Несколько дней Юля молчала: она ждала благоприятного момента, чтобы сообщить новость Сергею. Ей не хотелось торопиться; было важно разыграть все грамотно, как по нотам. Мона терроризировала Сергея просьбами приехать в Александрию, и он уже не мог найти подходящих отговорок и оправданий для своего нежелания туда ехать. Хоть Сергей не любил обсуждать с любовницей свою семейную ситуацию, Юля примерно понимала расклад и догадывалась, что ему не удастся отвертеться от поездки в Египет.

«Сергей должен поставить точки над i уже сейчас», – решила она.

В один прекрасный день Юля решилась преподнести ему эту новость. Момент был выбран вполне подходящий: Сергей как никогда скучал по ней и тяготился предстоящим визитом к жене. Они заранее условились поговорить вечером по Скайпу; Сергей заметил, что Юля выглядит несколько загадочно, но ему и в голову не могло прийти, что именно она собирается ему рассказать. Услышав новость, Сергей ненадолго впал в ступор.

«Только этого мне не хватало», – вертелось у него в голове, но произносить это вслух было нельзя, а нужные слова отчего-то застряли в горле.

– Об аборте не может быть и речи, – говорила тем временем Юля. – Я уж не девочка: этот ребенок, хоть и нежданный, для меня все равно что подарок от Бога. Но я все понимаю и ничего от тебя не прошу. Захочешь – будешь помогать, не захочешь – сама выращу.

– Ты же пила таблетки, – смог выдавить из себя Сергей.

– Пила. Но, видимо, они не всегда срабатывают. Или ты намекаешь на то, что я забеременела специально? Вот это удар ниже пояса! Я никогда ничего от тебя не требовала и сейчас не требую! Ребенок для меня – такая же неожиданность, как и для тебя! Нет – в разы больше! Потому что ты можешь отвертеться от него, а я не могу! Да ты же сам видел мои контрацептивы! – Она действительно возила таблетки с собой и даже демонстративно «забывала» в местах общего пользования.

– Юль, успокойся. Я не имел в виду ничего такого. Просто я несколько огорошен…

– Я понимаю. Ладно. Перевари пока эту информацию… Я и сама долго не могла привыкнуть к мысли, что скоро стану матерью.

– Ты что, уже давно знаешь?

– Больше недели. Честно говоря, до сих пор не отошла от шока. Хотя мужчины воспринимают это иначе, – ну, ты сам говорил.

– Юль, то, что я рассказывал тебе про Мону, не имеет к нам отношения. Пожалуйста, дай мне немного времени, чтобы все осознать. Мы поговорим завтра, ок?

– Позвони сам, когда будешь готов меня услышать… Если будешь готов.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Ты только не нервничай. Береги себя и нашего ребенка.

Юля раздраженно бросила трубку. Не то что она рассчитывала обрадовать Сергея своей сногсшибательной новостью, но все же надеялась услышать в его голосе хоть немного позитивных нот. Юле совсем не хотелось давить на любовника и намекать, что он ей что-то должен; эта тактика не принесла успеха ее сопернице, а она умела учиться на чужих ошибках. Но что делать, если Сергей так и не решится бросить жену и отвести под венец ее, Юлю?

«Тамара Николаевна меня поддержит, но этого может быть недостаточно, – размышляла она. – Господи, неужели он сам не догадывается, как нужно поступить? Неужели так сложно бросить свою Мону? Ну будет отсылать ей какие-нибудь деньги на содержание ребенка… Конечно, не так много, как сейчас, – в Египте вроде все дешево, да и сама она вполне в состоянии работать… уж если я выйду замуж за Сергея, то не позволю ей сидеть у него на шее, – чай, не барыня…»

Вздохнув, Юля вернулась в день сегодняшний. Пока что рано делить их общий семейный бюджет, Сергей по-прежнему женат на другой. Она решительно подняла трубку и позвонила потенциальной свекрови, – в ее ситуации было важно заручиться поддержкой. Тамара Николаевна охала, ахала, то начинала поздравлять Юлю, то плакала, что ребенок родится не в браке.

– Он родится в браке, – отрезала будущая мать. – Но мне потребуется ваша помощь. Надо мягко подтолкнуть Сергея развестись со своей Моной. Я не хочу слишком давить на него, это может обернуться против меня.

– Да, конечно, я все сделаю. Уж я уговариваю его, уговариваю… мне эта невестка как кость в горле.

– Только аккуратно, – продолжала инструктировать Юля, – не нужно громких слов, что он обязан и все такое прочее… Мне бы хотелось, чтоб Сергей сам принял решение.

– Не зря говорят, что мужчина голова, а женщина шея, – ответила Тамара Николаевна. – Он будет делать что хочет, а что он хочет – это мы с тобой порешаем сами. Верно, дорогая?

– Я рада, что мы друг друга поняли.

Сергей никак не мог оправиться от шока. Юля беременна! И что теперь делать? Как объясняться с Моной? У него мелькнула трусливая мысль замять ситуацию, выслать Юле денег и ни в чем не признаваться жене, но он, хоть и с неохотой, все же отмел эту идею.

