"Видя все посредством добрых помыслов, человек очищается и приемлет Благодать Божию. А злыми, "левыми", помыслами человек осуждает и несправедливо обижает других, препятствует приходу Божественной Благодати, после чего приходит диавол и терзает его"

 

Глава первая. О помыслах добрых и злых

[1]

Сила доброго помысла

— Геронда, в Ветхом Завете, в Четвертой Книге Маккавейской, говорится следующее: "Благочестивый помысл не искоренитель страстей, а их противник". Что это значит?

— Смотри: страсти глубоко укоренены у нас внутри, но благочестивый, добрый помысл помогает нам не попадать к ним в рабство. Когда человек, постоянно включая в работу добрые помыслы, делает свое доброе состояние твердым, устойчивым, [его] страсти прекращают действовать и их словно не существует. То есть благочестивый помысл не искореняет страсти, но борется с ними и может их одолеть. В Четвертой Книге Маккавейской описаны [мучения], которые смогли перенести семь Святых Отроков, их мать Святая Соломонида и их учитель Святой Елеазар, имея благочестивые помыслы.. Я думаю, что писатель [Священной Книги] говорит об этом для того, чтобы ясно показать силу доброго помысла.

Один добрый помысл равен по силе многочасовому всенощному бдению! Он обладает великой силой. Сейчас есть такие противоракетные системы, которые лазерными лучами поражают ракету противника еще на стартовой площадке и не дают ей взлететь. Так и добрые помыслы: они предупреждают взлет злых помыслов с диавольских "аэродромов", на которых те базируются, и не дают им подняться в воздух. Поэтому, насколько можете, постарайтесь не дать диаволу успеть насадить в вас злые помыслы. Постарайтесь сами опередить его и насадить в себе помыслы добрые, чтобы ваше сердце стало цветником и вашу молитву сопровождало божественное благоухание вашего сердца.

Если человек держит [в себе] пусть даже и "немного левый", то есть злой, помысл о ком-то, то какой бы подвиг он ни совершал — посты, бдение или что-то еще, — всей пойдет насмарку. Чем поможет ему аскеза, если он не борется против злых помыслов, но принимает их? Почему он не хочет сначала очистить сосуд от грязного масляного отстоя, пригодного лишь на мыло, и только потом влить в него чистое масло? Зачем он смешивает чистое с нечистым и делает чистое ни на что не годным?

Один чистый, добрый помысл обладает силой большей, чем любой аскетический подвиг. К примеру, диавол воздвиг против юноши брань нечистых помыслов. Чтобы избавиться от них, юноша совершает всенощные бдения, постится, воздерживается от пищи и воды по три дня подряд. Однако один включенный им в работу чисты помысл обладает силой большей, чем все его бдения и пощения, и оказывает ему более существенную помощь.

— Геронда, говоря о "чистом помысле", Вы вкладываете в это слово узкий [аскетический] смысл или же употребляете его более широко?

— И широко тоже. Посредством добрых помыслов человек очищается и приемлет Благодать от Бога. А посредством "левых" [недобрых] помыслов он осуждает и несправедливо обвиняет других. Делая это, он препятствует приходу Божественной Благодати. А потом приходит диавол и терзает этого человека.

— То есть, Геронда, осуждая других, человек дает диаволу право его терзать?

— Да. Вся основа в добром помысле. Именно он возвышает человека, изменяет его к лучшему. Надо достигнуть такого уровня, чтобы видеть все чистым. Это и есть то, о чем сказал Христос: "Не́ суди́те на лица́, но пра́ведный су́д суди́те". А потом человек входит в такое состояние, что видит все не человеческим зрением, но духовными очами. Он всему находит оправдание — в добром смысле этого слова.

Нам надо быть внимательными, чтобы не принимать лукавых телеграмм диавола. Принимая их, мы оскверним "Хра́м Духа Свята́го", от нас удалится Благодать Божия, в результате чего мы [духовно] ослепнем. Увидев наше сердце непорочным, чистым, Святый Дух приходит и обитает в нем. Ведь Святый дух любит непорочную чистоту. Поэтому Он и явился [на Иордане] в виде голубя.

Помыслы "слева" — величайшая болезнь

— Геронда, когда мне предстоит упорядочить какую-нибудь проблему, я сильно беспокоюсь и не могу уснуть.

— Твоя основная проблема — это многие помыслы. Если бы этих многих помыслов у тебя не было, то и на послушании, и в духовной жизни ты трудилась бы с гораздо большей отдачей. Но я научу тебя одному способу, с помощью которого ты сможешь избегать многих помыслов. Вот послушай. К примеру, если у тебя в уме появляется помысл о каком-то деле, которое тебе предстоит сделать завтра, говори своему помыслу так: "Это дело не на сегодня. Завтра я его и обдумаю". А в случае, когда тебе предстоит принять какое-то решение, не изводи себя мыслью о том, как лучше поступить, и не откладывай принятие решения все дальше и дальше. Выбирай что-то, делай решительный шаг, а заботу о дальнейшем предоставь Богу. Постарайся избегать скрупулезности, чрезмерной тщательности, чтобы не ломать себе голову. С любочестием делай то, что тебе по силам. При этом веди себя просто и с полным доверием Богу. Возлагая на Бога свое будущее и свое упование, мы, некоторым образом, обязываем Его нам помочь. От многих помыслов даже здоровый человек станет ни на что не годным. Если расстраивается больной и страдающий, то у него есть оправдание. Однако если кто-то, будучи здоровым, беспокоится и страдает от помыслов "слева", то на него впору надевать смирительную рубашку! [Мыслимое ли дело] — быть в прекрасном здравии и мучаться от собственных помыслов!

Самая тяжелая болезнь нашей эпохи — это суетные помыслы мирских людей. У них может быть все, что хочешь, кроме добрых помыслов. Они мучаются, потому что не относятся к обстоятельствам духовно. К примеру, человек едет куда-то на машине. В дороге начинает барахлить двигатель, и он приезжает на место назначения с небольшой задержкой. Имея добрый помысл, опоздавший скажет так: "Видимо, Благий Бог притормозил меня неслучайно. Кто знает: может быть, если бы не возникло этой задержки, я попал бы в аварию! Боже мой, как мне благодарить Тебя за то, что Ты уберег меня от опасности!" И такой человек славит Бога. А тот, кто не имеет доброго помысла, отнесется к происшедшему недуховно и начнет обвинять и хулить Бога: "Да что еще за невезуха! Мне надо было приехать раньше, а я опоздал! Все наперекосяк! И все этот Бог..."

Принимая то, что с ним случается посредством "правого" помысла, человек получает помощь. А работая "налево", он мучается, изводится, выходит из равновесия. Помню, как много лет назад мы приехали со Святой Горы в Урануполис и собирались ехать дальше — в Салоники. Нам подали грузовик, уже загруженный всякой всячиной: чемоданами, апельсинами, рыбой, пустыми грязными корзинами из-под рыбы... В тот же кузов стали забираться люди: дети из Афониады, монахи, миряне. Кто мог — усаживался на досках, остальные стояли на ногах. Один тучный мирянин втиснулся на скамейку рядом со мной. От тесноты ему было очень неудобно, и он стал громко возмущаться: "Что же это за безобразие!" А чуть подальше от него сидел монах, весь заставленный вонючими рыбными корзинками, — у бедняги оставалась снаружи только одна голова. Грузовик тронулся в путь по разбитой проселочной дороге, его трясло и раскачивало на ухабах. Вставленные одна в другую корзины валились на монаха, и он, стремясь уберечь голову, отталкивал их руками. А мой тучный сосед по скамейке продолжал громко выражать неудовольствие тем, что сидел немного стесненно. "Ну что ты все кричишь? — урезонивал я его. — Посмотри, каково приходится твоему соседу! Как ты там, отец?" — спросил я монаха. "Здесь лучше, чем в аду, Геронда", — с улыбкой ответил он. Один сидел и при этом мучался, а другой радовался, несмотря на то что на него сыпались горы вонючих рыбных корзин. А дорога была неблизкая — около двух часов езды. Ум мирянина представлял, насколько комфортной была бы поездка в автобусе, и он был готов разнести все в пух и прах. А монах радовался, думая о тех страданиях, которые испытывал бы в аду. "Через два часа мы доедем до места и выберемся из этого кузова, — рассуждал монах. — А несчастные [грешники] мучаются в аду вечно. Да и мучения там адские — не чета всем этим корзинкам и людской давке. Слава Тебе, Боже, — здесь не так плохо, как там".

— Геронда, в чем причина того, что, к примеру, два послушника имеют разную степень доверия к своему Старцу?

— Причина в помысле. Можно иметь поврежденный помысл в отношении чего угодно и кого угодно. Не имея доброго помысла и не убирая своего "я" из каждого своего действия, то есть действуя по своекорыстию, человек не получит пользы даже от Святого. Если бы он даже имел Святого Старца или Старицу, если бы даже его Старцем был [сам] Антоний Великий — да что там говорить — даже все святые [будь они его Старцами] не смогли бы ему помочь. Даже Сам Бог не может помочь такому человеку, несмотря на то что Он очень этого хочет. Если человек любит себя самого, то есть страдает самоугодием, то он истолковывает все по нраву и вкусу своего "я". Одни истолковывают все греховно, другие — как им это нравится. Постепенно нелепые истолкования становятся для такого человека "естественными". И как бы ты себя ни повел — такие люди все равно соблазняются. А некоторые, стоит лишь оказать им чуточку внимания, сказать какое-то доброе слово, взлетают, как на крыльях. Но, если не уделить им внимания, они очень огорчаются и бросаются в крайности. Эти крайности от врага. К примеру, такие люди замечают какой-нибудь пустяк и на основании его строят свое [безосновательное] предположение. А потом они доходят до уверенности в том, что дело обстояло именно так, как они предполагали. Например, увидев, что кто-то погружен в задумчивость, такие люди думают, что он на них за что-то сердит, хотя человек может быть задумчивым оттого, что чем-то озабочен. Несколько дней назад ко мне пришел посетитель и спросил про одного из своих знакомых: "Почему раньше он со мной разговаривал, а сейчас нет? Может быть, причина в том, что недавно я сделал ему замечание?" — "Ты знаешь, — сказал я ему, — ведь он мог тебя увидеть и просто не узнать. Или же кто-то из его близких заболел, и он был поглощен мыслью о том, как найти врача. Или же он собирался ехать за границу и был озабочен обменом денег. Могло быть и что-то еще". И оказалось, что человек, о котором шла речь, был действительно поглощен множеством забот в связи с болезнью одного из своих близких. А его знакомый хотел, чтобы тот во что бы то ни стало остановился и с ним поговорил, и в результате стал мучить себя целой кучей помыслов.

Добрые помыслы приносят человеку духовное здравие

— Геронда, каковы отличительные особенности слабого помысла?

— Что ты имеешь в виду? Впервые слышу [о слабом помысле].

— Вы говорили, что, принимая помысл "слева" и обижаясь на чье-то поведение, человек...

— И я назвал такой помысл "слабым"?

— Я вспомнила, как кто-то хотел остаться у Вас послушником и Вы ему сказали: "Я не возьму тебя, потому что у тебя слабый помысл".

