Катерина открыто улыбалась мне стоя в полный рост на крыше Гусара. Я улыбался ей в ответ, стоя на помосте сельского лодочного причала. Вокруг был смутно знакомый поселок с лодочными сарайчиками на берегу. Закралось какое–то сомнение тут же подтвержденное сорвавшейся с места на бег вдоль берега Диана. Тут я сообразил, что знаю, где я и знаю, что должно вот прямо сейчас случиться.

— На землю! — заорал Катерине, вскидывая МАШ — 12, что оказался на мне вместо Калашникова.

Вот уверен, что это тот самый автомат, что был закреплен за мной во время службы. Сейчас не до этого, но наверняка если посмотреть, то на пистолетной рукоятке найдется знакомая царапина, оставленная каким–то неосторожным олухом достававшим оружие из заводской упаковки. И на прикладе, уже позади магазина, разработанного по системе булл–пап, крупнокалиберного автомата, точно есть характерная потертость, оставленная уже моими многочисленными прикосновениями.

— Что?! — подругу, будто не услышала меня.

— Катя! Сзади! — прокричал я, но было поздно.

Матерая элита похожая на лысую, покрытую костяной броней гориллу распласталась в прыжке метров на 20. Я был готов стрелять, но не мог, несмотря на то, что для меня время замедлилось, будто попавшее под действие киношного спецэффекта. Катерина находилась на линии огня, и убрать я ее не успевал никак. Бросил автомат и попробовал воспользоваться даром. Им–то уж точно не задену подругу, и попаду, куда следует. Дар почему–то не сработал. Короткий треск, искры на руке и ничего более. У меня точно батарейки сели.

Монстр грудью сбил Катюшу. Она кувыркнулась в воздухе и полетела на землю. Тварь перелетела машину, едва не зацепив пулемет, и приземлилась между мной и подругой. Я вскинул Машку вновь, и оружие забухало, посылая пулю за пулей в морду мерзкого монстра. Пули калибра 12,7, пусть и укороченные, но мощные, рвали плоть, когда попадали в уязвимые места и даже иногда ломали костяные пластины, но элита не желала умирать. Где–то за ее спиной в половину неба развернулся образ Ксеноса с узнаваемым лицом. Он хохотал и его хохот стоял в моих ушах вместо звука выстрелов.

Какая–то непонятная сила оторвала меня от земли и повлекла назад. Я закричал в бессильной злобе и проснулся.

— Ты чего орешь? — спросил рейдер, державший меня за плечо.

У бойницы меня давно сменил другой боец, и я устроился на его место. Думал о том, мог ли я как–то спасти Блонду и уснул. Разумеется, она мне и приснилась и, похоже, я едва не свалился во сне, а рейдер, сидевший по соседству, меня поймал.

— Все хорошо. Все хорошо, — похлопал его по руке все еще лежавшей на моем плече.

— Плохой сон? — спросил Квазимодо.

Он сидел напротив, рядом с пересевшей Занозой и что бы ни кричать склонился ко мне.

Вместо ответа словами я кивнул глядя прямо в глаза кваза.

— Бывает при такой жизни. Скоро будем на месте, — попробовал успокоить меня он.

И вправду вскоре оказались на месте. Правда, сначала был блокпост. С этой стороны он стоял на самой окраине вытянутого в эту сторону стаба. Получалось достаточно далеко от самого города. Этим блокпостом обозначалась зона влияния Мехзавода. Внутри периметра блокпостов раскиданных по всей окраине большого стаба можно было рассчитывать на помощь заводчан. Там они были полноправными хозяевами и не давали баловать ни бандитам, ни тварям.

На блокпосте нашу колонну не задержали и на пять минут. Узнали машины, поговорили с Угрюмым и подняли шлагбаум. После этого колонна медленно пропетляла меж расставленных на относительно новом и целом асфальте бетонных блоков и попылила к городу. Нужно было проехать всего полтора десятка километров, и мы оказались на территории полной шума свойственного многочисленному скоплению людей. Этот шум резал отвыкший от городской суеты слух, но его источника я пока не видел, поскольку сидел на одном из мест, где конструкция крокодила не предусмотрела бойницы.

Перед машинами открыли ворота и пропустили нас в санитарную зону. По рации передали команду и все покинули транспорт. Заводчане, все кроме водителей, отправились в сторону калитки в воротах находившихся прямо по курсу машин. Мы тоже хотели отправляться туда и уже двинулись. Еще делая первые шаги из транспорта осмотрелся, и даже не отдавая себе отчета в этом, отметил три огневых точки с тремя крупнокалиберными пулеметами разных моделей гарантированно перекрывающих весь двор. Разглядел Утес ДШК и что–то незнакомое, но явно старое, почти старинное, и иностранное. Скорее всего, какой–то немецкий пулемет времен второй мировой войны. Помимо этого наверняка были предусмотрены места для автоматчиков, но сейчас автоматчиков видно не было. Только дежурные пары возле пулеметов.

— А вы куда? — тормознул нас Квазимодо.

— Разве нам не туда? — спросил я, прежде чем начала что–то говорить моя спутница.

— Ждите Угрюмого. Он проводит вас в санпропускник, — велел кваз и прошел мимо к калитке. — А ты если захочешь, заглядывай вечером в, — сказал он через плечо на последок и мы остались предоставлены сами себе.