«Что я, страус, что ли? Надо как-то разруливать… блин, ну что за жизнь у меня такая…»

Выкурив несколько сигарет, Сергей позвонил старому другу Димке. Тот с самого начала знал о его отношениях с Моной, да и свои последующие любовные похождения он от Димы не скрывал.

– Ну ты и влип, братэлло, – рассмеялся друг. – Второй ребенок! Да еще от другой бабы!

– Я и сам понимаю, что влип. Хотелось бы услышать что-то новое.

– Ну а что тут скажешь? Юля не согласится на аборт?

– Нет. Исключено. Она настроена рожать.

– Ну тогда вариантов у тебя немного. Или выбрать одну из женщин… или послать обеих и отделываться алиментами… или жить на два фронта, с официальной женой в одной стране и с неофициальной – в другой. Ты-то сам чего хочешь?

– Честно говоря, скучаю по статусу холостяка, – усмехнулся Сергей.

– Ну так за чем же дело стало? Отработай свой отцовский долг деньгами и наслаждайся свободой.

– Что я, сволочь, по-твоему? Я не могу бросить Юлю. И Мону – пока что не могу.

– Почему? Все очень просто: дорогая, ты слишком хороша для меня, я подлец, недостоин тебя, ну и бла-бла-бла.

– Мона потеряла из-за меня мужа и всю семью. А Юля… Я не хочу рвать эти отношения, вот и все. Все как-то слишком сложно.

– Ну, брат, куда тебе бежать с подводной лодки? Быть белым и пушистым для обеих не получится. Придется делать выбор. Скажу честно, я бы на твоем месте послал обеих и откупился деньгами. Помнишь песню про Султана? Если б я был султан, был бы холостой… Чем больше баб – тем больше головной боли.

– От детей тоже предлагаешь сбежать?

– Я тебя умоляю. Отцовская помощь в воспитании исчисляется денежными знаками. С Моной ты все равно не живешь и не собираешься. Разве нет?

– Да, но…

– Послушай, брат, давай по чесноку. Твой брак с Моной не очень-то сложился. Вы не живете вместе, и ты не горишь желанием забирать ее к себе, даже когда у тебя появится такая возможность. Да и женился ты только из-за ребенка. Ведь так?

– Так, – нехотя признал Сергей.

– Твое участие в воспитании дочери заключается в денежных переводах и в редких и кратких визитах. Так к чему ломать комедию и кричать, что я, такой-сякой непорядочный, предлагаю тебе нехорошие вещи? Разведись, продолжай перечислять деньги и иногда летай посмотреть на дочь. Не надо пудрить девочке мозг, что вы будете жить долго и счастливо и умрете в один день. Пусть устраивает свою жизнь. По-моему, так намного честнее. Ну а уж с Юлей сам решай, как знаешь. Только скажу тебе так: женившись на ней, ты снимешь с шеи один хомут и тут же наденешь другой. Ты вспомни: Мона ведь тоже была вся такая замечательная и ничего от тебя не требовала… Правда в том, что после свадьбы женщины меняются. Все женщины. И думаю, что твоя Юля – не исключение. Это сейчас ей от тебя ничего не нужно, а поженитесь – она станет воспринимать тебя как свою собственность, заставит ходить по струнке и отпрашиваться раз в месяц попить пива с друзьями.

– Перестань! Юля не такая!

– Все они не такие, пока в невестах ходят. А потом хоп – и достают ошейник с поводком.

– Ты-то откуда знаешь? Сам до сих пор холост и без детей.

– Знаю. Примеров перед глазами полно, потому и не собираюсь лезть в эту кабалу и тебе не советую. Разве ситуация с Моной тебя ничему не научила?

– С Моной было по-другому, – запротестовал Сергей. – Если помнишь, там я ее обманул.

– Ну, она с тобой за тот обман рассчиталась сполна.

– Жалко мне ее.

– Жалость – слабоватый фундамент для брака.

– Да я и сам понимаю. Но не могу найти в себе сил сказать, мол, прости, прошла любовь, завяли помидоры… она же осталась совсем одна, и все из-за меня.

– Ну и че теперь, пойти повеситься? Ты на ней официально женился, узаконил ребенка. Деньгами будешь помогать… ты чересчур загоняешься, брат.

– Наверное, ты прав, – признал Сергей. – Надо объясниться с Моной. Только так, чтобы она не знала про Юлю, – для нее это будет серьезный удар. Они же типа дружили…

– Ну да, такой подставы она тебе не простит, – согласился друг.

– Спасибо, Дим. Мне вроде полегчало. Буду дальше думать, как разрулить ситуацию.

– Если что – обращайся. Многодетный отец, блин.

– Но-но-но, сейчас дошутишься. От такого никто не застрахован.

– Кстати, а как так получилось? Мона думала, что бесплодна, и потому не предохранялась. А Юля?

– Юля пила таблетки, но, видимо, они не сработали.

– Ой, не верю я в такие отмазки. По-любому забыла твоя Юля таблеточку-то выпить… и хорошо, если не специально. А скорее всего, нарочно.