— Нет, я сказал ему по-другому. "Я не беру тебя в послушники, потому что ты не имеешь духовного здоровья", — вот что я ему сказал. "А что значит "духовное здоровье"?" — спросил он. — "У тебя нет добрых помыслов, — пояснил я. — Как у человека, у меня могут быть недостатки, а как у старого монаха — могут найтись и какие-нибудь добродетели. Но если у тебя нет доброго помысла, то и мои недостатки, и мои добродетели пойдут тебе во вред". Это о малом ребенке можно сказать, что, пока он еще незрел, его помысл слаб. Но о взрослом человеке сказать такого нельзя.

— Геронда, а все ли взрослые люди зрелы?

— У некоторых незрелая голова. Речь сейчас идет не о тех, у кого она просто не варит. Если человек не ведет себя просто, то его помысл направляется ко злу и все истолковывает наперекосяк. Такой человек не имеет духовного здравия, и ему не помогает даже добро. Даже от добра такой человек терзается.

— Геронда, а если [в монастыре] происходит какой-то беспорядок, бесчинство, то есть ли смысл искать виновного?

— Ты сперва поищи, не виновата ли в этом ты сама. Так-то оно будет лучше!

— Геронда, однако если другие сами дают мне повод [думать, что виноваты они]?

— А сколько раз такой же повод давала им ты? Поразмыслив об этом, ты поймешь, что, относясь к происходящему подобным образом, ты совершаешь ошибку.

— А говоря: "Скорее всего, [этот беспорядок] произошел по вине такой-то сестры", мы принимаем помысл "слева"?

— Ты уверена, что сестра действительно виновата?

— Нет, но она делала подобное и раньше.

— Раз не уверена, значит, это помысл "слева". А кроме того, даже если эта сестра действительно виновата, то кто знает, как и почему она так поступила.

— Геронда, однако если я вижу, что, к примеру, у такой-то сестры есть определенная страсть?

— Ты что, игуменья? Это игуменья несет [за вас] ответственность и поэтому должна следить за вашими страстями. Но вы-то почему следите за тем, какие страсти есть друг у друга? Вы еще не выучились работать над собой. Если хотите научиться работать над собой, то не исследуйте, чем занимаются другие, но включайте в работу добрые помыслы о том, что видите в них. Независимо от того, какую цель преследует человек, — включайте в работу добрые помыслы. Добрый помысл содержит в себе любовь. Он обезоруживает человека и подвигает его отнестись к тебе по-доброму. Помните монашек, которые приняли разбойника за Старца? Когда он им открылся, они решили, что это Христа ради юродивый и поэтому изображает разбойника. После этого они стали относиться к нему с удвоенным почтением. И в конце концов эти монахини спасли и самого разбойника, и его сообщников.

— Геронда, а как быть, если сестра говорит мне неправду?

— А если она была вынуждена сказать эту неправду по твоей вине? Или, может быть, она [просто] забыла о чем-то и сказанное тебе — это не ложь? Например, гостиничная просит у поварихи немного салата, та говорит, что у нее нет, но первая знает, что есть. Если у гостиничной нет добрых помыслов, то она скажет: "Вот лгунья!". Однако, если у нее есть добрые помыслы, она скажет: "Бедняжка, замоталась с работой и забыла, что у нее остался салат". Или же она может оправдать сестру таким помыслом: "Видимо, она решила приберечь салат для какого-то другого [более важного] случая". Так и ты: мыслишь подобным образом, потому что у тебя нет духовного здравия. Если бы оно у тебя было, то даже нечистое ты видела бы чистым. Одинаково ты смотрела бы и на плоды фруктовых деревьев, и на навоз, потому что навоз помог [деревьям] произрастить их плоды.

Тот, у кого есть добрые помыслы, духовно здрав и зло претворяет в добро. Помню, как во время оккупации те из детей, у кого был крепкий организм, за обе щеки уплетали краюху кукурузного хлеба и отличались отменным здоровьем. А дети богатых родителей ели пшеничный хлеб со сливочным маслом, однако оставались болезненными, потому что их организмы были слабы. В жизни духовной дело обстоит точно так же. Взять, к примеру, человека, имеющего добрые помыслы. Даже если кто-то его несправедливо ударит, он скажет: "Бог попустил это, чтобы я искупил свои прежние грехи. Слава Богу!" Если же добрых помыслов у человека нет, то, даже если ты захочешь его ласково погладить, он подумает, будто ты замахиваешься, желая нанести ему удар. Поглядите на пьяных: человек злой в пьяном угаре крушит все подряд. Если же у пьяного добрая душа, он плачет и всех прощает. Один такой добряк, напиваясь, начинал бормотать: "Ты вот на меня смотришь недружелюбно... Ладно... Я тебя золотом осыплю. Прямо из ведра!".

Тот, кто имеет добрые помыслы, все видит добрым

Когда некоторые говорили мне, что соблазняются, видя в Церкви много неподобающего, я отвечал им так: "Если спросить муху, есть ли здесь в окрестностях цветы, то она ответит: "[Насчет цветов] не знаю. А вот консервных банок, навоза, нечистот во-он в той канаве полным-полно". И муха начнет по порядку перечислять тебе все помойки, на которых она побывала. А если спросить пчелу: "Не видела ли ты здесь в окрестностях какие-нибудь нечистоты?", то она ответит: "Нечистоты? Нет, не видела нигде. Здесь так много благоуханных цветов!" И пчелка начнет перечислять тебе множество разных цветов — садовых и полевых. Видишь как: муха знает только о помойках, а пчелка — о том, что неподалеку растет лилия, а чуть подальше распустился гиацинт".

Как я понял, одни люди похожи на пчелу, а другие на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всем. Человек поврежденный и мыслит поврежденно. Ко всему он относится с предубеждением, все видит шиворот-навыворот, тогда как тот, у кого добрые помыслы, — что бы ни увидел, что бы ему ни сказали — включает в работу добрый помысл.

Однажды ко мне в каливу пришел мальчик — ученик второго класса гимназии. Он постучал железным клепальцем в дверь калитки. Хотя меня ждал целый мешок непрочитанных писем, я решил выйти и спросить, что он хочет. "Ну, — говорю, — что скажешь, молодец?" — "Это, — спрашивает, — калива отца Паисия? Мне нужен отец Паисий". — "Калива-то, — отвечаю, — его, но самого Паисия нет — пошел купить сигареты". — "Видно, — с добрым помыслом ответил паренек, — батюшка пошел за сигаретами, потому что хотел оказать кому-то услугу". — "Для себя, — говорю, — покупает. У него кончились сигареты, и он, как угорелый, помчался за ними в магазин. Меня оставил здесь одного, и я даже не знаю, когда он вернется. Если увижу, что его долго нет, — тоже уйду". В глазах у паренька заблестели слезы, и он — опять с добрым помыслом — произнес: "Как мы утомляем Старца!" — "А зачем он тебе, — спрашиваю, — нужен?" — "Хочу, — говорит, — взять у него благословение". — "Какое еще благословение, дурачок! Он же в прелести! Такой беспутный человечишка — я его знаю как облупленного. Так что зря не жди. Ведь он, когда вернется, будет сильно не в духе. А то еще и пьяный заявится — он ведь вдобавок ко всему и за воротник не прочь заложить". Однако, что бы я ни говорил этому пареньку, ко всему он относился с добрым помыслом "Ну ладно, — сказал я тогда, — я подожду Паисия еще немного. Скажи, что ты хочешь, и я ему передам". — "У меня, — отвечает, — есть для Старца письмо, но я дождусь его, чтобы взять у него благословение".

Видите как! Что бы я ни говорил — он все принимал с добрым помыслом. Я ему сказал: "Этот Паисий, как угорелый, помчался за сигаретами", а он, услышав это, начал вздыхать, на глазах появились слезы. "Кто знает, зачем он за ними пошел? — подумал он. — Наверное, хотел сделать доброе дело". Другие столько читают [и добрых помыслов не имеют]. А здесь — ученик второго класса гимназии имеет такие добрые помыслы! Ты ему портишь помысл, а он мастерит новый, лучше прежнего, и на основании его приходит к лучшему заключению. Этот ребенок привел меня в восхищение. Такое я увидел впервые.

Помыслы о святившегося человека и помыслы человека лукавого

— Геронда, понимает ли человек, который имеет святость, кто лукав [а кто нет]?

— Да, он понимает как человека лукавого, так и человека святого. Он видит совершаемое кем-то зло, но одновременно видит в творящем зло и его внутреннего человека. Он различает, что это зло — от искусителя, что оно приходит в человека извне. Своими душевными очами он видит собственные прегрешения великими, а прегрешения других — малыми. Он действительно видит их малыми, а не обманывает себя. Он может понимать, что совершаемое кем-то — это преступление, но — в добром смысле этого слова — оправдывать лукавство злого человека. Он не презирает таких людей, не считает их низшими себя. Он даже может считать таких людей лучшими себя и сознательно — по многим причинам — терпеть совершаемое ими зло. К примеру, видя злобу преступника, такой человек думает, что этому преступнику никто не помог, и поэтому тот опустился до того, что стал совершать злодеяния. А еще он понимает, что и сам мог бы оказаться на месте этого несчастного, если бы Бог оставил его без Своей помощи. [Относясь ко злу] подобным образом, такой человек приемлет многую Благодать. А с человеком лукавым происходит обратное. Видя святость праведника, он не знает его добрых помыслов — подобно тому как не знает их и сам диавол.

Тот, кто совершает [над собой] тонкое делание, оправдывает других и не оправдывает себя. И чем больше он продвигается вперед в отношении духовном, тем большую приобретает свободу и тем больше любит Бога и людей. Тогда он не может понять, что значит злоба, поскольку постоянно имеет о других добрые помыслы; его мысли постоянно чисты, и на все он смотрит духовно, свято. Даже падения ближних идут на пользу такому человеку. Он использует их как надежный тормоз для себя самого, чтобы быть внимательным и не потерпеть крушения. И напротив: человек не очистившийся мыслит лукаво и на все вокруг смотрит лукаво. Своим лукавством он пачкает даже хорошее, доброе. Даже добродетели других не идут ему на пользу, потому что, будучи омраченным черной тьмою человекоубийцы [диавола], он и добродетели истолковывает с помощью своего "Толково-лукавого словаря". Он всегда пребывает в расстройстве и ближних постоянно расстраивает своим духовным мраком. Если такой человек хочет освободиться, он должен понять, что ему необходимо очистить свою душу, чтобы к нему пришла духовная просветленность, очищенность ума и сердца.

— Геронда, а почему порой один и тот же человек бывает то лукавым, то добрым?

— В этом случае он подвергается соответствующим влияниям и изменениям. Человек удобоизменчив. Лукавые помыслы могут быть от диавола, однако случается, что лукаво мыслит сам человек. То есть часто враг создает определенные ситуации, чтобы вызывать у людей злые помыслы. Как-то ко мне в каливу пришел один архимандрит, но я не успел его принять. Когда он пришел во второй раз, я тяжело болел и опять не смог с ним поговорить и попросил прийти еще раз. Тогда архимандрит начал изводить себя помыслами, что я не хочу его видеть, испытываю к нему неприязнь. Он пошел в монастырь, которому подчинялась моя Келья, и стал на меня жаловаться. Все это произошло по наваждению лукавого.

Помыслы человека — показатель его духовного состояния

— Геронда, отчего два человека на одну и ту же вещь смотрят неодинаково?

