— Ого, какая твердая! Полимер, а на ощупь прямо обычная, как пластмасса. Но шарниров тут нет, как же она будет двигаться? — бормотал Ямасита, вертя в руках фигурку принцессы Корин. — Так, все детальки цельнолитые... Ничего не скажешь, работа — высший класс, и придраться-то не к чему. Угу, и перевернутый конус на месте, все тютелька в тютельку. По талии разбирается пополам, верх отдельно, низ — отдельно. Значит, можно самому менять позы. Да уж, наборчик — просто мечта фаната!

— А вот с позами как раз ничего не выйдет, — отозвался толстенький Кондо, разглядывая детали крыльев дракона. — Для этих, как их, пористых трансформируемых полимеров ни клея, ни шпаклевки в магазинах пока не достать. И вообще, зачем какие-то позы? Только лишняя возня с распорками. Они же сами будут двигаться.

— Точно. Посмотри-ка! А с глазами они схалтурили. От руки, что ли, их рисовать? Могли бы хоть пленку вложить или наклейки...

Для Ясуко Мияты весь этот разговор казался абсолютной тарабарщиной, в которой она не понимала ни слова. Вид мальчишек, увлеченно рассматривавших фигурки, тоже не располагал к расспросам.

Кондо поднял глаза и посмотрел на Ямаситу сквозь стекла очков в серебристой оправе.

— Ты что делаешь?! Хватаешь фигурки, а у самого все руки в жире от чипсов?! Ну что у тебя в голове?

— В самом деле... Как же это я? — театрально запричитал Ямасита. — Точно, все маслом заляпал. Ладно, что уж теперь. Моя вина, значит, мне и заниматься Корин-тян.

— Так ты все нарочно подстроил?.. — Кондо с сожалением смотрел, как Корин уплывает из его рук.

Вчера в комнатку Кондо, куда лучи солнца проникали лишь к вечеру, почтальон доставил посылку с комплектами деталей для четырех сборных игрушек. В графе «Отправитель» стояло: «Конкурс персонажей саги „Дагрия“. Корпорация „Хиситомо“». Получателем значился любительский литературный журнал «От Толкиена до диорам», возглавляемый Кондо. Сбоку мелким шрифтом были приписаны фамилии Ямаситы и Мияты.

Пухленькими пальцами Кондо педантично раскладывал по порядку детали комплекта «Дракон». В разобранном виде дракон скорее походил на рассохшийся от времени трупик ящерицы.

— Понятно. Значит, с Корин мне ничего не светит. Ну что ж, с меня хватит и дракона. Повожусь с крыльями, тоже неплохо. Да еще вот это местечко на брюхе... Будет у меня, как живой! А что мы решим с принцем Гару и с этой, как ее, конопатой девчонкой из деревни?

Ямасита с ухмылкой посмотрел на Ясуко, не выпуская из рук длинные ноги принцессы.

— Тут, полагаю, нас выручит специалист по дизайну — сэнсэй Ясуко Мията.

— Нет уж, постойте! — Ясуко в панике замахала руками. При этом она умудрилась задеть кучу мультипликационных журналов, наваленных в углу захламленной комнаты. Гора разноцветных обложек обрушилась пестрой лавиной. Порвешь страницу — неприятностей не оберешься. Слыша за спиной недовольное сопение Кондо, Ясуко осторожно сложила журналы в аккуратную стопку. Тонкие книжечки оказались на удивление тяжелыми.

— Я ведь только рисовать умею — буквы там или картинки, а конструкторы и в руки не брала.

— Слово «конструктор», сэнсэй, здесь неуместно. Надо говорить «комплект деталей» или «сборная модель».

Ясуко растерянно уставилась на Ямаситу.

— Да? А я и не знала.

— Чего ты трясешься, все будет в порядке, — утешил ее Кондо. Приподняв на лоб очки, он придирчиво крутил в своих пальцах-сардельках драконьи крылья, проверяя, нет ли на них дефектов. — Знаешь, мы и сами впервые держим в руках трансформполимеры. Хоть и говорят, будто на деле они, все равно что обычная пластмасса... К тому же к ним приложена подробная инструкция, целая брошюра, плюс специальный клей и краски. Так что все у тебя получится. Да, вот еще что. Ямасита, видишь журнальчик с буквами HJEX на обложке? Передай-ка его Ясуко, там как раз статья о сборке пластмассовых моделей.

Журнал был, по-видимому, спецвыпуском, посвященным сборным моделям. На обложке красовался робот из какого-то мультфильма. Он был смутно знаком Ясуко, но она так и не смогла вспомнить, как его зовут.

— С тебя хватит конопатой крестьяночки. Принцем Гару я тоже займусь сам. Раз по сценарию он и дракон — один и тот же персонаж, лучше раскрасить их в одной гамме — в темно-серых и темно-зеленых тонах. Как раз по твоим эскизам.

— Так ведь я... — попробовала возразить Ясуко.

Но Кондо уже разложил перед собой детали фигурок — справа расчлененный труп дракона, слева тело принца Гару — и погрузился в созерцание.

Ямасита по-хозяйски рылся в сборном шкафчике, шурша какими-то бумажками. Наконец он выудил оттуда пачку наждачной бумаги, водрузил на нее комплект деталей «Деревенской девчонки» и со странной ухмылкой вручил все это Ясуко. На его женственном лице застыло выражение человека, полностью отключившегося от реальности.

Конкурс на создание образов персонажей для саги «Дагрия» был совместным проектом научно-исследовательского центра корпорации «Хиситомо», специализирующейся на электронном оборудовании, фирмы «Синсюкагаку», производящей материалы для сборных моделей кукол, и крупной киностудии «Дакс». Всем, кто подал заявку на участие, выслали сценарий. «Дакс» обязалась снять кукольный мультфильм по эскизам победителя конкурса, а «Синсюкагаку» и «Хиситомо» — выпустить в продажу комплекты сборных игрушек нового типа.

Неизвестно, был ли причиной ажиотаж, вызванный черно-белой рекламкой, один раз промелькнувшей на страницах специального журнала, но работа Ясуко с компанией получила первый приз. В конкурсе участвовали все трое... Однако Кондо, крупный специалист по всяким механизмам и монстрам, не слишком преуспел в изображении людей, а Ямасите нельзя было доверить даже обычный текст, если дело требовало аккуратности. Что уж тут говорить об эскизах! Так что, предоставив Кондо разбираться с деталями драконьей анатомии, Ясуко взяла на себя главных героев: принца Гару, принцессу Корин и деревенскую девочку Аду.

