Разбудил меня… м-м-м… точнее вывел из медитации, громкий женский визг.
– Зачем! Как вы такое позволили?! Аирафе Шайнон, быстро из воды! Как нехорошо!
О, а вот и воспитательница. Не удержалась Вайра, решила посмотреть, чего это ее подопечного так долго нет. Интересно, жалобное письмо теперь Вейтару писать будет? Сладко потянулась, зевнув. Что-то не испытываю ни раскаяния, ни страха.
Наблюдаю за тем, как Шайнон неспешно выбирается на берег и идет к нам, а в это время Вайра мне выговаривает:
– Что у вас за вид? Вы совсем раздеты! Вы понимаете, что своим видом вы развращаете ребенка?! И где одежда мальчика?!
– Видимо снял, пока плавал в речке. Плавать в одежде ведь неудобно. Полагаю, вещи унесло течением.
– Что?!
– И не кричите на меня, будьте так добры. Я не ваша воспитанница.
– Да на вас мало кричать! Будьте уверены, когда я напишу аирафе Вейтару…
– Вы не станете ничего писать, – а вот и Шайн подошел. Только мальчик опять решил пугать своими глазами и длинными зубками. Хорошо, что на этот раз не меня.
Вайра, глядя на такого своего воспитанника, задрожала как осиновый лист. Это зря. На мой взгляд, показывать ребенку свой страх перед ним нельзя.
– Да, аирафе, я поняла. Только хочу отметить, что ваше поведение недопустимо для…
Мальчик низко утробно зарычал и начал преображаться еще больше, став походить даже не на демона, а на кого-то еще.
С интересом жду, что же в итоге получится, а Вайра падает в обморок. Вообще, нехорошо так пугать своих воспитательниц. Теперь понимаю, о чем говорила женщина, когда упомянула, что Шайну трудно подобрать учителей. Если так реагировать на любую критику в свой адрес… В общем, я лучше пока сделаю вид, что все так и надо.
Мальчик преобразился обратно в… мальчика, вот только взгляд, с которым он окинул лежащую у его ног без сознания женщину, мне совсем не понравился. Было в этом взгляде нечто гастронимичекое. А уж когда Шайн вдруг облизнулся узким раздвоенным, словно у змеи языком…
– Ну что, возвращаемся обратно? – мило улыбнулся мне ребенок.
– Да, а то меня на рабочем месте потеряют. А что с Вайрой будем делать?
– Пусть тут отдохнет. Все же у нее работа нервная.
Как посмотрю, у Шайна есть чувство юмора, пусть и черное. Ну весь в папочку.
Рабочий день прошел как обычно, а вот вечером мне через слугу прислали приглашение в "хозяйскую" гостиную. Заинтригованная тем, что же это за хозяйская гостиная, отправилась за своим провожатым.
Меня привели в довольно уютную комнату, чем-то напомнившую мне гостиную у нас в академическом блоке – монструозные кресла, огромный камин с ярко пылающим в нем магическим огнем. Вот только у нас полы не были устелены дорогими красивыми коврами, а стены не уставлены стеллажами с множеством книг. А главное, у нас не было выхода на широкую застекленную веранду, с которой открывается потрясающий вид на окрестности.
В кресле за столиком, на которым стоит нечто, напомнившее мне родные шахматы, сидит Шайн с чашкой чая. Мальчик буквально утопает в кресле, но все равно как-то умудряется выглядеть величественно.
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, Вероника.
Мальчик задумчиво медитирует над доской с фигурками, больше не обращая на меня внимания. И что? Меня позвали просто поприсутствовать?
Сходила на веранду, полюбовалась далеким горизонтом и красивым закатом, после зашла, полистала книги. Скучно. Я лучше бы пошла в специальную комнату в библиотеке тренировать контроль над магией, все же для меня это больная тема. Сказать, что я ухожу? А Шайн тут так и будет один сидеть над своей доской? У него вообще друзья есть, с кем пообщаться нормально можно?
Села в кресло напротив ребенка. Немного поразглядывала игру мальчика. Фигурки черные и белые.
– Это игра на двоих ведь? – поинтересовалась я.
