Когда Аллегро вышел из ее квартиры, первым желанием Сары было броситься вслед за ним. Но она знала, что он отправит ее назад.

Из-за закрытой двери раздался его голос.

— Запритесь, Сара. И накиньте цепочку.

Она сделала то, что он просил, и привалилась к двери, словно так была ближе к нему. В безопасности. Постепенно его шаги затихли.

Еще пару минут она постояла у двери, пока не расслышала тихий скрип, донесшийся, как ей показалось, из ванной.

— О Боже, — в ужасе прошептала она.

— Это я, мисс Розен. Офицер Карриган. Я на улице, у окна вашей ванной. Оно приоткрыто.

С чего это вдруг оно оказалось открытым? За все то время, что она живет в этой квартире, ей так и не удалось сдвинуть с места тяжелую раму. Она словно срослась с подоконником.

— Мисс Розен? Вы меня слышите? С вами все в порядке, Сара?

— Да, да, я в порядке, — выкрикнула она, нетвердой походкой направляясь к ванной. Свет здесь не горел, и темноту прорезывал лишь лучик фонарика, которым пользовался полицейский, стоявший за окном. Сара включила свет, отпихнула в сторону мокрый пиджак Аллегро, висевший на кронштейне душа. Потянувшись через ванну, она подняла белые пластиковые жалюзи, которые обычно держала опущенными.

— Похоже, тут поработал взломщик, — сказал Корки, направив луч фонарика на подоконник. Полицейский взгромоздился на металлический бак, стоявший на улице как раз под окном ванной. — На подоконнике видны отметины. Наверняка кто-то пытался влезть. Мусорный бак придвинут прямо к самой стене дома. Вы обычно держите его здесь?

— Нет, конечно, нет.

— Ясно. — Он посветил фонариком вдоль узкой улочки, отделявшей дом Сары от соседнего строения, выходившего на Элбион-стрит. — Должно быть, его спугнули. Сейчас здесь никого нет.

У Сары так бешено билось сердце, что от боли ныло в груди. Она зажмурилась, и перед глазами возникло бушующее кровавое море. Там была ее мать. И Мелани. И она сама. Все они плыли по кроваво-красным волнам.

— Пожалуй, я схожу за Аллегро. Он наверняка захочет сам все посмотреть. Ничего здесь не трогайте, договорились?

Кто-то пытался проникнуть к ней в квартиру. Это мог быть самый заурядный воришка. Квартал буквально кишел ими. Но Сара знала, что это был Ромео. Бравирующий своей дерзостью. Орудующий прямо под носом у полицейских. Испытывая при этом несомненное удовольствие. Риск ради риска.

Она мысленно представила, как призрак прокрадывается через окно, прячется в ее крохотной ванной в ожидании, пока уйдет Аллегро… и тогда он сможет выйти из укрытия…

Закрыв глаза, она попыталась нарисовать зрительный образ призрака. Ну, скажем, Роберта Перри. Он как никто другой подходил на эту роль. Но образ Перри был смутным, неосязаемым. Саре почему-то казалось, что у него не хватило бы смелости и выдержки для столь дерзкой выходки. Перри был слишком эмоционален и трогателен в своем отчаянии.

Но кто, если не Перри?

В сознании обозначился другой образ. Теперь уже четко и ясно.

Билл Деннисон.

Она содрогнулась. Безумие какое-то. Нельзя так распускаться и думать о человеке плохо потому лишь, что роман с ним оказался столь жалок. Да и, кроме того, она почему-то считала, что, будь Деннисон кровожадным и жестоким, как Ромео, он бы не упустил возможность расправиться с ней в тот последний вечер, когда они были близки. Да и вообще идиотизмом было думать, что доктор Билл Деннисон, профессиональный психотерапевт, призванный лечить искалеченные людские души, на самом деле мог оказаться искусно замаскировавшимся маньяком.