— Санпропускник? Мы же вроде не белеем? — удивилась Заноза.

— Думаю, нас ждет другая санитария, — покачал я головой.

— И какая же? Помоют что ли? — съехидничала она.

— Мыть может и не будут, но грязное белье все вытряхнут, — как–то сразу вспомнился Генеральский Ватрушка способный отличать правду ото лжи.

К нам подошел Угрюмый. Молча глянул на меня. На какое–то время задержал взгляд на Занозе.

— Если запрет есть, то лучше сразу сдайте. Вещи будут шманать. Будет опрос при ментате. У нас строгий стаб, так что все серьезно. Если что–то не устраивает, то можете сразу уходить и устраиваться снаружи. Там места всегда есть.

— Запрет? — не поняла о чем он девушка.

— Что конкретно у вас запрещено? — уточнил я.

— Спек и любая другая наркота. Также запрещены всяческие яды, радиоактивная срань, взрывчатка. Что бы иметь что–то из списка запрещенного, нужно быть гражданином Мехзавода и получить соответствующее разрешение. В любом ином случае проход через стену запрещен и остается довольствоваться только внешним городом или сдать запрет, — охотно хоть и, не выказывая особой радости, разъяснил Угрюмый.

— У нас ничего подобного нет. Разве что граната, которую так и не вернули. Еще янтарь есть, но спека нет, — сказал с явным намеком, что ее все же не мешало вернуть.

— Янтарь не спек, а вот гранату передам на санпропускник вместе с вами, — покачал он головой. — Думаю, полежит в спец хранилище. Потом получишь на выходе из города по предъявлению специального талона.

— Все. Вопросов больше не имею, — кивнул я.

— Тогда пойдем, — Угрюмый повел нас к другой двери.

Сама дверь устроилась в боковой бетонной стене и была исполнена из толстостенного железа. Над дверью располагалась подвижная видеокамера. Он встал прямо под камерой и замер пристально глядя в объектив.

— Чего тебе Угрюмый? — сбоку от двери располагался динамик, и голос донесся из него.

— Ты что ли Кислый? — спросил наш провожатый по–прежнему глядя в объектив камеры.

— Я. Так чего тебе?

— Привел двоих в санпропускник.

— Свежаков подобрали?

— Почти. Открывай, давай. У меня нет настроения для разговоров.

— У тебя его никогда нет.

— Кислый, — в тоне Угрюмого появились угрожающие нотки.

— Открываю, — вздохнул собеседник нашего провожатого и открыл.

Мы втроем вошли в коридор с железными стенами. Прошли через него к другой двери. Там был живой охранник, разговаривавший с нами через небольшое окошко. Он пропустил нас в санитарный блок. Тут у нас забрали все имущество, включая мою гранату и разделили. Меня проводили в одну комнату, а Занозу в другую. В комнате кроме камеры под потолком, стола и пары стульев, надежно прикрепленных к полу, ничего не было. Недолго думая устроился на стуле напротив двери.

Ждать долго не пришлось. Минут через пятнадцать появились двое в камуфляже. Из знаков различия у них имелись только шевроны с буквами СБ. Понятно, что данная аббревиатура значила собственная безопасность, а не что–то иное.

— Добрый вечер, товарищи, — поздоровался я первым.

— Кому добрый, а кому не очень, — вздохнул один из пришедших, садясь на стул передо мной.

— Не обращайте внимания. У него стресс. День тяжёлый, — сказал второй, пристраиваясь радом с первым стоя на ногах.

— Понимаю. У меня все дни в Улье были тяжёлыми, — с настоящим, а не напускным пониманием кивнул.

— Хорошо, что понимаешь. Тогда тянуть не будем, — второй кивнул. — Стандартный перечень вопросов. Пара вопросов не стандартных, а там посмотрим, — кивок в сторону сидевшего. — Вот он очень сильный ментат, чует эмоции, различает ложь и этим его возможности не ограничиваются. Я ганмен, так что не советую делать что–то необдуманное, а то всякое бывает.

— Ганмен? Опасный стрелок? Это имя? — заинтересовался я.

— Нет. Это моя способность, — пистолет только что был в кобуре и тут же оказался у него в руке с направленным на меня стволом.

— Быстро выхватываешь ствол, — догадался я.

— Не быстро. Мгновенно, — уточнил он.

— Я готов отвечать на ваши вопросы. Я вообще–то к вам сам в город пришел, как нормальный человек, а не был взят в плен или пойман на преступлении, — решил расставить все точки над «ё».

— Это просто прекрасно, — кивнул ганмен. — Тебя зовут Самурай?

— Да.

— Как тебя звали раньше?

— Николай Старухин.

— Ты мур или как–то связан с ними?

— Нет.

— Ты работаешь на внешников?

— Нет.

— Ты убивал зараженных?

— Да.

— Ты убивал внешников?

— Нет.

— Ты убивал муров?

— Не уверен.

— Это как? — ганмен приподнял одну бровь.

— Я убил нескольких иммунных. Они хотели скормить меня ручному элитнику, — уточнил я.

СБшники переглянулись.

— Пока, все чистая правда, — сказал ментат.

— Убивал ли ты иммунных, кроме тех, что хотели убить тебя? — продолжил допрос ганмен.

— Да.

— Кого и при каких обстоятельствах?

