— А как вы думаете, — Деннис, хотя этого никто и не видел, задумчиво потер нос, — Начинать день со странички психоделики будет не слишком жестко? — В то время как некоторые студенто-солдаты только разлепляли глаза, Деннис уже составил список песен и готовился к долгому рабоче-учебному дню. — Так вот, один мальчик так боялся темноты, что когда моргал, всегда терял сознание, ха-а-а! Так, я сейчас я быстро сгоняю в Чипок, а вы не скучайте, я ведь у вас один такой! Такой замечательный, аж самому страшно, да, кстати, подробности и факты моей биографии я расскажу после перерыва. Что, песню, песню вам, да? По-моему, я угадал! Заряжаю! Такую, контрастную песенку!..

Утро. Гостиная Гриффиндора.

Рон скатывался с лестницы, на ходу надевая сапог. Пуговицы на его рубашке были застегнуты неправильно, ремень не застегнут вообще, волосы взъерошены. То есть младший Уизли весьма красочно олицетворял собой панику.

— Гермиона! О, Гермиона, что у нас, что сейчас? — Спустившись, парень стал с бешеным видом трясти непонимающую Гермиону.

— Рон, а ты разве еще не заметил, что у нас в последние дни существенное послабление. Вот, дрыхнешь до десяти, — Девушка с улыбкой пригладила вихри рыжего парня.

Тот облегчено выдохнул и незаметно для Гермионы показал кулак хохочущему Симусу. — Вот и слава Мерлину…

А вот Дин Томас, который только что расстался в девушкой (кто расстается с девушками по утрам — тот поступает мудро) и вдобавок потерял носок, который тайно носил вместо портянки и не мог понять, почему же сапоги до сих пор ему так натирают ноги, предавался невеселым мыслям о жестокости этого мира, в котором даже носки не могли найти себе пару.

Надежда и спасение всего мира продолжал мирно посапывать у себя в комнате, благо, как правильно выразилась Гермиона, у солдатиков в последнее время действительно было заметное послабление.

А вообще, в гостиной Гриффиндора доминировал мир и спокойствие. Чего нельзя было сказать об их лучших врагах…

То же время. Гостина Слизерина.

— Не-е-е-ет! — Кричал Блейз и хватался за настенный канделябр.

— Не нет, а да, — Наставительно произносил Драко, таща друга к выходу из гостиной. — Морда, учти, Империо все возрасты покорны! Ты пойдешь!

— Не пойду, — Обиженно буркнул Блейз, не выпуская спасительный канделябр из рук.

— Не трусь!

Забини обиженно нахмурился.

— Малфой, вообще-то я очень храбрый, только сегодня у меня голова болит, поэтому оставь дядюшку Блейза в покое. Давай… А давай завтра? — Блейз с надеждой взглянул в глаза Драко. Тот сопел и упорно тянул сокурсника за мантию.

— Я думаю, торг здесь не уместен! — Сипло пробормотал напряженный физическим трудом Драко и неожиданно отпустил мантию Блейза. Тот от неожиданности треснулся ухом об канделябр, недавно еще такой прекрасный.

Темноволосый слизеринец, потирая покрасневшее ухо, опустился в кресло и на всякий случай крепко вцепился в его подлокотники. В таком состоянии он почувствовал себя увереннее.

— Ну!? — Фыркнул Блейз. — У меня вообще нет настроения. Тем более что я ей скажу? «Привет, как дела?». Это уже затерто до таких дыр, что через них можно провести разом всех китайцев планеты. Все, никуда не пойду. — Подвел итог Забини.

Малфой оказался на редкость упрямым.

— Ты возьмешь букет цветов и пойдешь извиняться, за то, что ты такая скотина. Не знаю, сделал ты что-то или не сделал, но лучше извинись, я думаю, она придумает за что. И букет обязателен! — Драко сложил руки на груди, что показывало его небывалую решимость.

Блез отмахнулся, — Это уже излишне!

— Ха! — у блондина на это был потрясающий контраргумент. — Это совсем не лишнее. Вообще, Блези, это абстрактное понятие. С точки зрения скелета, человек — сплошные излишества…

И в конце фразы Драко резко вытащил Блейза из кресла и потянул за собой. Тот в который раз убедился, что спорить бесполезно.

— Да, кстати, у меня почетная миссия сообщить вам, мои дорогие солдаты, что баню вы строили не зря. Ох и не зря, ибо сегодня вы идете париться! Ха-ха! Не все так просто на этой земле! А если надоело жить на земле, идите жить на асфальт, — Деннис, очень довольный своей шуткой разразился хохотом. — Так что в восемь часов вечера, дорогие мои лопухи, ой, все, нибудунибуднибднибуду!!! Так, о чем это я… — Радио все же не телевидение, поэтому опять же никто не видел как Деннис потирал красное ухо. — В восемь часов построение. А факты моей биографии потом, — буркнул радиоведущий и отключился.

Библиотека.

Блейз аккуратно выглянул из-за стеллажа с книгами по практическому маггловедению и быстро спрятался обратно. Велико было желание вообще убежать из библиотеки, но нависающий над ним Драко Малфой не давал этого сделать.

