Татьяна Красавкина решила поменять профессию. Она, конечно же, не собиралась уходить из медицины, но перспектива стать рядовым терапевтом её не уcтраивала. Она всё чаще посещала семинары нетрадиционной медицины, получила свидетельство по иглоукалыванию, прошла специализацию в центре лечебного голодания и подала заявление для прохождения практики в Институте лечебного питания. Перейдя на четвёртый курс медицинского института она записалась на курс психотерапии и аутотренинга.

Андрей, услышав такие новости, страшно рассердился.

– Ты решила поменять достойную профессию врача на манипуляции шарлатанов, которые пользуясь доверчивостью пациентов, обманом вкручивают им мозги, стараясь побольше выкачать денег! – Ну не все же из них шарлатаны, – спокойно возразила Татьяна. – Многие успешно помогают больным и я знаю экстрасенсов, которые денег за лечение не берут, считая это непорядочным.

Андрей распаляясь не вникал в смысл её слов, ходил из угла в угол, как заведённый и грубо впечатывал слова:

– Я сказал, что делать этого не надо! Ты должна закончить институт и стать врачом, а не шарлатаном!

– Шарлатанкой! – подсказала Таня.

– Ты издеваешься! – заорал Андрей.

– Слушай, да ты псих просто какой-то! Как тебе больных доверяют? Не понимаю!

Андрей остановился напротив, сжал кулаки. Ноздри его раздувались. Тане стало не по себе и она поспешно сказала:

– Успокойся! Если я тебе действую на нервы, то я сейчас же соберусь и поеду домой.

– Можешь ехать куда угодно, – он вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Ни секунды не медля, Таня стала складывать вещи в дорожную сумку. Она старалась делать это аккуратно, но у неё тряслись руки и она стала забрасывать в сумку всё подряд: юбки и платья, бельё и косметику. Туфли в сумку не поместились и она положила их в пластиковый пакет, затем зашла в ванную, прихватила халат, зубную щётку и гигиенические пакеты.

Напоследок взяла со стола фотографию, снятую во время летнего отдыха с Андреем и выбросила её в мусорное ведро. Ключи оставила в прихожей, вышла с вещами на улицу и, поймав такси, поехала домой.

Больше всего её приезду обрадовался Бакс. Пёс лаял и визжал от восторга, он прыгал, стараясь лизнуть Таню в лицо, а она, счастливо улыбаясь, старалась его успокоить.

– Вот только ради такой восторженной встречи надо было вернуться домой, – с улыбкой сказала мама.

– Конечно, родители не в счёт, главное это собака, – как всегда с иронией, прокоментировал папа.

Таня поцеловала маму, обняла отца и прошла в свою комнату. Здесь практически ничего не изменилось: аккуратно застеленная кровать со взбитыми подушками, полки с книгами на стенах, письменный стол с раскрытой тетрадкой.

Татьяна подошла поближе, присела на стул и начала читать.

«Сегодня у нас в школе праздник: отменили математику и мы на радостях сорвались в парк. Игорь, как всегда, шёл рядом и нес мой портфель. Девчонки смеялись и заигрывали с мальчиками. Солнце светит, жизнь прекрасна и удивительна! Жаль только что папа улетел в командировку, а в остальном всё хорошо. Да здравствует любовь!»

«Боже мой! – с грустью подумала Таня. – Это мой школьный дневник. Какая же я была глупая и как беззаботно мне жилось. А теперь, прямо кошмар!»

В комнату влетел Бакс, присел на задние лапы и начал скулить.

– Дочка, выведи собаку погулять, – мама стояла на пороге кухни и руки у неё были в муке. – А я пока обед приготовлю.

Таня пристегнула поводок к ошейнику, накинула плащ и вышла из квартиры. Пока ехали в лифте, Бакс тихонько поскуливал, а вырвавшись на улицу, сразу же начал лаять, распугивая наглых голубей.

– Перестань хулиганить! Беги в кусты, а потом мы с тобой погуляем.

Погода была типично осенняя: хмурые тучи, мелкий, противный дождь и холодный ветер. Но чем дольше Таня бродила, бесцельно следуя за стремительно бегущим баксом, тем лучше становилось настроение. И вроде тучи рассеялись и солнышко показалось.

«Всё обязательно должно поменяться к лучшему! Вот у Бакса хвост торчит и всё ему нипочём, а я что хуже? Нет, несмотря ни на что, я буду идти к своей цели!»

Дома мама сперва покормила пса, а уж затем усадила дочь за стол. Овощной салат, тарелка горячего борща и котлеты с картошкой, всё это было настолько вкусно, что Татьяна даже зажмурилась от удовольствия.

– Ты сперва поешь, а уж затем расскажешь, что у тебя приключилось.

Таня, как могла, оттягивала объяснение с мамой, но рассказать всё, и притом подробно, ей всё-таки пришлось. Мама слушала внимательно, изредка подкладывая в тарелку дочери еду, а когда Таня умолкла, она, со свойственной ей категоричностью, заявила:

– С мужиками всегда трудно!

– Но ты ведь с папой живёшь хорошо.

– Не сравнивай своего отца с другими мужчинами! Он исключение, таких больше нет! Но если у тебя с Андреем не сладилось, то нечего тянуть, отрезала и дело с концом! У тебя проблем более чем достаточно, надо сдавать экзамены в институте и твоя нетрадиционная медицина тоже требует времени.

Спорить с мамой было незачем, она была во всём права! Таня не стала тратить времени на нервные переживания, а набрала в библиотеке учебников и начала усиленно заниматься. Если у неё раньше много времени уходило на домашние заботы, Андрея надо было кормить и квартиру содержать в чистоте, то теперь она целиком посвятила себя учёбе. С утра лекции в институте, затем практические занятия в клиническом отделении, на следующий день магнитотерапия и траволечение, а курс по лечебному голоданию длился аж целый месяц. Старенький профессор Седовласов, который в свои восемьдесят ещё активно делал зарядку и засматривался на хорошеньких студенток, не заставлял их голодать, но подробно рассказывал о методах и перспективах лечебного голодания. Положительные примеры в лечении ожирения, болезней сердечнососудистой системы и применения разгрузочно-диетической терапии в психиатрии, уверенно наводили на мысль о положительных перспективах этого метода лечения.

– А что, самой-то поголодать дома можно? – игриво спросила Виктория Жаботинская, которая увязалась за Таней на лекцию.

– Любой здравомыслящий врач может порекомендовать вам один или два дня разгрузочной терапии, – профессор поправил очки, сползшие на кончик носа, – но длительные курсы лечебного голодания следует проводить в специализированной клинике под наблюдением опытного врача.

– А где найти такую клинику? – не унималась Виктория. – У нас в городе таких нет.

– Вы правы. Ввиду узкой специализации, клиники лечебного голодания и институты нетрадиционной медицины находятся в Москве и Санкт-Петербурге.

В это время прозвенел звонок и профессор, собирая свои записи, уверенно сказал: – Но если больному очень плохо, то знающего врача всегда можно найти, а те из вас, кто хотел бы получить более полные знания в этой области медицины, могут сами поголодать или обратиться в американский Институт натуральной гигиены имени Герберта Шелтона.

