Архипелаг Перио

остров Берилдаобу

– Веселье начинается! Танцуют все!!!

В голосе Гаурона слышался неподдельный восторг. Он упивался моментом. И не зря выжидал — его появление действительно оказалось самым эффектным и драматичным событием этого дня.

С крыши многоэтажного офисного здания открывался прекрасный вид на базу, и Гаурон использовал его на сто процентов.

Многоствольная пушка изрыгнула фонтан пламени, и он повел ей широким размахом, точно косой. Автоматически пушки митриловцев не могли поспорить с ней по массированости огня, и в прямой схватке на ближней дистанции неизмеримо уступали.

– Я Урц-1, вызываю Урц-6. Можешь его достать?

– Никак нет. С этой позиции линия огня блокирована. Двигаюсь.

– Урц-10, приготовь «Хеллфайры».

– Боекомплект вышел, сэр.

– Черт, вот же сукин сын!!!

Очереди тридцатимиллиметровых снарядов рвали здания и асфальтированные проезды, точно бумагу, заставляя товарищей Соске вжиматься в землю за укрытиями, пока те еще держались. Но проходило несколько секунд, и М9 приходилось стремглав, ныряя в облака дыма и пыли, перебегать на новое место.

– Урц-7, вперед! Остальные отходят, прикрывая его огнем, — приказал Мак-Аллен по радио.

— Урц-7 вас понял, — коротко ответил Соске и, пригнувшись, побежал вперед.

«…Гаурон, тебе давным-давно пора отправиться в могилу, — думал он. — Хватит с меня твоих мерзостей».

До сих пор Соске был уверен, что уничтожил давнего врага еще в горах Северной Кореи. Получается, он ошибся — к великому своему сожалению. Но в тот момент на счету была каждая секунда, и после финального выстрела он не успел убедиться, что с Гуроном действительно покончено.

Что же нужно здесь этому убийце? Неужели это — действительно настроенная на митриловцев западня? Гаурон говорил так уверенно, словно отлично знал, что Соске здесь. Но зачем же он так демонстративно и нагло выскочил на открытое место? Почему он не атаковал из засады — ведь это было бы намного эффективнее?

Соске терялся в догадках. Неуверенность и дурные предчувствия, терзавшие его перед началом операции, вернулись в стократном объеме, заставив пульс участиться, а дыхание стать быстрым и поверхностным. Даже кожа на голове начала чесаться и зудеть, словно распираемая беспорядочно прыгающими в черепе мыслями. Он не мог заставить себя успокоиться, хотя прекрасно понимал — сейчас, как никогда, необходимо холодное рассудочное мышление и трезвый расчет. Но, как бы он ни пытался, изгнать тревогу не удавалось.

«Плохо. И, если так пойдет… будет еще хуже».

Перед глазами снова встала увиденная на пляже картина: чудовищно изуродованный и обгорелый «Дарк Бушнелл». Неожиданно очертания корпуса размазались, и их сменил силуэт М9.

«Если я оплошаю… если проиграю сейчас… я никогда не смогу оправдаться».

Если бы только противником оказался кто угодно, кроме Гаурона!.. Но каким-то злым чудом тот выжил в Сунан и теперь снова угрожал жизням товарищей Соске. Точно так же, как три года назад, в Афганистане.

– Урц-7, атакуй! – бился в наушниках голос Мак-Аллена. Он заставил Соске вздрогнуть и вернуться к реальности — куда медленнее, чем это обычно делала его собственная острая реакция.

– Неужели не хотите сплясать со мной?!..

Гаурон открыл огонь из смонтированного на казеннике пушки с вращающимся блоком стволов многоствольного гранатомета. Гранаты небольшого калибра посыпались градом, заполнив площадь скачущими огненными пузырями разрывов. Соске зигзагом бросился в сторону, в последний миг выскочив из зоны поражения.

– Урц-7, действуй, твоя очередь!..

Бронероботы Мак-Аллена, Мао и Даннигана пятились, беспрерывно поливая «Веном» длинными очередями. Точно нацеленные сорокамиллиметровые снаряды раз за разом врезались в его голову, торс, плечи и ступоходы.

Нет, это только казалось. Все до единого снаряды разбивались в воздухе яркими искрами, не долетая до вражеского бронеробота. Легкий морской бриз сдул дым и пыль, и все увидели, что результатом стали только щербины и выбоины на бетонной стене здания. «Веном» остался невредим.

– …Тот самый фокус! — прорычал Данниган.

— Так точно. Не приближайтесь к нему, — ответил Соске, избегая новой очереди противника, напоминающей размашистый взмах косой. Огневая мощь красного бронеробота просто поражала, и он пока не видел ни одной лазейки в этом ливне горячей стали. Но ведь ему говорили, что «Арбалет» может использовать свой лямбда-драйвер на дистанции не более тридцати-пятидесяти метров. Необходимо было сократить расстояние.

— Огневой налет. Прикройте меня! — крикнул он в микрофон.

– Пытаемся, но мы сами прижаты! Носа не высунуть из-за сукина сына, чтоб ему подавиться!.. — ругался в эфире Мак-Аллен. Его машина скрывалась за стеной склада, уже почти превратившегося в развалины. Только несравненная маневренность и скорость реакции М9 позволяла митриловцам пока избегать тяжелых повреждений. Но — только пока. Еще пара минут, и ни один из «Гернсбеков» не уйдет целым.

– Урц-2 — всем! Целиться в оружие, а не в БР! Магазин у этого Гатлинга… ой!..

– Что с тобой, Мао?

– Все… все нормально. Повреждение легкое. Быстрее!

Не заставляя просить себя дважды, Мак-Аллен и остальные пилоты перенесли огонь на новую цель. Быстро высовываясь из-за укрытий или перекатываясь между ними, они изо всех стволов ударили по «Веному». Вспышки попаданий сконцентрировались на его правом боку, но практически все снаряды были снова отражены силовым полем.

– Что, не так-то это просто?.. — громогласно засмеялся Гаурон, а в следующий миг его голос перекрыл резкий грохот. Один из бронебойных снарядов все же сумел найти лазейку в силовом поле, воспользовавшись ослабшим на секунду вниманием противника. Попадание в объемистый барабанный магазин шестиствольной пушки привело к мгновенной детонации всего оставшегося боезапаса. Несколько сот тридцатимиллиметровых патронов рванули по цепочке, разнеся магазин и все окружающее на куски. Край крыши обвалился, окутанный черно-багровым облаком быстро остывающих газов. Бронеробот Гаурона исчез.

Было непонятно — то ли его разнесло на куски, то ли отбросило взрывом куда-то в сторону.

– Готов?

– Нет.

– Берегись!..

«Веном», словно взмахнув огненными крыльями, прорвался сквозь облако дыма — видимо, в момент взрыва он подпрыгнул вверх.

Бронеробот нисколько не пострадал, несмотря на то, что оказался в центре взрыва.

– Так вы все же умеете кое-что, а?!

С грохотом приземлившись на площадь, «Веном» ринулся в атаку, выбрасывая из-под ступоходов дробленый бетон, словно он разбегался по мелкой щебенке. Его разгонные характеристики и скорость ничуть не уступали М9, нет — даже превосходили его.

– До чего же крепкий ублюдок!

– Двенадцатый, назад!.. — крикнул Соске, бросаясь навстречу вражескому бронероботу. Пришло время пустить в ход лямбда-драйвер. Он вскинул помповую пушку и прицелился. Прыгающее изображение «Венома», угрожающего занесшего два длинных мономолекулярных резака — в каждом из манипуляторов — оказалось точно в центре прицельной шкалы.

– Ка-а-асим!!! — взревел Гаурон.

Соске вздрогнул — все было в точности, как четыре месяца назад.

«Я смогу. Я должен. У меня уже получалось несколько раз. Он должен сработать, ведь, если не получится… стоп, успокойся»!

Мысли Соске прыгали, обгоняя одна другую. Он напрягся, пытаясь сконцентрироваться.

«Ты должен. Соберись. Представь себе образ снаряда, нарисуй его в сознании — это важно. Это совершенно необходимо».

Палец вжал спусковую кнопку, отдача упруго толкнулась в ладони, и пятидесятисемимиллиметровый снаряд вылетел из ствола. Прицел был безупречен, и оперенная бронебойная стрела мгновенно пронзила бронеробот Гаурона… или это только показалось?..

Снаряд вспыхнул и истлел перед грудью «Венома» — так же, как и все остальные. Лямбда-драйвер не сработал, это оказался самый обычный выстрел.

Соске остолбенел, глядя, как «Веном» разрастается на экране, уже не помещаясь в рамку. Красный бронеробот раскинул удлиненные резаками манипуляторы, словно намереваясь заключить «Арбалет» в объятия.

– Соске!..

Прежде, чем клинки Гаурона вонзились в броню, протыкая кокпит, откуда-то сбоку выскочил М9 и с размаху отшвырнул «Арбалет» в сторону. Два бронеробота рухнули, запутавшись и переплетясь стальными конечностями.

Резаки лишь рассекли воздух там, где миг назад стоял белый БР.

Помотав головой, Соске сел.

— Мао?..

– Не тормози! Чего ты стал столбом?!..

Это было все, что Мао успела выкрикнуть.

Бронеробот Гаурона затормозил, обернулся, направил указательный палец правого манипулятора на «Гернсбек» и воскликнул:

– Банг!

Пространство между «Веномом» и М9 исказилось и задрожало, как воздух над горячим асфальтом. Стремительно мелькнуло что-то неуловимое глазом, и машина Мао содрогнулась от страшного удара.

Жуткий хруст ломающегося металлического хребта, потом мокрое хлюпанье и плеск. Шея М9 треснула у основания. Голова-шлем повисла на кабелях и гибких трубопроводах, точно после удара мечом. Фонтаны амортизирующей жидкости, бьющие из оборванных шлангов, быстро создали грязную лужу на земле.

