Глава 1

Даже самые медлительные планеты все же оборачиваются вокруг своей оси. Не все из них радуют своих обитателей феерическими закатами и рассветами, куда как более во Вселенной каменных шаров без самой слабой атмосферы... Но и там светлое и темное время суток сменяет друг друга, даже если в этих сутках лет так под сто...

Но стоит выйти в безграничность Свободного Пространства — и ты уже в царстве вечной ночи с сиянием огромных немигающих звезд. И даже недалекое солнце для скитальца-странника — лишь звезда покрупнее, пожарче и поярче...

...Иланэ сверкала, лениво плюясь протуберанцами, и в ее лучах ослепительными линиями и кольцами сиял узор Причальной Паутины. Еще пол-дня оставалось до освобождения Мельтора из подвалов его собственного замка, еще почти двое суток было до гибели Машины Правосудия... Еще не пали под молниеносной атакой антивирусных малюток нанароботы-убийцы из Второго Средневековья... Еще не очнулись земляне, с ужасом и неверием взирая на содеянное ими самими... Была Вальпургиева Ночь. Была Причальная Паутина. Был преклонных лет Хранитель Корабельного Кладбища. И был вывалившийся к нему прямо из зеркала Яромир со своим Диагностом... И был шум. Шум от капсулы внутреннего сообщения, везущей троих обитателей Паутины к ячейке, за которой прикорнула неизвестная громада-"Скат" — то ли чей-то корабль, то ли летающий храм...

Внутренняя капсула подвезла их прямо к шлюзу. За ним тянулись сумрачные коридоры призрачного корабля.

Множество ответвлений, ниши, полуарки, мрачновато-диковинные барельефы — все это навевало какое-то торжественное настроение.

Как и в прошлый раз, он по прежнему выдавал какие-то непонятные схемы и символы. То ли алтарь, то ли компьютер. Конечно же, Загорскому не терпелось сказать своей помощнице "фас", дабы тут же тайна загадочного корабля раскрылась, но он, как истинный гурман, растягивал удовольствие, рассматривал уже знакомые колонны и барельефы, изучал неизвестные руны на стенах.

— Ну! Когда мне его обследовать?! — нетерпеливо заметило любопытствующее создание.

— Мадмуазель, имейте терпение. Сейчас начнем, — Яромир Савельич подошел поближе к неопознанному прибору. — Я думаю, начнем с ЭТОГО.

Леди без имени сняла перчатки и осторожно дотронулась до поверхности странного объекта. СБ-шник и Смотритель, затаив дыхание, ждали результатов. Это было похоже на рыбную ловлю, когда тянешь нагруженную леску, гадая, что за улов тебя ждет.

Продержав ладонь на приборе не более двух секунд, Диагностка резко отдернула ее. Огромные темные глаза увеличились еще больше, выражая растерянность и испуг.

— Ну и? — сдерживая нетерпение, поинтересовался Загорский.

— Он... он странный... Кажется, он меня прочитал... нас всех.

— Кто "он"? Этот алтарь?

— Корабль. Он живой... или как живой... даже не знаю. Но он не отсюда.

— А откуда?

— Не знаю. Не из этого мира. Я вижу все его частицы только наполовину, или еще меньше.

— Это как? — не унимался озадаченный СБ-шник. А в мозгу промелькнуло: "Кажется, уловом рыбаку — старый башмак..."

— Как будто видишь половинки атомов, в которых есть по пол-электрона, пол-протона, пол-нейтрона. А они состоят из половинок кварков, и так далее.

Загорский сморщил лоб, пытаясь представить себе всю эту картину.

— Геометрия этого вещества не совпадает с геометрией нашего мира, -продолжила леди, подобрав подходящее определение. — Оно имеет больше мерностей, чем мы можем воспринимать.

— Так этот корабль живой и он нас всех прочитал?

— Нет, не совсем прочитал. Я не могу пояснить... Этот корабль вроде как спит, или у него забрали мозг... нет даже не так... Не могу, не могу пояснить, я тоже не до конца понимаю... А это, — она вновь взглянула на замысловатое приспособление, — Это что-то вроде клавиатуры для общения с кораблем, но только гораздо сложнее и больше, чем просто клавиатура.

— А как мне ввести свое имя? Я хочу с ним познакомиться.

— Кажется, нужно, переставив вот эти три кристаллика, сосредоточить свое сознание вот в этой сфере. А потом, отчетливо пожелать.

— Ага, понял... — Яромир стал орудовать с незнакомым прибором, словно он сидит за терминалом своей Шельмы.

"Вот этот красненький, похожий на рубин, повернуть вот так, затем развернуть второй, чтобы руны на его гранях по особому поменяли свое положение относительно рун на панели. Теперь третий продвинуть по желобку до углубления в конце, чтобы образовалась фигура..."

Загорский вгляделся внутрь небольшой сферы, сияющей багрянцем на бархатистой поверхности панели из зеленовато-серого, почти черного камне-металла. Его охватило непередаваемое ощущение: как будто погружаешься в алое марево бездонного колдовского колодца. И твое желание, единое с волей, очищенное от всех отвлекающих мыслей, летит в глубину. Летит и поет о своем предназначении. И Яромир поддался этому тихому всепроникающему шепоту-мелодии. И пожелал — провозгласил о себе.

На алом кристалле над верхней плитой-панелью вдруг исчезли все схемы и руны. Вместо них появилось лицо Яромира, и все присутствующие почувствовали обращение: "Я — Яромир Загорский. Кто понимает мою речь?".

— Нет. Ты сейчас не вводил свои данные в мозг этого корабля, -уверенно произнес телепат. — Это скорее всего какой-то передатчик, транслятор. Он усилил твою мысль-приветствие до небывалой величины и куда-то послал ее.

— Куда?

— Не знаю, — пожал плечами Смотритель. — Быть может, туда, откуда родом этот потусторонний пришелец.

Диагностический осмотр остальных достопримечательностей "ската" не принес ничего нового: один и тот же тип вещества, которое нельзя нормально определить из-за его многомерности.

— А зачем пытаться раскрыть тайну этого Корабля? Он ведь живой, и если бы захотел, то уж наверное сам о себе рассказал бы нам, — сказал старик-Смотритель в ответ на ворчание Загорского...

Капсула пневморельса доставила их прямо к кабинету Смотрителя. Кабинет был оформлен в чисто земных традициях. Кажется, тут живет и работает Марк Твен или Александр Пушкин. Множество всевозможных книг, свитков, табличек с письменами. На полках и в нишах стоят диковинные вещи и древние астрономические и навигационные приборы, а в аквариуме возле стены плавает самый обычный земной карась, откормленный до неприличия. Там же, у аквариума с ленивым обжорой, расположилась мембарская лежанка, в простонародье прозванная "пат-анат", от слова "патологоанатом".

— У Вас можно чайку попросить? — нескромно спросил Яромир Савельич.

— Ой, что ж это я! Совсем забыл гостей чаем угостить! — смутился хозяин, — У меня только "Сир Грэй". Будете?

— Ага! — леди ответила за обоих.

Чай был горячим и душистым. Загорскому вспомнился Золотой Император и его привычка забывать за Чайной Церемонией о чае.

— Вы не желаете остаться, погостить у меня пару деньков?

— Нет, спасибо. Я, наверное, буду Вам мешать, да и обстановка здесь хоть и уютная, но не в моем вкусе... Я ведь, собственно, только корабль пришел обследовать. Так что допью чай и мы пойдем.

— К себе, на Землю?

— Не на Землю, а на Риадан. Но я не имею ни малейшего желания появляться там ближайшие две-три недели.

— Отчего же?

— Там скоро Великая Депрессия начнется. И мне что-то совсем не охота стать ее свидетелем... А чего Вы меня спрашиваете? Я же шлем снял!

Старик улыбнулся: — Ну я же Ваши мысли не все время читаю!.. И все же, если не секрет, то куда направляетесь?

— На Пирр-2. Там тихо, дико. Так что можно и отдохнуть.

— А ты меня с собой возьмешь?

Вопрос "Зануды" невольно заставил Загорского слегка поморщиться. "Эх, пропал мой отдых!".

Услышав эту мысль, Смотритель улыбнулся.

— Возьму, возьму. Куда я денусь...

— Если дама не возражает, то она может остаться тут и погостить до Вашего возвращения, — вежливо предложил старик.

— Нет, я лучше с Яромиром Савельевичем поеду... пойду.

Как транспортное средство Загорский решил использовать все то же зеркало. На прощание Смотритель еще раз предложил остаться погостить, но оба гостя вновь отказались.

— Ну, мы пойдем... Если что — пишите, залетайте — чем смогу -помогу, — Яромир направился к зеркалу, машинально хватая Диагностку за руку.

— Ой! — вздрогнула леди и отдернула руку. После странностей таинственного корабля она забыла надеть перчатки.

— Ты че?! — ошеломленно вскрикнул СБ-шник, но тут же, взяв себя в руки, добавил: — Что, не ожидала, что я настолько противный, да?!

— Извини...те, Яромир Савельевич, я нечаянно, — виновато промямлило испуганное существо.

— Что сделано — то сделано, — Загорский решил показать перед Смотрителем, что это происшествие его ни сколько не взволновало. Про себя же он в сердцах честил Диагностку на все лады, надеясь, что сейчас старик не слышит его мыслей.

Зазеркалье вновь распахнуло свои объятия и Яромир шагнул в него, как обычно шагают внутрь вагона монорельса. Его охватил завораживающий мир, лабиринт-космос, где вместо звезд — множество зеркал. И каждое куда-то ведет...

... Они вышли из поверхности какого-то гладкого черного кристалла. Вокруг росли завезенные сюда полтора столетия назад с Земли дубы. Вдалеке небольшой городок сиял хромированными куполами. Огромное багровое светило находилось у самого горизонта и своими лучами окрашивало редкие облачка золотом и алым.

Шагах в сорока от чудного кристалла горел костер. Слышно было голоса -по всей видимости, это были туристы с Нарна. Яромир немного знал нарнский и решил навестить лагерь отдыхающих.

— Доброе время суток! — приветствовал туристов Загорский, не зная утро сейчас или вечер.

— Добрый вечер, Яромир Загорский! Ты совсем не узнаешь старых знакомых! — пожилой крепкий нарнец пожал гостю руку.

— Ба! Мир становится теснее! — СБ-шник узнал в нарнском здоровяке своего коллегу. — Г'Ханн, ни за что бы не подумал тебя здесь встретить! Сколько лет мы с тобой не встречались?!

— Ровно двадцать лет назад мы с тобой пили водку на твоем патрульном эсминце "Взирающий". А через четыре дня на тебя кто-то настучал и тебя турнули с капитанства за несоблюдение дисциплины, растление экипажа патрульного корабля и использование в личных целях служебного положения и выделенных Ведомством средств. До сих пор удивляюсь, как ты под трибунал за такое не загремел.

— Ты же знаешь мою убедительность и мой характер. К тому же глава комиссии, разбиравшей мое дело, сам частенько бывал на "Взирающем". А то, что он просаживал там немалые денежки — это уже второй вопрос, но это его личные проблемы.

— Мн-да! Устроить из пограничного корабля межрассовую пивнушку, казино и бордель, и по раскрытии этого отделаться лишь небольшим выговором — это только ты можешь! — Г'Ханн громко рассмеялся.

— А что касаемо прикарманивания мной ведомственных денег, так это неправда. На них я честно оборудовал казино и бар. А то, на что они были выделены — приобрел с первого же дохода, — Загорский залпом опустошил предложенную ему стопку с горячительным.

— Знакомься, это моя жена Нари и сыновья: Роланд и Арчибальд.

— Что, земные имена на Нарне нынче в моде?

— Их назвали в честь двух землян, погибших на подорванном СЛУКовцами рейсере. Они отдали Нари свою капсулу и пакеты жизнеобеспечения, а сами остались и погибли при взрыве реактора.

— Ей два пакета?

— Она должна была вот-вот родить. А одного пакета двум малышам -ровно на поддержание анабиоза.

— Да, давно я тебя не видел, — вздохнул Яромир. — Кстати, познакомься. Это моя помощница. Ее зовут э-э-э... ее раса не признает имен... Только нумерацию.

— Точнее, им их не дают... Нарн тайно финансировал этот проект. Это мои ребята достали им пункцию тканей риаданского эльфа... Интересно, на что тебе удалось ее у них выменять?

— На тайны черного колдовства.

— Не издевайся. Если державная тайна, то так и скажи. Правда, я же тебе рассказал о причастности Нарна к этому проекту.

— Да я и так знаю, что Нарн — единственный тайный союзник Крыма, -ухмыльнулся СБ-шник. — А по поводу обмена — не хочешь — не верь.

— Он в самом деле обучил там кого-то мертвецов оживлять, — вмешалась леди.

На лице Г'Ханна выразилось недоумение. Однако Загорскому оно показалось несколько наигранным...

Стемнело. У костра остались лишь Яромир и Г'Ханн. Они перебрали уже все общие воспоминания своей молодости и теперь молча глядели на пламя.

— Пойду поохочусь до утра, — нарнец встал из-за костра и как-то странно потянулся.

— То есть? — непонимающе взглянул СБ-шник.

— Я тебе не рассказывал... На Риане я подцепил оборотничество. Теперь каждую ночь тянет побегать в волчьей шкуре. В городе — сдерживаюсь, а на природе — грех себе отказать.

Не став продолжать разговор, нарнец удалился в дубовую чащу. Загорский долго глядел ему вслед и через некоторое время вдалеке послышалась одинокая волчья песня.

— Ты не спишь? — прервала былые воспоминания внезапно подошедшая Диагностка.

— Не сплю. Вспоминаю.

— Что вспоминаешь?

— Детство, учебу, службу... Много чего вспоминаю. Тебе какое дело?

— Тогда, у зеркала... Ты не сердишься?

— А к тебе в душу кто-то когда-нибудь без спроса заглядывал? Я понимаю, что ты не специально, но все равно такое ощущение, что во мне порылись.

— Прости пожалуйста.

— Так что, "тогда, у зеркала"?

— Просто интересно. С тобой столько всякого случалось... Я ведь чувствую, с чем ты имел контакт. Но не более того... У тебя, наверное было много приключений.

— Бывало. Много чего бывало — работа такая.

— Расскажи, — осторожно попросила любопытная дама и тихо добавила: -Пожалуйста.

В другое время Загорский послал бы ее к чертям, а то и подальше. Но сейчас, под действием выпитого, его самого потянуло вспоминать.

— В детстве у меня был скверный характер. Товарищей у меня почти не было — я ко всем задирался... Отец пытался исправить меня. Он меня не наказывал. Он рассказывал о звездах, о дальних мирах. О чужих народах и их обычаях. Иногда он читал мне исторические романы или пересказывал их. Меня это не перевоспитывало, но я был заворожен этим... Он часто рассказывал мне о первых контактах землян с другими цивилизациями. О том, как они заключали мир, помогали друг другу. Наверное, он считал, что это сделает мое поведение более мирным... Более мирным я не стал, однако эти рассказы оставили глубокий след в моем мальчишеском сознании... Я мечтал быть разведчиком дальних миров, вступать в контакты с еще неизвестными цивилизациями, преодолевать всякие препятствия и опасности.

