Габи натянула на голые плечи простыню. Несмотря на то что из открытых окон тянуло прохладой, ей было тепло в кровати рядом с Летоком, или Жоржем, как она называла его, хотя иногда он злился, если его называли настоящим именем. Луч солнечного света упал ему на щеку и медленно двинулся к больным глазам.

– Ты не спишь? – прошептала она, когда он повернул голову на подушке.

В соседней комнате включились радиочасы. После минуты новостей сообщили прогноз погоды, а затем время: 7.02. Потом заиграла музыка, если можно было вообще назвать музыкой смесь гитар, ударных и визгливых голосов. Легкий бриз всколыхнул занавески, и обоих залил солнечный свет. Леток очнулся от своей дремоты. Когда он повернулся к Габи, она пристроилась поближе, потирая ему спину. Ее ищущие руки гладили и ласкали его сначала медленно, потом быстрее, в такт музыке. Он возбудился, вошел в нее, и она начала двигать тазом все быстрее и быстрее, Леток вошел в нее последний раз, содрогнулся и затих. Все кончилось слишком быстро для Габи, и она продолжала извиваться, но он отодвинулся и шлепнул ее по ягодицам. Она встала перед ним на колени, коснувшись его своими маленькими, крепкими грудями.

– Ты трахаешься слишком быстро, – надулась она.

– А ты трахаешься слишком много, – ответил Леток, выполз из кровати и пошел в ванную. – Приготовь что-нибудь поесть, – крикнул он оттуда.

Кулинарные таланты Габи ограничивались растворимым кофе и подогретой булочкой, но Леток был занят другим. Краснота вокруг глаз уменьшилась, хотя на правом глазу все еще была желтая корка, глаз то чесался, то ныл. После его стычки с Аукрустом прошло пять дней; сегодня у него была возможность сравнять счет.

Перед маленьким домом Летока остановилась машина. Из нее вышли двое. Водитель, мужчина лет пятидесяти, был среднего роста, носил очки в черной оправе и был Одет в рубашку, галстук и кожаный пиджак на молнии. Другому не было и тридцати.– Смуглый, с рыжеватыми, небрежно зачесанными за уши волосами, он был сложен как тяжелоатлет – превосходная V-образная фигура, мощные грудная клетка и шея, тонкая талия и сильные руки.

Габи сделала кофе, и мужчины собрались за столом в маленькой кухне. Леток набросал карту улиц, окружающих дом Аукруста, а также план салона, основываясь на тех сведениях, которые сообщил ему Вейзборд после своего единственного визита.

– В заднем помещении у дальней стены стоит большой сейф, – сказал Леток старшему, которого звали Морис. – Вейзборд думает, что он довольно старый, вроде тех, в которых хранят бумаги и документы.

– Чем старее, тем лучше, – ответил Морис, слегка заикаясь.

– Аукруст сильный и хитрый.

Леток уже был наслышан о схватке Пьоли с норвежцем. Он повернулся к мускулистому парню, который был слишком велик для кресла, в котором сидел.

Это был Кот, нанятый Морисом: свежие порезы на обеих руках, на лице шрам от правого глаза до левого уха. Леток обратился к Коту:

– Делай свое дело, только без трупов.

– Тогда еще денег, – сказал Кот неожиданно тонким голосом.

– Это не к Летоку, – перебил его Морис. – Тебе плачу я, и ты согласился на пять тысяч франков.

– Недостаточно.

– А сколько достаточно? – спросил Леток.

– Семь тысяч.

Леток посмотрел на Мориса и кивнул. Морис начал торговаться.

– Получишь шесть. Если все пройдет успешно, – сказал он, – но не больше.

– Это работа, Морис, – произнес Кот. – Если делаешь ее хорошо, все идет успешно. Кто-то напортачит… и все проваливается. Я получаю шесть тысяч в любом случае.

Леток согласился с примитивной, но точной философией Кота.

– Встречаемся с Вейзбордом в час, – сказал он.

Встреча проходила в Каннах, в шумном ресторане рядом с железнодорожным вокзалом. Вейзборд, прибывший первым, зарезервировал отдельный зал и почти сразу встретил нужного человека, того самого чиновника, невыразительного мужчину в деловом костюме. Появился Леток со своей компанией, и Вейзборд указал каждому его место, Летоку слева от себя. Последним подошел молодой человек в сандалиях и свитере, он занял оставшийся стул. Габи была одета в джинсы и свободный свитер, что было для нее нетипично. Она сидела рядом с Летоком и крепко держала его за руку.

