На сегодняшний день диагностика и коррекция депрессивных состояний и агрессии среди детей и подростков является не только психиатрической и клинико-психологической, но также общемедицинской и социальной проблемой. Отмечается значительный рост самоубийств, насилия и других общественно опасных действий среди несовершеннолетних. Многие дети и подростки страдают атипичными вариантами депрессивных расстройств, включая так называемые соматизированные (маскированные) депрессии – делинквентный эквивалент депрессии. Часто встречается такая форма эмоциональной патологии, как дистимия (слабо выраженная, хронически протекающая субсиндромальная депрессия). Депрессии и агрессия среди несовершеннолетних составляют серьезную проблему для педагогической практики, поскольку эти виды эмоциональных нарушений являются одной из причин школьной неуспеваемости, а также нарушений в адаптации детей к школе.

В связи с этим представляется важной разработка и внедрение в образовательные учреждения методов диагностики и коррекции данных видов эмоциональных нарушений. Некоторые из таких методов могут быть связаны с арт-терапевтической практикой и использоваться школьными арт-терапевтами. В данной главе будут представлены некоторые подходы к арт-терапевтической диагностике и коррекции депрессивных состояний и агрессивности среди учащихся школ, а именно:

• рисуночные тесты Р. Сильвер;

• различные арт-терапевтические техники, игры и упражнения коррекционной направленности.

 

4.1. Рисуночные тесты Сильвер как средство диагностики депрессивных состояний и агрессивности среди детей и подростков

Американский арт-терапевт Р. Сильвер разработала несколько диагностических, коррекционных и развивающих методик, в том числе: Рисуночный тест Сильвер (Сильвер, Копытин, 2001; Silver, 1996, 2002), тест «Нарисуй историю» (Копытин, 2005; Silver, 2002) и технику стимульного рисования (Silver, 2002). В последние несколько лет две методики – Рисуночный тест Сильвер (далее – РТС) и тест «Нарисуй историю» были переведены на русский язык и стали применяться в нашей стране. Начиная с 1999 г. нами проводилась значительная работа по межкультурной адаптации этих тестов и дальнейшему изучению их диагностических возможностей.

РТС и тест «Нарисуй историю» имеют комплексный характер и могут применяться для оценки когнитивной и эмоциональной сфер, а также образа «Я» испытуемых. Как отмечает Р. Сильвер, РТС «позволяет решать четыре задачи: “обходить” язык в оценке способности решать познавательные задачи; обеспечивать большую точность в оценке когнитивных способностей и недостатков, которые могут остаться незамеченными в вербальных тестах; облегчить раннюю идентификацию подверженных депрессии детей и подростков и обеспечивать оценку динамики когнитивного развития и эффективности образовательных и терапевтических программ» (Сильвер, Копытин, 2001, с. 9). В данной главе будет представлен, однако, лишь тот аспект применения данных методик, который связан с диагностикой и коррекцией эмоциональных нарушений. Применение тестов для оценки познавательной сферы и творческого потенциала детей рассматриваться не будет.

В РТС рисунки заменяют язык и являются основным инструментом восприятия, переработки и передачи разных представлений. Стимульные изображения актуализируют у испытуемых фантазии, отражающиеся затем в их рисунках. Обсуждая использование РТС, Р. Сильвер отмечает, что «выполнение задания на воображение может обеспечить доступ к фантазиям и облегчить раннюю идентификацию детей и подростков с эмоциональными нарушениями» (Сильвер, Копытин, 2001, c. 24). Диагностика эмоциональных нарушений с использованием задания на воображение РТС основана на предположении, что в рисунках испытуемых, имеющих такие нарушения, будут преобладать темы с отрицательным эмоциональным содержанием. Для оценки содержания рисунков были разработаны две шкалы.

В 1980—1990-е годы в США неоднократно проверялась валидность тестов РТС и «Нарисуй историю» (Silver, 1988a, 1988b, 1993). Были, в частности, проведены три серии исследований, показавших, что рисунки депрессивных пациентов значительно чаще имеют выраженную отрицательную тематику (оцениваемую в 1 балл), причем различия между депрессивными и недепрессивными испытуемыми были более выражены среди детей и подростков, чем среди взрослых.

Начиная с конца 1990-х годов в США, а затем в Российской Федерации были также проведены исследования, направленные на оценку возможности определения детской и подростковой агрессивности при помощи РТС и теста «Нарисуй историю». Некоторые результаты этих исследований были недавно опубликованы (Ирвуд, Федорко, Хольцман, Монтанари, Сильвер, 2004; Kopytin, Sventsitskaya, Svistovskaya, 2005; Silver, 2005).

Процедура тестирования с использованием задания на воображение РТС и теста «Нарисуй историю»

РТС включает три субтеста: задания на прогнозирование, рисование с натуры и на воображение. Для оценки эмоциональной сферы используется лишь задание на воображение. Тест же «Нарисуй историю» предназначен в основном для диагностики и коррекции эмоциональных нарушений.

Тестирование может проводиться как индивидуально, так и в группе. Индивидуальное тестирование рекомендуется в том случае, если испытуемые – дети или взрослые – недостаточно хорошо понимают инструкцию, если ребенку меньше семи лет либо если исследование проводится в клинических условиях. Оба теста могут применяться для оценки состояния детей начиная с пятилетнего возраста, а также подростков и взрослых. Время выполнения задания не ограничивается обычно требуется не более 10 минут. Испытуемому должны быть предоставлены изобразительные материалы – бумага формата А4, простой карандаш и резинка (хотя допустимо использование и иных материалов, в особенности в тех случаях, когда тестирование проводится во время обычных арт-терапевтических занятий).

Помимо арт-терапевтов, РТС и тест «Нарисуй историю» могут применять психологи и другие специалисты в области психического здоровья. При выполнении задания на воображение РТС и теста «Нарисуй историю» испытуемых просят выбрать два из предложенных стимульных рисунков с изображением людей, животных и неодушевленных предметов (стимульные образы, используемые в задании на воображение РТС и тесте «Нарисуй историю», приводятся в приложении 3), а затем придумать и нарисовать, что происходит с выбранными персонажами и предметами. При этом можно вносить изменения в стимульные образы, а также изображать любые новые, дополнительные предметы и персонажи. Закончив рисовать, испытуемые должны дать своему рисунку название и написать историю.

Оба теста включают два набора стимульных изображений – вариант А и вариант Б. Вариант Б может использоваться при повторном тестировании.

