Из зыбкой мутной пелены выплыли кружащиеся словно в хороводе лампы, серые размытые силуэты. Затем всплеск боли затушил их…

Сознание возвращалось медленно. Темнота рассасывалась, светлела. На смену ей пришло белое марево, сквозь которое ничто не просматривалось. Тщетно напрягал Саня глаза, – ничего не было видно.

– Ослеп? – мелькнула тревожная мысль.

Он попытался приподняться, но в плечо ударила резкая боль. Голова затуманилась на мгновение, и тут же наступила ясность. Исчезло противное дрожание мыслей, явь стала осязаемой. Саня все вспомнил. Или почти все…

Небольшое озеро, заросшее наполовину камышом и осокой. Серые голенастые журавли, чинно фланирующие по берегу. Полуразрушенные постройки на холме.

– Опять тебя куда-то занесло, – хмыкнул Саня. – Я здесь не был.

– Я тоже, – Рита оглянулась. – Нет, не была.

– Надо яснее вырисовывать образ, – проворчал Саня. – Сколько раз тебе говорить! Опасно же – можно в такой переплет попасть, что и выбраться не успеешь. – Саня день ото дня становился осторожнее. Причина, возможно, была в том, что волноваться приходилось теперь не столько за себя, сколько за свою вновь обретенную после долгих мытарств подругу.

– А я сюда как раз и собиралась, – засмеялась Рита. – Не ворчи, пожалуйста! Захотелось что-нибудь этакое, чтобы озеро было и камыш, и журавли у озера… Вот только тех домов у меня не было.

– Не нравятся они мне, – смутная тревога давила на Саню. – Может, переберемся в другое место?

– Глупости! – отрезала Рита. – Смотри – красота какая! Пойдем к озеру, – потянула она Саню за руку.

– Ты иди, – осторожно освободился он. – Я сейчас. Проверю только развалины.

Рита, весело крича и размахивая руками, понеслась к озеру, распугивая на ходу журавлей, которые, нехотя освободив ей дорогу, продолжали свой променад. Проводив ее взглядом, Саня обернулся к развалинам. Тревога не отпускала. Саня чувствовал на себе чей-то недружелюбный взгляд, идущий оттуда.

Он незаметно вытащил из-за пояса револьвер и спрятал его в складках куртки. Напряженно вглядываясь в темные изломы пустых оконных проемов, в сгустившиеся сумерки отбрасываемых зданиями теней, настороженно двинулся к постройкам, примечая на ходу каждый бугорок, любую складку местности, за которой можно было бы укрыться в случае опасности.

Развалины молчали, но их обманчивая безобидность не успокаивала. Беспокоила Рита, ее незащищенность. Не приняв Санину тревогу, она задорно гонялась за журавлями, являя собой легкую мишень для недоброй руки.

Саня обернулся было к Рите, но тут краем зрения уловил в темном проеме окна движение. Мгновенно прыгает он в сторону к небольшой ложбинке, высвобождая на лету пистолет и чувствуя, что не успевает, не успевает… В проеме сверкает вспышка, и что-то сильное, сокрушительное ударяет в грудь. Последнее, что Саня успевает запомнить, – это небо, падающее ему под ноги.

В поле зрения вплыло женское лицо, обрамленное белым капюшоном, вгляделось ему в глаза, пошевелило неслышно губами и исчезло.

– Я в больнице, – доходит, наконец, до Сани, – и эта белизна исходит от стен и потолка. Значит, живой! Но где Рита? Что с ней? – тревога о Рите заслоняет все остальное. – Может, лежит сейчас там, у озера, бездыханная, с темным расплывшимся пятном на груди.

Саня осторожно, чтобы не растревожить затаившуюся внутри боль, сел и опустил ноги на пол. Раскрылась дверь, и в палату вошел в сопровождении медсестры врач – низенький пожилой человек.

– Ну – ну, какие мы шустрые – уже встаем, – неодобрительно покачал он головой, – а зря. Рановато тебе, миленький, вставать. Полежать еще надо, – они вдвоем насильно укладывают сопротивляющегося Саню в постель.

– Рита, где Рита? – вырывается Саня.

– Что? А – а, – доходит до доктора. – Вот почему ты такой прыткий. Успокойся, все у твоей подружки в порядке. Скоро сам ее увидишь. Она каждый день о тебе справляется.

Саня успокоился.

– Что со мной?

– Пустяк! Пулевое ранение в области груди. Тебе, можно сказать, повезло. Пройди пуля чуть ниже, – и все, конец. Зацепила бы сердце. Но все равно полежать недельку – другую придется. И постарайся не делать лишних движений.

Доктор долго осматривал больного, продолжая разговор и изредка сообщая результаты сестре, делающей пометки в карточке. Наконец они ушли, и обессиленный Саня закрыл глаза. Явь, смешанная с кошмарами, приходит к нему во сне. Из полыхнувшего огня выплывает чудовищная зубастая пасть, оледенелая фигурка сидящей на снегу женщины, несущаяся громадными прыжками львица. Ее сметает поднявшаяся до неба гигантская волна, океан пылающей воды, незнакомое звездное небо с двумя маленькими лунами, пляшущие тени жутких чудовищ…

Когда он выкарабкался из кошмарного сна, у кровати сидела Рита. Как после долгой вечности всматривался Саня в родное лицо, обветренное, осунувшееся, отчего кажутся огромными не теряющие своей голубизны глаза. А в глазах тревога, смятение и нежность.

– Рита! – шевелит непослушными губами Саня.

– Лежи, лежи! – шепчет Рита, нежно поглаживая его безвольную руку. – Тебе нельзя шевелиться.

– Как ты? Как я здесь оказался? – засыпает он ее вопросами. – Кто был в развалинах? Помню, шел к ним, а дальше…

– Лежи спокойно, не волнуйся, – прерывает его Рита. – Я все расскажу.

Звук выстрела оторвал увлекшуюся игрой с журавлями Риту. Застыв в растерянности, переводит она взгляд с замершей на склоне фигурки на развалины, таящие в себе смертельную опасность. Что делать, – бежать к Сане или прятаться.

Второй выстрел выводит ее из оцепенения. Пуля, взвизгнув где-то рядом, проходит мимо. Рита падает на землю и перекатывается в ближайший овражек, скрываясь из глаз стрелявшего. Овражек тянется вдоль берега и уходит вверх, огибая возвышенность, на которой расположились строения. Рита ползет по нему, прижимаясь к земле.

Добравшись до конца овражка, она осторожно выглядывает из укрытия.

Перед ней метрах в десяти глухая, без окон стена обвалившегося здания. Вокруг ни души.

Рита вынимает из кармана маленький дамский браунинг, подаренный Саней, и взводит курок. Затем, собравшись с силами, вскакивает и мчится к зданию, ожидая на каждом шагу выстрела. Хорошо, что ноги обуты в мягкую обувь, топота почти не слышно.

Вот и стена. Рита прижимается к ней, сдерживая дыхание и затравленно озираясь. Медлить нельзя, – она здесь как на ладони. Стоит только тому неизвестному заглянуть за угол, – и все, конец. Тщательно выбирая место, куда поставить ногу, она пробирается к изломанному краю стены. Отсюда как на ладони видно озеро, журавли, неподвижная фигура Сани. Что с ним, жив ли? Внутри разливается лед.

– Нет, нет! – беззвучно шепчет она, стискивая зубы, – не думать об этом! Не сейчас. Позже.

В раздумье стоит она у стены, не зная, как поступить дальше. Выйдя из-за укрытия, она может получить пулю, не успев даже оглядеться как следует. С такого расстояния противник уже не промахнется. Стоять же здесь и ждать, пока подвернется удобный случай, нельзя. Нет времени. Особенно у Сани.

Рита решительно делает шаг, но тут же отшатывается назад.

От развалин, сжимая в руках винтовку и настороженно оглядываясь, спускается к озеру человек. В изорванной, превратившейся в лохмотья, мятой и грязной одежде, со спутанными космами редких, давно не мытых и не стриженых волос. Бедолага, занесенный сюда «дырой», одичавший, потерявший человеческий облик и разум.

Собравшись с духом, Рита выступает из-за угла и наводит пистолет на удаляющуюся спину.

– Стой!

Сквозь прицел видно, как вздрагивает от неожиданности фигура.

– Брось оружие! Руки вверх!

Противник мешкает, не спеша выпускать из рук винтовку.

– Быстрее! – истерично кричит Рита, но тот лишь медленно поворачивается, осклабивши в недружелюбной ухмылке щербатую пасть. Ухмылка завораживает, принуждает опустить пистолет.

– Не шали, девочка! – хрипло произносит он. – Тебе ли баловаться с такими игрушками. – И тут он рывком вскидывает винтовку. Но Рита на мгновение опережает его. Не осознавая даже, что делает, она спускает курок. Гремит выстрел.

Колени незнакомца подламываются, и он, все так же ухмыляясь, опрокидывается навзничь. Громыхает запоздало винтовка, и наступает тугая гнетущая тишина.

Инстинктивно шагнув к упавшему телу, Рита останавливается. Ее трясет. От волнений, от этого неподвижного тела. Впервые стреляла она в человека. Стрелять в это тревожное время ей приходилось часто. Саня на этом настаивал. Но стреляла она только по мишеням или оборонялась от осмелевших хищников. Это был ее первый выстрел в человека.

Не отрывая оцепенелого взгляда от трупа, она обходит его стороной и бросается к Сане. Упав перед ним на колени, припадает к залитой кровью груди. Сердце бьется. Слабо, чуть слышно, но бьется. Жизнь еще теплится в теле.

Надо спешить! Но куда?

Она приподнимает послушное тело, обхватывает его покрепче и вызывает в памяти образ больницы, из которой она недавно стащила для их убежища медикаменты…

– Попала сюда удачно, – закончила рассказ Рита. – Доктор сразу же занялся тобой.

– Молодец ты у меня! – похвалил ее Саня. – Боевая. С тобой не пропадешь.

– Ну, уж и боевая, – отмахнулась Рита. – Сколько я после этого мучилась. Глаза закрываю, а он уже тут, стоит передо мной. Невыносимо!

Саня ободряюще сжал ее руку.

– Крепись. Все пройдет, забудется. Если бы не ты, меня бы на этом свете уже не было. Это ли тебе не утешение?

Рита молча кивнула головой.

– Сама-то как живешь?

– Отсиживаюсь в нашей пещере. Выхожу редко, только за лекарствами. Нашла заброшенный склад медикаментов, теперь снабжаю ими твоего доктора.

– Будь осторожнее, – беспокойно шевельнулся Саня, – не рискуй одна без меня.

Дверь открылась, и их прервала медсестра:

– На перевязку!

– Я буду приходить, – поднялась Рита. – Ты, Санечка, только не волнуйся, – со мной ничего не случится. Выздоравливай быстрее.

Скучно и однообразно проходят день за днем. Темнеет рано, свет из экономии по вечерам не включают. От скуки Саня уходит весь в воспоминания.

…Они идут, взявшись за руки, по городу. Безлюдный, вымерший, он производит тягостное впечатление. Обветшалые здания с облупленной штукатуркой и темными щелями лишенных стекол окон, занесенные песком улицы и тротуары с пробившейся порослью молодой травы, не тревожимой грубой ногой человека. Стаи одичалых собак и кошек, схлестывающихся между собой в кровавых стычках или молча следующие с алчным блеском в глазах за двумя странными двуногими чужаками. Только выстрелы удерживают их на почтительном расстоянии. И еще стаи ворон, кружащих над городом, сидящих на балконах, смело разгуливающих по улицам.

…Набережная. Заросший молодым тальником городской пляж. Размытые и обрушившиеся бетонные плиты, облицовывавшие когда-то крутой берег. Они сидят, обнявшись, на парапете, и следя за пустынной речной гладью, лениво несущей к берегу мелкие ребристые волны, навевающей спокойствие и безмятежность.

– Думай! – говорит Саня. – Сосредотачивайся!

– Не получается, – хнычет Рита. – Не выйдет у меня ничего.

– Выйдет! – убеждает он. – Надо только отвлечься от всего и предельно сосредоточиться. Так, чтобы в мыслях был только образ желаемого места в мельчайших подробностях, без посторонней шелухи.

