Наташа тщательно заперла дверь, прошла в ванную комнату, разделась и приняла душ. Татьяны в комнате не было и она чувствовала себя свободно. Одев халат и выпив стакан сока, она включила телевизор, чтобы посмотреть новости, но в это время зазвонил телефон. Немного волнуясь, она сняла трубку.

– Алло, это красивая актриса? – прозвучал голос с восточным акцентом.

– Кто это? Кто вам нужен?

– Ты, дорогая, ты. А говорит человек, который ценит красоту.

Поняв в чём дело, Наташа бросила трубку. И телефон тут же зазвенел вновь. Второй звонок, третий, четвёртый. Не выдержав, она снова взяла трубку.

– Послушай, дорогая, у меня к тебе дельное предложение. Мы хорошо снимаем цветные открытки. Понимаешь? Ты раздеваешься – мы платим деньги. Хорошие деньги. Понятно?

Наташа не выдержала и сорвалась на крик.

– Мерзавец! Предложи это своей жене. Ясно? И не звони мне больше!

Она села на кровать и заплакала. Ей впервые предложили такую низость – сниматься на порнографические открытки. Надо было что-то делать, а она не знала что, хотя и понимала, что одним звонком эти люди не ограничатся.

Наташа, как была в халате, поднялась в номер к Виноградову и рассказала ему всё. Желваки заходили у него на скулах – верный признак того, что он возмущён.

– Ну что ж, я этого так не оставлю.

Он встал, накинул свитер и, уже выходя из номера, сказал:

– Ты сиди тут, пожалуйста, и из комнаты ни на шаг.

Спустившись на первый этаж, Виноградов прошёл в вестибюль гостиницы.

Здесь кроме двух девушек и портье никого не было. Он вышел на улицу и огляделся. Несколько одиноких прохожих торопились по своим делам. Вернувшись в вестибюль, он подошёл к портье.

– Вы трёх парней здесь не видели?

Портье на секунду задумался.

– Нет, никого здесь не было.

Как видно сто долларов не оставили его равнодушным.

Виноградов пристально посмотрел на него, но ничего не сказал и поднялся к себе в номер. Наташа всё также сидела в комнате, испуганно запахнув на груди халатик.

– Ну, что? – в её голосе звучал не столько вопрос, сколько слышалась тревога.

– Внизу никого нет, – бодро ответил Виноградов. – Будем надеяться, что всё обойдётся. И всё-таки я предлагаю тебе остаться у меня до утра. Так будет безопаснее.

– Да ты что? – вскочила Наташа. – Лучше я у себя переночую. И Танюшка уже наверное вернулась.

Она на прощанье чмокнула его в щёку и вышла из комнаты. Успокоится он не мог и заснуть всё никак не удавалось. Утром, проснувшись в половине седьмого, он ощутил как тревожно вздрогнуло сердце. Спустившись на пятый этаж он постучал в номер Наташи. На стук никто не отозвался. Виноградов постучал сильнее, подумав, что актриса ещё спит.

– Наташа, открой. Это я.

И тут дверь, как в детективных романах, открылась сама. Замок был грубо сорван и валялся на полу. В комнате царил полный разгром. Постель Наташи была смята и брошена на пол.

Виноградов предположил самое худшее. Он подошёл к телефону и набрал номер милиции.

– Районное отделение милиции, вас слушают.

– Я говорю из гостиницы «Центральная». Исчезла девушка, приезжайте скорее.

– Кто говорит?

– Александр Виноградов.

– Ваш номер?

– 4-34-46, – он заметно волновался.

– Номер комнаты, а не телефона.

– Комната пятьдесят шестая, на пятом этаже.

– Ждите, выезжаем, – и в трубке раздались короткие гудки.

Не дожидаясь милиции, Виноградов бросился в свою комнату, разбудил Виктора, коротко разъяснил ему ситуацию и велел поднять операторскую группу. Затем позвонил директору фильма и поставил его в известность о том, что похищена актриса Наталья Васильева.

– Милицию вызвал? – спросил Семёнов.

– Вызвал, сейчас приедут.

Вернувшись в комнату Наташи, он увидел Таню Переверзеву. Когда она узнала о случившемся, то откровенно разрыдалась.

– Если бы я ночевала в номере, то ничего бы не случилось, – размазывая по лицу слёзы, проговорила она.

– А где ты была? – серьёзно спросил Виноградов.

– Ночевала у родственников, которые приехали отдыхать в Керчь. Мама посылку мне передала.

– Понятно.