Оценка эмоционального состояния испытуемого по его рисунку осуществляется с помощью двух шкал – Шкалы эмоционального содержания рисунка и Шкалы оценки образа «Я». В соответствии с первой шкалой рисунки с выраженным отрицательным эмоциональным содержанием (изображения одиноких, печальных, беспомощных, пытающихся покончить жизнь самоубийством, мертвых или находящихся в смертельной опасности персонажей; изображение деструктивного взаимодействия между персонажами, связанного с убийством или угрозой для жизни) оцениваются в 1 балл; с умеренно отрицательным содержанием (изображения одиноких, испуганных, злящихся, неудовлетворенных или несчастных персонажей; рисунки, отражающие напряженные или неприятные отношения между персонажами) – в 2 балла; с нейтральным содержанием (изображения с противоречивым, неопределенным или неясным эмоциональным содержанием) – в 3 балла; с умеренно положительным содержанием (одинокие персонажи, изображенные счастливыми, но пассивными, испытывающими удовольствие, а также кем-либо спасаемые; изображение дружественных или приятельских отношений) – в 4 балла; с выраженным положительным содержанием (изображение успешных, счастливых или достигающих своих целей персонажей, отношений любви и заботы) – в 5 баллов.

В соответствии с критериями Шкалы оценки образа «Я» рисунки также делятся на пять категорий. Для того чтобы оценить образ «Я» испытуемого, необходимо понять, с каким из изображенных персонажей он себя идентифицирует. Иногда это бывает достаточно очевидно, а иногда испытуемому необходимо задать проясняющие вопросы, например: «Какой из изображенных на твоем рисунке персонажей тебе ближе?» или «На место какого персонажа ты бы себя поставил?»

Таблица 1

Критерии оценки рисунков согласно Шкале эмоционального содержания

Таблица 2

Критерии оценки рисунков согласно Шкале образа «Я»

В таблице 1 приведены критерии оценки рисунков согласно Шкале эмоционального содержания, а в таблице 2 – критерии оценки рисунков согласно Шкале образа «Я».

 

4.2. Признаки депрессивного состояния и агрессивности при выполнении РТС и теста «Нарисуй историю»

Признаки депрессивного состояния

Проведенные в США и Российской Федерации исследования показали высокую корреляцию между депрессией у детей и подростков и оценками в 1 балл согласно Шкале эмоционального содержания и Шкале оценки образа «Я» (Ирвуд, Федорко, Хольцман, Монтанари, Сильвер, 2004; Kopytin, Sventsitskaya, Svistovskaya, 2005; Silver, 1986, 1988, 2005). Так, для депрессивных детей и подростков рисунки с выраженной отрицательной тематикой (оцениваемые в 1 балл) характерны значительно чаще, чем для клинически здоровых. При этом преобладают изображения одиноких, беспомощных, страдающих, находящихся в опасности персонажей, а также деструктивного взаимодействия между персонажами, связанного с убийством или угрозой для жизни (более 60% детей и подростков с клинической депрессией создают такие рисунки). Испытуемые идентифицируются в основном с грустными, беспомощными, пытающимися покончить жизнь самоубийством, находящимися в опасности или даже мертвыми персонажами.

Примером этого могут служить следующие рисунки (рисунки 1–4), созданные детьми и подростками, обучающимися в массовой и специальной (коррекционной) школе, некоторые из которых являются воспитанниками детских домов. На момент обследования у каждого из них имелись признаки депрессивного расстройства той или иной степени выраженности.

Приводим также пример рисунка, созданного подростком с делинквентным эквивалентом депрессии (рисунок 5). Его автор – подросток 14 лет, являющийся воспитанником детского дома. Он неоднократно совершал побеги из детского дома, склонен к насилию, употребляет алкоголь, вдыхает пары бензина, дважды резал себе вены на запястье.

Рис. 1. Подпись под рисунком: «Однажды один мальчик засунул себе в голову нож, и его похоронили в гробу»

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – также 1 балл.

Изображен одинокий, пытающийся покончить жизнь самоубийством персонаж, с которым идентифицируется автор рисунка (мальчик 11 лет)

Рис. 2. Подпись под рисунком: «Был весенний день. Девочка играла и увидела собаку. Потом собака укусила ее. Она горько заплакала, а потом долго переживала случившееся».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – также 1 балл.

Изображены деструктивные взаимоотношения между персонажами, один из которых – беспомощная, страдающая девочка, с которой идентифицируется автор рисунка (девочка 10 лет)

Рис. 3. Подпись под рисунком: «Когда я выходил из дома, меня укусила змея».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – также 1 балл.

Изображены деструктивные взаимоотношения между персонажами, один из которых находится в смертельной опасности; с ним идентифицируется автор рисунка (мальчик 14 лет)

Рис. 4. Подпись под рисунком: «Динозавр стоял около горы. В это время было извержение вулкана. Динозавр стоял рядом с вулканом и сразу обжегся».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – также 1 балл.

Изображен одинокий, беспомощный, находящийся в смертельной опасности персонаж, с которым идентифицируется автор рисунка (мальчик 13 лет)

Рис. 5. Подпись под рисунком: «Один мальчик засунул руку в токоприемник, и его убило током. Его друг курил сигареты, в одной из них была бомба, она взорвалась, и он стал заикой. Динозавр попал в капкан».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – также 1 балл.

Изображены одинокие, находящиеся в смертельной опасности персонажи, с каждым из которых может идентифицироваться автор рисунка. Присутствуют проявления «черного юмора»

Как известно, делинквентные эквиваленты депрессии не сопровождаются классической гипотимией и крайне сложны для психопатологической оценки. В отличие от делинквентности как таковой (связанной, в частности, с таким психическим расстройством у детей и подростков, как расстройство социального поведения – F91 согласно МКБ-10), этот вариант депрессии сопровождается соматовегетативными нарушениями, в частности, снижением аппетита. Ребенок с таким расстройством обычно не стремится избежать наказания, а иногда возникает впечатление, что он специально выбирает те ситуации, в которых будет наказан. Склонность к правонарушениям и хулиганству до развития депрессивного эпизода как правило отсутствует.

По нашим наблюдениям, неглубокие невротические, субсиндромальные депрессии у детей и подростков как правило проявляются в рисунках с умеренно отрицательным эмоциональным содержанием, в изображениях испуганных, фрустрированных персонажей или неприятных, напряженных отношений между персонажами. Иногда при этом в рисунках также проявляются элементы как гипотимии (образы, несущие угрозу и вызывающие неприятные чувства), так и раздражения, причем аффекты раздражения и гнева нередко имеют завуалированное выражение, как, например, в приводимом ниже рисунке (рисунок 6). Его автором является мальчик 9-летнего возраста. В момент обследования у него было отмечено сниженное настроение. Родители находятся в ситуации развода. Мальчик страдает психосоматическим заболеванием (тяжелая форма ангины, перешедшая в затяжной бронхит).

