На другой день, проводив последних гостей, Юлия с Виолеттой прошли в парк и, усевшись рядышком на скамейку, завели разговор про Матвея Елагина. О том, что произошло между ним и Юлией на вчерашнем балу, Виолетта уже знала. Теперь же ей не терпелось услышать подробный рассказ о событиях, случившихся четыре с половиной года назад.

— Итак, моя дорогая, рассказывай, — нетерпеливо потребовала Виолетта. — Я хочу знать все-все про твое романтическое знакомство с Елагиным… ну, и, разумеется, про то, что было потом, — тонко улыбнулась она.

Юлия смущенно рассмеялась.

— Так и быть, я удовлетворю твое любопытство. Однако боюсь, милая Виола, что ты будешь разочарована. Да, мы действительно познакомились с Елагиным при весьма необычных обстоятельствах. Вот только, «потом» ничего интересного не произошло… Ну да слушай все по порядку, — она откинулась на скамейке и повела свой рассказ.

…Как только Юлии исполнилось шестнадцать лет, тетушка решила, что пора начинать вывозить ее в свет. Можно было, конечно, и подождать, но это создало бы ряд ненужных проблем для родственников. Дело в том, что за полгода до своего шестнадцати лети я Юлия лишилась отца, и, если бы она продолжала жить в имении, пришлось бы искать ей компаньонку — женщину в возрасте и с безупречной репутацией. Такая перспектива не устраивала ни опекунов Юлии, ни, тем более, ее саму. Юной княжне Прозоровской не терпелось окунуться в водоворот веселой светской жизни, к которой она, как и большинство знатных девушек, готовилась с детства. К тому же, терпеть надзор чужого человека — не больно какая радость, особенно для того, кто вообще не привык к какому-то надзору.

И вот, в сентябре восемьсот двадцать пятого года Юлия приехала в Петербург и поселилась в особняке князя Туманова на Фонтанке. Первым делом тетушка повезла племянницу к своей модистке и заказала для нее роскошный гардероб — тридцать новомодных платьев! Шесть — для театра и небольших вечеринок, шесть — для званых обедов, еще столько же — для утренних визитов и целых двенадцать бальных. И это было далеко не все, что предстояло сносить Юлии за зимний сезон!

Вскоре для Юлии началась та самая заманчивая светская жизнь, о которой она часто грезила в тиши своего имения. Правда, на балы она еще не выезжала, а только в театры и на небольшие вечеринки. В своем доме Наталья Борисовна тоже давала приемы — с пением романсов, картами и ужинами в тесном кругу. Половину гостей на вечерах составляли молодые офицеры — сослуживцы князя Туманова, которому, как и его жене, не исполнилось еще и тридцати. Большинство этих молодых людей были беспечными повесами, не слишком блиставшими умом или какими-то достоинствами. Однако Наталья Борисовна весьма заботливо их привечала с той хитрой целью, чтобы вокруг Юлии образовался кружок постоянных обожателей. Что же касается самой Юлии, то ей нравилось все: и вечеринки, и кавалеры. И пусть их разговоры не всегда были умны, а шутки и остроты сильно отдавали казармой, Юлия все равно находила этих людей приятными — потому что они находили приятной ее. И не просто «приятной», а «очаровательной» и «восхитительной».

Месяца через полтора Наталья Борисовна пришла к заключению, что племянница вполне освоилась с новой жизнью, и ее можно вывозить на большие вечера. О том, что Юлия собирается ехать на свой первый бал, было торжественно объявлено в тесном кружке. Расчет княгини оказался верным: шестеро молодых людей, находившихся в гостиной, тотчас попросили Юлию, чтобы она внесла их имена в свою бальную карточку, причем все они просили у нее по два танца. Таким образом, у Юлии еще до начала бала оказались расписаны целых двенадцать танцев, включая самые главные — мазурку и котильон. А это означало, что Юлия могла ехать на первый бал безо всякого волнения: «подпирать стенку», вызывая ехидные пересуды соперниц, ей не грозило.