— Когда мы только попали сюда. Меня и еще двух женщин покусали пустыши. Было опасение что мы можем обратится. С нами был еще один мужчина. Он был вооружен и в какой–то момент решил убить нас, что бы мы ни напали на него. Он почти обезумел. Я на него напал. Завязалась борьба. Технически его убил не я, но я учувствовал в убийстве. Еще при этом погибла одна из девушек. Во время нашей борьбы ей досталась случайная пуля. Так что ее смерть тоже на моей совести. Частично.

— Они точно были иммунными? — уточнил ментат.

— Они не обратились, как я и еще одна девушка. Значит иммунные, — вздохнул я, объясняя вроде бы банальщину.

— Возможно, они тоже были зараженными. Не все обращаются в пустышей в одно время. Кто–то начинает урчать раньше, а кто–то держится довольно долго. Возможно они просто не успели превратится. Некоторые обращаются прямо во время разговора. Говоришь с человеком и бац это уже пустыш. Кто–то хрипеть перед превращением начинает, точно голос сорвал или по–другому. У некоторых крышу перед этим рвет. Так что возможно тот мужик должен был обратиться, раз обезумел, — разъяснил ганмен.

— Возможно, — я кивнул, вспоминая, что Витя действительно хрипел.

— От Занозы мы слышали, что ты убил некоего Генерала. Это с ним ты сомневался отнести его к мурам или нет?

— С ним и с его людьми, но технически его тоже убил не я. Он умер от дружественного огня своих подчиненных.

— Получается, ты вообще иммунных не убивал?

— Нет, я собственноручно убил нескольких людей из группы Генерала.

— Ты убивал людей в прежнем мире?

— Мне обязательно отвечать на этот вопрос? — вопрос ганмена мне не понравился, и отвечать не хотелось.

— Обязательно.

— Да.

— И многих ты убил?

— Не считал, но нескольких человек убил точно.

— Это было на войне?

— Можно и так сказать.

— Почему только можно?

— Это были военные спец операции, но война была только в одном месте, — их вопросы, мне нравились все меньше и меньше.

— Для чего ты пришел на Мехзавод?

— Искал спокойное место с нормальными людьми. Надеюсь, я его нашел, — рефлекторно пожал плечами.

— Расскажи нам свою историю. По возможности коротко. Как попал сюда? Как выжил? Как добрался?

— Я ехал на работу когда появился кисляк. Это теперь я знаю, что такое кисляк, а тогда думал какая–то химия с завода или газовая атака. На многое думал, но вот такого попадания не представлял. Маршрутка встала из–за тумана, и пришлось идти пешком. Света нет, мобильник не ловит, аварий куча, то тут, то там люди дерутся. Кое–как добрался до работы, а там уже люди обращаться начали. Получилось так, что нас четверо не обратилось. На улице уже какой–то лотерейщик или вообще кусач из тигра или другого похожего зверя скакал и рвал не успевших обратиться или иммунных. В здании было полно пустышей. Мы сглупили, прорываясь к пожарной лестнице и не взяв ключи, поэтому нам пришлось запереться в туалете. Тут охранник Витя решил пристрелить нас. Завязалась драка, и двое погибли. Мне с К… — машинально хотел назвать старое имя подруги. — С Блондой пришлось просидеть в туалете несколько часов. Потом мы поняли, что пустыши ушли и услышали, как кто–то рвет, метал как бумагу. Это оказался элитник. Тварь размером с легковой автомобиль, а может и с большой пикап, рвалась к нам с пожарного выхода. Пришлось убегать. Нам повезло и элитника застрелили ребята какого–то Клуба. Его вроде должны знать у вас. Я слышал имя. Не знаю, что их привело именно туда, но мы спаслись только благодаря им. На группу Клуба напали элитники или элитник со свитой, или просто свора зараженных. Тут уж не знаю. Пуху из группы Клуба пришлось нас уводить. Потом Пуха убили, а мы сами дорогу не знали. Заблудились, натерпелись всякого. Пришлось самим додумывать, как делать живчик, как добывать спораны. Испытали на себе черный жемчуг. Как видите не совсем удачно. Видели людей, что в меня стреляли. Кто они такие были я не знаю. Может муры, может и нет. Их потом сожрали. Видели еще людей, их тоже сожрали. Эти походили на беглых зеков. Вроде тоже свежаками были, но не уверен и в этом. Встретили умирающего сталкера Таракана. Может знаете его. Он умер у меня на руках. Просил вколоть ему спек, а я тогда даже не знал что это такое. Видели атаку вертолетов внешников на свиноферму с огромным точно два грузовика элитником. Видели как этот элитник телепортируется. Страху натерпелись полно. Кое–как выбрались из города и набрели на хутор, где мою подругу хотели рабыней сделать, а меня ручной элите скормить. Блонда что–то почувствовала, и получилось вырваться. Даже Занозу с собой прихватили, но Блонду это от элиты не спасло. Она погибла. Потом уходили по реке, и беспилотник утопил лодку. Все утонуло. Шли по лесу, вышли к избе отшельника Бирюка. Потом снова шли пока не вышли к Кварталу и не встретили ваших, — я смолк, закончив сумбурный рассказ.

— Это все? — спросил ганмен.

— Вроде все, — я пожал плечами. — Если что и упустил, то не специально.

— Все нормально, он ничего не пытался скрыть, — кивнул ментат.

