В кабинете номер семь на третьем этаже стояла толпа семикурсников. Они уже отслужили целую неделю, поэтому их нельзя было назвать новичками. Нет, это были уже закаленные бойцы, прошедшие огонь и воду! Ну… почти.
Перед ними, одетый в белоснежное кимоно, «возвышался» профессор Флитвик. Точнее, капитан.
Пока солдаты гадали, где же Флитвику удалось найти эдакую вещицу, тот уже сообщил о безусловной важности рукопашного боя. Точно такую же речь он загнул на самом первом уроке. Измените только словосочетание «заклинания» на «рукопашный бой».
— Внимание! — Флитвик поднял руку вверх, что почти не помогло и попытался сделать грозный вид. Он даже воинственным движением поправил пояс на кимоно. Первый ряд солдат еще стоически держался, остальные уже душились от смеха, буквально рыдая на плечах соседей.
— … Во время боя может сложится такая ситуация, что под рукой не окажется оружия! Отчаиваться не стоит!
— У-у-ха-ха!.. — Донеслось с задних рядов.
— В этом случае боевыми средствами для достижения победы над противником являются удары рукой! И ногой!
На задних рядах уже слышались только стоны, иногда что-то типа «хи-хи, а как жжет, шельмец!».
— … Удар снизу выполняется основанием сжатых в кулак пальцев, предплечьем и наносится в подбородок, солнышко, печень, низ живота и локтевой сустав противника!
Вся эта тирада сопровождалась активными иллюстрациями. Не выдержали даже первые ряды.
— … Удар назад выполняется каблуком и наносится в голень, коленный сустав, низ живота противника, стоящего сзади! — Флитвик обернулся, посмотрел на хохочущую кучу семикурсников и махнул рукой.
— А! Все свободны!
Когда последний солдат, держась за низ живота, покинул кабинет, Флитвик в сердцах сказанул: «Легче таракана научить танцевать еврейские танцы. А ведь я всю ночь методичку штудировал! Тьфу ты!», снял кимоно, повесил его на вешалку и ушел.
Через два часа. Квиддичное поле. Построение седьмых курсов.
— … И, как вам уже вероятно сообщил майор Снейп, нас ждет стройбат! — Оптимистично заявил Шматко.
Солдаты переминались с ноги на ногу, не имея ни малейшего понятия о теме беседы.
— Дабы наш труд не пропал зря, я переговорил с начальством и вуаля! Мы будем стоить баню!
Теодор Нотт громко подавился бутербродом, который он пытался втихоря съесть.
Командиры рот вам выдадут спецодежду и оборудование. Построение через пятнадцать минут! Разой-тись!
— Как я заманался гонять туда-сюда… — Попыхтел Рон.
Гарри хмыкнул, — как бы я хотел, чтобы это было самое страшное…
Через пять минут:
— Мерлин!!! Опять?! Это ЛОПАТА!?
Через полчаса:
— Что это? Что это такое противное? Цемент? И что?
Через сорок пять минут:
— А-а-а!!! Оно теперь засохло! Как я ногу освобожу!? Что значит никак!? Что вы ржете? Помогите быстрее!!! А-а-а!!!
Через час:
— Фуух… Ой… Оказывается, лопата — это не самое страшное в этой жизни…
Через полтора часа:
— А эта странная субстанция под названием «кирпич» так прикольно рисует! Что значит бездельничаю?! Да я! Да я тут! Какую тачку? НЕТ! Я к этому не притронусь! Я из-за этого чуть без ноги остался! Какие наряды вне очереди?! Нет-нет, вот уже везу… Везу… Чтоб вы скисли, профессор Снейп… Нет-нет, я молчу…
Через три часа:
— Палочка моя, палочка… Как же я по тебе скучаю… Что значит я опять бездельничаю!? Хорошо… Я, я укладываю кирпич, вот, уже укладываю… Ну, как же, буду я еще работать, нашли идиота, ага… Что?! А-а-а! Не нервируйте меня! Мне скоро негде будет прятать трупы! А, это вы, товарищ прапорщик… Да, уже иду…
Через четыре часа:
— Что? Почему у меня отрицательное настроение? Нет, что ты! У меня очень положительное настроение! Ибо мне на ВСЕХ ПОЛОЖИТЬ!!!
Через четыре часа и пять минут:
— Все. Я больше не могу. Остановите Землю, я сойду. Что значит «Все»? Совсем все!? ВСЕ?! Ура!!!
— Красота! — Произнес прапорщик Шматко, смотря на свежепостроенную баню.
— Хиленький парниша… — Покачал головой Олег Николаевич, переводя взгляд на Нотта. — Дай-ка я… Какой у него рюкзак…
Весь путь от бани до гостиной Слизерина Теодор Нотт прошел, согнувшись в три погибели. Он так устал, что его рюкзак, казалось, стал раза в четыре тяжелее…
— А — а-а, что это!? — Тео с бешеными глазами носился по гостиной, держа в руках кирпичи. Остальные слизеринцы, будучи свидетелями того, как прапорщик Шматко аккуратно подложил Ноту в рюкзак несколько кирпичей, громко хохотали.