Загорский достал из кармана пачку "Примы" и, закурив, продолжил рассказ:

— Когда я вырос, я поступил в Херсонский Военный Колледж на кафедру астроразведки. В колледже от моего присутствия началось "веселье", однако меня не выгнали и я доучился до победного, к тому же с отличием... Как раз тогда был набор в погранвойска, и декан сосватал меня комиссару, прибывшему нас агитировать, как лучшего ученика — право не знаю, что ему такого сделало военное ведомство!.. Меня сразу же назначили на пост командования эсминцем "Взирающий" и отправили на Оронский Барьер... Наш участок простирался от Орона и до самой Новой Кассиопеи. Места дикие. Одна альфалонская, и пара земных и нарнских колоний. Всего-то. Скукотища. Экипаж — одни разгильдяи. А тут еще мичман познакомился с одной девчонкой из колонии и стал ее на корабль притаскивать. Сначала тайно, а когда увидел, что мне пофиг — явно. А потом и ее младшего брата... Тот в свою очередь -своих дружков. Экипаж с ними спился, точнее спелся, но и первое тоже имело место. Причем — каждый вечер. И вот, один раз Райст — местный заводила, предложил мне втихую от начальства устроить на корабле забегаловку и казино. Он бы его сам устроил, да законы колонии против таких мероприятий. А территория корабля колонии не принадлежит и ее законам не подвластна. А мне-то что? Начальство далеко, скукотища. А так — вроде какое-то разнообразие, да к тому же прибыльно... Корабль наш был старый, оборудование — чуть ли не чудо техники каменного века. Я выбил из ведомства деньги на ремонт и переоборудование. Затем, через местных альфалонов, на эти финансы достал все для благоустройства... Правда, это были не навигационные компьютеры, а ресторанные комбайны и игровые автоматы, но с первой же прибыли я приобрел то, что и полагалось. Заведение вышло на редкость удачным. Клиентов привлекало скорее всего то, что это был самый настоящий действующий боевой эсминец. Мои ребята тут же устроили обширную шпионскую сеть. Выявили нескольких чужаков, которые совали свои любопытные носы дальше, чем стойка бара... Через полтора года службы меня из лейтенантов произвели в капитаны. Все было чудесно, но как-то один из инспекторов просадил в казино кучу денег и настучал... Меня сместили... Перевели в отдел разведки активных миров. Дыра дырой, да все время гляди, чтоб твою задницу где вулкан не поджарил, где тахорг не цапнул, где дикари копьями не продырявили... Четыре года службы. Дослужился до полковника — отозвали. В Управление. Тогда-то я и стал пробивать свою идею о создании отдела по контактам с высокоразвитыми цивилизациями. Поначалу было глухо. Затем этим заинтересовался фельдмаршал Иванов, царствие ему небесное, — Загорский скромно умолчал о том, что сам же его туда и отправил. — Под его шефством и организовали Четырнадцатый отдел. А далее — Мембария, Риан, Дюна... потом и Риадан. Вот такие вот делишки, — подытожил свой рассказ Яромир.

Наступило молчание. Где-то рядом цвиркало какое-то ночное насекомое.

— Интересная у тебя жизнь сложилась, — большие темные глаза разглядывали лицо рассказчика, освещенное лишь отблесками догорающего костра.

— Да, жизнь как жизнь. Ничего в ней особенного... Хотя, может, это только мне так кажется, потому что это моя жизнь.

— Холодно стало, — сказала спутница, прижимаясь к Яромиру.

Загорский поймал себя на мысли, что еще несколько часов назад, он бы рявкнул на несчастное существо что-нибудь вроде: "поищи себе печку в другом месте!", однако сейчас ему захотелось ее обнять... Что это? Выпитое подействовало? Или пережитки нервных перенапряжений, увеличившихся за последние годы? Или что-то еще?.. И он ее обнял.

— Ты больше на меня не сердишься?

— Нет... Я уже и забыл.

— А отсюда видно наше Солнце?

— Нет. Зато отсюда видно Сириус. Еще лучше, чем на Земле... Я до сих пор не видел твоего лица.

Она расстегнула застежку и осторожно сняла капюшон. На Яромира глядело маленькое личико с крохотным носиком, узким подбородком и здоровенными альфалонскими глазами.

— У тебя красивое лицо... Странная ночь. Столько впечатлений и воспоминаний... Странная ночь, — Яромир выбросил окурок в костер.

— Эта ночь будет длинной, — большие, темные глаза оказались почти вплотную.

— Знаешь, я буду называть тебя...

 

Глава 2

Легко скользить неслышной тенью, когда твои чувства острее человеческих. И вообще непонятно, как люди со всей их толстокожестью и неуклюжестью смогли развить цивилизацию! Варвары с кучей варварских машин! Даже взрывчатку — и ту из всякой химии делают, и это когда вокруг полно белоцвета и придорожного паслена, а если смешать их с... Впрочем, не стоит так откровенно думать: среди людей порой попадаются телепаты... А дарить им свои секреты — себя не уважать!..

Если кто и видел спешащего по улице, то вряд ли обратил внимание. Ну, человек как человек!..

Непросто под такой личиной распознать Короля Эльфов! Особенно если учесть, что это не совсем даже личина. Просто магически изменены зрачки, с удобных щелочек на круглые, как у собаки. Да кончики ушей скруглены на человеческий манер. Зато — полная незаметность среди горожан...

Забраться в мэрию несложно, особенно если уже месяца два как числишься одним из уборщиков в этом вечнообновляемом помещении... Интересно, кто еще помогает этим стенам не устареть?..

Пакет с вязкой массой аккуратно разложен на подоконнике. Пусть высыхает... И лишь коснется его первый луч солнца — в нем пробудится природная сила, устремится в рост, и...

Главное — успеть неспешно ретироваться в переулок за два квартала отсюда... Это — единственное укромное место, откуда хорошо видно мэрию, но где плохо видно тебя самого...

— Ну что ты там возишься! Давай быстрее! — прозвучало по Карте. Гельберг нервно щелкал пальцами, а в сознании его неспешно всплыло: -Зараз! Тилькы детонатор присобачу! Клята гумка! Хоч на жвачке цепляй! Совсем до штукатурки не липнэ!

— Помочь?

— Видчепыся! Уже сам справился!

— Фриц, чего он там копается? — нервно обратилась к Гельбергу супруга.

— Детонатор приклеивал. Жевачкой, кажется. Уже идет сюда. Ну — в переулок. Как всегда. Там никогда никто не ищет. Коваленко, ты на сколько таймер накрутил? Что-о?! Да это же через полторы минуты! Это же рассвет, а не время прибытия Шона на работу! Ночует там?! Ладно, все равно бежим! Вот за тот микроавтобус. Поскольку согласно инструкции номер шестьсот два при угрозе взрыва следует находиться в естественном укрытии, если под рукой нет искусственного...

— Шептун, отдай джойстик! Ну отдай! Дай порулить!

— Берт, ты не умеешь обращаться с "Мухой"! В прошлый раз ты ее куда загнал? В выхлопную трубу почтового фургончика?

— Эй, глянь, тут какой-то тип! — Бертрам ткнул пальцем в окно микроавтобуса, указав на пробегающего мимо Короля Эльфов. И, воспользовавшись моментом, выхватил джойстик у зомби.

— А вон еще трое! В масках! — и Шептун отобрал драгоценный пульт у похитителя. — Приготовься, влетаем внутрь! — на маленьком мониторчике мелькали коридоры мэрии.

— А я узнал одного из троих! — радостно завопил Бертрам, вновь овладевая пультом. — Так инструкции шпарит только Гельберг! Не веришь -сам послушай! Ой, а что это за новая кнопочка? Детона...

Взрыв получился гораздо мощнее, чем ожидала каждая из сторон. Ратуша взвилась, как с Байконура, и рассыпалась сверкающим фейерверком, замусорив пол-города. В возносящемся грибе сверкали фиолетовые проблески белоцвета, зеленоватый дымок пластика и ядреный термояд "Мухи". Обалдели все "подрывники". Просто стояли посреди переулка, повылазив из своих укрытий, и тупо хлопали глазами. Впрочем, Берт не хлопал, за неимением век...

— Они не строить, они котлован сперва неделю засыпать будут, -хихикнул Коваленко, от изумления позабывший о своем "суржике".

— И город подметать, — гордо добавил Шептун.

— Но зрелище потрясающее... — мечтательно заявило Величество с купированными ушами.

— Да уж, потрясло так потрясло! — раздалось снизу, и из откинувшегося между подрывниками люка появилась голова Шона, увенчанная зеленой стальной каской. — Я как чувствовал, что если мэрию отстроили, то надо не на работу идти, а в бомбоубежище! И ведь не ошибся, а?

— В следующий раз накопаю корня остролиста и буду взрывать бомбоубежище! — рыкнул Король Эльфов.

— Ничего, сделаем заряд побольше — и сюда достанет! — кивнул Гельбергу Коваленко.

— А я тебе говорил, Берт, надо Муху программировать было не на мэрию, а на Шона! В следующий раз по-моему делать будем! — ядовито скрипнул Шептун.

Все эти реплики, прозвучавшие одновременно, заставили несчастного мэра обернуться и, ойкнув, юркнуть обратно в люк, спешно его задраив.

Первым заговорил эльф.

— Предлагаю сотрудничество. Ваши добавки к моим рецептам неплохо срабатывают.

— А ничего, что... В общем, не боишься, что мы можем кое-кого в полицию спровадить или в Ночной Патруль? — хихикнул Гельберг.

— Фиг! — недипломатично ответил Король. — Патруль сам этим занимается, да еще на казеном авто. Не прячься, скелетина, я в первую очередь именно тебе предлагал сотрудничество!

— А я и не прячусь! Это я к нашему дражайшему сотоварищу устремляюсь. Майор, я же не задушу! Стой, Коваленко! Ну вот, а еще сотрудник того же Отдела... Эй, когда бегать надоест, заходи к нам в Башню на чай! А что касаемо добавок, — Бертрам повернулся к эльфу, — то тут все просто: "Муха" сама цель найдет, она программируемая. Главное, что в нее напихано... Пакетик белоцвета? Нет, тут уже грузовая ворона надобна!.. Впрочем, подробности можем обсудить опять же за чаем. Думается, Сашка его уже приготовил...

И вся команда, за исключением Шона и Коваленко, уселась в микроавтобус.

— А что, скелеты пьют чай? — с удивлением спросил эльф.

— Да нет, этим Шептун пробавляется...

Автобус помчался прямиком к черной башне...

 

Глава 3

Боже, как давно это было: Шут шагнул на упругую бесконечность Дороги, белоснежный, усталый; качнулся серебром автомат за плечами, зазвенела в загустевшем вдруг воздухе Шпага... И все смолкло, словно сомкнулось за уходящим Пространство. И осталась только память, бережно сжимаемая детской рукой Короля — карта "Шут" из непривычной Колоды Таро. Да — слова Мерлина, то ли брату, то ли в спину Ушедшему: "Дорога... Не отпустила... его..."

Боже, как давно это было: Рыжая Девица с медальоном Лестницы Демиургов шагнула вперед, на мгновение ее силуэт заколебался — и вот уже невысокий длинноволосый мужчина продолжил движение, на ходу распахнув задумчиво-черные, как непроницаемая Ночь, перепончатые крылья и, взмахнув ими, взмыл в небеса, растаяв в сияющей синеве.

Боже, как давно это было: с небес взглянул на улетающего металлический взгляд — но затаился. На время...

Боже, как давно это было: поднял к небу холодный свой взгляд Белый Монстр Зеркал. И радость была на лице его: никто отныне не в силах стать у него на пути. Стать — и остаться живым...

Боже, как давно это было: догорало жуткое здание со страшной Машиной Правосудия, оплот землян. И с последними дымками над руинами развеивался тоталитаризм, и мир возвращался на многострадальные земли Риадана.

Боже, как давно это было: дети радовались победе в этой неравной борьбе, и Менестрель сжимал в своих руках новую, подаренную ему, флейту.

Боже, как давно это было: уходили Последние Эльфы...

Боже, как давно это было, целых пять долгих дней назад...

* * *

— О, ключных дел мастер явился! — ехидно проорал Райен, первым из всех ребят заметивший подбегающего Нааля. — Чем на этот раз порадуешь? Пятый золотой ключик из сна самого молодого энта?

— Да нет, теперь это Синий ключ с третьего уровня!

— Ну да, в прошлый раз он Красный припер, из цельного рубина!

— Ребята, — мальчишка пытался и отдышаться, и поделиться новостью одновременно. — Я Ключ Порталов достал! Честно! Мне его один маг подарил... бесплатно совсем!

— Ну вот, будут теперь дырки по всему Мирозданию... — тихонько вздохнул Слипер. — Эх, отловить бы этого мага, да воспитать бы согласно пятому правилу волшебника...

— Сдается мне, — осторожно начал Женька, — что не бесплатно маг вручил ему этот ключ, а за самую большую плату, которую только может заплатить мальчишка взрослому кудеснику.

— Это какую же? — спросил Нааль, справедливо опасаясь подвоха.

— Я подозреваю, что он дал тебе ключ за то, чтоб ты убрался с его очей куда подальше! Я не сильно ошибся?

Угрожающе замахнувшись шипастым предметом, Нааль сердито заявил:

— У меня есть подозрение, что этот Ключ открывает не только Порталы, но и Дыры. И если кто-то сейчас же не заберет свои слова, то я проверю эту гипотезу на практике... Точнее, не на практике, а на нем.

— Слова-то забрать недолго, но ты расскажи, как оно было-то! Ведь и так вижу — не терпится рассказать. Так уж валяй, рассказывай. Сказал "А", говори и "Б".

— И "Я" скажу! Вылез я это, значит, прогуляться просто так, и сам не заметил, как в чей-то сон вступил.

— Везет тебе, Наалище, — ласково улыбнулся юный Крагер, — А вот на стройке дворца вчера ты отнюдь не в сон вступил...

— Да ну тебя! Отмыл кроссовок — вот и вся недолга... А тут вот вижу — пустошь, заросшая кактусами, а посреди нее на небольшой каменистой круче старик сидит. С орлиным профилем, смуглый... В общем — классический индеец из книжки. И одежда — что-то мексиканское. Сидит он, значит, отломанный кусочек кактуса жует... А потом... Возносится потом, превращаясь по ходу в орла, и — в облака. Ясный пень — мне интересно, и я жму за ним. А он быстрый, как... Быстрый, в общем. Я тогда превращаюсь в чайку, набираю высоту побольше, крылья прижимаю, чуть оттопырив только кончики — и за ним. Догоняю и перегоняю, петляю вокруг, спирали накручиваю. Скорость-то зазвуковая получилась. Он вдруг раз — и опять на круче сидит, словно и не взлетал. Только что был в небе, а теперь снова на земле.

— Так ведь сон же! Чего удивляться! — вмешался Крагер.

— А я и не удивился, я просто в эту кручу вписался. На полной скорости. Дыра — как от радугомета. И я в... Нет, Райен, в этой дыре. Тут старик этот обратился ко мне. Стал что-то про пейотль рассказывать, о способах коррекции сновидения посредством сушеного кактуса...

— Стоп, Нааль! — резко перебил его Том Слипер. — Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?! Ты же нарвался на самого Дона Хуана! Того самого, что давным-давно обучил Искусству Сновидений самого Кастанеду, ставшего Учителем всем дальнейшим Сновидящим! Никто, даже ученики Карлоса, не видели Дона Хуана ни разу, считали его легендой! А ты так вот запросто с ним встретился — и тут же под ним кручу стал ломать?! Ты бы еще Бога решил отпинать, нахал малолетний!

— А что мне такого Бог сделал? — невинно поинтересовался Нааль.

— И в этом ты весь... Так что, сам Хуан подарил тебе это... колючее дыроделательное оборудование? Я правильно понял?

— Ну да, когда мы между кактусов набегались, как волк и птичка... Он был волком...

— А не койотом? — спросил Женька.

— А что, есть разница? В мультике — это ж волк с птичкой бегал?

— Койот... Бедный дон Хуан... Теперь я понимаю, почему он не пожалел такого ключа...

— А по-моему — мы играли и нам было весело... А потом я попросил его какой-нибудь ключик на память, для моей коллекции...

— Ага, как всегда... — хихикнул Том. — Вот только в этот свистнуть у тебя не получится: дырочки нету... А то прилетело бы что-то поневиданней синей птахи размером с трех страусов...

— Ага, и питающееся исключительно Наалями! — вставил Крагер.

— Отстань, Райен! Лучше мечом помаши на пустыре. А я буду ключ испытывать...

— Так, ребята! — притворно засуетился Том, — Выставили оцепление! Никого за периметр планеты не выпускать, посторонних не впускать! Мы присутствуем при реабилитации Мерлина: теперь он будет не самым шумным из колдунов.

Райен уважительно посмотрел на Тома.

И в этот момент взвизгнуло, и перед Наалем открылась дырище, напоминающая голубовато-белую воронку.

— Не боись! — крикнул сквозь визг Нааль. — Это как при Сновидении, только засыпать не надо! — и он рыбкой прыгнул в вертящийся портал.

Секунду все было тихо. Затем что-то громыхнуло, и мальчишка пробкой вылетел обратно, весь забрызганный кровавыми пятнами. Сзади его догоняло щупальце. Настигнув, оно вновь ускорило его полет, приложившись немного пониже ремня на шортиках. Из портала донесся возмущенный рык:

— В другой раз смотрите, куда прыгаете, юный наглец!

И не успел никто удивиться обходительности и вежливости чудища, как из зарастающей воронки донеслось:

— Бли-и-ин! Это же был мой бочонок! — и дыра захлопнулась...

— Похоже, Нааль побывал на пиру у вампиров, — шепнул Димка, зажмуриваясь от вида крови.

— Ага, в качестве главного блюда, — добавил Женька.

Крагер тем временем присмотрелся, принюхался и неприлично заржал:

— Ба! Да это же кагор! Пресвятейший Нааль причастился!

Нааль скинул футболку и принялся выжимать ее.

— Продукт не порть! — заорал Райен. — Хоть бы тазик подставил!