Они собрались, чтобы обсудить предстоящее дело. Вейзборд огласил свой план, а потом медленно повторил его еще раз. Чиновника звали Фольц; молодой человек в сандалиях был актером, его звали Клод; надев полицейскую форму, он будет сопровождать Фольца. Фольц предъявит Аукрусту ордер на обыск, который не был действителен с точки зрения закона, потому что Вейзборд не подавал никакого заявления и ордер не выдавался. Предполагалось, что Аукруст скорее всего не откроет сейф, сославшись на то, что не может открыть, или на то, что сейф якобы сломан. Вейзборд продолжил:

– Когда Аукруст откроет дверь в заднюю комнату, Клод подойдет к входной двери и выглянет наружу. Это будет сигналом остальным, чтобы они входили.

Фольцу и Клоду были переданы планы салона и улиц вокруг него, которые набросал Леток, заданы все вопросы и получены все ответы, затем подали вино и еду. Когда они закончили, Вейзборд поднял свой бокал.

– Bonne chance!

Через двадцать пять минут Фольц припарковал голубой «рено» в двух домах от салона Аукруста. Клод возился со своей формой и поправлял фуражку. Народу на улице было немного – об этом можно было только мечтать. В 3.20 они подошли к салону Аукруста.

– Я закрываюсь, – сказал Аукруст. Он удивился, увидев такую странную пару. – Чем могу помочь?

Фольц вытащил большой конверт и произнес:

– Я представляю муниципалитет города Канны и должен предъявить вам ордер на законный обыск данного здания с целью найти картину Поля Сезанна, а именно портрет художника, который предположительно находится в вашем салоне и который недавно был изъят из дома его владелицы, мадам Гастон Девильё, в тот момент, когда вы, как известно, находились в ее доме. Дальнейшие детали содержатся в ордере. Вы можете позвонить адвокату; однако я должен вам сообщить, что данный ордер не может быть признан недействительным или обжалован.

Аукруст взял конверт и открыл его. Внутри он нашел официального вида бланки с подписями и печатями.

– Как видите, картины Сезанна здесь нет, – сказал Аукруст, бумагами указывая в сторону акварелей с изображением пляжа и сельской местности. – Я был бы ненормальным, если бы принес сюда такую ценную картину – даже если бы мне посчастливилось обладать ею.

Фольц, очевидно, имел мало общего с миром искусства, и слова Аукруста ни о чем ему не сказали. Его волновало только то, как проникнуть за запертую заднюю дверь.

– В комнате за той дверью, – твердо сказал он. – Это также часть здания.

– Там нет ничего, кроме запаса рам, моих инструментов и большого стола, на котором я работаю. – Аукруст, изображая безразличие, прислонился к прилавку.

– Откройте дверь, месье Аукруст. Мы готовы использовать все средства, чтобы осмотреть помещение.

Клод вышел из-за Фольца и сделал вид, что хочет достать пистолет из кобуры. Он изобразил это профессионально, как будто действительно собирался воспользоваться оружием в случае чего.

– Езжай медленно, – предупредил Леток. Морис подчинился, и, когда они проезжали мимо салона, Леток посмотрел в окно. – Хорошо! Тормози, – приказал он.

Морис подъехал к тротуару. Вейзборд предоставил им «БМВ», небольшую, но быструю машину. Как только Клод выглянул, Леток вышел из машины и побежал, за ним двинулись Морис и Кот. Габи была последней, она встала в дверях, чтобы говорить случайным посетителям, что салон закрыт.

Аукруст заговорил спокойным голосом, обращаясь к Фольцу:

– Это старый сейф, и замок сломан; на самом деле, я договорился об установке нового.

Клод порылся в холстах без рам, которые были сложены у стены, потом в шкафчиках.

– Здесь ничего. Он должен быть в сейфе.

– В сейфе тоже ничего нет, – запротестовал Аукруст.

– Вот мы и проверим, – ответил Фольц.

– Завтра, – с раздражением сказал Аукруст.

За ним стояли Леток, Кот и Морис. Фольц и Клод отошли назад и пулей вылетели из мастерской.

– Дверь, – сказал Леток, и Кот закрыл ее. Леток руководил операцией и хотел, чтобы Аукруст знал это. В воздухе запахло местью. Аукруст переводил взгляд с одного на другого, в его глазах была тревога; он смотрел на шкафчики с химикатами и другими необычными средствами защиты. Аукруст сделал шаг, и Леток рявкнул:

– Открывай замок сейфа, прямо сейчас.

В ответ Аукруст только ближе подошел к шкафчикам.

– Я сказал, открой этот чертов замок!

Леток резко дернул головой, и Кот приблизился к Аукрусту. Они образовали треугольник: Аукруст между сейфом и шкафчиком, Кот в четырех футах от него, Леток на таком же расстоянии, только слева.