— Драко, коси изюм. Я не могу. — Выдохнул Блейз, еще раз высунувшись из-за стеллажа.

— Поздно. — Малфой вложил в руки друга букет фиалок и одним целенаправленным пинком под зад вытолкнул того на встречу…

Полумна Лавгуд отвлеклась от книги и пристально посмотрела на мнущегося Блейза, эффектно вылетевшего из-за соседней полки с книгами.

— Привет, Блейз.

— Э-э-э, привет… Полумна. Ты что здесь…

— Учусь, — Девушка заправила прядь белых волос за ухо и кивнула на свою книгу. — Снейп задал…

— А… Ну, учение… Оно же Люмос, а неученье Нокс… — Пробормотал Блейз и сам удивился своей нелепости.

Из-за того же злополучного стеллажа послышался тяжелый вздох и оттуда как чертик из табакерки выскочил Драко Малфой. Он выдернул из крепко сжатых рук Блейза фиалки и протянул их Полумне.

— Эээ, Полумна. — Драко улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. — Ты прости моего друга. На него мантия мала, вот она и затормаживает прилив крови в мозг. Обычно он куда сообразительнее. Да, и вообще в нем масса изюминок, он практически кекс. Так что берите друг друга в оборот и здоровья в личной жизни вам, дети мои. — Драко исчез так же неожиданно, как и появился, успев на прощание блеснуть зубом.

— Прогуляемся? — Блейз широко улыбнулся, решив таки оправдать свое наличие «изюминок».

Гостиная Гриффиндора.

Джинни, которой уже надоело наблюдать, как Гермиона ходит из угла в угол, косясь на часы, не выдержала.

— Напиши ему сама!

— Не могу! — Вздохнула Гермиона. Потом резко подняла глаза. — Это кому написать? Я не поняла тебя, Джинни… — Поняв, что ее поймали, девушка все же решила уходить в несознанку.

Младшая Уизли скривилась. — О-о-о, Герм, брось ломать комедию. Да, я все знаю. Нет, Гарри и Рон ничего не знают. А вот ты не мучайся и не жди, возьми и сама напиши ему.

Гермиона аккуратно опустилась кресло, обдумывая сказанное подругой.

— А откуда?..

— Неважно.

— А.

Через полминуты староста Гриффиндора все же нарушила молчание.

— Джинни, я не могу ему написать! Он же мужчина, он…

Джинни тряхнула рыжей головой. — И что с того! — Фыркнула девушка. — Бери и пиши.

Гермиона все еще была не уверена.

— Он мужчина. Он должен первый написать. Вообще его создали первым!

Для Джинни, не терпевшей всякие беседы о неравенстве полов, это был не аргумент.

— Да, первым. Ха. Я тоже сначала пишу черновик, — Хмыкнула рыжеволосая гриффиндорка.

Гермиона в упор посмотрела на Джинни и расхохоталась.

В это время в окно постучал красивый филин, к лапе которого было привязано письмо. В авторе послания сомневаться не приходилось.

— О! — Джинни улыбнулась. — Оказывается, все было зря, он таки написал тебе. Действительно мужчина, — Одобрительно высказалась шестикурсница и тихо покинула ликующую Гермиону. Хотя любопытство так и одолевало…

«Знаешь…

Я пытался не думать о тебе.

Но это оказалось сложно.

Так же сложно как нарисовать радугу черными чернилами.

Научить венгерскую хвосторогу играть на флейте балканские мотивы.

Вырастить Каберне Совиньон на Северном полюсе.

Я не настолько крут.

28. 3 сверху. 15 справа. Цвета ночного неба. 385.

Д.»

Гермиона улыбнулась, подавила в себе желание поцеловать письмо и быстро покинула гостиную Гриффидора.

— Ты куда? — Крикнула ей вдогонку Джинни.

— В библиотеку, — отозвалась Гермиона. Радостная, как слон.

— Вот романтики, блин. Я с них улыбаюсь. — Покачала головой Джинни и села писать короткое послание Деннису Криви, пусть поставит что-то романтичное, создаст детям настроение.

Гермиона в это время уже успела добежать до библиотеки. Проигнорировав хмурый взгляд мадам Пинс, девушка быстро отыскала двадцать восьмой стеллаж. Итак, третья полка сверху… И пятнадцатая книга справа. Аккуратно, боясь нарушить какое-то мистическое таинство, девушка достала с полки темно-синюю книгу с тисненым золотом названием. Забыв дышать, Гермиона открыла книгу на триста восемьдесят пятой странице и углубилась в чтение. Строки эти были ей знакомы, но никогда она и подумать не могла…

Закончив читать, Гермиона обернулась. Драко Малфой стоял, небрежно прислонившись к полке и держа в руке белую розу. Глаза его смеялись.

Гермиона, прижав книгу к груди, медленно подошла к слизеринцу.

— Пушкин?

Драко улыбнулся. — Он гениален.

И прежде чем Гермиона успела еще что-то сказать, Малфой нежно коснулся губами ее губ.

Деннис явно умел создать атмосферу. А со своей биографией он опять решил подождать.