— Иди ты... — вздохнул Нааль, кинув юному Крагеру футболку и потирая дважды ушибленное щупальцем место. — Вы как хотите, а я больше по порталам не ходок. Так превращаться нельзя... Не то что во сне... Кому цяцьку? Никому?

— Выбрось ты ее куда-нибудь, чтоб никому в руки не попала, — Том пальцем щелкнул по жезлу-Ключу. — А то мало ли еще идиотов... Вон, в болото кидай, лягушки его активировать не сумеют...

— Ага, а водяной? — заупрямился вдруг Нааль.

— Ну и где же ты тут водяного отыщешь, после землян в окрестности? А если выжил — то не такой дурень, как ты думаешь... Говорят, в одном болоте у Матери Всех Рек целый короб умклайдетов затоплен, так ведь ни один водяной ни одного не активировал! Скорее всего, наоборот — глиной присыпали да лягушачьим пометом, чтобы всякие искатели не надыбали б.

— Если пометом, — важно заявил Райен, окончив выжимать футболку себе в рот, — То это как раз ловушка для Нааля: наживка что надо!

Ничего не говоря, Нааль метнул в обидчика ключом. Крагер ловко увернулся, и жезл со свистом улетел в камыши.

— И нэма того паровоза, — хикнул Женька...

— У кого это ты земных акцентов понабрался?

— Ни у кого. Из фильма старого. Мне его Броник показывал как-то...

При воспоминании о Бронике ребята резко затихли...

После некоторых воспоминаний беседа уже не клеится... И ребята постепенно разошлись по домам. У камышей остался один только Райен. Он прыгнул в самую гущу, где застряла брошенная безделушка. Найти ее несложно: красновато-оранжевый металл ярко блестит среди камышин.

Вытирая болотную грязь с ключа, юный Крагер ворчал под нос:

— Я бы не испугался, как Нааль. Я бы это вот по щупальцам, да двуручом! Чтоб неповадно было! Пусть только попробует полезть! А кагора мало в футболке оказалось, больше цвета, чем вкуса!

Решение напрашивалось само собой. И Райен, укрепив ключ между двух камней, активировал портал. Тут же схватив свой верный двуручник, он прыгнул в сияющую воронку.

На удивление — вокруг никаким пиршеством и не пахло. Пахло плесенью и пылью. И звуков никаких. Только шум шагов и визг воронки, зарастающей за спиной. Ну ладно, воронку потом откроем... Э-э-э, а ключ-то там остался! Вот, блин, незадача!.. Ладно, осмотрюсь... Куда это меня занесло?..

 

Глава 4

"Премногоуважаемый мэр!

Осмелюсь напомнить Вам, что Вы обещали принять самые радикальные меры против террористов, мешающих процветанию моего бизнеса, столь полезного как для аборигенов, так и для почтенных землян.

Несмотря на ваши совершенные технологии, коими я смог оснастить мой трактир, переоборудовав его в городской туристический центр, взрывы стоящей неподалеку мэрии регулярно сотрясают стальные стены моего скромного обиталища, что приводит к порче посуды и земного имущества-техники на всех семи этажах. А это, в свою очередь, отпугивает посетителей и потенциальных клиентов.

Осмелюсь предположить, что такие происшествия также портят имидж города, так как мое заведение является единственным важным историческим, культурным и туристическим объектом в данном регионе.

Пока неприятности сыпались на меня из-за косвенных факторов — я проявлял завидное долготерпение. Но сегодня с утра была применена акция непосредственно против моего многострадального заведения. На этот раз террористы применили биологическое оружие типа "разрыв-трава", чем привели в полную негодность стены моего трактира, вследствие чего оный обрушился. Преисполненный праведного гнева и возмущения, а тако же разочаровавшись в возможностях "Ночного Патруля" справиться с проблемой, я собственноручно изловил одного из злоумышленников и отправляю его к Вам вместе с охраной и этим письмом. Надеюсь на Вашу оперативность, которая позволит изловить его сообщников. А тако же смею надеяться на возмещение мне всех материальных и моральных убытков согласно страховому полису, ксерокопию которого я прилагаю к оному письму.

За сим с уважением и проч.

хозяин трактира "Вальсирующий дракон"

Велиримир Урманский.

Шон еще раз пробежал глазами по тексту и крикнул в сторону двери:

— Вводите нашего возмутителя спокойствия!

Двое рослых нарнцев — охранники Велиримира — ввели нечто щуплое и очкастое, на вид не старше лет двадцати — двадцати двух.

— Ну что, каяться будем, или как? — холодно поинтересовался Шон.

— Каяться тебе нужно, кровопивец! — огрызнулся щуплый. — Вон сколько народу сгубил, природу загадил! Все равно ведь засудишь, так зачем комедию ломаешь?

— Ну, во-первых, засуживал не я, а компьютер. Телевизор смотреть не вредно, чтобы знать это. Во-вторых, сейчас Машина Правосудия свергнута, над Аббингтоном идет процесс, хотя, увы, пока что заочно: он в бегах. А посему в силу вновь вступают старые нормальные законы. Но даже по ним за твои "подвиги" полагается не менее трех пожизненных заключений. Более точные сроки тебе определит суд. Не думаю, что присяжные тебе будут симпатизировать. Кстати — твою физиономию я точно видел возле бомбоубежища. Так что могу встречный иск выдвинуть и от себя. За покушение на должностное лицо при исполнении служебных обязанностей. Думаю, еще лет пять добавит...

Эльфийское Величество мысленно прикинуло: одна жизнь — тысячи три лет, после смерти — мгновенная реинкарнация... Прожито восемьсот лет... Значит, осталось восемь тысяч двести лет... А, восемь тысяч двести пять, если быть совсем точным... Приятная перспективка... Особенно довесочек умиляет... Лучше бы уже компьютер осудил: отсидел бы в мертвячьих чертогах — и снова в жизнь... На свободу... Кстати — Шон так рядом... И так уверен в своей безопасности...

— Хотя, — продолжил Шон, — Если учесть причины твоего теракта, плюс чистосердечное раскаяние, может, и скостят половину... А там, глядишь, под амнистию попадешь... Эх, ну объясни-ка ты мне, какого беса тебя понесло трактир ломать! Это же не мэрия! Это гостиничный комплекс!

— От вас, землян, одни неприятности! И пока вы не уберетесь, я не могу быть уверен, что все не повторится вновь... — эльф явно привлекал все внимание на себя.

— А трактирщик не был землянином. Он из местных...

— Значит — еще и предатель! Так что поделом ему!

— Не ему, а тебе, дурень! — вскипел Шон. — Вам, подрывники-любители, амнистия по политической стороне полагалась, а так ты по заявлению пострадавшего трактирщика все, что причитается, отымеешь! Так кто же кому создал пробле... — Шон внезапно дернулся, ощутив у себя на шее что-то прочное и холодное. Ну вот, пока говорил с этим... травником... пальма в кадке отрастила щупальца и теперь старается задушить своего хозяина. Вот так и поливай ее каждый день! Прям сказочный эльф какой-то, а не террорист, родную пальму — и ту натравил!

Оторвав одно из щупалец, Шон вскочил и с наслаждением хлестнул им террориста. Затем вызвал охрану:

— В карцер его! В бетонный, и чтобы ни травинки, ни мха или плесени, а то он с их помощью убежит или опять всю мэрию разнесет!

И в этот момент со звоном разлетелось стекло, и в помещение потек змеящийся вьюнок-переросток.

...Спустя полчаса Шон облегченно вздохнул и, падая в скрипучее кресло, вздохнул: "Я бы его приговорил к озеленению северного полюса... на Дюне... Пожизненно. И пускай с Шайхутами разговаривает! Рабинович, кажется, их уже откорректировал..."

 

Глава 5

Мн-да! Вокруг не было и намека на какое-либо пиршество. Кагором и не пахло, не было и чудища, рассерженного Наалем, так чудно приземлившимся на бочонок с драгоценным напитком и раздестроившим оный. Райен не знал, что, не умеючи пользоваться ключом, нельзя открыть портал в то место, куда хочешь попасть. Точнее, у тебя есть шанс, но лишь один из бесконечности, ведь ключ откроет портал наугад. Словно в лотерее.

Место, куда волею судьбы занесло бессмертного оболтуса, не блистало уютом и гостеприимством. А скорчившийся в углу и покоричневевший от времени скелет еще больше портил туристический имидж местоприбытия порталонавта.

— О! Кто кости потерял? — гигикнул Крагер, ожидая нападения в любую секунду. Однако вокруг по-прежнему было тихо. Слишком тихо, только где-то вдалеке капало.

Пыльные, порой затянутые паутиной и расцвеченные плесенью в мертвенно-зеленый цвет, коридоры постоянно петляли и раздваивались. Редкие, изрядно поржавевшие за столетия, рожки факелов с вырывающимся из них жиденьким пламенем сгорающего газа, давали света ровно столько, чтоб не споткнуться. Зеленое свечение от плесени — и то больше помогало. Оно хоть давало понять, где же стена, чтобы не врезаться в нее носом. Внезапно в полумраке вырисовалась массивная дубовая дверь. Райен прислушался: снаружи было тихо. Он попытался аккуратно приоткрыть дверь, но та не поддалась. Он толкнул посильнее — тот же эффект. Крагер с разбега врезался в дверь плечом. Одновременно с гулом от столкновения юного "шкафа" и двери хрустнул какой-то механизм, но дверь осталась непреклонной. Райен отошел подальше, чтоб набрать разбег побольше, и в это время упрямое препятствие медленно, со скрипом отворилось совсем не в ту сторону, в которую от него ожидалось: жалобно скрипнув, дверь провисла на нижней петле, так как верхняя, не выдержав штурма, лопнула.

— Хм! Ну кто так строит! Кто так строит!.. — хмыкнул Райен, беззаботно входя в открывшийся проход.

Он оказался в огромном зале. Под самыми стенами в оба его конца тянулись ряды исполинских колонн, в вышине срастающихся готическими арками.

— О, это место явно по мне! — довольно пробурчал бессмертный, разглядывая фрески, изображавшие рыцарей, людей в старинных одеждах и всякую невиданную нечисть, вооруженную до зубов разнообразными орудиями убийств и пыток.

У подножия каждой из колонн стояли настоящие рыцарские доспехи, слегка покрывшиеся ржавчиной, слегка запылившиеся, но еще производящие впечатление. Внезапно один из таких средневековых боекомплектов ожил и уверенной походкой направился к Крагеру, бодро размахивая двуручной алебардой.

— Упсь! — Райен увернулся и алебарда высекла искры из каменного пола. — Я тут совсем ненадолго! Не стоит так горячиться!

Проворно оббежав противника, он со всей дури ударил его двуручом по спине. Со звоном доспех разлетелся во все стороны — внутри он был пуст. Но Райен не успел удивиться — со всех сторон послышалось ржавое поскрипывание.

— Ух, мужики! Сколько вас! — со всех ног Крагер бросился к ближайшему выходу, пока этот зал не превратился для него в гигантскую мясорубку. Медленно, но уверенно, големы направились вслед за ним.

Выскочив за огромных размеров дубовые двери, злополучный искатель приключений еле успел захлопнуть обе створки и задвинуть их на чугунный засов. С другой стороны послышались удары алебард о толстые дубовые доски. Но подросток не стал дожидаться, пока его медлительные преследователи уничтожат преграду, и бросился наутек по широким, но очень запутанным коридорам. Внезапно впереди раздался неприятный крякающий звук, и из колодца, находившегося в центре очередной залы, вылетело огненное чудище. С шумом хлопая пылающими крыльями, горгулоподобная тварь вновь противно крякнула и выплюнула в Райена огненный шарик.

Юный Крагер отскочил за колонну и шар, полыхнув по стене, оставил на ней солидное пятно копоти. Шум пламенных крыльев постепенно приближался. Тварюка явно собиралась облететь колонну и атаковать справа. Не став дожидаться, пока в него в очередной раз рыгнут файерболом, бессмертный тихо, но стремительно скользнул по левой стороне и рубанул порхающее чудище сзади. Однако сокрушительный удар не отправил его в мир иной. Потеряв равновесие, огненная гаргулья с перебитым крылом рухнула на пол, но тут же, вскочив на задние лапы-ноги, резко развернулась, подсекая подростка хвостом.

Удар пришелся точно под коленки, и Крагер с шумом и ругательствами повалился на спину. С победным кряканьем чудище метнулось к его груди и горлу, выставив передние лапы-руки с пылающими когтями.

"Гхрек!" — и гаргулья напоролась на вовремя выставленный Райеном меч.

Огонь угас вместе с остатками жизни, и на полу осталась валяться грязно-черная гладкая туша.

— Нифига себе замочек! Знал бы — не совался бы! — Крагер вслух пожалел о содеянном, что с ним бывало крайне редко.

Только сейчас он заметил красноватое свечение, исходившее из колодца. Ожидая любого подвоха, подросток осторожно заглянул внутрь.

Посреди остывающей магмы на каменном столбе лежал арбалет. Взяв меч за острие, бессмертный воспользовался гардой как багром и подцепил странное оружие.

Нагревшийся от исходившего из глубин колодца жара, арбалет слегка светился красноватым. Он был взведен и заряжен. Крагер присвистнул: стрела, казалось, была выкована из света, такого же рубиново-красного, как остывающая магма на дне колодца.

— Ха! Колдовской арбалет, как приз за победу? Неплохо! Однако что-то мне это напоминает какую-то компьютерную игру. Эх, жаль я к ней кода бессмертия не знаю! — Райен еще раз заглянул в колодец, пытаясь углядеть, нет ли там еще и колчана с болтами к арбалету, но такового там не обнаружилось.

— Ладно, хоть один, да есть! И то приятно... Похоже, здесь я его точно в кого-нибудь, да всажу.

Вдалеке послышался треск обрушившихся ворот — големы наконец-таки вырвались на свободу и, не став дожидаться их появления, юный оболтус помчался далее по нескончаемым коридорам.

 

Глава 6

— И вам утро доброе, ребята... Что, опять взрывать меня пришли, или как? — несчастный мэр в это утро выглядел еще более замученным, чем обычно.

Гельберг с Коваленко стояли на пороге, нисколько не опасаясь явиться среди бела дня пред очи власти: амнистия есть амнистия...

— Слухай, Шон, — начал майор, — Тут в тэбэ дэсь в застенках один из наших подрывников отдыхает... Отдал бы его нам... на перевоспитание.

— Ох, ребята, я б с удовольствием этого... Бушрута в молодости... сбагрил бы вам, но сами понимаете, дружба дружбой, а служба службой: у меня на него заява лежит, от трактирщика, чью собственность он разрыв-травой разнес...

— Ты не боись, подкупим трактирщика, оплатим ему из личного кармана все его ущербы!

— Гельберг, Вы хороший службист, да и денег у Конторы много, я знаю, но пойми — трактирщик не землянин, он из аборигенов! Он выдвинул два иска: материальный и моральный ущербы. Материальный простыми нанароботами за час лечится: в трактире все давно восстановлено. А моральный — он настаивает...

— И сколько же он возжелал за испуг и испачканные штанишки? -саркастически вопросил Фридрих.

— Публичного наказания и пожизненного заключения виновного в полутемной камере, да беспрепятственный доступ туда, дабы наслаждаться страданиями врага...

— И что, это по закону? — удивился Коваленко.

— Это еще мягко... Компромисс, так сказать... По закону он мог и смертной казни истребовать, публичной... Пойми, мы тут не на Земле, и потому в разборках между местными пользуется местный свод законов, а они варварские. Как говаривал Загорский — питекантропические... Вот трактирщик и затребовал казни с пятилетней выдержкой в камере до того. Еле уговорили сменить гнев на милость.

Гельберг и Коваленко переглянулись, но ничего не сказали.

— Так что извините, господа, но в данном случае я ничем помочь не могу, — то ли искренне, то ли притворно вздохнул мэр, разводя руки.

— Видишь ли, Шон, — мягко начал Гельберг, — Данный товарищ ОЧЕНЬ нужен Конторе, для улучшения дипломатической обстановки с одним... из сопредельных народов, если ты понимаешь, что я имею в виду. Так что срыв общения с целой расой может огорчить нашего шефа, не говоря уже о шефе всей Конторы.

Немного помолчав, мэр выдавил:

— Видите ли, господа, с вашим шефом, я подозреваю, мне будет проще договориться, чем с... торгашом этим из железного дома. А вот по поводу дипломатии — то не приведи мы приговор в исполнение — и у нас в самом деле будут осложнения с местными, да такие, что в пору весь город перемещать с глаз долой, а то и с планеты в целом. И будет у нас не столица, а город-призрак, типа Редана. Жалобы полетят в Межзвездный Союз, в Отдел По Правам Развивающихся Цивилизаций. Проверки начнутся, комиссии рейнджерские, шумиха в Интернете, опять же, благо — главный заводила под рукой... А мне потом от правительства Системы тумаков получать. Нет, я уж лучше с вашим шефом договорюсь!..

