17.1. Курск – вершина танковой войны

К весне 1943 г. советско-германский фронт в районе Курска образовал гигантскую подкову с Курском в центре, внутри которой находились войска двух фронтов – большей части Центрального и Воронежского. Эта подкова своим выступом вдавалась в расположение немецких войск и создавала благоприятные условия для того, чтобы одновременным наступлением с севера и юга окружить советские войска внутри дуги, после чего вновь угрожать Москве.

Главной особенностью Курской битвы, выделяющей ее среди других сражений Второй мировой войны, сталоло, что именно здесь впервые за два года с момента нападения фашистской Германии на СССР, отечественное командование правильно определило направление основного стратегического наступления немецких войск и успело заблаговременно подготовиться к нему.

Несмотря на то что немцы понесли большие потери в 1942 г. на Северном Кавказе, под Сталинградом и Ржевом, им удалось, во-первых, провести в 1942-1943 гг. реорганизацию и перевооружение армии новыми образцами боевой техники, обеспечившими им качественный перевес. Во-вторых, переброска на Восточный фронт свежих сил из Германии, Франции и проведенная тотальная мобилизация позволили немецким войскам сконцентрировать на данном участке большое количество войск.

Исходя из того что немецким командованием на данном участке были собраны отборные танковые соединения, в том числе танковый корпус СС, предложение об упреждающем ударе своими силами было отклонено. И хотя имелось некоторое преимущество в силах по отношению к вермахту, предусматривалось встретить наступающие немецкие войска глубоко-эшелонированной обороной, оснащенной большим количеством артиллерии, чтобы исчерпать силы наступающих в оборонительных боях, после чего переходить в стратегическое наступление свежими силами трех фронтов.

За короткое время инженерным управлением РККА здесь была проведена колоссальная работа: построена глубоко эшелонированная оборона, включавшая в себя противотанковые рвы, надолбы и эскарпы, танковые ловушки, сюрпризы, фугасы и минные поля, объединенные в три главных оборонительных рубежа и три дополнительных фронтовых оборонительных рубежа, обильно сдобренных артиллерией. Таким образом, на предполагаемых направлениях главных ударов противника каждый фронт имел 6 рубежей обороны с глубиной эшелонирования до 110 км на Центральном фронте и до 85 км – на Воронежском.

Советский танк в засаде. Севернее Курска, июль 1943 г.

Занятия танкового десанта. Июль 1943 г.

Сюда были стянуты все основные истребительно-противотанковые полки (ИПТАП), батареи полков и дивизионы дивизий также ставились на ПТО. Тяжелые пушечно-гаубичные батареи, тяжелые минометы и подразделения реактивных минометов «Катюша» также учились отражать удары немецких танковых подразделений. Зенитные батареи, вооруженные 85-мм пушками, были переданы в резерв фронтов для прикрытия особо важных направлений от танковых атак. Таким образом, советская оборона под Курском была главным образом противотанковой.

Описывая события лета 1943 г. под Курском, большинство авторов особое внимание уделяет крупнейшему танковому сражению всех времен, происшедшему под Прохоровкой. Коснемся и мы его.

После пяти дней оборонительных боев на южном фасе Курской дуги командование Воронежского фронта доложило в Ставку, что немецкое наступление выдыхается и наступил момент для перехода к активным действиям, и вечером 10 июля фронт получил приказ о проведении контрудара по группировке немецких войск, скопившейся в районе Мал. Маячки, Озеровский. Для проведения операции фронт был усилен двумя армиями, 5-й гвардейской под командованием А. Жадова и 5-й гвардейской танковой под командованием П. Ротмистрова. переданными из Степного фронта.

План контрудара, разработанный в штабе Воронежского фронта при участии представителя Ставки А. Василевского и командующих армиями, заключался в том, что ядро 5-й гвардейской танковой армии, усиленное двумя танковыми полками прорыва при поддержке двух самоходно- артиллерийских полков и полка гвардейских реактивных минометов и всей наличной штурмовой авиации, должно было разрезать надвое танковый корпус СС, силы которого, казалось, иссякли в предыдущий день. При этом планировалось достичь рубежа Покровка- Яковлево, после чего повернуть на восток и запад, перерезав немецким войскам пути для отступления, и окружить разрезанные группировки при содействии частей 5-й гвардейской армии, также 2-го гвардейского тк и 2-гз тк.

Подбитые советские танки. Июль 1943 г.

Однако подготовка контрудара, начавшаяся 10-11 июля, была сорвана немцами, которые сами нанесли на данном участке два мощных удара. Один – в направлении Обояни, а второй – на Прохоровку. Первый удар, но отзывам немцев, носил отвлекающий характер, но его сила и внезапность привели к тому, что некоторые части 1-й танковой и 6-й гвардейской армий отступили на 1-2 км в направлении Обояни.

Наступление же в направлении Прохоровки началось на разных участках в период 14.00-14.10, когда II батальон танкового полка СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» (LSSAН) совместно с 111 батальоном под командованием И. Пайпера внезапным ударом овладели высотой 252,2, господствующей над дорогой Тетеревино-Прохоровка. Через 10 минут рота «Тигров» дивизии «Мертвая голова» (Totenkopf) начала форсировать реку Псел, пытаясь расширить плацдарм между поселками Красный Октябрь и Михайловка.

Юго-западнее Прохоровки в направлении нос. Ясная Поляна успешно повела наступление дивизия СС «Дас Райх» (Das Reich). Из-за внезапного неорганизованного отхода некоторых пехотных частей 5-й гвардейской армии и 2-го танкового корпуса была сорвана артиллерийская подготовка советского контрнаступления, начавшаяся 10 июля. Многие батареи остались без пехотного прикрытия и понесли потери на позициях развертывания. Фронт оказался в тяжелом положении. Л ишь быстрый ввод в сражение 42-й стрелковой дивизии и перевод всей артиллерии на прямую наводку позволили остановить продвижение немецких танков.

На следующий день командующий танкового корпуса СС Пауль Хауссер поставил своим трем дивизиям следующие задачи:

LSSAH – обойти пос. Сторожевое с севера и выйти на рубеж Петровка – ст. Прохоровка, одновременно укрепив свои позиции на высоте 252,2.

Das Reich – отбросить противостоящие советские войска на рубеж восточнее Ивановки.

Totenkopf – вести дальнейшее наступление по дороге Прохоровка- Карташевка.

Это представляло собой наступление в направлении ст. Прохоровка с трех направлений, при этом Das Reich должна была преодолеть последний рубеж советской обороны и подготовить «ворота» для ввода в прорыв резервов группы армий «Юг».

В это же время командование Воронежского фронта, считая немецкое наступление сорванным, а кризис преодоленным, собиралось само начать запланированное контрнаступление на Лучки, Яковлево. К этому моменту 5-я гв. танковая армия начала сосредоточение двух танковых корпусов, имевших в своем составе около 580 танков. П. Ротмистров выбрал рубеж развертывания первого эшелона армии западнее и юго-западнее ст. Прохоровка на фронте 15 км. Подготовились для удара также части 2-го гв. тк и 2-го тк.

Сразу после рассвета 12 июля начался легкий дождь, немного задержавший начало немецкого наступления, но не помешавший советскому 18-му танковому корпусу генерала Бахарова силами одной танковой бригады начать атаку II батальона LSSAH на окраинах совхоза «Октябрьский». В 7.45 до 40 советских танков начали атаку пос. Михайловка, но были отбиты дивизионом штурмовых орудий с большими потерями.

В 8.30 по донесению из бригад главные силы немецких войск в составе танковых дивизий «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Мертвая голова», насчитывавшие по полному штату в своем составе до 500 танков и САУ (в том числе 42 танка «Тигр»), перешли в наступление в направлении ст. Прохоровка в полосе шоссейной и железной дорог. Эту группировку поддерживали все имеющиеся в наличии воздушные силы.

На Харьков! Август 1943 г.

Советские танки атакуют. Южнее Курска, июль 1943 г.

Но в первом ударе этого наступления было задействовано лишь до половины имевшихся в распоряжении П. Хауссера сил – по одному батальону дивизий LSSAH и Das Reich, две роты «Тигров» и одна рота Т-34, обшим количеством до 230 танков, 70 штурмовых орудий и 39 САУ «Мардер».

В 9.00 после 15-минутной артподготовки немецкая группировка была атакована основными силами 5-й гв. танковой армии.

18-й танковый корпус генерала Бахарова на большой скорости прорвался в совхоз «Октябрьский» и, несмотря на большие потери, захватил его. Однако у пос. Андреевка и Васильевка он встретил танковую группировку противника, до 15 танков «Тигр» и дивизион штурмовых орудий. Два взвода «Тигров» (X. Вендорфа и М. Виттмана) открыли огонь по советским танкам с места с дистанции 1000-1200 м. Штурмовые орудия, маневрируя, вели огонь с коротких остановок. Потеряв около 40 танков, части 18-го тк смогли овладеть Васильевкой, но развить наступление дальше были не в состоянии и в 18 часов перешли к обороне. От их огня немцы потеряли сгоревшими один «Тигр» и семь штурмовых орудий, а также подбитыми и поврежденными три «Тигра», шесть средних танков и около 10 самоходных орудий.