— Мао?..

Ответа не было.

М9 бессильно обмяк в манипуляторах «Арбалета». Больше он не двигался.

У Соске не было ни секунды, чтобы узнать, что случилось с находившейся в кокпите Мао. Гаурон снова прицелился указательным пальцем — теперь в уже в него. Подхватив «Гернсбек» на руки, «Арбалет» торопливо прыгнул в сторону.

Его догнал хохот Гаурона.

– Ну-ну, какой нежный! Пальцем на него не укажи!

Настороженно контролируя его движения, Соске опустил бронеробот Мао на грунт.

– Урц-7, что произошло?

Мак-Аллен и Данниган, зайдя с флангов, снова обстреляли «Веном» из автоматических пушек. На Гаурона это произвело впечатления не больше, чем легкий дождичек. Он стряхнул с энергетического поля остатки бронебойных снарядов и повел плечами, словно разминаясь перед новым упражнением.

– Так, попробуем еще разок.

Выхватив из-за спины мономолекулярные резаки, «Веном» снова ринулся вперед.

Соске стремительно отпрыгнул. Раз за разом стреляя из помпового орудия, он торопливо бросил в эфир:

— Говорит Урц-7. Второй выведен из строя, состояние пилота неизвестно. Отвлекаю «Веном». Кто-нибудь, подберите ее.

– Что случилось?.. Повтори!

— Мао подбили. Быстрее, помогите ей! — крикнул Соске, на бегу огрызаясь выстрелами. Красный бронеробот следовал за ним по пятам, с презрительной легкостью отражая бесполезные попадания.

«В этот раз все не так»!..

Действительно, во время прошлой схватки противник тоже не мог так свободно использовать лямбда-драйвер. Теперь же, казалось, его ничто не ограничивало — Гаурон швырял энергию направо и налево, словно черпая из бесконечного источника. Внезапные атаки, на которые так рассчитывал Соске, не сработали. Но, что хуже всего, он так и не сумел запустить свое собственное оружие, с которым смог бы противостоять Гаурону на равных. Как он ни напрягался, лямбда-драйвер «Арбалета» не действовал.

Жестокий психологический спазм стиснул горло Соске, не давая запустить свое оружие, а осознание того, что он остался безоружным и не может помочь товарищам, усугубляло его еще больше. Замкнутый круг.

В наушники ворвался новый голос.

– Соске, слушай меня.

— Курц?..

– Замани «Веном» в восточную часть острова. Возвращайся в середину комплекса.

Именно там Гаурон и появился несколько минут назад.

— Что ты собираешься делать?

– Не спрашивай, а выполняй. И без паники, я все устрою.

— Вас понял.

Соске, как и было велено, поднял бронеробот в карьер и направил к возвышавшемуся на северо-востоке высокому административному зданию.

Хотя Курц не мог не слышать сообщений о попадании в бронеробот Мао, его голос звучал спокойно и собранно. Обычно он выглядел беззаботным рубахой-парнем, вызывая у товарищей раздражение своим демонстративным разгильдяйством, но в бою на него можно было смело положиться. Оказываясь в механическом нутре боевой машины, Курц превращался в хладнокровного и умелого бойца.

Гаурон преследовал Соске по пятам. Скорость и маневренность бронероботов оказалась практически равной, и стряхнуть его с хвоста никак не удавалось.

— Куда же ты, дружок?! Давай поиграем! — доносился сзади грохот внешних динамиков «Венома».

Здание стремительно надвигалось на Соске. Десятиэтажный бетонный параллелепипед — примерно в пять или шесть ростов БР. Выше шестого этажа стекла вылетели, а по стенам пошли трещины — результат детонации магазина с боезапасом к шестистволке Гаурона.

– Отлично, стань против фасада, — скомандовал Курц.

«Арбалет» затормозил перед выходом, рядом с разбитой машиной, посреди разбросанной бетонной крошки, и повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу.

Соске понял, что это место находится в пределах прямого выстрела со снайперской позиции, которую занимали Курц и Нгуен. Быстро дав увеличение, он различил на боковом экране торчащие далеко в океане голову и плечи М9, целящегося из длинной ручной пушки.

Бронеробот Гаурона с топотом и лязгом вылетел из-за угла. Соске встретил его выстрелами из помпового орудия, но все снаряды, как и прежде, рикошетировали.

— Я разочарован, Касим. Надеялся, что ты хоть немного подрос!

Сверкнул длинный мономолекулярный клинок, и стальное тело орудия, которым прикрылся Соске, распалось на две половинки. Следующий взмах клинка снес кусок броневого наплечника. Увернувшись от пары коварных боковых ударов, Соске отчаянно прыгнул вперед, сокращая дистанцию, и сумел перехватить оба манипулятора «Венома». Надо думать, обычный строевой пилот к этому моменту уже давно перешел бы в разряд покойников, окажись он на месте Соске.

— Ха, вижу — ты стараешься. Но этого мало! — Гаурон вывернул стальные кисти и направил клинки внутрь, пересиливая манипуляторы «Арбалета».

Соске изо всех сил упирался, пытаясь отвести оружие в сторону, так, что электромагнитные мускулы трещали и хрустели. Это было простое силовое противостояние, где должен был победить бронеробот, обладающий большим запасом мощности. Энергетика «Венома» была на высоте, его переполняла агрессивная, яростная сила. Мало того, преимущество в весе тоже оказалось на его стороне.

«Арбалет» уступил шаг, другой, и вдруг уперся спиной в стену здания. Когда его прижало, весь силовой скелет машины заскрипел и застонал. Бешено струящаяся режущая кромка вражеского резака со сверлящим уши визгом врезалась в грудную броню «Арбалета».

Соске зарычал сквозь стиснутые зубы.

– Что, плохо дело? Уже скис и собрался откинуть копыта? Но ведь тогда умрет и твоя драгоценная подружка! — насмехался Гаурон.

– Урц-7, замри!

В следующее мгновение бронеробот Гаурона содрогнулся от удара. Прилетевший с фланга снаряд поразил его в боковую часть торса. Брызнули осколки, тяжелый удар заставил голову «Венома» мотнуться, как на резинке.

Снайперский выстрел Курца со стороны океана, с четырехкилометровой дистанции. Но даже бронебойный семидесятишестимиллиметровый снаряд не смог пронзить вражеское силовое поле. Неужели Гаурон настолько быстр, что успевает прикрыться щитом от внезапного обстрела с неожиданного, не сулившего пока угрозы направления?

Жестокое сотрясение все же немного дезориентировало пилота и заставило замешкаться. Не теряя ни секунды, Курц снова выстрелил: второй снаряд, третий, четвертый, пятый. Но они были направлены уже не в Гаурона. Попадания легли ровной цепочкой по уже растрескавшемуся и ослабленному фасаду здания, над головами противников. Утратив последнюю опору, стена подалась на уровне пятого этажа и рухнула лавиной железобетонных балок и плит, смешанных с искрящимися каскадами битого стекла.

С громовым гулом сотни тонн бетона обвалились прямо на сцепившихся врукопашную единоборцев — «Арбалет» и «Веном». У Курца не было времени на предупреждения, но Соске уже понял, что тот задумал. Пригнувшись, он резко подбил бронеробот Гаурона боковым ударом ступохода под колено, отшвырнув его к стене, и, не задерживаясь, ушел в сторону стремительным перекатом.

Секундой позже земля дрогнула и затряслась. На красный БР рухнула большая часть фасада — нет, за ним последовала добрая половина здания. Стены и полы треснули и обсыпались, как картонный домик, обнажив канализационные и водопроводные трубы, мебель, стоявшую в наполовину обвалившихся кабинетах. Поднявшееся облако пыли густым занавесом скрыло сцену тотального разрушения.

– Соске, ты жив?

— Пока да.

«Арбалет» медленно поднялся, стряхивая грязь.

Соске покачал головой — Курц действовал рискованно. Одно неверное движение и он сам бы отправился на тот свет. Но нельзя было не признать, что точность стрельбы опять превзошла всякое воображение, перейдя, скорее, в разряд волшебства. С дистанции в четыре километра опорные колонны, перебитые ударами его снарядов, казались тоньше иголок. А Курц без промаха срезал четыре штуки подряд — чудеса.

– Великолепная стрельба, — признал Соске.

— Вот это я называю — «в копеечку», — раздался голос Даннигана, в котором тоже звучало удивление, и его М9 остановился рядом с «Арбалетом».

– Прикончили гада?

— Не знаю. Дай мне орудие и отойди назад.

«Арбалет» принял у М9 Даннигана сорокамиллиметровую автоматическую пушку и направился к горе обломков, настороженно поводя стволом. Соске совсем не был уверен в том, что Гаурону настал конец.

«Это огромная тяжесть. Как бы ни было сильно его поле, «Веном» наверняка поврежден».

Но перед ним все равно вставала кривая ухмылка Гаурона. Что, если тот притаился в кургане щебенки, выжидая момента, чтобы выпрыгнуть наружу? Тогда, хочешь, не хочешь, останется полагаться только на собственный лямбда-драйвер.

«Но удастся ли его запустить?..»

Ладони Соске, сжимавшие рукояти контроллеров, вспотели. Он едва не подпрыгнул, когда, словно отвечая его мыслям, вершина груды битого бетона осыпалась. Балки и плиты вздыбились и загрохотали вниз, а из-под них медленно поднялся торс красного бронеробота. Манипуляторы, в которых не было видно оружия, со скрипом поднялись вверх, а изо всех щелей и клапанов ударили свистящие струи белого пара.

Не понимая намерений противника, Соске, тем не менее, не стал стрелять сразу. В ушах звенело от напряжения, но он не был уверен, что выстрелы возымеют хоть какой-то эффект.