Через двадцать минут, когда у номера пятьдесят шесть собралась изрядная толпа, приехали сотрудники милиции. Расспросив Виноградова и оценив ситуацию, моложавый капитан Воронцов сказал:

– Мне знакомы эти люди, они не первый раз совершают преступления, но к сожалению, ещё ни разу не попадались с поличным, – он одёрнул форму, поправил пистолет и скомандовал:

– Сержант Мохов и младший сержант Тимохин за мной!

– Секунду, – остановил его Виноградов. – Наташа Васильева член нашей группы и то, что случилось, касается, прежде всего, нас. Разрешите, мы с вами, машина у нас есть.

– Граждане, каждый должен заниматься своим делом, – капитан был строг. Ловить преступников это наша задача, – и тут же, обращаясь к своим подчинённым, добавил: – Мохов, вызовите по рации оперативную группу.

Как только сотрудники милиции ушли, Виноградов обратился к своим ребятам:

– Парни, Наташа Васильева сейчас в опасности и мы должны ей помочь. Все за мной в машину! – и он, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице.

Вся группа гурьбой рванулась за ним.

Они уже сели в машину и Виноградов завёл мотор, но тут дверь распахнулась и осветитель Смирнов закричал:

– Вы куда? Бить бандитов? Я с вами! – это было сказано таким решительным тоном, что возразить ему было невозможно.

Впереди виднелась милицейская машина и Виноградов, набрав скорость устремился за ней. Они мчались по каким-то кривым переулкам, но вот машины вырвались за город и на шоссе их догнал джип с ОМОНом.

Дорога поднималась круто в гору, а справа внизу блестело море, переливаясь белыми барашками волн. Солнце поднялось уже довольно высоко, осветив тёмные вершины гор. Сорок минут спустя, в небольшой рощице слева от дороги, показался двухэтажный дом. Милицейские машины остановились метрах в ста от него, за густым частоколом зелёных деревьев. Бойцы ОМОНа рассредоточились и стали цепью окружать дом.

* * *

На втором этаже рыбацкой гостиницы собрались за столом Петька Клыч Пёстрый и Хрящ. Время было раннее и поэтому на столе было выставлено только пиво, колбаса и сыр.

– Актрису из комнаты ночью увели, – докладывал Хрящ, держа стакан пива в руке.

– Кто? – сурово спросил Клыч.

– Пацаны передали, что кавказцы.

– Девка была наша, мы под неё планы строили, а её из под носа увели, Клыч закипал всё больше.

– Рога им давно пообломать надо, – уверенно заявил Пёстрый.

– Сами не потянем, надо братву звать, – Хрящ поставил пустой стакан на стол. – И с ментами надо договариваться, они в такой ситуации сидеть сложа руки не будут.

– Ментов я беру на себя, у меня с ними давние связи, а с братвой пускай Пёстрый состыкуется, – Клыч резко встал из-за стола, так что даже закачались пивные бутылки. – Если на мои бабки кто-то позариться, то я готов пришибить кого угодно, а не только кавказцев.

* * *

Вот уже несколько часов бандиты издевались над Наташей. Она стояла в углу комнаты, прикованная за ногу к батарее отопления и стыдливо прикрывала руками, разорванную ночную рубашку. Расправой руководил толстый, усатый парень с золотыми зубами.

– Если через минуту ты не разденешься и не станешь в позу, то мы поможем тебе в этом.

– Нет, этого не будет, хоть убейте! – сказала Наташа, отступая к окну.

– Шамиль, действуй! – приказал толстый и молодой, сухощавый парень, подошёл к девушке, вывернул ей руку и рванул рубашку.

– А-а-а! – громко закричала Наташа, закрывая рукой обнажённую грудь.

– На кровать её, – приказал толстый. – Ногу отстегнуть не забудьте, – ухмыльнулся он.

Шамиль нагнулся к батарее и стал развязывать шнур, которым была привязана пленница. Наташа что есть силы ударила его ногой.

– А-а-а! – взвыл бандит, прикрывая рукой окровавленное лицо.

– Бей её! – скомандовал толстый и страшные удары посыпались на девушку.

Особенно усердствовал Шамиль, из носа которого продолжала течь кровь.

– Личико ей поберегите, – скверно улыбнулся толстый. – Оно нам ещё пригодится для фотографий.

Всю в кровоподтёках актрису отволокли на кровать и привязали за руки.

– Ноги ей тоже привязать надо, а то лягаться будет, – убеждённо сказал Шамиль, трогая рукой распухший нос.