— А разве все глаза видят одинаково ясно? Чтобы видеть ясно, чисто, надо иметь очень здоровые очи души. Ведь, если здравы душевные очи, человек имеет внутреннюю чистоту. А почему, Геронда, иногда бывает, что одно и тоже событие один человек считает благословением, а другой — несчастьем?

— Каждый истолковывает происходящее в соответствии со своим помыслом. На любое событие, явление можно взглянуть как с хорошей, так и с плохой стороны. Как-то я услышал о следующем происшествии. В одной местности был монастырь. Мало-помалу вокруг стали возводить постройки и постепенно монастырь оказался зажат мирскими домами со всех сторон. Вечерню там служили в полночь — вместе с утреней. Миряне, жившие вокруг, тоже приходили на богослужение. Как-то раз один новоначальный молодой монах, уходя на службу, забыл закрыть дверь своей кельи, и в нее зашла женщина. Когда монах об этом узнал, то страшно разволновался: "Беда! Келья осквернена! Все, конец, пропал!" Недолго думая, хватает он флакон со спиртом, выливает содержимое на пол и поджигает! "Дезинфекция пола!" Еще немножко — и спалил бы монастырь. Пол-то в келье он сжег, однако не сжег своего помысла. А как раз его и надо было сжечь, потому что в помысле и заключалось зло. Если бы, включив в работу добрый помысл, монах сказал себе, что женщина вошла в его келью от благоговения, желая получить пользу, взять [в благословение монашескую] благодать, чтобы затем самой подвизаться дома, то с ним произошло бы духовное изменение и он прославил бы Бога.

Духовное состояние человека видно из качества его помыслов. Люди судят о вещах и событиях в соответствии с тем, что имеют в себе сами. Не имея в себе духовного, они делают ошибочные выводы и несправедливо относятся к другим. Например, тот, кто по ночам, желая остаться в безвестности, творит милостыню, и о прохожем, встреченном поздно ночью на улице, никогда не помыслит плохо. А тот, кто прожигает свои ночи во грехе, увидев запоздалого прохожего, скажет: "Во зверюга, где же его носило целую ночь?", потому что судит по собственному опыту. Или, к примеру, человек, имеющий добрые помыслы, услышав ночью стук на верхнем этаже, порадуется: "Кладут поклоны!". А тот, у кого добрых помыслов нет, злобно буркнет: "Проплясали всю ночь напролет!" Один, услышав мелодичное пение, скажет: "Какие прекрасные церковные песнопения!", а другой рассердится: "Это что еще там за песенки горланят!".

Помните, какое отношение ко Христу проявили двое разбойников, распятые вместе с Ним? Оба видели распятого на Кресте Христа, оба чувствовали, как сотряслась земля, оба находились в равном положении. Однако что помыслил один и что другой? Один — тот, что висел ошую, хулил Христа и говорил: "Аще Ты́ еси́ Христо́с, спаси́ Себе́ и на́ю". Другой — одесную — исповедывал так: "Мы́ у́бо досто́йная по дело́м на́ю восприе́млева: Се́й же ни еди́ного зла́ сотвори́". Один пошел в вечную муку, другой — спасся.

 

Глава вторая. О хульных помыслах

Какие помыслы являются хульными

— Геронда, я не понимаю, когда помысл является хульным...

— Когда нам на ум приходят скверные картины о Христе, Матери Божией, Святых, о чем-то божественном и святом или даже о нашем духовном отце и тому подобном, то это хульные помыслы. Этих помыслов и пересказывать-то никому не надо.

— Даже духовнику?

— Духовнику достаточно сказать следующее: "Мне приходят хульные помыслы о Христе или о Святом Духе, о Матери Божией, о Святых или о тебе — моем духовном отце". Все эти богохульства и грехи не наши — они происходят от диавола. Поэтому нам нет нужды расстраиваться еще и из-за грехов диавола. Когда я был новоначальным монахом, диавол какое-то время приносил мне хульные помыслы — даже в церкви. Я очень расстраивался. Диавол внушал мне скверные помыслы о Святых, [в качестве исходного материала] используя те сквернословия и похабщину, которые я слышал от других, будучи в армии. "Эти помыслы от диавола, — вразумлял меня мой духовник. — Раз человек расстраивается из-за скверных помыслов о святыне, которые у него появляются, это уже доказывает, что они не его собственные, а приходят извне". Но я продолжал расстраиваться. Когда приходили хульные помыслы, я уходил молиться в придел Честного Иоанна Предтечи, прикладывался к его иконе, и она благоухала. Когда скверные помыслы приходили снова, я опять спешил в Предтеченский придел, и от иконы вновь исходило благоухание. Во время одной Божественной литургии я был в приделе и молился. Когда певчие запели "Святы́й Бо́же" Нилевса, я со своего места стал тихонько подпевать. Вдруг я увидел, как через дверь, ведущую в притвор главного храма, в придел вваливается огромный страшный зверь с головой пса. Из его пасти и глаз извергалось пламя. Чудовище повернулось ко мне и, раздраженное тем, что я пою "Святый Боже", дважды злобно погрозило мне лапой. Я бросил взгляд на монахов, молившихся рядом со мной: может быть, они тоже видели [зверя]? Нет, никто ничего не заметил. Потом я рассказал о случившемся духовнику. "Ну, видел, кто это был? — сказал мне духовник. — Это он самый и есть. Теперь успокоился?"

— Геронда, а всегда ли человек понимает, что его помысл является хульным?

— Он понимает это, если работает головой, которую дал ему Бог. Например, некоторые задают мне вопрос: "Геронда, как возможно существование адских мук? Мы огорчаемся, видя человека, сидящего в тюрьме, что же говорить о тех, кто мучается в аду!" Однако такие рассуждения — хула на Бога. Эти люди выставляют себя более праведными, чем Он. Бог знает, что делает. Помните случай, рассказанный Святым Григорием Двоесловом? Однажды епископ Фортунат изгнал нечистого духа из бесноватой женщины. Изгнанный бес принял образ нищего, вернулся в город и стал обвинять епископа. "Немилосердный изгнал меня!" — кричал он. Один человек, услышав эти крики, пожалел "несчастного": "Что за нелегкая дернула его тебя выгнать! Как он мог на такое пойти! А ну, давай, заходи ко мне в дом". Диавол вошел в его дом и вскоре попросил: "Подбрось в очаг дровишек, а то я зябну". Хозяин положил в огонь толстые поленья, пламя весело загудело. А когда огонь разгорелся как следует, диавол вошел в ребенка хозяина дома. В припадке беснования несчастный прыгнул в огонь и сгорел. Тогда хозяин понял, кого изгнал епископ и кого он принял в свой дом. Епископ Фортунат знал, что делал, когда изгонял нечистого духа из бесноватой.

Откуда происходят хульные помыслы

— Геронда, не могли бы Вы рассказать нам что-нибудь о добром равнодушии?

— Доброе равнодушие необходимо человеку чрезмерно чувствительному, которого мучает разными помыслами тангалашка. Такому человеку хорошо бы стать немного бесчувственным — в положительном смысле этого слова — и не копаться в помыслах определенного рода. Кроме того, доброе равнодушие необходимо человеку, которого диавол, желая вывести из строя, сделал чрезмерно чувствительным в отношении какого-то конкретного дела или явления — хотя обычно такой человек чрезмерной чувствительностью не страдает. И такому человеку на какое-то время поможет доброе равнодушие. Однако за ним должен наблюдать духовник. Ему нужно открывать свой помысл духовнику и быть под его наблюдением. В противном случае он может потихоньку стать безразличным ко всему и впасть в противоположную крайность — превратиться в совершенно равнодушного человека.

— Геронда, почему, когда я впадаю в печаль, у меня появляются хульные помыслы?

— Смотри, что происходит: видя тебя опечаленной, тангалашка пользуется этим и подсовывает тебе мирскую карамельку — греховный помысл. Если ты в первый раз падешь [приняв этот помысл-карамельку], то в следующий раз он расстроит тебя еще больше и у тебя не найдется сил ему сопротивляться. Поэтому никогда не нужно пребывать в состоянии печали, вместо этого лучше заняться чем-то духовным. Духовное занятие поможет тебе выйти из этого состояния.

— Геронда, я очень мучаюсь от некоторых помыслов...

— Они от лукавого. Будь мирна, и не слушай их. Ты человек впечатлительный, чуткий. Диавол, пользуясь твоей чувствительностью, внушает тебе [привычку] придавать некоторым помыслам излишнее внимание. Он "приклеивает" к ним твой ум, и ты понапрасну мучаешься. К примеру, он может принести тебе скверные помыслы о матушке-игуменье или даже обо мне. Оставляй эти помыслы без внимания. Если отнестись к хульному помыслу хоть с немногим вниманием, он может тебя измучить, может тебя сломать. Тебе необходимо немного доброго равнодушия. Хульными помыслами диавол обычно мучает благоговейных и очень чувствительных людей. Он преувеличивает их падение [в их собственных глазах] с тем, чтобы ввергнуть их в скорбь. Диавол стремится низвергнуть их в отчаяние, чтобы они покончили с собой, если это ему не удается, то стремится, по крайней мере, свести их с ума и вывести из строя. Если же диаволу не удается и это, то ему доставляет удовольствие навести на них хотя бы тоску, уныние.

Как-то я повстречал человека, который постоянно плевался. "Он одержим бесом", — сказали мне про него. "Да нет, — отвечаю, — бесноватые так себя не ведут". И действительно, как я достоверно узнал потом, этот бедолага не провинился настолько, чтобы стать одержимым. Он рос сиротой и отличался чувствительностью, впечатлительностью. Вдобавок у него был помысл "слева" и немного болезненное воображение. Диавол все это разжег и стал приносить ему хульные помыслы. И когда он их приносил, несчастный сопротивлялся, подскакивал и, желая избавиться от хульных помыслов, "выплевывал" их. А те, кто наблюдали за этим со стороны, думали, что он одержим бесом. Вот так: впечатлительный бедолага выплевывает хульные помыслы, а ему говорят: "Ты одержим бесом!"

Часто хульные помыслы приходят человеку и по зависти диавола. Особенно после всенощного бдения. Бывает, что от усталости ты падаешь как мертвый и не можешь противодействовать врагу. Вот тогда-то злодей диавол и приносит тебе хульные помыслы. А потом, желая тебя запутать или ввергнуть в отчаяние, начинает внушать: "Да таких помыслов и сам диавол не принесет! Теперь ты не спасешься". Диавол может принести человеку хульные помыслы даже на Святаго Духа, а потом сказать, что этот грех — хула на Святаго Духа не прощается.

— Геронда, а может ли хульный помысл прийти по нашей собственной вине?

— Да. Человек может и сам дать повод для прихода такого помысла. Если хульные помыслы не вызваны чрезмерной чувствительностью, то они приходят от гордости, осуждения и тому подобного. Поэтому, если, подвизаясь, вы имеете помыслы неверия и хулы, знайте, что ваше подвижничество совершается с гордостью. Гордость омрачает ум, начинается неверие, и человек лишается покрова Божественной Благодати. Кроме того, хульные помыслы одолевают человека, который занимается догматическими вопросами, не имея для этого соответствующих предпосылок.

Презрение к хульным помыслам

— Геронда, Авва Исаак говорит, что мы побеждаем страсти "смирением, а не превозношением". Презрение к какой-то страсти, превозношение [над ней] и презрение к хульным помыслам — это не одно и то же?