Сколько уже бьется он над ней, пытаясь развить у нее способность к внепространственным перемещениям, но безрезультатно. Или не хватает уверенности в себе, или, может, нужны какие-то экстремальные условия, чтобы сдвинуть с места мыслительные центры. Как произошло у него. С того первого раза, когда он без помощи «дыры» перескочил с горного склона Серебрянки к своему далекому дому, в его организме будто что-то сместилось. Теперь он уже без особых усилий может перемещаться, куда пожелает. Стоит только мысленно вообразить это место. Но на этом дело не остановилось. С организмом происходило еще что-то непонятное. Саня иногда ловил себя на том, что ясно видит место и даже происходящие там в данный момент события. Хотя сам он в это время находится совсем в другом месте. Вот и сейчас за этим длинным зданием кошачья орава обложила со всех сторон отбившуюся от своей стаи молодую собаку. Саня воспринимает ее ужас, обреченность и предсмертную тоску, но помочь ей желания нет. Это их дела, их борьба за выживание. Да и опасно ввязываться, ломать охоту этим маленьким демонам. В ярости они не жалеют жизни и при своей феноменальной живучести представляют серьезную угрозу.

Но что за угроза, не связанная с кошачьей охотой, накладывается на его мысли, гнетет? Угроза неясная, явно не выраженная и идет откуда-то с верховьев реки. Но там тихо, спокойно – река, не заслоненная коробками зданий, видна отсюда далеко.

Саня отбрасывает тревогу и вновь приступает к Рите. Та вымученно мотает головой.

– Голова разболелась.

– Отдохни, расслабься, – Саня целует ее.

– Ой, что это? – вырывается Рита. – Смотри!

В верховьях реки, куда только что смотрел Саня и где не было до этого ничего странного, стоит, возвышаясь над лесом, серая стена. Стеной она кажется лишь в первое мгновение. Затем становится ясно, что это не обычная стена, а стена воды. Громадная волна, идущая по реке и сметающая все на своем пути. Видно, как склоняются и исчезают в бушующем месиве отдельные деревья, мечутся на гребне в гроздьях пены их обломки.

Вот откуда шла томящая его угроза. По-видимому, не выдержала оставшаяся без надзора плотина стоящей выше по течению электростанции. Теперь это искусственное море, вырвавшись из бетонных застенков на свободу, мчится своей мегатонной громадой, мща за свое былое заточение всем без разбора. Никто не в силах остановить эту несущуюся смерть. Бежать от нее уже поздно, да и бесполезно, – через мгновение не то, что от них, – от города ничего не останется. Все разнесет вдребезги. Единственное спасение – это исчезнуть отсюда, переместиться в безопасное место. Надо спешить, иначе волна через считанные секунды накроет их.

Саня прижимает к себе оцепеневшую от испуга Риту… и они оказываются на Серебрянке, возле их палатки.

Саня оторопело смотрит на Риту. Он ведь даже не успел представить себе место перехода!

– Получилось?!

– Она радостно трясет головой и прижимается к нему…

Процедуры, перевязки, осмотры… До чего ж невыносима бездеятельность! Только Рита, появляясь тайком по ночам, сидела, развлекая, до утра. Затем наступал рассвет, появлялась сестра и прогоняла ее. И Саня на весь день оставался один.

Откуда у тебя эти шрамы? – спросил как-то доктор, рассматривая исполосованное застарелыми рубцами тело Сани. Саня рассказал, как вскоре после первого прыжка Риты над горизонтом на востоке поднялась темно – серая стена, которую даже солнце по утрам не в состоянии было пробить своими лучами. Все кругом затянулось серой неосязаемой дымкой, дальние дали потеряли свою ясность. Горизонты смазались и растворились в этой дымке. Даже солнце, утратив свою яркость, превратилось в тусклый желтый диск, что при пусть слегка и сероватом, но все-таки безоблачном голубом небе вызывало беспокойство и тревогу. Саня решил, что наступило обычное солнечное затмение, – ведь при нем всегда так бывает. Но затмение тянулось уже несколько дней, что было неестественно. Тогда Рита объяснила, что это вовсе не затмение. Там, на востоке, где стоит серая стена, горят леса. Так бывает при таежных пожарах. Ей уже приходилось сталкиваться с такими случаями. И действительно, во рту появилась сухость, горло противно першило, как от дыма.

Саня, не умевший спокойно сидеть на месте, отправился разведать обстановку и попытаться предпринять какие-нибудь меры для ликвидации пожара. Риту уговорил ждать его на Серебрянке.

Сначала он перепрыгнул в свой город. Последствия прошедшей волны он представлял, но явь оказалась намного трагичней. Вода уже сошла, но от былого величия человека не осталось ничего – ни деревца, ни здания. Всюду, куда ни кинь взор, расстилалась однообразная грязевая равнина, исперещенная лужами и озерами мутной воды. Все здания оказались разрушенными. Лишь кое-где под скользкой глинистой грязью угадывались груды кирпичей и стеновых блоков, бывших когда-то высокими стройными зданиями, да высовывалась из них скрученная арматура. Река, будто еще не насладившись местью, пробила себе новое русло прямо через город, довершая его гибель. Из воды торчали обнаженные подземные коммуникации, нависали грозящие ежеминутно рухнуть асфальтовые участки улиц и размытые фундаменты домов.

От увиденного у Сани тоскливо сжалось сердце. Нет у него больше родного города, в котором он когда-то родился и вырос. От страны тоже ничего не осталось, – все ее население разбрелось по планете. К чему теперь расстраиваться, – одернул он себя, – когда сейчас вряд ли найдешь хоть одного человека, не потерявшего свою родину. Сейчас родина любого – вся Земля, вся планета. Нет разделения на страны, народы, нации. Единый город, единая страна – Земля.

Собравшись с мыслями, Саня обратил внимание на север, куда переместилась серая стена. Заняв половину небесного свода, приняв черный грязевой оттенок, она показалась ближе и грознее.

Определив вдали возвышение, показавшееся с виду надежным, Саня перепрыгнул туда. Затем снова подыскал подходящее место и повторил прыжок. Так он постепенно, преодолевая с каждым шагом по несколько километров, будто на нем были надеты сказочные сапоги – скороходы, углублялся в дымную стену, которая, отодвигаясь, окружала его со всех сторон, укутывая в свой туманный саван. Идти с каждым шагом становилось все труднее. Дальние ориентиры исчезли, а ближние, едва различимые в зыбком сером месиве, оказывались предательскими. Саня провалился несколько раз в грязь и оказался вымазанным с ног до головы. От едкого дыма слезились глаза, кашель сотрясал тело. Саня уже подумывал о возвращении, но решил продержаться еще сколько сможет.

Сумрак сгустился настолько, что солнце едва пробивались сквозь пелену и угадывалось только по еле видимому ореолу. Саня уже не выбирал путь, а наугад перескакивал с места на место. Это чуть не погубило его. Перепрыгнув в очередной раз, он очутился по колено в жидкости. Что это была за жидкость, он разгадал позднее. А пока было только ощущение, что ступил в кастрюлю с кипятком. Кругом был огонь. Море огня. Языки пламени плясали по нефти, лизали ее жаркими языками. Нестерпимый жар вызывал ощущение раскаленной сковородки. Одежда и волосы вспыхнули мгновенно. В следующее мгновение Саня исчез.

Рита опешила, когда из небытия перед ней возник пылающий факел и покатился по полу. Она упала на этот факел, крепко обхватила его, несмотря на жуткую боль, и представила мысленно воду – море, океан воды.

Позже они пришли к выводу, что та гигантская волна, снося на своем пути леса, деревни и города, разрушила нефтепроводы и установки Сибири. Высвободившаяся и продолжающая поступать из скважин нефть, залив Сибирскую котловину, воспламенилась и превратила этот район в ад. В память об этом вечном огне у Сани осталось шрамы от долго не заживающих ожогов.

Однажды доктор появился в палате слегка взволнованный.

– Что случилось? – спросил Саня.

Доктор помялся и, присев на краешек кровати, задал ему вопрос:

– Как ты думаешь, почему тот человек стрелял в тебя?

– Маньяк, наверно, – Саня задумался, – или охранял свою территорию. Жизнь сейчас тяжелая, голод везде. Вот он и опасался лишних ртов.

– Нет, – возразил доктор, – причина совсем в другом, – и, поймав недоумевающий взгляд Сани, продолжил. – Уже почти год прошел, как исчезли «дыры». Жизнь постепенно налаживается, входит в свою колею. Пусть многое изменилось. Пусть тяжело сейчас, голодно. Но и человек остался таким же, каким был. И эти временные трудности он преодолеет. Цивилизация восстановится в таком же виде, в каком и была. Единственное, что не укладывается в ее схему, – это вы, люди – мутанты. А, может, уже и не люди, а нечто другое. Чужое, инородное. Вы мешаете обычным людям воссоздать цивилизацию, не вписываетесь в нее. Вас боятся, ненавидят, как боятся всего нового, непонятного. Вам завидуют, завидуют вашим способностям перемещаться по всей планете, тогда как другие ограничены своим узеньким мирком. Особенно мешаете вы новым правителям, которые появляются сейчас повсюду. Даже в нашем городке, где едва ли имеется сотня жителей, появился свой мэр. Свалился, как снег на голову. Теперь ходит, командует, будто мы без него прожить не могли. И мы подчиняемся, да, подчиняемся, – качнул он огорченно головой, – а что делать? Он собрал вокруг себя горстку головорезов. Попробуй, пикни. Следов твоих в это смутное время не найдут. С вами же разговор особый. Вы неуправляемы, вольны, как птицы, Захотел – туда прыгнул, захотел – сюда. Как заставить вас подчиниться? Поэтому вы представляете угрозу нашему мэру, да и любому другому правителю, угрозу их власти. Поэтому в вас и стреляют. Но ты не волнуйся, – потрепал он напрягшегося Саню по плечу. – Я в тебя стрелять не собираюсь. Все обстоит несколько иначе. Дело в том, что в город просочились слухи, что в больнице обитают мутанты. Кто это разнес – персонал или больные – не знаю. Да и не так уж это важно. Сегодня утром меня вызвали к мэру и учинили допрос. Я им ничего не сказал.

Доктор встал и направился к выходу. Замешкавшись у двери, он сказал:

– Будь на всякий случай настороже. Я не уверен, что мне поверили. Могут нагрянуть в любой момент. И подруге своей накажи пока не появляться.

Он ушел, поселив в Саниной душе тревогу. Пора отсюда уходить! Доктор требовал лежать в постели еще неделю. Но рана уже поджила. Саня даже изредка вставал и подолгу стоял у окна, наблюдая за чуть теплившейся жизнью городка.

Появившаяся к вечеру Рита не на шутку встревожилась, узнав о происходящем. Всю ночь они искали выход из создавшегося положения, но так ни к чему не пришли. Оставаться опасно. Уходить сейчас – значит, тоже рисковать. Мало ли что может случиться. Вдруг воспалится незажившая рана. При отсутствии специального ухода это может окончиться плохо, – рана серьезная.

Утром Рита исчезла. Саня строго – настрого запретил ей появляться, и та ушла с тяжелым сердцем. Оставшись один, Саня стал ждать, напряженно прислушиваясь к коридорным шумам. Глаза после бессонной ночи слипались, клонило в сон, но он не мог позволить себе этого.

Тишина, нарушаемая изредка больными и занятым обыденными делами медперсоналом, угнетала. Вот прошелестела накрахмаленным халатом медсестра, прокатили тележку с больным, проковылял на костылях пациент из соседней палаты. И снова тишина… Лишь весело щебечут за окном воробьи, да доносится издалека стук топора.

Вдруг в обычный шум вплелись посторонние звуки. Раздался и замолк чей-то вскрик, послышался звук упавшего тела.

Саня вздрогнул и сел в постели, лихорадочно озираясь в попытке хоть что-то предпринять. Затем вскочил, сгреб всю имеющуюся в палате одежду и тряпки, набросал в постель и прикрыл сверху одеялом. Сам отошел к двери и прислонился к стене, чтобы открывшаяся дверь могла прикрыть его в случае опасности.

В коридоре было тихо. Выждав немного, Саня решил, что ошибся, и хотел уже опять лечь в постель. Но уловил звук лязгнувшего металла. Застыв, он расслышал шаги, крадущиеся, еле уловимые. Около двери шаги затихли.