— У меня есть веская причина опасаться, что в складывающейся ситуации Вы можете просто не дождаться возвращения нашего шефа...

— Это угроза?

— Ну что Вы, просто дружеское предупреждение...

— Тогда оно не достигает цели... — Шон расслабился в кресле и даже нарочито зевнул: — Родственников у меня нет... Друзей тоже... Разве что ваш шеф... Любимой я тоже пока не обзавелся. Даже любовниц — и то обнаружить не могу. Так что в случае моей гибели я просто избавляюсь от постоянной нервотрепки на посту мэра, от террора профсоюзников, которые в отличие от вас таки меня достают по-настоящему, да от угрызений совести за мои деяния молодости. Так что не кара будет, а избавление...

— Интересно, что чувствует таракан, сожранный цветком-росянкой, но еще не переваренный? — невинно спросил Гельберг у Коваленко.

— Нэ виддасть эльфийську морду — сам расскажэ... Якщо сможэ...

— Ага... — крякнул Шон, — Так вот почему у меня даже пальма взбесилась при нем! Эльф, говорите... Уж не принц ли тамошний, что Контора так о нем печется?

— Бери выше: король. Так что подумай... о дипломатии... Травы вокруг много, эльфов тоже...

— А что думать?! Не отпущу — сожрет меня одуванчик. Отпущу -собственное правительство. Что в лоб, что по лбу... Одно физически, другое морально... Я лучше все оставлю как есть. А сам в запой отправлюсь. В отличие от остальных горожан моя депрессия связана не только с бешеными нанароботами... Я стрелял в детей... Вам этого не понять, вы ведь у нас чистенькие такие, правильные, под лопатками, наверное, чешется: крылышки прорезаются! Нимбы под шляпами прячете? Вы ведь такие... такие... что на вас даже нанароботы не повлияли! А я — я грязь и мразь! Да — одумался, да -искупаю, но от себя не убежишь! Что толку в будущем, если прошлого не вернуть и не исправить.

— Э, Шон, что було — то було, цього не выправыты... Не исправить. А вот будущее... Пойми — про нього трэба зараз пиклуватыся!

— Да, надо сейчас думать-заботиться... — вздохнул Шон. — Но ты это совести объясни...

— Ну так и не теряй совести, — осторожно подсек Гельберг. — Вот и заботься... Подумай сам: твое спокойствие на одной чаше весов, а на второй — жизни людей, которых изведут эльфы, не получи они назад своего повелителя! И ведь среди погибших будут и дети, не сомневайся... Ты готов на свою душу возложить новые детские смерти, а, Шон?

— Сладко баешь... — вздохнул бывший СЛУКовец. — А вот получат эльфы своего... венценосца, так их уже ничто не сдержит... Лучше б его как заложника-то попридержать... Уж поверь, мне как бывшему террористу виднее...

— Коса на камень, — вздохнул Фридрих Оттович, — И эльфы, и ты, а методы друг на друге одни и те же применять желаете... Ну, мы пошли тогда... Жаль, что так ни о чем и не договорились... — и Гельберг отправился к выходу. У самой двери обернулся, словно только что вспомнил: — Кстати — о косах... Тут к тебе за этим самым эльфом Бертрам зайти походатайствовать собирался... Насилу отговорили... У Вас ведь с ним какие-то недоразумения... Нет? Ну, мы пошли...

— Бувай! — кивнул Шону Коваленко и поднялся с кресла. — Бертрам казав, что якщо у нас нэ выйде — сам зайдэ!

— И если верить пункту 45 Дипломатического Положения — со свитой, -добавил ледяным тоном Гельберг. — Зато есть преимущество: они не раскулачат тебя на чай или кофе, как это только что сделал Петр Игнатьевич...

* * *

— Ну что, навестить меня решили в моем скромном уединении? — эльф колюче взглянул на СБ-шников-подрывников. — Или тоже попались и теперь мы снова вместе?..

— Не-а, нас по амнистии простили...

— Опять расовая дискриминация! — возвопил плененный король, поправляя очки.

— Почему же дискриминация? По закону они правы... По МЕСТНОМУ закону, — мстительно заметил Гельберг. — ты ведь местную таверну разнес, ни в чем не повинную. Кстати, до сих пор не ясно, за что.

— За сотрудничество с оккупационными войсками землян! — гордо выкрикнул владыка лесного народа.

— А мэни сдается — он семена не там просыпав, вот и выйшло, -вполголоса хмыкнул Коваленко. По стремительно покрасневшему эльфийскому лицу СБ-шники поняли, что догадка майора верна.

— Ветер был сильный, — буркнуло величество. — А семена легкие...

— А они ничего тебе камеру выделили, прям ботанический сад или крымский дендрарий... В эльфийском стиле! Даже лампа ультрафиолетовая есть.

— С плевка начинал! — гордо заявил пленник.

Посмотрев на непонимающие физиономии гостей, эльф пояснил:

— Когда меня сюда втолкнули — тут были голые стены и стерильная белизна эмали. Сколупнул немного до бетона, плюнул, присыпал спорами из подметок. Пошла плесень и мох, тянущие влагу... Росли туго, пришлось кровью своей подкормить... А когда влаги стало побольше — повел мутации. Грибы, гнилушки ультрафиолетовые... Под их лучами и прочее развожу...

— То-то Шон на пальму жаловался... — хихикнул Гельберг. — Ох уж мне эта эльфячья магия... Да не дергайтесь, Величество, мы знаем, кто Вы и что Вы... Работа у нас такая — знать... Так что собирай вещички, если есть таковые — с нами пойдешь.

— В спецотдел, — уверенно заявил эльф.

— На свободу, бисова душа! — рыкнул обиженный до глубины души Коваленко. — Мы тут Шона знашь сколько уламывали?

Уже на улице эльф спросил:

— А пальма... Она еще досаждает мэру, или он ее срубил?

— За что ее рубить? — пожал плечами Фридрих, — Она по всей мэрии тараканов ловит... Польза одна...

— Это как же?! — ошалел король.

— Да на днях к Шону Рабинович забегал... Откорректировал твою пальму, переубедил ее...

— Хвылыночку... — встрял Коваленко. — Я от что спросить хочу у Вашего Величества: Вы как, сразу в лес, или возжелаете сперва посетить самое зеленое место в этом городе?..

 

Глава 7

Если бы юный Крагер знал куда его черти занесут, то он бы тридцать раз подумал, прежде чем прыгать в открывшийся портал. Хотя, пожалуй все равно бы прыгнул — характер такой.

На крепостной стене было холодно. Дул ледяной ветер в перемешку с мелким мокрым снегом. Снизу раздавались неприятные пугающие звуки: уже знакомое кряканье огненных гаргулий, глухой мрачный рев кого-то очень большого к которому примешивалось множество противных, беспрестанно лопочущих голосков. Заглянуть во двор, чтоб посмотреть, кто это там нарушает тишину, у Райена не было ни малейшего желания. Ему совсем не хотелось быть замеченным.

Перед замком простиралась равнина. На половину превратившаяся в болото от тающего снега, белые пятна которого резко выделялись на фоне жухлой гнилой травы и чернеющих зарослей какого-то кустарника. Вдалеке виднелась полоса леса, из-за которой в туманной пелене гордо прорисовывались горные вершины. От замка вела дорога. Старая, почти вся заросшая травой, Райен проследил за ней взглядом и заметил шпили и крыши городских башен, еле проглядывающие между заснеженных верхушек вековых сосен,

"Так, давайте подумаем: если затемно я выберусь из этого замка, в темноте пересеку равнину... где-то за час... к рассвету я буду уже довольно далеко отсюда... до города, думается, дня два пути..." — размышлял Крагер, улепетывая от пятерых трехголовых стражников, грозившихся проломить ему череп увесистыми, окованными железом дубинками. — "...Главное до вечера пересидеть где-то в укромном месте... а там, думается, выход найдется... Интересно, полдень уже был?.." "Бряк" — дротик ударился в стену. Имей бы эти стражники еще пару голов, возможно у них бы и хватило ума побежать по мостику на перерез.

Райен завернул в ближайший проход. Длинный узкий коридор, в конце которого светился выход в какое-то помещение. От туда раздавалось многоголосое кряканье огненных тварей. Позади — мутанты-стражники, впереди — куча птичек, готовых оказать гостю очень теплый прием. В полутьме злополучный путешественник краем глаза заметил какую-то нишу. Не задумываясь, Крагер прыгнул в нее и вжавшись всем телом в холодную каменную стену, затаил дыхание.

Тупоголовые преследователи пронеслись мимо него. В другом конце коридора раздалось металлическое бряцанье и трехголовые увальни остановились в раздумье, куда же им бежать — им на встречу вышла толпа оживших доспехов. Сообразив, что их каким-то образом провели, стражи развернулись и направились обратно, по пути ощупывая и обнюхивая стены.

Не дожидаясь пока его обнаружат, Райен выскочил из своего укрытия и бросился обратно. Однако выскочив на площадку он обнаружил, что путь к отступлению уже отрезан: здоровенный ящер переминаясь с ноги на ногу, недоразвитой передней лапкой ковырялся в зубастой пасти. Увидев чужака, рептилия глухо рыкнула и неспешно направилась к своей будущей трапезе.

Оставалось только перебежать по веревочному мосту к главной башне и бессмертный не задумываясь метнулся по полупрогнившим доскам качающегося на ветру моста к единственной надежде на спасение. Ему совершенно не хотелось целую вечность проболтаться подвешенным на цепях рядом с теми скелетами.

Толпа преследователей во главе с ящером-переростком бросилась за ним. Ощутив под ногами твердую почву, беглец обернулся: големы и стражи были ровно по центру моста.

— Эй! Мужики! Вы летать умеете? — не сдержавшись крикнул им подросток, повеселевший от гениальной идеи пришедшей ему в голову. — Пора бы поучиться!

Со всей силы он рубанул по одному из канатов. Меч рассек его почти до конца. Рассудив, что дальше тот сам лопнет, Райен ударил по второму, на этот раз более успешно. Рассеченный трос, подобно хлысту, встрепенулся в воздухе. Одновременно с ним, не выдержав натяжения лопнул первый. Мостик оставшийся держаться только на двух нижних канатах, перевернулся под тяжестью и вся орда преследователей полетела вниз.

— Кто заказывал лепешки? — неприлично гигикнул Крагер, глядя вниз.

Но поскольку заказчик не обнаружился, оставалось одно: войти внутрь донжона. По крайней мере — за закрытые двери не залетят во-о-он те огненные птички, взмывшие из разрушенного во дворике сарая.

Дверь басовито хлопнула, отделяя бессмертного от внешнего мира. Где-то в недрах загудел колокол. Райен прислушался. Нет, не колокол, это гудит дверь под атаками милых пташек. А чтоб их!.. на жаркое!

Из-за поворота раздалось невнятное бормотание. Словно кто-то кому-то что-то шептал на ушко. Эх, любопытство — не порок... Крагер выглянул в боковой коридорчик. Прямо перед ним круто уходила вниз винтовая лестница, а по ней медленно поднимался монах в напяленном на глаза клобуке.

"Монах — не нечисть, вряд ли помешает... А может — и выведет отсюда..." — подумалось бессмертному. — "А может — даже живым выведет..." — мальчишка наконец-то разглядел подошедшую вплотную фигуру. Ряса была пуста, и висела над полом, сохраняя человеческую форму. Из пустоты под клобуком горели багровые злобные глазки.

— Ты роботами не торгуешь, джавва? — громко спросил Райен. И, пока опешивший "монах" обдумывал ответ, ринулся мимо него по ступенькам.

Из-за спину раздалось невнятное бубнение, завершившееся вместо "аминя" вскриком "кизлодда", и над головой беглеца просвистело что-то кольцевидное и фиолетовое, больше всего смахивающее на вспышку плазмосварки.

— Колечками не кидайся! Оно же у тебя одно, кажется? — не останавливаясь, выдохнул Крагер... — Нет, не одно... Еще два вижу... Это все? Нет?! Ну, я пошел! Да отцепись ты от меня, назгул недостреленный!

"Недостреленный назгул" явно не собирался отцепляться. Взмыв под самый потолок, он продолжал поливать лиловыми сполохами окрестности, не переставая бубнить и завершая каждое заклинание громовым "кизлодда!"...

Новое кольцо пламени чуть не отожгло юнцу голову, когда он споткнулся и въехал в боковой ход. Не отдышавшись, он мгновенно обернулся. Летающий плащ далеко... Пока... Обо что же это так навернулся?

У входа лежал рог единорога. Самый обыкновенный. Стоило прихватить с собой: на Риадане за такой любой маг отвалит золотые горы! Ведь рог единорога — одна из пяти вещей, которые не могут быть воссозданы нанароботами: получается муляж, лишенный основных свойств...

Рискуя обгореть под фиолетовым пламенем, Крагер выпрыгнул, схватил рог и вкатился обратно в коридор.

На него кинулось что-то взлохмаченное, с двуручом за спиной и с колом в руке. Лишь секунду спустя юнец сообразил, что коридор заканчивается большим овальным зеркалом с ободом в виде пламени.

— Это — я?! Я же стригся только недавно! Неуж-то я так поседел и оброс за эти часы? А-а-а, это паутина... Блин! Поймать бы того паука... нет, лучше не надо, а то еще он меня поймает... Будет ему вечный завтрак...

Пока Крагер разглядывал себя в зеркале, за его спиной возник "назгул-монах". Хвататься за меч поздно. Вскинуть арбалет тоже...

— Куда?.. — низким свистящим шепотом спросил клобук.

— К-кто? — хрипя от обалдения, спросил бессмертный.

— Чужак... Бритый...

— Т-туда! — Крагер машинально ткнул пальцем в противоположную входу сторону, лишь затем вспомнив, что там находится зеркало.

— Сэннор! — просвистел плащ и влетел в блестящую гладь овала. Полыхнуло яркой синеватой звездой.

— Портал... — запоздало догадался герой. — Пронесло... — он еще раз посмотрел в зеркало портала. — С этой прической я похож на павиана... Но в этом есть и свои плюсы: меня тут теперь за своего принимают... Кстати, а чего это арбалет в зеркале не отражается?

Догонять "монаха" и расспрашивать его об особенностях арбалета и зеркала почему-то не захотелось. Оставалось выйти в зал и продолжить спуск по лестницам. Главное — держаться понаглее, чтобы точно за своего сойти...

Стоило засунуть рог в карман... Нет, так он или вывалится, или мешать будет. Лучше — за пазуху... Странный рог... Какой-то осел дырок в нем насверлил... Шесть... Седьмая с той стороны... Одна в вершине... Флейта, что ли? Крысолова тут хлопнули, что ли? А, ну его, куда это все бегут?

Мимо проносились разнообразнейшие чудища, совершенно не обращая внимания на пацана. Откуда-то спереди раздавались жуткие вопли чудовищ, среди которых отчетливо пробивался человеческий голос, срывающийся на крик.

"Помочь что ли бедолаге, или пусть сам помрет?" — подумал Крагер вливаясь в поток бегущих, летящих, прыгающих и перемещающихся более изощренными способами ужастиков.

 

Глава 8

Самым зеленым местом в городе по-прежнему оставалась башня некромантера. Черная Башня, воздвигнутая Яромиром Савельичем как подарочек на День Рождения себе, любимому.

Оно и не удивительно: дома перестроить или машины восстановить можно за считанные часы, но вырастить живые тополя на месте срубленных, да без эльфийской магии — нужны годы. Уцелели же несчастные деревья только возле Башни: ну не хотели даже обезумевшие жители связываться с гарнизоном Ночного Патруля. А уж о резвящемся среди ветвей "Змее-Горыныче" и подавно перешептывались с суеверным страхом, вновь проснувшимся после многовековой спячки в болотах рационализма.

На самом удаленном от башни тополе висела надевшаяся на толстую ветку деревянная дверь. Возможно — ее уронили с пролетающего глайдера. А может -вороны решили построить гнездо с дверями, да средств не хватило... И Сашка любил, обвившись вокруг тополя, положить голову на сию естественную подставку и наблюдать за дорогой, ведущей в город.

По дороге к башне шли трое... Ба, знакомые лица! Зеленой молнией метнулся Сашка внутрь черного здания, шумно пыхтя:

— Торт готовьте, чай ставьте! Гельберг и Коваленко идут, гостя ведут! Мумии — не стойте как мумии, пол надраивайте! Шептун — готовь фейерверки! Я сказал фейерверки! Берт, как там чайник?