– Ничего, с её ногами я как-нибудь справлюсь, – расстегивая штаны, проговорил толстый и неуклюже зашагал к кровати.

– Подожди, Марат, – обратился к нему коренастый, средних лет крепыш, который до сих пор не принимал участия в расправе. – Дай я сперва пару фоток сделаю, а то после тебя уже и снимать будет нечего.

– Отстань, фотограф, девку сначала трахнуть надо, чтобы покладистой была, а уж порно снять мы всегда успеем.

Наташа с ужасом смотрела на толстого бандита, который со спущенными штанами шёл к кровати.

– Ты не прав, Марат, – фотограф попытался преградить ему дорогу.

– Давай я сниму кралю до тебя и после. Сравнить можно будет.

– Уйди, дорогой. Я хочу эту женщину, – толстый оттолкнул фотографа и подошёл к кровати, на которой, поджав под себя ноги, лежала Наташа.

– Нет, нет! – в ужасе закричала она, но толстый пёр вперёд как танк.

Он влез на кровать и попытался раздвинуть её ноги, но девушка разогнувшись, что есть силы ударила его ногами в живот.

– А-а-а-а, – хватая открытым ртом воздух, с выпученными глазами, толстый как мешок упал на Наташу, накрыв её своим стокилограммовым телом.

Шамиль и фотограф, наблюдавшие эту сцену, кинулись помогать своему товарищу, но поднять толстого им было не просто. Кое как они сволокли его с кровати и усадили на стул.

– Убейте её, – прохрипел толстый, пытаясь восстановить дыхание. – Я эту суку в гробу видал.

– Ага, в белых тапочках, – иронично поддел его фотограф. – А за испорченную натуру кто платить будет?

Ответить толстый не успел, так как в комнате резко зазвонил телефон. Шамиль подошёл к столу и взял трубку.

– Алло.

– Слушай, ты, гнида базарная, мне подсказали, что ты наш товар умыкнул.

– Кто говорит?

– Петька Клыч. Слыхал небось?

– Какой товар? Чего понт гонишь?

– Артистку ночью из гостиницы взяли? – и не услышав ответ, Клыч подтвердил. – Можешь не отвечать, знаю, что да.

– Так вот, эта девочка наша, как товар подтверждённая. Уже и деньги за неё обещаны. Хочу предупредить, и толстому это передай, – голос Клыча стал суровым, – что если товар попортите, то мы должок на вас повесим и счётчик включим сразу же.

Отдавать придётся с процентами. Ясно?

– Ясно, – глухо сказал Шамиль, – но ты, козёл, за базар ещё ответишь!

– А за козла я тебя из под земли достану и ты ещё сто раз пожалеешь, что меня так назвал, – Клыч положил трубку.

– Кто там и что надо? – потирая живот спросил толстый.

– Пацаны местные, – криво усмехнувшись, ответил Шамиль. – Предъяву на артистку выставили. Грозят счётчик включить.

– Пусть грозят, – сказал толстый поднимаясь, – но я эту сучку сейчас выбу.

Раздался звон разбитого стекла и в комнату влетел булыжник.

Послышался громкий щелчок и голос, усиленный мегафоном, произнёс:

– Внимание! Дом окружён ОМОНОм, сопротивление бесполезно, прошу освободить заложницу, открыть дверь и выходить по одному.

В комнате началась паника: толстый лихорадочно застёгивал штаны, фотограф забрасывал в сумку аппаратуру и только Шамиль осторожно подошёл к окну, приоткрыл штору и, выхватив пистолет, начал беспорядочно стрелять.

– Идиот, – заорал толстый, – они же нас всех перебьют!

И как бы в подтверждение его слов, грохот и треск автоматных очередей накрыл дом. Посыпались разбитые стёкла, тонко завизжали рикошетя пули, а с потолка и стен посыпались куски штукатурки. Все, как по команде, упали на пол. Толстый быстро пополз к двери и на ходу закричал:

– Срываемся через чёрный ход! Шамиль, возьми девку с собой, без неё нам кранты!

Двое верзил подняли Наташу, набросили на неё халат и поволокли к двери.

Девушка была настолько слаба, что её голова бессильно свесилась вниз. Через кухню, кладовку и заваленный барахлом коридор они протиснулись на металлическую лестницу, которая выходила в сад.

