Утром следующего дня Медведев распорядился отгородить подальше в лесу солидный участок и похоронить там убитого гонца Кожуха.

— Для чужих, — объяснил он.

— А свое кладбище у нас будет? — спросил Фе­дор Кудрин, отец Алеши, бортник, которому он поручил это дело, поскольку остальные были за­няты хозяйством или несли охрану.

—  Если понадобится, — ответил Медведев. —Но поближе,

—  Это правильно, — удовлетворенно согласил­ся Федор. — И поглядим, какое будет больше.

Весь день Медведев был занят обустройством имения, и еще не успело стемнеть, как вдруг Епи-фаний закричал со своего дерева, что от Карты-мазовки мчится целый отряд. Было еще светло, и Епифаний издали разглядел знакомые фигуры ве­ликана Филиппа и маленького Картымазова. Про­шло еще несколько минут, и он возбужденно за­кричал, что видит среди всадников Алешу.

Медведев встревожился.

Неужели что-то не вышло? Алеша должен былвернуться только ночью…

Он встретил прибывших у ворот.

Едва соскочив с коня, Алеша вынул из-за пазу­хи несколько чистых, листов бумаги и, направля­ясь к костру, мимоходом сказал Василию:

— Сейчас-. Сейчас… Пока ничего не забыл. —

Вытащив из кострища несколько угольков, он уселся на земле и погрузился в работу, словно за­быв об окружающих.

Медведев отошел в сторонку вместе с Картыма-зовым и Филиппом.

— Мы прибыли с отборными людьми, — сказал Картымазов. — Пятеро moиx и пятеро Филиппа.— А что случилось? — вскинул брови Медведев.

— Алеша сказал, что ночью на вас нападут, —пояснил Филипп.

— Я этого ждал, — кивнул Василий. — Что он еще сказал?

— Больше ничего. -

— Мои люди, как и было условлено, встречали его в лесу. Вдруг он неожиданно появился и ско­мандовал; «Быстро домой!» Забавный парень!

Только они примчались ко мне, он сразу и гово­рит, хмуро таю «Ночью на Березки нападут». Я, ко­нечно, стал расспрашивать о подробностях, но он ни слова не ответил.

— А у меня, — дополнил Картымазов, — он пер­вым делом потребовал бумагу. Я дал ему, он молча сунул за пазуху целых три листа, а сам все думает о чем-то и брови морщит.

— Да, парень интересный, — продолжал Фи­липп, нетерпеливо поглядывая в сторону Але­ши, — но, клянусь тарпаном, дело свое, видно, знает. Когда я провожал его на рубеж имения Ко­жуха, он прямо извел меня вопросами.

— О чем же он спрашивал?

— Он заставил меня рассказывать обо всех со­седях. Чем только не интересовался: какого цвета глаза у дочери Скарятина? Сколько свиней у Бак­ланова? Есть ли гнезда аиста в имении Зайцева?

— Я вижу, он хорошо подготовился, — одобри­тельно сказал Медведев, — и, судя по всему, не зря.Алеша отложил в сторону последний разрисо­ванный углем лист бумаги и встал.

Приказав своим людям устраиваться во дворе, Картымазов и Филипп направились в дом вслед за Алешей и Медведевым.

Алеша сделал на листе еще какой-то последний штрих и, облегченно вздохнув, вышел из своего напряженного состояния. Он поднял глаза на трех друзей, которые с нетерпением ожидали, ус­тало улыбнулся и поклонился низко.

— Здравствуйте. Кажется, все удалось, — не громко сказал он. — Я боялся чего-нибудь забыть,пока не нарисую.

— Алеша, — спросил Медведев, — может, тебе надо отдохнуть? Ты не голоден?

— Нет. Я только спать хочу. Но сперва дело. Се­годня примерно в полночь пятнадцать человек на трех больших лодках поплывут вверх по Угре,чтобы, напасть на нас. Места, где они высадятся,не знаю. Знаю, что сам Кожух не поедет.

- Обожди! — сказал Медведев и подошел к ок­ну. — Гаврилко! Позови Николая, а сам потом ос­тавайся у двери. А почему Кожух не едет? — по­вернулся он к Алеше.

— Остается для защиты своего дома с лучшими людьми, а худших отправляет сюда. Это не на­стоящее нападение. Он хочет попугать нас и раз­ ведать слабые места.

Вошел Никола.

