Глава 9

Во вторник в девять утра я уже была в торговом центре, чтобы купить два мобильных телефона – один для Ливи и один для себя. Совсем не модные, но зато теперь я могла отправлять сообщения – только это меня заботило после того, как я всю ночь пролежала в постели без сна, мечтая о Тренте.

В полдень, выходя из своей квартиры с вещами для спортзала в руках, я врезалась в него. Усмехнувшись, я решила, что люблю жить с ним по соседству. Правда люблю.

– Как спалось? – спросил он, шагнув в мое личное пространство.

Я заметила, что ничуть не возражаю. На самом деле, я расцветала, когда Трент Эмерсон находился в моем личном пространстве.

– Будто меня опоили рогипнолом, – солгала я, одарив его улыбкой во все лицо. – Иду в спортзал. Хочешь присоединиться?

Синие глаза бесстыдно оценили мою черную майку.

– Я мог бы сжечь немного энергии.

Мое сердце пропустило три удара.

– Тогда бери вещи, – сказала я и прикусила язык прежде, чем предложить ему лучший способ сжигать энергию.

С улыбкой он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Дай мне пару минут.

Пока Трент бегал в свою квартиру, я расхаживала по двору с глупой улыбкой на лице. Он вышел, на нем были спортивные штаны и облегающая белая футболка. Может, мне и не была видна его татуировка, но я видела каждую выпуклость на его скульптурной груди и плоском животе.

«Как, черт возьми, я собираюсь заниматься, если мне придется на это смотреть?»

– Подброшу? – с улыбкой предложил он, словно мог прочитать мои мысли.

Я смогла собраться только для кивка.

* * *

– Нужна помощь с поддержкой? – предложил Трент.

– Сюда, Дживс.

Я заняла свободное место и бросила вещи у стены. Разминаясь, я чувствовала, как растягивается и расслабляется каждая мышца. Перед очередной тренировкой я не переставала удивляться, насколько далеко я продвинулась. После аварии мне потребовалась куча времени, чтобы хотя бы пошевелить ступней. В какой-то момент состояние мышц совершенно ухудшилось, я даже была уверена, что больше никогда не буду ходить. В то время мне на это, на самом деле, было наплевать.

Трент тоже делал растяжку, подняв руки над головой. Одна его рука была согнута и тянула за другую, разминая трицепсы. Его футболка задралась, стали видны очертания живота и темная дорожка волос, бегущая от пупка вниз.

– Боже милостивый, – пробормотала я себе под нос, отвернувшись, чтобы закончить растяжку в блаженном неведении о божестве позади меня.

– Хорошо. Готова? – услышала я голос Трента. Он размахивал руками взад и вперед, хлопая в ладоши. – Давай покажем им, как мы умеем.

– Ты вообще знаешь, как держать грушу?

– Конечно. – Он прильнул к ней, обхватив руками всю окружность.

Не думаю, что Трент когда-либо держал грушу.

– Я сказала держи, а не спаривайся с ней. Хочешь, чтобы у тебя ребра треснули?

Его руки упали, и он отошел от груши, указывая на нее:

– Ладно, острячка. Научи меня.

Я усмехнулась, завязывая волосы в хвостик. Боковым зрением я заметила, что позади нас собралась небольшая толпа. С ними был и Бен, с той же самой ухмылочкой на лице. Мне до сих пор хотелось убрать ее с помощью хорошей оплеухи, даже несмотря на то, что он оказался нормальным парнем.

– Ладно, вот что тебе надо делать… – Я встала перед Трентом и взяла его за руки.

Я начала объяснять, как ему нужно распределять свой вес, на какую высоту лучше положить ладони, блаженствуя от того, что меня совершенно не беспокоит то, что я касаюсь его рук. На самом деле, я бы с радостью держала их в кино, в течение долгих прогулок по пляжу, всегда, когда нужно было бы держаться за руки. Прикасаться вообще. Я хотела бы прикасаться к Тренту всю оставшуюся жизнь.

– Поставь эту ногу сюда… – Мои пальцы скользнули по его бедру, передвинули ногу, я ощутила его крепкие мускулы, когда он подвинулся. Сексуальные, сильные ноги. – И развернись таким вот образом. – Я положила руки ему на талию, держа Трента за бока и слегка его поворачивая. Я заметила, что мое дыхание участилось. «Черт, как я, на фиг, собираюсь тренироваться, когда он здесь?» – Самое важное – это твое равновесие. Понял?

Он кивнул, когда я с сожалением опустила руки и шагнула на свою сторону, готовясь к удару.

– Серьезно? Ты раньше никогда не делал этого для друзей?

Трент пожал плечами. Он сохранял серьезное выражение лица еще секунды три, после чего его выдала коварная улыбка.

– Делал, множество раз. Но мне понравилось, как ты меня лапаешь.

Наши зрители громко заржали. Все они знали, что он играет мной. Как так, все они знали, а я понятия не имела? «Да потому что была слишком занята, пуская слюнки, и не заметила умелых движений». Внезапно я почувствовала себя полной дурой и несильно пнула грушу. Ладно, может, не так уж несильно. Она отлетела от удара и врезалась в Трента, вырывая у него глухое ворчание. Он отшатнулся и согнулся пополам, покачиваясь и держа руки чуть выше колен.

– Думала, ты знал, как держать грушу… – пробормотала я, подходя к нему.

Ответа я не получила. Помедлив, я положила руку ему на спину, закусив губу.

– Ты в порядке?

– Кейс! Да ты и правда имеешь что-то против мужского достоинства! – проорал Бен, рупором сложив руки у рта, так, чтобы слышал весь зал.

Я покраснела, бросила в Бена взгляд-кинжал и поторопилась извиниться перед Трентом.

– Черт, прости. Я думала, что попаду тебе в плечо.

Он поднял голову и взглянул на меня, хотя все еще стоял, согнувшись пополам.

– Если я тебя не интересую, просто скажи мне. Нет необходимости уничтожать меня для всех женщин.

– Я предпочитаю действия, а не слова.

Я была рада, что он шутит, хотя все равно была расстроена. Я присела перед ним на корточки и тихо спросила:

– Ты в порядке? Правда?

– Ага, переживу. И под «переживу» я имею в виду, что весь оставшийся вечер пролежу на диване в позе эмбриона, держа лед между ног.

– Я подержу лед, – шепотом предложила я.

Он медленно повернулся ко мне, и я увидела горящий в его глазах огонек. Я не могла сдержать улыбку – его неудовлетворенность, должно быть, соответствовала моей собственной. Его улыбка сменилась гримасой боли.

– Дай мне минутку. Отползу выздоравливать.

Трент прислонился к стене, все еще держась за поврежденные части тела, и следил за тем, как я отрабатываю серию пинков и ударов, не в состоянии сконцентрироваться на них полностью. Под конец я почувствовала, как он подобрался ко мне со спины. Я удивленно вскрикнула, когда он схватил меня за бедра, притягивая к себе, прижимая к своему телу.

– Когда ты сказала, что подержишь лед…

– Я думала, что ты там чуть ли не при смерти, – ответила я, задыхаясь. – А это не назвать таким уж смертельным.

– Я был, но ты – такая горячая штучка, когда лупишь по правильной груше. – Он с силой дернул меня к себе, и я взвизгнула. Не от боли. Нет, определенно не от боли.

– Разве не ты говорил, что хочешь двигаться медленно? – напомнила я.

Он мрачно рассмеялся.

– Ага, а еще я сказал, что мне сложно это делать, когда ты рядом, – он наклонился и прошептал мне на ухо. – Так что ты скажешь? Я готов к еще нескольким подходам с тобой.

С моих губ сорвался сдавленный стон. Я не знала, откуда в Тренте проявилась эта сторона. Должно быть, виноват весь этот тестостерон, витающий в воздухе. А может быть, это и есть настоящий Трент, и он – специалист по сдерживанию себя. Или это его способ обозначить права на свою территорию, потому что на меня то и дело поглядывала толпа парней, Бен в том числе. Но чем бы это ни было, я бы с готовностью передала свое тело в полное владение этому Тренту, и пусть делает с ним все, что пожелает.

Я сглотнула, пытаясь сосредоточиться на призывно раскачивающейся груше, но вся ярость борьбы прошла, уступая под натиском нового ощущения. Желания. Обжигающего необузданного желания. Я была в двух секундах от того, чтобы схватить Трента и тащить его в женскую раздевалку, срывая с него футболку. Черт, да я готова была отдаться ему прямо здесь, на матах, и к черту всех наблюдателей.

Его руки соскользнули с моих бедер, одной он нежно сжал мою ягодицу, а затем отошел, занимая позицию по другую сторону груши. Его темный взгляд оставил меня без сил.

– Ладно. Сейчас я готов.

* * *

Трент вернул мне мобильник, вбив в него свой номер. Мы снова стояли перед моей квартирой под лучами полуденного солнца. Какой бы накал чувств ни выжег воздух в спортзале, он рассеялся по пути домой, после таинственного телефонного звонка. Веселый, сильный Трент пропал, а этот выглядел взволнованным и отрешенным. Вскоре я узнала почему.

– Мне нужно уехать сегодня вечером, Кейс. Работа и кое-что с мамой. Выбора у меня нет. Если я не покажусь, она узнает, что я не в Нью-Йорке. – Его голос угас, и я уловила, как моментально расширились его глаза, словно от удивления. «Почему это важно?» Он поторопился продолжить: – Меня не будет до пятницы, но мы будем на связи, ладно?

Я кивнула, надеясь на еще один пылающий страстью поцелуй. На поцелуй или на то, что он перебросит меня через плечо, как пещерный человек, и отнесет в свою постель. Меня устроил бы любой вариант. Но вместо этого я получила легкий поцелуй в лоб. Лениво отсалютовав и нахмурившись, он развернулся и ушел к себе.

 

Глава 10

Подавай напитки.

Улыбайся.

Бери деньги.

Всю ночь у «Пенни» я повторяла эту мантру. Клуб был таким же переполненным и гадким, как всегда, но без Трента здесь было особенно пусто и скучно.

В три часа ночи, когда я вернулась домой, мой телефон завибрировал в кармане, вызывая в теле нервную дрожь. Только два человека могли мне позвонить, и один из них спал без задних ног за соседней дверью.

Трент: Я в Нью-Йорке. Окружен небоскребами. Скучаю. Как прошел вечер?

Мое сердце переполнилось радостью, я набрала в ответ:

Я: Среди голых тел и неприличных предложений.

Я не могла заставить себя добавить главное. Что я скучаю по нему, как сумасшедшая. Что не могу поверить, что потеряла недели, держа его на расстоянии.

Целой минутой позже.

Трент: Какое-нибудь голое тело было твоим?

Я: Пока нет.

Я забралась в постель и положила телефон на грудь, ожидая его ответа. Он пришел не сразу.

Трент: Холодный душ зовет. Сладких снов. Спокойной ночи. Целую.

Расхохотавшись, я мгновенно прикрыла рот рукой, опасаясь, что разбужу Ливи или Мию, которая сегодня ночевала у нас. Я положила телефон на тумбочку и заснула спустя несколько минут.

* * *

Я и не подозревала, что три дня без Трента окажутся такими тяжелыми. Мы обменялись всего лишь несколькими сообщениями, да и то только вечерами. Чем бы он ни занимался в течение дня, работой или семейными делами, должно быть, это загружало его полностью, потому что сообщения приходили не раньше полуночи. Но когда они приходили и я чувствовала вибрацию в кармане, это было словно наступление Рождества.

Все сообщения были довольно безобидными, вроде «Привет, как ты?», «Скучаю» и «Больше никаких парней в спортзале грушей не била?». Несколько раз я ловила себя на том, что набираю нечто немного более провокационное, только чтобы удалить все прежде, чем нажму кнопку «отправить». Что-то подсказывало мне, что для секс-эсэмэсок еще рановато, особенно если учесть, что мы еще не зашли дальше первой базы.

Господи, не могу дождаться, когда мы уже преодолеем первую базу.

* * *

«Сегодня возвращается Трент».

Эта мысль сразу пришла мне на ум, когда я проснулась в пятницу. Не смерть, не кровь, не жалкие обрывки, оставшиеся от моей жизни. В виде исключения первой мыслью было будущее и то, что оно может принести.

Идеально начавшись, день определенно закончился как полное дерьмо.

Я понятия не имела, в какое время Трент возвращается в Майами. Я отправила ему несколько сообщений, чтобы узнать, но ответа не получила, и мне стало невероятно тревожно. Ужасные картины авиакатастроф преследовали меня, не давая покоя весь день и всю смену в «Пенни».

Так что, когда Нэйт вытащил меня из-за барной стойки и отвел в кабинет Кейна, где тот стоял, протягивая мне телефон, желудок ухнул вниз.

– Это срочно.

Это все, что он сказал. Его брови были сурово сведены вместе. Несколько долгих мгновений я стояла и пялилась на Кейна и черную трубку, не в силах заставить себя столкнуться с неизбежным. Детский плач на другом конце провода вернул меня из оцепенения, и я выхватила телефон из его рук.

– Алло? – Мой голос дрожал.

– Кейси! Я пыталась дозвониться на твой сотовый, но ты не отвечала! – Я едва понимала, что говорит Ливи сквозь рыдания и вопли Мии. – Пожалуйста, приезжай домой! Какой-то ненормальный пытается выломать дверь! Он выкрикивает имя Мии! Я думаю, что он под наркотой. Я вызвала полицию!

Это все, что я услышала. Это все, что было мне нужно.

– Запритесь в ванной. Я еду, Ливи. Оставайтесь там!

Я нажала отбой. Слова вылетали краткими, сжатыми обрывками, словно их говорила не я. Я бросила Кейну:

– Это экстренно. Мия. Дочь Шторм. И моя сестра.

Кейн уже хватал ключи от машины и пиджак.

– Нэйт, стащи Шторм со сцены. Сейчас же. И пусть Джорджия и Лили займутся баром, – он обхватил меня рукой, аккуратно привлекая к себе. – А теперь объясни мне все по порядку, хорошо, Кейси?