— Еще не все, — покачал головой ганмен. — Тебе знакомы имена Мамелюк, Механик, Седой или Квазимодо?

— Только Квазимодо.

— Откуда?

— Я всю дорогу от Квартала ехал в одной машине с ним.

— Остальные имена ты раньше не слышал?

— Вроде нет.

— Ты имеешь намерения причинить кому–нибудь из названных мной вред?

— У меня нет таких намерений.

— У тебя есть намерение причинить вред кому–нибудь из граждан Мехзавода?

— Нет.

— Хорошо. Ты привел к нам ксера и не рядового, а ксер это вообще редкость. Поэтому с тобой хочет говорить Мамелюк. Тебя и Занозу отведут к нему, — предупредил меня ганмен.

— Когда пойдем? — вздохнул я.

— Жди, — ганмен махнул рукой ментату и они ушли.

Минут через двадцать ко мне явилось двое с одинаковыми пистолетами–пулемётами незнакомой мне модели в руках и знакомыми, но разными пистолетами на поясах. У одного в кобуре был старичок ТТ, а у второго вполне современный и для моего мира пистолет Лебедева.

— Вот, — один из них положил на стол талончик с напечатанным текстом, печатью и чьей–то росписью.

— Что это? — не догадался я.

— Талон об изъятии. По нему ты сможешь получить свою гранату, на выходе из внутреннего города, — ответил мне один из безопасников.

— Я так понял мне с вами, — предположил я.

— Именно. Пошли, — говоривший направился вперед, а второй исполнил приглашающий жест рукой.

— А остальное мое имущество? — спросил, устраиваясь между конвоирами.

— Погружено в машину, — сказал двигающийся позади.

По пути из похожего помещения забрали Занозу.

— Представляешь, они меня допрашивали с ментатом? — тут же эмоционально вопросительно сказала девушка.

— Представляю, — коротко ответил я.

— Это стандартная процедура, — сказал идущий позади.

— Да как к вам вообще кто–то ходит? — всплеснула ксер руками. — Где доверие к людям? Где гуманность? Где презумпция невиновности?

— Все это осталось в том мире, — едва не хохотнул передний безопасник.

— Вокруг нашего любимого города слишком много опасностей и зараженные не самая страшная из них, — счел нужным с некоторым пафосом в речи пояснить идущий позади.

Мы вышли на улицу и оказались на огороженной территории с гаражами, машинами и боксами. У выхода нас ждала модификация нивы с большими колесами и мощными усиливающими корпус и бампер дугами, но без какого–либо вооружения.

— Девушка на переднее сидение, кваз на заднее, — распорядился задний СБшник, а передний обошел машину и занял место за рулем.

— Вы нас не на расстрел везете? — без испуга, скорее ерничая, чем в серьез, спросила Заноза.

— Мы везем вас в центр города, на встречу с Мамелюком. Он пожелал увидеть нового ксера и человека что привел тебя. Наверняка будет предлагать тебе остаться у нас в стабе. Обязательно предложит гражданство и хорошие условия, — ответил ей СБшник.

Забрались в транспорт. Рядом со мной на заднем сидении пристроился второй безопасник. Проехали по территории автопарка покинули его через ворота с прилагающимся КПП. На КПП дежурила пара автоматчиков с АК. Один из них нажал кнопку, и ворота открылись. Второй в ручную убрал препятствие в виде поднимающийся под углом в сторону улицы трубы. Труба упала в гнездо в асфальте и мы спокойно проехали для того что бы оказаться в жилой части внутреннего города Мехзавод.

Слышал от занозы, что город разделен на две части и внутренняя, та, что внутри стен, лучше внешней. И от нее же знал что она только для граждан, но не более того. Все тонкости местного бытия мне еще только предстояло узнать, но я не собирался уж особенно в них вникать. Мои планы не предусматривали долгого сидения в городе. У меня имелось не законченное и очень важное для моего душевного спокойствия дело.

Жилая часть внутреннего города была полностью типовой. Дома для обычных граждан как под копирку. Все двухэтажные и двухподъездые, на 12 квартир один дом. Они жались друг к другу, так что при определенной сноровке с крыши на крышу можно было перепрыгнуть, но этого не требовалось. С дома на дом предусмотрительно перекинули мостки с перилами. Благодаря им крыши превратились в подобие пешеходной улицы. Вот только предназначалась эта улица не для простых пешеходов. Для них вдоль проезжей части шел обычный тротуар. По верху же в случае необходимости устраивалась оборона. Для этого на крышах из мешков с песком были оборудованы огневые точки, а кое–где имелись башенки из бетона и метала. Своеобразные доты, только на крышах.

В центре города повинуясь логике и сложившимся стереотипам, находилась центральная площадь кольцом окружавшая самые значимые здания. Получавшаяся Баранка, так ее и называли, была своеобразным предпольем у похожих на бетонные сейфы или крепости зданий администрации, банка, отделения СБ. Они стояли вершинами треугольника и соединялись стенами образующими общий на все три здания внутренний двор. Где–то там в этом дворе стоял дом, в котором жил Механик.

Механиком звали местного заправилу. Его можно было смело назвать князем или царем, но он не любил громких титулов и предпочитал, что бы все звали его по имени. Поговаривали, что когда–то он был не то директором, не то ведущим конструктором на каком–то оборонном заводе. Любил технику и мог буквально на коленке и без инструментов собрать машину. Первый его дар был как–то с этим связан, но даров у него было несколько.

