Как-то в Ачабети или в Тамаресе убили наших. Причем во время перемирия. Наши ехали по дороге через эти села, и какие-то ублюдки открыли по их машине огонь. В Чребе, конечно, начался шухер. Каждый почел своим долгом отомстить. Я, Кумпол и Алмар тоже решили взять кровь и пошли в Мамисантубани. По дороге мы забрели в какой-то заброшенный дом, и там Алмар нашел бутыль вина и банки с соленьями. Сели мы за стол и начали пировать. Я сначала не пил – боялся, что хозяева, убегая, могли подсыпать в вино отраву. Но потом все-таки не сдержался и выпил стакан, потом другой, третий. И тут мне стало так хорошо, что уже сам себе наливал, не слушая тостов. Вдруг слышу шум во дворе. Я сразу же за пулемет и в дверь целюсь. Входит хозяин дома, мужчина лет сорока, может, больше. Он, как увидел нас, хотел убежать, но я дал короткую очередь под ноги, и он замер на месте. Алмар и Кумпол привели его в чувство, уговорили опустить руки и сесть с нами за стол. Хозяин дома был напуган и поначалу не мог есть, но после третьего стакана расслабился и очень робко попросил не убивать его. Алмар успокоил его, сказал, что мы не звери. Выпили за дружбу и вспомнили, как хорошо жили до того, пока этот пидор Гамсахурдия не начал мутить воду. Хозяин дома расчувствовался и стал проклинать Белого Лиса с Гамсиком и Джабу Иоселиани. Потом он повел нас в потайной подвал, показал целую бочку настоящего вина и сказал: вы тут не церемоньтесь, заходите и пейте в моем доме сколько хотите, только, пожалуйста, не жгите его. Мы успокоили его и выпили вина уже из бочки. Оно действительно было отменное. Уже глубокой ночью мы проводили хозяина дома до Эргнети и там с ним попрощались. А когда возвращались, нас обстреляли, и тогда мы вспомнили, зачем пришли сюда, и завязали бой.