— Садись на коня, — приказал Медведев, — по­езжай вниз по берегу и наблюдай за рекой. Уви­дишь хоть одну лодку — сразу доложи.

Никола молча поклонился и вышел.

- Настасью Федоровну я видел, — продолжал Алеша, — и даже с ней поговорил. Завтра ночью она будет нас ждать.

Картымазов и Филипп набросились с расспро­сами. °

— Как она выглядит?

— Что сказала?

— Как с ней обращаются?

Алеша продолжал:

— Относятся к ней вроде хорошо. Она немного бледна, но, говорит, здорова.. Сперва не поверила мне, а потом сильно обрадовалась… Велела всех целовать. Охраняют ее крепко. У двери двое сто­рожей, не отходят ни на шаг. Но я лучше по по­рядку.

Он взял лист бумаги и протянул Медведеву.

— План Синего Лога. Дороги. Ручей. Болото.

Избы мужиков. Всего двенадцать. Вот тут, в сере­дине, двор Кожуха. Сбоку дома, где живут его лю­ди. Целая дружина. По десять-пятнадцать человек в доме, всего три дома. Слева — два дома прислу­ги. Тут сарай… Амбар… Хлев… Конюшни… Колодец здесь. Между трех домов дружинников особая пристройка. Она без окон с одной дверью. Стены толстые. Там темница из двух комнат. В одной —Настасья Федоровна, в другой — какие-то два че­ловека, говорят, люди князя Федора. Они тоже пленники. Это самое оживленное место. День и ночь из дома в дом шатаются дружинники, мно­гие пьяны. Вход в сам двор только через большие ворота. Вот подробный план двора, — Алеша по­дал второй лист. — Стена вокруг из очень толстых бревен. Частокол. Но за домом, со стороны леса, есть в этом частоколе калитка. Ловко сделана. Сразу не увидишь. Открывается особым замком. Рядом — ледник. А под домом Кожуха — погреб, оттуда есть подземный проход в этот ледник. Так что из дома через погреб можно быстро пройти в ледник, а там — два шага до калитки — и прямо в лес.

Алеша взял третий лист.

— Это я на всякий случай сделал. Планы ком­нат. Дома дружины. Темница,' Дом Кожуха. Из горницы ход в подклеть, оттуда в погреб, где под­земный ход в ледник. Вот спальня. Здесь Кожух и его жена Ядвига. А -тут в каморке их дети спят:мальчик пяти и девочка четырех лет. И нянька с ними.

Алеша порылся за пазухой и вытащил три ку­сочка глины. Он повертел их в руках и осторожно разложил на тряпочке, в которую они были завер­нуты.

— Вот ключи придавил. От темницы, от потай­ной калитки и от ледника.

' Разложив кусочки глины, Алеша поднял глаза:

— Пока все.

Картымазов и Филипп восхищенно перегляну­лись. Медведев ничем не выдал своего одобре­ния.

— Знаешь, Вася, — воскликнул Филипп, — я по­дарю этому парню лучшую лошадь из своей ко­нюшни. Или нет! Чтоб мне с коня упасть, если я не поймаю для него подходящего по росту тарпа­на! А?!

В Приливе радости он хотел обнять Алешу, но Медведев удержал его от опасного для хрупкого мальчика проявления благодарности великана.

Алеша смущенно заулыбался, но вдруг стал серьезным.

— Василий Иваныч, ключи надо сделать к зав­трашнему утру.

— Почему к утру? — спросил Медведев.

— Я позже расскажу. Прикажи позвать Ефи­ма —он мастер по ключам, всегда для Антипа де­лал.

Через несколько минут на пороге появился Ефим Селиванов.

Этот человек до сих пор ничем не проявил се­бя, и Медведев подумал, что настал его черед. Ва­силий хорошо помнил слова Антипа о семье Се­ливановых: «замкнутые люди» — и присматривал­ся к ним, но ничего особенно не заметил. Ефим работал ни больше, ни меньше остальных, выпол­няя свою работу очень старательно. Его молчали­вая, как и он, жена Ульяна была главной повари­хой и великолепно готовила, еду для всех поселен­цев, а пятнадцатилетний Ерема хорошо проявил себя в качестве наблюдателя.

Ефим стоял на пороге, чуть сутулясь, высокий, худой, с реденькой рыжеватой бородой и усами. Он держался спокойно и почтительно ожидал приказаний, не сводя чуть сощуренных глаз с Медведева. Василий встал и подошел к нему, дер­жа в руке кусочки глины.