Я чувствовала, будто мне дали под дых. Голова дернулась вверх-вниз, все чувства были сметены потоком криков и воплей, идущим изнутри. Шторм и я оказались в «Навигаторе» Кейна и вымахнули на автостраду за тридцать секунд. Громоздкое тело Нэйта заполнило все пассажирское сиденье. Шторм, в одном серебристом бикини для своего акробатического номера, засыпала меня одними и теми же вопросами снова и снова, но все, что я могла делать, лишь кивать головой. «Дыши, – я слышала мамин голос. – Десять маленьких вдохов». Снова и снова. Они не помогают. Они никогда, блин, не помогают, черт побери! Я дрожала всем телом, опускаясь все глубже и глубже в темную бездну, где я оказывалась всегда, когда умирали любимые люди. Казалось, я не могу выбраться оттуда. Я тону под тяжестью всего этого.

Я не смогу вынести потерю Ливи. Или Мии.

В конце концов Шторм перестала задавать вопросы. Вместо этого она схватила мою руку и прижала к своей груди. И я позволила, находя утешение в ее бешеном сердцебиении, которое говорило мне, что сейчас я не одинока.

У дома нас встретила цветомузыка из огней полицейских автомобилей и машин «Скорой помощи». Вчетвером мы вбежали в открытые ворота и пронеслись мимо обеспокоенного Таннера, который разговаривал с офицером полиции, мимо пререкающихся любопытных соседей, до квартиры моей подруги, чтобы обнаружить, что дверь наполовину снесена с петель и расколота надвое чьими-то кулаками, или головой, или и тем и другим. Трое полицейских нависали над скрученной мужской фигурой. Я не видела его лица. Все, что я рассмотрела – татуировки и наручники.

– Я здесь живу, – объявила Шторм, проскочив мимо них, не обращая внимания на арестованного.

Я проследовала за ней и нашла на диване заплаканную Ливи. На ее коленях свернулась фигурка, которая сосала большой палец и давилась от измученных всхлипов, давно преодолевших точку истерического плача. Над ними возвышался офицер, листающий записи. Светильник со столика у двери превратился в осколки, а гигантская нержавеющая сковорода Шторм покоилась на полу рядом с Ливи.

Шторм в секунду оказалась на коленях перед Мией.

– Ох, моя малышка!

– Мама! – Две тоненькие ручки обвились вокруг шеи Шторм.

Мать подхватила ее на руки и стала баюкать. Она напевала песенку, а по ее щекам катились слезы.

– Она не ранена, – убеждал нас полицейский, и от его слов вышел весь воздух, который я задерживала в легких. Я устремилась к Ливи, обхватила ее.

– Прости. Я не хотела пугать тебя. Это было так жутко! – воскликнула она.

Я едва понимала ее. Я была слишком занята, ощупывая ее руки и ноги, хватая ее за подбородок и вращая ее голову так и эдак, проверяя на наличие ран.

Ливи рассмеялась и задержала мои руки в ладонях.

– Я в порядке. Я хорошенько его приложила.

– Что… что ты имеешь в виду под «хорошенько его приложила»? – Я тряхнула головой.

Ливи пожала плечами.

– Он сунул голову через дверь, так что я врезала по ней гигантской сковородой Шторм. Это его притормозило.

«Что?» Я посмотрела на сковороду, лежащую на полу. Я посмотрела на свою изящную пятнадцатилетнюю сестру. Снова посмотрела на сковороду. А затем, то ли от облегчения, то ли от страха или от всей этой нервотрепки (скорее, от всего сразу) я расхохоталась. Неожиданно мы обе согнулись пополам, упав друг с другом рядом, истерически хохоча и фыркая. От боли я схватилась за живот – слишком давно я не применяла этот способ тренировки мышц.

– Кто этот ненормальный в наручниках? – прошептала я между приступами смеха.

Смех Ливи резко оборвался, а глаза многозначительно расширились.

– Отец Мии.

Я онемела от изумления, взглянув на разломанную дверь, а затем на Мию и ее мать, и мое воображение вышло из-под контроля. Он хотел добраться до своей дочери.

– Что он здесь делает? – Я не могла сдержать тревогу в своем голосе, желание смеяться испарилось.

Ужас прокатился сквозь тело, словно отголосок землетрясения, разделяя неустойчивые плиты, на которых я балансировала все эти годы. От одной только мысли о том, с Мией может случиться беда, у меня кружилась голова. Или со Шторм, коли на то пошло.

Потому что я любила их.

Мия – не просто беззубый ребенок, за которым присматривает Ливи. Шторм – не просто моя соседка-стриптизерша, нашедшая мне работу. Как бы сильно я ни старалась держать всех на расстоянии вытянутой руки, эти двое, прямо как Трент, нашли путь в мое сердце. Иной путь, что привел к тому местечку в моем сердце, которое, как я думала, замерзло и больше не способно чувствовать.

Ливи обхватила себя руками, наблюдая за соседками, и я поняла, что страх окутывает и ее мысли.

– Я просто так рада, что Трент пришел, когда этот был тут.

Еще один тяжелый вздох.

– Трент? – Я вскочила на ноги, мое сердце подскочило к горлу, пока я осматривала квартиру. – Где? Где он?

– Здесь.

Я обернулась и обнаружила его на пороге квартиры. Я в секунду оказалась на ногах и влетела в него. Его руки мгновенно крепко обвили меня, защищая своей силой. Он зарылся лицом в мои волосы, и так мы стояли довольно долго. Он наконец немного отодвинулся и прижался лбом к моему. Мои руки скользнули по его бокам, по спине, пальцы прокрались вверх, впились в лопатки, я снова потянула его обратно, близко-близко к себе. Его мышцы напряглись. Все страхи, переживания, ужасы сегодняшнего дня внезапно превратились в какую-то животную необходимость. Мне нужно обнимать его. Мне нужен Трент. Мы снова застыли, и я прижималась носом к его груди, вдыхая изумительную смесь ароматов дерева и океана.

– Я скучала по тебе, – услышала я свой шепот, удививший даже меня.

Кейси Клири не признает вслух, что скучает по кому-то. Но с Трентом все было так, словно нечто очень ценное потерялось, а затем снова нашлось, меня переполняло облегчение.

Трент наклонился и поцеловал меня в скулу, рядом с мочкой уха.

– Тоже скучал по тебе, малышка, – прошептал он мне на ухо, отчего до самых глубин моего тела пробежала дрожь.

– Прошу прощения, сэр. Вы уверены, что не хотите выдвинуть обвинение? – спросил голос.

– Уверен. Это всего лишь синяк, – ответил Трент, не выпуская меня из своей хватки, словно он нуждался во мне так же, как и я в нем.

– Какой синяк? – Я отпрянула, подняла взгляд и увидела припухшую нижнюю губу Трента.

– Мне нужно задать этой молодой леди несколько вопросов. Вы – ее опекун? – услышала я вопрос полицейского, но, решив, что он обращается к Шторм, я просто продолжила смотреть в лицо Трента, не способная оторваться. Он тоже не мог отвести от меня глаз.

– Мисс?

– Да, это так. – Я услышала голос Ливи и опомнилась. Он говорил со мной.

– Да, да… – Обернувшись, я обнаружила офицера Пялюсь-Слишком-Сильно. Я насупилась, и он понял, что я его узнала.

Он уклончиво пожал плечами.

– В последние дни вы, дамы, определенно находите нам работу.

Он кинул взгляд на мою соседку, быстро осмотрел ее с ног до головы и снова вперился в пол, запустив пальцы в свои короткие светлые волосы. Наверняка он был приличным парнем, из породы маминых сынков и немного смахивал на куклу Кена. И ему нравилась Шторм. Уж это было очевидно. Хотя опять же, кому она не нравилась?

– Никто не смог бы обвинить нас в том, что мы скучные, – я улыбнулась, – Я – Кейси. Это Шторм, но похоже, что вы ее помните, офицер…? – с патологическим интересом я отметила, как кровь прилила к его лицу до самой линии роста волос.

Он прочистил горло.

– Офицер Райдер. Дэн.

Шторм пребывала в каком-то забытьи, все еще крепко держа дочку и качая ее на коленях. Ее глаза были полузакрыты и затуманены.

Мы обернулись, когда кто-то тоже кашлянул, и увидели второго офицера, сунувшего голову в дверной проем.

– Ну, если тут все, то нам надо доставить этого парня в участок для регистрации. – Его внимание переключилось на Шторм и задержалось.

– Тогда тащи его в машину. Живо!

Офицер увидел смертоносный взгляд и услышал рык офицера Дэна и исчез снаружи. Повернувшись к моей подруге, офицер Дэн заговорил спокойно и мягко:

– Я готов найти вам другое место, где вы могли бы остаться на ночь, пока дверь не отремонтируют. Моя смена закончится через несколько часов. Я могу вернуться и присмотреть за квартирой до утра, если хотите.

Шторм стряхнула чары и подняла голову, взглянув на офицера Дэна так, словно видела его впервые, ее глаза сияли.

– О, спасибо. У меня не так много вещей, но я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы кто-то за всем этим присмотрел.

Офицер Дэн покраснел в третий раз, и, должна сказать, я была впечатлена, потому что все это время его взгляд был прикован к ее лицу, когда даже Ганди, наверное, было бы непросто не блуждать глазами по ее едва одетой фигуре.

– Я присмотрю за квартирой, пока вы сюда не вернетесь, – предложил Трент.

Офицер Дэн смерил Трента взглядом, увидел меня в его объятиях и, вероятно, решил, что Трент ему не соперник.

– Я был бы благодарен, – кивнул он.

– Тебе есть где остаться на ночь, Ангел? – спросил Кейн, шагнув в дверной проем. Нэйт маячил позади.

– Она может остаться с нами, – ответила я до того, как у Шторм появился шанс сказать хоть слово.

Она молча кивнула, ее рука все еще баюкала головку Мии, глазки которой уже закрылись.

– Ладно. Мне надо вернуться и закрыть клуб. Положу твой сегодняшний гонорар в сейф. Завтра сможешь все забрать, – предложил Кейн, искренне улыбаясь, после чего добавил: – Возьми завтра отгул.

– Спасибо, Кейн, – услышала я свои слова. Шторм права. Они и правда хорошие парни. – Спасибо, Нэйт. – Великан что-то пробурчал в ответ.

В три гигантских шага Нэйт покрыл расстояние между ним и Шторм. Я непроизвольно сжалась, словно наблюдая за медведем, который прикасается лапой к голове младенца, когда ручища Нэйта легла на головку Мии.

– Сладких снов, Мия, – прогрохотал он.

Сонные голубые глаза взглянули на него. Я была уверена, девочка сейчас закричит. Я бы точно закричала. Но ее маленькая ручка поднялась и сжала палец Нэйта. Жест, который задел струны моего сердца. Потом Кейн и Нэйт ушли.

– Пойдем уложим Мию. – Ливи обвила рукой талию Шторм и ласково проводила ее к двери, как раз в тот момент, когда вошел Таннер. – Не сейчас, Таннер, – пробормотала Ливи, ведя их к нашей двери.

Тот почесал затылок фирменным таннерским жестом, но согласно кивнул, отступив в сторону. Я снова прижалась губами к груди Трента, на этот раз чтобы сдержать смех. Я не заметила этого раньше, настолько была поглощена произошедшим с Ливи и Мией, но сейчас увидела, что на Таннере была пижама с Бэтменом.

Таннер провел рукой сверху вниз по дверному проему, и я знала, о чем он думает.

– Шторм не виновата, Таннер, – начала я, опасаясь, что он собирается применить свое единственное драгоценное правило.

Эта ситуация определенно будет классифицирована, как нарушение спокойствия. Но он отмахнулся от моих слов, бормоча:

– Никогда не видел людей, которым настолько не везет с дверями.

Трент оторвался от меня и шагнул вперед, вынимая бумажник и очередную пачку наличных.

– Этого должно хватить, чтобы покрыть расходы. Можешь утром первым делом привести ремонтника?

– Тебе не обязательно это делать, Трент, – сказала я, когда мясистая лапа Таннера уже накрыла деньги.

Он вернулся, чтобы снова прижать меня к себе, небрежно кивая головой.

– Завтра с этим разберемся.

Таннер поднял руку, помахал нам купюрами в знак благодарности и направился к двери.

Его остановил офицер Дэн.

– Сэр, я настаиваю, чтобы вы поговорили с владельцем здания о немедленной замене этих входных ворот другими, с лучшей охранной системой, учитывая, как легко они могут быть взломаны, в чем мы сегодня убедились.

Таннер оценивающе взглянул на полицейского.

– Согласен, офицер, но владелец этого здания – скряга, у которого финансы скуднее, чем… – он взглянул на меня и пригнул голову. – Он просто скупой, вот и все.

– Возможно, поможет, если он получит официальный ордер от полиции Майами с указанием на то, что владелец здания будет отвечать по многомиллионному иску, если не обеспечит приемлемую безопасность своим жильцам?

Брови Таннера изогнулись от удивления.

– Вы можете это устроить? Я имею в виду… – он откашлялся, и его лицо растянулось в кривой усмешке. – Я более чем уверен, что это на него подействует, офицер.

Дэн коротко кивнул, на его губах заиграла плохо скрываемая улыбка.

– Отлично. Я что-нибудь придумаю и утром первым делом предоставлю вам этот документ. – Повернувшись к Тренту, он сказал: – Я могу закончить смену пораньше. Побудешь здесь до четырех?

– Я буду здесь.

Дэн вышел, слегка пригнувшись в проеме. Таннер и его пижама с Бэтменом последовали непосредственно за ним, оставляя нас с Трентом наедине.

Я вгляделась в неясные очертания фигуры Трента, чтобы полюбоваться его прекрасным лицом.

– У меня такое ощущение, что я не видела тебя месяц, – прошептала я, поднявшись на цыпочки и нежно целуя разбитую губу.

Его рука коснулась моей щеки, и он улыбнулся.

– Ты, наверное, устала. Почему бы тебе не поспать? Я останусь и присмотрю за всем.

