ПИСЬМО ГУБЕРНАТОРАМ от 20 июня 1906 года

Секретно

Циркулярно

Гг. Губернаторам

Согласно полученным сведениям некоторые члены Государственной думы обращаются иногда к гг. губернаторам, письменно или по телеграфу, с запросами о причинах содержания того или иного лица под стражею, о действиях чинов полиции во время аграрных беспорядков и проч.

Принимая во внимание, что законоположением о Государственной думе членам её не предоставлено права требовать от местной административной власти каких-либо сведений и разъяснений по действиям, коими, по их мнению, нарушаются существующие законоположения, прошу Ваше Превосходительство, в случае обращения к Вам с запросами по сему предмету членов Государственной думы, не сообщая просимых сведений, в ответных Ваших отзывах уведомлять, что таковые сведения могут быть затребованы лишь в порядке, указанном в статье 58 Учреждения] Государственной] думы.

Подписал: Министр внутренних дел П. Столыпин

Скрепил: Директор Трусевич

ПИСЬМО ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ

И.Л. ГОРЕМЫКИНУ от 25 июня 1906 года

Глубокоуважаемый Иван Логгинович,

Считаю долгом обратить Ваше внимание на бунт в 7 кавалерийском полку в Тамбове. Неужели он останется безнаказанным?

Если не будет примерного и сурового наказания, то эти бунты будут заурядными.

Бунт этот тем более непонятен, что его ждали.

Искренне преданный Вам Ваш покорнейший слуга

П. Столыпин

25 июня 1906 г.

ПИСЬМО МИНИСТРУ ФИНАНСОВ В.Н. КОКОВЦОВУ

от 30 ноября 1906 года

30 ноября 1906 г.

Глубокоуважаемый Владимир Николаевич,

Письмо Ваше является, вероятно, последствием какой-нибудь моей неловкости или неумелости в личных сношениях. Я теперь в такой тревоге вследствие внезапного весьма опасного поворота в болезни дочери (воспаление в обоих легких), что, быть может, что-нибудь сделал или сказал не так, как следовало бы. Простите меня.

Теперь по существу: раз в такую трудную историческую минуту, когда власть не представляет никакой услады, а все мы стараемся лишь целиком себя использовать, пожертвовать лично собою, только бы вывести Россию из ужасного кризиса, если в такую минуту, перед самою Думою, Вы решаете уйти, то причиною этому, конечно, только я.

Вам известно, что, несмотря на все споры в Совете, все мы твердо уверены, что пока Вы ведаете финансами, для них нет опасности, в этом убеждена и Европа. Благодаря даже этой в Вас уверенности все, вероятно, и просят денег, думая, что Вы сумеете устроить. Вы, таким образом, необходимы и России, и Государю. Для меня это ясно.

Я совсем в другом положении. Никогда я себя не переоценивал, государственного опыта никакого не имел, помимо воли выдвинут событиями и не имею даже достаточно умения, чтобы объединить своих товарищей и сглаживать создающиеся меж ними шероховатости.

При таком положении, конечно, должен уйти я, а не Вы.

Всё это я не премину представить на благоусмотрение Его Величества, но так как до Вашего доклада я, ввиду болезни дочери, не успею побывать в Царском, писать же об этом неудобно, то прошу извинить, если пройдет несколько дней.

Искренне Вам преданный П. Столыпин

ПИСЬМО Ф. А. ГОЛОВИНУ

от 21 марта 1907 года

Срочное

Милостивый Государь,

Федор Александрович.

Вследствие письма от 16 сего марта, имею честь уведомить, что сообщённый Вами проект новых правил об охранении порядка в помещениях Государственной думы и о допущении в заседания Думы посторонних лиц я затрудняюсь поднести к Высочайшему Его Императорского Величества утверждению по нижеследующим соображениям:

1) Упоминание в ст. 3 о предоставлении особых мест «для тех членов Государственной думы прежнего созыва, присутствие которых в Думе при обсуждении того или иного вопроса председатель Думы признает желательным» едва ли удобно после того, как самая деятельность Государственной думы первого созыва подверглась торжественному осуждению с высоты Престола в качестве явно незакономерной, а значительная часть членов её привлечена к уголовной ответственности по обвинению в тяжком государственном преступлении; помимо сего, представляется непонятным, почему именно присутствие тех или иных лиц в заседании Думы в качестве посторонних зрителей вообще могло бы признаваться «желательным» или «нежелательным»; если же усматривать в отмеченной части правил указание на возможность какого-либо участия или содействия членов первой Думы в занятиях нынешнего состава последней, то подобное правило стояло бы в явном противоречии с законом, по силе коего состав Государственной думы ограничивается членами, избранными на данное пятилетие.

2) В той же ст. З п. б упоминается о местах «для лиц, приглашённых председателем Думы или комиссиями Думы в качестве сведущих лиц». Между тем, из Учреждения Государственной думы отнюдь не вытекает, чтобы в заседания последней или ее отделов и комиссий могли быть приглашаемы какие-либо сведущие лица. По общему началу, усвоенному нашим законодательством, право председателей всякого рода собраний и присутствий приглашать для заслушания объяснений сведущих лиц не предполагается, а должно быть определённо указано в законе. Соответствующие оговорки и содержатся в подлежащих узаконениях, например, в ст. 74 Учреждения Государственного совета, предоставляющей председателям департаментов последнего право приглашать для объяснений сведущих лиц. Посему в тех случаях, когда подобное право не оговорено, как не оговорено оно, например, в Учреждениях Правительствующего Сената и Государственной думы, сведущие лица не могут быть приглашаемы в заседания сих учреждений.

Эти общие соображения находят себе прямое и совершенно ясное подтверждение и в законодательных мотивах, положенных в основание Учреждения Государственной думы. В первоначальном проекте сего Учреждения, внесенном бывшим министром внутренних дел, гофмейстером Булыгиным в Совет министров, на который возложено было изыскание способов к осуществлению высочайших предначертаний, возвещенных в рескрипте 18 февраля 1905 г., имелась статья следующего содержания: «В заседания отделов Государственной думы и комиссий, при них образуемых, могут быть приглашаемы председателями отделов, для представления объяснений, лица, кои знаниями и опытом своим могут быть полезны». Статья эта при обсуждении проекта была, однако, исключена. «Совет министров, – говорится по сему предмету в Высочайше утвержденной мемории последнего, – находил бы осторожным исключить правила о допущении в отделы Думы посторонних лиц для представления объяснений, так как, с одной стороны, при этом легко мог бы извратиться самый характер заседаний отделов Думы, а с другой, в этом едва ли будет настоять надобность и по существу, ввиду наличия в значительном по численности составе Думы лиц, обладавших разносторонними местными и профессиональными познаниями (мемория стр. 14)».

Таким образом, право приглашения сведущих лиц для объяснений, предоставленное председателям департаментов Государственного совета, определённо и с прямым намерением исключено законодателем из Учреждения Государственной думы. Правительство обязано посему рассматривать всякую попытку приглашения посторонних сведущих лиц в заседания Государственной думы, ее отделов и комиссий как прямое и весьма серьёзное нарушение предоставленных ей пределов власти и противиться сему всеми имеющимися в его распоряжении средствами, а, следовательно, упоминание о приглашаемых сведущих лицах ни в каком случае не может иметь места в повергаемых на Высочайшее утверждение правилах.

3) В той же ст. 3 проектируется постановление о том, что сообщение между правой стороной галереи, предназначенной для упомянутых выше лиц, и кулуарами Думы должно быть открыто, то есть отменяется в соответствующей части правило, действующее ныне. Между тем, если подобное изменение проектировалось ввиду предположений о возможности допущения сказанных лиц к участию в трудах Думы и ее отделов и комиссий, то за устранением этого предположения, по несоответствию его с законом, проектируемое правило, как лишнее, само собою отпадает. Если же проект исходит из мысли о желательности допустить общение публики и членов Думы в кулуарах последней, то с таковым предположением я затрудняюсь в какой-либо мере согласиться. Опыт первой Думы показал всё неудобство подобного порядка для интересов спокойствия и правильности её занятий. У самых дверей залы заседания образовывались шумные митинги, на которых самозваные советчики из посторонней публики и представители политических партий пытались диктовать членам Думы их поведение в последней, чего нередко и достигали. Случалось при этом, что посторонние лица проникали в самый зал заседания, а однажды приставом Думы были замечены и удалены два посторонних лица, сидевшие в зале на местах, предназначенных для членов Думы, и принимавшие участие в голосовании. Подобное положение вещей, создающее опасность постороннего давления на членов Государственной думы, представляется, конечно, совершенно нетерпимым. В видах устранения сего в законодательных собраниях западноевропейских государств, далеко опередивших нас и в культурном развитии и в политическом опыте, по крайней мере, в большинстве из них (например, в Английском парламенте, в Германском рейхстаге, в Прусской палате депутатов), посторонняя публика в кулуары не допускается; в этих же видах выполнены были и у нас сложные работы по перестройке Таврического дворца, целью которых именно и являлось разобщение публики от членов Государственной думы, а потому согласиться на допущение хотя бы некоторой части посторонних лиц в кулуары я считаю совершенно невозможным.

4) Проектируемый ст. 7 трехдневный срок, предоставляемый заведующему охраной Таврического дворца для собрания справок о представителях печати, должен быть признан слишком кратким по отношению к лицам, не проживающим постоянно в С.-Петербурге, тем более, что срок этот предположено исчислять с момента отправки извещения, а не действительного его получения заведующим охраною.

5) По смыслу ст. 8 проекта билеты, выдаваемые чрез посредство членов Государственной думы, свободны от контроля заведующего охраной Дворца.

Не сомневаясь, с своей стороны, что члены Думы будут передавать билеты только лицам, благонадёжность коих стоит в их глазах вне всяких сомнений, я полагаю, однако, что обстоятельство это не исключает возможности добросовестных ошибок; посему едва ли есть основание лишать заведующего охраной принадлежащего ему ныне права не соглашаться на допущение в Таврический дворец тех или иных посторонних лиц, тем более, что пользование этим правом до сих пор не давало повода к каким-либо нареканиям и впредь будет, конечно, осуществляться заведующим охраною с тою же осторожностью.

Примите, Милостивый Государь, уверение в совершенном почтении и искренней преданности.

Подписал: П. Столыпин 21 марта 1907 года

Примечание: 1. Фёдор Александрович Головин (1867–1937) – председатель II Думы, земский деятель, один из основателей кадетской партии. 20 февраля 1907 года, на первом заседании II Думы, большинством голосов (356 из 518) был избран председателем. Пытался наладить взаимодействие с правительством, но не был поддержан большинством кадетов и левыми. Депутат III Думы, в которой он работал в Крестьянской комиссии. После Февральской революции – комиссар учреждений бывшего Министерства императорского двора и уделов. После Октябрьской революции служил в советских учреждениях. Расстрелян в 1937 году по обвинению в принадлежности к антисоветской организации.

2. Александр Григорьевич Булыгин (1851–1919) – государственный деятель. С 1888 калужский, с 1893 года московский губернатор. С 1902 года помощник московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, в рабочем вопросе являлся сторонником «зубатовщины». С января 1905 года министр внутренних дел. С одобрения Николая II разработал проект законосовещательной Думы и указ о веротерпимости. После опубликования Манифеста 17 октября ушел в отставку. В 1905–1917 член Государственного совета. Расстрелян ВЧК в порядке осуществления «красного террора».

ПИСЬМО НИКОЛАЮ II

от 17 апреля 1907 года

Приемлю долг доложить Вашему Величеству, что, как видно из прилагаемого стенографического отчета, члену Думы Зурабову (армянин), оскорбившему армию, было сделано замечание, и он лишен был слова.

Между тем на вопрос Головина, сделанный мне по телефону во время перерыва заседания, о том, какой исход дела я признавал бы желательным, я ответил ему, что министры не вернутся в зал заседаний, если Зурабов не будет на это заседание из Думы исключён.

Не исполнив этого условия и будучи, вероятно, смущён моим распоряжением о том, чтобы сегодня вечером представители министерства не явились в думские комиссии, Головин просил, чтоб я его принял, и был у меня в 12 часов ночи.

Он очень смущён и говорит, что не мог выполнить моё желание, ввиду отказа польского коло голосовать за исключение Зурабова, – без поляков же не образовывалось большинства, и предложение было бы отклонено, что ещё ухудшало бы положение.

Я ему объяснил, что, во всяком случае, сделанным Зурабову замечанием я не считаю уничтоженным оскорбление, нанесённое в Думе русской армии, и что, пока Дума не даст достаточного удовлетворения армии, военный министр в Думе не покажется.

При этом я позволил себе упомянуть, что знаю, насколько чувствительно Ваше Величество относитесь ко всему, касающемуся чести армии, и что Дума должна помнить и об обязанностях своих к Вам, Государь, как к верховному вождю армии.

На вопрос Головина, что я советую ему делать, я сказал ему, что Дума в глазах правительства покажет желание удовлетворить армию, если 1) примет переход к очередным делам с выражением уважения к доблестной русской армии и уверенности в беззаветной её преданности родине и царю и

2) если Головин завтра же сделает визит генералу Редигеру с извинением за происшедшее.

Головин обещал мне всё сделать, чтобы провести первое моё предложение и обещал завтра же быть у военного министра. Не мог я не высказать Головину, что в каждом иностранном парламенте такого Зурабова разорвали бы на клочки или, по крайней мере, отхлестали бы.

Председатель Совета министров

Столыпин

17 апреля 1907 г.

Примечание: 1. Избранный от Тифлиса социал-демократ Аршак Герасимович Зурабов (1873 – ?) на закрытом заседании Государственной думы 16 апреля 1907 г. при обсуждении законопроекта о контингенте новобранцев заявил следующее: «Исходя из того соображения, что современная армия, во-первых, отрывает от производительного труда главные массы трудящегося населения, что ложится тяжёлым бременем на самое общество, что современное нам самодержавное правительство, беря эти самые общественные силы, главным образом, трудящиеся, направляет их против самого народа, – признавая всё это и признавая также, что наша армия в самодержавном государстве не будет никогда приспособлена, сколько бы с этих скамей ни говорили, в целях внешней обороны, что вот такая армия будет великолепно воевать с нами и вас, господа, разгонять и будет всегда терпеть поражения на Востоке».

2. Генерал от инфантерии Александр Фёдорович Редигер (1853–1920) с июня 1905 по март 1909 года занимал пост военного министра Российской империи. Член Совета государственной обороны (1905–1909), член Государственного совета с 3 ноября 1905 года. Умер 26 января 1920 года в Севастополе от кровоизлияния в мозг, похоронен на городском кладбище.

ПИСЬМО НИКОЛАЮ II

от 24 июня 1907 года

Вашему Императорскому Величеству, 12/25 минувшего мая, министром статс-секретарем Великого княжества Финляндского доложен был проект предложения сейму Финляндии, с законопроектом о промыслах, причём, как видно из его письма ко мне от 30 мая/12 июня сего года, генерал-лейтенант Лангоф довёл до Высочайшего сведения, что проект представлен на утверждение Вашего Императорского Величества без предварительного сношения с министрами Империи.

Необходимости в таком сношении генерал-лейтенант Лангоф не усматривал ввиду того, что, согласно объяснениям его, интересы Империи в этом законопроекте лишь затрагиваются по вопросу о тех правах, которые по новому законопроекту предположено предоставить в отношении производства промыслов уроженцам Империи, причём права эти сравниваются с таковыми же правами финляндских граждан; посему означенный проект не относится, по мнению министра статс-секретаря Финляндии, к тем постановлениям, по которым закон 1 августа 1891 года требует предварительных сношений с имперскими властями.

В действительности же, законопроект о промыслах вовсе не уравнивает нефинляндцев, а в их числе и русских с финляндцами, так как, согласно § 15, только финляндские граждане будут пользоваться избирательным в промысловые депутаты правом. Такое ограничение в правах русских в Финляндии несомненно затрагивает интересы Империи, а потому министру статс-секретарю и надлежало запросить для доклада Вашему Величеству заключения имперских ведомств. Независимо сего, я полагаю, что вообще всякий финляндский законопроект, даже уравнивающий права финляндских и русских уроженцев в Финляндии, ближайшим образом касается интересов Империи и имперских ведомств. Так, например, предоставление русским уроженцам, наравне с финляндскими, права союзов и собраний могло бы вызвать возражения со стороны Министерства внутренних дел, которое в интересах охраны внутреннего спокойствия Империи высказалось бы, если бы спрошено было его заключение, против предоставления упомянутых прав русским в Финляндии, по крайней мере, в нынешнее время. Между тем, с точки зрения министра статс-секретаря, подобный вопрос также не подлежал бы предварительному заключению имперских ведомств.

О таком неправильном толковании, которое дает Высочайшему постановлению от 1 августа 1891 г. министр статс-секретарь Финляндии, всеподданнейшим долгом почитаю доложить Вашему Императорскому Величеству, присовокупляя, что одновременно с сим я предполагаю войти в сношение с генерал-лейтенантом Лангофом на предмет доставления вышеуказанного законопроекта о промыслах, по рассмотрении его сеймом и до доклада Вашему Императорскому Величеству, на заключение подлежащих министров Империи.

Председатель Совета министров Столыпин

24 июня 1907 г.

Примечание: Генерал-лейтенант Карл-Фридрих-Август Федорович Лангоф. В 1899–1904 годах командир лейб-гвардии Семёновского полка, в 1907 году министр, статс-секретарь по делам Великого княжества Финляндского.

ПИСЬМО ТОВАРИЩУ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ М. Ф. ЛЮЦЕ

от 31 июля 1907 года

Милостивый Государь,

Михаил Федорович.

Иркутский генерал-губернатор уведомил меня, что, объехав лично Красноярский, Енисейский, Минусинский и Ачинский уезды Енисейской губернии, он убедился, что революционная деятельность в губернии, хотя и не имеет того острого характера, как это было год тому назад, тем не менее, она настолько ещё серьёзна, что заставляет администрацию напрягать все свое внимание. Так, в ночь с 7 на 8 июня, в гор. Красноярске, революционеры пытались, нападением на гауптвахту, убийством караульного офицера и выпуском арестованных нижних чинов, создать вооружённую толпу, предводительствуемую двумя офицерами с революционными флагами и двинуть её к тюрьме, освободить затем арестантов и попытаться захватить власть в городе. Преступное намерение это, однако, не удалось в самом начале, причём жертвами оказались только караульный офицер, убитый в караульном помещении на глазах всего караула, а также несколько лиц из числа нападавших и убегавших с гауптвахты. Вслед за сим, 11 минувшего июня в гор. Красноярске революционерами произведено одновременно обстреливание гауптвахты, тюрьмы, станции железной дороги и других учреждений. 15 того же июня в Красноярске днём, на многолюдной улице, убит революционерами смотритель тюрьмы. За последнее время произведен ряд дерзких ограблений, приписываемых также участию революционных элементов, так, напр[имер], были совершены нападения: в мае – на Знаменский скит, вблизи Красноярска, в минувшем июне – на артельщика акцизного управления, сопровождавшееся убийством стражника и ограблением 1000 рублей, и пр.

В городе Енисейске, в здании городской управы, в книжном складе Общества попечения о начальном образовании, обнаружено распространение секретарем городской думы нелегальной литературы.

В Минусинском уезде ведётся усиленная агитация среди крестьян, причём задержано террористов с перепискою, указывающей на связь с убийством в Красноярске смотрителя тюрьмы и с организациями в городах Иркутске и Томске.

В Ачинском уезде агитация ведётся как среди старожилов-крестьян, так и среди переселенцев, в городе же Ачинске во время проезда генерал-губернатора готовилось покушение взрывом бомбы.

Преступные организации городов Сибири: Иркутска, Читы, Красноярска, Томска, Енисейска, Минусинска и многих других, – по полученным сведениям, вошли между собою в тесную связь.

Администрация в лице и. д. губернатора камер-юнкера Гирса и подведомственных ему органов в пределах всякой возможности принимает решительные меры к подавлению брожения и локализации преступного элемента, но она не в силах уничтожить в корне политическую агитацию, так как деятели революционных партий встречают не только сочувствие, но и поддержку со стороны тех должностных лиц, которые, и по своему положению, и по долгу присяги, обязаны подвергать их строгому преследованию. Так, администрация могла бы с полным успехом решительно бороться с распространением революционных организаций при условии быстрого и беспристрастного суда, между тем губернатору, по крайней мере, в Минусинском уезде, в лице чинов судебного ведомства, приходилось встречать только одно противодействие раскрытию политических преступлений и видимое желание тем или иным способом если не совсем прекратить дело, то, по крайней мере, его ослабить.

Из данных, свидетельствующих о вредной и нежелательной деятельности чинов судебного ведомства усматривается, что одним из активных деятелей от преступных организаций выступал мировой судья Максимов, который, разделяя революционные убеждения, участвовал на устраиваемых в гор. Минусинске митингах, где говорил речи противоправительственного содержания; на этих же митингах пелась «Марсельеза». 18 июня 1906 года Максимов устроил собрание, где допустил говорить ораторам противоправительственные речи, а затем ушёл, оставив собрание не закрытым, чем дал возможность ему продолжаться. В период предвыборных собраний второго созыва Государственной думы, состоя председателем избирательного съезда, мировой судья Максимов принимал меры к освобождению из тюрьмы политических арестантов, оказавшихся затем выборщиками от волостей, и допустил в помещение съезда для агитации постороннее лицо. Ввиду таких данных постановление Енисейской губернской по делам о выборах в Государственную думу комиссии было, указом Правительствующего Сената от 15 июня 1907 года, отменено, причём определено о действиях председателя съезда уполномоченных мирового судьи Минусинского уезда Максимова довести до сведения министра юстиции. Между тем ныне названный Максимов назначен товарищем прокурора Красноярского суда в гор. Красноярске, и ему поручено наблюдение за политическими делами. Таким образом, Максимов получил назначение из отдалённого уездного города в губернский город и возможность влиять на ход дел политического характера.