Первым стал спускаться толстый, за ним Шамиль подтолкнул Наташу, потом полез сам. Замыкал процессию фотограф, тащивший на плече сумку с аппаратурой. Когда они уже приближались к земле, послышался резкий, пронзительный свист. Толстый глянул вниз. Там среди зелёных кустов стоял Виноградов и трое его парней.

– Эй вы, ублюдки! – крикнул Виноградов. – Оставьте девушку, а сами быстро спускайтесь вниз.

Шамиль зарычал, оскалив зубы, и выхватил пистолет. Женя Жарков, что есть силы, метнул булыжник и бандит, как подбитый ястреб, свалился на землю.

Толстый отпустил Наташу и, недолго думая, прыгнул через перила на землю.

Он уже собрался бежать, когда его настиг Виноградов и ударом ноги опрокинул на землю. Пытаясь скрутить бандиту руки, он получил сильный удар в живот. Задыхаясь от боли, Александр отпустил его. Толстый рванулся к машине, стоявшей в углу сада. Наперерез ему бросился осветитель Смирнов. Высокий, длинноногий, он без труда догнал его, но задержать не смог, так как бандит был намного сильнее его. Всего несколько шагов отделяло толстого от машины, когда путь ему преградил Виноградов.

– Ну вот и всё, мразь! – выкрикнул он и нанёс два сильных удара, один в челюсть и второй по затылку.

Бандит упал как подкошенный, а затем, как в фильме ужасов, медленно поднялся и вытащил нож. Он ринулся на Виноградова как бык и нанёс ему удар в плечо. Уже падая, оператор увидел как двое омоновцев скрутили толстому руки.

В это время Кравцов и Беляев помогли Наташе спуститься с лестницы. Она всё время плакала, не в силах совладать с собой, но увидев сидящего на земле оператора с окровавленным плечом, Наташа бросилась к нему, обняла и зарыдала.

* * *

Провалявшись после операции неделю в больнице, устав от перевязок и манных каш, Виноградов уговорил старшего врача выписать его. Приехав в гостиницу, он встретился с режиссёром и директором картины. Светланов был доволен окончанием работы в экспедиции, а Семёнов озабочен отправкой людей и техники в Москву.

– Александр Михайлович, я понимаю, что ты ещё слаб, но всё-таки проследи за погрузкой операторских машин на платформы, – назидательно говорил директор. – Неровен час механики напьются и разобьют дорогую аппаратуру, а нам потом отвечать за это.

– Обязательно прослежу, – подтвердил оператор.

– Необходимо отснятый материал отправить самолётом в Москву, – постукивая карандашом по столу, указывал режиссёр. – Так он быстрее будет проявлен в лаборатории.

– Уже отправили с ассистентом Игорем Беляевым.

Указания и подтверждения продолжались ещё добрых полчаса и только к обеду Виноградов освободился. Поднявшись на пятый этаж, он постучал в номер Васильевой.

– Кто там? – спросил знакомый и взволнованный голос.

– Это я Наташа, открой.

Она открыла дверь и повисла у него на шее.

– Пусти, глупышка, мне ещё больно.

Наташа потёрлась носом об его подбородок, чмокнула в щеку и негромко спросила:

– Ну как ты? Готов к труду и обороне?

– Так точно, готов. Уже получил ценные указания от режиссёра и директора.

– Значит завершаете экспедицию, грузите технику на платформы, актёров отправляете в Москву, – Наташа подошла к столу и стала укладывать мелкие вещи. – А сам то ты куда?

– Я должен не надолго слетать в Абхазию. Надо доснять солнечную натуру. – Виноградов старался держаться бодро, но боль в плече и нервное напряжение отражались на его лице.

– Там же сейчас неспокойно, – встревожено произнесла Наташа. – Я понимаю, что для тебя главное работа и снимая, ты забываешь обо всём на свете, но я прошу тебя, будь осторожен!

– Буду, буду, – целуя её, задыхаясь говорил Виноградов.

От запаха её волос у него кружилась голова и ему совсем не хотелось уходить, но самолёт ждать не будет. Он помнил об этом. С трудом отпустив девушку, Александр сказал:

– Постарайся собраться быстрей. Внизу уже ждёт машина и я бы хотел проводить тебя в аэропорт.

На первом этаже, у выхода из гостиницы, Виноградова перехватил режиссёр.

– Александр Михайлович, я надеюсь, что на съёмках в Абхазии у вас не будет проблем, – Светланов очень торопился, так как ещё не был готов к отъезду. – Мы уже обсуждали с вами, те варианты пейзажей, которые необходимо доснять, но я всё-таки вас прошу: постарайтесь найти пейзаж со всеми атрибутами юга, – режиссёр снял пиджак и перебросил его на руку. – И обязательно чтобы в кадре проходила электричка.