– Ты когда стал таким женоненавистником?

– Я реалист. А ты – идеалист, дурья твоя башка. Вы с Юлей встречались всего ничего, и прям сразу таблетка не сработала? Я понимаю, если люди десять лет живут вместе, и тут осечка. Но в вашем случае – сильно сомневаюсь.

– Да я сам эти таблетки видел! Своими глазами!

– Видел? И что? На них не смотреть – их пить надо, причем регулярно. Ты что, прям контролировал этот процесс от и до?

– Не делай из меня идиота.

– Идиота из тебя делаю не я, а твои бабы. Уж не обижайся, брат, но это так.

– И зачем, по-твоему, Юле это нужно? Она же от меня ничего не требует.

– Потому что голова у нее соображает, потому и не требует. Знает, что сам все принесешь на блюдце с голубой каемкой – так зачем унижаться и просить?

– У тебя прям не женщины, а монстры какие-то.

– Ой, брат, твоя наивность не знает предела. Помяни мое слово: женишься на Юле и будешь звонить просить совета… посыпать голову пеплом, что не отделался признанием отцовства и деньгами.

– Не буду, – буркнул Сергей. – Ладно, я твою мысль понял, хотя ты перегибаешь палку…

– Ну-ну, – насмешливо ответил Дима. – Как говорится, время покажет.

Слова друга заронили в сердце Сергея зерно сомнения. Не то чтобы он поверил Диме, но все же решил взять небольшой тайм-аут, чтобы разобраться в себе и своих мыслях. Сергей отвечал на звонки Юли, интересовался ее самочувствием, но сам не звонил и не проявлял инициативы. Вопрос с поездкой в Египет оставался открытым: билеты были на руках, и он не собирался их сдавать, но что ей говорить и как себя вести – этого Сергей никак не мог решить.

«Может, просто промолчать?» – Такая трусливая мысль все чаще закрадывалась к нему в голову.

Юля между тем рвала и метала. Впервые за долгое время Сергей повел себя не так, как ей того хотелось… И что делать? Иногда она подумывала сделать аборт и все чаще ругала себя за самонадеянность.

– Переоценила ты себя, дочка, – качала головой ее мать. – Да и вообще, чего полезла к женатому мужчине? Будешь воспитывать безотцовщину…

– Ну и что с того, что Сергей женат? – огрызалась она. – Они не живут вместе! На ней женился ради ребенка, так почему на мне не жениться? Тем более меня он любит, а ее – нет!

– Молодая ты еще, глупая. Мужчины – рабы привычки. Любит, не любит – это другой вопрос. Любовницам всегда в уши заливают, мол, жену не люблю, да только разводиться не спешат почему-то. Жен на любовниц не меняют – слышала такую поговорку?

– Прекрати называть меня любовницей!

– Так ты любовница и есть. Могу не называть, но сути дела это не изменит.

– Мама, перестань меня нервировать! Это вредно для ребенка! Даже Тамара Николаевна на моей стороне, а ты…

– Ладно, дочка, давай закроем тему. Не женится – ну и ладно, воспитаем сами.

– Если не женится, то на фига мне ребенок?

– Не смей так говорить! Уже нагрешила достаточно: в постель к женатому человеку влезла, ребенка заимела… об аборте и не думай!

– Мама, ты рассуждаешь, как столетняя старуха. Вопрос греховности меня волнует в самую последнюю очередь.

– А зря. Ну хоть о здоровье своем подумай – или это тебя тоже не волнует?

– Волнует, – буркнула Юля. – А еще меня волнует, как жить дальше с ребенком и без мужа.

– Как все живут. Не ты первая, не ты последняя. И вообще, тебе уже давно не шестнадцать. Эти вопросы надо было задавать себе раньше.

– Он должен на мне жениться, – упрямо твердила Юля. – Еще ничего не потеряно. У него сейчас шок, но он одумается.

– Сергей уже женат…

– Так разведется! – закричала она. – Проблема, что ли?

– Успокойся, дочка. Тебе и правда сейчас лучше не нервничать. Подумай о ребенке.

– Я думаю в первую очередь о себе и своем будущем.

– Больше от тебя ничего не зависит, – вздохнула мать. – У нас с отцом есть сбережения, у тебя хорошая работа… Даже без Сергея мы не пропадем.

Юля закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Сергей улетал в Египет, так и не приняв окончательного решения. С одной стороны, он понимал, что надо объясниться с женой, с другой – не мог найти в себе силы этого сделать. В его памяти всплывали картины: лицо Ахмеда, когда он застал их с Моной в кафе… то, с какой тоской она сказала, что у нее больше нет семьи, – и его решимость таяла, словно мороженое на солнцепеке.

