К половине десятого почти все приглашенные собрались. Юлия подала знак музыкантам, и с хоров полились мелодичные звуки полонеза. Кавалеры тотчас приосанились и заспешили к дамам; пары, одна за другой, стали выстраиваться в центре зала. Однако Юлия, которой полагалось возглавить танцевальное шествие, почему-то все не трогалась с места.

Внезапно Матвей смекнул, в чем дело, и ему захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Ведь Юлия ждет, когда он пригласит ее, а он все никак об этом не догадается! Повернувшись к Юлии, Матвей поклонился ей и с легким смущением произнес:

— Мадемуазель, прошу вас оказать мне честь!

Он ожидал, что она тотчас протянет ему руку, но вместо этого Юлия подняла голову и окинула Матвея долгим, прищуренным взглядом.

— Сожалею, господин Елагин, — промолвила она елейно, — но этот танец уже обещан другому кавалеру.

На мгновение Матвей опешил. Пока он подыскивал подходящие к случаю слова, к Юлии подошел представительный немолодой господин в вишневом фраке, которому она так приветливо заулыбалась, что Матвей опешил еще больше.

— Будьте добры, господин Елагин, подержите мой веер! — попросила Юлия тем же елейным голоском. И прежде чем Матвей опомнился, она вручила ему веер и была такова.

Юлия со своим кавалером вышли на середину зала, и пары тотчас двинулись в танце. Опомнившись, Матвей рассеянно огляделся. И внезапно сделал открытие, от которого к его лицу начала приливать кровь. Оказалось, что в полонезе принимали участие почти все гости за исключением нескольких стариков и старух. Ни одна дама моложе сорока лет и ни один мужчина моложе пятидесяти не остались стоять у стены! Впрочем, кроме самого Матвея у стены вообще никто не стоял, ибо немногочисленные старики и старушки сидели в креслах, с умилением наблюдая за танцующими внучками.

Нахмурив брови, Матвей пристально посмотрел на Юлию. Словно почувствовав этот взгляд, она повернула голову в его сторону, и по ее лицу скользнула едва уловимая усмешка. И тут Матвею, наконец-то, все стало ясно. Гадкая девчонка намеренно подстроила все так, чтобы он оказался в смешном положении.

Да, ситуацию нельзя было назвать иным словом. Вместо того чтобы танцевать с дамой, как все остальные мужчины недряхлого возраста, он в гордом одиночестве подпирал стенку, привлекая к себе любопытные взгляды. Да еще этот проклятый веер в руках! Из-за него Матвей не мог перейти в соседнюю гостиную, где несколько убежденных противников танцев играли в вист: ведь веер надо было вернуть Юлии, когда закончится полонез. «Но зачем она так со мной поступила? — с недоумением подумал Матвей. — Ведь я, кажется, не сделал ей ничего плохого».

И тут на него снизошло очередное озарение, от которого он едва не рассмеялся. В непонятном, на первый взгляд, поведении Юлии не было никаких загадок. Напротив, все объяснялось очень логично и просто: она узнала, что ее хотят за него сосватать, и эта затея пришлась ей не по душе. Проще говоря, Юлия сходу отвергла его кандидатуру как возможного жениха. Не желая открыто противоречить тетушке, она решила делать ему мелкие пакости, чтобы у него пропала охота с ней связываться. Что ж, это было вполне по-женски!

Матвей отыскал глазами Николая, танцующего с Виолеттой. Как он и предполагал, вид у его приятеля был совсем не радостный. Еще бы, ведь вокруг столько хорошеньких женщин, а его приковали к этой несносной особе в чудовищном зеленом тюрбане! В том же, что княгиня Бухвостова была абсолютно несносной, Матвей даже не сомневался: иначе Юлия не стала бы навязывать ее общество Загрядскому.