Кто-то стоял за дверью. Саня это чувствовал по исходившей из-за нее враждебностью. Кто-то медлил за дверью, словно не решаясь открыть ее. Саня попытался представить себе это место, чтобы понять, кто это. Но не успел.

От удара ногой дверь стремительно распахнулась, чуть не сбив его с ног. Оглушительная автоматная очередь взорвала тишину. Автомат грохотал не переставая. Пули впивались в постель, вырывая из нее клочья ваты и перья, разлетавшиеся в разные стороны. Но Сани в палате уже не было. Он стоял на их излюбленном месте, на берегу горной речушки Серебрянки.

Возбуждение постепенно отпускало. Не так – то просто вырваться из когтей смерти и сохранить при этом спокойствие.

Саня присел на мягкую моховую подстилку и прислонился спиной к холодной скальной поверхности.

Многое здесь изменилось за прошедшие годы. Еле видимая раньше тропинка исчезла совсем. На поляне буйно разрослась трава, скрыв из глаз угли и камни очага. Даже палатка, которую они с Ритой решил не трогать, истлела и обрушилась, скрывшись под слоем осыпавшейся хвои. Ничто уже не напоминало о былом присутствии здесь человека. Рита и Саня, неизменно возвращавшиеся сюда в минуты опасности и разлуки из-за выработавшегося неосознанного рефлекса, старались ничем не нарушать эту девственную чистоту.

– А где же Рита? – подскочил внезапно Саня. – Как бы не вздумала она появиться сейчас в больнице. – И он вызвал образ пещеры.

Для жилья они оборудовали обнаруженную после недолгих поисков чуть ниже по течению пещеру. Вход в нее Саня нашел случайно, углубившись в кустарник, разросшийся под высокой отвесной стеной. Узкое отверстие у самой земли сначала не привлекло его внимание. Когда же он, решив проверить его на всякий случай, прополз на животе, измазавшись в холодной вязкой глине, внутрь, ожидания его были вознаграждены.

Пещера состояла из двух залов. В переднем, небольшом, метров пяти в поперечнике, было ужасно холодно. С покрытых инеем стен и низкого, над самой головой нависавшего свода свисали сосульки. Ноги на обледенелой глинистой земле скользили, и Саня, поскользнувшись, больно ударился коленом о выступающий камень.

Зато второй зал, куда можно было пробраться уже полусогнувшись, превзошел все ожидания. Обширный, высокий, с ровными стенами и сферическим сводом, он идеально подходил для их целей. К тому же, как ни странно, в этом зале было сухо и тепло по сравнению с первым. Сухие стены и потолок, песчаный пол, прохладный, но не промозглый климат. Саня с первого взгляда решил обосноваться именно здесь.

С пещерой пришлось изрядно провозиться, чтобы привести ее в надлежащий вид. Они выровняли идущий немного под уклон песчаный пол, завалили камнями и замуровали глиной вход. Он им был не нужен, – стоило только представить себе пещеру, и они тут же оказывались внутри ее. Много времени ушло на то, чтобы придать ей комфортабельный вид. Саня натащил сюда ковров, поставил в центре печь, разместил по указанию жены диваны и кресла. От небольшого, но мощного генератора провел электрическое освещение и отопление. Мебель и оборудование, брошенное, бесхозное, несложно было найти в это время. Особенно велика была их радость, когда Рита, опасаясь, что дым от печи прокоптит все вокруг, затопив ее, убедилась, что дым не скапливается в зале, а уходит в незамеченное ранее небольшое отверстие, прятавшееся за изгибом стены. Изрядно поплутав по извилистому узкому ходу, Саня обнаружил целую галерею залов. Там они разместили склады продуктов, топлива, книг, оружия, различных приборов и инструментов. Туда же перенесли силовую установку и печь. Али-баба и граф Монте-Кристо, побывав в этой пещере, позавидовали бы им. Но самое главное, – это полная безопасность, которую гарантировало им это убежище. Только здесь Саня чувствовал раскованность, защищенность. Только здесь ему не нужна была предельная настороженность и собранность. Только здесь он мог целовать Риту, не чувствую неприятной беззащитности своей спины.

В пещере стоял мягкий полумрак от нескольких затаенных в складках стен светильников. Рита, разметавшись в беспокойном сне, лежала в постели.

Саня осторожно опустился рядом, но Рита, вздрогнув, открыла глаза.

– Ты!? – она прильнула к нему, – пришел. А мне кошмары всякие снится. Боялась за тебя. Как хорошо, что ты пришел! – Она оторвалась от Сани и тревожно заглянула ему в глаза. – Они приходили, да?

Саня кивнул головой.

Ее глаза лихорадочно заметались по нему.

– Все в порядке, – успокоил ее Саня.

– А доктор?

– Не знаю. Не до него было. Сам еле ноги унес.

– Надо узнать, что с ним, – забеспокоилась Рита. – Еще пострадает по нашей вине.

– Не сейчас, – притянул ее к себе Саня. – Они еще там. Опасно. Попробуем пробраться туда ночью. Только я не знаю, где доктор спит.

– Я знаю, – сказала она. – Я у него бывала ночью. Лекарства приносила.

Среди ночи они оказались в маленькой каморке, где с трудом разместились стол и кровать. На кровати спал, не раздевшись, доктор. Разбуженный, он первым делом кинулся к двери и запер ее на ключ, а затем уже обрушился на незваных гостей.

– Вы с ума сошли! – яростно зашипел он. – Здесь засада. Эти головорезы засели в твоей палате и коридоры сторожат. Мигом вас так изрешетят, что и я сделать ничего не смогу. Убирайтесь немедленно!

– Сейчас уйдем, – успокоила его Рита. – Мы о вас беспокоились. Они с вами ничего не сделали?

– Сделали бы с великим удовольствием, – с сарказмом произнес доктор, – да я им нужен. Я ведь единственный врач в городе. Они это понимают и вынуждены мириться со мной.

– Может, с нами пойдете? Безопаснее будет.

– Я бы с радостью, – подумав, ответил доктор. – Но как быть с больными? Нет, не могу я их оставить.

– Жаль, что я нездоров, – вздохнул Саня. – Взял бы я вашего мэра да забросил в другое место – в пустыню или на Северный полюс. Быстро бы сбил охоту командовать.

– Не стоит мараться, – отозвался доктор. – Ну, уберешь ты его, так на смену ему другой появится, может, еще хуже этого. За меня не беспокойтесь. Не посмеют они тронуть. Я слишком заметная фигура. Если что со мной случится, от мэра и его банды ничего не останется. Все жители подымутся. А вы давайте отсюда! – он нетерпеливо махнул рукой.

– Хорошо, мы уходим, – поднялась Рита. – Я буду изредка появляться, лекарства вам приносить.

– Ни – ни – ни! – замахал тот руками, – и не вздумай! Я не хочу, чтобы ты из-за меня рисковала. Я уже обосновывал мэру твою неоценимую помощь. Представь себе, он все равно уперся, как баран. Так что не надо, обойдемся как-нибудь. А ты, – обратился он к Сане, – приходи только, если с раной станет хуже.

С приходом зимы пришлось перебираться в теплые края. Для них снова началась кочевая жизнь. Когда они бодрствовали, то двигались вслед за солнцем. Когда уставали, переносились на ночную сторону и устраивали ночевку в заброшенной лачуге или прямо в лесу, предварительно оградившись от хищников. Питались в основном овощами и фруктами, которых в тропических лесах всегда было в изобилии. Иногда Саня подстреливал птицу или мелкое животное, и они устраивали пир, разрывая зубами сочное, запеченное на костре мясо.

Оказавшись как-то на небольшой возвышенности, они заметили внизу бегущего человека и гнавшегося за ним носорога. Саня выхватил пистолет, но Рита, заметив странное несоответствие в поведении разъяренного животного и его жертвы, остановила его.

Человек бежал слишком быстро! Так люди не бегают. Носорог при своей стремительной скорости никак не мог приблизиться к нему ни на метр.

Наконец, поняв, что жертву не догнать, носорог остановился. Остановился и человек. Но не просто остановился. Он направился к зверю, кривляясь и жестикулируя на ходу. Зверь ринулся вперед, нацелив свое грозное оружие на настырную букашку.

Рита, вскрикнув, вцепилась Сане в руку, но ее испуг оказался напрасным. Рог зверя прочертил дугу на пустом месте. Он в растерянности закружился на месте, отыскивая врага.

Человек, скрестив руки на груди, спокойно стоял в стороне. Рывок зверя в его сторону, – и он опять исчез. Чтобы тут же появиться в другом месте.

– Во дает! – восхищенно произнес Саня. – Такой же, как и мы. Только я так не могу.

Неизвестный продолжал забавляться с животным, исчезая у того из-под самого носа и появляясь то сбоку, то сзади у освирепевшего вконец зверя. Наконец носорог выдохся и остановился, тяжело водя боками и уставившись налитыми кровью глазами на своего истязателя. Рискованные попытки противника уже не могли сдвинуть его с места.

И тогда человек исчез и появился… на спине носорога. Ошеломленный таким надругательством, зверь рванулся вперед. Но странное существо, с трудом удерживая равновесие, упорно держалось на его спине. Носорог предпринял последнюю попытку. Резко остановившись, он упал на бок и принялся кататься на спине. Поднявшееся облако пыли скрыло их от глаз зрителей.

– Раздавил? – прошептала срывающимся голосом Рита.

– Вряд ли, – ответил Саня. – Вон как ловко он с ним управлялся.

– Вот и доуправлялся, – на глазах у Риты навернулись слезы.

– Вы кого-то ищете? – раздался сзади голос.

Они повернулись. Перед ними стоял тот, кто только что забавлялся с носорогом.

Встреча с Питером, как звали бесстрашного укротителя носорогов, послужила толчком для развития способностей у наших героев. Саня теперь уже не обходил стороной попадавшихся на пути хищников и доводил их до изнеможения, оттачивая свою ловкость и мастерство. Не обходилось, конечно, без царапин, укусов и ушибов, но эти небезопасные игры увлекали. Да и в сегодняшней жизни, полной опасностей и риска, техника перемещений могла пригодиться. Поэтому Саня часами мог гоняться, подобно Тарзану, по деревьям за обезьянами, играть в кошки – мышки с разъяренным тигром или же, оседлав антилопу, мчаться в пыльной туче посреди обезумевшего стада. Рита в таких рискованных играх не участвовала, – не могла пересилить в себе страх. Поэтому в роли дикого зверя перед ней обычно выступал Саня. Они подолгу гонялись друг за другом по холмам и перелескам, теряя и вновь находя друг друга. И как же велика была радость победителя, поймавшего наконец-то свою неуловимую жертву.

На этом Саня не остановился. Запрыгнув как-то на цветок и тут же смяв его, он не успокоился. Через месяц он уже мог стоять на одуванчике в течение нескольких минут, не шелохнув ни пушинки. А когда на глазах у изумленной девушки он прошел по реке от берега до берега «аки посуху», она восторженно захлопала в ладоши и провозгласила Саню «новоявленным Иисусом».

Но и этого Сане было мало. Освоив сушу и воду, он начал поглядывать вверх на свободно парящих в небе птиц. А потом наступил и тот момент, когда Саня, искупавшись несколько раз в выбранном для безопасности озере, поднялся в воздух и поплыл, раскинув руки, словно парящий орел.

Единственно, что было плохо при таких тренировках, – это неизбежно сопутствующая им головная боль. Ведь основная нагрузка приходилась на мозг. Нужно было одновременно следить за своим положением в пространстве, выбирать и хранить в памяти сразу несколько точек предполагаемых перемещений и успеть, мгновенно сориентировавшись, оказаться в безопасном месте или же в течение нескольких секунд трассирующе проскочить через несколько точек. Со временем вырабатывался автоматизм, и тяжесть в голове становилась все реже.

Костер ярко пылал, потрескивая. Искры стаей уносились в небо, затухая, словно падающие звезды. Смутные тени, отодвинувшись, загустели и уплотнились, отчего звезды приблизились и засияли еще ярче.

Саня лежал у костра, уставившись в ночное небо, усыпанное мерцающими искорками. Рита, пристроившись на его руке, тихо посапывала во сне.