Незадолго до знаменательного дня Тумановых пригласили на бал к одному немецкому принцу. Он остановился не в самом Петербурге, а во дворце на Каменном острове, принадлежавшем царской семье. Каменный остров был местом, где столичные аристократы отдыхали летом на дачах. А зимой остров обычно пустовал, за исключением случаев, когда там размещалась какая-нибудь важная персона. От Фонтанки до Каменного острова было около часа езды.

Юлия просила тетушку взять ее с собой, но та решительно отказалась. Она пояснила, что там соберется «некий особый кружок», в котором, скорее всего, не будет ни одной незамужней девицы. Собственно, они ехали даже не на бал, а на, уик-энд, как говорят англичане. Проще говоря, они собрались провести на Каменном острове двое суток. За такое долгое время Юлия могла сделать множество неверных шагов и ненароком скомпрометировать себя.

Объяснения тетушки показались Юлии не слишком убедительными, но спорить она не стала. Вместо этого она охотно помогла княгине с выбором платьев, которых та брала с собой целых четыре. Все они выглядели прелестно, но самым роскошным, конечно же, было бальное. Сшитое из темно-синего бархата с муаровой отделкой цвета сапфира, оно очень подходило к темным волосам и голубым глазам Натальи Борисовны. К платью княгиня собиралась надеть дорогое колье из крупных сапфиров и бриллиантов. Но когда она извлекла колье из шкатулки, обнаружилось, что у него сломан замочек.

— Какая жалость! — огорченно воскликнула Наталья Борисовна. — И как только я могла забыть про эту поломку? Впрочем, — прибавила она секунду спустя, — я надеюсь, что ее можно быстро устранить.

Не теряя времени, княгиня послала свою камеристку к знакомому ювелиру, прося его поскорее приехать. Ювелир тотчас явился, осмотрел колье и сообщил, что замочек починке не подлежит и его надо заменить новым.

— Сейчас половина четвертого, — сказал он, посмотрев на часы. — К девяти вечера я обещаю закончить работу и привезти вам колье. Как раз успеете на бал!

— Прекрасно, месье Вальмон, — улыбнулась Наталья Борисовна. — Я буду вам очень обязана, если вы привезете колье так быстро.

Ювелир поклонился и ушел, забрав с собой драгоценность. Когда двери за ним закрылись, Юлия с недоумением посмотрела на тетушку и спросила:

— Как? Ты собираешься ехать на Каменный остров в такой поздний час?

— Разумеется, нет, — ответила Наталья Борисовна. — Мы выедем прямо сейчас, пока еще не стемнело. А колье… Тебя не слишком затруднит, если я попрошу тебя привезти мне его завтра утром?

— Ну конечно же, не затруднит, — поспешно ответила Юлия. — Напротив, мне будет очень любопытно взглянуть на знаменитые петербургские острова, хотя зимой они, может быть, и не так живописны, как летом.

— Благодарю тебя, дорогая, — улыбнулась Наталья Борисовна. — Я знала, что ты не откажешься меня выручить. — И она пошла к мужу, чтобы поторопить его с укладкой вещей.

* * *

Ювелир сдержал обещание и привез колье ровно в девять вечера. Юлия расплатилась сними спрятала драгоценность в шкатулку. Потом приказала горничной разбудить ее пораньше и отправилась спать.

На другой день Юлия наспех позавтракала и велела кучеру закладывать сани. В связи с предстоящей прогулкой ее настроение было приподнятым. К тому же погода выдалась на удивление хорошей для середины ноября: яркое солнце и легкий морозец без ветра. Рассудив, что в резиденции принца она может встретить интересных мужчин, Юлия решила надеть свою самую красивую шубку — из нежно-голубого бархата с отделкой из пушистого меха куницы. К этой шубке прилагался нарядный капор, также из голубого бархата и с куньей опушкой. Кроме того, он был украшен кремовыми атласными лентами, букетиком из голубых шелковых роз и пером белой цапли. Одним словом, наряд был необычайно роскошным, а главное, очень подходил к внешности Юлии — светлой коже, янтарным глазам и золотистым локонам.

Забравшись в сани, крытые восточным ковром и обложенные изнутри подушками, Юлия тронулась в путь. Сани лихо промчались на набережной Фонтанки, мимо Михайловского замка и Летнего сада, а затем пересекли замерзшую Неву и выехали на дорогу, ведущую к Каменному острову. Когда городские окраины остались позади, пейзаж сделался необычайно живописным. По обе стороны дороги тянулись дворянские дачи в окружении заснеженных парков. Между ними поблескивали ледяные глади водоемов. Все это искрилось на солнце, и у Юлии вдруг возникло ощущение, будто она находится в сказочном ледовом царстве.