Ниже приводится еще один рисунок, в котором наглядно проявляются признаки невротических, субсиндромальных детско-подростковых депрессий (рисунок 7), часто имеющих психосоматические компоненты. Автором рисунка является девочка 12 лет, страдающая бронхиальной астмой. На момент обследования было отмечено слегка сниженное настроение.

Диагностика субсиндромальных детско-подростковых депрессий, сопровождающихся психосоматическими нарушениями (маскированных депрессий), может представлять большую сложность. Заметного снижения настроения у ребенка нет, может отмечаться только некоторая вялость и безынициативность. Обнаруживаются нарушения функций различных внутренних органов и систем организма, которые, как правило, по времени тесно связаны с психотравмирующими воздействиями. При проведении тестирования с использованием тестов Сильвер мы обратили внимание на то, что большинство детей с невротическими, субсиндромальными депрессиями на сниженное настроение не жаловались. Более того, они часто характеризовали свое состояние, как «нормальное» (на бланке теста имеется фраза «Я сейчас чувствую себя счастливым, нормально, разозленным, испуганным, грустным (нужное подчеркнуть)»).

Рис. 6. Подпись под рисунком: «Однажды в стране чудес на солнечном вулкане случилось чудо. Он начал извергаться ножами, и рядом росли из ножей деревья». Оценка по Шкале эмоционального содержания – 2 балла, по Шкале образа «Я» – также 2 балла. Изображен несущий угрозу образ. Не вполне ясно, с кем идентифицируется автор рисунка – с извергающимся ножами вулканом или с человеком, который мог бы находиться поблизости от вулкана. Если автор идентифицируется с вулканом, то образ «Я» оценивается в 2 балла; если с человеком, находящимся рядом с вулканом, то образ «Я» оценивался бы в 1 балл (персонаж, находящийся в смертельной опасности)

Рис. 7. Подпись под рисунком: «Однажды утром кошка Дашка пошла гулять. В густой высокой траве она была, как в лесу. Вдруг она наступила на что-то мягкое и зеленое – это оказалась змея. Дашка очень испугалась и убежала».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 2 балла, по Шкале образа «Я» – также 2 балла. Изображен несущий угрозу образ. Более вероятно, что автор рисунка идентифицируется с кошкой (испуганный, фрустрированный персонаж)

Проводя обследование учащихся разных школ с использованием тестов Сильвер, мы обнаружили, что рисунки, оцениваемые в 2 балла по Шкале эмоционального содержания и Шкале образа «Я», встречались в разных возрастных группах наиболее часто, наряду с рисунками, оцениваемыми по этим шкалам в 3 балла. Это может свидетельствовать о чрезвычайно широкой распространенности субсиндромальных депрессий у детей и подростков. В то же время, как будет показано далее, некоторые рисунки с такими оценками могут объясняться детско-подростковой агрессивностью, отреагированием в фантазиях негативных чувств (что может быть одним из проявлений копинговых механизмов) и иными причинами. Для их прояснения потребовалось бы более глубокое обследование.

Признаки агрессивности

Исследования указывают на существование статистически значимой связи между агрессивностью у детей и подростков и оценками в 1 балл по Шкале эмоционального содержания рисунков (Ирвуд, Федорко, Хольцман, Монтанари, Сильвер, 2004; Kopytin, Sventsitskaya, Svistovskaya, 2005; Silver, 1986, 1988, 2005). При этом в рисунках преобладают изображения раздраженных, страшных, что-либо разрушающих или даже кого-то убивающих персонажей. Авторы рисунков идентифицируются с этими персонажами. Если на рисунке присутствуют несколько персонажей, переживающих разные состояния, то авторы идентифицируют себя с агрессорами (людьми, хищными животными). В отличие от депрессивных детей и подростков, у которых оценка по шкале образа «Я», как правило, снижена, у их агрессивных сверстников оценка по этой шкале может быть как высокой, так и низкой. Оценка в 5 баллов по шкале образа «Я» у агрессивных детей и подростков связана с тем, что они идентифицируются с сильными персонажами, которые, на кого-то нападая или что-то разрушая, достигают своих целей и испытывают удовлетворение. Нам удалось выделить несколько подгрупп испытуемых, каждая из которых характеризуется набором специфических признаков. Так, например, можно говорить о подгруппах «здоровых» и «патологических» агрессоров. Агрессивность у первых проявляется преимущественно в социально-приемлемых рамках (как сила характера, так называемая ассертивность, способность достигать своих целей, прибегая в том числе к жесткой конкурентной борьбе и конфронтации с соперниками), имеет сознательно контролируемый характер и служит достижению более высокого статуса. Проявления «здоровой» агрессивности, по нашим наблюдениям, также иногда бывают связаны с механизмами копинга, т. е. поведения, направленного на успешное преодоление стрессовой, несущей угрозу физическому, психическому или социальному благополучию ситуации. «Здоровая» агрессивность может выступать как социально и культурно узаконенное «оформление» определенных характерологических особенностей, поэтому большое значение в определении ее границ имеет культурный контекст ее проявления, в том числе, гендерные нормы.

Рис. 8. Подпись под рисунком: «Бежала мышка. Змея ее увидела и съела. Она была довольна». Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – 5 баллов. Изображены деструктивные отношения, один из персонажей, хищная змея, с которой идентифицируется автор (мальчик 9 лет), испытывает удовлетворение, съев другой персонаж

Испытуемые, составляющие данную подгруппу, как правило, получают оценку в 5 баллов по Шкале образа «Я». Это связано с тем, что они идентифицируются с сильными персонажами, которые, нападая на кого-то или что-то разрушая, достигают своих целей и испытывают удовлетворение (рисунок 8). Возможна идентификация с героическим персонажем, вступающим в единоборство с противниками и их побеждающим.

Агрессивность же у «патологических» агрессоров часто имеет социально неприемлемые проявления (связана с грубым нарушением социальных норм, прямым физическим насилием, порчей имущества, т. е. совершением преступлений и т. д.), импульсивный, сознательно не контролируемый характер. «Патологическая» агрессивность тесно связана с поведенческими и эмоциональными расстройствами у детей и подростков, такими, в частности, как расстройство социального поведения, оппозиционно-вызывающее расстройство и другими. Естественно, что «патологические» агрессоры часто дизадаптированы, имеют более низкий статус среди сверстников и взрослых, осуждаемы и становятся объектом весьма жестких воспитательных и коррекционных воздействий, что не может не сказываться на их самооценке, которая, как правило, снижена. У «патологических» агрессоров нередко наблюдаются проявления депрессивного состояния (коморбидность агрессивности и депрессии); часто выясняется, что на их развитие оказывают влияние разнообразные патогенные факторы (насилие в семье, запущенность, неблагоприятный социальный фон, резидуально-органические изменения мозга и т. д.).