Да, оторвались они от людей, отошли в сторону. Двинулись по своему пути, неизведанному, неясному до конца. Великим даром оказалась способность к перемещениям, без которой вряд ли выжил бы и он, и Рита, благодаря которой они теперь вместе. Но тяжела оказалась оборотная сторона, этот крест, который им придется теперь нести до конца дней своих. Обычные люди живут себе потихоньку в своих городах, работают, из сил выбиваются, чтобы преодолеть разруху и голод – последствия катаклизма, нагрянувшего неожиданно и растянувшегося почти на год. Катаклизма, парализовавшего цивилизацию и унесшего миллионы человеческих жизней. Живут, и ничто в их жизни не изменилось. Разве что немного тяжелее стало без привычных атрибутов цивилизации – транспорта, электричества, телевидения, связи. И только они – жалкая горстка людей – мутантов, Новых людей, овладевших способностью мгновенно оказываться в любой точке планеты, бродили по ней в растерянности, не желая жить по – старому, но и не зная, как жить по – новому при своих возможностях. Прав тот доктор, что лечил Саню, – нет им места среди обычных людей. Захочется разве приковать себя к одному месту, вставать утром и спешить на работу, чтобы обеспечить себя куском хлеба к обеду, возвращаться поздно вечером в свой опостылевший дом, ложиться в опостылевшую кровать, зная, что перед тобой открыт весь мир, любой закоулок тебе доступен. Недели не пройдет, как бросишь все и пойдешь опять бродить по свету. Разве что полностью отречься от своего дара и, терзая себя, коря и проклиная, вести оседлую жизнь, дожидаясь, пока не исчезнет, не атрофируется эта способность. А потом вся оставшуюся жизнь сожалеть об этом. Нет, чужие они в этом мире. Чужие для людей, обделенных этим даром. Ни за что не согласятся те жить с ними рядом одной семьей, чтобы постоянно тайком не завидовать, не травмировать свои ущемленные души. И нет никакой возможности отделиться, чтобы не мешать друг другу. Обычные люди повсюду и Новые всюду. Хоть Новых и очень мало, но пути и тех, и других постоянно пересекаются. Что-то еще будет, что-то должно произойти. Не смогут обычные терпеть Новых вечно.

От таких мыслей у Сани на душе заскреблись кошки. Рита, организм которой также перестраивался, приобретая способность к чувственному восприятию, беспокойно зашевелилась во сне. Чтобы не беспокоить ее, Саня отогнал тяжелые мысли и стал следить за полетом искр, веером рассыпающихся меж звезд и затухающих в ночи. Взгляд его стремился то за одной, то за другой, прослеживая их короткий жизненный путь. Опять просочились непрошенные мысли о быстротечности жизни. Саня усилием отогнал их прочь.

Одна искорка, словно следуя его желанию, не гасла и упорно продолжала свой путь. Саня долго следил за ней, удивляясь ее живучести и ожидая, что она вот – вот мигнет в последний раз и растает. Но она упорно пробиралась меж звезд, приближаясь к горизонту, пока не затерялась в листве деревьев, окружавших лужайку. И только когда она исчезла, Саня подскочил от неожиданно пришедшей в голову мысли.

– Что случилось? – мгновенно вспрянула Рита. – Опасность?

– Нет. Все спокойно, – успокоил ее Саня. – Извини, милая. Нечаянно. Спутник увидел.

– Ну и что? – пробормотала Рита, погружаясь опять в сон. – Спутник как спутник. Что тут особенного?

– А вдруг это не спутник. Помнишь, месяца за два до появления «дыр» наши корабль запустили на станцию. С космонавтами. Может это они кружат уже который год над Землей.

Рита молчала.

Саня улегся рядом и попытался заснуть. Сон не приходил. В голову настойчиво лезли мысли о летающем вокруг Земли космическом корабле, о его обитателях. Каково им там? Без связи с Землей, прервавшейся внезапно, не догадываясь о том, что здесь произошло, летят до сих пор во тьме, и бесконечен их путь. Если только живы еще…

Но какая же мысль мелькнула у него, когда он догадался, что это космический корабль? Как Саня ни старался, вспомнить ускользнувшую нить рассуждений так и не смог. Отчаявшись, он отмахнулся от нее. Но космонавты не выходили из головы.

Если они еще живы, надо их выручать. Как неоднократно выручали они потерянных бредущих путников, встречавшихся на их пути, перенося их в родные места. Также и с космонавтами – Никто, кроме Новых, не в состоянии вызволить их из неожиданного космического заточения. Помочь им должен он, Саня. Иначе мысль о гибнущих в космосе людях не даст ему теперь заснуть спокойно и будет приходить каждую ночь. Пусть не его вина, что они оказались в таком положении, но уже одно то, что он мог бы их спасти, но не сделал этого, отравит всю жизнь. Перед глазами вечно будут стоять эти люди, даже если их уже давно нет в живых.

Помаявшись немного, Саня подсел к костру и подбросил сучьев. Костер, очнувшись, весело взметнул в небо алые языки пламени.

Как же до них добраться? Просто представив себе каюту корабля, которой он никогда не видел, разве что по телевизору, – невозможно. Можно оказаться не внутри корабля, а снаружи. Это равносильно неминуемой смерти. Успеет ли он вернуться в этом случае на Землю – неизвестно. А если даже и попадет сразу в корабельный отсек, есть ли гарантия, что там до сих пор имеется воздух? – Нет. Значит, нужен скафандр. В нем ему уже ничто не угрожает. Скафандр наверняка можно найти на космодроме. Только как быть с Ритой? Ее в такое опасное мероприятие брать нельзя. Рисковать лучше одному. Значит, надо уходить сейчас, пока она спит. Иначе от нее не отвяжешься. Еще уговорит взять с собой.

– Иди! – вдруг внятно произнесла Рита.

От неожиданности Саня вздрогнул. Повернувшись, он встретился глазами с Ритой.

– Иди, – повторила она, – раз надо. Только помни, – я без тебя жить не буду.

– Ты не спала? – Саня глуповато улыбнулся. – А я думал… Ритушка, ты извини. Я бы взял тебя, но…

– Я все понимаю, – перебила его Рита, – и не надо ничего объяснять. У нас, женщин натура чувствительнее, тоньше, так что я твои мысли воспринимаю лучше, чем ты мои. Только не рискуй без надобности, помни обо мне.

– А ты как здесь одна будешь? – Саню мучило запоздалое раскаяние. – Может, пока на Серебрянку уйдешь, в пещеру?

– Обо мне не беспокойся, Санечка, – Рита подобралась к нему и обняла. – Я со своим обостренным чутьем вне опасности. Любого хищника за версту услышу, запах его мысли учую.

– Тогда жди меня здесь. Я, самое большее, за день управлюсь.

Рита вздохнула.

– Я одна отсюда не уйду. Хоть всю жизнь буду здесь ждать. Понял!?

Изрядно помотавшись в поисках космодрома, заскочив по ошибке в пару городов, где его появление вызвало переполох и ружейные выстрелы, Саня достиг, наконец, искомого места. Он очутился на бетонной площадке, над которой высились наклонные ажурные мачты – захваты, удерживавшие когда-то космический корабль на старте. Запустение царило кругом. Мачты, искореженные, поржавевшие, поскрипывали, качаясь на ветру и, казалось, вот-вот рухнут на занесенную песком площадку. Яму – откос, отражающую мощь огненных струй, наполовину засыпало барханом, подобравшимся вплотную к площадке. Занесенная песком железная дорога вела к маячившим вдали домам небольшого городка.

– Он, – решил Саня.

Памятуя о выстрелах, встречавших его в городах, он решил пробираться в город незаметно. Можно было подняться в небо и разглядеть все досконально оттуда. Но была вероятность, что его могут случайно обнаружить. Преодолев за несколько прыжков разделяющее их расстояние, Саня забрался в здание на окраине городка.

По комнатам, проникая сквозь лишенные ставней окна, гулял ветер, гоняя из угла в угол мусор по занесенному песком полу. Все деревянные части исчезли, обнажив кирпичную кладку, и здание приобрело запущенный нежилой вид.

– Неужели никого не осталось? – подумал Саня, но тут уловил посторонний звук, который ни с чем невозможно было спутать. Звук барабанного боя. Монотонный, сухой, он наводил аналогию с былыми приключениями Сани.

– Туземцы из Африки? А что, вполне возможно.

Саня выбрался из дома и, оглядываясь по сторонам, остерегаясь редких прохожих, тщательно прицеливаясь к очередной точке перехода, запрыгал по пустынным улицам к центру города на звуки барабанного боя.

Благополучно добравшись до улицы, выходящей на площадь, он подкрался до угла дома и выглянул.

По площади маршировало войско. Но какое войско! Разношерстные, одетые как попало солдаты, держа в руках кто автомат, кто винтовку, а кто обыкновенную двустволку, старательно чеканили шаг сапогами, ботинками, тапочками и даже валенками. Их нестройный топот заглушался боем нескольких барабанов, по которым усердно колотили одетые в лохмотья барабанщики. На ступеньках величественного помпезного здания стояла небольшая группа одетых по – военному субъектов, наблюдая за парадом и изредка отдавая команды подбегавшим снизу чинам. Среди них выделялся офицер в обшитой золотом кокарде. Саня постарался его запомнить, – возможно, он еще понадобится.

Неожиданно раздавшийся над головой женский визг нарушил ход парада. Ряды сломались. Одни солдаты бросились под защиту здания, другие попадали на землю и защелкали затворами.

Саня мгновенно оценил обстановку. Визжала женщина, стоявшая на балконе над его головой и указывающая на него пальцем. Как это он оплошал, не обратил внимания на окна и балконы прилегающих к площади зданий! Но, увы, время вспять не повернешь. И, прежде чем первые пули настигли его, Саня уже затаился на крыше соседнего дома. Вжавшись в липкий, расплывшийся от жары гудрон, он напряженно прислушивался к раздававшимся внизу выстрелам, крикам и топоту ног.

Вскоре выстрелы смолкли. Саня осторожно выглянул из-за выступа, опоясывавшего плоскую крышу дома. Внизу по улице двое солдат тащили за ноги труп какого-то человека. Голова его, залитая кровью, безжизненно моталась, ударяясь о выступы и рытвины полуразрушенного асфальта, оставляя за собой кровавую неровную дорожку. Трое солдат, следовавших сзади, что-то оживленно обсуждали.

Внезапно позади них из подъезда выскочила женщина в распахнутом халате и с плачем бросилась за ними. Тогда один из них неспеша развернулся, поднял винтовку и выстрелил. Женщина, захлебнувшись, упала на землю и замерла в неподвижности. Двое очередных, подхватив ее за руки, поволокли вслед за первым.

На площади убитых окружила толпа, послышался говор и смех. Офицеры спустились со ступенек. Толпа расступилась, освобождая дорогу, и сомкнулась за ними.

И тут на глаза Сане попался плакат, закрепленный на стене. «Очистим землю от Нечистых!» – большими буквами шло по фасаду здания.

– Вот оно, началось! – от озлобления у Сани свело челюсти.

Врезаться бы сейчас в толпу, пораскидывать винтовки и надавать каждому по шее. Или даже не надавать, – слишком мягко это для них. Шеи бы им попереломать, чтобы лежали сейчас без движения и содрогались в ожидании приближающейся смерти. Ублюдки!

Но вряд ли это поможет. Сейчас везде, пожалуй, начинается средневековье. Цивилизация, откатившись назад, вновь начинает свой разбег. Где уж тут до гуманности и человеколюбия? И не эти безмозглые молодчики ответственны за содеянное, а те, с кокардами. С них и надо начинать, вытравить эту заразу с лица Земли. Но сначала надо довершить задуманное.

Саня вытащил револьвер, провернул, проверяя патроны, барабан. И только после этого перепрыгнул внутрь помпезного здания. Солдаты и высшие чины столпились вокруг убитых и не могли сейчас заметить его.

В комнате, где он очутился, никого не было. Он приоткрыл дверь, ведущую из комнаты. В длинном коридоре, тянущемся в обе стороны и устланным бархатистой ковровой дорожкой, было пусто. Пользуясь этим, он пробежался по пустым помещениям и этажом выше нашел роскошно обставленный зал, соединенный с несколькими смежными помещениями. Одно было оборудовано под кабинет. Здесь, по-видимому, располагался один из высшего командования.