Когда–то давно он с группой единомышленников нашел стаб в котором мы были и создал настоящий механический завод с полным циклом производства от переплавки металла до литья и ковки деталей, с мастерскими модернизирующими технику и создающими новую. Крокодил, скопированный с БТР 152, был его разработкой. Такие машины заводчане не только использовали сами, но и продавали в другие стабы. Некоторые предпочитали машины, созданные специально для условий Улья, да и настоящей бронетехники переносилось не так много что бы обеспечить всех желающих ее получить.

Об этом рассказала мне тоже болтушка Заноза. Кто рассказал об этом ей, я не спросил. Может Краб, которого он частенько вспоминает, а может и кто–то еще просветил. Не удивлюсь, если ее уже агитировали стать гражданкой Мехзавода и рассказали кое–что о его истории и возможностях. Наряду с обещаниями хорошей жизни такой посыл может возыметь действие. Особенно если учитывать что и она в принципе не против остаться.

На Баранке перед администрацией собралась довольно большая группа людей. Мы ехали достаточно медленно и с полностью открытыми по причине теплой погоды окнами, так что можно было легко понять, что происходило и услышать, если не все, то сказанное достаточно громко.

Кроме простого люда тут была охрана из СБ. Они окружали полноценный, как в фильмах, эшафот сразу с тремя виселицами. Каждая виселица вскоре должна была обрести своего висельника. Солнце грозило скоро сесть за горизонт, и намечалась казнь на закате. Кто–то так спешил с расправой, что решил не дожидаться рассвета.

На эшафоте стоял глашатай и с листа мелованной бумаги с гербами и печатями Мехзавода читал приговор местного суда. Читал он его так громко и разборчиво, что я сумел расслышать каждое слово.

— За халатность, приведшую к отравлению и смерти восьми человек! За использование испорченных продуктов! Владелец кабака «У Хомяка» Хомяк! Его главный повар кабака «У Хомяка» Жиряк! Помощник повара кабака «У Хомяка» Смола! Приговариваются к смертной казни! Через повешение! — он выкрикивал, деля длинные предложения на короткие рубленые фразы.

Тем временем СБешники за его спиной заводили на помост напуганных до безумия преступников. Первым вели щекастого мужика, вторым двухметрового, что в высоту, что в ширину толстяка, а последним самого натурального черного как смола негра. Они лупали глазами, но сказать ничего не могли. Их рты были заткнуты. Следом за приговоренными и СБ поднялся палач с маской на лице. Он указал СБшникам, куда ставить казнимых и накинул на шею каждому петлю.

— Вы их повестите?! — возмутилась Заноза.

— Конечно. Они преступники. Их приговорил суд, — сказал безопасник севший со мной сзади.

— А как же тюрьма? Вы же убиваете людей! Посадите их в тюрьму, — сказала она, будто отдала распоряжение.

Этим своим демаршем она меня серьезно поразила. Сейчас говорит, что нельзя казнить по приговору суда, а сама до этого собиралась идти со мной разбираться с Ксеносом. Она же не думала, что я его по попе нахлопаю или в тюрьмы посажу? Или в ее глазах он другое дело? Она же сама едва не убила его сковородкой. Хотя в принципе если бы хотела убить, то взяла бы кухонный нож и зарезала. На кухне точно были ножи.

В общем, понял только что тараканов у этой девчонки в голове столько, что их ни одним ядом не вытравишь. И, похоже, курят эти тараканы что–то забористое. Охранник что вел с ней диалог, судя по выражению лица, думал примерно то же самое, но продолжал беседу.

— Невозможно, — сказал он.

— Почему? — выпучила глаза ксер.

— По многим причинам, но главная причина отсутствие сил и средств для содержания тюрьмы. К тому же все справедливо. Из–за них умерли люди и поэтому их казнят. Будь их преступление не столь серьезно, их бы оштрафовали или изгнали, — постарался разъяснить водитель, подруливая к входу в администрацию. — Выходим.

— Мы разве не в СБ? — удивился я.

— Нет. Мамелюк один из заместителей Механика, но к безопасности прямого отношения не имеет. Он занимается житейскими проблемами. Его должность называется «Заместитель по общим вопросам».

Выбравшись из машины, прошли мимо вооруженной охраны на входе и по коридорам прошли к кабинету с табличкой с именем и должностью его хозяина. На прием была небольшая очередь, но миловидная секретарша притормозила нас только до выхода посетителя уже бывшего внутри кабинета. Всем остальным пришлось молча нас пропустить и подождать пока закончиться наша аудиенция.

Хозяин кабинета оказался чуть седоватым мужиком лет 35 может 40. Он не был ни высок, ни плечист и оружия при нем не было, но смотрелся Мамелюк как бывалый воинский командир способный командовать хоть ротой хоть батальоном. Судя по чертам лица и особенностям строения носа, происходил этот человек из армянского народа, но тут были сомнения. Мог быть просто похожим на армянина, а принадлежать к какой–то другой нации.

— Самурай и Заноза, — представил нас один из безопасников.

— Спасибо, можете присесть и подождать, а мы побеседуем, — с улыбкой и без какого–либо акцента сказал хозяин кабинета.