Судебный следователь 5-го участка Красноярского окружного суда Вонаго, будучи революционных убеждений, принимал участие на всех устраиваемых в гор. Минусинске митингах, где говорились противоправительственные речи и пелась «Марсельеза», причём на одном из таковых провёл записку о законности митингов и собраний. При производстве следствий по делам политического характера Вонаго, стараясь оправдать обвиняемых, не записывал полностью показаний свидетелей, говоря им, что данного обстоятельства показывать не надо, так как об этом они показывали уже жандармским властям. По сообщению иркутского генерал-губернатора, Вонаго и до настоящего времени остаётся в прежней его должности.

Прокурор Красноярского окружного суда Верещагин дал начальнику Енисейского губернского жандармского управления предложение о прекращении возбужденной им, в порядке положения об охране, переписки по раскрытию комитета революционных митингов, происходивших в 1905 и 1906 гг. в Минусинске и вообще на почве формальности проявляет стремление воспрепятствовать жандармскому надзору раскрыть означенный комитет, в котором, несомненно, участвовали и чины судебного ведомства.

В то время, когда судебные власти в пределах ведомства Красноярского окружного суда оставляют ряд крупнейших политических преступлений по недоказанности без преследования, а местные тюрьмы переполнены тройным комплектом арестантов, обвиняемых в простых кражах и других незначительных преступлениях и числящихся в течение долгого времени за судебными следователями, прокурор Красноярского окружного суда Верещагин, по сообщению генерал-лейтенанта Селиванова, настойчиво требует предания суду лиц жандармского надзора за всякое сравнительно ничтожное упущение. Так, например, на станции Канск, 4 апреля сего года, жандармским унтер-офицером Флоровым был задержан неизвестный человек, показавшийся ему подозрительным, ввиду отсутствия у сего лица вида на жительство и нахождения в вещах японской медали, полученной во время пребывания его в плену. Так как жандарм заподозрил в задержанном японского шпиона, то он и отправил его в полицию, откуда арестованный, по установлении личности, был освобождён. Прокурор Верещагин, осведомясь об этом, настойчиво требует предания жандармского унтер-офицера суду по преступлениям, предусмотренным 348 и 349 ст. Улож. о нак. за его, будто бы, неосновательные и незаконные действия при исполнении им служебных обязанностей.

Подобные требования о предании суду младших чинов жандармского полицейского надзора предъявляются прокурором Верещагиным и к губернской администрации.

Действия прокурора Верещагина находят себе объяснение в том обстоятельстве, что ещё в прошлом году он состоял членом партии народной свободы, т. е. партии, требующей в своих программах Учредительного собрания и предлагавшей не платить податей. Ныне, если согласно предъявленному требованию Верещагин наружно и вышел из состава этой партии, то едва ли можно допустить, что он, в действительности, изменил свои убеждения и порвал окончательно связи с своими единомышленниками.

Такой образ действий прокурорского надзора, при массе ответственной работы низших чинов полиции, действует на них подавляюще, причём, с другой стороны, постоянные убийства революционерами, угрозы и бойкот настолько терроризируют полицейских чинов, что последние оставляют службу, в убеждении, что крупные политические деяния, даже чинов судебного ведомства, остаются без преследования, а ничтожные упущения полиции и притом формального порядка, совершённые без всякого злого умысла, влекут их на скамью подсудимых.

Товарищ прокурора Красноярского суда Киселёв, будучи наблюдающим за Красноярскою тюрьмою, пользовался большою популярностью среди арестованных в тюрьме за вооруженное восстание и рядом своих действий при посещении тюрьмы не только не оказал хотя бы нравственной поддержки тюремной администрации, находившейся в исключительно тяжёлых условиях при массе политических заключённых, но, наоборот, своим вмешательством в управление тюрьмы подрывал авторитет тюремной администрации.

Ввиду изложенного, признавая Максимова, Вонаго, Верещагина и Киселева лицами вредными для государственного порядка и не соответствующими занимаемому ими служебному положению, долгом считаю покорнейше просить Ваше Превосходительство не отказать в распоряжении о немедленном устранении названных чинов судебного ведомства от занимаемых ими должностей, так как в противном случае я буду поставлен в необходимость предложить иркутскому генерал-губернатору устранить их от должностей на основании п. 19 приложения к ст. 23 Общ. губ. учр., т. II Свод, зак., изд. 1892 г. «Правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении».

О последующих Ваших распоряжениях благоволите, Ваше Превосходительство, меня уведомить.

Примите, Милостивый Государь, уверение в совершенном моем почтении и искренней преданности.

Подписал П. Столыпин

31 июля 1907 года

Примечание: Генерал от инфантерии Андрей Николаевич Селиванов (1847–1917) – военный и государственный деятель. Участник китайской кампании 1900–1901 годов и Русско-японской войны. С 18 августа 1905 года командир 2-го сводного стрелкового корпуса. С 25 апреля 1906 года по 21 июля 1910 года иркутский генерал-губернатор, командующий войсками Иркутского военного округа и войсковой наказной, атаман Забайкальского казачьего войска. С 21 июля 1910 года член Государственного совета. Участник Первой мировой войны, командующий Блокадной (с октября 1911 года – 11-й) армией, руководил взятием крепости Перемышль. Умер от болезни 15 июля 1917 года.

ПИСЬМО ГУБЕРНАТОРАМ

от 9 сентября 1907 года

Гг. Губернаторам

Циркулярно

При применении на практике Временных правил 4 марта

1906 г. о союзах и обществах губернскими и городскими по делам об обществах присутствиями встречен был ряд сомнений в толковании отдельных статей этого закона, ввиду чего установилось не одинаковое отношение к обществам, даже в соседних губерниях.

Признавая, вследствие сего, своевременным приступить к выработке, взамен означенных Временных правил, постоянного закона о союзах и обществах, с целью устранения замеченных на практике недостатков, прошу Ваше Превосходительство обсудить настоящий вопрос и сообщить, какие, по Вашему мнению, существуют недостатки действующего закона об обществах и в каком смысле следовало бы их исправить. Для руководства же Вашего Превосходительства при обсуждении этого вопроса считаю долгом обратить Ваше внимание, главным образом, на следующие положения:

1) Насколько признаки, коими по ст. 1 и следующей устанавливается понятие об обществе, подходящем под закон 4 марта, вызывали на практике сомнения и не следовало ли бы точнее определить понятие об обществе.

2) Желательно ли деление обществ на общества вообще и профессиональные.

Если профессиональные общества выделить в отдельную группу, то

а) Какими признаками следовало бы точно определить понятие о профессиональном обществе и его составе, так как ст. 1 и 7 существующего закона, ввиду действительной их неопределенности, дают основания к различному их пониманию.

б) Желательно ли сохранить существующий порядок регистрации этих обществ (ст. 9—14).

в) Насколько соответствует действительным потребностям профессиональных обществ предоставление им права устраивать публичные собрания и для увеличения их средств – концерты, спектакли и т. п.

3) Насколько соответствует действительным потребностям населения установленный порядок учреждения обществ – явочный и регистрационный.

4) Успешно ли губернские и городские по делам об обществах присутствия исполняют возложенные на них законом об обществах обязанности.

5) Не вызывает ли недоразумений существующий порядок открытия отделений обществами.

6) Ввиду совершенно особого характера деятельности клубов и общественных собраний не представляется ли желательным выделить их в особую группу, установив для них концессионный порядок учреждения.

К сему считаю долгом присовокупить, что настоящий перечень не должен считаться исчерпывающим и потому, если бы Вы усмотрели недостатки ещё в других положениях закона, не откажите высказать и о них своё мнение.

Требуемые сведения прошу Ваше Превосходительство доставить в возможно непродолжительном времени и во всяком случае не позже 1-го ноября сего года.

Министр внутренних дел П. Столыпин

ПИСЬМО Л. Н. ТОЛСТОМУ

от 23 октября 1907 года

Лев Николаевич,

Письмо Ваше получил и приказал пересмотреть дело Бодянского. Если есть возможность, конечно, он будет освобождён. Не думайте, что я не обратил внимания на Ваше первое письмо. Я не мог на него ответить, потому что оно меня слишком задело. Вы считаете злом то, что я считаю для России благом. Мне кажется, что отсутствие «собственности» на землю у крестьян создаёт всё наше неустройство.

Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты, как то: чувство голода, половое чувство и т. п. и одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности. Нельзя любить чужое наравне со своим и нельзя обхаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своею землею.

Искусственное в этом отношении оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врождённого чувства собственности ведёт ко многому дурному и, главное, к бедности.

А бедность, по мне, худшее из рабств. И теперь то же крепостное право, – за деньги Вы можете так же давить людей, как и до освобождения крестьян.

Смешно говорить этим людям о свободе, или о свободах. Сначала доведите уровень их благосостояния до той, по крайней мере, наименьшей грани, где минимальное довольство делает человека свободным.

А это достижимо только при свободном приложении труда к земле, т. е. при наличии права собственности на землю.

Я не отвергаю учения Джорджа, но думаю, что «единый налог» со временем поможет борьбе с крупною собственностью, но теперь я не вижу цели у нас в России сгонять с земли более развитый элемент землевладельцев и, наоборот, вижу несомненную необходимость облегчить крестьянину законную возможность приобрести нужный ему участок земли в полную собственность. Теперь единственная карьера для умного мужика быть мироедом, т. е. паразитом. Надо дать ему возможность свободно развиваться и не пить чужой крови.

Впрочем, не мне Вас убеждать, но я теперь случайно пытаюсь объяснить Вам, почему мне казалось даже бесполезным писать Вам о том, что Вы меня не убедили. Вы мне всегда казались великим человеком, я про себя скромного мнения. Меня вынесла наверх волна событий – вероятно на один миг! Я хочу всё же этот миг использовать по мере моих сил, пониманий и чувств на благо людей и моей родины, которую люблю, как любили её в старину, как же я буду делать не то, что думаю и сознаю добром? А вы мне пишете, что я иду по дороге злых дел, дурной славы и, главное, греха. Поверьте, что, ощущая часто возможность близкой смерти, нельзя не задумываться над этими вопросами, и путь мой мне кажется прямым путем.

Сознаю, что всё это пишу Вам напрасно – это и было причиною того, что я Вам не отвечал. Николаева всё же с удовольствием повидал бы.

Простите.

Ваш П. Столыпин

Примечание: 1. Ранее «великий писатель земли русской» обратился к премьеру с просьбой об освобождении толстовца Александра Бодянского, приговоренного Харьковской судебной палатой к шестимесячному заключению за книгу о секте духоборцев.

2. Лев Толстой ответил председателю Совета министров следующим письмом:

«П. А. Столыпину

1908 г. Января 27. Я[сная] П[оляна]

Пётр Аркадьевич

В первый раз хотя я и писал о деле важном, нужном, общем, но я писал и для себя: я знал, что есть один шанс из тысячи, чтобы дело сделалось, но мне хотелось сделать что можно для этого. Теперь же я пишу о том же, но уже совсем не для себя и даже не для общего дела, а только для Вас, для того, что желаю Вам добра, истинного добра, потому что люблю Вас.

За что, зачем Вы губите себя, продолжая начатую Вами ошибочную деятельность, не могущую привести ни к чему, кроме к[ак] к ухудшению положения общего и Вашего? Смелому, честному, благородному человеку, каким я Вас считаю, свойственно не упорствовать в сделанной ошибке, а сознать её и направить все силы на исправление её последствий. Вы сделали две ошибки: первая, – начали насилием бороться с насилием и продолжаете это делать, всё ухудшая и ухудшая положение; вторая, – думали в России успокоить взволновавшееся население, и ждущее, и желающее только одного: уничтожения права земельной собственности (столь же возмутительного в наше время, как полстолетия тому назад было право крепостное), успокоить население тем, чтобы, уничтожив общину, образовать мелкую земельную собственность. Ошибка была огромная. Вместо того, чтобы, воспользовавшись еще жившим в народе сознанием незаконности права личной земельной собственности, сознанием, сходящимся с учением об отношении человека к земле самых передовых людей мира, вместо того, чтобы выставить этот принцип перед народом, Вы думали успокоить его тем, чтобы завлечь его в самое низменное, старое, отжившее понимание отношения человека к земле, которое существует в Европе, к великому сожалению всех мыслящих людей в этой Европе.

Милый Пётр Аркадьевич, можете, дочтя до этого места, бросить письмо в корзину и сказать: как надоел мне этот старик с своими непрошеными советами, и, если Вы поступите так, это нисколько не огорчит, не обидит меня, но мне будет жаль Вас. Жизнь не шутка. Живём здесь один раз. Из-за partie pris нельзя неразумно губить свою жизнь. Вам в Вашей ужасной суете это, может быть, не видно. Но мне со стороны ясно видно, что Вы делаете и что Вы себе готовите и в истории, – но история, Бог с ней – и в своей душе.

Я пишу Вам п[отому], ч[то] нет дня, чтобы я не думал о Вас и не удивлялся до полного недоумения тому, что Вы делаете, делая нечто подобное тому, что бы делал жаждущий человек, к[отор]ый, видя источник воды, к к[отор]ому идут такие же жаждущие, шёл бы прочь от него, уверяя всех, что это так надо.

Обе Ваши ошибки: борьба насилием с насилием и не разрешение, а утверждение земельного насилия, исправляются одной и той же простой, ясной и самой, как это ни покажется Вам странным, удобоприменимой мерой: признанием земли равно собственностью всего народа и установлением соответствующего сравнительным выгодам земель налога, заменяющего подати или часть их. Одна только эта мера может успокоить народ и сделать бессильными все усилия революционеров, опирающихся теперь на народ, и сделать ненужными те ужасные меры насилия, к[отор]ые теперь употребляются против насильников. Не могу, не могу понять, как в Вашем положении можно хоть одну минуту колебаться в выборе: продолжать ту и мучительную, и неплодотворную, и ужасную теперешнюю Вашу деятельность, или сразу привлечь на свою сторону три четверти всего русского народа, всех передовых людей России и Европы и сразу стать, вместо препятствия к движению вперёд, напротив, передовым деятелем, начинающим или хоть пытающимся осуществить то, к чему идёт и готово все человечество, и даже Китай, и Япония, и Индия.

Знаю я, что Вы не отократический владыка и что Вы связаны отношениями и с Государем, и с Двором, и с Думой, но это не может мешать Вам попытаться сделать всё, что Вы можете. Ведь приведение в исполнение земельного освобождения совсем не так страшно, как это обыкновенно представляют враги его. Я очень живо могу представить себе, как можно убедить Государя в том, что постепенное наложение налога на землю не произведёт никакого особенного расстройства, а, между прочим, будет более могущественным ограждением от усилий революционеров, чем миллионы полиции и страж. Ещё живее могу себе представить, как этот проект может захватить Думу и привлечь большинство на свою сторону. Вам же в этом деле предстояла бы le beau role. Вы, пострадавший так жестоко от покушений и почитаемый самым сильным и энергичным врагом революции, Вы вдруг стали бы не на сторону революции, а на сторону вечной, нарушенной правды и этим самым вынули бы почву революции.

Очень может быть, что, как бы мягко и осторожно Вы ни поступали, предлагая такую новую меру правительству, оно не согласилось бы с Вами и удалило бы Вас от власти. Насколько я Вас понимаю, Вы не побоялись бы этого, п[отому] ч[то] и теперь делаете то, что делаете, не для того, чтобы быть у власти, а п[отому], ч[то] считаете это справедливым, должным. Пускай 20 раз удалили бы Вас, всячески оклеветали бы Вас, всё бы было лучше Вашего теперешнего положения.

Повторяю то, что я сказал сначала: всё, что пишу, пишу для Вас, желая Вам добра, любя Вас. Если Вы дочли до этого места, то сделайте вот что, пожалуйста, сделайте. Вспомните, кто у Вас есть самый близкий Вам, любящий Вас, Вашу душу человек, – жена ли, дочь, друг Ваш – и, не читая ему всего длинного этого скучного письма, расскажите ему в кратких словах, что я пишу и предлагаю Вам, и спросите его, этого близкого человека, его мнения и сделайте то, что он скажет Вам. Если он любит Вашу душу, совет его может быть только один.

Очень прошу Вас ещё об одном: если письмо это вызовет в Вас недоброе чувство ко мне, пожалуйста, подавите его. Было бы очень больно думать, что самое моё доброе чувство к Вам вызвало в Вас обратное.

28 янв[аря] 1908 [г.]

Любящий вас Лев Толстой

P. S. Николаев ждет Вашего призыва.

Хочется сказать ещё то, что то, что я предлагаю, не только лучшее, по моему мнению, что можно сделать теперь для русского народа, не только лучшее, что Вы можете сделать для себя, но это единственный хороший выход для Вас из того положения, в к[отор]ое Вы поставлены судьбою.

Л. Т[олстой]

Прежде чем отсылать это письмо, я внимательно перечёл Ваше. Вы пишете, что обладание собственностью есть прирожденное и неистребимое свойство человеческой природы. Я совершенно согласен с этим, но установление Единого налога и признание земли общей собственностью всех людей не только не противоречит этому свойству людей владеть собственностью, но одно вполне удовлетворяет ему, удовлетворяет п[отому], ч[то] не «священное», как любят говорить (священно только божественное), а истинное законное право собственности есть только одно: право собственности на произведения своего труда. А именно это-то право и нарушается присвоением людьми незаконного права на собственность земли. Это незаконное право больше всего отнимает у людей их законное право на произведения своего труда. Владение же землей при уплате за неё налагаемого на неё налога не делает владение это менее прочным и твердым, чем владение по купчим. Скорее наоборот.

Ещё раз прошу Вас простить меня за то, что я мог сказать Вам неприятного, и не трудитесь отвечать мне, если Вы не согласны со мной. Но, пожалуйста, не имейте против меня недоброго чувства.

Л. Т[олстой]».

ПИСЬМО А. Н. ШВАРЦУ

от 25 декабря 1907 года

Милостивый Государь

Александр Николаевич,

Очень Вам благодарен за Ваше откровенное письмо. Для полного доклада дела Государю я желал бы выяснить ещё некоторые обстоятельства именно по поводу высказанных Вами соображений.

Не думаете ли Вы, что первое из Ваших опасений могло бы быть парализовано рескриптом на Ваше имя при назначении, в котором были бы ясно очерчены задачи ведомства и выяснены пределы университетской автономии? Что касается второго Вашего сомнения, касающегося физической для Вас возможности осуществить на деле задуманную реформу, то тут мне, конечно, трудно быть судьёю, так как зависит это, конечно, от запаса здоровья и физических сил. В настоящее безумное время не возраст определяет близость к смерти, но годы и немощь физическая могут, конечно, быть помехою в деле продуктивной работы. Хотя Вы мне показались очень сильным и бодрым, но я думаю, что все мы обязаны готовить людей и иметь помощников, способных продолжать дело. Поэтому я и позволил себе, в качестве кандидата на пост товарища министра, упомянуть профессора] Кассо – я его не знаю и никогда не видел, но задавшись целью выискивать людей, я не мог не обратить внимание на всё то, что слышал про настоящую культурность, образованность и благородство этого человека.

Не думайте только, что я его Вам навязываю – Вы гораздо лучше меня знаете персонал министерства и, быть может, найдёте лицо, гораздо более подходящее и одинаково энергичное и молодое.

Переходя, наконец, к последнему Вашему аргументу о той пользе, которую Вы можете принести в Государственном совете, то я не могу, конечно, ничего против этого возразить и думаю, что Ваши специальные знания окажут там драгоценную услугу. Более того, я убеждён, что надо еще подкрепить Государственный совет людьми, хорошо знающими наше учебное дело.

Вот всё, что я могу выставить в ответ на вопросы, поднятые в Вашем письме.

Но простите, для меня не разрешён главный вопрос. Я не знаю, есть ли у Вас уверенность в том, что Вы осилите дело? Для успеха нужна даже не уверенность, нужна вера. По нынешним временам недостаточно программы и желания её выполнять. Необходима железная, холодная воля и горячая вера в успех.

Я твёрдо уверен, что победить могут только те, кто с охотою идут на борьбу. Они победят, а не те, кто, по Вашему выражению, пользуются большим расположением со стороны широких кругов интеллигенции. Вторые, подлаживаясь к общественному мнению, этим его не купят, а первые подчинят себе общественное мнение.

В этом порядке мыслей я прихожу к заключению, что со стороны Государя было бы ошибкою неволить, принуждать людей идти в министры, и прежде окончательного доклада Государю я желал бы, чтобы Вы, откинув сомнения и излишнюю скромность, ответили мне, уверены ли Вы в себе, или нехотя, без веры в успех соглашаетесь лишь добросовестно выполнять долг, налагаемый на Вас присягою?

Простите, что смущаю Ваш покой, да ещё в праздничные дни, и примите уверение в моём искреннем к Вам уважении и преданности.

П. Столыпин

Примечание: Александр Николаевич Шварц (1848–1915) – государственный деятель. С 14 февраля 1900 года – попечитель Рижского учебного округа, с 30 мая 1902 года – Варшавского учебного округа, с 6 сентября 1905 года – Московского учебного округа. С 1 января 1908 года до 25 сентября 1910 года – министр народного просвещения. После отставки член Государственного совета. Письмо Столыпина вызвано колебаниями Шварца в отношении сделанного ему предложения возглавить Министерство народного просвещения. Шварц писал следующее председателю Совета министров: «прежде всего против назначения меня на пост министра народного просвещения говорит представление, усердно распространяемое среди молодёжи, о моей принадлежности к крайней правой или даже реакционной партии и приписываемое мне, как Вы сами изволили заметить, намерение посильно содействовать отмене университетской автономии… Во всяком случае, около моего имени могут сплестись различные легенды, и мне сдаётся, что сейчас появление в составе Кабинета лица с менее определённой программой или пользующегося большим расположением широких кругов интеллигенции, было бы выгоднее и полезнее для дела… мои лета и уже не прежнее здоровье, достаточно расстроенное сорокалетним упорным и непрестанным трудом в качестве учёного и практического педагога, не позволяют мне рассчитывать на приведение в жизнь моих планов… Более молодой и долговечный министр народного просвещения Вам, как мне кажется, более на руку и более для Вас пригоден… если же мне суждено ещё принести пользу горячо любимому ведомству, то, как я говорил, я ведь могу принести её в качестве члена Государственного совета, куда я так неожиданно для меня призван был доверием моего Государя и где критика представляемых законопроектов тоже требует специалистов».

