Человек в черном плаще. Тайна книгохранилища. Что случилось на пирсе. Божество мести и урожай злого ветра. Нереальная реальность или Осколок Вечности.

— ЭТО «БЕНТЛИ» ХАББАРДА! — сдавленно сказал Маккарен.

— Дурачок, это полиция, — ответила Липтон. — В замке все телефоны отключены, и перед тем, как подать, и перед тем как подать нам «ужин», мистер Норман прогулялся до машины Хаббарда и вызвал ее по радиотелефону в «бентли». Когда я увидела мокрые и грязные ботинки Нормана, мистер Арчер, я поняла, что могу проиграть. Сейчас я знаю, что проиграла. Но один вопрос вы никогда не догадаетесь мне задать.

В этот момент дверь в залу распахнулась, и на пороге возникло несколько вооруженных мужчин. Один из них, одетый в черный кожаный плащ, выступил вперед.

— Кто из вас Томас Арчер?

— Я, инспектор. Добрый вечер.

— Добрая ночь, мистер Арчер. Где труп?

— Этажом выше, в библиотеке, мистер Крэгс, — ответил за него Дэвис.

— Мейэл, Коллинз, О'Хиро — в библиотеку. Работать крайне аккуратно. Я с Гаррисоном останусь здесь. Все ясно? За работу! — отдал команды инспектор Крэгс. — Где брелоки? — обратился он к Арчеру.

— Здесь, на столе, инспектор, — ответил Томас. — Не установили, от чего умер Браун?

— Полных данных пока не имеем, но картина вырисовывается примерно такая: прямо через одежду ему сделали инъекцию какого-то необычайно сильного яда, вызывающего судороги.

— Укол был сделан в спину? — спросил Арчер.

— Да, точно под левую лопатку, смерть наступила почти мгновенно. Это случилось где-то посреди прошлой ночи. Так что вы скажете о них? — Крэгс показал на лежащие на столе брелоки.

— Вот этот, с ключом, подходящим к «шевроле» мистера Дэвиса, наверняка принадлежит Говарду О'Нэйлу. — Томас показал на глупо улыбающегося физика.

— Этой пьяной роже?

— Да, ему. На брелоке вы, несомненно, обнаружите отпечатки пальцев двух человек — покойного Хаббарда и этого субъекта. Во всяком случае, О'Нэйла — стопроцентно. Это он, инспектор, отогнал прошлой ночью «шевроле» доктора Дэвиса, — Арчер кивнул в его сторону, — со стоянки яхт-клуба с трупом Брауна в багажнике и спрятал в укромное место.

— Гараж или свалка автомашин? — утвердительно спросил Крэгс, — Гаррисон, поручаю это вашим ребятам.

— Слушаюсь, сэр.

— Продолжайте, мистер Арчер.

— А через тринадцать часов после убийства О'Нэйл выкатил «шевроле» на двадцатую милю северного шоссе, посадил труп Брауна за руль с тем расчетом, чтобы подозрение пало на доктора Дэвиса или меня. Поищите хорошенько в «шевроле» — он не мог не оставить отпечатков, коли забыл вытащить из замка зажигания ключ с брелоком, прямое доказательство его соучастия в убийстве.

— Да, слюнтяй, я оставил ключ, ну и что? — про-бормотал О'Нэйл, уже ничего не соображая.

— Гаррисон, браслеты на этого трезвенника! — скомандовал инспектор.

Наручники с лязгом защелкнулись на запястьях О'Нэйла.

— Рекомендую проверить его алиби на прошлую ночь, инспектор. Наверняка он крепко спал с любимой женой. Кстати, эту даму я бы непременно взял для проверки.

— Что за ней?

— Участница всей этой игры, дочь Эдгара Хапигейма, он же Фрэнк Харпи, он же Рудольф Нойман, разыскиваемый «Интерполом» аж с 1948 года.

— Хорошее дельце вы нам подкинули! — удовлетворенно потер руки Крэгс. — Кроме отца и муженька у нее есть сообщники?

— Джой Памела О'Нэйл втянула в аферу мистера Маккарена, сделав его своим любовником.

О'Нэйл попытался дернуться, но детектив Гаррисон вдавил его железной рукой в кресло.

— Это правда, мистер Маккарен? — любезно спросил Крэгс.

— Да… — еле слышно выдавил тот. — Но я не хотел, не знал, что отец Памелы…

— В восемнадцать часов жду вас в шестом участке, — и Взбил его Крэгс и повернулся к Томасу: — Вы пони-маете, что на двадцатую милю за О'Нэйлом должны были приехать, мистер Арчер?

— Естественно, инспектор. За ним приехала дама, сидящая среди нас и выдающая себя за Кэтрин Липтон.

Липтон лишь презрительно усмехнулась.

— Она подъехала к двадцатой миле на машине самого О'Нэйла, он пересел за руль, и Липтон стала пассажиркой и добропорядочной английской домохозяйкой. Вот и вся механика. Не так ли, мадам д'Аверти?

— Это надо доказать, — высокомерно сказала Липтон.

— У этой дамочки есть второе имя? — спросил Крэгс.

— Все присутствующие подтвердят мои слова, инспектор. Да, в багажнике машины О'Нэйла, которая стоит у входа, — на ней и прикатила сюда эта парочка — д- должна лежать весьма любопытная вещь, что-то вроде комбинезона, превращающего человека в лохматое чудище.

— Проверим, — невозмутимо кивнул Крэгс. — Кого этот подонок запугивал?

— Мистера Бертрана Нормана, дворецкого замка Хеллингтон. Но тут у этой компании вышел прокол.

— Какой же? — спросил Крэгс.

— Мистер Норман свято верит в привидения, и это они учли. Вы же верите в привидения, Берт?

— поплавал бы ты с мое, Том, говорил бы по-другому, — ответил Норман.

— Не обижайтесь, Берт. Но ведь привидения не могут покинуть замок?

— Конечно, — ответил Норман и усмехнулся. — Иначе они бы прогуливались парочками по Пикадилли!

Крэгс не мог сдержать улыбку.

— Железная логика, мистер Норман. И в чем эти бандиты ошиблись? — Он обратился к Арчеру.

— Привидение, оно же Говард О'Нэйл, разгуливало на расстоянии мили от замка, у дома самого мистера Нормана.

— Все верно, инспектор, — подтвердил тот, — видел я его лохматую спину.

— Ясно, мы еще поговорим с ним, когда он про-спится. Однако вернемся к брелокам и нашей даме, мистер Арчер.

— Охотно. Один из двух оставшихся, — Томас пока-зал сигаретой на брелоки, — принадлежит мадам д'Авер-ти.

— Это надо доказать, — повторила Липтон. — Дайте мне сигарету, Томас.

— Прошу вас. — Арчер щелкнул зажигалкой, — Все видели, что оба брелока выпали не из моего кармана, а из сумочки мадам. Но главное — на одном из них отпечатки только ее пальцев…

В этот момент Липтон неуловимым движением вы-бросила вперед руку, пытаясь схватить брелоки. Но Крэгс оказался проворнее.

— Нет, мадам, ваши пальчики останутся на память нам. Сожалею, но и вам придется надеть наручники. Ваши руки, прошу!

Еще раз с лязгом защелкнулись наручники. Крэгс закурил.

— Так, мистер Арчер, неплохо вы нам помогли. За этой дамочкой висит много грешков… А третий, кому принадлежит третий брелок? По вашим словам, он тоже выпал из сумочки Липтон.

— Да, и он тоже. Но оказался он в ней совсем недавно — в полночь. На нем вы найдете отпечатки пальцев — двух человек — битого и убийцы.

— Хаббарда и Липтон? — спросил Крэгс. — Обвинение серьезное, Арчер. Здесь нужны прямые улики, косвенные не помогут.

— Вас устроит свидетель убийства, инспектор?

— Вполне, — невозмутимо ответил Крэгс. — А с уликами мы умеем работать, поверьте.

— Мистер Норман, поведайте о своих приключениях инспектору, — предложил Томас.

— Давайте, Норман, — согласился Крэгс, подумав.

— Так что рассказывать? Мистер Хаббард спрятался в тайник за зеркалом, — Норман показал Крэгсу на огромную позолоченную раму, — а я остался здесь растапливать камин. Вскорости приехали господа Дэвис и Арчер, и я отправился на кухню, это на первом этаже, готовить ужин. Где-то в половине десятого на кухню спустился мистер Арчер и предъявил брелок. Как в упор выстрелил! Отошел я немного и стал ждать его приказаний — человек Хозяина, делай, что велят, Да за десять минут Том такого порассказал! В общем, понял я, в какое дерьмо меня затянули. А, что теперь говорить! — Он махнул рукой.

— Теперь говорите все, что знаете и видели, — строго сказал Крэгс.

— Многое видел, инспектор. Как мы и условились с мистером Арчером, в половине одиннадцатого я поднялся из кухни как бы за помощником, Отрядили мне в помощь эту дамочку. В одиннадцать тридцать, за полчаса до полуночи, я сказал Липтон, что пойду минут на двадцать в подвал поискать мозельское урожая 1966 года. Намекнул ей, что дело это долгое, дегустировать надо, могу подзадержаться. Спустился в подвал и чуть на мистера Хаббарда не напоролся. Видимо, вышел он как-то из своего тайника за зеркалом — в этом замке полным-полно тайных ходов.

— Мистер Дэвис, вы, как владелец замка, знали о его тайниках? — спросил Крэгс.

— Нет. Знания о них передаются, как правило, наследникам, я же владею замком чисто юридически. Прав-да, мальчишкой и я нашел немало укромных мест, но Берти говорит не о них.

