Не знаю, сколько мы здесь пробыли, но достаточно, чтобы я напился. И дело не в алкоголе, вообще. Я пьян от желания. Мой член твёрдый, как сталь, и каждые несколько минут он издаёт жалобный звук, а мне приходится приспосабливаться, чтобы заткнуть его.

- Итак, - произношу я, на секунду забыв, о чём говорил. Мы окружены пустыми тарелками от закусок: липких булочек, фирменных блюд, хрустящего хвороста. Мне всё кажется сексуальным. Так и есть. – Прости, - признаюсь я. – Я забыл, о чём говорил.

- Ты рассказывал о том, почему в настоящее время безработный. – То, как Бринн произносит это слово, похоже на то, что я должен получить орденскую ленточку или что-то вроде этого. Как будто это её утешает.

- Технически, я взял паузу, - говорю я, а затем хихикаю. Я. Тридцати восьмилетний мужик. Хихикаю. Потому что, внезапно, «пауза» звучит, будто мы в глубокой заднице. Я не нахожу это сексуальным. – Мы в глубокой заднице, - говорю я. Я сказал это. Сказал. Вслух.

Она фыркает. – Почему? Тебе надоело путешествовать по миру? Знакомиться с экзотическими женщинами? Слишком часто изображать Mr. Fixit?

Бринн смеётся, и я хочу прижаться своей твёрдостью к её женственности. Но я говорю серьёзно. Я настолько серьёзен, что киваю головой. – Я серьёзно. Именно это и произошло. Я имею в виду, я занимаюсь этим на протяжении девяти сезонов и всегда всё одно и то же, понимаешь? Войти в какой-нибудь дом, разрушить дерьмо, снова его восстановить, немного пофлиртовать, употребить слишком много кокаина, голым прыгнуть с парашютом, вдуть… - Её рот открыт. Широко. Я смеюсь. – Я просто проверял, внимательно ли ты слушаешь.

- Я плохо соображаю, - произносит она. – Но я внимательно слушаю. Пожалуйста, скажи мне, что последняя часть – неправда. – Она смотрит на меня с такой мольбой в глазах, что я хочу взять её на руки и сделать всё лучше. Мир. Политику. Кабельное телевидение. Я хочу всё исцелить.

- Я не употребляю наркотики. Категорически против этого. Но мне нравится быть обнажённым.

- Во время прыжков с парашютом?

- Ну, нет. Было бы слишком много… колебания. И тебе вроде как необходим парашют для, знаешь ли, сохранения жизни и всё такое. Но в своём собственном доме я часто обнажён.

- Ты просто разгуливаешь голышом? – спрашивает Бринн. Кажется, она искренне заинтересована.

Я киваю. – Иногда. – Затем наклоняюсь и шепчу. – Я даже не разгуливаю голышом. Иногда я просто сижу.

- Зачем? О, Боже! Не отвечай!

- Я просто сижу на диване и смотрю Netflix. Там есть несколько хороших программ.

Она смеётся, и я тоже смеюсь. И, да, это потому, что мы оба «плохо соображаем» и переели китайской еды на вынос, а освещение тусклое и унылое, и мне комфортно и хочется секса, да, всё это, но есть что-то ещё. В ней есть лёгкость, которая ощущается так… будто она вообще не нуждается в исправлениях.

- Пойдём ко мне домой, - произношу я, и весь разговор о работе забыт. Мы можем поговорить об этом позже. Но сейчас я говорю серьёзно. На самом деле. Я хочу, чтобы она пошла со мной домой. – Останься на ночь.

- С тобой? Обнажённым? – Бринн немного растягивает слово, как будто взвешивает все «за и против».

Хотя, я уже давно ничего не взвешиваю. Единственное, что я хочу – это быть дома, в настоящей постели, с этой женщиной. – Именно. Очень, очень обнажённым.

Её глаза темнеют, она резко вдыхает. А затем слегка хныкает.

Мы определённо кое-что сегодня получим, говорит мой член.

Тише, предупреждаю я его. На этот раз про себя.

- Я не могу, - произносит Бринн, облокачиваясь на спинку стула.

Подожди, серьёзно?

- Подожди, серьёзно? – говорю я вслух. – Есть кто-нибудь ещё? – Эта мысль меня пугает, и не только потому, что не люблю обманщиц. Я так взвинчен сейчас, что мысль о том, что кто-то другой прикоснётся к Бринн, заставляет меня чувствовать себя слегка помешанным.

Она медленно качает головой. – Я не могу, потому что мы всё испортим.

- Испортим, что?

- Лодочный сарай, - шепчет она. – Это было прекрасно.

Я прогоняю это утверждение через свой мозг несколько раз, пытаясь понять, что не так. Я никогда не был суперумным, но это просто не имеет смысла. – Это было прекрасно, - соглашаюсь я. – Ты не думаешь, что я могу вернуть магию? Чёрт. Я ещё только разогреваюсь.

Её глаза вспыхивают. Но потом Бринн стряхивает его. – Я действительно не могу рисковать. Ты лучше всех должен понимать, раз ты знаком с Голливудом.

- Что? – Моё шоу производится в Нью-Йорке. Но это грубо поправлять даму и глупо спорить с тем, кого пытаешься раздеть.