— Ну-ка, Еремей Антипыч, останови сани! — крикнула она кучеру, когда они проезжали мимо одной живописной протоки. — Я хочу немного прогуляться и размять ноги.

Еремей придержал лошадей, и сани остановились. Юлия тотчас соскочила на землю и начала с интересом осматриваться.

— Только не шибко задерживайтесь, барышня, — предостерег ее кучер. — В этих краях, по слухам, нынче не очень спокойно.

— Как здесь может быть неспокойно, когда по этой дороге ездит сам царь? — беспечно возразила Юлия. — Или, по-твоему, он не позаботится о своей безопасности?

— Насчет этого, любезная барышня, ничего не могу сказать, — ответил Еремей. — Я с государевыми кучерами бесед не веду-с.

— Ладно, Еремей Антипыч, хватит ворчать, — сказала Юлия. — Слезай лучше с облучка да разомнись вместе со мной.

— Как прикажете, барышня, — кучер поспешно спрыгнул на землю.

Юлия указала рукой влево от дороги.

— Пойдем к тому горбатому мостику. Я вижу позади него какой-то любопытный обелиск и хочу посмотреть, что на нем написано.

Вдвоем с Еремеем они двинулись к мостику. Однако не успели они взойти на него, как на дорогу, словно из-под земли, высыпало четверо молодцев с разбойничьими лицами. Робкая надежда Юлии на то, что они появились здесь вовсе не с целью поживиться ее добром, развеялась, не успев окрепнуть. Воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, кроме юной девицы и старика-кучера, молодцы проворно бросились к саням. Двое из них принялись распрягать лошадей, а их товарищи запрыгнули в сани и начали там копаться.

— Пресвятая Богородица, помилуй нас, грешных! — воскликнул Еремей, спешно осеняя себя крестным знамением. — Бежим отсюда, барышня, пока злодеи не прирезали нас, как тех гусей!

Взмахнув руками, Еремей рванул через мостик. Юлия бросилась следом и, подгоняемая страхом, быстро опередила кучера на десяток шагов. Но вдруг одна мысль заставила ее остановиться. О Господи, ведь в санях, под грудой подушек, спрятана шкатулка с тетушкиным колье! Юлия не знала его точную стоимость, но, в любом случае, оно не могло стоить меньше тридцати тысяч рублей. Это были огромные деньги, не говоря уж о том, что колье перешло княгине по наследству от матери.

И вот, теперь Наталья Борисовна должна лишиться своего любимого украшения. И все по вине племянницы, легкомысленной, беспечной дурочки! Внезапно Юлия представила себе лицо тетушки в тот момент, когда она сообщает ей, что их ограбили во время дорожной остановки, и ноги сами понесли ее обратно к саням.

— Куда?! — закричал Еремей, отчаянно жестикулируя. — Ах ты, мать твою!.. Ну что же вы делаете, барышня моя неразумная?!

— Беги один, Еремей! — на ходу прокричала Юлия. — Беги, ради Бога, спасайся! Тебя они могут убить, а меня не посмеют!

Юлия оказалась возле саней как раз в тот момент, когда один из грабителей вылезал наружу со шкатулкой в руках. Не давая бандиту времени опомниться, Юлия с разбегу налетела на него и вырвала из его рук шкатулку. А потом что есть духу бросилась к мостику.

— Держи! — донеслось ей вслед. — Эх, да не мешкайте вы, раззявы, ведь уйдет же сейчас, чертовка!..

Не оборачиваясь назад, Юлия неслась по тропинке, прижимая к груди заветную шкатулку. Еремей бежал рядом, размахивая руками и истошно взывая о помощи. «Только бы добежать до ближайшей дачи! — крутилось в голове Юлии. — Там будут сторожа, они должны нас спасти!»