– Мат тебе, ублюдок, – сказал Леток.

– Это старый сейф со старым замком, – сказал Аукруст устало.

И вдруг он швырнул ордер в лицо Коту и, прыгнув мимо него, схватил ручку шкафа, но Кот среагировал мгновенно и ударил Аукруста кулаком в челюсть, а потом другим кулаком по нижним ребрам слева. Даже от одного такого удара человек меньших габаритов упал бы на пол, но Аукруст только повернулся и бешено накинулся на Кота, однако его удар лишь скользнул по Коту. Аукруст лишился равновесия и стал легкой мишенью для еще одной серии ударов в бок и желудок, которую Кот обрушил на него с жестокой точностью. Аукруст попытался ударить Летока, но тот нанес ему апперкот в подбородок, отчего Аукруст тяжело упал на пол, где и остался лежать под столом с рамами. Рядом был деревянный ящик с остатками материалов, которые он использовал в работе, остатки рам из дерева и пластика, старые паспарту, железки, скобы и стекло. Стекло!

Аукруст лежал тихо, свернувшись калачиком и прижавшись щекой к полу, как будто был без сознания. Вдруг острый носок туфли ударил его по лопатке, а потом в поясницу. Он скорчился и тихо застонал, схватившись за ножку стола так крепко, что острая боль пронзила всю руку до самого плеча. Кот снова пнул его, будто проверяя, действительно ли дохлый пес сдох. Аукруст открыл один глаз и увидел ноги Летока и человека по имени Морис, оба они стояли перед сейфом. Он медленно приподнялся и заглянул в деревянный ящик. Сверху лежал кусок стекла, он взял его и положил под грудь.

Морис возился с замком и что-то неразборчиво бормотал, растягивая слова. Это был старый замок, шестидесятилетний, больше таких не выпускают; хороший замок, но не лучший. Циферблат был большой, и Морису приходилось растягивать пальцы, чтобы поворачивать его. Послышался скрежет, который мог означать, что замок сломан и что Аукруст не солгал.

Аукруст тихонько застонал и слегка пошевелил ногой, проверяя реакцию Кота. Он собрался с силами, ожидая удара. Ничего.

Рука Мориса на несколько секунд замерла. Послышался тихий щелчок. Морис улыбнулся.

– C'est bon, – сказал он скорее себе, чем остальным. Он стал крутить циферблат в обратном направлении. Еще поворот, и Морис сказал: – Три. Еще два.

Морис что-то тихо произнес, очевидно, он был близок к тому, чтобы открыть сейф. Задача упрощалась тем, что несколько лет назад кто-то заменил комбинацию цифр на ряд легко запоминаемых чисел, и каждый, знакомый с замками, мог легко догадаться, что последние две цифры связаны с первыми тремя. Первые три были: десять, двадцать, тридцать. Следующие, скорее всего, окажутся сорок и пятьдесят. Морис попробовал эту комбинацию, но замок не открылся.

Комбинация чисел могла быть следующей: 10… 20… 30… 20… 10. Если Морис попробует эту комбинацию, замок откроется.

Аукруст подтащил к себе стекло. Ему придется разбить его, чтобы иметь оружие, и стекло может разбиться на несколько бесполезных осколков. Если бы он мог добраться до стеклореза на столе!

– Думаю, сейчас откроется! – воскликнул Морис. Комбинацию подобрали для кого-то с очень плохой памятью.

Время выходило. Аукруст ударил стеклом о край ящика. Оно разбилось на три осколка. Один походил на миниатюрный сталактит и заканчивался острой иглой. Аукруст схватил осколок, порезав руку о зазубренные края. Он вскочил и бросился на Кота, намереваясь вывести из строя самого опасного противника. Кот инстинктивно выставил руки, собираясь повалить Аукруста или снова ударить его, по-боксерски. Он не видел стекла, пока оно не вонзилось в ладонь его левой руки. Кот отпрянул, но Аукруст навалился на него, и стеклянный нож сломался. Кровь хлынула из ладони Кота, и огромный мужчина уставился на нее с любопытством и недоумением.

Аукруст взмахнул рукой, в которой зажал то, что осталось от его оружия, и ударил зазубренным стеклом Кота по лицу. Кот страшно закричал. Леток попытался оттащить Аукруста, но мощный кулак попал Летоку в голову, и Леток упал на колени. Аукруст открыл шкафчик и схватил окровавленной рукой баллончик.

Раздался громкий выстрел. Пуля попала туда, где только что был баллончик.

– Пожалуйста не делайте этого, месье.

У сейфа с пистолетом в руке стоял Морис.

Аукруст не послушался и угрожающе поднял баллончик. Морис выстрелил еще раз, пуля пролетела совсем близко.