– Да, – безразличный ответ ребенка.
– А чего один играешь?
– Кроме отца и моего репетитора по магической теории, никто больше не умеет в нее играть. Вейтара нет, учитель не любит в эту игру играть. Мне и одному интересно. Я способен играть за обе стороны.
Про себя отметила, что Шайн своего родителя называет как-то сухо. Отец, Вейтар… а как же папа, папочка? Или мальчикам не свойственна сентиментальность, или в общении между отцом и сыном есть какое-то напряжение.
– А меня можешь научить играть? Мне любопытно.
Мальчик взглянул на меня с большим удивлением. Долго молчал, видимо, раздумывая, стоит ли меня чему-то учить, но потом все же приступил к объяснениям:
– Черные и белые фигуры сражаются против друг друга. Белые – это наша армия, черные – армия тварей. Вот эти белые фигуры обозначают форт, якра, скрега, тролля, мага, воина, запасного. Самые главные у белых фигур маги, их трое. Если черные съедят всех магов, игра будет проиграна. Больше всего запасных. Ими часто приходится жертовать для защиты…
– Что за запасные?
– Учитель называет их "батарейками".
– А, понятно, продолжай, – иномиряне у нас "пешки".
Этим вечером мы успели сыграть одну партию, ребенок быстро меня обыграл, но общий принцип я поняла. Мы условились, что завтра еще сыграем, ну и утром на речку снова вместе идем. Расстались, кажется, вполне довольные друг другом.
По пути к себе, несмотря на поздний час, меня нагнал слуга и передал письмо. Припозднилась как-то почтовая служба.
Уже в спальне с нетерпением вскрыла конверт. Неш. Жадно читаю. Это письмо магистра оказалось куда более мягким и спокойным, нежели предыдущее, в нем Вейтар вкратце описывал практику студентов и обстановку близ границы. Мужчина написал даже, что Ким шлет мне привет. Еще мужчина написал, что персонал предпочитает набирать в основном все же не через постель, уточнил, сильно ли я конфликтую с Надирой, и сделал намек, что в будущем, если буду справляться, могу ее собой заменить.
Далее последовали вопросы о том, как у меня дела, Неш спросил, познакомилась ли я с его сыном, и, что вообще где-то за гранью, Вейтар принес извинения, что не говорил раньше о наличии у себя ребенка – не счел необходимым, поскольку по некоторым причинам о Шайноне лучше знать ограниченному числу лиц.
После письмо приобрело фривольный подтекст. Неш написал, что соскучился, написал, как именно соскучился… и что будет со мной делать, когда приедет. Магистр все описал очень подробно, словно смакуя каждую деталь, так что под конец чтения у меня уже уши горели, и было лишь одно желание, чтобы Вейтар оказался поскорее рядом.
Письмо я спрятала между страниц своего любимого учебника по контролю силы, чтобы иногда перечитывать. Захотелось написать что-нибудь Нешу в том же ключе, но не решусь – не смогу наложить на бумагу такую же хорошую защиту от прочтения теми, кому письмо не предназначено.
А потому в своем ответе сообщила лишь о том, что у меня все хорошо, с Шайноном познакомилась – милый мальчик, внешне и по характеру очень похожий на папу. Про Надиру не стала ничего отвечать. Не время. Да и что я напишу? Уволь ее? И взвалить на себя двойную нагрузку на работе, поскольку замена, вероятно, появится еще не скоро? Поругай ее? А смысл? Думаю, это и без того ухудшит наши напряженные отношения с девушкой. Да, Надиру мне видеть неприятно, но пока не смертельно. Что-то мне подсказывает, что коллега все равно здесь слишком долго не задержится, найдя себе покровителя.
Послала воздушные поцелуи Нешу и тоже написала о том, что скучаю и жду.
Засыпала с улыбкой, вспоминая отдельные моменты письма Вейтара.
А рано утром, еще до восхода солнца, меня разбудил стук в двери. Слуга сообщил, что меня срочно вызывает управляющий на рабочее место. Пришлось, зевая, быстро собираться.
