— Айра, я такой страшный, что вы зажмурились? — спокойный чуть насмешливый голос раздался совсем рядом.

Я зажмурилась? А, точно.

Открываю глаза, и рядом Эйнер. Глаза лойра таинственно блестят.

— Айра.

— Да?

— Вы очень красивая, — произнесено искренне и просто.

Мои щеки заливает румянец.

В который раз за этот вечер теряю дар речи, во всяком случае, связной и приличной. Эйнер довольно улыбается, понимая, что смутил меня и выбил почву из-под ног. Больше всего сейчас хочется накрыться одеялом с головой, чтобы лойр не видел моего красного лица, но это будет совсем по-детски.

— Ну, что, дорогая жена, рассказывайте.

— Про сегодняшний вечер?

— Про все.

Фыркнула и неожиданно для самой себя призналась.

— Я помню свое прошлое.

— Это для меня не открытие. Вы иномирянка, верно?

— Да.

— Хотите, я угадаю, из какого мира?

— Попробуйте.

— Насколько я понял из разговора с вашим другом и по некоторым вашим обмолвкам, в канализации вы появились не так давно, где-то полгода, может, год назад. Я узнавал данные по миграции иномирян в наш мир, поскольку сразу предположил, что моя излишне независимая, свободолюбивая и умная жена вряд ли может быть из нашего мира. Пришлось лично просмотреть всю базу по светлокожим иномирянкам, благо, у к нам мигрирует не тик много иномирян, а простых туристов из-за новой политики сената, у нас нет уже последние десять лет. Что удивительно, вас среди мигрантов, даже за последние пять лет, я не нашел.

Поражаюсь тому, насколько основательный и дотошный мне попался супруг. Наверняка Энеру пришлось пересмотреть несколько тысяч изображений женских лиц. Да с таким деятельным мужем мне инкогнито точно не сохранить долго.

— И?

— Остались нелегальные пути попадания на планету, но они все перекрыты. Был лишь один случай, но невероятно яркий и запоминающий, произошедший как раз не так далеко от города. Примерно год назад местные жители на одном из полей обнаружили настоящее человеческое кладбище, которое непонятно, откуда взялось, и только позже, семья Леман опознала некоторых своих сородичей, и удалось выяснить, откуда появилось больше двух сотен трупов. Айра, вы ведь тоже… выжившая. Как и Леманы. Я прав?

Мыслями перенеслась в самые страшные для себя дни.

Это было жутко и очень быстро. Мы не были к этому готовы. В один момент, во всех кладках яйца драконов почернели и иссохли, в следующие три дня наш маленький чудесный мир, полностью связанный с драконами и их энергией стал рушиться. Рушились сами основы. Случился настоящий апокалипсис. Землетрясения, наводнения, засухи, пожары. Очень скоро начали гибнуть драконята и самые старые слабые драконы. Все стало еще хуже. На планете воздух раскалился. Те, кто еще выжил и имел драконов, оседлали их, взяв на их спины максимальное количество людей — в основном детей, поскольку взрослым места не хватало. Это было страшно, страшнее больше нет ничего. До сих пор дыхание в груди сбивается, и на щеках появляются слезы, стоит только разрешить себе вспомнить. Мои родители предпочли остаться и принять смерть вместе со своей планетой, уступив места молодым и детям.

Путь был трудным. Драконы могут путешествовать из мира в мир — единственные существа, которые могут это делать без приборов и артефактов. Было решено лететь именно в этом мир, поскольку условия в нем и его энергия наиболее совпадала с нашим. К моменту, как мы покинули мир, драконов было еще много, но мы не спаслись. Драконы умирали один за другим, превращаясь в пепел, а вместе с ними гибли, и связанные с ними люди никто не мог понять, в чем же причина смерти наших больших крылатых друзей.