— Нет. В презрении страсти есть гордость, самоуверенность и — что хуже всего — самооправдание. То есть ты оправдываешь себя и "отказываешься" от свой страсти. Ты словно говоришь: "Эта страсть не моя, она не имеет ко мне никакого отношения" — и неподвизаешься, чтобы от нее освободиться. А вот хульные помыслы мы должны презирать, потому что, как я уже говорил, они не наши, а от диавола.

— А если человек притворяется перед другими, что имеет какую-то страсть, например, изображая себя чревоугодником, то тем самым он насмехается над диаволом?

— В этом случае он "лицемерит добрым лицемерием", но это не насмешка над диаволом. Ты насмехаешься над диаволом, когда он приносит тебе хульные помыслы, а ты поешь что-то церковное.

— Геронда, как прогнать хульный помысл во время богослужения?

— Песнопением. "Отве́рзу уста́ моя́..." Ты что, не умеешь петь по нотам? Не расковыривай этот помысл, отнесись к нему с презрением. Человек, который стоит на молитве и собеседует с такими помыслами, подобен солдату, который отдает рапорт командиру и при этом раскручивает гранату.

— А если хульный помысл не уходит?

— Если он не уходит, знай, что где-то в тебе он облюбовал для себя местечко. Самое результативное средство — это презрение к диаволу. Ведь за хульными помыслами прячется он — учитель лукавства. Во время брани хульных помыслов лучше не бороться с ними даже молитвой Иисусовой, потому что, произнося ее, мы покажем свое беспокойство и диавол, целясь в наше слабое место, будет обстреливать нас хульными помыслами без конца. В этом случае лучше петь что-то церковное. Смотри, ведь и малые дети, желая показать презрение своему сверстнику, перебивают его речь разными песенками вроде "тру-ля-ля". То же самое следует делать и нам по отношению к диаволу. Однако будем показывать свое презрение к нему не мирскими песенками, а священными песнопениями. Церковное пение — это не только молитва к Богу, но и презрение к диаволу. Таким образом, лукавому достанется на орехи и с одного и другого бока — и он лопнет.

— Геронда, находясь в таком состоянии, я не могу петь. Даже ко Святому Причащению мне подходить не легко.

— Это очень опасно! Тангалашка загоняет тебя в угол! И пой, и причащайся — ведь эти помыслы не твои. Окажи мне послушание хотя бы в этом [во время брани помыслов] пропой один раз "Достойно есть", чтобы тангалашка получил то, что ему причитается, и пустился наутек. Я не рассказывал тебе об одном афонском монахе? Двенадцатилетним сиротой он пришел на Святую Гору. Лишившись любви своей матери по плоти, он всю любовь отдал Матери Божией. Он питал к Ней такие же чувства, как к своей родной матери. Если бы ты видела, с каким благоговением он прикладывался к иконам! И вот враг, сыграв на этой любви, принес ему хульные помыслы. Несчастный даже к иконам прикладываться перестал. Его Старец, узнав об этом, взял его за руку и заставил приложиться к ликам и рукам Пресвятой Богородицы и Спасителя на Их иконах. Сразу же после этого диавол пустился в бегство. Конечно, лобызать Божию Матерь и Спасителя прямо в лик — это, некоторым образом, дерзко. Но Старец заставил монаха сделать это, чтобы прогнать мучавшие его помыслы.

В каких случаях мы виновны в хульных помыслах сами

— Геронда, когда я испытываю приражение хульного помысла, но без сосложения с ним, то ложится ли на меня вина?

— Если ты огорчаешься и не принимаешь этого помысла, то вины нет.

— Геронда, а когда человек виновен в хульном помысле ?

— Он виновен, если не огорчается, что имеет такой помысл, а сидит [сложа руки] и собеседует с ним. И чем больше он будет принимать хульные помыслы, тем большему диавольскому смятению подвергнется. Ведь, разглядывая появившийся хульный помысл и собеседуя с ним в уме, ты в малой степени подвергаешься беснованию.

— А как прогнать такие помыслы?

— Если человек огорчается, что такие помыслы к нему приходят и не собеседует с ними, то, не получая пищи, они отпадают сами собой. Дерево, которое не поливают, засохнет. Однако, начав хотя бы немного услаждаться этими помыслами, он дает им пищу, "поливает" своего ветхого человека. В этом случае помыслы "отсыхают" нелегко.

— А со мной, Геронда, иногда случается следующее: я принимаю хульные помыслы, сослагаюсь с ними, потом понимаю это, но уже не могу их прогнать.

— Знаешь, что с тобой происходит? В какой-то момент ты на что-то отвлекаешься, рассеиваешься и с разинутым ртом начинаешь считать ворон. Тогда к тебе подкрадывается тангалашка и вбрасывает в твой разинутый рот карамельку. Ты начинаешь вращать ее во рту, чувствуешь ее вкус, и тебе уже тяжело ее выплюнуть. Нужно выплевывать сразу — едва-едва почувствуешь ее "сладость".

— Геронда, а если я ненадолго принимаю появившийся хульный помысл, но потом его прогоняю?

— В этом случае диавол дает тебе леденец, ты его выплевываешь — но не сразу, а спустя какое-то время. Выплевывать нужно немедленно. В противном случае, обманув тебя вначале с помощью леденца, диавол впоследствии напоит тебя горьким зельем и поглумится над тобой.

 

Глава третья. О доверии помыслу

Доверие помыслу — начало прелести

— Геронда, я, когда рассержусь, становлюсь как бурный поток — не могу себя удержать.

— А почему ты не можешь себя удержать?

— Потому что верю своему помыслу.

— Ну, раз так, то у тебя свое собственное "верую", собственный "символ веры"! Все дело в эгоизме. Не оправдывай своего помысла. Выбрасывай дурацкий помысл сама, не принимай его.

— А как я могу понять, что помысл "дурацкий"?

— Э, раз ты этого не понимаешь, тогда открывай его матушке-игуменье. И выбрасывай помысл одним махом — слушаясь ее во всем, что она тебе скажет. Если духовный человек доверяет своему помыслу, это начало прелести. Его ум омрачается гордостью, и он может впасть в прелесть. Уж лучше ему тогда повредиться в рассудке, потому что в этом случае он будет иметь смягчающие вину обстоятельства.

— Геронда, а разве другие [уже] не в состоянии помочь такому человеку?

— Чтобы человеку, находящемуся в таком состоянии, пошла на пользу чья-то помощь, он и сам должен себе помочь. Должен понять, что верить своему помыслу, который внушает ему, что он лучше всех, что он свят и тому подобное, — это прелесть. От такого помысла, если сам человек его удерживает, — не отобьешься даже из пушки. Чтобы этот помысл ушел, нужно смириться. Иногда люди, находящиеся в таком состоянии, просят меня помолиться о них. А чем поможет такому человеку моя молитва? Если он сам оставляет в себе бикфордов шнур, который просунул в него диавол, то опять взлетит на воздух. Все равно как если бы человек [сидел на пороховой бочке] держал в руках фитиль и при этом просил тебя помочь ему избежать взрыва!

— Геронда, я стала просто ненормальной...

— Это кто же тебе такое сказал? Уж не твой ли помысл? [Не бойся] — я со Святой Горы за тобой слежу. Помню о тебе. Не стала ты ненормальной, не стала. Но вот если начнешь верить своему помыслу, он точно сведет тебя с ума. Не верь своему помыслу: ни когда он говорит, что ты пропащая, ни когда величает тебя святой.

Доверие помыслу приводит к душевным болезням

— Геронда, если человек мучается помыслом, что все вокруг якобы только им одним и заняты, то как ему этот помысл прогнать?

— Этот помысл от лукавого, который стремится сделать человека больным. Надо относиться к такому помыслу с безразличием, не обращать на него внимания. Ему нельзя верить ни на грош. Например, человек мнительный, увидев, как два его знакомых тихо разговаривают между собой, думает: "А ведь это они мне косточки перемывают! Не ожидал от них такого!" А люди беседуют совсем о другом. Если дать такому помыслу волю, то постепенно он "наберет обороты" и человек дойдет до того, что станет думать, будто за ним следят, его преследуют. Даже если кто-то имеет "неопровержимые данные" о том, что окружающие заняты им одним, он должен знать, что эти "факты" подтасовал столь хитрым образом не кто иной, как сам враг, желая убедить человека [в истинности внушаемого помысла]. Какой же диавол хитрый подтасовщик!

Я знаком с одним юношей. Будучи весьма умным, он верит своему помыслу, который внушает, будто он психически неуравновешен. Принимая помыслы, которые приносит ему тангалашка, молодой человек создал себе целую кучу комплексов. Он пытался покончить с собой, совершенно измучил своих родителей. Бог дал ему силы и дарования, но враг все это приводит в негодность. Так парень мучается сам и мучает других. Я не могу понять: ну зачем люди принимают эти тангалашкины помыслы и сами делают свою жизнь невыносимой? Потом они даже Бога начинают обвинять в том, что с ними происходит, а ведь Он так нам благодетельствует и так нас любит! Что ни говори таким людям — толку не будет. Пока сам человек не перестанет верить помыслам, которые приносит ему враг, все разговоры с ним вымотают силы и больше ничего.

— Геронда, впечатлительность — это душевная немощь, болезнь?

— Нет. Любочестие и впечатлительность, чуткость — это естественные дарования, однако, к несчастью, диаволу [иногда] удается использовать их в своих целях. Диавол часто внушает чуткому, впечатлительному человеку сгущать краски, чтобы он был не в силах перенести какую-то трудность или же — чуть понеся ее — надорвался, разочаровался, измучился и в конце концов покалечился. Если с пользой употребить врожденную впечатлительность, чуткость, то она станет небесной. Если же позволить, чтобы ею воспользовался диавол, то она выйдет человеку боком. Ведь если человек не употребляет своих дарований на пользу, то ими пользуется диавол. Так человек выбрасывает Божии дары. Вместо того чтобы благодарить Бога, он понимает все шиворот-навыворот. Если впечатлительный человек верит своему помыслу, это может довести его даже до психиатрической лечебницы. Конечно, не за что похвалить и человека равнодушного, с его постоянным припевом: "Мелочи жизни!". Но, по крайней мере, в психбольницу такие люди не попадают. Поэтому тангалашка и охотится за людьми впечатлительными.

А другие люди мучают себя помыслом, что они якобы обременены тяжелой наследственностью. Вернее, это тангалашка приносит им такой помысл и старается убедить их, будто так оно и есть. Враг нагоняет на таких людей страх, желая заморочить им голову и без серьезных причин вывести из строя. Да хотя бы в человеке действительно было что-то наследственное — перед Благодатью Божией не может устоять ничего. Помните святого Киприана — бывшего колдуна, который стал иерархом Церкви и мучеником Христовым? А преподобный Моисей Мурин? Поначалу был разбойником, а в монашестве превзошел чуткостью многих великих отцов. Какой высокой степени устроения он достиг! Когда его навестил святой Макарий, преподобный Моисей спросил его: "Что мне делать? Меня беспокоят люди, и я не могу сохранить безмолвия". — "Моисей, — ответил ему Авва Макарий, — ты очень чуток. Иди в Аравийскую пустыню, потому что прогнать людей ты не можешь". Святой Моисей — этот бывший разбойник — превзошел тонкостью душевного устроения даже преподобного Арсения Великого, который происходил из знатной семьи, был человеком образованным, культурным. Видишь, что творит Божия Благодать! Но о преподобном Моисее необходимо сказать и то, что он имел великое смирение...