Студенты оживились, повскакивали с мест и торопясь направились к выходу из аудитории. Татьяна взяла Вику под руку и осторожно, чтобы не повредить большой живот, повела по ступенькам вниз.

– Тебе сейчас о предстоящих родах, а не о голодании думать надо, – она старалась говорить назидательно, как настоящий врач. – Побольше гулять и нормально питаться.

– А кто за меня экзамены сдавать будет? – возмутилась Виктория.

– Роды и будут для тебя самым главным экзаменом!

– Ты Танюха прирождённый психолог, кого угодно уговоришь и на путь истинный поставишь!

«Непонятно только почему я с поклонником, а точнее сказать с любовником, ужиться не могу?» – Татьяна грустно улыбнулась.

Они оделись и вышли из института. Уже выпал первый снег и всё вокруг побелело. Земля и деревья, кусты и скамейки, но под снегом оказался лёд, стало скользко и Вика осторожно засеменила.

– По поводу Америки профессор конечно же перегнул, но о Москве стоит подумать, – Татьяна говорила как бы с собой, но подруга тут же встрепенулась.

– Ты что переезжать в столицу надумала?

– Не переезжать, а переводиться. Учёбу-то надо заканчивать в элитном институте, чтобы получить знания и диплом, которым можно гордиться.

– При чём тут диплом? Ты в Москву уедешь и мы с тобой больше не увидимся!

– Вика так расстроилась, что готова была заплакать.

– Не говори глупостей. Мне до этого перевода, как до луны. Ещё даже родители об этом не знают.

Так потихоньку переговариваясь, они добрели до парковки, где Татьяна оставила машину. Осторожно усадив неповоротливую Вику, она привычно устроилась за рулём. Как ни странно, но водить машину сама она никогда не боялась, а вот если за рулём был кто-то другой, то её просто трясло от страха.

Осторожно выехав с парковки, они направились к центру. Встречных машин было немного и Таня совершенно успокоилась. Уже через полчаса они подъехали к дому Виктории. Сдав беременную жену на руки Семёну Стоянову, Татьяна, наконец-то, поехала домой. К концу дня она настолько устала, что едва добралась до кровати. Бакс, которого к счастью уже выгулял отец, с блаженством улёгся рядом на коврик и Таня засыпая, погладила его лохматую голову.

Утром отец ушёл на работу и Татьяна осталась с мамой вдвоём. Пока она готовила завтрак, Таня заварила кофе. Атмосфера была располагающей и дочь осторожно начала разговор.

– Институт у нас конечно хороший, но какой-то не современный.

– И в чём это проявляется? – Валентина Михайловна переложила горячую яичницу в тарелку.

– Аудитории маленькие, компьютеров нет, во время практики студентов к больным не допускают.

– Правильно делают, не то человека угробите. – Мама я не о том! Это не престижный институт, здесь не дают необходимых мне знаний.

Валентина Михайловна с подозрением посмотрела на дочь.

– Уж не бросить ли учёбу ты собралась?

– Нет мама, что ты! Просто я хочу учиться в таком институте, с окончанием которого я стану настоящим врачом. – Это в каком-таком институте? – Валентина Михайловна даже есть перестала.

– Ну допустим в Первом медицинском!

– В московском медицинском институте?

– Да, конечно! Не понимаю только почему ты удивляешься?

– Я не удивляюсь! В отличии от тебя я понимаю, что это другой город, столица и там не только учиться, но и жить где-то надо. Значит необходимо купить квартиру, отремонтировать её и обставить. Ты хоть понимаешь какие это деньги?

Таня промолчала, понимая сложность задачи, но так как идея уже созрела, она попыталась уговорить маму.

– Профессионально подготовленные врачи получают в Москве хорошие деньги и я со временем смогу отдать все долги.

– Это ты нам с папой долг отдавать собираешься? Хороша дочь, уже ни во что родителей не ставишь! – Валентина Михайловна, обидевшись, отвернулась и стала молча мыть посуду.

– Мам, ну что ты? Я же прекрасно всё понимаю, – Татьяна встала и обняла мать. – Это всё мечты, а как их осуществить я пока не знаю.

Мама повернулась и посмотрела на дочь.

– Большая ты уже стала. Красивая и умная, но сама, пожалуйста, ничего не предпринимай. Я сперва поговорю с отцом, подготовлю его, а уже потом мы вместе что-нибудь придумаем.

День за днём потекли однообразные будни. Таня ходила на занятия в институт, посещала семинары нетрадиционной медицины, занялась изучением гомеопатии, а в свободное время гуляла с Баксом. Ссора с Андреем оказалась серьёзной и он, обидевшись, перестал звонить. Таня, как-то незаметно стала о нём забывать. В один из зимних вечеров вся семья собралась дома. Мама приготовила вкусный ужин, папа открыл коллекционную бутылку красного вина и разговор потёк легко и непринуждённо.

– Мама мне рассказала о твоих планах, Танюшка, – отец пригубил вино, причмокнул от удовольствия, и продолжил: – Раз уж ты собираешься переехать в Москву, я должен посоветоваться со своими друзьями.

Но тут в разговор вступила мама, без которой не мог решиться ни один семейный вопрос.

– Тебе придётся сдавать дополнительные экзамены, чтобы подтвердить свои знания.

– Я готова! – бодро откликнулась Татьяна.

– Не горячись! Там требования совсем другие и возможно нам придется нанимать преподавателей.

– Во-вторых, надо купить квартиру, чтобы ты не шаталась по чужим углам.

Владимир Петрович допил вино и аккуратно поставил бокал на стол.

– Но это же так дорого! – Таня от смущения покраснела и уже была не рада, что завела этот разговор.

– Квартира, это не только место для проживания. Как говорится: мой дом моя крепость. Квартира в Москве, да ещё в престижном районе, это верное вложение денег. Она будет только дорожать. – Мне это совершенно до лампочки! Моё дело поступить в Первый медицинский, закончить его и стать хорошим врачом.

Мама начала убирать тарелки со стола, чтобы освободить место для чая.

– Не горячись, дочка! Папа верно говорит. Пока ты будешь оформлять документы и готовиться к экзаменам, мы купим квартиру в Москве, а если дело сладится, то и обставить её успеем.

Как ни странно, но ужин закончился вполне мирно. Таня в тот же вечер села за компьютер и написала заявление о переводе в Первый московский медицинский институт, при этом тактично сослалась на семейные обстоятельства.

***

Скандал на студии разгорелся громкий: оператора Меньшова за опоздание на съёмку лишили премии и перевели в резерв до особого распоряжения дирекции. Игорь конечно же загрустил, стал реже бывать на студии и больше времени проводил дома. Отец, заметив перемену в настроении сына, как бы невзначай сказал: проблемы на работе бывают у многих, но одни опускают руки и впадают в депрессию, другие же активно занимаются делом и у них нет времени для размышлений. Не создавай проблемы на пустом месте, займись делом и начни готовиться к поступлению в институт.