ПИСЬМО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ

ГВАРДИИ И ПЕТЕРБУРГСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ

от 27 января 1908 года

Ваше Императорское Высочество.

Состояние города С.-Петербурга и его губернии на положении чрезвычайной охраны вызывает настоятельную необходимость в принятии всесторонних решительных мер к охранению государственного порядка и общественной безопасности в столице Империи и в прилегающей к ней местности.

В этих видах в пределах указанной территории наиболее опасные преступники, уличаемые в нападениях на должностных лиц, чинов полиции и войск и в тягчайших посягательствах на жизнь и имущество обывателей, предаются военному суду для суждения их по законам военного времени.

Являясь могущественным средством для искоренения преступности в ее опаснейших видах, указанная мера, однако, достигает своей цели лишь при неуклонном проведении ее по всей строгости закона, и всякое в этом отношении колебание не только умаляет значение обращения данного дела к военной подсудности, но и подрывает необходимую для подавления проявлений еще не прекратившейся смуты уверенность в безусловной целесообразности этого мероприятия, так как допущенная в одних случаях снисходительность – в других может порождать мысль о неуместности строгой кары, которая таким образом из неизбежного, законного последствия содеянного зла превращается как бы в излишнюю жестокость.

Следя за планомерным осуществлением органами власти лежащих на них в указанной области задач, я не мог не обратить внимания на затруднительное положение, в которое ставится правительство в этом отношении широким применением помощником главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа предоставленного ему права смягчения следуемого осужденным Петербургским военно-окружным судом, по закону, наказания.

Из имеющихся у меня по этому предмету сведений усматривается, что за последние три месяца после казни 18 октября минувшего года убийцы начальника Главного тюремного управления, тайного советника Максимовского Рагозниковой по С.-Петербургскому градоначальству и губернии был приведен в исполнение лишь один смертный приговор над крестьянами Лаврентием Зотовым, Сергеем Сальниковым и Василием Комаровым, осужденными за вооруженное нападение 25 минувшего декабря на городовых Степанова и Григорьева, в остальных же случаях генерал от инфантерии фон Газенкампф заменил смертную казнь 19 осужденным, из коих в отношении 13 это распоряжение последовало по особым ходатайствам военно-окружного суда.

Всепреданнейше представляя об изложенном, имею честь быть, с чувством глубочайшего высокопочитания, Вашего Императорского Высочества всепреданнейший слуга

П. Столыпин

№ 109838

27 января 1908 г.

Примечание: 1. Александр Михайлович Максимовский (1861–1907) – государственный деятель, действительный статский советник. С 1894 года – и. д. помощника статс-секретаря Государственного совета. С 1902 года – помощник начальника Главного тюремного управления, с 1906 года – начальник Главного тюремного управления. 15 октября 1907 года убит эсеровской террористкой.

2. Михаил Александрович Газенкампф (1843–1913) – военный деятель, генерал от инфантерии. В 1905–1913 годах – помощник Главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа.

ПИСЬМО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ

ГВАРДИИ И ПЕТЕРБУРГСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ

от 10 февраля 1908 года

Ваше Императорское Высочество.

Представленные генералом от инфантерии Газенкампфом объяснения, которые Вашему Императорскому Высочеству благоугодно было препроводить мне при письме от 5 сего февраля за№ 51, я не могу признать удовлетворительными по следующим основаниям:

Прежде всего, едва ли представляется правильным устранение себя генералом от инфантерии Газенкампфом от ответственности за замену смертных приговоров, когда таковая последовала по ходатайствам военно-окружного суда. Такая точка зрения несомненно умаляет серьезное значение предоставленного высшему военному начальству права контроля над деятельностью военно-судебных учреждений, низводя установленную в сих целях конфирмацию приговоров к простому обряду утверждения предположений суда безотносительно к их правильности и целесообразности.

Подобным, чисто формальным отношением к ходатайствам суда о смягчении участи осужденных при поступлении состоявшихся о них приговоров на утверждение, по-видимому, только и объясняется замена смертной казни даже в тех случаях, когда виновные посягали на жизнь должностных лиц и не принадлежали к среде тех «мелких грабителей из уличных отбросов и подонков», применить к которым установленную законом кару генерал от инфантерии Газенкампф признает несоответственным.

Вместе с тем, я не могу также согласиться с мнением генерала Газенкампфа о необходимости более снисходительного отношения к грабителям этого рода, чем к другим, действующим под влиянием политического фанатизма. Грабительство и разбой, в которые вылилось в настоящее время охватившее Россию с 1905 года революционное движение, должны быть уничтожены беспощадно, и ввиду этого никакое снисхождение к деятелям такого рода, казалось бы, не должно иметь место. Между тем, из имеющихся в моем распоряжении сведений видно, что генералом Газенкампфом заменялась смертная казнь не только для таких грабителей, но и для убийц чинов полиции. В качестве довольно яркого примера я позволю себе указать на замену по ходатайству суда 24 августа 1907 г. смертной казни заключением в крепость на 3 года без лишения прав бывшему студенту Валентину Михайлову Резцову, который обвинялся в том, что 1 мая 1907 года выстрелил в городового Байкова, скончавшегося несколько дней спустя от причиненной ему раны. Таким же образом, по ходатайствам суда, была заменена смертная казнь крестьянам Моисею Ковалеву, Федору Бутайкину и Григорию Иванову, из коих первый 13 октября 1907 года был признан виновным в покушении на убийство постового городового, двое последних 31 того же месяца в покушении на убийство двух городовых.

За подобное же посягательство на жизнь чинов полиции были судимы упоминаемые в рапорте генерала от инфантерии Газенкампфа крестьяне Павел Храмов и Михаил Ушаков, участь которых была смягчена по его собственному усмотрению.

Исходу этих дел я не могу не придать особого значения, опасаясь деморализующего влияния слабости репрессии именно в этих случаях на чинов полиции, нравственная поддержка коих при несении ими столь тяжелой в настоящее время службы является прямой обязанностью правительства.

Не меньшее значение в общественном смысле должно было иметь также смягчение участи, по ходатайству суда, мещанина Ивана Перевалова и крестьянина Яна Пальма, осужденных 22 декабря 1907 года за предумышленное убийство инженеров Берса и Нюберга, вследствие исполнения последними обязанностей службы.

Приводимые далее в рапорте помощника Вашего Императорского Высочества доводы о колеблющемся будто бы взгляде правительства на условия применения смертной казни представляются лишенными основания. Я вполне согласен со взглядами генерала Газенкампфа, что вдохновители преступлений виновны, конечно, в большей мере, чем исполнители таковых, но тем не менее допускать в отношении их применение смертной казни, когда таковая не угрожает им по закону, я очевидно не могу.

Ввиду этого я и не мог изъявить своего согласия на применение смертной казни к лицам, виновным в хранении и изготовлении разрывных снарядов, так как в качестве председателя Совета министров никогда не могу узаконить противозаконную меру и при каких бы то ни было случаях высказываться за явное беззаконие. Той же точки зрения я держался и при действии введенных по моему почину военно-полевых судов, ибо и последние, вопреки мнению генерала от инфантерии Газенкампфа, не являлись учреждениями «внезаконными», а должны были действовать на точном основании закона.

Эту единственно законную точку зрения, не допускающую и мысли о вовлечении суда в беззаконное действие, я и отстаивал в личных моих объяснениях по указанному предмету и считаю долгом ныне подтвердить с тою же решительностью и твердостью, с которою я вменяю себе в обязанность настаивать на неуклонном применении закона, хотя бы сурового, но необходимого.

С чувством глубочайшего высокопочитания имею быть Вашего Императорского Высочества всепреданнейший слуга

П. Столыпин

10 февраля 1908 г.

№ 110310

ПИСЬМО НИКОЛАЮ II

от 7 марта 1908 года

Думая над вопросом о кредитах на судостроение, я пришёл к убеждению, что существует один только способ провести эти кредиты в Государственной думе и Государственном совете.

Как Вашему Величеству известно, против кредита восстают одинаково и правые, и левые. Поэтому какое-либо давление со стороны верховной власти послужило бы только к ущербу ее авторитета. Но к счастию, большинство удалось, кажется, привести к тому убеждению, что линейный флот России необходим; отказывает в кредите это большинство по той причине, что думает этим отказом способствовать ускорению реформ. Этим настроением я воспользовался, чтобы сделать заявление о том, что Ваше Величество являетесь инициатором реформы флота, так что противники кредита ломятся в открытую дверь. Этим путём, вместо разногласия с патриотично настроенными людьми, в деле, касающемся жизненного вопроса и правильного расходования народных денег, я думал подчеркнуть, наоборот, солидарность с ними верховной власти. Теперь единственно верным ударом было бы явить этому доказательство на деле. Я разумею введение теперь же в строе морского ведомства несколько коренных реформ.

Это послужило бы доказательством тому, что реформы проводятся не из-под палки, вследствие отказа Думою в деньгах, что период времени с конца войны не потерян и употреблен был на серьезную работу и, наконец, что реформы эти вводятся велением Вашего Величества, а не по инициативе законодательных учреждений.

Я очень хорошо понимаю, что преобразование ведомства не может быть произведено наспех, без серьёзной разработки. Находясь далеко от этого дела, я не счёл себя и вправе говорить об этом с морским министром ранее, чем изложить свои мысли Вашему Величеству. Но я знаю, что схема нового управления совершенно готова и думаю, что в части она могла бы быть приведена в действие немедленно, притом единоличною властью Вашею, Государь, так как это не вызывает новых расходов.

Я разумею отрасль судостроения и командования. Если разные комитеты будут заменены управлениями с ответственным начальником судостроения во главе и если отдельные флоты будут подчинены главным начальникам, ответственным за воспитание, обучение, материальную часть и боевую готовность своих судов, то будет сделан громадный шаг вперед и у противников морского ведомства будет выбит главный их аргумент против ассигнования кредитов.

Я слышал, что эти части реформы, которым придают в Думе и Совете наибольшее значение, уже детально разработаны. Чем больше их будут обсуждать в разных комиссиях, тем более затянется дело. Важны, конечно, подробности преобразования, но теперь особенно важен момент его проведения. Я полагаю, что теперь затруднительно было бы осуществить преобразование портовых управлений, т. е. одной из важнейших частей, так как это, видимо, требует наиболее кропотливой работы. Но ведь, вводя вышеупомянутые нововведения, можно было бы повелеть в известный срок провести и реформу портов.

Я решил изложить Вам, Государь, не покидающие меня мысли, не дожидаясь очередного доклада, так как думаю, что вопрос о флоте нельзя бросать на полпути, одними словами тут тоже не возьмешь, нужно дело, а с ним надо торопиться, если желательно добиться своего.

Статс-секретарь Столыпин

7 марта 1908 года

Примечание: Большинство депутатов Государственной думы связывали вопрос ассигнований на правительственную программу воссоздания флота после поражения в войне с Японией с необходимостью реформирования его управления, в том числе создание вместо управлявшегося членами императорской фамилии Адмиралтейств-совета Морского генерального штаба. Но, несмотря на все усилия главы правительства, Государственная дума отказала в 1908 г. в выделении ассигнований, и выделение средств было достигнуто лишь вмешательством Государственного совета.

ШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА НИКОЛАЮ II

от 21 сентября 1910 года

Ознакомившись, по возвращении в С.-Петербург, с всеподданнейшим докладом о решении финляндского сейма об отказе от обсуждения дел в порядке общегосударственном, приемлю долг всеподданнейше доложить Вашему Императорскому Величеству, что, по мнению генерал-губернатора, разделяемому мною, составление такового сеймового акта без воздействия было бы истолковано как слабость имперской власти. Поэтому всеподданнейше ходатайствую о Высочайшем повелении министру статс-секретарю по делам Финляндии о роспуске настоящего сейма и о новых выборах в установленный законом срок. Вместе с тем полагал бы необходимым обнародование Высочайшего повеления Совету министров о внесении непосредственно в Государственную думу законопроекта об уравнении русских подданных в правах с финляндскими гражданами и о денежных платежах взамен личной воинской повинности, ввиду отказа сейма сообщить по означенным законопроектам своё заключение. Это исключит возможность возвратиться к этим вопросам следующему сейму и вернёт его к текущей работе.

Подписал: Статс-секретарь Столыпин

Примечание: Николаем II было принято предложение Столыпина о роспуске финляндского сейма и внесении в Государственную думу упомянутых законопроектов.

ПИСЬМО НИКОЛАЮ II

от 26 сентября 1910 года

Ваше Императорское Величество.

Милостивые строки, которыми Ваше Величество меня осчастливили, заставляют меня нарушить покой, которым Вам, Государь, так редко приходится пользоваться.

Мысль Вашего Величества о рескрипте финляндскому генерал-губернатору, с предупреждением сейму, представляется мне весьма удобо-выполнимою перед созывом нового сейма в феврале. Я думаю, что крепкое слово Вашего Величества может отрезвить часть финляндцев. Внушить финляндцам, что поворота в русской политике не будет, – это значит разрешить финляндский вопрос.

На днях будет представлен Вашему Величеству общий мой с А. В. Кривошеиным всеподданнейший отчёт о нашей поездке.

Я говорю краткий, так как все поучительные впечатления наши и выводы заняли бы целые тома.

Общее моё впечатление более чем утешительное. После страшной встряски Россия, несомненно, переживает сильный экономический и нравственный подъём, которому сильно способствует и урожай двух последних лет.

Сибирь растёт сказочно: в безводных степях (Куландинска), которые два года тому назад признавались негодными для заселения, в несколько последних месяцев выросли не только посёлки, но почти города. И прорывающийся из России в Сибирь смешанный поток богатых и бедных, сильных и слабых, зарегистрированных и самовольных переселенцев – в общем, чудный и сильный колонизационный элемент. Прибавлю, элемент – крепко монархический, с правильным, чистым, русским миросозерцанием. «Мы верим в Бога, верим в Государя, просим: дайте нам церковь, дайте школу», – вот общий крик всех сибирских переселенцев. В каждом селе нас встречали многолетием Вашему Величеству, везде просили передать царю-батюшке о любви народной. Я уже телеграфировал об этом Вашему Величеству и прошу разрешить передать населению через губернаторов Высочайшую Вашу благодарность.

Но утешительное настоящее не должно заслонить от нас осложнений в будущем. А осложнения эти мы сами себе готовим: расточительно, даром, раздаём крестьянам, наравне с заёмною землею и землю, стоящую уже теперь до 100 рублей за десятину; искусственно насаждаем общину в стране, которая привыкла к личной собственности, в виде заимок; не подумали ещё о насаждении частной земельной собственности там, где переселенец без заработков гибнет.

Всё это и многое другое – вопросы срочно-настоятельные. Иначе бессознательно и бесформенно создастся громадная, грубо-демократическая страна, которая скоро задавит Россию европейскую.

Впрочем, все наши предположения скоро будут представлены Вашему Величеству.

Бодро идёт также землеустроительная работа и в поволжских губерниях, по которым мы проехали. Пока, конечно, брошены только зерна, и предстоит ещё чрезвычайный труд. Но изменилась психология народная, между крестьянами появились уже апостолы землеустройства и земельных улучшений. Я видел членов первой Думы из крестьян-революционеров, которые теперь страстные хуторяне и люди порядка. И как Вы правы, Ваше Величество, как Вы правильно угадываете то, что творится в душе народной, когда пишете, что краеугольные для правительства вопросы – это землеустройство и переселение. Нужно приложить к этим двум вопросам громадные усилия и не дать им зачахнуть.

В городе много говорят о Кассо – это для всех большой знак вопроса. Говорят и о гибели капитана Мациевича. Наши офицеры, действительно, достигли в области воздухоплавания замечательных результатов. Но мёртвые необходимы! Жаль смелого летуна, а всё же общество наше чересчур истерично. В общем, всё тут тихо и благополучно.

Дай Бог, чтобы лечение Её Величества продолжалось так же успешно, как и началось, и помоги Господь Вашим Величествам вернуться на родину благополучно и в добром здравии.

Вашего Императорского Величества

верноподданный П. Столыпин

26 сентября 1910 г., С.-Петербург

Примечание: Капитан Лев Макарович Мациевич (1876–1910)22 апреля 1910 года на празднике воздухоплавания совершил полёт с главой правительства на аэроплане «Фарман». Согласно имевшейся в столичном охранном отделении агентурной информации военный летчик был непосредственно связан с БОПСР и должен был совершить террористический акт в отношении Столыпина. Последнему информация была доложена, но он посчитал ниже своего достоинства отказаться от полета.

Через два дня после полёта с премьером Мациевич разбился во время полета на Комедантском поле. Существует версия, что катастрофа была организована эсеровскими боевиками в качестве мести за невыполнение приказа об убийстве премьера, или же он был принуждён ими к совершению самоубийства.

Александр Блок посвятил гибели Мациевича одно из своих лучших стихотворений:

ПИСЬМО НИКОЛАЮ II

от 26 февраля 1911 года

Ваше Императорское Величество.

Не могу не повергнуть на благовоззрение Ваше некоторые соображения, которые явились последствием выслушанного мною от Вашего Величества по поводу обер-прокурора Святейшего Синода.

Вашему Величеству известно, что я глубоко чувствую синодальную и церковную нашу разруху и сознаю необходимость приставить к этому делу человека сильной воли и сильного духа. Поэтому всякую перемену в эту сторону я считал бы благом для церкви и России.

Но большою бедою было бы, если бы перемены в столь важной области, как церковная, общество связывало с политикою или партийностью!

Поэтому весьма важен выбор минуты для таких перемен.

Между тем вчера, по возвращении из Царского, я узнал, что в городе уже говорят об уходе С. М. Лукьянова и толкуют это, как последствие мер, принятых им против иеромонаха Илиодора.

Сегодня я узнал, что иеромонах Илиодор приезжает завтра в Петербург. Несомненно, что, если уход обер-прокурора состоится теперь же, немедленно, то этот дерзновенный монах будет громко приписывать эту отставку себе. Так её поймут все!

Я считаю самое направление проповеди Илиодора последствием слабости Синода и церкви и доказательством отсутствия церковной дисциплины.

Но при наличии факта, факта возвеличения себя монахом превыше царя, поставления себя вне и выше государства, возмущения народа против властей, суда и собственности, я первый нашёл, что, если правительство не остановит этого явления, то это будет проявлением того, что в России опаснее всего, проявлением слабости…

Поэтому я Вашему Величеству неоднократно заявлял, что за действия по отношению к Илиодору, в период его открытого возмущения против Синода и даже Вашей царской воли, ответственен исключительно я. Это было известно и С. М. Лукьянову.

Если теперь вся видимость обстоятельства (хотя по существу это и не так) сложится таким образом, как будто С. М. Лукьянов отставлен за Илиодора, то совесть моя будет меня мучить, что я не отстоял его перед Вашим Величеством. Для государственного человека нет большего проступка и большего греха, чем малодушие.

Моё же самое глубокое и искреннее убеждение состоит в том, что интересам Вашего Величества в этом деле будет соответствовать лишь наличие общественного сознания, что решение Вашего Величества о замене обер-прокурора другим лицом принято вне зависимости от обстоятельств преходящих.

Поэтому я думаю, и мнение свое осмеливаюсь представить Вашему Величеству, что для выполнения угодной Вам перемены, без истолкований, спокойно, без возбуждения, желательно было бы выждать месяца два-три, до весны или начала лета.

Вашего Императорского Величества

верноподданный П. Столыпин

26 февраля 1911 г.

Примечание: 1. Сергей Михайлович Лукьянов (1855–1935) – выдающийся ученый-физиолог, государственный деятель. Возглавлял институт экспериментальной медицины. В 1902–1905 годах – товарищ министра народного просвещения. В 1908–1911 годах – обер-прокурор Святейшего Синода. Являлся противником Распутина. За антираспутинскую позицию и действия против иеромонаха Илиодора был снят с должности с оставлением членом Государственного совета и сенатором.

2. Иеромонах Илиодор (Сергей Михайлович Труфанов) (1880–1958) – активный участник черносотенного движения. Получил широкую известность благодаря ораторскому таланту и умению влиять на аудиторию, что привлекало к нему массы верующих.

Его призывы к насилию и обличение, наряду с революционерами и евреями, государственной власти стали причиной перевода из столицы в Царицын, где Илиодор занял ещё более экстремистскую позицию, грозившую началом массовых волнений (о чём свидетельствовали начавшиеся столкновения его сторонников с полицией). Илиодор следующим образом характеризовал своё мировоззрение: «Я – революционер. Таким революционером был и Христос. Таким революционером, бунтовщиком, разбойником и я желаю быть. Я – ученик Христов. Хочу подражать Ему».

По предложению Лукьянова Синодом было принято решение об удалении Илиодора из Царицына, но тот вскоре добился высочайшего разрешения вернуться с «испытательным сроком». С конца 1911 года начал активную деятельность против Распутина, хотя ранее был его рьяным сторонником.

Вторично удалён из Царицына в январе 1912 года, в конце года лишён сана и расстрижен, после чего создал собственную религию «Солнца и разума». Находясь в эмиграции в Норвегии, написал антираспутинскую книгу «Святой чёрт», рукопись которой у него пыталось выкупить МВД.

После революции участвовал в большевистской атеистической пропаганде, но был выслан из РСФСР в 1922 году. Умер в Нью-Йорке.

Именной Высочайший указ 5 октября 1906 года «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных состояний»

Великое преобразование 19 Февраля 1861 г., приобщив миллионы сельских обывателей к общегражданской жизни, положило начало постепенному уравнению крестьян в правах с остальным населением Империи. Ныне, за воспоследованием Манифестов Наших от 6 августа и 17 октября минувшего года, призвавших сельское население к участию в законодательстве, предстоит завершить мудрые предначертания Царя-Освободителя на возвещённых Нами началах гражданской свободы и равенства перед законом всех российских подданных.

В этих целях, наряду с другими законодательными мерами, подлежат коренному пересмотру действующие узаконения, определяющие порядок устройства местного управления и суда. Необходимые для сего законопроекты ныне подготовляются и будут внесены в Государственную думу немедленно по созыве её. Но независимо от сего, по отношению к крестьянам и лицам других бывших податных состояний в законе сохранились ещё некоторые отдельные ограничения, не соответствующие основным положениям и общему духу Манифестов 6 августа и 17 октября 1905 г., а частью и утратившие уже первоначальное своё значение, за состоявшеюся отменою круговой поруки и выкупных платежей.