К моменту, когда мы почти добрались до этого мира, у нас осталось всего трое полуживых драконов, их энергия давала жизнь и нам — горстке последних людей уникального закрытого драконьего мира. Силами трех драконов мы открыли последний портал-переход в этот мир, и буквально ввалились в него. Последние драконы моего мира и люди умирали на моих глазах. Мой Дишер сел неудачно, и меня частично придавило. Я сломала руку, и мне зажало ноги, но это было не важно. Рядом со мной умирали дети и мой самый главный и важный на свете друг. Дишер ушел последним, я поймала его последний вздох и полный нежности и бесконечной любви взгляд, а еще его эмоции, чистые и добрые. Удивительно, но из всей драконий расы именно мой друг оказался последним. Со своим последним вздохом, Дишер словно вложил в меня частички свой уходящей жизни и силы.

— Я видела их там. На той поляне. Семья Дойлер были там. Ясный солнечный день, я их рассмотрела. Они приехали на портурах, они знали, что мы появимся, ведь послание император с сообщением о случившемся и о том, что мы летим в этот мир, с указанием точки выхода, должно было дойти до них — послов и представителей нашего мира в этом. И… Дойлеры были далеко, мне кажется, я даже видела их улыбки и… они видели меня. Еще живую. Но ничего не сделали. Просто уехали. Только к вечеру пришли мальчики и Лойки нашел меня среди тел погибших.

— Айра, все, не плачь, — Эйнер обнял руками мое лицо и большими пальцами стирает слезы с моих щек. — Я знаю, тебе больно. Ты очень сильная, не представляю, как сам справился бы с тем, что пришлось пережить тебе.

Лойр вновь целует меня. Поцелуй соленый, и в то же время горячий, быстрый, страстный.

— Эйнер! Перестаньте меня целовать! — Отстранилась от лойра. Супруг мой, похоже, позволив себе один поцелуй, теперь не намерен останавливаться и чуть ли не с каждой минутой действует все наглее.

— Невозможно удержаться, Айра. Вы сплошное искушение, а когда плачете, такая милая, беззащитная, хочется обнять, прижать к себе, целовать и целовать, чтобы заставить вас забыть обо всем. О, вот вы уже сейчас пыхтите зло, хмурите брови, и это мне почему-то нравится не меньше, — под конец своего признания Эйнер усмехается.

— Не целуйте меня больше, — твердо произнесла я и зачем-то добавила. — Без моего разрешения.

— Я постараюсь. Я пока не буду расспрашивать вас о вашем мире, понимаю, что это больная тема. Давайте о семье Дойлер. Вы в чем-то подозреваете брата и сестру. В чем конкретно?

— Конкретно ни в чем, но сами понимаете, что их присутствие на той поляне и отсутствие помощи и каких-либо переживаний на лицах, неприятно и заставляет задуматься. Хотя я понимаю, что вряд ли Дойлеры могли бы стать причиной гибели целого мира. Но саму причину все-таки хочется узнать и понять.

— Конечно же хочется, я вас прекрасно понимаю. Скажите, а вы точно уверены, что видели тогда Дойлеров, и вам они не привиделись?

— Сейчас я уже ни в чем не уверена. Но… на приеме я разговаривала с Леманом, как раз в тот момент, когда вы ушли. Мне казалось все таким реальным, а вы говорите, что рядом со мной никого не было.

— Что он вам сказал? — напряженно интересуется муж.

— Всякую чушь нес о продолжении рода и что хочет выкупить меня. Я пыталась делать вид, то ничего не помню, но, кажется, не слишком убедительно. Мне же весьма настойчиво напоминали о моем прошлом.

— Вы раньше, в своем мире, общались Леманом?

— Да, но мало.

Я вижу, как супруг о чем-то напряженно размышляет.

— Эйнер, вы сами как считаете, привиделся мне Леман или нет?

— Пока не могу сказать ничего определенного, но надо будет пообщаться с Дойлерами поближе. Ситуация мне определенно не нравится. Особенно претензии Лемана на вас.

— Возможно выдуманные мои воображением.

— Я бы не стал утверждать, что такие уж выдуманные. На приеме запрещено было пользоваться и проносить опасные приборы, воздействующие на сознание, но, вероятно, Леману это как-то удалось, несмотря на прекрасную защиту дома. Это странно, и как раз в этом, я считаю, необходимо разбираться. Айра, я правильно понимаю, что вы все-таки аристократка, раз знакомы с высокопоставленной семьей Дойлер?

