимся? С кем? Почему доктор Макклиф настаивает на путешествии? Путешествие – это когда все вокруг движется. Может, это хорошо?..
Она не знала. Ответа на этот вопрос у нее не было.
Когда путешествуешь, все движется. Люди, вещи, страны, животные…
И страны?
А почему нет?..
Все уже двигалось, летело мимо машины. Если бы не плечистый человек, закрывший почти все окно справа, она бы видела больше.
Повернуть голову Альбуди не догадалась.
Этот плечистый ей уже мешал когда-то…
Она не успела вспомнить. Взвизгнули тормоза. Она сжалась от их ужасного визга.
Зачем ее ведут? Почему ее ведут за руку?..
Она увидела деревья, подстриженные кусты. Наверное, это был сад. Она узнавала запахи, слышала рост трав.
Она уже бывала здесь. Она помнила запахи.
Она угадывала предметы прежде, чем память подсказывала ей названия. Некоторые названия она, впрочем, не смогла вспомнить. Зато настроение предметов она прекрасно чувствовала. Например, фасад виллы был нахмурен. Иначе и не могло быть. Она когда-то видела все это.
Она узнавала комнаты, кресла, правда, не могла их назвать. Плечистый человек остался с нею. У него шевелились губы, наверное, он что-то говорил. Он вытащил из кармана пачку сигарет. Она вспомнила их название – “Плизант”. Она сама передавала такие сигареты Анри. Этот плечистый, наверное, не знает, каким плотным может становиться время, если ты используешь свой Бликус…
Бликус!
Она испуганно вздрогнула и плечистый почему-то засмеялся. Он опять быстро шевелил губами, она даже различила одно слово – вдохновение. Она не смогла вспомнить, что оно означает, но плечистый опять что-то говорил… Ну да, он говорит верно: вдохновение тоже надо поддерживать…
Но зачем?
Плечистый несколько раз повторил что-то про тот свет. Тот свет? Где это?..
Плечистый засмеялся. Он что-то вынул из кармана и высоко поднял над головой.
Бликус!
Настоящий Бликус!
Это ее личный Бликус!
Он это повторил несколько раз. Он был огромен и великодушен. Его вопросы были просты. Кто помог ей отправить на тот свет Лаваля? Она тоже засмеялась. Ей хотелось помочь большому плечистому человеку.
Она видела Бликус и гармония мира вновь медленно восстанавливалась. Обрывки каких-то мелодий заполняли мертвое прежде пространство. Это настоящий Бликус. Если она вспомнит имя, она сразу получит свой Бликус.
Она старалась.
Она очень старалась вспомнить.
3
Деревянный сундучок, привезенный Камиллом Джинтано, выглядел весьма невзрачно.
Ключа при сундучке не оказалось. Камилл, подмигнув Куртису и Реви, покопался в замке толстой скрепкой.
Крышка открылась.
На кипе старых газет, фотографий, канцелярских гроссбухов лежала тонкая голубая папка, на ней магнитофонная кассета.
– С чего начнем?
Куртис взглядом указал на кассету.
Камилл аккуратно заправил пленку в магнитофон.
Два голоса.
– Это отец… – Камилл прислушался. И насторожился. – Он разговаривает с доктором Макклифом.
“Теперь, когда вам очевидна серьезность начатого мной дела, – скрипел голос Макклифа, – вам, наверное, легче будет признать это?”
“Еще бы. Лев в клетке может только огрызаться”.
“Все равно он остается львом”, – доктор Макклиф, без сомнения, пытался подсластить пилюлю.
“Оставьте, – Джинтано-старший выругался. – Вы обещали, что с Килби ничего не случится”.
“Я сожалею… Начальник полиции уволен… Уверен, капитан Палмер никогда не допустит ничего такого…”
“Но Дэйв, Дэйв…”
“С вами остается Анри”.
“Он слишком своеволен, вы же знаете…”
“Всегда можно найти узду”.
“Ладно. Посмотрим. Обрисуйте ситуацию”.
“Имя Дэйва не всплывет на процессе. Сам процесс пройдет тихо и незаметно. Фрост получит по минимуму, тут мы ничего сделать не можем, но срок мы ему сократим. Может, и на пользу, парень явно еще не перебесился. Ваши гении медленно взрослеют. Что же касается конкретных дел, месяца через два мы запустим гениоген в массовое производство. Проект “Оракул” перестает быть только проектом. Наши расходы ничтожны. Я не говорю, конечно, о человеческих потерях, которые мы понесли, – чопорно добавил Макклиф. – Зато прибыль невероятна. Никому не снилась такая прибыль. Надеюсь, это как-то смягчит вам горечь…”
“Вы не боитесь, Макклиф, что однажды я все-таки отправлю вас на электрический стул?”