Примерно в 11.30 29-й танковый корпус начал бой за высоту 252,5, где его встретили танки дивизии СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер». В течение всего дня корпус вел маневренный бой, но после 16 часов был потеснен подошедшими танками дивизии СС «Мертвая голова» и с наступлением темноты перешел к обороне.

2-й гвардейский танковый корпус, наступавший в направлении Калинина, в 14.30 внезапно для командования столкнулся с наступающей танковой дивизией СС «Дас Райх». В связи с тем что 29-й танковый корпус завяз в боях за высоту 252,5, немцы нанесли 2-му гв. танковому корпусу удар в обнаженный фланг и принудили его к отходу в исходное положение. В ходе этих боев 2-й гвардейский тк потерял 24 из 41 введенного в бой танка подбитыми и поврежденными. Из них сгорело 12 машин.

2-й танковый корпус, обеспечивавший стык между 2-м гв. танковым корпусом и 29-м танковым корпусом, смог лишь потеснить немецкие части, находившиеся перед ним, но попал под огонь подтянутых из второй линии штурмовых и противотанковых орудий. понес потери и остановился.

Еще один немецкий танк горит. Осень 1943 г.

Лобовой и бортовой листы этого танка Т-34 оторваны внутренним взрывом. Лето, 1943 г.

К полудню 12 июля немецкому командованию стадо ясно, что фронтальное наступление на Про- хоровку не удалось. Тогда они решили, форсировав Псел, выйти частью сил севернее Прохоровки в тылы 5-й гвардейской танковой армии, для чего были выделены 11-я танковая дивизия и оставшиеся подразделения танковой дивизии СС «Тотенкопф» (96 танков и САУ. полк мотопехоты, до 200 мотоциклистов). Группировка прорвала боевые порядки 52-й гв. стрелковой дивизии и к 13 часам овладела высотой 226,6.

Но на северных скатах высоты немцы наткнулись на упорное сопротивление 95-й гв. стрелковой дивизии полковника Ляхова. Дивизия была спешно усилена артиллерийским противотанковым резервом в составе одного ИПТАП и двух отдельных дивизионов трофейных орудий (один дивизион был оснащен 88-мм зенитными пушками). До 18 часов дивизия успешно оборонялась от наступавших танков. Но в 20.00, после мощного авиационного налета, ввиду отсутствия боеприпасов и больших потерь личного состава, дивизия под ударами подошедших немецких мотострелковых частей отошла за селение Полежаев. Здесь уже были развернуты артиллерийские резервы и немецкое наступление остановилось.

5-й гвардейской армии также не удалось выполнить поставленные задачи. Столкнувшись с массированным огнем немецкой артиллерии и танков, пехотные подразделения продвинулись вперед на расстояние 1-3 км, после чего перешли к обороне.

Таким образом, т.н. «танковое сражение под Прохоровкой» отнюдь не происходило на каком-то отдельном поле, как это было принято считать. Операция осуществлялась на фронте большой протяженности и представляла собой целый ряд отдельных сражений с применением танков обеими сторонами. Всего здесь участвовало, по оценкам командования Воронежского фронта, 1500 танков и САУ с обеих сторон. Причем 5-я гв. танковая армия, действовавшая в полосе протяженностью 17-19 км, вместе с приданными частями к началу боев насчитывала от 680 до 720 танков и САУ, а наступавшая немецкая группировка – до 540 танков и САУ.

Советская танковая часть в наступлении. Южнее Курска, июль 1943 г.

Главные события здесь происходили 12 июля, на которое приходится и максимум потерь матчасти и личного состава обеими сторонами. В боях 12 июля немцы потеряли западнее и юго-западнее Прохоровки, согласно донесению командования Юго-Западного фронта, около 320 танков и штурмовых орудий (по другим данным – от 180 до 218) подбитыми, брошенными и уничтоженными, группа «Кемпф» около 80 танков, а 5-я гв. танковая армия (без учета потерь группы ген. Труфанова) – 328 танков и САУ. По непонятными причинам в отчете фронта отсутствует точная информация о потерях действующих здесь же 2-го гв. тк и 2-го тк, которые оцениваются в 55-70 машин подбитыми и уничтоженными. Несмотря на большую концентрацию танков с обеих сторон, основные потери были нанесены им отнюдь не вражескими танками, а противотанковой и штурмовой артиллерией противника.

И, наконец, описывая Прохоровское сражение, большинство авторов почему-то забывают, что 12-13 июля немецкие войска продавили оборонительную полосу Юго-Западного фронта, а 14 июля части 5 гв. танковой армии, 2 гв. тк и 2 тк отошли под давлением немецких войск с треугольника Ивановка-Ржавец- Дружный. В этом треугольнике в ночь на 15 августа оказались в частичном окружении некоторые советские подразделения, но еще до рассвета им удалось прорвать непрочные кольца и выйти в расположение своих войск. А 16 июля немецкие войска самостоятельно оставили территории, занятые в ходе боев 5-15 июля и отошли к линии обороны Белгород-Томаровка.

Так почему же немцы, казалось бы выигравшие «по очкам» Прохоровское сражение и вроде бы прорвавшие фронт, отказались от дальнейшего развития наступления и ушли с занятых позиций? Ответ на этот вопрос пытались искать в потерях немецких войск, в высадке союзников в Италии и т.д., но, как это ни парадоксально, наиболее вероятная причина отказа от дальнейшего наступления немецких войск более прозаична. Имя ей – Михаил Ефимович Катуков. «Как? – Вскричит нетерпеливый читатель, – При чем тут Катуков? Ведь его первая танковая армия не участвовала в описываемом сражении». Верно, не участвовала, но ее расположение! Немцы прекрасно знали о ней. Одна из лучших советских танковых армий почти не сдала своих позиций и нависала всей массой над левым флангом глубоко вклинившейся немецкой группировки. По мнению немецкого командования, армия не растратила своих сил, постоянно пополнялась и в любой момент могла нанести смертельный удар во фланг и в тыл танковому корпусу СС, который, уйдя далее к Курску, не смог бы предотвратить операцию по перерезанию своих коммуникаций.

Курская битва, без сомнения, стала самым эпохальным событием Второй мировой войны. Именно здесь стратегическая инициатива войны на востоке окончательно перешла в руки советских войск. Произошло это во многом потому, что немецкое командование в который уже раз недооценило советские силы, сосредоточенные здесь, равно как и возможности советской военной промышленности. Их ставка на «всесокрушающие» танки, равно как и упование на большее умение немецких генералов, не оправдала себя, так как им противостояла уже не та армия, что встретила их на западных границах СССР в июне 1941 г., и даже не та, что пыталась перекрыть дорогу на Кавказ в 1942-м.

Победа советских войск здесь была предопределена во многом еще до начала немецкого наступления, а именно, когда советская сторона смогла правильно определить направления предстоящего главного удара и приняла решение о переходе в преднамеренную оборону.

Поврежденный «Тигр» захвачен. Севернее Курска, июль 1943 г.

17.2. С чем пришел к перелому вермахт?

Броня, мотор, натиск?

В последние дни августа 1943 г. состоялось заседание Государственного комитета обороны (ГКО), которое инициировало процесс под- веления некоторых итогов Курской битвы. Фактически этот процесс состоял из двух больших частей – анализа немецких новинок и рассмотрения положения вещей в Красной Армии, включая действия наших танковых и противотанковых частей и соединений.

Одним из главных моментов при оценке материальной части немецких танковых войск на заседании ГКО прозвучал доклад маршала Н. Воронова, кратко описавшего все немецкие новинки, с которыми довелось встретиться в июльских боях советским артиллеристам и танковым войскам.

Наибольшее внимание в этом докладе, как и весной, уделялось тяжелому танку «Тигр». Но немало эмоций досталось также на долю танка «Пантера», модернизированных «троек» и «четверок», тяжелого штурмового орудия «Фердинанд» и нескольких других образцов самоходной артиллерии.

Проведенное немцами в 1942-1943 гг. перевооружение Воронов оценил очень высоко, признав при этом, что существующая советская противотанковая артиллерия в основной массе своей не способна бороться с новыми тяжелыми танками и штурмовыми орудиями на дальности действительною огня (600-1200 м).

Получивший слово нарком вооружений Д. Устинов доложил, что для противодействия «Тигру» уже выпускается 57-мм противотанковая пушка и ее танковый вариант, а также начаты работы по освоению полевых, танковых и самоходных 85-мм орудий.

Оценивая на том же заседании немецкие танковые и противотанковые орудия, командующий бронетанковыми войсками Красной Армии генерал-полковник Н. Федоренко отметил, что «появление на поле боя 88-мм противотанковой и штурмовой пушек обр. 1943 г. делает броневую защиту всех имеющихся в Советской армии и перспективных танков и самоходных орудии проницаемой». К сожалению, полный текст заседания автор не обнаружил, а имеющиеся ссылки на его стенограмму не отражают вывода, сделанного руководством ГКО.