— Нет. Без своего мира я никто.

— Перестаньте. Вы частичка того мира, вполне живая. Вы есть, и я не позволю вам перестать быть слишком рано. Не желание делать прививку это ведь было из-за желание присоединиться к родным?

— Да.

— На самом деле я не знаю, зачем мне жить и почему я еще здесь, а не воссоединилась с родными.

— Айра, еще раз вы скажете мне про желание умереть и…

— Что?

— Я дам вам стимул к жизни. Жизнь ради мести вас устроит?

— Месть кому?

— Мне.

— За что?

— Поверьте, я найду, за что. А еще мы с вами должны найти причину гибели вашей цивилизации. Это важно.

— Кому важно?

— Мне. И вам. Поверьте, я знаю, о чем говорю. А теперь во всех подробностях перескажите мне разговор с Леманом. Скажите… в той вашей жизни у него были какие-то деловые, романтические или интимные отношения в вашу сторону?

— Это тоже важно?

— Для меня да.

— Кажется, он пытался свататься, очень давно. Но мой отец отказал. История давняя. Я была совсем маленькой еще, и Леман явно очаровался не мной, а… ну в общем не мной. Теперь я знаю, что папа отказал, из-за того, что у меня уже был жених.

Эйнер даже приподнялся, и навис надо мной, с хмурым лицом.

— У вас и жених был?

— Был.

— Кто? — требовательно и… ревниво, я бы сказала.

— А какая теперь разница? Вы ревнуете к мертвецу?

— Нет… я просто не ожидал. Привык думать, что у вас не должно быть никого, кроме меня.

— Да, вы собственник.

Лойр хмыкнул.

Уснула примерно на десятой минуте допроса мужа о Дойлере, с мыслью, что теперь Леману точно несдобровать — за него взялся мой упорный и основательный супруг.

Проснулась в не самом лучшем для себя положении — в объятиях Эйнера, и это уже с лойром вторая ночь совместная ночь подряд. Третью я не допущу. Во всяком случае подряд.

От последней мысли стало почему-то смешно.

Точно помню, что ночью кошмары не снились. Совсем. Хоть в чем-то польза от совместного сна с супругом.

Стала осторожно выбираться из объятий непрошенного мужа. Представляю, какой у меня сейчас вид живописный. Мятое платье, взлохмаченные волосы, лицо наверняка все черное от потекшей после слез туши — вон, и подушка испачкана черным. Эйнер мне вчера точно льстил, говоря о сплошном искушении.

Лойр почувствовал мое шевеление и, к моему огромному огорчению, проснулся.

— Айра, вы куда?

— К себе. Умываться и переодеваться и прочее, прочее, — бодро отчиталась я. На удивление, после вчерашнего, чувствую себя очень даже хорошо, еще и, как бонус — выспалась.

Никак не получается смотреть Эйнеру в глаза. Взгляд то и дело скользит на оголенную мужскую грудь. Любопытство, оно такое. И… похоже запланированное мужем привыкание к нему, дает свои плоды, я уже куда спокойнее воспринимаю наше совместное с супругом, нахождение в кровати.

— Айра.

— Да?

Супруг, удерживая меня за талию, привстает, и… нависает сверху, прижимая тем самым к постели. Вот теперь у меня паника. Наше с лойром бедра соприкасаются, и я чувствую вполне себе такое твердое и большое… желание Эйнера.

— Эйнер! — в моем голосе нотки той паники, что я сейчас ощущаю.

Мужчина замер и не двигается, внимательно на меня глядя, я же со всем силы уперлась ладонями в голую мужскую грудь, пытаясь отодвинуть от себя лойра как можно дальше.

— Спокойно. Я ничего не делаю.

— Вы уже сделали.

— Что?

— Слезьте с меня, — шиплю я. Мне нужна кувалда. — И не смейте заикаться про то, что мне надо привыкать.

