Вечером Сергей ушел по делам, пообещав не задерживаться. Перед уходом он выдал Моне кассету со свадьбы своего друга. Она долго не решалась включить видео и прислушивалась к звукам телевизора из другой комнаты – свекровь смотрела какой-то сериал. Мона хотела составить ей компанию, чтобы сблизиться с будущей родственницей, но ее попытки ни к чему не привели: поговорить у них не получалось, поскольку английский у Тамары Николаевны находился на таком же зачаточном уровне, как русский – у Моны, и без помощи Сергея они могли объясняться только знаками. Когда начался фильм, свекровь вперилась глазами в экран и совершено потеряла интерес к невестке, так что Мона спустя некоторое время тихо вышла из комнаты. Судя по всему, ее исчезновение оставило свекровь совершенно равнодушной. Признав свое поражение, Мона все же решилась посмотреть свадебную кассету.
Происходящее на экране так же мало напомнило ей традиционную египетскую свадьбу, как погода за окном – привычное египетское лето. По некоторым признакам, таким как наличие у невесты пышного белого платья, можно было догадаться, что это именно свадьба, но все остальное было странным, непонятным, а местами даже неприличным. Регистрация в ЗАГСе и поездка по городу – это оказалось интересно и довольно красиво, но в ресторане началось что-то из ряда вон выходящее. Присутствующие (человек пятьдесят) расселись за длинными столами и сначала долго ели, по команде тамады прерываясь для очередного тоста. Мона, разумеется, догадалась, что в бутылках и в бокалах были налиты совсем не безалкогольные напитки. Не понимая, о чем говорят все эти люди, она было заскучала, но тут начались танцы. Сначала танцевали парами, но это оказалось еще цветочки: местами Моне даже понравилось. И почему в Египте не приняты парные танцы? Почему ее мама и папа никогда не танцевали на свадьбах? Понятно, что чужие мужчина и женщина не должны трогать друг друга, это харам, но ведь муж и жена вполне могут станцевать красивый медленный вальс?
Шло время; гости становились еще пьянее, а танцы все развязнее, и вот уже люди спокойно менялись парами, а невеста так и вовсе перетанцевала со всеми друзьями жениха.
«Неужели Сергей разрешит друзьям приглашать меня на танец? – с ужасом подумала Мона. – Неужели жених не ревнует, когда его жену трогают чужие люди? Надо же: он выглядит вполне спокойным и даже улыбается, как будто так и надо».
А вскоре началось самое страшное – те самые «специальные свадебные конкурсы», о которых упоминал Сергей. Мона опять же многого не понимала, но иногда происходящее на экране говорило само за себя. Она краснела, бледнела и наконец выключила видео, не досмотрев до конца.
«Я знала, что, переехав в Украину, должна принять их образ жизни и раздвинуть границы допустимого, – подумала она. – Но это уже слишком. Целоваться с малознакомыми людьми? Разрешать трогать себя за все части тела? В чем смысл этих ужасных конкурсов?»
В общем, просмотр свадебного видео принес одни расстройства; окончательно загрустив, Мона решила дождаться Сергея и подробно обо всем его расспросить.
«Если это – обязательная часть украинской свадьбы, тогда придется обойтись без торжества», – решила она.
Раздался дверной звонок, и Мона от неожиданности подскочила на месте. Кто это – Сергей? Вроде у него есть ключи. Пока она раздумывала, идти ей в прихожую или нет, свекровь уже отпирала дверь. Мона нерешительно мялась на месте, пытаясь догадаться, кто пришел. Но тут раздался незнакомый женский голос, и она решила не выходить из комнаты. Вероятно, это гостья Тамары Николаевны, и ее присутствие совсем не обязательно.
«Надо узнать у Сергея насчет курсов русского языка, – подумала Мона. – Не можем же мы вечно изъясняться знаками».
Голоса то пропадали, то раздавались громче; она по-прежнему стояла у двери, не зная, как себя вести. Выйти поздороваться? Или остаться в комнате? Вдруг гостья тоже не понимает по-английски? Оставшись в квартире Сергея в компании враждебно настроенной свекрови, Мона чувствовала себя крайне неловко. Ей было обидно, ведь муж привел ее в свой дом, где она должна чувствовать себя по-хозяйски… А получилось иначе: больше всего Моне хотелось исчезнуть, забиться в норку и не высовываться оттуда, пока муж не вернется. В присутствии Сергея все было более или менее нормально, но стоило оказаться наедине со свекровью, как Мона ощущала себя незваным и нежеланным гостем.