По окончании заседания ГКО НКТП открыл ряд тем по изучению передовых образцов немецкой бронетанковой техники. Причем ОГК НКТП под руководством нового начальника И. Вера (назначенного вместо погибшего С. Гинзбурга) совместно с НИБТполиго- ном ГБТУ вели изучение МТО и ходовых частей немецких танков и САУ, НИИ-48 совместно с техотделом НКБ исследовали броневую защиту и методы борьбы с нею, а техуправление НКВ совместно с НИ И-13 и ЦАКБ самым внимательным образом исследовали артиллерийское вооружение новых немецких танков и САУ.

Брошенная«Пантера»на улицах Харькова, сентябрь 1943 г.

Памятуя, что немецкая броня всегда отличалась высоким качеством, сотрудники НИИ-48 внимательно исследовали состав брони новых немецких танков и методы ее усиления у танков, прошедших модернизацию.

Как уже говорилось, наибольшее внимание было уделено тяжелому танку «Тигр». В отчете по его обстрелу указывалось: «…в настоящее время изучению подвергнуты 5 танков типа T-VIH «Тигр», обнаруженные на полях боев в районе Орловско-Курской дуги… Всего в броне указанных танков обнаружено 8 пробоин, среди которых 3 калибра 122-мм, 3 калибра 85-мм, одна калибра 76-мм и одна сделана снарядом неустановленного калибра… При этом в лобовой части и бортах корпуса и башен танков обнаружено 39 неопасных поражении калибра 45 и 76-мм глубиною до 55мм». Что позволило исследователям сделать такой вывод: «Броневая защита танка T-V1H «Тигр» отличается высокой прочностью и практически неуязвима для орудий противотанковой артиллерии калибра 45-мм и 76-мм». Обстрел танка «Тигр» на полигоне продемонстрировал следующее: «Для борьбы с тяжелым танком Т- VI «Тигр» пригодно 85-мм противотанковое орудие обр. 1941 г. или аналогичное. Огонь вести по лоб. проекции с дистанции до 800 м, или в борт с дист. 1300- 1500 м бронебойным остроголовым снарядом.

76-мм дивизионное и противотанковое орудие обр. 1942 г., или танковую пушку обр. 1940г. возможно применять только против бортов танка «Тигр» на дальности 50-100м бронебойным снарядом БР-350БСП, или 76-мм бронебойным катушечным боеприпасом на дальности до 400м.

Применение 57-мм противотанковой или танковой пушки обр 1943 г. возможно против бортов танка «Тигр» бронебойным снарядом на всех дальностях стрельбы; против лобовой брони катушечным боеприпасом с расстояния, по-видимому, до 600 м.

45-мм противотанковую пушку обр. 1942 г. и обр 1937г. применять только для стрельбы по бортам танка « Тигр» подкалиберным катушечным боеприпасом с дист, не свыше 300м…

Бронебойные ружья неэффективны, но могут применяться для обстрела ствола орудия, ведения прицельного огня по приборам прицеливания, командирской башенке и пулеметным амбразурам танка с малой дистанции..»

Исходя из прочитанного можно сделать вывод, что «шкура» танка «Тигр» оказалась весьма толстой и прочной для большинства артсистем, имеющихся на вооружении Красной Армии.

Захваченный немецкий танк PzKpfw IV Ausf Н. Осень 1943 г.

Броневая зашита танка «Пантера» не столь впечатлила наших военных и, по общему мнению, оказалась значительно слабее. Поэтому и общие отзывы о танке, сделанные специалистами различных ведомств, были куда более сдержанными:

Традиционно большой интерес вызвал у наших специалистов модернизированный «старый знакомый» – танк PzKpfw IV Ausf Н, в отношении которого говорилось так: «Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счет утолщения лба подбашенной коробки до 80-85 мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25-30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лоб. брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство герм, промышленности принята новая модификация указанного танка…»

PzKpfw III Ausf L-M заинтересовал специалистов Кубинки главным образом конструкцией броневой зашиты лобовой части подбашенной коробки и башни. Поскольку листы дополнительной брони подбашенной коробки и башни были установлены со значительным зазором, конструктор НКБ А. Погодин высказал предположение, что они станут серьезной преградой для отечественного бронебойного каморного снаряда, так как «…передний лист брони высокой твердости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм… Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание В В может осуществиться еще до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70- 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабженных взрывателем МД-2». Это подтвердилось позднее во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трех выстрелов 85-мм пушки обр. 1939 г. (52-К) и двух 122-мм пушки обр. 1922 г. (А-19) лобовой брони не пробил ни один, так как разрыв ВВ снарядов случался до пробития брони подбашенной коробки, либо при прохождении экрана и повторном ударе в броню корпуса снаряд разрушался.

Захваченный немецкий танк PzKpfw III Ausf L Лето 1943 г.

Самый массовый немецкий танковый двигатель «Майбах»HL 120 TRM

В итоговой части исследований НИИ-48 говорилось:

«…необходимо признать, что в производстве немецких танков и САУ основным типом брони по наст. время остается хромо-никелевая катаная броня средней и низкой твердости… содержащая 0,75- 0,85% марганца, 1,8-2,3% хрома, О,1 7-0,2% никеля и до 0,1-0,2% молибдена. В отличие от первого и второго периодов воины, применение цементованных броневых листов в изготовлении средних и тяжелых танков и САУ в настоящее время сходит на нет… Видимо, немецкая промышленность начала испытывать трудности технологического характера при производстве броневых корпусов толстобронных танков. Чтобы скомпенсировать снижение стойкости бронированных листов своих танков, немецкие фашистские конструкторы вынуждены пойти на увеличение на 20-30мм

толщины лобовой брони и введение ее закалки по методу Крупа, но в отличие от отечеств, брони глубина поверхностно закаленного слоя невелика и составляет в среднем 0,5-1,0 мм для брони средней толщины и /- 1,5 мм для большой. Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Атрштурм-75 составляет в настоящее время 82-85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в К А бронебойных снарядов калибра 45-мм и 76-мм…»

Двигатели и трансмиссия новых немецких танков также изучались специальной комиссией ОГК НКТП. Но ничего революционного в моторах новых немецких танков обнаружено не было. Это по-прежнему были все те же компактные бензиновые моторы «Майбах» без всяких следов внедрения в танки дизеля. Но если в начале войны этот факт вызывал если не недоумение, то удивление, то уже в 1942 г. этому было найдено вполне здравое объяснение:

«Применение немцами на новом танке карбюраторного двигателя, а не дизеля может быть объяснено:

а) спецификой топливного баланса Германии, в котором основную роль играют синтетические бензины, бензолы и спиртовые смеси, непригодные для сжигания в дизелях;

б) преимуществом карбюраторного двигателя над дизельным по таким важным для танка показателям, как минимально возможные для данной мощности габариты, надежность запуска в зимнее время и простота изготовления;

в) весьма значительным в боевых условиях процентом пожаров танков с дизелями и отсутствием у них в этом отношении значительных преимуществ перед карбюраторными двигателями, особенно при грамотной конструкции последних и наличии надежных автоматических огнетушителей;

Схема электромеханической трансмиссии Ф. Порше, примененной на «Фердинанде»

г) коротким сроком работы танковых двигателей из-за крайне низкой живучести танков в боевых условиях, из-за чего стоимость бензина, сэкономленного в случае применения на танке дизеля, не успевает оправдать необходимого для изготовления дизеля повышенного расхода легированных сталей и высоко- квалифицированного труда, не менее дефицитных в военное время, чем жидкое топливо».

В самом деле, при прочих равных условиях немецкие танковые моторы оказывались легче, чем дизели В-2 и В-2К, а с учетом систем питания и охлаждения преимущество и подавно оказывалось за немцами. Расположение бензобаков за пределами обитаемой зоны за герметичной выгородкой позволяло экипажам даже при возникновении пожаров нормально покидать танк, не пострадав от огня.

Изучая новые двигатели, стоявшие в «Тиграх», «Пантерах» и «Фердинандах», представители ОГК НКТП отмечали: «Немецкие конструкторы по прежнему делают ставку на карбюраторные танковые двигатели прежних типов… Так как их конструкция не претерпела изменений, то значительно больший интерес в настоящее время вызывают трансмиссии немецких танков и САУ…»

А вот с этим вопросом поле деятельности было обширным. Под Курском собрались танки со всеми мыслимыми и немыслимыми трансмиссиями и широчайшей номенклатурой коробок перемены передач (КПП).

Однако особо пристальный интерес представителей ОГК НКТП вызвала электротрансмиссия штурмового орудия «Фердинанд» и безвольная КПП танка «Тигр», позволявшие легко управлять этими тяжелыми машинами. И.о. начальника ОГК НКТП И. Бер писал:

«…наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют КПП и механизмы поворота танка Т-6Н «Тигр» и штурмового орудия Т-6Р «Фердинанд»… Управление этими тяжелыми машинами весьма легкое и удобно по мнению водителей-испытателей… В наст, время ОТК НКТП проводит исследоват. работу по изучению особенностей трансмиссий нем. танков с целью возможного внедрения наиболее удачных решений в отечественном танкостроении…»

Не бронею единой!

Наиболее обстоятельным среди прочих был отчет техуправления НКВ: «.Артиллерийское вооружение новых немецких фашистских танков и самоходов». Актуальность этого отчета была столь велика, что его автор, инженер-полковник П. Соломонов, написал на основании его материалов пять статей в различные печатные издания, а также сценарий учебного фильма для отечественных танковых школ.