Вняв совету отца, Игорь на следующий же день, взял фотоаппарат и отправился снимать репортаж в конный манеж. Он долго беседовал с администратором манежа и даже предъявил студийное удостоверение. После долгих препирательств ему, в виде исключения, разрешили снимать. В манеже поражало всё: и большие размеры поля, и резкий, непривычный запах, но прежде всего сами лошади. Здесь бегали по кругу такие красавцы, что просто глаз нельзя было оторвать. Белые и коричневые, серые в тёмных яблоках и даже почти чёрные. Все элитные лошади находились в прекрасной форме и послушно выполняли команды наездников. Меньшов присел в кресло на пустующей трибуне и стал снимать общие планы, а затем, поменяв оптику, перешёл на крупные планы наездников.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что большинство из них девушки. Они отрабатывали с лошадьми различные фигуры, заставляли их идти то шагом, то срываться в галоп. Всё это было настолько необычно, что Игорь решил подойти поближе.

– Эй! Зашибу! – услышал он громкий окрик и резко повернулся.

Прямо над ним навис круп белой лошади, а укротить её старалась молодая всадница в чёрной униформе. Игорь испугался и закрыл рукой объектив камеры, но лошадь к счастью пронеслась мимо.

«Ничего себе шуточки» – подумал он, а озорная всадница, смеясь, уже скакала на другом конце манежа.

Два дня спустя, обрабатывая фотографии на компьютере, Меньшов внимательно разглядел эту девушку. Среднего роста с типично русским круглым лицом и светлыми волосами она не казалась красавицей, но что-то грациозное было в её фигуре иона потрясающе смотрелась на лошади.

«Может удастся в следующий раз познакомиться?» – подумал Игорь, закрывая экран ноутбука, но знакомиться с кем-нибудь в ближайшее время ему не пришлось.

На следующий день его вызвал директор студии Головин и, поднявшись из-за стола, бодро заявил:

– Ты, Меньшов, у нас кадр проверенный: ездил в Германию, привёз хороший материал.

«И куда он меня теперь?» – с тревогой подумал Игорь.

– Так вот, мы открываем новую рубрику «Наша страна» и нам срочно нужен актуальный материал, снятый нашими корреспондентами.

– Василий Иванович, – заныл Меньшов, – мне к институту готовиться надо.

– Вот съездишь на Дальний Восток, отснимешь пару сюжетов и будешь спокойно готовиться к поступлению в институт. Кстати, у тебя есть возможность заработать хорошую характеристику.

Спорить с директором было невозможно и Игорь стал готовиться к поездке. Состав группы был определён: это механик Миша, средних лет здоровый мужик и ассистент Пётр, с которым Меньшов уже работал, а организацией поездки занимался Владимир Светлаков. Он как-то незаметно, но цепко прижился на студии и руководство решило воспользоваться его организаторским талантом.

Отец, узнав о поездке, только одобрительно кивнул, а мама запричитала:

– Что ж они гоняют тебя по стране как сидорову козу, у нас что в городе работы нет?

– Работа есть, но руководству хочется чего-то новенького, чем можно зрителей привлечь.

Игорь чмокнул маму в щёку и сразу же прошёл к компьютеру.

– Сначала поешь, а потом в сеть выйдешь, а то тебя к столу не дозовёшься!

Оторвать Меньшова от компьютера, когда у него созрела новая идея было довольно сложно, а в сети, как обычно, было много интересного. Он нашёл в поисковике Дальний Восток, затем укрупнился до Владивостока и перешёл к порту Находка. Поинтересовался местными достопримечательностями и погодой на ближайшую неделю. Синоптики обещали переменную облачность и небольшие дожди.

«В общем-то, жить можно!» – подумал Меньшов и позвонил ассистенту.

– Пётр, надо подготовить камеру, зарядить два аккумулятора, взять побольше плёнки и не забыть раздвижной штатив.

– Всё будет сделано, шеф! – чётко отрапортовал ассистент.

«Ничего себе шеф в двадцать лет», – с иронией подумал Меньшов.

Затем он позвонил Светлакову и напомнил о том, что надо заказать магнитофон для синхронной записи звука, так как звукооператора в поездку не брали.

– Сделаем, не волнуйся! – успокоил его Владимир. – Ты только составь предварительный план съёмок, чтобы мы не теряли времени даром.

На сборы было отведено три дня, которые пролетели довольно быстро. Игорь пропадал на студии с утра до вечера, готовясь к съёмкам. Приятной неожиданностью стала весть о том, что в сценарном отделе уже долго лежит заявка на фильм о Дальнем Востоке, но в производство он ещё не был запущен.

Меньшов, пользуясь личным обаянием, добыл эту заявку. По сценарному плану необходимо было снять море, тайгу, город, корабль и нелёгкий труд рыбаков. Всё это было выполнимо, но проблема состояла в том, что разброс между объектами составлял пятьсот километров, то есть требовалось ещё время, чтобы добраться от леса до моря, а на съёмки было отведено всего две недели.

О сложностях как-то не хотелось думать и Меньшов, замотанный подготовкой к командировке, пришёл в себя только в самолёте, который летел на восток. Миловидная бортпроводница предложила лёгкий завтрак и Игорь с удовольствием поел, а после чашки горячего кофе, жизнь стала казаться вообще замечательной. Долгий перелёт был прерван посадкой в Иркутске, где, наконец-то, представилась возможность выйти на свежий воздух, но на лётном поле было холодно и пассажиры прошли в здание аэропорта. Людей внутри было немного, поэтому сразу же бросились в глаза алкаши, злобно ругавшиеся у буфетной стойки. Откуда-то сзади вынырнула толстая цыганка и стала настойчиво предлагать гадание на любовь. Не успели от неё отвязаться, как молодой человек в мятой рубашке и рваных джинсах предложил поменять валюту по надёжному, как он выразился, курсу.

– Да, жизнь кипит! – Меньшов закурил, а Пётр плечом оттёр назойливого менялу.

Вскоре объявили посадку и поднявшись в тёплый салон, Игорь вздохнул с облегчением. Через три часа полёта, они сели во Владивостоке. Администратор Светлаков проявил недюженные способности, быстро организовал машину и уже через тридцать минут они оформлялись в гостиницу. Из-за разницы во времени очень хотелось спать, но здесь утро было в самом разгаре. Торопливые постояльцы выходили из ресторана и расходились по своим делам, а уборщицы бодро шуровали в коридоре щётками.

– Надо бы позавтракать! – как бы мимоходом заметил Меньшов, но тут же выступил администратор.

– Сначала аппаратуру в номер, переодеться и принять душ, а потом уже всё остальное.

Но после душа и лёгкого завтрака как-то незаметно накатила усталость. Игорь скинул кроссовки, прилёг на кровать и сразу же заснул. А на следующий день начались съёмки. Снимали везде где было возможно: на корабле и в порту, на военной базе и вещевом рынке. Группа выезжала из гостиницы в восемь утра, а возвращалась после девяти вечера. Напряжение и усталость давали о себе знать и однажды, в конце рабочего дня, обнаружилась пропажа кассетника с отснятой плёнкой.

