Когда я сообщил Миранде, что в начале октября собираюсь провести целую неделю в Кенневике, она изобразила искреннюю радость. Мы сидели на кухне, на первом этаже нашего особняка, ели пасту лингвини с моллюсками (единственное, что я способен приготовить) и допивали бутылку «Пино-Гри».

– Замечательно, – воскликнула она. – Целую неделю ты будешь весь мой.

Я наблюдал за ее лицом, высматривая малейшие признаки обмана, но тщетно. Ее темно-карие глаза светились, казалось бы, абсолютно искренним восторгом. И на мгновенье я поверил ей, на сердце стало тепло, и появилась уверенность, оттого что любимый человек хочет быть с тобой. Но это ощущение быстро рассеялось, и я в очередной раз поразился актерским способностям жены, ее двуличной натуре. Неужели она не чувствует ни капли вины за то, что делала с Брэдом Даггетом?

– Снова забронировать тот номер? – спросила она.

– Который?

– Ну вот, уже забыл. Первая гостиница, в которой мы остановились. С горкой в бассейне.

– Ах да, конечно.

Убравшись на кухне, мы поднялись наверх и уселись перед телевизором смотреть ремейк «Сыщика», который показывали по одному из пяти тысяч каналов. Миранда переоделась в короткую ночнушку, которую обычно надевала по вечерам, и улеглась на диване, положив ноги мне на колени. Я рассматривал ее безукоризненный розовый педикюр, а затем, положив руку ей на ногу, надавил большим пальцем на нежную, как у ребенка, кожу подошвы. Она молчала, но ее тело откликнулось на призыв, чуть изогнулось и соскользнуло ближе ко мне. Наблюдая за ее томными, полусонными движениями, я отчетливо ощущал себя самого, свои напряженные плечи, неудобную рубашку, которую до сих пор не снял, и видел, будто со стороны, как я сидел, выпрямившись, возле подлокотника, как смешно торчал мой локоть. Я убрал руку с ее ноги, но она этого не заметила. Я знал, что она заснет еще до конца фильма.

Это Лили предложила мне провести неделю в Мэне, чтобы я знал, что там происходит, по какому графику работает Брэд и как проводит время Миранда.

– Но когда я приеду, там все изменится, – возразил я. – Миранда и Брэд будут вести себя совсем по-другому.

– Неважно. Меня больше интересует то, как работает ваша строительная бригада. Сколько людей бывает в доме? Часто ли Брэд остается один? Просто наблюдайте. Чем больше информации, тем лучше.

Я согласился. Сложнее всего было высвободить целую неделю на работе. Но я настоял, и Джанин, моя помощница, сумела перекроить график. По плану я должен приехать в Кенневик в пятницу вечером и вернуться в Бостон в следующее воскресенье днем. Как ни странно, я с нетерпением ждал этого отпуска и втайне радовался, что мое присутствие помешает любовным похождениям Брэда и Миранды. Интересно, как отреагирует Брэд, когда Миранда сообщит ему о моем приезде. Еще дома, сидя на своем диване, когда я сказал об этом Миранде, я почувствовал, что ситуация меняется в мою пользу.

Миранда вздрогнула, и я взглянул на ее лицо в мерцающих отблесках 84-дюймового экрана. Глаза закрыты, губы приоткрыты. Она уснула. Вместо того чтобы смотреть кино, я стал разглядывать ее. Темные тени подчеркивали изгибы ее тела, а лицо, освещенное экраном телевизора, казалось черно-белым. Ее губы приоткрылись чуть больше, жилка билась на виске. Меня восхищала ее дикая, необузданная красота, хотя я понимал, что в старости она будет совсем другой. Ее лицо, округлое, как у куклы, станет рыхлым, а соблазнительные формы обвиснут. Но старость ей не грозит. Я убью ее, не так ли? Одна мысль о безнаказанной мести дарила мне безмерное наслаждение и ощущение собственной силы, власти, хотя к ним и примешивались страх и печаль. Я ненавидел свою жену, но ненавидел потому, что когда-то любил. Возможно, я совершаю ошибку, о которой буду жалеть всю оставшуюся жизнь? Откуда такие мысли, откуда этот страх? Мне хотелось поговорить с Лили, услышать, как она рассуждает об убийстве – так просто и буднично, словно сообщает о том, что собирается выбросить старый диван. Но мы договорились не общаться какое-то время, не встречаться, пока я не съезжу на неделю в Мэн, и это была еще одна причина, по которой я с нетерпением ждал поездки в Кенневик. Каждый день приближал меня к встрече с Лили.