Спустя некоторое время в дверь ее комнаты постучали. Мона, погруженная в свои мысли, от неожиданности подпрыгнула на месте. В дверном проеме показалась голова молодой женщины. Это была Юля.
– Мона? Здравствуй, я знакомая Тамары Николаевны и Сергея. Извини за вторжение, но я очень хотела с тобой познакомиться, – сказала гостья на хорошем английском. – Ты не согласишься выпить с нами чаю?
– Конечно, – обрадованно откликнулась Мона. – С удовольствием.
– Ну и отлично. Меня зовут Юля. Пошли на кухню.
Свекровь уже поставила чайник на плиту и принялась сервировать стол. Мона сразу заметила, что в присутствии этой девушки мать Сергея держится более дружелюбно.
– Вам с Тамарой Николаевной, должно быть, непросто, – продолжала Юля. – Ты ведь совсем не говоришь по-русски?
– Я знаю только отдельные слова и выражения.
– Но ничего, все впереди. Как тебе Украина?
Мона в очередной раз принялась с воодушевлением рассказывать про красивую природу, чистые улицы и благоустроенные дворы. Юля вежливо слушала, кивала и поддакивала в нужных местах.
– Тамара Николаевна сказала, что сегодня вы с Сергеем подали заявление в ЗАГС?
– Да, сегодня утром. Свадьба будет через месяц.
– Поздравляю.
– Спасибо. Извини за нескромный вопрос, но ты давно знакома с моим мужем и свекровью?
– О, почти с самого детства. Я живу по соседству, и когда-то мы с Сергеем учились в одной школе.
Юля произвела на нее самое хорошее впечатление. Кроме того, Моне до смерти надоело сидеть в комнате, и она с радостью воспользовалась возможностью поговорить с местной девушкой. Как знать? Вдруг они даже смогут подружиться…
– Мне очень хотелось пообщаться с украинкой, – призналась Мона. – Чтобы побольше узнать о вашей жизни и обычаях. Сергей многое мне рассказывает, но ведь женский взгляд часто отличается от мужского.
– Конечно. Спрашивай меня о чем угодно, – легко согласилась Юля.
– Спасибо, – просияла Мона.
Юля с интересом смотрела на соперницу. Девушка показалась ей молодой, наивной и очень испуганной. Было очевидно, что она боится свекрови и чувствует себя крайне неуверенно. На минуту Юле даже стало жаль Мону, но она тут же одернула себя.
«Такие, как Сергей, на дороге не валяются. На войне как на войне».
Юля специально пришла именно сегодня, чтобы познакомиться с Моной, пока Сергея нет дома. Ей хотелось лично увидеть соперницу и составить собственное мнение, а также оценить свои шансы в борьбе за женское счастье.
«Может, она и не глупа, но очень наивна. Чувствует себя неловко, скучает в одиночестве и всего боится. И конечно, влюблена по уши, – поняла Юля, пообщавшись с Моной всего полчаса. – Что ж… пусть считает меня своим другом – пока мне это выгодно».
– А ты замужем? – спросила Мона, не догадываясь о мыслях своей собеседницы. – У тебя есть дети?
– Нет ни мужа, ни детей.
– Как жаль, – огорчилась Мона. – То есть извини, конечно. Может быть, ты и не слишком рвешься замуж. Это у нас в Египте очень традиционные представления о браке и роли женщины в обществе, здесь все иначе. Карьера, самореализация, свобода и прочее.
– Женщины в любой стране более или менее одинаковы, – грустно улыбнулась Юля. – Конечно, большинство из нас не рвется замуж в восемнадцать, но все-таки никакой успех на работе на заменит женского счастья. Карьера не согреет тебя длинными ночами – это слова одной известной актрисы.
– Тогда мне действительно очень жаль. В Египте ты бы давно вышла замуж.
– Спасибо, – рассмеялась Юля. – Как-то не получается. Понимаешь, мужчины здесь очень избалованны и не спешат связывать себя узами брака. Зачем, если вокруг так много соблазнов? Кроме того, если девушка красива и успешна, она не захочет связывать свою жизнь с посредственным мужчиной. А богатых и знаменитых на всех не хватает. Вот так и живем.