Расчет Юлии был прост, и Матвею не составило труда разгадать его. Она задалась целью превратить этот бал в сущий кошмар для его друга, надеясь таким образом настроить Николая против себя. Вероятно, плутовка достаточно хорошо изучила мужчин и знала, какое значение они иной раз придают мнению товарищей. Захоти она понравиться Матвею, она бы в лепешку расшиблась, чтобы произвести благоприятное впечатление. Но так как понравиться Матвею не входило в ее намерения, она с таким же усердием старалась произвести на Загрядского неблагоприятное впечатление. «По крайней мере, в наличии ума и сообразительности ей не откажешь, — с усмешкой подумал Матвей. — Но вот по характеру это сущий чертенок, а не благородная девица! Наверное, мне следует радоваться, что она не сочла меня достойным кандидатом в женихи. Иначе… можно угодить в такой переплет, что не приведи Господь!»

Но как же ему теперь вести себя с Юлией? Может, следует напрямик сказать ей, что он разгадал ее игру и он вовсе не собирается навязываться ей в женихи? Пожалуй, он так и сделает, — решил Матвей. В противном случае коварная девчонка будет досаждать ему весь остаток вечера. И не только ему, но и бедному Николаю, который, уж точно, ни в чем перед ней не виноват.

Наконец полонез закончился и Юлия со своим кавалером подошли к Матвею.

— Господин Елагин, позвольте представить вам близкого друга нашей семьи Андрея Евгеньевича Самборского, — с любезной улыбкой сказала Юлия.

— Очень приятно, сударь, — сдержанно поклонился Матвей.

— И мне необычайно приятно, — ответил Самборский. При этом он посмотрел на Матвея таким откровенно оценивающим, ироничным взглядом, что у того руки зачесались врезать ему по физиономии. Проклятье, да за кого они его принимают?!

— Андрей Евгеньевич был другом моего покойного отца, — продолжала Юлия, то ли не замечая побледневшего от ярости лица Матвея, то ли притворяясь, будто не замечает. — А когда папа умер, он стал заботиться обо мне, словно о родной дочери. Ах, если бы вы знали, какой это прекрасный, великодушный человек! — и она одарила Самборского таким нежным, проникновенным взглядом, что вся злость Матвея мгновенно улетучилась и он снова почувствовал желание расхохотаться. Как он не догадался сразу, что эти двое в сговоре?

«Все, приятель, пора кончать эту комедию», — решительно сказал он себе. Издав многозначительное покашливание, Матвей шагнул к Юлии и очень серьезно посмотрел ей в глаза.

— Мадемуазель Прозоровская, — произнес он внушительным, строгим тоном, — сделайте одолжение, позвольте сказать вам пару слов наедине!

Не ожидавшая такого оборота дела Юлия на мгновение растерялась. Рассудив, что этим следует воспользоваться, Матвей хотел взять ее за руку и отвести в сторонку. Однако не успел он шевельнуть и пальцем, как к Юлии подлетел шустрый гвардейский корнет и пригласил на вальс. И проказница упорхнула, даже не подумав извиниться перед Матвеем за прерванный разговор!

Скрипнув зубами от досады, Матвей повернулся в сторону гостиной с карточными столами. И едва не выругался вслух, обнаружив, что проклятый веер по-прежнему у него в руках. Интересно, с закипающей злостью подумал Матвей, он что, теперь до самого конца бала будет ходить с этой штуковиной? В этот момент его взгляд упал на Самборского, который стоял рядом и с ласково-отеческой улыбкой созерцал порхавшую по паркету Юлию. Не раздумывая ни секунды, Матвей шагнул к Самборскому и всунул ему в руку злополучный веер.

— Пожалуйста, отдайте это княжне, когда она закончит вальсировать, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не звучал грубо.

— Да-да, разумеется, — с неожиданным миролюбием произнес Самборский. Затем он вдруг с живостью обернулся к Матвею и, заговорщицки улыбнувшись, спросил: — Ну-с, молодой человек, и как вы находите нашу дорогую Юленьку? Не правда ли, это сущий ангел, а не обычная земная девушка?