– Твоя взяла. Чертова жестянка опять перегрелась, — донесся голос Гаурона, сквозь вой стравливаемого хладагента.

Корпус красного БР дрогнул, и голова съехала вниз, открыв щель на загривке. Появился люк кокпита. Можно было не сомневаться — эта операция, выполняемая перед лицом противника, означала капитуляцию пилота бронеробота. Конструкция БР повторяла строение человеческого тела, и с разъединенной передней и задней частями торса двигаться было невозможно. «Веном» не был исключением.

– Похоже, фортуна в последний момент повернулась ко мне задом. Сдаюсь на твою милость, – сообщил Гаурон.

— Вылезай, — приказал Соске, изображая полнейшее хладнокровие.

– Ты меня не пристрелишь? Наверняка потом будешь жалеть, — произнеся это, динамики умолкли.

Пилот появился в открытом люке. На нем был темно-красный противоперегрузочный комбинезон. Лоб пересекал длинный прямой шрам, а на шее виднелись следы ожогов. Он исхудал по сравнению с тем, как выглядел четыре месяца назад, но сомнений в его личности возникнуть не могло — это действительно был Гаурон.

— Итак, какая меня ждет судьба? — с кривой ухмылкой поинтересовался террорист.

28 августа, 04:40 по местному времени

архипелаг Перио

остров Берилдаобу

Не прошло и тридцати секунд после завершения боя с Гауроном, как транспортно-десантные вертолеты уже стартовали с палубы «Туатха де Данаан». Высадившиеся с них десантники из отряда ПРТ развернулись и начали зачистку территории химического завода. Бронероботы М9 прикрывали их. Донесся треск стрельбы от спорадических перестрелок — оставшиеся боевики пытались сопротивляться, но митриловцы больше не понесли потерь, успешно подавив оборону и взяв под контроль все основные сооружения.

Было захвачено семнадцать пленных. Безродные и безымянные наемники, «дикие гуси», скитающиеся по миру из одной горячей точки в другую, предлагая свои услуги всем без разбора — именно они составляли костяк террористической группы. Также были освобождены американские военные из персонала завода, запертые в одном из помещений. Их набралось сорок восемь человек. Обычно здесь находилось существенно больше людей, но по случаю выходного дня в момент захвата половина персонала оказалась за пределами базы.

Самой лучшей новостью оказалось то, что Мелисса Мао осталась жива. Энергетический удар, который Гаурон нанес, всего лишь прицелившись пальцем, разбил отсеки торса, расположенные несколько выше кокпита и ближе к спине, поэтому она уцелела. Однако мощное сотрясение привело к контузии, и Мао все еще не пришла в сознание.

Безусловно, важнейшим результатом столкновения стал захват Гаурона и практически неповрежденного «Венома». Допрос пилота и тщательное изучение загадочного бронеробота сулили пролить свет на вражескую организацию, до сих пор скрывавшуюся за кулисами. Основываясь на этом, операцию следовало бы назвать чрезвычайно успешной.

Вот только Соске так не считал, и не испытывал ни удовлетворения, ни радости. Неудивительно — ведь он едва не стал причиной гибели Мао и чудом уцелел сам, так и не сумев запустить лямбда-драйвер «Арбалета». Его спасли только сообразительность и мастерская стрельба Курца Вебера и технические неполадки в бронероботе Гаурона. В итоге, Соске просто повезло, хотя по плану именно он должен был сыграть ключевую роль в операции. Успех стал не результатом его усилий, а слепой удачи.

Мак-Аллен бросил ему на бегу: «Выше нос. Ты старался». Курц утешил: «Ну, иногда и такая фигня случается», а Данниган и Нгуен просто игнорировали его.

Бой только что завершился, и территория химического завода все еще была затянута дымом и пылью. «Арбалет» настороженно поводил стволом, охраняя подходы к посеченному пулями командно-диспетчерскому посту и площадке, где медленно вертели лопастями громоздкие вертолеты с ТДД. Неподалеку виднелись полуразбитый «Гернсбек» Мао и красная фигура «Венома». Возле небольшого транспортно-десантного вертолета он увидел майора Калинина и капитана Мак-Аллена. Десантники из ПРТ подвели к ним Гаурона с крепко связанными руками.

— Здорово, иван. Давненько не виделись.

Даже ледяная угроза, исходившая от высокого русского офицера, чье лицо оставалось непроницаемым, не заставила Гаурона стушеваться.

В глазах Калинина горела застарелая ненависть — скорее даже, неприкрытая жажда крови. Казалось, обычного человека такой взгляд мог бы убить на месте.

— Что ты задумал? — помолчав, спросил майор.

— …«Задумал»? Да с чего ты взял?

— Пусть так. Но говорю сразу: пощады не жди. Я выпотрошу тебя, узнаю все, что мне нужно, а потом сотру с лица земли. Запомни это.

— Дрожу от страха.

Отвернувшись от мерзко ухмыляющегося Гаурона, Калинин приказал:

— Увести.

Бойцы ПРТ схватили террориста под руки и поволокли к вертолету. Тот заревел турбиной, стартуя, и Калинин с Мак-Алленом отступили назад.

— Начало отхода — через пять минут. Я остаюсь, как и запланировано.

— Так точно, сэр.

Майор оставался, чтобы уладить все дела с американцами, которые должны были скоро появиться: обменяться информацией, передать освобожденных, согласовать дальнейшие действия — привычный набор политических и организационных вопросов. За исключением пары его подчиненных, весь митриловский персонал и боевая техника — бронероботы, транспортные вертолеты — должны были немедленно отступить.

Гаурона и «Веном» предполагалось перевести на борт «Туатха де Данаан», остальные пленники должны были быть переданы американцам. Судя по выражению глаз, Калинин с радостью приказал бы немедленно расстрелять старого врага, но на этот счет уже поступило распоряжение из штаба Оперативного отдела Митрила. Скорее всего, там планировали избежать возможных трений с американцами, которые были бы недовольны, узнав, что главарь захватчиков не попал в их руки.

Шагавшего рядом с Мак-Алленом Калинина одолевали мрачные предчувствия. Определенно, Гаурон что-то прятал в рукаве. Майор прекрасно знал, что за всю свою террористическую карьеру тот ни разу не был замечен в безрассудстве. Он был жесток, испорчен и извращен до мозга костей, ни во что не ставил других людей и руководствовался только собственными прихотями, но, тем не менее, оставался профессионалом. За всем происходящим мог скрываться тайный, тщательно проработанный план, обеспечивающий и его безопасность, и выполнение каких-то неизвестных задач. Гаурон наверняка не собирался совершать самоубийство. Как помнил майор, террорист ценил свою жизнь, и ценил куда как больше, чем жизни всех остальных обитателей планеты. В этом, по крайней мере, можно было не сомневаться. В свете сказанного эскапада с захватом завода по переработке боевых отравляющих веществ, выдвижением смехотворных требований и подозрительно быстрой сдачей в плен выглядела еще более неестественно и театрально. Опасения Тессы, которые та высказала перед началом операции, выглядели вполне оправданными. Нельзя было сбрасывать со счета вероятность того, что вся эта террористическая акция являлась лишь дымовой завесой, призванной отвлечь внимание от сообщников Гаурона, нацелившихся на какой-то иной, еще более важный объект.

Руководство Митрила также рассматривало такую возможность и предприняло меры: была усилена боеготовность всех подразделений, посланы предупреждения в спецслужбы союзных государств. На данный момент, однако, никакой подозрительной активности в иных регионах отмечено не было. Впрочем, печальный опыт захвата базы на острове Перио подсказывал, что террористы при условии тщательной подготовки и сохранения внезапности способны на невероятно дерзкие и опасные вылазки.

«Мы всегда на шаг позади. Мы только реагируем», — мрачно думал Калинин. В этом и состояла главная опасность, с которой сталкивался Митрил. Практически не решаемая проблема. Организация старалась произвести устрашающее впечатление на потенциальных террористов и смутьянов, представляя себя как всезнающего и практически всемогущего хранителя порядка и справедливости, но каждый из митриловцев знал, что это неправда.

В такой ситуации находился не только Митрил. Любая государственная антитеррористическая структура сталкивалась со схожими проблемами. Нападающий всегда имел преимущество перед обороняющимся. К сильным сторонам Митрила можно было отнести высокопрофессиональный личный состав и самую совершенную боевую технику, но и этого не всегда хватало. Кроме того, случалось так, что даже качественного превосходства не хватало, чтобы перевесить количественное.

Увы, даже название этой могущественной, но недостаточно многочисленной независимой антитеррористической организации вызывало невеселые мысли. Оно происходило от названия волшебного серебра из книг Джона Роналда Руэла Толкина. Чудесного, необычайно прочного, но зато и страшно редкого металла, почти исчезнувшего с лица Земли.

— Запросите у капитана первого ранга Тестаросса инструкции о том, как поступить с «Веномом». Гаурона я оставляю на вашу ответственность, — проговорил Калинин.

— Так точно, — отозвался Мак-Аллен.

— С ним постоянно должны находиться двое охранников. Когда закончится медосмотр, надежно иммобилизуйте его. Ни при каких обстоятельствах не снимать наручники и смирительную рубашку. До медосмотра содержать его в полной изоляции. Пока мы не убедимся, что он чист, не несет никакой инфекции, игнорировать все его просьбы, даже в гигиеническом отношении.

— Даже если он внезапно свалится с сердечным приступом? — судя по усмешке, Мак-Аллен тоже имел в виду симуляцию.

— В таком случае — тем более. Меня не волнует, если он в итоге сдохнет. Я хочу, чтобы вы обращались с ним, как высокоинтеллектуальным, но беспощадным и диким хищником.