— Продолжайте, Норман.

— Хаббард шел в темноте уверенно, словно знал дорогу, подсвечивая себе фонариком. Я незаметно при-строился ему в кильватер. Дошли мы эдак до здоровенной бочки, за ней он протиснулся в маленькую нишу, что-то поколдовал, и стенка ниши, каменная плита, отъехала в сторону, открыв вход на винтовую лестницу.

Дэвис и Арчер переглянулись. Норман, освоившись в роли рассказчика, продолжал:

— Шаг за шаг мы с Хаббардом поднимались вверх, поднимались долго — он еще останавливался передохнуть, что и мне не повредило. Лестница закончилась небольшой площадкой с маленьким оконцем, дверью и какими-то чудными рычагами слева от нее. Хаббард посветил на них и какой-то как бы отключил.

— Почему вы считаете, что отключил, а не наоборот? Прошу пояснить, — потребовал Крэгс.

Норман в задумчивости потер подбородок.

— Трудно сказать, инспектор. Всю жизнь я провел на море, был судовым механиком и машину знаю как свои пять. Не могу объяснить, но он что-то именно выключил. То ли жест, то ли движение такое…

— Я вас понял. А что за «чудны’е рычаги», мистер Норман?

— Необычной формы, старинные, может быть. Да и по цвету вроде бы медные.

— Я могу поделиться с вами известными мне фактами, инспектор. Хаббард действительно отключил некий механизм, — вмешался молчавший до сих пор Беннет.

— Профессор Ральф Беннет мог бы помочь следствию, — поддержал его Арчер.

— Приму вас завтра утром, профессор. Десять ноль-ноль вас устроит?

— Да, вполне. И я бы порекомендовал вам этот механизм не трогать и опечатать, — сказал Беннет.

— Вот как? Мы, мистер Беннет, просто так ничего не трогаем. Нам приходится работать с тем, что взрывается и стреляет. Продолжайте, Норман.

— Отключил Хаббард свой рычаг и нажал на другой. Дверь, о которой я сказал, бесшумно убралась вверх, словно на лифте, он шагнул в темноту.

— А вы за ним, ясно. Где вы оказались?

— Хаббард светил фонариком перед собой, и я понял, что попал в библиотеку, а точнее — в конец коридорчика со стеллажами для книг…

В этот момент в залу вошел один из полицейских, посланных Крэгсом наверх.

— Все в порядке, шеф. Коллинз и О'Хиро тело унесли, архив опечатан.

— Хорошо, Мейэл. Что думает О'Хиро о причине смерти? — спросил инспектор.

— Покажет вскрытие, шеф, — никаких следов насилия мы не обнаружили, как ни старались. Такое ощущение, что этот Хаббард просто упал замертво.

— Упал? — побледнел Маккарен.

— Мистер Маккарен, видимо, вам придется вернуться в Бултон с нами. Вы меня поняли? — спросил Крэгс властным голосом.

— Но я… Я ничего не знаю, клянусь! — запротестовал историк.

— Тем более вам нечего опасаться полиции, — ответ-ил Крэгс и переключился на своего помощника: — Упал замертво, так. Сердце?

— О'Хиро склоняется к внезапному приступу ишемии или параличу дыхания. Язык чистый, отравление мало-вероятно. Похоже, состава преступления здесь нет и в помине.

— Нет есть! — остановил детектива Норман. — Дайте уж мне дорассказать!

— Садитесь, Мейэл, — улыбнулся инспектор. — И послушайте свидетеля убийства. Прошу, мистер Норман.

— Оказались, короче, мы с Хаббардом в библиотеке, в конце одного из ее коридорчиков.

— Их там двадцать четыре, — заметил Мейэл.

— Этот был крайний, примыкающий к стене замка. Когда мы его шаг в шаг миновали…

— Как это вас не заметил Хаббард, а, мистер Норман? — прищурился Краге. — Дважды вошли вслед за ним в потайные двери, поднялись на пять этажей по лестнице…

— На «Красавице», было такое судно, ходил матросом один индеец. Он и научил меня всяким ихним штучкам. Да и Хаббард вряд ли думал, что кто-нибудь стоит за его спиной.

— Это очень важный момент, инспектор, — заметил Арчер. — Сейчас вы поймете.

— Говорите, Норман.

— Оказались мы в пятиугольной зале, что в центре библиотеки. Хаббард сразу ринулся к стеллажам, начал в них копаться. А я спрятался за шкаф, так, чтобы видеть входную дверь.

— Зачем? — спросил инспектор.

— По совету Тома, то есть мистера Арчера. Глаза ничего не видели, пока к столу не подошел Хаббард с двумя книгами под мышкой, светя своим фонариком.

— Две книги — эти? — Крэгс указал на лежащие на столе старинные фолианты.

— Они самые. Одну из них, потоньше, он отложил, а другую начал быстро так перелистывать, светя в текст фонариком. Увлекся он этим делом здорово, даже при-говаривать что-то стал довольно. И тут…

— Молчи, Норман! Ты все лжешь! — неожиданно закричала Липтон.

— У барышни нервишки шалят, — прокомментировал ее срыв Норман. — И тут вижу: тихонько открылась входная дверь, кто-то незаметно проскользнул в библиотеку. Глаза у меня к темноте попривыкли, и я понял, что это женщина.

Все невольно посмотрели на Липтон, побледневшую то ли от страха, то ли от ненависти.

— Ага, она самая, — угадал мысли присутствующих Норман. — Подкралась она сзади к Хаббарду и резко положила ему руку на правое плечо, ближе к горлу. Такого ужаса, какой появился на его лице, я и вообразить себе не могу, а повидал я в жизни всякого. Отступил он на шаг, раскрыл рот, выдавил только «Бо!» и рухнул на пол. От таких дел и у меня мурашки поползли. Она же его убила!

— Простым касанием руки? — недоверчиво усмехнулся Краге.

— Да, в том-то и дело! Пощупала она его пульс и так зловеще усмехнулась. Я сразу понял, что Хаббард готов. И давай эта дамочка шарить по его карманам. Что-то выпало, звякнув, и она зажала это в руке.

— А как вы могли видеть все это в темноте? — спросил второй полицейский, Гаррисон.

— Фонарик Хаббарда остался включенным на столе. Теперь ясно, что она стащила — собственный брелок Хаббарда. А потом стянула с его рук вот эту гадость. — Норман показал на хирургические перчатки бледно-лимонного цвета, лежащие рядом с брелоками. — Руки в них — страх поглядеть! Как у мертвеца или робота. Однажды я уже видел их на руках Хаббарда, да был еще без очков, — аж сердце захолонуло.

— Теперь вы понимаете происхождение красных полосок на запястьях покойного, док? — тихо спросил Арчер.

— Да, — ответил профессор. — Но для чего он их на-дел?

— Действительно, для чего? — поддержал его Краге.

— Вы лучше меня знаете, инспектор, что убийца предпочитает работать в перчатках, — ответил Арчер.

— ВОЦАРИВШУЮСЯ ТИШИНУ ПЕРВЫМ НАРУШИЛ КРЭГС:

— Дослушаем рассказ Нормана, а потом, я думаю, своими соображениями поделится мистер Арчер. Так?

Томас согласно кивнул.

— Продолжайте, Норман, — сказал инспектор.

— Ну вот. Стянула она с рук Хаббарда эту мерзость, — заговорил Норман, — и ринулась к столу с книгами.

— Хотела присвоить их себе, — констатировал Крэгс. — Мотивация преступления сомнений не вызывает? — Он обратился к своим коллегам.

— Нет, самая очевидная версия. Обратите внимание, шеф, перчатки вывернуты наизнанку. Хотя ряд деталей требует уточнения, — ответил Гаррисон.

— Безусловно. Продолжайте, Норман.

— Только она прикоснулась к книгам, с этаким дьявольским вожделением на лице, как я и выстрелил ей в лицо этой штукой. — Норман показал на оранжевый фонарь. — Я забыл сказать, что он был у меня с собой, его дал мне мистер Арчер. Мощная штука, что твой прожектор. Можете проверить, — усмехнулся Норман.

— Спугнули вора, ясно.

— Вроде того. Ну эта дамочка и сдрейфила, свет словно парализовал ее. Вдруг рванулась за порог, и не успел я фонарь погасить, как она швырнула поднос с продуктами прямо на пол библиотеки и была такова.

— Откуда он у нее взялся? — вмешался Крэгс.

— Прошу предоставить слово мне, — сказал Арчер.

— Охотно, — согласился инспектор.

— Итак, Хаббард из тайника за зеркалом одному ему известными ходами проникает, словно взломщик, в библиотеку. Тайно и в резиновых перчатках. Правда, с мистером Норманом в кильватере, по его выражению. Из рассказа Берти ясно, что и Хаббард охотился за двумя этими книгами.

— А миссис Липтон решила их перехватить.

— Да, именно. И сделала она очень просто — при-хватила с кухни поднос, обычным путем добралась до библиотеки, оставила его на полу у входа…

— Принимается, но при одном условии: она должна была знать, что там находится Хаббард.

— Липтон знала, что Хаббард сидит за зеркалом, а когда я сообщил присутствующим, что через час книги будут у нас в руках, она приняла решение: остановить Хаббарда, получившего из своего тайника информацию о местонахождении одной из книг и, естественно, срочно отправившегося в библиотеку.

— Как Хаббард получил столь нужную ему информацию?

— Доктор Дэвис объявил, где находится вот это Евангелие. Этого было достаточно, чтобы побудить и жертву и убийцу к действию.

— К весьма активному, мистер Арчер.