Признав необходимым ныне же отменить такие ограничения и одобрив представленный Нам по сему предмету Особый журнал Совета министров, Мы, на основании статьи 87 Свода Основных государственных законов, издания 1906 г., повелеваем:

I. Предоставить всем российским подданным, безразлично от их происхождения, за исключением инородцев (Свод, зак., т. IX, изд. 1899 г. Зак. сост., ст. 762), одинаковые в отношении государственной службы права, применительно к таковым правам лиц дворянского сословия, с упразднением всех особых преимуществ на занятие по определению от правительства некоторых должностей в зависимости от сословного происхождения.

II. Освободить сельских обывателей и лиц других бывших податных состояний:

а) от представления ими увольнительных общественных приговоров при поступлении в учебные заведения и на гражданскую службу, равно как и от исполнения личных натуральных повинностей и от несения общественной службы на всё время прохождения курса в учебных заведениях, или состояния сих лиц в гражданской службе, и

б) от необходимости предъявления при поступлении в белое духовенство или при пострижении в монашество увольнения от общества, согласия казённой палаты и разрешения губернатора.

III. Отменить обязательное исключение сельских обывателей и лиц других бывших податных состояний из обществ:

а) при вступлении их в гражданскую службу,

б) при производстве их в чины,

в) при получении орденов и знаков отличия,

г) при окончании курса в учебных заведениях,

д) при получении учёных степеней и званий, а также

е) вообще при приобретении ими высших прав состояния, разрешив этим лицам оставаться в составе своих обществ, пользуясь, впредь до добровольного выхода из них или перечисления соответственно приобретенным ими правам в иное сословное общество, всеми связанными с принадлежностью к своим обществам правами, а равно и неся соответственные обязанности, причём в отношении подсудности, наказаний и последствий, определяемых для преступных деяний, означенные лица подчиняются, однако, узаконениям, действующим по отношению к тем высшим сословиям или званиям, права коих сии лица приобрели.

IV. Разрешить сельским обывателям, принадлежащим к составу сельских обществ:

а) вступать, без обязательного увольнения из этих обществ, в другие сельские общества, пользуясь, впредь до добровольного выхода из состава прежних обществ, всеми, связанными с принадлежностью к сим обществам, правами, а равно и неся соответственные обязанности, и

б) получать по отказе от участия в пользовании мирской землёй или по отчуждении принадлежащих им участков таковой земли беспрепятственное увольнение из сельских обществ без соблюдения требований, означенных в статье 208 Общего положения о крестьянах и в статье 165 Положения о башкирах (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г.), при условии обязательного причисления их к своим волостям без согласия волостного схода, кроме тех случаев, когда увольняемые состоят уже в других обществах, либо приняты в таковые или состоят в гражданской службе, либо приобрели высшие права состояния.

V. Предоставить сельским обывателям и лицам других бывших податных состояний свободу избрания места постоянного жительства на одинаковых, указанных в Уставе о паспортах, основаниях с лицами других состояний (Свод, зак., т. XIV, изд. 1903 г., Уст. пасп., ст. 2, п. 1), признав, согласно сему, постоянным местом их жительства не место приписки, а место, где они по службе или занятиям, или промыслам, или недвижимому имуществу имеют оседлость, либо домашнее обзаведение, выдавать этим лицам, за исключениями, указанными в статье 47 Устава о паспортах, изд. 1903 г., в качестве видов на жительство бессрочные паспортные книжки как в местах приписки – от сословных учреждений, так и в местах постоянного жительства – от полицейских управлений, а в столицах – от участковых приставов, а также отменить иные ограничительные правила о паспортах лиц бывших податных состояний, изложенные в статьях 22, 46, 48–63, 65, 84–86, 87 (а), 88, 89, 91 и 92 того же Устава.

VI. Отменить с 1 января 1907 г.:

а) подушную подать, взимаемую с сельских обывателей в некоторых местностях Империи;

б) круговую поруку в уплате окладных государственных и земских, а также и мирских сборов в тех местностях, на которые не распространяется действие закона 12 марта 1903 г. об отмене круговой поруки, и

в) отдачу неисправного плательщика в заработки и определение к нему опекуна в качестве особых мер взыскания сборов и повинностей (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г., Общ. пол., ст. 353, п. 2 и 3; Пол. выкуп., ст. 69. п. 2 и 3 и ст. 78, п. 2,3 и 4; Пол. крест, влад., ст. 366, п. 2, З и 4 и ст. 641,п. 2,3 и 4; Свод, зак., т. V, изд. 1903 г., Уст. прям, налог., ст. 679).

VII. Отменить:

а) особые правила о наказуемости сельских обывателей и других лиц, подведомственных волостному суду, по решениям сего суда за проступки, не наказуемые по уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (Свод зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г., Общ. пол., ст. 127, п. 2 и 3; Свод, зак., т. XII, ч. 2, изд. 1857 г., Уст. казен. селен., ст. 478, 484–486,493, 495–498, 501–503, 513, 514 и 529);

б) правила о принудительной отдаче лиц бывших податных состояний в общественные работы, в качестве особых мер наказания или при несостоятельности их к уплате присужденных по судебным приговорам денежных взысканий (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г., Общ. пол., ст. 150, 163 и 431; Свод, зак., т. XV, изд. 1885 г., Улож. наказ., ст. 85, Уст. наказ., ст. 8), и

в) особые меры взыскания, предусмотренные действующим законом в отношении волостных судов Прибалтийских губерний и заключающиеся в испрошении прощения у обиженного, в публичном объявлении о жестокосердии осужденного и в отдаче в бесплатные работы на срок не более 7 дней (Пол. крест. Лифлянд. губ., 13 ноября 1860 г., ст. 1033, 1038, 1049, 1052, 1059, 1060, 1097, 1101 и 1102).

VIII. Отменить особые постановления:

а) о порядке разрешения семейных разделов (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г., Общ. пол., ст. 38–46), б) о запрещении сельским обывателям, не владеющим недвижимыми имуществами, обязываться векселями (Свод, зак., т. XI, ч. 2, изд. 1903 г., Уст. вексел., ст. 2), и

в) о запрещении бывшим горнозаводским людям и крестьянам устраивать огнедействующие заведения и лесопильные мельницы, а также производить торговлю лесом в заводских селениях (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г., Общ. пол., ст. 3, прим.).

IX. Предоставить сельским обывателям, обладающим установленным цензом, помимо надельной земли, участвовать во вторых земских избирательных съездах и собраниях независимо от участия их в выборах гласных от сельских обществ уезда (Свод, зак., т. II, изд. 1892 г., Пол. зем. учр., ст. 26, п. 5).

X. Отменить правило об учреждении губернатором земских гласных от сельских обществ из числа кандидатов, избранных волостными сходами (Свод, зак., т. II, изд. 1892 г., Пол. зем. учр., ст. 51), предоставив избранным кандидатам самостоятельное избрание из своего состава положенного числа гласных и определение очереди заступления их остальными кандидатами, с установлением по сему предмету нижеследующих правил:

а) избранные волостными сходами кандидаты в гласные от сельских обществ созываются уездным предводителем дворянства (либо замещающим его лицом) на особый съезд для избрания из своего состава положенного числа гласных и определения, посредством выбора, очереди заступления гласных остальными кандидатами,

б) открыв съезд, уездный предводитель дворянства, либо заменяющее его лицо, объясняет собравшимся порядок действий съезда и предлагает им выбрать из своего состава председателя съезда, которому и передаёт, по его избрании, руководство занятиями съезда и к производству выборов в съезде применяются Правила о выборе гласных в земских избирательных собраниях (Свод, зак., т. II, изд. 1892 г., Пол. зем. учр., ст. 40–50).

XI. Отменить статьи 57 и 444 Положения об установлениях, заведующих крестьянскими делами (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г.), в силу коих лица, подведомственные волостному, сельскому и инородческому управлениям, подвергаются, по постановлениям земских и крестьянских начальников, без формального производства административным взысканиям за неисполнение распоряжений означенных должностных лиц.

XII. Установив, что уездные съезды могут отменять приговоры крестьянских общественных сходов, по представлениям земских и крестьянских начальников, основанным на статьях 31 и 426 Положения об установлениях, заведующих крестьянскими делами (Свод, зак., т. IX, особ, прил., изд. 1902 г.), только в тех случаях, когда приговор постановлен несогласно с законами, либо когда приговор, нарушающий законные права членов сельских обществ или приписанных к волости лиц, обжалован заинтересованными лицами.

Правительствующий Сенат к исполнению сего не оставит учинить на подлежащее распоряжение.

Главные начала преобразования земских и городских общественных управлений (записка МВД от 7 февраля 1907 года)

I. Отношения органов самоуправления к органам правительственным

Для устранения существующей обособленности органов самоуправления от органов правительственных и установления надлежащей связи и взаимодействия между ними надлежит:

1. Поставить на ближайшую очередь издание уставов по отдельным отраслям управления, в коих точно были бы указаны пределы власти как правительственных, так и земских и городских учреждений, а также указан порядок и способ разрешения вопросов их совместного ведения.

2. Образовать в губернии и уезде для целей общего управления смешанные коллегии (губернские и уездные советы) из правительственных должностных лиц, с привлечением в их состав представителей земства и городов.

3. Преобразовать Совет по делам местного хозяйства на началах видного участия в нем выборных от земств и городов для предварительного обсуждения дел как законодательного свойства, так и распорядительных мер общего характера в области земского и городского хозяйства.

4. Преобразовать Главное управление по делам местного хозяйства в видах предоставления ему, независимо от осуществления принадлежащего министру внутренних дел надзора за самоуправлением, способов оказания содействия земствам и городам путём инструкционной деятельности по всем отраслям земского и городского хозяйства (посылка инструкторов, издание руководств, составление планов и т. п.).

5. Установить систему денежного воспособления со стороны правительства земствам и городам как на отдельные мероприятия, так и в видах подкрепления земских и городских бюджетов вообще, с предоставлением правительственной власти определять порядок расходования отпущенных сумм и степень своего участия в осуществлении означенных мероприятий.

6. Основать, в целях снабжения городов и земств денежными средствами на производство одобренных правительством единовременных капитальных затрат, правительственный земско-городской банк, для выдачи долгосрочных ссуд городам и земствам на указанный предмет.

7. Предоставить губернаторам и начальникам уездного управления присутствовать: первым – в заседаниях всех земских собраний и городских дум губернии, а вторым – в заседаниях уездных земских собраний и городских дум подлежащего уезда, причём они должны быть выслушаны каждый раз, когда об этом заявят.

II. Правительственный надзор за земскими и городскими учреждениями

Надзор этот образовать на нижеследующих основаниях.

1. Министру внутренних дел, губернаторам и начальникам уездных управлений, по принадлежности, предоставляется: производить ревизии земских и городских учреждений, требовать от них сведений по подведомственным им делам, а также входить в земские собрания и городские думы с предложениями по предметам их ведомства.

2. Из постановлений земства и городских дум подлежат отмене лишь те, которые не согласны с законом или состоялись с нарушением круга ведомства, пределов власти и порядка действий общественного управления.

3. В случае неисполнения земством или городом возложенных на него обязанностей подлежащей общей административной власти принадлежит право исполнять таковые за счёт земства или города.

4. Министру внутренних дел с Высочайшего соизволения предоставляется распустить земское собрание или городскую думу и назначить не позже, чем через три месяца, новые выборы гласных.

5. В случаях:

1) бездеятельности земства или города, угрожающей народным бедствием;

2) оставления ими без удовлетворения потребностей населения в насущнейших мероприятиях по благоустройству, и

3) длительного расстройства земского или городского хозяйства или финансов – Совету министров, с Высочайшего соизволения, предоставляется заменить земское или городское управление управлением правительственным на срок не свыше трёх лет. Этому последнему управлению принадлежат все права земского или городского управления и в том числе право обложения.

6. Порядок утверждения правительственной властью постановлений земских собраний и городских дум должен быть изменён:

а) в смысле возможной децентрализации утверждающей власти и

б) в смысле сокращения предметов, по коим требуется утверждение.

Для утверждения или распоряжения о неутверждении постановлений земских собраний или городских дум устанавливается определённый срок.

7. Из выборных должностных лиц земской и городской службы правительственной властью утверждаются лишь городские головы и председатели управ.

8. В связи с указанным предоставить земским и городским учреждениям большую самостоятельность в отношении созыва земских собраний и городских дум, печатания постановлений и т. д.

III. Компетенция

Полномочия земских и городских учреждений по отдельным отраслям управления расширить на нижеследующих основаниях:

1. ОБЩЕСТВЕННОЕ ПРИЗРЕНИЕ

К ведению земств и городов отнести:

1. Призрение подкинутых или без умысла оставленных младенцев, а равно подание помощи взрослым, впавшим нечаянно в тяжкую болезнь вне жилищ своих.

2. Попечение об охранении детей от жестокого обращения, вредной эксплуатации и развращающего влияния взрослых.

3. Заботы об улучшении общего экономического благосостояния недостаточного населения.

4. Заботы о народной трезвости вообще, а равно заведование существующими ныне попечительствами о народной трезвости.

5. Меры по борьбе с пьянством и заботы об его искоренении.

6. Дела по разбору нищих и обращению к трудовой жизни лиц, живущих на чужой счёт по склонности к тунеядству; регистрацию бедных, устройство и содержание работных домов для профессиональных нищих; содействие водворению на родину пришлого элемента и бродяг; устройство и содержание колоний для малолетних преступников на основании особых по сему предмету правил.

7. Учреждение приютов для нравственного исправления несовершеннолетних.

2. НАРОДНОЕ ЗДРАВИЕ

К ведению земств и городов отнести:

1. Открытие, на основании утверждённых министром внутренних дел нормальных уставов, профессиональных учебных заведений для подготовления на звание фельдшеров, фельдшериц, фельдшериц-акушерок, повивальных бабок 1-го и 2-го разрядов, массажистов, сиделок, палатных надзирателей и надзирательниц и т. п., равно как и разрешение на открытие перечисленных видов учебных заведений частным лицам на тех же основаниях.

2. Разрешение учреждения и открытия частных лечебных заведений и родильных приютов, на основании издаваемых для них министром внутренних дел уставов.

3. Разрешение учреждения вольных аптек, на существующих основаниях.

4. Разрешение открытия лабораторий для бактериологических и химических исследований.

5. Разрешение открытия, с соблюдением утверждённых министром внутренних дел правил, зубоврачебных кабинетов.

6. Разрешение, с соблюдением установленных законом оснований, устройства и открытия фабрик, лабораторий и особых отделений химических заводов для приготовления сложных фармацевтических препаратов.

7. Разрешение открытия заведений для приготовления искусственных минеральных, прохладительных, фруктовых вод и лимонадов, с тем, чтобы самое устройство и порядок содержания означенных заведений определялись местными обязательными постановлениями.

8. Разрешение, в пределах подлежащих городов, уездов и губерний, совещаний врачей, служащих на земской и городской службе, а равно представителей земств и городов, для обсуждения местной организации врачебной помощи населению и вопросов по местной санитарии.

9. Регистрация заболеваний, на основании особых, издаваемых министром внутренних дел правил, с предоставлением земствам и городам права требовать от всех врачей и лечебных заведений гражданского ведомства сведений о заболеваемости населения и смертности.

10. Попечение о санитарном состоянии местностей, в пределах подведомственной земствам и городам территории; в частности, производство через земских и городских врачей осмотра фабрик, заводов, торговых помещений, постоялых дворов и проч.

11. Установление путём издания обязательных постановлений для пищевых продуктов нормальных их состава и свойств, применительно к местным особенностям.

12. Надзор по охранению безвредности жизненных припасов и устройство аналитических станций и лабораторий, для исследования пищевых продуктов.

13. Надзор за проституцией, на основании издаваемых для сего правил.

14. Борьба с повальными болезнями и участие, в указанных законом случаях, в общегосударственных мерах по борьбе с эпидемиями.

Сверх того предоставить земствам:

15. Разрешение устройства заводских и иных промышленных заведений на основаниях, указанных в ст. 97 Гор. пол. 1892 г.

3. ВЕТЕРИНАРНАЯ ЧАСТЬ

К ведению земств и городов отнести:

1. Открытие, на основании утверждаемых министром внутренних дел нормальных уставов, ветеринарно-фельдшерских школ, а равно разрешение открытия их частным лицам на тех же основаниях.

2. Разрешение открытия частных ветеринарных лечебниц, на основании издаваемых для них министром внутренних дел нормальных уставов.

3. Разрешение, в пределах подлежащих губерний, уездов и городов, совещаний земских и городских ветеринарных врачей, а равно представителей земств и городов, для обсуждения местной ветеринарной организации и вопросов по местной ветеринарии.

4. Меры по охране животноводства, как то: помощь населению в продовольствии скота, ссуды на покупку скота и прокормление его, устройство совещательных для населения пунктов на ярмарках и базарах и устройство там же амбулаторий для осмотра животных, а также меры покровительства животным.

5. Принятие мер к пресечению болезней на гуртовом скоте, перегоняемом по грунтовым дорогам, а также установление надзора как за гуртовым скотом, перегоняемым по грунтовым дорогам, так и пригоняемым на бойни, салганы и другие места промыслового убоя, а равно взимание с такого скота в пользу казны процентного сбора через земских ветеринарных врачей, с возмещением земству расходов, сопряжённых с надзором за гуртовым скотом и взимание с его процентного сбора.

Соответственно сему расширить полномочия земских собраний в области издания обязательных постановлений по ветеринарной части (ст. 1120 Уст. врач.) по означенным в ст. 1107 Уст. врач., т. XIII, изд. 1905 г. предметам.

4. ПУТИ СООБЩЕНИЯ

1. Предоставить земским учреждениям:

а) Самостоятельное заведование состоящими ныне в ведении Министерства путей сообщения казёнными шоссейными дорогами, с возложением на земство обязанности содержать эти шоссе в исправности за счёт причитающихся из казны сумм;

б) Заведование просёлочными дорогами общего пользования и содержание их частию на общих с земскими дорогами основаниях, не исключая введения общей всесословной натуральной повинности, частию на существующих ныне для просёлочных дорог основаниях, т. е. средствами владельцев придорожных земель;

в) Право не только самим устраивать и эксплуатировать железные дороги местного значения и вводить на состоящих в их ведении путях правильное сообщение в экипажах с механическими двигателями, но и разрешать к осуществлению эти предприятия акционерным обществам и частным предпринимателям, устанавливая надзор за эксплуатациею этих предприятий, а равно за производством частного извоза и перевозного промысла;

г) Принятие мер по улучшению условий пользования внутренними водными путями и их принадлежностями, с образованием, если окажется нужным, по соглашению с земскими и городскими учреждениями подлежащих губерний, речных комитетов и заведование делами последних;

д) Выяснение пригодности для судоходства и сплава рек в их естественном состоянии, за исключением рек, внесённых в утвержденный законодательным порядком перечень, и объявление означенных рек водными путями общего пользования;

е) Окончательное разрешение всех вопросов, касающихся устройства и содержания естественных бечевников, а равно пристаней на судоходных реках и озёрах, устраиваемых вне городских поселений как самим земством, так и частными лицами;

ж) Право на получение для осуществления местных дорог и улучшения внутренних водных путей правительственной денежной помощи в размерах, имеющих быть установленными в законе.

2. Предоставить городским и земским учреждениям право сооружения приморских портов и самостоятельного заведования ими, за исключением тех из них, за которыми будет признано особое государственное значение, при условии обращения в сих случаях в пользу земских и городских доходов портовых сборов.

3. Передать в заведование городов те из существующих портов, которые, по их назначению, не представлялось бы необходимым оставить в ведении правительственных органов.

4. Расширить участие городских управлений в правительственном заведовании портами путём усиления представительства городских интересов как в портовых присутствиях, так и в комитете по портовым делам.

5. Предоставить городским общественным управлениям полную самостоятельность в распоряжениях, касающихся судоходства и сплава в пределах городских вод и, в частности, право издавать обязательные постановления о мерах безопасности и порядке движения по всем городским водам, а также наблюдать при посредстве своих органов за исполнением обязательных постановлений.

6. Установить, что при проведении новых железных дорог общей сети, а равно при постройке новых станций на существующих железных дорогах обязательны соглашения с подлежащими земскими и городскими общественными управлениями о расположении станций, переездов и проч.

5. ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ДЕЛО

1. Заведование делами по обеспечению продовольственных потребностей сельских обывателей установить на началах преобладающего участия в нём земских учреждений.

2. В дополнение и изменение подлежащих узаконений постановить: земским и городским общественным учреждениям предоставляется право преследования лиц, которые по стачке между собою или вообще по корыстным видам, особенно во время неурожая, станут скупать в свои руки хлеб и съестные припасы для повышения их цен на рынках.

6. СТРОИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО

Предоставить:

1. Уездным управам самостоятельно, без соглашения с местным участковым начальником, составлять планы на устройство селений и представлять таковые на утверждение начальника уездного управления.

2. Земским учреждениям, в развитие изложенного в 225 статье Устава строительного изд. 1890 г. правила, издавать обязательные постановления по строительной части в сельских местностях.

3. Городским думам – издавать обязательные постановления по строительной части в развитие правил строительного Устава.

4. Уездным, земским и городским учреждениям, в распоряжении коих имеются, по утверждённым министром внутренних дел нормам, достаточный технический надзор и техническое оборудование, – право утверждать, первым в пределах уезда, а вторым в пределах города, планы и фасады казённых и общественных зданий и сооружений, за исключением дворцов Императорской фамилии, церквей, молитвенных домов, постоянных театров и цирков и железных и каменных мостов, а равно иметь за всеми этими зданиями и сооружениями техническо-полицейский надзор.

7. ПОЖАРНОЕ ДЕЛО

I. Предоставить земским учреждениям и городским общественным управлениям:

1. Право издания, в общеустановленном на то порядке, обязательных постановлений по следующим предметам:

а) о мерах предосторожности от пожаров, как то: об обсадке строений деревьями, о мерах предотвращения опасностей, сопряжённых со вспышками или воспламенением огнеопасных веществ, о местах для устройства складов таких веществ и условиях хранения оных, о правилах курения и обращения с огнем и проч.;

б) о привлечении местных обывателей к тушению пожаров.