— Так точно, сэр. Я вас понял, — Мак-Аллен отсалютовал и быстрой рысцой направился к своему М9.

Тяжелые митриловские вертолеты с подвешенными снизу бронероботами и их меньшие собратья, способные нести только десантников, запустили системы ЭКС в воздухе и исчезли из глаз в ослепительном сиянии рассвета. С разных концов территории химического предприятия продолжал валить дым — там что-то догорало. Стены бараков, узла связи, административных зданий и ангаров зияли многочисленными пробоинами.

Курама выполз из-под обломков брошенного на пляже «Дарк Бушнелла» — причин прятаться больше не осталось.

— О-хо-хо… — он прищурился и фыркнул коротким носом, глядя вслед вертолетам. Исчезая, они оставляли кольца красивого фиолетового сияния. Гаурон улетел с ними. Остальное будет зависеть от того, насколько ему повезет. С точки зрения Курамы, на это надеяться не следовало — судьба отчетливо начертала злые предзнаменования над его головой.

На всех удачах Гаурона поставила крест болезнь. Рак поджелудочной железы. Он был обречен, знал об этом и ничего больше не боялся. Курама расценивал его шансы на успех в этой операции как пятьдесят на пятьдесят. Рискованная игра.

Он вытащил спутниковый радиопередатчик, раскрыл антенну и уверенно набрал код. Шифрованный канал соединился довольно быстро.

– Да? — прозвучало с другой стороны. Сонный голос юноши, почти мальчика.

— Это я.

– А, Курама. Как дела? — чувствительный микрофон передал легкий шелест, который можно было принять за расческу, прокладывающую путь сквозь пряди шелковистых волос, шорох одежды. Донесся сахарный женский голосок, пропищавший какой-то капризный упрек.

— Гаурона забрали на «Той Бокс».

– Хм-м-м. Я выиграл пари. Три «Левиафана» и пять долларов у мистера Голда. Надо будет при следующей встрече поставить Гаурону выпивку или что-то вроде.

— Думаете, что сможете увидеть его еще раз?

– Хотелось бы надеяться, — произнес собеседник, подавив зевок. — Не зря же я просидел над этой программой целых три дня, да еще и попросил мистера Цинка сдать крапленые карты. Моя непутевая младшая сестренка давно напрашивалась, чтобы ей преподали этот урок.

— Вот как?

– Безусловно. В любом случае, я хотел подать ей весточку. Будем ждать хороших вестей — пусть даже и не скрестив пальцы. Вы возвращаетесь, не так ли?

— Да, — ответил Курама.

– Будьте осторожны.

— Благодарю за заботу.

Завершив сеанс радиосвязи, Курама сложил передатчик и зашвырнул в полосу прибоя. Проверил одежду — на нем была обычная американская военная форма со знаками различия капрала. На нагрудной нашивке значилось «Джон Локк» — так же как и на идентификационной карточке.

С северной стороны горизонта заухали лопасти — к острову приближалось не менее десятка американских военных вертолетов.

— Какой же из голубков отнесет меня домой? — цинично усмехнулся Курама.

27 августа, 20:15 (по Гринвичу)

«Туатха де Данаан», главный ангар

Когда лифт подал последний совершивший посадку вертолет на ангарную палубу, корпус субмарины вздрогнул и загудел: медленно и величественно, с низким рокотом сходились створки полетной палубы. Бронероботы отстыковались от вертолетов и осторожно прошагали на свои парковочные места, где опустились на колени и замерли. Вертолеты с уже заглушенными турбинами сложили несущие винты, используя гидравлику. Расчеты палубных команд и механики деловито забегали по ангару, проводя послеполетное обслуживание, закрепляя технику и оборудование по походному, разряжая оружие и складируя неиспользованные боеприпасы в погреба.

Канаме нервно переминалась возле стального люка, ведущего из ангара. Митриловцы, участвовавшие в операции, поодиночке и группами шагали мимо нее. Многие выглядели усталыми и измотанными, но на лицах было написано заметное облегчение. Кое-кто уже улыбался и подмигивал ей.

«Наверное, обошлось. Все живы и здоровы».

Но не успела она додумать эту мысль, как увидела носилки, на которых неподвижно вытянулась смертельно бледная Мао. Корабельный врач Пегги Голдберри, торопливо шагавшая рядом с носилками, в ответ на молящий взгляд Канаме бросила:

— Все будет хорошо. Ее просто крепко тряхнуло.

Дюжие митриловцы, тащившие носилки, припустили еще быстрее по проходу в сторону корабельного медпункта. Проводив их глазами, Канаме обернулась и вздрогнула: прямо перед ней стоял Соске. Его пристальный взгляд тоже не отрывался от Мао. Он выглядел осунувшимся, но невредимым, и Канаме облегченно вздохнула.

— Соске?

Еще не договорив, она почувствовала, что он страшно удручен и расстроен. Лицо было мрачно по обыкновению, а губы плотно сжаты, но глаза не смотрели прямо, а уперлись в металлические листы палубы. В нем не осталось ни следа обычной готовности сжатой пружины — Соске был словно шарик с выпущенным воздухом.

— Э-э-э… с возвращением.

Не отвечая, он устало опустился на подножку припаркованного электрического тягача, обычно таскавшего по ангару авиатехнику и грузы. По его виду нельзя было даже сказать, что он расслышал слова Канаме, не говоря уж о том, что понял, почему она примчалась встретить его на пороге.

Из динамиков громкой связи раздался протяжный звонок, и синтезированный голос предупредил:

— Внимание, погружение. Внимание, погружение.

Палуба под ногами вздрогнула и слегка наклонилась вперед, потом опустевший ангар снова затопила тишина.

— Т-ты не вернешься к товарищам? — осторожно спросила Канаме.

— Нет.

— Почему? Что-то случилось?

— Я совершил ошибку. Не смогу смотреть им в глаза, — пробормотал он, устало стаскивая защитный полушлем и легкий внешний бронежилет. Расстегнув молнию на груди противоперегрузочного костюма, он высвободил руки из рукавов верхней части комбинезона и бросил ее болтаться на спине, оставшись только в пропотевшей зеленой майке.

— Кто-то… кто-то умер?

— Нет.

— Правда? И Мао выглядела не так уж плохо, может быть, ничего страшного и не случилось?..

— Как ты можешь говорить так легкомысленно?! — голос Соске вдруг зазвучал резко и почти угрожающе.

— …Л-легкомысленно? Н-но я ничего такого не хотела… — вздрогнув, попыталась оправдаться Канаме.

— Она была на волосок от смерти. И все из-за меня и этого проклятого бронеробота.

— Да?..

Глядя в сторону, Соске заговорил быстро и зло — его прорвало, точно треснувшую, наконец, плотину.

— Я не смог запустить лямбда-драйвер. «Сосредоточься, напряги воображение и нарисуй картину в своем сознании»?.. Этого я не понимаю. Сыт по горло этой ерундой. Недоделанный кусок металлолома, от которого не знаешь чего ждать — какому идиоту пришло в голову назвать его оружием?! Это надувательство какое-то. Пусть найдут себе фокусника и заставят его пилотировать.

Яростно зыркнув на «Арбалет», стоящий у противоположной стенки ангара, он выпалил:

— Смотреть не могу на этот БР. Он у меня в печенках сидит. Нормальная машина не подведет пилота в самый ответственный момент. Я профессионал и готов сражаться, так зачем же мне навязали дефектный инструмент?! Тот самоделкин, кто собрал эту железку, был самым поганым конструктором в мире!..

Канаме впервые видела, как Соске, утратив привычное хладнокровие, жалуется и ругается, и это зрелище поразило и расстроило ее. Неловко теребя подол платья, она сочувственно проговорила:

— Слушай, наверное, тебе просто нужно отдохнуть. Ты вымотался и устал.

— Я не устал.

— Но ты сам на себя не похож!

Хотя Канаме не знала, что именно произошло, она безошибочно чувствовала: нынешнее состояние действительно не было свойственно Соске. Поносить и проклинать судьбу было совсем не в его правилах. Обычно он был сдержан, ровен, и выше того, чтобы брызгать слюной и в раздражении пинать все, что попадается под ноги.

— Да что ты знаешь обо мне?! — прорычал Соске, и в его голосе прозвучала плохо подавляемая ярость.

— Ну, я…

— «Похоже», «не похоже» — с чего ты решила, что можешь судить? Тебе не понять, сколько на меня всего на меня взвалили! Я обычный солдат, наемник, и готов выполнять нормальные задания с нормальным снаряжением. Я не гожусь для таких тонкостей. Но с того самого боя четыре месяца назад меня точно сглазили. Гаурон, этот бронеробот, твоя охрана… одна обуза за другой.

Канаме вздрогнула, словно от внезапной пощечины.

— Значит, я для тебя — еще одна обуза? Камень на шее?.. Но я никогда… — голос перехватило от возмущения. — …Не помню, чтобы я просила меня охранять! И не надо делать такое лицо. Если тебе не нравится, брось — и проваливай, куда хочешь!..

— Не имею права. Это задание, которое могу выполнить только я.

— Опять двадцать пять! Задание?! Да знаешь, что… — Канаме замерла на полуслове. Взгляд Соске, упершийся ей в зрачки, был незнакомым и страшным. Тоскливым, безразличным, опустошенным. Он проговорил ровно и отстраненно:

— Кажется, это ты утомилась, а не я.

— В-вовсе нет! Если хочешь знать, я за тебя беспокоилась, а ты…

— Хорошо. Я понял. Теперь вернись в свою каюту.

Канаме задохнулась от обиды. Не слова ни говоря, она развернулась на каблуках, споткнулась, но устояла на ногах и бросилась бежать, чуть не сбив с ног как раз входившего в ангар Курца, за которым маячил еще один митриловец с азиатскими чертами лица.

