После разговора с Томом у меня щемит сердце. Я ничего не понимаю. Поэтому стараюсь сохранить оптимистический настрой. Стараюсь проявить энтузиазм и думаю, мне это удаётся.

Я так запуталась.

Я виню в этом маму.

Нет, серьёзно. Когда я позвонила ему, я только что пережила свой еженедельный визит к ней. Моя мама – непревзойдённый оптимист. Она была замужем четыре раза и ищет пятого. Она читает книги по самосовершенствованию ради удовольствия. Она не отвлекается на готовку, поэтому всегда была еда на вынос или мгновенная просто-добавь-воды. Думаю, из-за неё я так много готовлю. Когда тебя растят на полуфабрикатах и бефстроганов из копчёного мяса на тосте, потому что это всё, что твоя мама может приготовить перед тем, как отправиться на очередное свидание, есть что-то действительно успокаивающее в домашней еде.

В любом случае. Я отвлеклась.

У неё благие намерения. Вот почему она пришла, чтобы подбодрить меня. Она вошла, поцеловала меня в щёку и тут же принялась распаковывать пакеты с продуктами, убирая их в шкафы. Теперь у меня есть кипа соусов быстрого приготовления, макароны Kraft с сыром и куриный, быстро заваривающийся, суп. Даже участники реалити-шоу «Chopped» не смогли бы придумать что-нибудь съедобное из этого.

И пока она распаковывала продукты и всё переставляла в моих шкафах, в которых я всё верну на место, она поделилась со мной крупицей маминой мудрости: Я слишком эмоциональна. – Может быть, поэтому ты не смогла заинтересовать Стива. Ты всегда такая мрачная. Ни один мужчина не захочет быть связанной с женщиной с серой аурой. Тебе нужно быть пятнистой, как леопард. Или, по крайней мере, цветной. Ты должна быть розовой!

После того, как я бы отключилась, но, чёрт возьми, если её слова не проникли в мой мозг.

Когда я разговаривала с Томом по телефону, я изо всех сил старалась быть розовой.

Я, чёрт возьми, ненавижу розовый.

Но, конечно же! Жизнь прекрасна! Это совершенно нормально, когда ты в Квебеке снимаешь шикарное шоу! Я счастлива здесь, безработная, на кухне, раскатывая шарики. У меня степень магистра по английскому языку и литературе, и в настоящее время я смотрю классический чёрно-белый фильм Тёрнера, потому что я в депрессии.

Наверное, розовый – не мой цвет.

Однако всякий раз, когда я разговариваю с Томом, я чувствую себя более яркой. Я хочу остаться такой. Я не хочу быть обузой. Я не хочу быть навязчивой. Поэтому я разговариваю с восклицательными знаками! Это неловко и причиняет боль моим губам. И моему сердцу.

Встряхнись, Бринн. Это к лучшему. (Моя мама также упоминала о силе внутреннего диалога).

И я могу.

Я буду.

Я имею в виду, я! Буду!

Но сначала я собираюсь доесть свой бекон, а потом принять душ. Сегодня днём у меня собеседование в художественной школе. Когда она позвонила, в голосе начальника отдела звучала паника, так что, возможно, всё налаживается для меня.

Хотя бы раз паникует кто-то другой.

*** 

От моего дома до центра города поездка занимает минут десять. Последний раз я была здесь с Томом в тот неловкий вечер в «Tai One On» с папарацци. В ту же ночь мы тайком переправились через озеро Рид. Возможно, именно в тот момент я начала влюбляться в него. Посреди озера, под звуки тихого всплеска воды о борт лодки, наблюдая, как Том гребёт при свете звёзд.

И теперь я возбуждена. Снова. До сих пор.

Сосредоточься, Бринн!

Может быть, внутренний диалог становится немного утомительным. Я лучше составлю список. Пока я иду к стеклянному зданию, в котором располагается колледж искусств, я начинаю сочинять про себя.

1) Получить эту работу.

И это всё, что у меня получается придумать, потому что я открываю дверь и вхожу в здание колледжа, которое отличается от всего, что я когда-либо видела. Я говорю это без всякого преувеличения, потому что, чтобы попасть в офис колледжа, сначала нужно пройти через инсталляцию вагины. Буквально. Я иду через вагину, и она вся такая тёплая и мягкая, и дует лёгкий ветерок. Я хихикаю, потому что это действительно большая вагина. Инсталляция заканчивается не более обширным исследованием матки, а вполне нормальной стойкой регистрации.

Что-то подсказывает мне, что мне здесь понравится.