Выяснив все, что хотел, запомнив расположение и внутренний вид помещений, Саня опять оказался на крыше дома. Отсюда хорошо было видно интересующее его окно, и он стал ждать.

Стемнело быстро. Стих уличный шум, улицы вымерли. Только в засветившемся огнями здании продолжалась жизнь. Наконец, и там стали гаснуть окна. Окно большого зала продолжало светиться. Вспыхнул свет и в кабинете.

Саня подобрался, чувствуя, как запульсировала в артериях кровь.

– Пора! – сказал он себе.

Выждав немного, он прыгнул и очутился в кабинете.

За столом сидел тот, с позолоченной кокардой. Фуражка сейчас лежала рядом, а сам он, приобретя затрапезный канцелярский вид, углубился в бумаги, поблескивая в свете лампы лысиной. Больше никого в кабинете не было.

Сидевший, заметив какое-то движение, поднял недовольно глаза. Увидел перед собой чужака с изуродованным шрамами лицом, державшего в руке пистолет, встретился с жестким взглядом сухих безжалостных глаз. Он побледнел, челюсть его отвисла. Трясущиеся руки невольно потянулись вверх.

– Н – не убивай! – пролепетал он дрожащими губами, прочитав в Саниных глазах свой смертный приговор. – Я сделаю все, что прикажешь.

– Жить хочешь, мразь! – процедил Саня сквозь зубы, сдерживая себя, чтобы не спустить курок. – Те, на площади, тоже хотели жить. Но твои мерзавцы их не пожалели.

– Они Нечистые, – забормотал тот, но тут же осекся.

Ты верно подумал. Я – Нечистый, как ты нас называешь. А вот те не были Нечистыми, но вы их все равно не пощадили. Почему?

– Ошиблись. Бывает, – лысый, почувствовав, что конец оттягивается, осмелел. – Но это даже к лучшему. Народ успокоится.

– Разве народ напуган?

– А как же? – взвизгнул лысый. – Ведь это вы, Нечистые, сделали с нами это. Это от вас все наши беды, голод и разруха.

– Вот оно как? – опешил Саня. – Ловко вы повернули все против нас. Интересно, как же я, бывший студент, обычный человек, только приобретший из-за блужданий по «дырам» такую способность, мог такое сделать? Нет, здесь что-то не так. А ну, признавайся, – поднял он грозно револьвер, – кто надоумил? Откуда получил такие указания?

– Не знаю, – заверещал лысый, закрываясь руками. – Передали по рации.

– По рации? – удивился Саня, невольно опуская оружие. – У вас уже связь восстановилась? Туго нам будет, если так, – подумал он.

– У нас мощная радиостанция, – самодовольно похвастался лысый, увидев, что опасность миновала, – и автономная энергоустановка. Поддерживаем контакт со многими точками планеты.

– Кто передал указание? – повторил Саня вопрос.

– Не знаю, – поморщился брезгливо тот. – Какой-то новоявленный Властелин Земли, как он себя называет.

– Да – а, – протянул Саня, – не постеснялся назвать себя таким громким именем. – Он вспомнил одного претендента на этот пост, от которого ему чудом удалось ускользнуть.

– Мы с ним не имеем ничего общего, – поспешил заверить его лысый. – Он сам по себе, а мы сами по себе. У нас свой город – государство, независимый.

– Почему же тогда вы выполняете его указания?

– Нам это на руку. Народ бедствует, неуправляемый стал. Того и гляди, самому голову оторвут, несмотря на то, что я ночей не сплю, делаю все, чтобы ему лучше жилось. Надо было людей успокоить, найти виновника всех бед. Вот и воспользовались этим предложением.

– А вы не подумали, что гибнут при этом невинные люди? Сегодня двоих таких убили. Нас собираетесь уничтожать. Завтра пойдете стрелять направо и налево, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Знаешь, чем вы отличаетесь от инквизиторов? Тем, что не сжигаете людей на костре, а милосердно посылаете им пулю в сердце. Невелико отличие, верно? – горько усмехнулся Саня.

– Ну ладно, – продолжил он. – Я не затем пришел, чтобы вбивать в ваши тупые головы прописные истины о милосердии и любви к ближнему. Все равно не поймете. Ты знаешь, что над Землей до сих пор кружит корабль с космонавтами на борту?

Лысый молча помотал головой.

– Космонавтов надо выручить, спустить их на Землю. Кроме нас сделать это никто не в состоянии.

– О, это великое дело, – высокопарно произнес лысый. – Народ Земли будет благодарен вам навеки.

– Если не пристрелит из-за угла, – оборвал его Саня. – Чтобы попасть на корабль, нужен скафандр. И ты мне его дашь, – добавил он угрожающе.

– Конечно, конечно, – засуетился лысый. – У нас сохранились склады, правда, пограбленные. Но скафандры там есть. Кому они нужны, – он метнулся к сейфу в сене, покопался и вытащил сверток. – Вот план города. Так, сейчас, – заводил он пальцем по карте, – вот, нашел, – ткнул пальцем в квадратик. – Здесь склад, в котором мои ребята обнаружили скафандры. Иди туда и выбирай любой.

– Мы пойдем вместе.

– Хорошо, – смирился лысый. – Я только предупрежу охрану.

– Не надо, – Саня подошел, схватил его за плечи и вперил взгляд в выцветшие белесые глаза. – Думай о складе, представляй в нем место, где ты уже был, и куда нам нужно попасть.

Лысый задергался, но под действием Саниных тисков сник и, всхлипывая, опять начал бессвязно просить не убивать его. В это время в холле послышались шаги, и дверь распахнулась. Саня, обернувшись, успел заметить только фуражку с кокардой, испуганные навыкате глаза, искривленный в крике рот и пальцы, лихорадочно царапающие кобуру. В следующее мгновение человек упал. До Сани дошло, что стрелял он сам, опередив офицера.

Во внутренних покоях послышались крики, топот и лязганье металла. Через несколько секунд охрана будет здесь, и Саня не успеет.

Шорох заставляет его обернуться.

В руках у лысого неизвестно откуда взявшийся пистолет. Гремит выстрел, но пуля пронзает воздух. Сани там уже нет. Он появляется у того за спиной и с наслаждением всаживает ему пулю между лопаток.

Все это занимает считанные секунды. Топот слышен все ближе и ближе. Последнее, что успевает сделать Саня перед своим исчезновением, – это сгрести в горсть бумаги на столе. Перед вбегающими в следующее мгновение солдатами предстает загадочная картина – двое убитых и больше ни души…

Саня долго бродил по темным закоулкам забитого оборудованием склада, спотыкаясь в потемках и чертыхаясь. Склад он нашел по обрывистым смутным образам, выловленным из памяти лысого начальника. Но как отыскать в непроглядной тьме среди этого хлама нужную вещь? Наконец медленно нарождающийся рассвет, проникая сквозь узкие оконца – бойницы, облегчает его поиски. Взламывая ящики, вороша груды тряпья, забираясь по стеллажам к самому потолку, он добрался, наконец, до контейнера. Внутри аккуратно висели костюмы, крепились в зажимах колпаки и баллоны со сжатым воздухом. Особенно порадовали чудом сохранившиеся фонари с комплектом исправных аккумуляторов.

Забравшись в скафандр, он часа два провозился, определяя, какая штука для чего служит. Не разобравшись полностью, бросил это занятие и, закрыв глаза, сосредоточился. Было непросто представить себе безжизненный космос, одинокий корабль, затерявшийся в черной бездне, и себя, такого же одинокого, внутри этого корабля…

Переход прошел успешно. Саня оказался внутри узкого тесного помещения, забитого аппаратурой. Тусклый свет чуть тлеющих ламп, казалось, не разгонял, а еще более сгущал тени. Мрак, гнездившийся за выступами и углами, навевал трепет. Отовсюду разило запустением, присутствие человека не чувствовалось. Саня решил, что попал не туда, как вдруг от его неосторожного движения все вокруг поплыло, заворачиваясь спиралями и мельтеша в глазах. Замерев от испуга, Саня подчинился и через некоторое время сообразил, что вращаются не предметы и приборы, а он сам, лишенный тяжести, крутится внутри помещения.

Попытки остановить вращение привели к обратным результатам. Саня бросило на переборки так, что если бы не гермошлем, он разбил бы себе голову или свернул шею. Выхватив взглядом из мельтешившей мешанины какую-то рукоятку, Саня мысленно ухватился за нее. В следующее мгновение он прилип к стойке, крепко вцепившись в рукоятку и ошалело оглядываясь.

– Нет, – подумал он, – ползком здесь перемещаться – последнее дело. Только прыжками вне пространства, да и то нужно сноровку заиметь.

Он сделал несколько пробных прыжков, чтобы приспособиться к невесомости, и тут краем зрения заметил движение в дальнем, скрытом в темноте конце каюты. Существо, похожее на гигантского паука, выскочило оттуда и, быстро перебирая конечностями, подбежало к Сане. От неожиданности он вздрогнул и чуть было не метнулся на Землю.

На него смотрело человеческое лицо. Но что это было за лицо! Обтянутое тонкой мертвенной кожей, с впалыми щеками, остро выпирающими скулами и носом. Безумный взгляд глубоко запавших глаз производил жуткое впечатление. Облик дополняли вконец истощенное тело с обтянутыми кожей ребрами, просвечивающими сквозь полуистлевшую одежду, и раскинутые по-паучьи руки и ноги. Вид этого существа вызывал сомнение в его принадлежности к человеческой расе.

Тонкие губы существа зашевелились. Саня поспешно откинул колпак гермошлема, чтобы расслышать, что тот говорит. В нос ударил спертый запах вони, нечистот и горелой изоляции. Видно, кондиционер работал на последнем издыхании.

– Ты вернулся, Коля, – услышал он шепот. – Я так долго тебя ждал. Я хочу есть, Коля! Дай мне кусочек своего мяса. Слава мне давал, но он давно кончился. Дай, Коля!

В его руке блеснуло лезвие. Саня еле успел увернуться от бросившегося на него существа. Сталь проскрипела по колпаку, оставив на прозрачной поверхности борозду. Саня, переместившись за спину безумца, быстро защелкнул гермошлем и приготовился к встрече стремительно приближающегося человека-паука. Выбрав момент, он представил, как хватает его за руку с ножом. В следующий момент они, крепко сцепившись, борются, пытаясь подмять противника под себя. В условиях, когда нет ни верха, ни низа, выполнить это непросто. Явное преимущество было на стороне хозяина корабля, привыкшего за эти годы к невесомости и теперь колотившего Саню о переборки и пытающегося дотянуться ножом до непрочной ткани комбинезона. При такой степени истощенности такая обезьянья ловкость!

Чувствуя, что проигрывает в этой борьбе, Саня, парируя удары, собрал последние силы, обхватил сумасшедшего космонавта и бросил на Землю. Они прокатились по густой, смягчающей удары траве и затихли. Саня, пользуясь временной неподвижностью противника, выхватил нож из ослабевшей руки и отбросил в сторону.

Безумец, раскинув в стороны руки и ноги, был без сознания. Привыкший к невесомости организм тяжело принял земное тяготение. По прерывистому свистящему дыханию, по слабо, через силу подымающейся груди можно было представить, насколько ему тяжело сейчас.

Испугавшись, что слабый истощенный организм космонавта не справится с нагрузкой, Саня подхватил его и перенес в больницу. Доктор, как обычно оказавшийся на месте, крикнул санитарок, и космонавта увезли.

– Ну, рассказывай, – велел вернувшийся через полчаса доктор, – где взял такое страшилище?

Саня рассказал ему все с самого начала.

– М-да, – протянул доктор, когда он закончил рассказ, – вот уж действительно эпопея! Как тут с ума не сойти. А где другие космонавты?

– Как я понял из его слов, один из них выбросился в открытый космос. Не выдержал, по-видимому, неизвестности. Носится, наверно, до сих пор вокруг Земли, если уже не сгорел в атмосфере. Другого же наш герой съел. Есть нечего было, вот он его попросту и съел. Мной тоже хотел полакомиться, да не получилось.

– Думаю, вылечим твоего гурмана, – сказал доктор. – Сумасшествие его неглубокое, больше из-за голода.

– Ну, я пойду, – поднялся Саня. – Заскочу через неделю. Как у вас дела? Тихо? Не шалят верхи – то?