– Это очень грустно. Знаешь, у нас все проще. Зачастую женщине даже не обязательно быть красивой: достаточно скромности, религиозности и хорошей репутации, тогда семья сможет найти ей достойного жениха.
– Да, в традиционном обществе есть свои плюсы.
– А ваши родители разве не принимают участия в выборе супруга? – поинтересовалась Мона. – Сергей говорил, что нет, но мне трудно в это поверить. Неужели можно привести любого человека и поставить родных перед фактом, что собираешься за него замуж?
– Можно, – согласилась Юля. – Часто именно так и случается. Знаешь, моей маме уже почти все равно, кого я приведу, – она просто мечтает о внуках. Но я не собираюсь размениваться по мелочам. Ладно, не будем обо мне. Расскажи, какую свадьбу вы планируете?
Мона опасливо покосилась на свекровь. Ее удивляло, что та молча пьет чай, не вмешиваясь в разговор и не требуя перевести каждое слово. Определенно, в присутствии этой девушки Тамара Николаевна ведет себя очень тихо.
– Мы еще не решили. Вообще-то я прилетела только вчера, а сегодня мы отнесли заявление в ЗАГС. Только что я смотрела диск с записью какой-то украинской свадьбы. Честно говоря, многие вещи меня сильно удивили, – у нас все происходит совсем иначе.
– Могу себе представить. Но в общем, это и не важно – будете вы отмечать свадьбу или нет. Главное, что скоро ты выйдешь замуж. Это большое событие для каждой девушки.
– Ин ша Аллах. – Мона возвела глаза к небу.
– И как вы планируете жить дальше?
– Это сложный вопрос. Я готова на все, лишь бы не расставаться с Сергеем, но его работа… В общем, все довольно туманно, – призналась Мона.
– Очень жаль, что скоро тебе придется вернуться в Каир, – невинно обронила Юля. Она произнесла эту фразу как будто невзначай, но краем глаза внимательно следила за реакцией Моны.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла та.
– Я имею в виду сложности с визой. Сергей сказал, что твоя виза действует только три месяца.
– Да, но ведь мы скоро поженимся.
– Разумеется, и как жена ты сможешь получить новую визу, уже на год. Но для этого придется вернуться в Египет.
– Ты… ничего не путаешь? – побледнела Мона.
– Нет, я не путаю. Подожди, разве ты не знала?
– Нет. – Мона чувствовала, как у нее перехватывает дыхание, а Юля, тщательно маскируя улыбку, наблюдала за реакцией своей собеседницы. Она не могла знать наверняка, но догадывалась, что Сергей ничего не рассказал жене.
– Господи, что же я наделала. – Юля наморщила лоб и округлила глаза, пытаясь изобразить смятение. – Прости, я не должна была вмешиваться.
– Нет, ты здесь ни при чем. Если это так, то рано или поздно я бы все равно узнала, – автоматически ответила Мона.
– Сергей меня убьет, – продолжала сокрушаться Юля. – Правильно говорят: язык мой – враг мой. Заставила тебя разволноваться, а ведь в твоем положении вредно нервничать.
– Что случилось? – встряла свекровь.
– Я сказала, что ей придется вернуться домой не позже чем через три месяца, потому что даже после заключения брака Мона не сможет продлить свою визу в Украине, – пояснила Юля.
– Вот и пусть уезжает, – отрезала свекровь. – Все равно она здесь чужая.
– Тамара Николаевна очень сожалеет. – Юля изо всех сил старалась подсластить пилюлю. – Ничего не поделаешь: такие законы.
– Да, конечно, – автоматически согласилась Мона. – Я все понимаю.
После столь неожиданного известия разговор не заладился. Мона все глубже погружалась в свои мысли и не могла поддержать беседу. Неужели ее могут выгнать из страны, когда она станет официальной женой? Почему Сергей ничего ей не рассказал? И как она может вернуться в Каир беременной?
Мона чувствовала себя уязвленной. Еще бы – получить такую новость, да еще и не от Сергея, а в случайном разговоре с какой-то из его знакомых. Конечно, Юля очень приятная девушка, но ведь она посторонний человек. Неужели муж не мог сказать ей заранее? Почему он промолчал и когда планировал признаться?