Я попыталась скрыть разочарование, отразившееся на лице. Быть рядом с ним так хорошо, так правильно, так спокойно. В моем теле пульсировали адреналин и влечение. Усталость – это последнее, что меня сейчас волновало. Но при этом я не хотела показаться навязчивой. Я окинула его с ног до головы своим лучшим подозрительным взглядом.

– А кто будет присматривать за тобой, чтобы убедиться, что ты ничего не стащишь?

– Я? Парень, который постоянно покупает входные двери незнакомкам?

– Незнакомым девушкам! – тяжело вздохнула я, всплеснув руками в притворном ужасе. – Приму это как оскорбление. Кроме того, откуда я знаю, что ты не какой-то там ненормальный клептоман, который ходит на шпильках, способный украсть нижнее белье Шторм и выпить всю горчицу?

Он закатил глаза.

– Это был кетчуп, и то всего раз! Он никак на меня не влияет, клянусь.

Я захихикала, когда руки Трента опустились мне на плечи. Он осмотрел меня с ног до головы и остановил взгляд на моем лице.

– Мне определенно нравится женское нижнее белье. Только не на себе.

Я с трудом сглотнула, когда сердце забилось в горле, кровь запульсировала в ушах и между нами пробежал электрический импульс, пробуждая каждый нерв в моем теле. Но затем он погасил его, отступив на три огромных шага назад и глубоко вздыхая. Я улыбнулась про себя. По крайней мере, я не единственная, кто это чувствует.

– Нам нужно что-нибудь сделать с дверью. Полицейская лента не очень-то сдерживает любопытные взгляды.

По мне прокатилась очередная волна жара. «Что увидят любопытные взгляды?» Трент порылся в шкафу и вытащил старое покрывало.

– Надеюсь, она не будет против.

Я помогла Тренту закрепить покрывало над проемом с помощью множества кнопок, скотча, и других липких штук, которые разыскала в кухонных ящиках. Когда мы наконец закончили, на часах было начало второго. Прилив адреналина иссяк, оставив меня совершенно вымотанной. Я шлепнулась на диван.

– Я весь вечер сегодня на ногах, наверное, и десяти минут не просидела.

Трент сел с другого края. Нежно подняв мои ноги, он снял сначала одну туфлю, а затем другую.

– Ох, – простонала я. – Можешь остаться.

Он усмехнулся, но промолчал, пока его умелые руки разминали ступни спокойными круговыми движениями. Круг за кругом, медленно, умело. Я застонала и откинула голову назад, наслаждаясь его силой, его безраздельным вниманием.

– Ладно, ты заслужил, по крайней мере, одно дефиле в нижнем белье. Вперед, – я лениво махнула рукой в сторону комнаты Шторм. – Выбирай средство поражения. У Шторм там ничего себе коллекция.

Он рассмеялся.

– Зависит от того, кто в нем будет дефилировать.

Я открыла один глаз, чтобы увидеть желание в светло-синих глазах, взирающих на меня. И снова увидела это мгновенное переключение от благоразумного, ответственного Трента к тому, который, похоже, хочет, чтобы я оказалась на спине под ним, и я не знаю, что и думать об этом, кроме того, что точно уверена – прямо сейчас я хочу последнюю его версию. Его рука начала двигаться чуть быстрее, чуть горячее, его дыхание стало тяжелым. А затем его ладони скользнули к лодыжкам, схватили их, дернули на себя. Я подалась, платье высоко задралось, обнажая ноги, я уперлась мягким местом в его бедро. Теперь мои обнаженные ноги растянулись над его коленями. Одна его рука покоилась на внутренней стороне моего бедра, посылая по всему моему телу разряды молнии. Указательный палец другой скользил вдоль внешней стороны: выше, выше, дальше…

Он остановился на моей татуировке, на краю шрама и погладил его туда и обратно вдоль рубца.

– Ты сделала татуировку, чтобы скрыть шрам?

– Если бы я хотела скрыть шрам, то вся правая сторона моего тела была бы одной большой татуировкой, – солгала я.

– Почему пять воронов? – спросил он, проводя пальцами по хвостам птиц.

– А почему нет? – я молилась, чтобы на этом он оставил расспросы.

Но он этого не сделал.

– Что они значат? – Когда я не ответила, он добавил: – Пожалуйста, поговори со мной, Кейси.

– Ты сказал, что я не обязана этого делать.

Мой голос стал резким. Трент словно вылил на меня ведро ледяной воды, погасив весь жар, который горел в моем теле мгновением раньше.

Он убрал руку с бедра и потер лоб.

– Я знаю. Я знаю, что так сказал. Прости. Я просто хочу, чтобы ты мне доверяла, Кейс.

– Это никак не связано с доверием.

– Тогда с чем это связано?

Я уставилась в потолок.

– С прошлым. С вещами, которые я не хочу обсуждать. С вещами, о которых ты пообещал со мной не разговаривать.

Его рука вернулась на мое бедро, взгляд сосредоточился на нем, когда Трент его нежно сжал.

– Я знаю, что сказал это, но мне нужно знать, что ты в порядке, Кейси.

В его голосе промелькнуло нечто, чего я не могла точно определить. Беспокойство? Страх? Что это?

– Что, так боишься проснуться примотанным к матрасу?

– Нет. – Я уловила в голосе Трента намек на ярость. Впервые за все время. Но он исчез, когда Трент мягко продолжил: – Я боюсь, что раню тебя.

Воздух в комнате наполнился унынием, когда Трент поднял на меня глаза, и я увидела, что они полны печали. Он наклонился, чтобы дотронуться до моей щеки, провел по ней большим пальцем.

Его слова… больше – его тон и боль в глазах пробудили во мне потребность избавить его от того, что огорчает.

Я хотела сделать Трента счастливым.

И я осознала, что хочу, чтобы он меня узнал. Целиком.

Я сглотнула, внезапно у меня во рту абсолютно пересохло.

– Несколько лет назад я попала в ужасную автомобильную аварию. Пьяный водитель врезался в машину моего отца. Вся правая сторона моего тела была разбита. Мое тело скрепляют вместе дюжины стальных штифтов и спиц.

«Физически. Ничто, кроме десяти маленьких вдохов, не сдерживает остальное во мне».

Трент громко вздохнул, падая обратно на спинку дивана.

– Кто-нибудь погиб?

– Да, – выдавила я.

Внезапная вспышка внутренней паники скрутила язык, мешая рассказывать дальше. Мои руки начали бесконтрольно дрожать. Слишком много, слишком быстро, говорила моя душа.

– Ничего себе, Кейси. Это… это… – Его рука снова погладила мою ногу по всей длине, хотя то интимное чувство исчезло. Теперь этот жест был успокаивающим. А я не хотела успокаивающего. Что бы он ни сделал, это меня не успокоит.

– Поцелуй меня, – потребовала я, взглянув на него.

От недоверия у него расширились глаза.

– Что?

– Я дала тебе, что ты хотел. Теперь дай мне то, чего хочу я.

Он не пошевелился. Он просто уставился на меня, словно я сама себя подожгла. Я схватила его за бицепс и крепко сжала, используя его как рычаг, чтобы поднять тело вверх и на него, перекинув одну ногу через колени ошеломленного Трента и оседлать его.

– Поцелуй меня. Сейчас же, – прорычала я. Его челюсти сжались, и я поняла, что он сдается под натиском моей настойчивости. Секундой позже это стало еще более очевидно, когда он сжал веки. – Трент…

Он сгорбился, упершись головой мне в плечо.

– Ты же знаешь, насколько мне сложно контролировать себя?

– Не надо. Забудь о контроле. Тебе он не нужен, – прошептала я ему на ухо.

Он простонал, снова откидываясь назад.

– Ты так все усложняешь, Кейси, – прошептал он, а его лицо наполнилось болью.

Положив руки на широкие плечи Трента, я поелозила, придвигаясь ближе, пока не оказалась прямо на нем, остро ощущая, как он нуждается во мне. Я наклонилась и коснулась его шеи губами.

– Что именно я усложняю, Трент?

Я говорила, затаив дыхание, специально, чтобы соблазнить его.

Это сработало.

Руки Трента схватили меня сзади, он прижал меня к себе, его рот пожирал мой с голодной страстью. Он заставил мои губы раскрыться, и его язык скользнул внутрь, сплетаясь с моим. Одна рука впилась в затылок, прижимая меня, мой рот, ближе к себе.

Во мне было не меньше неистовства. Я сжала в кулак ткань его рубашки, теребя пуговицы, чтобы они проскользнули через петли и обнажили гладкую, твердую грудь, пока я придвигалась все ближе к нему. Его руки приподняли подол моего платья и пробрались под него, сжимая обнаженные бедра. Я коротко вздохнула, когда его пальцы скользнули вверх, вокруг моих бедер к тазовой кости, поместившись под резинкой стрингов и скользя вверх и вниз.

Я была уверена, что весь этот его план «двигаться медленно» был сокрушен, но затем его палец коснулся рубца от еще одного шрама, и его рука замерла. Его губы оторвались от моих, и он отстранил меня.

– Я не могу.

– Ты уже это делаешь, – пробормотала я, цепляясь за него руками, пытаясь вернуть прежнее положение рядом с ним.

Но было слишком поздно. Он уже склонил голову, обнял мои ноги, чтобы приподнять и пересадить меня, сжимая меня в объятиях, защищая. Долгое время мы молчали, его лоб уткнулся мне в плечо.

– Я бы все исправил, если бы только мог. Ты же знаешь, да? – прошептал он.

Я задумалась, говорит ли он о моих шрамах или о четырех последних годах моей жизни.

– Да, – все, что я сказала. Да всему этому.

 

Глава 11

Я проснулась и увидела перед собой серебристые занавески и раннее рассветное небо, проглядывающее сквозь ткань. Я лежала в постели подруги, все еще в платье. Перевернувшись, я обнаружила лежащего на спине Трента, с обнаженной грудью и в одних только боксерах, который, судя по звукам, спал. Одна его рука была закинута за голову, а другая покоилась поперек торса. Думаю, что заснула на нем прошлой ночью, и он перенес меня сюда.

Света было достаточно как раз для того, чтобы я могла беззастенчиво изучить тело Трента и увидеть, что оно настолько прекрасно, насколько я и ожидала. Длинное, мускулистое и безупречное, с одной только тонкой дорожкой темных волос, сбегающих вниз по его рельефному животу. Мой взгляд зацепился за тоненькую серебристую линию, проходившую вдоль его ключицы. Она была настолько бледной и узкой, что раньше я ее не замечала. Приглядевшись поближе, я попыталась найти следы от швов, чтобы определить ее как шрам от операции, но ни одного не увидела.

– Видишь что-то, что тебе нравится? – низкий, дразнящий голос Трента так испугал меня, что я подскочила.

Усмехаясь, я подняла глаза и увидела сексуальную, кривую улыбку. Его настроение снова переключилось на игривое.

– Не сказала бы, – прошептала я, но щеки покраснели, выдавая меня.

Он приложил ладонь к моей щеке.

– Ты часто краснеешь. Никогда бы не сказал, что ты из стесняшек. – После паузы он предложил: – Вперед. Мне нечего скрывать.

Я ощутила, как у меня изогнулась бровь.

– Карт бланш?

Он закинул за голову и другую руку.

– Ну я же сказал…

Я решила, что Трент не до конца понимает значение слов «двигаться медленно», но не собиралась с ним спорить.

– Хорошо. – Меня осенила идея. Точнее, любопытство. – Перевернись.

Он слегка прищурился, но сделал мне одолжение, плавно перевернувшись так, чтобы я могла восхититься рельефностью его спины, его сильными, широкими плечами и надписью, которая тянулась от лопатки к лопатке.

Я мягко провела по ней пальцем, отчего его кожа покрылась мурашками.

– Что это значит?

Он хотел отвечать, но затем остановился, словно не решался сказать, отчего мне захотелось узнать это раз в сто сильнее. Я молча ждала, водя ногтем вперед и назад.

– Ignoscentia. Это латынь, – наконец прошептал он.

– Что это значит?

– Почему у тебя пять воронов на ноге? – бросил он в ответ, в его голосе я заметила редкий намек на раздражение.

«Черт побери». Конечно, он бы спросил. Я бы сделала то же самое, будь я на его месте. Я прикусила нижнюю губу, взвешивая варианты. Или я снова закроюсь от него, или дам немного информации, чтобы получить немного в ответ? Мой интерес к Тренту перевесил необходимость все скрывать.

– Они олицетворяют всех важных людей в моей жизни, которых я потеряла, – наконец прошептала я, моля бога, чтобы он не спросил, как их звали.

Я не хотела называть пятое имя, свое.

Я услышала его резкий вздох.

– Прощение.

– Что?

Это слово как будто ударило меня в грудь. От одного только его звука, такого невозможного, меня начинало мутить. Сколько раз психологи подталкивали меня к прощению тех парней за убийство моей семьи?

– Моя татуировка. Вот что там написано.

– О, – я медленно вздохнула, сжав кулаки, чтобы удержать их от дрожи. – Почему у тебя на спине это слово?

Трент перевернулся и долго смотрел на меня мрачно, его глаза были полны скорби. Он ответил неожиданно хрипло:

– Потому что прощение обладает силой исцелять.

«Если бы только это было правдой, Трент». Вздохнув, я задумалась: интересно, насколько разным было наше прошлое, если у него была татуировка, взывающая о прощении, в то время как моя символизирует ту самую причину, по которой я не могу простить.

Последовала очередная длительная пауза, и затем хитрая улыбка Трента вернулась, а его руки снова улеглись под головой.

– Время-то идет…

Я сбросила серьезный настрой. Уперлась в колени, чтобы лучше видеть, мой взгляд заскользил по его губам, скулам, кадыку, неспешно спустился по его груди, и я наклонилась, приоткрыв губы над его соском. Я услышала, как сбилось его дыхание, и была уверена, что он чувствует мое дыхание на своей коже. Я отпрянула, продолжая скользить взглядом вниз, один раз проверив, следит ли он за мной. О, определенно.