– Пошаливают, – махнул рукой доктор. – Ко мне долго цеплялись после твоего ухода. Доказать ничего не смогли и отстали. Не беспокойся, у меня все в порядке.

Рита ждала его на том же месте. Увидев странную человекоподобную фигуру с несоразмерно большой головой, влитой в плечи, она испугалась и хотела уже махнуть куда – нибудь подальше. Но фигура скинула голову, и знакомый голос принес успокоение.

– Наконец-то! – кинулась она к Сане. – А мне всякая чушь в голову лезет. То кажется, что тебя убили на космодроме, то будто в космосе погиб. Ну как, удалось попасть на корабль?

– Удалось. – Саня рассказал ей про свои похождения.

– А на меня ягуар напал, – нервно рассмеялась Рита.

– Я же предлагал тебе в пещеру уйти, – разволновался Саня. – А вдруг бы что случилось. Я же тогда себе места бы не нашел.

– Не ругайся, – успокоила Рита. – Ничего не случилось. Поиграли с ним в «кошки – мышки» и разошлись. Надо же и мне когда-то набираться смелости, не прятаться же вечно за твою спину. Какой у тебя костюм интересный! – по-женски ловко сменила она разговор. – Это скафандр, верно? В нем можно в космосе летать?

– Можно, – отозвался Саня. – И не только в космосе. Под водой, думаю, тоже можно.

– Хочу такой костюм! – запрыгала Рита, хлопая в ладоши. – Хочу в космос! Хочу на дно моря! Хочу! Хочу!

С этого времени они переключились на необжитые человеком места. Реквизировав со склада скафандры с фонарями, баллоны со сжатым кислородом, тюбики с питательной смесью и еще ряд необходимых вещей, они теперь осваивали новые миры, недоступные простому человеку. Бродили по морскому дну, восторгаясь удивительной, неповторимой гаммой красок подводного мира, копались в остовах затонувших галеонов, разыскивая сокровища, плыли, взявшись за руки, в безбрежных просторах космоса, паря над Землей и любуясь ее голубыми океанами и серовато – коричневыми континентами, наблюдая за неуправляемой стихией облаков. Осмелев, предпринимали все более дальние вылазки – бродили по безжизненным плато Луны, плавали в густой кисельной атмосфере Венеры, увертываясь от небезопасных кислотных плевков туманных амебоподобных созданий, подолгу пропадали в невысоких лесах мохообразных растений Марса, изучая кишащую в них живность.

Во время таких блужданий Сане опять пришла в голову мысль, мелькнувшая и исчезнувшая, словно искорка в тот момент, когда он заметил звездочку космического корабля. Мысль была уже оформившаяся, зрелая.

Страсти на планете накалялись. Новые люди жили своей жизнью и не желали подчиняться новоявленным правителям. Подогреваемый властями народ все более озлоблялся на выдуманного ими врага – Нечистого. Руководство в городах и поселках обвиняло теперь Нечистых во всем, – от былых «дыр» и пришедшей с ними разрухой до неурожая в нынешнем году, эпидемий и вчерашней непогоды. Отупевший от бед, одурманенный, обманутый народ брал в руки винтовку и стрелял, не раздумывая, в мелькнувшую тень, в незнакомое лицо. На землю опускались мрачные тяжелые сумерки средневековья. Началась «охота на ведьм».

Поздней ночью они появились в чуланчике доктора. Было темно и тихо. Ни дыхание, ни шорох не выдавали чьего-либо присутствия.

Саня включил фонарь.

Доктор, отвернувшись к стене, спал, укрытый с головой одеялом. Саня легонько затормошил его за плечо, но тот не просыпался. Саня затряс сильнее, но и это оказалось безрезультатным. Доктор не желал просыпаться. Тогда Саня откинул одеяло. Рита, вскрикнув, зажала рукам рот.

На груди доктора расплылось алое пятно. Судя по количеству вытекшей крови и по спокойному выражению лица убитого, смерть настигла его внезапно и была мгновенной.

– Боже! – прошептала Рита. – За что? Кто его?

Саня вместо ответа выскочил за дверь. Гулко разнеслись по пустынному коридору его одинокие шаги. Вскоре он вернулся.

– Это что-то ужасное! – опустился он на кровать рядом с телом доктора. – Все убиты. Больные, сестры, нянечки – все. Космонавту нашему горло перерезали. Никого не пожалели. И везде действовали холодным оружием, огнестрельных ран не видно.

– У кого рука на такое может подняться?

– Сиди здесь, – приказал Саня, подымаясь, – или уходи в безопасное место.

– Я с тобой, – поняла его Рита.

– Нет, – твердо сказал он. – Это опасно. А с тобой будет опасней вдвойне. Труднее охранять нас двоих, чем себя одного.

– Может, не надо, Саня, – в глазах ее стояли слезы. – Я боюсь за тебя. Ничего уже не исправишь. Пусть живут, как хотят. Сами разберутся. Нам – то что до них?

Саня в ответ указал на труп доктора. Рита кивнула, отступила на шаг и исчезла.

Оставшись один, он заметался по больнице в поисках живого существа. Кругом были одни трупы – холодные, окоченевшие, с застывшими в оскале ртами. По спине пробегал неприятный холодок. Сане уже казалось, что он сам труп, что мертвецы оживают, зловеще улыбаются и подмигивают ему. Хлопнула входная дверь, и на лестнице послышались тяжелые шаркающие шаги. Они медленно приближались, вызывая в душе Сани нарастающий безотчетный ужас. Ноги, получившие мысленный приказ бежать, стали вдруг ватными и не могли сдвинуться ни на шаг. Шаги слышались все ближе и ближе. На стенах заиграли отблески огня, и из-за угла выплыл мерцающий огонек.

– Уф! – выдохнул облегченно Саня. – Ну и напугали вы меня, баба Шура.

Свечку держала в руке старушка, работавшая в больнице нянечкой. Саня запомнил ее по вечному полушутливо – полусерьезному ворчанию и неунывающему характеру.

– Явился! – покачала она головой.

– Что здесь произошло, бабуля? – кинулся к ней Саня.

– Тебе ли не знать, милок, – вздохнула бабка. – Не шлялся бы здесь так часто, все были бы живы – здоровы. Ан видишь, как вышло?

– Расскажите все по порядку.

– Что рассказывать – то, – начала бабка. – Хозяин – то наш давно недоволен был доктором. С норовом-де, власти подчиняться не желает, с Нечистыми, ну, которые не совсем как люди, с вами, то есть, – она кинула на него виноватый взгляд, – якшается. Тут Нечистых стали винить во всех наших бедах, а недавно по городу поползли слухи, что в больнице логово Нечистых.

– Вчера иду на дежурство, – продолжала она. – Темно уже, ночь на дворе. Вижу – тени в окнах пляшут, да такие жуткие. Испугалась я, но любопытство осилило. Если, – думаю, – это Нечистые оргии устраивают, то нужно будет полицию вызвать. Мне-то терять нечего, – сегодня умру или завтра, – все едино. Я свое уже прожила.

Пробралась я потихоньку сквозь кусты к окнам. Гляжу, – а это сами полицейские во главе с хозяином, да что делают! Ужас прямо! Всех под нож – и больных и здоровых. Вот и доктора нашего тогда же… Видел, небось?

Саня кивнул головой.

– Дальше.

– Испугалась я, ясное дело. А ну, как поймали бы меня? Тоже бы как курице по шейке ножиком – вжик! – и готово. Убралась потихоньку оттуда подобру – поздорову. О том, что видела, молчу, никому ни гу-гу. Тебе первому рассказала.

Теперь слушай, что они надумали. Хозяин объявил, что это дело рук Нечистых. Представляешь, что будет, если увидит кто тебя? Беги, сынок, и забудь дорогу сюда. Я только из-за тебя приходила, чтобы предупредить. Другие боятся – Нечистых опасаются.

– Хорошо, бабуля, уйду. Скажи только, как хозяина найти? Кто он такой?

– Кто такой, спрашиваешь? – задумалась она. – Человек, как и все. Появился неизвестно откуда, как и большинство из нас. Сколотил команду, полицией назвал. Себя в высшие руководители определил. А на лицо-то вылитый бандюга. Вон там живет, – указала она в темное окно. – Видишь – огоньки на третьем этаже. Вот там его логово. Его самого и его банды. Постой! – встревожилась нянечка. – Ты куда это собрался? Тебе этих голов мало? Хочешь еще свою сюда добавить? Их вон сколько, а ты один. Бог их накажет по справедливости, всем воздаст должное.

– Не могу я, баба Шура, – скрипнул зубами Саня, – простить им это, простить доктора. Я буду им вместо бога. Не беспокойся за меня и прощай, – и он исчез на глазах у старухи.

Последующие события слились в сплошную кровавую пелену, озаряемую вспышками выстрелов. Саня кого-то нагонял, в кого-то стрелял. Кто-то стрелял в него. Он убегал, исчезал, перемещался трассирующей дорожкой, прыгал по стенам, потолку и стрелял, стрелял, стрелял…

Когда он уходил оттуда, никого из банды полицейских в живых уже не осталось. Хозяина, их главаря, он забросил в космический корабль, снабдив на первое время продовольствием, и оставил умирать медленной смертью. Ведь тот хотел быть выше всех, подняться над всеми. Пусть теперь летает над всеми, – он своего добился.

Неделю после этого Саня не мог прийти в себя. Целыми днями он лежал неподвижно на тахте, уставившись отрешенным взглядом в каменные складки свода пещеры. Рита насильно кормила его, отвлекала разговорами, но стряхнуть охватившее его оцепенение не могла. И только после долгого молчания спекшиеся губы его разжались.

– Невозможно, – пробормотал он, подчиняясь каким – то своим думам.

– Что? – не поняла Рита.

– На Земле образовалось два вида, две расы людей. Симбиоз, совместное существование их невозможно.

– Почему невозможно? Мы – люди и они – люди. Ничем друг от друга не отличаемся. Если бы мы превратились в кошмарных чудовищ, тогда я бы с тобой согласилась. Но мы же абсолютно одинаковы, за исключением…

– Вот именно, за исключением. Во всю историю Земли уничтожались люди с меньшими исключениями. Истребляли за цвет кожи, за образ мыслей. Оставалась только серая безликая массовость. Наше же исключение настолько велико, что неминуемо должно привести, да, собственно, уже привело к столкновению.

– Но мы же абсолютно не мешаем им. Как и они нам. Зря ты краски сгущаешь, Саня. То, что ты видел, это отдельные столкновения на местах. Все со временем образуется.

– Сомневаюсь. Хотела бы ты сейчас стать снова обычным человеком? Чистым, как они себя называют?

Рита отрицательно качнула головой:

– Отказаться от принадлежащего мне мира, сузить всю вселенную до мизерных границ и прожить всю жизнь в таком ограниченном мирке, тоскуя по неизведанным местам, – нет, никогда!

– Вот и они, ограниченные пространственными рамками, обделенные недоступностью, влачащие свое жалкое существование в своем ограниченном мирке, никогда не могут смириться и простить нам этот дар. Будут завидовать черной лютой завистью. И постараются уничтожить нас рано или поздно, чтобы мы не стояли перед ними вечным соблазном недостижимого.

Рита молчала, опустив голову.

– Так что сейчас мы видим не отдельные столкновения, а начало системы, – продолжил Саня. – Неприязнь, нетерпение и открытую вражду встречаем уже повсюду. Присутствуем даже у истоков зарождения новой религии – религии зла. Провозглашение нас Нечистыми, нагнетание вражды со временем преобразится в религиозный фанатизм, который превратит нас действительно в нечистых, исчадия ада, и потребует истребления.

– Господи! – прошептала Рита. – Что же с нами будет? Что делать?

– Уходить.

– Куда?

– На другую планету.

– На какую? – всхлипнула Рита. – На Марс, на эту скудную землю?

– Почему на Марс? Вон сколько звезд над головой светит. Неужто не найдется у какой-нибудь из них пригодной для нас планеты? Такой, как наша? Найдется, и не одна. Сотни, тысячи планет в наших ладонях. Выбирай любую и живи.

– Не так – то просто найти подходящую, – возразила Рита. – Все равно, что в темной комнате черную кошку.