– Вы понимаете, что всё это значит? – орал Светлаков, плотно прикрыв дверь.

– В кассетах материал, снятый на военной базе. Да нас особый отдел в порошок сотрёт!

Ассистент Пётр, чувствуя себя виноватым, уныло повесил голову, а механик Миша, почёсывая бороду, негромко произнёс:

– Найдём мы этого воришку, как пить дать найдём. Я его на съёмочной площадке заприметил, но только не успел поймать.

– Найдёшь ты его как же? С разбегу! Он наверное уже американцам всё запродал. Здесь же режимная зона!

– Не преувеличивай, Володя, – вклинился в разговор Меньшов. – Мы заявим в милицию, они пошуруют и, даст бог, кассетник найдётся.

Светлаков возбуждённо вскочил.

– Нет у нас времени по милициям бегать! Завтра переезжаем в Находку. Там уже рыбацкий сейнер заказан.

Так и не придя к окончательному решению, все разошлись спать, а в восемь утра началась погрузка в автобус. Путь предстоял долгий. Когда уже тронулись, у Меньшова зазвонил мобильник.

– Да, – раздражённо откликнулся он.

– Здравствуйте! Вас полиция беспокоит, – слышимость в трубке была плохая, мешал какой-то посторонний шум. – Нам доложили, что у вас пропал каскассетник.

– Да, коричневого цвета, – тут же встрепенулся Меньшов.

– Мы нашли его в городском парке у одного проходимца. – Большое спасибо. Нам бы очень хотелось взять кассеты с собой, но мы уже выехали на съёмку в Находку.

– Не беспокойтесь! Работайте, а кассеты мы доставим в ваш номер гостиницы, – и полицейский положил трубку.

«А откуда он может знать в какой гостинице мы остановимся?» – с недоумением подумал Меньшов.

***

В семье, казалось бы, ничего не изменилось: родители исправно ездили на работу, а Татьяна ходила на лекции в институт. По вечерам она часто задерживалась на дополнительных занятиях по психологии, иглоукалыванию и лечебному массажу. Подруги, отправляясь вечером в кафе или на дискотеку, с недоумением смотрели на неё, но Таня старалась не обращать на это внимание. Она, избавившись от грозной опеки Андрея, возвращалась домой в хорошем настроении, часто гуляла с собакой и даже перестала спорить с родителями.

Торопливо поужинав, она садилась к компьютеру и, войдя в Интернет, искала информацию о новых методах лечения. Особенно её интересовали стволовые клетки, лечение тяжёлых болезней и операции по пересадке органов. При этом она вспоминала фанатичную увлечённость Андрея хирургией.

Учитывая то, что в Москве ей предстояло пересдать экзамены по профилирующим предметам, Таня много внимания уделяла анатомии, биологии и физиологии. Все новые знания, которые могли ей пригодиться, она тщательно конспектировала, так что через месяц занятий у неё набралось четыре толстые тетради.

Если поздно вечером подкрадывалась усталость и сильно хотелось спать, Таня набирала номер подруги. Виктория Жаботинская родила сына и, как правило, все вечера проводила дома. Её муж, Семён Стоянов защитил диссертацию и был назначен зав. кафедрой физиологии, но, несмотря на это, старался больше времени проводить с семьей. – Он у меня совершенно ненормальный, – смеясь говорила Виктория. – Сам памперсы сыну меняет, сам его купает и жалеет, что у него нет груди, а то бы и сам кормил его.

Говорить с Викторией Таня могла часами, обсуждая не только женские проблемы, но и здоровье детей, погоду и институтские сплетни. Это была своего рода релаксация, попытка отдохнуть от накопившихся дневных дел. Но длительность переговоров сурово контролировал папа, который хотел, чтобы дочь высыпалась, а не трепалась попусту по телефону.

Однажды, вернувшись пораньше из института, Татьяна заметила необычное оживление в семье. Мама, приготовив обед, не ушла как обычно в спальню, а сидела на диване рядом с отцом, который оживлённо говорил по телефону. Увидев дочь, Валентина Михайловна встала и пошла ей навстречу.

– Танюшка, ты не волнуйся! Всё хорошо! Пришёл вызов на экзамены из московского медицинского института. Тебе надо собираться в дорогу. Папа решает сейчас вопрос с твоей квартирой.

Татьяну от волнения начало трясти. Отец, закончив разговор, подошёл к дочери.

– Поздравляю, красавица! Приглашение из института ты получила, осталось только хорошо сдать экзамены, – он любя погладил дочь по голове. – На первое время мы снимем тебе комнату рядом с метро, а если закрепишься в институте, то и квартиру в Москве купим. – Спасибо, – робко произнесла Таня, а затем, прихватив письмо, ушла к себе в комнату.

Здесь было душно, работало отопление и Таня приоткрыла форточку. Затем переоделась в домашний халат, туфли сменила на пушистые тапочки и только после этого внимательно прочла документ. На фирменном бланке её извещали о том, что документы Татьяны Красавкиной рассмотрены в ректорате Первого медицинского института и она допущена к сдаче экзаменов, которые будут проходить с первого по десятое июня в здании на Большой Пироговской в Москве.

«Ну вот и сбывается моя нереальная мечта» – с улыбкой подумала Таня.

Уже на следующий день события стали развиваться лавинообразно. Как только Татьяна появилась в институте, её сразу же вызвали в деканат. Секретарша, странно улыбнувшись, пригласила её в кабинет. Декан лечебного факультета Пётр Степанович Городовой поднялся ей навстречу.

– Здравствуй, Красавкина. Мы получили уведомление из московского медицинского института о том, что ты собираешься туда переводиться. Хочу сразу же предупредить, что пока ты не сдашь все экзамены, мы тебя не отпустим.

– Я готовлюсь к экзаменам, Пётр Степанович, и надеюсь сдать их успешно.

– Хотелось бы верить, но за тобой ещё числятся две курсовые работы, – Городовой опустился на стул. – Ты вообще представляешь какой это объём работы?

– Да, конечно. Работы много, но я постараюсь уложиться в срок.

Беседа в деканате оставила неприятный осадок, но Таня старалась отогнать тревожные мысли. Она регулярно ходила на лекции, а по вечерам занималась в читалке и готовила курсовую работу. Дома тоже было не всё гладко.

Отец улетел в командировку в Москву, решив заодно выяснить ситуацию по поводу квартиры, но в это время заболела мама и Татьяна, на правах домашнего врача, лечила её.

Бакс чувствовал тревожное настроение хозяйки и как хвостик таскался за ней. Если Татьяна была в комнате, он тут же вспрыгивал на диван, стараясь быть поближе к хозяйке, а если она уходила на кухню, то он устраивался на полу у её ног, преданно глядя в глаза.

Несмотря на подавленное настроение, часто хотелось есть, поэтому надо было покупать продукты и готовить еду. Маме требовалось диетическое питание и Татьяна после занятий часто забегала в магазин. С утра же, если пропустить первую пару, можно было заскочить на рынок. Здесь на столах были разложены аккуратные горки помидоров и огурцов, яблоки переливались глянцевитой кожурой, а сушённые абрикосы соседствовали со сливами и изюмом. В молочном ряду продавщицы наперебой предлагали свежий творог, а в мясном утверждали, что птица ещё сегодня утром бегала.