2. Право надзора за деятельностью добровольных пожарных обществ и дружин.

II. Передать все состоящие при полиции городские пожарные команды в ведение городских общественных управлений на основаниях, установленных в действующих по этому предмету узаконениях и изданных министром внутренних дел в развитие этих узаконений постановлениях.

III. Предоставить городским общественным управлениям:

а) право заведования пожарной сигнализацией,

б) право содержать при городских пожарных командах отряды трубочистов и привлекать население к обязательному пользованию ими за определяемое городскими общественными управлениями вознаграждение,

в) право содержать за счёт города, в видах пожарной безопасности, ночные караулы, с отнесением расходов на сей предмет, по усмотрению городских общественных управлений, на общие городские средства, или на особые, в пределах действительной надобности, сборы с домовладельцев.

IV. Предоставить земским учреждениям право устанавливать таксу вознаграждения лицам, призываемым для тушения лесных пожаров на расстоянии и ближе, указанных в ст. 618 Уст. лесн., пятнадцати вёрст.

8. СТРАХОВОЕ ДЕЛО

Предоставить земским и городским общественным учреждениям право производить операции разных видов страхования или принимать участие в заведовании такими операциями, на основании подлежащих узаконений и изданных в развитие оных в административном порядке правил.

9. СРЕДСТВА СНОШЕНИЙ

Предоставить земствам и городам устраивать телефонные сети в тех местностях, где нет правительственного телефонного сообщения, с тем, чтобы технические проекты телефонных сетей и условия их эксплуатации удовлетворяли бы выработанным Министерством внутренних дел нормальным правилам технического устройства и эксплуатации земских и городских телефонов.

10. ПОПЕЧЕНИЕ О РАЗВИТИИ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ, ТОРГОВЛИ И ПРОМЫСЛОВ

1) К предметам ведомства земских учреждений отнести:

а) Издание обязательных постановлений и местных правил по предметам, касающимся осушения болот, орошения и обводнения полей, борьбы с оврагами и песками и укрепления их, облесения, охранения лесов против их истребления и берегов рек и озёр от заболачивания, а также надзор за соблюдением относящихся к означенным предметам узаконений, обязательных постановлений и местных правил, на основаниях и в пределах, законом установленных.

б) Издание обязательных постановлений и установление местных правил об охоте и рыбной ловле, а также надзор за правильным производством охотничьего и рыбного промысла, на основаниях и в пределах, законом установленных.

в) Надзор, на основаниях и в пределах, в законе указанных, за правильным производством торговли и промыслов и исполнением действующих в этой отрасли законоположений и обязательных постановлений.

г) Регулирование торговли семенами сельскохозяйственных растений особыми обязательными постановлениями.

д) Предоставить городским общественным управлениям на одинаковых основаниях с земскими установлениями, по закону 7 июня 1904 г., участие в учреждении ссудно-сберегательных и кредитных товариществ мелкого кредита и устройство городских касс мелкого кредита, имеющих целью облегчать ремесленникам и мелким промышленникам производство ремёсел и промыслов.

е) В видах устранения затруднений в получении необходимых оборотных средств и долгосрочных ссуд на устройство общеполезных доходных сооружений предоставить министру внутренних дел выработать, по соглашению с министром финансов, и представить на утверждение в законодательном порядке особые основания для учреждения городских сберегательных касс и заведования ими.

IV. ОСОБЫЕ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ

1. Предоставить ныне существующим исполнительным органам земских и городских общественных управлений право понудительной власти, при точном определении как пределов такой власти, так и отношения их к правительственным органам.

2. Разрешить земским и городским общественным управлениям учреждать особые исполнительные органы по каждой отдельной отрасли хозяйства и благоустройства, или по нескольким отраслям вместе, предоставить таковым указанное в ст. 1 право.

3. Предоставить исполнительным органам земского и городского общественных управлений, в целях действительного осуществления надзора за исполнением действующих законоположений и обязательных постановлений в различных отраслях городского и земского управлений, а также за успешностью поступления общественных сборов, право составлять протоколы о замеченных нарушениях, привлекать нарушителей к законной ответственности и обвинять их на суде, а также право производить опись и продажу имущества и другие необходимые действия.

4. Предоставить министру внутренних дел определить предметы ведения и порядок действий исполнительных органов общественного управления в части, касающейся указанной отрасли их деятельности, путём издания общей для сего инструкции, применительно к соответствующим правам и обязанностям чинов полиции, установленным ныне действующими узаконениями.

5. Постановить, что входящие в состав исполнительных органов общественного управления лица, коим будут предоставлены указанные выше права, утверждаются в должностях правительственной властью.

V. ЗЕМСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО

Избрание гласных в уездные и губернское земские собрания установить на следующих основаниях.

1. Уездные гласные избираются:

а) волостными собраниями;

б) уездным избирательным собранием землевладельцев, и

в) уездным избирательным собранием владельцев иных недвижимых имуществ и торгово-промышленных предприятий.

2. В уездном избирательном собрании землевладельцев участвуют лица, владеющие не менее одного года землёю, обложенной губернским и уездным земскими сборами в размере не менее 25 рублей в совокупности.

3. В уездном избирательном собрании владельцев неземельных недвижимых имуществ и торгово-промышленных предприятий участвуют:

а) лица, владеющие не менее одного года названного рода имуществами или предприятиями, обложенными губернским и уездным земскими сборами в размере 25 рублей в совокупности, и б) уполномоченные, избранные предварительным съездом владельцев городских недвижимых имуществ, обложенных земскими сборами в размере ниже установленного полного ценза, но не менее одной десятой такового.

4. Уездным земским собраниям тех уездов, в коих среднее обложение губернским и уездным земскими сборами частновладельческих земель в количестве десятин, равном подесятинному цензу, установленному Положением о зем. учр. 1890 года, не достигает 25 рублей, предоставляется понизить эту последнюю норму, но не более как на одну пятую ее размера, т. е. не более как на 5 рублей.

5. В волостных собраниях при избрании уездных земских гласных участвуют все члены таких собраний, кроме тех, которые входят в уездные избирательные собрания.

6. Число гласных уездных земских собраний определяется для уездов с населением в 100 т[ыс.] и ниже – 45 человек; для уездов же с большим количеством населения на каждые 10 т[ыс.] чел. сверх 110 т[ыс] прибавляется по одному гласному, с тем, чтобы общее число их не превышало 75-ти человек на уезд.

7. Положенное на уезд число гласных распределяется между тремя упомянутыми разрядами избирателей пропорционально суммам земских сборов, упадающих на соответствующие разряды имуществ и предприятий, с тем, однако, чтобы а) число гласных от землевладельцев было не менее одной четверти, б) от волостных собраний не менее одной трети общего числа уездных гласных, и в) от владельцев неземельных имуществ не менее 2 чел.

8. На тех же основаниях устанавливается число гласных, подлежащих избранию каждым из волостных собраний уезда. Если положенное на уезд число гласных указанной категории не ниже числа волостей в уезде, то каждое волостное собрание избирает не менее одного гласного. В противном же случае допускается соединение волостных собраний смежных волостей.

9. Число гласных губернских земских собраний определяется для губерний с 10 уездами или меньшим числом их в 50 чел.; для прочих же губерний на каждый уезд сверх 10 прибавляется по 5 гласных.

10. Распределение общего числа гласных губернского земского собрания между отдельными уездами производится пропорционально причитающимся с этих последних суммам губернских земских сборов.

11. Упомянутые в предыдущих пунктах определение и распределение гласных производятся губернской и уездными земскими управами, по принадлежности, и утверждаются губернским советом.

12. При избрании уездных и губернских земских гласных в избирательных и уездных земских собраниях, а также в городских думах устанавливается система пропорциональных выборов путём предоставления избирателям права выделяться в отдельные группы для избрания количества гласных, соответствующего численности данной группы среди наличного состава всех явившихся в собрание избирателей.

VI. ГОРОДСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО

1. В видах расширения круга лиц, участвующих в городских выборах, понизить наполовину избирательный ценз по владению недвижимостью, на один разряд по уплате повинностей за производство торговли и промыслов, и в соответствии с этим предоставить избирательное право уплачивающим государственный квартирный налог, в размере не менее 1 % стоимости или 10 % доходности по городской оценке недвижимого имущества, владение коим дает право участия в выборе гласных.

2. Для производства выборов гласных, города, в коих число избирателей превышает 600, разделяются на избирательные участки; в гласные могут быть выбираемы все лица, имеющие на то право, вне зависимости от проживания их в том или другом избирательном участке.

3. Выборы производятся записками относительным большинством голосов.

4. В гласные могут быть выбираемы только грамотные.

5. Предоставить городской думе избирать для председательствования в ней особое лицо вместо городского головы.

6. Существующее ограничение числа собраний городских дум, а равно и разделение их на очередные и чрезвычайные отменить.

7. Для выборных должностных лиц городского общественного управления ввести образовательный ценз:

а) для городских голов городов столичных, губернских и входящих в состав градоначальств и членов столичных управ – окончание курса в учебном заведении не ниже среднего – русском или иностранном;

б) для городских голов прочих городов, членов управ всех вообще городов, за исключением столиц, а равно для председателей исполнительных и других комиссий и прочих должностных лиц городского общественного управления – окончание курса, по крайней мере, в низшем учебном заведении, русском или иностранном, или выдержание соответственно сему курсу испытание.

8. В городских поселениях черты постоянной оседлости предоставить евреям участие в выборе гласных, с тем, чтобы число гласных из евреев не превышало одной пятой общего числа гласных.

9. В городских поселениях черты еврейской оседлости восстановить действие правил Городового положения 1870 года, по которому лишь должность городского головы не может быть занимаема евреем, а число членов управы из нехристиан не должно превышать одной трети всего её состава, с распространением того же начала и на все городские исполнительные комиссии.

VII. ОТНОШЕНИЯ ЗЕМСТВА К ГОРОДАМ

В видах упорядочения взаимных отношений земств и городов надлежит:

1. Столицы, гор. Одессу, а также другие подходящие к ним по количеству населения и другим условиям города, в случае их о том ходатайства, выделить в самостоятельные губернские земские единицы, а города менее крупные, но с населением около 100 тыс. жителей – в самостоятельные уездные земские единицы.

2. Указать в законе порядок рассмотрения означенных ходатайств и порядок ликвидации отношений между земствами и выделенными из них городами, а также способы совместного удовлетворения земствами и городами общих потребностей.

VIII. ЗЕМСКИЕ И ГОРОДСКИЕ ФИНАНСЫ

В видах улучшения финансового положения земств и городов надлежит:

1. По введении государственного подоходного налога

а) передать всецело в пользу земств и городов налоги с недвижимых имуществ, а квартирный налог передать городам;

б) предоставить земствам и городам участие в государственном подоходном налоге.

2. Отменить закон о предельности земского обложения.

3. Ныне же передать городам квартирный налог с высших разрядов квартиронанимателей, коим предположено предоставить право участия в городском представительстве.

4. Предоставить городскому общественному управлению повышать предельный размер взимания оценочного сбора до 20 % с чистой доходности и до 2 % со стоимости недвижимых имуществ.

5. Предоставить городским общественным управлениям установлять в пользу городского поселения сборы:

а) за остановку на улицах и площадях возов с привозимыми в город сельскохозяйственными и другими продуктами, а также с пригоняемого на городской рынок крупного скота;

б) за составление планов на новые постройки и на исправление существующих строений в тех городах, где учреждены соответствующие органы техническо-полицейско-го надзора (прим. к ст. 186 Уст. стр., т. XII, ч. I Свод, зак., изд. 1901 г.).

6. Предоставить городским общественным управлениям

I) относить: а) содержание и устройство мостовых и тротуаров; б) очистку дымовых труб; в) содержание, в видах пожарной безопасности, ночных караулов и г) вывоз из города отбросов и удаление их посредством канализации на особые, в пределах действительной надобности, сборы с домовладельцев, независимо от соглашения с последними и

II) в случае отнесения удаления отбросов посредством канализации на общие городские средства, устанавливать, путём обязательных постановлений, обязательность для домовладельцев присоединения к канализации.

7. Предоставить городским общественным управлениям устройство скотобоен на монопольных началах и, в соответствии с этим, установления обязательного осмотра всего привозимого мяса, со взиманием особой за то платы.

8. Независимо от сего, в виду возложения на городские поселения новых обязанностей по удовлетворению нужд местного населения, в случае осуществления предположений о расширении компетенции общественных управлений и необходимости увеличить для сего средства городских поселений поручить министру внутренних дел войти в обсуждение, выработать и внести затем на рассмотрение в законодательном порядке предположения:

а) об отмене, хотя бы некоторых из существующих, изъятий от обложения оценочным сбором;

б) об осуществлении установленного уже законом 8-го (20-го) июня 1874 г. начала о принятии всех расходов по квартирному довольствию войск на средства казны, с освобождением общественных управлений от обязанностей по найму и отводу войскам помещений, за исключением случаев, указанных в ст. 467, п. 1, 2, 3 и 4 Уст. зем. пов., и

в) об установлении равномерности в распределении расходов городских поселений по содержанию полиции, путём распределения между отдельными городами всего расхода в отношении обратно-пропорциональном к общегосударственному их значению.

Положение о неприкосновенности личности и жилища и тайны корреспонденции

На оснований соображений, переданных в объяснениях к проекту, министр внутренних дел предполагает:

I. В изменение, дополнение и отмену действующих узаконений постановить нижеследующие правила:

Ст. 1. Никто не может быть наказан иначе, как в порядке, законом определённом.

Ст. 2. Никто не может быть судим иначе, как тем судом, которому по закону подведомственно вменяемое в вину деяние.

Ст. 3. Никто не может быть задержан или заключён под стражу либо подвергнут личному обыску иначе, как в случаях, законом определённых, и притом лишь по предъявлению письменного о том требования, от подлежащей судебной власти исходящего.

Условия и порядок приведения в исполнение требования о личном задержании или обыске определяются правилами законов судопроизводства уголовного.

Ст. 4. Без требования о том судебной власти лица, подозреваемые в совершении преступного деяния, могут быть задержаны полициею лишь в следующих случаях:

1) когда подозреваемый застигнут при совершении преступного деяния или тотчас после его совершения;

2) когда потерпевшие от преступления или очевидцы укажут прямо на подозреваемое лицо;

3) когда на подозреваемом или в его жилище найдены будут явные следы преступления;

4) когда вещи, служащие доказательством преступного деяния, принадлежат подозреваемому или оказались при нём;

5) когда он сделал покушение на побег или пойман во время или после побега, и

6) когда подозреваемый не имеет постоянного жительства или оседлости.

Ст. 5. Кроме случаев, в предшедшей статье указанных, полиция может задерживать лица, пребывание которых на свободе угрожает непосредственною опасностью самим этим лицам, либо их окружающим, или сопряжено с незаконным нарушением свободы других лиц либо общественной благопристойности.

Относительно лиц, задержанных на основании настоящей статьи, полиция принимает меры, указанные в подлежащих узаконениях.

Ст. 6. О каждом случае личного задержания полиция составляет протокол, с точным обозначением в оном места, дня и часа задержания, а равно оснований применения этой меры в отношении данного лица. По требованию задержанного ему немедленно выдаётся копия означенного протокола.

Ст. 7. Лица, застигнутые при самом совершении преступного деяния, или тотчас после его совершения, могут быть задержаны и частными лицами, которые обязаны при этом немедленно передать задержанного в распоряжение полиции.

Ст. 8. Лица, задержанные без письменного требования о том судебной власти, на основании ст. 4 и 7 настоящего закона, в течение двадцати четырёх часов по задержании должны быть или освобождены, или же препровождены к судье либо судебному следователю, коим дело подведомственно, а в случае отсутствия означенных лиц в месте постоянного их пребывания – к ближайшему судебному следователю, участковому мировому судье или его помощнику (на Кавказе), городскому судье либо уездному члену окружного суда, хотя бы им и не было подсудно преступное деяние, вменяемое в вину задержанному.

Ст. 9. Если задержание состоялось в месте, отдалённом от места постоянного пребывания подлежащих представителей судебной власти (ст. 8), то 24-часовой срок, определённый для доставления к ним задержанного, может быть увеличен, насколько это по местным условиям необходимо для привода задержанных к одному из упомянутых представителей судебной власти.

Ст. 10. По доставлении задержанного лица к одному из поименованных в ст. 8 представителей судебной власти последний немедленно и, во всяком случае, не позднее 24 часов опрашивает задержанного и отдает письменный приказ или о дальнейшем содержании его под стражею, или об освобождении.

Одновременно с сим судья либо судебный следователь приступает к производству дела или передает его по подсудности, причём приказ о задержании сохраняет свою силу впредь до принятия надлежащею судебною властью меры пресечения задержанному способов уклоняться от следствия и суда, но во всяком случае не долее двух недель.

Ст. 11. Постановления ст. 3—10 сего закона не распространяются на случаи лишения свободы служащих, за служебные их проступки, по правилам, особым законом установленным.

Ст. 12. Судья или прокурор, который в пределах своего участка или округа удостоверится в незаконном содержании кого-либо под стражею, без постановления уполномоченных на то мест и лиц, обязан немедленно освободить неправильно лишённого свободы.

Ст. 13. Судья или прокурор, который удостоверится, что в пределах его участка или округа кто-либо содержится не в надлежащем месте заключения, обязан принять меры к содержанию его в установленном порядке.

Ст. 14. Никто не может быть ограничиваем в избрании места пребывания или передвижения с одного места на другое, за исключением случаев, особо в законе указанных.

Ст. 15. Жилище каждого неприкосновенно. Вход в жилище без согласия его хозяина допускается не иначе, как по призыву из сего жилища или для оказания помощи при несчастных случаях, или же во исполнение должностным лицом возложенных на него законом обязанностей.

Ст. 16. Осмотры, обыски и выемки допускаются не иначе, как в случаях, законом предусмотренных, и в силу постановления надлежащей судебной власти. Это постановление должно содержать в себе как точное указание дела, места и лиц, к которым оно относится, так равно и ссылку на подлежащие статьи закона. Осмотры, обыски и выемки производятся на точном основании установленных для сего судопроизводственных правил.

Ст. 17. Полиция может производить осмотры, обыски и выемки без постановления о том судебной власти лишь в тех случаях, когда ею застигнуто совершающееся или только что совершившееся преступное деяние, а также когда до прибытия на место происшествия представителя судебной власти следы преступления могли бы изгладиться. В этих случаях судебное постановление о производстве осмотра, обыска или выемки заменяется соответственным постановлением полиции, которая соблюдает при этом во всей точности постановленные на сей предмет в законах правила.

Ст. 18. Тайна почтовых, телеграфных и телефонных сношений не может быть нарушена. Отступления от этого правила допускаются только в целях раскрытия преступных деяний, причём соблюдаются правила, постановленные на сей предмет в законах судопроизводства уголовного.

Ст. 19. Жалобы на действия должностных лиц, нарушающие изложенные в сем законе постановления, могут быть приносимы как самим задержанным или подвергнутым обыску, осмотру либо выемке, так равно и всяким законным его представителем. Жалобы эти могут быть приносимы тем учреждениям и лицам, от которых, по закону, зависит отмена обжалованных действий означенных должностных лиц или привлечение их к ответственности за допущение ими нарушения долга службы.

Ст. 20. В местностях, объявленных на военном или исключительном положении (Осн. гос. зак., ст. 15), действие постановлений статей 1-19 сего закона применяется лишь в тех пределах, в коих эти постановления не противоречат законам о положениях военном и исключительном, по принадлежности.

II. Статьи 10 и 11 Устава уголовного судопроизводства (Свод, зак., т. XVI, ч. I, изд. 1892 г.) – исключить.

III. Настоящее положение ввести в действие одновременно с введением в действие внесенного ныне Министерством юстиции на законодательное рассмотрение проекта о преобразовании местного суда.

Министр внутренних дел П. Столыпин.

Данный законопроект был внесен Столыпиным во II Думу, но решения ею принято не было. Также, несмотря на все усилия правительства, не были приняты решения также следующим созывом Государственной думы, и этот для защиты прав личности важнейший документ так и не был утверждён.

ВРЕМЕННЫЕ ПРАВИЛА О ЗЕМЛЕУСТРОЙСТВЕ ЦЕЛЫХ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ от 19 марта 1909 года

I. Общие положения

1. Ходатайства о содействии землеустройству целых сельских обществ или селенных обществ (переходу к хуторскому или отрубному владению, разделу многоселенных (однопланных) обществ и выделу земли выселкам и частям селений), выраженные в приговорах подлежащих сходов, подаются в уездные землеустроительные комиссии как непосредственно, так и через учреждения и лиц, заведующих крестьянскими делами или землеустройством, а равно через волостные и сельские управления, которые обязаны принимать эти ходатайства и немедленно направлять их в уездную комиссию.

2. Ходатайства сельских обществ (ст. 1), которые как по содержанию представленного приговора, так и по другим, имеющимся в комиссии сведениям, не возбуждают сомнения в действительном желании общества перейти к новой форме землевладения, – уездная землеустроительная комиссия сообщает губернской землеустроительной комиссии для включения в очередь землеустроительных работ.

3. По всем делам, вызывающим сомнения как по форме, так и по существу ходатайств – непременный член уездной комиссии или, по её поручению, один из её членов, по преимуществу занимающий должность земского начальника, или соответствующего ему должностного лица, выезжает в ближайший срок на место для личного выяснения всех обстоятельств дела и для получения приговора, выражающего действительное желание общества.

4. Если производящее расследование на месте лицо (ст. 3) не придёт к убеждению в серьёзности возбужденного обществом ходатайства, – оно предлагает обществу принять обязательство возместить расходы по землемерным работам на случай, если проект землеустройства не будет принят обществом без уважительных причин.

5. По произведенному расследованию (ст. 3 и 4) уездная комиссия или представляет дело губернской комиссии для включения в очередь работ (ст. 2), или оставляет ходатайство крестьян без последствий.