— Полностью с вами согласен, господин Самборский, — с кривой усмешкой ответил Матвей.

— Красавица, умница, отличная хозяйка, — увлеченно продолжал Андрей Евгеньевич, словно — а может быть, и на самом деле — не замечая иронии в голосе и взгляде Матвея. — И к тому же такая утонченная, воспитанная и деликатная особа. Одним словом, настоящее средоточие женских достоинств!

— Вне всякого сомнения, — подтвердил Матвей.

Самборский в очередной раз любовно взглянул на Юлию, а затем наклонился к Матвею и доверительно зашептал:

— А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве, — сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки. Пытаться опорочить такую замечательную девушку! — Андрей Евгеньевич возмущенно передернул плечами. — Ух, если бы я только узнал, кто придумал про нее все эти мерзости! Не сомневайтесь, господин Елагин, уж я бы живо скрутил паскудника в бараний рог! — Самборский на мгновение угрожающе сжал кулаки.

«Так-так! — подумал Матвей, мысленно потирая руки. — Наконец-то завеса тайны, нависающей над прелестной затворницей, начинает приоткрываться!»

— Ну, любезный Андрей Евгеньевич, здесь, как видно, ничего не поделаешь, — он философски улыбнулся. — Я еще не встречал красивой и богатой женщины, у которой не было бы завистников… или, вернее, злобных завистниц, не устающих строить против нее всяческие козни. Кстати, а что за слухи ходят про Юлию? — с деланной небрежностью поинтересовался он.

Вместо того чтобы ответить, Самборский вдруг смутился и прикусил язык.

— Да такой, батенька, вздор, что о нем и говорить не стоит! — притворно захихикал он. — Нет, в самом деле, совершенные пустяки!

Матвей хотел спросить: «Ну а все-таки?», но в этот момент музыка стихла. Не желая снова сталкиваться с Юлией, он поспешно раскланялся с Самборским и заспешил к бело-золотым дверям, ведущим, как он предполагал, в игорную комнату.

Выбравшись за пределы бального зала, Матвей остановился и перевел дыхание. И вдруг обнаружил, что попал вовсе не туда, куда шел, а в какую-то просторную гостиную, отделанную в нежно-сиреневых тонах. В дальнем конце помещения стоял роскошный белый рояль, рядом с которым красовались две золоченые арфы. Матвей догадался, что находится в музыкальном салоне. Он огляделся по сторонам, ища какую-нибудь дверь кроме той, что вела в бальный зал, и вскоре увидел ее. Однако, к неописуемой его досаде, дверь оказалась заперта. «Ничего не поделаешь, — со вздохом подумал Матвей. — Придется вернуться в зал и попытаться незаметно пробраться через него в игорную комнату. Впрочем, Юлия наверняка танцует сейчас с очередным кавалером и вряд ли заметит меня».

Он повернулся к приоткрытым дверям, но не успел сделать и шага, как они распахнулись и в комнату проскользнула худощавая брюнетка в пышном розовом платье. Плотно закрыв за собой двери, брюнетка повернулась лицом к Матвею, и он едва не заскрипел зубами от досады. Перед ним была княжна Лиза Горчакова — троюродная сестра и близкая подруга его бывшей невесты.

— Добрый вечер, месье Елагин, — медовым голоском пропела Лиза. — Как ваше настроение?

— Было отличным, пока я не увидел вас, — без особой учтивости ответил Матвей. Потом он смерил стоявшую перед ним девушку недобрым взглядом и хмуро спросил: — Итак, мадемуазель, говорите без обиняков: зачем вы притащились за мной сюда и что вам от меня нужно?

— Ах, ну какой же вы все-таки грубиян, Матвей Елагин! — с мягкой укоризной воскликнула Лиза, даже не подумав обидеться на его невежливые слова. — Разве допустимо говорить с благородной девушкой в таком тоне?! Тем более что эта девушка когда-то была вашим другом, — она выразительно посмотрела ему в глаза.