– Зачем искать? – хмыкнул Саня. – Нужно просто представить себе такую же, как наша. Чтобы были такие же горы, моря, леса. Чтобы был пригоден для дыхания воздух. В общем, все то же, что и здесь, но только там, далеко – далеко, среди звезд.

– Ну что ж, давай попробуем, – Рита была вся сомнение. – Попытка не пытка.

– Рита! – поглядел осуждающе на нее Саня. – Мы же договорились, что рискую первым всегда я один. Мне легче отвечать только за себя одного. К тому же с твоими сомнениями вряд ли что получится.

– Хорошо, – согласилась Рита. – Только одень скафандр.

Облаченный в скафандр, Саня стоял на вершине Серебрянки, готовый к прыжку в неизведанное. Звезды загадочно мерцали в необъятных просторах космоса, манили к себе.

Вздохнув, Саня окинул в последний раз каменистые склоны, темную громаду леса, теряющиеся в ночи соседние вершины и устремил свой взор к звездам.

Ничто не менялось. Все сильнее сосредотачивался он, все сильнее, явственнее росла мысль, отметая все лишнее, сливаясь из тонких ручейков в могучую струю, устремляющуюся в бесконечные дали.

В какое-то мгновение звезды дрогнули, померкли на мгновение и тут же появились вновь. Но что с ними произошло?

Очертания звездного неба неуловимо изменились. Исчезли знакомые созвездия Большой и Малой Медведицы, Кассиопеи. Зато появились новые скопления звезд и даже размытые туманные звездные сгустки.

Неужто удалось? Санин мозг отказывался верить. Все вокруг было знакомым, земным. Скалистое ущелье, по дну которого также бежит нескончаемая речка. Лепящийся по краям ущелья тонкой полосой лес. Вырисовывающиеся на фоне светлеющего неба горные вершины. Совсем как Серебрянка, если бы… Если бы не изменившиеся очертания скал, не более светлые сумерки. Саня решил, что наступает рассвет, и что он переместился всего лишь чуть восточнее, оставшись в то же время на Земле, но, окинув взглядом небо с незнакомой россыпью звезд, замер ошеломленный.

На небе сияли две луны! Одна, большая, ничем не отличалась от земной Луны. Зато другая, вдвое меньше первой, нависшая низко над горизонтом, казалась чужеродной, словно нарисованной на черном холсте. Такого нет и не может быть на Земле.

Свершилось! Он стоял на пороге нового мира, чужого, неизведанного, по которому еще не ступала нога человека.

Смутное воспоминание, мысль, что он уже видел эти две луны, коснулась легким крылом Сани и улетучилась. Он попытался вызвать воспоминание, но это легкое, капризное чувство не возвращалось. Ну и пусть, не так уж это и важно. Главное, что первый, самый трудный этап позади. Звезды приблизились, до них можно дотянуться рукой. Теперь вся вселенная стала доступной, любой ее уголок.

Теперь предстояло совершить следующий шаг. Саня осторожно, готовый ко всем неожиданностям и настроившийся мгновенно исчезнуть отсюда в случае опасности, приоткрыл гермошлем. С минуту он стоял, затаив дыхание и не в силах вдохнуть воздух чужой планеты. Вдруг все зря, вдруг воздух окажется непригодным для дыхания. Вдруг он, вдохнув, упадет камнем на землю, не успев отдать себе мысленный приказ перенестись на Землю.

Воздуха в легких уже не хватало. Саня начал задыхаться. Тогда грудь, выйдя из повиновения, непроизвольно вздрогнула, и легкие захватили толику чужого воздуха.

Нет, не упал! Осторожно, маленькими порциями, он втянул в себя воздух, выдохнул и вдохнул уже свободно, полной грудью. Можно дышать! Воздух, разреженный на высоте, был приятен и свеж. Так и хотелось вдыхать его раз за разом, чтобы напоить, пропитать им каждую клеточку тела.

Все складывалось удачно. Есть планета, свежая, чистая, судя по запахам, есть пригодная для дыхания атмосфера. Можно было бы сюда перебираться. Лишь бы оказалась она пустынной, лишь бы не оказался у нее свой хозяин, свой разумный обитатель. Это было третьим, последним этапом.

Поднявшись в воздух, Саня полетел над сверкающей в ночи поверхностью планеты к далекому, поднимающемуся из-за горизонта зареву.

На планете оказался один континент. Огромный, на треть планеты, он был изрезан горными разломами и реками, озерами и морями. Океан глубоко врезался в его тело бухтами и заливами. Весь день Саня прыгал с места на место, летал над дремучими лесами, горными странами, покрытыми густой травой степями и жаркими пустынями, но нигде не видел разумных существ, не встретил следов их деятельности. Мелкие животные, пугливо мелькавшие иногда в зарослях, да изрытая норами почва не относились к этим категориям. Планета была свободна и терпеливо ждала своего хозяина – человека.

– Саня, я боюсь! – бросилась к нему Рита. – В меня стреляли. Что я им плохого сделала? – и она расплакалась.

– Потерпи, немного осталось, – Саня обнял ее, ласково погладил волосы. – Скоро мы переберемся на другую планету.

– Нашел? – она оторвалась от его груди и недоверчиво заглянула в глаза.

Он кивнул головой, довольно улыбаясь.

– Совсем как наша Земля, только людей там нет. Будто специально для нас предназначена.

– Хочу туда! – Рита уткнулась ему в грудь. – Надоело бояться, прятаться, словно мы преступники. Надоела эта проклятая Земля!

– Не заговаривайся, – отстранил ее Саня. – Наша старушка тут не при чем. Это все пена людская, злая накипь во всем виновата. Еще затоскуешь по родимой сторонке.

– Это будет еще не скоро. А сейчас не желаю оставаться здесь ни минуты.

– Подожди, не спеши, – остановил ее Саня. – Мы уйдем не одни. Надо забрать отсюда всех Новых, иначе их перестреляют поодиночке.

– Мне опять ждать? – тихо спросила Рита. – Ты опять оставляешь меня одну?

– Ненадолго. Скоро мы будем вместе всегда.

Камера за эти годы не изменилась. Те же покрытые от сырости плесенью стены, деревянный топчан с охапкой истлевшей соломы.

Луч света обежал круг и погас.

Теперь надо к нему наверх, в кабинет. Путь Саня не помнил, но хорошо запомнил комнату, стол и сидящего за ним человека с острым взглядом злых глаз. Он мысленно представил себе этот кабинет и, не успев даже осознать переход, услышал тревожные крики и выстрелы, увидел пламя, вырывавшееся из ствола автомата, направленного на него. Затем все исчезло.

То ли он жив, то ли мертв? Вокруг темно, тихо. Ни дуновения ветерка, ни шороха. Пространство и время потеряли свои свойства. Саня ощупал себя. Тело есть, целое вроде бы, нигде ничего не болит. Значит, он жив!

Саня включил фонарь.

– Дьявол!

Он опять оказался в знакомой темнице, обманчивая тишина которой показалась ему концом света, его концом. Только невероятным везеньем можно объяснить то, что он целым и невредимым выбрался из этой переделки.

Что ж, место здесь тихое, безлюдное. Никто не догадается сюда сунуться. Будет его временной базой. Отсюда он будет проводить вылазки и сюда же возвращаться и отсиживаться в случае переполоха.

Он предпринял еще несколько попыток проникнуть к шефу, исследовать подходы к его кабинету, но повсюду натыкался на охрану. Видать, не на шутку побаивался шеф незваных гостей.

Ближе к вечеру Саня залег на крыше соседнего дома и оттуда принялся наблюдать за окнами резиденции. Всюду в окнах мелькали вооруженные люди. Перед зданием ржали лошади, используемые из-за отсутствия бензина как основное средство передвижения.

Внимание Сани привлекло затемненное окно. Предположив, что там никого быть не должно, он перепрыгнул туда. Его взору открылась небольшая комната, единственным предметом которой была кровать, широкая, роскошная, с деревянными изразцами и пологом. Окно было задрапировано тяжелыми бархатными шторами, затенявшими спальную и заглушавшими уличные шумы. За шторами-то Саня и решил прятаться.

Ждать пришлось долго. Деловой шум постепенно затихал, пока, наконец, не остались слышны только мерные шаги часовых. У Сани от неподвижного стояния затекали ноги, клонило в сон, но он держался.

Тишину нарушили шаги. Дверь открылась, в комнату кто-то вошел. Щелкнул выключатель, и штора осветилась. Сквозь нее ничего не было видно, но по раздававшимся звукам Саня понял, что вошедший раздевается. Послышался шорох скидываемой одежды, заскрипела под тяжестью тела кровать, и все стихло.

Выждав с полчаса, Саня выскользнул из укрытия. При бледном свете ночника на кровати вырисовывался силуэт спящего. Саня на цыпочках приблизился и заглянул ему в лицо.

Удача! Перед ним лежал сам мафиози. То же скуластое невыразительное лицо, редкие, неопределенного цвета волосы.

Саня тронул его за плечо. От прикосновения спящий вскинулся. Испуганные глаза уставились на дуло пистолета, постепенно приобретая осмысленное выражение.

– Привет, шеф! – сказал Саня.

Мафиози перевел глаза с пистолета на него.

– Кто ты? Я тебя не знаю. Хотя лицо твое знакомо.

– Имел честь побывать у тебя когда-то в гостях и к тому же живым выбрался. Помнится, ты мне еще службу предлагал.

– А – а, – протянул шеф. – Теперь вспоминаю. Прилично тебя жизнь потрепала, – он изучающе окинул взглядом Саню. – Погоди! Ты как сюда попал? У двери же охрана. Кто пустил?

– Тс – с! – прошипел Саня. – Тише! – и для убедительности ткнул пистолетом ему в лоб.

Шеф побледнел.

– Ты из этих, – заикаясь, выдавил он, – из Нечистых?

Саня кивнул головой.

– Веди себя тихо и без шуток, – Санина рука нырнула под подушку и вытянула оттуда пистолет. – Я тебя убивать не собираюсь. Пока, во всяком случае.

– Что я должен сделать? – шеф не мог оторвать взгляда от покачивающегося перед глазами ствола.

– Дай слово, что не будешь предпринимать никаких действий, пока не выслушаешь меня. Тогда я уберу эту штуку.

– Даю.

Саня опустил пистолет и пристроился в ногах мафиози.

– Мне нужен так называемый Властелин Земли, – сказал он. – И мне почему-то кажется, что им должен быть ты.

– Почему ты так решил?

– Когда-то ты излагал мне свои грандиозные планы относительно будущего. Развернувшаяся сейчас кампания против Нечистых напоминает твои действия.

– Допустим, что это я. Что тогда?

– Хочу заключить договор на взаимных интересах.

– Какой тут может быть договор? – хмыкнул шеф. – Вы нам мешаете, поэтому вместе нам жить нельзя. Паршивых овец изгоняют из стада. Земля либо наша, либо ваша. Компромиссов здесь быть не может. Выживет сильнейший.

– Ты сначала выслушай меня.

– Хорошо. Говори, я слушаю.

– Тебе мешают жить Нечистые. Ты от них хочешь избавиться. На борьбу с ними уйдет много ресурсов, в которых ты и так ограничен, и человеческих жизней. К тому же еще неизвестно, кто выйдет из нее победителем. Мы пока еще военных действий не начинали, но возможности наши ты знаешь.

– Но…

Погоди, не перебивай. Мое предложение такое. Я обязуюсь увести всех Нечистых с Земли.

– Как же ты сможешь такое сделать? Куда уведешь – под землю, в ад?

– Это уже мое дело, куда их вести. А вот как, – тут мне нужна твоя помощь. Чтобы увести всех, нужно сначала собрать их всех в одном месте. Это может сделать только Властелин Земли.

– Ты преувеличиваешь мои возможности. Твои Нечистые неуловимы. Остановить их может только пуля.

– Они нужны мне живыми. Иначе наша договоренность теряет силу. Поэтому ты должен будешь прекратить кампанию против нас и во всех местах, с которыми твоя радиостанция держит связь, объявить место сбора Нечистых.

– Ты говоришь так, будто я уже согласился, – усмехнулся шеф.

– Прошлый раз ты мне тоже предоставил выбор – работа на тебя или пуля в лоб. Теперь аналогичный выбор представляю я тебе. Или ты мне поможешь, или… мы начинаем военные действия, – схитрил он.