Юля посидела еще немного и стала прощаться. Мона, вымученно улыбнувшись, проводила гостью и ушла в свою комнату.
– Прости, – каялся Сергей, пытаясь остановить поток ее слез. – Да, я должен был сказать. Я собирался это сделать, но все никак не мог найти подходящий момент. Извини, я просто не хотел тебя расстраивать.
– Но как такое может быть? Ведь скоро я стану твоей женой! Неужели жену могут просто взять и выгнать из страны?
– Брак – это брак, а визовый режим – немного другое. Понимаешь, если бы мы смогли оформить брак в Египте, то ты в качестве моей жены претендовала бы на годовую визу.
– Я не понимаю.
– Мона, что тут непонятного? Здесь такие законы. Даже став моей женой, ты не станешь автоматически гражданкой моей страны. После оформления брака ты сможешь получить визу на год, потом еще на год, а затем подать документы на гражданство.
– Но… все это очень странно. Жена египтянина может находиться в Египте сколько угодно, и никто не заставит ее уехать, даже если у этой женщины вообще нет визы!
– У вас совсем другие порядки, – устало уточнил Сергей. – Прости, но тут я бессилен.
Мона кивнула, хотя объяснения плохо укладывались в ее голове. Из рассказов Линды она хорошо помнила, что иностранка, ставшая женой египтянина, может сразу получить долгосрочную визу и даже подать документы на египетское гражданство. В любом случае никто не вправе заставить ее покинуть страну, пока она имеет статус официальной жены гражданина Египта. И это вполне логично и естественно, как может быть иначе?! В этой Украине очень странные законы, раз они фактически заставляют ее уехать отсюда после свадьбы.
– И что мы будем делать дальше? – уточнила она, уже не ожидая ничего хорошего.
– Это зависит от того, останусь ли я в Украине или уеду отсюда. Послушай, Мона. Я знаю, что это неприятный разговор для тебя, и понимаю, что ты надеялась на другой расклад. Но раз уж мы завели речь о нашем будущем, пожалуйста, выслушай то, что я тебе сейчас скажу. Когда я уехал из Египта, то рассчитывал остаться в Украине по крайней мере на ближайший год и надеялся, что ты сможешь спокойно приехать и родить здесь ребенка… а в будущем я заберу вас в ту страну, куда меня направят на работу. Но все оказалось не так просто.
– Это я уже поняла.
– Я не знал ни об особенностях визового законодательства, ни о ситуации в собственном государстве, – продолжал Сергей. – Все оказалось куда сложнее.
– Есть еще что-то, о чем я не знаю? Кроме того, что я должна уехать максимум через три месяца?
– Боюсь, что да. Видишь ли, в компании ясно дали понять, что у меня есть все шансы шагнуть дальше по карьерной лестнице, причем уже в ближайшие два-три года. Но сейчас мне придется уехать туда, куда отправит руководство.
– И ты не возьмешь меня с собой? – спросила Мона со слезами на глазах.
– Дорогая, я хочу этого больше всего на свете. Но некоторые вещи от меня просто не зависят. Давай будем благоразумными и потерпим ближайшие пару лет. Потом я смогу обеспечить своей семье достойный уровень жизни в любой стране, где бы я ни оказался.
– То есть эти два года мне придется прожить в Египте?
– Я думаю, это наиболее разумный вариант. Ведь ты вряд ли захочешь жить в Украине без меня.
– Не захочу, – согласилась Мона. – Но это ужасно несправедливо.
Она встала и подошла к окну. С десятого этажа открывался вид на вечерний Киев, но у Моны не было никакого настроения наслаждаться пейзажем. Все равно ей не судьба остаться в этом городе; сегодня все ее мечты и надежды оказались разбиты. Мона вспомнила, с каким настроением уезжала из Каира: она не знала, когда ей доведется вернуться туда, но была уверена, что это случится совсем не скоро. А ведь прошло всего-то пару дней! Какая жестокая насмешка судьбы!
– Это еще не все. Видишь ли, в ближайшее время в Киеве может быть небезопасно.
– Небезопасно? Что ты имеешь в виду?