— Да, действительно, — подтвердил он, рассмеявшись, — когда-то я считал вас своим искренним и добрым другом… К счастью, это время прошло!

— Вы хотели сказать «к сожалению»? — уточнила Лиза.

— Да нет, — криво усмехнулся Матвей, — именно «к счастью». Потому что не дай Бог кому-то иметь таких лицемерных друзей!

Лиза на секунду опустила глаза.

— Понимаю, — сказала она, грустно вздохнув. — Вы до сих пор держите на меня обиду за то, что я не стала убеждать Катю хранить вам верность, когда вы попали в немилость царя. Но, посудите сами, как я могла принять вашу сторону? Во-первых, ваша судьба была еще не определена, и кто мог знать, что вас сошлют всего лишь на Кавказ, а не куда-то похуже? А во-вторых, ведь этот старый дурак, ваш отец, лишил вас наследства, и мы не были уверены, что он согласится переписать завещание даже ради Кати. Вы вот все обвиняете ее…

— Обвиняю? — с удивлением переспросил Матвей. — Помилуйте, мадемуазель, когда я такое говорил! Я и тогда не слишком осуждал Катю, за то, что она расторгла нашу помолвку и вышла за другого, а теперь и подавно.

— Но… — Лиза воззрилась на него растерянно. — Но почему же вы, в таком случае…

— Не хочу становиться ее любовником? — с колкой усмешкой докончил за нее Матвей. — Что ж, я вам отвечу. — Он внушительно посмотрел на Лизу и с расстановкой произнес: — Я не хочу становиться любовником вашей кузины, потому что я больше не люблю ее, и она мне не интересна. Неужели это так сложно понять?!

Какое-то время Лиза молчала, задумчиво теребя веер и изредка бросая на Матвея быстрые, пытливые взгляды. Затем ее лицо внезапно оживилось, а в темных глазах заплясали огоньки, при виде которых Матвей тотчас насторожился.

— Вот, значит, как? — протянула Лиза, неспешно прохаживаясь около Матвея. — Моя бедная кузина стала вам неинтересна… А кто же вам теперь интересен? Княжна Прозоровская? Ну еще бы! — продолжала Лиза, не дожидаясь ответа Матвея. — Ведь она так красива, очаровательна, а главное, очень богата! В вашем положении жениться на такой девушке было бы огромным везением, и я думаю, у вас есть все шансы добиться ее руки… К сожалению, помолвка — это еще не венчание, — внезапно произнесла Лиза с какой-то многозначительной, зловещей интонацией в голосе. — И даже если Юлия согласится стать вашей женой, это совсем не значит, что дело закончится свадьбой.

— Это почему же, позвольте узнать? — насмешливо поинтересовался Матвей. — Нет, на самом деле я еще и не думал о том, чтобы свататься к мадемуазель Прозоровской, но вы меня заинтриговали. Почему вы считаете, что она непременно расторгнет нашу помолвку, если эта помолвка каким-то чудом состоится?

Лиза посмотрела на него с загадочной улыбкой:

— А я и не говорила, что Юлия должна расторгнуть помолвку. Я сказала, что дело едва ли закончится свадьбой. А причины для этого могут быть самые разные, например… ваша внезапная смерть!

— Как-как? — весело переспросил Матвей. — Моя внезапная смерть? Интересно, и от чьей же руки я должен буду ждать этой самой смерти?

— От руки вашей драгоценной невесты, — торжественно изрекла Лиза. — Или, точнее, от злого рока, который преследует всех мужчин, пожелавших связать свою судьбу с судьбой Юлии Прозоровской!