“А ваш сын?.. Разве то, что случилось с Килби, не может повториться с Камиллом?..”
4
Они долго сидели молча. Потом Реви негромко сказал:
– Открой папку, Камилл. Уверен, в ней и заключены секреты проекта.
Камилл Джинтано хмуро вытянул из папки несколько машинописных листков.
– “Материалы проекта “Оракул” строго секретны и известны лишь узкому кругу лиц, – прочел он. – Любое преждевременное разглашение, как и утечка информации, может привести к совершенно непредвиденным финансовым, политическим и моральным последствиям и поставить под удар как репутацию, так и само существование фирмы Джинтано. Подписи. Генеральный заказчик С.М.Джинтано. Технический директор Д.Килби. Руководитель научных разработок У.Фрост. Главный администратор А.Лаваль.”
– И никаких других имен? – удивился Куртис.
– Никаких.
Камилл читал ровно и хмуро:
– “Основное содержание проекта “Оракул” составляют разработки методик и экспериментальной проверки управляемого прогнозирования оперативных, стратегических и политических тенденций, как в стране, так и в остальном мире, на основе направленного нейрохимического стимулирования высоко специализированного естественного интеллекта. В зависимости от результатов первой очереди, проект может быть представлен для обсуждения в правительственные органы для решения вопроса об участии Экспертного Совета (создается) фирмы Джинтано в управлении политикой и экономикой страны. Параллельно может быть поставлен вопрос о подготовке кадров для осуществления эффективного социального прогнозирования по заявкам как отдельных фирм, так и правительств, при полной монополии фирмы Джинтано на изготовление и поставку нейрохимических стимуляторов. При подготовке кадров необходимо учитывать опыт, полученный доктором Гренвиллом в процессе функционирования школы “Брэйн старз” и ее ответвлений”.
– Нейрохимические стимуляторы… – протянул Куртис. – Я ждал чего-то такого…
Телефон под его рукой негромко зазвонил. Реви и Джинтано с удивлением смотрели, как меняется лицо Куртиса:
– Ты?.. Почему ты еще не у нас?..
Куртис прикрыл трубку ладонью и шепнул:
– Сейчас он будет здесь.
– О ком ты?
Куртис положил трубку:
– О руководителе научных разработок проекта “Оракул”.
– Билл?
– Он самый.
5
Странная встреча. Они коротко обнялись, но Эрвин Килби, вошедший с Фростом, вообще сел в стороне, будто не имел никакого отношения ни к кому из собравшихся.
– Похоже, вы все уже знаете, – хмуро заметил Фрост. Голубая папка и машинописные страницы все еще лежали на столе.
– Далеко не все, – Джинтано-младший упрямо свел густые восточные брови. – Но хотелось бы знать все.
Фрост усмехнулся.
– Оставим общие рассуждения, – Куртис поднял руку. – Сейчас попросту не до этого. Чем вы привлекли к себе внимание доктора Макклифа, Билл?
– Он одним из первых увидел опытные образцы гениогена, на эти штуки у него был недурной нюх. И сразу понял, какие перспективы открывает новый препарат… Ну, а создание гениогена… Случай, как это часто бывает… Один идиот, вы его не знаете, растолковал как-то Дэйву смысл притчи Борхеса о гении-идиоте. Беседа шла при мне, я не придал ей ровным счетом никакого значения, но Дэйва что-то там зацепило, он начал давить на меня. Знаете, как он это умел. Я оспаривал выводы Дэйва, но в конце концов загорелся сам. Ведь хорошо изучив биохимию человека, вполне реально создать такие пилюли, которые многократно повысят его интеллектуальные силы, активизируют, прочистят его мозги…
Фрост так и не сел. Он стоял перед столом в своем потрепанном плаще и неприятно, будто оскаливаясь, улыбался. Хмуро улыбался, конечно. Эрвин Килби смотрел на него из своего угла чуть ли не со страхом.
– Ты добился своего?
– Полагаю, да.
– А проект “Оракул”… Откуда проект?