Соске мрачно уставился в палубу, почти не заметив бегства Канаме. Его раздирали на части стыд и злость на себя. Хотя удивительным образом выживший Гаурон был взят в плен и препровожден на борт «Туатха де Данаан», мысли о бессильно распростершейся Мао, предавшем его «Арбалете» и этом проклятом лямбда-драйвере камнями падали на сердце. Успешная операция?! Ему остались лишь тяжесть вины, бессильная злость и смятение. Только громкий оклик Курца заставил его поднять отяжелевшую голову.

— Соске!

Курц резко шагнул через комингс. Из-за его плеча выглядывал озабоченный капрал Янг. В следующую секунду кулак Курца с размаху врезался в скулу Соске.

Застигнутый врасплох неожиданным ударом, Соске запнулся за электрический кабель и грохнулся на палубу. Во рту стало солоно от крови.

Соске поглядел вверх. Курц попытался ударить еще раз, но повисший на плечах Янг не дал ему этого сделать.

— Прекрати, Курц!..

— Отстань! — яростно вырывался тот.

Вытерев кровь с угла рта, Соске спросил:

— В чем дело?

— В том, что я все слышал! И, знаешь — мерзко смотреть, как ты корчишь из себя героя!

— …«Героя»? С чего ты взял?

— Заткнись!.. Стоило тебе разок облажаться, как ты начинаешь дуться, словно ребенок, и вымещаешь все на девушке! Такие вот придурки становятся потом семейными деспотами и достают соседей! Ты понял меня?

— Ничего я на ней не вымещал!

— Еще как вымещал, засранец! Тебе что, нравится заставлять плакать такую классную девчонку?! Да я тебя урою здесь, может, хоть тумаки тебя научат вежливости!..

«Канаме… плакала? Когда? Почему»? Соске попытался вспомнить, и с ужасом осознал, что, погрязнув в самокопаниях, практически не видел, что творилось вокруг последние десять минут.

— Я довел ее до слез?..

Янг крепко держал Курца, и тот, наконец, перестал рваться. Поскольку выглядел он уже поспокойнее, кореец отпустил его. Курц откинул упавшие на глаза светлые волосы, набрал побольше воздуха и заговорил, глядя поверх Соске:

— Ладно, я вижу, что у тебя на уме. — Хотя речь его звучала все еще резко, говорил он о другом. — Слушай, я не держу на тебя зла за то, что приключилось на острове. Этот «Арбалет» с самого начала был каким-то недоделанным, никто и не удивился, что он не работает, как надо. Для того-то мы там и были на подхвате: Мао, Мак-Аллен, я и все остальные. Мы отбили базу и захватили «Веном» — как и собирались. Что, разве не так?

— Но ведь Мао…

— Да что ты заладил?! Такая фигня может приключиться с каждым, в любой момент. Ты же не зеленый новичок, сам должен бы знать.

Соске не нашелся, что ответить, а Курц продолжал:

— Или ты решил забороть всех врагов в одиночку, как в сказке? Не надо корчить из себя героя.

Бросив последние слова через плечо, Курц вышел из ангара.

Янг покачал головой и тяжело вздохнул.

— Ну, оклемался?

— Да.

— Курц сказал, что ты весь в депрессии, и надо бы тебя подбодрить. Но потом мы услышали, что ты говорил Канаме, и вот…

— Нет проблем, — ответил Соске и поднялся на ноги. Рука сама потянулась опять утереть сочащуюся из разбитой губы кровь.

«Вкус крови и боль. Это хорошо знакомо… почему сейчас кажется таким непривычным? От того ли, что меня впервые ударил товарищ»?

Стоило ли говорить, что его настроение ничуть не улучшилось?

28 августа, 01:15 (по Гринвичу)

«Туатха де Данаан», ГКП

Подводная лодка погрузилась на триста метров и теперь двигалась тридцатиузловым ходом на северо-северо-восток. Поодаль, под термоклином — слоем перепада температур, затрудняющим прохождение звуковых волн — шныряла американская субмарина. Надо полагать, ее командир был предупрежден, что «Туатха де Данаан» войдет в акваторию острова Берилдаобу, и намеревался собрать всю возможную гидроакустическую информацию, чтобы заполучить, наконец, звуковой портрет загадочного «Чертика из табакерки», пока имелась такая благоприятная возможность. По соседству кружили противолодочный самолет и корабельный вертолет, а еще дальше циркулировал фрегат.

Умело задействовав средства гидроакустической маскировки и систему электромагнитного контроля потока, Тесса выскользнула из расставленной сети. Это была обычная игра, не представлявшая для нее никаких затруднений. Спустя несколько минут ее внимание привлекла метеорологическая карта, выведенная на один из мониторов. Синоптики предупреждали, что надвигающаяся с запада область пониженного давления в течение суток принесет сильный шторм. Это были хорошие новости. В таких условиях корабли американских ВМС не смогут поднять палубные противолодочные вертолеты, и, скорее всего, прекратят попытки отследить «Туатха де Данаан». Если все пойдет хорошо, подводная лодка сможет уже вечером следующего дня вернуться на базу острова Мерида. Тессе хотелось проведать Мао, увидеть Соске и поговорить с ним, но у нее не было ни секунды свободного времени. Для командира боевого корабля в такой момент поистине немыслимо покинуть ГКП — следовало быть начеку на случай даже малейших изменений ситуации.

Из головы никак не шел взятый в плен Гаурон. Кто бы мог подумать, что он уцелеет, и теперь появится опять, с новым бронероботом, оснащенным лямбда-драйвером?

Оставшийся на острове Берилдаобу майор Калинин недвусмысленно высказал по радио свое мнение: Гаурон что-то замышляет. Требуется не спускать с него глаз, относиться с максимальной осторожностью.

Дурные предчувствия одолевали Тессу с того самого момента, как химический завод был отбит у террористов, но теперь они усилились до такой степени, что она ловила себя на том, что непроизвольно принюхивается — словно от отсека оперативного инструктажа, где содержался пленник, тянуло запахом опасности. Конечно, она не собиралась упрекать в чем-то своих отважных подчиненных. С точки зрения командира действия Соске и прочих пилотов заслуживали самой высокой оценки, а захваченный в неповрежденном состоянии «Веном» можно было вообще считать подарком судьбы.

«Я не зря так верила в сержанта Сагару», — думала Тесса, стараясь отрешиться от тревожных мыслей. Командуя отходом из оперативной зоны, она все еще не успела ознакомиться с подробностями захвата вражеского бронеробота и теперь тайно предвкушала разговор с Соске. Но первой в ГКП появилась младший лейтенант технической службы Лемминг, которой приказали провести предварительный осмотр ценного трофея.

— Выяснили что-нибудь? — спросила Тесса.

— Так точно, мэм. Пока я его еще не разбирала, но уже сейчас можно сказать, что конструкция лямбда-драйвера аналогична ARX-7, хотя в деталях видны существенные отличия. Без сомнения, это та же система, что установлена на «Бегемоте».

— Вот как.

— Да, больше озадачивает другое. Мне сообщили, что пилот сдался, потому что бронеробот перегрелся, но…

— Но что?

— Никаких внутренних повреждений систем я не нашла. Слегка помята броня и разбиты голографические линзы на плече, но…

Услыхав это, Тесса немедленно представила себе, как пробудившийся красный бронеробот начинает бесчинствовать в ангаре.

— Надеюсь, он не сможет неожиданно запуститься?..

Лемминг уверенно улыбнулась.

— Такой опасности не существует. Я отсоединила кабель питания от генератора. Какие бы программы ни были заложены в искусственный интеллект робота, без питания он не двинется с места. Там имеется и механизм самоуничтожения, но, если его не включить вручную, он не представляет угрозы.

— Приятно слышать, — проговорила Тесса. Но у нее сразу возникло множество новых вопросов.

Получается, красный бронеробот не имел механических неисправностей или боевых повреждений. Почему же тогда Гаурон так легко сдался в плен, хотя еще мог сражаться? Что, если он сделал это нарочно? Но это выглядело просто нелепо. Его тщательно обыскали, надежно заковали в наручники и содержали под неусыпным надзором оперативников СРТ. Медицинское обследование не показало никаких следов вирусов или иных инфекций. Представить, что террорист сумеет сбежать и устроить какую-нибудь диверсию, было немыслимо, но, тем не менее…

— Благодарю вас, вы все сделали правильно. Демонтажем и изучением «Венома» мы займемся уже на базе, — сказала Тесса.

— Так точно, командир.

Отсалютовав, младший лейтенант технической службы Лемминг повернулась кругом и покинула главный командный пост.

— Мистер Мардукас, — обратилась Тесса к стоявшему поодаль старпому.

— Да, командир.

— Нам нужно кое-что обсудить.

28 августа, 01:10 (по Гринвичу)

западная часть Тихого океана

атомная подводная лодка ВМС США «Пасадена»

Приказ, полученный из штаба флота — первый за долгое время — гласил:

«В ближайшие двенадцать часов “Чертик из табакерки” предположительно проследует через район вашей ответственности. Сохранять незаметность. В случае обнаружения цели по возможности осуществить слежение и собрать разведывательную информацию».

Командир «Пасадены», коммандер Килли Б. Сэйлор смял в громадном кулаке распечатку с приказом и недовольно проворчал:

— И как, интересно, мы отыщем его? Тысяча чертей!..

Вопрос звучал вполне разумно, учитывая недавние события, когда «Пасадена» потеряла контакт с загадочной целью на минимальной дистанции. Район же, выделенный для патрулирования субмарине Сэйлора на этот раз, имел радиус в сто километров, и обнаружить там указанную цель было не проще, чем отыскать иголку в стогу сена.