— Посмею. Я многое посмею. Все же, как вы были дикаркой, так ей и остаетесь, Айра. Да, вероятнее всего вы аристократка, но воспитания, учтивости и смирения вам не достает.

Паника уходит, приходит бешенство. Со всей силы ударяю кулаком в грудь мужчины.

— А еще вас очень легко вывести на эмоции, Айра, — делает очевидный вывод лойр.

— Зачем вы это делаете?

— Что? Касаюсь вас? Заставляю вас чувствовать себя слабой, проигравшей, смущенной? Злю? Потому что сам зол.

Серьезно?

— Из-за чего?

— Я был приятно поражен вашим поведением на вечере, но под конец вы умудрились все испортить и свести на нет все хорошее впечатление. Зачем вы сплетничали обо мне, еще и давая заведомо ложную информацию?

— Какую это?

— Вы знаете. О том, что вас не устраивают мои скромные размеры.

С трудом стараюсь не улыбаться, ситуация то серьезная.

— Размеры чего? — все-таки уточняю, поджимая губы.

— Вам продемонстрировать, чего?

— Не стоит.

— Я молчу о том, что вы пустили эту сплетню, с явным намерением повредить моей репутации, — тут я не выдержала и начало тихо хихикать, просто интересно стало, что за репутация у Эйнера в этом самом месте, — Так еще и неправду сказали. Вам очень повезло, что в юности я занимался спортивным плаванием, тогда это было модно, и многие мои знакомые и друзья тоже, так что благодаря общим душевым в спортивном центре, хорошо знают… Айра, перестаньте хохотать.

— Извините. Я не знаю, что вы имеете ввиду, но я говорила про ваш нос.

— Конкретно про нос вы не упоминали.

— Так я показала, пальцами, на уровне своего лица.

— Айра, ну вы же понимаете, что никто про нос не подумал, и это лишь ваша отговорка.

— В любом случае, про ваше… хм… достоинство, которое вы всем в душе демонстрировали, я ничего не сказала. Если девушки, с которыми я общалась, чтто-то себе надумали, это не мои проблемы.

Эйнер наконец встал меня, хмуро посмотрел в мою сторону и сухо произнес:

— Диверсия с вашей стороны была. Так что из поместья вы теперь не выезжаете. Так мне будет спокойнее.

Хочется кинуть в супруга подушкой и еще чем-нибудь потяжелее. Не понимаю и не пойму этого узаконенного женского рабства. Почему кто-то может решать за тебя, куда тебе идти и с кем быть?

Стало так тоскливо и сразу вспомнилось, что я в чужом доме, на чужой земле со своими порядками. Прошлое было таким счастливым и светлым, а то, что сейчас лишь какое-то подобие жизни.

В своей спальне, куда Эйнер провел мое молчаливую замкнутую персону тайным ходом очень быстро (видимо моя спальня от спальни супруга не так уж далеко), подошла к самому большому зеркалу.

Ну, что, в отражении действительно та еще красотка — растрепанная, помятая, с черными кругами под глазами, опухшими от слез глазами и носом.

На завтрак сильно опоздала — вообще не хотелось туда идти и кого-либо видеть.

— О, Айра! — Аниль обрадовалась мне невероятно. — Ну что, было у вас что-то с лойром или нет? Не зря же вы вдвоем уехали раньше всех с приемов. Это не только мы заметили, но и вообще все гости. Теперь у всех на устах твоя сплетня — спорят, где, правда, и какой у лойра Клифорта размер в штанах, а еще все считают, что муж наш в тебя жутко влюблен. Все как одна девушки незамужние вздыхают и жутко завидуют, уже мечтают, дурочки, о таком же муже и судьбе.

— Почему ты считаешь, что дурочки?

— Потому что не раз замужем была.

— Где ты вчера пропала?

— Ой, это ужас. Уединилась в комнате с одним своим знакомым. Нормально общались, тут прибежала его третья жена, стала орать, угрожать расправой, на меня кинулась. А этот муж ее ничего не делал, гад, смотрел и хохотал, как его жена пыталась сделать из меня отбивную, еще и дверь запер, чтобы я не сбежала. Но я шустрая, и достать меня не просто, так что она сама получила от меня, а этот ее идиот, снова полез ко мне, пришлось и ему показать, что меня обижать нельзя, схватила статуэтку тяжелую и… ему повезло, зашел Клифорт с охраной и спас — его.

