По дороге из Винслоу в Кенневик я не переставала думать о том, что Миранда совершила с Тедом. Он был невинной жертвой. Хотя он и планировал убийство самой Миранды и Брэда в придачу, в глубине души я знала, что он – не прирожденный убийца, не настоящий хищник. А теперь я поняла, что все это время он был жертвой. Интересно, предчувствовал ли он, что Миранда жаждет его крови? Может, поэтому он и хотел ее убить – потому что чувствовал угрозу, как мышь чует кошку, которая замерла в высокой траве?

День выдался холодный и серый, но я опустила окно и, свернув с шоссе I-95 на развязку к северу от Портсмута, почувствовала соленый запах моря. Я плохо знала Мэн. Живя в Массачусетсе, я пару раз ездила в Кейп Код, останавливалась в Веллфлите у своей коллеги, но севернее границ своего штата бывала всего несколько раз. Я выехала на шоссе 1, затем мимо Киттери, с его ярмарками и магазинами, и заметила палатку, где Тед купил бинокль, чтобы следить за Мирандой. Я представила его на этой же дороге, всего несколько недель назад; я представила, что он чувствовал – ужасающую опустошенность, когда тебя предал любимый человек.

Миновав магазины, я увидела океан – почти серый, как и низкое безмятежное небо.

Я не сразу нашла гостиницу «Кенневик-Инн». Я съехала с шоссе 1 на Кенневик-Бич, затем пришлось вернуться на юг к Кенневик-Харбор. Я проехала мимо нескольких съемных домов, выцветших на соленом воздухе, и задумалась, какие из них принадлежат Брэду и его семье. Я проехала «Кулис», его неоновая вывеска не светилась в тот воскресный день. Пикап неторопливо завернул на парковку перед пабом, и я подумала, может, Брэд уже там. После Кенневик-Бич Микмак-роуд шла мимо дорогих особняков. Я искала дом, который строили Тед с Мирандой, и заметила его сразу же – уродливое бежевое строение чудовищных размеров громоздилось высоко на утесе на фоне темного океана. Перед домом стояли два больших мусорных бака, но машин не было видно.

Я поехала дальше, до гостиницы, и припарковалась на пустынной подъездной дорожке, покрытой гравием. Под деревянной вывеской, на которой вычурными буквами было вырезано название гостиницы, висело объявление о наличии свободных мест. Я так и знала. На дворе октябрь, воскресенье, в это время туристы идут в горы фотографировать и любоваться природой, оставляя прибрежную территорию местным жителям.

Я осмотрела гостиницу. Каркасное здание на краю дороги, с просторной территорией позади, искусственно состаренное, чтобы выглядело ровесником первоначального строения. Внешнюю деревянную обшивку недавно выкрасили в белый цвет, и даже в пасмурный день она блестела, обещая роскошь и комфорт. Стоит ли снимать комнату? Возможно, Миранда тоже здесь. Хотя маловероятно – ее мужа недавно убили, и я предполагала, что она в Бостоне, занимается делами. Но уверенности не было. Столкнуться с ней в гостинице – не самое плохое. У нее нет причин подозревать, что я как-то связана с ее мужем. Между нами не было абсолютно никакой связи. Все же она может насторожиться, а чтобы мой план сработал, она не должна ничего подозревать.

Я решила остаться. Честно говоря, мне хотелось взглянуть, где Миранда прожила целый год. Здесь ее наверняка знали. Наверняка ходили слухи. Все это может дать мне преимущество.

Я вышла из машины и направилась к регистратуре, соленый воздух пах горелым деревом. Рабочий в забрызганном краской комбинезоне вышел из бокового входа, когда я подошла к гостинице, и придержал для меня дверь. Я прошла по неровному паркету к пустой регистратуре. Подождала минуту, затем позвонила в звонок. Седой человек с подкрученными усами вышел из бокового офиса. На бейджике было написано: «Джон Корнинг, консьерж».

– Уезжаете?

– Вообще-то въезжаю. Если есть комната. Я не бронировала.

Минут пятнадцать Джон описывал несколько свободных комнат. Я выбрала номер в старой части гостиницы. Меня предупредили, что потолки низкие, но вид на океан – замечательный.