Так, в отчете, в частности, говорилось, что немецкая танковая дивизия 1943 г. по огневым средствам стала вдвое более мошной, так как если количество танков в ней уменьшилось в 2-3 раза, то количество огневых средств, отданных дивизии, возросло в то же время в среднем вдвое. В состав танковых и моторизованных дивизий организационно была включена штурмовая и самоходная артиллерия. Новая организация основного танкового соединения вермахта стала больше пригодной для выполнения не только маневренных действий, но также прорыва укрепленных полос обороны.

К лету 1943 г. почти повсеместно в танковых дивизиях основу танкового парка составляли средние и тяжелые танки, вооруженные преимущественно новыми пушками калибра 75-мм (7,5 cm KwK.40 или 7,5 cm Stu.K.40; 7,5 cm Kw.k.42 или 7,5 cm Stu.k.42) и 88-мм (8,8 cm Kw.k. 36 и 8,8 cm Stu.k. 43), тогда как легкие, вооруженные 20-мм и 37-мм пушками, составляли теперь абсолютное меньшинство.

Немецкая противотанковая пушка на позиции, лето 1943 г.

«Реализованная немцами система артиллерийского вооружения бронетанковых частей лета-осени 1943г. (по времени появления на полях битв) не является случайной и представляет собой третью систему артвооружения танков и самоходов фашистской Германии за три года войны, в течение которых немцы конструктивно отрабатываю три идеи тактико-технических требований к артиллерийским танковым орудиям.

Первая идея тактико-технических требований предусматриваю получение скорострельной малокалиберной пушки с мощным бронебойным выстрелом, что и было осуществлено в 37-мм и 50-мм танковых пушках. Эти пушки имели малый вес и незначительные габариты, что повышало их огневую маневренность, скорострельность и разрешало резко увеличить число патронов возимого в танке боезапаса.

Мощность бронебойного выстрела достигалась широким применением подкалиберного снаряда с тяжелым карбидовольфрамовым сердечником. Так как снаряд обладает пониженным весом, относительно нормального бронебойного снаряда, ему может быть сообщена высокая начальная скорость без нарушения прочности орудия…

Однако вследствие «катушечной» формы снаряда, при его полете развивается большое сопротивление воздуха, что приводит к быстрой потере им начальной скорости и большому рассеиванию снарядов на средней и дальней дистанции. Стрельба подкалиберными снарядами такого типа на дистанции свыше 600м мало эффективна.

Вторая идея тактико-технических требований являюсь дальнейшим развитием первой. Ствол орудий делался цилиндро-коническим, что несколько повышает полезную работу пороховых газов. Снаряд орудий с коническим каналом подобен подкалиберному, но обладает относительно большим весом и немного более удобообтекаемой формой, что обеспечивает лучшую кучность стрельбы и мощность бронебойного действия на больших дистанциях… Но в танковом вооружении орудия с цилиндро-коническим каналом ствола распространения не получили.

Наконец, третья идея тактико- технических требований к танковым орудиям заключаюсь в получении больших начальных скоростей снарядов среднего калибра за счет значительного удлинения канала ствола и увеличения абсолютного и относительного веса порохового заряда.

Танковые орудия средних калибров имеют, конечно, больший вес и габариты, чем орудия первых двух типов, но зато они разрешают применение подкалиберных снарядов удобообтекаемой формы, а осколочно-фугасные их снаряды по мощности фугасного и осколочного действия обладают рядом неоспоримых выгод…

Таким образом, создавая систему вооружения 1943 г., немцы отказавшись от одностороннего развития танковых орудий путем увеличения их бронепробивной мощности и начали придавать значительно большее значение осколочному и фугасному действию их выстрелов.

В этом отношении система вооружения 1943 г. является наиболее гармоничной и удовлетворяющей современным боевым требованиям. Опыт боев показывает, что глубокое эшелонирование современной обороны, наличие специальных противотанковых оборонительных районов, в основе которых лежит высокая насыщенность артиллерией, требуют от танковых орудий обеспечить наилучшие возможности ведения дуэльной борьбы с артиллерией, расположенной в боевых порядках обороняющихся…

Основные характеристики новых 75-мм и 88-мм танковых и самоходных пушек, получивших распространение в 1943 г., помещены в табл. I»

Далее в отчете подчеркивалось, что переход панцерваффе на вооружение танков 75-мм и 88-мм орудиями привел не только к повышению бронепробиваемости немецкой танковой артиллерии, но и к увеличению осколочного и фугасного действия танковой артиллерии. Особое внимание обращалось на то. что часть «старых знакомых» – танков Pz III получила короткоствольные 75-мм орудия, имеющие осколочно- фугасный снаряд, сравнимый по мощности со снарядом танка Pz IV и штурмового орудия StuG 40. В плане же боевого применения увеличение мощности вооружения танков позволило немцам реализовать новые тактические приемы ведения боя:

«I) массирование средних и тяжелых танков и артсамоходов на направлении главного удара в наступательных операциях;

2) использование мощности бронирования для ведения прицельного огня с места или маневрировании на ограниченных участках местности;

3) ведение эффективного огневого боя против наших танков, а главное – артиллерии на дистанции 1000-2000 м, что обеспечивается мощностью бронебойного, и главное – фугасного выстрелов».

Также в выводах по исследованию озвучивалась мысль, что немцы реализовали наиболее экономный вариант усиления вооружения своих танков, как для пробития брони, так и для борьбы с полевыми укреплениями и огневыми точками, в ходе которого эффективная дальность стрельбы из танка увеличилась по сравнению с началом войны в 4-5 раз, а фугасное действие возросло в 2-3 раза..

Далее, сравнивая массо-габаритные данные 75-мм пушки KwK 42, 88-мм пушки StuK 43 и унитарных патронов к ним, автор признавал, что 75-мм длинноствольная пушка не имеет существенных преимуществ перед новой 88-мм пушкой как с точки зрения монтажа пушки в танке, так и с точки зрения ее боевого обслуживания. При этом пушка KwK 42 была на 30% слабее по бронепробиваемости и приблизительно на 16-17% по фугасности, а по стоимости указанное орудие превышает 75-мм пушку «обр. 1940 г.» (KwK 40) почти вдвое, имея при этом оригинальный выстрел, размеры которого затрудняют размещение внутри танка большого возимого боекомплекта.

Автор отчета и статьи счел такое разнотипие главным недостатком немецкой системы танкового вооружения и свидетельством того, что она еще не закончена, прогнозируя, что в кампании 1944 г. в немецкой армии должны были появиться танки, вооруженные 88-мм длинноствольными пушками, 105- мм танковыми пушками или орудиями еще большего калибра…

Зачистка бронекорпуса Т-34 после сварки, завод № 183, весна 1943 г.

17.3. А что же у нас?

Еще до окончания Курской битвы Главным бронетанковым управлением Красной Армии были инициированы поиски причин больших потерь советских танков не только в наступательной, но и в оборонительной фазе. При этом главное внимание уделялось неудачным действиям 2-й и 5-й гвардейской танковым армиям, понесшим наибольшие потери в боях 5-15 июля. К сожалению, автор не имел возможности познакомиться с оригиналом этого документа, и потому может только предполагать. какие выводы и в каких выражениях там содержатся.

Но общие выводы по итогам оборонительных боев, сделанные 8-10 августа, отражали следующее: «Все имеющие место попытки советских танковых войск контратаковать вклинившегося противника заканчивались большей частью неудачно с большими собственными потерями, так как неизменно натыкались на крепкую оборону, которую немцы успевали возвести… в кратчайшее время непосредственно в ходе наступления подтягивая к месту прорыва орудия ПТО, пулеметы, штурмовые и противотанковые САУ… Положение усугублялось тем, что большинство контрударов про- водилось без достаточного артиллерийского обеспечения и при недостаточно разведанной обстановке…»

Ставка сочла, что удар 5-й гвардейской танковой армии и 5-й гвардейской армии вместе с частями усиления не достигли поставленной цели и потому Прохоровское сражение было отнесено сначала к числу неудач Юго-Западного фронта. Видимо, командующий 5-й гвардейской танковой армии П. Ротмистров почувствовал «куда ветер дует», ибо 20 августа он направил письмо первому заместителю Народного комиссара обороны СССР, маршалу Советского Союза Г. Жукову.

Письмо было весьма пространным и в нем говорилось, что с 12 июля по 20 августа 1943 г. в танковых сражениях 5-я гв. танковая армия встретилась исключительно с массами новыми типами танков противника. По словам П. Ротмистрова на поле боя больше всего было именно танков Pz V («Пантера»), в значительном количестве были танки Pz VI («Тигр»), а также модернизированные танки Pz III и Pz IV, после чего шел оправдательный пассаж:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя».

Ремонтники восстанавливают танк под огнем артиллерии. Южнее Курска, июль 1943 г.

Далее автор письма говорил, что готов успешно маневрировать против новых немецких танков, используя подвижность Т-34, но как только немцы переходят к обороне и лишают наши войска преимущества в маневренности, то прекрасно реализуют свою «длинную руку» – длинноствольные танковые и самоходные пушки, способные подбить Т-34, находясь за пределами дальности прицельного огня Т-34 и КВ.

«Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки Т-У («Пантера») и Т-У1 («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнем немецких танков.

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и

СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как-то: несовершенство трансмиссионной группы (равный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа не полностью устраненными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико- техническим данным неуклонно идет вперед, давая все новые и новые более совершенные самолеты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было не трудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставит вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Прочитав это письмо первый раз, автор впал в ступор. Вот ведь, оказывается, кто, по мнению будущего блестящего маршала танковых войск, «победителя величайшего в истории войн встречного танкового сражения», является главным виновником больших потерь матчасти и личного состава 5-й гвардейской танковой армии! «Консерваторы и зазнайки – танковые конструкторы и производственники!» Те самые, что последнее отдавали, чтобы укомплектовать указанному полководцу танковую армию. Те, что довольствовались в пять-семь раз меньшей пайкой и 14-часовым рабочим днем, чтобы на фронте не было голодно. Те, что после войны долгое время будут считаться людьми «второго сорта»… При этом, что удивительно, командующий 1-й танковой армией М. Катуков и командующий 3-й танковой армией П. Рыбалко по какой-то причине не сказали ни одного дурного слова ни о конструкторах, ни о производственниках. Лишь пожелали побыстрее снабдить танки Т-34 и KB более мощной пушкой, а также дать побольше самоходно-артиллерийских установок в танковые корпуса.

Завершая это лирическое отступление, автор должен признать, что в тот момент для него был потерян интерес к «прохоровскому сражению», равно как и к теме боевого применения типов танков, как таковых. Пустое это.

Советские танки Т-70 выдвигаются для атаки. Южнее Курска, июль 1943 г.

17.4. Последний вздох легких танков

К завершению оборонительных боев на Курской дуге, в конце июля, завод № 40 был готов начать серийный выпуск танков Т-80. Двигательный цех выдал первые кондиционные двигатели ГАЗ- 203Ф (ГАЗ-80).

В сжатые сроки были проведены работы по адаптации орудия ВТ-42 в башне Т-80. Однако чисто косметическими мерами здесь обойтись не удалось. Для нормального функционирования орудия при больших углах возвышения пришлось сконструировать не только новый подъемный механизм, но перерабатывать конструкцию накатника. Такое орудие получило индекс ВТ-43.

В августе 1943 г. танк Т-80, вооруженный пушкой ВТ-43 (рабочий индекс танка Т-80-43), проходил испытания на Свердловском артполигоне и был рекомендован для принятия на вооружение. Правда, было признано, что вести прицельный огонь по самолетам из его штатного вооружения весьма затруднительно, но точность стрельбы из пушки и пулемета по целям, расположенным на вершинах холмов, верхних этажах зданий и деревьях, была великолепной.

Кроме того, согласно записке нач. ОГК НКТП Бера, инженерами наркомата совместно с выпускниками МВТУ им. Баумана был проработан эскизный проект установки в танк Т-80 и САУ СУ-76 дизеля GMC мощностью 210 л.с., что позволяло впоследствии усилить их бронирование и вооружение. Казалось, что танк Т-80 ждет лишь самое светлое будущее, но внезапно завод получил распоряжение о прекращении его производства.

Связано это было, очевидно, со следующим: «опыт кампании Лета- осени 1943 г. наглядно показывает, что отечественные танковые части и соединения имеют недостаточные средства огневого сопровождения и усиления… Потому наступательные действия танковых войск вынужденно проводились чаще всего при отставшей артиллерии, и как следствие без должного артиллерийского воздействия и сопровождения, и потому часто заканчивались большими потерями танковых войск.

Поскольку вооружение танка Т- 70 слабо и делает его неспособным бороться с тяжелыми танками «Пантера», «Тигр» и САУ «Фердинанд»…, а также по причине слабой броневой защиты указанных танков, отмеченной командирами танковых частей, необходимо остановить серийный выпуск танка в пользу более необходимых армии самоходных орудий артиллерийской поддержки.

…Срочно увеличить выпуск самоходных установок огневой поддержки СУ-76, СУ-122 и СУ-152… Освоить противотанковые САУ, способные на дистанции 1000м пробить броню толщиной 82-102мм…

Для этого…

Заводу № 40 и ГАЗ. Прекратить выпуск легких танков, обратив высвободившиеся мощности на выпуск крайне нужных в наступлении САУ-57 и СУ- 76… УЗТМ. Производство танков Т-34 прекратить, обратив высвободившиеся мощности для организации массового производства орудии СУ-122 и С У-85…

Челябинскому заводу. Шасси танка KB- 1С использовать для организации производства артиллерийских танков, вооруженных 122-мм или 152-мм гаубицей… В боекомплект указанных танков ввести бронепрожигающий кумулятивный снаряд. Конструкцию СУ-152 доработать с целью устранения недостатков, отмеченных в ходе летних боев…»

Испытания 45-мм пушки ВТ-43 в танке Т-80, август 1943 г.

Таким образом, выпуск танка Т-80 на заводе № 40 ограничился всего 81 серийным образцом (в отчете завода говорится о 85 машинах, но, возможно, сюда были отнесены также опытные образцы трехместных Т-70 и прототип Т-80), после чего завод был переориентирован на массовое производство остро требующихся для оснащения танковых войск самоходных установок СУ-76.

Таким образом, начиная с конца 1943 г. отечественные легкие танки исчезают из списков новой техники, поступающей на фронт с танковых заводов. А все имеющиеся потребности Красной Армии в машинах такого типа могли быть покрыты теперь только за счет ленд-лизовских «Валентайнов».

17.5. Т-34 умер! Да здравствует Т-34-85!

Итак, в самый разгар боев на Курской дуге, 15 июля 1943 г.. распоряжением ГКО вместо Т-34 для принятия на вооружение Красной Армии был рекомендован средний танк Т-43-11. Испытания двух изготовленных образцов продолжались до 5 августа 1943 г., а десятью днями позднее эти танки вошли в состав «Особой танковой роты № 100» и были отправлены на фронт.

Эта рота была очень интересна, чтобы не остановиться на ней немного. 25 сентября 1943 г. Нарком танковой промышленности В. Малышев проводил заседание, посвященное рассмотрению положения дел с новой боевой техникой. Второй вопрос был посвящен как раз деятельности «Особой танковой роты 100»:

Слушали: Доклад командира ос. Танк, роты «100» тов. Волосатова Г. П. о результатах боевого применения танков роты в боях 21 августа – 5 сентября с. г.

Вооружение роты: Командирская машина: Танк Т-34 с увелич. башней на погоне 1600 мм и р/ст 9-PC в башне и РСБ-Ф в корпусе с двиг. Бриггс-Страттон и доп. щелочи. аккумулят.

1 взвод: Танки Т-34 с увеличенной башней на погоне 1600 мм и командирской башенкой – 2 шт.

2 взвод: Танки-истребители Т-34/57, вооруж. 57-мм танковой пушкой обр 1941/43г. -3шт.

3 взвод: Танки Т-43 с башней на увелич. и норм погоне – 3 шт.

4 взвод: Танки Т-34 завода 112 с огне – метн. установкой – 2 шт.».

Согласно докладу командира рота была отправлена на фронт 19 августа, а вернулась в распоряжение НКТП 5 сентября. На фронте рота активностью не отличалась и находилась большей частью в резерве Центрального фронта. Но, несмотря на тесную опеку, роте все-таки довелось участвовать в нескольких боевых столкновениях с немецкими войсками. Так, экипаж Т-43 младшего лейтенанта Мажорова был награжден орденами и медалями (они уничтожили три немецких противотанковых орудия и 2 БТР или БА). От ответного огня немецких войск почти все танки роты получили от 1 до 11 (!) попаданий, но броня их корпусов пробита не была. По возвращении роты ее командир, капитан Волосатой, дал танкам Т-43, танкам-истребителям Т-34/57 и командирскому танку самый благожелательный отзыв, отметив лишь вооружение танков Т-43 76-мм пушкой недостаточным.

Выпуск танков Т-43 предполагалось организовать параллельное выпуском Т-34, для чего был составлен специальный график. Согласно планам первые 10 машин должны были быть выпушены к исходу августа 1943 г., но изготовление этой серии вскоре было остановлено распоряжением И. Сталина.

Танки Т-34 с башней на погоне 1600 мм с вооружением из 76-мм пушки Ф-34М и 85-мм пушки Д-5Т. Осень 1943 г.

В отчете по испытаниям Т-34-85 для сравнения приведены габариты башен с 76-мм и 85-мм орудиями. 1943 г.

На I сентября 1943 г. в распоряжении Наркомата танковой промышленности имелось 3 танка Т-43 (один – эталонный и два – серийных), а также один танк Т-43-1 (в истории танкостроения на заводе № 183 указано лишь 2 Т-43, но в отчете об опытных работах за 1943 г., предоставленном В. Малышеву, фигурирует 2 танка Т-43, I танк Т-43 эталонный и 1 танк Т-43 опытный).

В сентябре 1943 г. один из танков Т-43 был перевооружен 85-мм пушкой Д-5Т и показал значительно возросшую огневую мощь. Но, как уже говорилось, в сентябре 1943 г. подготовка серийного производства Т-43 была прекращена, как остановлен и выпуск установочной серии. Так почему же Сталин прекратил производство Т-43?