Все расселись. Охранники сели ближе к двери у стены на диванчике. Мы заняли места на стульях за столом. Стульев вокруг длинного стола стояло более чем достаточно. Похоже, хозяин кабинета принимал одновременно группы человек до десяти. Это если исходить из расчета стульев.

— Итак, начнем знакомство? — улыбка с лица армянина не пропадала.

— Я Заноза, — первой представилась девушка.

— Ну, а я Мамелюк, — хозяин кабинета уставился на меня. — Стало быть, ты Самурай.

— Он самый, — кивнул я.

— А ты девочка моя ксер, как мне сказали, — перевел взгляд с меня на девушку.

— Да я ксер, — с гордостью сказала девушка.

— Мне доложили, что не обычный, — он прищурился.

— Хотите посмотреть?

— Хочу девочка, — он кивнул и обратился к СБшникам. — Парни пару патронов будьте добры, — сам достал пистолетный патрон западного 50 калибра.

— Пары будет мало. Нужно еще пару, — девушка увидела патроны из магазина ПП одного из безопасников и сделала такой вывод.

СБшник без дополнительной команды извлек еще пару патронов. Заноза проделала уже знакомую мне процедуру. Сунула патрон 50 калибра в рот, а в ладони взяла по два патрона 9 на 19 мм. Ладони сжала, моргнула, и патронов пятидесятого калибра стало 3.

— Прекрасно. Сказали, ты можешь делать патроны в длину ладони, — Мамелюк только в ладоши не захлопал от счастья.

— Это так. Можете проверять, — девушка вздернула подбородок повыше.

— Пока не будем, — улыбка стала еще шире. — Хочешь, мы дадим тебе работу?

— Дадите работу? — Заноза выглядела удивленной.

— Конечно. Получишь дом, будешь в полной безопасности и роскоши. Еда, какая пожелаешь. Вещи, какие захочешь. Все пожелания по возможности будут выполняться. Мы будем развивать твой дар, а ты будешь делать для нас патроны. Мы на тебя не только гороха, но и жемчуга жалеть не будем. Ни черного, ни красного и белый, если понадобится, найдем, — он смолк, ожидая какого–нибудь ответа.

— А вот какая работа, а я думала… — она не договорила, что думала. Впрочем… — снова не оговорила. А зарплата будет? — в конечном итоге спросила Заноза.

— Зарплата? — слегка удивился Мамелюк. — У тебя будет все, что захочешь, но если тебе так надо скажи, сколько хочешь. Разумеется в разумных пределах. Космические цифры называть не надо.

— Я не знаю, — стушевалась она.

— Вот и я не знаю, какую зарплату давать ксеру. Я и так даю тебе крайне много. Я себе не позволяю столько, сколько сможешь позволить себе ты.

— И что? Я могу отказаться? — к ней вернулась ее ирония и колкость.

— А почему бы нет? Неужели ты думаешь, что мы будем удерживать тебя силой? Мы здесь не муры. У нас тут правят закон и порядок.

— Видела я ваш закон на площади, — фыркнула она.

— Что не так? — вздернул брови армянин.

— Вы людей вешаете, — фыркнула она.

— А что их надо было расстрелять? — искренне не понял он.

— Нет! — возмутилась девушка.

Тут до заместителя стало доходить, что не так.

— Заноза, насколько я знаю, ты около трех месяцев прожила в рабстве у муров или сектантов. Они были убийцами и насильниками. Так? — зашел он с самой правильной стороны.

— Да, — осторожно ответила она.

— Если бы они попали в наши руки, как бы мы с ними должны были поступить по–твоему? — задал Мамелюк ключевой вопрос.

— Их нужно было бы казнить, — как–то неохотно признала она.

— Уверен, что тех мерзавцев суд отправил бы на виселицу. Вот и этих людей суд приговорил к казни. Так что закон у нас нормальный, если принимать во внимания условия существования, — Мамелюк улыбнулся. — Так как насчет моего предложения?

— Я согласна.

— Ну, раз согласна, то выйди, пожалуйста, из кабинета и скажи секретарше, что тебя нужно отвезти домой. Там не все убрано, но есть прислуга, и они наводят порядок. Потом скажешь, если что не понравится. Все сменим и исправим вплоть до самого дома. Если вдруг не подойдет, то можно выбрать из еще двух. Увы, или к счастью, как посмотреть, но больше свободных домов нет.

— Мне идти? — она поднялась.

— Иди, — кивнул Мамелюк.

— А остаться можно?

— Ты не против? — армянин спросил у меня.

— Мне все равно. Я обещал ей и себе доставить ее в безопасное место и сделал это. Что она будет делать теперь это только ее дело.

— Ну, тогда оставайся пока мы поговорим. Только не лезь.

— Спасибо, — девушка плюхнулась обратно.

— Теперь с тобой Самураи, — улыбка пропала с лица хозяина кабинета, и он почесал переносицу. — Какое ты хочешь вознаграждение за то, что привел ее именно сюда? — спросил он.

— Я не торгую людьми, — категорично ответил я.

— Благородный ответ, но я должен выразить тебе признательность стаба. Чего ты хочешь?

— Пожить здесь и осмотреться. Сходить к знахарю, — ответил я.

— Тогда город дарит тебе это. Наш знахарь и проживание для тебя будут бесплатны. Гостиницу оплатит стаб и знахаря тоже. Может еще что–то?