— Ефим, — сказал он, — настало твое время.

— Как прикажешь, хозяин, — спокойно ответил

Ефим.

— Я слышал, ты силен в слесарном деле.

— Да… Занимался когда-то…

—  Нужно сделать три ключа по этим оттискам.

Ефим внимательно осмотрел глину.

—  Надобно инструменты, заготовки…

— Я дам тебе человека, — предложил Картымазов. — Поезжай с ним ко мне, там ты найдешь все что нужно.

— Ефим, это надо сделать к утру. Обязатель­но, — сказал Медведев.

Ефим пристально посмотрел ему в глаза и от­ветил:

— Хорошо, хозяин. Ключи будут сделаны к утру.

— Только очень точно, Ефим. Твоя ошибка мо­жет стоить многих жизней.

— Не изволь беспокоиться, хозяин. — Ефим смотрел в глаза Медведеву твердо и уверенно.

— Поезжай немедля и берись за работу.

Ефим чинно поклонился, вышел и начал сед­лать коня.

Картымазов позвал одного из своих людей и сказал:

— Поедешь с Ефимом. Будешь при нем все вре­мя. Позаботься о том, чтобы он получил все, что ему будет нужно, если даже для этого придется поставить всех на ноги.

— Ну, теперь рассказывай, как было дело, —

сказал Медведев Алеше.

— Я назвал себя — Йванец Голый. Вроде из ма­ ленькой деревушки на землях князя Можайского.Слыхал, мол, про подвиги князя Семена и решил поступить к нему на службу. Раненько утром при­шел это я в Синий Лог по дороге, что ведет из Литвы. В крайней избе, где меня сперва приюти­ли, я помог по хозяйству и наколол дров. Там жи­ла вдова одного из погибших людей Кожуха. К по­лудню я выспросил у нее все про хозяина Яна и решил явиться к нему сам. Очень недоверчивый мужик! Про что только не спрашивал?! Еле выпу­тался. Наконец он, похоже, мне поверил и взял служить мальчиком для подмоги в своем доме. К обеденному времени жена Кожуха, Ядвига, не могла на меня нарадоваться. Потом я пошел зна­комиться с дружиной. Утянул из погреба Кожуха бочонок браги и скоро стал для всех лучшим другом. Кожух еще не проснулся после обеда, а я уже знал все о подземном ходе, погребе и калит­ке. Тогда же я помогал носить еду узникам. Чем-то я приглянулся старику, который этим занима­ется. Кроме него никому не.разрешают входить в темницу. Но тут как раз сторожами стояли его сыновья, которые перед этим отведали моего угощения и потому впустили меня «просто по­глядеть на девушку». Я успел поговорить с На­стасьей Фёдоровной, пока старик носил еду в другую комнату — тем двум пленникам. Потом, пока Кожух еще не проснулся, я взял его одеж­ду—ну, чтоб это — почистить. Вытащил связку с ключами, залез в погреб, проверил, какие ключи подходят к двери ледника, калитки, и оттиснул эти ключи на глине, так же, как еще раньше ключ от темницы. Но я боялся, что Кожуху могут доне­сти про мои расспросы и любопытство, а тогда он меня заподозрит и мне не уйти. Как только он проснулся, я пошел прямо к нему и сказал: «Хозя­ин! Я делал все, что мне велели, и делал хорошо. Можешь спросить». «А я уже спрашивал, жена до­вольна. Будешь так служить дальше — пожалую!» «Нет, — говорю я ему, — не такой службы я хотел! Я пришел воевать и драться, а не с детьми нян­читься да посуду мыть!» Он поглядел на меня и расхохотался: «Куда тебе драться, — говорит, —ты еще сосунок и саблю в руке не удержишь!» — «Может, и не удержу, — отвечаю, — да к другому у меня способности есть». — «К чему же это?» — насторожился он. «А вот гляди, хозяин, еще и дня нет, как я тут, а уже все про тебя и твой дом знаю!» И я выложил ему про всю его прошлую жизнь, и про-нынешнюю, про людей его, и про порядки в доме, и о пленниках рассказал, и о подземном ходе и калитке, в общем, все, о чем узнал, все рассказал!

—  Зачем? — изумился Филипп: — Тебя не удер­живали, за тобой никто не следил, вышел бы за ворота и галопом — прямо сюда! Без всякого риска!