* * *

Джон, консьерж, сообщил мне, что Миранда в ресторане «Конюшня», и предложил отнести мои сумки в номер. Я поблагодарил его и направился к винтовой лестнице колониальной эпохи, которая вела на нижний этаж гостиницы. В ресторане, получившем свое название благодаря тому, что некогда здесь держали лошадей, были каменный пол, каменный камин и длинная дубовая барная стойка наподобие борта яхты. Миранда сидела одна в баре и оживленно болтала с барменшей в татуировках. Ее звали то ли Сид, то ли Синди. Никак не мог запомнить.

Прервав их разговор, я поцеловал жену, обратив внимание на отсутствие запаха сигарет на ее губах, и заказал «Хендрикс». Я снял свой шерстяной свитер, который успел промокнуть, пока я шел от машины до гостиницы. В Бостоне моросило, а в Мэне дождь уже лил как из ведра, «дворники» еле успевали протирать лобовое стекло.

– Ты весь мокрый, – сказала Миранда.

– Там ливень.

– А я и не знала. Не выходила весь день.

Сид/Синди принесла мой заказ.

– Ваша жена живет полной жизнью, – сказала она хриплым голосом и рассмеялась.

– Уверен, так оно и есть. – Я обернулся к Миранде. – Чем занималась сегодня?

– Не сидела сложа руки. Я подобрала мебель для каждой гостевой комнаты, потом пошла на массаж и ждала, затаив дыхание, своего супруга. Ах да, совсем забыла, – она подняла почти пустую кружку пива. – Мы проведем целую неделю вместе. Выпьем за это. Отпив большой глоток холодного джина, я сразу почувствовал, что согрелся.

– Ты ел что-нибудь? – спросила Миранда.

Я сказал, что нет, и открыл меню.

Мы сидели в баре до самого закрытия, и я успел напиться так, что забыл, зачем приехал в Мэн на целую неделю. Когда мы с Мирандой, спотыкаясь, дошли до нашего номера и, голые, свалились на гигантскую кровать, я забыл и Брэда Даггета и даже Лили.

Утром дождь прекратился, облака умчались к морю, и наступил один из лучших октябрьских дней. Пронзительно голубое небо и деревья будто в красно-желтых цветах. После обеда мы с Мирандой прогулялись до дома. Я засек время; двадцать пять минут по Микмак-роуд, ненамного дольше, чем вдоль утеса. Трасса 1А – самая загруженная в этой части мира, но отрезок Микмак очень живописный, с крутого берега открываются потрясающие виды на Атлантический океан, так что пока мы шли, мимо нас пронеслось много машин. Микмак-роуд ответвляется от трассы 1А в центре Кенневика, затем проходит мимо бухты и пляжа – это три основные части города. Пляж представлял собой протяженный песчаный отрезок, усеянный коттеджами, а через дорогу располагалась стоянка для кемпинга, которую летом заполняли дома на колесах. Кажется, Миранда говорила, что Брэд владеет несколькими коттеджами, которые сдает в аренду, а в одном из них живет после развода круглый год. Тогда я не обратил внимания на это, ведь я не думал, что он спит с моей женой. Но теперь я обращал внимание на все.

На подъездной дорожке у дома стояла только одна машина – пикап «Тойота» с надписью на бампере «Если бы Бог не хотел, чтобы мы ели животных, Он не стал бы делать их из МЯСА».

– Это Джим, – сказала Миранда. – Он штукатурит стены в подвале.

Мы обошли дом сзади и вошли через патио. Я невольно вспомнил, как в прошлый раз следил за ними, когда они курили на кухне, а вечером, лежа на земле в конце тропинки, идущей вдоль утеса, смотрел, как они трахаются в нашей гостиной.