Вспышка возбуждения кольнула где-то в животе, и на секунду я сосредоточилась на том, чтобы осознать, как я обожаю это ощущение. Благодаря ему я чувствую себя живой. И я решила, что хочу большего, нежели только вспышки, я заставила это ощущение расти, ускоряясь, когда дотянулась до резинки боксеров Трента и проникла под нее указательным пальцем. Не сложно было увидеть, что он возбужден. Я согнула палец, проникая дальше…

И в долю секунды оказалась на спине, с руками, заведенными за голову, и прижатыми сильной рукой Трента запястьями. Он нависал надо мной, держа весь свой вес на одной руке, и ухмылялся.

– Мой черед.

– Я еще не закончила, – я притворно надула губы.

Он усмехнулся.

– Вот что я тебе скажу… если выдержишь мой осмотр так же – совсем не двигаясь – хотя бы пять минут, я позволю тебе закончить.

Я цокнула языком, но внутри все вопило.

– Пять минут. Да легко.

Трент вскинул голову, его приподнятая бровь говорила мне, что он видит меня насквозь – не мою нарочитую самоуверенность, а плавящуюся от нежности горку чувств.

– Думаешь, выдержишь?

– А ты? – спросила я, борясь с дурацкой улыбкой, которая так и норовила появиться во всей красе.

Одних только полыхающих желанием синих глаз, всматривающихся в мое лицо, было достаточно, чтобы разоблачить меня.

– А что, если я проиграю? – Я поняла, что это может сыграть мне на руку в любом случае.

В его глазах мелькнула грусть, и я ощутила изменения в воздухе.

– Если ты проиграешь, то согласишься поговорить с кем-нибудь об аварии.

«Сексуальный шантаж». Вот что за козырь у него в рукаве. Он нарушает свое правило «двигаться медленно» в надежде заставить меня говорить. В ответ я заскрежетала зубами. Да черта с два я на это соглашусь.

– У тебя природный талант ломать кайф, – выдавила я, изгибаясь под ним.

Но он сжал меня крепче, наклонился ближе, его губы коснулись моих, когда он взмолился:

– Пожалуйста, Кейси?

Я закрыла глаза, пытаясь не дать этому прекрасному лицу меня очаровать. «Слишком поздно».

– Только если я проиграю, правильно?

– Правильно, – прошептал он.

Та моя часть, которая любит соревноваться, ответила за меня раньше, чем я смогла хорошенько обдумать.

– Справедливо.

«Я. Не. Проиграю».

Я увидела, как на красивом лице Трента растянулась широкая улыбка, и мое тело напряглось.

– Ты будешь честно играть, да?

– Да. На сто процентов честно.

Его глаза потемнели от возбуждения, и я поняла, что попала. Я видела, как он откинулся, сел на пятки, возвышаясь надо мной на постели, и взгляд его синих глаз оторвался от моего лица, скользнул по телу, нисколько, очевидно, не торопясь.

– Это еще нечестно, – прошептал он.

Трент наклонился, обеими руками взялся за платье и сдернул его вниз.

Я тяжело вздохнула, когда платье – эластичная туника – почти без усилий соскользнуло с груди. Большим пальцем Трент провел вдоль шрама на плече, потом его руки двинулись вниз по моему телу вместе с платьем. Я осталась в бюстгальтере без бретелек и в трусиках. Я задержала дыхание, пока Трент впитывал в себя каждый дюйм моего тела – каждый изгиб, каждую деталь.

Он наклонился ближе, его рука нырнула под спину.

– Все еще не совсем честно.

Я почувствовала, как его пальцы играют с застежкой от бюстгальтера, и тяжело задышала. Он этого не сделает. Давление белья исчезло, когда Трент его расстегнул, он убрал руку и вместе с ней все, что прикрывало мою грудь.

– Вот. Так честно.

«Я. Не. Проиграю».

Я заставляла себя не двигаться, лежа обнаженной под внимательным взором дьявольски усмехающегося Трента. Я достаточно упряма, чтобы поверить, что смогу это сделать. Но потом Трент наклонился, его рот остановился в нескольких дюймах от моей груди, как несколько минут назад делала я, и мне пришлось сцепить зубы и впиться ногтями в простыню, борясь с желанием выгнуться. Я задохнулась, когда его дыхание скользнуло по коже, и мои соски моментально затвердели. Он взглянул в мое лицо, и мне пришлось закрыть глаза. Я бы не выдержала его взгляда, полного желания, страсти и намерений. Он тихонько засмеялся, когда его внимание переместилось ниже. Прохладный воздух скользнул по моему животу.

– У тебя невероятное тело, Кейси. Ошеломительное.

Я издала невнятный звук, подтверждающий, что я его поняла.

– В смысле, я могу просто любоваться им. И прикасаться к нему. Весь день.

Я не знаю, что именно вызвало такую реакцию – его плавный голос, его движения, его близость к моему телу, но желание прорывалось сквозь мою силу воли и скапливалось внизу живота, рискуя взорваться.

А он до меня даже не дотронулся.

Я открыла один глаз и увидела бугрящиеся мышцами напряженные плечи Трента, когда он двинулся еще ниже, останавливаясь под пупком. Я попыталась найти взглядом часы. «Еще три минуты. Я должна продержаться три минуты. Я могу… Я могу…» Трент провел указательным пальцем по коже над резинкой трусиков, точно так же, как делала я, и тихий стон вырвался у меня раньше, чем смогла себя остановить. Глянув вниз, я увидела, что теперь он наблюдает за мной, прикусив губу, а его самоуверенная ухмылка испарилась.

Трент неотрывно смотрел мне в глаза, когда его указательный палец пробрался под резинку и начал скользить ниже.

На меня стремительно обрушилась волна неистовства и я полностью потеряла контроль. Вихри света и тени затуманили взгляд, я парила на седьмом небе, а мышцы из жестких, как железный прут, стали податливым воском, и мне хотелось, чтобы этот кайф длился вечно.

Неровно и глубоко дыша, я едва заметила, что Трент снова возвышается надо мной. Его горячие губы дотронулись до моей ключицы.

– Ты проиграла, – прошептал он мне на ухо, тихо усмехаясь. Затем он спрыгнул с постели и стал натягивать джинсы. – Таннер снаружи.

– Нет, не проиграла, – запоздало пробормотала я, задыхаясь. Как он, на фиг, может называть это проигрышем?

* * *

– Ничего, если ты побудешь одна? – прошептал Трент, когда я пила апельсиновый сок и смотрела, как потный мужчина работает с дверью. Когда я подняла бровь, он засмеялся. – Конечно, ничего. Забыл, что ты надрала мне задницу.

– Груша надрала тебе задницу, забыл? Куда ты собрался?

Его рука коснулась моей поясницы, и он прижал меня к себе, шепча на ухо:

– В холодный душ.

По спине пробежала дрожь, и я была готова затащить его обратно в комнату Шторм, но он вышел из квартиры до того, как я смогла запустить в него свои коготки.

– Так кто же проиграл?! – громко крикнула я вслед ему, улыбаясь.

Я тихо наблюдала, как Потный Мужик работает, пока я листала журнал, все еще сияя после утра, проведенного с Трентом. Этого было достаточно, чтобы волосатая задница мужика, выглядывающая из-под болтающихся линялых голубых джинсов, мне не досаждала. По дороге в школу, пошатываясь, зашла полусонная Ливи. Когда я предложила ей пропустить занятия, она взглянула на меня так, словно я предложила ей выйти замуж за этого ремонтника. Ливи не пропускает школу ни по какой причине.

Я читала статью под названием «Десять способов извиниться, не говоря ни слова», когда раздался тихий голос Шторм:

– Разрешите мне, пожалуйста, пройти?

Потный Мужик вытянул шею, увидел нашу Барби и стал слепо нашаривать свой молоток, неуклюже уступая проход ее соблазнительной фигуре. Она прошествовала мимо, возвращая мне улыбку. В руках у нее было два высоких стакана из «Старбакса».

– Мне надо поменять простыни? – подмигнула она.

– Божетымой, Шторм!

Мое лицо вспыхнуло, когда я увидела, как расширились глаза Потного Мужика. Иногда Шторм все же может выдать нечто неуместное. Я быстро сменила тему.

– Как Мия?

Напоминание о прошлой ночи убило весь ее юмор, и я пожалела, что спросила.

– С ней все будет в порядке. Надеюсь, что она ничего не запомнит. Ей не стоит помнить своего отца в таком виде.

– Что с ним произойдет?

– Ну, учитывая, что он нарушил условия досрочного освобождения плюс «взлом с проникновением», это гарантирует ему лет пять заключения, не меньше. По крайней мере, так думает Дэн. Надеюсь, тюрьма излечит его от наркотиков.

Она сделала большой глоток кофе, и я заметила, что ее рука дрожит. Она все еще была напугана. И не без оснований. Если абстрагироваться от того, что я витаю в магическом сексуальном облаке, имя которому Трент, прошлая ночь глубоко засела и у меня в печенках.

– Клянусь, в тот момент я боялась, что Нэйт вышвырнет всех копов и оторвет ему голову, – добавила Шторм, и я кивнула в знак согласия.

Последовала долгая пауза.

– Так… Дэн?

Шторм покраснела.

– Я рано проснулась. Не могла уснуть, так что принесла ему кофе. Надо было его отблагодарить за все. Он милый.

– Кофе? И все? – Мои брови изогнулись.

– Конечно, все. А ты что думала, я сделаю? Ублажу его прямо под своей входной дверью?

Позади нас раздался резкий приступ кашля. Потный Мужик прикрывал таким манером свой тяжелый вздох.

На этот раз наступил черед Шторм краснеть, и я довольно улыбнулась. Совершенно ясно, что она забыла, что у нас есть слушатели.

– То есть, ты говоришь, что не заинтересована?

– Нет, я этого не говорила, но… – Она повертела в руках крышку стакана.

– Но что?

– Прошу прощения, – прервал нас голос Дэна, и мы обе подпрыгнули.

– Легок на помине, – пробормотала я, пряча улыбку за очередным глотком кофе.

Лицо Шторм стало пунцовым. Я знала, о чем она думает: как долго он слушал?

Дэн перешагнул через обломки дверной рамы.

– Прошу прощения за беспокойство.

– Никакого беспокойства, – прощебетала я с усмешкой.

Он благодарно кивнул, и я уверена, что увидела, как порозовели его щеки.

– Просто хотел сообщить о том, что получил ордер о безопасности. Владельцу придется как можно скорее заменить ворота.

Глаза Шторм расширились.

– Уже?

Он усмехнулся.

– Я знаю парня, который знает другого парня, который знает еще одного парня.

– Я вам так благодарна, офицер Дэн, – сказала она, я как наяву увидела Шторм и Дэна в постельной сцене, где она обращалась к нему таким же вот образом. Я потрясла головой. «Слишком много часов в клубе».

Они пялились друг на друга до неловкости долго, пока Дэн не почесал затылок и не покраснел.

– Ну… эм… если я больше ничего не могу для вас сделать, то я пойду отсыпаться.

– О, хорошо, – кивнула Шторм.

Я закатила глаза. «Вот балбесы!».

– Кстати, – коварный план моментально вызрел в моей голове, – вы свободны сегодня вечером?

Дэн посмотрел на меня, потом на Шторм.

– Да.

Я проигнорировала убийственный «какого черта ты творишь» взгляд подруги.

– Отлично. Шторм только что сказала, что с удовольствием бы с вами поужинала.

Лицо Дэна просияло. Поужинать со Шторм было именно тем «больше ничего», от которого бы он ни за что не отказался.

– Часов в семь? – предложила я. – Тебя же устроит, да, Шторм?

Ее голова безмолвно дернулась вверх-вниз. Выглядела она так, словно проглотила язык.

Дэн посмотрел на нее настороженно.

– Вы уверены, Шторм?

Ей потребовалась минута, чтобы вернуть язык в рабочее состояние.

– Идеально, – она даже умудрилась выдавить натянутую улыбку.

– Хорошо. Тогда увидимся.

Он вышел, зашагав быстрее, когда я прокричала:

– Жду не дождусь!

Я обернулась к подруге, Шторм сердито смотрела на меня.

– Тебе понравилось мучить бедного парня, да?

– Ох, думаю, он согласен немного помучится, если результатом станет свидание с тобой.

– Я все равно сегодня работаю.

– Хорошая попытка. Кейн дал тебе выходной. Ну, давай, что еще?

Плечи Шторм опустились.

– Это плохая идея, Кейси.

– Почему?

– Почему? Что ж… – пролепетала Шторм, пытаясь найти вескую причину. – Смотри, кого я привела домой в последний раз. – Она показала на разбитую дверь.

– Шторм, не стоит сравнивать офицера Дэна с тем обдолбанным козлом, которого представляет собой твой бывший муж. Они типа как на разных концах спектра. Я даже не уверена, что тот парень – человек, – я поиграла бровью. – Надо снять фильм «Так я вышла замуж за пришельца» с тобой в главной роли.

Она закатила глаза.

– Ох, ладно тебе, Кейси. Не будь наивной. Он – парень. Он знает, чем я зарабатываю на жизнь. Есть только одна вещь, в которой он заинтересован, – и это не моя стряпня.

Я пожала плечами.

– Не знаю, не знаю. Вот я бы тебя завалила ради еще одной порции той телятины по-пармски.

Потный Мужик разразился очередным приступом кашля, достаточно сильным для того, чтобы я подумала, как бы он не выплюнул легкое. Рука Шторма взлетела ко рту. Она пыталась не расхохотаться.

Она швырнула подушкой мне в голову, но я пригнулась, и под взрыв хохота мы стремглав кинулись в ее спальню и закрыли за собой дверь.

– Так что ты собираешь сегодня надеть? – спросила я тоном гламурной кисы.

Она вздохнула.

– Я не знаю, Кейс. Что, если он хочет от меня только… это? – Ее руки показали на тело.

– Тогда он – самый большой идиот на всей Земле, потому что ты – намного больше, чем просто пара гигантских сисек и милое личико.