Вернувшись в университетское общежитие, Ясуко достала комплект «Ада», слегка щелкнула по крохотному, с рисовое зернышко носику.

— Ох, Ада, неужели ты попадешь на прилавки? Просто поверить не могу!

Копна падающих на лоб волос, глазищи в пол-лица, как у героинь девчачьих комиксов, непропорционально большая голова и даже складки на юбке-клеш — все было сделано в точности по ее наброскам.

Ада была ее любимицей. Если в принцессе Корин Ясуко воплотила идеал недосягаемой красоты, то простушка Ада была ее собственной, чуточку приукрашенной копией. Так что эту фигурку ей хотелось собрать с особым тщанием. Но вот получится ли? Ясуко замерла в нерешительности.

В проспекте конкурса и в предисловии к инструкции было написано, что все куклы будут двигаться самостоятельно. Так что при съемках мультфильма не понадобится традиционная покадровая съемка. Камера просто зафиксирует движения кукол. Как же это, интересно, получится? Ясуко просто умирала от любопытства, но основная часть инструкции была запечатана. Судя по всему, страниц в ней немного, но брошюрка при этом подозрительно пухлая. Похоже, в нее что-то вложено. Увы, надпись на первой странице запрещала забегать вперед. Все строго по порядку, иначе ничего не получится.

Ясуко разложила детальки будущей Ады на кровати и открыла окно. Со второго этажа была видна только блочная ограда, утыканная по верху острыми осколками стекла, чтобы отпугнуть воров, да узкая дорожка, ведущая к черному ходу. Ясуко любила сидеть у окна, подперев щеку рукой, и смотреть на этот неприглядный пейзаж, особенно когда нужно было хорошенько подумать. Свежий ветер приятно обдувал лицо, теребил полосатые занавески.

Однако на этот раз вечерняя прохлада не избавила ее от неуверенности. И даже навеяла грустные воспоминания. Еще совсем недавно, когда она была влюблена... вот так же часами просиживала у окна. В сотый раз перебирала обиды, кипела ревностью к сопернице. А потом, подобно девицам, сочиняющим романтическую дребедень для любительского альманаха, погружалась в сладкие грезы. Ясуко и сама понимала несбыточность этих мечтаний, но ей все время мерещилось, что чары сгустившейся тьмы привели возлюбленного под ее окна. Она могла сидеть так бесконечно, уставившись в ночное небо.

Ясуко невесело усмехнулась, с трудом возвращаясь к реальности. Все уже в прошлом, но стоит подпереть голову рукой, и снова мысли одолевают ее. Наверное, это и есть память тела... Вот и Ада ждала своего принца, сидя у окна.

Ясуко отогнала от себя ненужные воспоминания, засучила рукава и принялась за работу, поминутно сверяясь с инструкциями.

Занятие это оказалось вовсе не простым. Ясуко всегда думала, что сборка моделей — пара пустяков. Вставил детальку в гнездо, надавил посильнее — щелк! — и готово. Но на деле выходило иначе.

Фигурку надо было отшлифовать шкуркой, протереть специальной жидкостью, остро пахнущей разбавителем, и снова отполировать. На каждом следующем листе наждачной бумаги зерно было все мельче и мельче. Из-под шкурки уже летела какая-то пыль, клубилась в воздухе, точно дым, густым слоем оседала на учебниках китайского, проникала в легкие. К тому же нестерпимо резало глаза. Дойдя до листа под номером 2000, Ясуко хотела было бросить все и отложила пачку оставшейся наждачной бумаги.

Как вдруг...

В широко распахнутых глазах Ады Ясуко почудилось выражение жалобного упрека. Может быть, это тепло ее ладоней и трение шкурки согрели все еще бесцветную фигурку...

В голове всплыли строчки из сценария: «Я хочу стать красивой! Не хуже принцессы Корин!»

Ясуко потянулась за следующим листом наждака.

— Да, Ада, я поняла.

Из всех персонажей саги «Дагрия» Ада была самой несчастной. Однажды она подобрала на околице селения раненого дракона. Соседи не пожелали жить рядом с таким страшилищем и прогнали Аду прочь из родных мест. И пришлось ей уйти из деревни, взяв дракона с собой. Дракон этот понимал человеческую речь и на самом деле был заколдованным юношей по имени Гару. В странствиях он не раз спасал Аду от чудовищ и оборотней, она в свою очередь заботилась о драконе и так привязалась к доброму и смелому спутнику, что решила остаться с ним до конца дней, даже если злые чары никогда не рассеются.

Но у Гару уже была возлюбленная, принцесса Корин. Именно из-за нее его когда-то превратили в дракона. Гару хотел вызволить принцессу из плена, но попал в руки злого волшебника, который наложил на него заклятие. И все же он был по-прежнему полон решимости вновь отправиться в заколдованный замок-лабиринт на помощь возлюбленной, как только вернет себе человеческий облик. Ведь Корин держали в тесной башне, куда дракону нипочем не пробраться.

Ада понимала, что Гару не отступится от своего решения, но по-прежнему делала все возможное, чтобы он снова стал человеком. Она хотела помочь ему во что бы то ни стало, даже если сама потеряет любимого. А наивный Гару все время просил у нее совета, как завоевать сердце Корин, и показывал портрет красавицы-принцессы. Это приносило Аде немало страданий, но отважная девушка не падала духом.

Наконец, после долгих злоключений Аде удалось вернуть Гару человеческое обличье. Она даже пробралась в заколдованный замок, проявив чудеса храбрости. Но разве теперь для принца, получившего Корин, существовала какая-то деревенщина!

Корин была доброй волшебницей, и на свободе к ней вернулась способность творить чудеса. В благодарность она пообещала выполнить любое желание Ады.

— Когда-то я полюбила замечательного дракона, — сказала Ада, заставив себя улыбнуться. — И хочу, чтобы моим мужем стал человек, у которого такое же прекрасное сердце.

Корин произнесла заклинание, не подозревая, что речь идет о принце.

Только тогда Гару догадался об истинных чувствах своей помощницы. Но он не успел и слова сказать. Ада остановила его мягкой улыбкой:

— Корин видела только красивого юношу. И полюбила его. Но я разглядела прекрасную душу в безобразном драконе. Куда ей до меня. — И вышла, гордо подняв голову...

Ямасита считал эту сцену особенно удачной.