— Я знаю, что это вы! — Орал Нотт. — Только мои же собратья могли сделать такое! А знаете, что я сделаю! Я сейчас отнесу их обратно! — И Теодор, гордо повернувшись на каблуках, зашагал прочь. Остальные слизеринцы пошли за ним. Любопытно, что же Нотту скажет Шматко.
Прапорщика Теодор застал еще в бане. Тот проверял здание на прочность.
— Кхе… — Нотт прокашлялся и поправил ремень свисавших брюк. — Товарищ прапорщик! Я тут…
— А-а-а… Рядовой Нотт… — Повернулся Шматко и внимательно посмотрел на солдата.
— Да, я тут… — Смущаясь, слизеринец достал из рюкзака три кирпича…
— Ага! — Прищурился Олег Николаевич. — А я тут думаю, кто это кирпичи у меня прет…
— Нет, вы неправильно…
— Что, себе тоже хочешь баню строить? Разведал систему и тоже захотел! — Прапорщик медленно, но грозно надвигался на Теодора.
— Я? Нет, я…
— Пару ходок, и наберет кирпичей! Ух! — Шматко погрозил кулаком у самого носа несчастного Теодора и, хитро улыбнувшись, удалился.
Теодор Нотт, стоя с тремя кирпичами в руках чувствовал себя отвратительно.
Остальные слизеринцы, спрятавшиеся за грудой песка, старались громко не хохотать. Они чувствовали себя великолепно. Несмотря на то, что у одного из них на ноге все еще были куски застывшего цемента.
Гостиная Гриффиндора. 18:03.
— Симус. Докладывай. — У четырех «самогонщиков» была сходка в полутемном углу гостиной.
— Все отлично! — Симус улыбнулся и откинулся на спинку стула. — Агрегат уже найден, осталось только сие безобразие оплатить.
— Ха! И доильный аппарат тоже? — Засмеялся Рон.
— И он. — Важно кивнул Финниган.
— Что нам осталось? — Спросил Дин.
Гарри порылся в сумке. — Вот! Книжечка бесценная!
— Не такая уж и бесценная! — Неслышно подошедшая Гермиона выхватила книгу из рук Гарри. Все остальные парни мигом вскочили со своих стульев.
— Э!
— Гермиона, отдай!
— Не наглеть! Наша книжица!
Гермиона села на пятый стул, все еще держа книгу при себе.
— Ну что, господа алкоголики, как говорит Шматко. Безумные идеи все еще при вас, как я понимаю.
— Гермиона… — Вздохнул Дин. — Нам семнадцать. Все мы уже совершеннолетние. И пожалуйста, не надо нас опекать.
Гермиона фыркнула. — Я просто пытаюсь спасти ваши головы, дурачье! Если кто-то узнает…
Гарри отмахнулся.
— Тем более Снейп! А если еще к тому же он узнает, что вы запороли и такое дело!
Дин и Симус переглянулись.
— То есть… — Симус наклонился поближе к девушке. — Ты боишься, что мы сделаем что-то неправильно, так?..
— …И отравитесь нафиг. — Закончила Гермиона. — Давайте рецепт и свою эту книжку. Цирк будем устраивать впятером.
Гостиная Слизерина. Примерно то же время.
— Драко! Мне нужно тебе кое-что сказать! — Семикурсник Слизерина протиснулся к Малфою, окруженному девушками. — Это весьма интересно. Гриффиндорцы попросили меня достать…
Через восемь секунд:
— Что?! — Глаза Драко округлились, а потом сам Драко упал на диван в приступе хохота. — Какой аппарат?!
— Доильный… — Повторил семикрсник.
— И кого же гриффиндорцы доить собрались? Ха-ха!
— Малфой! Хватит ржать, я тебе сказать хочу, что гриффиндорцы… — К Драко протиснулся еще один осведомитель.
Через полчаса:
«Так… Думай, Драко, думай… Хотя… Умом дебилов не понять. Но все же надо постараться. Зачем грифам куча странных вещей? Аппарат, мать его так… — При мысли о доильном аппарате лицо Драко опять растянулось в улыбке. — Еще шланги какие-то… Странно, странно. Они. Что-то строят! Нет, не так. Они что-то конструируют! Ха, Мерлиновы панталоны, Драко, у тебя маразм. Что гриффиндорцы могут конструировать?! Хотя… Нет, Драко, у тебя нет маразм. А вот у них есть Грейнджер…»
— Эмм… Тебе помочь или не мешать? — На диван уселся Блейз, с удивлением смотревший на столь сосредоточенного Малфоя.
— Помочь! Ведь одна голова, даже столь ценная, как у меня — хорошо, а две…
— А две — мутант! — Закончил Блейз, хохотнув. — Рассказывай.