Оказалось, пришли селяне, подали коллективную официальную жалобу на появившихся в их окрестностях бандитов, что ограбили многих местных жителей, когда настала пора перевозить свою продукцию на ярмарки. Ущерб получился солидный.
Гендрег, пока господин отсутствует, выдал селянам небольшую компенсацию, ведь пострадали люди, по сути, из-за халатного отношения к своим обязанностям войска аирафе, которое не отследило сразу нарушителей. Довольные селяне ушли, теперь будут ждать возвращения аирафе, когда будет проведено полное расследование случившегося и они получат уже точно просчитанную компенсацию, возможно, даже с самих бандитов.
Сам же управляющий вызвал к себе начальника стражи и повелел тому связаться с главой гарнизона того района, откуда явились селяне, чтобы тот произвел зачистку местности от криминальных элементов, также передав строгое тому внушение и предупреждение, что по возвращении аирафе будет очень недоволен и скорее всего устроит разбирательство и воякам, так что тем лучше очень постараться, чтобы загладить свою промашку.
Я так заработалась, что совсем забыла, что надо выгулять Балагура. Зверь напомнил о себе сам, явившись в приемную вместе с Шайном.
– Ну, ты чего здесь сидишь? – строго поинтересовался у меня мальчик, – Нам пора.
– Сейчас, только допишу отчет. Подождешь пять минут? Вон, посидите на диване, там можно взять воду и газеты.
Шайн, на удивление, не став грозить или что-то требовать, действительно прошел и сел на диван. Удивительный ребенок. И вполне адекватный.
Правда, Надиру присутствие мальчика сильно напрягало. Девушка сидит за своим столом, боясь лишний раз шелохнутся, ее руки мелко подрагивают, я это заметила, когда Надира взяла ручку, чтобы что-то написать.
Что же, не буду долго нервировать коллегу.
– Шайнон, идем, я готова.
Когда я вернулась с прогулки, где мы отлично провели время с Шайном и Бали, купаясь в речке, загорая и болтая обо всем на свете, на меня напустилась Надира:
– Ты что, с этим выродком общаешься? Что, перед Вейтаром так выслужиться захотелось? Он еще и сюда явился, подумать только!
– Надира, не смей так говорить о мальчике, иначе его заклинание с жуками тебе цветочками покажется, это я тебе обещаю, – резко ответила я. Вот бесит меня Надира. Как Неш вообще мог с ней переспать? Пусть девушка и очень даже красивая, но характер оставляет желать лучшего. Или Вейтар сначала переспал, а потом уже познакомился? Не удивлюсь.
В общем, так, в ругани с Надирой и ставшим более близким общением с Шайном, работе и подготовке ко второму курсу академии, и полетели мои дни. Когда прошло две недели, на мой счет поступила первая часть зарплаты, и у меня чуть глаза на лоб не полезли, когда я увидела, солько нулей у пришедшей на счет суммы. Интересно, Надира так же зарабатывает?
Неш периодически, примерно раз в три-четыре дня, слал мне горячие письма, грозясь, что скоро уже вернется, и тогда…
С Шайноном мы встречались обычно по утрам и вечерам, пару раз выехали пообедать в городе и там погулять. Во время променада по летнему городу я купила себе огромную порцию очень вкусного мороженого. Шайн долго и нудно пытался отчитать меня, что есть сладкое вместо нормального обеда вредно. И вообще, это сладкое лучше никогда не есть, ибо это зло в чистом виде. Я тогда лишь поинтересовалась, а пробовал ли вообще Шайн есть мороженое, и продолжила, как ни в чем не бывало, наслаждаться лакомством, состроив блаженное лицо.
Шайн тогда пару минут о чем-то раздумывал, а потом взял и тоже купил себе мороженое, причем выбор его пал на шарики с такими же вкусами, что и у меня.
Мороженое, похоже, было ребенком распробовано, поскольку съедено оказалось моментально, а после Шайн купил себе еще две порции уже с другими вкусами. Предупредила мальчика, что тот испортит себе аппетит, и напомнила, что сладкое – зло. От меня отмахнулись.