Смущенная улыбка расцвела на ее лице, отчего беспокойство растаяло.

– Надеюсь, ты права, Кейси.

– У тебя еще убийственная попка!

Она швырнула в меня очередной подушкой.

– Шутки в сторону, Шторм. Я вижу, как он на тебя смотрит. Поверь мне, дело не в твоем теле.

Она теребила нижнюю губу, словно хотела мне поверить, но не могла.

– А если это все, что ему надо, тогда мы поджарим ему причиндалы.

– Чего? – Лицо Шторм исказилось от удивления и веселья.

Я пожала плечами.

– Что я могу сказать, Шторм? Я странная.

Шторм откинула назад голову, завывая от смеха.

– Ты ненормальная, но я тебя люблю, Кейси Клири.

Она взвизгнула, обвив мою шею руками. Я могла только представить, о чем сейчас думает Потный Мужик.

* * *

В полдень у моей двери оказался Трент в кожаной куртке.

– Готова?

– Для чего? – уточнила я.

Воспоминания об утре, о том, что он может сделать, едва меня коснувшись, были свежи в моей памяти. Часть меня подумала, не пришел ли он, чтобы взять свое. И эта часть была очень даже рада.

Он ухмыльнулся, протягивая шлем.

– Хорошая попытка, – подойдя, он схватил меня за руку и выдернул из кресла. – Мы заключили сделку, и ты проиграла. – Под ложечкой засосало, когда он повел меня к двери. – Поблизости есть группа поддержки. Я отведу тебя туда.

«Группа поддержки». Ноги словно оледенели. Трент обернулся и изучил выражение моего лица. Судя по тому, как реагировали мои внутренности, приятным оно не было.

– Ты пообещала, Кейси, – мягко прошептал он и, подойдя ближе, взял меня за локти, – Тебе не нужно говорить. Просто слушать. Пожалуйста. Тебе это пойдет на пользу, Кейс.

– Так теперь ты у нас не только компьютерный ботан, но и мозгоправ? – Я прикусила язык. Я не хотела грубить.

Стиснув зубы от желания закричать, я закрыла глаза. «Раз… Два… Три… Четыре…» Понятия не имею, почему продолжаю следовать глупому совету мамы. Он никогда не приносит облегчения. Думаю, этот совет стал чем-то вроде ритуала, гарантирующего безопасность, который я притащила из своей прошлой жизни в новую. Бесполезный, но успокаивающий.

Трент терпеливо ждал, не отпуская мой локоть.

– Ладно, – прошипела я, стряхнув его руку. Я схватила сумку с дивана и поспешно вышла за дверь. – Но если только они затянут «Кумбая», меня и след простынет.

* * *

Групповая терапия проходила в подвале церкви, в комплекте шли уродливые желтые стены и темно-серый, как в школе, ковер. В воздухе распространялся запах жженого кофе. В дальнем конце комнаты стоял маленький стол с кружками и печеньем. Ничего из этого меня не интересовало. Меня не интересовали круговые посиделки с этой группой посреди комнаты, участие в праздной болтовне или средних лет худой мужчина с волнистыми волосами, одетый в выцветшие синие джинсы, который стоял в центре.

Ничего из этого.

Положив руку мне на спину, Трент аккуратно подтолкнул вперед мое одеревенелое тело, и я почувствовала, как по мере моего приближения менялся воздух. Он сгущался в моих легких, пока мне не пришлось напрягаться, чтобы выпускать его из себя и втягивать обратно. Когда мужчина, стоящий в центре, поднял глаза и улыбнулся мне, воздух стал еще плотнее. Его улыбка была теплой, но я на ее не ответила. Не могла. Не хотела. Не знала как.

– Добро пожаловать, – сказал он, жестом указывая на два пустых стула справа от нас.

– Спасибо, – пробормотал позади меня Трент, пожав руку мужчине, когда я каким-то образом смогла сесть.

Я немного отодвинула стул назад и уставилась прямо перед собой, отделяя себя от круга. Так, чтобы не быть его частью. Именно так, как я предпочитаю. И я избегала любых зрительных контактов. Люди думают, что им позволено говорить с тобой и спрашивать, кто умер, когда вы устанавливаете зрительный контакт.

Вне круга висел знак, на котором было написано «Посттравматическое Стрессовое Расстройство – сеанс терапии». Я вздохнула. Старое, доброе ПТСР. Это не первый раз, когда я услышала этот термин.

Об этом предупреждали моих тетю и дядю доктора в больнице. Врачи говорили, что, по их мнению, я страдаю именно им. Говорили, что со временем и благодаря консультациям это пройдет. Я никогда не понимала, как они могли верить, что та ночь когда-нибудь пройдет, исчезнет из моих мыслей, воспоминаний и кошмаров.

Мужчина в круге хлопнул в ладоши.

– Что ж, начнем. Для тех, кто меня не знает, я – Марк. Я называю свое имя, но у вас нет необходимости называть свое. Имена не важны. Важно то, чтобы вы все знали, что вы не одиноки в этом мире со своим горем и что разговор о нем, когда вы будете к нему готовы, поможет вам исцелиться.

Исцеление. Это еще одно слово, которое я никогда не понимала в контексте аварии.

Теперь я не могла не поглядывать на группу. Осторожно, чтобы не показаться заинтересованной, когда я изучала их лица. К счастью, все взгляды были прикованы к Марку, следя за ним с восхищением, словно он – бог, наделенный силой исцелять. Здесь были самые разные люди – пожилые и молодые, женщины и мужчины, хорошо и плохо одетые. Если это мне что-нибудь и говорило, так это то, что страдания не щадят никого.

– Поделюсь своей историей, – начал Марк, притянув вперед стул и сев на него. – Десять лет назад я ехал домой со своей девушкой. Шел сильный дождь, и на перекрестке произошло боковое столкновение. Бэт умерла на моих руках до того, как приехала «Скорая».

Мои легкие сжались, словно из них откачали весь воздух. Я скорее увидела, чем почувствовала, как Трент положил руку мне на колено и осторожно сжал. Я не могла ничего чувствовать.

Марк продолжал говорить, а я изо всех сил старалась сосредоточиться на его словах, мой пульс учащался, словно я лезла на Эверест. Я боролась с желанием встать и убежать, оставить Трента здесь. Дать ему дослушать весь этот ужас. Позволить ему увидеть ту боль, которую испытали эти люди. А мне своей хватает.

Может, он получает какое-то нездоровое удовольствие от всей этой чуши.

Я едва слышала Марка, когда он говорил о наркотиках и реабилитации, произносил слова, вроде «депрессия» и «самоубийство». Он был таким спокойным и собранным, когда перечислял последствия тех событий. Как? Как он мог быть таким спокойным? Как он мог выплескивать свое личное горе перед всеми этими людьми, словно говорил о погоде?

– …мы с Тоней только отметили нашу вторую годовщину, но я все еще каждый день думаю о Бет. Меня еще терзает грусть. Но я научился любить счастливые моменты. Я научился двигаться дальше. Бет хотела бы, чтобы я жил своей жизнью.

Один за одним, по кругу, они выставляли напоказ свое грязное белье, словно для того, чтобы говорить об этом, не требовалось никаких усилий. Я коротко и тяжело дышала, когда второй мужчина стал рассказывать, как потерял четырехлетнего сына в ужасной аварии на ферме. На четвертом рассказе мои внутренности перестали скручиваться в спираль. К пятому все те эмоции, которые Трент за последние недели смог лаской выманить из их убежища, скрылись обратно, когда горе за горем било меня по голове. Все, что я могла сделать, чтобы избежать возвращения боли той ночи четырехлетней давности здесь, в церковном подвале, – это запереть все человечное внутри себя.

Внутри я была мертва.

Не все, но большая часть делились своими историями. Никто не давил на меня, требуя заговорить. И я не предложила, даже когда Марк спросил, не хочет ли кто-нибудь еще поделиться, а Трент сжал мое колено. Я не издала ни звука. Я смотрела прямо перед собой, словно под наркозом.

Я услышала, как кто-то прошептал «до свидания», и встала. Двигаясь, как робот, я поднялась по ступеням и вышла на улицу.

– Эй, – позвал Трент.

Я не ответила. Не остановилась. Я просто пошла вниз по улице к своему дому.

– Эй! Подожди! – Трент, рванувшись, оказался прямо передо мной, заставив становиться. – Посмотри на меня, Кейси!

Я исполнила его команду и подняла глаза.

– Ты пугаешь меня, Кейс. Пожалуйста, поговори со мной.

– Я тебя пугаю? – Защитное покрытие оцепенения, которое я натянула на свое тело во время сеанса, упало, внезапно сквозь него прорвалась ярость. – Почему ты так поступил со мной, Трент?! Почему? Почему я должна была сидеть и слушать, как десять человек публично отрекаются от своих кошмаров? Как это помогает?

Трент запустил пальцы в волосы.

– Успокойся, Кейс. Я просто подумал…

– Что? Что ты подумал? Ты понятия не имеешь, во-первых, через что я прошла, и ты… что, думаешь, можешь наброситься на меня, одарить меня оргазмом, а потом привести меня в группу выживших, которая состоит из гребаных киборгов, которые говорят о своих так называемых «любимых», словно все в порядке?! – Я орала, стоя посреди улицы, и мне было наплевать.

Трент пытался поймать мои руки, когда он, оглядываясь вокруг, старался успокоить меня.

– Думаешь, им не было тяжело рассказывать, Кейси? Разве ты не видела мучения на их лицах, когда они рассказывали свои истории?

Я его больше не слушала. Я оттолкнула его руки и отступила назад.

– Думаешь, ты можешь меня восстановить? У тебя такая идея фикс на мой счет?

Он вздрогнул, словно я дала ему пощечину, и я стиснула зубы. У него нет права обижаться. Он заставил меня высидеть весь этот сеанс терапии. Он сделал больно мне.

– Держись от меня подальше.

Я отвернулась и зашагала вниз по улице.

Я не оглядывалась.

А он не стал меня догонять.

 

Глава 12

Руки Шторм беспокойно крутили бусины браслета, когда время подошло к семи. Странно было видеть, что она так нервничает, учитывая ее способность топлес раскачиваться над сценой в помещении, полном незнакомцев. Хотя я и не стала ей об этом напоминать, а просто помогла выбрать шикарное желтое платье, которое оттеняло ее загар и подчеркивало линии фигуры, но не слишком вызывающе. Я помогла ей застегнуть ожерелье и заколоть волосы сзади, перекинув их на один бок. Но по большей части я чертовски сильно старалась улыбаться, когда все, чего мне хотелось, – свернуться калачиком и спрятаться под одеялом. В одиночестве.

– Десять маленьких вдохов, – пробормотала я.

Она нахмурилась, смотрясь в зеркало.

– Что?

– Сделай десять маленьких вдохов. Ухватись за них. Почувствуй их. Полюби их.

Голос моей матери звенел в ушах, когда я повторяла ее слова и боролась с приступом удушья. Из-за этого дурацкого сегодняшнего сеанса я была в тревоге, все мои защитные барьеры дрожали, а моя способность прятать боль поставлена под сомнение.

Шторм нахмурилась сильнее.

Я пожала плечами.

– Не знаю я. Так всегда говорила мама. Если разберешься, как это помогает, дай мне знать, ладно?

Она медленно кивнула, и я видела, как она не торопясь вдыхает и выдыхает, представив, как она считает про себя. Это заставило меня улыбнуться. Словно я передала ей что-то от своей мамы.

Мы услышали стук в новую входную дверь, и мгновением позже с замком уже неумело возились маленькие ручки Мии. Все стихло, а затем, громко топая босыми ножками по полу, малышка промчалась по коридору с криком:

– Мамочка! Здесь полицейский, чтобы тебя забрать!

Я фыркнула и подтолкнула Шторм по направлению к двери.

– Хватит суетиться. Ты отлично выглядишь.

Офицер Дэн был в гостиной. Он сунул руки в карманы джинсов, вытащил их, потом сунул одну и снова вытащил. Я не могла не улыбнуться, наблюдая это. Он нервничает, как и Шторм. Хотя, когда он увидел ее, его лицо озарилось.

– Привет, Нора.

Нора? Его светлые волосы были уложены модными беспорядочными острыми прядками. Он был одет в облегающую черную футболку поло, которая подчеркивала его крепкое тело. Я уловила легкий запах одеколона. Не слишком сильный. Вполне достаточный. В общем, офицер Дэн привел себя в порядок очень даже хорошо.

Она вежливо улыбнулась в ответ.

– Привет, офицер Дэн.

Он откашлялся.

– Просто Дэн.

– Ладно, Просто Дэн, – повторила она, а затем комната наполнилась неловким молчанием.

– Офицер Дэн принес тебе цветы, мамочка! Лилии!

Мия побежала на кухню, где Ливи ставила в кувшин для молока красивый букет насыщенно-красных тигровых лилий. Мия потянулась, чтобы схватить один цветок, и перевернула кувшин. Повсюду разлилась вода, и рассыпались цветы.

– Черт! – объявила она.

– Мия! – одновременно возмутились Шторм и Ливи, на мгновение открыв рот от удивления.

Глаза Мии расширились и округлились, она переводила взгляд с одной на другую, осознавая, что натворила.

– Да всего одно. Правда, Кейси?

Мои руки взлетели ко рту, чтобы сдержать смех, а Ливи кинула на меня убийственный взгляд.

– Они прекрасны, Дэн.

Шторм бросилась подбирать все с пола. Я воспользовалась этим, как своим шансом отвлечь его внимание.

– Она очень нервничает, – одними губами сказала я, не издав ни звука.

В его глазах мелькнуло удивление. Он знал, чем она зарабатывает. Вероятно, он, как и я, сделал неверное предположение, что Шторм сделана из стали. Хотя это не тот случай. Далеко не тот.

Он кивнул и подмигнул мне. Откашлявшись, он сказал:

– Я зарезервировал столик на половину восьмого, – шагнув ближе, он протянул Шторм руку. – Нам нужно выйти сейчас, Нора. Ресторан находится на побережье, а с таким трафиком на дорогу потребуется время.