У испытуемых, составляющих подгруппу «патологических» агрессоров, отмечаются низкие оценки по шкале образа «Я». Они идентифицируются с персонажами, которые, что-то разрушая или на кого-либо нападая, удовлетворения не ощущают. Они продолжают испытывать негативные чувства раздражения, фрустрации, гнева, либо их эмоциональное состояние не проявлено, и они затрудняются его охарактеризовать.

Для иллюстрации «патологической» агрессивности приведем два рисунка (рисунки 9 и 10). Оба она созданы делинквентными подростками, склонными к насилию, прогуливающими уроки, употребляющими токсические вещества. Обоим выставлен диагноз «Расстройство социального поведения».

Рис. 9. Подпись под рисунком: «В горах самый большой вулкан начал кипятиться, он стал выбрасывать большие камни, выливать лаву, и все погибло. Ему было “все равно”».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – 3 балла. По всей видимости, автор рисунка (мальчик 14 лет) идентифицируется с вулканом

Рис. 10. Подпись под рисунком: «Девочка пошла в лес за грибами, и вдруг ее укусила змея. Она разозлилась из-за того, что девочка ее потревожила».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 1 балл, по Шкале образа «Я» – 2 балла. Изображены деструктивные отношения. По всей видимости, автор рисунка (мальчик 13 лет) идентифицируется со змеей (так как более 90% испытуемых идентифицируются с персонажами своего пола)

Дополнительным признаком агрессивных тенденций является проявление в рисунках чувства юмора, причем вполне определенного характера. Р. Сильвер (Silver, 2002) делит различные проявления юмора в рисунках и историях на ряд категорий, предлагая выставлять им соответствующие балльные оценки по шкале эмоционального содержания.

– Выраженный отрицательный юмор, имеющий летальный, болезненный характер (так называемый «черный» юмор), проявляющийся в насмешке над умирающим или находящимся в смертельной опасности персонажем; испытуемый идентифицируется с агрессором, испытывает наслаждение, видя, что причиняет другому страдание или дискомфорт (1 балл).

– Летальный, но не болезненный юмор, проявляющийся в насмешке над умирающим или находящимся в смертельной опасности персонажем, но испытуемый, идентифицируясь с агрессором, не испытывает наслаждения, видя, что причиняет другому страдание или дискомфорт (1, 5 балла).

– Умеренно отрицательный, уничижительный юмор, проявляющийся в насмешках над обманутым, фрустрированным, смущенным или несчастным персонажем (2 балла).

– Самоуничижительный юмор, проявляющийся в насмешках испытуемого над собой, переживающим фрустрацию, страх или несчастье (2, 5 балла).

– Амбивалентный, противоречивый юмор (3 балла).

– Умеренно положительный, оптимистичный, жизнеутверждающий юмор, проявляющийся в ситуации, связанной с преодолением препятствий, тревоги и достижением чувства безопасности; финал истории благоприятный или обнадеживающий (4 балла).

– Выраженный положительный, игривый юмор, ирония, проявляющаяся в насмешке над абсурдом, игрой слов и связанная с успешным преодолением препятствий и удовлетворенностью; самоуничижение отсутствует (5 баллов).

Для агрессивных испытуемых (как «патологических», так и «здоровых» агрессоров) характерно значительно более частое проявление чувства юмора в рисунках и историях, причем этот юмор часто имеет негативный характер. Положительный юмор в рисунках агрессоров почти не обнаруживается. Примером проявления отрицательного юмора, связанного с агрессивностью, в рисунке и истории может служить рисунок девочки девятилетнего возраста (рисунок 11). У девочки отсутствуют какие-либо явные поведенческие и эмоциональные нарушения, она успешно учится (преобладают отличные оценки), прилежная, с высоким уровнем притязаний; семья полная, с достатком выше среднего. У нее имеется брат на полтора года моложе ее, в отношениях с которым проявляется явное сиблинговое соперничество, вплоть до физического насилия.

Важно отметить, что выражаемый в рисунках и историях юмор вовсе не обязательно имеет патологический оттенок, даже если он имеет выраженный или умеренный отрицательный характер, как в приведенном выше примере. Проявления юмора могут быть тесно связанными с механизмами психологической защиты и копинга. Так, агрессивный юмор в рисунке девочки может быть социально приемлемой формой выражения аффекта раздражения и гнева (возможно, вызванного сиблинговым соперничеством с братом) и позволяет ей почувствовать свое превосходство над соперником, снять тревогу и напряжение. Судя по имеющимся о девочке сведениям, она может быть отнесена к категории «здоровых» агрессоров. На это же указывает и характерное соотношение оценок по шкалам.

Важное значение для правильной квалификации результатов тестирования имеет оценка устойчивости тех или иных проявлений в эмоциональном содержании рисунков и образе «Я» испытуемых. Неоднократное применение тестов Сильвер в работе с одним и тем же испытуемым позволяет, например, определить, имеет ли его агрессивность «патологический» характер либо представляет собой относительно кратковременную реакцию на травмировавшую его ситуацию. Имеет смысл выяснить, какая именно ситуация в жизни ребенка могла вызвать подобную реакцию. Иногда проявления агрессивности в рисунках могут иметь ситуативный характер и указывать на активизацию механизмов копинга.

Рис. 11. Подпись под рисунком: «Жили-были кошка и мышка. Взяла одни раз кошка телевизор и ударила мышку по голове, но мышка не сдохла, и кошка взяла нож и зарезала мышку».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 2 балла (изображены деструктивные отношения между персонажами, что обычно оценивается в 1 балл, однако проявленное чувство юмора повышает оценку по шкале эмоционального содержания до 2 баллов), по Шкале образа «Я» – 5 баллов (автор идентифицируется с персонажем, испытывающим удовольствие и причинившим боль другому; юмор умеренно отрицательный)

Кроме того, существует категория детей и подростков, в рисунках которых (эпизодически или постоянно) могут проявляться агрессивные фантазии, однако какой-либо агрессивности и враждебности они не демонстрируют. Для их рисунков, также как и для рисунков «здоровых» агрессоров, характерно сочетание оценки в 1 балл по Шкале эмоционального содержания рисунка и оценки в 5 баллов – по Шкале образа «Я». Р. Сильвер (Silver, 2005) считает это признаком успешного сдерживания агрессивных проявлений, реализуемых исключительно в фантазиях. На наш взгляд, однако, такие случаи требуют взвешенного анализа ситуации, поскольку внешне спокойные обычно субъекты могут иногда совершать агрессивные поступки с тяжелыми последствиями.