Набрав полные сумки продуктов, Таня спешила домой. Она вошла во вкус и ей понравилось самой готовить обед. Накрошив помидоры, огурцы и зелёный лук, она заливала салат подсолнечным маслом. Первое у неё получалось не очень вкусным, зато мясо и рыба, приготовленные по её собственному рецепту, получалось нежным, с лёгкой хрустящей корочкой. Мама на лекарствах и домашней еде потихоньку поправилась и каждый вечер оживлённо беседовала с папой по телефону. Он сообщил, что снял квартиру для Тани в районе метро «Алексеевская» и теперь пытается её обставить.

– Володя, ты абы-какую мебель не покупай! – повышая голос, говорила мама.

– Для Тани надо всё особенное. Ты же знаешь, она девочка с характером, ещё спать не захочет на кровати, которую ты купил.

– Да что ты придумываешь, мать! Сначала кровать, потом машину, ещё немного и до квартиры доберёшься. Татьяне надо сначала в институт поступить.

– Поступит, не волнуйся! – уверенно заявила Валентина Михайловна.

***

Находка встретила съёмочную группу дождём и ветром. Отрадным было то, что автобус подвёз их прямо ко входу в гостиницу. Называлась она гордо «Буревестник». Уставшие с дороги, наспех помывшись, они отправились в ресторан. Очень хотелось есть и ребята заказали то, что было в наличии. К их удивлению, борщ и пельмени были приготовлены со вкусом, а душистый чай был подан горячим. Расплатившись, «киношники», как называли их официанты, разбрелись по номерам. Утром, как только Меньшов проснулся, он увидел пропавший кассетник на столе. «Вот это номер!» – его удивлению не было предела.

– Ай да полиция! Ай да молодцы! Надо будет поблагодарить, как только представится возможность.

Игорь бодро вскочил, принял душ, почистил зубы и тщательно побрился.

Начинался рабочий день. Первым делом он заскочил в соседний номер и разбудил ребят. Ассистент со стажем Пётр проснулся добровольно быстро, а вот механик Миша, подуставший после вчерашнего возлияния, вставать никак не хотел. Пришлось применить кардинальные меры, которые к счастью закончились без эксцесса и уже через полчаса операторская группа была готова к работе.

Снимать сегодня предстояло на море, но причал, у которого была намечена съёмка, выглядел неприветливо и хмуро. Светлаков клятвенно обещал зарезервировать катер, но поблизости не было видно ни одного судна.

– Мне не нравится загорать на берегу штормящего моря под дождём, – ассистент Пётр говорил мало, но старался произносить умные фразы.

– А я бы сейчас посидел в ресторане с тарелкой креветок и большим бокалом пива, – Миша поставил на землю тяжёлый штатив и выразительно посмотрел на оператора.

– Ну хватит базарить! – повысил голос Меньшов. – Светлаков обещал всё подготовить для съёмки. Немного подождём, возможно катер просто запаздывает.

Время шло, ничего не менялось и только погода портилась. С моря дул холодный ветер, волны с шумом накатывались на берег и тяжёлые, серые тучи заволокли небо. Примерно минут через сорок на красной спортивной машине подъехал Светлаков и открыв дверцу, деловито сообщил:

– Рыбаки отзвонились. Надвигается шторм и в море они не пойдут. Но если после обеда ветер утихнет, то возможно мы ещё что-нибудь снимем.

Меньшов, озверевший от долгого ожидания, резко ответил: – Мы не можем ждать у моря погоды. Времени мало, снимать надо хотя бы то, что от погоды не зависит!

– Что например? – Владимир Светлаков поправил узел галстука и вопросительно посмотрел на оператора.

– Давайте снимать моряков, их рассказы, байки и похождения.

– И где?

– Да хоть в кабаке!

– О, это идея! Отправляйтесь в гостиницу и ждите звонка.

Автомобиль развернулся и, ревя мотором, умчался в город. Облако пыли тут же осело, прибитое струями дождя, а следы колёс затопила растекшаяся лужа.

Операторы, быстро собрав аппаратуру, отправились обедать. Отдых казалось предстоял долгий, но уже через два часа позвонил Светлаков и почему-то шёпотом сообщил о том, что договорился о съёмке в одном злачном месте. – Как мы туда доберёмся? – спросил Меньшов, собираясь записывать адрес.

– В шесть часов вечера за вами придёт машина. Шофёр будет знать куда вас отвезти.

«Ну прямо тайны мадридского двора» – с неприязнью подумал Игорь, но, тем не менее, посоветовал ребятам готовиться к выезду.

В назначенное время к гостинице подъехал микроавтобус. Операторы быстро погрузили аппаратуру и машина тронулась. Через пятнадцать минут Светлаков позвонил Игорю на мобильный и, волнуясь, спросил, догадался ли он взять с собой магнитофон для синхронной записи звука.

– Взял я магнитофон, взял! – успокоил его Меньшов. – А что, перезаписать звук возможности не будет?

– Конечно не будет! – взорвался директор. – Эти бродяги завтра уйдут в море и поминай как звали.

Ещё полчаса автобус громыхал по дороге с колдобинами и, наконец, остановился у входа в одноэтажное здание с обшарпанными дверями. Внутри было шумно, накуренно и грохотала музыка. Непонятно было где снимать, кого снимать и вообще зачем они сюда приехали. Но через две минуты появился Светлаков, сияя добродушной улыбкой, и повёл их в какой-то закуток. Здесь, за плотно прикрытыми дверями, было не так шумно и менее накуренно. Комната освещалась одинокой лампочкой, висящей на длинном шнуре. Из-за стола, сколоченного из неотёсанных досок, поднялся грузный мужчина с седой бородой.

– Привет киношникам! Рад видеть вас в нашей скромной обители.

– Здравствуйте, – вразнобой поздоровались ребята.

– Присаживайтесь. Вас сейчас угостят, я уже об этом распорядился.

Меньшов, почувствовав себя неловко, тут же заявил:

– Спасибо, мы недавно обедали. Я бы хотел выяснить по поводу съёмки.

– А что вас интересует? – Ну к примеру, рассказ бывалого моряка о морских приключениях, шторме и дальнем плавании.

Мужчина понимающе улыбнулся.

– Вам интересна морская стихия, борьба со штормом и покорение высоких широт? На самом же деле моряк на современном траулере ничего этого не видит. Он пашет как проклятый по двенадцать часов в холодном трюме, потом ест, отсыпается и снова пашет. И так шесть месяцев. Затем приходит в порт, пропивает в кабаке заработанные деньги, тратит их на баб и уже через месяц старается как можно скорее попасть на корабль, чтобы уйти в море.

Меньшов присел за стол, жестом пригласил своих ребят и с огорчением произнёс:

– Ничего себе морская романтика!