Она подняла на него взгляд и улыбнулась, и вся эта ее суета вокруг цветов исчезла.

Отлично. Взял дело в свои руки. Умно, Дэн. Два очка в твою пользу.

– Повеселитесь. Мы не будем дожидаться!

Я увидела, как щеки Шторм заалели перед тем, как закрылась дверь, запирая меня с моим мрачным настроением.

* * *

В ту ночь я отработала без напарницы. Мне нужно было отвлечься. Когда объявили последний выход на сцену, а Трент так и не появился и не написал сообщения, мое разочарование парализовало меня. Да и зачем бы ему приходить, напомнила я себе. Я орала на него, как психопатка, стоя посреди улицы, и велела держаться от меня подальше.

Следующим вечером Трент снова не появился у «Пенни». И следующим вечером. Три дня спустя я думала, что сойду с ума. Какая бы ярость во мне ни пылала в день сеанса терапии, ее затмила полная опустошенность. Отсутствие Трента. Пустота пульсировала, будто глубокая боль, в каждой клетке моего тела. Я жаждала его присутствия, его тела, его голоса, его смеха, его прикосновения, всего, что связано с ним.

Я нуждалась в нем.

Я нуждалась в Тренте.

* * *

В полдень четверга я сидела на нашей кухоньке, одетая в короткие шорты и майку. Я уплетала кукурузные хлопья, пялясь на свой телефон так, словно пыталась заставить сообщение прийти на него. В конце концов я набрала побольше воздуха в легкие и заставила свои большие пальцы набрать текст.

Я: Как насчет дневного сеанса?

Я сидела за столом и таращилась на эту тупую штуку, думая, удалил ли он мое сообщение и побеспокоился ли его прочитать вообще. Я подумывала, а не прижаться ли ухом к стене, которая была смежной в наших квартирах, чтобы понять, смогу ли я подслушать какие-нибудь его комментарии, вроде «стерва ненормальная». Конечно, Трент никогда бы так не сказал, хотя это было чистой правдой.

Целых пять минут спустя, когда я уже утопила в молоке все свои хлопья, мой телефон подал сигнал. Бросив все, я схватила его.

Трент: Что у тебя на уме?

В моей груди все затрепетало. Чертов трепет! Настолько далеко я не думала. Я понятия не имела, как ему подыграть, и решила побыть легкомысленной.

Я: Много от чего зависит. Нагота тебя устраивает?

На этот раз ответ Трента пришел сразу же.

Трент: Что подразумевается под наготой?

Ладно, идет. Он подыгрывает.

Я: Ну… сначала я сниму майку…

Я грызла ноготь в ожидании его реакции. Ответа я не получила. Может быть, я зашла слишком далеко, слишком быстро. Может быть, он все еще на меня злится. Может быть… Я услышала, как хлопнула дверь. Мимо окна промелькнула тень, и секундой позже кто-то уже заколотил в нашу дверь.

Это должен быть Трент.

Я подбежала к двери и распахнула ее, пытаясь усмирить свой пыл. Вот и он, в джинсах и просторной футболке, его волосы в легком беспорядке, а взгляд ярко-синих глаз скользит по моему телу, на продолжительное время задерживаясь на груди. На мне не было бюстгальтера, и, без сомнений, он видел реакцию моих сосков на его появление. Когда этот взгляд поднялся обратно к моему лицу… ух… в нем была та самая верная смесь ярости, отчаяния и огромного желания, которая заставила меня закусить губу. И это все, что потребовалось, чтобы он сорвался.

– Боже, Кейси, – прохрипел он и быстро сделал два шага, чтобы прижать меня к себе.

Его руки сжали мои плечи, губы требовательно прижались к моим. Запрокинув мою голову, он проник языком в мой рот. Меня потрясло, сколь глубока может быть его потребность во мне.

Я поняла, что это – настоящий Трент.

Не сдерживающий себя.

Я пыталась оставаться в вертикальном положении, но тело слабело под его напором. Толкая спиной вперед, Трент зажал меня между собой и спинкой дивана, и здесь я узнала, как сильно он завелся.

Внезапно, я оказалась в воздухе, меня опустили на подголовник, а бедра Трента удобно устроились между моими. Его руки сомкнулись вокруг. Одной рукой он придерживал меня за затылок, другой отбросил волосы, открывая шею. Его губы скользнули по моему горлу, а затем вдоль подбородка к уху.

– Тебе нравится меня мучить, отправляя сообщения с намеками, да, Кейси?

Его слова прозвучали как рык, отзываясь и пульсируя в каждом нерве. Затем его губы снова нашли мои, и на этот раз они были еще более голодными, более настойчивыми, и это мгновение было единственным, когда я смогла вдохнуть. Он крепче прижался ко мне, его рука скользнула в вырез моей майки, очертила выпуклость груди. Его большой палец ласкал сосок, так, что меня пронзало током до самых глубин.

Стремительная атака Трента совершенно сбила меня с толку – ей подверглись все мои чувства. Но в конце концов разум ко мне вернулся настолько, что я прижала руки к его груди. Мои пальцы скользнули по кубикам его пресса и крепко вцепились в пряжку на ремне. Я сильно дернула его на себя, пока в меня не вжался его напряженный член.

– Это достаточно ясно? – прорычала я в ответ. – Не я хочу двигаться медленно.

Трент высвободился, посмотрел на меня мрачно и дико, словно в потрясении. Он снял меня со спинки дивана, поставил на пол и затем, развернувшись, вылетел из квартиры, крича на ходу:

– Больше не отправляй таких гребаных сообщений!

Я стояла шокированная, потерявшая дар речи и чертовски возбужденная. Он в ярости? Он в ярости! Он, блин, в ярости! Я протопала к столу и схватила телефон.

Я: Какого дьявола это было?

Потребовалось две минуты, но наконец мой телефон пикнул, извещая меня о полученном сообщении.

Трент: Тебе нравится испытывать мою силу воли. Прекрати меня мучить.

Что? Я его мучаю? Это он заладил со своим дурацким «будем двигаться медленно».

Я: Одно маленькое сообщение едва ли квалифицируется как пытка.

Трент: Дело не в одном только сообщении.

Я: Тогда вернись.

Трент: Нет, я говорил тебе, что мы будем двигаться медленно.

Я: Думаю, поезд ушел. Тем утром, когда ты затеял игру в гляделки. Согласно мудрой Библии, мы – давно женатая пара.

Я ухмыльнулась, набирая комментарий о Библии. У тети Дарлы инфаркт случился бы, если бы она узнала, что я использую Священное Писание ради своей выгоды. Улыбка начисто слетела с моего лица, когда сотовый снова пикнул.

Трент: Тебе нужна помощь.

Я долго пялилась на три этих слова, сжимая зубы. Я не удивилась, что он их сказал. Он и раньше их говорил. Хотя каким-то образом то, что я видела их написанными двенадцатым размером шрифта, ощущалось по-другому. Официально. Я не ответила.

Минутой позднее…

Трент: Ты прошла суровое испытание, но все запираешь в себе. Однажды ты взорвешься.

Приехали. Я потерла лоб от разочарования. Дурень упертый.

Я: Что? Хочешь узнать кровавые подробности того, как я потеряла родителей, лучшую подругу и бойфренда – всех за одну ночь? Ты что, от таких вещей тащишься?

Во мне снова забушевало пламя, то же, что и три дня назад, когда он заставил меня идти на сеанс терапии. Я положила телефон и глубоко вздохнула, пытаясь погасить его прежде, чем оно захватит контроль надо мной.

Я не удержалась и прочла следующее сообщение, когда телефон издал сигнал.

Трент: Я хочу, чтобы ты настолько доверяла мне, что рассказала бы об этом. Или, по крайней мере, кому-либо еще.

Я: Дело не в доверии! Я уже говорила тебе об этом! Мое прошлое – это мое прошлое, и мне надо похоронить его там, где ему самое место – В. Прошлом.

Трент: Ты уязвима, и я пользуюсь тобой, позволяя таким вещам, как то, что только что произошло, вообще происходить.

Я заворчала от раздражения.

Я: Пожалуйста, пользуйся мной! Я даю тебе разрешение!

Трент не ответил. Я вздохнула, решив серьезно отнестись к его беспокойству.

Я: Я в порядке, Трент. Поверь мне. Намного лучше, чем за очень долгое время.

Трент: Нет. Ты только думаешь, что ты в порядке. Я думаю, что ты страдаешь от серьезного случая ПТСР.

Я швырнула телефон в нашу смежную стену. Я была в бешенстве. Металл и пластик разлетелись в воздухе, когда телефон разбился.

Все хотят быть моим личным гребаным мозгоправом.

* * *

Я была поражена, когда Трент показался тем же вечером у «Пенни». Более того, у меня челюсть отвалилась, когда я увидела, что он как раньше усаживается за барную стойку, так, словно у нас не произошло термоядерной ссоры. Я высоко подняла подбородок. Я не собиралась извиняться. Черта с два.

Перед ним как по мановению волшебной палочки появилась коробка с красным бантом. Он подтолкнул ее ко мне, а от вида ямочек на его щеках у меня на лице расползлась улыбка, хотелось мне того или нет. Черт! Конечно, я подойду и открою ее. Кто не любит подарки?

Внутри лежал новый iPhone.

– Не сложно было сообразить, что за громкий удар раздался за моей стеной, когда ты не ответила на следующее сообщение, – пробормотал Трент с веселой усмешкой на лице.

– О, да?

Я скользнула языком по зубам, стараясь держаться холодно, словно меня это совершенно не тронуло. Внутри же все было по-другому. В данный момент я была еще как тронута.

– И что там говорилось?

Он пожал плечами, также теперь прикидываясь безразличным. Я знала, что он притворяется. Его выдавали огоньки, пляшущие в глазах.

– Думаю, ты никогда не узнаешь.

Он глубоко вздохнул, но выдержал мой взгляд. Казалось, что нашего полуденного противоречия больше и не существовало, и я не понимала, как такое возможно, потому что я все еще его чувствовала. Что-то он задумал. Только я никак не могла сообразить, что именно.

– Просто подумай, наш день мог бы пойти в совершенно другом направлении, не расколоти ты телефон вдребезги, – сказал он, засовывая соломинку в рот.

Его глаза сверкали желанием.

Я еле сдерживалась от того, чтобы не перепрыгнуть через стойку к Тренту на колени. Но это внутри. Снаружи же я была холодна, как погода в ноябре.

– Что я могу сказать? У меня проблемы с управлением гневом.

Его губы изогнулись, он задумался.

– Тебе надо найти способ борьбы с этими проблемами.

– У меня есть. Называется – поколоти грушу.

Его бровь игриво поднялась.

– Очевидно, он не очень-то и хорошо помогает.

Я перегнулась через стойку и оперлась на локти.

– А что вместо нее ты мне предлагаешь поколотить?

– Боже мой! Может, вы, двое, уже сдадитесь? – крикнула Шторм с притворным раздражением, держа в руках шейкер для мартини.

Я не осознавала, как громко мы говорили. Бросив взгляд по другую сторону от себя, я увидела ухмылку Нэйта и мгновенно покраснела. Не знаю почему. Последнее время я постоянно заливаюсь краской.

Трент не ответил ни Шторм, ни мне, вместо этого сделал большой глоток содовой, и я решила что, возможно, он в конце концов бросил подталкивать меня к необходимости справляться с событиями и эмоциями, которые уже давно похоронены. Может, это и сработает.

* * *

Следующие несколько недель Трент оставался верен своему слову, и благодаря ему я улыбалась. Но, к несчастью, верен он был и обещанию о медленном развитии отношений. Только на этот раз он на самом деле держал его. После тех нескольких коротких и жарких ошибок настоящий, несдерживаемый Трент был взят в узду, а тот, который занимал мое время, ограничивался сдержанными поцелуями и лишь держал меня за руку.

Этого было достаточно, чтобы свести меня с ума.

Каждый день я запрыгивала на его мотоцикл, обвивала руками его грудь и позволяла ему увозить себя. Это всегда начиналось от спортзала, вероятно, потому, что он не хотел видеть, как я снова разобью о стену телефон. А теперь я обнаружила, что у меня нет такого желания и концентрации на тренировках, когда рядом он. Для тренировок нужны внимание, решительность и, не будем отрицать, сдерживаемая ярость. Трент рассеивает мою злость. В итоге мы заканчиваем халтурным или игривым сражением, пока не получаем несколько неодобрительных взглядов и не решаем уйти. К этому времени обычно я уже так возбуждаюсь рядом с Трентом, что не имею ничего против душа. Я продолжала надеяться, что он заблудится и забредет в него. Но он никогда этого не делал.

Вечерами мы были заняты. Пейнтбол, езда на мотоцикле вдоль набережных Майами, матч с участием «Долфинс», рестораны, кафе, мороженое, игры в фрисби. Возникало впечатление, что Трент взял курс «Заставить Кейси улыбаться» и все для этого делал. К тому времени, когда я добиралась до работы, у меня от улыбки болело лицо.

– Ты когда-нибудь работаешь? – спросила я у него однажды, когда мы шли по улице.

Он пожал плечами, сжимая мою руку.

– Сейчас я нахожусь между договорами.

– Хм. Ну, разве ты не беспокоишься об оплате счетов? Ты все деньги тратишь на меня.

– Не-а.

– Должно быть, это здорово, – сухо пробормотала я, но не стала давить на него.

Я просто шла по улице, рука об руку с Трентом, и позволяла телу впитывать солнечное тепло.

И я улыбалась.

* * *

– Почему ты не остаешься до закрытия? – тихо пробормотала я.

Рука Трента скользнула по его губам, словно он обдумывал, как мне ответить.

– Потому что тогда мне придется провожать тебя домой.

Я нахмурилась, немного опешив.

– Да, я прямо вижу, насколько ужасно это было бы.

– Нет, ты не понимаешь, – Его взгляд скользнул по моим губам, прежде чем снова подняться к глазам. – Как ты думаешь, что произойдет, когда я провожу тебя до двери?