Причуды начинаются с помысла

— Геронда, откуда появляется брезгливость?

— А чем ты брезгуешь?

— Да всем чем угодно.

— Ну, тогда тебе и будет попадаться все что угодно. И червячки в яблоках, и жучки в фасоли, и волоски в хлебе...

— Геронда, мне как раз все это и попадается!

— Слава Тебе, Господи. Видишь, как Бог помогает тебе преодолеть эту немощь?

— Геронда, а разве все подобное начинается не с помысла? Предположим, сестре попался в тарелке волос. Ну так пусть она его выбросит — и дело с концом.

— Да ты что, ни в коем случае нельзя выбрасывать! Ведь этот волос достался ей как благословение! Пусть она обязательно отдаст его мне, я отвезу его с собой на Афон — как благословение!.. Помню, как-то на Синае мы шли куда-то вместе с одним монахом. По дороге я дал ему два персика. Смотрю — не ест. Он хотел их сперва помыть, но в карман положить боялся — чтобы еще и те микробы, что сидят в кармане, на них не перебежали. Так и продержал всю дорогу в руках. Его брат о нем рассказывал: "У меня восемь детей, и жена, всех их моя и обстирывая, изводит мыла меньше, чем он один на мытье рук!" И поглядите, что с ним произошло. Там, на Синае, каждому монаху выделяли бедуина — помогать, приносить еду и тому подобное. Бедуин, которого выделили брезгливому монаху, был самый грязный из всех. Черный, как трубочист! И его одежда, и он сам издавали страшное зловоние. Чтобы отмыть грязнулю, пришлось бы целую неделю отмачивать его в корыте! А что у него были за руки!.. Лучше даже не спрашивай. Можно было брать шпатель и соскабливать с них грязь целыми кусками. Неряха хватал миску с едой и спешил к своему "подшефному" монаху. Два грязнущих больших пальца его рук при этом обязательно оказывались погруженными в суп или в кашу. "Прочь, прочь!". — кричал монах, едва видел его на пороге. В конце концов он сбежал, не пробыв на Синае и двух недель.

А в общежительском монастыре, где я жил раньше, был монах, который в миру работал участковым полицейским. Он был образован, и поэтому ему дали послушание чтеца в храме. Он прожил в монастыре немало лет, но, несмотря на это, брезговал всем вокруг. К дверным ручкам он даже и не притрагивался, а открывал двери ногой. Если требовалось поднять щеколду, он делал это локтем, а потом еще протирал рукав спиртом. Он открывал ногой даже дверь церкви. Когда он состарился, то, по попущению Божию, его ноги стали гнить и в них завелись черви — особенно в той, которой он открывал двери в храм. Когда я нес послушание в монастырской больнице — помогал фельдшеру, он как раз впервые пришел туда с перевязанной ногой. Фельдшер велел мне развязать его ногу, а сам пошел за бинтами. Ох, что же я увидел, сняв повязку! Вся нога кишмя кишела червями! "Иди на море, — сказал я ему, — и промой свою ногу, очисти ее от червей. Потом приходи и мы сделаем тебе перевязку". До чего же он дошел! Какое наказание его постигло! Я был просто потрясен. "Понял, в чем причина?" — спросил меня фельдшер. "Как не понять! — ответил я. — Причина в том, что он открывает дверь храма ногой".

— Геронда, даже находясь в таком состоянии, он продолжал открывать дверь ногой?

— Да, ногой! А состарился в монашестве!

— Он так ничего и не понял?

— Не знаю. Я потом ушел из того монастыря в обитель Стомион в Конице. Кто знает, какой смертью он умер? А между тем, некоторые молодые иноки из того же самого монастыря подъедали за старыми монахами остатки с их тарелок — как благословение. Они собирали после них "избытки укрух". Другие монахи [от благоговения] целовали дверную ручку, потому что к ней прикасались руки отцов. А этот, прикладываясь к иконам, только чуть-чуть касался их усами, которые после тщательно тер ваткой со спиртом!

— Геронда, когда человек относится к святыне подобным образом, это неблагоговение?

— Начинает-то он просто с брезгливости, но потом заходит еще дальше. Как этот монах: он дошел до того, что не прикладывался к иконам от страха, что тот, кто прикладывался к ним раньше, был чем-то болен!

— То есть, для того чтобы не быть брезгливым, надо не обращать на подобные вещи внимания?

— Люди едят столько всякой заразы, не видя ее. Но если человек, который опасается болезней или чего-то еще, творит крестное знамение, то ему помогает Христос. Знаете, сколько разных больных проходят через мою каливу на Афоне? И вот некоторые простецы осеняют себя крестным знамением, берут общую кружку пьют из нее воду. А другие прикоснуться к ней — и то боятся. Несколько дней назад ко мне приходил человек, занимающий очень высокую должность в одном учреждении. Несчастный испытывает столь великий страх перед микробами, что от постоянных протираний спиртом его руки стали белыми как мел. Он протирает спиртом даже свой автомобиль. Мне стало жаль бедолагу. Представляешь: занимать столь высокую должность и так себя вести? Я взял из коробки кусочек лукума и подал ему, но он отказался, потому что я дотронулся до лукума своими руками. Однако предложи я ему самому взять лукум из коробки, он все равно отказался бы, думая о том, что кто-то мог укладывать лукум в коробку немытыми руками. Ну что же, тогда беру я этот кусочек лукума, нагибаюсь, обтираю им его ботинки и потом съедаю. Пришлось проделать с ним подобную штуку несколько раз — и только тогда, с большим трудом, мне удалось немножко освободить его от этой немощи. Да вот и сегодня сюда приходила девушка, испытывающая страх перед болезнями. Войдя в комнату, где я принимаю людей, она не стала брать у меня благословения, боясь подхватить микробов. Я хотел ей помочь и сказал ей много полезного, а она после всего этого, уходя, опять не стала брать у меня благословения. "Я не целую тебе руку, — объяснила она, — потому что боюсь заразиться микробами". Что тут скажешь? Так люди сами делают свою жизнь черной [невыносимой].

Больные собственным воображением

Самая страшная болезнь — это когда человек поверил своему помыслу о том, что он чем-то болен. Этот помысл душит человека тревогой, расстраивает его, лишает аппетита и сна, заставляет принимать лекарства, и в конце концов, будучи здоровым, человек действительно заболевает. Я понимаю, когда лечится человек, который действительно чем-то болен. Но, будучи сперва здоровым, а потом, посчитав, что болен, действительно заболеть, не имея на то никаких причин, такого я понять не могу. К примеру, бывает такое: человек обладает и телесной и духовной силой, но, несмотря на это, не может сделать ничего, потому что поверил своему помыслу, внушающему, что он нездоров. В результате человек угасает и телесно и духовно И он не врет [ — это действительно так]. Поверив в то, что у него какая-то хворь, человек поддается панике, надламывается, и потом не в силах ничего сделать. Так, без всякой уважительной причины, он приводит себя в негодность.

Иногда ко мне в каливу приходят всерьез надломленные люди. "Помысл говорит мне, что у меня СПИД", — говорят они и верят в это. "Может быть, у тебя в жизни было то-то и то-то?" — спрашиваю я. "Нет, — отвечают, — ничего подобного не было". — "Тогда, — говорю, — ты расстраиваешься зря. Пойди, сдай анализы, чтобы выгнать свой помысл". — "А если, — отвечают они в страхе, — анализы покажут, что СПИД у меня все-таки есть?" Так они не слушают меня и мучаются. А вот те, кто послушно идут на обследование, убеждаются в том, что у них нет никакого СПИДа. И поглядите: их лица меняются, к ним возвращается вкус к жизни. А первые от расстройства могут слечь в постель и даже есть ничего не будут. Ну ладно, допустим, у тебя и вправду СПИД. Но ведь для Бога нет неразрешимых проблем. Если ты будешь проводить более духовную жизнь, исповедоваться, причащаться, станешь настоящим христианином, то тебе поможет Господь.

— Геронда, а отчего человек начинает думать, будто бы он болен?

— Он сам потихоньку взращивает этот помысл в себе. Часто для таких подозрений может действительно существовать какой-то небольшой, несерьезный повод [используя который], помысл внушает человеку что-то еще и раздувает из мухи слона. Когда я жил в монастыре Стомион, в Конице был один семейный человек, который думал, будто у него туберкулез. Даже свою жену не подпускал близко. "Не подходи, — говорил он ей, — а то заразишься". Несчастная женщина подвешивала на край длинной палки корзину с едой и подавала ему издалека. Бедняжка совсем истомилась, зачахла. Несчастные дети смотрели на своего "чахоточного" отца издали, а у него на самом деле никакого туберкулеза и в помине не было. Дело было в том, что он не выходил на солнце, а постоянно находился в запертой комнате закутанный в одеяла. Поэтому он пожелтел и поверил в то, что у него чахотка. Ну что же, [когда мне обо всем этом рассказали] я пошел к нему домой. Увидев меня, "больной" простонал: "Не приближайся ко мне, монах, чтобы не заразился еще и ты... Ведь к тебе в монастырь приходят люди... Видишь, совсем меня чахотка скрутила..." — "Да кто тебе сказал, дурачок, что у тебя чахотка?" — спросил я. Тут его жена принесла мне угощенье — варенье из грецких орехов. "Ну, — говорю, — давай открывай рот. Сейчас ты будешь меня слушаться". Ну что же, открыл он рот. Он ведь не знал, что я собирался сделать. Тогда взял я из блюдечка сладкий орех, вложил ему в рот, повозил там несколько раз, потом вынул, положил себе в рот и съел. "Нет, нет! — закричал "чахоточный". — Не делай этого! Заразишься!" — "Чем я там заражусь! Ведь у тебя ничего нет! Что я, очумел что ли, такое делать, если бы у тебя и вправду была чахотка? Давай поднимайся, пойдем на воздух!" — ответил я ему и, повернувшись к его жене, сказал: "Выбрасывай все эти лекарства, одеяла..." Поднял я его, и мы вышли на воздух. После трех лет "заточения" он с удивлением глядел на мир. А потом потихоньку и на работу стал ходить. Вот что такое помысл, когда его взрастишь!

Послушанием преодолевается все

— Геронда, как помочь человеку, который безосновательно подозревает, будто он чем-то болен?

— Чтобы такой человек получил помощь, он должен иметь духовника, доверять ему и оказывать ему послушание. Он будет открывать духовнику свой помысл, а тот будет его наставлять: "Этому не придавай значения, а вот на то обрати внимание..." Если человек не доверяет своему духовнику и не слушается его, то помысл не уйдет. Знаешь, что такое, когда люди просят тебя о помощи, а сами не ударяют палец о палец? Вот, например, молодой человек, живущий распущенно и страдающий от душевной неустроенности, приходит ко мне в каливу с глазами, краснющими от табачного дыма, и просит, чтобы я ему помог. Вдобавок ко всему у него есть и некое ложное благоговение: он просит, чтобы я дал ему в благословение иконку из иконостаса Храма моей Кельи, но в Келью при этом заходит с сигаретой в зубах. "Брат ты мой, — говорю ему, — да у тебя от этих сигарет глазищи стали красными, как у бешеной собаки. Я у себя в Келье даже старикам курить не разрешаю. Дым бывает здесь только от ладана". Но он уперся — и все тут. Приходит просить помощи, а от помысла своего не отказывается. "Почему — спрашивает, — ты не хочешь меня исцелить?" Хочет стать здоровым, но магическим способом [без труда], не прилагая никаких усилий. "Ты, — говорю ему, — не годишься для чуда. Ведь у тебя нет никакой болезни. Ты просто веришь своему помыслу". А если бы этот малый оказывал послушание, то и помощь получил бы. Я заметил, что тот, кто слушается советов, быстро продвигается вперед, и все у него становится на свои места. И сам такой человек, и его родные обретают спокойствие.

