Антон лежал на траве, оглашая окрестности такими истошными воплями, что Матвей удивился, как к ним до сих пор не сбежался народ с соседних дач. Отправив Молчанова за доктором, он внимательно осмотрел Антона, а затем быстро снял с себя рубашку и разорвал ее на бинты.

— Только не бросайте меня одного! — кричал Антон. — Я… я расскажу все, что знаю, только не оставляйте меня умирать в этом ужасном месте!

— Успокойся, кузен, никто не собирается тебя бросать, — с усмешкой проговорил Матвей. — Так что перестань махать руками и дай мне перевязать твою рану. И, черт побери, закрой, наконец, рот! От твоего крика я не могу сосредоточиться.

— О Боже, неужели это конец?! — не унимался Антон. — Сейчас я истеку кровью и умру…

— Конечно, умрешь! — в сердцах рявкнул Матвей. — Если тотчас не успокоишься и не дашь мне перевязать тебя. Николай, держи ему руки!

Покончив с перевязкой, Матвей с Николаем перенесли Антона в дом и уложили на диван в гостиной. Потом Матвей зашел в соседнюю столовую и, отыскав в буфетном шкафу бутылку водки, вернулся назад.

— Вот, выпей и успокойся, — сказал он, поднося к губам Антона рюмку. — Это придаст тебе немного бодрости и поможет продержаться до прихода врача.

— Врач! Где врач? Почему он до сих пор не идет?! — Антон подскочил на диване и полубезумным взглядом обвел комнату. — О, я знаю, почему! Потому что это судьба!

Велев Николаю держать Антона за плечи, Матвей почти насильно влил ему в горло водку.

— Ну, любезный кузен, а теперь ложись на подушки и рассказывай, — скомандовал он. — Облегчи душу перед тем, как предстанешь пред очи Всеведущего Владыки. А там, глядишь, может, Он еще и помилует тебя! — Матвей внушительно посмотрел на притихшего Антона. — Знаешь, как иной раз бывает? Собрался человек помирать, исповедался — да и выздоровел, назло всем своим врагам!

— Врагам, — повторил Антон, на мгновенье прикрыв глаза. — Да, этот человек мне враг. А я, несчастный глупец, не понял этого! И вот — расплата за ослепление! — он глухо застонал, заламывая руки.

— Итак, я тебя внимательно слушаю, — строго сказал Матвей, присаживаясь на диван. — О каком человеке ты говоришь? Как его имя?

Из груди Антона вырвался страдальческий стон:

— Ах, кузен! Да если бы я знал его имя, разве б я не назвал его? Но — увы! Я не только не знаю, как его зовут, но даже не могу толком описать его. Мне лишь показалось, что он не слишком молод и не особо худощав.

Антон повертелся на диване, принимая удобное положение, и начал рассказ:

— Когда я узнал, что Белявский скупил все мои долговые расписки и продал их тебе, я пришел в такое отчаяние, что даже не поехал на маскарад графа Нарышкина. Как загнанный в ловушку зверь, я метался по своему номеру, накачиваясь вином и не зная, что теперь делать. Ничего не придумав, я уже хотел ложиться спать, как вдруг ко мне в дверь постучали. Я открыл — и в первое мгновенье мне показалось, что у меня галлюцинация! Передо мной стоял мужчина в темном плаще и надвинутом на лоб цилиндре, а его лицо… было скрыто бархатной полумаской, какие надевают на маскарады!

«Черт побери, что это за дурацкие шутки?!» — воскликнул я, разозленный, что передо мной кто-то вздумал ломать комедию. Незнакомец зловеще рассмеялся и сказал, что вовсе не собирается со мной шутить, а, напротив, желает говорить об очень серьезных вещах. Потом он закрыл дверь на засов и властным голосом велел мне сесть в кресло. Его глаза так угрожающе поблескивали в прорезях полумаски, что я невольно подчинился. Какое-то время он молча сверлил меня тяжелым взглядом, а затем оскалился в улыбке и спросил, известно ли мне, что два часа назад на моего кузена напали.

«Напали? — изумленно переспросил я. — На Матвея?»

«Так известно вам об этом или нет?» — повторил он вопрос.

«Разумеется, нет! — ответил я. — Откуда я мог об этом узнать, если весь вечер не выходил из номера?»