Я пожала печами, уловив направление его мыслей, но прикинулась дурочкой, просто чтобы узнать, что он скажет. Он встал и наклонился, потянувшись за оливкой. Когда он снова на меня посмотрел, в его глазах горело то желание, которое он не мог полностью от меня скрыть, именно то, от которого у меня дрожали колени.

– Дома у нас нет сопровождающей Годзиллы. – Он кивнул в направлении Нэйта, который всегда следил, чтобы Трент соблюдал дистанцию. Я выдала свое лучшее выражение лица, говорящее, что он поставил меня в тупик.

– Нэйта там нет, даже когда ты провожаешь меня до двери днем.

Он тихо усмехнулся. Ага, вот и они. Те глубокие ямочки, по которым я так хочу провести языком.

– Знаешь, у тебя клево получается прикидываться дурочкой.

Я сжала губы, пытаясь сдержать улыбку.

Трент наклонился ближе, достаточно для того, чтобы я была единственной, кто его слышит.

– Мне весь день достаточно трудно держать свои руки подальше от тебя. Я не выстою, зная, что ты скоро будешь раздеваться и заберешься в постель.

Я оперлась на стойку, следя, как оливка скользнула в его рот, а язык обвился вокруг нее.

Так он хочет играть по-грязному…

За следующую неделю я перерыла весь гардероб Шторм, выбирая самые короткие и обтягивающие вещи, какие только могла найти. Один раз я вообще едва не надела ее комплект с блестками для сцены. Я считала обязательным в течение ночи нагибаться перед Трентом как можно чаще, покачивая бедрами под музыку. Когда Бен выдал ехидный комментарий о моей готовности к первому выступлению на сцене, я двинула ему в солнечное сплетение и продолжила делать по своему, а Нэйт расхохотался с глубоким рокотом.

Но казалось, что я не могла сломать эту новую решимость Трента. Он только смотрел, опираясь на локти и сложив передо мной руки. Наблюдая, как я двигаюсь. Как я с ним флиртую. Как я с ума по нему схожу.

В конце концов в одну из ночей я не выдержала.

– Черт тебя дери, Трент! – рявкнула я, ударив его стаканом с содовой по прилавку. Он опешил. – Что, черт возьми, я должна сделать, чтобы привлечь твое внимание? Мне туда надо подняться? – Я показала рукой в сторону сцены.

Его глаза всего на секунду расширились от удивления. Он потянулся вперед, чтобы взять меня за руки, но вовремя спохватился и вместо этого сложил свои на груди.

– Поверь, все мое внимание приковано к тебе. – Он одарил меня жарким взглядом, от которого моментально пересохло во рту. – К тебе всегда приковано все мое внимание. Мне нужна каждая капля контроля, чтобы ты не заметила, насколько его много. – Как быстро этот взгляд появился, так же быстро он и пропал. – Я хочу, чтобы ты обратилась за помощью, Кейс, – мягко сказал он. – Я здесь, с тобой, каждый день. Всегда. Я буду с тобой всегда, но тебе нужна помощь. Ни один человек не может бесконечно долго прятать подальше свое прошлое. То, что ты сломаешься, – вопрос времени.

– Это сексуальный шантаж! – прошипела я.

Сначала он пытается заставить меня заговорить с помощью того ошеломляющего оргазма без секса, но это не срабатывает. Теперь он полностью воздерживается от всего, чтобы меня заставить. Подонок! Я ушла и всю оставшуюся ночь отказывалась на него смотреть.

Правота Трента была доказана следующей же сменой у «Пенни».

 

Глава 13

Шторм исполняла свои акробатические штучки на сцене, а я наблюдала за ней, без конца посматривая на свой новый телефон в ожидании сообщения от Трента. Ничего. Сегодня его здесь не было. Впервые за долгое время его не было рядом, и я ощущала его отсутствие, будто у меня недоставало конечности. Может быть, он, в конце концов, плюнул на меня. Может, он осознал, что я – безнадежное дело, и ему не видать секса в ближайшие сто лет, если он будет ждать, пока я сломаюсь и начну просить о помощи.

Ноги Шторм коснулись сцены под взрыв аплодисментов. Она наклонилась, подбирая топ и прикрывая грудь настолько хорошо, насколько могла. Я тысячу раз видела Шторм топлес и даже глазом не моргнула. По правде, я уже так привыкла к окружающим меня обнаженным женщинам, что начинала чувствовать себя, как чудачка в тренче посреди нудистского пляжа.

Я в сотый раз подумала, что Шторм изумительная, пока все посетители аплодировали и громко кричали. Все, кроме костлявого парня в углу. Я уже видела его здесь, он что-то орал ей и тряс в ее сторону кулаком, полным мятых купюр. Он отказался отдавать деньги вышибале, который собирал ее чаевые. У меня возникло впечатление, что Нэйт едва не вышвырнул его тощую задницу.

А затем, не знаю, как это произошло, но каким-то образом парень проскочил мимо охраны на сцену, выкрикивая: «Сука!» Мелькнуло лезвие. Я в ужасе видела, как он схватил мою подругу за волосы и дернул ее голову назад. Даже со своего отдаленного наблюдательного пункта я видела его расширенные темные зрачки. Этот парень под наркотой.

Мой рот открылся для крика, но я не смогла извлечь ни звука. Одним взмахом я смела все стаканы с барной стойки, перепрыгнула через нее и рванула, расталкивая людей, лягаясь, размахивая кулаком, давая встречным под колени, чтобы расчистить себе дорогу. Кровь прилила к голове, сердце колотилось в унисон с грохотом моих шагов. Все, о чем я могла думать, что я могу потерять ее. Еще одна подруга мертва. Мия вырастет без матери.

Этого не может снова случиться.

У сцены я обнаружила сгрудившуюся в нерешительности толпу обтягивающих черных футболок. Я не видела Шторм. Я ничего не видела. Я толкалась, пиналась и царапалась, но не могла пройти мимо этой стены. Я схватилась за горло, предполагая, что там, за скопищем тел, скрывается самый худший из возможных исходов.

И я молилась.

Я молилась, обращаясь к тем, кто решил оставить меня в живых, чтобы они даровали то же милосердие моей подруге, которая заслуживала его намного больше, чем когда-либо я.

Гигант вырвался из толпы вышибал.

Нэйт.

И он крепко держал того парня.

С грозным видом он прошагал мимо меня, сжимая шею психопата в своем кулачище. Я надеялась, что он держит ее настолько крепко, чтобы заодно передавить дыхательное горло. Но эта надежда ни на секунду не успокоила мои нервы, потому что где-то там находилась Шторм, а я все еще не знала, жива ли она.

– Шторм! – закричала я.

Наконец стена вышибал расступилась. Бен, положив руку мне на спину, провел меня к ней, и я увидела Шторм, неловко съежившуюся на полу, свернувшуюся калачиком. Тревога и боль пронзили меня. Она выглядела совсем как Дженни тогда, в машине.

Я кинулась к ней.

– О, Кейси! – закричала она и бросилась ко мне на плечо. – Я могла думать только о Мии!

Меня трясло.

– Ты жива. Ты жива. Спасибо Господу, ты жива, – бормотала я снова и снова, пока мои руки ощупывали ее руки, шею, плечи. Ни крови. Ни ран.

– Я в порядке, Кейси. В порядке.

Ее щеки раскраснелись, на них высыхали слезы, макияж размазался по всему лицу, но сейчас она улыбалась.

– Да, – подтвердила я, глотая болезненный комок. – Ты не умрешь. Ты в порядке. Я не потеряла тебя.

Я была близка с нею. Слишком близка, чтобы мне было так же больно, как тогда, когда я потеряла Дженни. Лавина воспоминаний погребла под собой даже видимость облегчения, которое я, по сути, должна была сейчас испытывать. Внезапно я попала в ловушку прошлого, с лучшей подругой, которую я знала с двух лет, с которой мы делили дни и ночи, наполненные смехом и слезами, гневом и радостью. В моей груди расцвела острая боль, когда я поняла, что такие же воспоминания я надеялась создать и со Шторм.

Все те вещи, которые этот человек сейчас попытался у меня украсть.

С толикой беспокойства Шторм нагнулась ко мне и взяла меня за руки. Я не дышала с тех пор, как перепрыгнула через стойку. Теперь я выпустила весь воздух из легких. И внутри меня что-то щелкнуло. Я не знаю, как описать это иначе, могу только сказать, что маленькая стрелка на моем нравственном компасе переломилась надвое.

Словно во мне взорвалась бомба ненависти.

Он попытался отнять у меня мой второй шанс. Он должен поплатиться за это.

Флуоресцентные огни горели по всему клубу, освещая неприятным сиянием разлитые напитки, пустые бутылки и мусор, пока вышибалы выпроваживали наружу посетителей. Я заметила широкие плечи Нэйта, исчезающие за углом в направлении заднего выхода. Нападавший все еще находился в его захвате. Я заскрежетала зубами.

Я едва заметила Трента, стоящего рядом с главным входом. Он показывал на сцену и спорил с вышибалой, требуя его пропустить. На долю секунды мой взгляд задержался на нем, но, ничего не осознавая, я возвращалась взглядом к коридору, через который вышло мерзкое создание, попытавшееся лишить меня моей новой жизни.

Я поднялась и побежала.

Расталкивая с дороги взрослых мужиков, я мчалась по коридору за Нэйтом. Я обогнула угол как раз вовремя, чтобы увидеть его громадную фигуру, выходившую через заднюю дверь. Я прибавила скорости, чтобы успеть за ним. С дико колотящимся сердцем и приливающей к голове кровью я ощутила, как рука схватила с какого-то ящика пустую бутылку. Двигаясь как автомат, я разбила ее о стену, и в разные стороны полетели осколки.

Я крепко сжала горлышко в кулаке, представляя, какими острыми должны быть края.

Какими они должны быть действенными.

Идеально.

Не проронив ни звука, я устремилась вперед, замахиваясь, готовая атаковать. Этот гад обернулся и увидел меня, суженные наркотиком зрачки расширились. Пять метров, четыре метра, три метра, два метра… Моя рука почти метнулась, чтобы погрузить разбитое стекло глубоко в его грудь и дать ему физически ощутить тот уровень боли, с которым бы пришлось столкнуться мне, если бы его нападение увенчалось успехом, когда две огромные руки обхватили меня и подняли с земли, крепко прижимая мои локти к телу.

– Нет! – закричала я.

Я лягалась, кричала изо всех сил, что были во мне. Зубами я впилась в руку Нэйта и почувствовала медный привкус. Он заворчал, но не остановился, неся меня обратно к заднему выходу. Он скинул меня на землю и наклонился, чтобы встретиться со мной взглядом, все еще удерживая мне руки.

– Дай полиции позаботиться об этом, Кейси! – Его рокот вибрацией прошел сквозь меня.

– Полиции? – я нахмурилась и посмотрела мимо него.

Преступник не был один. На парковке выстроились четыре полицейских автомобиля с мигающими огнями, и дюжина офицеров кружила вокруг, делая записи, пока свидетели излагали подробности случившегося. Каким-то образом я их не заметила.

– Божетымой, – спотыкаясь, я отступила назад, рвота поднялась к горлу.

Бутылка выскользнула из моих пальцев и упала на землю, когда я схватилась за живот.

– Я успел раньше, чем они заметили, что ты собираешься сделать. Никто ничего не видел, а если и так, они не обратят на это внимания, – пообещал Нэйт, его мрачный взгляд жег мое лицо, словно он пытался что-то там найти. Скрывающегося демона, наверное.

– Кейси! – крикнул запыхавшийся Трент, наконец нагнав меня.

Я дышала часто и поверхностно, моя грудь поднималась, словно я боролась за последний вздох. Тот, который, казалось, я никак не могу поймать. Его взгляд упал на разбитую бутылку, лежащую у моих ног.

– Боже, Кейси. Что ты собиралась сделать?

Я сглотнула, пытаясь сделать глоток воздуха. Я трясла головой и дрожала, все сразу.

– Я не знаю, не знаю, не знаю, – бормотала я снова и снова.

Но я знала. Я знала, что едва не совершила.

Я едва не убила человека.

* * *

Уличные фонари проносились мимо, сливаясь в одну сплошную полосу света, пока Дэн вез нас домой на своей полицейской машине. Я знала, что где-то позади нас на своем мотоцикле едет Трент, и все, о чем я могла думать, – это выражение ужаса на его лице. «Что ты собиралась сделать?» – спросил он. И он знал. Не сомневаюсь, он знал.

Шторм помогла мне вылезти из машины, словно напали на меня, а не на нее. Как у нее получается так нормально вести себя?

Шаг вперед. Шаг вперед. Шаг вперед.

– Кейси, я в порядке. Клянусь. – Я смутно расслышала ее слова, когда она за руку вела меня к квартире.

Я знаю, что она в порядке, и я благодарна за это. Но я борюсь. Стараюсь изо всех сил не развалиться на кусочки прямо здесь, на тротуаре.

Сегодня я едва не убила человека.

Все это время духовники тети Дарлы были правы… Шаг вперед. Шаг вперед. Шаг…

Перед моим лицом щелкнули чьи-то пальцы, и я вышла из транса. Я подняла взгляд и увидела океан беспокойства в голубых глазах подруги.

– Думаю, она в шоке, – сказала она кому-то, очевидно, не мне.

– Нет, хорошо. Со мной все хорошо. Хорошо, – пробормотала я и внезапно схватила Шторм за руки, сжимая их, во мне волной поднялась паника. – Не говори Ливи. Пожалуйста? – Она не должна знать, чего я едва не сделала.

Шторм кивнула. Я увидела, как она обменялась обеспокоенными взглядами с Трентом и Дэном.

– Пойдем.

Земля исчезла из-под ног, когда пара сильных рук подхватила меня. Через несколько секунд Трент уже укладывал меня на мою кровать и накрывал одеялом.

– Нет, я не устала, – пробормотала я, слабо пытаясь подняться.

– Просто… отдохни. Пожалуйста? – мягко сказал Трент.