И все бы ничего, но мне совершенно не нравится, как Шайн общается с окружающими. Нет, со мной ребенок ведет себя нормально, придерживаясь того формата общения, что был задан изначально, и практически не срываясь на резкости. Но вот что касаемо остальных… достаточно одного косого взгляда или неправильного жеста, и ребенок изощренно мстит или запугивает того, кто ему неугоден. Мальчик, на мой взгляд, воспринимает всех окружающих весьма агрессивно и, кажется, думает, что это к нему все плохо относятся.
А еще Шайн очень требователен как к себе, так и другим в вопросах соблюдения всевозможных правил и норм. Не дай бог, если, например, официант, подающий еду на стол, будет застегнут не на все пуговицы или не в том порядке подаст блюда. И такое отношение к каждому человеку. Если мальчику кажется, что что-то выполняется неверно, он на это указывает, и далее следует неприятное для провинившегося человека наказание. Пожалуй, пока только Вайра соответствует всем высоким требованиям юного аирафе, ведь и сама женщина в подобных вопросах весьма щепетильна. Потому и Шайн всегда одет с иголочки, идеально причесан, а каждое движение строго выверено. Все же до сих пор удивляюсь, что мальчишка не пытается и меня отчитывать и указывать на недостатки и нарушения, коих я, наверняка, уже совершила бесчисленное множество, правда, иногда пытается учить жизни, но без особого энтузиазма, и при этом часто в итоге перенимая мои увлечения и повадки.
В последний раз, когда мы с Бали утром стояли и ждали Шайна у выхода из замка, чтобы идти гулять, мальчик уж слишком долго и безжалостно отчитывал уснувшего стражника. А после еще и применил к мужчине неприятное темное заклинание – теперь, когда страж будет засыпать, ему обязательно станут сниться кошмары, и так, пока создатель заклинания не развеет чары.
Мне с трудом удалось сдержать негодование. Влезать со своим мнением я не решаюсь, для этого есть Вайра. У аирафе своя психология, но разговаривать и смеяться вместе с Шайном как-то расхотелось. Кажется, ребенок это заметил.
– Осуждаешь меня?
– Нет.
– Я вижу в твоих глазах неодобрение. Стражник уснул. А вдруг бы что-нибудь случилось?
Скептично хмыкнула и огляделась. Вокруг ни души. Любого путника, подходящего к замку, увидят еще со стен и предупредят на воротах. Да и записывающие артефакты я видела на воротах. Никто не уйдет и не придет незамеченным.
– Передо мной не надо оправдываться. Я давно уже заметила, что у аирафе своя правда и свои взгляды на жизнь.
– Я не оправдываюсь! Просто объясняю. Теперь он надолго запомнит, как правильно надо поступать.
– Либо начнет учить, как защищаться от враждебных заклинаний.
– Тоже неплохой вариант. Будет грамотный стражник.
– Будь он грамотный, многосторонне развитый маг, то и в стражники бы не пошел.
– Хватит о нем уже говорить!
– Вообще-то это захотел поговорить.
Мы замолчали на какое-то время, неспешно идя к речке. Похоже, каждый остался при своем мнении.
– Все-таки ты меня осуждаешь.
– Шайн.
– Давай уже начистоту. Мне не нравится возникшая напряженность.
– Хорошо. Мне непонятно, почему ты так, порой, жестоко обращаешься со своими подчиненными, да и вообще со всеми, кто тебя окружает. Ты запугал весь замок. Очень многие теперь испытывают к тебе ненависть.
– Я наказываю только за дело. И мне не важно, любят меня или нет. Я знаю, что не любят. Для всех я чужой. Ты ведь должна понимать, о чем я говорю, ты тоже для большинства чужая, хоть и не пугаешь своей чужеродностью, как я. Не понимаю, зачем отец приказывает мне в замке снимать иллюзию с глаз? Хотя и в пансионе, даже несмотря на то, что внешне я ничем не отличаюсь, меня все равно сторонятся, и поначалу нападали, пока я не стал давать отпор, – я чувствую, как непросто даются мальчику признания, как трудно ему сдерживаться и говорить якобы спокойно и безразлично.