— Пожалуй, нет. Я бы и от этого отказался, но боюсь обидеть.

— Ну, нет, так нет. И правильно боишься. Я бы огорчился. Пакостить другу города не стал бы, но запомнил. Если что для тебя мои двери открыты. Приходи в рабочее время. Куришь? — он достал сигареты.

— Нет.

— Ну, тогда и я воздержусь, — сигареты исчезли в кармане.

— Что–то еще? — спросил я.

— Да, пожалуй, нет. Но ты серьёзно заходи, если что, а так можешь идти.

— До свидания, — поднялся и пошел на выход.

— До свидания, — девушка последовала за мной.

СБшники вышли перед нами, и ждать не собирались. Один из них что–то сказал секретарше, а второй что–то положил на ее стол. Оба пошли дальше ни на кого, не обращая внимания.

— У выхода вас ждет машина, — остановила нас секретарша.

— Мы знаем, — съязвила Заноза.

— Это не нива службы безопасности. Вас развезет машина администрации. И заберите ваши документы. Тут безопасники оставили, — девушка указала на край стола.

Там оказались заламинированные куски самой обычной белой бумаги. Без фотографий, но зато с нашими именами и какими–то ничего не сказавшими нам значками. Там были крючочки, точки, запятые и другие знаки, точно сбежавшие из ученической прописи. Заноза говорила, что по таким значкам, иначе зовущимся ментат картой, любой понимающий в этом деле ментат легко может подтвердить мою или ее личность. Вроде как ментат карты совершенно неповторимы. Это как отпечатки пальцев в моем мире, но еще надежнее. Возможно, с помощью некоторых даров Улья отпечатки пальцев можно изменить, а вот карту не поменяешь. По крайней мере, такие способы обитателям Стикса неизвестны.

У входа нас действительно ждала другая нива. Эта была без усиленной рамы или дуг. Даже колеса у нее были нормальные. Управлял ей улыбчивый шофер уже перегрузивший наши вещи к себе в багажник. Дорогой радовались освящению улиц и площади. Казалось, что вернулись в родные миры и все теперь будет хорошо. Хотя висящие на эшафоте посреди пусто 1й площади трупы быстро развеивали эту иллюзию.

Машина проехала к двухэтажному дому с горевшим во всех окнах электрическим светом неподалеку от площади. Я помог Занозе выгрузить и донести до порога несуществующие вещи. То есть попросту проводил до порога дома и забрал свой АПС обратно. Она себе теперь любое оружие достанет, а мне по–прежнему нужно думать о будущем. У порога девушку ксера встретил демонстрирующий любезность слуга. Девушка перед прощанием хотела вернуть мне меч, но я сказал, что подарил его ей. После, наконец, расстались, но я обещал, что обязательно забегу на следующий день. Обещал, но заходить не планировал.

Добрались до небольшой гостиницы. Это было двухэтажное длинное здание, легко вписывающееся в типовую архитектуру жилой части города. Вошли в гостиничный холл занимавший часть первого этажа. Водитель нивы сходу сообщил, что я гость города и мне сразу же вручили ключ от номера. Поинтересовались впервые я тут или нет. Когда узнали что впервые, вручили брошюрку с законами города и настоятельно посоветовали изучить. Сообщили, что при выходе на улицу при себе можно иметь только холодняк или пистолеты. Прочее оружие следует хранить в сейфах дома или в гостиничных номерах, тоже в сейфах. В случае необходимости такое оружие следует таскать незаряженным в специальных чехлах или сумках.

Я, совсем соглашаясь, покивал и отправился в номер. Заказал туда же, в номер, что–нибудь поужинать из прилагавшийся к гостинице небольшой столовой. Поднявшись в особо ничем не примечательный, но вполне уютный номер, пока ждал ужин и после него, занимался инвентаризацией своего добра, прикидывал, что нужно и обихаживал свое оружие. Прикидывал где здесь можно что–то прикупить без обмана и понял, что придется идти к Мамелюку. Может тут все честные, но лучше я пойду к хоть как–то знакомому человеку и приму пару советов от него.

Закончив с оружием, убрал его во вполне серьезный оружейный сейф. В такой, пожалуй, не только автомат или карабин можно было засунуть, туда бы и пара — тройка труб ручных гранатомётов влезла с парой снарядов к каждому. Приняв после этого душ, я понял, что сейчас не усну, несмотря на долгий и тяжелый день. Задумался, стоит ли все же лечь спать, или следует отправиться на прогулку по городу. Победило желание посмотреть, на относительно нормальную жизнь в условиях Улья. Просто понял, что если лягу сейчас и буду думать всякие невеселые мысли, заниматься самоедством.

Стал собраться. Чистого что бы одеться не было. Только нижнее белье. Пришлось спрашивать в гостинице. Горка же моя уже насквозь пропиталась потом и могла служить оружием массового поражения. Для меня у них нашелся только какой–то спортивный костюм. Его они дали, а горку забрали, обещая вернуть к утру в лучшем виде. Камуфляжа или другой одежды моих размеров не было. Пришлось довольствоваться явно ношенным красно белым балахоном неизвестного производителя. Нацепил поверх него ремень с самопальной кобурой с АПСом и ножны самопальным НР. Кроссовке пришлось обуть те же самые. Обуви моего размера не нашлось. Вот в таком виде я и выбрался на ночные улицы Мехзавода.