– Владимир Сергеевич, я не могу проложить рельсы в красивом горном месте. Придётся выбирать из того, что мне удастся найти по ходу движения поезда.

– Я верю в ваш успех, – уже на ходу прокричал режиссёр и бодрой рысью помчался к себе в номер.

Виноградов вышел на улицу, непроизвольно расстегнул рубашку и одел тёмные очки. Жара стояла страшная, на улице было пустынно, так как все кто мог, уже давно ушли на море или отлеживались в комнатах с кондиционером.

Когда подъехал автобус, из гостиницы стали выходить члены съёмочной группы, нагруженные чемоданами и дорожными сумками. По одежде чувствовалось что это столичные гости, собравшиеся домой. Все были одеты модно и красиво, но Таня Переверзева превзошла всех. Её короткая розовая юбка и белая кофточка смотрелись, сами по себе, вполне прилично, если бы не одна маленькая деталь: одежда Татьяны была почти прозрачной! Это обстоятельство шокировало даже видавшую виды киношную публику.

Рядом с Татьяной шёл Виктор Кравцов и, сгибаясь под тяжестью большого чемодана, негромко бубнил:

– Что же ты так вызывающе нарядилась? Ты же не на пляж сейчас идёшь, а летишь в Москву и совсем не думаешь о том, как тебя там в таком прикиде встретят.

Татьяна сдерживала себя и ничего не говорила, а Виктор всё продолжал:

– Была нормальная девчонка, без фокусов и вдруг, как будто, с цепи сорвалась. Что это с тобой? Или сексуальных журналов насмотрелась?

Таня резко повернулась к нему и так резко дёрнула за руку, что чемодан упал на землю. – Такты считаешь меня ненормальной и уродиной?

– Я этого не говорил! – заторопился Виктор.

– И одежда моя тебе не подходит?

– Ну нельзя же так!

– А вот кое-кому из молодых людей всё это очень даже нравится.

Не обращая внимания на оторопевшего Кравцова, Татьяна ещё выше задрала юбку и забралась в автобус. Вся группа, наконец, расселась по местам водитель закрыл двери и автобус направился к шоссе, ведущему в аэропорт.

Виноградов подошёл к микроавтобусу, который должен был отвезти Наташу в аэропорт. Крутой водитель, судя по одежде иначе и не скажешь, прохаживался вокруг, постукивая голенищем сапога по шинам. Одет он был в фирменные спортивные штаны, чёрную майку и матросскую бескозырку.

– Уж скоро самолёт поднимется в воздух, а режиссёра и актрисы всё нет и нет, – он сквозь зубы сплюнул на пыльную дорогу.

– Они вероятно рассчитывают на скорость твоей машины, – Виноградов докурил сигарету и аккуратно бросил окурок в урну. – А что, директор не поедет с нами?

Шофёр довольно улыбнулся, как человек, посвящённый в тайны руководства.

– Это вы, творцы, валяетесь допоздна в постели, а Юрий Анатольевич уже с самого утра торчит в аэропорту, выбивая билеты на самолёт.

– Понятно, – Виноградов озабоченно взглянул на осоловевшие глаза водителя и подумал о том, что пить перед дорогой вредно, но в это время из дверей гостиницы вышли Светланов и Васильева.

Наташа несла в руках небольшую спортивную сумку, так как все её костюмы были упакованы в багаж и отправлены к самолёту специальной машиной.

Режиссёр же тащил большой чемодан, поминутно отдуваясь как паровоз на подъёме. Виноградов помог уложить вещи, пассажиры удобно устроились на сидении и тут к автобусу подошёл администратор.

– Я с вами, – сказал Шурик Петров.

Водитель завёл мотор и быстро вывел микроавтобус на шоссе, ведущее в Симферополь. В начале, увлечённые беседой, они не обращали внимания на движение машины, но когда на первом же крутом повороте машину резко занесло в сторону, Наташа тихонько ойкнула.

– Остановите машину! – громко сказал администратор Петров, но водитель взглянув на него пьяными глазами, ответил:

– Слушай, Шурик, ты ещё был ребёнком и сосал у мамки грудь, а я уже, даже поддав, мог довести автобус до любой точки.

– До ручки ты его мог довести, а не до точки, – сказал оператор, сидевший на заднем сидении, – а вот по поводу пьянки перед поездкой, ты не прав, старик.