Как-то раз некий священник приехал в монастырь и там его попросили поучаствовать в пении. Он отказался. "Почему, — спросили его, — ты не поешь?" — "Потому, — ответил он, — что в псалме говорится: "Возноше́ния Бо́жия в горта́ни и́х, и мечи́ обою́ду остры́ в рука́х и́х". Он настаивал на том, что петь — это плохо, потому что боялся "обоюдоострого меча" за то, что он "вознесет" свой "глас"! "Родненький ты наш, — говорили ему монахи, — золотце ты наше, это все не так, как ты думаешь". Но он уперся и ни в какую. Ну как с таким человеком найдешь общий язык? Что с ним сделаешь? Да хотя бы его "толкование" и было правильным, но если бы при этом он оказал послушание чужой ошибке, то принял бы Благодать, и Благодать немалую, которая была бы дана ему за то, что он смирился.

Сколько же людей годами мучаются подобным образом оттого, что верят своему помыслу и не слушаются других! Что бы ты им ни говорил, что бы ни делал, они все истолковывают шиворот-навыворот. И ведь зло не останавливается на том, что человек единожды верит своему помыслу. Зло умножается и растет. Человек все возделывает и возделывает в себе [доверие собственному помыслу], и это может довести его до умопомешательства. К примеру, человек строит дом. "Как же ты его строишь? — говорят ему. — Ведь он рухнет и похоронит тебя под обломками!" Если он послушается совета в начале строительства, то неправильно построенное можно будет легко сломать и возвести новое. А уже законченное здание — как у него поднимется рука разрушить его? "Оно тебя задавит", — говорят ему. Да он и сам видит, что здание долго не простоит, осознает опасность, однако мысли о том, сколько средств и сил он затратил на строительство, его останавливают. Таким образом, он не решается ломать творение собственных рук и в конце концов оказывается задавленным обломками.

— А такому человеку можно помочь?

— Можно, если он сам этого хочет. Однако, как ты ему поможешь, когда ты говоришь ему о том, что что-то неправильно, а он оправдывает себя? К примеру, некий молодой человек болен сахарным диабетом и, не зная, какие серьезные последствия это может для него иметь, думает, что все это шуточки. "Сахарный диабет, — говорит ему врач, — это серьезное заболевание, и ты должен соблюдать диету". Если юноша послушает врача, то болезнь пройдет без серьезных последствий. Однако, как можно прийти с ним к взаимному пониманию, если он будет говорить так: "Ну и что за важность этот диабет? Я буду есть сладкое, потому что, когда я ем сладкое, мне становится жарко, а раз мне жарко, то я могу спать без одеяла и даже ходить по снегу босиком". Как прийти к взаимному пониманию с человеком, если он настаивает на своем?'

— Геронда, а, если юноша верит своему помыслу, это естественно?

— Если юноша верит своему помыслу, то у него много эгоизма.

— А как он может это понять?

— Он поймет это, если, к примеру, вспомнит некоторые случаи из своего детства, которые показывают, какой процент эгоизма был у него тогда. Случилось мне как-то наблюдать за двумя мальчуганами. Один взял подушку, набитую поролоном, и легко ее поднял. Подошел и другой, чтобы ее поднять, но сделал вид, что ему очень тяжело, словно вместо подушки был мешок с цементом. В этом, втором, мальчугане есть эгоизм. Однако когда он немного подрастет, то поймет, что это его действие вызвано эгоизмом. Он исповедует его как грех, к нему придет Благодать Божия, и он получит избавление от своей страсти и помощь. А как же иначе — ведь Бог не несправедлив.

— Геронда, предположим, у меня имеется некий опыт. Если, основываясь на этом опыте, я примерно вижу, какое развитие получит то состояние, в котором я нахожусь, то в этом тоже есть самоуверенность?

— Ты не делай выводов сама. Когда Господь позвал к Себе апостола Петра, тот пошел к Нему по водам. Однако, как только помысл стал говорить апостолу, что он может утонуть, он и стал тонуть. И Христос попустил это: "Раз ты говоришь, что утонешь, тогда тони".

Посмотри на смиренного человека: он не верит своему помыслу, даже если творит чудеса. В Иордании был один очень простой священник, который творил чудеса. Он читал молитвы над больными людьми и животными, и те становились здоровы. Даже мусульмане, страдавшие каким-нибудь недугом, приходили к нему, и он исцелял их. Перед служением Божественной литургии этот священник выпивал что-нибудь горячее с сухариком и после этого целый день ничего не вкушал. Слух о том, что он ест перед Божественной литургией, дошел до Патриарха, и тот вызвал его в Патриархию. Не зная, зачем его вызвали, священник пришел в Патриархию и вместе с другими посетителями ожидал вызова в приемной. На улице стояла страшная жара, окна были закрыты ставнями, и сквозь дырочку в приемную пробивался солнечный луч. Приняв луч за натянутую веревку, обливавшийся потом священник снял с себя рясу и повесил ее на луч. Увидев это, люди, сидевшие в приемной вместе с ним, были потрясены. Кто-то из них пошел к Патриарху и сказал: "Священник, который завтракает перед литургией, повесил свою рясу на солнечный луч!" Патриарх позвал его к себе в кабинет и начал расспрашивать: "Ну, как твое житье-бытье? Часто ли служишь литургию? Как ты к ней готовишься?" — "Да как, — отвечает ему священник, — сперва вычитываю утреню, потом совершаю поклоны, потом готовлю чай, кушаю что-нибудь легкое и иду служить". — "Зачем же ты ешь перед литургией?" — спрашивает Патриарх. "Если, — отвечает тот, — я немножко перекушу перед литургией, то после потребления Святых Даров Христос оказывается сверху. А вот если я ем после Божественной литургии, то Христос оказывается снизу". Оказывается, он завтракал перед литургией с добрым помыслом!... "Нет, — говорит ему Патриарх, — это неправильно. Сперва потребляй Святые Дары, а после — немного ешь". Священник положил Патриарху поклон и [со смирением] принял сказанное.

Я хочу сказать, что, хотя этот священник достиг такого высокого устроения, что творил чудеса, он принял сказанное ему просто. Своеволия у него не было. А если бы он верил своему помыслу, то мог бы сказать так: "Да кто он такой, чтобы указывать мне — тому, кто исцеляет людей и животных и творит чудеса! Нет, мои побуждения более правильны. Ведь если я его послушаюсь, то завтрак будет попадать сверху на Христа!"

Я понял, что послушание очень помогает человеку. Даже человек, который не блещет умственными способностями, оказывая послушание, становится философом, мудрецом. Будь человек умным или глупым, здоровым или больным (духовно или телесно), если он, мучаясь от помыслов, оказывает послушание, то [от мучения помыслов] он освободится. Послушание — это освобождение.

Самый большой эгоист — это тот, кто живет по своим помыслам и никого не спрашивает. Такой человек разрушает сам себя. Если у человека есть своеволие, самоуверенность и самоугождение, то, и будучи умным — даже семи пядей во лбу, — он будет страдать постоянно. Он запутывается, связывает себя по рукам и ногам, у него возникают [все новые и новые] проблемы. Чтобы найти свой путь, он должен раскрыть свое сердце какому-то духовнику и смиренно попросить его о помощи. Однако некоторые вместо духовника идут к психиатру. Если психиатр окажется верующим, то он приведет их к духовнику. А неверующий психиатр ограничится тем, что даст им какие-нибудь таблетки. Однако сами по себе таблетки проблемы не решают. Для того чтобы люди смогли правильно отнестись к тому, что с ними происходит, для того чтобы их состояние улучшилось и они перестали страдать, им необходима и духовная помощь.

 

Глава четвертая. О борьбе против помыслов

— Геронда, я читала, что во время войны с Италией греки старались сначала разрушить укрепления противника, а затем шли в наступление.

— Таким же способом действует и диавол. То есть, подобно противнику, который сначала бомбит с самолетов укрепления, чтобы их разрушить, а потом, при поддержке артиллерии, идет в наступление, диавол сперва бомбит человека помыслами, а затем идет на него в атаку. Диавол не нападает на человека, если не испортит сперва его помысла. Ведь добрый помысл защищает человека, добрый помысл — это его "блиндаж".

Помысл "слева" — это чужеродное тело, и человек должен постараться его отвергнуть. У каждого из нас есть силы на эту борьбу. Никто не может оправдаться тем, что слаб и не в силах бороться. Ведь [добрый помысл] — это не кирка и не кувалда, которые [слабый] человек не может поднять, потому что у него дрожат руки. Я не вижу ничего сложного в том, чтобы видеть все в добром свете. Зачем я буду, скажем, уделять внимание чьим-то причудам? Ведь в действительности может оказаться, что человек ведет себя так не по своенравию, а нарочно, для того чтобы смириться.

— Геронда, а я все "налево" и "налево" "работаю", и это меня беспокоит. Бороться — борюсь, но "повернуть направо" не могу.

— Если ты различаешь нечистые помыслы, беспокоишься и борешься над тем, чтобы их прогнать, — это уже некое улучшение. Если хочешь преуспеть, то, когда лукавый будет атаковать тебя "левыми" помыслами и тянуть к себе, с силой поворачивай штурвал в противоположную сторону, а на врага не обращай никакого внимания. Постарайся производить в себе добрые помыслы и о младших и о старших сестрах, неприметно занимающихся своим внутренним деланием. Ведь тангалашка портит твой помысл для того, чтобы задержать твой духовный рост. Если бы ты не застревала на своих помыслах, то двигалась бы вперед гигантскими духовными шагами. Вся духовная жизнь основывается на помысле. От помысла зависит преуспеяние в духовной жизни.

— Геронда, что помогает в борьбе против помыслов "слева"?

— Бодрствование [над собой] и непрестанная молитва. Бодрствуя [над собой], ты ведешь себя осторожно и включаешь в работу добрые помыслы. К примеру, видя какую-нибудь чашку, ты думаешь о Святой Чаше, о Тайной Вечере, о Христе. Если же ты над собой не бодрствуешь, твой ум может уходить к различным недуховным, а то еще и к прямо греховным предметам. Поэтому старайся не собирать [в себе] весь этот мусор помыслов — иначе потом тебе придется приложить немало усилий, чтобы их прогнать. Произноси Иисусову молитву и будь внутренне собранна. Если же твой ум куда-то уходит, снова возвращай его назад. Делай это постоянно. Не позволяй уму кружиться. Ведь, даже если твой ум постоянно находится в области не прямо греховных предметов, но вращается среди вещей нейтральных, эти нейтральные вещи, развлекая ум, тоже "нейтрализуют" его, и он расточает себя понапрасну. А кроме того, помыслы, которые рождаются от рассеянности, коварнее, чем помыслы [откровенно] злые. Ведь первые помыслы мы не замечаем и поэтому не выбрасываем их из себя.