—  Филипп Андреевич, — сказал Алеша, — так ведь дело в том, что снаружи нельзя, забраться во двор Кожуха. Ворота днем сильно охраняют, а но­чью они заперты, и два человека караулят их из­нутри. Только вздумаете открыть — сразу шум поднимут, и сбежится человек пятьдесят!

—  А зачем нам ворота, что, через частокол ни­где нельзя перелезть?

—  В том-то и дело, что нельзя. Гребень часто­кола длинными иголками утыкан. А иголки те,сказывают, смолой травленой смазаны. Птица ся­дет и тут же помирает.

Картымазов многозначительно посмотрел на Медведева.

— Ну ладно, — упорствовал Филипп, — ты же принес отпечаток ключа от калитки. Мы бы про­шли в нее и…

- Да, но калитка открывается этим ключом только изнутри, а снаружи не то что замка, даже самой калитки в частоколе не видать!

—  Ну И: ну… — обескураженно произнес Фи­липп. — Тогда я не понял, как же мы попадем туда?

—  Сейчас скажу. Выслушал меня Кожух и гово­рит: «Да ты ведь доброхот, парень! Не иначе как враги мои тебя послали все узнать да выведать!»

Ну, тут я обиделся до слез: «Да что ты такое гово­ришь, хозяин! Да, коли б я от врагов твоих по­слан был, зачем бы я тебе все это рассказывал?!

Никто меня за язык не тянул. Мог бы все узнать и уйти. Но я службу тебе служить хочу, для того и из дому убежал…» Он подумал немного и, кажет­ся, поверил, однако не до конца. «Ну что же, —говорит, — ладно, но я тебя проверю. И сегодня же. Прямо сейчас». Тут он мне рассказывает, где лежат земли Федора Лукича и Филиппа Андреича,и говорит: «Эти люди — мои враги. Враги князя Семена. Я хочу, чтобы ты узнал, что они србираются делать в ближайшие дни». И вроде как нена­роком добавил: «Там, рядом с Картымазовым, не­кий Медведев живет, так ты туда не ходи, мы с ним сегодня ночью сами рассчитаемся». Я стал собираться и перед самым уходом узнал что Ко­жух и правда отправляет к нам пятнадцать своих людей, но выбрал самых скверных и предупре­дил, чтобы остерегались измены и засады. А ко­мандовать ими приказал вообще новичку, кото­рый буквально только что от князя Семена к ним прислан был с небольшим отрядом подмоги.

Видно, опасается все же Кожух, что я кем-то из вас подослан. Так что завтра в полдень мне луч­ше вернуться к нему с самыми правдивыми све­дениями. Тогда я — свой человек. У меня будут ключи, что сделает Ефим, и я ночью открою вам калитку изнутри… А дальше уже — как велите. Мо­гу с вами уйти, а если надо — могу у Кожуха на службе и подольше остаться.

— Ну что ж, неплохо, Алеша, — одобрил Медве­дев. .

— Что значит «неплохо»?! — возмутился Фи­липп. — Да это же просто невероятно, какой он ловкий! Я бы ни за что всего этого не сообразил!

Честно говорю!

Алеша покраснел.

— Ну-ну! — строго сказал Медведев. — Не за­хваливайте ученика! Алеша в целом справился, но допустил несколько ошибок, которые могут ска­заться в будущем.

— Каких? — с живым интересом спросил Але­ша.

— Мы поговорим об этом наедине завтра ут­ром, — потрепал его по плечу Медведев. — Бли­зиться полночь, и пора подумать о встрече гостей,а тебе надо выспаться. Я провожу Алешу и вер­нусь, — сказал Медведев друзьям и вышел вместе с юношей.

Они медленно шли через двор.

— А теперь расскажи мне, что ты узнал об этом Степане, — негромко спросил Медведев.

— Мало я узнал, Василий Иванович. Он близ­кий приятель Кожуха. Появился совсем недавно.Говорят, перебежчик из Москвы. Хороший воин.За нападение на Картымазова Кожух его расцело­вал при всех и отправил представиться самому князю Семену. Князь находится где-то далеко, и Степан от него пока не вернулся. Говорят, ему летдвадцать, крепкий, русый, прозвище — Ярый. Вот и все.

— Да, немного.