Большинство авторов, излагающих историю советского танкостроения, отвечают на этот вопрос в лоб, оперируя теми доводами, что танк, дескать, был перетяжелен, малонадежен и чрезвычайно дорог. Нисколько! Почти все с точностью до наоборот. Пустой танк Т-43, вооруженный 76-мм пушкой, был всего на 1,7-2,2 т. тяжелее серийного Т-34-76, выпуска осени 1943 г. (и уж конечно легче танков, экранированных дополнительными листами), а развиваемая им максимальная скорость превосходила таковую у лучших «тридцатьчетверок» своего времени – 51,8-54,5 км/ч против 48,5-51,2 км/ч.

В изготовлении танка использовались очень многие узлы от Т-34, а благодаря меньшим размерам бронекорпуса и меньшему числу сварных швов он мог оказаться даже несколько дешевле в массовом производстве. В числе главных недостатков Т-43 называлось, пожалуй, лишь размещение топлива в баке недостаточного объема, расположенном к тому же в боевом отделении танка (слева от механика-водителя). Но во-первых, этот бак имел значительный отступ от брони, во-вторых, он был отгорожен от объема боевого отделения герметичной выгородкой из броневой стали толщиной 6 мм, в-третьих, в танке предусматривалась система продувки топливного бака выхлопными газами, разработанная НКАП, что в значительной степени уменьшало опасность взрыва паров дизельного топлива при пробитии лобовой брони кумулятивным боеприпасом. Недостаточный же запас хода Т-43 компенсировался системой питания дизель-мотора от внешних подвесных баков, разработанная МВТУ им. Баумана в 1942 г. Так почему же все-таки этот танк сняли с вооружения, а коллективу КБ и завода все же дали премию?

Испытания танка Т-34 с башней Т-43 на погоне 1600-мм и 85-мм пушкой Д-5Т, 1943 г.

Танк Т-43 серийный на полигонных испытаниях, лето 1943 г.

Объяснялось это отнюдь не какими-то дефектами в конструкции танка, а все же боязнью высшего руководства переходить на выпуск принципиально новой (пусть даже в перспективе более дешевой и мощной) боевой машины, так как это могло повлечь за собой некоторое снижение объемов ее выпуска в канун планировавшихся обширных наступательных операций. В своих воспоминаниях А. Морозов рассказал об одной из встреч со Сталиным, когда разговор коснулся Т-43. Согласно его словам, вождь заметил примерно следующее: «Товарищ Морозов, Вы сделали очень неплохую машину. Но сегодня у нас уже есть неплохая машина – Т-34. Наша задача состоит сейчас не в том, чтобы делать новые танки, а в том, чтобы повысить боевые качества Т-34, увеличивать их выпуск…» А. Морозову ничего не оставалось, как согласиться с доводами вождя.

Надо сказать, что не последнюю роль в решении о прекращении производства Т-43 сыграла «ездящая лаборатория» из корпуса Т-34 и башни Т-43 эталонного с кругом обслуживания 1600 мм. Дело в том, что до его появления Т-43 рассматривался как единственно возможный кандидат на перевооружение 85-мм пушкой. Но после успешного завершения испытаний этой машины даже самый ярый приверженец принятия нового танка на вооружение, Вячеслав Малышев, констатировал, что проще и быстрее освоить в серии только новую башню, а не целый танк. Для этого не требовалось останавливать производство и ломать установившуюся схему производства Т-34. Правда, приказом об освоении серийного производства Т-34-85 предусматривалось модернизировать корпус танка, доведя толщину его лобовой брони до 60 мм. Таким образом, А. Морозов нежданно-негаданно сам стал могильщиком первой боевой машины, целиком (от замысла и эскиза) выполненной под его руководством.

А к выходу на сцену приготовились самые знаменитые танки победы: Т-34-85 и И С-2.

Танк КВ-85 («Объект 238») с 85-мм пушкой С-31 в штатной башне KB- 1С. Лето 1943 г.

17.6. Двоевластие тяжелых танков

Последний в семье КВ

В первой декаде июля 1943 г., когда в цехах опытного завода № 100 шло изготовление опытных образцов танка ИС («Обз›ект 237»), параллельно им на ЧКЗ заводчане колдовали над двумя танками КВ- IC, готовя их к перевооружению. Дело в том, что согласно приказу № 261 НКТП от 8 мая 1943 г., заводам ЧКЗ и № 100 предписывалось для проведения испытаний изготовить три танка ИС, а также перевооружить два танка КВ-1С 85-мм пушкой («Обьект 238»). Но к условленному сроку в наличии имелось всего два полностью работающих орудия С-31, одно из которых уже стояло в башне танка ИС, а второе устанавливалось в башне KB-1С. Завод мог не выполнить приказ № 261 от 8 мая. Но к этому моменту ЧКЗ получил также три 85-мм орудия Д-5Т конструкции КБ Ф. Петрова, изготовленных заводом № 9 НКВ по собственной инициативе, но с поддержки техуправления НКВ и по тем же ТТТ, что и пушка С-31 ЦАКБ.

Интересно заметить, что Наркомат танковой промышленности ориентировался на 85-мм пушку С-31, которую можно было, по идее, устанавливать в штатной башне танков KB и KB-1С на опорах 76,2-мм орудия ЗИС-5. Таким образом, все пять танков могли быть вооружены 85-мм пушкой с баллистикой зенитного орудия обр. 1939 г. только в том случае, если три танка будут оснащены не вполне «законной» 85-мм пушкой Д-5Т КБ завода № 9.

Также завод № 100 не успевал закончить изготовление трех танков ИС. Лишь для двух имелись комплекты двигателей, механизмов и подвески. Для третьего же были поданы лишь башня с вооружением. Изготовление корпуса затормозилось на заводе № 200. Механизмов не хватало. Нужно было как-то срочно выходить из положения.

Авторство идеи но объединению корпуса KB-1С с башней танка ИС и установке в башни ИС 85-мм пушек КБ Ф. Петрова молва приписывает С. Махонину. Трудно сказать, верно ли это. в рекордно короткий срок для проведения совместных испытаний к I июля 1943 г. было собрано два танка И С (с вооружением из 85-мм пушки С-31 и 85-мм пушки Д-5Т), а 19 июля завод отгрузил два танка К В-1С, причем тот, что нес 85-мм пушку Д-5Т, получил ее вместе с башней третьего танка ИС и таким образом являлся новым изделием, именовавшимся «Объект 239».

Таким образом, распоряжение о начале с 1 июля 1943 г. совместного испытания трех танков И С и двух танков KB-1С, вооруженных 85-мм пушками, было выполнено почти полностью. Причем, изготавливая «Объект 239», кировцы сумели втиснуть башню с погоном 1800-мм на крышу подбашенной коробки танка KB-1С. Несмотря на то, что этот танк был как бы «незаконным», он выглядел предпочтительнее, чем «Объект 238». гак как расширенная башня давала возможность экипажу нормально функционировать в боевом отделении.

Танк КВ-85 («Объект 239») с 85-мм пушкой Д-5Т. Лето 1943 г.

Один из первых образцов танка ИС (ИС- 85) во дворе Челябинского завода. 1943 г.

Заводские испытания танков KB начались на следующий день после получения (20 июля) и после нескольких пробных пробегов, 2 августа все танки были переданы на государственные испытания… Интересно отметить, что вскоре после их начала «Объект 238» был снят с испытаний, но его собрат с башней танка И С, несмотря на больший вес. стойко прошел их до конца. Всего КВ-85 (под таким индексом опробовались «Объект 238» и «Объект 239») прошел 285 км со средней скоростью около 16 км/ч.

Несмотря на то что танк КВ-85 проиграл состязания танку ИС почти по всем пунктам (средняя скорость, подвижность на пересеченной местности, проходимость на раскисшем грунте, он был почти полностью (кроме башни) готов к серийному производству, тогда как ИС требовал некоторых доводочных работ. И 8 августа 1943 г., еще до завершения испытаний, ГКО принимает постановление N° 3891сс о начале серийного производства танка KB-S5 («Объект 239») на ЧКЗ. вплоть до освоения в серии танка ИС («Объект 237»).

Это было понятно, так как на фронте в тот момент не было танков, способных как-то противостоять «Тигру» и «Пантере» на средних дальностях. Таким образом, уже при создании КВ-85 стал своеобразным «временщиком» и не претендовал на большее. По замыслу Ж. Котина, в конце 1943 г. его должен был сменить более мощный танк, вооруженный 100-мм или даже 122-мм пушкой.

Первые пять КВ-85 переделывали из серийных корпусов KB-1С, заваривая шаровое яблоко пулемета. И первый полк, оснащенный КВ-85, попал на фронт уже в первых числах сентября 1943 г. в ходе боев по освобождению левобережной Украины. Всего, согласно приказу НКТП № 530 от 7 сентября 1943 г., промышленностью должно было быть отгружено 63 КВ-85 в сентябре и 63 в октябре, после чего их выпуск планировалось прекратить в пользу танка И С. Но по отчету наркомата заказчику было сдано 148 танков КВ-85, выпускавшихся параллельно с KB-1С. Лишь в декабре выпуск последних танков семейства KB был прекращен.