«То есть убийцы, которых вы наняли, еще не доложили вам, что дело сорвалось?» — спросил он удивленно, а затем издевательски рассмеялся.

«Да как вы смеете?!» — закричал я, вскакивая с кресла, но он тут же насильно усадил меня назад и велел замолчать. А затем рассказал мне, что платье княжны Прозоровской испортили перед маскарадом, и из-за этого ей пришлось уехать домой, а ты поехал следом. По дороге тебя пытались убить, и дело сорвалось лишь потому, что у тебя оказался с собой пистолет.

«Но при чем же здесь я? — спросил я, вне себя от ужаса и негодования. — Разве кроме меня некому желать смерти Матвея?»

«Да в том-то и дело, — с усмешкой ответил он, — что ни у кого другого, кроме вас, не было причин желать его смерти. А вот у вас была и есть: ведь если б ваш брат погиб, вам не пришлось бы платить по векселям, которые он недавно выкупил у Белявского!»

«Но я этого не делал!» — в панике закричал я.

«Знаю, — ответил он. — Но ваш кузен уверен, что это вы, и жаждет расправы».

«Что же мне делать?» — машинально спросил я.

Тут он сел рядом со мной и вкрадчиво сказал, что может помочь. Мол, если я буду его слушаться и сделаю все, как он скажет, то не только не попаду под подозрение, но еще и избегну уплаты по векселям.

«Для начала вы должны завтра рано утром отправиться на почтовых лошадях в Петербург. К себе домой не заезжайте, остановитесь в гостинице, которую я вам укажу, и ждите там меня для дальнейших указаний. В дороге нигде не задерживайтесь, потому что ваш кузен будем мчаться за вами по пятам и, если настигнет, скорее всего, убьет».

После этого он дал мне деньги на подкуп станционных смотрителей и ушел, предупредив меня, что, если я ослушаюсь его, меня ждет большая беда.

— И ты вот так запросто доверился незнакомому человеку? — удивился Матвей. — И даже не поинтересовался, какую выгоду он преследует в этом деле?

Антон сокрушенно вздохнул.

— Я был в таком состоянии, что, признаться, об этом не задумался. Но вчера вечером, когда мы снова встретились, я, конечно же, задал ему этот вопрос. Однако он отмахнулся, сказав, что сейчас не время для объяснений, и велел мне писать под его диктовку письмо — то самое, что привез тебе Молчанов. Потом сказал, что я должен ехать к одному из своих товарищей, рассказать ему ту же выдуманную историю, что описана в письме, и просить спрятать меня на даче. А завтра утром послать товарища с этим письмом к тебе. Я выбрал Молчанова, потому что знал, что у него есть дача на Каменном острове. Я приехал к нему, наплел с три короба, и он отвез меня на дачу, где мы вместе заночевали. А утром я отправил его искать тебя.

— А как же тот человек узнал, где ты находишься?

— Он следил за мной. И как только Молчанов покинул дачу, тотчас явился и рассказал, как я должен вести себя с тобой и что говорить. Признаться, я струхнул, когда он заговорил про дуэль: я-то прекрасно знаю, что у меня нет ни одного шанса против тебя, если мы будем стрелять одновременно. Но он сказал, что это неважно, ибо выстрела тебе сделать не дадут. Как только мы станем к барьеру, нагрянет полиция и тебя арестуют. Я спросил, а не арестуют ли заодно и меня. Он ответил, что я могу не беспокоиться — он за меня похлопочет. И еще сказал, что идти на попятную мне уже поздно, так как влиятельные люди, устроившие все это, меня не простят, и тогда мне уже будет грозить не только разорение, но и кое-что похуже.

«Смотри же, — говорит, — голубчик, не подведи меня. А не то мы вместо твоего братца прищучим тебя самого».

— Одним словом, — со вздохом закончил Антон, — он так меня запугал, что у меня и мысли не возникло ослушаться.

— И что же? — спросил Матвей. — Ты так ни разу и не видел его с открытым лицом?

— Ей-богу, ни разу, — перекрестился Антон. — Клянусь своей жиз… О, милосердное небо, но где же врач?! Неужели я так и умру, не дождавшись помощи?!

— Не бойся, кузен, — ответил Матвей, — ты не умрешь, потому что от касательного ранения в плечо не умирают.