— По всей вероятности, штаб и сам не рассчитывает на успех, — спокойно заметил старший помощник Такенака. Остальные американские корабли были дислоцированы существенно южнее, образуя невод, которым пытались выловить «Чертика из табакерки». «Пасадене» же для патрулирования выделили отдаленный и малоперспективный сектор, и поблизости больше никого не было.

— Дьявол меня раздери, если не так. Вообще, эта задачка заставляет вспомнить Нобби, — мрачно ответил Сэйлор.

— Кто это такой?

— Когда я был мальчишкой, то капитанствовал в бейсбольной команде.

— В самом деле?

— Мы назывались «Оклахомскими моряками». И был там один хиляк по имени Нобби. Только и годился, чтоб поставить на правое поле и восьмым на биту, поэтому я терпеть его не мог. Стоило ему в очередной раз испортить дело, как я заставлял его снимать трусы перед Кати.

— Кати?

Воспоминания сделали маленькие глазки Сэйлора, прячущиеся под мощными надбровными дугами, задумчивым и печальным.

— Да, глядя на наше новое задание, я начинаю немного понимать, как хреново приходилось Нобби, когда он маялся одиночеством на пустынном правом поле.

— Ваше сочувствие немногого стоит, учитывая, сколько времени вам потребовалось, чтобы им проникнуться.

— Опять?.. Смеяться над моими драгоценными детскими воспоминаниями?!

— Запоздалые рефлексии провинциального хулигана лучшего и не заслуживают.

— Что б ты сдох!..

Следующие три минуты Сэйлор и Танака предавались привычным взаимным нападкам, пока вахтенный офицер не вклинился между ними и не заявил умоляющим голосом: «Господа офицеры, достаточно». Только тогда командир и старпом прервались, чтобы набрать воздуха.

Минута отдыха и всего лишь пятиминутная заключительная перепалка завершились тем, что субмарина остановила машины и удифферентовалась на мягком одеяле слоя скачка в ожидании «Чертика из табакерки» — той самой цели, которую им, скорее всего, совершенно не светило запеленговать.

Следующие двенадцать часов обещали быть долгими и скучными, и единственное, что осталось подводникам — ковыряться в носу. Ну, по крайней мере, ход событий указывал именно на это…

28 августа, 04:31 (по Гринвичу)

«Туатха де Данаан», камбуз

Пространство между сверкающей новизной микроволновой печью и громадной духовкой оказалось как нельзя более подходящим. Там было темно, тесно — едва по ширине плеч — идеальное место для того, чтобы принести туда все свои горести и печали, скорчиться в жалкий клубок, забиться в свою маленькую скорлупку и попытаться забыть о жестоком внешнем мире.

Захлебнувшись черной меланхолией, Канаме втиснулась в угол, обняв колени и зарывшись в них лицом. Мысли о Соске попеременно бросали ее то в злость, то в разочарование, то в безнадежную, отчаянную тоску. Но скоро лихорадочная стадия миновала, и осталась лишь мрачная и тяжелая депрессия. Даже мысль о том, какой жалкой она себя показала, вызвала лишь слабенькую вспышку раздражения, ничуть не сравнимую с теми громами и молниями, что она, бывало, метала в Соске.

Завтра она попросит Тессу убрать его с должности ее телохранителя. Пусть заменят Соске кем-нибудь другим, а то и вовсе прекратят эту глупую охрану — она не будет расстраиваться. Канаме больше не хотела видеть его рядом, особенно таким, как сегодня. Она — не обуза, и уж, тем более, не его обуза. На этом — точка.

Коку, матросу первого класса, которого звали Казуя Хироси, достало деликатности оставить ее в покое. Пару часов назад в командную столовую, примыкавшую к камбузу, заглянул Соске и спросил, не видел ли тот Канаме. Казуя ответил, что ее здесь нет. Было странно слышать, как кок, такой же японец как она, изъясняется по-английски.

Канаме чувствовала себя такой опустошенной, вымотанной и изможденной, словно целый день пахала, как проклятая. Тяжелая усталость клонила голову к коленям, и она сама не заметила, как задремала. Но не прошло и десяти минут, как она вскинулась, тяжело дыша и вспотев — обида и тоска снова лихорадочно погнали ее мысли по замкнутому кругу. Так, то мучаясь и терзаясь, то в изнеможении проваливаясь в тревожный сон, она провела еще пару часов.

Не в силах смотреть на нее, кок нарушил молчание. Заломив страничку книги по океанографии, которую читал, он участливо заговорил:

— Эй, Канаме, мне не жалко, что ты здесь сидишь, но, может быть, хотя бы покушаешь чего-нибудь?

— Спасибо, не надо, — едва слышно отозвалась она.

— Да и поспать все же удобнее в командирской каюте.

— Я не хочу возвращаться.

Еще бы. Она даже представить себе не могла, как сейчас смотреть в глаза кое-кому.

— Слушай, не расстраивайся так. Пойди, прими душ, выспись, как следует, глядишь — легче станет.

Канаме исподлобья глянула на кока.

— Я вам мешаю?

— Нет-нет, ни капельки, — отозвался он с неловкой улыбкой.

Но было очевидно, что и здесь она всего лишь очередная ненужная обуза. Ей не осталось ничего, кроме как подняться и, едва волоча ноги, покинуть камбуз.

В то же самое время

«Туатха де Данаан», отсек оперативного инструктажа № 1

Для охраны захваченного террориста были организованы караулы со сменой каждый час.

На «Туатха де Данаан» не имелось специальной гауптвахты, поскольку требовалась она крайне редко, а обитаемое пространство внутри подлодки было жестко лимитировано. В тех редких случаях, когда на борту появлялись пленные или пассажиры, использовались обычные каюты. Теперь они не годились, и для содержания пленника был выделен отсек оперативного инструктажа номер один, превратившийся в импровизированную тюремную камеру.

Рядовой Лян, оперативник из ПРТ, нес уже второй караул за сегодня вместе с сержантом Данниганом из СРТ. Усевшись на табуретах по сторонам ведущей в проход двери, стражи пристально наблюдали за пленным. Им сообщили, что необходимо поддерживать постоянную бдительность — это задача первостепенной важности. Поднадзорный террорист — Лян не знал его имени — был затянут в смирительную рубашку и прочно прикован к металлическому стулу наручниками и кандалами. Во рту торчал кляп. Ножной протез был отстегнут и вместе со всеми остальными личными вещами пленника хранился в соседнем помещении. Лян не мог представить себе побега при таких условиях, как бы тот ни изощрялся.

Не прошло и десяти минут после смены караула, как Лян соскучился настолько, что его начала одолевать зевота. Хотя он изо всех сил старался подавить ее и выглядеть сосредоточенным и настороженным, сержант Данниган бросил на него острый взгляд.

— Виноват, — пробормотал Лян, прикрывая рот.

— Похоже, карьера снайпера тебе не светит, — язвительно заметил сержант.

Конечно, совершенно необходимым качеством любого снайпера всегда было умение сохранять неподвижность, оставаясь в одном и том же положении в течение долгих часов. Лян понял, что сержант невысоко оценил его способности.

Данниган был крупным, мускулистым человеком с толстой шеей, круглой головой и толстым шрамом, пробороздившим щеку вплотную к правому глазу. Он всегда выглядел угрюмым и до этого момента не перемолвился с Ляном и парой фраз.

Лян фыркнул и ответил:

— Может и так, но даже гимнаст из шанхайского акробатического балета не сможет выпутаться из таких оков. Я думаю…

— Наша работа не в том, чтобы думать, а каждую секунду бдеть на случай опасности. Лучше бы тебе не забывать.

— Опасности? Да ладно, какие тут могут быть опасности?

Лоб Даннигана пересекла глубокая морщина. Он деловито посмотрел на часы, бросил взгляд на террориста и спокойно предположил:

— Давай посмотрим… к примеру, вот такая.

Говоря это, сержант вынул из кармана цилиндрический глушитель и принялся деловито навинчивать его на свой автоматический пистолет.

Лян со все возрастающим удивлением следил за его действиями.

— Чисто гипотетически, если бы я поступил вот так, что бы сделал? — спросил Данниган, наводя дуло пистолета в лоб Ляну.

Вздрогнув, тот возмущенно воскликнул:

— Что за глупости?! Так нечестно!..

— Почему же нечестно? Вот тебе и опасность. На то и щука в пруду, чтобы карась не дремал.

Блекло-голубые глаза Даннигана смотрели пристально и серьезно. Так смотрит учитель, намеревающийся преподать ученику суровый урок.

Не в силах отвести глаза от черного дула, рядовой сглотнул и закивал:

— Так точно, сэр. Виноват! Э-э… господин сержант?

Данниган широко ухмыльнулся.

— Славно, что ты понял, наконец.

Лян облегченно вздохнул. Но ухмылка сержанта стала еще шире, когда он добавил:

— Только вот поздновато.

Его палец нажал на спусковой крючок.

Пуля попала рядовому Ляну прямо в лоб, и он умер мгновенно. И выстрел, и смерть прошли почти неслышно.

Когда кандалы, наручники, смирительная рубашка и кляп оказались свалены горкой на палубе, Гаурон, наконец, почувствовал себя самим собой. Размяв закостеневшие от долгой неподвижности суставы, он покрутил головой. Ножного протеза не было, и он остался сидеть на стуле.

— А я уж думал, что так и буду торчать запеленатым, — удовлетворенно заявил он.

Данниган мрачно скривился.

— Я рассматривал и такой вариант, но последняя операция все расставила по местам. Здесь одни придурки. Не желаю иметь ничего общего с этим детским садом.

— Правда? — поднял брови Гаурон, сегодня впервые в жизни встретившийся с Данниганом.

