Жизнь — сложная штука. С возрастом осознаешь это все отчетливее и яснее. У многих вещей и явлений, с которыми мы каждый день сталкиваемся, бывает обратная сторона.
Там в реале в моей жизни творился полный трындец. Как ни крути, все было плохо. Отсутствие перспектив на работе, куча счетов на руках, жена ушла в закат. Вот-вот от бухла «в закат» следом за женой должны отправиться печень и почки.
А вот с другой стороны, может это шанс для меня? Пусть такой странный и стремный, но шанс? Понять, а что точно мне в этой жизни нужно. И если оно действительно нужно — то держаться за это и не страдать ерундой?
Фиг его знает. Жизнь, действительно, сложная штука. Не знаю, думал ли о таких вещах Старший Инквизитор, когда превращал свою паству всеми возможными способами в стадо баранов. Вообще, не знаю, о чем он думал, кто он такой, и что конкретно делает в этой самой Святой Византии. Все это не важно. Всё это чушь, муть и компот. Это шелуха, которая ничего не значит. У него может быть офигительный план, может даже быть какая-то возвышенная идея, но есть одно жирное «но».
Пастух целый год может откармливать свое стадо, может водить его на самую сочную травку, вычесывать своим баранам шерстку и даже каждый день в приливе нежности целовать их в область чуток ниже хвоста. Только вот если завтра к этому же стаду придет другой пастух — не важно какой, но вот, допустим, с той же пастушьей сумкой, с той же собакой и с той же палкой по-жопе-подгонялкой, стадо послушно пойдет за ним. Безропотно и не задавая вопросов.
С высоты своего какого-никакого житейского опыта в реале я это знал и осознавал. Откуда? Не знаю. Сложно сказать. Я как будто родился таким. Не в смысле таким «умным», а именно упрямым, себе на уме. Даже если все вокруг будут убеждать меня, что солнце круглое, я из чувства противоречия, как дебил, буду вглядываться в слепящее нечто, буду щуриться, обливаясь слезами рассматривать небо, пока действительно не удостоверюсь сам, что таки да — оно действительно круглое. Надо ли говорить, что именно эта моя черта часто всех бесила.
По-своему, это также со своего житейского опыта знал и осознавал Томас, который каждый день выгонял с дедом на поле деревенское стадо. Когда я ему объяснил, что хочу сделать, он действительно испугался. Потом мы поговорили с ним. На удивление этот деревенский пастушок все понял, проведя аналогии на ему понятные и близкие ситуации: «Скотине то да, и правда, чертяка, все равно, кто ее каждый день домой пригоняет. Когда дед прихварывает, его иногда отец подменяет. Иногда вместо нас пасут соседи… Коровы ничего… Жрут траву и не курлыкают…».
Я не знаю, кто ты — Старший Инквизитор. Не знаю, какие у тебя цели, но ты слишком много взвалил на свои плечи, слишком много хлопот, чертей, квестов, заклинаний… Твоя паства слишком полагается на тебя, забывая про собственные мозги. Ты почти отучил их думать…
Мой голос свободно разносился над притихшей толпой:
— Спаситель говорит, что всех одержимых нужно отпустить! Тогда Святая Византия в ближайшее время победит в войне с врагами!
Неписи на площадке перед казармами слушали меня, открыв рот. Кто-то, кто до этого пытался схватить и как-то удержать скрюченного одержимого новобранца, сразу отпустил его.
Сколько там у меня осталось левитации? Пару секунд?
Убедившись, что все внимание толпы по-прежнему сосредоточено на мне, глянул на бледного Старшего Инквизитора и, указав на него пальцем, сказал:
— Ну а тобой Спаситель не доволен!
Всё… Левитация закончилась. Мягко опускаюсь на землю. В голове дзынькнуло сообщение системы. Блин. Некогда. Не сейчас. Потом посмотрю, что там.
Толпа вокруг меня сразу расступается, образуя ровный круг. Песнь-молитва инквизиторов из группы поддержки Главного Аниматора всея Византии давно замолкла. Кроме периодических криков и стонов одержимых не слышно было ничего.
Сделав осоловелые глаза я, прикинувшись идиотом, спросил стоящих вокруг меня солдат:
— А почему все на меня смотрят? Что случилось?..
Глянул дурачком на бледного Старшего Инквизитора, который все еще контролировал паразита, скрипя зубами, видимо, от злости. Ну что ж… Теперь твой ход.