Полагаю, если я выкажу жалость, гордый ребенок обидится, потому лишь неопределенно пожимаю плечами.
– Не давать себя в обиду, конечно, правильно, но мне кажется, ты переступаешь грань.
– Так лучше запомнят.
– Запомнить-то запомнят… и будут ненавидеть. Но ты живешь в замке бок о бок с этими людьми и все время ощущает их все увеличивающийся страх и ненависть по отношению к тебе.
– По-твоему, лучше презрение?
– По-моему, не все такие умные, чтобы оценить тебя по достоинству с первого взгляда. А второго шанса ты не даешь. К тому же, я стараюсь придерживаться принципа, что не стоит делать другому что-то, что не хочешь, что бы сделали тебе. Тот стражник на первый раз мог бы обойтись и внушением, потом, если вдруг вновь попадется, денежным наказанием, а в третий раз, в качестве вышей меры – уволить, но не переходить границы его личности.
– Мое наказание эффективнее. Никто не уволен, стражник получит урок на всю жизнь.
Вздохнула, поняв, что сейчас ничего не докажу Шайну. Такое впечатление, что мальчик на весь мир озлоблен. Может, со временем, если будем общаться, и удасться хоть немного переубедить этого взрослого ребенка.
– Знаешь, а ты мне нравишься, каким есть. Уверена, пообщавшись с тобой подольше, и другие бы тебя оценили по достоинству. Ты умный, много знаешь, с тобой очень интересно поговорить, ты милый, если, конечно, не изображаешь темного властелина. А еще красивый – твои глаза, как по мне, – твоя изюминка. Как сказал один мой знакомый – это то, что тебя выделяет.
– Я знаю, что ты испытываешь ко мне симпатию, – нейтрально отметил ребенок, тоже, видимо, решив больше не спорить. – Я чувствую направленные в мою сторону эмоции. Способен ими питаться. Ужас острый и наиболее вкусный. Страх тоже имеет довольно интересный сладкий привкус. Твою симпатию я ощущаю как что-то свежее, тоже вкусное, почти холодное.. словно мятное мороженое ем. Вот почему ты не боишься моих слов? Тебе еще и смешно.
– Я просто подумала, как это круто, ощущать эмоции как еду. Тогда не нужно было бы сидеть на разных диетах. Вкус есть, калорий нет – мечта. Так что от такой способности я бы тоже не отказалась и периодически выводила бы окружающих на эмоции. Только на твоем месте я бы все же пробовала расширить рацион, пробуя получить от других самые разнообразные вкусовые эмоции. Мне кажется, одно и то же быстро приедается.
– Страх никогда не приестся. Но над расширением спектра я подумаю, – произнес Шайн и вдруг взял меня за руку, сделав вид, что так и надо. Руку не отняла, и дальше мы так к речке и пошли. Возможно, мальчик захотел ощутить на вкус, что такое настоящая дружба.
Вечером мы с Шайноном как обычно увлеклись игрой в местный аналог шахмат, называемый здесь даштаг, что в переводе означает «противостояние». Игра стала нашим ежевечерним ритуалом, и хотя бы одну партию мы всегда проводим. Шайну игра не надоедает, в ней он эксперт и обучает теперь всем премудростям меня. Недавно с горящими глазами мальчик поведал, что скоро должна выйти магическая усложненная версия игры, с эффектом присутствия на поле боя. Да, должно быть очень интересно.
Мы с Шайном так увлеклись игрой, что когда надо мной вдруг раздался удивленный, очень знакомый голос, вздрогнула и выронила фигурку, которую на тот момент держала в руке.
– Ника, а что вы здесь делаете?
Почему-то первым делом отметила, что магистр обращается ко мне на "вы".
– Играю в даштаг, полагаю, вы это и так заметили. Вы рано вернулись, – если честно, я растерялась, не зная, как реагировать. Хочется счастливо улыбнуться и броситься мужчине на шею, но Вейтар выглядит таким строгим и далеким… аирафе, что я не решаюсь. Тем более неизвестно, как это воспримет Шайн. А вообще, Неш прибыл дней на восемь раньше положенного срока, но меня об этом в письмах не предупреждал.