– Это не романтика, а правда жизни, – мужчина раскурил трубку, любовно погладил бороду и убедительно сказал: – Но если вам всё-таки нужна полупьяная исповедь из первых уст, я сейчас приглашу морячков, а вы пока готовьте аппаратуру.

– Простите, – опомнился Меньшов, – а как к вам обращаться? – Капитан Кочетков, – и он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Оператор быстро пришёл в себя и сразу же начал командовать:

– Пётр, камеру на штатив, поставь трансфокатор и приготовь оптику. Миша, два осветительных прибора по углам комнаты и подключи магнитофон, пожалуйста.

Владимир Светлаков, почувствовав себя лишним, попытался что-то посоветовать, но Меньшов остановил его и попросил следить за порядком. Через полчаса в комнате было не продохнуть. Моряки, бичи и морские бродяги, перебивая друг друга с упоением рассказывали о своих подвигах. Кто замерзал в Арктике, кто тонул в трюме, а кто в любовном угаре, запершись в каюте с буфетчицей, неделю не мог оттуда выбраться.

Оператору некогда было осмысливать что правда в этих байках, а что выдумка. Он снимал. Прижавшись глазом к окуляру и регулируя рукой трансфокатор, он переходил с лица на лицо, напряжённо следя за говорившим. Пауз не было, так как рассказ шёл от первого лица, каждый был героем и всегда выходил победителем.

Когда с грохотом взорвалась лампа одного из приборов, Меньшов объявил перерыв, хотя всем уже стало ясно, что продолжения не будет. Кураж ушёл. Моряки стали потихоньку расползаться и пьяный гудёж перетёк в большой зал пивной.

– Магнитофон работал? Всё записали? – с тревогой спросил Игорь.

– Всё нормально, шеф, – успокоил его Пётр.

В гостиницу они вернулись поздно вечером, наспех поужинали и отправились спать. Светлаков попытался завести разговор о завтрашней съёмке, но Игорь решил, что лучше об этом поговорить завтра.

На следующий день погода разгулялась, солнце прорвалось сквозь плотные тучи и море успокоилось. К причалу подошёл большой белый катер, который корпусом и надстройками скорее походил на яхту.

– Хороший кораблик! – одобрил Меньшов, приветливо здороваясь с капитаном.

– Да как же ему быть плохим, ежели это мой дом, – откровенно удивился моряк.

Севастьянов, так звали капитана, был типичным представителем морской гвардии. Тельняшка, трубка во рту и аккуратно подстриженная борода были характерны для этой породы людей. Натруженные руки и хриплый голос дополняли его внешность.

– А разве у вас нет дома на берегу?

– Нет конечно! Зачем он мне? Жене оставил, – Севастьянов как-то по-детски улыбнулся.

– Странные вы люди, моряки, – Меньшов по трапу взошёл на катер и жестом пригласил своих помощников. – Всё время в море, качка-болтанка, поесть нормально невозможно, а всё равно другой жизни себе не представляете.

– Молодой ты ещё, а говоришь правильно!

Моряк вынул трубку изо рта, привычно положил её в нагрудный карман штормовки и завёл мотор. Катер так шустро рванулся в море, что пришлось держаться за поручни, чтобы не упасть. Минут через десять береговой причал превратился в маленькую точку на горизонте. Ассистент Пётр, не теряя времени, подготовил камеру, а механик Миша, неуклюже переваливаясь от качки, пристегнул оператора к поручню толстым ремнём.

– Так надёжнее будет! – прокричал он на ухо Игорю, так как грохот мотора был сравним с извержением вулкана.

Меньшов привычно взял камеру в руки и, выбрав кадр, начал снимать. Красота вокруг была такая, что дух захватывало: синие море с белыми гребешками волн, голубое небо, окаймлённое хороводом причудливых туч и серая полоска берега на горизонте.

Капитан, между тем, продолжал заниматься привычным делом. Он включил лебёдку, забросил сеть и уже минут через двадцать на палубе билась и прыгала пойманная рыба.

– Ой жалко как! – застонал Пётр. – Давайте её выпустим.

– Да кто ж такое добро отпускает! – искренне удивился рыбак. – А есть что будем?

Они бороздили море ещё часа два и, наловив достаточно рыбы, направились к берегу. Ветер, между тем, усилился, волны яростно бились о борт катера и до родного причала они добирались значительно дольше.

– Спасибо за профессиональную работу! – прокричал Меньшов, спускаясь на берег.

– Не за что! – бодро отозвался Севастьянов. – А вы завтра куда?

– Скорее всего на Байкал, – стоя на берегу, Игорь чувствовал себя намного уверенней. – Значит икру домой привезёте, – рыбак на прощанье махнул рукой.

И как в воду глядел. Дружелюбие байкальских рыбаков не знало предела.

Тут и раки с пивом и целая тарелка красной икры, и откровенные рассказы о рыбацкой жизни, полной тяжкого труда и увлекательных приключений.

На следующий день съёмочная группа вышла на лодках в море, точнее в воды Байкальского озера, нагруженная аппаратурой и бочонком красной икры, заботливо упакованном на дне лодки. Когда до противоположного берега оставалось метров сто, навстречу им рванулся патрульный катер.

– Ну всё ребята, шандец! – моторист заглушил мотор. – Если сейчас икру найдут, то не только всё отберут, но и штраф платить заставят.

К счастью, инспектор рыбнадзора, узнав, что в лодке репортёры телевидения, пропустил их без досмотра, а иначе нарушителей ожидали бы неприятности. Вечером, во время прощального ужина, Меньшов узнал много интересного.

Главной темой беседы была мысль о том, что Байкал является лучшим озером в мире, но к сожалению, его загрязняют промышленными отходами. Этот наболевший вопрос обсуждается уже десятилетия, но проблема всё никак не решается.

На следующее утро они вместе с капитаном Кочетковым поехали в аэропорт Владивостока. Погода была замечательной, настроение хорошим, а мысль о том, что скоро будем дома, приятно согревала душу. Смущал только большой чёрный джип, который всё время неотрывно следовал за ними. На вопрос Меньшова о странном преследователе, капитан небрежно отмахнулся и с улыбкой сказал:

– Моряки вас охраняют.

Пройдя регистрацию и удобно устроившись в кресле самолёта, Игорь после взлёта неожиданно заснул и проспал почти всё время полёта. Накопившаяся усталость и нервное напряжение давали о себе знать. Приехав на студию, он сдал материал в обработку, сообщил диспетчеру о возвращении группы из командировки и, только после этого, поехал домой.

Елена Николаевна, узнав о приезде сына, взяла выходной и наготовила разных вкусностей. Игорь вымылся после дороги и с удовольствием поел. Поблагодарив мать, он решил немного поработать за компьютером и ответить на электронные письма. Работа заняла больше часа, но Меньшов остался доволен: на письма он ответил, необходимые заявления написал и составил план работы на ближайшее время. До экзаменов оставалось всего несколько месяцев, конкурс в институт ожидался большой и скидки на его практический опыт никто делать не собирался. Так что готовиться надо было всерьёз.