— Да, она пошла на убийство. Как я уже сегодня сказал, один волк в овечьей шкуре зарезал другую. Но, как видим, зря — книги ей так и не достались, Норман своим фонарем ослепил и, наверное, здорово перепугал ее.

— Еще как! — вставил Норман.

— И она, бросив поднос, сбежала к нам, в залу, трясясь от страха и приговаривая: «Свет!» Версия о том, что Липтон поднялась на лишний этаж, доставляя продукты к ужину, выглядела вполне убедительно, учитывая при этом ее неподдельный испуг.

— Принимается, мистер Арчер. Хаббард был в перчатках и, как вы говорите, сам намеревался кого-то убить. Вы можете сказать — кого?

— Того, кто еще вчера днем сообщил с моей помощью о своем намерении извлечь книги из библиотеки, причем сообщил непосредственно Липтон. Хаббард и прибыл сюда с двойной целью — заполучить книги и убрать доктора Дэвиса со своего пути.

Дэвис слегка побледнел, но остался внешне невозмутимым.

— Мистер Арчер, как я понял, Хаббард, Липтон и О'Нэйл составляли одну преступную группу. Кто ее возглавлял и что произошло между Хаббардом и Липтон?

— Похоже на допрос. — Томас слегка улыбнулся. — В эту группу входит и владелец бензоколонки «Нозерн», что расположена ближе всех других к замку на трассе Бултон — Чартер.

— А чем занимался этот парень! — спросил Крэгс.

— Поставлял информацию О'Нэйлу о передвижениях «шевроле» доктора Дэвиса, а тот — Хаббарду.

— Мелкая сошка, — отмахнулся инспектор.

— Как сказать! Он запросто может проходить как соучастник по делу об убийстве Брауна.

— Угу. Гаррисон, — инспектор чуть повернулся к помощнику, — отдайте приказ патрульным машинам, пусть ближайшая к бензоколонке возьмет этого парня. К моему возвращению он должен быть в участке.

Гаррисон понимающе кивнул и вышел из залы.

— Вернемся к нашим баранам, мистер Арчер.

— Ничего не имею против. До самого последнего момента мне казалось, что группу возглавляет Хаббард. Номинально, конечно, так и было. Но последние действия Кэтрин Липтон заставили меня о многом задуматься. По всей видимости, операция с угоном «шевроле» Дэвиса и трупом Брауна в нем, а также инсценировка звонка Хаббарда с места происшествия, когда он уже находился в замке, разработана самим Эндрю Хаббардом. Но в самый критический момент Липтон переиграла своего покровителя. Желание стать обладательницей двух этих книг, — Томас указал на Евангелие и «Описание», — возымело верх даже над любовью.

— Хм, они были любовниками? — спросил инспектор.

— По словам Липтон, да.

— А вы приготовили ловушку обоим. Неплохо! Что еще можете добавить мистер Арчер?

— Преступники охотились не за самими книгами, — сказал Томас.

— Не понял. Тогда за чем же?

— Только имея обе эти книги на руках, можно, по их мнению, конечно, приготовить эликсир бессмертия,

— Что?! — От изумления Крэгс выронил сигарету.

— Некую настойку, омолаживающую человека. Да, ее рецепт был составлен еще в начале XIV века, это, если хотите, тайна дома Эдсонов. Вот, смотрите. — Томас по-казал инспектору письмо, вложенное в коробочку с пеплом.

— «…созерцание камня». Что это значит?

— Философский камень, тинктура, эликсир — это синонимы. Хаббард свято верил в этот эликсир. Но еще больше — особа, выдающая себя за Кэтрин Липтон. Эта вера толкнула ее на убийство.

— Ты так ничего и не понял, Том, — спокойно сказала Липтон. — Рецепт тинктуры я знала давно, очень давно. А Хаббард… Хаббард оказался недостойным.

— Вы сказали, мадам, что один вопрос я никогда не догадаюсь задать. Вот он: почему вы, мадам д'Аверти, жили под чужим именем… — Томас помедлил, — так же, как и Лукас Дортериус почти семьсот лет назад?

Лицо Липтон зарделось, она выглядела совсем молодой.

— Ты правильно задал вопрос, Том. Да, правильно — по уставу Ордена магистры обязаны скрывать свое по-длинное имя. Жаль, что все так получилось — ты достоин не только созерцания. Он… он будет твой.

ПЕРВЫМ ОЦЕНИЛ СИТУАЦИЮ ИНСПЕКТОР КРЭГС.

— Мистер Мейэл, будьте столь любезны, проводите даму до автомобиля. Мы доставим мадам домой с максимальным комфортом, — сказал он любезным голосом. — И пришлите Гаррисона сюда.

Липтон с загадочной улыбкой на устах первая вышла из залы, Мейэл последовал за ней. Когда их шаги затихли, инспектор обратился к Арчеру:

— Вы меня, признаться, несколько разочаровали. Эта дамочка проходит не по нашему ведомству. С ней будут разговаривать психиатры.

— Не думаю, — возразил Томас. — Уверен, что ее признают вполне вменяемой. У кого из нас, возьмите любого из сидящих здесь, нет комплексов? А этот эликсир — ее идея фикс, Но во всем остальном она абсолютно нормальна. Впрочем, по Ламброзо, все преступники имеют отклонения от нормы.

— Хм, если так… — Крэгс задумался. — Тогда это будет очень громкое и сенсационное дело, черт побери! Обе птички уже сидят в клетках, в которые их посадил я… А я, признаться, засиделся в инспекторах.

— Не спешите радоваться, инспектор, — вмешался Беннет. — Вы никогда не докажете, что Липтон убила Хаббарда. Даже подключив к делу хорошего психолога или психоаналитика.

— Докажем, если проведем несколько удачных следственных экспериментов.

— На ком, осмелюсь спросить? — не сдавался Беннет. — Вы же сами предстанете перед судом, достигнув желаемого результата. И главное — любой мало-мальски уважающий законы суд отвергнет все ваши доказательства. Какой присяжный поверит в убийство прикосновением руки?

— Кстати, о руке. В ней не могло быть отравленной иглы? — спросил подошедший Гаррисон.

— Нет, — сказал Арчер. — Весь фокус и заключается в том, что Липтон просто положила руку на плечо жертвы. Но вам, господа полицейские, легче будет до-казать другое — то, что именно Липтон воткнула шприц с ядом в спину Брауна на автостоянке яхт-клуба прошлой ночью. Поговорите с лодочником Френсисом, поищите следы яда в клинике или на квартире Хаббарда…

— Точно! — обрадовался Крэгс. — И здесь у присяжных не возникнут сомнения. Что ж, нам пора трогаться. — Крэгс встал. — Мистер Дэвис, книги я забираю, вы их получите по окончании следствия.

Инспектор с помощью Гаррисона аккуратно запаковал фолианты в пластиковые пакеты. Подняв на ноги О'Нэйла, Гаррисон удалился вместе со своим подопечным.

— Мистер Арчер, вы очень поможете следствию, за-глянув на часок в участок, — сказал инспектор.

— Я приеду вместе с профессором Беннетом, — ответил Томас.

— Прекрасно. Мистер Норман, ваши показания я хотел бы запротоколировать как можно скорее. Вы не прочь проехаться до Бултона и обратно?

— Как скажете, инспектор, — я вас понимаю.

— То есть? — насторожился Краге.

— В книжках всегда пишут, что свидетелей убирают, а уж свидетеля убийства, да единственного…

— Глупости, — остановил его Крэгс. — Мы работаем не по книжкам, а по принципу: куй железо, пока горячо.

— Тоже верно, — согласился Норман.

— Прошу и вас, мистер Маккарен, присоединиться к нашей дружной компании, — обратился Крэгс к историку. — Очень вы нервничаете, придется нам поберечь вас. Всего доброго, господа. — Инспектор Крэгс вышел из залы.

— НУ ВОТ И ВСЕ. Кажется, подошел конец этой истории, — сказал Томас Арчер, обращаясь к двум оставшимся в зале людям — доктору Дэвису и Ральфу Беннету. — Признаться, я порядком опустошен, как физически, так и духовно.

— Кто спорит, Том. Вы проделали колоссальную работу, достойную профессионального сыщика, — отозвался Дэвис. — Кстати, Ральф, у нашего Шерлока Холмса есть свой оригинальный метод.

— Чувствуется, — кивнул Беннет, раскуривая сигару. — И в чем он заключается, Томас?

— Как вам сказать… Граница между добром и злом может быть размыта, невидима, но она есть всегда. И надо просто оценивать ситуацию и поступки людей, соотнося их с тем, где находится добро, а где — зло. Вот и весь мой метод, если таковой вообще существует.

— Да, добро и зло в этой истории сплелись в такой клубок, что я просто удивляюсь, как вы умудрились отделить зерна истины от плевел лжи и обмана.

— Лжи в хеллингтонском деле предостаточно, что и говорить, — согласился Арчер. — Даже сейчас среди нас сидит лжец.

— Кто?! — встрепенулись оба.

— Один из вас, джентльмены. Более того, он даже не подозревает об этом.

— Безумие как метод следствия… Скажите, Томас, почему вы так возликовали, узнав, что волосы нашего снежного человека закрывают даже ступни ног?

— Док, неужели вы не поняли? — удивился Арчер. — Впрочем, да… Объясняю популярно: волосатый призрак в кроссовках выглядел бы несколько комично. Да, О'Нэйл — преступник, но так же, как и мы грешные, привык ходить в носках и туфлях, кои камуфляжные космы успешно закрывали.

— Друзья мои, вы размениваетесь на мелочи, — вмешался Беннет.

— Мелочи, это прекрасно, профессор. Благодаря им я и вычислил убийцу Эдсон.