— Задрал ты, зеленый! Ты помедленней можешь? Трещишь, как сорока! Вот вернется твой папочка — нажалуюсь, так и знай! — вздохнул лич и потопал проверять чайник. А Сашка уже не слушал его:

— Эй, кто там протирал стекла? На балконе. Досточку-то зачем отломали? Приколачивайте обратно, как было, а то еще один скелет свалится с балкона... Понимаю, что не смертельно, но время же теряем! Через две минуты гости будут, а тут скелеты с балконов летают! Да-да, я про тебя, и не прячься в шкаф, я тебя все равно заметил! Проводку кто чинит, а? Ой, беда с вами: пол недомыт, досточка не приколочена, люстра после Шептуна так и не горит, половичок не стиран, а на нем уже торчит кто-то! Ой, здрасьте, дядя Коваленко!

...Чайная церемония проходила на редкость тихо. К великой радости скелетов Сашка наконец-то замолк и теперь вертелся возле гостей. Гельберг и Коваленко потягивали ароматный напиток, а Король Эльфов округлившимися глазами пялился на молодого дракона.

— Собственно, пора бы и о деле поговорить, — Гельберг поставил на стол чашечку и кивнул Бертраму. Пока лич наливал новую порцию, полковник продолжил: — Мы, как официальные представители землян, хотели бы установить более тесные контакты с эльфами. Для начала, мы вынуждены извиниться за все бесчинства, устроенные землянами за последние два года. Это происходило под воздействием внешних факторов, от нас не зависящих. И только лишь появилась возможность преодолеть оные факторы, как это немедленно было сделано. Мы смеем заверить вас, что в дальнейшем действия землян не будут причинять вред вам и вашим территориям, а также надеемся на Ваше понимание происходящего.

— Ты всегда такой весь из себя официальный, когда о дипломатии говоришь? — усмехнулся эльф.

— Ну, не знаю, как у эльфов, но вообще-то это язык дипломатии и есть. Точность и ясность во имя взаимопонимания.

— Мы считаем, что залог взаимопонимания — это дружеское отношение ко второй стороне переговоров. А слова — они только слова, если их не подкреплять эмоциями... Впрочем, все вы, земляне, такие практичные, рациональные, деловые.

— Но ведь заключение любого договора — это и есть дело. Важное. Государственное. Национальное. Дипломатия... И любая недосказанность часто может стать причиной недоверия и будущих конфликтов, вот почему язык дипломатии землян сух и лаконичен, недвусмысленен.

— А скажи-ка, Гельберг, часто нарушались недвусмысленные договоры или нет? За всю историю земной дипломатии?

— Часто... Но без дипломатии это происходило бы еще чаще...

— Трудно спорить с такой логикой, — вздохнул Король. — У нас просто нет альтернативной Вселенной, где можно было бы переиграть эту ситуацию и потом сравнить результаты.

— Возможно — в этом наша беда, — согласился Фридрих. — Но у нас есть только эти опоры, и приходится обходиться только тем, что имеем. И, как видишь, мы уже общаемся с десятками цивилизаций из самого далекого космоса, а вы пока еще обитаете в лесах, как наши пращуры...

— Ну и что мы не видели в этом космосе? — поморщился эльф. — Все эти звезды, теплые и пушистые с поверхности нашей родной планеты, становятся колючими и безжалостными в галактической пустоте. Холод и запустение никогда не способствовали романтике.

— Романтика — не в обитании среди холода и запустения, а в преодолении их. В поиске нового.

— Ой, оставьте это... Лететь через холод, влипать в течения у Скут-полюса, и все только затем, чтобы найти еще сотню-другую каменных шаров безатмосферных планет? Зачем это нужно? На них жизнь или никогда не возникнет, или вымерзнет, как на Снежной...

— Я удивлен, что житель лесов так сведущ в космических делах, но сведения Ваши, Ваше Величество, немножечко устарели. Земляне зажгли возле Снежной четыре искусственных солнца, и теперь этот мир — цветущий край среди бесконечных океанов.

— С зелеными земными дубами, завезенными переселенцами?

— Никоим образом. С синевой местных деревьев, пробудившихся от вековой спячки под ледяным панцирем... А Вы бы видели цветы, что каждое лето покрывают Остров Краба. Словами это трудно передать...

— И все же мой народ отказался от полетов в космос. Мы — хранители нашего мира, и в этом наша судьба.

— Дяденька, — встрял в разговор Сашка, — А на чем вы летали к звездам?

— На Парусниках. На звездных Парусниках... — эльф вздохнул. — Но их нету уже века...

— Вы их переоборудовали под что-то или кому-то продали? -поинтересовался Гельберг.

— Как можно?! — возмутился Король. — Они же живые! Мы просто отпустили их, когда отказались от полетов и они стали нам не нужны...

— Ты хотел эмоций, лесной житель? — взъярился вдруг размеренный Гельберг. — Ну так получай: ну и сволочь же ты! Не смотри невинными глазками! Это же все равно, что псину вырастить с маленького щенка, а потом взять и выгнать из дома пинком только за то, что тебе надоело за ней ухаживать! Вам надоело летать — и вы выгнали свои Корабли. На счастье -тут рядом с вами нет ни одного варлона. Они бы рассказали тебе, праведный ты наш, что происходит с кораблем, потерявшим хозяина! Корабль такой поканчивает с собою! Умирает от тоски и печали! И это — потерявший хозяина. А что чувствует выброшенный Корабль?! Разве это не предательство, а?..

— Мне нечего возразить тебе, землянин. Они отправились к светилу. Все. Это — наше проклятье. И мы несем его. Давно.

— Поэтому... — Гельберг хотел было сказать "Поэтому вы и изживаете других, тех, кто еще летает среди звезд", но сдержался. Почувствовал неуместность фразы...

За столом повисла напряженная тишина, и только в мозгу полковника пульсировало: "Вот тебе и звездная дипломатия. Пора на пенсию, пока еще дров не наломал..."

— Вы, люди, не так уж и безнадежны, — сказал вдруг эльф. — Но вот почему я раньше этого не видел? Все тонуло в "языке дипломатии"? Землянин, ты можешь выполнить одну мою просьбу? Отвези меня на Мембари, может — там, у наших звездных собратьев, сохранился хоть один Парусник? Я ведь видел их, еще в детстве...

— Это к Загорскому... — начал было Фридрих, но Сашка перебил его:

— Ага, мой папа туда часто летал, к хранителю тамошних кораблей!

— Папа?.. — эльф переваривал услышанное.

— Ага! А еще он меня научил фокусам! Хочешь, покажу? — и, не дожидаясь ответа, зеленое создание вытряхнуло откуда-то три мышиных скелетика. Скелетомышки принялись кувыркаться, крутить сальто и играть в салочки. — Во, я сам их оживил! — гордо заявил Сашка.

Эльф смотрел на стол, отчаянно думая: "Этот... очкастый службист... Извратитель! Зеленого Дракона в некромантера превратил! Дракона Жизни! Мельтор земной, разрази его Единый!"

— А еще я люблю траву растить! — выкрикнул Сашка.

"А может — не все еще потеряно?" — мелькнуло у эльфа, и он спросил: — А давай наперегонки! Город озеленим, а?

Это было подобно лавине: асфальт ломался под рвущейся из-под земли жизнью. Травы, кусты, деревья... Сделать клумбу поразноцветнее, куст пораскидистей, дерево повыше... Город расцветал с каждой секундой.

Особенно досталось мэрии. Кряжистые гигантские дубы оплели ее с ног до головы, оставив лишь дупла для дверей и окон.

Глядя на суетящихся вокруг здания дракона и эльфа, Шон только вздохнул:

— Ну вот, буду теперь ходить на работу через дупло... "А где это у вас мэрия? — А в дупле!.." Озеленители! Хорошо хоть, что не взрывают более!..

И в этот момент грохнуло. Сноп пламени, низринувшийся с небес, испепелил и дубы, и само здание. Шон взглянул вверх, не зная, чего еще ожидать.

Сквозь толщу атмосферы проглядывала приближающаяся громада Берсеркера, освещенная заходящим солнцем. В небе вспыхнули тысячи сверкающих точек, стремительно приближающихся к земле. Началась бомбежка.

 

Глава 9

Крики не замолкали ни на минуту.

"Интересно, он что, из бессмертных?" — лениво подумал Райен. -"Орет-орет, а помирать не хочет... Живучий, как жевательная резинка... В доспехах, видать, раз столько времени прожевать не могут..."

Вокруг была пустота коридоров, монстрики убежали вперед. Разумеется, угнаться за ними было б несложно, но это не входило в планы юного Крагера. И все же доносившийся среди рыка и завываний человеческий голос все больше привлекал его внимание.

"Не будет ничего плохого в том, что я осторожненько проберусь вперед и посмотрю на туристов и их завтрак..."

За очередным поворотом оказался зеленый гибрид тиранозавра и страуса. Привыкший, что благодаря паутинному камуфляжу его принимают за своего и не трогают, Райен гордо прошествовал мимо ящера, с трудом удержавшись, чтобы не отвесить ему пинка. И в этот момент рептилия повернула к нему свою чемоданоподобную голову. Из зубастой пасти торчали немытые ноги трехголового стражника. Похоже — зверь не делал различия между своими и чужими, когда речь заходила о его гастрономических пристрастиях.

— Упсь! — Райен прибавил скорость. — А я тут совершенно случайно... На минутку, в смысле... Ну... я пошел!..

Зверюга судорожным рывком доглотнула ноги и кинулась за бессмертным. Звонко шлепали о камень пола здоровенные ступни.

"Вот в ком я уж точно стрелу оставлю!" — Крагер вскинул арбалет и, почти не целясь, пальнул. Огненная стрела с шипением разорвала воздух, и голова преследователя в последний раз звонко лязгнула челюстями, научившись вдруг летать одновременно в разные стороны. На полу остались стоять только ноги чудища. Сделав пару шагов по направлению к неудавшемуся обеду, они покачнулись и грохнулись пятками вперед.

В то же мгновение вокруг ложа арбалета пробежало багровое сияние, и стрела вновь возникла на том самом месте, словно и не улетала...

— Хе, а еще говорят, что вечных двигателей не бывает! — Райен закинул арбалет за спину, предварительно натянув тетиву. — Нет, определенно все это мне все больше и больше напоминает какую-то компьютерную игрушку...

Крики доносились из-за соседнего поворота. Они стали громче, но из-за рева монстров смысл их было не уловить.

Завершала новый коридор здоровенная дубовая дверь. Подкравшись почти вплотную, бессмертный прислушался.

— Но мы это, честно не брали его! — грозность рыка не очень-то соответствовала смыслу фразы.

— Так что же, — раздался вновь человеческий голос, переходящий на крик, — Я должен поверить в ваши сказочки о чужаке, переигравшемся в Думкрафт и решившем попрактиковаться на моем замке?! В прошлый раз вы рассказывали мне о пьяном горгуле, который упер мой меч! А потом у кого я нашел его, а?! А ваши сказочки об эльфе-клерике, упершем мою корону с тремя бриллиантами?! А как вы байки про Алладина травили, когда пролили кислоту на ковер-самолет! А сказочки про флейтиста, разводящего единорогов?! Да вы хоть понимаете, что арбалету еще десять лет надо было лежать в Чаше Огня, чтобы полную силу набрать! Триста лет лежал, да еще двадцать три года, а десять -не долежал! И теперь мне что — новый опять на триста лет, тридцать лет да три года ложить?! Да я с вас сперва шкуры поспускаю, обеспечу своим некромантерам сырье для экспериментов!

— Босс, но не виноватые мы! Тут и правда чужак был, в натуре! -зарычали вразнобой голоса.

— Вы хоть понимаете, что украденный вами арбалет слабее десятикратно, чем мог бы быть, долежи он положеные годочки?! У, кретины и идиоты! Я уж покончу с вашим крысятничеством! Ни один не выйдет из этого зала, пока я не найду того, кто украл! Такую вещь испохабили, мерзавцы!

— Да поймаем его, вернем арбалет! — взрыкнули чудища.

— Из зала смотаться желаете... По щелям разбежаться, так?! Да я вас всех... через мой кабинет, если не найду виновного!!!

Голос сорвался на визг, а зал заполнился воплями ужаса чудовищ.

— Побаиваются кабинета, — посмеиваясь, Райен оперся на дверь и... влетел внутрь. При виде своры чудовищ, выстроившихся, как на линейке, перед сухоньким низкорослым человечком в железной короне и черном доспехе, Крагер машинально сорвал с плеча арбалет.

— Спаситель ты наш!!! — хором заорали чудовища, падая перед подростком на колени.

— Я так понимаю, Вы это искали? — невинно спросил бессмертный, направляя острие стрелы в коронованную особу.

— И не надейся, я бессмертный! — зевнул человечек. — Взять его!

Разнообразнейшие монстрики не вняли словам своего господина: они видели в Крагере лишь того, кто спас их от неизбежных мучений.

— Я так понимаю, они не хотят, — ухмыльнулся паренек. — А насчет бессмертия не ври, это я бессмертный, а ты даже на тест не отзываешься.

Не говоря ни слова, человечек подбежал к Райену и цепко ухватил его за ухо.

— Ну что же, Фома неверующий, пройдем-ка со мной! В кабинет! А вы все брысь из Термитника, марш на посты!..

Кабинет здешнего повелителя напоминал музей или кунсткамеру.

— Полегче, дядя, ухи-то не казенные! — крикнул Крагер, едва захлопнулась дверь кабинета.

К его удивлению, ухо было немедленно отпущено. Появилась возможность оглядеться по сторонам. Здоровенные, от пола до потолка, книжные полки были уставлены фолиантами в черных кожаных переплетах и свитками, скованными сургучными печатями-черепами. На свободном пространстве приютились модели орочьих галер и звездных разрушителей. На табурете напротив дивана возлежал придавленый со всех сторон потрепанными книгами здоровенный палантир. Хозяин хлопнул по стекляшке, и она со свистом пробудилась, нагреваясь медленно и занудно.

— Зачем это? — спросил внезапно парнишка.

— Мучать тебя буду.

— Фильмами из жизни кроликов?

— Не смешно. Просто я хочу записать твои мучения. А если палантир не прогреется, то первые десять минут он пишет черно-белыми... Так что готовься, осматривайся...

На подоконнике на подставке из здоровенного орлиного пера высилась модель авианосца "Алькарондаса", завезенная, видимо, с Арды.

За тахтой, застеленной изъеденным кислотой половичком, была гладкая стена, изрисованная черепами, клыками и прочими атрибутами субкультуры Второго Средневековья.

— Роком увлекаешься? — невинно спросил бессмертный у хозяина.

— Терпеть ненавижу! Он мне еще на Земле надоел!..

— А тут у нас... — осторожно начал Райен.

— А тут у нас мой кабинет! — рявкнул хозяин замка и ткнул стену с черепами. Она отъехала в сторону, открывая дебри пыточной камеры. Да, такую даже Крагерам не удалось собрать за долгие тысячелетия!..

— Страшно? — осведомился старичок.

— Завидно... Не продашь вот ту дыбу? Я не поскуплюсь, честное слово! А ту вот ловушку для пальцев — ты ее у Аддамсов позаимствовал? И почему это у моего прадеда тогда не нашлось лишних ста долларов во время аукциона?..

— Издеваешься? Издевайся, издевайся... Так и быть: испытаешь и вот ту дыбу, и ловушку для пальцев, и еще чего-нибудь, что по вкусу прийдется... Только скажи мне, милок, откуда ты такой умный взялся? На Земле, что ли, бывал? То-то, я гляжу, наряд у тебя не местный...

— И что я на той Земле позабыл? — равнодушно зевнул Крагер.

— Так откуда ж?

Вспоминая лаконизм ответов хозяина, Райен ответил:

— Из дома.

— Ишь, разумник нашелся! Ничего, испанская обувка и не таким языки-то развязывала...

— Ненавижу кеды от Версаче!

Старик пинком сдвинул тахту и кивнул:

— Прошу гостя дорогого на пытку первую! Не побрезгуйте! Чем богаты...

— Слушай, дедуля, имей совесть! На тебя ж дунуть страшно, чтоб не рассыпался, а туда же, в Аббингтоны метишь!

— Дунуть, говоришь, страшно?! Да я таких, как ты, на раз разделывал! И тебя переживу, поганец малолетний! Ибо бессмертен я есмь!

— Да гонишь ты, дед! Второй раз гонишь! Я — бессмертный! Зайст тебе о чем-то говорит? Так я оттудова. Понял, дядя!? А из тебя бессмертный, как из меня варлон!