— В начале саги Ада — беспечная девчонка. А потом взрослеет, превращается в юную женщину. И конечно, тут же ступает на путь истинный, все как полагается в подобных историях. Даже как-то не по себе, — говорил он.

Но Ясуко придерживалась иного мнения. Ей было так жалко Аду, что она лила слезы над сценарием, а дойдя до конца, швырнула книжкой об стену и принялась яростно топтать ее ногами. Слишком уж история этой девочки напоминала ее собственную.

— Ох, все пальцы стерла, даже линий на них не видно.

Подушечки пальцев и впрямь были совершенно гладкими. А она-то думала, что фигурка скользит в ладонях из-за налипшей пыли. Она отряхнула Аду, и сразу стал виден матовый блеск отполированной поверхности — шедевр, да и только!

Следующий этап — сборка деталей. Теперь можно наконец разрезать заклеенные страницы.

На стол выпали три черные штуковины, похожие на маленьких тараканчиков, два пакетика, в которых что-то шуршало и перекатывалось, и тонкая мембрана, не больше сантиметра в диаметре. «Тараканчики», судя по форме и символам на черных спинках, были деталями электронной схемы. Они отличались от привычных микросхем-«сороконожек», часто мелькавших на телеэкране, только тем, что вместо привычных золотистых «ножек» в них были вмонтированы какие-то серебряные кружочки.

К этим предметам прилагалось отдельное описание на четырех страницах. Ясуко вчитывалась в текст, недоумевая все больше и больше.

Мультиоперационный ULSI? Это еще что такое? Так, а вот... Семена NNP и концентрированный питательный порошок? Час от часу не легче.

Сопроводительный текст гласил, что ULSI, или Ultra Large Scale Integration, — это Супер Большая Интегральная Схема — одна из самых совершенных интегральных схем. Похоже, корпорация «Хиситомо» первой выпустила эту новинку. Судя по многословному описанию принципа действия операционной системы, ее создателей так и распирало от гордости.

Корпорация «Хиситомо» разработала модель, в которой действует многозначный электрический сигнал. Он может принимать до 4 разных значений. Помимо стандартных ноля и единицы были введены два дополнительных значения, соответствующие двойке и тройке. Это позволяет разместить двойной объем информации в единицу памяти «кват» (поскольку вышеописанная система не двоична, а четверична, мы отказались от устаревшего термина «бит») и обеспечивает оптимальное решение задач повышенной сложности за минимальный промежуток времени.

Иными словами, эти черные детальки были чем-то вроде головного мозга. В комплект входило три штуки, так что владелец куклы мог сам решать, как она будет себя вести. В зависимости от этого выбора Ада могла стать беззаботной деревенской простушкой, случайно увидевшей дракона в начале истории. Или верной помощницей Гару в середине сценария. Или решительной и гордой девушкой, прошедшей через все трудности и не уступающей своим создателям в знании перипетий саги.

— Значит, можно и характер выбирать на свое усмотрение! Вот как. К тому же это — говорящая кукла!

Тонкая мембрана походила на веер обитателя Лилипутии и согласно инструкции «выполняла функции речевого аппарата». Ясуко сунула палец в отверстие в Адином животе и защелкнула мембранку в горле куклы. Потом закрепила в животе выбранную микросхему. Обращение со всеми этими чудесами научной мысли было подозрительно простым. Это начинало беспокоить Ясуко.

В пакетике с надписью «NNP seeds» оказались зерна какого-то растения, которые играли роль нервной системы куклы. На вид они ничем не отличались от кунжутных семечек, было их там с пол чайной ложки. Ясуко засыпала содержимое пакетика внутрь, как было сказано в руководстве, и скрепила нижнюю и верхнюю половинки туловища специальным клеем. Теперь настал черед рук и ног. Стоило взять куклу в руки, как в животе у нее начинало что-то, погромыхивая, перекатываться. Это тоже не прибавляло Ясуко уверенности.

Выровняв место склейки с помощью жидкой замазки, Ясуко снова принялась полировать Аду наждачной бумагой. Когда с этим было покончено, она едва держалась на ногах от усталости.

— Положить куклу в воду на десять часов? Ой, а с ней ничего не случится? Все-таки электронная игрушка...

Ясуко налила воды в кухонный тазик и высыпала туда порошок из второго пакетика, ужасно похожий на желудочное лекарство. Ада с прикрепленными руками-ногами наконец-то стала походить на человечка, и казалось, что на дне тазика лежит маленькая утопленница. Контуры блузки были нанесены прямо на тело куклы, но юбка прилагалась в виде отдельной детали, так что создавалось впечатление, будто Ада побывала в руках жестокого маньяка, которой бросил ее, полураздетую, в воду.

Между тем шел уже третий час ночи. Ясуко быстро умылась и залезла в постель, не расставаясь с инструкцией по сборке. Еще нужно посмотреть, что там написано об этих — как они там назывались — семенах.

Neural Network Plants (Нейросетевые растения). NNP — растения принципиально нового типа. Способны передавать информацию, содержащуюся в электрическом сигнале. Развиваются исключительно в особом питательном растворе. Чувствительны к электричеству с момента прорастания. Развитие начинается в питательном растворе, проникающем сквозь поры в полимерах. Затем микронити грибницы прорастают в направлении объекта, несущего электрический заряд (в данном случае металлические клеммы ULSI) и образуют искусственную нервную систему, в соответствии с принципом действия ULSI. Далее волокна проникают сквозь поры полимеров во все части тела и обеспечивают подвижность Вашей модели.

Ясуко вдруг представила себе, будто какая-то тварь вроде червя-паразита, извиваясь, внедряется в плоть Ады. Бррр!

Как только в сеть, образованную NNP, поступает сигнал (например, в локоть и т.д.), происходит сокращение трансформируемых полимеров и модель производит движения, неотличимые от человеческих. Кроме того, благодаря особым сенсорным клеткам, расположенным на поверхности, кукла обладает зрением, слухом, обонянием и осязанием. ULSI. NNP. Голосовая мембрана. Пористые трансформируемые полимеры. Это уникальное сочетание позволит Вашей модели сопровождать оживленную беседу естественными движениями и жестикуляцией. Для модели «Ада» срок погружения в питательный раствор — 10 часов. Однако до завершения развития искусственной нервной системы и начала самостоятельного движения проходит около суток. Наносите краску, пока модель неподвижна.

— Не слишком ли много чести для какой-то игрушки? Да поняла я, поняла. Сначала внутри прорастает плесень, а потом оживает и дергает куклу, как за веревочки!