 — Он новый, потому его не все знают. А приметы, конечно, никакие. Половина людей Кожуха ; молодые, русые и крепкие.

— Ладно, Алеша. Отправляйся в наш тайный ла­герь у озера. Отоспись там спокойно, а то тут ночью много шума будет. А утром обо всем погово рим, как тебе дальше быть и что сказать Кожуху.

 Медведев вернулся в дом.

 — План спасения Настеньки у меня готов. Мы обсудим его позже. А сейчас давайте решим, как поступить с людьми Кожуха, которые появятся здесь через пару часов.

— По-моему, надо перебить всех, а одного-двух взять живьём и допытать. Да как следует!

 — Не горячись, Филипп, — возразил Медведев. — Надо подумать, что нам сейчас важнее. Вспомни, с какой целью затеяно нападение. Во- первых, припугнуть меня и этим склонить к измене; во-вторых — проверить наши силы; и, наконец, в-третьих — выяснить, не от нас ли при- шел Алеша. Мы не можем показать, что знали о ; нападении. Этим мы выдадим Алешу, и тогда все осложнится. Если некому будет открыть калитку изнутри, нам придется рисковать, делая подкоп i под частокол или еще что-нибудь выдумывать, а на это мало времени. Поэтому лучше, чтобы Але­ша вернулся завтра к Кожуху, не лишившись его i доверия. Сегодняшняя неудача его людей долж­на выглядеть чистой случайностью. Сделаем так…

Через полтора часа в Березках все было готово к началу игры, известной под названием «военная хитрость», подобной тем,"в которые Василий Медведев уже много раз играл на Донской засеке, а теперь решил сыграть с Яном Кожухом Кротким.

Четверо часовых спокойно прогуливались во­круг дома, из которого доносилось мирное похра­пывание. В сарае притаились люди Картымазова и Бартенева. Все были полураздеты, но оружие дер­жали под рукой.

В половине второго появился Никола и доло­жил Медведеву, что по реке плывут три лодки и что на берегу за ними следят Клим и Гаврилко.

Через двадцать минут явился Гаврилко с доне­сением:

— Шестнадцать человек высадились на берег в четверти версты от дома и крадутся сюда лесом.

Часовые стали держаться ближе к деревьям, чтобы не подставить себя под стрелу.

Еще десять минут прошли в томительном ожи­дании.

Вдруг ночную тишину рассек пронзительный вопль Клима, который, проводив гостей почти до самого дома, оставаясь для них незаметным, изо­бразил часового, застигнутого врасплох.

— Караул! Люди! — истошно заорал он и бро­сился поглубже в лес, чтобы не остаться наедине с врагами.

Часовые тотчас подняли жуткий крик и кину­лись в дом, якобы прятаться. За ними с обнажен­ными саблями в руках с громким кличем и руга­тельствами выскочили из лесу нападающие и, ок­ружив дом, принялись яростно ломать дверь, предусмотрительно припертую бревном изнутри. Полураздетые люди Медведева оказали в пустых „.оконных проемах дома отчаянное сопротивле­ние! Нападающие, намереваясь поджечь дом, бро­сили в полупотухший костер огромную вязанку хвороста, якобы случайно валявшуюся рядом. Вя­занка, заранее облитая медвежьим жиром, ярко вспыхнула. Весь двор осветился, и тогда с крыши дома на головы нападавших стали прыгать полу­голые люди и саблями в руках. Завязался бой во дворе и когда уже стало казаться, что нападаю­щие снова теснят защитников к дому, а те отсту­пают, двери сарая распахнулись, и оттуда появи­лось подкрепление. Нападающие оказались меж двух огней и дрогнули. Люди Медведева с крика­ми торжества бросились в атаку, а люди Кожуха отступили к лесу и, рассыпавшись в темноте, наг чали отступать к оставленным на берегу лодкам. Люди. Медведева кричали, шумели и старались де­лать вид, будто преследуют противника, но на са­мом деле сдерживались изо всех сил; потому что нападающие действительно оказались неважными воинами, кроме одного ловкого молодого челове­ка, который ими командовал. Они успели поте­рять пять человек убитыми, а из защитников Бе­резок все были живы и лишь несколько людей по­лучили ранение.

Медведев появился на коне и, приостановив своих людей, позволил отступавшим сесть в лод­ки.

У реки было светлее — наступало утро, небо на востоке быстро бледнело.