«А все эти гадкие слухи, что ходят про нее по Москве — сущий вздор! Как человек, издавна приближенный к семейству, я уверяю вас, что все это не более чем лживые выдумки»… Вспомнив слова Самборского, Матвей озадаченно сдвинул брови. Итак, его догадка оказалась верной — с этим сватовством, действительно, не все чисто! И сейчас он узнает, в чем тут дело: ведь княжна Горчакова затем и пришла за ним сюда, чтобы сообщить «ужасную тайну» про хозяйку дома.

— Хм… любопытно! — протянул Матвей, заинтересованно посматривая на Лизу. — И что же случилось с этими самыми…

— …женихами Юлии, — уточнила Лиза. — Их было целых три, и с каждым из них она была официально помолвлена.

— Неужели?! — с удивлением воскликнул Матвей. Ему-то сказали, что у княжны Прозоровской был всего один жених! — Ну-ну, и что же с ними произошло?

— Первый жених заболел тяжелой простудой за месяц до свадьбы и умер. Второго застрелили на дуэли… тоже незадолго до свадьбы, а третий… — Лиза выдержала многозначительную паузу, — третий был убит разбойниками по дороге из Москвы в свое имение. Это случилось вскоре после его помолвки с Юлией!

— Ну и дела, — покачал головой Матвей. — Но я все-таки не понимаю, при чем здесь злой рок? По-моему, обычное невезение.

— Ну конечно! — рассмеялась Лиза. — Это простое невезение! Только началось оно с покойной тетки по отцу Юлии, которая умерла старой девой.

— Вы считаете, что это… родовое проклятье?

— Я ничего не считаю, — усмехнулась Лиза. — Так говорят все вокруг. Если не верите мне, пойдите и спросите кого угодно. Да что тут! — внезапно рассмеялась она. — Из всех, кто находится в этом доме, пожалуй, только вы с Загрядским не знаете, что над Юлией Прозоровской тяготеет «венец безбрачия», из-за которого все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы! — с этими словами Лиза упорхнула за двери, оставив Матвея обдумывать услышанную новость.

Заложив руки за спину, он неспешно прошелся по гостиной. Теперь, когда нелестная правда всплыла наружу, ему многое стало понятно: и в действиях княгини Тумановой, и в поведении Юлии. Над одной из самых завидных московских невест тяготел «венец безбрачия».

«Все холостые мужчины бегут от нее прочь как от чумы»… Ну что ж, понятно, почему ему предложили жениться на такой богачке да еще и красавице. Кто еще мог присвататься к Юлии после того, как она схоронила троих женихов? Пожалуй, только доведенный до отчаяния разорившийся дворянин или какой-нибудь проходимец из числа тех, что не побоятся самого черта. А Матвей имеет графский титул и личные достоинства. «Так выходит, я не только не самый худший, но, напротив, самый приличный из возможных женихов Юлии? — подумал Матвей озадаченно. — Бедная девушка! Ей можно только посочувствовать»!

Но почему же тогда Юлия оказала ему такой нелюбезный прием? Вероятно, она слишком горда, чтобы выйти за человека, которому нужны лишь ее деньги. А в том, что она считала его именно таким, Матвей не сомневался. Он бы и сам на месте Юлии так думал.

Матвей вернулся в бальный зал. Его взгляд натолкнулся на Юлию, танцующую галоп с каким-то молодым офицером. Ее золотистые глаза сияли, на губах играла чарующая улыбка, щеки слегка разрумянились от быстрых движений. Внезапно Матвею пришло на ум, что ни одна женщина в этом зале не излучает такого очарования, как Юлия Прозоровская. Во всем ее облике чувствовалась поразительная внутренняя сила. И теперь Матвей понимал, откуда она идет: от мужественной решимости противостоять злой судьбе.