«Легче выйти с голыми руками против тигра, чем признаться жене, что хочешь развестись», – хмуро подумал он. Теперь Сергей понимал, отчего мужчины так неохотно идут на разрыв, даже когда отношения в семье зашли в тупик. Куда проще и комфортнее оставить все как есть… Но что в таком случае делать с Юлей и ее ребенком? Если бы не они, роковое признание можно было хотя бы отложить…

В конце концов его осенило: они ведь женились в Украине, значит, и разводиться нужно там же. Собственно, развестись в Египте невозможно до тех пор, пока их брак не легализован для этой страны. А откуда Мона узнает, что он с ней развелся? Значит, он может подать на развод, но не торопиться сообщать об этом жене. Это давало Сергею желанную отсрочку, и он воспрял духом.

«Таким образом можно хотя бы потянуть время».

С этой оптимистичной мыслью Сергей улетел в Египет. Мона показалась ему похудевшей и еще более измученной, чем в прошлый раз. Сальма сильно выросла; она уже сидела в кроватке, пыталась встать на четвереньки и тащила в рот все подряд, но спала по-прежнему неважно.

– Я обошла несколько врачей, но никто не видит особой проблемы. Просто очень активный и легковозбудимый ребенок, – рассказала Мона.

Сергей жалел жену; пожалуй, жалость затмила в нем все остальные чувства. Он видел, что Мона вконец измотана, и даже пару раз порывался помочь ей с дочерью. Как назло, именно в эти дни Юлю как будто прорвало: она постоянно слала ему сообщения, заставляя Сергея краснеть и уходить в другую комнату. В конце концов Мона заметила в поведении мужа неладное: он напоминал ей нашкодившего кота, который разбил банку сливок и теперь прячется от хозяев, опасаясь справедливого возмездия.

«Уж не появилась ли у него другая женщина?» – подумала Мона.

Сергей был с ней любезнее, чем раньше; он ни с чем не спорил и, казалось, старался избегать конфликтных ситуаций, но это лишь обострило ее подозрения. В один прекрасный день Мона вопреки обыкновению не легла спать рядом с Сальмой, а осторожно взяла телефон мужа. Аппарат был заблокирован, но она еще днем успела подсмотреть код блокировки. Дрожащими руками Мона стала открывать файлы и приложения; в горле пересохло, сердце отчаянно билось. Она чувствовала себя преступницей, но все же твердо намеревалась довести дело до конца и подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Большая часть переписки была на русском, так что Мона не смогла ее прочесть (она читала по-русски с большим трудом, а понимала еще хуже), но даже этих знаний было достаточно, чтобы увидеть обширную переписку с адресатом по имени Юля.

«Юля – это женское имя, и довольно распространенное… как бы узнать, кто она такая и о чем пишет Сергею?»

Она зашла в Галерею. Значительную часть фото Сергей предусмотрительно удалил – не то чтобы он ожидал от жены шпионских действий, скорее просто перестраховался. Однако в папке «Блютуз» остались несколько фото, которые Юля скидывала со своего телефона. Мона увидела их, и ее сердце оборвалось, а телефон вдруг выпал из рук и с глухим стуком упал на ковер. Содержание фотографий не оставляло ни малейших сомнений в том, в каких отношениях она состоит с Сергеем, – там были и объятия, и поцелуи.

«Фото явно из Канады, – растерянно думала Мона. – Неужели она прилетала к нему? А может, они вообще живут вместе? О Аллах! И эту девушку я считала своей подругой!»

После отъезда Моны из Киева ее отношения с Юлей практически прервались; в самом начале Мона написала ей несколько писем, но та ответила с большим опозданием и как-то скомканно. Юля просто не знала, как теперь вести себя с Моной; после первой ночи, проведенной с Сергеем, продолжать разыгрывать лучшую подругу даже ей казалось уж слишком лицемерным. В последний раз Юля поздравила Мону с рождением дочери, отправив ей открытку с пожеланиями всего наилучшего; после этого они не общались.

Какое-то время Мона сидела на диване, тупо глядя в одну точку, но когда оцепенение прошло, она взорвалась. В глубине души Мона понимала, что лучше собраться с мыслями, оценить ситуацию и отложить разборки хотя бы до утра, но у нее не хватило терпения сдержать свои эмоции. Она вбежала в комнату и зажгла свет.

– Подлец! Предатель! Ненавижу тебя! – Сергей открыл глаза и сразу зажмурился.

– Что?

– Как ты мог!

– Что случилось? Мона, ты сошла с ума?

– Ты изменил мне! Да еще с кем: с этой шармутой, которая столько времени прикидывалась моей подружкой? – Она швырнула в него телефон. Сергей увернулся, поднял аппарат и, едва бросив взгляд на экран, сразу все понял.

– А кто дал тебе право копаться в моем телефоне?

– Ах, копаться в твоем телефоне? Ну конечно, это страшное преступление. Ты-то всего лишь изменил, а я, негодяйка, посмела открыть фото на мобильном мужа. Наверное, мне надо отрубить руки, – ерничала Мона. У нее в груди клокотала ярость: хотелось кричать и крушить все вокруг.

– Наверное, даже хорошо, что ты это сделала, – угрюмо признал Сергей. – Я все равно не знал, как сообщить.

– Сообщить о чем? Что ты козел? Что ты спишь с этой девкой?