Но, как назло, никакой дачи на их пути все не попадалось. Между тем, топот ног за спиной Юлии все усиливался. Похоже, грабители сообразили, что в шкатулке кое-что более ценное, чем лошади и дорогая упряжь, и решили не упускать добычи. Их грубые голоса звучали уже совсем близко, и Юлия почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она не привыкла к подобным пробежкам, и ее силы стремительно убывали, чего нельзя было сказать о преследователях.

— Навались! — раздался за ее спиной властный приказ. А секунду спустя Юлию сбили с ног, и она кубарем покатилась по снегу, по-прежнему не выпуская из рук шкатулку.

— На помощь!! — раздался где-то в отдалении отчаянный крик Еремея. — Убивают!!..

— Отдай ларец! — потребовал один из грабителей, навалившись сзади на Юлию и пытаясь перекатить ее с живота на спину. — Добром, говорю, отдай, не то хуже будет!

— Не отдам! — прокричала в ответ Юлия, отплевываясь от снега. — Берите лошадей и сани, а шкатулку не трогайте!

— Как бы не так, — зловеще пробормотал бандит. И, видимо отчаявшись справиться с жертвой в одиночку, сердито крикнул подельникам: — Чего смотрите, черти?! Живо на подмогу! Да заткните, наконец, глотку старому хрычу!!

В следующий миг кто-то грубо схватил Юлию за плечи и рывком поставил на ноги. Один из бандитов рванул из ее рук шкатулку, но Юлия каким-то чудом умудрилась не выпустить ларца. Однако она прекрасно понимала, что борьба проиграна и сопротивляться больше не имеет смысла.

— Мерзавцы, душегубы, колодники! — выкрикивала она, глотая подступившие к горлу слезы. — Чтоб вам всем угодить на виселицу!

И вдруг случилось невероятное. Бородатый бандит, тянувший у Юлии шкатулку, внезапно отпрянул и стремительно побежал в сторону ближайших кустов. Мгновением позже его товарищ, державший Юлию за плечи, разжал руки и тоже бросился наутек. От неожиданности Юлия потеряла равновесие и рухнула в снег, выпустив драгоценную ношу. Однако вопреки опасениям девушки, ее оплошностью никто не воспользовался. Шкатулка осталась спокойно лежать на том самом месте, куда упала, и Юлия снова завладела ею, когда выбралась из сугроба.

Немного придя в себя, Юлия огляделась по сторонам и с изумлением обнаружила, что грабителей уже и след простыл. Лишь бедный Еремей барахтался в снегу, выкрикивая проклятья в адрес злодеев. А со стороны перелеска, в котором скрылись бандиты, к Юлии быстро приближались двое мужчин. Один из них, бородатый здоровяк, был кучером или лакеем. Второй, судя по дорогому плащу с отделкой из меха камчатского бобра и офицерской шляпе с плюмажем, принадлежал к благородному сословию — открытие, от которого сердце Юлии тут же учащенно забилось! В руках у кучера был кнут, а в руках дворянина — увесистая оглобля, которой он поигрывал с такой легкостью, словно это была модная бамбуковая тросточка.

— Вот болван! — донесся до слуха Юлии насмешливый молодой голос. — Не захватил пистолеты, а тут — такая история! Но я думаю, это даже к лучшему: по крайней мере, обошлось без крови.

— И то верно, барин, — густым басом отозвался бородач. — Ведь не от хорошей жизни наш брат-мужик выходит на большую дорогу!

— Ты прав, дружок, — согласился молодой человек. — Если бы жизнь у нашего народа была хоть немного…

Он не договорил, потому что в этот момент его глаза встретились с широко распахнутыми глазами Юлии. Скептическая усмешка тотчас слетела с лица молодого дворянина. Отдав оглоблю своему спутнику, он быстро подошел к девушке и окинул ее с головы до ног внимательным взглядом.

— Как вы себя чувствуете, мадемуазель? — ласково спросил он. — Надеюсь, с вами все в порядке?

— Благодарю вас, месье, — ответила Юлия, посмотрев на него с глубокой признательностью. — Вы появились как нельзя вовремя, чтобы избавить меня от крупных неприятностей.