Да, весело. За завтраком присутствовало мало жен — многие отсыпались. Лойр на завтрак не явился, остальные девушки разошлись по своим делам и я вновь оказалась предоставлена сама себе. Предпочла провести время до обеда на свежем воздухе в компании Дерзкого — мы резвились на поляне, я учила щенка его первым командам. Настроение было такое, что больше ничего делать не хотелось.

На обед явились почти вся «семья», кроме ее главы и одной жены.

— Лойр, говорят, вызвал после завтрака Инсоли к себе, надолго с ней уединился, а потом они вместе куда-то уехали из поместье, — ядовита произнесла Кларита, глядя на меня. — Похоже, наш лойр устал и решил сменить фаворитку.

Какая прекрасная новость.

К вечеру, на ужине появился Эйнер, собственной персоной, а вот Инсоли — нет, и это был настоящий шок для жен. Когда Фелис несмело поинтересовалась у Клифорта где же наша экзотичная иномирянка, тот еще больше всех шокировал, сообщив… что отправил ее на родину.

Девушки действительно очень удивились, я же подумала, что все закономерно — у Клифорта в коллекции теперь есть куда более редкая и экзотичная иномирянка, почти последняя в своем роде, зачем Эйнеру теперь Инсоли не нужна.

После ужина ко мне подошла Фелис, попросила поговорить с ней наедине. К просьбе отнеслась настороженно, но все-таки согласилась на разговор.

— Айра, я приношу вам свои глубокие извинения. Я была не права. Сейчас я это осознаю и не понимаю, как могла так поступить. Больше ничего подобного не случится. Я уколола вас в надежде, что вы сблизитесь скорее с лойром Клифортом, однако теперь мне ясно, что это было глупостью.

— Почему именно глупостью? — полюбопытствовала я.

— Потому что всему свое время. Мне нужно убыло просто набраться терпения. Процесс уже идет. Вот, с Инсоли лойр развелся.

— Какой процесс? Я так понимаю, вам не терпится перестать быть женой лойра. Из-за чего?

— Процесс вашего сближения с Клифортом, конечно. А из-за чего… думаю, Аниль вас уже посвятила в причины, они, в общем-то, ни для кого не секрет. Я очень хочу детей. До безумия. У меня уже и возраст… не девочка. Я устала ждать, когда лойр решится. А вот с вами, уверена, Клифорт захочет иметь детей, но, скажу честно, надеюсь, что меня к этому времени в поместье уже не будет.

— Хорошо, но почему такая уверенность, что если мы с Эйнером сблизимся, то вас он отпустит? Точнее разведется.

— Это не то чтобы уверенность… но, насколько мне известно, отец лойра Клифорта был женат только на одной женщине, причем женился на ней в достаточно молодом возрасте, но тут, возможно, дело в брачном контракте, лойра Клифорт тоже была не проста и из очень влиятельной семьи. Дед нашего лойра… имел много жен, в какой-то период их было, кажется, больше пятнадцати, но тоже со временем их число значительно снизилось, а единственного сына лойру родила одна единственная жена. Я не знаю, почему так. Я интересовалась семейным древом Клифортов и узнала, что у нашей семьи в принципе очень мало всегда рождалось наследников. Один-два ребенка, не больше.

Ну вот, теперь меня будет мучить любопытство, отчего так обстоят дела у Клифортов с наследниками. Спросить у Эйнера напрямую? Я бы послала спрашивающего далеко за такой вопрос.

С Фелис мы разошлись вполне мирно, но с этой своей родственницей я всегда буду настороже, подождет она видите ли.

Близится ночь и надо что-то придумать, чтобы опять не случилось совместной ночевки с Эйнером, а то это лойровское: «привыкайте», очень уж стремительное. В прошлые две ночи я была не в себе, но в этот раз супругу не удастся застать меня в расплох.