— Геронда, помысл говорит мне: "Ты уже столько лет в монастыре и нисколечко не преуспела..."

— Дай-ка я послушаю, что он тебе еще скажет? Насколько я понял, вы слишком много слушаете тангалашку. Как же [легко] он обводит вас вокруг пальца! Зачем вы верите тангалашке? Зачем выходите из равновесия? Будь мирна. Ты понапрасну расстраиваешься и без причины себя изводишь. Тангалашка, подобно фокуснику, показывает тебе все запутанным. Он морочит тебя мрачными, пессимистическими помыслами, чтобы отнять у тебя время и отвлечь от молитвы, а также от внимания на послушании. Если ему удастся хоть немножко заморочить тебе голову и лишить тебя расположения вести с ним борьбу, этого уже будет достаточно для того, чтобы он перешел в наступление и захватил новые плацдармы. Когда трудишься в уединении, старайся соблюдать следующий устав: пение чего-то церковного, славословие [Бога], Иисусова молитва в уме или вслух. Эти средства необходимы для того, чтобы избежать нашептывания помыслов. То есть нужно менять тему [помыслов самому]. Если диавол меняет тему, то почему этого не можем сделать мы? Я вам и раньше рассказывал, что порой во время беседы с посетителем, именно в тот момент, когда я хочу сказать что-то важное и полезное ему, приходит кто-то и меня перебивает или же нас отвлекает какой-нибудь шум или нечто подобное — для того чтобы я был вынужден остановиться. Но раз лукавый задумывает и осуществляет такие планы, то почему мы не можем поступать так же по отношению к нему? Будьте умницами и оставляйте тангалашку в дураках.

— Геронда, меня терзают печаль, уныние... Я испытываю настоящее мучение.

— Ты погляди, ее еще не повели на мучение, а она уже мучается! У тебя есть самоуверенность. Помыслы "слева" стали уже твоим состоянием, и от этого ты страдаешь. Ты нуждаешься в "правых" помыслах. Лукавые механизмы своего [духовного] предприятия ты должна реконструировать так, чтобы они стали добрыми. Самое выгодное предприятие для человека — это открытие фабрики "Добрых помыслов". Тогда даже плохое и скверное твой ум будет перерабатывать в хорошее и доброе. К примеру, видя в человеке душу, видя в нем Ангела, ты и сама, подобно Ангелу, взмываешь на Небо. В этом случае твоя жизнь — это праздник, торжество. Если же ты видишь в человеке плотское, то и сама нисходишь в адскую муку.

— Геронда, иногда я включаю в работу добрый помысл, но вскоре приходит помысл "слева" и расстраивает все мои [добрые старания]. Может быть, я включаю в работу добрый помысл не от сердца?

— Задача в том, чтобы ты делала это от сердца. А если тебе придет помысл "слева", скажи так: "Это помысл со стороны. Его надо прогнать. Тема закрыта и обсуждению не подлежит".

— Геронда, бывает, что я с трудом изгоняю "левый" помысл, а он возвращается вновь. Почему такое происходит, если "тема закрыта"?

— Ну да, тема-то закрыта, только вот тангалашка не закрывается [продолжает работать]. Диавол живуч, никогда не умирает. Один старенький монах рассказывал: "Если псу наподдать разок-другой, то он убегает. А диавол не убегает — настаивает на своем. Такой настырный. Чтобы вынудить его уйти, я зажигаю свечу перед иконой святым, которым посвящена моя Келья, а бесы мне говорят: "Это ты нам что ли свечу поставил?" — "Ах вы, — говорю, — паршивцы, да отчего же вам-то? Не вам, а святым!" — "Да, — отвечают, — так-то оно так, только принудили тебя к этому все равно мы!"

— Геронда, а получает ли помощь человек, который, случись с ним какая-нибудь неприятность, начинает роптать: "Боже мой, ну почему со мной произошло еще и это?"

— Да какую там пользу получит такой человек! Основа всего в том, чтобы человек истолковывал все посредством доброго помысла. Только в этом случае он получает пользу. У некоторых людей [в их духовном автомобиле стоит] хороший двигатель. У них много предпосылок для духовной жизни, однако их руль повернут не туда, куда нужно. Повернув руль в сторону добрых помыслов, такие люди возьмут правильный курс и будут уверенно двигаться вперед.

Возделывание добрых помыслов

— Геронда, добрые помыслы приходят сами собой или их нужно возделывать?

— Их нужно возделывать. Надо следить за собой, контролировать себя, когда враг приносит тебе плохие, злые помыслы, надо стараться изгонять их и заменять на помыслы хорошие, добрые. Подвизаясь подобным образом, ты возделываешь свое [внутреннее] расположение и делаешь его добрым. И тогда, взирая на твое доброе расположение, Бог умилосердится над тобой и поможет тебе, после чего худые помыслы уже не найдут в тебе места. Они будут уходить, а для тебя уже совершенно естественным будет иметь в себе помыслы добрые. Ты приобретешь привычку к доброму, в твое сердце войдет доброта, и тогда в своей внутренней храмине ты примешь [Небесного] Гостя — Христа. Однако это дело не одного–двух дней. Необходимы время и непрестанная борьба для того, чтобы душа увенчалась победным венцом. Когда это произойдет, брань прекращается уже насовсем. Ведь брань [страстей] — это исступленные проявления внутреннего разлада, которым пользуются наши враги.

— То есть, Геронда, люди, имеющие добрые помыслы, добились этого посредством борьбы?

— Это зависит от человека. Одни имеют добрые помыслы с самого начала своей духовной жизни и продвигаются вперед. Другие, поначалу имея добрые помыслы, впоследствии теряют бдительность и начинают поддаваться помыслам "левым". Третьи имеют вначале "левые" помыслы, но, следя за собой и видя, сколько раз они оступаются, перестают себе доверять и впоследствии имеют помыслы добрые. У одного человека половина помыслов может быть доброй и половина — злой. У другого могут преобладать добрые помыслы, у кого-то, наоборот — злые. К примеру, человек собирается стать монахом. В зависимости от обстановки, от условий, в которых он жил в миру, у него имеются различные добрые и недобрые помыслы. Он может иметь десять-двадцать и даже восемьдесят процентов недобрых помыслов. Начав внутреннюю работу и наблюдая за собой, такой человек старается изгонять злые помыслы и возделывать помыслы добрые. Продолжая стараться, он спустя время достигает того, что имеет одни только добрые помыслы. Количество времени, необходимое на то, чтобы ушли злые помыслы, будет зависеть от того, как долго он имел их в миру. По истечении еще какого-то времени добрые помыслы тоже мало-помалу прекратятся и человек достигнет состояния некой опустошенности. На этой стадии у человека нет ни добрых, ни недобрых помыслов, и это даже приносит в его душу некое беспокойство. Находясь в таком состоянии, человек начинает задаваться вопросом: "Что это? Что сейчас происходит? Сперва у меня были помыслы злые, но они ушли, уступив место добром. Но вот сейчас у меня вообще нет помыслов — ни плохих, ни хороших". А после этой опустошенности ум исполняется Божественной Благодатью и приходит божественное просвещение.

— Геронда, а какое оно, это исполнение Божественной Благодатью?

— Человеку, который не видел даже звезд, невозможно объяснить словами, как выглядит солнце. Дать приблизительное представление о солнце можно тому, кто видел хотя бы звезды.

— Геронда, что помогает достигнуть того состояния опустошенности, о котором Вы упомянули?

— В этом помогут духовное чтение, непрестанная молитва, молчание и любочестное подвижничество — аскеза. Человек, горячо борющийся против злых помыслов, может достичь более хорошего состояния, чем тот, у кого злых помыслов почти не было. То есть такой человек, имея в начале своей духовной жизни девяносто злых и десять добрых помыслов, может достичь лучшего состояния, чем тот, у кого было девяносто помыслов добрых и десять злых.

Очищение ума и сердца

— Геронда, как приходит очищение ума и сердца?

— Я уже говорил вам о том, что для того, чтобы ум и сердце очистились, человек должен не принимать тех лукавых помыслов, которые приносит ему тангалашка, а также сам не должен мыслить лукаво. Нужно всегда стараться включать в работу добрый помысл, не соблазняться с легкостью [чужими недостатками], но смотреть на проступки других со снисхождением и любовью. Когда умножаются добрые помыслы, душа человека очищается, он ведет себя с благоговением и умиротворяется. Жизнь такого человека становится Раем. В противном же случае человек на все смотрит с подозрительностью и его жизнь превращается в адскую муку. Он сам делает свою жизнь адом.

Чтобы очиститься — нужно потрудиться. Мы можем признавать свое состояние скверным, но этого недостаточно. Если мы не принимаем лукавых помыслов, не мыслим лукаво сами, включаем в работу добрый помысл обо всем, что нам говорят и что мы видим, то ум и сердце очистятся. Конечно, искуситель не прекратит время от времени посылать нам свои лукавые "телеграммы". Стрелы диавольских искушений будут продолжать лететь в нас — даже если мы избавимся от наших собственных [злых] помыслов. Однако если наше сердце будет чистым, то диавольские приражения не будут к нему прилепляться.

— Геронда, а помогает ли молитва в деле очищения ума?

— Одной молитвы недостаточно. Кто-то может изводить во время молитвы килограммы ладана, однако если его ум полон лукавыми помыслами о других, то пользы это не приносит. От ума опускается [лукавая] "телеграмма" в сердце и делает человека зверем. Бог хочет, чтобы мы имели "се́рдце чи́сто". А наше сердце чисто тогда, когда мы не позволяем злому помыслу о других проходить через наш ум.

— Геронда, сначала сам человек включает в работу добрый помысл, а уже потом ему помогает Бог?

— Смотри: только в том случае, если сам человек включает в работу добрый помысл, он имеет право на божественную помощь. Добрым помыслом человек очищает свое лукавое сердце. Ведь "От се́рдца исхо́дит" все злое, и "От избы́тка бо́ се́рдца глаго́лют уста́ его́". Но и кроме того что человек, включающий в работу добрый помысл, очищает этим свое сердце, ему воздает за это Бог.

Ставьте вопросительные знаки после помыслов подозрительности

— Геронда, что поможет мне прогнать помыслы подозрительности?

— [А ты уверена, что] все действительно обстоит так, как тебе это представляется? Раз ты обычно видишь во всем плохое, то после каждого своего помысла всегда ставь вопросительный знак. А кроме того, чтобы не согрешать в своих суждениях, включай в работу и добрый помысл о других. Если ты станешь ставить после своих помыслов не по одному, а по два вопросительных знака, будет еще лучше. А если по три, то совсем хорошо. Поступая так, ты будешь умиротворяться и получать пользу. И не только сама — ты окажешь пользу другим. В противном же случае, принимая помыслы "слева", ты приходишь в раздражение, волнуешься, расстраиваешься и наносишь себе духовный вред. Если будешь относиться ко всему, что происходит вокруг, с добрыми помыслами, то спустя немного времени увидишь, что дело в действительности обстояло так, как ты это увидела, включив в работу добрые помыслы. Расскажу тебе один случай, чтобы ты поняла, что может наделать "левый" [недобрый] помысл. Как-то раз ко мне в каливу пришел один монах и сказал: "Старец Харалампий — колдун. [Я сам видел, как] он ворожил". — "Что же ты говоришь, глаза твои бесстыжие! — отчитал я его. — И не стыдно тебе такое нести!" — "Да! Да! — настаивал он. — Я сам видел, как однажды ночью при луне Старец мычал: "М-м-ме... М-м-ме..." — и при этом лил в кусты какую-то жидкость из большой оплетенной бутыли!". Ну что ж, выбираю я свободный день и иду в каливу Старца Харалампия. "Ну, — спрашиваю, — отче Харалампие, как твои дела? Как житье-бытье? Чем занимаешься? Тут один увидел, как ты что-то лил в кусты из большой бутыли, да еще и мычал: "М-м-ме!". — "Там в зарослях, — показал мне Старец, — растут несколько лилий, вот я и поливал их. Напевая "Ра́дуйся, Неве́сто Неневе́стная!", я выливал немного водички на один цветок, потом опять пел: "Ра́дуйся, Неве́сто Неневе́стная!" — и выливал немного воды на другой... Потом наполнял бутыль, возвращался к цветам и снова их поливал..." Видишь как! А другой увидел все это и принял Старца за колдуна!..