6. Губернская землеустроительная комиссия распределяет все представленные уездными комиссиями дела по землеустройству целых обществ между отдельными землеустроителями, назначая таковыми непременных членов уездных комиссий, а при обременении их другими, не менее важными и срочными землеустроительными работами – членов уездных комиссий, занимающих должность земского начальника, а также наиболее подготовленных к самостоятельному ведению этих дел землемеров. При этом на непременном члене, во всяком случае, лежит наблюдение за работами прочих землеустроителей и ответственность за общий ход работ по внутринадельному землеустройству в уезде.

7. Землеустроители, равно как командируемые им в помощь землемеры, вырабатывают на месте все условия разверстаний, выделов и разделов и составляют соответствующий землеустроительный проект, руководствуясь технической инструкциею, при сем прилагаемой.

II. Переход сельских обществ к отрубному или хуторскому владению

8. Ходатайства сельского общества о содействии переходу на хуторские или отрубные участки излагаются в форме общественного приговора, содержащего:

1) определённо выраженное желание крестьян перейти к хуторскому или отрубному владению,

2) указание размера фактического земельного владения каждого из домохозяев общества (ст. 9 и 10) или того их владения, которое полагается в основание развёрстки (ст. 11), и

3) указание на избранных обществом для участия во всех последующих землеустроительных работах уполномоченных.

Приговор этот постановляется в обществах с общинным или смешанным землепользованием большинством не менее 2/3 голосов всех крестьян, имеющих право голоса на сходе, причём в составлении сих приговоров участвуют как члены общины, так и крестьяне, владеющие участками на праве личной собственности. В обществах с подворным землевладением приговор этот постановляется простым большинством голосов всех домохозяев общества.

9. Размер землепользования каждого отдельного домохозяина (ст. 8, п. 2 и ст. 10 и 11) показывается принятым в обществах способом (мерою земли, душами, паями и т. д.), причём все участники разверстания означаются в списке соответственно тем правовым основаниям владения, которые определяются, согласно отд. III закона 9 ноября 1906 г. или ст. 47 и 48 Высочайше утвержденного 14 июня 1910 г. закона об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении, а именно: домохозяева, состоящие родоначальниками семейств, показываются как единоличные владельцы, без участия нисходящих членов семьи; боковые родственники, пользующиеся за смертью родоначальника наделом нераздельно, показываются как общие с домохозяином владельцы. Выделяемые, по случаю разверстания, члены нераздельной семьи показываются как самостоятельные домохозяева.

10. Если общество затрудняется в первоначальном приговоре привести сведения о землепользовании своих членов (ст. 8, п. 2 и ст. 9), то таковые должны быть установлены особым дополнительным приговором, до фактического приступа к составлению проекта разверстания.

Землеустроители и земские начальники обязаны оказывать крестьянам содействие при установлении вышеуказанных сведений, руководствуясь для сего посемейными списками, податными тетрадями и иными, относящимися к учёту населения, документами, а равно, при недостаточной ясности и полноте, прибегая к опросу населения.

11. Если общество с общинным землевладением постановило в первоначальном или дополнительном приговоре о переходе к отрубному или хуторскому владению с распределением земли не по существующей разверстке, а на новых основаниях, то, по постановлении такового приговора, ходатайства отдельных крестьян об укреплении или выделе их наделов по существующей разверстке не подлежат удовлетворению и принимаются лишь условно, на случай отмены приговора (Указы Прав. Сенат., 25 февраля 1908 г., № 843 и 3 ноября 1908 г., № 5021).

В этих видах о всяком таком приговоре уездная землеустроительная комиссия немедленно сообщает подлежащему земскому начальнику. Поверка сего приговора, а равно рассмотрение последовавших ходатайств об укреплении или выделе наделов отдельных крестьян, – совершается одновременно с поверкою приговора о принятии проекта разверстания земли на хуторские и отрубные участки (ст. 15).

12. Усадебные земли отдельных домохозяев могут быть обращены в разверстку лишь с согласия их владельцев.

13. Землеустроитель, при содействии землемера, приводит крестьян или их уполномоченных к соглашению о всех подробностях разверстания и соответственно сему составляет землеустроительный проект. Состоявшиеся соглашения оформляются, в случае надобности, протоколами уполномоченных или приговорами, постановленными законным (ст. 8) большинством голосов.

Образованные участки должны быть отграничены в натуре и обозначены межевыми знаками, с нанесением их на план.

14. Жалобы отдельных крестьян, могущие быть принесенными за время до постановления приёмного приговора (ст. 15), на первоначальный приговор или на дополнительно, в течение развёрстки, постановленные приговоры, до рассмотрения их крестьянскими учреждениями по существу, препровождаются землеустроителю для принятия их во внимание при приведении крестьян к соглашениям.

Жалобы, не устраненные последующими соглашениями или приёмным приговором, передаются землеустроителем земскому начальнику на распоряжение при проверке приемного приговора.

15. Законченный проект предъявляется в присутствии земского начальника или соответствующего должностного лица сельскому сходу, который и выражает согласие на принятие проекта приговором, постановляемым законным (ст. 8) большинством голосов. Приговор этот немедленно проверяется земским начальником, который, в соответствии с обстоятельствами дела, или признает его постановленным в пределах закона, а принесенные жалобы неосновательными, или входит с представлением в уездный съезд об отмене приговора. Постановление земского начальника о признании приговора правильным и об оставлении жалобы без последствий может быть обжаловано в 30-дневный срок уездному съезду.

16. Подлежащий приведению в исполнение окончательный приговор о переходе к хуторскому или отрубному владению (ст. 15), вместе с принятым населением планом разверстания, постановлением земского начальника и прочими относящимися к делу документами, – представляется землеустроителем уездной комиссии.

17. Уездная комиссия отсылает план с относящимися к нему межевыми документами, для освидетельствования правильности межевых исполнений, в губернскую чертёжную, которая, по освидетельствовании плана разверстания и изготовления для каждого из участников развёрстки выкопировок или литографированных копий плана на отходящие ему участки, препровождает эти выкопировки и копии в уездную комиссию для выдачи крестьянам.

18. По получении выкопировок или копий уездная комиссия выдаёт их крестьянам вместе с засвидетельствованными комиссией выписями из приговора, содержащими в себе все его условия и сведения об отходящей получающему выпись крестьянину земле. Выписи эти, согласно ст. 51, п. г Высочайше утвержденного 14 июня 1910 г. закона об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении, служат равносильными с крепостными документами доказательствами права собственности на образованные при развёрстке участки, о чём комиссией делается надпись на каждой выписи.

Подлинный приёмный приговор отсылается в губернскую чертёжную для хранения при плане.

19. Крестьянам, до разверстки укрепившим свои наделы в порядке Указа 9 ноября 1906 года или закона 14 июня 1910 года, либо получившим удостоверительные приговоры и акты (п. ж ст. 2 отд. II Указа 9 ноября 1906 г. и ст. 51, п. ж, з и и закона 14 июня 1910 г.) или данные на досрочно выкупленные наделы, либо приобревшим наделы по купчим крепостям, выписи на отходящие к ним участки (ст. 18) выдаются не иначе, как по представлении этими крестьянами в уездную комиссию документов, удостоверяющих принадлежность им прежних их земельных участков (ст. 2 отд. II Указа 9 ноября 1906 г. и ст. 51 закона 14 июня 1910 г.) или достоверных доказательств об утрате сих документов.

III. Раздел многоселенных (однопланных) обществ

20. Уездная землеустроительная комиссия приступает к работам по разделу многоселенных обществ по ходатайству хотя бы одного из селений, входящих в состав общества.

21. По указанным в ст. 20 ходатайствам землеустроитель выезжает на место и, прежде всего, обязуется всемерно склонять все входящие в состав общества селения к добровольному разделу принадлежащей обществу земли. Согласие отдельных селений принять участие в разделе выражается приговорами.

22. По делам о разделе однопланных селений землеустроитель руководствуется правилами, изложенными в ст. 13 и 14.

При выработке условий раздела:

а) оброчные статьи делящегося общества надлежит, по возможности, не оставлять в общем владении делящихся селений,

б) общественные капиталы подлежат обязательному распределению между новыми обществами, и

в) если некоторые из членов общества укрепили свои наделы в личную собственность и не согласны на необходимую, ввиду раздела общества, передвижку их – всеми селениями, входящими в состав общества, должно быть возбуждено, на основании ст. 36 п. 1 Высочайше утверждённого 14 июня 1910 года закона об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении, ходатайство об отводе укреплённых наделов этих домохозяев к одним местам. Ходатайство это выражается в приговорах, постановленных простым большинством голосов всех домохозяев, пользующихся землею на общинном праве.

Означенные приговоры постановляются одновременно с первоначальными приговорами о разделе (ст. 20) и предусмотренные ими выделы проектируются землеустроителем вместе с проектом раздела однопланного общества.

23. Окончательно установленные землеустроителем по соглашению с крестьянами условия раздела и связанных с ним выделов излагаются в форме особого проекта.

Проект этот, с нанесением его на план, предъявляется в порядке ст. 15 настоящих Правил всем входящим в состав общества селениям, которые и выражают согласие на принятие его приговорами, постановленными по каждому селению особо большинством 2/3 голосов.

24. Принятый крестьянами проект раздела и связанных с ним выделов вместе с приёмными приговорами (ст. 23), протоколами земского начальника и прочими относящимися к делу документами представляется землеустроителем в уездную комиссию, которая, рассмотрев всё дело и утвердив предположенные выделы, буде выделяемые не выразили на них своего согласия при постановлении приёмного приговора, направляет его, со своим заключением, в губернское присутствие. План с относящимися к нему межевыми документами препровождается комиссией в губернскую чертёжную для освидетельствования правильности межевых исполнений и для передачи засим плана в губернское присутствие.

При утверждении выделов и выдаче выделяемым домохозяевам документов уездная комиссия руководствуется ст. 56 и следующими Правил 19 июня 1910 г. о выделах надельной земли к одним местам, и дело о разделе обществ представляется в губернское присутствие не ранее утверждения землеустроительными учреждениями означенных выделов и разрешения поступивших по ним жалоб.

25. Губернское присутствие постановляет по делу определение (ст. 54 Общ. пол.) и по вступлении его в законную силу распоряжается, согласно ст. 55 Общ. пол., выдачею через уездную землеустроительную комиссию каждому из вновь образованных обществ:

1) копии своего определения, и

2) засвидетельствованного губернской чертёжной плана на отведенную ему землю.

26. Подлинные приговоры о разделе общества оставляются на хранении в губернской чертёжной.

IV. Выдел земли выселкам и частям селений

27. В случае желания части домохозяев в обществе с общинным землепользованием выделить причитающуюся на их долю надельную землю в самостоятельное общинное владение с выселением на выделяемую землю или без такового, – дело направляется порядком, установленным в ст. 20–26 настоящих Правил, с тем лишь изъятием, что ходатайство выделяющихся облекается в форму прошения на имя землеустроительной комиссии, а указанные в этих статьях и приложениях приговоры постановляются при условии участия в них, в качестве согласных, всех выделяющихся.

При выяснившейся невозможности вести дело со всеми выделяющимися, ввиду их многочисленности, выделяющимся предоставляется возбудить ходатайство об образовании из них особого общества (ст. 551 Общ. пол., по Прод. 1906 г.), и засим дело о выделе их направляется во всем согласно правилам, в ст. 20–26 постановленным.

РЕЧЬ НА ОТКРЫТИИ СОВЕТА ПО ДЕЛАМ МЕСТНОГО ХОЗЯЙСТВА

11 марта 1908 года

Открывая сегодня впервые Совет по делам местного хозяйства, я приветствую вас, Милостивые Государи, в уверенности той большой пользы, которую принесут труды людей земли в разработке начинаний Министерства внутренних дел и в полной надежде на успех вашей работы. Как вам известно, учреждение Совета по делам местного хозяйства предшествовало предначертаниям Государя Императора относительно изменения строя наших высших законодательных учреждений. Эти крупные реформы, крупные преобразования заставили забыть или во всяком случае отодвинули на задний план мысль о Совете местных деятелей, и многие думали, что Совет этот останется мертворожденным и во всяком случае обречён при новом строе существовать лишь на бумаге. Я думал иначе и в настоящее время убеждён в противном. Моя мысль зиждется на том положении, что при громадном пространстве Российской империи, при разных условиях местностей, входящих в её состав, между учреждениями исполнительными, которые разрабатывают законопроекты теоретически, и между законодательными учреждениями должно стоять ещё промежуточное учреждение, промежуточная среда, оживотворяющая, вливающая живую силу в выработанные Министерством предположения. Эта мысль мне кажется тем более основательной, что при том громадном законодательном материале, который вносится в Государственную думу и в Государственный совет, эти учреждения могут осилить физически этот материал только если он чрезвычайно тщательно разработан и всесторонне освещён и проверен. Такой порядок, несомненно, целесообразен, и я думаю, что со временем он станет необходимым фактором подготовительной законодательной работы в законодательном нашем строе, который должен развиваться, конечно, по своему собственному, своеобразному руслу. Я при этом разумею только законодательство, касающееся местного самоуправления, так как законопроекты иного характера касаются учреждений других министерств. Конечно, был бы другой путь для получения мнений с мест. Это путь запросов органам местного самоуправления. Но опять-таки при громадном пространстве Российской империи этот путь мне кажется громоздким и медлительным. Я убеждён, что только при живом сношении с теми лицами, которые составляют законопроекты, при словесном разъяснении недоразумений, при сношении между собою лиц, представляющих самые разнообразные интересы, может быть всесторонне и правильно освещено дело. Для работ Государственной думы и Государственного совета образование преддумия без всякой политической окраски, на чисто деловых основаниях, не может не иметь большого значения. Я совершенно не отрицаю необходимости в некоторых случаях запрашивать по вопросам крупного местного значения органы местного самоуправления, но я полагаю, что это целесообразно не во всех случаях и притом лишь после того, как вопрос будет обсуждён в Совете по делам местного хозяйства. Совет не должен смущаться тем, что он не имеет решающего значения. Хотя он не связывает свободу решений министерства, но мнение Совета обязательно представляется в законодательные учреждения.

В настоящую сессию вам придётся обсудить некоторые вопросы очень большой принципиальной важности. Как вам известно, перед открытием Второй думы Министерство внутренних дел разработало целый ряд законопроектов, целую схему преобразования нашего внутреннего устройства. Ход думской работы показал, во-первых, что целесообразность работы, добросовестность её исключает поспешность и что поэтому переустройство наших местных учреждений не может воспоследовать в порядке исключительной быстроты, а во-вторых, что реформы в отраслях одного ведомства затрагивают и соседние отрасли. Вот это и побудило министерство выработать известную последовательность в проведении реформ для того, чтобы приблизить время проведения их в жизнь без потрясений, и для того, чтобы логически во времени развить одну реформу из другой. Я знаю, многие думают, что пока ещё нет в деревне полного успокоения, необходимо всё оставить по-старому. Но правительство думает иначе и сознаёт, что его обязанность способствовать улучшению местного строя. Правительство убеждено, что, прекращая всякие попытки к беспорядкам, безжалостно прекращая их физической силой, оно обязано всю свою нравственную силу направить к обновлению страны. Обновление это, конечно, должно последовать снизу. Надо начать с замены выветрившихся камней фундамента и делать это так, чтобы не поколебать, а укрепить постройку. Порядок и благоустройство в сёлах и волостях – вот вопиющая нужда в деревне. Никто не будет отрицать, что интересы членов сельских обществ, связанные совместным владением землёй, не поглощают интересов того же села по вопросам благоустройства; а чем больше село, тем больше в нём посторонних жителей, тем больше расчленяются эти интересы, тем меньше получают удовлетворение интересы благоустройства. Наши крупные сёла, наши железнодорожные посёлки представляют из себя нечто хаотическое – какое-то накопление человеческого жилья без всяких признаков порядка и благоустройства. Но кроме интересов, ограничивающихся сельской и усадебной оседлостью, за пределами села и усадьбы имеются и другие интересы, соединяющие людей. Поэтому кроме проекта, идущего навстречу первой потребности, проекта о поселковом управлении, министерство должно было обратиться к удовлетворению нужд и интересов, о которых я уже упомянул. Это интересы, касающиеся мелких административных услуг, в которых нуждается каждый обыватель в волости, услуг по выполнению повинностей натуральных, денежных, воинской повинности, по принятию первоначальных полицейских мер, по ведению распорядка в местах скопления народа и т. п. Всем этим потребностям удовлетворяет в благоустроенных государствах мелкая административная единица. У нас эта единица – волость – имеет сословный крестьянский характер, но едва ли справедливо возлагать на одно сословие обслуживание нужд всех обывателей деревни. Отсюда и появилось предположение министерства о привлечении всех лиц, владеющих недвижимостью в волости, к выполнению волостных повинностей и, как последствие этого, к участию их в волостном управлении. Но так как нет страны достаточно богатой, чтобы параллельно, одновременно содержать и мелкую административную, и мелкую земскую единицу, то министерством предположено возложить на эту мелкую административную единицу и некоторые земские функции, некоторые поручения со стороны уездного земства. Я должен при этом оговориться, что министерство во всяком случае настаивает на необходимости иметь крепкую упорядоченную мелкую административную единицу, хотя и основанную на выборном начале, но ни в коем случае не могло бы помириться с созданием исключительно одной мелкой земской единицы, на которую в качестве привходящей функции было бы возлагаемо исполнение некоторых административных поручений. Правительственный законопроект исходит как раз из обратного построения, видит в этом необходимую гарантию порядка и сходится в этом с устройством большинства благоустроенных европейских государств.

Наряду с этим проектом о волости вам предстоит рассмотреть ещё проект о правительственных участковых комиссарах, который находится в связи с внесенным в Государственную думу и рассматриваемым там проектом местного суда. Затем наличие мелкой административно-земской единицы вызывает необходимость пересмотра и вопроса о земском представительстве, о земском цензе, являющимся вопросом большого интереса. Почти все земские собрания в своё время уже заявляли министерству о необходимости уменьшения земельного ценза. Правительство соответственного проекта не вносило ни в Первую, но во Вторую Государственную думу, но первоначально предполагало обосновать земское представительство на цензе земельном, на цензе владения недвижимою собственностью, приурочив градацию его к цензу налоговому. По ближайшем, однако, рассмотрении, неоконченность земских оценочных работ привела министерство к убеждению в необходимости остановиться на прежних началах, т. е. на началах ценза, обусловленного владением известным пространством земли или соответственным имуществом. Во всяком случае, господа, я никогда не скрывал и не скрываю, что у правительства существует намерение настаивать на том, чтобы сохранить в земстве влияние и значение наиболее культурного, наиболее образованного элемента, наиболее, притом, привыкшего к земской работе, а именно – класса поместных землевладельцев.

Наконец, вам предстоит рассмотреть ещё один вопрос настоятельной важности. Это вопрос о выделении крупных городов в самостоятельные земские единицы. С этим вопросом медлить нельзя, так как чем дальше, тем труднее будет развязать взаимоотношения крупных городов и земств. Этим, господа, исчерпывается та программа, которая предложена вашему рассмотрению и которая должна быть рассмотрена вами в течение ближайших четырёх недель. Я полагаю осенью опять созвать Совет по делам местного хозяйства для предварительного рассмотрения вопросов материального права и расширения компетенции земств. В настоящее время я предложил бы вам разбиться на четыре комиссии, соответственно четырём крупным заданиям, изложенным мною в программе. Председательство в Совете я передаю товарищу своему, сенатору Крыжановскому. Но во всех тех случаях, когда будут рассматриваться важнейшие принципиальные вопросы, я с большой охотой лично приму участие в ваших трудах. В заключение же позвольте мне ещё раз пожелать полного успеха в ваших трудах и вашей работе.

РЕЧЬ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ

24 мая 1908 года

ПО ВОПРОСУ МОРСКОЙ ОБОРОНЫ

После всего, что было тут сказано по вопросу о морской смете, вы поймёте, господа члены Государственной думы, то тяжёлое чувство безнадёжности отстоять испрашиваемые на постройку броненосцев кредиты, с которым я приступаю к тяжёлой обязанности защищать почти безнадёжное, почти проигранное дело. Вы спросите меня: почему же правительство не преклонится перед неизбежностью, почему не присоединится к большинству Государственной думы, почему не откажется от кредитов?

Ведь для всех очевидно, что отрицательное отношение большинства Государственной думы не имеет основанием какие-нибудь противогосударственные побуждения; этим отказом большинство Думы хотело бы дать толчок морскому ведомству, хотело бы раз навсегда положить предел злоупотреблениям, хотело бы установить грань между прошлым и настоящим. Отказ Государственной думы должен был бы, по мнению большинства Думы, стать поворотным пунктом в истории русского флота; это должна быть та точка, которую русское народное представительство желало бы поставить под главой о Цусиме для того, чтобы начать новую главу, страницы которой должны быть страницами честного упорного труда, страницами воссоздания морской славы России. (Возгласы: верно; рукоплескания.)

Поэтому, господа, может стать непонятным упорство правительства: ведь слишком неблагодарное дело отстаивать существующие порядки и слишком, может быть, недобросовестное дело убеждать кого-либо в том, что всё обстоит благополучно. Вот, господа, те мысли, или приблизительно те мысли, которые должны были возникнуть у многих из вас; и если, несмотря на это, я считаю своим долгом высказаться перед вами, то для вас, конечно, будет также понятно, что побудительной причиной к этому является не ведомственное упорство, а основания иного, высшего порядка.

Мне, может быть, хотя и в слабой мере, поможет в этом деле то обстоятельство, что, кроме, конечно, принципиально оппозиционных партий, которые всегда и во всём будут противостоять предложениям правительства, остальные партии не совершенно единодушны в этом не столь простом деле, и среди них есть ещё лица, которые не поддались, может быть, тому чувству самовнушения, которому подпало большинство Государственной думы. Это даёт мне надежду если не изменить уже предрешённое мнение Государственной думы, то доказать, что может существовать в этом деле и другое мнение, другой взгляд и что этот другой взгляд не безумен и не преступен.

Господа! Область правительственной власти есть область действий. Когда полководец на поле сражения видит, что бой проигран, он должен сосредоточиться на том, чтобы собрать свои расстроенные силы, объединить их в одно целое. Точно так же и правительство после катастрофы находится несколько в ином положении, чем общество и общественное представительство.