— Доктор, а что если мы поужинаем и расставим все точки в этом деле, дабы к нему никогда не возвращаться? — предложил Беннет. — Тем более что мы находимся в двух шагах от места преступления.

— И нам скоро предстоит душещипательная беседа с инспектором и следователем, — добавил Арчер.

— Ничего не имею против, — ответил Дэвис. — Мои нервы долго еще не успокоятся, а видеть во сне кошмары…

— Предлагаю другое, дорогой доктор, — попросим нашего коллегу рассказать о применении своей теории на практике.

— Пожалуйста, — начал Томас. — Как в число подозреваемых попала Кэтрин Липтон, я уже говорил. Что же касается Хаббарда, то здесь дело обстояло намного сложнее. Меня заинтересовали две вещи — инициалы «А.А.» на старинной кожаной папке и фонд Дэвиса. Буквы «А.А.» сразу же соотносились с другим именем — Элис Эдсон. Но доктор Дэвис тут же огорошил меня сообщением, что этой папки, — Томас достал из своей сумки потертую папку со взломанными замками, — он у своей мачехи никогда не видел, одновременно заверив, что в роду Эдсонов с инициалами «А.А.» никого не было. И мысль о том, не существует ли неизвестный доктору человек с такими инициалами при возможной фамилии Эдсон, промелькнула у меня в голове.

— Имя Эндрю? — спросил Дэвис.

— Нет, доктор, этого недостаточно. Но вот та информация, которой со мною поделился герой сегодняшней ночи Берти Норман, бесспорно заслуживала внимания. Почему своего покровителя иначе как Хозяином Хеллингтона он не называл? Откуда этот Хозяин мог так хорошо знать подвалы замка? А своим замечанием, док-тор, о том, что Норман, восхищаясь «сэром Робертом», помог, однако, отправить дочь «своего парня» на тот свет, вы подтолкнули меня к важному выводу: Нормана посетил человек, предъявивший ему свои бесспорные права на наследство. И эти руки-протезы, о которых Берти с таким страхом отзывался? Я вспомнил, какое неприятное ощущение вызвали у меня увиденные впервые в жизни хирургические перчатки на руках врача.

А если Берти тоже увидел их в первый раз, да еще без очков? Он же всю жизнь проплавал на судах и был далек от медицины.

— Этого мало, — возразил Дэвис.

— Безусловно мало, — согласился Арчер. — Но существует еще и фонд Дэвиса. Прекращение финансирования Хаббарда и его клиники из финансов фонда по команде Элис Эдсон, начало приступов страха и частичной амнезии памяти у уважаемого доктора Дэвиса, появление на сцене таинственного Хозяина Берти Нормана — все это совпало во времени и заставило меня глубоко задуматься. Плюс непонятное исчезновение онколога Леонарда Уингза. Связь «клиника — Хеллингтон» начала ощутимо прослеживаться. И наконец, неправильный диагноз, поставленный вашей матери, доктор.

— По словам Липтон, это была врачебная ошибка, — поправил Арчера Дэвис.

— Да, скорее всего так и было, но с этого все и началось. Хаббард явился косвенным виновником смерти Клэр Дэвис, и это сошло ему с рук. Более того, Джим Дэвис учреждает фонд, материально стимулирующий врачебную деятельность Хаббарда. Вместо наказания он получает щедрое финансовое поощрение, что еще более усиливает его идею собственной исключительности и безнаказанности. Какие чувства Хаббард питал к вашему отцу в этот период, сказать трудно, но тщательно скрываемая неприязнь наиболее вероятна. «Матушка» Хаббарда в это время выпала из его поля зрения, но сам он наверняка пребывал под постоянным контролем нашего покойного друга Брауна, мастера шантажа. Сняв первые две тысячи фунтов с Хаббарда и получив кругленькую сумму от Хапигейма, разве он мог успокоиться? После вашего с отцом возвращения из Бельгии взрываются подряд две бомбы, буквально ошеломляющие Хаббарда. Лже-матушка Эндрю выходит замуж за Джима Дэвиса, его благодетеля, и перебирается в наследный замок Хаббарда — Хеллингтон. А спустя немного времени профессор Беннет рассказывает ему «анекдот» о рецепте тинктуры, спрятанном в библиотеке замка. Вот где начинается цепь подлинных преступлений! Эндрю Хаббард просто проклял себя за случайную ошибку, приведшую к гибели Клэр Дэвис, он понял, что совершил и кому помог! Забыв о незнакомце Брауне, он начинает мстить, мстить по-настоящему, не подозревая, что расчищает дорогу самой Элис. Став лечащим врачом вашей семьи, он наносит самый болезненный удар ненавидимой им Элис — отправляет на тот свет всех ее дочерей, не задумываясь о собственной судьбе. Но Элис только поощряет Хаббарда на дальнейшие преступления, отводя от него все возможные подозрения. Одновременно Джон Браун начинает пристальнее интересоваться поступками Хаббарда, ему не ясна их конечная цель.

— По словам Липтон, Брауна на самом деле звали Гарольд Томпсон, — заметил Дэвис. — Откуда она это узнала?

— Это они узнали потом, когда он по-настоящему прищемил хвост их теплой компании. А в тот момент Хаббард даже не был знаком с Липтон, во всяком случае, она еще не стала его сообщницей. Элис тогда делала все для сближения с ним, не зная, что скоро они оба станут жертвами собственных вожделений. Когда онколог Леонард Уингз рассказал Джиму Дэвису, что тот неизлечимо болен раком, то Хаббард, узнав о разглашении врачебной тайны от Элис, крепко прижал Уингза.

— Так, что вынудил его покинуть острова в неизвестном направлении, бросив тем самым подозрения в цепочке смертей на него и отведя их от собственной персоны, — подытожил Беннет.

— Да. Элис вся эта игра пока невдомек. Но время Армагеддона неумолимо близится. Хаббард еще в близких отношениях с ней, он желанный гость в замке. Не так ли, доктор? — спросил Арчер.

— Да… Он довольно часто появлялся в Хеллингтоне — у нее были постоянные приступы мигрени.

— Не самый умный предлог. Наверное, Хаббард начинает задумываться о причинах столь благосклонного отношения со стороны новой хозяйки Хеллингтона. Кто она, скрывающаяся под именем его покойной матери? Если об «анекдоте» про тинктуру знает Беннет, то что знает она? Такие, именно такие вопросы он ставил перед собой и не находил ответа — противники стоили друг друга. В это время он, вспомнив тайну библиотеки, рассказанную ему в детстве отцом, обследует подвалы замка.

— Какая тайна? — спросил Дэвис. — Второй вход в нее из подвала?

— Нет, — мрачно улыбнулся Беннет. — Не совсем так, дорогой доктор. Хаббард вспомнил то, о чем Роберт Эдсон не сказал ни слова Хапигейму, о чем не знала Элис. Он вспомнил о главной тайне книгохранилища.

В этот момент наверху, в левом крыле здания, явственно послышался отвратительный скрежет ржавого металла, хлопнула дверь, упало что-то тяжелое.

— Это в библиотеке! — выдавил побледневший Дэвис.

— В ней самой. Так сказать, последний аккорд драмы, — улыбнулся Беннет. — Говорил я инспектору, чтобы они ничего не трогали! Все-таки, один из его помощников умудрился задеть тот самый рычаг, который отключил Хаббард, прежде чем проникнуть в хранилище.

— Что за рычаг, Ральф? Говорите, с моими нервами опять что-то неладное.

— Док, я все расскажу, — вмешался Арчер. — Если ошибусь, профессор Беннет меня поправит. На определенном этапе Хаббард, видя странности в поведении своей «матушки» и обуреваемый сомнениями, приводит в боевое положение механизм, скрытый в недрах библиотеки.

— Все верно, — подтвердил Беннет. — Хаббард освоил управление механизмом, который только что сработал по вине полицейских.

— Какой механизм, черт возьми? — волновался Дэвис.

— Механизм «скрипа», доктор, — ответил Арчер. — Изготовленный еще в средние века неизвестным умельцем по заказу лордов Эдсонов. Принцип его действия, очевидно, таков: при включении механизма всяк вошедший в библиотеку слышит через три минуты душераздирающий скрежет как бы дверных петель, а сразу перед этим воздух из мехов задувает свечи.

— Никаких свечей в библиотеке нет, — ответил Дэвис.

— Но были, и не одно столетие! — возразил Арчер. — Не зря Хаббард выспрашивал мистера Беннета о каком-то приводе кузнечных мехов и задавал тесты про свечи. Сам механизм был установлен, очевидно, с одной целью — охранять тайны библиотеки. Но вот вы вселяетесь в замок, в библиотеку проводят освещение, механизм давно бездействует — десятилетия или столетия, мы не узнаем. А Хаббард, освоив механизм с помощью Нормана, отключает мехи.

— Зачем, Томас?

— В его голове уже родился дьявольский план убийства своей соперницы. Да, доктор, он все вычислил имен-но двенадцать лет назад. Еще с 1957 года Эдсон направленно формировала вашу психику, как будущего сэра Джона. Но, по вашим же словам, вы оказались неподатливы и не впечатлительны — здоровая кровь Дэвисов брала верх над ее происками. И тут Эдсон совершает непростительную ошибку — стараясь сделать Джона Дэвиса более податливым, она обращается прямо к Хаббарду. И тот догадывается окончательно, что она знает намного больше, но сделав непонимающий вид, соглашается на ее просьбы подлечить вас и начинает интенсивно подрывать ваше здоровье ядами с наклейкой «транквилизаторы». Но и у Элис есть глаза — испугавшись за вас, она закрывает субсидирование Хаббарда из фонда Дэвиса. Естественно, вся эта игра идет через голову вашего отца, роль Ричарда Баркли еще предстоит установить следствию.