— От крупных неприятностей? — переспросил незнакомец, и его глаза сверкнули холодным блеском. — Что хотели с вами сделать эти мерзавцы? Может, я зря позволил им так легко уйти…

— О нет, не беспокойтесь об этом, — поспешно возразила Юлия. — Они не угрожали ни моей жизни, ни чести. Всего лишь… моей шкатулке, — немного смущенно пояснила она, инстинктивно прижав к груди с таким трудом сохраненный ларец.

В серо-голубых глазах незнакомца заплясали веселые огоньки.

— Интересно, — с добродушной иронией произнес он. — И что же такого ценного находится в вашей шкатулке, ради чего стоило рисковать жизнью или, по меньшей мере, здоровьем? — Молодой человек посмотрел на Юлию с ласковой укоризной. — Вы хоть понимаете, моя отважная красавица, что бандиты могли запросто покалечить вас?

— В шкатулке лежит колье моей тетушки, — ответила Юлия. — И это не просто дорогое украшение, а память о покойной матери. Конечно, тетушка не стала бы упрекать меня за потерю колье, но я знаю, что она была бы очень расстроена. К тому же, — вздохнула Юлия, — происшествие случилось по моей вине. Если бы мне не взбрело в голову сделать остановку, ничего бы не было. Кучер предупреждал меня, что разгуливать здесь небезопасно, но я не послушалась, и вот что вышло.

— Ну-ну, дорогая моя, не стоит так переживать, — ободряюще улыбнулся незнакомец. — Главное, что вы с вашим кучером живы-здоровы и все уже позади. Кстати, а зачем вам понадобилось брать на прогулку такую дорогую вещь?

Юлия рассмеялась:

— Видите ли, месье… все дело в том, что мы вовсе не прогуливаемся, а едем в царский дворец на Каменном острове. Тетушку с мужем пригласили туда на пару дней, и сегодня там будет большой бал, на который тетушка непременно хочет надеть свое любимое сапфировое колье. А так как замочек на колье сломался, его пришлось отдать в починку. И вот теперь я везу его тетушке.

— Понятно, — протянул незнакомец, хотя Юлия сомневалась, что из ее сумбурных объяснений можно было что-то понять. Затем он с улыбкой посмотрел на Юлию и сказал: — Ну что ж, значит, нам с вами по пути. Ибо я еду в то же самое место…

— На Каменный остров?! — воскликнула Юлия, не сумев сдержать волнения. Только подумать: ее отважный спаситель будет на том самом балу, куда тетушка наотрез отказалась ее брать! Но может быть, она еще сумеет переубедить ее?..

— Да, на праздник к немецкому принцу, — подтвердил незнакомец, бросив на Юлию быстрый лукавый взгляд. — Так что грабителей вы можете больше не опасаться: мои сани поедут следом за вашими. Но в обратную дорогу я настоятельно советую вам взять провожатых, — серьезно прибавил он. — Раз в этих местах орудует разбойничья шайка, ездить одиноким путникам здесь не стоит.

— Вы правы, — вздохнула Юлия. — Я обязательно последую вашему совету. Ну а теперь, мой благородный спаситель, — кокетливо улыбнулась она, — назовите свое имя.

— Граф Матвей Александрович Елагин, — с галантным поклоном представился он. — А как зовут вас, бесстрашная красавица?

— Княжна Юлия Прозоровская, — промолвила Юлия и с интригующей улыбкой прибавила: — Три месяца назад мне исполнилось шестнадцать лет, и теперь я собираюсь выезжать на балы. Мой первый бал будет на этой неделе, в доме князя Голицына на Миллионной улице. Вы будете там?

К изумлению Юлии, на лице молодого графа отразилось некоторое замешательство.

— Честно говоря, я еще не знаю, — ответил он. — Это зависит… от моего полкового командира. Если мне не нужно будет заступать на службу в этот вечер, то, разумеется, я приеду на бал.

— Ну что ж, — протянула Юлия, несколько озадаченная таким ответом, — на всякий случай я оставлю в своей бальной карточке несколько свободных мест. Если вы все-таки приедете на бал, я с удовольствием подарю вам пару танцев.

Произнеся эти слова, Юлия смущенно замолчала, чувствуя, как ее лицо начинает пылать. Напрашиваться, чтобы мужчина пригласил тебя на танец, было верхом неприличия, и Юлия сама не понимала, как могла совершить такую оплошность. Впрочем, в последние полчаса с ней вообще творилось что-то странное, такое, чего никогда не случалось раньше.