***

Владимир Петрович возвратился из московской командировки, но не торопился домой. Он знал крутой характер своей супруги и поэтому решил сперва уладить производственные вопросы. В беседе с главным инженером проблем не возникло, а вот директор завода Грубиянов Сергей Петрович был строг и требовал полной отчётности.

Но всё это были цветочки по сравнению с предстоящим объяснением с женой. Владимир Петрович был человеком мягким с поддатливым характером, который и сравнить нельзя было с железным характером жены. А уж если дело касалось их единственной дочери, то Валентина Михайловна стояла насмерть.

Дело в том, что Владимир Петрович, зная о переводе дочери в московский мединститут, снял ей двухкомнатную квартиру у метро «Алексеевская». Аренда квартиры стоила дорого, но чего не сделаешь для любимой дочери. А вот с мебелью вышла неувязка. В ближайшем салоне предлагали модерновую, но какую-то несуразную мебель. Посмотрев различные предложения в Интернете, Владимир Петрович позвонил в один из магазинов и заказал комплект мебели, вполне приличный по его мнению. Но вот когда её привезли и собрали, в отцовской душе зародилось сомнение. Понравится ли этот шкаф Татьяне? Будет ли ей удобно спать на этой кровати? Обуреваемый сомнениями, Владимир Петрович приехал домой.

Жена, как ни странно, встретила его приветливо: вероятно соскучилась за время долгой командировки. Танюшка повисла на шее и расцеловала отца, а маленький шкодник Бакс всё прыгал на задних лапках, стараясь обратить на себя внимание. Дома было хорошо и спокойно. – Как съездил? Хорошие ли новости? – Валентина Михайловна попыталась улыбнуться.

– Съездил хорошо. В министерстве результатами проверки остались довольны.

– Ты мне производственные успехи не декламируй! – мать вошла в роль командира семьи. – Как с квартирой для Тани?

– Квартира на месте, – попытался отшутиться Владимир Петрович.

– Ты что издеваешься, Володя? Ребёнок скоро поедет в Москву, а там, в чужом городе и голову приткнуть негде!

Валентина Михайловна уже знала, что муж снял квартиру, но ощущение главной в семье не давало ей покоя и вопреки желанию, она начала командовать. – Говори! Что за квартира, в каком районе?

Отец, так и не поев, чётко доложил.

– Квартира хорошая, двухкомнатная с большой, светлой кухней. Четвёртый этаж девятиэтажного дома. Рядом метро и продуктовые магазины.

– Наверное машины гудят под окнами? – проявила озабоченность мать.

– Нет, ты знаешь, это довольно тихий переулок.

– А что с мебелью?

– Мебель я заказал и обставил квартиру, – Владимир Петрович устало потер лицо.

– И ты думаешь, что Танюшке она понравиться?

– Если не понравиться, то со временем я её поменяю, – вступилась за отца Таня. – И вообще мне сейчас не о квартире, а об институте думать надо. Вот если сдам экзамены и перееду в Москву, то житейские проблемы решаться сами собой.

Отец с благодарностью посмотрел на дочь, взял чашку с чаем и, с чувством выполненного долга, пошёл смотреть телевизор.

Приезд отца и мысль о том, что в Москве у неё уже есть квартира подстегнули Татьяну. Она с блеском сдала профилирующий экзамен, в течении двух недель подготовила курсовую и с отличием её защитила. Экзамен принимал зав. кафедрой Стоянов и, аккуратно поставив в зачётке отлично, передал привет от Виктории. А после защиты курсовой светило гинекологии Анатолий Семёнов вслух посетовал на то, что лучшие студенты уезжают в Москву.

В общем всё складывалось замечательно и вечером, с ногами забравшись на диван, Таня в течении часа беседовала по телефону с подругой. Вика с восторгом рассказывала о своём ребёнке, сынишка рос здоровым и смышлённым, а Таня поведала о защите курсовой и планах на будущее.

– Так у тебя уже и квартира в Москве есть? – как бы завидуя, осведомилась Вика.

– Квартира есть, но не моя. Папа снял её на время учёбы.

– Ах ты боже мой! Подумаешь! – возмутилась Виктория. – Пол Москвы квартиры снимают и ничего! Закончишь медицинский, станешь известным врачом и купишь себе квартиру.

Таня засмеялась.

– Ты мне всё будущее предсказала, не надо даже к гадалке идти. Но если реально смотреть на вещи, то уже летом ты сможешь приехать ко мне в гости.

– Да! – с восторгом произнесла Вика. – Возьму малыша и прикачу, а Стоянов пускай на хозяйстве остаётся.

Они бы ещё долго болтали по телефону, но в комнату зашёл отец, строго рекомендовал прекратить трёп и заняться делом. Таня была девушкой независимой, но к советам отца прислушивалась. Она попрощалась с Викторией и села заниматься. На подготовку к основным экзаменам ушло три недели, затем Татьяна занялась натуропатией и педиатрией. Валентина Михайловна заметив учебник на столе, неуверенно спросила:

– Ты что и детей голодом морить собираешься?

– Ну что ты, мама, каждому больному необходимо индивидуальное лечение и если взрослый человек, подготовившись, сможет нормально проголодать, то к детям нужен особый подход, ведь многие из них и сказать не могут, что их беспокоит.

Наконец пришла пора ехать в Москву и Татьяна стала собирать чемоданы.

– Володя, ты билеты на самолёт заказал? – руки у Валентины Михайловны были в муке и она держала их на весу, как хирург перед операцией.

– Да, конечно, и даже оплатил.

– Мама, не напрягайся! Билеты уже у меня в сумке, – Таня укладывала вещи в чемодан, стараясь расположить их как можно компактнее.

– Слава богу, а то я уже испереживалась.

– Ты бы лучше помогла дочери, а то она сама не справиться, – Владимир Петрович стоял у плиты и заваривал кофе.

– Не надо мне помогать! – воскликнула Татьяна. – Я потом у себя ничего не найду. Если мне что-то ещё понадобится, то я лучше куплю в магазине.

– Зачем же деньги тратить, если из дому можно взять.

– Мама, я не могу взять с собой абсолютно всё. У меня всего два чемодана и даже любимые игрушки придётся оставить.

Таня вдруг резко повернулась к отцу.

– А Бакса я могу взять с собой?

– Дочка, это практически невозможно, – Владимир Петрович снял турку с плиты и налил кофе в чашку. – Необходим специальный билет, ветеринарные прививки, справки, а кроме того, ты просто не справишься с ним. С собакой надо три раза в день гулять, а ты будешь на занятиях в институте.

Увидев огорчённое лицо дочери, он добавил:

– Танюшка, ты же будешь приезжать на каникулы, вот тогда и наиграешься со своим любимцем.

Дочка присела, взяла собачку на руки и стала почёсывать его лохматую спинку, а пёс, высунув розовый язычок, благодарно лизнул её в щёку.

***

Отличную характеристику выдали Меньшову на студии. Он и на производстве лучший и общественной работой занимается, хорошо прижился в коллективе и творческий компонент в его работе присутствует. В общем не работник, а герой! Хоть сейчас на доску почёта или на первый курс института, но туда ещё поступить надо.