— А за чей же счет Хаббард процветал последние двенадцать лет? — вырвалось у Дэвиса.

— Вы забыли, что у него уже появились сообщники. Ради вашей гибели Хапигейм не жалел денег, подбрасывая их Хаббарду через О'Нэйла, втянутого в это гнусное дело по самой банальной причине.

— Акции «Нозерна»? — догадался Дэвис.

— Они самые, а точнее, желание по-настоящему раз-богатеть. Не думаю, что Говард верил в тинктуру, но вот во власть и всесилие денег он верил свято. Вы рассказали ему о письме из Германии, доставленном вам по ошибке?

Профессор Дэвис кивнул.

— А мистер О'Нэйл сообщил его содержание Хаббарду. Получив дополнительное подтверждение своим догадкам от Маккарена через Памелу О’Нэйл, Хаббард решается на уже давно созревшее в его голове убийство «матушки».

— Расскажите подробнее о самом убийстве, Том.

— О да! Воистину дьявольская выдумка Хаббарда. Он уже убил четырех человек, и это сошло ему с рук. Но теперь, когда вожделенная цель столь близка, жизнь обрела смысл, рисковать он не хочет ни в чем. И в его голове рождается хитроумный план убийства без состава преступления, во всяком случае, с юридической точки зрения. Механизм «скрипа» в его руках, о нем никто не знает, кроме Нормана, давшего слово молчать. Да Берти и невдомек истинные цели его покровителя. Что же еще нужно Хаббарду? Всего две вещи — полный мрак и огонь. Все это, доктор, мы видели своими глазами.

— Безлунная ночь и костер Нормана.

— Да. Помните, вы выдвинули версию о костре как сигнале? Из тайника за зеркалом Хаббард мог прекрасно наблюдать не только за залой, но наверняка и за апартаментами Эдсон.

— Да, в ее комнате висит старинное зеркало меньшего размера.

— Вот, все складывалось в его пользу! Видя, что Эдсон направляется и библиотеку, Хаббард покидает свой наблюдательный пункт за зеркалом и уже по известной нам дороге поднимается по винтовой лестнице к потайному входу в архив. Оттуда он подает команду Норману и засекает четыре минуты, поглядывая в оконце на огненный факел. Затем, включив механизм, тихонько подкрадывается к жертве, уже парализованной темнотою и внезапным скрежетом. Элис тщетно вглядывается в темноту, ломая трясущимися руками спички и содроганием — ожидая, что вот-вот распахнется входная дверь и она увидит нечто невообразимо ужасное. И тут… Тут она чувствует прикосновение чего-то холодного, но подвижного и гибкого на своей шее. Это страшное подкралось сзади, понимаете, сзади! И… и ее сердце рвется от пронзающего мозг ужаса. Возможно, О'Нэйлу хватило бы сил ответить на леденящее прикосновение ударом в челюсть, в чем я до конца не уверен, но мистицизм, свойственный Эдсон, довел ее до могилы. Да и имей она силы оглянуться, она бы не увидела ничего — факел потушен, кругом мрак.

— Слушайте, Том, — сказал Дэвис, прервав тягостное молчание. — Она же сама пугала меня страшной комнатой еще в пятьдесят седьмом.

— Помню, и тут мы расходимся во мнениях с мистером Беннетом. По-моему, сэр Роберт вполне мог намекнуть Хапигейму про ловушку в архиве. Элис ее опасалась, но в конце концов о ней просто забыла — и… гаснет свет!

— Мда… И как вы, однако, обо всем догадались, Том? Это мне кажется очень сложным.

— Доктор, вы уже говорили «очень сложно», поминая даже луч смерти из «Войны миров», не так ли? И тут я сразу понял, что сложность эта нарочитая, все намного проще — Эдсон убили по-другому, «одним касанием»…

— Родовой девиз Эдсонов? — вскинул брови Дэвис.

— Он самый. Возможно, это словосочетание и дало Хаббарду импульс к разработке чудовищно-гуманного плана убийства. Да и покойный Браун мне здорово помог, написав в своей записке про мистера Копье: «Noli tangere» — «Не прикасайся». Это выражение, прямо противоположное девизу Эдсонов, заставляло задуматься о многом. Снова латынь!

— Да, а почему он назвал Хаббарда «мистер Копье»? — спросил в раздумье Дэвис.

— Посмотрите внимательно на герб дома, — ответил Арчер.

— Бог мой, на нем же изображены три пики! — воскликнул Дэвис.

— Да, три золотых пики н серебряная перевязь в лазурном поле, отозвался Арчер. — Видите, как много информации передал Браун в двух строчках своей шифровки. Честно говоря, я проявил изрядную тупость, не догадавшись обо всем сразу.

— ЗНАЕТЕ, ДОК, Я ЗАКОСТЕНЕЛЫЙ МАТЕРИАЛИСТ, но в вещем доме я чувствую себя намного уютней, чем в замке мистера Копье из Горы. — Том блаженно вытянул ноги к камину и распечатал банку с пивом.

— Представьте себе, мой юный талант, я тоже — с улыбкой ответил профессор. — Надо дать объявление в газету — я лишился хорошей домоправительницы.

— Слишком хорошей, — согласился Арчер. — У меня появилась другая идея: дать телеграмму Айрис.

— Какую же? Не хотите ли вы предложить кандидатуру вашей очаровательной супруги? Смотрите, Том, это очень рискованный шаг, говорю вам со всей безответственностью старого холостяка.

— Мистер холостяк, вы не угадали. В моей голове родился коварный, просто дьявольский план: я попрошу Айрис, чтоб она вернулась в Бултон не одна. Вы не знакомы с Эллой? Лучшей домоправительницы, а воз-можно, и хозяйки дома вы не найдете во всей Англии.

— Элла Чалмерс? — нахмурился профессор. — Кажется, эта особа тоже принимала участие в грязной игре, или я ошибаюсь?

— Ха! Ошибаетесь, док, и это мягко сказано. Да, она работает в секретариате «Харпвокса». Но что с того? Надеюсь, вы не считаете, что на этой фирме собрались одни преступники?

— Нет, конечно. Но разве не она звонила в клинику Хаббарда из Луисбурга и наводила обо мне справки? Знаете, с меня хватит Липтон, друг мой. — Профессор посмотрел на картину, нанесшую столь болезненный удар его психике. — Надо сжечь эту гадость, она будет постоянно меня нервировать.

— Зря. Лучше подарите ее мне, на память о хеллингтонском деле. Этот бесценный подарок полностью компенсирует небольшие материальные затраты с моей стороны, — предложил Томас, принимаясь за вторую банку.

— По рукам, Том. С шарнира я сниму ее сам. — Профессор потянулся за сигаретой. — Кстати, Липтон, на-ша бесценная миссис Липтон, тоже упоминала Чалмерс.

— Да, и я не вижу в этом ничего удивительного — список лиц, интересовавшихся вашим здоровьем, ей, так же как и мне, передал Хаббард. Так сказать, для дальнейшей проработки.

— Том, вы противоречите сами себе. Предлагаете мне познакомиться со шпионкой Хапигейма!

— О, доктор… — протянул Арчер. — Вам надо как следует отдохнуть, право. Неужели вы не можете представить себе ситуацию: почтенный шеф обращается к секретарю с приватной просьбой, в знак особого расположения например, навести справки о своем британском конкуренте, сделав это незаметно для других сотрудников.

— Могу, конечно. Но в таком случае я вообще не вижу смысла в звонке вашей Эллы. Говард… э… О'Нэйл сам информировал о моем состоянии Хапигейма. Зачем же звонила она? — Профессор плеснул себе «Шиваса».

— Хапигейм, или Харпи, звонком Эллы преследовал две цели. Первая: проверить правдивость информации собственного зятя, в будущем потенциального наследника. Маленький тест на лояльность. И вторая, главная: снять с О'Нэйла всякие подозрения в связях с владельцем «Харпвокса». Ловкий маневр, не так ли?

— У вас готовы ответы на все вопросы, Том. Но знакомство с мисс Чалмерс, какой бы красавицей она ни была, я считаю несколько преждевременным шагом. Повременим до лучших времен, хорошо?

— Как знаете, — немного обиделся Томас. — Что считать лучшими временами! Дело закрыто, и я вас не понимаю.

— Мне нужно войти в нормальную колею, позаниматься наукой. Вот нервы успокоятся, тогда и посмотрим.

— А, вы сами себя накачиваете, доктор! — энергично запротестовал Арчер. — Что вас еще тревожит? Я постараюсь все объяснить.

— Хорошо, — согласился профессор. — Вы правы. Скажите, при каких обстоятельствах погиб Шрайдер?

— Ага. В день моей вылазки с яхты на берег я прямо спросил Маккарена: кто заманил Шрайдера в Хеллингтон?

— Я это помню. Норман накануне его похорон зажигал свой костер из напалмовых шашек и видел «мерседес» с немецкими номерами, угнанный от замка на его поляну.

— Да, а от Терезы фон Шрайдер вы узнали, что машина историка находится в полицейском участке и он умер, подобно Брауну, сидя за рулем.

— Это инсценировка, — убежденно сказал профессор.

— Бесспорно, инсценировка. Но мне кажется, мы говорим о разных вещах.

— То есть?

— Инсценировка — «смерть за рулем» Джона Брауна, а Шрайдер действительно умер от сердечного приступа в своей машине. Она была слегка помята, если не ошибаюсь. — Арчер замолчал.