— Ну так проткни меня пару раз своей ковырялкой, убедись, что мне это до лампочки...

Крагер недобро ухмыльнулся и поудобнее взял свой двуручник.

— Дедушка, может быть, тебя еще на дуэль вызвать?

— Рискни, если безумен, сопливец! Будет что мне затем вспоминать!.. Ты хоть махать своим металлоломом умеешь? Тебе же еще двадцати нету!

— И не будет, дедуля, и не будет...

— Верно баешь, прибью — и не будет!..

— Ну ладно, дед, ты сам напросился! Я, Крагер из клана Крагеров, последний в своем роду, но не собирающийся прерывать оный, вызываю тебя на Поединок Собирания. И только окажись не бессмертным, я ж из тебя чучелу сделаю! На зависть Кристобалю Хозевичу!

— И он тут?! — судорожно сглотнул старикан.

— Пока нет. Ты хоть представляться думаешь, поединщик?

— Ну ладно... — старик пожевал тонкими губами и, сняв со стены здоровенный волнистый меч, размерами не уступающий крагеровскому, слегка поклонился: — Кащей. Лорд Кащей.

Крагер нездорово заулыбался, стреляя глазами направо, где высились резные стеллажи.

— Кащей, значит, говоришь... Ка-а-аще-ей! Какая ла-а-апушка! — и, внезапно рыскнув своим двуручом, паренек нанес удар. Не по открытой шее противника, нет. Со всего размаху он прошелся мечом по одной из полок. По той самой, где стояли в резных и плетеных подставках сотни яиц. Брызнула хрупкая скорлупа.

Кащей упал замертво. То ли оттого, что была перерублена легендарная игла, примостившаяся в одном из яиц, то ли оттого, что под острием меча разлетелись остальные сотни сиих круглых предметов, и вырвавшийся наконец-то из заточения аромат ударной волной пронесся, заполоняя собой кабинет, и заставил поморщиться даже привыкшего к нестираным портянкам бессмертного. Целыми оставались только шесть стеклянных сфер-яиц, заполненных огненной массой. Но... Одно из них покатилось от толчка и грохнулось об пол. Пламя внутри распрямилось, и сквозь осколки выбралась огненная гаргулья. Новорожденный монстрик громко, каркающе крикнул, вздохнул для нового вопля и тут же свалился на пол без чувств от сероводородной метели.

— Нокаут, — Крагер сгреб в карманы оставшиеся пять хрустальных яиц и пинком распахнул дверь из кабинета. Волной отхлынули обладающие хоть малейшими признаками обоняния чудища. Первыми неслись чемоданоротые ящеры, сшибая одних и таща других, успевших вцепиться в их хвосты.

Решив избавиться от зловония, осевшего на одежде и паутине волос, Крагер осмотрелся по сторонам.

— Где б тут помыться?.. Эй, мужики, тут есть баня или хотя бы бассейн?

Бассейн был, и плюхнувшийся в него парень, проследив за спешно выпрыгивающими из воды пираньями, меланхолично заметил:

— Вот так и появились первые земноводные...

 

Глава 10

Над пылающим городом носились истребители Томпсона, на лету сбивая сыплющиеся с небес ртутные ракеты. Лазерные пушки рявкали закипающей атмосферой, огрызаясь, но, увы, не сильно причиняя неудобства агрессору. На окраине города, возле самой Черной Башни, Шептун выкатывал старый космокатер довавилонских времен, купленный как-то на распродаже. Мумии закидывали в это бронированное чудо свинцовые болванки и канистры со ртутью. Рядом Бертрам проверял оставленный Загорским проникатель.

— Ты уверен, что эта фигня сработает? — перекрикивая взрывы, спросил лич.

— Пока не попробуем — не скажу, — Шептун захлопнул люк. — Но попытка — не пытка, как говаривал Берия. Врубай!

Багрово-черный проникатель распахнул перед собой ворота гиперпрыжка, и в образовавшуюся воронку вскочил катер. Ворота захлопнулись, и обитатели Башни потащили проникатель в укрытие.

— Если удастся разогнать катер до световой скорости, а потом вывести из гипера прямиком в этом безумном планетоиде, то... Бахнет, как никогда ни одна "Муха" не бахала! Я просто поражаюсь, как это смертные не додумались до такого оригинального решения! — разглагольствовал зомби.

— А если не удастся — то по ноте протеста узнаем, кому твой подарочек достанется! — огрызнулся Бертрам.

— Иерихону-13, наверное... — отшутился пиротехник-гигантоман.

Ионная пушка на Башне взвизгивала, срезая ракеты и бомбы: эльф бил без промаха.

— Вот тебе и лесной житель, — Гельберг проверял запасные батареи, поглядывая на стрелка.

— Не лук, но привыкнуть можно, — хихикнул король. — Вот только шумновато...

В комнату вбежал Коваленко, запыхавшийся и бледный.

— Там... Берт кажэ, что идут щэ восемь, покрупнее! Можэ — в проникатель и на орбиту? Постреляемо вблизи?

Новый взрыв сорвал дверь с тополя и разнес клумбу. Зазвенели последние стекла в окрестных домах.

Появился Бертрам.

— Скалярии нарвались на новоприбывших. Сигналят что-то странное, небось — по-мембарски. Знать бы этот язык...

Флот "скалярий" огрызался изо всех орудий. Благо — никто так и не демонтировал пушки, переделывая их под транспортники. И теперь некогда самые страшные во вселенной орудия поливали шквалом огня наступающие Берсеркеры. Громадные планетоиды лениво отплевывались, то расталкивая мембарские крейсера бортами, то снося пару-тройку одним прицельным ударом.

Внезапно редеющий флот послал странный, вибрирующий крик, разорвавший усталое пространство и ввинтившийся в пустоту гипера и Третьего Пространства. Его услышали орбитальные станции, телепаты и демоны Преисподней. Сигнал, никогда ранее не звучавший в эфире. Сигнал, не переводимый ни на один из известных языков, чуждый и полный боли.

Даже Берсеркеры на мгновение прекратили стрельбу. И в тот же момент один из планетоидов завертелся вокруг своей оси, и с него каплями брызнули антенны и сервороботы. А из кормового ангара гиганта прыснули осколки так неудачно совместившегося с ним катера.

— Если б эта скотина не раскрыла все люки ангаров — быть бы ей субмолекулярной пылью! — злобно рыкнул Шептун.

— Значит — не тебе первому пришла в голову эта гениальная мысль... -возразил эльф и продолжил стрельбу по бомбам.

Причальная Паутина вздрогнула. И пока Смотритель сжимал руками голову, оглушенный пришедшим из Пространства сигналом, огромная темная масса отделилась от орбитальной конструкции и нырнула в никуда. Поднявший голову старик увидел только, как смыкалось за "скатом" вздувшееся на миг пространство...

Минуту спустя в том месте, где растворился кристаллический корабль-храм, появилась крохотная черная сфера. Медленно приблизившись к иллюминатору, она остановилась в нескольких десятках метров от стекла. Было видно, как она с бешеной скоростью вращается вокруг своей оси. Внезапно сфера замерла. Прямо сквозь ее черную оболочку просочилась ослепительно белая фигура. То ли варлон, то ли и впрямь ангел. Сияющее человекоподобное существо буквально шагало по пустоте, аки Иешуа по водной глади. Подойдя к иллюминатору, незнакомец просто шагнул сквозь него, будто бы и не заметив. Старик чуть поморщился: от чужанина веяло чем-то потусторонним. Казалось, что перед тобой стоит негатив, сошедший с проявленной пленки. Ослепительно белый сияющий силуэт, не дающий никакого свечения, и неестественно черные дыры глаз и рта. Было в нем что-то, подобное Смерти. Мысли. Мысли, которые не понять. Мысли, вывернутые наизнанку и разрезанные пополам вдоль потока сознания. Чувствовалось недоброе, но что — не разобрать.

— Приветствую тебя, Хранитель Кораблей, — язык был неизвестен, но понятен.

— Кто ты? — первый пришедший в голову вопрос. Старику почему-то очень захотелось заблокировать свои мысли...

— Я? Посланец моего мира. Мне известно, что вы нашли один из наших кораблей, утерянный много тысячелетий назад. Я пришел за ним.

Голос пришельца был спокоен. Казалось, будто говорит посланец Божий или сам Бог. Но в то же время в нем было что-то полностью противоположное, если такое чуждое сможет родиться даже в преисподней.

— Какой корабль? — лишь бы оттянуть время...

Вместо ответа в мозгу всплыл образ "ската".

— С прискорбием вынужден сообщить, что такого корабля у нас нет. Можете сами осмотреть наш скромный приют для звездных скитальцев...

Немного помолчав, незнакомец ответил:

— Да. Я вижу. Ты не врешь. Но почему ты прячешь свои мысли? — и, не дожидаясь ответа, сияющий шагнул к иллюминатору и вышел прямо сквозь стену к висящему в пустоте пятиметровому шару. Секунду спустя пространство вздулось, подобно мыльному пузырю, поглотив черный шар и его пассажира.

Меж Берсеркерами, самозабвенно обстреливающими "скалярии" и плюющими бомбы в сторону планеты, лопнула межзвездная пустота. Из образовавшегося пролома вылетело нечто клубящееся и почти бесформенное.

Ударившись о ближайший Берсеркер, оно впиталось в планетоид. А следом из уже зарастающей раны пространства выскользнул кристаллический корабль. Задев один из Берсеркеров и снеся с него пару орудийных башен, "скат" прорвался через атакующих к рою "скалярий". Развернулся и словно присмотрелся к девятке захватчиков. Бортовые отростки гиганта осветились мертвенным фиолетовым пламенем. Разряд проскочил между ними, образовав тусклую вспышку. Лишь доли секунды она подержалась недвижимо, а затем... Никто не успел заметить, как метнулась она вперед, счищая обшивку с ближайшего планетоида. И в тот же момент прекратил стрельбу дальний Берсеркер, тот, что проглотил без остатка коричневое марево. С ним происходило что-то странное. Казалось, он старел. Стремительно и бесповоротно. Наводящая ужас на всю галактику машина ржавела, и трухой осыпалась с него обшивка, разлетались пылью и ошметками башни, орудия, сервороботы... Минута — и по космосу плыл изъеденный коррозией остов, мертвый и беспомощный. Ни орудий, ни электроники. Ничего кроме проржавевшей стали, готовой рассыпаться на тысячи кусочков в любой момент.

Следующий выстрел "ската" вконец покончил с ближайшим кораблем-убийцей, а затем кристаллический странник испустил призрачное сияние, молнией вонзившееся в ржавый остов. Повинуясь этой странной молнии, бывший Берсеркер зашевелился и, переменив курс, выплюнул в одного из собратьев сероватое марево. Попавший в облако праха и пепла агрессор сам начал разлагаться, сбрасывая со ржавеющего остова ненужную плоть. Тем временем первый скелетон уже выбирал себе следующую жертву из числа недавних соратников.

Оставшиеся шестеро кораблей наконец-то отвлеклись от планеты и Шарлинов, переключив все свое внимание на прибывшего чужака. Тот не преминул плюнуть в них новой порцией умертвенного сияния. И еще один Берсеркер заработал проказу, проедающую его изнутри. Мощный удар объединенной армады "скалярий" упокоил еще одного звездного киллера.

Один из Берсеркеров, набравшись наглости, завис прямо перед носовой частью "ската" и пальнул из всех своих орудий. Залп снес половину носовых надстроек, однако проскочившая между гигантскими разрядниками дуга прожгла в планетоиде великолепный тоннель. Секунду повисев в пространстве, корабль ухнул термоядерным кольцом, разнеся в клочья ржавые останки умерших собратьев и отшвырнув "скат" от двух наседающих на него исправных планетоидов. И залп орудий, по праву предназначавшихся "скату", сокрушил немного не ту цель. Снеся друг дружке носовые орудия и дефлекторные щиты, два Берсеркера осторожно пошли на попятную. Вслед за третьим, предпринявшим этот маневр еще при взрыве собрата. Им в спины понеслось очередное коричневое марево. "Скат" даже не удосужился развернуться к ним смертоносными разрядниками — проказа сделает свое дело. Не дожидаясь ни благодарностей, ни даже окончания атаки, кристаллический пришелец скрылся во вспучившемся пространстве так же внезапно, как и появился. Скрылся, чтобы секунды спустя вынырнуть у Причальной Паутины и с достоинством занять свое место на швартовочном узле. Сквозь смятую поверхность пробивались новые отростки надстроек.

Эльф посмотрел на город, давно справившийся с пожаром, на вырастающие вновь дома, и улыбнулся Сашке:

— Ну что, озеленим город наперегонки?..

...И снова Шон понял, что на работу ему придется ходить через дупло...

 

Глава 11

Трудно не потерять координацию движений, когда посреди полета тебя вызывают по "Карте". А если этот полет — на высоте в три тысячи метров на планере-перепонке, чуть менее устойчивом, чем старинные дельтапланы, то надо быть истинным профессионалом, чтобы и информацию принять, и верхушки деревьев не подстричь при этом...

— Коваленко! Боги свидетели — если я превращусь в котлету, то исключительно твоими молитвами! Что за манера вызывать шефа по экстренным каналам в самый неподходящий момент! Брысь, отключись и перезвони через пять минут, когда я зайду на посадку! Да-да!.. Тогда тебе легче удастся ухлопать меня прямиком над лужайкой! Что?! Берсеркеры напали на Риадан? Они обстреляли МОЮ БАШНЮ?! Жди, скоро буду!

Заложив вираж, Яромир Савельевич по крутой спирали устремился к полянке посреди горного леса. И в этот момент в затылке снова засвистело.

— Какого..! — только и успел выкрикнуть шеф 14-го отдела, вписавшись носом в заросли белоцвета.

"Шеф, опасность миновала!" — гулко звякнуло в голове. Кажется — слова невидимого собеседника слились с лязгом ушибленных челюстей. — "Тут помощь прийшла!"

— Скалярии-Шарлины? — догадался Загорский.

"Не, щось другое! Тоже рыбка, но побольше. Как камбала или скорее скат-манта. Выскочило из ниоткуда, размяло все девять берсерков и удалилось, гордо помахивая плавниками! Шо твой варлон!.."

— Девять берсерков?! В одиночку?

"Не зовсим. Одного "Скалярии" хлопнули, а еще... В общем, добитый Берсеркер был этой рыбкой реанимирован, и сам нападал на своих недавних соратников... Так що..."

— Так что еду. Немедленно.

"На пленках в записи проглядишь..."

— Расчехляй мое зеркало в кабинете, бисова душа!

— Некромантер! Точно некромантер! — восторженно хохотнул Яромир, проглядывая в третий раз запись космической баталии. — Блин, Альфа, жаль, что тебе тогда так и не удалось его считать. Эта штука таки не спящая... Или это ее серийный двойник?

— К сожалению, я не умею сканировать видеокартинку... — ответило закутанное в черное существо.

— Альфа? — жена Гельберга удивленно уставилась на СБ-шника. — А разве они не номерами именуются? Мне муж говорил...

— Она — первая, получившая имя, — отрезал Загорский. — Потому и Альфа.

— Она?! — Гельберг казался озадаченным.

— Она. Альфа. Моя жена. Фридрих Оттович, не Вы один такой шустрый... Я-то хоть свадьбу на Пирре-2 сыграл, в отеле "Язон и сыновья". А Вы свой брак начали с приказа по министерству!..

С негромким, но отчетливым криком пронесся за окном лич Бертрам: он подслушивал, свесившись с перил балкона этажом выше, но плохо приколоченная досточка его подвела.

На экране "Скат" выплевывал в Берсеркера бурую бесформенную массу. Но на это никто не обращал внимания: подчиненные переваривали известие о свадьбе своего шефа, закоренелого холостяка, циника и прагматика.

— Я так понимаю — во всем есть и хорошая сторона, — голос был тих, но прекрасно различим. — Если верить мыслям Гельберга, то семейная жизнь шефа может отвлечь его от постоянных проверок своих подчиненных. Если верить Коваленко, то майору интересно, каков будет первый леденец, подаренный будущему сынишке. Если верить самому Яромиру — то он готов дать мне по физиономии, даже не удосужившись узнать, кто же я такой...

Присутствующие вгляделись в появившегося посреди комнаты "стандартного человека" — невысокого типа совершенно незапоминающейся наружности. Нежданный гость оглядел поочередно всех, а затем резко обернулся к двери:

— Заходите, благородный Бертрам, негоже подслушивать за дверью... Вы принесли с собой чайник? — и, взяв из рук засмущавшегося скелета чайник и поднос с чашками, налил благородный напиток и раздал всем присутствующим, мимоходом заметив:

— Яромиру — без сахара и немного теплый, я не ошибся?