Секретарша отводит меня наверх на встречу с руководителем отдела разработки учебных программ. Её зовут Хейзел, и я хочу, чтобы она стала моей бабушкой. Она маленькая, с пышными белыми волосами. На ней очки для чтения, поверх цветастого платья – кардиган. Это не тот человек, которого вы ожидаете увидеть в месте, где входная дверь – гигантская вагина. За исключением того, что я замечаю неприметную татуировку, выглядывающую из-под манжеты её кардигана. Внешность бывает обманчива.

От неё пахнет пачули, и я люблю её.

Интервью проходит так. – Бринн. Приятно познакомиться. У вас десятилетний опыт преподавания? Почему вас уволили?

Не хожу вокруг да около. – Я развелась с сыном декана. Они заявили о сокращении бюджета.

Она фыркнула. – Долбанное сокращение бюджета. У нас тоже такое есть. Вот в чём дело. Нам нужен кто-то, кто возьмёт на себя четыре класса. Три занятия по литературе для первокурсников и одно по искусству. Женщина, которая должна была обучать их, была в творческом отпуске и, чёрт возьми, влюбилась во время круиза в женщину по имени Тора. Они познакомились в Исландии. Я не совсем понимаю этот рассказ, но он включает в себя фьорд  и следование зову сердца. В любом случае. Она уволилась. Вставай и уходи! И мы, простите меня за то, как бы банально оно не звучало, плывём вверх по ручью из дерьма без весла. Вот тут вы и появляетесь.

- Я?

- Вы – наше весло.

Я пытаюсь дышать, правда. Думаю, она только что предложила мне работу. Я бы ответила, но была слишком шокирована.

- У вас будет испытательный срок, пока не вступите в должность. Но я верю в вас! И так как у нас самый большой класс первокурсников и некому их научить писать, вы – всё, что у нас есть. Мы можем предоставить вам временную штатную должность. Занятия начинаются во вторник.

- Вторник? То есть завтра?

- Дерьмо, - говорит она.

Я киваю. Я это понимаю. Но что-то меня беспокоит. Две вещи.

- Послушайте, - произношу я. – Я очень ценю это, но хочу быть с вами откровенной. – Я говорю без восклицательных знаков. Я люблю маму, но я не розовая. – Я помолвлена, но было видео, которые вышло и…

- Секс-видео? – интересуется она, и мне кажется, что в тоне её голоса я слышу одобрение. – Дорогая, это школа искусств. Униформа иногда необязательна. Студенты будут рады, что у них есть профессор, который на самом деле слышал о сексе. Нам всё равно. Мы заботимся о качестве вашего преподавания. Если сможете это сделать, то тогда вы в деле.

Я киваю. Я могу это сделать. Это сумасшедшая школа собирается предоставить мне шанс. Я не могу в это поверить. – Хорошо. Я в деле.

**** 

Я иду домой и пытаюсь найти кого-нибудь, чтобы отпраздновать со мной. Сэди недоступна, потому что у её детей режутся зубки, и она слишком раздражена и обессилена, чтобы болтать. Эш работает, но я подкупаю её, обещая приготовить ужин. Том прислал мне сообщение, что они с приятелями отправились в Квебек на фондю, и с тех пор я, естественно, думаю о плавленом сыре. Он ест французскую еду без меня, чёрт возьми.

И, привет, фондю – это соус. Я могу написать об этом в блоге.

Я покупаю три вида сыра и белое вино в бакалее. И два багета. А также брокколи, потому что это моя дань здоровому питанию.

Рецепт предусматривает только один бокал вина, поэтому я наливаю себе бокал, пока натираю сыр. Серьёзно, ты можешь получить красивые, загорелые руки от приготовления фондю. Я стою у кухонного стола и натираю три куска сыра. Это успокаивает.

После первого куска, мне кажется, я могу наградить себя следующим эпизодом «Mr. Fixit Quick». Я распределяю их так же, как Сэди распределяла заначку травки в колледже. Я не хочу слишком торопиться. Я имею в виду, Том в Квебеке, так что это единственный способ увидеть его.

Седьмой эпизод застаёт меня врасплох, потому что я узнаю внешний вид дома. Это дом Тома на озере! – На самом деле требует ремонта, - говорит он во время первого обхода. Интерьер напоминает машину времени семидесятых годов. Холодильник цвета авокадо и коричневые ламинированные поверхности.

Обалдеть – вот и кадр лодочного сарая! Нашего лодочного сарая. Кусок сыра «Грюйер», который я натирала, с глухим стуком падает на столешницу, и воспоминания возвращаются. Наверное, мне бы следовало быть более смущённой от того, как я набросилась на Тома той ночью. Но, наблюдая за камерой, снимающей лодочный сарай, я чувствую себя счастливой, а не грустной. Ту ночь я прожила во всеуслышание. Никаких извинений. Не спрашивая разрешения.