– Следующая может попасть в вас. Вот сюда. – Морис положил свободную руку на грудь слева.

Леток вынул баллончик из рук Аукруста.

– Сядь на пол, – сказал он, указывая на место у стены.

Морис открыл сейф. На полке лежала картина, изображавшая мужчину с большой бородой. Грустные глаза глядели из-под черной шляпы с широкими полями. Леток положил портрет на стол.

– Voila – сказал он с самодовольной улыбкой, оторвал огромный лист оберточной бумаги и завернул в него картину. – Морис починил твой чертов замок, – сказал Леток грубо и добавил: – Pour rien.

Он взял картину под мышку и вышел следом за Котом и Морисом.

Аукруст сидел на полу, прислонившись к стене. Казалось, он застыл, глядя на руку, покрытую порезами, из которых текла кровь. Можно было подумать, что он опустил руку в банку с красной краской. Он поднялся и пошел за перегородку, где находились ванная и туалет. Аукруст включил воду и смыл кровь. Наклонившись, он почувствовал боль в спине там, куда пришелся удар. Осколки стекла, большие и маленькие, застряли в его правой ладони и поблескивали на свету. Он, морщась, вытащил самые большие и попытался вымыть остальные. Ухо, которое несколько дней назад поранил Пьоли, дергала резкая боль, и все, что он мог сделать, – промыть его и наложить вяжущее средство на рану, чтобы она перестала кровоточить. Как выяснилось, оказывать себе первую помощь было гораздо, сложнее, чем устранять последствия воздействия его экзотической коллекции химикатов, но спирт у него был. В медицинской сумке нашелся пинцет, которым он медленно вытащил маленькие осколки. Чтобы унять боль, он ввел себе двадцать миллиграммов пантопона. Боль сменилась эйфорией. Наркотик действовал так же, как опиум.

Аукруст мысленно вернулся к тому, что произошло. Он думал о Летоке, о том человеке, которого Леток называл Котом, и о человеке, похожем на часовщика, который умел пользоваться пистолетом. Он подумал о них всех и заменил их одним образом: Фредерик Вейзборд.

Аукруст опустил жалюзи и закрыл дверь. Он заставил себя забыть о боли и сосредоточиться на своих мыслях. Картина была упущена, потому что Вейзборд перехитрил его. Но картина принадлежала Маргарите Девильё, которая говорила, что он ей нравится, и которая для него кое-что значила – на самом деле. И тут его осенило: когда он получит картину назад, он не отдаст ее Алану Пинкстеру.

Он по-прежнему с трудом двигал правой рукой, а некоторые порезы еще кровоточили. Сменив повязки, он нашел белую хлопчатобумажную перчатку. Затем Аукруст заново собрал медицинскую сумку, запер салон и направился к машине.

Пробираясь через плотное движение, он двигался на север, чтобы выехать на шоссе, ведущее в Ниццу. Аукруст знал ту часть города, в которой жил Вейзборд; адрес адвоката был записан на листке бумаги. Он ехал за огромным грузовиком с цветами для духов: иронический контраст с царившей вокруг жестокостью. Аукруст свернул на первом въезде в Ниццу и поехал по знакам в Сент-Этьен. Он остановился только один раз, чтобы спросить, где улица Вейзборда. Он проехал мимо дома и увидел, что рядом с домом стоит серебристый «порше».

Аукруст припарковался на безопасном расстоянии, откуда мог наблюдать за фасадом дома и подъездной аллеей. К гаражу подошла женщина, открыла его широкие двери и вошла внутрь. Машины в гараже не было. Женщина появилась вновь, держа в руках большую корзину с мусором, которую она, очевидно, собиралась поставить в конце аллеи. Аукруст проехал вперед и затормозил, когда она дошла до тротуара.

– Месье Вейзборд дома?

Женщина с любопытством поглядела на него.

– Нет, – ответила она скупо.

– Он скоро вернется?

Она безразлично покачала головой и пожала плечами. Он не понял, имела ли она в виду, что Вейзборд придет не скоро, или что она не знает, когда он вернется.

– Я его друг, у нас общие дела, я приехал в Ниццу в короткий отпуск и хочу сделать месье Вейзборду сюрприз. Он вечером будет дома?

Женщина скрестила руки на груди. Можно было подумать, что она вот-вот повернется и уйдет в дом, но она ответила:

– Я экономка. Месье Вейзборда не будет день или два. Я скажу ему о вас.

– Я хочу удивить его. Куда он уехал?

Казалось, что экономка размышляла, ответить или нет. Она медленно покачала головой:

– Может, в Париж. Или в Женеву.

И она ушла в дом.