Он плыл в воздухе. Чувствовал, что летит. Странно, что он может летать, когда его тело словно налито свинцом. И тем не менее он плыл в воздухе, его несла теплая волна. Не водяная, а воздушная, мягкая и приятная, как запах, от которого он проснулся.

Знакомый запах. Чарующий и нежный. Соблазнительный. Этот запах и выманил его из тьмы.

Собрав все силы, Николас с трудом открыл глаза. Голова кружилась, он ничего не видел в темноте… только слабенький огонек слева. Не мог вспомнить, как оказался в этом месте и что эта вообще за место. Очертания окружающих предметов расплывались. Что это, например, за непонятная копна белокурых волос прямо у него под носом? Он поморгал глазами, чтобы видеть отчетливее. Какая-то женщина. Да ведь это мисс Делафилд, услужливо подсказала ему намять. Он попытался улыбнуться, но на улыбку не хватило сил. Какая приятная неожиданность! Не зря он потратил столько сил, чтобы открыть глаза. Ну как же, как же, мисс Делафилд.

И тут разрозненные обрывки воспоминаний начали складываться в отчетливую картину. Кандалы. Пуля. Лес. Водопад.

Но он не задержался мыслью ни на одном из этих эпизодов, потому что его внимание было полностью поглощено спящей женщиной, доверчиво прижавшейся к нему. Она лежала, свернувшись калачиком, почти поверх его тела, положив голову ему на грудь. Спящая… мягкая… теплая.

Он ощутил нежный запах, прикосновение шелковистых волос к своей обнаженной коже, нежное тепло ее дыхания, ласкающего его грудь…

Ему было приятно, что она рядом. Очень приятно. Их тела так подходили друг к другу. Он давно знал, что так оно и будет.

Но, Боже мой, он даже и предположить не мог, что так хорошо просто ощущать ее рядом. Он так много лет просыпался один. Один. А тут она рядом, и он чувствует, что так оно и должно быть. Он не мог бы объяснить почему, но так было правильно.

Николас попытался поднять руку, потому что ему захотелось прикоснуться к ней, но не хватило сил.

Он даже расстроился. Черт побери! Как это несправедливо! Ему едва хватило сил, чтобы не закрыть глаза. Он старался… Но туман снова окутал его и потянул вниз — теплый, мягкий, обволакивающий. Как и эта женщина, которая лежит, тесно прижавшись к нему так нежно, так доверчиво.

И тут он, к своему удивлению, нашел силы, чтобы улыбнуться.

Сэм проснулась от громкого звука. Она замерла, соображая, где она и что происходит. Вокруг было темно.

И как это она заснула? Да еще таким глубоким, спокойным сном? Она вдруг поняла, что за звук ее разбудил.

Это под ее ухом билось его сердце. Удары были равномерные, сильные.

Сама себе, не веря, она прислушалась. Нет, ошибки не было. Сердце билось размеренно и сильно. Озноб прошел, кожа под ее щекой, плечом, ладонью была теплой. Грудная клетка равномерно поднималась и опускалась.

С ним будет все в порядке.

Сэм лежала, не двигаясь, пытаясь разобраться в нахлынувших на нее чувствах. Она молилась, благодаря Бога за то, что тот не оставил ее, и чувствовала, как беспокойство и отчаяние уступают место радости.

И чему-то еще. Тому незнакомому чувству, которое она испытала вчера вечером. Похоже на сочувствие, посильнее. Смешанное с чем-то таким, что ей было трудно определить. Чувством товарищества, может быть. Наверное, подобное чувство испытывают друг к другу солдаты после боя, где они сражались бок о бок. Подходящего слова Сэм так и не нашла, но это сейчас было совсем не важно. Главное — он будет жить. Они выберутся из этой пещеры и, может быть, скоро. А пока ей нужно заняться делом: наскрести со стены еще мха, разжечь огонек в жестянке. Добыть еще воды.

Но двигаться не хотелось, а хотелось лежать рядом с ним, слушая удары его сердца. Мгновение спустя она открыла глаза и подняла голову, смущенная своими мыслями. Что это с ней? Придя в полное замешательство, она тряхнула головой и занялась разжиганием огня.

От искры, которую она высекла из гранита с помощью стального лезвия, загорелся мох, и несколько минут спустя они оказались в слабо освещенном круге.