Это было чертовски приятно. И это было правдой ещё до оргазмов.

Камера отъезжает, и я вижу Тома, упирающегося руками в бока. – Это будет потрясающе, - говорит он. И поскольку я видела конечный результат, я уже знаю, что он прав.

Я возвращаюсь к натиранию сыра, когда шоу начинается. В отличие от других эпизодов, которые я смотрела, в камеру не попадает домовладелец. Они тоже ничего не говорят. Том разбирается со сложной проблемой кровли, и я вижу, как напрягаются его бицепсы, когда он использует молоток.

Поскольку у меня очень мало силы воли, я так же смотрю следующий эпизод. Чандра присутствует здесь, и это омрачает моё удовольствие. – Какая цветовая палитра нужна хозяину на кухне? – спрашивает она Тома.

Он одаривает её сексуальной улыбкой, и я тут же начинаю ревновать. – У нас здесь большая свобода действия, - отвечает он. – Какой цвет ты бы хотела видеть после пробуждения каждое утро, красавица?

Ой-ей. У меня плохое предчувствие насчёт того, к чему это всё приведёт. Поэтому я доливаю вина и продолжаю наблюдать. И становится только хуже. Чандра никак не может определиться с осветительными приборами для внутреннего дворика, и Том говорит. – Выбирай так, как будто они были бы для твоего собственного дома.

А потом они ремонтируют спальню. – Я всегда мечтала о кровати в виде саней, - говорит она.

Я смотрю на каждую сцену с широко открытыми от ужаса глазами.

В какой-то момент появляется Эш. Я ставлю шоу на паузу и поворачиваюсь к ней, мои щёки пылают, мой бокал пуст. – Я… я думаю, он отремонтировал дом на озере Рид для Чандры, - бормочу я.

Эш бросает на меня оценивающий взгляд. – У меня два вопроса.

- Задавай.

- У нас ещё есть вино?

Я указываю на холодильник.

- А ты вообще встречалась с этой Чандрой?

Я качаю головой.

- Так почему она имеет значение, если её уже нет?

- Это три вопроса, - замечаю я.

- И что? Какая тебе разница, что однажды он «свил гнездо» для Чандры?

- Потому что… - трудно говорить об этом вслух моей девяносто девяти фунтовой успешной подруге. – Она худая, светловолосая и успешная. – Как и ты.

- Всё ещё не вижу проблемы, - отвечает Эш, открывая вино. – О, пробка! Причудливая.

- Я потратилась. Никакого коробочного вина для твоей вновь принятой на работу подруги.

Эш обнимает меня. – Поздравляю! И не страшись какой-то сучки по имени Чандра. Её больше нет на горизонте, иначе он не был бы фиктивно обручён с тобой. Теперь мы можем окунуть что-нибудь в плавленый сыр?

Мы можем, и это здорово.

Но я просто не могу отпустить это. Так что после ужина мы продолжаем смотреть «Mr. Fixit Quick». Финал сезона почему-то снимают вживую. Они поднимают шум из-за съёмок в прямом эфире, и мне неуютно. Моя кожа покалывает от осознания того, что приближается что-то грандиозное. И я не ошибаюсь. Когда Том и Чандра укладывают последнюю плитку на кухне моей мечты, он опускается на одно колено. Чтобы сделать ей предложение.

- Ты сделаешь меня самым счастливым человеком в поясе с инструментами? – спрашивает он. Том достаёт из кармана рубашки обручальное кольцо.

У меня сердце чуть не выскочило. Я пытаюсь понять, то ли это кольцо, которое сейчас на мне. Я не вижу его, потому что к этому моменту я вообще ничего не вижу. Может, всё дело в вине, которое наливает Эш. Она, как Ниагарский водопад из вина. А может, потому, что мои глаза полны слёз.

Хотя умом я осознаю, что это было записано несколько месяцев назад, я ужасно, нелогично ревную. Конечно, это не имеет большого смысла, потому что я знаю, что Том и эта цыпочка в настоящее время не помолвлены. Но, даже несмотря на то, что произошло на телевидение, это предложение было очень реальным. Вы просто не сможете подделать надежду и волнение на лице Тома. Никто не может быть настолько хорошим актёром.

У Чандры могут быть фальшивые сиськи, но она получила настоящее изделие от Тома. Я хочу дать ей пощёчину лопаткой для глазури, а потом насильно накормить чем-нибудь калорийным. Как бекон в шоколаде. Ешь, сука!

Я не могу перестать смотреть. Я хочу, но не могу отвести взгляд.

На экране Чандра улыбается Тому. Она зубастая. Очень белые, идеальные зубы. – Вставай, глупыш! – взвизгивает она. – Не будь таким большим шутником.