Шорох шагов за окном вызвал у нее новый прилив ужаса. Она вздохнула с облегчением, увидев Аллегро.

— У вас слух просто феноменальный, Аллегро, — крикнула она нарочито бодрым голосом. Стараясь не выдать испуга.

Аллегро только хмыкнул — сейчас он был весь в работе. Корки подошел к нему сзади и передал фонарик. Сара смотрела, как осторожно он водит лучом по подоконнику, стараясь не касаться его.

— Мне вызвать ребят для снятия отпечатков? — спросил Корки.

— Да. И пройдись по квартирам, окна которых выходят на эту улочку. Проверь, не видел ли кто из жильцов посторонних. — Он посмотрел сквозь стекло на Сару. — Как вы?

— Все в порядке.

— Сидите тихо. Скорее всего, мы его спугнули, но на всякий случай мы с Корки еще разок пройдемся вокруг.

— Не думаю, что его так легко напугать, — сказала она.

— Может, это был всего-навсего хулиган, Сара. Наркоман какой-нибудь.

— Почему бы вам не сказать прямо, что вы думаете по этому поводу?

— Почему бы вам не вернуться в гостиную и не налить себе выпить?

— Послушайте, Аллегро. Ну скажите же наконец. Скажите, что я сама напросилась на это. Пошла к Эмме на передачу и бросила ему вызов. Ну же, говорите.

— Вы сами это сказали за меня. Пойдите, сварите кофе. Ночь предстоит длинная.

Она кивнула головой, но не двинулась с места. На нее опять нашел ступор — состояние, так хорошо ей знакомое. Он подавлял в ней любые эмоции, даже страх.

— Идите же, Сара. — На этот раз это была уже не просьба. Приказ.

Его резкий окрик вывел ее из оцепенения. Она пошла на кухню варить кофе. Задумчиво наблюдала она за тем, как размеренно падают в стеклянный сосуд кофеварки капли темно-коричневой жидкости. Кофе казался крепким. Пожалуй, она переборщила. В самом деле, она даже не посчитала, сколько ложек его положила.

Сейчас очень трудно сосредоточиться на таких пустяках. Сердце до сих пор отчаянно билось. И она даже чувствовала жжение в груди. Сара заглянула в шкафчик в поисках лекарства, потом вспомнила, что какие-то обезболивающие таблетки клала в сумку.

Она направилась в гостиную, но на полпути вдруг резко остановилась. Кровь разом отхлынула от лица. На полу в прихожей, чуть в стороне от входной двери, у коврика лежал белый, ничем не примечательный конверт.

Как долго он здесь пролежал? Выйдя из ванной, Сара даже не подумала взглянуть в ту сторону.

Если Ромео подсунул конверт только что, он, вполне возможно, еще стоит под дверью. Если она сейчас откроет, у нее есть шанс столкнуться с ним лицом к лицу. И тогда наконец исчезнут сомнения в том, кто скрывается за столь романтичным прозвищем. Она увидит своего противника. Все будет кончено.

Кончено.

Раздался громкий стук в дверь. Сара застыла от ужаса.

Стук повторился.

— Сара, это я. Джон. — Короткая пауза. — Аллегро.

Она бросилась к конверту и засунула его под коврик. Она вновь спасала тайну Мелани. И ее честь. Распахнув дверь, она бросилась в объятия Аллегро.

— Все в порядке, Сара. Я никого не увидел. — Он чувствовал, как она дрожит, и попытался утешить ее, обняв крепче.

— Он был здесь. Я знаю.

Аллегро чуть отстранился и заглянул ей в глаза.

— Вы кого-нибудь видели?

— Нет, но… — Покажи ему. Даже если это опять страничка из дневника Мелани. Покажи ему. Покажи.

— Что «но», Сара? — настойчиво добивался он ответа.

Она прижалась к нему. Да, нужно будет показать письмо. Но только после того как прочтет сама. Это ее долг перед Мелани.