– Здравствуй, отец, – кисло улыбнулся Шайнон, кивнув отцу, более никакой радости от долгожданной встречи с родственником не проявив. Да, высокие отношения.
– Здравствуй, Шайнон.
Повисла неловкая пауза. Такое впечатление, что не знаю, как лучше себя вести, не только я, но и отец с сыном.
Решила взять разговор на себя.
– Вейтар, а вы давно приехали?
– Только что, – действительно, на Неше дорожная мантия от дождя – сегодня к вечеру стало пасмурно и пошел ливень. Судя по всему, мужчина, даже не раздеваясь, поспешил в место, где предположительно находится его сын, правда, не ожидал там увидеть еще и меня. Значит, в отношениях между ребенком и родителем еще не все потеряно.
– О! Вейтар, тогда, может, я распоряжусь, чтобы принесли чай и какую-нибудь еду? – говоря это, встаю с кресла. Подумала, что пока лучше оставить двух моих мужчин наедине. Я подумала «моих»? Ладно, об этом позже. – Давайте свою мантию. Передам ее в чистку. Может, доиграете пока за меня? Обидно оставлять партию неоконченной.
Магистр лишь молча благодарно кивнул и сел в мое кресло.
Когда я вернулась, чтобы проконтролировать, как быстро слуги принесли чай и закуски, невольно залюбовалась отцом и сыном, в одинаковой позе склонившихся над игровой доской. Такие красивые и гордые. Сплошное умиление.
Шайн бросил в мою сторону короткий насмешливый взгляд и снова вернулся к игре. Ну да, мальчик же чувствует эмоции. Кстати, я и сама заинтересовалась игрой. Когда оставляла партию, дела мои были совсем плохи, ситуация – почти безвыходной. Сейчас же белые вдруг пошли в довольно успешное наступление, тесня с доски черные фигуры. А папочка, оказывается, у нас тоже большой любитель этой игры.
Сама не заметила, как увлеклась игрой, присев на подлокотник кресла Шайна.
Неш посмотрел на меня с каким-то странным прищуром, но ничего не сказал. Так и не поняла, что значил этот взгляд.
Игра затянулась. Если наши с мальчишкой партии проходят довольно быстро, то игра отца и сына оказалась очень долгой и больше похожей на настоящее противостояние. Никто не хотел сдавать своих позиций. Во время игры Вейтар и Шайн стали перекидываться фразами. От игры мужчины испытывали явное удовольствие, и кажется, что лед тронулся. Напряжение и неловкость исчезли. Принесенная еда и напитки сметались с немыслимой скоростью.
Игра закончилась поздно и победой Вейтара. Родственники пожали друг другу руки.
Я, зевая, допиваю свой чай и собираюсь уходить.
– Ты очень продвинулся в игре. Молодец, – похвалил отец сына. Шайн довольно фыркнул. – А Ника хорошо играет? – вдруг поинтересовался Неш у мальчика.
– Ничего, она только учится.
Настало и мое время польщенно фыркать.
На выходе Шайн пошел в одну сторону, я направилась в другую, но не сделала и нескольких шагов, как меня догнал магистр, взяв под локоток.
– Ника, а ты куда? – спросил и, не дожидаясь ответа, повел в другую сторону.
– А мы уже на «ты»? – все-таки не выдержала и поинтересовалась я, впрочем, новому заданному курсу не сопротивляясь. Курс магистр явно держит в сторону своей спальни.
– Извини, но при посторонних будет официальное обращение.
При посторонних, значит? Ну, ладно-ладно.
– Ника, не надо делать такое кислое лицо. Складывается впечатление, что ты мне совсем не рада, а между прочим ради тебя постарался разделаться со всеми делами как можно раньше.
– Ради меня? Польщена, – ехидство так и сочится из моих слов. – Столь важный аирафе снизошел до простой студентки, чтобы ее о…
Неш нашел самый действенный способ заставить меня замолчать. До спальни меня донесли, очень жарко и властно целуя. Магистр берет свое с нетерпением и страстью.