– Вот увидишь, какой у нас бар! – Миранда вела меня по прихожей, где уже закончили укладку паркета, и ее шаги звонким эхом разносились по пустынному дому. Джим был внизу, он слушал рок-классику по запыленному радио и обедал, разложив еду на пластиковом ведре, перевернутом вверх дном. Он смутился, увидев нас, словно мы застали его спящим на работе, и убавил звук.

– Брэд приедет позже. Вы его ищете?

– Мы просто смотрим. Тед не был тут уже…

Она повернулась ко мне, я пожал плечами. Кажется, сюда я не спускался с тех пор, как поставили каркас дома. Миранда хотела устроить для меня настоящую мужскую берлогу, хотя я никогда об этом не просил. Она планировала поставить здесь кожаную мебель, стол для пула и сделать темно-красные стены. Когда она впервые рассказала мне об этом, я счел это проявлением заботы и любви, желанием устроить особое место в доме, только для меня. Теперь, обдумывая ситуацию, я злился, что она тратит с трудом заработанные мною деньги на то, что, возможно, никогда не понадобится мне.

Она устроила мне экскурсию, показала законченные полки, место для бильярдного стола и образцы цвета для стен. Когда мы ушли, Джим закончил обед и вернулся к работе. Из радио донеслась песня Steely Dan.

Брэд появился тогда, когда мы, закончив осмотр, спускались к подъездной дорожке. Он подъехал к дому в своем пикапе и затормозил так, что из-под колес посыпался гравий. Он заглушил мотор и распахнул дверь. Одетый в синие штаны и заправленную в них фланелевую рубашку, он подошел к нам спортивной походкой. Мы пожали друг другу руки, как всегда, и Брэд пристально посмотрел мне в глаза, спрашивая, доволен ли я работой. Пока мы говорили, Миранда казалась безучастной, отвернувшись, она смотрела на дом и на океан, безмятежный и тихий, под стать спокойному вечеру.

– Я слышал, вы приехали на неделю? – спросил Брэд.

– Решил устроить себе отпуск. И присмотреть за Мирандой.

Брэд рассмеялся, и мне показалось, что уж слишком усердно. Даже пломбы на зубах мелькнули. Краем глаза я заметил, что Миранда обернулась и смотрит на него.

– На самом деле она тут главный прораб. Вот чем ей надо было заниматься, – заметил Брэд.

– Она не устает мне напоминать об этом.

– Вообще-то я здесь, – заметила Миранда. – Я тоже могу участвовать в беседе.

Отправляясь с Мирандой обратно в гостиницу, я пригласил Брэда посидеть с нами в ресторане вечерком и пропустить по стаканчику. Он обещал прийти.

– Ты такой милый, – сказала Миранда, когда мы вернулись на Микмак-роуд.

– Это он милый. А я просто стараюсь быть дружелюбным, чтобы он не чувствовал себя брошенным, пока я здесь.

– Что ты хочешь сказать?

– Я думал, вы с ним друзья. Разве он никогда не приходил к тебе в гостиницу поужинать, например?

– Нет, конечно. Он живет в городе. Он не станет платить пять баксов за пиво.

– А куда ходят по вечерам городские жители?

– Есть одно местечко, «Кулис», недалеко от Кенневик-Бич, но меня туда пока не приглашали. Давай пойдем туда на неделе. Нельзя же ужинать в гостинице каждый вечер.

– Согласен, – сказал я.

Дорожка сузилась, Миранда взяла меня под руку и придвинулась поближе. Солнце светило ярко, но в тени дорожки все еще было холодно.

– Ты думаешь, Брэд не появится вечером? – спросил я.

– Откуда мне знать. Может, он решил, что обязан прийти, раз ты платишь ему за работу и лично попросил его. Но не удивлюсь, если он не придет.

– Вы с ним правда ни разу не пили вместе? Я решил, что пили, раз вы курили одну сигарету на двоих и все такое.

– Господи! Ты еще помнишь. Нет, мы с Брэдом не друзья, но у нас хорошие отношения. Он мой работник и прекрасно справляется со своей задачей, я уважаю его, но это совершенно не значит, что мы должны быть собутыльниками. Кстати, насколько я знаю, у него куча собутыльников в городе.

– Как это? Что ты слышала?