Оно не может всецело поддаться чувству возмущения, оно не может исключительно искать виновных, не может исключительно сражаться с теми фантомами, о которых говорил предыдущий оратор. Оно должно объединить свои силы и стараться восстановить разрушенное. Для этого, конечно, нужен план, нужна объединённая деятельность всех государственных органов. На этот путь и встало настоящее правительство с первых дней, когда была вручена ему власть.

Оно начало перестраивать свои ряды; оно разделило задуманные им мероприятия на более спешные, имеющие связь с последующими, и на эти последующие мероприятия, которые оно и решило проводить и планомерно, и последовательно.

При этом правительство не могло не задать себе вопросов: нужен ли России флот, какой флот России нужен, и можно ли с этим делом медлить.

На первых двух вопросах я долго останавливаться не буду, так как мнение правительства было подробно высказано в комиссии государственной обороны и оно соответствует тому мнению, которое выражено в формуле постатейного перехода к чтению отдельных номеров сметы морского министерства, предложенной вашему вниманию. Для всех, кажется, теперь стало ясно, что только тот народ имеет право и власть удержать в своих руках море, который может его отстоять. Поэтому все те народы, которые стремились к морю, которые достигали его, неудержимо становились на путь кораблестроения. Для них флот являлся предметом народной гордости; это было внешнее доказательство того, что народ имеет силу, имеет возможность удержать море в своей власти. Для этого недостаточно одних крепостей, нельзя одними крепостными сооружениями защищать береговую линию.

Для защиты берегов необходимы подвижные, свободно плавающие крепости, необходим линейный флот.

Это поняли все прибрежные народы. Беззащитность на море так же опасна, как и беззащитность на суше. Конечно, можно при благоприятных обстоятельствах некоторое время прожить на суше и без крова, но когда налетает буря, чтобы противостоять ей, нужны и крепкие стены, и прочная крыша. Вот почему дело кораблестроения везде стало национальным делом. Вот почему спуск каждого нового корабля на воду является национальным торжеством, национальным празднеством. Это отдача морю части накопленных на суше народных сил, народной энергии. Вот почему, господа, везде могучие государства строили флоты у себя дома: дома они оберегают постройку флота от всяких случайностей; они дома у себя наращивают будущую мощь народную, будущее ратное могущество.

Эти вот простые соображения привели правительство к тому выводу, что России нужен флот. А на вопрос, какой России нужен флот, дала ответ та же комиссия государственной обороны, которая выразилась так: России нужен флот дееспособный. Это выражение я понимаю в том смысле, что России необходим такой флот, который в каждую данную минуту мог бы сразиться с флотом, стоящим на уровне новейших научных требований. Если этого не будет, если флот у России будет другой, то он будет только вреден, так как неминуемо станет добычей нападающих. России нужен флот, который был бы не менее быстроходен и не хуже вооружён, не с более слабой бронёй, чем флот предполагаемого неприятеля. России нужен могучий линейный флот, который опирался бы на флот миноносный и на флот подводный, так как отбиваться от тех плавучих крепостей, которые называются броненосцами, нельзя одними минными судами.

Покончивши с вопросами, в которых правительство вполне солидарно с комиссией государственной обороны, позвольте мне перейти и остановиться несколько дольше на третьем вопросе, на котором начинается между нами разногласие. Это вопрос о том, насколько спешно и настоятельно устройство наших морских сил. Ответ на это комиссии государственной обороны совершенно ясен и определёнен: комиссия говорит, что ранее всего нужно вырешить все вопросы морской обороны в связи с обороной всего государства; затем необходимо переустройство морского ведомства, наконец, необходимо представление на суд законодательного собрания финансовой программы судостроения, и только после этого уже можно будет приступить к постройке линейных кораблей, к воссозданию флота.

Эти положения были тут подкреплены беспощадной логикой блестящих речей целого ряда ораторов. Вопрос этот совершенно исчерпан: для Государственной думы безусловно ясно, что после того страшного урока, который получило морское ведомство, необходимо переустроить это министерство, необходимо положить конец и неустройствам в нём, и злоупотреблениям: необходимо обновить самый дух ведомства, и нельзя строить новый флот, не имея полной программы судостроения. Под всеми этими положениями я готов подписаться. Я иду далее. Я уверен, что ответственные представители флота, отвечающие перед Государем Императором за морское дело, не будут этих положений отвергать.

Но, господа, именно для ответственных лиц выводы из этих положений не так просты. Я приглашаю вас на время, на короткое время, отказаться от того чувства возмущения, которое владеет вами, о котором только что говорил член Государственной думы Гучков. Забудьте, господа, забудьте ту жгучую боль, которую испытывает каждый русский, когда касается вопроса о русском флоте, и последуйте за мной в область бесстрастного разрешения вопроса, в пределах одной государственной пользы и государственной необходимости.

Позвольте мне для этого вернуться к тому сравнению, к которому я прибег в начале моей речи, и сопоставьте положение правительства с положением полководца на следующий день после поражения. В таком положении первая задача лица, власть имеющего, разрешить вопрос о том, как же быть с остатками, с обломками разбитой неприятелем силы. Это задача правительства, задача морского ведомства. Вторая задача – как реорганизовать то ведомство, которое не оказалось на высоте положения, и как возобновлять разрушенную силу, в данном случае – какие строить суда. Это задача специальных технических органов, которая должна быть разрешена после утверждения её выводов Верховной Властью. Наконец, третья задача – как организовать морскую оборону в связи с обороной государства. Это задача правительства, которая может быть вырешена после разрешения двух /первых/ задач.

Если следовать за комиссией государственной обороны, то, конечно, все эти три задачи можно решить только одновременно и независимо от вопроса об организации министерства, о затрате колоссальных сумм на воссоздание всего нашего флота, невозможно и требовать каких-либо ассигнований на устройство наших расстроенных морских сил, для придания им какого-либо боевого значения. Но правительство, господа, должно смотреть на дело иначе: правительство имеет дело с живым организмом – флотом, с живыми людьми; оно имеет ещё одну капитальную задачу: на нём лежит обязанность оградить государство, во всякую данную минуту, от всяких случайностей.

Поэтому правительство должно было прежде всего осмотреться и незамедлительно решить вопрос, как же быть с остатками, с обломками нашего флота.

Я не буду, господа, вводить вас в специальные вопросы, я нахожу, что в таком собрании не могут быть разрешены вопросы о том или другом типе котлов или двигателей, на которых останавливался член Государственной думы Марков; я буду приводить вам простые данные, понятные, по-моему, как для обывателя, в положении члена Государственной думы, так и для штатского министра, не носящего кортика. Если взять кавалерийскую часть, то для вас станет понятно, что она может иметь силу только, если она вся посажена на одинаковых коней, одинакового хода, так как иначе вся часть должна будет равняться по отстающим; вся часть, все всадники должны быть одинаково вооружены одинаковыми винтовками, так как иначе часть пуль не будет долетать, огонь этой части не будет действителен; вся часть должна быть одинаково снаряжена, все всадники должны быть одеты в одинаковые мундиры защитного цвета, иначе часть всадников будет более уязвима, чем другая.

Это всё применимо и к флоту. Отдельные корабли, и это было уже указано, не могут иметь никакой силы, если они будут механически соединены в отряды: в этом случае каждое отдельное, более быстроходное судно должно будет равняться по наиболее тихоходному во всей эскадре, должно будет стрелять на такое расстояние, на которое будут долетать снаряды наихудше вооруженных судов, наконец, вся эскадра станет более уязвимой, если часть её будет хуже других бронирована. Такое сборище судов будет никуда не годным сбродом; это будет отряд, неспособный не только на оперирование, но и на маневрирование.

Для того чтобы маневрировать, нужно иметь, по крайней мере, несколько судов одного типа, несколько линейных кораблей, несколько бронированных крейсеров, несколько простых крейсеров, несколько миноносцев; между тем остатки наших судов не могут составить ни одной эскадры: эти остатки напоминают собой ту разношёрстную кавалерию, о которой я только что упомянул, посаженную на разных коней, вооружённую разным оружием, обмундированную кто в кирасу, кто в китель, кто в мундир.

И вот перед правительством встал вопрос: что же – ожидать разрешения общих вопросов или остановиться на задаче использования остатков наших морских сил путём некоторого их пополнения и придания им хоть некоторого боевого значения? Правительство хорошо понимало, что ждать незамедлительного разрешения общих вопросов невозможно. Общая оборона государства – дело весьма сложное, затрагивающее интересы всех почти ведомств. Тут замешано не одно только Морское или Военное министерство. В ряды мер по обороне должно быть введено и ведомство путей сообщения, так как тут важна постройка стратегических железных дорог, и ведомство переселенческое, так как должен быть создан на Дальнем Востоке оплот из живых людей, и Министерство внутренних дел, так как кроме железных дорог для защиты страны нужны грунтовые дороги, нужны почты и телеграфы, затронуто Министерство торговли, так как необходимо учесть и значение торгового флота.

Дело разрослось в вопрос громадного государственного значения, рассматривавшийся Советом министров, на журнале которого от 2 марта Государь Император положил такого рода резолюцию: «Общий план обороны государства должен быть выработан короткий и ясный на одно или два десятилетия, по его утверждении он должен неуклонно и последовательно быть приводим в исполнение».

Что же касается переустройства морского ведомства, то, несмотря на полное напряжение сил этого министерства, нельзя было требовать от него излишней, в ущерб качеству работы, спешности, излишней торопливости, в которой нас, правительство, только что в другой области так упорно обвиняли.

Вам известно, господа, что со времени окончания войны в морском ведомстве были произведены спешные работы. С тех пор Государем Императором было утверждено образование должности помощника морского министра, что сняло с морского министра целый ряд хозяйственных забот. Был образован Морской генеральный штаб, было установлено новое, автономное устройство судостроительных заводов. Наконец, в самое последнее время, придана новая организация высшему командованию флотом. Об этих реформах мною упоминалось в комиссии государственной обороны, и если беспристрастно судить, то нужно признать, что за последнее время больше сделано в этой области, чем за целое десятилетие.

Много, господа, и осталось сделать, и многое ещё будет совершено. Но нет, нет, господа, той волшебной палочки, от соприкосновения которой в один миг может переустроиться целое учреждение. Поэтому, если ожидать окончательного переустройства ведомства, если ожидать ассигнования колоссальных сумм на приведение в исполнение полной программы судостроения, то в деле приведения в порядок обломков нашего флота, наших морских сил, расстроенных последней войной, пришлось бы примириться с довольно продолжительной остановкой.

К чему же, господа, привела бы такая остановка? На этом не могло не остановить своего внимания правительство. Вникните, господа, в этот вопрос и вы. Первым последствием такой остановки, о которой красноречиво говорили некоторые из предыдущих ораторов, было бы, несомненно, расстройство наших заводов, на которое я указывал в комиссии государственной обороны и на что мне обстоятельно никто не возразил. То, что в других государствах оберегается, бережно наращивается, развивается технический опыт, знание, сознание людей, поставленных на это дело, всё то, что нельзя купить за деньги, всё то, что создается только в целый ряд лет, в целую эпоху, всё это должно пойти на убыль, всё это должно прийти в расстройство.

Член Государственной думы Львов говорил о том, что не было бы беды, если бы наши заводы сократили несколько свою работу; но, господа, другие страны находят, что национальное судостроительство является плодом усилий целых поколений, результатом национального порыва, который достижим только с громадным напряжением сил. Всякий регресс, всякий шаг назад в этой области уже ведёт к расстройству этого дела. Морской министр в комиссии приводил цифры, говорил о том, что для поддержания наших заводов на теперешнем уровне нам нужно заказов на 22 миллиона рублей в год. В настоящее время заводы имеют заказов только на 11 миллионов рублей и то только на один год. Вторым последствием остановки была бы необходимость обучать личный состав на тех отдельных разношерстных судах, о которых я вам говорил.

Член Государственной думы Бабянский доказывал вчера, что можно обучать личный состав и нижних чинов, и офицеров на тех двух броненосцах, которые имеются в Балтийском море. Но, господа, судите сами, какое же возможно эскадренное учение, какая же возможна стрельба, какое возможно эскадренное маневрирование без эскадры. Возможно ли обучение, воспитание механиков, раз мы не имеем усовершенствованных механизмов? Нас, с одной стороны, упрекали в том, что морское ведомство заказывало такие суда, как «Рюрик», которые являлись отсталыми; с другой стороны, град упреков был обращён на нас за то, что мы хотим заказывать суда новейшего устройства, как тут насмешливо было сказано, «сверх-корабли» – «дредноуты». Но третье последствие остановки в устройстве наших морских сил было бы длительное беспомощное положение России в отношении морской обороны. Несмотря на полное наше миролюбие, я думаю, что такая беспомощность не соответствует мировому положению России.

Вот, господа, те доводы, которые побудили нас испрашивать у вас не утверждения полной программы кораблестроения, а временно, до установления плана общей обороны государства, постройки только четырёх броненосцев в течение четырёх лет для того, чтобы несколько пополнить расстроенные ряды нашего флота и придать им некоторый боевой смысл. Я старался обрисовать вам, господа, что выигрывает государство принятием правительственного предложения; я должен при этом ещё упомянуть, что постройка этих 4 броненосцев не идёт вразрез ни с одной из программ судостроения. Эти 4 броненосца входят во все программы. Они будут служить для осуществления любой из них, хотя бы на первом плане была поставлена программа укрепления наших морских сил на Дальнем Востоке. Таким образом от принятия правительственного предложения не может последовать для государства никакого ущерба.

Останавливаясь на том, что может побудить Государственную думу отказать правительству в ничтожной, сравнительно с общим нашим бюджетом, сумме в 11 250 000 рублей, надо прийти к логическому выводу, что здесь, как и говорил член Государственной думы Гучков, надо искать мотивов симптоматичного, педагогического свойства. Очевидно, большинство Государственной думы хочет хирургическим образом избавить морское ведомство от одержимой им болезни.

Большинство Думы полагает, что после нанесенного ему удара, после того шока, который ему готовится, Морское министерство станет на новый путь плодотворной работы.

Я думаю, что это не так. Я думаю, что, кроме того реального ущерба, о котором я упоминал, вы нанесете флоту ещё громадный нравственный ущерб. Вы, господа, верите в силу реорганизации учреждения. Несмотря на то, что, независимо от готовящегося вами удара, ведомство это будет реорганизовано, нельзя всё же не признать, что главная сила не в учреждении, а в людях.

Людей, господа, мало во всех учреждениях, мало их и в морском ведомстве, и, может быть, еще меньше потому, что, как указывал член Государственной думы Капустин, лучшие, быть может, силы фронта лежат теперь на дне океана. Но как-никак, а те лица, те новые люди, которые поставлены во главе ответственных частей флота, должны же чувствовать, должны сознавать, какая колоссальная задача возложена на них, какая их тяготит ответственность! И не думаете ли вы, что ваш отказ в кредитах переложит эту ответственность с них на вас?

Вы говорите, господа, что вы отказываете в кредите только на несколько месяцев – но так ли это? Вы ждёте реорганизации ведомства? Реорганизовать ведомство можно в несколько месяцев – но можно ли в тот же короткий срок дождаться результатов реформы? Чем через несколько месяцев может похвалиться перед вами морское ведомство? Работой ли заводов, расстроенных тем, что им не будут даны заказы, личным ли составом, обескураженным неопределённостью своего положения? Нет, господа, я лично уверен, что и через несколько месяцев вы найдёте, что ещё не наступил момент для ассигнования средств на судостроительство.

Господа, ваши нападки, ваши разоблачения сослужили громадную услугу флоту, они принесли и громадную пользу государству; более того, я уверен, что при наличии Государственной думы невозможны уже те злоупотребления, которые были раньше. (Продолжительные рукоплескания.) Господа, я пойду дальше, я скажу, что, быть может, морское ведомство еще не доказало того, что в настоящую минуту возможно доверить ему те сотни миллионов, которые необходимы на выполнение общей программы нового судостроения. Но, господа, не лишайте же морское ведомство возможности доказать вам это, не расстраивайте это ведомство в корне. Ведь, господа, во всех ведомствах есть неустройства.

Нельзя же преграждать учреждениям и людям возможность доказывать желание улучшить положение, нельзя всех поголовно считать «рабами лукавыми».

Да, господа, для «лукавых рабов» нет лучшего разрешения вопроса, чем предлагаемый вами. Ведь они, на основании вашего решения, могут предаться полному ничегонеделанию. (Смех слева.) Ведь, господа, для лукавых рабов ваше решение будет мягкой подушкой для сладкого сна. (Смех слева.) Господа, нельзя наказывать гимназиста, срезавшегося на экзамене, лишением его учебных книг, учебных пособий. (Смех слева; возгласы справа: браво.) А вы делаете нечто подобное с флотом (рукоплескания справа и в центре)… и, может быть, делаете худшее.

Вы хирурги, собравшиеся вокруг одурманенного больного. Больной этот – флот, ошеломлённый вашей критикой. Вы, господа, взяли ланцеты и режете его, потрошите его внутренности, но одна неловкость, одно неосторожное движение, и вы уже будете не оперировать больного, а анатомировать труп. Господа! Я верю, что ваше решение, каково бы оно ни было, будет продиктовано вам велением вашей совести и тем чистым патриотизмом, о котором говорил тут член Государственной думы Пуришкевич, – этим и ничем более. Вы станете выше партийных расчётов, выше фракционной тактики. Не сетуйте, господа, если и правительство высказало вам своё мнение прямо и определённо.

Я уверен, что всякая заминка в деле флота будет для него гибельной, нельзя на полном ходу останавливать или давать задний ход машине – это ведёт к её поломке. Господа, в деле воссоздания нашего морского могущества, нашей морской мощи может быть только один лозунг, один пароль, и этот пароль – «вперёд». (Рукоплескания справа и в центре.)

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ЗАВЕДУЮЩИХ ЛИЧНОЙ ОХРАНОЙ П. А. СТОЛЫПИНА ПОДПОЛКОВНИКОВ К. К. ДЕКСБАХА И Р. Ю. ПЕРАНГА

2 октября 1912 г.

912 года, октября 2 дня сенатор Н. 3. Шульгин, производящий по Высочайшему повелению предварительное следствие по делу о бывшем товарище министра внутренних дел П. Г. Курлове, отставном статском советнике Веригине, полковнике Спиридовиче и отставном подполковнике Кулябке, обвиняемых в преступных по службе деяниях, допрашивал в гор. С.-Петербурге в качестве свидетелей, с соблюдением требования 443 ст. Уст. угол, суд., нижепоименованных, которые на предложенные вопросы показали: 1) Дексбах, Константин Константинович, 39 лет, православный, подполковник отдельного корпуса жандармов, живу в гор. С.-Петербурге, по Морской улице, в д. 61. С обвиняемыми по настоящему делу ни в каких особых отношениях не состою.

В 1906 году я числился при С.-Петербургском охранном отделении и в июне месяце этого года, по распоряжению начальника означенного отделения генерал-майора Герасимова, был командирован в распоряжение министра внутренних дел, статс-секретаря Столыпина, причём на меня была возложена обязанность заведовать личной охраной министра. Тогда же генералом Герасимовым мне была дана инструкция относительно исполнения этих обязанностей, указания по этому поводу я получал также от бывшего директора Департамента полиции, ныне сенатора, Трусевича, от командира корпуса, генерала Курлова, и от начальника охранного отделения, полковника фон Коттена; вместе с тем, этими же лицами я всегда был осведомляем о тех данных, которыми располагало охранное отделение и которые заключали в себе указания на возможные в отношении статс-секретаря Столыпина покушения со стороны революционеров. Организация мер охраны министра контролировалась как начальником охранного отделения, так и иногда и командиром корпуса генералом Курловым, который в некоторых случаях производил лично поверку постов. Я находился безотлучно при министре и сопровождал его при всех выездах из дому, оставаясь возле него и всё время, пока он находился в каких-либо общественных местах или таких, где была посторонняя публика. Так продолжалось до самого последнего времени с тем лишь изменением, что последние три года, когда министр выезжал в свое имение, находившееся в Ковенской губернии, я его не сопровождал, а обязанности охраны возлагались тогда на других офицеров отдельного корпуса жандармов. Обыкновенно перед поездками в провинцию я получал от П. А. Столыпина непосредственно приказания сопровождать его, но перед последней поездкой в гор. Киев я такого приказания от него не получал, и его сопровождал в этой поездке капитан Есаулов, который ранее в течение целого года состоял при нём, но никаких обязанностей по личной охране министра не исполнял, заведуя исключительно хозяйственною частью, как то, устройством вечеров и раутов, выдачею содержания служащим и т. п., и исполняя разные его поручения. Как мне известно, командировка капитана Есаулова в гор. Киев состоялась вследствие личной просьбы последнего. Были ли на него возложены обязанности личной охраны статс-секретаря Столыпина во время поездки и пребывания его в гор. Киеве, мне неизвестно, я знаю только, что таких обязанностей на капитана Есаулова ранее не возлагалось; с охранною службою он совершенно не был знаком, и я его никогда не посвящал в обстоятельства, относящиеся к организации личной охраны министра. После покушения, совершённого в гор. Киеве 1 сентября 1911 года на статс-секретаря Столыпина, я был вызван в Киев по телеграмме командира корпуса и приехал туда 3 сентября вечером. Петра Аркадьевича я застал ещё в живых и в полном сознании, с ним я не говорил, так как в комнату, где он лежал, кроме некоторых лиц, никого посторонних не допускали, и я видел его только издали из соседнего с его комнатой коридора.

Отдельного корпуса жандармов,

подполковник Константин Константинович Дексбах.

Сенатор Н. Шульгин.