Несмотря на ругань и проклятья своего коман­дира, воины Кожуха торопились поскорее поки­нуть землю. Когда уже стало ясно, что они успеют отчалить, люди Медведева, изображая запоздав­шую погоню, высыпали на берег с яростными уг­рожающими криками. Медведев давно уже понял, что единственный стоящий воин в этой компа­нии — молодой предводитель. Это. он нанес до-ольно тяжелую рану одному из людей Филиппа, и Никола, столкнувшись с ним, едва не потерял руку, чудом отделавшись легкой царапиной.

Вот с ним стоит потолковать…

Он выехал к реке чуть в стороне л, помчав­шись вдоль берега по песку, на всем скаку бросил аркан.

Петля захлестнула главаря нападавших в ту ми­нуту, когда он, оттолкнув лодку от берега, прыгнул на корму. Выхваченный сильным рывком Малы­ша, он свалился в воду, был протянут по ее по­верхности почти до самого берега и только тогда, осознав, что с ним случилось, жутким, полным ужаса голосом закричал:

— Не-е-е-е-е-т!

Медведев хотел еще немного протащить его по песку, чтобы не подставить себя под стрелу с лод­ки и укрыться с Малышом в лесу, но, услышав этот крик, сжалился и осадил коня.

На лодках, впрочем, гребли вовсю, явно не со­бираясь отстреливаться или возвращаться за предводителем.

Медведев подошел к своему пленнику и осво­бодил его от петли. Парень был без сознания, и Василий подумал было, что он разбился об какой-нибудь камень, но, бегло осмотрев его, не нашел никаких ран.

— С чего это он так? — удивился Василий.

— Со страху, — назидательно сказал Епифаний,который вместе со всеми подошел к лежащему на песке телу.

Странно!В бою держался так смело… Чего жеон испугался? Откуда такой ужас?

— Приведите его в чувство, свяжите и пошлите домой, — приказал Медведев. — Клим, ты уже на коне? Поезжай вдоль берега и проводи гостей да проследи, чтобы не высадились еще где-нибудь на нашей земле.

Клим лихо гикнул и ускакал вдоль берега, увле­кая за собой Николу и Епифания, который к кон­цу боя стал особенно воинственным.

Быстро светало.

Пленника окатили водой, связали и понесли к дому, подле которого все еще пылал огромный костер. Несколько женщин перевязывали ране­ных. Картымазов и Филипп до конца боя не пока­зывались из сарая по настоянию Василия: «Зачем Кожуху знать, что вся компания была здесь!»

Филипп отправил своих людей домой, прика­зав как можно быстрее доставить в Бартеневку единственного тяжело раненного в этом бою,

Медведев сделал выговор женщинам, которые явились без разрешения, и отослал их обратно к о$еру.

Вернулись Клим, Епифаний и Никола, сооб­щив, что люди Кожуха высадились далеко на том берегу.

Лично осмотрев раненых — Гридю и Якова, — Медведев нашел, что их раны не опасны, и успо­коился.

Он пригласил Филиппа и Федора Лукича в дом, чтобы вместе допросить пленного.

Гаврилко ввел главаря разгромленного отряда со связанными за спиной руками. Медведев, Кар­тымазов и Бартенев, сидя на скамье под стеной, молча разглядывали пленника, стоящего посреди комнаты.

Это был крепкий парень среднего роста с ко­ротко стриженными темно-русыми волосами, ли­цо его было бы даже приятным, если бы не взгляд — тяжелый и неподвижный. В нем таились ненависть и угроза, хотя парень изо всех сил старался казаться бесстрастным. Медведев увидел ссадину на его лбу и сабельный порез на кафтане, хотя крови не было: удар получился скользящим и не задел тела. Пленник переводил глаза по очере­ди на каждого из трех сидящих перед ним людей и, казалось, старался запомнить их лица надолго. Медведеву очень не понравился этот взгляд. Он нахмурился и спросил:

— Как ;зовут?

Парень молчал.

Медведев подозкдал две секунды и спокойно об­ратился к Гаврилке:

— Нам не повезло. Он немой. Вывести его в дубраву й повесить на первом же суку!

Казалось, тут же забыв о пленнике, он повер­нулся к своим друзьям:

— Продолжим. Нам следует обсудить, как мы поступим завтра…

Гаврилко ткнул парня в спину рукояткой сабли и деловито сказал:

— Пошли.