Ясуко разжала пальцы. Инструкция упала на пол.

На следующий день после работы с крошечными детальками перед глазами стоял тяжелый туман. Ясуко с трудом доползла до университета к третьей паре. Китайская литература была обязательным предметом, к тому же Ясуко нравились лекции по китайской поэзии. Она даже подумывала о том, чтобы целиком посвятить следующий выпуск своего альманаха китайской фэнтэзи.

Минут за пятнадцать до звонка с лекции дверь аудитории тихонько приоткрылась. Ясуко вся похолодела, как будто ей за шиворот вылили ведро холодной воды.

В аудиторию вошли двое студентов старшего курса, из тех, что приходят на занятия только для галочки.

Долговязый Тосио Дои, низко согнувшись, пробирался к свободному месту. Следом, уцепившись за его рукав, кралась Цуда Масами. Заметив Ясуко, она одарила ее очаровательной улыбкой и приветливо помахала рукой. В ответ Ясуко изобразила на лице дружелюбие, но на душе у нее стало скверно.

Наконец парочка уселась: длинные блестящие локоны касались широкого мужского плеча.

Ясуко показалась, что она слышит голос Ады: «Я все понимаю. Ты будешь счастлив только с принцессой Корин. Я понимаю это, потому и помогла тебе».

Нельзя сказать, что она ни о чем не догадывалась. Конечно, Ясуко подозревала, что Дои кружит вокруг нее неспроста — в расчете поближе сойтись с ее подружкой Цудой.

В прошлом году Цуда повредила ногу, катаясь на горных лыжах, и не смогла сдать зачет по физкультуре. Так они оказались в одной группе по аэробике. Ясуко с удивлением узнала, что эта красавица-старшекурсница увлекается теми же комиксами, что и она. С тех пор они частенько вместе ходили по магазинам.

Тогда же Цуда и познакомила ее с Дои, который помогал ей в организации вечера.

— Ты уж извини, что притащила этого зануду. Но я почувствовала, что еще пару минут с ним наедине — и мне крышка. А ты любишь общаться с такими «ботаниками»... Выручи, пожалуйста, пока не закончится вся эта кутерьма!

И Цуда изобразила на лице свою фирменную улыбку фотомодели. Она знала себе цену и была уверена, что ее ослепительная улыбка будет достойной наградой за любую услугу. Разве сможет кто-то сердиться на такую красотку?

Дои, спортсмен-легкоатлет, и вправду был образцом «серьезного молодого человека» и девчонок не жаловал. Только Ясуко, временами листавшая и комиксы для мальчишек, смогла найти с ним общий язык. Сколько раз в кафе, служившем местом их встреч, звучал его заразительный смех. Как-то незаметно он стал для Ясуко воплощением идеального героя.

— А Дои-то совсем не такой, каким кажется на первый взгляд... — задумчиво протянула как-то Цуда, позволяя ветру играть своими легкими волосами.

В этот момент в голове у Ясуко промелькнули сцены, которым она старалась не придавать значения: вот Дои расточает комплименты красоте Цуды, вот вздыхает, едва расставшись с ней, вот якобы невзначай, заметно смущаясь, расспрашивает Ясуко о вкусах подруги. Все это яркой вспышкой взорвалось в голове Ясуко. Страшная тяжесть навалилась на нее.

Ясуко повела себя как истинная подруга. Сообразив, что происходит, она стала потихоньку подталкивать их друг к другу, пока Дои не добился своего.

«Это я разглядела, какой прекрасной души человек Дои. Куда ей до меня, этой Цуде!» — думала Ясуко. Только это и оставалось ей в утешение.

— Вот недотепа! — Ясуко достала из пачки бумажную салфетку и вытерла кляксу. Да, раскрашивать объемную модель — это тебе не на гладкой бумаге рисовать. Больше всего она намучилась с юбкой, прилагавшейся в виде отдельной детали. Мелкие узоры на подоле то и дело норовили пойти вкривь и вкось, но Ясуко твердо решила сделать из Ады красавицу. Она справилась с причудливой игрой светотени в волосах и выписала все завязочки и шнурочки на ее блузке. Когда юбка была, наконец, готова, Ясуко взялась за туловище. Кожа Ады, впитав в себя влагу, стала мягче на ощупь. Ясуко припомнила детские игры в куклы, и у нее само-собой вырвалось:

— Ну как у нас дела? Мордашка уже высохла?

Увы, краситель для пористых полимеров сох слишком долго. Благодаря этому краска ложилась ровно, но накладывать ее в несколько слоев было ужасно утомительно.

Ясуко потянулась и принялась за глаза. Это было самым сложным, но ведь Ада, в конце концов, ее собственное творение. Ясуко закрасила радужку карим, а поверх положила коричневые штрихи, будто Ада смотрит из-под длинных пушистых ресниц, затеняющих глаза.

— А что, совсем недурно.

Ясуко и самой понравилось то, что вышло. Оставалось только добавить веснушки.

И тут... Ясуко, задумавшись, совершила непростительную оплошность. Вроде бы как следует прополоскала кисточку, но в волосках все равно остались следы коричневой краски и веснушки получились неожиданно темными, почти бурыми. Но это еще полбеды. Конец кисточки предательски расщепился, и вместо маленьких аккуратных точек на щеках Ады появились жуткие кляксы, будто поросенок наследил.

Ясуко так и застыла с кистью в руке. Надо же, чтобы такое безобразие вышло именно на лице. Салфеткой тереть бесполезно — только размажешь. Ясуко решила дать пятнам подсохнуть, а потом срезать все бритвой.

— Извини, Ада. Завтра все исправлю, обещаю.

Ясуко приладила на место юбку. Сборка первой в ее жизни модели почти что закончилась.

На следующий день Ясуко вернулась в общежитие только в одиннадцатом часу.

Соседка, хорошенькая девушка с модной стрижкой, болтала по телефону с очередным поклонником. Под звуки телефонного флирта Ясуко открыла дверь своей комнаты и оказалась в темноте.

Включив свет, она замерла на пороге, как вкопанная.

На столе творилось нечто невообразимое. Разлитая краска образовала озерцо телесного цвета. Обложки учебников были заляпаны разноцветными кляксами, рядом валялась перевернутая подставка для кисточек.

Воры! Грабители! Срочно звонить в полицию! Нет, сначала надо, пожалуй, обратиться к администратору...

Вдруг Ясуко услышала едва различимый шорох, донесшийся откуда-то из-за учебников.