– Скоро наш президент должен подписать договор о вступлении Украины в Евросоюз. Однако есть мнение, что этого не произойдет, и тогда может случиться все, что угодно.
– Ты имеешь в виду…
– Я имею в виду, что наш киевский майдан станет очень похож на ваш каирский – каким он был в последнюю пару лет. Видишь ли, в нашем государстве тоже хватает проблем. Многие люди недовольны…
– Все настолько серьезно?
– Да, более чем серьезно. Конечно, все надеются на лучшее, но… В общем, мне было бы спокойнее, если бы в этой ситуации ты осталась в Египте. Конечно, это звучит странно, ведь слово «Египет» в последние годы ассоциировалось исключительно с революцией. Однако может случиться так, что скоро здесь станет жарче, чем в Каире.
– Это ужасно. И так неожиданно…
– Дорогая, не надо расстраиваться. Я знаю, что для тебя это большое разочарование, но постарайся отнестись ко всему как к временным трудностям. Пройдет время, ситуация образуется, и мы будем вместе.
– Знаешь, когда я собиралась уезжать из Каира, то считала дни до вылета. Мне и в голову не могло прийти, что придется вернуться, да к тому же так быстро, и остаться в Египте еще на два или три года. Это большой срок, Сергей. Многое может случиться.
– Ну, не надо так себя настраивать. Все будет хорошо. И потом, мы ведь будем видеться.
– Каким образом?
– Раз в год я буду приезжать в Киев, и ты сможешь прилетать сюда в это же время. Потом, я постараюсь навещать тебя в Каире при первой же возможности.
– Ты ведь даже не знаешь, где будешь работать в следующем году.
– Скоро узнаю. В любом случае самолеты в Каир летают отовсюду.
– Будем встречаться урывками?
– Мона, прошу тебя: не рви душу ни себе, ни мне. Я же объяснил тебе ситуацию. К сожалению, пока это самый разумный вариант. Нам придется немного потерпеть.
– Ладно, Сергей. Я тебя поняла. Прости, но пока у меня не получается смотреть на вещи оптимистично: слишком много надежд рухнуло сегодня.
– Знаю. Мне очень жаль. Просто пойми, что некоторые вещи от меня не зависят.
– Я всего лишь хочу быть вместе с мужем. Неужели это так много?
– Не драматизируй. Разве у вас в Египте не бывает так, что муж работает за границей, а жена дома?
– Бывает, и нередко. Но видишь ли, жена обычно остается в своей квартире, с родственниками… – Она осеклась.
– Да, я понимаю. У тебя нет поддержки родных, и это очень плохо. Но прошу тебя, потерпи немного. Я все улажу.
– Я боюсь, – призналась Мона. – Очень боюсь, что отец узнает о нашем браке и о ребенке. Этого нельзя допустить.
– Может быть, тебе поменять место жительства? Уехать в другой район или даже в другой город?
– Возможно. Я подумаю об этом, только чуть позже. Сейчас я слишком устала и расстроена.
– А вдруг отец тебя простит?
– Вряд ли. Конечно, я могу сказать, что ты принял ислам… но сомневаюсь, что он поверит.
– А вдруг? Все-таки это твой отец. Ну что он может сделать, с учетом того, что несколько месяцев назад семья и так уже отреклась от тебя?
– Тебе трудно понять моего отца, потому что вы мыслите разными категориями. Даже мне порой трудно его понять. Видишь ли, папа очень религиозный человек, а то, что сделала я, – огромный грех. И как бы сильно отец меня ни любил, он не сможет через это переступить. Религия для него – на первом месте.
– Ну а если мы уже поженились и у нас уже есть ребенок, ведь эту ситуацию не повернуть вспять? Я понимаю, что твой отец может не принять меня как зятя и может окончательно отречься от тебя. Но ведь ничего худшего он уже не сможет сделать?
– Я не знаю, – призналась Мона. – Не знаю и поэтому боюсь. Вот смотри: у меня есть подруга Линда, она из Англии, вышла замуж за Мизу, приняла ислам. Мой отец очень сильно не одобрял этот брак, хотя в их ситуации не было ничего криминального. По нашим законам и по нашей религии Мизу мог жениться даже на христианке. И его родители дали согласие. А то, что сделала я… Это вообще выходит за рамки. Помнишь, сколько шума было из-за того, что мой муж прочел нашу переписку и увидел нас в ресторане? Хотя в общем, если разобраться, это не такой уж криминал – находиться с мужчиной в общественном месте. Да и в переписке не было ничего особенно страшного: ни намеков на интим, ни признаний в любви, по сути, просто дружеский треп и немного флирта. А ты вспомни, как отреагировал мой отец.