— Была, — согласился профессор. — Спасибо за исчерпывающее объяснение.

— Плохи наши дела — вы стали очень обидчивы, док.

— Возможно, и плохи. — Профессор раскурил новую сигарету.

— О, кое-кто скоро обгонит меня в потреблении табака! Дурные примеры заразительны, ничего не попишешь. Так вот, Шрайдер действительно умер за рулем машины, но своей смертью. Своей, подчеркиваю, — теряя сознание, он успел нажать на тормоз, и машина не разбилась, а лишь помялась. И случилось это в Германии, а не в Хеллингтоне.

— А что же видел Норман? — продолжал удивляться профессор.

— Инсценировку номер один. Хаббард знал о Шрайдере?

— Конечно. Его письмо он прочитал семь лет назад.

— А о смерти, естественной смерти от приступа ишемии, Хаббард мог узнать?

— В принципе — да… Например, через жену О'Нэйла от Маккарена.

— Хаббард мог знать подробности смерти Шрайдера?

— По тем же каналам, Том. Дальше я продолжу сам: кто-то из преступной троицы угоняет «мерседес» Маккарена, ставит на него фальшивые номера из картона и подгоняет к поляне Нормана так, чтобы тот заметил автомобиль. А Хаббард в это время, включив в библиотеке свет, дает команду Берти зажигать огонь. Я понимаю, вся эта сцена была разыграна для нас с вами. Но с какой целью — вот что меня мучает.

— Вы сейчас сами ответили на собственный вопрос — Хаббард целенаправленно подрывал ваше психическое состояние, заставляя вас ломать голову над «необъяснимыми» загадками. С этой же целью он и напугал нас в библиотеке.

— Не сходится, Том. Хаббард передал вам правдивую информацию, на нее вы и опирались в своем расследовании…

— Да, в том-то и дело. Благодаря информации, полученной от Хаббарда, правдивой информации, мы и добрались в конечном счете до столь интересующего его Евангелия. Задача, над которой он безуспешно ломал голову семь лет, существенно упрощалась — проследить за вами и в подходящий момент убрать, завладев книгой. Хаббард буквально заставил вас вспомнить, где находится недостающая часть сведений о тинктуре.

— Слушайте, а почему вы сами столь настойчиво выгораживали Хаббарда?

— Я знаю ваш характер, доктор. Вы бы не дали мне довести игру до конца, а с другой стороны, он должен был сам забраться в ловушку, с а м. Привлечь его суду — задача практически неосуществимая, но вот по-пробовать столкнуть с сообщницей — в моих силах, так примерно я рассуждал. Но я недооценил Липтон, мне и в голову не приходило, что эта фурия пойдет на убийство.

— Иначе бы вы дали Норману не только фонарь.

— Безусловно, я бы попросил ваш пистолет. Но ее наглость превзошла все ожидания — пойти на убийство в присутствии шести человек, на это не каждый решится. — Томас замолчал, заговорил вновь: — Хаббард допустил одну, но непростительную ошибку. Из-за своего болезненного тщеславия он должен был с кем-то поде-литься разработанной им технологией убийства одним прикосновением руки, так он уж был устроен. И он рассказал об убийстве Эдсон своей любовнице… Ищите женщину…

— Что она наболтала об Ордене созерцателей, Том? Она сумасшедшая? — нахмурился профессор.

— Нет, она коварная и хитрая. Сумасшедшей она решила стать в самый последний момент, когда Норман припер ее к стенке. Но в эликсир бессмертия она верила свято, и тут можно, конечно, говорить об определенных сдвигах в ее сознании, — ответил Арчер, опустошив четвертую по счету банку пива.

— Фурия… — задумчиво произнес профессор. — Знаете, кого называли так римляне?

— Наверное, не самых верных и ласковых женщин, — сказал Арчер.

— Примерно, — рассмеялся Дэвис. — Применительно к Липтон, это не женщина, а демон подземного царства и божество мести.

— Как говорят в народе, злой ветер никому не навеет добра, — отозвался Арчер. — А выпустил его на свет Божий Эндрю Эдсон… Но Липтон! Насколько может быть обманчива внешность!

— Кстати, о внешности. Расскажите, Том, про обманчивую внешность Брауна, вы давно обещаете.

— Как сказали вы сами, его погубила жадность. Он был совладельцем детективного агентства, имел обширную клиентуру, хороший заработок — с одного Хаббарда содрал две тысячи. Сколько выложили ему вы, я, по природной скромности, не спрашиваю. И спартанская обстановка, в которой он жил, меня просто поразила. Как он вычислил Хаббарда — понятия не имею.

— А вы уверены в этом? — спросил профессор.

— Уверен, док. Когда я был у него, он намекнул, что интересующую его книгу пока еще не приобрел.

— Что, Том? И он охотился за рукописью травинка?

— Не совсем. Браун пристально наблюдал за Хаббардом, ожидая, что тот добудет наконец книгу. Вот тут бы он его прижал как следует! Какие две тысячи, доктор! Между прочим, заголовок в газете «Фамильный архив — прибежище убийцы?» — я еще назвал его слишком точным попаданием в цель — наверняка придумал сам Браун и подарил журналистам.

— Но для чего?

— С этого начинается крупный шантаж, доктор. Хаббарда нужно было подготовить. А тут появляюсь я и ломаю всю игру. Браун мгновенно сориентировался и решил выйти на Хаббарда через нас. Но я от него позвонил Липтон и сказал, что вы развлекаетесь на море, тем самым сразив его напоследок.

— И как вам это удалось? — не удержался от улыбки профессор.

— А кто «вспомнил нечто важное»? Не вы ли, с моей подачи? Про университетский яхт-клуб догадаться Брауну труда не составило. И он ночью отправляется туда на своем голубом «хиллмене» с целью задержать своей запиской нас обоих. Все складывается удачно — лодочник крепко спит, видя сны про пароходы. Браун тихонько заходит в дом Френсиса, прикалывает записку на видное место, гвоздь для ключей, и выходит прямо под фары вашего «шевроле» — прибыли Хаббард и Липтон с игральными картами для немедленной передачи их через Френсиса вам. Неожиданная встреча для обеих сторон! Хаббард узнает своего давнишнего вымогателя, и прямо на площадке у крыльца дома лодочника совершается торг — партнеры договариваются наконец о приемлемой для обоих сумме, но Липтон в последний момент наносит смертельный укол Брауну прямо под лопатку. Фурия, право слово! Хотел ли этого сам Хаббард — не знаю, вряд ли э т о убийство входило в его планы. Но Браун мертв, надо что-то делать. Они кладут его труп в «хиллмен», и кто-то из них, скорее Липтон, отгоняет его со стоянки. Хаббард включает клаксон вашей машины и прячется за грузовик. Френсис просыпается, обнаруживает ваш «шевроле», вскрывает конверт и отправляется на катере к нам. Мы здорово помогли убийцам, презентован Сэму бутылку виски. Кто знал, что он устремится поглощать его с такой энергией и не заметит ни пропажи целого автомобиля, ни послания Брауна? За время его отсутствия убийцы пригоняют «хиллмен», аккуратно припарковывают его между грузовичком и моим драндулетом, в темноте и не разглядишь, перекладывают труп в «шевроле» и на нем уезжают. Затем вашу машину с трупом Брауна перепоручают заботам О'Нэйла, и тот, растяпа, забывает ключ с брелоком, свой ключ, на двадцатой миле северного шоссе. Инсценировка смерти за рулем проведена, расчетное время оказалось правильным. Но помимо оплошности Говарда они не догадались проверить дом Френсиса. К тому же они не знали, что я уже видел «хиллмен» у дома Брауна на Брикстон-роуд.

— Да… — протянул профессор. — Сэм Френсис родился в рубашке, ничего не скажешь.

— Еще бы! Мы подарили ему целых два ящика пива на опохмелку, — невесело усмехнулся Арчер.

— Теперь понятно, почему О'Нэйл так обрадовался вашему сообщению, что у убийцы должен лежать в кармане брелок, — сказал профессор. — У него брелока уже не было.

— За что ему и отомстила Липтон, поведав нам о его тесте, — заметил Арчер.

— Но зачем Хаббард послал угрозу в такой форме, вы понимаете? Игральная карта туз пик его выдавала, — в раздумье сказал профессор.

— А его дурацкое тщеславие, забыли? Пика — родовой герб! И брелоки — на всех трех стояли его инициалы. Уверен, что он сам их купил. Да и черная папка… Оно, тщеславие, его и погубило — из-за брелоков с его инициалами Липтон, возможно, и решилась на убийство шефа в последний момент. Хороша компания, учитель?

Профессор только покачал головой.

— Слушайте, Том, почему Браун назвал Хаббарда «мистер Копье из Горы»? Что это значит? Вилла «Эль Монте» я был прав?

— Вряд ли. Маккарен сообщил дважды, что начально замок принадлежал шотландскому рыцарю сэру Гаю Мак-Хиллу, — ответил Арчер. — Подумайте, как тогда назывался замок.

— Черт возьми — Хиллингтон! — воскликнул профессор.

— Да, Хиллингтон, он стоит на небольшом холме. Кто-то из фанатиков в роду Эдсонов, любитель ловушек и винтовых лестниц, и переделал его название в дьявольское. Эти Эдсоны исповедовали сатанизм, хотя и ходили в церковь. Нет, у них был не рецепт бессмертия, они жили в рассаднике смерти.

Оба замолчали, глядя на пламя в камине. Дэвис плеснул себе немножко виски.

— Переночуете у меня, Том?

— Айрис еще не вернулась, — улыбнулся Арчер. — Я лично не против. Слава Богу, приключения закончились.