Они встретили меня непривычной многолюдностью. Уже успел отвыкнуть как от освящения на улицах, так и от людей и короткое поездка по городу этого не исправила. Люди: веселые и не очень, пьяненькие и трезвые, но все нормальные. Они шли по своим делам или гуляли от безделья поодиночке и компаниями. Пришлось заставить себя не шарахаться по углам и не красться вдоль стен, а идти ровно и гордо, но глаза так и искали места, где в случае чего можно укрыться и высматривали пути отхода.

Люди на меня поглядывали, кто–то даже искоса, но ни мой облик ни поведение не вызвали никакого ажиотажа. И это было не удивительно. Я же сохранил почти человеческую личину по сравнению с Квазимодо, а он тут был не один такой. Дорогу до рекомендованного знакомым квазом места я спрашивал у другого кваза. Он выглядел форменным матерым бегуном, без каких либо скидок, и не будь с ним компании из трех бородатых молодцов, да броди он без штанов, я бы, наверное, выстрелил. А так хватило соображения понять, что это мой собрат по несчастью. Несчастный, вытянувший короткую соломинку в жеребьевке с жемчугом.

Кваз–бегун разъяснил мне дорогу и через несколько минут я уже вошел в заведение Шутка улья занимавшее довольно большое и не стандартное для Мехзавода здание. Это было двухэтажное строение с полуподвальным помещением и некоторыми архитектурными излишествами вроде колонн у центрального входа и лепнины на стенах. Вывеска над входом не только сообщала название заведения, но и без стеснения заявляла, что шутка улья бесспорно лучшее развлекательное заведение в городе.

Как выяснилось, в здании располагался целый развлекательный центр. В этом центре находился небольшой кинотеатр с двумя залами. Работал он круглосуточно и беспрестанно демонстрировал фильмы из множества миров. Был тут и приличный ресторан радовавший клиентуру хорошей кухней. В этом же здании располагался банальный кабак для тех, кто хочет погрузиться в пучину синевы, боулинг, пиццерия и было много еще чего. В полуподвальном помещении разместился бордель с лучшими и соответственно самыми дорогими девочками Завода.

Все эти заведения были интересны, но на тот момент меня белее всего интересовало заведение для квазов. На входе мне без лишних вопросов указали путь к нему. Небольшое, но уютное заведение, обставленное в с закосом под европейское средневековье и тем же названием, что весь развлекательный центр встретило меня полумраком и шумом пьющей компании из 6 здоровых мужиков. Они шумно что–то праздновали на широкую ногу и не скупились на спораны и горох. За собственным раскатистым хохотом меня мужики не заметили.

Устроился за барной стойкой с совершенно лысым, но вполне обычным барменом и проводил взглядом аппетитную официантку, спешившую к щедрым мужикам.

— Чего налить? — без предисловий спросил бармен.

— Давай водки, — мотнул я головой в сторону полок с многочисленным и очень разнообразным алкоголем.

Бармен налил в граненый стакан треть водки и успел поставить его на стол. Из двери откуда–то в подсобное помещение появилась существо с морщинистой серой кожей, без волос и с отвислыми щеками. Существо было женского пола и не было безобразной старухой, оно было квазом. В целом оно, пожалуй, походила на сильно заматеревшего бегуна, но отличий от обычного зараженного или встреченного мной на улице кваза было слишком много. Можно было сказать, что на зараженного она походила еще меньше меня и утверждать что по сравнению с ней зараженные бегуньи просто модели для эротических журналов.

— Я пока тут сама, — проводила леди кваз бармена и осталась за стойкой.

Я поднял стакан.

— Может закусить чего? — участливо спросила она.

— Не стоит, — я спокойно без театральных эффектов вроде громкого выдоха выпил крепкий и достаточно качественный алкоголь.

— Новенький в городе? — спросила кваз.

— Да, — кивнул я.

— Уж не Самурай ли? — уточнила она.

— Он самый, — не подал виду я.

— Княгиня, хозяйка этого всего, — она обвела взглядом помещение и протянула мне через стойку руку. — Мне про тебя Квазимодо рассказал. Мы тут все друг друга знаем.

— Приятно познакомиться, — пожал ее руку с довольно длинными и наманекюренными уплощенными когтями, поглядывая в сторону особенно развеселившихся мужиков.

— Не обращай внимания, это наши белый жемчуг умудрились достать, — немного успокоила на их счет меня она.

— Что? Все? — удивился я, вспомнив о его редкости.

— Все, но когда они уходили, их было втрое больше, и готовились они к этому несколько месяцев. Вооружились до зубов. Взяли с собой такой арсенал, что на роту охотников на элиту хватило бы. Взрывчатка, особые здоровенные мины с колесо от КАМАЗа размером, РПГ, Вампиры. Чего у них только не было. Сами здоровенные квазы способные лотерейщика порвать голыми руками как тряпку. Нам с тобой не чета. Переживали только об одном. Боялись, что жемчуга на всех не хватит, а в итоге еще и на продажу сколько–то осталось. Вроде все стабу толкнули, но не уверена что точно все. Будут жить теперь как короли, и выбираться на кластеры только ради удовольствия и профилактики трясучки, — она закончила монолог и, не спрашивая, плеснула водки уже в два стакана, мне и себе. — Тебе как новичку сегодняшний вечер за счет заведения. Хоть ведрами пей.