– Не называй ее так!

– А как у вас называют девушку, которая спит с женатым мужиком? Просвети, а то я не знаю.

– Мона, перестань кричать. Давай поговорим спокойно.

– Спокойно? Спокойно??? Я узнала такое, а ты призываешь меня к спокойствию?

– Криками все равно ничего не исправишь… тебе так не кажется? Ты только разбудишь ребенка. Странно, что до сих пор не разбудила.

– Я… ты… ненавижу тебя! Почему? Что я тебе сделала? – Она истерически зарыдала. Сергей, как и большинство мужчин, всегда терялся при виде плачущей женщины. Не зная, что делать, он в панике забегал вокруг нее, лопоча что-то бессмысленное. Жалость к жене смешивалась в нем с досадой, что его тайна раскрылась, но одновременно он чувствовал некоторое облегчение, что ему не пришлось выдавливать из себя роковое признание.

«Было бы лучше, чтобы Мона не знала о Юле, – размышлял Сергей, пока жена всхлипывала и причитала, сидя на диване. – Но что поделаешь. Предстоит выдержать сцену, и даже не одну, – до отъезда еще куча времени. Конечно, в крайнем случае можно поменять билеты или съехать в отель… ладно, пока рано об этом думать».

Мона чувствовала себя такой несчастной и униженной, как никогда в жизни. Обида жгла ее изнутри; она ждала от Сергея извинений и объяснений в любви, а также уверений в том, что все не так и она просто что-то поняла неверно. Но муж молчал и прятал глаза, а она продолжала рыдать, не в силах остановить поток слез.

«Ну скажи хоть что-нибудь, – думала Мона. – Обними меня, поклянись, что любишь, что у меня галлюцинации и у тебя никого нет».

– Может, поговорим утром? – неуверенно предложил Сергей.

– Нет! Сейчас! Я не буду ждать ни минуты!

– Ты разбудишь ребенка, – повторил он.

– Когда Сальма хочет спать, ее из пушки не разбудишь. И не надо искать отговорок.

– Просто я тоже хочу спать.

– Ничего: я уже полгода не сплю, пока ты там на стороне развлекаешься. И ты одну ночь потерпишь. Я жду объяснений.

– Давай обойдемся без этого пафоса, ладно?

– Я жду. Не тяни время.

– Что ты хочешь услышать?

– Правду о твоих отношениях с Юлей.

– Мы встречаемся.

– И ты так просто об этом говоришь? Встречаетесь? Ничего, что ты женат?

– Мона, ради бога… Не делай такие глаза. В жизни случается, что женатый мужчина имеет отношения на стороне. Я знаю, что это некрасиво по отношению к тебе, да и вообще как-то неправильно… Но вот так получилось, – он развел руками.

– И это все, что ты можешь сказать? Так получилось?

– Мона, не кричи. Да, я этого не планировал. Но ты сама знаешь, что мы живем в разных странах… а поженились, когда ты случайно забеременела.

– Что??? Ты ничего не путаешь?

– Нет, я как раз ничего не путаю. Не забывай, как начались наши отношения. Потом все как-то закрутилось и пошло совсем не по плану: вы с Ахмедом развелись, мы стали жить вместе, ты забеременела, и я был вынужден на тебе жениться.

– Вынужден? – взорвалась Мона. – Мы поженились до моей беременности! И ты обещал забрать меня с собой!

– Послушай, это дело прошлое, – смутился Сергей. – Смысл в том, что я чувствовал ответственность за тебя и ребенка, хотя изначально не планировал ничего серьезного.

– Ты… ты хочешь сказать, что не любил меня? – прошептала Мона.

Он понял, что перегнул палку.

– Дело не в этом. Ты мне всегда нравилась, еще с нашей первой встречи. Но жениться – это совсем другое. Признаю честно, я этого не планировал, и такое решение далось мне нелегко.

– Но… я тоже не собиралась выходить за тебя. Если ты помнишь, я на тот момент была замужем, а брак с тобой казался вообще невозможным. Какое это имеет значение? Сейчас-то мы женаты, а ты мне изменяешь. – Мона задохнулась от возмущения. Происходящее казалось ей нереальным: мало того, что у Сергея отношения с другой женщиной, которую она считала своей подругой, так он даже не считает нужным попросить у жены прощения!

– Ну, изменил, – не стал спорить муж. – Понимаю, что некрасиво и все такое. Предлагаю лечь спать и обсудить наше будущее завтра.

– Я не дам тебе спать, – прошипела Мона. – Я полгода не сплю, воспитывая твоего ребенка, понял?

– Ну вот, в этой фразе вся суть наших отношений после свадьбы: ты страдалица, я урод. – Куда делась романтика? Где все то, что связывало нас раньше? Где та девушка, которая покорила меня своей искренностью и обаянием?