– Один из рабочих сказал, что он много пьет и болтается без дела. Вот почему жена ушла от него. Это не наше дело, конечно, пока он выполняет свою работу. А почему ты вдруг так интересуешься?

– Хочется знать, с кем ты проводишь здесь столько времени.

– У меня здесь только одна подруга – Сид. Она рассказала мне про «Кулис» и про репутацию Брэда. Давай вернемся в номер, отдохнем, а потом сходим в бар. Согласен?

Брэд не появился вечером. Мы с Мирандой сидели в баре, пили вино и болтали с Сид, хотя у нее было полно клиентов в субботний вечер. У Сид были непослушные светлые волосы и мудреные татуировки, полностью покрывавшие одну руку. Разговаривая с нами, она глаз не сводила с Миранды; мне было знакомо это и когда-то даже нравилось. Может, Миранда и Сид тоже занимаются сексом? Может, Миранда трахается с каждым Томом, Диком и Салли в Кенневике?

Каждый раз, когда открывались тяжелые двери ресторана, я оглядывался, не пришел ли Брэд. Миранда ни разу не оглянулась. Либо она знала, что он не придет, либо ей это было безразлично, в чем я сомневался, поэтому я предположил, что ей известно нечто такое, что мне неведомо, что они нашли способ общаться, или она посвящена в его планы.

Я не видел Брэда до понедельника. С океана шел холодный туман, и я решил исследовать дорожку вдоль утеса. Миранда спала. В то утро мы ездили к маяку, который явно стоило посмотреть. Маяк располагался на краю выступа, где туман был особенно густым. Мы сделали несколько фотографий, на которых маяк едва различим, затем поехали дальше вдоль берега и пообедали в ресторанчике, где подавали моллюсков; он закрывался на этой неделе до следующего сезона. Вернувшись в гостиницу, Миранда предложила отправиться в постель, как она делала каждый день после обеда, и я присоединился к ней. Как ни странно, после того как я узнал о ее неверности, наш секс стал лучше. Я так злился на жену, вел себя, как эгоист, меня мало интересовали ее желания, только свои, и она отвечала мне так, как никогда раньше. В тот день я повернул Миранду на живот и вошел в нее сзади, удерживая ее в таком положении, несмотря на ее желание видеть мое лицо. Я лег рядом с ней, зарылся лицом в ее спутанные волосы, ниспадавшие на шею, стиснул ее запястья. К моему удивлению, она кончила как раз перед тем, как кончил я, издав странный визг. После она шепнула:

– Ты такой дикий. Мне понравилось.

Она повернулась на бок и уснула. Я считал позвонки на ее спине, рассматривал ямочки над ягодицами, заметил небольшой синяк на бедре. Она мирно засопела, а меня снова стали терзать мои мысли. После секса с Брэдом она тоже так спокойно засыпает? Неужели она считает, что всю ее жизнь мужчины обязаны заботиться о ее потребностях? Напряжение, ненадолго рассеявшееся после секса, нахлынуло с новой силой. Интересно, что бы я почувствовал, если бы ударил ее изо всех сил?

Одевшись, я тихо вышел из комнаты, не оставив записки. Я почувствовал себя лучше, оказавшись на утесе, окутанном холодным туманом, и всматриваясь в мрачный океан. Я быстро зашагал, уставившись на скользкую дорожку и стараясь не думать о том, как в прошлый раз пробирался по ней к дому. Добравшись до конца дорожки, я посмотрел на часы – дорога от гостиницы до моего нового дома занимает чуть больше тридцати минут. Я стоял на обрыве и смотрел вниз, на заднюю часть дома. На этот раз я не боялся, что меня заметят. Я был хозяином, обозревавшим свои владения. Миновав заброшенный участок перед домом, я двинулся мимо пихт к парадному входу. Выйдя к подъездной дорожке, я заметил отъезжающую машину и решил, что разминулся с Брэдом. Но, подойдя к дому, я увидел его двухцветный пикап, а в нем и самого Брэда, с сигаретой во рту. Он набирал номер в мобильном, но остановился, как только заметил меня. Он улыбнулся, сигарета подпрыгнула и опустилась. Я улыбнулся в ответ и подошел к нему, протянув руку.

Пора нам с ним познакомиться поближе.