– И муж. Я помню.
– Как раз мужа я хорошо понимаю. В этой ситуации любой египтянин вышел бы из себя, наши мужчины очень ревнивы, и тайные встречи жены с каким-то другим мужчиной не могли оставить Ахмеда равнодушным. А вот отец…
– Да, я понимаю. Сложно иметь дело с таким человеком.
– Вообще-то папа хороший. Но то, что я сделала, стало для него страшным ударом. Знаешь, мне даже жаль отца – он сильно сдал в последнее время. Похудел, волосы совсем седые. Видно, что переживает и хочет наладить отношения. Но ведь папа верит, что между нами не было ничего серьезного, а сейчас мы и вовсе расстались. Если ему станет известно реальное положение дел… я даже боюсь представить последствия.
– Ладно, давай не будем о грустном.
Мона печально улыбнулась и прижалась щекой к его щеке.
Прошло несколько дней, прежде чем Мона смирилась с мыслью о возвращении в Египет. От прежних восторженных надежд не осталось и следа; она грустила, иногда даже плакала и постоянно думала о своем туманном будущем.
– Не похожа твоя Мона на счастливую невесту, – ехидно заметила свекровь.
– Мама, я тебя умоляю. Мона расстроена, что ей придется вернуться в Каир.
– А она рассчитывала остаться тут на веки вечные?
– Да!!! Лучше объясни мне, какого черта Юля решила просветить ее насчет возвращения в Египет?
– Юля тут ни при чем. Откуда мы могли знать, что ты ничего не сказал будущей жене?
– Я собирался.
– Значит, долго собирался. А Юля не сделала ничего дурного! Она пришла делать мне массаж, увидела Мону, и я предложила им выпить чаю. Они разговорились, ну и…
– Понятно. Ладно, я сам виноват. Но впредь постарайся не вмешиваться, тем более – не вмешивать посторонних. Мы как-нибудь сами разберемся.
– Хорошо, сынок.
– И пожалуйста, будь поласковей с Моной. Ей сейчас очень непросто.
– Как я могу быть с ней поласковей? Мы ведь даже поговорить по-человечески не можем.
– Ну хотя бы улыбайся почаще. Думаешь, я не замечаю, как ты на нее волком смотришь? Мона боится лишний раз выйти из комнаты.
– Она тебе на меня жаловалась?
– Нет! У меня есть свои глаза и уши.
– Хорошо, Сережа. – Тамара Николаевна решила не накалять ситуацию. – Поверь, мне тоже бывает непросто. Но я буду стараться. Кстати, Мона стала на учет в женскую консультацию?
– Пока нет. Но я собираюсь отвести ее туда в ближайшее время.
– Я пойду с вами, – безапелляционно заявила свекровь. В глубине души она надеялась, что беременность окажется банальной приманкой, призванной поймать ее сына в ловушку, и ее сын, узнав об этом, откажется от свадьбы.
– Хорошо, мама, – обреченно согласился Сергей. – Если ты так хочешь, то пойдем вместе.
Посещение гинеколога произвело на Мону неизгладимое впечатление. Поскольку она не имела гражданства и не могла встать на учет в обычную районную поликлинику, муж отвел ее в частную консультацию. Доктор долго мучила Мону вопросами, причем Сергей переводил, а свекровь молча сидела рядом. Их многочисленная делегация смотрелась весьма странно; врач не могла скрыть удивления, переводя взгляд с одного на другого и гадая, что за странная семейка пришла к ней на прием.
Затем доктор провела обследование, взяла анализы и дала Моне огромный ворох направлений. Оказалось, что они пропустили срок первого обязательного скрининга, и это вызывало у гинеколога новый шквал возмущения. Строго глядя на Мону сквозь стекла очков, доктор отчитала беспечную мамашу и прочла ей длинную лекцию о важности медицинского наблюдения на протяжении всего срока беременности. Мона мало что понимала, поскольку Сергей не успевал переводить каждое слово, однако по тону она хорошо уловила суть сказанного.