— От кас… касательного ранения? — не веря своим ушам, переспросил Антон. — Так, значит, моя рана не опасна, и никакая смерть мне не грозит?!

— Не грозит, — повторил Матвей. И, посмотрев в окно, добавил: — Если не веришь мне, то врач, который сейчас как раз подходит к дому, это подтвердит.

* * *

К неописуемой радости Антона, врач сказал, что его ранение не опасно для жизни и даже не обязательно отлеживаться в постели. Однако после ухода врача радость Антона сменилась тревогой. А вдруг тот ужасный человек снова попытается его убить? Может, ему и впрямь стоит поскорее уладить дела с векселями и махнуть за границу?

— Поедем скорей к нотариусу и подпишем договор о передаче особняка на Фонтанке в обмен на векселя, — предложил он Матвею. — И можешь уже сегодня располагаться. Только дай мне провести там последнюю ночь, чтобы тот тип меня не выследил и не прикончил.

— Конечно, — сказал Матвей, — можешь оставаться там, сколько хочешь.

— Ну уж нет, — возразил Антон. — Ни там, ни вообще в Петербурге. Прикажу камердинеру уложить сундуки — и только меня здесь и видели!

К вечеру все дела были улажены и Матвей с Антоном поехали в особняк на Фонтанке. Обессилевший Антон сразу отправился отдыхать, а Матвей велел дворецкому собрать слуг и торжественно объявил им, что теперь этот дом и они все снова принадлежат ему. Известие обрадовало дворовых, которые всегда любили Матвея, а Антона считали узурпатором. Всем хотелось сказать Матвею что-то хорошее, и когда он, наконец, отделался от слуг, был уже поздний вечер.

— Самое время отметить новоселье, а заодно и мое очередное чудесное спасение от верной погибели, — с усмешкой сказал он себе.

В девять вечера все уселись ужинать в парадной столовой. Выждав немного, Матвей задал Юлии два вопроса, ответы на которые ему уже давно не терпелось получить: как он и с Виолеттой смогли приехать в Петербург и, главное, как оказались в нужный момент на даче Молчанова.

— Я знала, что тетушка не отпустит меня, и придумала целую аферу, — поведала Юлия, переглядываясь с Виолеттой. — Еще до вашего отъезда я написала ей письмо от имени дальней родственницы, которая якобы тяжело заболела и просит ее срочно приехать. Это письмо принесли утром, вскоре после вашего отъезда. Тетушка с мужем тотчас поспешили к «больной», а мы с Виолой, не теряя времени, двинулись в дорогу. Мы ехали очень быстро и оказались в Петербурге сегодня утром. Остановившись в гостинице, мы привели себя в порядок, а потом взяли наемный экипаж и поехали к Николаю, рассудив, что вы должны быть там. Когда мы уже подъезжали к дому, то увидели, как вы с каким-то мужчиной садитесь в кабриолет. И, не раздумывая, решили ехать следом. Но на Каменном острове наша карета отстала и мы упустили вас из виду. Тогда мы двинулись наугад и, к нашей неописуемой радости, увидели возле одной дачи тот самый кабриолет! Мы прошли через незапертые ворота во двор и услышали голоса из сада. Направившись туда, мы увидели жуткую картину: вы с Антоном стояли с пистолетами, а какой-то тип, прячась за каретным сараем, целился прямо в тебя! Не раздумывая и секунды, я достала свой пистолет и выстрелила в этого человека… Остальное вам известно.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал Матвей, глядя на Юлию с нежной, признательной улыбкой.

— Да, — с гордостью подтвердила она. — Какая я все-таки молодец, что решилась поехать за вами в Петербург!

— Конечно, ты молодец. Вот только не представляю, что скажет Наталья Борисовна, когда узнает про твой обман.

— Она не узнает, потому что нашей родственнице я тоже послала письмо, где рассказала про свою маленькую хитрость и попросила не выдавать меня… А впрочем, какая разница? — глаза Юлии снова наполнились тревогой. — Матвей, неужели ты опять был на волосок от гибели? И только случайность спасла тебя?!

— Случайность — это и есть судьба, — глубокомысленно заметила Виолетта. — И если Матвей остался жив, значит, ему не судьба погибнуть молодым.