Да. Я не ошибся. Щупальца потянулись в камень обратно. На мгновение мне показалось даже, что кое-какие из них судорожно цеплялись за свою «вкусняшку», не хотя уходить. Не покушала еще твоя зверушка, Старший Инквизитор, куда ты ее обратно в клетку-то гонишь?
— Дети Спасителя. Не слушайте его. Он также одержимый, как и эти несчастные… — начал вещать Его Магуйшество.
Блин. Не сомневаюсь, что он воспользуется ментальной магией сейчас, вкладывая им в головы что-то из разряда «Не верьте этому самозванцу, верьте мне». Фиг знает. Заложить то он заложит, что угодно, но вот из памяти уже не сотрет. У ментальной магии есть свои сроки. Это я уже понял. Пускай я начинающий менталист. Мои заклинания действуют несколько минут. Он менталист экстра-класса. Его магия действует несколько часов, но она не вечна! Не сомневаюсь, что он очень умен и умеет как-то, используя свои способности, промывать хорошенько мозги своей пастве. Умеет убеждать в том, что «солдаты Византии лучше всех». Только одно дело умело убеждать, подкрепляя доводы ментальной магией, а другое — полностью стирать воспоминания, заменяя их на другие. Думаю, такой фокус в этом мире сможет провернуть только Спаситель, ну или Всемогущий админ.
И потом, даже, если Старший Инквизитор психанет и меня сейчас его ментальным приказом порвут на сувениры, когда Его Магуйшество уедет, его магия рассеется. На досуге, ковыряясь в носу, Дитя Спасителя как бы невзначай вспомнит одного неказистого паренька лекаря, который вознесся в небо и, указывая пальцем на Инквизитора, сказал: «А тобой Спаситель недоволен!». Вспомнит об этом, задумается. Может поговорит об этом с кем-то, кому-то расскажет… И пойдут по Святой Византии удивительные слухи… И посеются в головах неписей интересные семена. Ну а «одержимые», которые будут приходить в этот мир, будут знать, КУДА и КАК нужно бить, чтобы потом было смешнее. Фиг знает… Штука рискованная, но она по мне того стоила… Томас (его сознание внутри меня я также чувствовал) боялся до жути, но вроде был доволен собой. Да. Мы это сделали. Вдвоем.
Инквизитор молчал. Кажется, такого заковыристого финта ушами при всей своей крутости и суперпродуманности не ожидал даже он. Вот что ему сейчас делать? Метнуть меня в фаерболом? Чтобы потом слухи разнесли, как Его Святейшество замочил Посланника Спасителя? Мутно тут всё, Ваше Магуйшество. Один дурацкий шаг может все сгубить. Не ошибитесь. Подумайте…
Толпа, не зная, что делать, и не понимая, что вообще происходит, забурлила. Слышались со всех сторон фразы из разряда: «Так что с чертями-то делать?», «Как он смеет говорить так об Старшем Инквизиторе?!», «Бей его!», «Кого бить?», «Это не он говорил, это Спаситель через него вещал!», «Это же наш лекарь! Откуда он летать умеет?», «Спаситель вселился в него!», «А почему Его Святейшеством недоволен Спаситель?», «Это ложь!», «Это правда!», «Это чудо!», «Это магия!», «Это трындец!»…
На мгновенье мне показалось, что я где-то там увидел благодарные глаза Матфея. Еще бы! Огромный призрачный монстр перестал его жрать. Перспектива сгореть на теплом костерке отодвинулась на неопределенное будущее, и все внимание толпы переключилось на одного неказистого паренька лекаря.
Соня, Вильям, Крис, Ахиллес, другие солдаты, уже знакомые мне — всех их я также, кажется, видел в толпе. Их глаза… Они были дивные. Все они смотрели на меня по-новому, как на знакомого незнакомца, что ли…
Я осознал, что как прежде уже не будет никогда. Я не смогу вернуться с ребятами в госпиталь и как ни в чем не бывало пообедать блюдом, что приготовила Соня. Не смогу, болтая и перешучиваясь с ребятами, как ни в чем не бывало обсуждать прошедший день. Кажется, я свернул на дорожку, с которой не бывает обратного пути.
— Тихо! — крикнул Старший Инквизитор, пытаясь переорать шум толпы, — Слушайте меня все!
Народец замолк. Чувствую, что без ментальной магии тут не обошлось. Ну и ладно… Мне сейчас главное сохранить себе и Томасу жизнь, а там как-нибудь выкрутимся. Придумаем. Хотя?.. Чего с другой стороны придумывать… Ща все придумают за меня. Главное, если чего, мне не упускать возможность.