– Его предложил твой отец, – Фрост хмуро взглянул на побледневшего Камилла. – Думаю, его подтолкнул доктор Гренвилл. Помните его рассуждения? Власть в стране должна принадлежать инженерам и ученым, государством следует управлять как большой фирмой, и так далее. Но Гренвилл – теоретик, за спиной Сидней Маури стоял кто-то еще. Тогда мы не знали – кто, просто вдруг почувствовали жестокую властную руку. Нас собрали на совещание. Присутствовали Дэйв, Анри и я, никого из вас в то время в Бэрдокке не было, но я не уверен, что вы попали бы на то совещание, ведь речь шла о деньгах. Вас всех хотели подключить к работе постепенно, уже в ходе ее. Не заболей Сидней Маури, так все, возможно, и было бы, но он заболел… Ладно… На том совещании Дэйв поддержал проект стопроцентно, он всегда любил глобальные проекты. Я тоже был за, меня несла волна успеха. Мой препарат впрямь подстегивал работу мозга, причем эффектно. Он как бы высвечивал перед тобой часть будущего. С его помощью даже кретин мог решать достаточно сложные задачи, мы это проверили не один раз. Тогда я был твердо убежден: с помощью гениогена мы поднимем процент умных людей. Ну, хотя бы людей думающих…
– Что же случилось?
Фрост оскалился. Видимо, у него это было нервное.
– Производством занялся Лаваль. Не знаю как, но доктор Макклиф дублировал его работу. Собственно, предполагался лишь определенный контроль, но доктор Макклиф вел работы самостоятельно и в тайне от нас. Судя по дальнейшим событиям, он добился результатов, которые его удовлетворили, ибо в моей лаборатории появилась полиция.
Фрост злобно усмехнулся:
– Они нашли у меня наркотики!.. Подумать только! Гениоген и какая-то дрянь!.. Не знаю, кто подбросил эту дрянь, но ее подбросили… В итоге, я угодил в Куинсвилл… Я знал, я надеялся на то, что Сидней Маури вытащит меня из тюрьмы, он же понимал, что Лаваль не сможет по-настоящему вести технологию препарата, рано или поздно у него начнутся опасные сбои… Но из тюрьмы меня не вытащили, а Лаваль отошел от норм, указанных мною. Он, скажем так, стал использовать лишь общеактивизирующие компоненты. К этому времени Дэйва не стало и Лаваль зачастил ко мне в Куинсвилл. Поразительно, как легко проходил он сквозь все заслоны. За этим тоже чувствовалась чья-то рука. “Билл, твое открытие – твое открытие, – примерно так говорил Лаваль. – Гениоген – сложная штука. К тому же я уверен, она могла бы быть эффективнее. Я нашел несколько иной путь. Он прост, он не требует долгих сроков”. – “А он безопасен?” – “Мы испытывали его на студентах. Результаты великолепные”. – “На студентах? Это были добровольцы?” – “Добровольцы стоят денег, Билл, а старик Джинтано болеет. Мы воспользовались любопытством молодых людей…” Все это еще раз подтверждало – за Лавалем действительно кто-то стоит. Но кто?.. Он даже своему препарату дал дурацкое название, оно, видимо, отвечало уровню стоявших за ним людей – “изумрудный кейф”… Боюсь, случившееся с Ингой – на совести Лаваля. Похоже, он пичкал ее своим зельем. Нервный срыв, вызванный смертью Дэйва, ее нетрудно было уговорить…
– Она пробовала не твое зелье? – Реви просто уточнял.
Презрительная гримаса перекосила длинное лицо Фроста. Он провел рукой по коротко постриженной голове:
– При желании, Дон, ты можешь попробовать и то и другое.
– Возможно, я и рискну.
– Рискни, рискни, но дело сейчас не в этом… – Фрост вынул из кармана сигарету и жадно раскурил ее. – Этот “изумрудный кейф”, он все еще в ходу. Наверное, они немало его напарили, наверное, на складах его достаточно, чтобы половину населения Бэрдокке превратить в идиотов. Лаваль не умел быть точным, его препарат сохранил кое-какие свойства гениогена, но приобрел все худшие свойства наркотиков. Он убивает. Я пришел сюда с целью… – Он медленно взглянул сперва на Куртиса, потом на Реви, наконец, на Джинта-но. – Само собой, мы обязаны очистить Бэрдокк от этой дряни, но… Но в руках Макклифа Инга… Я не в силах вытащить ее из клиники, это может сделать только Камилл…
– Но разве в клинике ей не лучше?