– А ты хоть понимаешь, как я живу после возвращения в Египет? Ты использовал меня и выкинул, словно ненужную игрушку. И тебе плевать, что моя жизнь поломана…

– Можно подумать, ты так уж дорожила своей прошлой жизнью, – перебил ее Сергей. – Послушай, Мона… Я знаю, что ситуация сложная. Но пойми, что в этом нет моей вины. Я не виноват, что Ахмед нас застукал и развелся с тобой и что твои родные от тебя отказались. Я не виноват, что в Киеве начался этот чертов майдан и мне пришлось уехать! Я долго делал то, что должен был делать по отношению к тебе! И до того момента, как начались мои отношения с Юлей, мне не в чем себя упрекнуть!

– Отношения! Так у вас отношения?!

– Да, и я собираюсь развестись с тобой и жениться на Юле, – отрезал Сергей, которому уже изрядно надоела эта сцена. – Скоро у нас с ней будет ребенок.

За этим признанием последовала минута гробовой тишины. Мона была настолько ошарашена, что не могла вымолвить ни слова, – казалось, ей не хватает воздуха. Мир рухнул, – что тут еще скажешь? Сергей сам был в шоке от своей решительности и уже раскаивался, что в порыве гнева выдал все свои секреты. В общем-то ему совсем не хотелось делать жене больно, но когда с ее стороны посыпались очередные упреки, Сергей просто не смог сдержаться. Сейчас он сожалел, что рубанул сплеча и отрезал все пути отступления. Глаза Моны постепенно наполнялись слезами, – плакать перед ним ужасно не хотелось, но она не могла справиться с эмоциями. Казалось, только сейчас до нее в полной мере дошел смысл его слов.

– Ребенок… Развестись, – прошептала Мона и без сил опустилась прямо на пол.

– Прости, – сказал Сергей, сам чуть не плача. – Я понимаю, что поступил как свинья.

– Уйди. Немедленно. Я не хочу тебя видеть.

– Мона, куда я уйду? Ночь на дворе.

– Мне без разницы, куда ты пойдешь. Вон отсюда!!!

Сергей хотел еще возразить, но осекся. Он молча надел футболку, взял кошелек с телефоном и вышел на улицу. Несколько минут неверный муж молча стоял у подъезда, вдыхая прохладный воздух, и думал, как жить дальше. Затем он медленно побрел по улице в поисках кафе или любого заведения, открытого в столь поздний час. Зная, что многие египтяне ведут ночной образ жизни, Сергей надеялся, что даже в три часа ночи найдет место, чтобы перекантоваться до утра.

Тем не менее все кофешопы на его пути оказались закрыты. Сергей пошел на общественный пляж и какое-то время сидел на берегу, глядя на морской прибой. В голове было пусто; он понятия не имел, как теперь объясняться с Моной и что вообще делать дальше. Его размышления нарушил звук азана; муэдзин призывал людей к первой утренней молитве. Сам толком не понимая, что он делает, Сергей встал и пошел в ближайшую мечеть. Там он тихо сел в уголке и долго смотрел, как молятся египтяне. Пару раз Сергей ловил удивленные взгляды, но ему никто не мешал и не задавал лишних вопросов. Спустя какое-то время он поднялся и вышел обратно на улицу. Рассвело; людей и машин стало заметно больше. Сергей купил прямо с телеги несколько горячих лепешек и с аппетитом съел их, присев на бордюр и разглядывая прохожих. Затем он зашел в ближайший кофешоп, к тому времени уже открывшийся, и, вспомнив подзабытый арабский, заказал себе кофе. Мальчик-официант бросил швабру и, с любопытством оглядев необычного посетителя, вскоре принес горячий напиток. Сергей с наслаждением сделал первый глоток.

«Даже в самых дорогих ресторанах я не ел ничего вкуснее этих свежих горячих лепешек за две копейки и не пил ничего вкуснее этого кофе, – подумал Сергей. – Все-таки в этой дикой, непонятной и бедной стране что-то есть… Кто бы мог подумать, что я буду скучать по Египту? Но, пожалуй, я действительно скучаю. Даже если бы не Мона и Сальма, с удовольствием приезжал бы сюда еще… только не на курорты, а в реальный, настоящий Египет».

Сергей впал в странное состояние между сном и явью. Бессонная ночь давала о себе знать: телом овладела приятная истома, хотелось закрыть глаза и подремать хотя бы минут десять. При этом его чувства сильно обострились: он ярко ощущал запахи и слышал даже самые тихие звуки. Впрочем, тишина и Египет – понятия несовместимые, и когда утро полностью вступило в свои права, воздух наполнился самым разнообразным шумом. Даже обычный разговор египтян человеку непосвященному напоминал ссору, – настолько эмоционально и громко они изъяснялись. Машины как будто устроили соревнование, кто громче бибикнет, а многочисленные торговцы на повозках, запряженных осликами и лошадьми, зазывно предлагали лимоны, арбузы, лук, бананы… Сергей тихонько улыбался, в этот момент египтяне казались ему почти родными. Он завязал разговор с официантом и выяснил, что тот младший в семье из пяти детей, заочно учится в университете и мечтает открыть собственное кафе.

– Откуда вы, мистер? – не сдержав любопытства, поинтересовался парень.

– Из Украины.

– О! Украина! Революция! Майдан!