— Дети Спасителя! Посмотрите, как глубоко в наши ряды затесались вражеские шпионы! Не удивлюсь, если этому мальчишке даже кто-то помог из вас… — рука Старшего Инквизитора указала на хор других инквизиторов, которые еще пару минут назад выводили мелодичные рулады незнакомой песни-молитвы.
Инквизиторы, которые до этого стояли с такими же непонимающими и осоловелыми лицами, как и остальная паства, вжали головы в плечи, отшатнувшись от Его Магуйшества. Он что, дворцового переворота опасается? Думает, что кто-то из «доверенных лиц первого или второго круга» что-то замыслил против него? Мда… Воистину, слишком долго ты полагался на себя, Старший Инквизитор.
— Я смиренное Дитя Спасителя… — тихо прорычал стоящий у алтаря самый сильный маг Византии.
В этом его рыке я услышал и угрозу, и оскорбленную гордость, желание доказать всем и вся свою правоту. Кажется, я вывел его из себя…
— Ну что ж… — глядя мне в глаза заявил Старший Инквизитор, — Если Спаситель не доволен мной, самое время вознести ему молитву и лично узнать, что он думает о судьбе Византии.
Мое сердце колотилось в груди, как бешенное. Блин… Лишь бы не шмальнул по мне фаерболом… Лишь бы не шмальнул…
Ехидно улыбнувшись, Старший Инквизитор расправил руки и, запрокинув голову назад — вот показушник! — вознесся в небо, демонстрируя своим «баранам», что Спаситель ни фига не разлюбил Его Магуйшество.
Толпа ахнула второй раз. Ну надо же! Каждое утро Старший Инквизитор демонстрировал им этот же самый фокус, но им все было мало! Удивляются, как будто в первый раз видят. Ну а он тоже хорош! Спасать первым делом именно свою репутацию! Меряемся левитациями, да? Хочешь показать, что твоё кунг-фу лучше?
Меня, кажется, начал разбирать смех. Блин… Как это все банально! Да кому оно вообще надо?
Дебильная ситуация, дебильный мир, дебильные люди…
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к госпиталю, бросив через плечо:
— Ого! Здорово… А молебен закончился, да? Ну, я пошел тогда…
Кто-то сбоку хохотнул. Кажется, это был кто-то из одержимых. Один здоровый бородач, стоявших рядом, в начале вроде дернулся, чтобы задержать меня.
Потом остановился. Глянул на Его Магуйшество в небе. Глянул на меня. Никаких приказов насчет моей персоны от Его Магуйшества не было. Значит — справедливо решил бородач — я, и правда, могу делать, все что захочу. Инквизиторы также, видя, что Маг Всея Византии слишком зол, боялись лишний раз рот раскрыть. От начальства приказов не было…
Интересно, а Старший Инквизитор ожидал от меня, что я не захочу мериться с ним левитациями, а просто разверну педали и пойду отсюда? Или этот спектакль вообще не для меня, а целиком и полностью для паствы? Фиг знает… Да и не важно…
Блин… Только не бежать. Не бежать! Иначе точно схватят! Сдерживая нервный смех, я шел не остановленный никем через толпу баранов, следивших внимательно за своим пастухом, который, поддавшись дурацкому порыву, стал доказывать, что он тут самый крутой!
Томас! Неужели у нас получилось?! «А-а-а-а!» — вопил я внутри себя. «А-а-а-а!» — вопил Томас внутри меня.
Народ, не мешая, расступался. Кто-то, кажется, из одержимых, коснувшись меня, сказал: «Спасибо!».
Матфей, когда я проходил мимо него, похлопав меня по плечу, сказал:
— Сматывайся! Мы сделаем всё, чтобы тебя прикрыть…
Я благодарно кивнул ему. «Мы» — это в смысле черти, да? Спасибо, родимые, куда я без вас?..
Странное было чувство. Я через толпу шел без спешки — спешить сейчас было нельзя. Осторожно поглядывал по сторонам. Приметил странное дело — толпа как будто разделилось на две части. Одна половина народа не отрываясь следила глазами за фигурой в небе. Скорее всего, это были неписи, которых в очередной раз (уже который за день!) заворожило «чудо силы Спасителя». Другая часть — видимо, как раз игроки — тихонько смеясь, следила за уходящим мной. Их глаза… Блин… В голове родился дурацкий каламбур, мол, «в глазах чертиков плясали чертики». Сам себе улыбнулся.
Кажется, сегодня мы с Томасом сделали намного больше, чем нам казалось изначально.