Водитель, лихо заломив бескозырку, продолжал всё быстрее гнать машину.

Виноградов держался за поручни, Наташа со страхом прижала руки к груди, а режиссёр, с побледневшим лицом, смотрел в окно.

– Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, – негромко сказал Виноградов. – Я надеюсь, что этот алкаш всё-таки доведёт машину до аэропорта. Дорога сейчас пустынная, встречных машин немного и крутых поворотов, как будто, не предвидится. А я сейчас с ним немного поговорю, в профилактических целях.

– Саша, будь осторожен, – тихо прошептала Наташа.

Оператор ободряюще улыбнулся ей и пересел вперёд, поближе к водителю. Администратор Петров подвинулся, освобождая место Виноградову. И вот на передних сидениях микроавтобуса расположились два, счастливо улыбающихся человека. Один, кстати, из-за того, что выпил слишком много, а второй потому, что ему сейчас было необходимо сыграть роль компанейского парня.

– Ну, что, старик, вперёд? – весело спросил Виноградов.

– Вперёд, шеф, – в тон ему ответил водитель и микроавтобус рванулся по шоссе, вычерчивая колёсами причудливые зигзаги.

«Только бы на милицию не нарваться, – подумал оператор, внимательно наблюдая за дорогой, – а то остановят, отберут права у водителя, а мы из-за этого опоздаем на самолёт.»

Но вот на встречной полосе показался грузовик и водитель, глупо улыбаясь, попытался справиться с рулём, чтобы отвести машину от удара. Сзади Наташа, бледная как мел, вцепилась в поручни сидения, а режиссёр закрыл глаза и, положив руку на сердце, сосал таблетку валидола. В последнюю секунды Виноградов протянул руки к рулю и резко повернул его, избежав столкновения со встречной машиной.

– Спасибо за помощь, шеф, – водитель вытер пот со лба, дружески подмигнул оператору и стал громко напевать «Катюшу». Песня была хорошая и Виноградов, не кривя душой, стал ему подпевать. Слух у него был неплохой, но голос оставлял желать лучшего и это подпевание, вместе с солирующим голосом пьяного водителя, производило жуткое впечатление.

«Боже мой, – с ужасом подумал Светланов, пытаясь унять боль в груди. – Они воют так, как будто находятся в пивной и ничего страшного не происходит.»

Микроавтобус, между тем, влетел на приличной скорости в предместья Симферополя и, счастливо избежав встречи с дорожной милицией, благополучно доехал до аэропорта.

– Ну вот, а вы боялись, – пьяно ухмыльнулся водитель. – Доставил по назначению в целости и сохранности.

– Вы преступник, которому место за решёткой, а не за рулём, – набросился на него режиссёр. – Вас нельзя допускать к машине, я обо всём доложу директору картины и начальнику вашей автобазы.

– Чего вы расшумелись? Уже и выпить нельзя, да?

К микроавтобусу на шум перебранки уже спешил Семёнов.

– В чём дело? Почему шумим?

– Вот, полюбуйтесь на этого красавца, который нас по дороге чуть не угробил, – Светланов кипел от негодования. – Напился как свинья и если бы не помощь Виноградова, мы бы сюда не доехали.

Директор картины отстранил, для начала, водителя от работы, пообещав разобраться с ним после отъезда группы. Когда страсти немного улеглись, вся съёмочная группа, получив зарегистрированные билеты, отправилась на посадку в самолёт и только двое молодых людей никак не могли расстаться.

– Ты будешь вспоминать обо мне, Саша? – Наташа пыталась заглянуть в глаза Виноградову.

– Обязательно буду.

– Я надеюсь, что через неделю ты вернёшься в Москву и я встречу тебя во Внуково.

– Обязательно вернусь и надеюсь, что встретишь, – Виноградов взял девушку за руку. – Я буду помнить блеск твоих глаз, твою озорную улыбку, буду помнить как ты бежала босиком по росе, как далеко заплывала в море, как голышом у окна, распахнув шторы, ты встречала утро.

– Да ты просто поэт, а не оператор, – Наташа поцеловала его и не оглядываясь пошла к самолёту.

Немного в стороне прощались Кравцов и Татьяна, которая, надев кофту выглядела вполне прилично.

– Ты всё ещё сердишься на меня?

– Чего на дурака сердиться? – Татьяна попыталась скрыть улыбку.

– Ты береги себя.

– Постараюсь.

– Я буду ждать тебя, – она обняла Кравцова за шею и потёрлась носом о его не бритую щеку.