Какие же добрые помыслы имеют некоторые мирские люди! А другие — несчастные — так страдают от вещей, которые не просто не существуют в природе, но которые и сам диавол не смог бы выдумать! Однажды, когда после страшной засухи пошел дождь, я почувствовал такую благодарность Богу, что, сидя в каливе, без остановки восклицал: "Боже мой, благодарю Тебя миллионы, миллиарды раз!" Я не знал, что в это время под окном стоял один мирской человек и слушал. Потом, встретившись со мной, он признался: "Отец, а ведь я соблазнился. Я услышал про все эти "миллионы", про все эти "миллиарды" и подумал: "Вот оно как! Каков фруктик этот отец Паисий!" И что ему было объяснять? Я имел в виду [многие] благодарения Богу за дождь, а этот человек подумал, что я считаю деньги. А окажись на его месте кто-то другой, так мог бы еще и прийти ночью, чтобы меня ограбить! Мне досталось бы по первое число, а он в конечном итоге так ничего бы и не нашел.

А в другой раз ко мне пришел отец больного ребенка. Я провел его в церковку моей каливы, выслушал его горе и, желая ему помочь, сказал: "Для того чтобы твой ребенок стал здоров, ты и сам должен что-то сделать. Но что? Поклонов ты не кладешь, постов не соблюдаешь, денег, чтобы творить милостыню, у тебя тоже нет... Обратись-ка ты к Богу вот как: "Боже мой, у меня нет ничего достойного, чтобы принести жертву ради здоровья моего ребенка, но я постараюсь, по крайней мере, бросить курить". Эти слова тронули несчастного отца, и он пообещал, что последует моему совету. Пока я, выпуская его из каливы, возился с замком, он, вынув из кармана зажигалку и сигареты, положил их под иконой Спасителя в храме. Я этого не заметил. Следующим посетителем оказался некий юноша, которому надо было что-то мне сказать. После беседы, не успев даже выйти из каливы, он достал сигарету и закурил. "Здесь, парень, курить нельзя, — сказал ему я. — Отойди подальше в сторону". — "А тебе в церкви курить можно?" — спросил он в ответ. Увидев в церкви пачку сигарет и зажигалку, этот малый "смастерил" помысл, будто я курю! И не стал я его разубеждать, дал ему уйти со своим помыслом. Ну ладно, даже если бы я и в самом деле курил, то неужели я делал бы это в храме? Видите, что такое помысл?

— Геронда, а какой ущерб могут причинить душе подозрительность, недоверчивость и мнительность?

— Какого рода подозрительность, такого рода и ущерб. А недоверчивость и мнительность приносят [духовную] болезненность, худосочие.

— Чем же исцелить эту немощь?

— Добрыми помыслами.

— Геронда, а если человек однажды увидит, что в чем-то промахнулся, то есть, что его подозрения не подтвердились, то разве это не поможет ему [осознать свою ошибку]?

— Если он промахнулся однажды, то это еще куда ни шло. Однако, промахнувшись дважды, он уже пока лечится. Требуется внимание. Ведь мы тяжко согрешаем, даже если дело обстоит не так, как мы себе это представляли, всего лишь на одну тысячную долю. Помню, когда я жил в общежительном монастыре, старенький монах, отец Дорофей, Великим постом жарил кабачки. Один брат, увидев, как Старец кладет кабачки на сковородку, поспешил поделиться со мной своими впечатлениями: "Пойди-ка полюбуйся! — сказал он. — Отец Дорофей жарит рыбу! Во-от такие здоровые барабульки!" — "Ну уж нет, — отвечаю, — быть не может, чтобы Старец Дорофей Великим постом жарил барабульку!" — "Может, может! — настаивал он. — Я своими глазами видел! Во-от такущие барабульки!" А Старец Дорофей пришел на Святую Гору пятнадцатилетним мальчиком и был для братии как родная мать. Видя, что у кого-то из монахов нелады со здоровьем, он говорил ему: "Иди-ка, милый, сюда, я хочу рассказать тебе один секрет" — и подкреплял больного тахином с толченым грецким орехом или же чем-то еще. И о стареньких монахах он заботился подобным образом. Ну так что же? Иду я к отцу Дорофею и вижу, что он жарит кабачки для монастырской больницы!

— Геронда, а как быть, если помысл подозрения о ком-то подтвердится на деле?

— Если такой помысл однажды и окажется верным, то неужели это значит, что подобные помыслы будут оказываться верными постоянно? А кроме того, откуда ты знаешь: может быть, Бог попустил такому помыслу оправдаться на деле ради того, чтобы человек, которого ты подозревал, сдал экзамен на смирение?

Конечно, и нам самим необходимо быть внимательными. Мы не должны давать людям повод приходить к ошибочным заключениям. Например, если у человека возник о тебе "левый" [недобрый] помысл, то причиной этого может быть как его собственная недоброжелательность, так и то, что ты сам дал ему повод плохо о тебе думать. Но если человек думает о тебе плохо, несмотря на то что ты ведешь себя со вниманием, то прославь Бога и помолись о нем.

Собеседование с помыслами

— Геронда, когда ко мне приходит гордый помысл, я испытываю мучение.

— Ты что, удерживаешь этот помысл в себе?

— Да.

— Зачем же ты его держишь? Закрывай перед ним дверь. Удерживая такой помысл в себе, ты повреждаешься. Помысл, подобно вору, приходит к тебе — ты открываешь ему дверь, вводишь в дом, заводишь с ним беседу, а потом он тебя грабит. Разве можно заводить разговоры с вором? С ним не только избегают бесед, но и дверь запирают накрепко, чтобы он не вошел. Хорошо, даже если ты и не собеседуешь с помыслом — все равно, зачем ты позволяешь ему входить внутрь? Приведу тебе пример. Предположим, тебе приходит помысл о том, что ты можешь стать игуменьей. Я не говорю, что ты и вправду имеешь такие помыслы, но привожу это как пример. Ну так вот, пришел тебе такой помысл. Ладно. Как только он пришел, скажи себе так: "А-а! Чудесно! Ты хочешь быть игуменьей? Так вот: стань сперва игуменьей для самой себя". Сказав так, ты сразу же прекращаешь беседу [с диаволом]. Да неужто будем с диаволом лясы точить? Посмотри, ведь когда диавол пришел искусить Христа, Он сказал ему: "Иди́ за Мно́ю, сатано́". Раз Христос сказал диаволу: "А ну иди отсюда...", то уж мы-то с какой стати будем с ним разговоры вести?

— Геронда, а если я собеседую с "левым" помыслом, чтобы узнать, откуда он происходит, — это плохо?

— Плохо то, что ты собеседуешь не с помыслом, как тебе это кажется, а с тангалашкой. Собеседуя с ним, ты приятно проводишь время, однако впоследствии мучаешься. С такими ["левыми"] помыслами не разговаривай совсем. Лови [вражескую] гранату на лету, и [сразу] бросай ее [обратно] во врага — чтобы он погиб. Есть такие гранаты, которые разрываются не сразу, а спустя две-три минуты. "Левый" помысл подобен таким гранатам: если ты изгонишь его сразу, он не может тебе повредить. Но иногда, теряя бдительность, оставляя Иисусову молитву, ты не можешь обороняться. Диавол, находясь извне, посылает тебе "телеграмму". Получив эту "телеграмму", ты читаешь и перечитываешь ее, веришь тому, что в ней написано, и потом кладешь в архив. Вот эти-то "досье" и будут раскрыты тангалашкой в день суда для того, чтобы тебя обвинить.

— Геронда, а когда приражение "левого" помысла является падением?

— Вот приходит помысл, и ты его немедленно прогоняешь. Это не падение. Но вот он приходит, и ты собеседуешь с ним. Это — падение. [А может быть и так:] вот он приходит, ты его ненадолго принимаешь, а потом изгоняешь. Это половина падения, поскольку и в этом случае ты повредилась: ведь диавол осквернил твой ум. То есть в последнем случае ты все равно что говоришь пришедшему диаволу: "Добрый день, как поживаешь? Хорошо? Присаживайся, я тебя угощу. А?! Так ты диавол? Ну, тогда уходи!" Но раз ты видела, что это диавол, зачем было пускать его внутрь? А теперь ты его "угостила", и поэтому он придет вновь.

Сосложение с помыслом

— Геронда, почему в монастыре меня осаждают раз личные плохие помыслы, тогда как в миру со мной такого не происходило? Я что, сама попускаю им это?

— Да нет же, глупенькая! Пускай себе приходят и уходят. Разве самолеты, пролетающие над монастырем и нарушающие безмолвие, спрашивают у тебя на это позволения? Так же обстоит дело и с этими помыслами. Не отчаивайся. Эти помыслы внушает тебе диавол. Они подобны перелетным птицам, которые, паря в вышине, смотрятся очень красиво, — и ты, разинув рот, ими любуешься. Однако, когда эти птицы спустятся, совьют в твоем доме гнезда и выведут там птенцов, эти птенцы изгадят тебе весь дом.

— Так почему же, Геронда, мне приходят такие помыслы?

— Это работа диавола. Но и в тебе самой есть некий мутный осадок. Очищения еще не произошло. Однако раз ты не принимаешь этих помыслов, то и ответственности не несешь. Оставь псов — пусть себе лают. И не бросай в них много камней. Ведь пока ты будешь кидать в них камни, они будут продолжать лаять. А потом из многих камней [бесы] построят себе "монастырь" или дом — на что хватит стройматериалов... И потом тебе уже нелегко будет разрушить то, что они построят.

— Геронда, а когда возникает сосложение с помыслами?

— Когда ты их сосешь, как карамельку. Постарайся не услаждаться вкусом этих помыслов, снаружи покрытых сахарной глазурью, а изнутри полных ядовитой горечи, иначе впоследствии ты будешь приходить в отчаяние. То, что через человека [просто] проходят нехорошие помыслы, — не повод для беспокойства. Ведь злые помыслы не приражаются только к ангелам и к людям, достигшим совершенства. Беспокоиться стоит в том случае, когда человек утрамбовывает, выравнивает часть своего сердца и начинает принимать на посадку "волколеты" [вражеских Волко-Воздушных Сил] — то есть бесов. Если такое вдруг случится, необходима немедленная исповедь, вспашка Волко-Посадочной полосы и ее засадка плодоносными деревьями — чтобы сердце вновь превратилось в райский сад.