От золотистого света огонька его лицо потеплело. Сэм смотрела на своего странного спутника, пытаясь разобраться в незнакомых, новых для нее Чувствах. Жизнь научила ее держаться от мужчин на расстоянии, а сейчас привычная осторожность, казалось, покинула ее. К счастью, он мирно спал. Не подозревая о мучивших ее сомнениях, и выглядел во сне кротким, как ангел.

Сэм нахмурилась. Тоже мне, ангелок. Он и сейчас остается тем, чем был, — бродягой, незнакомцем.

Однако вместо привычной осторожности она чувствовала любопытство. Ее тянуло к нему, как магнитом. Такого с ней еще никогда не бывало, и объяснить свое состояние она не могла.

Сэм инстинктивно протянула руку, будто под гипнозом, медленно пропела пальцами по его широкой груди, ощутив мощные мускулы и вздувшиеся вены предплечья. Даже запястья рук были у него крупные, тяжелые. Казалось, в нем нет ничего мягкого, податливого, а наоборот, все в нем крепкое, угловатое, твердое. Если и есть в нем что-нибудь нежное, то оно надежно спрятано от посторонних глаз.

Как завороженная, Сэм исследовала кончиками пальцев тело незнакомца. Все у него было не такое, как у нее. И жесткие волосы на груди, сходившиеся в узкую полосу посередине, и мощные мускулы; эти различия ее не пугали, скорее даже возбуждали любопытство.

Сэм замерла, прикоснувшись рукой к клейму в ниже трезубца. Сердце учащенно забилось. Непонятная жаркая волна прокатилась по ее телу, оборвавшись где-то внизу живота.

Что это с ней? Ощущение было незнакомо, но исходило оно из самых глубин ее существа.

Ей показалось, что и у него участилось сердцебиение. Она замерла. Потом медленно, как во сне, повернула голову и взглянула ему в лицо.

Их взгляды встретились. Ощущение было такое, будто в нее ударила изумрудно-зеленая молния.

Растерявшись, Сэм отдернула руку.

— Ты проснулся, — сказала она и почувствовала себя ужасно глупо. Щеки у нее вспыхнули от смущения. Интересно, давно ли он проснулся? Когда она обнимала его? Или когда трогала?

На его губах появилась едва заметная улыбка.

Ах, негодяй! Бродяга! Он не спал! Может быть, не спал давно, но не показывал виду. Не остановил ее. Позволил ей… позволил ей…

Сэм захотелось провалиться сквозь землю. Она что-то затараторила, будто оправдываясь, но тут же поняла, что объяснить ничего не может. Да и как можно что-нибудь объяснить, если сама ничего не понимаешь? Остается надеяться только, что он еще не совсем пришел в себя и ничего не запомнит.

Он пытался что-то сказать, но Саманта не разобрала слов и решила, что он опять бредит.

— Сколько… времени? — наконец с трудом произнес он.

Сколько времени они пробыли в пещере? Или сколько времени она обнимала его. Сэм предпочла первый вариант.

— Ты долго был без сознания. — Она подняла с земли тряпку, с помощью которой собирала воду: ей вдруг потребовалось чем-нибудь занять руки. — Наверное, дня три или четыре.

Он вздрогнул, поднял голову и попытался встать.

— Не надо. — Беспокойство за него сразу же прогнало все другие чувства. — Ты еще слишком слаб. Рана болит?

Он послушно лег и попробовал пошевелить левым плечом.

— Терпимо.

Сэм торопливо отодвинулась от него и подползла на коленях к стене пещеры, чтобы собрать воды. Наполнив чашку до половины, она, поддерживая рукой его голову, поднесла чашку к губам.

— Не спеши, — сказала она. — Пей медленно. Что-то раздраженно буркнув, он в несколько секунд осушил чашку и откинул голову на импровизированную подушку… Потратив на это последние силы, он закрыл глаза и больше ни о чем не спрашивал.

— Я сняла швы и прижгла рану, чтобы остановить кровотечение, — сказала Сэм. — Останется ужасный рубец, но ведь у тебя их уже и так много… — Она остановилась, чтобы перевести дух. — Боюсь, у нас почти нет еды. Да и воды тоже. Только то, что мне удается собрать, смачивая тряпку. И все свечи мне пришлось извести. Но я научилась поддерживать огонь, подбрасывая в него мох. Он, конечно, противно пахнет, но горит.