Кто-то махал мне рукой, кто-то одними губами шептал: «Спасибо». Соня — она внезапно оказалась передо мной — улыбнувшись, шепнула на прощание:
— А в реале меня также зовут… Соней… Интересное совпадение, да?
— Ага… — улыбнулся я в ответ, — В реале и увидимся…
Быстро пожав ей на прощание руку, пошел дальше. Времени у меня было не очень много. Фиг знает, сколько конкретно времени Старший Инквизитор решит провести в небе, демонстрируя свою крутость, близость к Спасителю и всевозможным, пролетающим мимо, клиньям журавлей. Интересно, он вообще помнит о том, что ни обо мне, ни об одержимых никакого приказа не отдал?
Что-то мне подсказывает, что в леса сегодня смоюсь не я один… Хотя… Не сомневаюсь, что большая часть игроков предпочтет остаться, не смотря на все риски, чтобы просто посмотреть на то, что будет дальше.
Ну а мне действительно пора, благо шестеренку я с заветного местечка забрал еще с утра, когда проходил мимо казарм, чтобы скопировать то самое заклинание левитации Старшего Инквизитора. За «чудом молитвы» Его Магуйшества каждое утро наблюдала в священном трепете целая куча солдат. Одной рожей больше, одной меньше…
Однажды на гастролях в нашем провинциальном театре в реале был народный артист, Мда… Что тут сказать? Так вот… Он после спектакля на поклон выходил менее пафосно, чем Старший Инквизитор на свою утреннюю молитву из храма. Уже тогда я понял, насколько важна для него его репутация.
Именно тогда и осознал, что скорее всего мой дурацкий дебильный план сработает. Убивать он меня действительно при всех не убьет. Возможно, посадит в карцер. Возможно, устроит публичное дознание. Возможно, придумает другую тупую ерунду, чтобы окончательно и бесповоротно доказать, что он единственный во всей Византии, через кого тут может «говорить» Спаситель. В любом случае, на это потребуется время, а там, как я думал сам про себя, что-нибудь я да придумаю — заклинание Хамелеона и ментальная магия мне в помощь.
План действительно был рискованный в своей тупости и неожиданности, но я должен был сделать опережающий удар. Сделать свой ход первым, пока этот ход не сделал Старший Инквизитор. Не сомневаюсь, что у него, как только бы он меня заметил, были насчет меня свои планы, в которые хэппи-энд точно не вписывался. А так… Первым ход сделал я, и Старший Инквизитор, поддавшись эмоциям, поступил так, как поступил…
Ну что ж… Кажется, мне повезло. Ну а если птичка удачи прилетела к тебе, ее нужно хватать за хвост.
До госпиталя уже оставалось с десяток шагов. Аккуратно оглянулся назад.
Фигура Инквизитора по-прежнему парила в небе почти под облаками. Из толпы кроме меня в разные стороны не спеша отходило пару фигур. Хм… Одержимые? Тоже валят, пока есть шанс? Или неписи, которые решили, что молебен закончился и пошли по своим делам? Да пофигу!
Кажется, вот-вот с народа спадет оцепенение. Вот-вот Его Магуйшество очнется и вспомнит, что никаких приказов по поводу меня и одержимых не давал.
Пора валить!
Ускорившись, рванул к госпиталю. Шестеренка. Я ее, после того, как подобрал утром, оставил здесь, справедливо решив, что госпиталь обыскали уже вчера, а меня, если чего, обыскать могут уже сегодня.
Схватив артефакт, спрятавшись в тень палатки что есть мочи погнал к лесу.
За спиной, кажется, уже был шум. Погоня? Оцепенение с них уже спало? Старший Инквизитор спустился? А может, просто народ уже расходится? Пофиг!
Бегом отсюда! Валим, валим, как можно скорее!..
Наконец-то лес! Лесные кусты! Радость накрывает с головой! Мы смылись, Томас! Мы смылись! В голове мелькнула озорная мысль мальчишки-пастушонка:
«Да мой дед, наверняка, Небесным садам меньше обрадуется, чем я сейчас этому лесу!»… Это да, Томас… Это да…
Не знаю, будет ли погоня… Да будет! Сто процентов! Не удивлюсь, что Старший Инквизитор, возможно, даже не подумал, что я сбегу, потому что на все сто уверен, что меня или другого «одержимого» найдут его преданные ищейки.
Ну что ж… Патрулей в лесу сейчас нет — все на молебне. Значит, не будем облегчать этим ищейкам работу. Надеюсь, Матфей и другие одержимые прикроют меня.
Время рвать отсюда когти…