На пороге пленник повернулся:

— Я буду говорить.

— Вот как? — холодно удивился Медведев.

— Но вы оставите мне жизнь?

— Что? Ты вздумал со мной торговаться? Пове­сить!

— Спрашивайте. Я все скажу!

— Гаврилко, подожди за дверью. Как зовут?

— Васюк Филин.

— Давно у Кожуха?

— Только что приехал.

— Когда «только что»? Отвечай на вопрос точно!

— Я приехал от дснязя Семена Вельского в обед.

Со мной прибыли десять людей. До этого мы слу­жили в дружине князя. Он приказал нам ехать в распоряжение Кожуха и во всем ему подчинять­ся. Как только -мы приехали, Ян велел мне отдох­нуть с дороги, а ночью возглавить отряд. Он ска­зал, что было бы хорошо взять живым какого-то Медведева.

— А ты этого Медведева видел когда-нибудь?

— Нет. Но я сразу понял, что это ты.

— Почему?

— Ты командовал.

— И что же помешало тебе выполнить приказ?

Васюк .сверкнул глазами.

— Ян дал мне плохих людей. Наверно, чтоб из­бавиться от них, так же как и от меня. Теперь я все понял! Он устроил это нарочно. Ну, ничего,если останусь живым, я ему этого не'прощу…

Медведев внимательно приглядывался к Васю-ку, пытаясь понять, насколько правдива его обида на Кожуха.

— Ты бывал когда-нибудь раньше в этих мес­тах?

— Нет, никогда.

— Почему же Ян назначил командовать своими людьми тебя, нового' человека, только что при­бывшего издалека?

— Он сделал это по наговору своего дружка, я теперь знаю! Этого дружка он раньше послал к Вельскому, и от князя тот возвращался вместе с нами. В дороге я с ним не поладил и теперь пони­маю, что это он посоветовал Яну от меня изба­виться.

Медведев насторожился.

— Как зовут этого дружка?

— Степан Ярый.

— Так-так. Из-за чего же ты с ним не поладил?

— Я привык подчиняться только князю Семе­ну, а в дороге этот Ярый стал командовать нами.

Он хотел пограбить мимоходом какую-то дере­вушку, принадлежащую князьям Глинским, а я отказался. Мы чуть не подрались, и он пригро­зил, что разделается со мной, когда приедет. И точно разделался.

— Сколько людей, приехавших с тобой сегодня от князя, было среди нападавших?

— Ни одного. Моих ребят Кожух не послал со мной. Нарочно. Если бы послал — я не сидел бы сейчас здесь.

Васюк поморщился, будто от сильной боли, и опустил голову.

— Что с тобой? —- ^

— Голова болит.

— Потерпи. Ты знал этого Степана раньше?

— Нет. Впервые увидел у князя.

— Опиши его.

— Ну-у-у… Такой… моего роста, тоже светлый,морда ехидная… Да вроде ничего приметного.

— Где находится сейчас князь Семен Вельский?

— В своем… Он… Там…

Васюк вдруг согнулся, сделал несколько нетвер­дых шагов и упал.

— Гаврилко! Принеси воды! — приказал Медве­дев, высунувшись в оконную раму, и остался сто­ять у окна.

Филипп по-прежнему оставался на своем мес­те, но' Картымазов не выдержал, подошел к непод­вижно лежащему, скорченному парню и разрезал веревку, связывающую его руки. Васюк приоткрыл глаза, поморщился и, сделав усилие, попытался встать на ноги. Картымазов помог, и, опираясь на его плечо, Васюк поднялся, пошатываясь и приго­варивая:

— Спасибо… Сейчас… Пройдет… Все будет…

Картымазов повернулся, и в ту же секунду пленник ловко выхватил его саблю из ножен. Медведев, молниеносным движением перехватил его руку и, защищаясь от удара другой, пригнулся. Васюк оказался на редкость сильным и провор­ным. Медведев ударил его ногой, и, выронив саб­лю, пленник отлетел навстречу едва успевшему вскочить Филиппу. Филипп размахнулся и нанес своим огромным кулаком чудовищной силы удар. Васюк, перелетев через всю комнату, так грохнул­ся о противоположную стену, что с потолка посы­палась пыль.

— Филипп! — с досадой воскликнул Медве­дев. — Ну надо же соизмерять силу удара! Леший меня раздери, боюсь, что больше он уже ничего не скажет…

— Я нечаянно, Вася, — смутился Филипп. — От неожиданности…

— Это я виноват, — сказал Картымазов, — не надо было развязывать ему руки.