– Навещаете кого-нибудь?

– У меня отпуск пару дней, а здесь я никогда не была, так что решила побаловать себя.

– Что ж, вы выбрали подходящее место. У нас есть спа, но записаться нужно заранее. Столовая закрыта сегодня, но «Конюшня» работает – в подвале, по мне, так там кормят вкусно. Попробуйте лобстера. Буду рад порекомендовать рестораны неподалеку. Вас проводить в номер?

Я отказалась и поднялась по узкой лестнице на второй этаж. Видом из окна оказалась тонкая полоска океана за деревьями, теснившимися на утесе через дорогу, но комната была приятной, с темно-синими стенами, мебелью в стиле шейкеров и кроватью с четырьмя столбиками и настоящим красно-бело-синим лоскутным одеялом. Я сразу подумала, не в этом ли номере останавливались Тед с Мирандой? Возможно, они спали на этой кровати?

Я разобрала сумку. Я сказала консьержу, что останусь на две ночи, но одежду взяла с запасом. Буду действовать по обстоятельствам. В комнате было слишком тепло, радиатор шипел и потрескивал, я открыла окно и стояла, наслаждаясь прохладным воздухом. Низкие облака рассеялись к вечеру, и я заметила длинную тень гостиницы, тянущуюся прямо через дорогу. Меньше, чем через час, стемнеет. Я собиралась прогуляться вдоль утеса, но решила сделать это утром. Оставив окно открытым, я легла в мягкую постель. Потолок украшали перекрещенные темные балки, и я представила себе Миранду в этой комнате, то, как она смотрит на те же балки. Она одна, обнаженная, укрылась одеялом, думает о двух мужчинах в своей жизни – о муже и любовнике – и замышляет убийство. Я попыталась представить себе Теда, но мыслями постоянно возвращалась к Миранде. Может, я ошибаюсь на ее счет, и Теда действительно убил грабитель? Вряд ли, хотя вероятность есть. Это первое, что предстоит выяснить, и это главная причина, по которой мне нужно встретиться с Брэдом как можно быстрее.

Миранда овладела моими мыслями. Я помню, как много лет назад она вглядывалась в мои глаза в ту пьяную ночь в Сен-Дане. Она хотела изучить мои глаза, так она сказала, и я позволила ей это. Я чувствовала приторный запах водки на ее губах, одной рукой она держала меня за кисть. Она перечислила все цвета, которые увидела в моих глазах. А я никак не могла понять, зачем ей это нужно. Я решила, что это как-то связано с Эриком, что она пытается запугать меня, раз я стала встречаться с ее бывшим парнем, но теперь я подумала, не было ли это связано со мной. Что она увидела в моих глазах? Чета на дне колодца? То, что связывало нас намного сильнее, чем Эрик Вошборн?

Какой-то парень – не помню его имени – крикнул с другого конца комнаты: «Целуйтесь уже», и мы отстранились друг от друга, но я никогда не забывала тот момент. Интересно, помнит ли его она?

Я оставалась в комнате до пяти, затем переоделась в облегающие джинсы. Собрала волосы в хвост, накрасилась ярче обычного, подвела глаза черным карандашом. После ужина в «Конюшне» я собиралась отправиться в «Кулис», нужно выглядеть соответственно.

В «Конюшне» было немноголюдно. Бармен, унылый верзила в подтяжках и в галстуке, нарезал лимоны и лайм, официантка протирала столы. Бар был длинным и узким. В одном конце находился камин, в другом – площадка, где мужчина с длинными седыми волосами, достав электрогитару из чехла, настраивал усилитель. Я повесила сумку на крючок под деревянной барной стойкой и заказала бутылку слабоалкогольного пива. По телевизору, возвышавшемуся над бутылками, показывали фрагменты футбольных матчей, и я притворилась, что мне интересно. Я задумалась, будут ли здесь посетители в этот воскресный вечер, но к шести часам, когда я потягивала вторую бутылку пива, появились по меньшей мере пятнадцать человек, почти все сели у бара, а мужчина с гитарой уже спел две песни Eagles. Я с утра ничего не ела, поэтому заказала бургер с индейкой и сладкую картошку фри. Когда принесли мой заказ, Джон, консьерж, вошел в ресторан, подсел ко мне и заказал коктейль Grey Goose Martini.