– Ты ничего не понял, Камилл? Как только они узнают, что я с вами, они постараются заставить меня молчать… Ты что, правда, не понимаешь? Ведь Инга все еще в руках Макклифа!
– Была, – раздался мощный и ровный голос. – К сожалению, была.
Все обернулись.
Килби-старший возмущенно ткнул пальцем в Янга:
– Это полицейский! Я знаю его.
Джинтано-младший невольно ухмыльнулся:
– Я тоже знаю его. Только не стоит так шуметь, Эрвин. Наверное, у него есть серьезные причины, если он появился здесь… Надеюсь, вы объясните нам это, инспектор?
Янг кивнул.
Вытянув руку, он ткнул толстым пальцем в грудь Фросту:
– Этот ваш гениоген и впрямь хорошо прочищает мозги!
– Вы что же, его пробовали? – удивился Реви, единственный, кто сохранял полное спокойствие.
– Это не противоречит служебным инструкциям, – пояснил Янг. – Я нахожусь в отпуске. Правда, в краткосрочном. Но мне вполне хватило его…
– Подождите, инспектор, – прервал Янга Фрост. – Что значит “была”? Разве Инга сейчас не в клинике?
– Она исчезла из клиники.
– Куда ее могли увезти?
– Думаю, на ее виллу.
– Кто ее увез?
– Судя по описаниям, полученным мною от спецагента, скорее всего, сопровождают Ингу капитан полиции Палмер и его помощник лейтенант Хайд.
Куртис и Реви переглянулись, Джинтано-младший спросил негромко:
– И как вы оцениваете сложившуюся ситуацию, инспектор?
Похоже, Джинтано готов был простить инспектору случившееся с ним на Южном шоссе.
– Как достаточно простую.
– Вы так полагаете? – спросил Куртис, но уставились на Янга все, даже Эрвин Килби, укрывшийся в самом затененном углу дивана. Уставились удивленно, но и недоверчиво.
– Он всего только полицейский, – буркнул Эрвин Килби. – Как он может судить?
Янг усмехнулся:
– Разумеется, мой уровень Эванса не столь высок, чтобы вести с вами занимательные беседы, но кое в чем я разобрался. Если говорить о недавнем прошлом, – покосился он на Джинтано-младшего, – то дело выглядит примерно так. Некий Икс, обладавший весьма немалым талантом, изобрел, скажем, шапку-невидимку, чтобы с ее помощью творить добрые дела. – Ирония Янга не звучала вызывающе. – Но некто Игрек, чей талант несколько уступал таланту Икса, решил с помощью той же шапки-невидимки попросту поправить свои дела. Ну, скажем, обчистить несколько квартир, или фирм, или, может быть, стран, не имеет значения. В результате возник конфликт между Иксом и Игреком и победу в этом конфликте одержал, конечно, Игрек. Может быть, потому, что действительно не обладал талантом Икса. Такое случается. Но Икс не желал сдаваться, он всегда считал, что силы добра выше сил зла. Желая восстановить справедливость, он нахлобучил шапку-невидимку на голову Игрека с такой силой, что Игрек вообще исчез.
– Вы тоже читали Борхеса? – улыбнулся Куртис.
– Не помню, чтобы через нашу картотеку проходил такой. Явно не проходил. Я бы помнил.
– Но кого вы имеете в виду?
– Если вас интересует Икс, я назвал бы Фроста. Под Игреком в моей схеме подразумевается Лаваль.
– И вам подсказал это препарат Фроста? – Реви с любопытством взирал на Янга. – Вы действительно пробовали гениоген? Вы не боялись так смело экспериментировать?
– У меня не было времени.
– Полицейская гомеопатия, – улыбнулся Куртис. – Впервые о таком слышу… А ты, Билл?..
Он повернул голову. Лицо его вытянулось:
– Где Фрост?
Внизу хлопнула дверь.
– Его надо задержать, – вскочил на ноги Килби. – Он наломает дров!
К удивлению всех, Янг бросился к телефону.
Голос капитана Палмера звучал так громко, что его слышали все:
“Это ты, долговязый порошкоискатель? Разве тебе не советовали покинуть Бэрдокк?”
– Не все советы кажутся мне правильными.
“Как ты узнал, где я?”