- Подумай обо всех плохих ремейках! – говорит она, её красивое личико вдруг перекашивается от шока. – Ремейки всегда проваливаются. Все это знают. Как, Психо? – Бринн снова качает головой. – И Несносные Медведи.

- Хм. – Я понимаю её точку зрения. – На Гребне Волны, тоже. И Грязные Танцы.

Она тяжело сглатывает. – Ты смотрел первую версию Грязных Танцев?

Упс. Я должен был быстро просчитать – ложь или правда? Кажется, это плохая идея, лгать девушке, на которую запал. – Да. Я смотрел его много раз. Это как старый друг, с которым был когда-то знаком. Иногда бывает одиноко, когда снимаешься в городе, который ты не знаешь. Пересматривать фильмы приятно.

Она прижимает руку к груди и радостно выдыхает, а я улыбаюсь ей, потому что это такое красивое зрелище.

- Я утратил мужскую карту из-за этого?

- Нет, сэр. Мир действительно изменился. Можешь оставить свою мужскую карту. На самом деле, ты получаешь золотую звезду за то, что любишь Грязные Танцы.

- Хорошо. – Я кладу локти на стол и наклоняюсь. Если те поцелуи, которые были раньше, это всё, что я смогу получить сегодня вечером, то я приму их. Наверное, это безумие для парня, который работает своими руками, спорить с кандидатом наук, но думаю, мне нужно дать шанс этой старой я-не-выдержал-учёбы-в-колледже попытке. – Послушай. Я не хочу ремейков.

- Что? – её взгляд меркнет.

- Ты права. Ремейки ужасны. Но это никогда не было планом.

- Нет?

Я качаю головой. – Это должен был быть сериал, а не одноразовый блокбастер. Наша ночь в лодочном сарае была просто… пилотным эпизодом.

Бринн моргает, а у меня возникает внезапное желание поцеловать её ресницы.

У меня проблемы.

- Теперь, большинство людей переместили бы второй эпизод в мою кровать королевского размера. Это очевидный сценарий. Мы могли бы привязать твои запястья к спинке кровати, и я бы мог положить твои лодыжки себе на плечи и вбиваться в тебя до следующего вторника.

Бринн глотает.

- …но, если ты хочешь, чтобы сезон имел абсолютный успех, нам действительно стоит приберечь это до лучшего времени. Итак, второй эпизод должен состояться на кухонном прилавке. Мы могли бы вернуться ко мне и приготовить что-нибудь на десерт. Например, я не знаю…

- Вишнёвый пирог, - выдыхает она. Её щёки окрашены в розовый цвет, а зрачки расширены.

- Верно! У тебя хорошо получается. Вишнёвый пирог. Там будет мука и прочее по всей столешнице, когда мы закончим, да?

Девушка медленно кивает, не отрывая от меня глаз. И она немного облизывает губы.

- Верно. Итак. Пирог выпекается в духовке, но это займёт некоторое время. Пока мы ждём, я целую тебя. Ситуация накаляется, поэтому я вынужден смести скалкой всё со стола… - я демонстрирую, как это буду делать, - …и поднимаю тебя, и отделаю тебя прямо там, пока печётся пирог.

Её грудь вздымается, а на обеих руках костяшки стали белого цвета от хватки за стол. Она определённо покупает то, что я продаю.

И с тех пор, как я продвинулся вперёд – поскольку планирование убийственных телешоу – моё призвание – я просто продолжаю двигаться. – Третий эпизод: сцена в душе. Даа. Но у меня в душе довольно грубый камень, а я не хочу повредить твою спину. Ауч, да? Так что я просто возьму тебя и опущу на свой член.

Дааа! - кричит мой член.

- Держись приятель, - говорю я ему. Я почти уверен, что произношу это вслух, но неважно. У меня тут всё под контролем. – Четвёртый эпизод может быть в кровати, полагаю. Но шезлонг во внутреннем дворике звучит ещё лучше. Нет… горячая ванна! Или ванна с пенной. Я хочу стереть мыльные пузырьки с твоих сисек…

Чёрт возьми. У меня сейчас всё отвалится. Мой член похож на железобетонный столб. Мне придётся надеть более просторные шорты, если собираюсь уговаривать Бринн грязными разговорами. А здесь действительно жарко?

Моей девочке ненамного лучше. Она выглядит так, будто может вспыхнуть на той стороне стола. Пришло время избавить нас обоих от страданий.

- Сериал, Бринн. Не ремейк. Давай вернёмся ко мне и сделаем какую-нибудь… - я понизил голос. – Раскадровку.

Безмолвно она хватает сумку со стула и встаёт.

Я поднимаюсь, роясь в своём бумажнике. Оставляю стопку купюр. Мой грузовик на заднем дворе, а подруги Бринн высадили её, так что нам даже не придётся спорить о том, кто за рулём.

Она прижимается к моей груди, когда я обнимаю её, и мы идём к двери. Тепло её тела – сводит с ума. Я хочу эту женщину каждой унцией своего естества. А так как я шесть и три фута и двести пятнадцать фунтов – это много унций.

Я подвожу её к двери. Мы открываем её и выходим на улицу.

Затем мир взрывается в свете.