– Привет, – сказала я, повернув свой стул к нему.

Я заметила, как он разглядывает меня. Я знала, что выгляжу совсем не так, как днем. Подумав немного, он сказал:

– Привет, гостья без бронирования. Вам понравилась комната?

– Да, чудесная. Вы были правы.

– Не стукнулись головой, когда через дверь проходили?

– Почти.

Принесли его коктейль, водка прозрачной пленкой колыхалась на поверхности стакана.

– И как мне это пить, по-твоему? – обратился он к бармену, который молча достал небольшую черную соломинку и положил ее в коктейль. Джон утопил водку на четверть дюйма, затем бросил соломинку прямо в бармена, она отскочила от его груди и упала на пол.

– Приятно уйти с работы, пройти всего сто ярдов и выпить мартини, – сказала я.

– Я не шутил, когда говорил, что это замечательное место. Да, из меня получилась отличная реклама – я пью на рабочем месте. – Он захихикал, и его плечи заходили вверх-вниз.

Мы болтали, пока я ела бургер, а он пил коктейль, добавляя лед. Я уже потеряла надежду услышать хоть какие-то слухи о Теде и Миранде, но когда принесли второй коктейль, Джон спросил:

– Так вы говорите, вы из Бостона?

– Нет, но тоже из Массачусетса. Из Винслоу, это примерно двадцать миль на запад от Бостона.

– Вы читали про убийство в Саут-Энде? Тед Северсон.

– Да. Говорят, кто-то вломился в дом, да?

– Точно. Он строил здесь особняк, всего в миле отсюда. – Большой мясистой рукой он показал на север. – Они всегда останавливаются здесь – то есть останавливались.

– Неужели вы знали их?

– Я неплохо знал Теда, а его жена Миранда прожила здесь почти год.

– Она действительно жила здесь, – вмешался бармен, нарушив свое молчание. – И ужинала тут почти каждый вечер.

– Сидни уже слышала? – спросил Джон бармена, и я заметила, что две молодые женщины на другом конце барной стойки умолкли и прислушались к нашему разговору.

– Не знаю, но наверняка слышала. Об этом знает весь город.

– А дом достроили? – спросила я, чтобы участвовать в разговоре.

– Нет еще, – ответил Джон. – Если пойдете вдоль утеса, увидите его. Он должен был быть огромным. То еще уродство, только не говорите никому, что я так сказал.

– Что теперь с ним будет?

– Понятия не имею. Насколько мне известно, Миранда достроит его и переедет сюда.

– Конечно переедет, – вставила одна из женщин. Им обеим было лет по двадцать, на одной была толстовка, на другой – ветровка и бейсболка. У женщины, которая заговорила, – той, что в толстовке, – был такой хриплый голос, словно она курила всю свою недолгую жизнь.

– Думаешь? – спросил Джон.

– Конечно, ведь она практически жила здесь и всегда говорила, как ей здесь нравится и каким прекрасным будет дом и так далее. Она из Мэна, знаете. Из Ороно. Может, ей не захочется переезжать в такой большой дом, раз мужа убили, но не удивлюсь, если она приедет сюда. С такими деньгами можно жить где хочешь.

– Почему она проводила здесь столько времени, если дом еще не достроен? – спросила я.

Ответил Джон:

– Она следила за стройкой. Говорила, что сама все спроектировала. Муж приезжал по выходным. Мы все хорошо его знали.

– Каким он был?

– Каким? Приятным, хотя немного отчужденным, наверное. Миранду мы знали намного лучше. Возможно, потому что она так часто бывала здесь.

– Кроме того, Миранда всегда оплачивала нам выпивку в баре, а Тед никогда, – сказала женщина в бейсболке, и ее лицо побледнело, как только она вспомнила, что Теда убили. Она прикрыла рот и сказала: – То есть я не хотела… – и умолкла.

– Они были богаты? – спросила я.

Отреагировали все – обе женщины в один голос воскликнули: «О да!», Джон громко вздохнул, а бармен кивнул головой, медленно и основательно.