— Я вызвал подкрепление. Мы прочешем всю округу. Не волнуйтесь, Сара. Если он где-то рядом, мы обязательно его схватим.

Она никак не могла унять дрожь. В голове пронеслось видение: она стоит в холле их дома, на ней свадебное платье матери. В руке она что-то держит. Что-то живое и пульсирующее. Сердце. Истекающее кровью сердце. Сердце Мелани. Нет, нет. Я не хотела этого. Клянусь. Не хотела. Не хотела.

— Чего не хотела, Сара?

У нее вырвался изумленный вздох. Неужели он читает ее мысли? Неужели она уже совсем не владеет собой?

Она высвободилась из его объятий.

— Ничего. Ничего.

Он промолчал. Все так же, ни слова не говоря, прошел в комнату.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она, увидев, что Аллегро направился к телефону. Достав из заднего кармана брюк записную книжку, он начал набирать номер.

Сара приблизилась к нему, так что даже расслышала гудки на другом конце провода. На десятом по счету Аллегро повесил трубку.

— Автоответчика нет.

— Кому вы звонили?

Он долго и внимательно смотрел на нее.

— Перри.

Не успела она и рта раскрыть, как он уже опередил ее своим комментарием.

— Это означает, что его нет дома, и не более того. А может, он просто не снимает трубку. Его, наверное, одолели интервьюеры. Пресса уже пронюхала, что именно он обнаружил… Мелани. Так что его желание не отвечать на телефонные звонки вполне объяснимо.

Сара схватила трубку. Теперь ее очередь набрать номер. Она вдруг засомневалась, хотя знала номер наизусть. Опять борьба с самой собой. Вероятно, то, что она делает, — это безумие, рассуждала Сара и тем не менее изо всех сил нажимала на кнопки телефона.

На четвертый звонок ответили. Она отвела трубку от уха, так чтобы Аллегро мог расслышать голос на другом конце провода.

«Говорит Билл Деннисон. Меня нет дома, но, если вы оставите свое сообщение, я обязательно свяжусь с вами, как только смогу».

Сара повесила трубку. Аллегро стоял, молча уставившись на нее.

— Я знаю, — сказала она. — Это ничего не значит. Стало быть, нечего об этом и говорить. — В голосе ее смешались горечь, раздражение и страх.

Их взгляды встретились. С улицы доносились отдаленные отзвуки сирен.

— Почему вы решили, что это мог быть ваш зять? — спросил Аллегро.

— Бывший зять. Да сама не знаю, что на меня нашло. Вы же видите, в каком я состоянии.

— Сара… вы что-то не договариваете.

У нее вырвался смешок.

— У нас был роман. Если это можно так назвать.

Он прищурился.

— У вас с Деннисоном?

Она кивнула головой. Почему я ему об этом рассказываю?

— А как бы вы сами его назвали? — спросил он.

— Величайшей глупостью, — ответила она. — Кажется, мне всю жизнь суждено довольствоваться бывшими в употреблении любовниками Мелани. — А Джон — не из их ли числа? И не в этом ли кроется истинная причина его притягательности для нее?

Повисло напряженное молчание.

— Готов кофе?

Сара сухо рассмеялась — отчасти чтобы скрыть смущение.

— Что, вдруг пересохло в горле, детектив?

Аллегро не сводил с нее пристального взгляда.

— Хватит ходить вокруг да около, Сара. Задавайте вопрос, который вас мучает.

— Вы с Мелани были любовниками?

Он ничуть не смутился.

— Нет. Хотел ли я быть ее любовником? И да, и нет. — Он улыбнулся. — Ну, что, такой ответ кажется вам двусмысленным?

Она не успела ответить: раздался стук в дверь. И только тогда Сара осознала, что сирены, которые только что были так далеко, теперь громко завывали под окнами ее квартиры.

Аллегро на мгновение прижался лбом к ее лбу, но это мимолетное прикосновение для Сары было подобно электрическому разряду.