Еще одним примером проявления чувства юмора, на сей раз умеренно положительного и оптимистического, могут служить следующие рисунок и история, созданные девочкой 12-летнего возраста (рисунок 12).

Нами была проведена серия исследований, направленных на установление связей между разными типами агрессивности у детей и подростков и соответствующими оценками по тестам Сильвер (Копытин, 2004; Kopytin, Sventsitskaya, Svistovskaya, 2005). Наряду с заданием на воображение РТС нами применялся опросник для оценки агрессивности и враждебности Басса–Дарки. Этот опросник, как известно, позволяет определить степень выраженности разных типов психологических реакций, связанных с проявлениями агрессивности и враждебности, включая физическую, вербальную и косвенную агрессию, раздражение, негативизм, обидчивость, подозрительность и чувство вины. В результате обработки ответов испытуемых выставляются два индекса – агрессивности и враждебности. Их сравнение с показателями нормальной агрессивности и враждебности позволяет определить, в какой степени уровень агрессивности и враждебности испытуемого отклоняется от допустимого. В исследовании учитывались также экспертные оценки врачей-психиатров, подтверждающие наличие у испытуемых делинквентности с агрессивными проявлениями, связанными с различными психическими расстройствами.

Рис. 12. Подпись под рисунком: «Однажды жук и мышка нашли кусочек сыра. Они долго спорили, кто его съест. Мышка говорила, что нашла его первая, а жук, что если бы он не предложил прийти в сарай, они бы не нашли сыр. Вдруг пришла кошка. Она сказала: “Я знаю, как разрешить ваш спор”. Она подошла к сыру и съела его. Мышка и жук остались друзьями, и в этом им помогла кошка».

Оценка по Шкале эмоционального содержания – 4 балла (эмоциональное содержание рисунка неоднозначно, и его следовало бы оценить в 3 балла, однако проявление умеренно положительного оптимистического юмора повышает оценку до 4 баллов), оценка по Шкале образа «Я» – 5 баллов (автор рисунка идентифицируется с кошкой, обманувшей соперников и испытывающей чувство удовлетворения)

В нашем исследовании способности РТС определять «патологическую» агрессивность испытуемыми выступали 27 детей и подростков в возрасте от 10 до 14 лет, находящихся на лечении в психиатрической больнице поселка Дружноселье Ленинградской области. Среди них – 6 девочек и 21 мальчик. Подавляющее большинство из них имели диагноз «Социальное расстройство поведения». Многие являлись воспитанниками детских домов. Их агрессивность и враждебность проявлялась в сквернословии, вспыльчивости, драчливости. Они грубили взрослым, обижали младших, на замечания воспитателей и педагогов реагировали аффектом. В анамнезе у некоторых из них имелись суицидные попытки (делали на руках порезы, пытались задушить себя полотенцем). Многие были склонны к бродяжничеству, курению, алкоголизации, приему токсических веществ или наркотиков. В период обследования большинство испытуемых получали медикаментозное лечение. В качестве контрольной группы выступали дети и подростки – воспитанники детского дома поселка Молодцово Ленинградской области, не имеющие каких-либо явных эмоциональных и поведенческих нарушений.

Результаты применения опросника Басса–Дарки показали, что в клинической группе индекс агрессивности превышал нормально допустимый предел у семи из 27 испытуемых, в то время как индекс враждебности оказался повышенным у 20 из 27 детей и подростков. Хотя уровень агрессивности в клинической группе был повышен далеко не у всех испытуемых, однако превышение допустимого индекса здесь все же наблюдалось значительно чаще, чем в контрольной группе, где данный индекс был повышен лишь у одного человека. Что же касается показателей индекса враждебности, то они в клинической группе заметно превышали соответствующие показатели в контрольной группе, где индекс враждебности был повышен у девяти испытуемых.

Есть основания считать, что в условиях психиатрической больницы многие испытуемые не вполне искренне отвечали на вопросы теста, опасаясь, что положительные ответы приведут к продолжению лечения или его усилению. Мы также обратили внимание, что все испытуемые из клинической группы, за исключением одного, отвечая на вопрос о том, как они чувствуют себя в момент тестирования, ответили, что чувствуют себя «нормально» (12 человек) или даже «счастливыми» (14 человек). В этом, на наш взгляд, вновь могло проявляться стремление испытуемых скрыть свои подлинные чувства. Средние величины и стандартные отклонения показателей Шкалы эмоционального содержания рисунков и Шкалы оценки образа «Я» в клинической и контрольной группах приводятся в таблице 3.

Сопоставление средних показателей шкалы эмоционального содержания рисунков позволило выявить достоверные различия (p<0,01) между группами. Различия были достоверны и при сравнении средних показателей по Шкале оценки образа «Я» (p<0,01). Средние показатели по обеим шкалам были более высоки в контрольной группе. Мы также можем предполагать, что отличия в показателях шкал были бы еще более значительны, если бы контрольную группу составили дети и подростки, живущие с родителями.

Сравнение гистограмм распределения оценок содержания рисунков в клинической и контрольной группах позволяет констатировать, что преобладающими оценками по шкалам эмоционального содержания и образа «Я» в клинической группе являются оценки в 1 и 2 балла, причем первые превалируют над вторыми. В контрольной группе наиболее частыми по этим шкалам являются оценки в 2 и 3 балла, при этом вторые преобладают над первыми.

Таблица 3

Средние величины и стандартные отклонения показателей шкал эмоционального содержания и образа «Я» в клинической и контрольной группе

Хотя оценки в 2 балла по обеим шкалам встречаются в клинической и контрольной группах примерно с одинаковой частотой, оценки в 3 балла выставлялись в клинической группе в два раза реже, чем в контрольной. Оценки же в 1 балл по обеим шкалам выставлялись в клинической группе в шесть раз чаще, чем в контрольной.

С целью более детальной оценки эмоционального содержания рисунков и образа «Я» испытуемых мы решили разбить рисунки пяти основных типов (рисунки с выраженным отрицательным, умеренно отрицательным, нейтральным, умеренно положительным и выраженным положительным содержанием) на 21 категорию (таблица 4).

Как следует из таблицы 5, наиболее часто в клинической группе создавались рисунки следующих категорий: с изображением мертвых или находящихся в смертельной опасности персонажей (18,52%), с изображением агрессии или деструкции (18,52%), рисунки с нейтральным эмоциональным содержанием (14,81%), а также рисунки, на которых представлены испуганные персонажи (11,11%).

Таблица 4

Категории рисунков в зависимости от их эмоционального содержания

Таблица 5

Соотношение рисунков по категориям в клинической и контрольной группах

Несколько реже в этой группе встречались рисунки с изображением одиноких и беспомощных персонажей (7,4%), рисунки с проявлениями враждебности или угрозы (7,4%) и амбивалентным содержанием (7,4%).