– Да, – согласился Сергей, – у нас тоже майдан и революция. – Про себя он подумал, что два года назад мало кто из знакомых египтян имел представление о его стране – в лучшем случае они знали Россию.

Официант кивнул напарнику, видимо, прося его подменить, и у них завязался разговор о политике. Сергей, любивший пообщаться с простыми египтянами, с интересом слушал мнение собеседника о Мубараке, Мурси, Сиси и событиях последних лет.

– Столько надежд было после революции, – сетовал парнишка. – А сейчас понимаем, что все зря. Мубарака убрали, Сиси поставили. А в чем смысл этой замены?

– Революция дело грязное, и никто просто так власть не отдаст, – согласился Сергей. – У нас, правда, и президент был слабый, не чета вашему Мубараку. Но в итоге то же самое: делят деньги, делят власть, о людях никто не думает, а страдает народ.

Обнаружив такое сходство взглядов, оба воспряли духом. Официант явно гордился, что столь важный клиент – настоящий бэша – согласился с его мнением. Сергей втайне посмеивался над простоватым юношей, но почему-то и ему было на удивление приятно.

Спустя некоторое время парнишка с явным сожалением вернулся к работе, а Сергей засобирался домой. Мысли об объяснении с женой никак не придавали ему оптимизма, но деваться было некуда.

«В крайнем случае быстро соберу вещи и съеду в гостиницу», – решил Сергей.

Он с опаской заглянул в комнату, но тут же с явным облегчением выдохнул: Мона с Сальмой спали. Сергей на цыпочках зашел в другую комнату и лег на диван.

Видимо, угрызения совести не слишком обременяли Сергея, по крайней мере, они не помешали ему хорошо выспаться. Когда он проснулся, Мона что-то делала на кухне; при появлении мужа она изменилась в лице и отвернулась, так ничего и не сказав.

«Значит, будем играть в молчанку, – понял Сергей. – Что ж, это лучше, чем скандалы. Посмотрим, насколько ее хватит».

До конца дня жена не произнесла ни слова, он также молча наблюдал за ней, не пытаясь начать разговор.

«Похоже, Сергей не чувствует себя виноватым – даже не извинился». – Мона ощущала себя крайне уязвленной.

Вечером она не выдержала и сама подошла к мужу.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила она тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– Ну что за манера затевать скандал на ночь глядя? – раздраженно отозвался Сергей. – По-моему, будет лучше, если я проведу оставшиеся дни в гостинице.

– А может, лучше сразу уехать к своей потаскушке? А мы с дочерью как-нибудь с Божьей помощью без тебя справимся.

– Давай поговорим, когда ты успокоишься.

– Я вполне спокойна. – Мона постаралась взять себя в руки. – Хочу прояснить все раз и навсегда. Ты уходишь к другой? Я могу считать себя свободной женщиной?

– Мне кажется, так будет лучше для нас обоих. – Сергей слегка покраснел. – Мона, ты очень хорошая, но мы с тобой слишком разные… Понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Ведь я была на все готова, лишь бы быть с тобой.

– Не хочу выяснять, кто из нас был прав, кто виноват. Если тебе от этого легче, давай сойдемся на том, что я козел, а ты жертва.

– Так оно и есть, – процедила Мона сквозь зубы.

– Ну вот и славно. Может быть, со временем ты простишь меня. Поверь, я никогда не желал тебе зла.

– Ты просто разрушил мою жизнь, – усмехнулась она. – Разумеется, мне намного легче оттого, что ты сделал это не со зла.

– А может, обойдемся без громких фраз? Твоя жизнь вовсе не разрушена. У тебя есть дочь…

– У меня? Не у нас?

– Не придирайся к словам. Сальма моя дочь, и я от нее не отказываюсь. Ты будешь получать деньги на содержание ребенка.

– Спасибо. – Мона попыталась вложить в это слово так много презрения, как это только возможно. Сергей вновь слегка покраснел.

– Ну ты же видишь, что у нас не получилось счастливой семейной жизни.

– Трудновато жить семейной жизнью на разных континентах.

– Дело вовсе не в этом. Мы разные…

– Ты сам вбил себе это в голову. Может, ты просто не имеешь представления о том, что такое семья? Тебе хотелось романтики и вечного праздника? Но так не бывает. В жизни случается много плохого: финансовые сложности, болезни, ссоры. Если бы при возникновении любой проблемы мужья бросались бы искать другую женщину, в этом мире не осталось бы ни одной семьи. Ни одной!!!

– Я никого не искал. Знаю, тебе сложно это понять, но все получилось само собой. Я постоянно был тебе что-то должен, а Юля… Наверное, ты ее презираешь, но Юля просто любила меня, ничего не требуя взамен.

– Ага. А потом она случайно забеременела, и ты решил поменять одну жену на другую. Какой же ты дурак, Сергей. Если это действительно та причина, по которой ты хочешь со мной развестись, то ты просто полный дурак. Поверь, что, как только Юля получит официальный статус жены, она точно так же начнет требовать с тебя то, что ей причитается.