— Благодарю вас за любезное предложение, княжна, — ответил Елагин, — хотя я не уверен, что смогу им воспользоваться… Кстати, а как зовут вашу тетушку? — внезапно сменил он тему разговора. — И почему вы живете с ней, а не с родителями?

Юлия ответила на его вопросы, а затем они уселись в сани и поехали на Каменный остров: Юлия с Еремеем впереди, а Елагин со своим кучером — за ними. Возле дворца молодой граф простился с Юлией и заспешил по своим делам. А Юлия в сопровождении мажордома прошла в какую-то гостиную, где ей тотчас предложили чашку горячего шоколада, и стала дожидаться тетушку.

Вскоре появилась Наталья Борисовна. Вручив ей шкатулку с колье, Юлия в красках описала свое недавнее приключение. Потом взяла тетушку за руки и, с отчаянной мольбой глядя ей в глаза, попросила не отсылать ее домой.

— Ну, пожалуйста, дорогая, разреши мне остаться! — взмолилась она, видя, что Наталья Борисовна не торопится идти ей на уступки. — Ты же понимаешь, что такой благоприятной возможности очаровать молодого Елагина у меня больше не будет! Он приглянулся мне, и я чувствую, что тоже ему приглянулась. Но в то же время… — Юлия слегка нахмурилась, — в то же время у меня сложилось впечатление, будто он чего-то опасается.

— Ты верно это подметила, — вздохнула Наталья Борисовна. — Матвей Елагин действительно опасается, что может увлечься тобой. Потому что, — княгиня бросила на племянницу сочувственный взгляд, — он уже помолвлен с другой девушкой и в скором времен и собирается жениться.

У Матвея Елагина есть невеста! Это известие так расстроило Юлию, что на ее глазах выступили слезы. Она-то, наивное создание, размечталась, что после такого романтического знакомства у них завяжется роман, а на самом деле ничего такого не предвидится.

— Сколько же ему лет, — с сарказмом спросила она, — что он так спешит расстаться с холостяцкой свободой? Или, — в сердце Юлии вдруг шевельнулась отчаянная надежда, — это его родители настаивают на браке… с какой-нибудь богатой наследницей?

Наталья Борисовна рассмеялась.

— Я смотрю, милая племянница, ты у меня девица не промах! Как говорил Юлий Цезарь, пришел, увидел, победил… К сожалению, здесь тебе не поможет ни твоя решимость, ни твое завидное приданое. Елагин женится по страстной любви, и ему стоило больших усилий заставить отца смириться с его решением. Так что, — княгиня бессильно развела руками, — забудь об этом человеке и возвращайся домой.

Юлии ничего не оставалось, как последовать совету тетушки. Однако выбросить Матвея Елагина из головы оказалось не так-то просто. Его лицо целый день стояло перед глазами Юлии. Красивое? Пожалуй, не столько красивое, сколько интересное. Благородные черты, прямой нос с едва заметной горбинкой, умные серо-голубые глаза под высокими темными бровями. Волосы Матвея, насколько могла рассмотреть Юлия, были темно-русыми, и спереди немного светлее, чем сзади.

В целом же, в облике молодого графа переплетались аристократическая утонченность и несколько грубоватая мужественность, придававшая ему, по мнению Юлии, особенный шарм. Она с первого взгляда определила, что перед ней блистательный гвардейский офицер. Но это был не беспечный гуляка и не тупой исполнитель чужих приказов, а мыслящий и глубокий человек. Во всяком случае, так показалось Юлии, но, конечно, она могла и ошибаться. «А вообще, голубушка, ты слишком много о нем думаешь, — сердито сказала себе Юлия, лежа в постели и тщетно пытаясь заснуть. — Так ведь и в самом деле недолго влюбиться. И что тогда? Будешь сохнуть по человеку, которому нет до тебя ни малейшего дела?!»

Последняя мысль привела Юлию в такое негодование, что она даже подскочила на постели. А затем зажгла свечи и развернула недавно начатый роман, рассудив, что если ей не суждено заснуть этой ночью, то нужно хотя бы провести время с пользой.