Еще реже в клинической группе встречались рисунки с изображением печальных персонажей (3,7%), сцен самоубийства (3,7%), нападающих или разгневанных персонажей (3,7%), рисунки с неясным или противоречивым содержанием (3,7%), а также с изображением дружеских отношений (3,7%). Рисунки прочих категорий в контрольной группе отсутствовали вовсе.

В контрольной группе наиболее частыми были рисунки с неясным или противоречивым (20%), амбивалентным (16%) и нейтральным (12%) эмоциональным содержанием, а также изображения враждебных отношений или угрозы (12%).

Несколько реже в этой группе создавались рисунки с изображением дружеских отношений (8%), неудовлетворенных (8%) или испуганных (8%) персонажей. Еще реже в контрольной группе встречались изображения персонажей, находящихся в смертельной опасности (4%), а также рисунки с проявлениями агрессии или деструкции (4%). Рисунки прочих категорий отсутствовали.

В единичных случаях в обеих группах изображались дружеские отношения. Отношения любви и заботы в рисунках клинической группы не были представлены вовсе, а в рисунках контрольной группы – лишь в одном случае.

Наше исследование показало, что деструктивные отношения между персонажами и проявления агрессии наблюдаются в рисунках делинквентных детей и подростков значительно чаще, чем в работах неделинквентных испытуемых, несмотря на то, что обследование детей клинической группы проводилось на фоне приема ими психотропных препаратов (тизерцина, неулептила и других), оказывающих тормозящее влияние на аффективную сферу и предупреждающих агрессивные проявления.

Преобладание в клинической группе рисунков, оцененных в 1 балл по обеим шкалам, и последующий анализ их конкретного содержания позволили нам прийти к выводу о том, что у многих составивших эту группу детей и подростков помимо проявлений делинквентности имелись также симптомы невротической депрессии (дистимии). Таким образом, эта группа характеризовалась высокой коморбидностью «патологической» агрессии и депрессии. При этом рисунки делинквентных детей и подростков более достоверно, чем их самоотчеты, отражали их враждебность и агрессивность, а также переживания эмоционального дискомфорта, страха и неуверенности. В данном случае речь идет именно о коморбидности этих состояний, а не о делинквентном эквиваленте эндогенной депрессии (за исключением одного мальчика, более детальное обследование которого показало, что он страдает таким вариантом депрессии).

Субсиндромальная депрессия у многих испытуемых из контрольной группы имела психогенный характер и могла являться следствием пережитого ими в прошлом или переживаемого в настоящем насилия, недостаточной социальной поддержки и других обстоятельств. Очевидным психотравмирующим обстоятельством является помещение детей в психиатрическую больницу. Дополнительным фактором, обусловившим снижение эмоционального фона, могло выступать назначение им нейролептиков, некоторые из которых обладают депрессогенным эффектом.

Результаты проведенного нами исследования также указывают на отсутствие в контрольной группе детей со «здоровой» агрессивностью. Ни один из них не создал рисунок, который бы был оценен в 1 балл по Шкале эмоционального содержания и в 5 баллов – по Шкале образа «Я». В то же время, проводя масштабные исследования, связанные с межкультурной адаптацией тестов Сильвер, в рамках которых тестирование проходили учащиеся многих массовых школ, мы обратили внимание на то, что в каждом классе, как правило, попадалось несколько детей, которых можно отнести к категориям «патологических» и «здоровых» агрессоров.

Результаты американских исследований (Silver, 2005) также указывают на то, что среди учащихся массовых школ имеются агрессоры обеих категорий. Так, по данным Р. Сильвер (Silver, 2005), среди 30 обследованных ею учащихся массовой школы с чертами агрессивности (25 мальчиков и 5 девочек) пятеро детей создали рисунки, оцененные по обеим шкалам в 1 балл, рисунки остальных были оценены в 1 балл по Шкале эмоционального содержания и в 5 баллов – по Шкале образа «Я». На основании результатов тестирования и более углубленного обследования детей Р. Сильвер разделила их на две подгруппы, различающиеся по мотивам и выраженности агрессивных проявлений и требующие разных профилактических и коррекционных мероприятий.

Дополнительно рассмотрим соотношение проявлений «патологической» и «здоровой» агрессивности в рисунках с выделенными Р. Сильвер (Silver, 2005) типами детей-агрессоров – активных и реактивных.

Категория активных агрессоров, по данным Р. Сильвер, включает детей и подростков, рисунки которых отражают фантазии, связанные с физическим ущербом окружающим. Эти испытуемые идентифицируются с персонажами, проявляющими жестокость в отношении жертв и переживающими при этом чувство удовлетворения. Такие рисунки оцениваются в 1 балл по Шкале эмоционального содержания и в 5 баллов – по Шкале образа «Я». Активные агрессоры отличаются инициативой и экспансивностью, стремятся утвердиться среди сверстников и завоевать определенные привилегии. Для них характерны высокий уровень притязаний, нередко – наличие творческих способностей, интеллект средний или выше среднего.

Деструктивные действия реактивных агрессоров, как правило, вызваны действиями других и направлены на защиту ими своих интересов. Нередко она проявляется импульсивно и сопровождается неконтролируемым аффектом гнева. Защитная реакция у реактивных агрессоров часто непропорциональна интенсивности провоцирующего действия. По рисункам таких агрессоров видно, что действия персонажа, ведущего себя деструктивно, провоцируются другими персонажами. По данным Р. Сильвер, рисунки реактивных агрессоров, как и активных, часто получают оценку в 5 баллов по Шкале образа «Я». В анамнезе у них нередко отмечается перенесенное насилие или потеря родителя, возможны также нарушения адаптации и школьной успеваемости.

Таким образом, описанная нами категория детей и подростков со «здоровой» агрессивностью весьма напоминает подгруппу активных агрессоров, выделенную Р. Сильвер. В то же время, между категориями реактивных и «патологических» агрессоров существуют как определенное сходство, так и определенные отличия. У «патологических» агрессоров в наших исследованиях были диагносцированы эмоциональные и поведенческие расстройства, наблюдались выраженные проявления делинквентности. Хотя подгруппа реактивных агрессоров в исследованиях Р. Сильвер также включала испытуемых, у которых имелись проявления делинквентности, лишь часть из них имели диагноз «эмоциональное расстройство».