Испытания танка ИС-85 № 2с 85-мм пушкой Д-5Т под Челябинском. Лето 1943 г.

Испытания танка ИС-85 № 2с 85-мм пушкой Д-5Т под Челябинском. Лето 1943 г.

ИС путь «в люди»

Итогом напряженной работы завода № 100 были два новых опытных танка ИС («Объект 237»), которые внешне напоминали своего предшественника – танк KB-1С, но с большой башней. Правда, сходство было только внешнее. В отличие от предшественника указанные танки при несколько меньшей массе несли более мощное бронирование, а погон диаметром 1700 мм позволял оперировать экипажу в башне с большим удобством.

Вторым главным отличием был новый двигатель В-2ИС, отличавшийся от аналогов более плотной компоновкой, за счет чего он был понижен на 200 мм. Этот двигатель был дополнен всережимным регулятором числа оборотов и инерционным стартером. Двигатель мог развивать мощность до 650 л.с., но при 1900 об/мин и эксплуатационной мощности 520 – 540 л.с. его ресурс достиг 300 моточасов, расход топлива – 188 г/л.с. ч. (для примера расход топлива KB-1С составлял не менее 195 г/л.с. ч). Новая система охлаждения и воздухоочиститель «Мультициклон» должны были быть более эффективными при эксплуатации танка летом. Были изменены также подмоторная рама и бортовые редукторы.

Третьим важным отличием было то, что в танке был применен планетарный механизм поворота (ПМП), с которым улучшилась маневренность танка на ходу. Кроме того, приводы управления были дополнены сервомеханизмом и мостиком управления тормозом. Ну и, конечно, отличаю новый танк боевое отделение, на которое могла устанавливаться башня с кругом обслуживания до 1850 мм. Заводские испытания нового танка, изготовленного всего за полтора месяца, начались I июля и продолжались две недели. Испытания проводились пробегом на маршруте Челябинск-Чебаркуль. С 19 по 23 июля танк И С подвергся дополнительным испытаниям, в ходе которых состоялся отстрел 85-мм пушки С-31 в тире ЧКЗ.

В отчете по заводским испытаниям отмечалось, что по сравнению с танком KB-1С новый танк имеет лучшую проходимость и подвижность на местности. По сравнению с танком «Объект 233» новая машина имеет более плавный ход (продольные колебания и раскачивание корпуса значительно меньше) и при той же заправке проходит большие расстояния. При управлении танка механики- водители испытывают меньшие нагрузки. Мотор не перегревался и не выходил из строя, трансмиссия и система очистки воздуха работали нормально.

Испытания танка ИС-85 № 1 с 85-мм пушкой С-31 под Челябинском. 1943 г.

Испытания танка ИС-85 № 1 с 85-мм пушкой С-31 под Челябинском. 1943 г.

Вывод по итогам испытаний был в целом положительный. По динамическим качествам ИС превышал показатели не только КВ-85. но и Т-34, оборудованного 4-ск КПП. обзор из танка улучшился как с места командира, так и водителя, утомляемость экипажа снизилась.

Но были отмечены и недостатки: неудачное размещение механика-водителя, высокое расположение педали главного фрикциона, возможность засорения ПМП пылью, отсутствие доступа к ПМП в полевых условиях, повышенный износ зубчатого венца погона башни, плохое уплотнение верхних люков (особенно трансмиссионных), куда могла затечь как вода, так и зажигательная жидкость, отсутствие освещения МТО, вибрация водяного радиатора…

Второй танк проходил заводские испытания с 22 по 30 июля 1943 г. и в целом подтвердил итоги, сделанные по результатам испытаний первого.

Из-за срочности задания полигонные испытания двух танков ИС и одного КВ-85 («Объект 238», как уже говорилось, был снят с испытаний) проходили с 2 по 15 августа. В ходе их танк И С № I прошел 866 км, № 2 свыше 600 км. КВ-85 – 285 км.

Совместные испытания артсистем С-31 и Д-5Т показали, что по основным параметрам (точность стрельбы и кучность на дистанции 500-600 м) они аналогичны, но последняя имеет ряд преимуществ, связанных с меньшей высотой линии огня, удобством обслуживания и меньшей вибрацией артсистемы (это сказывалось при стрельбе на расстоянии свыше 1000 м). Больше понравилась пушка Д-5Т меньшей массой и отсутствием дополнительных грузов для уравновешивания ствола, простотой в обслуживании.

Однако попытка пробить 102- мм броню танка «Тигр» под углом 30° на расстоянии 500 м не удалась ни из пушки Д-5Т, ни из С-31. Даже на расстоянии 100 м пробитие получалось «неполноценным», тогда как проба бортовой брони была легко пронизана по нормали с 600 м. Проверочные расчеты НИИ- 48 подтвердили, что существующим бронебойным снарядом указанные орудия под углом 30° могут пробить броню указанной твердости на расстоянии 100 м толщиной лишь 97-98 мм, а на дистанции 600 м – 88 мм. Тем не менее, это был очень многообещаюший результат.

По итогам испытаний Государственная комиссия рекомендовала танк ИС для принятия на вооружение со следующими доработками:

Танк ИС-85 («Объект 237») с 85-мм пушкой Д-5Т. Лето 1943 г.

1. Ввести гидравлический механизм поворота башни по типу примененных на американском танке М4А2.

2. Дополнить командирскую башенку зенитной турелью.

3. Предусмотреть возможность перевооружения танка ИС 100- мм и 122-мм пушками.

4. Предусмотреть возможность дополнения вооружения танка казнозарядным 50-мм минометом для самообороны танка от пехоты противника.

5. Отработать конструкцию ломающегося прицела «немецкого типа».

6. Предусмотреть возможность размещения командира справа от орудия, а заряжающего слева («под правую руку»).

7. Изготовить и испытать башню и корпус танка из брони высокой твердости с сохранением толщин.

8. Спроектировать и испытать на танке ИС двухтактный дизель- мотор мощностью 800 л.с.

9. Испытать гусеничные цепи с резинометаллическими сайлент-блоками американского типа.

Кроме того, 25 августа техотдел НКБ в информационном бюллетене сообщил, что НИР по усилению порохового заряда в штатной гильзе 85-мм зенитной пушки завершен с положительным результатом, что позволит улучшить бронепробиваемость 85-мм зенитной пушки обр. 1939 г., а также 85- мм самоходной пушки Д-5С в среднем на 7-11 мм при прочих равных условиях.

Остается пока некоторая неясность с датой показа танков ИС, КВ-85 и САУ ИСУ-152 членам правительства в Москве на Ивановской площади. По планам, он должен был состояться 31 июля 1943 г., и многие мемуаристы указывают именно на этот срок, но в таком случае танки показывались бы до полигонных испытаний (которые начались 2 августа), что невозможно. Поэтому автор считает, что скорее всего, танки прибыли в Москву не 31 июля, а 31 августа и показ был на месяц позже, чем то считалось прежде. Кроме того, сегодня имеются большие сомнения в том, что правительству в указанный день была показана ИСУ-152.

В осмотре новых танков участвовали В. Малышев, Я. Федоренко, К. Ворошилов, Л. Берия. В. Молотов и И. Сталин. Все свидетели этого события отмечают, что перед показом из опытных машин удалили все экипажи, кроме механиков-водителей, заменив отсутствующих одним сотрудником госбезопасности.

Прибывшие в Кремль боевые машины вызвали живейший интерес вождя, который немедленно вознамерился взобраться на них. Это желание оказалось совершенно неожиданным для присутствовавших, из коих никто не позаботился запастись лесенкой для облегчения подъема на броню. Сталин решительно отстранил желание двух ретивых генералов, пытавшихся подсадить его, и самостоятельно завершил восхождение на самоходную установку ИСУ- 152 (или СУ-152). Осмотрев ее снаружи, он поднял крышку люка и поинтересовался у находившегося в боевом отделении сотрудника госбезопасности, как у новой машины обстоит дело с вентиляцией, так как в прошедших боях были случаи отравления экипажей пороховыми газами. Сотрудник безопасности молчал, как на допросе, но положение спас находчивый механик-водитель, доложивший, что в ИСУ-152 введен дополнительный вентилятор. Задав еще пару малозначительных вопросов, вождь самостоятельно спустился на землю и поздравил наркома танковой промышленности с новым достижением. 4 сентября 1943 г. постановлением ГКО № 4043сс тяжелые танки КВ-85, ИС-85 и САУ ИСУ-152 (ИС-152) были приняты на вооружение Красной Армии и поставлены в серийное производство.

Американский танк М-3С «Генерал Ли» под Курском. Лето 1943 г.

17.7. Ленд-лиз. Серия вторая и последняя

Если рассматривать помощь, оказываемую СССР союзниками, то было принято считать, что первая половина войны прошла преимущественно под английским флагом», тогда как вторая – под сенью статуи Свободы. Но это не совсем так, ибо если в 1941 г. американский вклад в советские бронетанковые войска был невесом, то уже к концу 1942 г. американские «Стюарты», «Ли» и «Шерманы» начали все чаще вытеснять с полей боев уже ставшие привычными «Матильды» и «Валентины».