Его рука погладила меня по щеке, и я схватила ее, крепко держа, прижимаясь губами к ладони.

– Останься, – я услышала отчаяние в своем голосе.

– Конечно, Кейси, – прошептал он.

Он скинул обувь и забрался ко мне в постель.

Я закрыла глаза и уткнулась носом в его грудь, наслаждаясь теплом его тела, биением сердца, его запахом.

– Ты меня ненавидишь, да? Ты должен меня ненавидеть. Я не могу справиться с этим. Я сломлена.

Трент прижал меня ближе к себе.

– Я не ненавижу тебя. И никогда не смогу. Подари мне свое сердце, Кейси. Я приму все, что придет с ним.

Я начала плакать. Неудержимо, впервые за четыре года.

* * *

– Потяни за пальчик.

Дженни истерически хихикает. Она хихикает каждый раз, когда Билли это говорит.

Я закатываю глаза, как делаю каждый раз, когда он это говорит.

– Так сексуально, Билли. Возьми меня прямо сейчас.

– Кейси, – с упреком произносит мама, услышав мои слова.

Билли подмигивает и крепко сжимает мою ладонь, а я сжимаю его в ответ. Мама и папа сидят впереди, беседуя об игре, которая состоится на следующей неделе, и о том, что мне надо поскорее получить права, чтобы им больше не приходилось возить везде мою задницу. Конечно, я знаю, что они шутят. Они бы никогда не пропускали ни одной моей игры.

– Может, перестанешь уже скупердяйничать и просто купишь мне тот чертов «Порше», пап?

– Следи за словами, Кейси, – ворчит папа, но оглядывается через плечо, чтобы мне улыбнуться.

Я знаю, что внутри он сияет. В конце-то концов, я заработала своей регбийной команде победные очки, и мы сегодня выиграли.

Дальше все происходит, как в тумане. Мое тело яростно дергается. В него что-то врезается. Справа наваливается и давит какая-то сила. Я чувствую, как меня швыряет и переворачивает. А потом все это просто… останавливается.

И я неясно осознаю, что случилось нечто ужасное.

– Мама? Папа? – Никакого ответа.

Тяжело дышать. Что-то сжимает ребра. Вся правая сторона тела онемела. И я слышу странный булькающий звук. Я прислушиваюсь. Кажется, что это чей-то последний вздох.

Я вскочила, вся мокрая от пота, скорость сердцебиения превышала все пределы. Ритм был настолько быстрым, что я не знала, когда заканчивался один удар и начинался другой. В одно мгновение я свернулась в тугой комок, раскачиваясь и пытаясь стряхнуть страшное осознание того, что я спровоцировала аварию. Что это я отвлекла отца своими язвительными комментариями. Что если бы я его не отвлекла, он бы увидел приближающийся автомобиль и смог бы избежать столкновения. Но я знала, что теперь я никак не могу этого изменить. Я ничего не могу изменить.

Я почувствовала облегчение, увидев лежащего рядом Трента, его голая грудь медленно поднималась и опускалась. Он пока меня не бросил. Уличные огни отбрасывали нежный отблеск на его тело, и я тихонько села, переводя дух, желая прижаться к нему. Я боролась с искушением дотронуться до него, провести пальцами вдоль его идеальных изгибов.

Со вздохом я встала и на ватных ногах подошла к шкафу, думая, сколько еще осталось до того, как эта новая жизнь тоже рухнет. До того, как я потеряю Трента, Шторм, Мию. Сегодня ночью эта новая жизнь едва не была разбита. Просто так. Я должна уйти, говорила я себе. Исчезнуть и закончить все эти отношения, к которым меня принудили, и избавить всех от еще большей душевной боли. Но я знала, что это невозможно. Я слишком глубоко завязла. Каким-то образом, я нашла местечко в своей жизни и своем сердце для всех них. Или они выделили местечко для меня в своих. В любом случае, чем дольше это продолжается, тем меньше шансов у меня пережить то чувство пустоты, которое останется, когда они исчезнут.

Повернувшись спиной к спящему Тренту, я позволила своему влажному платью упасть на пол. Я расстегнула бюстгальтер и бросила его вслед. Туда же последовали трусики. Вытащив из верхнего ящика майку и шорты, я обдумывала, запрыгнуть ли мне в душ, чтобы освежиться, когда тихий голос произнес:

– У тебя самые красивые рыжие волосы.

Я замерла, щеки пылали. Я прекрасно понимала, что стою полностью обнаженная перед парнем, который может вызвать во мне оргазм, просто правильно посмотрев. Я услышала скрип кровати и медленно приближающиеся шаги, но не пошевелилась. Трент подошел ко мне, и воздух в комнате сгустился. Я не могла обернуться. Я не могла посмотреть ему в глаза и не знала почему.

Я чувствовала само его существо, словно оно рукой обнимало мою душу, баюкало ее, пытаясь защитить от беды, и я была в ужасе. В ужасе, потому что не хотела, чтобы это ощущение когда-либо прекращалось.

Каждый нерв в моем теле словно замкнуло. Я застыла, когда его рука коснулась моего плеча, прежде чем перекинуть мои волосы набок, открывая шею так, как ему нравилось. Холодный ветерок пощекотал кожу, когда он наклонился ближе.

– Ты такая красивая. Вся ты.

Он вырвал из моих рук пижаму, бросил ее на пол и взял меня за руку. Его губы скользнули по правому плечу, и он начал покрывать мой шрам крошечными поцелуями, от чего по всему телу пробежала дрожь. Он поднял мою руку, так, что ладонь легла на голову, и я почувствовала, как он переместился. Ниже, ниже, он продолжал, его губы нежно двигались вдоль моей грудной клетки, по бедру к его внешней стороне, целуя каждую линию, обозначающую мое трагическое прошлое. Все это время левой рукой я держала его за руку, другая рука покоилась на голове. И тело дрожало от предвкушения.

Руки Трента переместились, плотно обхватили бедра, когда он запечатлел последний поцелуй на крестце, и я слегка пошатнулась на ослабевших ногах. Я почувствовала, как он выпрямился во весь рост позади меня, его руки скользнули вверх и вокруг, к моему животу, плотно прижимая мое тело к себе, так, что я спиной ощутила, как он возбужден.

Я откинула голову назад, ему на грудь, со смесью радости и разочарования – радости, потому что Трент снова подпускает меня так близко к себе после тех недель, что он держал меня на расстоянии; разочарования, потому что это закончится чересчур внезапно.

Но он не выказал ни единого признака того, что сейчас все закончится, когда его руки продолжили двигаться вверх, скользнув по моим грудям, заключая в себя их полноту. Я услышала его резкий вздох. Медленно он развернул меня и сжал мои руки за спиной.

Я не понимала почему, но не могла заставить себя посмотреть на него, так что уставилась на тонкий шрам, проходящий вдоль его ключицы, и почувствовала, как его грудь поднимается и опускается рядом с моей. Мои соски затвердели, касаясь его кожи. Я отрывисто дышала, когда он наклонился и прошептал:

– Посмотри на меня, Кейси.

И я посмотрела. Я подняла взгляд и позволила себе погрузиться в синеву его глаз, которые были полны беспокойства, боли и желания.

– Я соберу тебя воедино, Кейси. Я обещаю, что сделаю это, – прошептал он.

А затем его губы накрыли мои.

Я едва осознавала, что теперь прижимаюсь спиной к стене, что его боксеры упали на пол, что сильные руки подняли меня, мои ноги обвили его бедра, что я чувствую его, прижимающегося ко мне.

Входящего в меня.

Собирающего меня воедино.

* * *

Снаружи все еще было темно, когда я снова проснулась. На этот раз моя голова лежала на груди Трента, а наши тела сплелись. Пальцами он водил по моей спине, подтверждая, что проснулся. Но не кошмар разбудил меня в этот раз, а повышенные голоса Шторм и Дэна, раздающиеся за стеной.

– Он мог тебя убить, Нора! – орал Дэн. – Забудь про деньги. Тебе не нужны деньги.

Голос соседки был не таким громким, но я слышала его так же отчетливо.

– Ты думаешь, что провести все эти годы в таком месте, как «Пенни», – моя главная цель в жизни? Я облажалась, Дэн. Несколько раз я сделала неправильный выбор, и мне приходится с этим жить. Пока что. Ради Мии.

– Я и думаю о Мии. Что, если бы этот парень тебя сегодня убил? Кто бы о ней позаботился? Ее отец? Из тюрьмы? – На мгновение все стихло, а потом Дэн снова заорал: – Не знаю, могу ли я это сделать, Нора! Я не хочу бояться, что ты можешь умереть каждый раз, когда идешь на работу.

Я фыркнула.

– Кто бы говорил, – пробормотала я под нос, но прикусила язык. Это их дело.

– Что ж, я не принимаю решения, основанные на том, чего хочет какой-то мужчина потому, что, когда ты исчезнешь, а я все еще буду здесь, мне придется жить со всеми этими последствиями.

В конце ее голос дрогнул, и я поняла, что она плачет. Крик утих, и я была рада этому. Я не хотела слышать, как рвутся их отношения.

– Могу я у тебя кое-что спросить, но так, чтобы ты не разозлилась, Кейси? – спросил Трент в темноту.

– Ага, – согласилась я, не раздумывая.

– Что ты знаешь о водителе, который врезался в вашу машину?

Тело мгновенно напряглось.

– Он был пьян.

– А еще?

– А еще ничего.

– Совсем ничего? Ни имени, ни лица, еще чего-нибудь?

Я помедлила, решая, хочу ли отвечать.

– Имя. Все.

– Ты его помнишь?

Я резко вздохнула. Никогда не забуду.

– Саша Дэниелс.

– Что с ним случилось?

– Он погиб.

Последовала продолжительная пауза, пока Трент продолжал вырисовывать пальцем завитки на моей спине, и я начала верить, что разговор окончен. Глупышка.

– Он был один?

Я замешкалась, но решила ответить.

– С ним было двое друзей. Дерек Мэйнард и Коул Рейнольдс. Дерек и Саша были не пристегнуты. Их обоих выбросило из машины.

Моя голова поднималась и опускалась вместе с глубокими вздохами Трента.

– Выживший… этот Коул… он пытался связаться с тобой?

Я закрыла глаза, наслаждаясь теплотой Трента, борясь с ужасом, который тянул меня обратно в глубокое, темное место.

– Его семья пыталась. Я запросила защитное предписание и сказала полиции, что если кто-либо из них хотя бы приблизится ко мне или к Ливи, я их убью.

В то время я была прикована к постели и не могла двигаться, не то что убить. Тем не менее копы сдержали обещание, передав мои слова.

Хотя теперь, теперь я знала, что способна на что угодно.

Способна на убийство.

Пальцы Трента прекратили рисовать на спине, и он заботливо обнял меня.

– Я собираюсь кое-что предложить, Кейси. Только, пожалуйста, не психуй.

Я не ответила. Я просто слушала биение его сердца. Позволила ему поглотить себя. Чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

– Я думаю, что тебе надо встретиться с Коулом. Может быть, это поможет тебе со всем покончить. Вы двое – единственные выжившие в ужасной аварии. У вас есть что-то общее.

Теперь я села. Села и уставилась на Трента. Так, словно у него выросло пять голов, три загорелись, а две оставшиеся пожирали горящие. Дождавшись, когда сердцебиение нормализуется, а я успокоюсь, я заговорила.

– Я скажу это один раз и никогда не повторю. – Мой голос был ровным. Я не орала, не плакала, не дрожала. – Я не хочу ни видеть, ни разговаривать, ни знать Коула Рейнольдса. – Я произнесла его имя с презрением. – Это его машина врезалась в нашу. Он отдал ключи другу, который потом разбил мою жизнь вдребезги. Надеюсь, где бы он ни был, он страдает. Надеюсь, что все, кого он любил, его бросили. Надеюсь, что у него нет ни цента, и ему приходится питаться кошачьим кормом и опарышами. Надеюсь, что каждый раз он засыпает и просыпается, переживая ту ужасную ночь. Переживая то, что он сделал со мной. С Ливи. – Я выдохнула и легла обратно Тренту на грудь, словно то, что я дала выход всей этой абсолютной ненависти, каким-то образом меня освободило. – А еще я надеюсь, что его яйца сгорят.

Мой голос был холодным и жестким. Я даже не потрудилась скрыть в нем ненависть. Я высвободила ее со всем сердцем. Я наслаждалась ею. Ненависть – это хорошо. Прощение – плохо.

Нас накрыла тишина, и Трент крепче обхватил меня рукой, положив подбородок мне на макушку. Я почувствовала в нем новое напряжение, но не удивилась. Я смотрела в стену и думала, насколько сильно на самом деле пошла под откос жизнь Коула Рейнольдса. Я подумала, пришлось ли ему работать в стрип-клубе, чтобы дать сестре ту жизнь, которую она заслуживает. Я подумала, пришлось ли ему отказаться от мечты о колледже. Я подумала, морщится ли он от боли каждый раз, когда идет дождь, потому что его тело скреплено с помощью металла.

Но больше всего я думала о том, что теперь Трент думает о своей маленькой, милой, долбанутой рыжей.

* * *

Я проснулась, увидев пустую комнату и записку на подушке. Три слова.

Пришлось уйти. Прости.

Я предположила, что у Трента появился новый договор. Но я все равно расстроилась. Я бы приняла еще одну дозу его тела, если бы он изъявил желание посодействовать. Я вылезла из постели и потянулась. Ужас прошлого вечера у «Пенни» прошел, уступив место воспоминаниям о ночи с Трентом. Прошло столько времени с тех пор, как я так себя чувствовала. Зачеркнуть. Я никогда так себя не чувствовала. С Билли секс никогда таким не был. Он очень мне нравился, но мы были молоды и неопытны. Трент же не неопытен. Трент совершенно точно знает, что делает, и делает это очень хорошо. Да и что-то с Трентом было просто иным. Он словно спелый арбуз, полученный после пожизненной жажды. Он словно воздух после лет, проведенных под водой.

Он словно жизнь.