— Что это? Кто там?

За словарем шевелилось какое-то крохотное существо.

— А ты кто? — Из-за «Оксфордского англо-японского словаря» выглянула испуганная куколка, с головы до ног перемазанная краской. Малюсенькие губки шевелились, звенел тоненький голосок.

— Ада!

— Откуда ты меня знаешь?

Вот это да, подумала Ясуко. Ада высунулась из-за учебника, обеими ручонками вцепившись в край обложки, и уставилась на Ясуко. Перепуганная мордашка, напряженная поза, подгибающиеся от страха коленки... Просто маленький человечек! Может, это и есть величайшее открытие нашего века?.. Отныне в кукольных мультиках будут сниматься вот такие маленькие актеры.

— Где я? В стране великанов? — переспросила Ада дрожащим голосом.

У Ясуко засосало под ложечкой. ULSI, управляющая сознанием Ады, работала на все сто. Кукла вела себя так, словно только что выбралась из волшебного мира саги. Комната была для нее чужой непонятной вселенной, а сама Ясуко — великаном, зажигающим светила во тьме. Вот здорово!

— Ну... ты, в общем, не волнуйся. Я — добрая великанша.

Ясуко развела руки и стала потихоньку приближаться к Аде, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. Ада испуганно отступила назад. Как плавно она движется!

— Я тебя скле... то есть я хотела сказать, вылечила, Ада из деревни Теглиа!

Услышав свое имя и название родной деревни, Ада слегка приободрилась. Она медленно вышла из укрытия, склонив набок головку, будто не до конца была уверена в происходящем. Пышная челка мягко пружинила в такт шагам, словно резиновая. Волокна NNP передавали сигналы, управляя мимикой лица. Пористые трансформполимеры сокращались, создавая гримаску неловкости и смущения.

— Извините меня, пожалуйста... Я все забыла — помню только, что в лесу на нас напало чудовище... Ой, как же я могла забыть! Гару! Ты случайно не видела поблизости огромного дракона?

— Не волнуйся. За ним присматривает другой великан.

Ада затопала по столу, оставляя за собой цепочку влажных следов.

— Где он? Отведи меня к нему!

Что-то в ее словах заставило Ясуко прикусить язык. Слишком уж серьезно это сказано. Ничего кукольного, настоящий маленький человек. К тому же страдающий от несчастной любви — точно так же, как и она сама. Зря она затеяла этот разговор, поддалась любопытству...

— Не так быстро. Сначала надо договориться с тем великаном. Но с Гару все в порядке. Честное слово. Может быть, даже великан вернул ему человеческий облик.

— Гару снова стал человеком? Вот как?

Ада потупила взгляд. Эта новость явно не вызвала бурной радости. Перед тем как на них напали чудовища, Гару рассказал ей о своей любви к принцессе Корин. И о том, что, избавившись от злых чар и обретя человеческий облик, он вновь отправится в заколдованный замок. Тут и конец счастливым Адиным денечкам.

Ясуко поспешила сменить тему.

— Ну, это еще неизвестно. Лучше скажи, как ты умудрилась так вымазаться? Такую красивую юбку тебе заказала, и все насмарку.

Ада прижала к груди еще не высохшие липкие ручонки, бормоча извинения.

— Понимаешь, я проснулась в незнакомом месте. Смотрю — стоят какие-то стеклянные бочонки с разноцветными жидкостями. Подошла к одному, взглянула на свое отражение... Ужас! Веснушки потемнели и расползлись по всему лицу этакими пятнами. Разве я могу показаться Гару в таком виде?!

Обнаружив «бочонок» с краской телесного цвета, Ада решила замазать веснушки. Но когда попыталась открыть крышку, флакон опрокинулся на стол.

— Я хочу быть похожей на принцессу Корин из замка Кэй. Она, наверное, и понятия не имеет, что такое веснушки. Я видела ее портрет, она такая красавица. Мне, конечно, такой никогда не стать, но дай уж, думаю, хоть от веснушек избавлюсь. Все-таки чуть лучше будет... Прости меня, ладно?

Ада стояла, опустив голову. Ясуко сочувствовала ей от всего сердца. Стать похожей на ту красавицу... Разве сама Ясуко не мечтала о том же?

— Иди сюда, Ада. Пора тебе умыться.

Ясуко наскоро протерла стол и взялась за Аду. Салфетки, смоченной в растворителе, оказалось достаточно, чтобы отдраить пятна краски, покрывавшие весь правый бок куклы.

— Сейчас я сниму с тебя юбку. Будет больно — скажи.

Но куклы не чувствуют боли. От прикосновений лезвия Аде было только щекотно. Ясуко успокоилась и стала выравнивать поверхность шкуркой. Ада вытянулась в струнку, из-за всех сил стараясь не засмеяться. Она была невероятно трогательной. Ада сидела, напряженно глядя на Ясуко, накладывавшую новый слой краски на ее вытянутые ножки.

— А ты добрая великанша. Ясуко мягко улыбнулась.

— Меня вообще-то зовут Ясуко.

— Я-су-ко, угу.

— Эй, так дело не пойдет. Прекрати-ка дрыгать ногами. Сиди смирно. Вот так, а теперь подними лицо. Выведем твои веснушки.

— Что, правда?!

— Ну, не будешь сидеть как следует — ничего не выйдет.

Ада подняла подбородок, словно подставляла лицо для поцелуя.

Когда липкая грязь была наконец побеждена, Ада уставилась на свои ладошки и смущенно улыбнулась Ясуко. Узоры на юбке еще не просохли, так что Ясуко выдала ей носовой платок, и Ада, обернув вокруг талии цветастую ткань, весело закружилась на месте.

Деревенская девочка была в полном восторге от страны великанов. Она тыкала пальцем во все, что попадалась ей на глаза и засыпала Ясуко градом вопросов. Приходилось следить за ответами, чтобы неосторожным словом не разрушить хрупкую реальность саги.

Ада словно бы разбудила в ней материнские чувства: казалось, на всем свете нет никого милей и трогательней.

«Если нам немного повезет... Если Гару забудет свою принцессу ради этой конопатой девочки... Может, тогда и моя ревность к Цуде понемногу утихнет...»

С помощью «волшебной шкатулки для бесед по воздуху» Ясуко позвонила Ямасито и договорилась о встрече на завтра. Пора было произвести разведку в стане противника.