В целом можно сказать, что испытуемые, отнесенные Р. Сильвер к категории реактивных агрессоров, отличались от «патологических» агрессоров в нашем исследовании более высоким уровнем психосоциальной адаптации и социальной поддержки (реактивные агрессоры-американцы жили в семьях, посещали массовые школы, участвовали в коррекционных арт-терапевтических и иных здоровьесберегающих программах, в то время, как в нашем исследовании «патологические» агрессоры часто являлись воспитанниками детских домов, посещали коррекционные школы, неоднократно госпитализировались в психиатрическую больницу, не получали какой-либо психотерапевтической или психологической помощи, а их лечение сводилось к химиотерапии). Все это не могло не сказаться на их образе «Я» и общем эмоциональном фоне (у реактивных агрессоров в исследованиях Р. Сильвер депрессивные симптомы не обнаруживались, тогда как у «патологических» агрессоров в нашем исследовании депрессия как раз часто сопутствовала агрессии). По результатам нашего исследования у «патологических» агрессоров преобладали оценки в 1 и 2 балла по Шкале образа «Я», тогда как у реактивных агрессоров в американских исследованиях по этой шкале преобладали оценки в 5 баллов.

Таким образом, исследования показали, что тесты Сильвер могут быть использованы для диагностики различных состояний, связанных с проявлением депрессивных реакций и агрессии, в рамках как нормы, так и патологии. Данные подобного тестирования могут иметь экспресс-диагностический, предварительный характер, в особенности в тех случаях, когда тесты используются в скрининговых исследованиях в целях первичной психопрофилактики. Эти данные необходимо уточнять клинически, с использованием другого психодиагностического инструментария. В случаях, когда рисунок оценивается в 1 балл по обеим шкалам, в связи с высокой вероятностью самодеструктивного поведения испытуемого требуется неотложное клиническое обследование.

Тесты Сильвер могут также использоваться в контексте арт-терапии и психологического консультирования. В ходе предварительного интервью или первых занятий они могут применяться с целью оценки состояния и потребностей клиента, его творческого потенциала, характерных для него механизмов копинга и защиты и других психологических параметров. При этом тесты Сильвер обеспечивают безопасное для клиента самораскрытие, поскольку он не осознает связи между характерной для него проблематикой и создаваемыми им рисунками. Использование данных тестов может облегчить включение клиента в изобразительную деятельность, когда он, например, не может выбрать тему для рисунка или не знает, с чего начать работу – клиенту легче начать рисовать, когда в его распоряжении есть «готовые картинки».

Тесты Сильвер также позволяют осуществлять динамическую оценку изменений в состоянии клиента, достигнутых в результате проведения с ним коррекционной работы, применения превентивных или развивающих программ и могут использоваться для подтверждения терапевтической эффективности вмешательства. Также они могут применяться с целью оказания на клиента коррекционного воздействия – например, терапевт, исходя из созданных клиентом рисунка и истории, может показать ему возможные последствия действий персонажа, помогая клиенту осознать связь рисунка с характерными для него формами реагирования, а также продемонстрировать ему возможность иных форм поведения.

 

4.3. Методы арт-терапевтической коррекции депрессивных состояний и агрессивности у детей и подростков

При наличии в рисунках детей и подростков признаков депрессивного состояния и агрессивности применению методов арт-терапевтической профилактики и коррекции должно предшествовать тщательное изучение причин и механизмов данных проявлений. Вполне возможно, например, что отмеченные в рисунках признаки депрессии или агрессивности отражают кратковременную реакцию испытуемого на ситуацию. Выражение агрессивности в фантазиях и рисунках может быть следствием активизации механизмов психологической защиты и копинга и иметь адаптивный характер, помогая ребенку психологически справиться с травмирующей ситуацией. В этом случае арт-терапевту иногда следует даже поддержать данные проявления и создать условия для отреагирования чувств и фантазий клиента в рисунке, сочинении историй, драматизации и играх.

Очень важно также, чтобы арт-терапевт при удобном случае помог клиенту осознать, что проявления депрессивного состояния или агрессивности, в том числе в его рисунках и играх, отражают характерные для него способы реагирования, и понять, какие из них имеют адаптивный, а какие – дизадаптивный характер.

Если депрессия носит эндогенный характер, т. е. связана, например, с таким психиатрическим заболеванием, как маниакально-депрессивный психоз, или имеет выраженные клинические проявления, проведение арт-терапии на этапах обострения заболевания может оказаться невозможным. В некоторых случаях клиент нуждается преимущественно в биологической терапии (в частности, в лечении антидепрессантами). Но даже если депрессия имеет биологические предпосылки и носит повторяющийся, «циркулярный» характер, на определенных этапах лечения психотерапия также может играть важную стабилизирующую роль. При этом работа может проводиться в направлении лучшего осознания клиентом своих преморбидных особенностей, т. е. особенностей своего характера, делающих его более «уязвимым» к тем или иным стрессорам. В то же время, важно показать клиенту, что он может с этими стрессорами справляться, развивая одни природные либо приобретенные в результате семейного воспитания, влияния социума и культуры черты и «нейтрализуя» и корректируя другие.

При работе с детьми и подростками, у которых имеются остаточные (после перенесенного депрессивного эпизода) либо реактивные субсиндромальные проявления депрессии, важно развить у них механизмы активного регулирования эмоций, в том числе путем использования приемов релаксации, активного воображения и самовнушения (аутогенной тренировки). Освоению таких приемов в ходе арт-терапевтических занятий способствует опора на наглядно-образный характер деятельности и положительное подкрепление навыков. Нейтрализация фрустрирующих моментов и акцентировка внимания на позитивных очень важны при работе с депрессивными клиентами. Арт-терапевт может использовать внушение, а также создавать благоприятный настрой как умелым применением определенных техник, игр и упражнений, так и давая клиенту положительную обратную связь.

Постепенно, по мере развития у клиента навыков регулирования эмоций и формирования у него ощущения безопасности в арт-терапевтическом кабинете, специалист может прибегать к дозированным фрустрирующим воздействиям и повышать уровень связанного с работой напряжения. Это может осуществляться путем включения клиента в группу и использования интерактивных заданий, в ходе выполнения которых клиент будет вынужден конфронтировать с неприятными для него чувствами и другими участниками группы. Это будет стимулировать его к совершенствованию навыков выражения и регулирования эмоций, связанных с межличностным взаимодействием. В то же время группа может выступать важнейшим фактором эмоциональной поддержки депрессивного клиента и способствовать усилению терапевтической эффективности работы.

Учитывая большое число различных факторов биопсихосоциогенеза депрессий, в том числе факторов микросоциальных, успешное лечение и профилактика будут вряд ли возможны без изучения семьи ребенка, используемых родителями подходов к его воспитанию и, в случае необходимости, их коррекции. В некоторых случаях может оказаться необходимым применение техник семейной арт-терапии.