– Мои ребята сидят у тебя на хвосте, Палмер, – приврал Янг. – Надеюсь, ты достаточно благоразумен?
“Заткнись! Скоро я разберусь с тобой. А пока не мешай мне”.
6
Бросив трубку, капитан Палмер раздраженно повернулся к Фросту. Химик был прикручен полотенцами к спинке стула, его только что приволокли снизу. В углу, в круглом, как раковина, кресле, поджав под себя ноги, сжалась Альбуди. Похоже, она ничего перед собой не видела.
– Ты прямо как стрела, – ухмыльнулся Палмер. – Наверное, угнал чью-то машину? Мы приплюсуем это к твоим делам…
Он встал и подошел к Альбуди. Из правого кармана куртки извлек пистолет.
Фрост напрягся.
Капитан осторожно вложил пистолет в маленькую руку Альбуди и слегка сжал ее. Альбуди безвольно повиновалась.
– Ну, вот видишь?..
Палмер осторожно положил пистолет под кресло Альбуди. Закурил сигарету, молча подошел к открытому окну.
Шелест листвы. Серые сумерки.
Потом Палмер обернулся:
– Было бы глупо оставлять свидетелей, правда, Фрост?.. Как вы понимаете, на рукоятке пистолета остались пальчики вашей приятельницы, а в обойме всего три патрона, а ствол в пороховой копоти. Поверьте мне, все сделано профессионально. Может, ваша приятельница впрямь гениальна, не мне об этом судить, но то, что она недавно стреляла из этого пистолета, будет понятно любому копу. Скоро здесь появился один невезучий инспектор. Он только что звонил мне, сидит, наверное, в отеле. Вот он и составит вам компанию, Фрост, вы свое отработали. А потом здесь появился полиция: надо лее, сразу три трупа! А может, два. Черт его знает! Всегда в таких случаях трудновато считать, даже до трех… А вот я, Фрост, может быть, буду ранен, – он широко ухмыльнулся. – Но я найду, что сказать. Этот долговязый придурок привязал вас к стулу. У него редкая фобия, Фрост. Он ненавидит гениев… Конечно, я его подстрелю, ведь я защищал вас. Но он успеет пристрелить вашу приятельницу, в руки которой попал тот пистолет…
Капитан Палмер удовлетворенно хмыкнул:
– Правда, дельце обстряпано профессионально?
7
Янг бросил машину в сотне шагов от ворот виллы Альбуди.
– Оставайтесь здесь, – приказал он Реви и Херсту. – Если в доме начнется стрельба, не высовывайтесь, ждите своего Джинтано с его людьми. Уж они-то, надеюсь, смогут обложить это осиное гнездо.
– А вы, инспектор?
– Я попробую поговорить с Палмером.
– Действуйте… – шепнул Реви. – Похоже, вы умеете действовать…
Янг исчез в сырой листве, размытой сгущающимися сумерками. Куртис и Реви, выключив свет, тревожно всматривались во тьму.
8
Янг вошел в ворота открыто. В то же мгновение перед ним выросла громоздкая фигура лейтенанта Хайда.
– Я с удовольствием дал бы тебе хорошего пинка, – ухмыльнулся лейтенант Хайд, – но капитан приказал доставить тебя наверх в целости и сохранности. Правда, в наручниках, – удовлетворенно добавил он.
– Вам говорит что-нибудь имя майора Готлиба, лейтенант?
– Предположим, – Хайд насторожился.
– Вы знакомы с его почерком?
– Предположим.
– Взгляните на эту записку, лейтенант. Отойдемте к фонарю. Вот, теперь достаточно светло. – Он вынул из кармана записку и передал ее Хайду.
Все так же настороженно Хайд пробежал глазами записку. Морщины на его лице расправились. Он щелкнул каблуками и отдал честь.
– Вот именно, Хайд, мы идем за одной дичью. Должен признать, на этот раз Интерпол действовал решительно. Что скажете?
Лейтенант обескураживающе улыбнулся:
– Я в вашем распоряжении, инспектор.
– Вы пойдете со мной. Еще лучше, вы втолкнете меня в комнату, чего, собственно, Палмер и ждет. Сделайте вид, что я целиком в ваших руках. Не переусердствуйте, конечно, мышцы у вас слоновьи.
– А потом?
– Ваше дело не дать Палмеру уйти. И не дать ему выстрелить первым.
9
Медленно, как сомнамбула, Инга Альбуди поднялась с кресла.