Кондо был занят, так что увидеть Гару не удалось. Зато творение Ямаситы не могло не радовать. Ясуко приободрилась: вот это удача — то есть тьфу — неудача!

Похоже, Ямасита напутал последовательность — краска легла неровно, кожа Корин погрубела, стала шероховатой. Элегантное платье с пышной драпировкой погибло под толстым слоем неразбавленной синей краски, которая вдобавок и кожу заляпала. А уж глаза были раскрашены настолько небрежно, что Ясуко с трудом узнала созданный ею образ. Брови кривые, а рисуя ресницы, Ямасита отделался тремя жирненькими полосочками — и так сойдет.

При виде Ясуко Корин спряталась за спину Ямасито, дрожа от страха. Все-таки настоящая принцесса, в этом ей не откажешь. Но при такой внешности даже изысканные манеры не спасали положения.

— Я тоже выбрал характер из середины сценария. Теперь она каждый день ноет, где же, мол, ее рыцарь, почему не едет ее спасать. Достала. Еще и плакать повадилась. Слез-то у нее, конечно, нет. Так, скулит потихоньку.

Ямасита развлекался тем, что кончиком кисточки ставил Корин подножки и смотрел, как она плюхается на стол. Кондо, по-видимому, все еще возится с драконом, потому и не смог прийти. Модель дракона была намного крупнее остальных, и питательный раствор впитывался куда медленнее, так что Кондо только вчера удалось приступить к покраске.

— Но принц-то у него уже готов, так что давай пока сведем вместе всех троих.

— Ладно.

С такой соперницей Аде бояться нечего. Она будет счастлива.

Вечером Ясуко вернулась домой, как на крыльях.

В комнате по-прежнему горел ночник, оставленный перед ее уходом. Ада бубнила что-то себе под нос.

— Привет, Ясуко. Какая ты сегодня веселая.

— Да это же мой учебник! Ты что, китайские стихи читаешь?!

— Так мне же нечем было заняться. Открыла наугад — а тут такая красота.— А-а-а...

Согласно установкам программы, Ада была толковой девушкой, даром что никогда не училась в школе.

— Давай-ка лучше приведем тебя в порядок. Завтра ты сможешь встретиться с Гару.

— Правда?!

Ада вскочила как ужаленная.

— И это еще не все. С Гару в человеческом облике.

— Ах, вот как, — маленькие ладошки взметнулись к груди. — Выходит, он уже спас принцессу Корин? Они ведь уже вместе, так?

— Не бойся. Видела я сегодня эту принцессу, уродина, каких поискать. Ты в тысячу раз лучше. Стоит Гару увидеть вас рядом, и он сам все поймет. У Корин не останется никаких шансов.

Ясуко легонько погладила Аду по голове.

— Если бы...

— Да поверь ты в себя, наконец! Ладно, пора нам заняться маникюром.

Ада послушно положила обе руки на вытянутый палец Ясуко. Глядя, как добрая великанша тонкой кисточкой накладывает розовый лак на ее ноготки, Ада несколько раз порывалась что-то сказать, но слова так и не выплеснулись наружу.

— Мне даже не пришлось укреплять крылья, обошелся без латунной проволки. И шкура у него — что надо. Добавил светотени сухой кисточкой — получилось просто супер. Вообще-то я хотел еще и перламутром подкрасить, вот только не знал, подойдет ли мой обычный, так что решил лучше не рисковать.

Ясуко вошла в комнату Кондо как раз в тот момент, когда они увлеченно переговаривались с Ямасито. Журнал о сборке моделей сделал свое дело — Ясуко уже достаточно освоила их тарабарское наречие, чтобы сообразить, о чем речь.

Дождавшись, пока Ясуко протиснется в узкую щель между стопками книг, Ямасита поторопил их:

— Ну все, пора. Давайте начнем с Кондо.

Бормоча извинения по поводу недоделанной модели дракона, Кондо открыл фирменную коробку. Оттуда проворно выскочил принц.

— Ого, вот это класс...

— А вы как думали? — Кондо так и сиял. Кожа Гару отливала бронзовым загаром, придававшим ему мужественный вид. Принц немного не дотягивал до того писаного красавца, каким его изобразила Ясуко, но все было сделано с присущей Кондо основательностью. Чуть неряшливая раскраска искупалась игрой светотени, создававшей иллюзию трехмерности. Ясуко поймала себя на мысли, что принц напоминает ей Дои. Впрочем, что же тут удивительного, ведь это она рисовала эскизы...

В накинутом на плечи грубом плаще принц выглядел настоящим воякой. Бесстрашно глядя на троих великанов, он обнажил меч.

— Ого, у него и меч из ножен вытаскивается, ничего себе! Как ты это сделал?

— Что, нравится? У оловянного солдатика одолжил.

Ясуко бережно достала «Деревенскую девчонку» из тростниковой корзинки.

— Ну вот и Ада... Все, уже можно, извини, что засунула тебя сюда.

У мальчишек вырвался дружный вздох восхищения. Но Гару и бровью не повел. Немного озадаченно он разглядывал красавицу Аду.

— Ада, если не ошибаюсь? — произнес хорошо поставленный голос Канэо Сиродзавы, актера, озвучивавшего персонаж. Гару вложил меч в ножны и неторопливо подошел к девушке.

— Гару... Ваше Высочество, — голосок Ады едва заметно подрагивал.

Для трех собравшихся великанов герой, молодцевато вышагивающий между соломинками истертых татами, представлял собой весьма комичное зрелище. Но Аде должно было казаться, будто он ступает по равнине среди стеблей золотой травы. Она во все глаза смотрела на юношу, а потом застыла в глубоком поклоне, пытаясь скрыть обуревавшие ее чувства.

— Ваше Высочество, позвольте поздравить вас с избавлением от злых чар.

Все шло в точности по сценарию. Гару-дракон был для Ады самым родным существом. Но сердце прекрасного принца принадлежало, увы, не ей. Так что прежняя беззаботная болтушка теперь изо всех сил старалась ни на йоту не отойти от этикета. Так она напоминала себе, что принц ей неровня.

— Спасибо, — приветливо улыбнулся Гару. — Все благодаря тебе.

По программе принц должен был помнить о том, что своим спасением он обязан Аде. Но самой Аде об этом пока что не было известно! Она робко вложила свою ладошку в протянутую руку принца.

— Как ты похорошела. Я даже не сразу узнал тебя.