— Потом. — Он отстранился от нее и направился к двери.

Чем не двусмысленность?

Прибывший наряд полиции развил кипучую деятельность. Полицейские прочесывали округу, искали отпечатки пальцев, опрашивали жителей. Пресса неотступно следовала за ними, изголодавшись по сенсациям.

Сразу после беседы с полицейскими Викки возник на пороге квартиры Сары.

— Ты действительно считаешь, что это был он? Ромео?

Глядя на пышную прическу соседа, его яркий макияж и шелковое, ультраженственное домашнее платье, Сара почему-то вспомнила ту фотографию, на которой мужественный красавец Вик был запечатлен на песчаном пляже в обнимку со своей симпатичной матушкой.

— Сама не знаю, — осторожно ответила Сара, мысленно представляя Викки без рыжей шевелюры, которая при ближайшем рассмотрении оказалась париком, без искусно нанесенного макияжа, пестрого наряда. Годы, прошедшие со дня того памятного снимка, добавили лицу Викки морщинок, округлили его подбородок, но не изменили главного: эффектную особу, стоявшую сейчас перед Сарой, можно было легко преобразить в исключительно привлекательного самца. Викки, Вик. Как хамелеон…

Сара лихорадочно соображала. Когда Корки увидел входящего в дом Викки? Не сразу ли после того, как Аллегро услышал доносившийся из ванной шорох? Не могло ли так случиться, что Викки, пытавшийся открыть окно, испугался поднятого шума и оставил свою затею? А может, замысел состоял в другом? Отвлечь Аллегро и Корки на поиски неведомого злоумышленника, а самому в это время подсунуть под дверь конверт?

Сара побледнела от страха. Она совсем забыла о том злополучном конверте, который в спешке спрятала под ковриком.

— Дорогая, ты побелела как полотно, — запричитал Викки. — Ну-ка, дай я тебе помогу…

Сара очнулась, стоило Викки приблизиться к ней. Одна мысль о него прикосновении…

— Нет, пожалуйста. Я в порядке, — твердо произнесла она, заметив при этом, как изменился в лице трансвестит. Была ли это искренняя обида или актерская игра, за которой скрывались куда более зловещие эмоции? «Безумие какое-то», — подумала Сара. Она и впрямь начинает сходить с ума. Подозревает каждого, выискивая тайный, злодейский смысл в словах, жестах и даже внешности. Сначала Перри, потом Билл, теперь вот Викки. Она вспомнила и ощущение панического ужаса, которое испытала, когда рука Джона Аллегро зажала ей рот.

— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Викки и натянуто улыбнулся. — Такой красотке, как я, нужен хороший сон.

Стараясь подавить в себе вспышку паранойи, Сара поспешила взять соседа за руку и дружески пожала ее.

— Извини. Я сейчас немножко не в себе.

На этот раз Викки улыбнулся от души.

— Будь я в твоей обувке, я бы чувствовал то же самое.

Сара инстинктивно опустила взгляд на огромные ступни Викки. Тот ухмыльнулся.

— Да, я знаю, о чем ты думаешь. Мои копыта вряд ли втиснутся в твои изящные сандалики.

Сара уловила оттенок зависти в хрипловатом голосе соседа. Наверное, у его матери тоже была маленькая ножка? А у жертв Ромео? У Мелани был шестой размер обуви. Браво, Розен. Убитых объединяло не то, что все они были молоды, удачливы, независимы. У них были маленькие ножки. Блестящая версия. Ромео — трансвестит, помешанный на изящных женских ступнях!

— Я ухожу, ко, если вдруг тебе что-нибудь понадобится, детка…

— Спасибо, Викки. Я дам тебе знать.