– Хм! Я помогу вам собраться, а потом вы сообща ударите по нам. Пока вы разрозненны, с вами поодиночке справиться можно, хотя и с трудом. Но стоит вам объединиться, и вы непобедимы. Нет, – замотал шеф головой, – я на это не пойду.

Переговоры зашли в тупик. Шеф со своей стороны был прав. Стоило только захотеть, и, объединившись, Новые завоевали бы мир, поставив остальное человечество на уровень рабов, обслуживающих высшую элиту – элиту Новых людей. Только стоила ли игра свеч? Человеку, обладающему такими способностями, становились чужды барахтанье человечества в грязи, борьба за власть, за место под солнцем. Перед ним открывались такие дали, что на то, чтобы освоить их, изучить или хотя бы разок взглянуть на них, не хватило бы жизни. До того ли ему, до мелочных ли житейских интересов, до соседней кобылы, сожравшей твое сено? Но как объяснить все это сидящему напротив человеку, чтобы тот понял? Нет, не поймет он, не сможет вырваться из узкого обыденного круга своей жизни. Разве что…

Саня резко перегнулся и обхватил руками шефа. Тот от неожиданности замер, но тут же начал вырываться, призывая на помощь охрану. Но было уже поздно. Уже не было ни кровати, ни комнаты, ни привычного земного мира. Они катались в густой зеленой траве девственной планеты.

Убедившись, что достиг желаемого, Саня ослабил объятия. Шеф сел и, отдуваясь, стал растерянно озираться. Трава, берег озера, лесные заросли невдалеке…

– Ты куда меня забросил? – бледнея, прошептал он.

– На то самое место, куда я хочу увести своих людей. Не волнуйся, – успокоил его Саня, – я верну тебя в твою постель, только чуть позже.

– Где мы? Африка? Америка?

– Бери дальше, – рассмеялся Саня.

Дальше некуда, – пожал шеф плечами.

– Нет, это не Африка и не Америка, – сказал Саня. – Это даже не Земля. Это другая планета.

– Ну, – недоверчиво произнес шеф, – будет врать – то! И лес, и небо, и озеро – все земное.

– Сейчас я постараюсь тебя разубедить, – поднялся Саня. – Держись за меня покрепче. Если потеряешься, я тебя вряд ли найду.

Опять, как и в первый раз, Саня теперь уже в паре с шефом летали по планете, появляясь то тут, то там. Они побывали на ночной стороне, подивились двум лунам и незнакомому звездному небу, глядели с многокилометровой высоты, на которой уже нечем было дышать, на очертания чужого континента.

– Действительно, это не Земля, – согласился шеф, когда они вернулись на берег знакомого озера. – Как она называется?

– Я назвал ее Маргариткой.

– Красивое название. И планета хорошая. Чистая, незагаженная. И безопасная.

– Да, крупных зверей здесь почему-то нет. Только мелкая живность, – Саня указал на темнеющие повсюду норы. – Под землю вся прячется, а отчего – непонятно. Разберемся со временем.

– Убедил ты меня, – сказал шеф. – Помогу вашим перебраться сюда. Я бы и сам от такой планеты не отказался, – он задумался. – Слушай, может и меня с собой возьмете?

– Нет, – покачал Саня головой. – Тяжело тебе будет без благ цивилизации, да еще прикованному к одному месту. Нам-то что, – сегодня здесь, завтра за тысячи километров. И с пропитанием легче, и с непогодой нет нужды бороться. А ведь мог стать таким же, как я. Не сидел бы, отгородившись автоматами от всего мира, понырял бы по «дырам», вот и оказался бы среди нас. А так, – развел он руками, – извини, но рожденный ползать…

– Неси назад, – оборвал его шеф, – не томи душу! Пока я не передумал.

Спустя неделю на остров Пасхи стали прибывать первые Новые. Место Саня с Ритой выбрали не случайно. Благодаря Туру Хейердалу и его «Кон – Тики» об острове знал любой человек. И попасть сюда было просто, – стоило только представить себе знаменитые загадочные статуи этого острова. Самое же главное – остров ввиду своей отрезанности от материка был абсолютно безопасен. Морские путешествия за время катаклизма сошли на нет. Вряд ли бы нашелся желающий снаряжать военную экспедицию на остров для уничтожения базы Нечистых. Поэтому здесь, как и в пещере, Саня чувствовал себя раскованным, не опасаясь неожиданностей.

Несколько аборигенов, попавших в смутное время на остров, одичавших, изголодавшихся и занимавшихся каннибализмом, пришлось, чтобы обезопасить остров, переправить на материк. К прибытию гостей приготовили импровизированные очаги, натащили с материка кур и овец, чтобы не возникло в первые же минуты проблемы с питанием.

Число прибывающих, исчисляемое в первые дни единицами, росло с каждым днем. Люди появлялись группами, парами, а чаще всего в одиночку. Кого среди них только не было. Белые, черные, желтые, мулаты и метисы. Но всех их роднил один вид. Изможденные, обросшие лица, настороженный взгляд, потрепанная одежда.

На все вопросы Саня, негласно выбранный руководителем, отвечал недомолвками и просил набраться терпения и ждать, пока не соберется большинство. Наконец, когда поток прибывающих стал иссякать, он объявил общий сбор.

Взобравшись на наклонную статую, Саня оглядел сверху колышущуюся под ним многоликую толпу. Собралось тысячи полторы – две.

– Невелико наше племя, – подумал он. – Но то еще не все. Придут еще из далеких закоулков, до которых не донеслись наши вести. Да и наши женщины нарожают нам детей, которые продолжат род.

– Внимание! – крикнул Саня.

Толпа постепенно затихла. Кое-где еще выплескивался невнятный говор, но и там цыкали на говорящих и заставляли замолчать.

– Я собрал вас здесь для того, – начал Саня, – чтобы обсудить нашу дальнейшую жизнь. – Он остановил мановением руки разочарованно загалдевшую толпу. – До недавнего времени мы жили вполне сносно. Но с тех пор, как на нас объявили травлю, жить стало невозможно. Обычные люди, завидуя нам и опасаясь, ополчились на нас и решили стереть с лица Земли нашу маленькую группу, как уничтожали во все времена инакомыслящих. Альтернативы тут нам нет. Либо они нас, либо мы их. Так?

– Так! – загудели внизу.

– Нас две тысячи, а их миллионы. Мы можем сообща, несмотря на это, смирить их, поставить на колени благодаря своим способностям, но… – он выдержал паузу, – но хотите ли вы залить Землю кровью, обагрить свои руки кровью собратьев?

Толпа зашумела, забурлила. Местами вспыхнули потасовки. До Сани доносились крики:

– Нет!

– Да!

– Кровь за кровь!

Спрятаться!

– Братьев и сестер!..

– Тихо! – крикнул Саня. – Кто-то верно сказал. У каждого из нас разбросаны по Земле родные и близкие. Убивать братьев и сестер, отцов и матерей, детей своих, – тех, кто остался обычным человеком, – кто сможет это сделать?

Толпа притихла.

– Никто не сможет, – продолжил Саня. – Поэтому нам нужно решить, что делать дальше, как жить. Решить, пока нам еще дают такую возможность.

– Что решать – то! – крикнул кто-то. – Будем жить, как жили. Захватим Австралию ил Полинезию и обоснуемся там. А Чистых всех на другие материки перебросим.

– Не уверен, что нам будет достаточно одной Австралии. Со временем она покажется узким мирком, и захочется вырваться из заточения и побродить по всей планете, – ответил Саня. – Это Во-первых. А во – вторых, цивилизация Чистых через несколько лет окрепнет. Первые бомбы, которые она сбросит, упадут на наши головы. Никогда не сможем мы мирно жить бок обок с ними.

– Почему? Мы тоже люди.

– Люди, да не совсем. Раньше, до раскола мы все были одинаковы, все равны в своих возможностях. «Дыры» разделили нас. Одни, переборов себя, сумели сделать шаг в сторону и пойти по новому, неизведанному пути. Другие же со своим стереотипным мышлением, с боязнью нового и тягой к старому забились по щелям, пережидая смутное время. В итоге оказались на старом проторенном пути, ведущим в тупик. А тупик – то близок. Стоит только в недалеком будущем иссякнуть запасам нефти, газа, угля, – и опять наступит катастрофа для этого базирующегося на технократии общества. Катастрофа, аналогичная минувшей. Потом наступит следующий кризис, и еще. И так постоянно будет сотрясать цивилизацию Чистых, сбрасывая ее раз за разом все ниже, в грязь, в болото, не давая ей идти прямо к своему величию. Кого они будут винить во всем? Конечно же, не себя, не свой путь развития. Постараются найти виновника на стороне – в данном случае нас. Мы вечно будем стоять у них бельмом в глазу – мы, суперлюди, которым подвластно все – земля, вода, небо, любое расстояние. Вечно будут завидовать нам эти обделенные несбывшейся мечтой люди, завидовать до тех пор, пока не исчезнем мы с их глаз. А значит, и жить нам не дадут никогда спокойно.

– Что же тогда ждет нас? Смерть?

– Что ждет? Честно говоря, не знаю. Мы делаем еще только первые шаги и не знаем, что ждет на следующем. А сделать его надо, иначе за нас сделают другие. Перестреляют, как бешеных собак. И ничего от нас не останется, только смутные сказания да легенды. Поэтому, пока этого еще не произошло, я собрал вас здесь и предлагаю сделать следующий шаг, – Саня замолк.

– Не томи, говори! – раздались выкрики. – Какой шаг?

– Я предлагаю вам выход из создавшегося положения. Это – уйти на другую планету, в другую звездную систему.

– Чушь! – крикнул кто-то.

– Нет, не чушь. Я уже отыскал эту планету. Она такая же, как наша. Та же земля, воздух, небо и вода. Только нет там ни одного человека. Опасных животных тоже нет. Чистая, девственная планета. Бери и владей. Думайте и решайте. Только имейте в виду, что перемирие заключено на месяц. По истечении этого срока на нас опять начнется охота. Я все сказал, – закончил Саня и спустился со статуи.

Весь оставшийся день и всю ночь остров бурлил. Люди сходились и расходились, обсуждая Санино предложение, выискивая слабые места, выдвигая контраргументы. Один жил в тихом местечке, где о гонениях и не слышали, другой не желал расставаться со своими обычными женой и сынишкой. Но Саня стоял на том, что переселяться должны только Новые.

– Вы посмотрите, – говорил он, – во что превратили нашу Землю. Почва, вода, воздух – все ядовито, напичкано вредными примесями. Все это – продукт нашей технократической цивилизации. Стоит только на Маргаритке появиться хоть одному Чистому, как там начнется то же самое. Он нарожает себе подобных, и цивилизация повторится. Нельзя заражать планету бациллами технократии. Поэтому и нам, идя туда, надо отказаться от всех благ этого мира, брать с собой только самое необходимое.

Этот довод был принят неодобрительно. Сане пришлось отказаться от сохранения чистоты племени, иначе многие предпочли бы остаться на Земле вопреки грозящей гибели. А если бы даже перебрались на Маргаритку, то все равно тайком протащили бы туда и простых смертных – своих близких. Ведь вернуться на Землю можно было в любое время по простейшему желанию.

Единственное, чего добился Саня, это условия того, что Чистые должны путем тренировок при помощи Новых превратиться со временем в таких же. Как произошло это с Ритой.

Сколотив группу добровольцев, Саня слетал с ними на Маргаритку, чтобы убедить их в достоверности своих слов и заручиться поддержкой. К утру споры были закончены, и все готовы к переброске. Для запоздавших решено было устроить сменяемый еженедельно пост из нескольких человек.

Лучи поднимающегося из океана солнца, позолотив барашки волн и редкие облака на бирюзовом небе, осветили посреди пустынного океана остров, а на нем многочисленную толпу. Люди стояли молча, взявшись за руки и обратив свой взор в синюю даль. Многомерная человеческая цепочка извивалась, закручивалась в спирали, клубки. Между ее витками вздымались одинокие каменные статуи, также вперившие в даль свои застывшие безмолвные лики.

Дрогнул еле уловимо воздух, и люди исчезли. Только морской ветер порывисто метал огонь непогашенных костров да колотил о скалы и вновь осиротевшие статуи обрывки бумаг и лоскуты каких-то тряпок.