Ада смущенно втянула голову в плечи. Зато Ясуко не могла сдержать довольной улыбки. Так и сидела — рот до ушей — наблюдая за разыгравшейся внизу сценой. Ну что, Гару, хороша моя Ада? Уж куда красивее твоей разлюбезной Корин, а какое доброе у нее сердце! Ну давай же, не медли. Скажи, что Ада тебе милее.

Но в этот момент Ямасита пробормотал «Поехали!» и вытащил бумажный пакет с эмблемой какого-то музыкального магазина. Он бесцеремонно вытряхнул оттуда принцессу и поставил на татами. От пронзительного тона платья зарябило в глазах.

Гару кинулся к ней:

— Госпожа Корин!

Рука Ады, оставшись без поддержки, сиротливо повисла в воздухе. Деревенская девочка смотрела на них, не мигая, как будто эти карие, с тушевкой глаза и вправду могли видеть.

Принц подбежал к Корин и принялся целовать подол ее платья, расточать клятвы и признания; сжав ей руки, он что-то нашептывал ей на ухо, обнимал...

— Знаешь, Кондо, оставлю-ка я ее, пожалуй, у тебя, — сказал покрасневший Ямасита.

— Ада, как же так... — протянула Ясуко.

Маленькая ладошка уцепилась за подол ее юбки.

— Ясуко, пойдем отсюда.

Один глаз больше другого, ресницы застыли каплями, брови в ниточку: красотой Корин не блистала.

— Видишь, выходит, не во внешности дело. Гару любит принцессу. Он влюблен в нее уже целую вечность. Да будь она хоть последней жабой, все равно для Гару нет никого милее. Ведь я тоже полюбила его в драконьем обличье. Все ясно, — бормотала Ада, усевшись на край стола.

Ясуко места себе не находила от стыда. Идиотка! Ведь это ей взбрело в голову рискнуть. Решила создать свою копию, но чуть получше, покрасивее, в надежде, что Аду минует ее неудача. Думала, если Аде повезет, то, может, и ей самой будет не так горько. Если Аде повезет! Что же она, выходит, считала ее бесчувственной куклой?!

Сама же все прекрасно понимала. Гару не видит никого, кроме Корин. Дои не замечает никого, кроме Цуды. Как бы Ясуко ни прихорашивалась, Цудой ей все равно не стать. Как бы она ни старалась, из Ады не сделать Корин.

Все понимать и взвалить такое бремя на Аду! Самой-то небось слабо: Дои знать не знает, что кто-то дожидается его у окна, ему и дела до этого нет. Так зачем же надо было себя успокаивать такой ценой, мол, сегодня все будет в порядке, пусть не мне, так хоть Аде повезет?! А вышло в точности, как у нее, пустые фантазии...

— Ох, лучше бы я не устраивала сегодня эту встречу.

— Да что ты, — Ада беззаботно махнула рукой. — Не волнуйся за меня. Поверь, я себя люблю не меньше, чем Гару. Корин заполучила идеального принца, без единого изъяна. Но в этом-то и есть ее слабость. Для меня Гару останется Гару в любом обличье, ведь его доброта и храбрость никуда не исчезнут. Я горжусь этим, и поэтому не чувствую себя проигравшей.

— Ада...

Ясуко кончиками пальцев взяла куклу за руку. Какие маленькие у нее ладошки — целиком умещаются на подушечке пальца. Мягкие, чуть влажноватые, но такие холодные, что сердце сжимается.

— Давай поживем вместе. Мне надо тебе кое-что рассказать. Но это потом, когда мы обе немного придем в себя.

— Про любовь?

— Да. Знаешь, наши истории в чем-то похожи.

— Ой, Ясуко, расскажи обязательно. И еще...

— Что?

— Ты не могла бы снова нарисовать мне веснушки? А то мне без них как-то не по себе. Словно это и не я вовсе. Только чур не кляксы, а маленькие аккуратные конопушки!

Этой ночью Ада спала в изголовье великанской кровати. И хотя из-под маленького полотенчика, заменявшего ей одеяло, не доносилось ни звука, Ясуко уснула успокоенной.

Вечером следующего дня раздался звонок от Кондо.

— Ну как, закончил уже свое чудище?

— Ну да, копошится понемногу... А толку-то?

— Да в чем дело, случилось что-то?

Кондо выдержал странную паузу. В трубке слышался какой-то невнятный шум, доносились голоса официанток, принимавших заказ. Выходит, он звонил из кафе.

— Срочно приходи в нашу кофейню. Я уже и Ямаситу вызвал.

— Что случилось-то? — переспросила Ясуко.

Кондо вздохнул и ответил вопросом на вопрос:

— Ты когда собрала Аду?

— Подожди секунду... Да, точно, восьмого числа.

— Шесть дней назад? Значит, ей осталось от силы четыре дня. Эти их нейросетевые растения высыхают за десять дней.

Ясуко резко обернулась. Ее конопатая воспитанница стояла, отвернувшись, и увлеченно зубрила китайские стихи. Маленькая Ада самоотверженно боролась со страницами великанского учебника. «Э-эх, опа!» — подбадривала она себя.

— Ка к же это?

Ни о чем не подозревающая Ада прижала очередную страницу, будто раскатывала тонкое тесто, и весело улыбнулась Ясуко.

Кондо не стал тянуть с объяснениями: ему неожиданно позвонил сотрудник «Хиситомо» и объявил, что производство моделей прекращено «из этических соображений». Оказывается, «Хиситомо» решилась на авантюру с выпуском моделей, рассчитанных на десять дней жизни, понадеявшись, что за это время переменчивые фанаты успеют охладеть к своим любимцам. Но когда «умерли» первые фигурки, сделанные на пробу, не по себе стало даже менеджерам, давшим ход всему проекту. Что уж тут говорить о фанатах, которые умудряются привязаться даже к неподвижным моделям. Им-то каково будет?!

— Да уж, нам не позавидуешь, — Ямасита сидел со скорбным выражением лица. Ясуко комкала в руке фирменную желтую салфетку.

— А что они с ними сделают? Отберут у нас — и дальше что? Перед смертью разберут на детали? Нет уж, если они задумали какую-нибудь гадость, я им Аду ни за что не отдам.

— Да нет же, — заверил ее Кондо, но глаза у него были потухшие, словно у снулой рыбы. — Сказал, что, мол, понимает наши чувства, ощущает свою моральную ответственность и примет надлежащие меры. Вроде бы у них уже есть экспериментальный препарат, продлевающий жизнь готовых моделей. Так что, если повезет, они еще поживут. Сенсоры, правда, будут работать все хуже и хуже, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ну, конечно, — возразил Ямасито. — Если даже все у них получится — ладно, предположим — все равно Корин-тян и прочим уготована роль подопытных кроликов. Да уж, извините меня, скверно все вышло... Эй, не смей реветь! — прикрикнул он, взглянув на Ясуко.