— Ну что ж, наверно, каждый из нас на его месте тоже попытался бы, — флегматично произ­нес Медведев, садясь на прежнее место. — Я ждал этого…

— Так надо ж было предупредить, — обиделся Филипп и виновато присел.

Вошел Гаврилко с кувшином воды.

— Боюсь, что ты опоздал, — сказал Медведев. —

Посмотри, что с ним.

Гаврилко перевернул лежащее ничком тело.

— Еще дышит, — доложил он, — нос расплю­щен и сломан. Щека рассечена, все зубы наружу торчат…

Филипп густо покраснел и пробормотал что-то непонятное.

— С пленника не спускать глаз! — приказал

Медведев. — Он нам еще понадобится. Если, ко­нечно, выживет.

Гаврилко позвал сонного отца, и они вынесли Васюка Филина, который на этот раз действитель­но был без сознания и, по-видимому, надолго.

За-лесом вставало солнце.

— Надо торопиться, — напомнил Картымазов, — мы еще ничего не решили.

— А что тут решать? — сказал Василий. —Сей­час отправим Алешу обратно. Он сообщит Кожу­ху, что вы склонны принять его предложение инамерены явиться к нему в назначенное время с грамотами. Дескать, до сих пор я уговаривал вас не делать этого, но после ночного нападения, ко­торое мне удалось отбить только случайно, бла­годаря оставшимся в Березках на ночь десяти людям из Картымазовки, которые днем помогали по хозяйству. Но теперь я вас больше не уговари­ваю. Надеюсь, этим мы убаюкаем Кожуха, по крайней мере, на ближайшие сутки. Потом мы спокойно ложимся спать, а в полночь отправля­емся. Вы возьмете с собой по одному надежному человеку, а я пойду один. Алеша будет уже на мес­те и поможет нам. Около двух часов ночи ждем укалитки. Алеша ее откроет, мы ныряем в ледник и появляемся в комнате Кожуха. Ваши люди оста­ются с лошадьми за калиткой. Если хозяева вдруг проснутся, Филипп убедит их помолчать не­ сколько минут — мы видели, как он это делает.

Тем временем ты, Федор Лукич, постережешь ко­ридор дома у двери, чтобы никто случайно не во­шел и не вышел. Алеша совершенно открыто пойдет в темницу и объявит охране, что хозяин решил срочно допросить пленницу.-Я буду поблизости, чтобы прийти ему на помощь, если ох­ранники не поверят. Но они поверят, потому что Алеша покажет им ключ от темницы, сделанный Ефимом, а сторожа знают, что хозяин дает ключ только доверенным людям. Затем Алеша на виду у всех, кто будет во дворе, проведет Настеньку в дом Кожуха, мы все вместе спокойно проходим через подземный ход в ледник, оттуда в калитку, и спустя час мы уже дома — живые и здоровые. Обсудите пока детали, а я поговорю с Алешей — вот он уже идет, бодрый и отдохнувший.

Медведев поздоровался с отоспавшимся, посве­жевшим юношей. Потом отвел его в сторону и из­дали показал ночного пленника.

— Ты видел этого человека среди людей Ко­жуха? . 

Изуродованное лицо Филина распухло и силь­но изменилось, но Алеша, вглядевшись, твердо заявил:

— Да, это один из тех, что приехали вчера днем от князя Вельского перед самым моим уходом из дома Кожуха.

— Этот парень назвался Васюком Филином и говорит, что вместе с ним приехал Степан Ярый.

Проверь это. И если этот Степан действительно там, постарайся сделать так, чтобы мы и его мог­ли прихватить с собой. А теперь пойдем, я дам те­бе несколько указаний на тот случай, если вдруг что-нибудь пойдет не так;

Филипп и Федор Лукич терпеливо ждали целый час. Наконец Медведев с Алешей вернулись из ро­щи и все четверо поскакали в Картымазовку.

Ефим только что закончил работу и молча вру­чил Медведеву три ключа на кольце. Он побледнел и осунулся за ночь, будто просидел год в тем­нице.

Медведев взял ключи.

— Спасибо, Ефим. Я знал, что на тебя можно положиться.

И впервые за все время Медведев увидел на ли­це Ефима бледную Тень улыбки.