— Э, друг мой, а кто из нас с Беннетом лжец?

— Вы, док, — улыбнулся Томас еще раз. — И сами об этом не знаете.

— В таком случае просветите, потребовал профессор.

— Заодно отвечу и на волновавший вас вопрос о грехе. Идет? — предложил Арчер.

— Да. — Профессор посмотрел на часы. — Скоро полночь, и вы нарушите свое слово.

— Ни в коем случае, ибо мой ответ будет очень краток: на определенном этапе я стал подозревать вас. К счастью, подозрения оказались ложными, а вы — лжецом.

— Не вам ли я лгал? — вспылил Дэвис.

— И мне, но главное — самому себе.

— Идите вы… — Дэвис сердито раскурил сигарету.

— Нет, доктор, я никуда не пойду. Послушайте, к какому выводу я пришел: вы, благодаря психологическому давлению Эдсон и собственным чертам характера, оказались очень восприимчивы ко всему злу, творившемуся вокруг Хеллингтона.

— Ну-ну.

— Да. Неосознанно для себя вы уже подошли к той моральной грани, откуда начинается путь падения в бездну. Своей шуткой с фотовспышкой вы, не подозревая того, повторили действия убивцы.

— Это была лишь шутка, — нахмурился Дэвис.

— Ага, невинная детская шалость. Нет, доктор, желание жить среди тайн, иметь свои укромные хранилища для пугающих или непонятных вещей, будь то странные письма ила пожелтевшие газеты, — верный путь в объятия Сатаны.

Профессор молчал.

— Да, слугой дьявола вы не стали, а вот не помогли ли ему разок-другой? Лично я воздержусь от ответа.

— Спасибо за откровенность, и пойдемте спать — утром нас ждет инспектор Крэгс. Выбирайте любую комнату для гостей. — Профессор поднялся из кресла.

— Не обижайтесь, доктор. Я должен был это сказать.

— Понимаю вас, — невесело улыбнулся профессор. — И как вы думаете поступить? Аннулировать наши соглашения нетрудно.

Нетрудно. Но кроме них существует и другое.

— Дружба? А выдержала ли она испытания? — задал сам себе вопрос Дэвис. — Хорошо, Том, на эту тему мы еще поговорим. Одно я знаю точно — постель вам придется приготовить самому, вы лишили меня неплохой хозяйки. — Он усмехнулся.

…ТРИ ПОЛИЦЕЙСКИЕ МАШИНЫ И КАРЕТА «СКОРОЙ ПОМОЩИ» траурным черно-белым кортежем возвращались из Хеллингтона в Бултон тем ранним сумеречным утром. В первой из них, вспарывающей темноту со скоростью семьдесят миль в час, сидели двое — инспектор Крэгс за рулем и Берт Норман на заднем сиденье. Справа от него мирно лежали две тщательно запакованные книги — предмет вожделений охотников за несбыточной мечтой о бессмертии.

— Так я и вышел на этого парня, — закончил свой рассказ инспектор.

— Да, работенка у вас каторжная, — заметил Норман. — И платить полицейским совсем перестали.

— Кто вам сказал, что нам когда-нибудь платили много? — рассеянно ответил Крэгс. — Полиция всегда жила по-нищенски.

— Ну, ежели сам инспектор не может позволить себе иметь в подчинении даже водителя, плохи ваши дела, — заключил Норман.

Крэгс улыбнулся.

Могу. Это я себе могу позволить. Но я предпочитаю сидеть за рулем сам, такая уж у меня причуда. Инспектор не следователь, он сыщик и должен быть всегда в форме.

— Это все меняет, — слегка обрадовался Норман.

— Еще бы! Красиво закрыв хеллингтонское дельце, можно было бы перебраться и в городское управление, скоро должно освободиться место начальника отдела расследования убийств.

— А что ж не закрыть? Книжки у вас, эти бродяги в браслетах, труп Хо…Хаббарда опять же при вас.

— И главный свидетель обвинения тоже, — усмехнулся Крэгс.

— Когда я дам показания, я уже не буду опасен? — спросил Норман.

— Нет, — ответил Крэгс, мысленно обругав себя за неосторожно вылетевшее слово.

— Вот, говорил я, что в книжках правду пишут, — сказал Норман, набивая трубку.

— Иногда, — согласился Крэгс. — Скажите, Норман, только откровенно, кто вас так запугал?

— Почему «запугал»? — переспросил тот.

— Не ловчите, я работаю инспектором пятнадцать лет, видел и знаю многое. В свое время вас предупредили, что от вас не останется и мокрого места, сболтни вы словечко полиции. Я не прав?

— Хорошо работаете, инспектор. Оно и верно — каждый человек должен знать свое дело, тогда и будет толк. Конечно, вы правы, — согласился Норман. — Эта баба, Липтон, когда мы были на кухне, режет сыр и говорит, вроде как размышляя: «Если книги не вернутся на место; то не завидую их новому владельцу, он не доберется и до Бултона». Вот ведь стервоза, а?

— Да, тут добавить нечего — нового владельца она сразу же отправила на тот свет, — согласился Крэгс. — И добирается он в Бултон ногами вперед.

— А теперь владельцами стали вроде как мы, — за-метил Норман.

— Чепуха! — Крэгс повернулся к Норману. — Старина, все будет в порядке, это гово…

— Тормози, парень!! — выкрикнул Норман.

Крэгс мгновенно обернулся. Кабина огромного грузовика, вывалившегося со встречной полосы, нависла над ними черной тучей. В последнее мгновение Крэгс: успел вывернуть руль, но было поздно — машина, ударившись о бампер мастодонта, взлетела в воздух, словно подброшенная невидимой исполинской рукой, и, нехотя, перевернувшись два раза, грузно рухнула прямо на крышу кузова, подломив его собственной тяжестью. Почти одновременно раздался взрыв. Останки машины, превратившиеся в огромный горящий факел, медленно сползали по насыпи вниз. Выскочивший из второй машины помощник инспектора Гаррисон услышал за своей спиной истеричный смех Липтон. Не оборачиваясь, он скомандовал:

— Джек, заткни рот этой суке!

Ничего больше он сделать не мог.

…ДЖОН ДЭВИС, ИЗРЯДНО ПОВЕРТЕВШИСЬ с одного бока на другой, понял, что уснуть ему не удастся. Обрывки тяжелых, недосказанных мыслей и образов про-носились у него в мозгу, будоража сознание и не давая успокоиться нервам.

«Неужели Хаббард сделал из меня шизофреника?

— Почему ты говоришь «шизофреник»? Ты знаешь, что это? Ты же не врач и никогда не поставишь диагноз самому себе. Но и врачу ты никогда не осмелишься показаться.

— А что же мне делать?

— Ничего — ты просто-напросто обречен.

— Почему?!

— Ты знаешь сам — за две недели ты превратился в жалкого труса, твой друг оказался предателем и убийцей, а на настоящего друга ты и сейчас смотришь свысока…

— Нет!

— Шесть лет ты поглядывал на него с вершины собственных миллионов и только сегодня начал понимать, что ты его потерял, потерял навсегда, мистер лауреат. Ты проморгал Липтон и еще о чем-то спрашиваешь, дурачок. Ты знаешь, кто она? Разве ты не боишься ее признания?»

Дэвис зажег свет, вылез из постели, натянул джинсы и накинул на себя полосатый халат.

«А что будет с моей работой? Ради нее я жертвовал всем, я вкалывал, как никто другой, не давая себе ни секунды передышки. Я не позволил себе жениться, я…

— Успокойся. Все это хорошо известно. С твоей работой ничего не случится. Ничего, в самом прямом смысле, — завтра ты сам уйдешь с кафедры, если, конечно, до-живешь».

— Проклятая голова, она разрывается на части, — пробормотал он, влезая в тапочки.

«Лучше напейся, дружок», — подсказал ему ехидный голос.

— Боже, за что такие муки? — громко сказал Дэвис и испугался собственного голоса. Решив, что алкоголь поможет ему хотя бы на время забыться, Дэвис спустился в гостиную. Налив себе полный стакан, он залпом осушил его. Виски показалось ему густым и теплым.

«Ничего, сейчас все пройдет», — подумал он, жадно раскуривая сигарету. Его взгляд упал на сумку Арчера, и все страхи ожили в нем с десятикратной силой.

— Чего я боюсь? — спросил он сам себя. — Картины? Нет, ерунда. Сейфа? Тоже нет.

«Загляни внутрь, и ты увидишь», — раздался ехидный голос.

— Внутрь чего? — спросил Дэвис и понял, что начинает сходить с ума. Кинувшись к сумке Арчера, он вытащил из нее браунинг, передернул затвор. Сердце бешено колотилось. Дэвис, держа пистолет в руке, повернулся кругом. В гостиной никого не было. Взглянув на картину, он зашатался и схватился за кресло — она опять висела криво. Отшвырнув пистолет, он кинулся к ней, повернул вверх и открыл нишу сейфа. Трясущимися руками набрал код и отворил дверцу. Заглянув внутрь, Дэвис отпрянул в ужасе, успев захлопнуть дверцу в последний момент.

— Спокойно, только спокойно, — бормотал он, что-то царапая непослушной рукой на листке. Строчки прыгали перед глазами, буквы превратились в маленьких черных чертиков. Наконец он поставил точку.

— Так, вот и хорошо. Что еще?

«Выпей для храбрости», — подсказал ему ехидный голос.

— Пошел ты… — Дэвис выругался и поднял с ковра пистолет.

«Правильно — посади напоследок своего приятеля в тюрьму».