К началу 1943 г. ГБТУ РККА пересмотрело систему вооружений, касаемо места в ней иностранных танков, в результате чего были сделаны следующие выводы:

«О танках для бронетанковых войск РККА для летней кампании 194J года:

А. По танкам производства Британии и Канады:

1. Заказ легкого пехотного танка Мк-3 « Валентайн» с усиленным вооружением продлить дополнительно на 2000 turn.

2. От крейсерского танка Мк-6 « Тетрарх» отказаться.

3. Средний пехотный танк Мк-2 «Матильда» дополучить до общего кол- ва 1000 шт согласно текущего протокола. Оставшиеся танки получать вооружением 76-мм пушки. В дальнейшем заказ танка данного типа прекратить.

4. Получение тяжелого пехотного танка Мк-4 « Черчилль» для тяжелых танковых полков вести в количестве согласно текущему протоколу.

5. Бронированный транспортер пехоты и оружия «Универсал» получить в количестве не менее 500 шт. с 13,5-ми противотанковым ружьем «Бойс».

Пехота атакует при поддержке танков Мк III «Валентайн». Осень 1943 г.

Средние танки М4А2 «Генерал Шерман» в Красной армии. Румыния, 1944 г.

Легкий танк М 3 «Генерал Стюарт»в Красной Армии. Румыния 1944 г.

По танкам производства США:

1. Американские легкие танки M-3J1 «Стюарт» дополучить до общего числа 1200 шт. текущего протокола. В дальнейшем заказ танков данного типа прекратить.

2. Американский легкий танк M-5Л. От заказа отказаться в виду отсутствия преимуществ перед М-3Л.

3. Средние танки М-ЗС«Грант» получить из расчета 1000 шт. текущего протокола. В 1943 г. рассмотреть вопрос замены их поставкой новых средних танков М4С с дизельн. двигателем и улучшенной броневой защитой в количестве не менее 1000 шт.

4. Включить в перечень поставок легкую противотанковую самоходную установку СУ-57 в количестве не менее 500шт…»

Таким образом, в начале 1943 г., ожидая большого столкновения с массам немецких танков, советская сторона начала отказываться от получения легких быстроходных танков. предпочитая им пусть более тихоходные, но хорошо забронированные пехотные и средние. Заказ же танка «Матильда» прекращался, поскольку Великобритания прекращала серийный выпуск указанной машины в пользу «универсальных» танков типа «Кромвелл».

Танки Мк IV «Черчилль» пока еще устраивали советские танковые войска, так как их бронирование было очень мощным, а вооружение усиливалось.

Но «Валентайн» был первой любовью советской армии, которая, как известно, «не ржавеет». Возможно, именно поэтому его заказ продолжался и на 1943 и на 1944 г., и лишь прекращение его производства остановило отгрузку в СССР, несмотря на недовыполненный британской стороной заказ на 1944 г.

Впрочем, танки, поступающие в 1943-1944 гг., очень отличались от своих старших собратьев. Их бронирование улучшилось, а главное – они были вооружены уже не слабенькой 40-мм пушечкой, к которой в 1941 – 1942 гг. главным дефицитом были осколочные гранаты, а более мошной 57-мм пушкой и таким образом этот танк стал напоминать советскую предвоенную мечту об идеальном легком танке, которая должна была реализоваться в машине Т-50-2. Именно «Валентайны» оказались наиболее действенными танками во время боев в городах. Их подвижность и малые размеры помогали уберегаться от гранат фаустпатронов на улицах, а 57-мм пушка делала даже кирпичные стены слабой защитой для немецких гренадеров. Единственным недостатком танка отмечался недостаточный угол возвышения оружия для ведения огня по верхним этажам зданий.

Легкие танки Mk III«Валентайн»с 57-мм танковой пушкой в наступлении. 1944 г.

Тяжелый танк Mk IV«Черчилль»входит в Выборг. 1944 г.

Но главное внимание советских танкистов теперь уделялось американскому среднему танку М4А2 «Генерал Шерман». Эти танки были хорошо приняты в бронетанковых частях Красной Армии. Например, в отчете, датированном 23 октября 1943 года, сказано следующее: «Благодари большой скорости, танк М4А2 очень удобен для преследования, имеет большую маневренность. Вооружение вполне соответствует его конструкции, так как имеет осколочные и бронебойные снаряды (болванки), пробивная способность которых очень высокая. 75-мм пушка и два пулемета «Браунинг» в работе безотказны. К недостаткам танка относится большая высота, что является мишенью на поле боя.» Правда, первые танки указанного типа были еще не вполне хорошо забронированы. Так, в отчетах начата 1943 г. отмечалось следующее:

«Броневая зашита новых американских средних танков, несмотря на большую толщину (55-60 мм) отличается недостаточной прочностью. Так, при испытаниях обстрелом на Гороховском полигоне была пробита 45-мм остроголовым бронебойным снарядом с дистанции 400 м, тогда как значение ПТП при данной толщине брони для 45-мм снаряда составляет всего 150-200м…

Кроме того, обстрел бортов танка из ПТРД патронами с вольфрамовым сердечником показал, что она может быть пробита уже с дистанции 500 1000 м…»

Отзывы из войск также говорили о недостаточной прочности бортовой брони корпуса и башни М4А2. При обстреле танков даже осколочными боеприпасами случались отколы мелких осколков (окалины) с внутренней стороны брони. Дефект не был повсеместным, но о нем, равно как и о недостаточной прочности броневой защиты? Американская сторона была извещена уже в апреле 1943 г. Возможно, именно эти дефекты приостановили отгрузку М4А2 для РККА весной-летом 1943 г., так как танки, поставляемые в СССР с конца ноября 1943 г., имели значительно более высокое качество броневой зашиты, которая уже не уступала по качеству советской. Кроме того, для зашиты с воздуха осенью 1943 г. практически на всех «Шерманах» устанавливались зенитные 7,62-мм и 12,7-мм пулеметы «Браунинг».

Все американские танки поступают в состав отдельных танковых полков общевойсковых армий (здесь по штату находился, как правило, 21 танк, из которых 11 – М4А2 и 10 – «Валентайн IX»), танковых и механизированных корпусов (например, 3 гвардейский Сталинградский механизированный корпус, действовавший в составе 3-го Белорусского фронта, на 22 июня 1944 г. имел 196 танков, из которых 110 М4А2,70 «Валентайн IX», 16 Т-34), и их наиболее массовые поставки начались с весны 1944 г. Причем тенденция оснащения мехкорпусов ленд-лизовской техникой оказалась весьма устойчивой. Так, 3-й гвардейский танковый корпус (1-й Прибалтийский фронт) также был оснащен танками американского и английского производства и к 15 августа 1944 г. имел 99 М4А2 и 23 «Валентайн IX».

В мае 1944 г. получил матчасть зарубежного производства и 1-й Красногвардейский механизированный корпус 1-го Белорусского фронта. В бригадах и полках корпуса числилось 136 танков М4А2, 44 «Валентайн IX», пять «Валентайн X». 21 СУ-76, 21 СУ-85,43 БА-64,47 БТР «Скаут».

5-я гвардейская танковая армия 3-го Белорусского фронта в операции «Багратион» была одной из самых крупных танковых группировок, имевших на вооружении смешанную технику советского и зарубежного производства, в которой насчитывалось 350 Т-34, 64 М4А2, 39 «Валентайн IX», 29 ИС-122, 23 ИСУ-152, 42 СУ-85, 22 СУ-76, 21 САУ М10, 37 СУ-57.

Танки М4А2 «Генерал Шерман» использовались в Красной Армии до конца войны. Так, 8-й гвардейский Александрийский механизированный корпус 2-го Белорусского фронта 14 января 1945 г. имел в своем составе 185 М4А2. пять Т-34, 21 ИС, 21 СУ-85,21 СУ-76, 53 «Скаута», 52 БА- 64 и 19 ЗСУ M17, 9-й гвардейский мехкорпус 2-го Украинского фронта 10 августа 1944 г. насчитывал 100 М4А2, 40 «Валентайн IX» и три СУ- 76, а 5-й гвардейский кавалерийский корпус 5 августа 1944 г. имел 26 Т-34, 41 М4А2 и 19 СУ-76. «Шерманы» в составе 1-го ГВЦ. механизированного корпуса брали Вену и участвовали в Берлинской операции (в составе войск 2-й танковой и 33-й армий). А свой боевой путь в Красной Армии они закончили на Тихом океане, во время войны с Японией.

М4А2 очень хорошо были приняты советскими танкистами. Как любому оружию, которое нравится, им присваивали дружеские клички. «Эмчи», «горбач», «майский жук», «бронтозавр» был легко управляем. более вынослив при совершении длительных маршей по сравнению с Т-34, так как его двигатель не требовал частой регулировки. Начиная с 1944 г. его броня заслуживала только похвал, а бронепробиваемость 75-мм пушки позволяла бороться со всеми типами немецкой бронетанковой техники на дистанции 500 м и далее. Плавный ход танка особенно нравился танкодесантникам, которым было легко держаться даже на самой большой скорости движения. Но главное – танк был весьма легок в освоении малоподготовленными экипажами.