— Но ведь тот страшный человек по-прежнему разгуливает на свободе! — с отчаяньем воскликнула Юлия. — А значит, снова будет строить против нас свои козни. — Она в волнении вскочила со стула, потом подошла к Матвею и обняла его за плечи. — Дорогой мой! А что если нам с тобой прямо сейчас обвенчаться и тоже уехать за границу? Неужели он не оставит нас в покое и там? Ты думаешь… не оставит? — ее рука бессильно соскользнула с его плеча. — Да, конечно, я не имею права рисковать твоей жизнью.

— Моей жизнью, — задумчиво повторил Матвей. — Дорогая, скажи мне… Когда ты выстрелила в того человека, что произошло потом?

— Его подельник, которого мы сразу не заметили, бросился ко мне и отобрал пистолет.

— А потом?

— Потом оба бросились бежать.

— И не попытались причинить тебе никакого вреда?

— Нет, ничего такого не было, — ответила за нее Виолетта. — Я ведь стояла рядом и все видела. Когда тот, второй человек, напал на Юлию, я хотела броситься ей на помощь, но от растерянности замешкалась. А потом моя помощь была уже не нужна.

— А тот человек, которого ранила Юлия… Он что-нибудь говорил своему подельнику?

— Нет. Он просто оттащил того в сторону. А потом они метнулись в кусты и скрылись из виду.

— Понятно, — сказал Матвей, вставая из-за стола. — Я оставлю вас ненадолго. Хочу выкурить во дворе сигару и спокойно обо всем поразмыслить.

Полчаса спустя Матвей вернулся в дом. Но прошел не в гостиную, а в служебное помещение на первом этаже. И тотчас велел позвать к нему старшего конюха.

— Скажи-ка мне, Тимофей Иванович, — обратился Матвей к нему, — не найдется ли в нашей конюшне хоть одного выносливого скакуна?

— Как не найтись, батюшка Матвей Александрович? — ответил конюх. — Есть, и даже не один, а целых два.

— А способны ли они выдержать дорогу из Петербурга в Москву?

Глаза конюха изумленно округлились.

— Как, барин? Вы хотите ехать до Москвы верхом?!

— Да, — кивнул Матвей, — потому что мне надо как можно скорее там оказаться. Ну так как же? Выдержат твои питомцы такое путешествие?

— Да они-то выдержат, а вот вы, батюшка? Это ведь, знаете ли, не шутка — трое суток в седле!

— Трое суток? — переспросил Матвей, и его лицо внезапно просияло. — Да, это как раз то, что мне надо. Так ты уверен, что лошади не свалятся в дороге?

— Головой ручаюсь, батюшка.

— Прекрасно. Тогда вели оседлать мне одну из них.

— Зачем же одну, барин? — возразил Тимофей. — Двух! Потому что, если ваш приятель с вами не поедет, то поедет мой сын. Он парень крепкий и наездник хороший. Да и вам будет надежней путешествовать со слугой: мало ли что в дороге может случиться!

— Отлично, — улыбнулся Матвей. — Ну что ж, ступай, готовь лошадей, а я вскоре буду.

Услышав, что Матвей собирается прямо сейчас в Москву, да еще не в экипаже, а верхом, все пришли в ужас. На Матвея со всех сторон посыпались вопросы, но он проявил неожиданную скрытность и не стал ничего объяснять.

— Не беспокойтесь за меня: в этот раз со мной, уж точно, ничего не случится, — убежденно заявил он.

— А что же делать нам? — потрясенно спросила Юлия.

— Выждать денек и возвращаться в Москву, — невозмутимо ответил Матвей. — И главное, не забивать головы напрасными тревогами.

— Когда ты уезжал в Петербург, ты тоже так говорил, — хмуро заметила Юлия. — И если бы я последовала твоему совету, случилась бы беда.

— И все-таки, в этот раз все будет иначе, — возразил Матвей, прекрасно понимая, что его слова звучат не слишком убедительно. — У меня появилось подозрение на одного человека, и я должен немедленно ехать в Москву, чтобы проверить его.

— Ты можешь хотя бы сказать, кого подозреваешь? — возмущенно вскинулся Николай.

Но Матвей лишь непреклонно покачал головой:

— Пока нет. Но если моя догадка верна, вы скоро все узнаете. А теперь простите, мои дорогие, но мне надо ехать.

И, запечатлев на губах Юлии жаркий поцелуй, он вышел из комнаты.