— Нет! — Он засунул пистолет обратно в сумку и, покопавшись в секретере, достал свой револьвер. Он был заряжен.

«Мне чертовски везет сегодня, в таком состоянии я никогда бы не нашел патроны», — рассеянно подумал Дэвис, взводя курок. Барабан провернулся с легким щелчком, сразу успокоив Дэвиса.

— Все очень просто, — безразлично сказал он и приложил дуло к виску.

…ИЗ СОСТОЯНИЯ ТЯЖЕЛОЙ И ВЯЗКОЙ ДРЕМЫ Арчера мгновенно вывел жесткий звук выстрела. Спросонок он подумал, что у него над ухом сломали сухую ветку, но тут же сообразил, что звук пришел откуда-то извне. Вскочив с постели, он опрометью бросился в гостиную, шлепая босыми ногами по коридору. На лестнице Арчер на секунду остановился, в его висках нестерпимо застучали молотки, — в гостиной горел свет.

— Дэвис! — в отчаянии выкрикнул он.

— Извините, Том, я не хотел вас будить, — раздался виноватый голос профессора.

Томас энергично замотал головой и протер руками глаза. Перед ним стоял Джон Дэвис, живой и невредимый с виноватой улыбкой на лице. В руках он держал картину. Арчер без сил рухнул в кресло.

— Что случилось, Том? — встревоженно спросил профессор.

— Слава Богу, ничего. Это был только сон, — еле выдавил Арчер.

— Э, да на вас лица нет, — нахмурился профессор. — Вам надо выпить коньяку.

— Слушайте, а почему вы здесь? Я слышал вы-стрел, — спросил его Томас, в голове которого еще стояли картины кошмарного сна. — И вы точно в таком же халате!

— Интересно, а в чем же мне быть, как не в собственном халате? Разве вы его у меня не видели?

— Видел, и не один раз, — облегченно вздохнул Арчер. — А кто же стрелял?

— Я. Мне не удавалось уснуть, и я решил заняться каким-нибудь делом. Ничего умнее, чем снять картину с шарнира, я не придумал, — ответил профессор. — Лопнул холст, звук на самом деле был похож на выстрел, я прямо подскочил.

— Ну и ну, — Арчер помассировал виски. — А мне приснилось, что вы хотели… — Он замялся.

— Да, у меня была такая мысль, говорю вам как на духу, когда я понял, что чертовски одинок, словно один во вселенной… Говард просто убил меня, а вы обвинили в сатанизме… Возможно, ваше обвинение справедливо, но я не решился на… на это. Знаете, потеряв и вас… — Профессор замолчал.

— Вы не потеряли меня, мы с вами нашли друг друга, — сказал Томас. — Наша дружба прошла серьезные испытания, но выдержала их. И я чертовски рад этому.

— А сатанизм? — спросил профессор.

— Путь к дружбе лежит через тернии. В общем, мы виноваты оба. Пойду оденусь, начинаю замерзать. — Арчер поднялся наверх.

…- Вот какая муть мне приснилась, — завершил Томас свой рассказ, прикончив пару рюмок коньяку за время повествования.

— Вещий сон, — усмехнулся Дэвис. — Но эта Липтон действительно вела себя очень странно, что бы вы ни говорили.

— Готов с вами поспорить, — предложил Арчер.

— Откуда она могла знать, что Хапигейм наезжал в Монте-Карло каждый год? — спросил профессор.

— Блеф! — живо отозвался Арчер. — Все ее слова — блеф чистой воды. Я поставлю себя на ее место и отвечу вам на все вопросы. Например, я говорю: Хапигейм появлялся там через год. И кто из нас прав, она или я?

— Согласен, — кивнул профессор. — А граф Дитрих, фон Дальциг? Это вы можете объяснить?

— Конечно. Она знала от Хаббарда о содержании письма, где упоминалась Эльза из Дальцига. Вот и весь секрет.

— Согласен, — повторил профессор. — И ее слова о точной сумме проигрыша, о крапленых картах можно считать обыкновенным блефом. А Мильтон, «Потерянный рай»? Она буквально прочитала ваши мысли!

— Не совсем так, мы сами сказали ей, что подозреваемое нами лицо увлекается английской поэзией XVII века. А про увлечения Хаббарда Липтон знала все и, сразу поняла, кого мы имеем в виду. Бесспорно, ход с ее стороны смелый и, главное, эффектный. Но заметьте, она ничем и не рисковала.

— На Маккарена ее откровения подействовали просто ошеломляюще. — Профессор в задумчивости поиграл пачкой сигарет. — Хорошо, считайте, что почти убедили. А подробности гибели сэра Роберта, приют около Пер-Лашез?

— Импровизация, и не более. Она вполне могла сказать, что сэр Роберт застрелился, скажи я, что он повесился. Это касается и парижского приюта для сирот. Сообщая нам информацию с эффектными подробностями, Липтон прекрасно знала, что опровергнуть их не под силу и месье Мегрэ — попробуйте найти следы пребывания человека, одинокого человека с ребенком, в 1936 году, еще до начала войны, перемешавшей все и вся, в огромном городе, не зная, был ли он там вообще. А может, это случилось в Марселе или Лионе?

— Или в Лондоне. Впрочем, нет — иначе Хаббард не встретился бы в Сен-Адере со своей «матушкой».

— Именно. — Арчер раскурил сигарету, отгоняя сон. — В таком случае, Том, мне не нравятся два момента, — нахмурился профессор.

— Могу сказать какие, — отозвался Арчер. — Первый: зачем она все рассказала нам.

— Да, ее никто не тянул за язык, — подтвердил догадку Арчера Дэвис. — И второй: слишком много совпадений. Так? — Безусловно. Сен-Адер — крошечный городок, а не лондонская Пикадилли, как сказал бы Норман. И в такой уединенной географической точке женщина, выдающая себя за Элис Эдсон, встречается и с Эндрю Эдсоном, и с моим отцом. Воистину, удивительные знакомства!

— И притом оба в отеле «Черная Эльза». — Арчер глубоко затянулся. — Отдает мистикой, не спорю. Но об этом мы опять-таки узнали от Липтон, неистощимой на выдумки. Хаббард скорее всего не был в Сен-Адере вообще. Он встретился с Эдсон намного позднее, уже в Англии. А вот сблизившись с ней, он и узнал подробности знакомства Элис Эдсон с будущим мужем и рассказал в свою очередь об этом своей сообщнице.

— А статуя из черного дерева, которой я любовался, по ее словам? И про это Эдсон рассказала Хаббарду? Нет, что-то не так, ведьма была очень скрытная особа, я вам не раз говорил.

— Говорили. Но это не аргумент, скрытность и тщеславие — родные сестры. Леди Эдсон вполне могла сболтнуть, что в честь основательницы ее рода в Бельгии стоит древний памятник.

— Вас не переспоришь, — усмехнулся профессор. — Все, Томас, сдаюсь на милость победителя. Отпразднуем вашу победу?

— Среди ночи, док? — воззрился на шефа Арчер.

— Удивительные приключения не должны закончиться прозаически. Мы выпьем шампанского, — решил Дэвис.

— Как тогда? — улыбнулся Арчер.

— Еще хуже, и в таком виде заявимся к Крэгсу, — засмеялся профессор, доставая из бара бутылку «Поммери» и бокалы. — Держите, Том.

Пробка с резким хлопком вылетела из бутылки, шампанское пенистой массой разлилось по бокалам.

— За победу, сэр Томас!

— За нашу победу, учитель.

Поставив бокал, Дэвис вдруг что-то вспомнил:

— Слушайте, О'Нэйл — преступник, но трусом его назвать трудно.

— Нормана он испугался, — возразил Арчер.

— После третьего предупреждения и сильнейшего нокаута. Нет, Говард не трус, — размышлял вслух профессор.

— К чему вы клоните, док?

— Он очень странно поглядывал на Липтон. С ка-кой-то опаской. Знаете, так смотрят на человека, от которого полностью зависят.

— О'Нэйл и зависел от нее, — возразил Арчер еще раз.

— Да, но поглядывал на Липтон как побитый пес, словно ожидая удара. Странно, все это выглядело странно. Слушайте, Том, мы не завершили дело.

— Его завершит Крэгс.

— Я о другом. Надо открыть сейф.

— Э, доктор, плюньте вы на него, там же ничего нет, — заволновался вдруг Арчер, вспомнив свой сон.

Но Дэвис его не слушал и уже набирал код.

— пепел, мы так и оставили его в сейфе. — Он открыл дверцу и, изумленный, отпрыгнул от тайника.

На стальном листе, перегораживающем сейф надвое, вместо серой кучки пепла лежал сияющий прозрачный камень размером с голубиное яйцо. Казалось, он сам испускал звенящие лучики радостного солнечного света.

— «…Разгадавший цвет камня, цвета коего нет», — прошептал Дэвис. — Пепел… Углерод… Это алмаз, слышите!

— Слышу, вижу и не верю, — ответил Арчер. — Это невозможно.

— Это оно, — эхом отозвался Дэвис.

— Что? — Арчер не мог оторвать взора от сияющего камня.

— Яблоко Фрейи, Том. Помните: «…яблоко златое богини Фрейи юной»… Вот оно, золотое яблоко бессмертия, созерцая которое человек постигает высший смысл существования. Что наша жизнь по сравнению с этим кусочком Вечности? Пылинка, пролетающая со скоростью пули, не более. Но душа… Душа, твоя или моя, она бессмертна, вот в чем дело!

— Да, душа бессмертна, да, но только если она не осквернена мирскими пороками и чиста, как этот камень. Но мы пока живы, и у меня есть маленькое предложение. Давайте закроем сейф?