— Что Вы тут делаете? — в отличие от прохлаждающегося чая СБ-шник начал закипать. — И кто Вы вообще такой?!

— Курьер. Исполнитель Определенных Обязанностей... Меня один рыцарь просил передать одну вещь, когда придет время. Он бы и сам это с удовольствием сделал бы, но, увы, сэр Энглион де Батарди погиб в застенках Директ-Коммендатуры во времена Аббингтона, так что мне прийдется выполнить сие за него.

С этими словами незнакомец подошел к Альфе и протянул ей пакетик из серебристой фольги.

Девушка осторожно развернула обертку. Внутри оказалась янтарная брошка, явно переделанная из подвески-ожерелья.

— Сэр Энглион нашел ее в одном колодце, — продолжил тихий голос, — И велел вручить супруге Яромира Загорского, шефа Корректоров. Говорил — по просьбе самого Яромира Савельевича...

Лишь секунду спустя обитатели Башни поняли, что никакого чужака в зале нет. Просто прозвучал из пустоты его голос, неуловимый, как улыбка Чеширского Кота...

* * *

— Ну-у-у, — Славик скривил задумчивую гримасу. — Мне бы все же хотелось издать ЭТУ книгу так, какова она есть.

— Ты ее уже издаешь с изменениями, — холодно отозвался Артагорт, и его лицо, приблизившись, заполнило весь экран видеофона. — Ведь перевод прилагаешь? Материал для страниц иной используешь?

— А это не смысловые изменения, это дизайн и коммуникации! — быстро парировал юный контрабандист и издатель. — Из песни, как известно, слова не выбросишь, а ты мне предлагаешь ЦЕЛУЮ ФРАЗУ выбросить! И не из песни, а из Книги, из ТАКОЙ Книги!

— Славик, имей совесть! — черненая повязка на лбу Арта слегка сдвинулась, и по изображению побежали помехи. — Ведь ты... Ты разве никогда не замыливал книгу в библиотеке, а?

— Копировал — бывало... А переть... Фи, а еще издатель... Понимаешь, Арт, я догадался, чем тебе та несчастная реплика не угодила... Но знаешь -я ее все же оставлю, даже если мы из-за нее разругаемся вусмерть!

— Не спеши так, малыш... Ты не все в ней понял... Погоди — я приеду и мы поговорим... без дополнительных средств коммуникации... -повязка-хайратник сползла сильнее, и экран погас, на мгновение озарившись багровой вспышкой. И уже с вырубающегося аппарата донеслось: — Завтра в восемь в "Вальсирующем драконе" у Велиримира...

— Надеюсь — не в восемь утра, — зевнул Славик и, подойдя к журнальному столику, взял с него старинную черную книгу. На раскрытой странице скользящими рунами было выведено:

"Я знаю, что ты сейчас читаешь эту книгу. Книгу, которую ты втихую стащил у меня. Как видишь — тут не рецепты Силы... Ну что же — прошу об одном: сохрани эту Книгу, не дай ей пропасть. Ведь она — последняя кроха памяти, оставшаяся о нас. Последнее, в чем звучат голоса наших ушедших друзей, их последнее "Мы были!"..."

Последние слова были чуть смазаны, словно на них когда-то, давным-давно, упала жгучая, едкая слеза...

На часах было двадцать минут девятого. Стемнело. А Арта до сих пор нет...

Накуренная, пропахшая пивными и винными парами атмосфера таверны располагала к полудреме. Славик откровенно скучал. От безделия он разглядывал посетителей. Несколько парадно одетых бизнесменов, даже за заплеванными столами не теряющих свой солидный, респектабельный вид. Забулдыги, уже опорожнившие свои кружки и с надеждой поглядывающие на входные двери. Их можно понять: каждый раз, когда тут появляется тезка достославного лича сэр Бертрам из Хонка, то пьянки за денежки странствующего искателя приключений не затихают до самого утра... А вот сидит какой-то молодой человек, явно пересмотревшийся детективных фильмов. Сидит и курит, между прочим, а вот Славику тут же ткнули в табличку "Не курить!"... Хм! Курит двадцать минут одну сигарету — рекордсмен!

Славик пригляделся к странному типу в низко надвинутой широкополой шляпе: тот сидел не шевелясь, несмотря на духоту закутавшись в черный плащ с поднятым высоким воротником. Было похоже, что незнакомец спал. За все время наблюдения Славика за ним, тлеющая жаринка на сигарете не сдвинулась ни на миллиметр. Юный контрабандист попытался пролезть в мысли человека в черном, но тщетно — тишина. Такое ощущение, что тот вообще не использовал нанароботы. Видимо — местный. Повинуясь извечному любопытству, мальчишка подсел к спящему. Кого-то он ему напоминал. Но кого? Такое ощущение, что видел его где-то. Давно. Нет, даже не его, просто кого-то очень похожего. То ли в забытом шпионском кинофильме, то ли на иллюстрации в одной из старых книг, коих Славик перечитал несметное множество. Такие же холодные, равнодушные даже во время сна, черты лица, такая же манера одеваться в строгий черный костюм. Впрочем, кажется, тогда костюм был другим. Тогда. Когда? Где? Славик, как ни старался — не мог вспомнить.

— Вы что-то хотите, молодой человек? — внезапно произнес незнакомец — за непроницаемыми черными стеклами очков не было видно, как тот открыл глаза, если они вообще были закрыты.

Славик на мгновение растерялся, но тут же взял над собой контроль.

— Меня интересует самая малость, — высокопарно начал мальчишка. — Не соблаговолит ли многоуважаемый незнакомец поделиться со скромным странником рецептом нескончаемой сигареты?

— Не соблаговолит, — равнодушно, словно насмехаясь, ответил тот и смачно затянулся, выкурив за раз половину.

— Упсь! — Славик раздосадовано глянул на огонек, приближающийся к фильтру. — Лучше по старинке, от лунного луча прикуривать.

— Угу, — незнакомец протянул сигарету. Славик стал рыться в карманах в поисках зажигалки. Но незнакомец опередил юнца, протягивая свою. На блестящей черной поверхности золотом красовалась надпись: "Лунный Луч". Тогда юный контрабандист, фыркнув от такой насмешки, поднес к сигарете указательный палец. Лучик висящей за окном луны, падавший до этого на шляпу незнакомцу, вдруг искривился и легким крылом коснулся белой курительной палочки.

Трудно сказать, кто больше удивился: незнакомец или сам "нашаманивший" контрабандист, когда сигарета зажглась полупрозрачным голубоватым огоньком, но виду не подал ни один. Как будто все так и надо.

— Силен, мужик, — без особого энтузиазма прокомментировал человек в черном.

— Мерлин тоже не жаловался, — как можно равнодушнее ответил Славик.

— Кстати, он по прежнему живет в своей норе под дубом? -поинтересовался неизвестный, закуривая новую сигарету.

Славик мгновенно понял, о каком Мерлине говорит незнакомец. Стало немного неуютно... Но подавать вид?! Еще чего!

— Говорят — он нашел себе еще более неуютное обиталище, чем-то сроднившее его с троллями из Заповедника...

— Я никогда не понимал его вкусы. Друид-переросток! — незнакомец явно вспомнил какое-то досадное происшествие, но развивать тему не стал.

— Что-нибудь передать ему при встрече?

— Не стоит... Я к нему скоро сам наведаюсь... У него очередной заказец, блин! Надеюсь — на этот раз не меч...

Желая уйти от столь щекотливой темы, Славик решил зайти с другой стороны:

— Ну, на Меч, помнится, ни Мерлин, ни его подопечный не жаловались, так? А вот... Как бы это попроще сказать... Сотоварищ Ваш, я его видел не столь уж давно... Где он сейчас?

— Прохлаждается, — с неудовольствием ответил безымянный собеседник. Он явно завидовал своему сотоварищу.

За такой беседой Славику захотелось промочить горло.

— Неплохо бы и мне прохладиться, — заметил мальчишка, вставая из-за стола и направляясь к стойке.

Заказав себе кружку пива, юный контрабандист вернулся к этому таинственному "кладезю информации". И раздосадовано вздохнул: из-под шляпы раздавалось сонное посапывание, и жаринка сигареты была вновь неподвижна.

Выпустив струйку холодного дыма из своей сигареты, Славик решил все же не будить этого странного субъекта.

— Курить в помещении воспрещается, молодой и нахальный! — прогремел голос трактирщика. — К Вам обращаюсь! Говорил ведь уже раз! Или помочь выбраться за порог?!

Мальчишка не стал спорить с владетелем сего питного заведения. В конце-концов, незнакомец иначе, как через дверь, не выйдет, а Арт иначе, как через ту же дверь, не войдет. Так что никто не мешал покурить на пороге, одной ногой в трактире, другой — уже нет. Так и трактирщику сказать нечего, и сквозняк внутрь дует...

Сказано — сделано.

Славик курил, вдыхая холодный дым, и ароматы волнами залетали в таверну, ничуть не тревожа посетителей... Опять появился поэтический зуд, и сами собой сложились слова:

Холодный дым от незажженной сигареты,

Все покрывает, словно он не дым,

А цельный клок тумана серый...

От незажженной сигареты, прикуренной от той Луны,

Что нынче светит нам, от полнолунья.

И вновь летит в далекие края,

Туда, где нужен он, где нет забвенья.

Все...

Славик не успел досочинить следующую строку: кто-то ткнулся в его ногу.

Это была большая всклокоченная собака с вислыми ушами. Она уставилась на юного контрабандиста полными мольбы и вселенской печали голодными глазами.

— Явно у тебя в роду спаниели были, — улыбнулся мальчишка, присаживаясь и поглаживая псинку. — Вон как выразительно просишь!.. Жаль только, угостить тебя нечем...

Пес встопорщил свою серую шерсть и снова ткнулся носом в колено Славика.

— Ох, горе ты мое! Ну нету у меня еды, только сигарета. Но ты ведь не куришь, правда?

Пес неопределенно махнул хвостом.

— Ладно, не смотри так печально, а то я расплачусь! Разревусь! Ну погоди, зайду и уволоку бутерброд у того типа в шляпе. Ты ведь не побрезгуешь краденым бутербродом, а, лохматенция?

Пес облизнулся, словно уже слопал тот бутерброд.

Славик неслышно скользнул в трактир, прикрывая собою дымящую сигарету. Подойти к столику — пара пустяков. Но...

Типа в черной шляпе на месте не оказалось. Его вообще нигде не было видно. Только бутерброд сиротливо лежал на столе.

— Лопай, псинка! Хозяин бутерброда все равно куда-то замылился. И откуда ж он такой тут на наши головы взялся?

Пес мгновенно проглотил бутерброд, благодарно облизнулся и вдруг членораздельно произнес:

— Этот был втор-р-рой!

Опешив, Славик машинально спросил:

— А кто же первый?

Пес открыл было пасть, но тут из кустов неподалеку раздался истошный кошачий мяв. И серая псина, оглушительно залаяв, метнулась на звук.

Треск подминаемых кустов сменился шумом скоротечной борьбы. Затем оттуда взмыл свечой в небо крылатый кошачий силуэт. За ним ринулся в небеса пес, тот же самый, но — не менее крылатый, чем кот.

— Бред какой-то! — мотнул головой Славик. — Свихнуться можно!

— Можно, можно... — согласился знакомый голос рядом. — Это что ж такое, молодой человек! Я тут, понимаешь ли, прилетаю с утра пораньше, спешу к этой стальной забегаловке, а меня никто не встречает! Хорошо хоть, два местных неформала помогли мне дотащить мои вещи до башни Загорского.

— Нашел где остановиться, — пожал плечами мальчишка. — Впрочем, уж кому-кому, а тебе-то не привыкать, верно?

— Не уклоняйся от ответов, непобедимо опаздывающий!

— Это я-то опаздывающий?! Да я тут с полвосьмого тусуюсь!

— С полвосьмого чего?

— Ну — с девятнадцать тридцати! — Славик уже почувствовал неладное, но остановиться не мог.

— А я ж тебе человеческим языком говорил: восемь ноль ноль. Восемь, а не двадцать! Утро, а не вечер!

— Человеческие языки бывают разные, — буркнул Славик. — В восемь утра я еще и спать не ложился... Ну что, пойдем или сперва перекусим тут, а?

 

Глава 12

Лес становился все темней, но теплело еще быстрей, чем солнце падало к горизонту.

Замок Лорда Кащея остался далеко позади, и ни одна тварь не рискнула преследовать молодого нахала. Ни стражи, ни птички, ни подлетевшие в последний момент к замку ведьмы.

Снега остались далеко позади, а здесь уже пробивались травинки, зеленели листочки на деревьях. Впереди — аромат цветов, смешанный с хвоей. Интересно — есть ли в этих лесах живность, или одна только нежить, как у Кащея?

В ответ на эти мысли в кустах зашуршало. Откуда-то из глубины леса донесся непонятный то ли стон, то ли вздох.

Справедливо рассудив, что героизм не в том, чтобы храбриться перед самим собой, Крагер выхватил меч. Теперь можно встретить врага во всеоружии. Разумеется, если вздыхает в кустах враг, а не какой-нибудь влюбленный эльф, которого бросила и супруга, и любовница.

Кусты неслышно расступились, и на тропу выскочил единорог. Он уставился на бессмертного янтарным глазом, и гневно фыркнул. Щелевидный зрачок то сужался, то увеличивался, и казалось, что происходит это не от освещения, а по прихоти самого животного.

"Так, по главному признаку я уже многовато лет не смогу обуздать эту скотину"... — пронеслось в мозгу Крагера, и он впервые пожалел, что был столь любвеобилен. — "Посмотрим, поможет ли меч..."

Клинок просто отказался подчиняться хозяину. Единорог словно сковал руку паренька. Захотелось бросить меч, пасть на колени и ждать, пока в твою грудь вонзится острый витой рог. Такой же, как тот, за пазухой... А затем...

Что будет "затем", Крагер не захотел додумывать. Осторожно опустив меч, он небрежно облокотился на него и со всем презрением, на какое был способен, вынул из-за пазухи трофей.

— Слышь, скотина, если не уберешься, то я своим мечом махну разик и сделаю себе еще одну дудку, понял?! Смотри, что я сделал с одним уже...

И он протянул флейту к самой морде единорога. Глаза зверя расширились, их зрачки стали почти круглыми. Взглянув на витой музыкальный инструмент, единорог вдруг склонился в почтении. Постоял так секунд десять и прыгнул в темноту. В мозгу Крагера возникло какое-то смутное ощущение. Перевести его дословно было невозможно. Что-то типа преклонения пред прародителем, которое излучал зверь.

— Никогда не был предком лошадей, а тем более рогатых, — с напускным презрением выдавил из себя Райен, — Но если это избавляет меня от ненужного боя... Тем более — и куда бы я засунул второй рог?..

Лес ответил новыми стонами и вздохами. Ну ладно, это мы уже слышали...

Полчаса прошло в упорном вышагивании по тропинкам. Стоны не удалялись, но и не приближались. Они звучали то спереди, то сзади, то по бокам... А один раз даже из-под земли. И только небо было молчаливо, как никогда на Земле...

Солнце уже упало за горизонт, но кровавые отблески гуляли по листве впереди. Потянуло характерным запахом дыма.

— О, или это лесной пожар, или я сейчас отдохну у огонька туристов! -обрадовался паренек...

...У костра сидели двое. С виду они напоминали обыкновенных земных "автостопщиков" — те же капюшоны от дождя, натянутые по самые уши, те же плащи неопределенной расцветки, и даже "тормозок" между ними валяется...

Будь Крагер пообразованнее, он бы сравнил "туристов" со странствующими монахами, но единственным приемлемым храмом он почитал Храм Бахуса, а у тамошней братии одеяния немного иные...

— Здоров, мужики! — обратился к незнакомцам Райен. — К огоньку пустите? А то свежо уже...

Незнакомцы переглянулись и, не промолвив ни слова, кивнули на бревно напротив.

Дважды приглашать не пришлось. Крагер присел, вытянув ноги и блаженно расслабившись. Но сапоги снимать не решился: не стоит распугивать гостеприимных путников ароматами портянок.

Незнакомцы тем временем достали из мешка пузатую флягу и кусок сушеного мяса. Отломили треть куска и кинули Крагеру прямо через костер. Поблагодарив хозяев таким же молчаливым кивком, он впился зубами в еду. Жесткое соленое мясо вязло в зубах, но — все лучше, чем пустота в брюхе.

"Монахи" сделали по крупному глотку и завинтили флягу.

— Могли бы и мне предложить... — обиделся паренек.