– Мы исправимся, – пообещал Сергей. – Моя жена только что прилетела из Египта, а там нет обязательной постановки на учет при беременности. Поэтому до сих пор она была у врача всего пару раз…
– Но сейчас вы находитесь не в стране третьего мира, а в цивилизованном государстве, одной ногой уже шагнувшем в Евросоюз, – ехидно заметила доктор. – Пожалуйста, соблюдайте предписания, обойдите врачей по списку и сдайте все обязательные анализы. Следующий прием через две недели, приходите с результатами на руках. Всего доброго.
В этот же день им удалось попасть на УЗИ; и лишь увидев плод на экране, свекровь удостоверилась, что ребенок действительно существует. Мона отчаянно пыталась разглядеть на мониторе хоть что-то, кроме ряби, и очень расстроилась, когда ей не удалось это сделать. Что касается Сергея, на него изображение ребенка не произвело никакого впечатления.
Домой возвращались в молчании. На следующий день Мона с Сергеем снова пошли в клинику; хотя в платной женской консультации не было очередей, с этого дня хождение по врачам и лабораториям занимало много времени и изрядно раздражало обоих. Но выбора не было; она совершенно не ориентировалась в городе, а врачи, как правило, не говорили по-английски, поэтому без Сергея она чувствовала себя совершенно беспомощной, – словно рыба, вытащенная из воды. Кроме того, Мона и подумать не могла, что беременные женщины должны обойти стольких врачей и сдать такое огромное количество анализов; причем не один раз, а постоянно, на протяжении всех девяти месяцев беременности. В ее родной деревне многие женщины посещали доктора до родов всего пару раз, и то лишь потому, что хотели заранее узнать пол ребенка.
– Ты уверен, что мне нужно постоянно сдавать кровь? – спросила Мона.
– Я не врач и ничего в этом не понимаю. Но раз доктор назначил – значит, надо.
– А почему сам гинеколог не делает УЗИ?
– Потому что для этого есть другой специалист.
– Странно, – удивилась Мона.
Откровенно говоря, постоянное хождение по врачам изрядно раздражало самого Сергея, но он не видел никакой возможности избежать этого. В глубине души Сергей начинал радоваться, что Мона останется в Украине лишь ненадолго; ему было стыдно ловить себя на подобных мыслях, но он ничего не мог с собой поделать. Отпуск Сергея подходил к концу; он устал от вынужденного безделья и от того, что не может надолго оставить Мону одну. Хотя жена не держала его возле себя, Сергей прекрасно видел, как тяжело она переносит даже самую кратковременную отлучку мужа; в такие моменты Мона была готова забиться в комнату и тихо сидеть там, пока Сергей не вернется домой. Она, в свою очередь, чувствовала его раздражение и от этого мрачнела и все больше погружалась в себя. Проведя в Украине всего неделю, Мона уже понимала, что здесь не прожить без знания русского или украинского языка: девушку неславянской внешности, к тому же носящую хиджаб и не говорящую по-русски, преследовали недоуменные и настороженные взгляды окружающих. Мона корила себя за то, что не занялась изучением языка еще в Каире, и все больше ощущала свою чужеродность.
В свободное время они гуляли по городу и обсуждали планы на будущее. Сергей получил дополнительный свадебный отпуск и все еще ждал назначения в другую страну; Мона смирилась с необходимостью вернуться в Каир.
«Ничего, – решила она. – Выучу русский язык, и в следующий раз мне будет намного легче освоиться в Украине. А может быть, Сергей даже заберет меня куда-нибудь в Европу».
Иногда они встречались с друзьями Сергея; те принимали Мону вполне по-дружески. От традиционной свадьбы решили отказаться, поскольку невеста не чувствовала в себе сил пережить многочасовую пьянку с сомнительными конкурсами. Однако друзья намекали, что совсем «замылить» такое событие у молодых не получится, так что после бракосочетания было решено покататься по городу и посидеть в кафе с самыми близкими людьми.
– Все будет очень скромно, – уверял Сергей. – Просто небольшое застолье. Мой друг – хозяин кафе; он бесплатно отдает нам в аренду небольшой зал. Ну не могу же я отказаться? Не волнуйся, людей будет мало.