«Жаль, что она бесповоротно отвергла меня, — подумал он с сожалением. — Я бы не побоялся связаться с девушкой, над которой висит родовое проклятье. И вовсе не потому, что у нее много денег». Внезапно рядом раздался задорный смех. Оказывается, пока он был погружен в свои мысли, танец закончился и Юлия, заметившая Матвея, успела подойти к нему. По лукавому выражению ее лица было видно, что она задумала очередную проделку, но эта догадка не вызвала у Матвея ни злости, ни досады. Напротив, он почувствовал острый прилив жалости к девушке — такой очаровательной и такой несчастной. «Заколдованная принцесса» — внезапно пришло ему на ум, и его взгляд, устремленный на Юлию, помимо воли наполнился нежностью и теплотой. Правда, он тут же опомнился, замети в изумление в ее глазах. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто он успел напиться и потому настроился на благодушный лад!

— Где вы так долго пропадали, граф? — спросила Юлия, сверля Матвея подозрительным взглядом. — Вы не поверите, но тетушка решила, что вы ушли, потому что я чем-то обидела вас! — она в притворном недоумении пожала плечами. — Какое нелепое предположение, не правда ли?

— Да, в самом деле, — усмехнулся Матвей. — Не представляю, как ей мог прийти в голову такой вздор. Разве такое ангельское создание, как вы, способно кого-то обидеть? Тем более человека, который находится у вас в гостях и отнюдь не ведет себя навязчиво.

Не ожидавшая столь прямолинейной отповеди плутовка смутилась и покраснела. Но тут же справилась с собой и окинула Матвея вызывающим, дерзким взглядом.

— Приятно узнать, что вы так хорошо обо мне думаете, — с улыбкой промолвила она. — И чтобы укрепить вас в этом мнении, я даже согласна подарить вам пару танцев. Например, эту кадриль, что начинают играть, и… любой другой по вашему выбору.

— Любой? — переспросил Матвей, вскинув брови. — И даже… мазурку?

Юлия философски пожала плечами.

— А почему бы и нет? Конечно, я слишком мало вас знаю, чтобы отдавать вам самый главный танец бала, но если вы настаиваете…

— Упаси Бог, — с притворным испугом отозвался Матвей. — Танцевать с вами кадриль — это еще куда ни шло, но мазурку, которая длится едва ли не целый час… нет уж, увольте, сударыня!

Юлия слегка опешила. Потом ее глаза полыхнули сдержанным гневом, а губы побледнели и сжались в тонкую линию.

— Прекрасно, — сухо процедила она. — Значит, мазурку я отдам кому-нибудь из своих старых поклонников. Но тогда… какой же танец вы хотите?

— Никакой, — ответил Матвей.

Рот Юлии медленно приоткрылся, а затем резко захлопнулся. В эту минуту у нее было такое комичное выражение лица, что Матвей едва удержался, чтобы не рассмеяться. Пожалуй, он бы и рассмеялся, но в этом случае рисковал не довести свой мстительный замысел до конца. А отплатить Юлии за ее злобные выпады Матвею очень хотелось. Даже если в ее жизни не все складывается гладко, это вовсе не значит, что она имеет право обижать других людей.

— Ну что ж, — наконец произнесла Юлия с натянутым смешком, — не хотите второй танец, так не надо. Ну, а на кадриль-то вы собираетесь меня приглашать? — она выразительно посмотрела в центр зала, где уже выстроились пары, ожидая, когда к ним присоединится хозяйка дома со своим кавалером.

Сделав вид, будто не понимает, чего от него хотят, Матвей посмотрел на Юлию с признательной улыбкой, а затем… отрицательно покачал головой.

— Благодарю вас за внимание, княжна, — сказал он, — но лучше подарите этот танец кому-нибудь другому. Я же прекрасно вижу, что вам не хочется танцевать со мной и вы предложили мне кадриль только из вежливости.

Юлия побагровела от злости.

— Послушайте, Елагин! — сердито зашептала она. — Вы что, решили поиздеваться надо мной? Где я найду другого кавалера, когда они все уже заняты?!

— Да, в самом деле, — с притворным удивлением пробормотал Матвей, оглядывая зал. — Но, в таком случае, мне не остается ничего другого, кроме как танцевать с вами… Точнее, вам не остается ничего другого, кроме как танцевать со мной, — с виноватой улыбкой поправился он.