Темные ресницы поднялись, и глаза, в которых отражался огонек светильника, остановились на ней. — Ты спасла мне жизнь. — Он произнес это тихо, хрипловатым голосом. Наверное, ему было трудно говорить. Не зная, что ответить, она просто кивнула. — Спасибо, ангелочек, — пробормотал он.

Сэм с удивлением взглянула на него. Не ослышалась ли она? Раньше она не слышала от него слова «Спасибо», и это простое, самое обычное слово почему-то согрело ее душу.

— Мне кажется, отсюда есть выход, — сказала она бодрым голосом. — И может быть, совсем близко. Я видела птицу, воробья. Он улетел в том направлении. — Она махнула рукой в темноту. — Выход там, и, возможно, до него осталось всего несколько ярдов…

Обернувшись к нему, она увидела, что он спит.

«…А я-то говорю тут сама с собой, как дурочка».

Она покраснела. Слово «дурочка» сейчас очень подходило к ней: что-то случилось с ее разумом с того момента, как они вошли в пещеру. «Возьми себя в руки, Саманта Делафилд, — шептала она. — Неподходящее сейчас время, чтобы терять разум».

Они взглянули друг на друга. Судя по выражению его лица, бедняга тоже был не в восторге от такой перспективы. Но мгновение спустя он стиснул зубы и решительно сказал:

— Идем.

— Идем, — откликнулась Саманта. В этой пещере ей пришлось пережить, может быть, самое страшное, и она не отступит на пороге спасения.

Не медля больше ни минуты, они двинулись к источнику света. Пол пещеры пошел под уклон, стены сблизились, оставив узкий проход. Шум падающей воды стал громче, ветер ощутимее.

Впереди виднелся выход, прикрытый ветвями. У Сэм сильнее забилось сердце: а вдруг они окажутся на вершине скалы? Отведя ветви руками, они осторожно выбрались наружу и… попали прямиком на небеса.

Покрытый пышной растительностью зеленый Эдем. Оглянувшись вокруг, Сэм застыла в восторге. Свет, который они видели, не был солнечным светом. Это был лунный свет. У подножия скалистой горы, в которой находилась пещера, расстилалась небольшая поляна. Шершавые каменистые стены с трех сторон защищали ее, а с четвертой стороны был лес.

Водопад, который они так боялись увидеть, услышав шум водных струй, оказался не чем иным, как ручейком, весело сбегающим по склону в небольшую речку на противоположной стороне холма, спокойно вившуюся среди сосен, дубов и ясеней.

Сэм полной грудью вдохнула свежий воздух. Их приветствовал запах летних цветов, травы, листьев, который она не забудет никогда в жизни.

Серебристый лунный свет, чистый ночной воздух, шум ветерка в кронах деревьев — все это было таким знакомым и в то же время таким новым и необыкновенным.

Они остались живы.

Ей хотелось упасть на колени и благодарить Бога за спасение, хотелось танцевать от радости, которая переполняла ее сердце.

Сэм взглянула на реку, потом на своего спутника — они оба подумали об одном и том же. Вода…

Не сговариваясь, спотыкаясь, они бросились к ручью и, упав на берегу, стали пригоршнями черпать свежую, холодную, чистую воду, утоляя жажду. Она даже не вынула из мешка чашки. Да и зачем они? Сэм плескала воду себе на лицо, на волосы и смеялась от удовольствия.

На противоположном берегу, какой-то маленький пушистый зверек бросился прочь и скрылся в ближайших зарослях.

— Кролик! — возбужденно воскликнула она — в жизни не видела зверька чудеснее!

— Мне кажется, из него получился бы хороший ужин. — Бродяга внимательно приглядывался к зарослям, в которых скрылся кролик. — Там, где один, могут быть и другие.

— Но как их поймать? У нас больше нет пистолета.

— Зато есть рыболовная леска. Я сделаю силки. — Он растянулся на траве рядом с ней, вглядываясь в ночное небо. И вдруг выругался.

— Что? — Сэм проследила за его взглядом, но не увидела ничего угрожающего в безоблачном ночном небе, усыпанном звездами. — Что случилось?

— Луна не такая, — хрипло сказал он, садясь. — В ту ночь, которую мы провели в хижине, в небе был тонкий серп. А посмотри, какая она сейчас?

— Полумесяц, — ответила Сэм, пожав плечами. — Разве это имеет значение?

— Имеет. Потому что это значит, что мы провели в пещере не три-четыре дня, а целую неделю. — Он выругался. — Мне не успеть вовремя, попасть в Йорк.