– До безобразия, – сказал Джон. – Прогуляйтесь завтра и взгляните на дом. Вы его не пропустите. Там, кажется, спален десять. Я не преувеличиваю.

Гитарист заиграл «Милю лунного света» The Stones, и мои новые знакомые принялись обсуждать, какими богатыми были Тед и Миранда Северсоны. Женщина в толстовке произнесла слово «мультимиллионер», а Джон сказал, что они были «состоятельными». Я ушла в туалет, а когда вернулась, две женщины взяли подстаканники для своего пива со вкусом лайма и отправились покурить, а Джон купил мне еще бутылочку.

– Раз мы сплетничаем, – сказала я, садясь на стул, – странно, что она проводила столько времени здесь, в гостинице, без мужа. Вам не кажется, что она с кем-то встречалась?

Джон погладил свои подкрученные усы.

– Вряд ли. Она всегда радовалась, когда Тед приезжал, – произнес он холодно, будто я задаю слишком много вопросов.

– Я просто интересуюсь, – добавила я. – Это так грустно.

Я выпила еще несколько бутылок пива. Джон ушел после второго мартини, а я пересела к двум женщинам, представилась. Их звали Лори и Николь, обе официантки, одна – в рыбном ресторане в Портсмуте, а другая – в столовой другой прибрежной гостиницы в двух милях отсюда. В воскресенье вечером они выбирались куда-нибудь вместе. Они болтали только про Теда и Миранду, и не всегда уважительно. К восьми в «Конюшне» не осталось свободных мест, и другая пара – друзья Лори и Николь, присоединились к нам. Марк и Калли лет тридцати тоже занимались ресторанным бизнесом, и многое из того, что было сказано про убийство Теда Северсона, повторили после их прихода. Я осталась и внимательно слушала. Я уже решила, что пойду в «Кулис» только на следующий день. Я много выпила, в основном меня угощали мои новые друзья, и, хотя это было слабоалкогольное пиво, я слишком опьянела, чтобы разговаривать с Брэдом Даггетом.

Близилось время закрытия, наша компания расшумелась, и я снова заговорила о том, что Миранда могла завести любовника здесь, в Мэне.

– Вряд ли, – сказала Лори, которая считала себя самой близкой подругой Миранды в нашей компании. – Если у нее и был любовник, то не понимаю, когда она с ним встречалась, потому что здесь она только ночевала и всегда поднималась прямиком в свою комнату. Нет, вряд ли она занималась чем-то таким. Выбор-то невелик в наших краях.

– Точно, – подтвердила Николь.

– Не обижайся, Марк. Ты уже занят. Серьезно, сомневаюсь, что она изменяла мужу.

– Она, конечно, сногсшибательная. Вот и лезут такие мысли в голову, – сказал Марк, а его подружка Калли закивала головой, как и Николь с Лори.

– Правда? – спросила я.

– Ну конечно. Она как супер-модель. Горячая штучка.

– Наверняка, в нее влюблялись многие?

– Если бы она ходила в другие места, то да, конечно. Например, в «Кулис». А здесь – нет, в этом баре не знакомятся обычно.

– Сидни была бы непрочь познакомиться с ней поближе, – сказала Калли.

Снова все закивали головой.

– Точно, Сидни помешалась на Миранде, – добавила Лори. – Она работает здесь в баре почти каждую ночь. Она влюбилась в Миранду, но, понимаешь, безответно.

Больше я ничего не узнала, и когда бар закрылся в десять, я вернулась в свой номер, надела шорты, футболку, в которых обычно спала, и легла в постель, вытащив подоткнутое одеяло. Иначе мне не заснуть. Я выключила лампу на тумбочке, и в комнате стало невыносимо темно – я не привыкла к такой темноте. В Винслоу было тихо, но на моей улице стояли фонари, и в комнате никогда не было кромешной тьмы. Я подумала о Теде, но темная комната напомнила мне, где он сейчас находится, и я уснула. Лишь один образ не давал мне покоя – Миранда, ее глаза рядом с моими, вот она уже не прикасается, а хватает меня за руку и вонзает свои острые когти.