Гневно сверкнув глазами, Юлия протянула Матвею руку, и он повел ее на середину зала. Первые минуты они танцевали молча: Юлия никак не могла совладать с яростью, а Матвей от души потешался, наблюдая за ней. Наконец он рассудил, что молчать дальше невежливо и нужно затеять хоть какой-то банальный разговор.

— Должен заметить, что у вас великолепный дом, мадемуазель, — начал он, не придумав ничего лучше. — Я имею в виду не только богатство, но и то, с каким вкусом здесь все отделано…

Повернувшись к Матвею, Юлия одарила его таким взглядом, что у него язык прилип к гортани. Ощутив, как его лицо начинает гореть, Матвей мысленно выругался. Ну и болван! Не нашел другой темы, кроме как обсуждать ее богатство!

— Так, значит, вам понравился мой дом? — с ехидством спросила Юлия. — А как же насчет меня самой? Готова спорить на все свои драгоценности, что я не показалась вам даже наполовину столь же привлекательной!

— Послушайте, мадемуазель Юлия! Я вовсе…

— О, ради Бога, только не надо лжи и притворства! — Юлия вдруг перестала усмехаться, а в ее голосе зазвучали грустно-ироничные нотки. — Я же не глупа и прекрасно все понимаю. Вам трудно найти приличную невесту, а мне трудно найти приличного жениха. Вас ведь уже просветили… насчет моего «венца безбрачия»? — она взглянула на Матвея с задорным вызовом и глубоко запрятанной горечью, от которой у него сжалось сердце.

— Вообще-то, да, — смущенно протянул он.

— И вы все еще хотите жениться на мне?! Что ж, господин Елагин, примите мои комплименты! Вы на редкость бесстрашный и решительный человек… К сожалению, — внезапно заявила Юлия безапелляционно, — мои принципы не позволяют мне согласиться на брак по чистому расчету без малейшей взаимной привязанности.

Матвей окинул ее взглядом неподдельного восхищения.

— Вы удивитесь, — сказал он, — но мои принципы полностью совпадают с вашими. Вы хотите спросить, какого черта я тогда притащился сюда? — он с усмешкой пожал плечами. — Можете не верить мне, но я и сам толком не знаю. Когда мне предложили жениться по расчету, я решительно отверг такой вариант. И вдруг с изумлением узнал, что речь идет о вас! Вы понимаете, почему я пришел в такое изумление? — Матвей выразительно посмотрел на Юлию.

— Понимаю, — невесело усмехнулась она. — Вы не ожидали, что я могу до сих пор быть не замужем.

— Да, — подтвердил Матвей, — и поэтому почувствовал себя заинтригованным. А потом вдруг понял, что мне очень хочется вас увидеть. Просто увидеть и все, понимаете?

— То есть, вы хотите сказать, что у вас и в мыслях не было жениться на мне? — потрясенно спросила Юлия. — Вы хотели… посмотреть, какой я стала за эти годы?

— Ну, в общем-то, да, — смущенно признался Матвей.

Юлия посмотрела на него пристальным, недоверчивым взглядом, а затем ее янтарные глаза наполнились негодованием.

— А вам… — проговорила она застывшим голосом, — вам не приходило в голову такое простое соображение, что я могу рассчитывать на вас?

В этот момент музыка оборвалась, и Матвей от души порадовался возможности увильнуть от ответа на неприятный вопрос. Однако Юлия сделала знак музыкантам, и вместо положенной по распорядку второй кадрили они заиграли медленный вальс. Ехидно взглянув на Матвея, Юлия положила руку его на плечо, и тому ничего не оставалось, кроме как начать кружиться с ней в вальсе.

