«Багратион». Такое кодовое название присвоила Ставка Верховного Главнокомандования плану наступательных боев в Белоруссии летом сорок четвертого года. Четыре фронта — 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, 2-й Белорусский и 1-й Белорусский — должны были участвовать в этой операции.

Командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский, тщательно изучив условия местности — Полесские болота, взвесив все силы и возможности, посовещавшись с ближайшими соратниками, разработал план нанесения удара по врагу в направлении на Бобруйск и Слуцк.

Вот как вспоминал он об этих днях много лет спустя:

«Мы готовились к боям тщательно. Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояния вражеской обороны убедило в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков: один — силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — силами 65-й и 28-й армий из района нижнее течение Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк… Принимая несколько необычное решение, мы шли на известное распыление сил, но в болотах Полесья другого выхода, а вернее сказать — другого пути к успеху операции у нас не было».

Вернувшись из Москвы после утверждения плана операции, Рокоссовский с вдохновением начал готовиться к грядущим боям. Слишком много они означали для быстрейшего завершения войны. И кроме всего прочего, подвергались испытанию его полководческая зрелость, прозорливость, воинское мастерство.

Трудно перечислить все, что приходилось решать в те дни командующему фронтом. Надо обеспечить быструю переправу войск через многочисленные реки и речушки, проложить десятки километров дорог, наладить скрытный подвоз техники, боеприпасов, продовольствия, неустанно готовить штабы всех степеней, регулярно проводить войсковую и воздушную разведку, установить надежную связь с партизанами, быстро обучить прибывающее пополнение. Ни на минуту нельзя было забывать о бесперебойной связи с соединениями и частями. Надо было сооружать ложные переправы и дороги…

Казалось, и за год не сделать всего того, что надо сделать в считанные дни для успешного наступления!

Ранним утром 24 июня 1944 года небо над белорусской землей потряс громовой удар. Тысячи артиллерийских орудий, сотни бомбардировщиков обрушили на передовые позиции гитлеровцев удар огромной силы. Шестьдесят минут снаряды и бомбы взрывали вражеские доты и траншеи, громили переправы, мосты, штабы…

В 6.00 вперед рванулись танки и самоходки, поднялась в атаку пехота.

Началась операция «Багратион».

Гитлеровцы сопротивлялись упорно, ожесточенно, пытались переходить в контратаки, бросали в бой все резервы. Напрасно! Сокрушительные удары четырех наших фронтов сломили их сопротивление. Армии четырех фронтов устремились вперед.

Прорвав оборону врага, выйдя на оперативный простор, войска Константина Рокоссовского начали с боями освобождать города и села Белоруссии.

К этим дням относится и небольшой эпизод, о котором спустя почти 35 лет написал автору этих строк бывший командир орудия одного артдивизиона 38-й гвардейской Лозовской Краснознаменной стрелковой дивизии Александр Алексеевич Дмитриев.

В конце июля перебросили их дивизию под Брест. Задача одна: вместе с другими частями Красной Армии освободить город.

К рассвету успели отрыть огневые. Прилегли. Растолкал Дмитриева его друг наводчик Давычин и сказал, что на позиции соседнего орудия находится Рокоссовский.

«Я побежал к соседям, — вспоминает А. А. Дмитриев, — но уже не застал командующего. Командир орудия Виктор Галицкий рассказал:

— Подошел ко мне военный, с меня ростом, веселый, улыбчивый. Рокоссовский! Я доложил ему по форме.

— Здравствуйте, товарищ старший сержант. Видно, хорошо воюете, вон сколько у вас наград. А все же, за что вы получили орден Отечественной войны второй степени?

— За четыре вражеских танка, уничтоженных в одном бою.

— А эти две звезды солдатской Славы?

Рассказал я Рокоссовскому обо всех боях, в которых участвовал. Подумал он и говорит:

— Все же скуповато вас награждали, товарищ старший сержант. Вот освободим Брест — получите орден Красного Знамени. — И добавил с улыбкой: — Вы курите?

Я возьми и брякни:

— Что у вас, товарищ маршал, махорочка заимелась?

Засмеялся Рокоссовский:

— Нет, махорка не водится. А папиросы есть, — и протянул мне раскрытый портсигар.

Я взял одну папироску — и за ухо. Потом взял вторую.

— Что это, про запас? — спросил маршал.

— Нет. Первая моему другу из другого расчета, а эту мы все вместе выкурим, — объяснил я.

— Молодец, товарищ старший сержант. О друге надо всегда заботиться прежде, чем о себе.

И маршал ушел, откозыряв.

После освобождения Бреста Виктор Галицкий получил орден Красного Знамени».

Дорог воину боевой орден, полученный за самоотверженное сражение с врагом. Но еще дороже ему верное слово командующего: пообещал — выполнил.