Сергей с недоверием посмотрел на Мону.

«Надо же… примерно то же самое говорил мне Димка»

– Ты считаешь, что «так получилось само собой»? Ничего подобного. Юля хотела, чтобы ты стал ее мужем, и очень грамотно заманила тебя в свои сети. Какая же я была дура, что поверила в ее дружбу! А ты и до сих пор ей веришь!

– Я не хочу обсуждать с тобой Юлю, – пробормотал Сергей. – Знаю, у тебя нет причин ее любить, но все же придержи коней.

Мона лишь фыркнула. Она смотрела на Сергея и совсем не узнавала того необыкновенного мужчину, который когда-то заставил ее забыть обо всем на свете.

– А ведь я тебя любила, – с грустью сказала Мона. – Я была готова горы свернуть, лишь бы быть с тобой.

– Пожалуйста, не начинай…

– Я изменила ради тебя всю свою жизнь… Я совершила огромный грех перед Аллахом… Отказалась от своей семьи… Осталась совсем одна… И что теперь? Ты бросаешь меня из-за какой-то девки?

– Мона, я прошу тебя! Почему я постоянно во всем виноват? Не надо делать из меня чудовище! Я пытался создать семью, но ничего не вышло! Сколько можно напоминать мне о твоей потерянной семье и о каком-то страшном грехе перед Богом! В конце концов, это был твой выбор! А эти ваши дикие законы… разве я их придумал?

– Да, ты прав. Мой выбор – мне и отвечать, – не стала спорить Мона.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, затем она грустно улыбнулась и вышла из комнаты.

Еще вчера у нее было желание бороться: любыми способами удержать Сергея и заставить его изменить решение. Несмотря на смертельную обиду, в глубине души она все же хотела сохранить семью, – а может, не столько семью, сколько свою мечту, ради которой она стольким пожертвовала. Мона ужасно злилась на мужа, но все же была готова дать ему второй шанс. Подобно большинству женщин в подобной ситуации, она во всем винила «разлучницу» и считала, что Сергей просто проявил слабохарактерность.

«Он не получил должного религиозного воспитания, – с грустью думала Мона, – для Сергея это простая интрижка. А Юля, конечно, не упустила шанса заполучить завидного мужчину, невзирая на то, что он чужой муж. Шармута!»

Но известие о беременности соперницы и то, что Сергей решил с ней развестись, заставили Мону передумать. Она ничуть не сомневалась, что это не случайный залет, а спланированная акция с целью окончательно увести у нее мужа. Но даже в этой ситуации можно было побороться… однако Мона уже не хотела борьбы. Прошло несколько дней; первая боль отступила, она обдумала ситуацию и пришла к неутешительному выводу. Нельзя бесконечно жить в придуманном мире, закрывая глаза на очевидное: Сергей не дорожит их семьей и он уже сделал выбор в пользу другой женщины.

«Наша семья нужна только мне. Возможно, Сергей даже рад, что все получилось именно так, и теперь у него есть формальный повод для развода. Ведь у них в стране не обязательно жениться, даже в случае беременности женщины, – можно признать ребенка, можно помогать деньгами… Но он решил иначе: значит, мы с Сальмой для него ничего не значим. Что ж, пусть Юля забирает свой приз, за который она так отчаянно боролась. Как бросил нас, так когда-нибудь бросит и ее с ребенком. Аллах все видит, – ей еще придется ответить за свой поступок».

Сергей так и не решился съехать в гостиницу; последние дни они прожили как соседи. Мона притихла и больше не устраивала скандалов, – она молча готовила, убирала, ухаживала за Сальмой и разговаривала с Сергеем только по необходимости. Столь тихое поведение принесло свои плоды: когда она кричала, что Сергей сломал ей жизнь, муж огрызался, но, видя жену спокойной и грустной, он постоянно мучился угрызениями совести. Сергей принял решение, будучи уверенным, что у него нет пути назад, но порой ему становилось тоскливо оттого, что их брак распался. В эти дни он часто вспоминал начало отношений с Моной: их первые тайные встречи, ее робкую улыбку и то, с каким трепетом она принимала его ухаживания.

«Жаль, что нельзя повернуть время вспять», – думал Сергей, чувствуя себя виноватым перед женой.

В день возвращения в Канаду он собрал вещи, пообещал высылать деньги в прежнем объеме и со слезами на глазах поцеловал дочку. Сальма успела привыкнуть к отцу; она тянула к нему свои маленькие ручки и улыбалась, не зная, что между ее родителями все кончено.

– Береги дочку. Я еще приеду навестить ее, – пообещал он. Мона только кивнула.

«Можно подумать, новая жена тебя отпустит», – подумала она, но не стала озвучивать свои мысли. В душе у нее все заледенело; она ходила, разговаривала, занималась повседневными делами, всеми силами стараясь не замечать постоянной боли, которая рвала ее изнутри.

«Он уезжает навсегда», – говорило ей сердце.

«Юля не позволит тебе видеться с нами», – вторил разум, и это был тот редкий случай, когда голова с сердцем пришли к единому мнению.