Через восемь минут:
— Ты, мой белобрысый друг, сильно взъелся на Поттера. Нарисуй, в конце концов, его харю на туалетной бумаге и почувствуй себя удовлетворенным.
— Забини, ты идиот! Причем здесь Поттер?! Я тебе про идею! Зачем гриффиндорцам туева хуча прибамбасов!
Блейз пожал плечами.
— Хм. Доить кого-нибудь. Мало ли кого доить можно!
Драко закрыл лицо руками и шумно выдохнул.
— Все. Я ухожу, ибо больше не могу выносить твоего общества. Пока, Блейз. Люби маму, мой руки мылом. — Драко поднялся с дивана и направился к выходу из гостиной. Блейз хмыкнул, немного поразмышлял и направился в библиотеку. «Кажется, я знаю, что эти красно-золотые замышляют… А вот Малфою об этом знать пока рано».
— Добрый все вечер! Напомню, что сегодня в Большом Зале в 20:00 состоится показ советского фильма! А на нашем радио музыка жги! Сейчас у нас Linkin Park — In the End.
— Одна из моих любимых песен! — Честно признался Деннис Криви. А у нас рубрика «Это интересно». Знаете ли вы, что при хозяйском подходе из американского флага можно пошить одну тельняшку и двадцать шесть погон для прапорщиков? Ха-ха, нет, скорее всего, не знали! Пока у нас на радио будет звучать песня, можете присылать ко мне в студию записки с вопросами. На один из них я сегодня отвечу! А песня у нас сейчас прозвучит очень красивая — это Black Black Heart. Исполнитель — David Usher. Красивая песня, но боггарт меня подери, я не понимаю, о чем она. Может вы поймете?
— Итак, я обещал ответить на вопрос! Действует принцип лотереи, так что вопросы я не выбираю! Ну… Вот! Я достал… хм… Это розовая пахнущая бумага… Я разворачиваю. «Дорогой Деннис! — Ха, это же я! — Мне очень нравятся твои передачи! Ты самый лучший! — Мурр, спасибо, прелестная незнакомка. — И мой вопрос: у меня есть два свитера, они страшно кусаются. Что мне с ними делать? Лиза, 3 курс, Пуффендуй.» Что же, дорогая Лиза… Что делать с кусающимися свитерами? Пусть дом сторожат, раз такие свирепые! Ха-ха! Всем спасибо за вопросы, а у нас очередная песня…
— Малфой! — Прогуливающегося по коридорам Драко застала Панси Паркинсон. Синяка под ее глазом уже видно не было, но воинственный вид был при ней. Драко стал судорожно припоминать какие-то молитвы.
— Малфой, тебе никогда не приходило в голову КОПЬЁ?! Так я тебе сейчас!..
— Неет! — Драко успел словить Панси и теперь держал ее, брыкающуюся, на вытянутых руках. — Я же извинился. Честно и искренне. Какие-то еще претензии? — Невинно поинтересовался слизеринец.
— Мои претензии, Малфой, большие как Хагрид и серьезные как толпа Пожирателей Смерти!
— Хорошо, давай поговорим об этом…
— Драко, тебе папа в детстве не говорил, что один удар кулаком в ухо заменяет целых три часа воспитательной беседы? Так вот, отпусти меня, и я тебе сейчас…
— Стоп, стоп…
Через четырнадцать минут:
— …Поэтому я ухожу от тебя!
Драко опешил. От него еще никто не уходил. Скорее наоборот.
— Ты очень хорош, Драко. В перерывах между предательствами. Но меня это не устраивает. Поэтому адьез, мой милый мальчик! — Панси улыбнулась и сделала шаг по направлению к выходу.
— Я же тебе еще лет десять назад говорил, что у нас ничего не выйдет. — Драко тоже улыбнулся и скрестил руки на груди.
— Тогда я тебе не верила. — Панси обернулась. — У тебя были очаровательные кудряшки, и я была влюблена по уши.
Парень наклонил голову вбок. — Значит я тебе нравился только из-за кудряшек?
Панси подошла почти вплотную к Драко. Так, что могла чувствовать его дыхание. Она аккуратно обвела пальцем его губы, и еле-еле прикоснулась к ним своими губами. — Когда мне было шестнадцать, я поняла, что у тебя есть другие таланты…
Девушка резко сделала шаг назад и пошла к выходу. Перед тем, как закрыть за собой дверь, она еще раз обернулась.
— А в основном, да. Это были кудряшки.
Драко прикоснулся пальцами к своим губам и улыбнулся.
Гостиная Гриффиндора. 19:50.
— Товарищи гриффиндорцы, собираемся на просмотр фильма! — Раздался голос Гарри.
Все вышли и нестройным рядом пошли по направлению к Большому Залу.
— Да, даешь хлеба и зрелищ! — Крикнул Рон.
Симус и Дин захохотали, — Эй, Уизли, не сглазь! А то приходим мы, а там вместо экрана клоун-пекарь сидит…