О. О, нет. О, бедный Том.

Мои эмоции, как американские горки, когда выражение лица Тома сдувается быстрее, чем суфле моей тёти Бетти. – Я не шучу, милая. Я купил этот дом для тебя. Для нас.

Она постукивает туфлей на высоком каблуке по кафелю и закусывает губу. – Пожалуйста, встань Том. Это не смешно. Мы поговорим об этом позже.

О, милый. Моё сердце разбивается на мелкие осколки, как кусочек арахиса прямо из морозилки.

- Чёрт! – восклицает Эш. – Эта обмороженная сука!

- Я знаю!

Наступила ужасная неловкая пауза, и Том медленно поднялся на ноги. Продюсер, должно быть, переключил на рекламную паузу. А девятый сезон просто… заканчивается. Мы сидим на моём диване и смотрим титры.

- На заметку, - говорит Эш, потягивая вино. – Никогда не стоит предлагать женщине выйти за тебя замуж в прямом эфире.

- Она не должна была смущать его! – кричу я.

Эш бросает на меня осторожный взгляд. – Полагаю, она могла бы импровизировать и получше. Но, милая, он загнал её в угол. Они были не на одной волне. Как он мог этого не знать?

- Должно быть, она не была честна с ним раньше, - отвечаю я, основываясь на нулевых фактах. Серьёзно, если бы мы обсуждали ещё кого-нибудь в стране телевидения, я бы, наверное, сейчас бы согласилась с Эш. Но вместо этого, я не чувствую ничего, кроме того, что нужно защитить Тома. Кто мог встречаться с ним и не влюбиться в него? Чандра, должно быть, относится к тем людям, которые ненавидят щенков. Нет… она – киборг! Это многое объясняет.

- Знаешь… - Эш задумчиво смотрит на меня. – Он должен был рассказать эту историю раньше. Дело не только в секс-видео. Ты помогаешь разобраться в этой катастрофе, но даже не знала о таком.

- Всё в порядке, - настаиваю я. – Том – отличный парень. Я счастлива любить его. Для притворства, - быстро добавляю я.

Брови Эш совершают одну из тех безумных вещей, когда они сходятся под таким углом, что выставляют тебя зловещей. – Для притворства, да?

- Абсолютно, - вру я.

*** 

Ночью, ворочаясь с боку на бок, я потираю мой набитый фондю живот. У меня более чем смешанные чувства. Во мне бурлят эмоции. Вихрь эмоций, плывущий со стаей голодных пираний. В любом случае. Вы знаете, о чём я.

Завтра днём у меня занятия, а мои метафоры явно вышли из-под контроля, и мне, кажется, всё равно. Я сосредоточена исключительно на Томе.

Я злюсь на Тома из-за того, что он не рассказал мне о Чандре, но я также сочувствую ему. Как ужасно переделывать дом для любви всей своей жизни (ауч), а потом не получить её взаимность? Публично. Тьфу, унижение. По телевизору. Онлайн. Она была такой же тёплой, как и металлический шест в феврале.

Меня убило выражение надежды на его лице.

Эта часть, которая заставляет меня чувствовать себя плохо – вся эта любовь, исходящая от него. Он был похож на маленького мальчика, который выжидающе смотрит на неё, словно она может исполнить его желание. Она могла бы быть его безопасным местом, когда было и так ясно, что это именно то, в чём он нуждается.

Когда Том сделал мне предложение, он не опустился на колено. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Это было так реально. Это казалось более реальным, чем его предложение по телевизору, где он попросил Чандру быть частью его пояса с инструментами. Я имею в виду, что это было? Это было похоже на сценарий. И выглядело странно. А теперь я снова запуталась.

Эмоциональные пираньи. Вот в чём дело. Это я сейчас. Я в замешательстве, и у меня полный желудок вина и плавленого сыра, и я хочу избавиться от всех этих беспорядочных мыслей. Но у меня есть работа, так что это уже кое-что. Это то, на чём я должна сосредоточиться.

Я сосредоточусь на этом. Завтра. Возможно.

Вот почему я стараюсь больше не думать об этом, когда тянусь за телефоном и отправляю смс Тому.

Я: Итааак… я получила эту работу. Здорово, правда?

Я: И удачи с завтрашней съёмкой.

(Пауза)

Я: Я сделала фондю, но уверена, что в Канаде оно лучше.

Я: В Канаде всё лучше.

(Более длинная пауза, а затем я думаю: к чёрту это и набираю следующее сообщение.)

Я: Я скучаю по тебе.

Я: По-настоящему.

Затем выключаю телефон и проваливаюсь к глубокий, глубокий сон.