Палмер и Фрост внимательно следили за ней.
Она, похоже, ничего не видела. Она шла наощупь, как ходят слепцы. Она осторожно ощупывала ногой пол, потом ставила на пол ногу.
– Почему вы ее не остановите?
– Ей некуда идти. Та комната пуста, там только фортепьяно. Не все ли равно, где ее найдут.
Обрывки странных мелодий звучали в голове. Альбуди чувствовала, где-то здесь она может коснуться пальцами клавиш. Она не могла вспомнить, как называется инструмент, но это ее сейчас не мучило. Главное, коснуться клавиш, гармонизировать, спасти от хаоса мир.
Шаг.
Еще шаг.
– Какого черта ты явился сюда? – лениво спросил Палмер.
Фрост не ответил. Он смотрел в спину уходящей Инги. Он не хотел, чтобы она уходила.
– Ты должен был убраться из города незамедлительно, – сплюнул Палмер. – Ты же понимал, что мы снова засадим тебя в Куинсвилл, здесь ты нам больше не нужен. И у нас есть на то вполне законные основания. Этот придурок из ФБНОЛ нашел в спальне Лаваля две коробки сигарет “Плизант”. А передал их Лавалю через Ингу Альбуди ты. Наши ребята ничуть не удивились, обнаружив в нескольких фильтрах один интересный порошок.
Фрост злобно оскалился:
– Не считайте меня идиотом. Порошок, которым я начинил фильтры, разлагается в течение двух суток. Сейчас это просто пыль. Ваши ребята здорово почешут затылки. Уж я – то мастак по своей части, можете мне поверить. Жаль, что мозги у Лаваля оказались слабей крысиных. Я хотел посмотреть на него, когда он брел бы в свой кабинет, как сейчас брела Инга.
– Ты крепкий парень, – Палмер с некоторым даже уважением оглядел Фроста. И откликнулся на стук в дверь? – Входите, Хайд!
Лейтенант Хайд втолкнул в комнату Янга. Руки инспектора были сведены за спиной и губы кривились.
– Где Альбуди? – крикнул он.
– Ну, ну, успокойся. Что ты пристал к этим ребятам? – Палмер с удовольствием раскурил сигарету. – Беспокойство какое-то в тебе… Расслабься.
В соседней комнате прозвучала долгая гамма.
Палмер вскинул голову.
Что за девка? Она даже играть не умеет. Это же подвывание какое-то, а не музыка!
И Янг изумился. Это музыка?
Ледяные долгие звуки. Пронзительная горечь и холод.
Плач. Не музыка, а плач. Так точнее.
Плач, растущий из ночи, из отчаяния, из сырой листвы, – Фрост и Янг, Хайд и Палмер замерли.
Янг опустил руки. Это был чисто невольный жест, он лишь на секунду забыл о происходящем, но Палмер оказался внимателен – выстрел громом прокатился по вилле, пуля, скользнул по локтю Янга, расплющилась о бетонную стену.
Второго выстрела не последовало.
Невероятно, но лейтенант Хайд, похожий на человека-гору, пересек комнату быстрее, чем Палмер второй раз нажал на спусковой крючок.
– Хайд!
– Заткнись, – лейтенант заломил руки Палмера и уверенно замкнул наручники. – Я пять лет гоняюсь за неким Сеймуром, мне плешь переели за тебя, а ты ходишь в полицейском мундире, крыса! Янг, – кивнул он. – Вы можете пнуть его. Это останется между нами.
Янг протестующе поднял руку.
Музыка, вспугнутая выстрелом, вновь взметнулась.
Она набирала силу, это уже не были обрывки мелодий, это кричало само одиночество, густо напитанное безысходным отчаянием.
Фрост дернулся, вскочил вместе со стулом:
– Развяжите меня!
Янг, торопясь, распутал узлы.
Музыка наверху сломалась.
Удар.
Звон бьющегося стекла…
Янг и Фрост, как наперегонки, бросились в соседнюю комнату. “Не все ли равно, где ее найдут…” По разным причинам, но каждому это было не все равно.
Они столкнулись в дверях.
Янг был намного тяжелее, Фрост упал.
Он упал и остался лежать. С ним такое уже случалось: не входя в комнату, он уже видел ее. Раскрытое фортепьяно, высокий вертящийся табурет и острые, кривые, как ножи, торчащие из рам осколки выбитых телом Альбуди стекол.