Шпион, которого организация сумела внедрить в Митрил, мистер Цинк, начал действовать совсем недавно. Но митриловец, который освободил Гаурона, был одним из людей, подкупленных Цинком. У агента возникли серьезные проблемы с подкупом — выяснилось, что большая часть персонала обладает слишком уж высокими принципами, чтобы поддаться на такое. Каждая перевербовка была страшно трудной и рискованной; впрочем, Гаурона это уже не интересовало. Если хотя бы один изменник нашелся, стоящая перед ним задача захватить или уничтожить этот корабль становилась выполнимой.

— Тогда — добро пожаловать в Амальгам, мистер, э-э…

— Данниган. Джон Данниган.

— А-а, будем знакомы, Джон, — ухмыльнулся Гаурон, протягивая руку.

Игнорируя ее, Данниган набычился:

— Не так быстро, узкоглазый. И не фамильярничай мне тут.

— Да?

— Нас связывает только бизнес. Ты хорошо понимаешь?

Гаурон почесал в затылке, потом печально покачал головой.

— Сейчас ты, наверняка, скажешь: «Я не собираюсь выполнять твои приказы», верно?

— Ха. В точку попал, узког…

В следующую секунду, не вставая с кресла, Гаурон молниеносно сцапал запястье Даннигана. Резкое скручивающее движение, рывок, и огромное тело сержанта точно по волшебству взлетело в воздух, прокрутилось и со всего размаху приложилось об палубу. Не успел тот опомниться, как Гаурон уже уселся на нем верхом. Нож, который был в руке сержанта, тоже перекочевал к нему.

— Ай-яй-яй. Ты не ожидал такого, Джо-онни? — ухмыльнулся над ухом противника Гаурон, поглаживая острием его кадык. — Кстати, это боевое искусство с моей японской родины, джиу-джитсу. Чтобы ты знал, Джо-онни.

— С-сукин… сын…

— Опять? «Не собираюсь выполнять твои приказы»? Тогда у нас проблемка, Джо-онни, — Гаурон повел клинком так, что острие углубилось в кожу на горле. Потом обратно — словно пилой. Пленник захрипел, не в силах освободиться.

— Так, вот, Джо-онни, бизнес или не бизнес, старых заслуженных работников организации, в которую вступаешь, нужно уважать. Ты меня понимаешь?

По клинку скатились первые капли крови, на щеках и на лбу Даннигана высыпали бисерины пота. Не в силах больше терпеть боль, он заторопился:

— …Д-да, да, виноват!.. Был неправ, простите!

— Ты не прикидываешься? Говоришь искренне?

— Правда! Я больше не стану спорить.

— Чудесно. Тогда — пожмем друг другу руки и помиримся.

Не отнимая ножа от разреза, Гаурон протянул вторую руку. Все еще лежа ничком, Данниган судорожно поймал и стиснул ее.

— Вот так. А теперь — где моя нога? — как ни в чем не бывало, поинтересовался Гаурон. — Без диска, который в ней спрятан, у нас ни черта не выйдет.

— Я уже принес. Вон там, — Данниган дрожащей рукой указал на зеленый брезентовый вещмешок, лежавший под табуретом, на котором он недавно сидел.

Гаурон напялил стащенную с мертвого Ляна униформу, забрал его пистолет-пулемет и покинул отсек оперативного инструктажа номер один. По корабельному времени стояла ночь, свет в проходах оказался притушен, и вокруг не видно было ни души.

Данниган повел его по коридору к трапу, ведущему палубой выше.

— Командный пост наверху. И командир сейчас там.

— То, что нужно, — ответил Гаурон.

Но стоило ему поставить ногу на первую ступеньку, как сзади раздался голос:

— Куда же это вы собрались?

Когда Гаурон и Данниган обернулись, на них уже смотрел ствол пистолета. Невысокий офицер-европеец занял выгодную позицию за углом коридора так, что виднелась лишь верхняя половина его торса, пистолет и прищуренный целящийся глаз.

— А, капитан Мак-Аллен. Понимаете, тут такая штука…

— Заткнись, Данниган, — резко прервал его Мак-Аллен. — Подумать только, до чего мы докатились. Если бы майор не предупредил, что следует ожидать предательства, я бы никогда не заподозрил. Но надо же — боец СРТ…

Прижатый к стенке Данниган уже не пытался оправдываться, и на его грубом лице появилось кривая ухмылка, полная ненависти и злобы.

— Эта девчонка оказалась свыше моих сил. Такое мне не подходит.

— Оправдываться будешь в другом месте. Бросайте оружие, оба.

Уголок рта Гаурона тоже приподнялся усмешкой.

— А если мы не согласимся?

— Тогда вы мертвецы, — Мак-Аллен не собирался давать отвлечь себя разговором, и все так же ловко прикрывался стенкой. Надо думать, с пистолетом он тоже прекрасно умел обращаться, и, стоило противникам двинуться, как он мгновенно застрелил бы обоих.

Неожиданно из-за противоположного угла прохода появился еще один митриловец — оперативник с азиатскими чертами лица в оливковой полевой униформе.

— Нгуен? — удивился Мак-Аллен.

— Капитан, что тут творится?

— То, что ты видишь: Данниган — предатель. Позови Вебера и остальных, — приказал капитан, не отводя пистолета от противников даже на миллиметр.

Нгуен быстро осмотрелся и вытащил из кармана небольшой автоматический пистолет. На девятимиллиметровом стволе сидел глушитель. Глушитель?..

— Что за дела, Нгуен? Бери руки в ноги и…

— Виноват, капитан, — Нгуен направил ствол на Мак-Аллена и твердо нажал на спуск. Раз, другой, третий. Три пули подряд рванули мундир на груди капитана. Брызнула кровь.

Мак-Аллен рухнул на месте как марионетка с обрезанными веревочками. Ни крика, ни стона, ни проклятия не сорвались с его губ.

— Отличный выстрел! — похвалил Гаурон, иронически улыбаясь. — Итак, ты второй коллаборационист?

Нгуен кивнул.

— Деваться некуда, раз уж так повернулось. Мое имя Нгуен Бьен Бо. Можно рассчитывать, что это мне зачтется?

— Ха, конечно. Обсудим этот вопрос.

— Если вам не трудно, мистер Гаурон, — довольный Нгуен показал колечко из пальцев — «окей».

Неожиданно их внимание привлек слабый шорох. Трое опытных бойцов с отлично тренированными органами чувств синхронно повернули головы на звук, одновременно принимая боевые стойки. Позади мертвого тела Мак-Аллена стояла девушка в гражданской одежде. Светло-зеленая курточка с капюшоном и желтые шорты как-то удивительно резко не соответствовали окружавшему ее военно-морскому железу, выкрашенному шаровой краской. Длинные черные волосы плавно легли на ее плечи, продолжая внезапно прерванное движение — он замерла как вкопанная, увидев лужу крови под ногами.

Взгляд девушки медленно поднялся к Гаурону и его клевретам. Ее лицо с чистыми, приятными чертами застыло от ужаса и потрясения, губы задрожали. Секунду она стояла, не в силах понять, что происходит, и куда ее в задумчивости занесли ноги.

Но в следующее мгновение ужасная правда все же нашла дорогу в ее сознание. Девушка развернулась и кинулась прочь. Нгуен с места ринулся за ней. Испуганная девчонка не смогла убежать от тренированного солдата, и он схватил ее сзади, рванул и остановил. Когда перед глазами возникло страшное черное лезвие боевого ножа, она в ужасе завизжала. Крик раскатился по пустынному переходу и угас в сплетении трубопроводов и кабелей.

Нгуен притянул ее к себе и прошипел в ухо:

— Кричи, девочка, если хочешь. Но тогда… — клинок приподнял ее левую грудь. Даже сквозь одежду чувствовалось, какой он холодный и острый. — Это будет очень больно, и мальчишки больше не сочтут тебя симпатичной.

Девушка поперхнулась, проглотив следующий крик.

— Гостья нашей капитанши. Избавимся от нее, и все, — бросил Данниган, угрожающе набычившись.

— Ни в коем случае.

— Почему же?

— На то есть важные причины. Мы сделаем все, что возможно, чтобы не убивать ее. Все, что только сможем, конечно.

Гаурон пристальным змеиным взглядом уставился в лицо пойманной Нгуеном девушки.

Собрав всю свою храбрость и встряхнувшись, чтобы отогнать дурноту, она встретила его взгляд, изо всех сил стараясь не дрожать.

— Давненько не виделись, Канаме. Как там поживают твои школьные друзья?

«Такого не может быть. Это просто… просто фильм ужасов…» — в смятении думала Канаме. Террорист, которого Соске уничтожил в горах Северной Кореи, оказался живее всех живых, и, откуда ни возьмись, объявился на борту подводной лодки. Той самой подводной лодки, куда он ни при каком мыслимом раскладе не должен был попасть.

Что происходит? Как такое могло случиться? На эти вопросы у нее не было ответов, но одно стало предельно ясно: она снова попала в переплет. И на этот раз — в очень, очень нехороший переплет.

Этот Гаурон и двое его подручных выглядели настоящими головорезами. Они выросли на совсем другой грядке, чем те террористы, приятели Такумы, с которыми Канаме имела дело пару месяцев назад. То, как эти люди держались и двигались, безошибочно выдавало повадки хладнокровных убийц, способных перерезать горло человеку так же просто, как закурить сигарету. Даже школьнице, далекой от их мира, это было совершенно очевидно.

«…Кажется, они сильнее, чем Соске», — мелькнула непрошенная мысль.

Трое врагов двинулись дальше по пустынному проходу, прихватив ее с собой. Первым шел круглоголовый гигант, за которым следовал Гаурон, конвоирующий Канаме, а замыкал тощий азиат, любитель поиграться с ножом. Миновав несколько трапов и тамбуров, они вошли в самое сердце «Туатха де Данаан», главный командный пост.