— Нет, в самом деле, — продолжала Юлия, не отводя пылающих глаз от лица Матвея, — вы ведь приехали сюда не совсем в качестве гостя! Вас пригласили, чтобы мы могли присмотреться друг к другу и принять важное решение. Как же… — она окинула его уничтожающим взглядом, — как же вы собирались поступить, если бы я вдруг сказала, что согласна выйти за вас?

— Но ведь вы совсем не хотите! — возразил Матвей.

— Да, — подтвердила Юлия. — Но ведь вы не могли заранее этого знать! Вам было хорошо известно, о какой девушке идет речь, и никто не пытался подсунуть вам кота в мешке. Вы знали, что речь идет обо мне — вашей давней знакомой Юлии Прозоровской! Следовательно, ваше согласие приехать сюда означало и то, что вы согласны взять меня в жены. Во всяком случае, мои родственники расценили ваше поведение именно так. — Юлия вперила в Матвея колкий, обличающий взгляд. — Так, получается, вы их обманули?

— Никого я не обманывал! — с досадой воскликнул Матвей. — Если вам угодно, мы можем хоть сейчас объявить о нашей помолвке. Клянусь честью, я говорю серьезно и не откажусь потом от своих слов!

На какое-то время между ними повисло напряженное молчание. Затем Юлия вскинула голову и посмотрела на Матвея не просто беззлобным, а даже каким-то добродушно-веселым взглядом.

— Знаете, Елагин, я, кажется, наконец-то поняла вашу сущность, — с улыбкой промолвила она. — Вы вовсе не лицемер, не корыстолюбец и, уж тем более, не хладнокровный злодей. Вы — обыкновенный игрок! Из числа тех беспечных, отчаянных людей, которые с легкостью играют и своей, и чужими жизнями. Нет уж, — рассмеялась она, задорно встряхнув головой, — благодарю вас за великодушное предложение, но такого мужа мне не надо!

Возражать было бессмысленно, да и незачем, поэтому Матвей лишь философски пожал плечами. Вскоре вальс закончился. Проводив Юлию на место, Матвей отыскал Николая и, извинившись перед Виолеттой, отвел приятеля в сторонку.

— Мы только что объяснились с Юлией и пришли к выводу, что нам не стоит жениться, — объявил он без долгих предисловий. — Поэтому завтра утром мы с тобой возвращаемся в Москву.

— А может, прямо сейчас? — жалобно взмолился Николай, покосившись в сторону Виолетты. В эту минуту она прихорашивалась перед зеркалом, но краем глаза продолжала зорко наблюдать за своей жертвой. — Ты не представляешь, как это чудовище измучило меня!

— Извини, друг, но мы не можем уехать до конца бала, — мягко возразил Матвей. — А что касается твоей разлюбезной подружки… — он с лукавым прищуром взглянул на Виолетту, — то я сейчас шепну ей пару слов, и она отвяжется от тебя.

— Сомневаюсь, — покачал головой Николай. — Она вцепилась в меня мертвой хваткой и совсем не намерена отпускать!

Матвей ободряюще хлопнул приятеля по плечу. Потом подошел к Виолетте и что-то негромко сказал ей. В ответ она сначала вспыхнула, а затем весело рассмеялась и, к огромной радости Николая, упорхнула в другой конец зала.

— Как тебе это удалось? — с изумлением спросил он Матвея. — Я пытался отделаться от нее с самого начала танцев, но у меня ничего не вышло!

— Все очень просто. Я сказал ей, что не собираюсь навязываться в женихи Юлии, а потому у нее нет никакой необходимости продолжать тебя тиранить.

Загрядский недоуменно пожал плечами:

— Ничего не понимаю! При чем здесь ты и Юлия?

— Потом объясню. А сейчас пойдем играть в карты и пить вино. Думаю, нам не помешает немного развеяться.

— Отличная мысль! — радостно подхватил Николай.

Они перешли в игорную комнату и не выходили оттуда до самого конца бала. Когда же гости начали разъезжаться, Матвей с Николаем под шумок уложили свои вещи и покинули дом, решив не дожидаться утра.