Дверь закрылась, а Сара все стояла в прихожей, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Она не сводила взгляда с коврика, под которым скрывалось последнее послание Ромео. Крепко обхватив себя руками, она мечтательно подумала о том, как приятно было оказаться, хотя и на мгновение, в объятиях Аллегро. И тут же ожили дремавшие в ней фантазии.

Всю жизнь она гнала от себя порочные мысли о сексуальной близости, которые лишь раздражали и понапрасну беспокоили. Сейчас же она находила в них удовольствие. Джон Аллегро вполне подходил на роль воображаемого любовника. Думая о нем, она могла отвлечься от мыслей о другом — монстре, который настойчиво преследовал ее, заявляя на нее свои права. Ромео. Если она уступит, он полностью завладеет ее душой, телом, мыслями. Он был так близок, что она даже чувствовала его сатанинский запах. Подобный зловонию немытых подмышек. Немытой плоти.

Смрад, исходивший от него, был омерзителен. Сара вдруг представила, как проникает он сквозь поры ее кожи, как гнилая порча разносится по ее организму, поражая здоровые ткани. И ничто не могло остановить этот процесс. Сара была бессильна. Беззащитна. Одинока.

Впрочем, оставался выход: довериться Джону. По крайней мере, она избавится от одиночества. Он защитит ее. И не только потому, что это была его работа. Она чувствовала, что неведомая сила влечет его к ней. И влечение это было взаимным. Пошел ты к черту, Фельдман. Все ты врешь. Джон для меня — не субститут отца. Между ним и отцом нет ничего общего. Наконец я встретила человека порядочного, внимательного, сексуального. На этот раз я не позволю тебе вмешаться, Фельдман.

Дрожащей рукой она нащупала под ковриком конверт. Еще не вскрыв его, она уже приняла решение. Как только уберутся полицейские и они с Джоном вновь останутся одни, она покажет ему письмо. Каким бы ни было его содержание. И предыдущее письмо она тоже отдаст. Тогда и он узнает тайные фантазии Мелани.

А мои?

Зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, она сунула конверт в карман юбки. Трубку она снимать не стала — был включен автоответчик, — но, заслышав голос Майкла Вагнера, прозвучавший после сигнала, поспешила к телефону.

— Извините, — сказала Сара в трубку.

— За что? — спросил Вагнер.

Она разволновалась.

— Я хочу сказать… я дома, — пробормотала она первое, что пришло на ум.

— Рад это слышать.

— Не понимаю.

— Я за вас беспокоился. Как вы там?

— Все в порядке. Кто-то пытался проникнуть в квартиру.

— Я в курсе. Потому и звоню.

— Я думала, вы тоже приедете, — выпалила Сара и, смутившись, поспешила добавить: — Это мог быть…

— Да, я знаю, — сказал он. Имя Ромео, хотя и не произнесенное вслух, повисло в воздухе. — Через час я буду у вас, Сара. Я еду из Леди.

— Из Леди?

— Да, это городок на юге Сакраменто.

— О.

— Места моего детства.

— Вашего детства?

— Да, я там вырос. Мой отчим до сих пор там живет. Сегодня день его рождения. Я ездил к нему на обед. Забавно, но, стоит куда-нибудь отъехать, как в другом месте происходят самые интересные события, — пошутил он.

— Ко мне это не относится, — мрачно произнесла Сара. — Я всегда оказываюсь в эпицентре интересных событий. Но сейчас я бы предпочла оказаться в другом месте.

В трубке воцарилось молчание.

— Извините, — прервала она затянувшуюся паузу.

— Вы слишком часто произносите это слово.

— Да нет.

— Джон там, у вас? Аллегро? — спросил он. Как будто ей требовалось уточнение. Как будто она не начала уже мысленно называть его Джоном.

— Да. Нет. То есть сейчас его нет поблизости, но я могу позвать.

— Не стоит. Просто скажите ему, что я уже в пути, скоро буду.

Сара посмотрела на часы. Было начало двенадцатого. Джон, несомненно, был прав в одном: ночь обещала быть длинной.