Арт-терапия предоставляет богатые возможности для работы с проявлениями агрессии. В силу преимущественно проективно-символического характера содержащихся в ее арсенале средств она позволяет клиенту выражать самые разные чувства более безопасно, чем при использовании других психотерапевтических подходов. Арт-терапия особенно продуктивна при работе с детьми, которые менее успешно, чем взрослые, выражают свои чувства словами. Изобразительные средства позволяют клиенту объективировать свои чувства в создаваемой им продукции (даже если она относительно хаотична) и тем самым способствуют их осознанию и достижению контроля над ними.

Даже если агрессивность имеет «патологический» характер, арт-терапевт может предоставить клиенту возможность отреагирования аффекта без причинения ущерба окружающим или среде, в которой это происходит, используя для этого различные материалы и формы изобразительной и иной творческой экспрессии. Если, однако, арт-терапевт не будет при этом стремиться к тому, чтобы помочь клиенту от брутальных и хаотичных форм экспрессии постепенно перейти к символическим и метафорическим, более интегрированным формам изобразительной деятельности и не уделит должного внимания проработке чувств клиента, характерные для «патологических» агрессоров способы бессознательного, импульсивного отреагирования аффектов могут не только сохраниться, но и усилиться.

Важной предпосылкой для отказа клиента от импульсивной, неконтролируемой экспрессии и развития у него навыков «контейнирования» аффектов является способность арт-терапевта к эмпатическому принятию различных эмоциональных проявлений клиента и вербальному, безоценочному «отражению» его чувств. В некоторых случаях арт-терапевт должен, однако, ограничивать клиента, напоминая ему о необходимости соблюдения оговоренных заранее условий работы – например, если экспрессия клиента угрожает окружающим (арт-терапевту, участникам группы), ему самому, инвентарю кабинета, личным предметам или продуктам творческой деятельности других клиентов. Деструктивные действия клиента в отношении собственной продукции являются потенциально допустимыми, но всякий раз, когда он заявляет о своем желании уничтожить рисунок или делает это без предупреждения, арт-терапевт должен по возможности прояснять его чувства и мотивы.

В тех случаях, когда клиент в ходе занятий по той или иной причине не находит для себя возможных средств отреагирования агрессии, арт-терапевт может помочь ему в этом, прибегнув к определенным материалам, играм и упражнениям. Одним из наиболее подходящих материалов в этом случае является глина. Клиент может задействовать весьма экспрессивные способы манипуляций с нею, такие как удары кулаком, разминание крупного куска глины, деструкция ранее созданных образов и т. д.

Весьма экспрессивными являются различные варианты техники рисования каракулей, например, когда клиент в течение порой длительного времени (пока гнев «не остынет», а сам он не устанет) чиркает с закрытыми или открытыми глазами по бумаге или круговыми движениями рисует «вихри». Весьма схожи с техникой рисования каракулей различные варианты «живописи тела», когда клиент создает на бумаге мазки или отпечатки краски с помощью частей своего тела (в том числе ладоней, стоп). Все эти варианты работы могут сопровождаться катарсическим эффектом.

Арсенал арт-терапевтических приемов для отреагирования аффектов может быть расширен за счет использования элементов телесно-двигательной и музыкальной терапии, когда, например, клиент двигается в энергичном танце (иногда совершая при этом также деструктивные действия, вроде ударов созданного из куска веревки «хлыста» – при этом важно следить, чтобы он не разбил окружающие предметы и не причинил кому бы то ни было телесных повреждений) или исполняет импровизацию на барабане.

В определенный момент работы, когда аффект удастся «сбить», важно стимулировать клиента к использованию вербальных средств выражения чувств. Это могут быть метафорические и поэтические высказывания, ролевые монологи и диалоги, создание так называемого катарсического письма с использованием ограниченного набора эмоционально заряженных слов или фраз, графически оформленного в виде плаката.

Весьма полезно также предложить клиенту выразить чувства и фантазии в метафорической визуальной, музыкальной или кинестетической форме – например, создать цикл рисунков или музыкальную композицию на тему «природные стихии», в частности, изобразить огонь в разных, в том числе и деструктивных проявлениях.

При работе с «агрессорами» не следует игнорировать те формы активности ребенка или подростка, которые позволяют ему конструктивно выражать чувства и удовлетворять потребности в признании и самоутверждении вне арт-терапевтических занятий, например, занятия спортом, отреагирование аффектов на замещающие объекты.

При работе с проявлениями агрессивности важно помочь клиенту в овладении более эффективными механизмами психологической защиты и копинга. Арт-терапия сама по себе тесно связана с целым рядом эффективных защитных механизмов, в том числе такими описанными И.М. Никольской (Никольская, 2005) механизмами психологической защиты у детей, как замещение, сублимация, сновидения (фантазирование).

С учетом того, что у многих «патологических» агрессоров самооценка снижена, а агрессия часто сочетается с проявлениями депрессивного состояния, параллельно с корректирующими воздействиями арт-терапевту следует проводить работу, направленную на повышение самооценки клиента и вселение в него надежды, в том числе акцентировать его внимание на положительных качествах его личности, моментах успеха в прошлом и настоящем, а также внешних ресурсах. Для этого могут использоваться различные варианты техники автопортрета (реалистического, метафорического, абстрактного) и создание рисунков на такие темы, как «Дорогой для меня человек», «Любимый уголок природы», «Приятное сновидение (фантазия)» и т. д. Позитивный настрой в ходе занятий можно усилить, а чувства вины, самоуничижения и злости (в том числе на самого себя) ослабить, умело применяя музыку определенного характера (так называемую «трофотропную», успокаивающую музыку), которая может служить либо в качестве ненавязчиво звучащего фона, либо в качестве стимула для создания рисунков.

Если агрессивный ребенок или подросток способен работать в группе и соблюдать групповые нормы, большое значение может иметь его постепенное включение в интерактивные формы изобразительной и иной творческой деятельности. Это будет способствовать развитию у него социально значимых навыков (умения учитывать потребности другого, вступать с ним в конструктивное взаимодействие, порой идти на компромисс, отстаивать свои интересы, не прибегая к насилию). В приложении 2 к данной книге представлен ряд арт-терапевтических техник, игр и упражнений, которые рассчитаны как на индивидуальную, так и совместную деятельность. Многие из них могут быть использованы при работе с агрессивными детьми и подростками.

Еще раз хотелось бы напомнить о том, что без тщательного изучения причин и механизмов агрессивного поведения ребенка или подростка, различных провоцирующих факторов и факторов риска (биологических, психологических, культуральных и социальных), и, соответственно, построения адекватной биопсихосоциогенезу расстройства программы вмешательства, работа арт-терапевта будет не только неэффективна, но и вредна. Она может нанести клиенту физический, психологический и моральный ущерб.