2) Пиранг, Ричард Юльевич, 42 лет, лютеранского вероисповедания, подполковник отдельного корпуса жандармов, живу в гор. С.-Петербурге, по Петропавловской ул., в д. № 4. С обвиняемыми по настоящему делу ни в каких особых отношениях не состою. Я числюсь прикомандированным к С.-Петербургскому губернскому жандармскому управлению, и в 1909 году на меня было возложено состоять в распоряжении бывшего председателя Совета министров, статс-секретаря Столыпина и заведовать его личной охраной. Эту обязанность я нёс совместно с подполковником Дексбахом, по установленной между нами очереди. В непосредственном нашем заведовании находились агенты, командированные для постоянной охраны министра и района его местопребывания. Мы проверяли лиц, приглашённых на прием к министру и на происходившие у него вечера и собрания. Кроме сего, мы сопровождали статс-секретаря Столыпина при выездах и прогулках, а также при посещениях им каких-либо мест или государственных учреждений. При таких выездах маршрут следования сообщался нами письменно чинам охранного отделения для принятия последними соответствующих мер охраны по пути следования. Во время выездов П. А. Столыпина в провинцию в 1909 и 1910 годах я ни разу его не сопровождал, и как была организована его охрана во время этих путешествий, мне в точности неизвестно. Равным образом, и перед поездкою его в гор. Киев в 1911 году вопроса о командировании меня туда не возбуждалось, причём статс-секретарем Столыпиным, по его личному желанию, был назначен сопровождать его капитан Есаулов. Последний около года перед тем числился исполняющим обязанности штаб-офицера при министре внутренних дел, и в его обязанности несение охранной службы при министре не входило, я также не слышал ни от кого, чтобы такие обязанности были на него возложены статс-секретарем Столыпиным перед отъездом; организацию личной охраны министра капитан Есаулов знать не мог, так как в это дело ранее он не входил и в подробности этой организации мы его не посвящали.

Подполковник отдельного корпуса жандармов

Ричард Юльевич Пират.

Сенатор Н. Шульгин

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ДВОРЦОВОГО КОМЕНДАНТА ГЕНЕРАЛ-АДЬЮТАНТА В. А. ДЕДЮЛИНА

9 ноября 1912 года

1912 года, ноября 9 дня сенатор Н. 3. Шульгин, производящий по Высочайшему повелению предварительное следствие по делу о бывшем товарище министра внутренних дел П. Г. Курлове, отставном статском советнике Веригине, полковнике Спиридовиче и отставном подполковнике Кулябке, обвиняемых в преступных по службе деяниях, допрашивал в гор. С.-Петербурге в качестве свидетеля, с соблюдением требования 443 ст. Уст. угол, суд., нижепоименованного, который на предложенные вопросы показал:

Дедюлин, Владимир Александрович, 54 лет, православный, генерал-адъютант, генерал-лейтенант, дворцовый комендант, жительствую в гор. Царском Селе. С обвиняемыми по делу никаких особых отношений не имею.

В 1911 году полковник Спиридович был командирован мною в распоряжение руководившего охраною в гор. Киеве товарища министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова для начальствования над сборным отрядом секретной охраны, имеющей целью в дополнение к мерам, предпринятым чинами общей полиции, обеспечивать безопасность путей следования и мест посещений Государя Императора. Обязанности заведовать или контролировать работу розыскных органов, ведавших политический розыск, на полковнике Спиридовиче не лежали, но ввиду существа службы он должен был получать по этому предмету сведения и данные от розыскных, регистрационных органов и даже чинов общей полиции, чтобы сообразоваться с этими сведениями при распределении нарядов охраны. Поэтому если бы начальник охранного отделения признавал необходимым допустить в одно из мест Высочайших посещений лицо, не имеющее право доступа в эти места, то полковник Спиридович должен был быть предупреждён об этом своевременно. При командировании полковника Спиридовича в распоряжение генерал-лейтенанта Курлова мною был дан ему письменный ордер с приложением двух писем товарищу министра, командиру отдельного корпуса жандармов, в которых были указаны предстоявшие мероприятия по охране. Копии этого ордера и писем, упомянутых выше, будут мною присланы к делу. Во время пути в гор. Киев на одной из промежуточных станций мною была получена от полковника Спиридовича записка, в которой он, между прочим, сообщал о полученных Киевским охранным отделением тревожных сведений относительно готовящегося налёта боевиков в Киев. Затем, по прибытии моём в Киев, полковник Спиридович доложил мне, что он случайно встретился с сотрудником на квартире подполковника Кулябки, у которого он обедал в этот день. При этом Спиридович пояснил, что встреча произошла после обеда и что Кулябко предложил ему выслушать сообщение сотрудника; последний, по словам Спиридовича, объяснил, что в Киев должна прибыть группа боевиков с целью совершить покушение на статс-секретаря Столыпина и министра народного просвещения Кассо и что один из членов этой группы просил подыскать им квартиру. Докладывая об этом, полковник Спиридович добавил, что ввиду таких сведений охранным отделением производится разработка путём сношений с гор. Кременчугом и Петербургом, и высказал предположение, что хотя сотрудник говорил только о покушении на министров, но он, Спиридович, думает, что этот налёт может иметь в виду учинить посягательство на особу Государя Императора. После этого 1 сентября, около 7 1 Л часов утра, мною была получена от полковника Спиридовича записка с извещением, что начальник охранного отделения получил сведения о приезде в гор. Киев террористов. Ещё раньше, в день прибытия моего в гор. Киев, т. е. 29-го августа, генерал Курлов подтвердил мне все сведения, о которых я узнал из доклада Спиридовича. 1 же сентября, вслед за получением записки последнего, генерал Курлов сообщил мне о прибытии террористов, добавив, что около полудня в этот же день ожидается свидание их с сотрудником охранного отделения. Это же самое мне сообщил генерал-адъютант Трепов, вскоре затем прибывший во дворец. О полученных сведениях мною было доложено министру Императорского Двора, после чего, при участии генерал-адъютанта Трепов а, мы обсуждали вопрос о мероприятиях, предстоявших ввиду назначенного в этот день выезда Государя Императора на манёвры. Было решено поездки на манёвры не отменять, признавая более целесообразным, чтобы во время назначенного террористами свидания Его Величество находился вне гор. Киева среди войск и чтобы в это время в самом городе была произведена ликвидация злоумышленников и были бы приняты соответствующие меры охраны для обеспечения обратного пути. По прибытии на место, где были назначены манёвры, приблизительно около 91 / 2 часов утра, меня встретил там полковник Спиридович, которому мною было приказано после объезда и проверки района манёвров возвратиться в гор. Киев, где совместно с генералом Курловым принять, в зависимости от результатов ожидавшейся ликвидации, надёжные меры охраны обратного следования Государя Императора. Подъезжая к Киеву в Святошине, на обратном пути нас встретили генерал Курлов и полковник Спиридович, которые затем сопровождали нас до самого прибытия во дворец, последовавшего в 4 часа 40 минут дня. На подъезде дворца на мой вопрос генерал Курлов мне доложил, что предполагавшееся около полудня свидание в квартире сотрудника не состоялось и по новым агентурным данным должно состояться между 8 и 9 часами вечера, где-то на Бибиковском бульваре. При этом никакого разговора об опасности, могущей угрожать в театре во время спектакля, у нас не было, равно как никто мне не докладывал о необходимости для целей розыска или охраны использовать сотрудника для работы не только внутри театра, но и возле него. После описанного доклада в 5 час. 15 минут дня последовал выезд Его Величества на беговой ипподром, где состоялся смотр потешных. Затем, после кратковременной беседы с генералом Курловым во дворце, по возвращении с ипподрома, исключительно относительно маршрута и порядка следования в театр, я встретился вновь с генералом Курловым в театре, где во время представления мы сидели рядом в первом ряду партера. В течение всего первого действия, интересуясь и будучи озабочены полученными сведения о террористах, мы обсуждали эти сведения и меры, которые приняты для обнаружения и задержания злоумышленников. При этом, как я хорошо помню, придавая большое значение предстоявшему свиданию террористов на Бибиковском бульваре, генерал Курлов успокаивал меня, говоря, что им приняты все меры к ликвидации группы злоумышленников на предположенном месте свидания на бульваре; о том, что означенное свидание не состоялось и что в планах террористов последовали изменения тогда, равно как и впоследствии, до момента выстрелов в театре, мне никто не докладывал. Генерал Курлов также не упоминал о присутствии сотрудника в театре или около последнего. Я уверен, что и полковнику Спиридовичу о нахождении этого сотрудника в зрительном зале, оказавшегося Богровым, не было известно, так как, с одной стороны, допуск сотрудника в район охраны не соответствовал его принципиальным взглядам на службу охраны, известным мне в течение нескольких лет совместной службы, а, с другой стороны, он не решился бы на такой поступок, зная, что даже в случае удачи, он лишился бы моего доверия.

Генерал-адъютант Дедюлин.

Сенатор Н. Шульгин.

И. о. обер-прокурора сенатор Кемпе.

Из стенограммы допроса генерал-майора А. И. Спиридовича в Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств Временного правительства 28 апреля 1917 года

Председатель. – Скажите в общих чертах, какие совещания Вы имели с Кулябко и Курловым по охране тогдашнего царя и какое, в частности, Вы имели отношение к Богрову и к выстрелу Богрова в этой истории, окончившейся смертью Столыпина?

Спиридович. – Относительно охраны императора я делал всё то, что нужно было согласно инструкции.

Председатель. – Но сосредоточим Ваше внимание на Богрове, на Ваших совещаниях с Курловым и Кулябко, касающихся Богрова, и на всём том, что происходило в театре. Скажите в общих словах, что Вам Богров сообщил?

Спиридович. – Это всё было мною подробно указано на следствии. Разрешите предупредить, что я не могу всё помнить и теперь могу спутать. Позвольте ещё раз напомнить, что я был там начальником охраны, а не начальником розыска. Все мои обязанности относились к принятию мер по охране, к распределению нарядов охраны, к допуску в места посещения посторонней публики, – вот в чём состояли мои обязанности. Распределение мест в театре, билетов в театр – это меня не касалось, это лежало, с одной стороны, на местных органах, а затем был создан особый орган – бюро по выдаче билетов. Это бюро и вело дело.

Председатель. – Сообщите, пожалуйста, при каких условиях Вы совершали эти поездки? Царь, например, едет в Киев – Вы едете с целым отрядом?

Спиридович. – На этот счёт существует целая печатная инструкция.

Председатель. – Где она может находиться?

Спиридович. – В департаменте полиции, должно быть.

Председатель. – В каком отделе – не помните?

Спиридович. – В особом отделе, должно быть.

Председатель (обращаясь к секретарю). – Нужно будет её затребовать.

Спиридович. – Инструкция по охране государя императора при выезде из мест государственной резиденции.

Председатель. – А сколько человек бывало у Вас в таких отрядах? Это – в зависимости от поездок?

Спиридович. – Да.

Председатель. – А сколько по Вашей должности было филеров, которые следят?

Спиридович. – Извините, это не филеры. Это в наших разговорах очень различается. Филер это есть агент наружного наблюдения.

Председатель. – А у вас как они называются?

Спиридович. – Это называется охранник, агент-охранник или младший стражник, младший чин. Я так их называл. А филеры, это специально агенты охранного отделения.

Председатель. – Сколько у вас таких агентов было?

Спиридович. – У меня их было 250 человек.

Председатель. – Это при выезде в Киев?

Спиридович. – Они и выезжали. Они прибавлялись из специальной команды. В Петербурге была специальная команда для охраны министров и лиц, которых нужно было охранять; вот оттуда и давали, когда было мало. Такой отряд был у меня. Он был сформирован, разбит на десятки, десятки соединены в команды, над командами были поставлены офицеры. Была принята чисто военная организация.

Председатель. – Жандармские офицеры?

Спиридович. – Так точно.

Председатель. – Каково было число командовавших офицеров?

Спиридович. – Это стояло в зависимости от того, в какую местность их приходилось командировать; а также в зависимости от того, сколько человек было в наличности и чего требовала топография.

Председатель. – Оставим теперь внешнюю часть, она определилась. Коснёмся внутренней – Ваших свиданий с Кулябко и с Богровым.

Спиридович. – За несколько дней я обедал у Кулябко. Обедало несколько человек. Во время обеда Кулябко говорит: «Зайди в кабинет, выслушай, там у меня один молодой человек». Кончился обед, я пошёл с Кулябко в кабинет, молодой человек был мне представлен. Кто он, я не знал, я его видел тогда впервые. И вот этот молодой человек, насколько помню, стал рассказывать при мне Кулябко о заговоре нескольких лиц; указал на партию социал-революционеров, сказал, что партия замышляет убийство Столыпина. О государе ни одного слова не было сказано. Это продолжалось несколько минут. Кулябко предлагал вопросы, а я не помню, предложил я ему вопрос или нет. Ещё Веригин пришел, кажется…

Председатель. – Веригин жив или нет?

Спиридович. – Жив. Он был тогда чиновником Департамента полиции. Когда я ушел оттуда, выслушавши это, я предложил ему несколько вопросов, и потом на этом разговоре сенатором Трусевичем было построено целое обвинение меня в допуске Богрова в театр.

Председатель. – Зачем Кулябко позвал Вас в кабинет?

Спиридович. – Может быть, он волновался.

Председатель. – Отчего же он волновался?

Спиридович. – Может быть оттого, что это было за несколько дней до приезда государя и самих торжеств. Я не знаю, зачем он меня позвал.

Председатель. – Вы обсудили с Кулябко заявление молодого человека?

Спиридович. – При Богрове я с ним ничего не говорил.

Председатель. – Но Вы обсудили с ним эти вопросы?

Спиридович. – Тут ничего не было.

Председатель. – Вы подчеркиваете – тут, но мне важно знать не где это было, а что было.

Спиридович. – Потом, должно быть, были и обсуждения, не помню. Богров должен был, несколько времени спустя, ещё нечто сообщить. Кто-то должен был, по его рассказам, приехать, он должен был сообщить, в какой дом приедут. Вопрос

об установлении наблюдения меня не интересовал.

Председатель. – Понятно, что Кулябко волнуется: он начальник охраны, приезжает царь, приезжают министры, а молодой человек говорит ему, что есть предположение убить министра. Он естественно волнуется и приглашает вас, своего родственника; при Богрове Вы ничего, конечно, не говорите, только слушаете рассказ. Но когда он ушёл? Ведь то, что Вы сейчас сказали, – это не жизненно. Жизнь не допустила бы такого спокойного отношения к делу.

Спиридович. – Да, но Богров говорил о том, что будет.

Председатель. – Я так и понял и, вероятно, каждый понял бы, что Ваш родственник и начальник охраны позвал Вас, чтобы посоветоваться с Вами.

Спиридович. – Потом, вероятно, это и было. Но я хочу остановиться на одном разговоре с Богровым.

Председатель. – Что говорил Вам о Богрове Кулябко до того, как позвал Вас в кабинет?

Спиридович. – Помню, Кулябко говорил мне, что этому человеку можно верить, потому что он с ним давно работает и вполне ему доверяет.

Председатель. – Богров был осведомителем по какой части?

Спиридович. – По партии социал-революционеров. Но помню, он говорил, что с ним можно вполне спокойно работать. Это была аттестация Кулябко…

Председатель. – Вы говорите, что это было за сутки до театрального представления?

Спиридович. – Может быть. Я не помню, когда это было, но, во всяком случае, до приезда государя.

Председатель. – Вы говорите, что Вы никакого участия в выработке плана, – как быть с этим, не принимали?

Спиридович. – Не помню. Разговоры, безусловно, были, потому что тут был товарищ министра внутренних дел Курлов с чинами Департамента полиции.

Председатель. – Очевидно, был разговор с Курловым и с Веригиным по этому поводу?

Спиридович. – Веригин был чин Департамента полиции…

Председатель. – Этим Ваше участие и ограничилось? Потом Вы были в театре и присутствовали при том, как Богров стрелял?

Спиридович. – Нет, виноват. Подходит день посещения государем театра. В 6 часов утра я выехал на манёвры с бывшим государем вёрст за 50 и вернулся часа в два. Когда я прошёл в общую столовую, то услышал там, что организация, о которой предупредил Богров, приехала. Виноват, это было известно нам, кажется, ещё утром.

Председатель. – Утром в день спектакля?

Спиридович. – В день манёвров. Я взволновался тем, что организация приехала, и уже наметил себе некоторый план в смысле переброски наряда. Когда я уезжал с манёвров, я условился с дворцовым комендантом Дедюлиным, где я буду стоять при въезде в город и какой подал сигнал – куда государю ехать. Всё это есть в показании на следствии. Стоя в Святошино, я должен был в зависимости от того, что я узнаю, махнуть таким образом, и шофер должен был узнать, куда ехать. Цель была та, чтобы не везти государя императора по обставленным нарядами улицам.

Председатель. – Почему?

Спиридович. – Потому что, раз мы верили начальнику розыска в том, что прибыла террористическая организация, у меня не могло быть уверенности, что она будет оперировать именно против Столыпина, и я не мог подвергнуть этому риску государя.

Председатель. – Значит, Вы допускали возможность, что эта организация будет действовать против бывшего императора?

Спиридович. – На это есть документы. Я сговорился с дворцовым комендантом, что я ему махну. Когда я вернулся и застал Курлова, я настоял на том, чтобы Курлов на бумаге сообщил дворцовому коменданту, что та организация, о которой он предупреждал дворцового коменданта, уже прибыла, и хотя, по сведениям Киевского охранного отделения, она наметила в качестве объекта своих действий министра, но можно опасаться выступлений её и против государя. Вот смысл той бумаги, которая была послана коменданту.

Председатель. – Зачем нужно было писать такую бумагу?

Спиридович. – Чтобы дать почувствовать дворцовому коменданту, что они должны встрепенуться.

Председатель. – Зачем же бумага? Для этого достаточно было устного осведомления.

Спиридович. – Слишком верили серьёзности этого. Во всяком случае, это было сделано.

Председатель. – Вы хотели освободить себя от ответственности?

Спиридович. – Ответственность ни с кого этим не снималась.

Председатель. – Что же предпринималось, ввиду серьёзности положения, чтобы арестовать эту организацию?

Спиридович. – Этого я не знаю, потому что я всё время был в разъездах, делом розыска и наблюдением за этой организацией я совершенно не мог интересоваться.

Председатель. – Но нельзя же допустить, чтобы Вы этим не интересовались.

Спиридович. – Я очень интересовался, но не мог входить в это.

Председатель. – Но если Вы этим интересовались, то что же Вы сделали для расследования на предмет ваших распоряжений? Вы говорите, что направили царя по какой-то другой улице, – стало быть, Ваши собственные распоряжения стояли в зависимости от того, что Вам удавалось узнать об этой организации.

Спиридович. – Не помню, видел ли я Кулябко. Может быть, когда я приехал с манёвров, с ипподрома, Кулябко сказал, что допустить проезд государя можно.

Председатель. – Вы участвовали в составлении упомянутой бумаги, или Кулябко её писал?

Спиридович. – Писал не Кулябко, писали её я и Курлов. Кулябко тут не было.

Председатель. – Всё-таки на основной вопрос Вы не ответили. Положение вещей было такое: утром приехала организация, Вы заведуете охраной царя, Вы придавали этому серьёзное значение, допуская, что объект замышляемого покушения, Столыпин, может быть заменен другим объектом – царём. Что же Вы сделали, чтобы узнать, арестована эта организация или нет?

Спиридович. – Очевидно, я спрашивал Кулябко, и, должно быть, он ответил мне, что этой организации в действительности нет. Возможно было, что эта организация существует только в мыслях Богрова. Он говорил, что организация приехала, что все они сидят у него в комнате и их нельзя взять; кто-то придет вечером и будет что-то передавать.

Председатель. – Но когда Вам рассказывали, что приехала организация, что она сидит в комнате Богрова, не выходит и потому её нельзя взять, – как Вам, опытному лицу охраны, не показалось это бабьими сказками? Ведь Вы отлично знаете, что в тысячах случаев организацию брали в той комнате, где она сидит, что если организация не выходит на улицу, то это отнюдь не является в глазах охраны препятствием к тому, чтобы её арестовать, потому что на улице как раз может разбежаться, а тут её можно захватить наверняка.

Спиридович. – Извините, тогда я не мог судить обо всём этом. Я физически находился на улице, я делал своё дело и не мог…

Председатель. – Кроме физического дела, у Вас было умственное, которое заключалось в том, чтобы исполнить вашу непосредственную задачу – охранять кого нужно в Киеве. Вы получили сведения, что эта организация приехала, как же Вы не осведомились, арестована эта организация или нет?

Спиридович. – Моя работа заключалась в физической охране государя на улице при участии товарища министра внутренних дел и начальника охранного отделения с чиновниками.

Председатель. – Охрана царя от возможностей покушения на него – это дело физической охраны или какой-нибудь другой?

Спиридович. – Вся эта работа разделяется на два вида. Одной работой ведает охранное отделение, и я ею не ведал. Я теперь не помню, о чем говорил с Кулябко, но, во всяком случае, у меня не было времени вникать в это.

Председатель. – Председателей Совета министров России убивали не каждый день. Это был всё-таки исключительный случай. Вы стояли очень близко к этому делу. Вы, вероятно, очень волновались за участь вашего родственника Кулябко и за Вашу собственную. Как же все обстоятельства этого дела не врезались в вашу память? Вы должны ясно помнить, как Богров в нескольких шагах от бывшего императора убил Столыпина, причём мог убить царя.

Спиридович. – Я еще не дошёл до этого, я могу Вам описать весь день подробно.

Председатель. – Но Вы помните только одно, что Вы написали бумагу Дедюлину.

Спиридович. – Потому что утром всё делалось без меня. Я потом из разговоров узнал. Утро для них всех было интересное. С семи часов утра до двух у них было свидание с Богровым, вырабатывался план действий. Всё это делалось без меня.

Председатель. – У кого было свидание с Богровым?

Спиридович. – Всё это есть во всеподданнейшем докладе. Но всё это было без меня, потому что я в 7 часов уехал, вернулся с манёвров в 2–3 и что произошло за это время, я не знаю.

Председатель. – Но что Вы делали с двух часов дня? Вы приехали, сошлись с Курловым и написали бумагу Дедюлину.

Спиридович. – И моментально уехал на ипподром, куда должен был приехать государь. Кажется, это был ипподром. Потом поехали в Киевскую лавру, куда были направлены и мои наряды. Я метался, у меня не хватало внимания ни на что другое. Может быть, это было ошибочно, но я был слишком спокоен за Кулябку.