Конкурс на все факультеты Всероссийского Государственного Университета Кинематографии в этом году был большой. Настолько большой, что Игорь даже не хотел знать сколько претендентов будет на место, но если все экзамены сдать на отлично, то поступление будет обеспечено. Чтобы добиться этого результата, необходимо было представить комплект фотографий, совершенных по свету и композиции, показать самостоятельно снятый видеофильм, провести творческое собеседование с профессором и успешно сдать общеобразовательные предметы.

Опыт у Меньшова уже был, правда опыт отрицательный, но на Руси за одного битого двух не битых дают.

Наступила весна, заметно потеплело и сошёл снег, набухли почки и распустились зелёные листья. Солнце всё чаще пробивалось сквозь толщу туч. Игорь с тревогой поглядывал на календарь. Всё ближе приближалась дата экзаменов. Он отослал в Москву комплект фотографий и авторский видеофильм.

Ждать ответа пришлось недолго, уже в конце мая он получил извещение о том, что допущен к вступительным экзаменам. Оставалось только оформить отпуск и заказать билет на самолёт.

Позвонил старший брат Александр и спросил готов ли Игорь к поступлению? Услышав положительный ответ, обещал всемерную поддержку. Меньшов теперь редко бывал на студии, но всё же однажды встретил оператора Лесковича. Он поздоровался и хотел тактично пройти мимо, но Володя остановил его.

– Я слышал, старик, что ты поступаешь во ВГИК?

– Да, это действительно так! И уже иду на вторую попытку. – Не беда. Я знаю людей, которые поступали с четвёртого раза. Так что утебя всё впереди! – и Лескович приветливо улыбнулся.

Почему-то многие на студии быстро узнали о том, что Меньшов поступает в московский киноинститут и тут уж проявилось реальное отношение к нему сотрудников. Кто числился в друзьях, откровенно радовались и желали удачи, а недруги молча проходили мимо, но было понятно, что пожелания их не из приятных.

Не слишком утомляя себя работой, Меньшов закончил монтаж дальневосточного материала, отказался от выгодной экспедиции на Алтай и, заблаговременно заказав билет, приготовился к поездке в Москву. Особых переживаний не было, всё-таки второе поступление, но напряжённость нарастала с каждым днём.

– Не натягивай на себя проблемы! – сурово предупреждал отец.

– Не забывай чистить зубы и менять бельё, – настаивала мать.

Брат Володя тоже не отличался многословием: – Во время экзаменов не распыляйся, не трепись, а грамотно решай поставленную задачу. Не жди дополнительных вопросов, старайся раскрыть тему самостоятельно.

– Хорошо! Я все сделаю! Обязательно! – Игорь старался не обижать родных и только в самолёте, когда все предотъездные хлопоты остались позади, он вздохнул с облегчением.

Полёт прошёл успешно, самолёт плавно приземлился во Внуково. Старший брат, приветливо помахав рукой, встретил его на выходе из аэропорта.

– Привет, малыш! Как долетел?

– Всё нормально, Сань! Ты сам-то как?

– О, у меня хорошие новости, – Александр довольно улыбнулся.

– И какие же?

– Во-первых, новая машина. Сейчас мы на ней поедем. Во-вторых, новая квартира.

– Ты что, вместе с Вероникой переехал?

– Нет, ты знаешь, – засмеялся брат, – пришлось сменить не только квартиру, но и жену. Ещё немного и меня бы тёща в могилу свела, а Вика всегда её поддерживала. Так что нам пришлось расстаться.

«Ну вот, снова знакомиться, подстраиваться, угождать» – с огорчением подумал Игорь.

– Ты не волнуйся! – как бы прочитав его мысли, сказал Александр. – Моя жена сейчас на съёмках, я уезжаю в экспедицию, так что проблемы с жильём не будет, но самое главное для тебя это сдать экзамены и поступить в институт. – Задача не из лёгких, – с сожалением констатировал Меньшов.

– Никто не говорит, что это просто, но ты старайся.

Они прошли на стоянку, сели в серебристую Тойоту и покатили по утренней Москве. Машин, как ни странно, на автостраде было немного, сказывался выходной день. Приветливо светило солнце, негромко звучала музыка и в приоткрытые окна задувал тёплый ветер. Вдалеке виднелись многоэтажные дома, а по обочинам шоссе мелькая, проносились рекламные щиты.

Александр уверенно вёл машину и, чтобы заполнить паузу, сказал:

– Сейчас многие москвичи на дачах, дорога свободна, так что доедем мы быстро.

Игорь решил поддержать разговор, а заодно угодить брату. – Машина у тебя классная!

– Да, это зверь! Мощный, но экономичный двигатель, бортовой компьютер, автоматическая коробка передач, кондиционер и новейшая музыкальная система. Не машина, а произведение искусства.

– Но стоит, вероятно, дорого? – робко осведомился Игорь.

– Да, что такое деньги? Фантомный призрак благополучия! – уверенно заявил Александр. – Главное наслаждаться жизнью, а деньги мы заработаем!

Трёхкомнатная квартира располагалась на шестнадцатом этаже нового элитного дома, огороженного узорчатым металлическим забором. При подъезде машины, ворота открылись автоматически и они въехали в подземный гараж. Квартира произвела на Игоря приятное впечатление: большие, светлые окна, высокие потолки, блестящий паркет и сверкающая сантехника.

Старший брат складывал вещи в дорожную сумку и по ходу дела инструктировал: – В холодильнике мало продуктов, но на соседней улице находится большой супермаркет, там ты сможешь купить всё необходимое. Я сейчас уезжаю на вокзал, а ты завтра же пойдешь в институт, оформишь документы и узнаешь расписание экзаменов. Волноваться я тебе запрещаю, ты уже стрелянный воробей и вступительные экзамены должны быть для тебя похожи на увлекательную игру.

– Ничего себе игра, даже ночью кошмары снятся, но я всё-таки постараюсь держаться молодцом и сдать экзамены как можно лучше, – как-то неуверенно произнёс Игорь.

– Не постараюсь, а обязательно сдашь на отлично! – взорвался Александр.

По тону и голосу чувствовалось, что он уже стал режиссёром. – Ты должен настроиться на поступление. Если всё будет хорошо, то уже с третьего курса я заберу тебя на картину. Семейные традиции в кинематографе ещё никто не отменял.

Этот разговор во многом повлиял на дальнейшее поведение Меньшова. Если раньше он дрожал, вспоминая об экзаменах, то теперь совершенно успокоился, поднял голову и, как танк, уверенно шёл вперёд.

На следующий день он приехал в институт кинематографии, который уже стал именоваться университетом, хотя обитал всё в том же старом здании. На кафедре операторского факультета его встретили как старого знакомого. Ассистентка Наташа сразу же нашла папку с его документами, выдала зачётку и табель с расписанием экзаменов. Игорь поблагодарил симпатичную девушку и направился к выходу. Времени на подготовку оставалось в обрез.

– Ни пуха, ни пера! – пожелала вдогонку Наташа.

– К чёрту! – улыбнулся Меньшов.