Кондо начинал тихо закипать:

— А еще он сказал, что если все получится, они снова подумают о серийном запуске. Так что, дескать, оставьте нам право на патент. Вот ведь сволочи: вечно у них одно на уме, отсюда все несчастья.

— Но ведь Ада все равно умрет когда-нибудь? Ведь умрет же?!

Ямасита одним глотком втянул в себя остатки остывшего кофе:

— Знаешь, не хочу сейчас травить тебе душу, но ты сама-то что, вечно жить собралась? Нас в жизни тоже ожидают разные передряги, а потом и смерть, хотя с их участью, конечно, не сравнить. Просто мы еще молоды, здоровы, вот и не думаем об этом. А на самом деле что мы, что они — та же бодяга.

— Прекрати!

— Я думаю, все-таки лучше вернуть их «Хиситомо», — торопливо выпалил Кондо, пытаясь предотвратить надвигающуюся ссору. — Чем смотреть, как они умирают у нас на глазах, лучше уж понадеяться на новое лекарство. Так у нас хоть надежда останется: может, они еще живы, может, сидят где-нибудь, болтают друг с другом. Ямасита, я и твою Корин верну, не возражаешь?

— Да, чего уж там! Давай возвращай.

Ясуко больше не сдерживала слез. Ее Ада! Та самая Ада, которая разделила ее судьбу, спала у нее в изголовье... А она-то надеялась, что теперь они всегда будут поддерживать и утешать друг друга.

Ясуко решительно вытерла слезы салфеткой и твердо посмотрела на Кондо.

— Кондо-кун, у меня к тебе просьба. И к «Хиситомо» тоже.

— Ада...

— Что, Ясуко?

— Ты ведь недавно читала эти стихи?

— Покажи-ка. «Хуашань дзи»? Да, я люблю их. «Погрузилась в думы о милом, и в колыхании штор на миг привиделся мне его силуэт...» Но знаешь, ее возлюбленный тоже наверняка мечтает о другой. У него и в мыслях нет, что кто-то дожидается его у окна. Все- таки несладкая это штука — несчастная любовь. В любом мире.

— Я тоже люблю эти стихи.

— Ну так ведь у нас все всегда одинаково.

— Но не сегодня.

— Что?!

— Сегодня Гару придет за тобой, вот через это окно... На самом деле придет.

— Да нет же. Постой, зачем ты рассказываешь мне сказки. Разве он не с принцессой?!

— Я не о принце Гару, с которым ты недавно встречалась. Я про дракона говорю, того, кого полюбила ты, того, кто любил только тебя. Теперь вы всегда будете вместе, это решено.

— Врешь!

— Нет, честно.

— Честно-честно? Терпеть не могу, когда поверишь во что-то, а потом обманываешься.

— Тут обмана не будет. Правда, здорово, Ада?

— Никуда я не пойду!

— Это еще почему?!

— А ты как же? За тобой же никто не придет, ведь так? Что же ты, останешься одна? Нет уж. Выходит, я бросаю подругу...

— Послушай, Ада. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А со мной все будет в порядке. В моем мире тоже есть своя Корин, и я не собираюсь ей уступать. Я никогда не прощу себе, если ты останешься здесь из-за меня. Так что...

— Ясуко-о-о...

— Эй, не делай такое лицо. Красавицам это не идет.

— Ясуко, что-то странное со мной происходит. Хочу заплакать, а слез нет.

— Знаешь, Ада, ты просто не умеешь плакать в нашем мире. Тут уж я бессильна. Может, тебя сможет вылечить другой великан. Гару отнесет тебя к нему. Сначала к человеку с круглыми стекляшками на глазах, а потом... Я и сама не знаю к кому. Но ты не волнуйся. Я договорилась обо всем, так что никто не разлучит тебя с Гару. А когда выздровеешь, возвращайтесь вместе.

— Вернусь, Ясуко, я обязательно вернусь к тебе.

— Давай выключим свет. Любимых лучше ждать в темноте, тебе не кажется?

В окно падал белый свет уличного фонаря.

На заднем дворе Кондо запустил дракона, и теперь он парил в воздухе, широко расправив мягкие крылья. Это был величественный дракон, крылья и чешуя переливались в свете фонаря. Гару спикировал на темный подоконник.

— Гару! — Ада подскочила так, что закружились узоры на юбке. Сколько труда Ясуко вложила в них когда-то!

— Ну, слава богу!

«Хотя бы к тебе пришел возлюбленный», — добавила про себя Ясуко.

Усевшись на спину дракона, конопатая девчонка не отрываясь смотрела, как великанша машет ей вслед. Ясуко изо всех сил заставляла себя улыбаться.

— Ясуко, — сборная кукла казалась неожиданно повзрослевшей. — Ты только правда не дай ей победить себя, ладно? Не бодрись напоказ, а по-честному, хорошо?

Дракон улетел в темноту, туда, где его ждал Кондо.

Пораженная услышанным, Ясуко стояла, не в силах пошевелиться.

Через пару месяцев в колонке новостей мультипликационного журнала появилось сообщение продюсеров киностудии о том, что «Дакс» отошла от первоначального замысла и выпустит сагу «Дагрия» в виде обычного мультфильма.

— Ничего у них не вышло, так я и знал, — проворчал Ямасита.

А Кондо пытался изображать знатока:

— Просто «Дакс» небольшая компания, вот и хочет, не рискуя понапрасну, побыстрее окупить вложения. А с Гару и прочими все должно быть в порядке.

Ясуко решила, что лучше будет поверить Кондо.

Цепочка крохотных следов на письменном столе потихоньку таяла.

Теперь Ясуко каждый вечер садилась перед сном у открытого окна.

Ада... Конопатая девчонка, в которую я вложила столько любви и труда. Маленькое зеркало, отражающее мои самые сокровенные мысли и желания. Она знает, что я жду ее у окна — не то что те, кого я ждала до нее. Она знает, каково это — ждать, так что постарается вернуться.

Это ожидание — не пустая погоня за собственными фантазиями, как бывало раньше.

Рассеянно улыбаясь, Ясуко наблюдала, как ветер треплет разметавшиеся занавески...