Тесса сидела в командирском кресле, поставив ноги на высокую разножку, и просматривала рапорты о сражении на острове Берилдаобу. В ГКП, устройством и размерами напоминавшем небольшой кинотеатр, находились посты всего девяти членов экипажа; примерно половина из них пустовала. Старший помощник Мардукас тоже отсутствовал.

Первым незваных гостей заметил оператор, сидевший ближе всего к переборочному люку. Не успел он вскочить на ноги, как кулак могучего Даннигана врезался ему в лицо, швырнув на палубу. Услыхав вскрик и шум падения, остальные вахтенные операторы повернули головы, оторвавшись от своих экранов. Еще через один удар сердца туда обратила свой взор и Тесса.

Ее глазам предстали сержант Данниган из СРТ, капрал Нгуен, толкающий перед собой Канаме Чидори с заломленной за спину рукой, и Гаурон, вооруженный пистолетом-пулеметом. Тессу словно тряхнуло леденящим разрядом электрического тока. Одного взгляда на этих четверых было достаточно, чтобы понять, что произошло, и кто оказался предателем.

Операторы повскакивали со своих мест, но в тот момент, когда они уже готовы были броситься на Гаурона и его подручных, Тесса пронзительно закричала:

— Не смейте!..

Моряки замерли на месте.

— …Ни в коем случае! Это приказ!

Наверное, операторы решили, что у них получится смять захватчиков числом, даже если двое или трое из них погибнут, но Тесса слишком хорошо представляла себе боевые возможности оперативников отряда СРТ. Соске, Мао, Курц, Мак-Аллен — все они выглядели вполне симпатичными в общении и нормальными людьми, но, в то же самое время, обладали смертоубийственными навыками, позволяющими уничтожать противников быстро и эффективно. Данниган и Нгуен не были исключением. Эти двое, вероятнее всего, смогли бы без особого труда убить всех присутствующих даже голыми руками. Что ухудшало ситуацию еще сильнее, так это то, что членам экипажа на борту без необходимости не разрешалось иметь при себе оружие. Проносить же в ГКП огнестрельное или холодное оружие было строжайше запрещено. На самом деле, Тесса сама нарушала это правило, тайно нося с собой автоматический пистолет, но для нее было очевидно, что против этих троих он был бесполезен.

— Смотрите, какая умница. Все понимает, — издевательски заметил Гаурон. Наведя пистолет-пулемет на Тессу, он заявил: — Уши у всех в порядке? Не вздумайте выкидывать фокусы или бить тревогу, иначе с вашей сладкой капитаншей случится какая-нибудь ужасная неприятность. Настолько неприятная, что ей придется присвоить взрослый рейтинг — детишкам на такое смотреть нельзя. Всем ясно?

Операторы медленно вернулись на свои места, исподлобья бросая на противников яростные взгляды.

— Попробуйте. Никто из вас не уйдет с корабля живым! — вызывающе бросила Тесса.

Гаурон ответил, ухмыляясь во весь рот, словно ее упорство радовало его до глубины души, и подмигнул Даннигану и Нгуену:

— Ха, какая милашка! Слушайте, парни, а вы уверены, что не прогадали, когда решили сменить работу?

— Этим меня не пронять, — пробурчал в ответ Данниган.

— Здесь нам все равно житья бы не было, — добавил Нгуен.

— Вот как. Кстати, Кана, пойди-ка, встань рядом с подругой. Ценные заложники нам нужны.

Гаурон положил ей руку на плечо и подтолкнул вперед, к Тессе, стоявшей рядом с командирским креслом.

— Мисс Канаме, вы не пострадали? — спросила та.

— Я — нет, но один из солдат… его…– у бледной, как смерть, Канаме перехватило горло.

Да, один из митриловцев уже погиб. Кто же это был? Тесса почувствовала, как сердце болезненно сжалось в груди. Но сейчас было не время думать об этом, и она отогнала печаль и раскаяние прочь. Гаурон же продолжал:

— Итак, к делу. Капитан первого ранга, измените курс на… да, скажем, на три-ноль-ноль.

— Я отказываюсь, — твердо заявила Тесса.

— Хм-м-м. А если так? — он навел оружие в спину ближайшего моряка.

— Перестаньте! — выкрикнула Канаме.

Капитан-лейтенант Годарт, на которого был нацелен ствол, сглотнул и постарался изобразить полнейшее хладнокровие и стойкость. Прямо глядя на Тессу, он проговорил:

— Не слушайте его, командир.

Она промолчала.

— Я не буду вас винить, да и никто не будет. Пожалуйста…

— Тогда ты умрешь, — заявил Гурон.

Но прежде, чем она нажал на спуск, вмешалась Тесса.

— Стойте.

Нет, это было слишком. Такого она вынести не могла.

Палец остановился.

— А? Разве ты не отказалась? Хо-хо-хо.

Главарь террористов удовлетворенно покивал, наслаждаясь тем, как сдает позиции его загнанный в угол противник.

— Право руля, курс три-ноль-ноль, — неохотно скомандовала Тесса.

— Командир!

— Ничего страшного, это всего лишь смена курса. Вы слышали команду? Право руля, курс три-ноль-ноль!

Вахтенный офицер неловко кивнул и отрепетовал команду, а рулевой и горизонтальщик положили подводную лодку в циркуляцию, выводя на новый курс. Двигавшаяся на север «Туатха де Данаан» медленно покатилась, направляя нос на северо-запад.

«Это еще терпимо», — думала Тесса.

Требование погрузиться на максимальную глубину, убийство ее подчиненного или вызов нарушений в работе палладиевых реакторов — все эти опасные повороты событий заставили бы ее решительно отказаться подчиниться террористам, даже если бы результатом стала гибель всех вахтенных моряков. К счастью, этого пока не произошло, но единственное, что она могла сделать сейчас — постараться выиграть время.

Члены экипажа за пределами командного поста с минуты на минуту должны были заметить неладное, если уже не заметили, и ситуация должна скоро измениться. Мардукас и Мак-Аллен — опытные боевые командиры, и наверняка смогут что-то придумать. Оставить майора Калинина на острове было большой ошибкой — с запоздалым сожалением поняла Тесса. Если бы он находился на борту, ей было бы гораздо спокойнее.

Гаурон, словно читая ее мысли, насмешливо поинтересовался:

— Наверное, думаешь выиграть время и выкрутиться?

Тесса не ответила, и он продолжил:

— На самом деле, пока было только детское веселье на лужайке. На случай, если бы вы заупрямились, у меня припасено вот что. Хо-хо-хо.

Он поднял блеснувший в свете подволочных ламп компьютерный диск в квадратном прозрачном пластиковом чехле, затнм осмотрел командирские монитор и клавиатуру, смонтированные на подлокотнике высокого кресла. Это был один из немногих терминалов, непосредственно соединенных с материнским искусственным интеллектом, управлявшим всеми системами подводной лодки — Даной.

Не может быть.

От одной мысли о подобном варианте Тесса вздрогнула.

Выдвинув и осмотрев панель дисковода, Гаурон вставил свой диск.

— Хм-м-м…. вот так… и так. Черт, пойди, запомни все эти шаги!

Покрутив трекболом и загнав курсор на экране куда надо, он набрал на клавиатуре несколько символов.

— И — вот так. Ага.

Щелкнула клавиша «Enter», и появилось новое окно. Информация с диска быстро ушла в недра корабельного вычислительного комплекса, и выскочила надпись:

Подготовка процедуры СОС/Осталось времени 00:00:05.

Потом поползла новая строчка:

Внимание/Для выполнения процедуры COC необходима авторизация капитана первого ранга ТеС?аросса или %и? ком%. оперативного штаба. ПодтвР?А? ввод? • ?ВнимаН%.e!!!!!!!

Монитор залила глубокая темнота, и следом за ним все громадные экраны на стенах главного командного поста тоже почернели.

— Нет… невозможно… — выдохнула бледная, как мел, Тесса.

Канаме и остальные вахтенные, не понимавшие, что происходит, встревожено смотрели на нее. Но исчерпывающий ответ на их невысказанные вопросы не заставил себя ждать. На вновь загоревших мониторах возникли большие синие буквы:

Приветствую вас, капитан Гаурон/Ожидаю распоряжений/Введите любые необходимые команды.

Гаурон довольно хмыкнул и покровительственно потрепал Тессу по плечу:

— Видишь? Эти машины такие бессердечные, верно?

«COC» означало «переподчинение» или «смена командования». Защищенная паролем учетная запись командира корабля была переписана, хотя, по идее, сделать это могла исключительно Тесса, причем лишь с помощью одного единственного терминала и используя загрузочный диск. Мало того, с языком программирования, называвшимся BAda, на котором было написано программное обеспечение «Туатха де Данаан», умела работать всего лишь горсточка людей.

В голову Тессе не приходил никто, кроме одного-единственного человека в мире, способного на подобный трюк.

— …Это он? Вы… вы знаете его?

— Хо-хо-хо, прямо в точку. Он просил передать привет, хотя, если все пойдет как надо, вы и так скоро увидитесь…

Да, теперь у Тессы не осталось никаких сомнений: это было его издевательское послание. Он работал в одной команде с Гауроном, и теперь террорист намеревался преподнести ему на блюдечке и ее, и корабль.

— Итак, железочка моя… — прочистил горло Гаурон.

— Да, капитан? — ответил искусственный интеллект. Странно, синтезированный женский голос Даны, обычно отстраненный и бесчувственный, теперь звучал порочно и сладострастно, словно слова готовой на все распутницы. Надо полагать, среди введенных Гауроном данных оказалась и опция замены голоса.

— Давай-ка проведем небольшие аварийные учения. Включи тревогу, как при пожаре в реакторном отсеке. Пусть вся команда соберется в главном ангаре.

— Так точно, сэр.

Пронзительный, вызывающий мурашки по спине звон разнесся по всем отсекам огромной подводной лодки.