Путники вновь переглянулись, один из них пожал плечами и кивнул. Фляга перелетела вслед за куском мяса.

— О-о-о... У-у-у... Э-э-э... — Крагер пожалел, что отхлебнул этого напитка... Конечно, не спирт, но недалеко... Да еще и запах... Пожалуй, пьющих ТАКОЕ портянками не испугаешь... Интересно, из чего они такую гадость готовят?

Жуткая гримаса невольно перекосила физиономию Райена. И, словно в ответ на недовольство, написанное на его лице, оба путника скинули капюшоны. Их лица неуловимо заструились, превращаясь в жуткие полузвериные морды. Злобно оскалившись, они зарычали.

— Э-э, мужики, вы не так поняли! Я ничего не имею против этой выпивки! — заторопился Райен. — Очень даже вкусная штука!

И тут из-за его спины раздалось до боли знакомым тоном:

— Бросьте оружие и пройдемте с нами в отделение Святой Инквизиции!

— И тут копы! — выдохнул Крагер, хватаясь за свой двуручник. Оборотни в то же мгновение прыгнули. Прямо через огонь. Они пронеслись с обеих сторон от бессмертного, на ходу обнажая длинные кривые сабли.

Обернувшийся Райен узрел трех воинов в позолоченных доспехах с красными плащами и красным же плюмажем на полностью закрывающих голову шлемах. Сквозь Т-образные прорези поблескивали наглые самоуверенные глаза.

— И тут паладины! — хором рыкнули оборотни, кидаясь на патруль.

Их сабли звонко сталкивались с клинками рыцарей Инквизиции, рикошетили от золоченых нагрудников. Но и патрульные не могли пока обезоружить ни одного из нападающих.

В Райене боролось два желания. Первое — посоревноваться в скорости бега с самим собой и победить. А второе — чувство солидарности с этими вот путниками, что поделились с ним едой и питьем, и к которым ни с того ни с сего придолбались эти три титулованных копа божиих.

Пока мозги занимались сортировкой непосильной информации, руки сами сделали выпад. И Крагер оказался посреди жаркой схватки. Увы — но у золотых вояк были неплохие учителя. Уже пять минут мечемашества — а порезов ни у одной из сражающихся сторон.

И тут один из оборотней, тот, что кидал Райену флягу, ухитрился и вогнал свой клинок прямо в смотровую щель шлема. Со звуком крушения на складе металлоизделий вояка рухнул под ноги Крагеру, увлекая за собой клинок оборотня и сбив паренька с ног. Как оказалось — это спасло чужанину жизнь: в тот самый момент один из уцелевших рыцарей сжал в руке маленький, не больше глаза, сфероид. Из сплющенного до состояния диска предмета вырвалась зеленая молния и ударила в стоявшего за Крагером оборотня. Он всхлипнул, словно задохнувшись, и побелел. Побелел буквально, обратившись в изваяние из добротнейшего мрамора. Второй оборотень тут же получил клинком по голове, и какое-то время, пока не упал, напоминал сказочных двухголовых огров.

И все же кидать меч и сдаваться Крагеру не захотелось и сейчас. Он ринулся в атаку и так звезданул очередного атакующего, что меч застрял в его доспехах. Увы, выдернуть его в пылу битвы невозможно, а прыгать к арбалету — далековато... И тогда... Крагер сам не поверил, что его рука делает это... Он выхватил из-за пазухи рог единорога. Рыцарь опешил на миг. И этот миг стал ему роковым. Крагер ударил.

Рог пробил толщу доспехов и глубоко вонзился в грудь вояки. Подержав его там, паренек выдернул костяную флейту, на которой не оказалось ни кровинки.

Обливаясь кровью, последний вояка упал к ногам Райена и, дернувшись, замер.

Крагер склонился над оборотнем. Мертв, увы... Второго можно и не смотреть...

Выдернув меч из поверженного воителя Инквизиции, паренек срезал клинком первый слой дерна. Второй... Копать мечом неудобно, но оставлять тела непогребенными — не по чести будет...

Спустя три часа все пять тел сокрылись в братской могиле: трое в золотых доспехах, один — в плаще с клобуком, и мраморная статуя.

Крагер шел к городу по чужому и непонятному миру, и не видел, как зашевелилась земля на могиле, и как сквозь нее выбрался на полянку молодой единорог с желтыми глазами. Вылез и заровнял копытом землю на захоронении. А затем скрылся в чаще, как и не было его...

* * *

У стен города Райен еще не отошел от пережитой потасовки, а потому стучался в запертые на ночь ворота и сапогами, и рукоятью меча. Удары попадали по окованной железом деревянной створке, а последний съездил по высунувшейся в смотровое окошко заспанной физиомордии стражника.

— Ой!

— Извините. Так впустите вы меня или нет?! Я тут на фиг промерзаю, на меня тут посреди леса то гопники наезжают, то оборотни, а тут меня даже не пускают в безопасное место!

— А откуда я знаю, что ты сам не оборотень? — резонно вопросил из-за двери стражник. — Не велено пущать, и все тут! Мало ли кто по дорогам ночью шляется! А вдруг ты агент Кащея?

— Если ты, башка ушибленная, сейчас же не распахнешь эту дверцу, то когда я ее таки разнесу, я из тебя такого агента сделаю, ни один Кащей не узнает!

Стражник скрылся где-то в недрах караулки и вернулся минут через пять, когда смотровое окошко стараниями Крагера уже увеличилось до размеров калитки. Вздохнув, он покачал головой:

— Если бы наши солдаты воевали с врагом с таким усердием, как ты с воротами, то мы бы давно стали властелинами вселенной... Входи, раз уж собрался. Добро пожаловать в стольный град Вольдар. Прошу наведаться в караулку и оставить автограф в гостевой книге...

Запыхавшийся от рубки мечом Крагер довольно кивнул и потопал вослед стражнику.

— Так бы и сразу... Ну, где тут нужно закорючку поставить?

— Вот здесь, вот здесь и еще вот здесь... А, черт, забыл про последнее постановление — еще и вот здесь.

— Готово. Ну, спасибо, ребята, подскажите, где тут можно гостиницу найти или трактир... Э, что-то не так?

— Так, так... Просто не торопитесь, достославный воитель. Подорожную оплатить надобно. Две монеты, значится. А еще — надеюсь получить с благородного воителя компенсацию на ремонт ворот, ибо ночью в такую дыру разве что дракон не залезет...

— Эх, — вздохнул разочарованный Крагер. — Кредитка от "ЭТРЭ-Банка" подойдет? У меня там пятьсот еще, вроде, осталось. Впрочем, можете на компе проверить...

Посмотрев на физиономии стражников, он уже не очень уверенно протянул пластиковую карточку с кристаллом на торце.

— Что это за фитюлька? — раздраженно рыкнул капитан. — Ты мне золотом давай или медью!

— Извиняй, но наличкой я не таскаю, только кредитка есть. Может, сбегаю в ближайший банкомат, обналичу чуток...

— Слышь, ты не ругайся тут, ты золото давай!

— Ща дам... — Крагер недобро ухмыльнулся и дал. Капитан грохнулся, как стоял. Плашмя. Подойдя к оставшимся двум стражникам, Райен ленивым движением изъял у них табельные алебарды и выкинул их за дверь.

— Никогда не считай себя крутым, найдутся и покруче тебя... — Крагер хмыкнул и направился к выходу. Кто ж знал, что напророчил он сам себе: в караулку входил целый отряд стражи. Так, такое количество не раскидать. Да и вообще — начинать проживание в городе с драки с властями — неэстетично. Лучше вот так! И с приятной улыбкой Райен метнул им под ноги огненное яйцо из сумочки на поясе. С карканьем тварючка распахнула неокрепшие еще крылышки и воспарила над головами ужаснувшихся стражей. Воспользовавшись суматохой, паренек выскочил за дверь и захлопнул ее за собой.

— Если балрога вовремя не выпустить, мясо может подгореть, — и он щелкнул засовом.

За спиной послышалось деловитое покашливание. Райен взвился ужом, хватаясь за меч. Последнее, что он увидел — это две фигуры в ослепительно-белых доспехах и плащах и зеленое кольцо света, несущееся прямо в него. И стало темно.

* * *

Крагер очнулся от мощного толчка, которым его спровадили в камеру. Точнее, это была не камера, а зал допросов, но тусклое освещение оного навевало мысль о застенках. Двое здоровенных клериков в белоснежных плащах и доспехах подтащили еще недвижимого бессмертного к стене и усадили на пол. Из-за их массивных фигур появился толстенький человечек в коричневой рясе с золотой восьмилучевой звездой на длинной, толстой, того же металла, цепи. В полумраке помещения ее острые тонкие лучи слегка светились.

Деловито оглядев парализованного подростка, святой отец с опаской снял с него арбалет, с такими же предосторожностями вытащил из-за пазухи рог-флейту. Поморщился. Заглянул в сумочку на поясе, но тут же отпрянул, увидев огненные шарики. Немного поразмыслив, он просто снял с юноши пояс. Затем стал осматривать наручные часы, размышляя, как бы их снять, не дотронувшись до неизвестного, возможно опасного, а, значит, колдовского предмета.

— Нет, ЭТО пусть он сам снимет. Я еще не видел такого колдовства, я не знаю от него оберега.

— Но парализ, Ваше Преосвященство?!...

— Снимите парализ! Мы в священных стенах, он не сможет колдовать! Только сначала прикуйте его к стене.

— Как скажете, Ваше Преосвященство... — пожал плечами клерик и коснулся своим посохом лба Райена. Юный Крагер почувствовал, что может пошевелиться. Двое церковных магов взяли подростка за руки и защелкнули на запястьях холодные браслеты цепей.

Инквизитор нагнулся и, поглядев Крагеру прямо в глаза, мягко улыбнулся:

— Приветствую тебя в ЦДП, дружок! Каяться будем? Сними-ка свой браслетик, а?

— А чо, самому снять слабо? Очко репит?

Ответом на столь наглое поведение была хорошая зуботрещина. Райен напрягся, но, покосившись на арбалет второго клерика, передумал нарушать закон второй щеки и лишь облизал кровь, выступившую на разбитой губе.

— Фиг тебе, церковная задница!

— Не снимешь — с рукой отсечем, — мягко пояснил священник.

В коие веки в голове бессмертного возник план, но в таком случае ему с этими часами ни в коем случае нельзя было расставаться.

— Ну-ну. Отсекайте, отсекайте! — Райен изобразил на лице самую подлую гримасу, на какую только был способен. Почуяв какой-то подвох, церковник гневно взглянул на опасный предмет и, выпрямившись пригрозил:

— Твой браслет не спасет тебя на Священном Костре!

— Да иди ты со своим костром знаешь куда!

Инквизитор лишь недобро усмехнулся и направился к выходу из пыточной, жестом позвав за собой клериков.

— Допрос, приговор и казнь — завтра... — от двери заявил он.

Толстая стальная дверь с грохотом захлопнулась и Райен остался в одиночестве. По крайней мере, он так считал. Пока откуда-то слева не раздался измученный голос:

— Зря ты с ним так, парень. Если б покаялся, то, может, просто голову отрубили бы.

— Ты кто? — Крагер обернулся на голос. Слева, у стены, на полу сидел еще один прикованный.

— Мэнни... Мэннигар, демонолог... Я вчера раскаялся и Беркфим обещал мне просто отсечение.

— Мне тоже, — послышалось из противоположного угла.

— О, сколько же вас тут вокруг! — притворно засокрушался Райен.

— Двое всего, — ответствовал тот же голос.

Во втором углу оказалась весьма миловидная девушка.

— За что тебя, красавица?

— За ведьмовство ее, — ответил за нее Мэннигар.

— Меня можете не спрашивать... — хмыкнул бессмертный.

— А что тебя спрашивать, если и так видно, что ты чернокнижник и колдун.

Райен посмотрел на демонолога, изобразив легкое недоумение. И тот пояснил:

— У тебя следы от побоев зажили за минуту. Даже губа разбитая. Это раз. А во-вторых, что я, арбалет Лорда Кащея не узнаю? Его рук работа, встречался раньше с теми... в ком оставались некоторые его изделия...

— А, ну его, Кащея... Дурак дураком был, только замок большой.

— Был?! — демонолог смолк минут на сорок. Девица тоже.

И тогда Крагер приступил к осуществлению своего плана. Нагнув руку с часами, он активировал их лазер, направив тоненький лучик на браслет, сжимающий вторую руку. Благо — длина цепи позволяла двигать руками более-менее свободно. Вскоре браслет заискрился, и капельки расплавленного металла полетели на пол. Запахло горелым мясом: железяка немилосердно раскалилась. Было нестерпимо больно, и утешало только одно: после отключения лазера рана заживет еще быстрее, чем возникла.

Перерезать вторую цепь было сложней, но, изловчившись, Райен поймал мечущимся лучиком одно из отдаленных звеньев. Сложность была в том, что перепиливать цепи надо было не до конца, иначе ничего не получится.

Погасив лазер, он сердито обернулся к демонологу и грозно произнес:

— Проболтаетесь — и жабы на сковороде будут счастливее вас! Промолчите — спасу и вас из этого подвальчика. Выбирайте сами.

* * *

Наутро святоша явился для допроса. Поставив двух клериков у двери, он возложил на стол конфискованные у Крагера предметы.

— Это Ваша сумка?

— Ну, моя. А что?

— И огненные яйца в ней Ваши?

— Ну, не мои, но мне принадлежат, — неприлично хохотнул Райен.

— И арбалет огненный тоже Ваш?

— У Вас есть другое мнение, Отче Беркфим?

— Тут вопросы задаю я! — визгливо плюнул священник.

— Ну, мой.

— Не нукайте, не одолжение делаете!

— Да мой, мой, только не визжи! И так всего заплевал!

— И рог, во флейту переделанный, тоже Ваш?

— Ну не тебе же его наставили!

— Отвечай по существу, дьяволово отродье!

— Вообще-то он принадлежит единорогу, но он мне его одолжил. У меня есть на него разрешение.

— Стало быть, ты готов признать, что собственноручно убил священное животное? — инквизитор аж запел от радости.

— Не уверен, — зевнул Крагер. — Я его в Замке Кащея нашел. Как раз за пол-часа до того, как прибил хозяина замка. Вот в этом признаться могу.

— Разборки между приспешниками Шайтана меня не интересуют, — отрезал святоша. — Хотя, если бы ты отправил туда же и всех его ведьм, ты облегчил бы нам нашу святую миссию. Но — вернемся к опознанию магических предметов. Итак, этот меч — тоже Ваш?

— Бли-и-ин! — не выдержал паренек. — Ну меч-то каким макаром стал магическим?! Мой это меч, мой! Им еще мой прапрадед головы рубил!

— Так Вы утверждаете, что меч, легко прорубающий доспех и не тупящийся при этом — Ваш.

— А чей же еще?! Конечно, мой! Из стандартного сплава. А хотите, я Вам по секрету расскажу, как этот сплав готовить? Только я не доверяю этим Вашим... у двери... Надеюсь, за подобный секрет Вы меня отпустите. Подойдите поближе, я шепну его Вам. Э-э-э, бумагу-то возьмите, Отче, там много писать надо будет...

Беркфим подошел к скованному пленнику, в одной руке сжимая перо, в другой — свиток. Вытянулся, готовясь услышать секрет.

Крагер на мгновение напрягся. С тонким треньканьем лопнули обе цепи, и в то же мгновение Райен со всей силы треснул инквизитора по вискам. Тело шумно упало на пол. Но, несмотря на тщедушность, божий наглец был живуч. Одним прыжком парнишка подскочил к столу и выхватил из сумочки один из огненных шаров. Вставил его в рот стонущего на полу и, удерживая челюсти жертвы, крикнул вскинувшим посохи клерикам:

— Вы! Посохи на пол! Живо! Иначе ваш шеф проглотит огненную птичку! Интересно, получит ли он Премию Чаплина, когда он ее родит?.. Хотите узнать?

Два посоха стукнулись об пол.

— А теперь — живо расковывать этих двоих, что в углах! Я сказал -живо! Во, сразу виден навык!.. Мэнни, лапушка, не делай вид, что не можешь стоять на ногах! Возьми посох и парализуй этих двух олухов!

— Посохом клериков могут пользоваться только клерики... — осторожно возразил старик.

— Я не понял! Что, только клерик может огреть другого клерика посохом по башке?

— А-а-а, ты об этом! Тогда с удовольствием!

И дедуля так приложил первому клерику, что посох, треснув, испустил зеленую молнию и парализовал второго.

— Ну вот, были таки у тебя в роду клерики! Сработала деревяшка!

— Это не деревяшка, это ветвь Алмазного Древа, — хихикнула ведьмочка.

— Ладно, народ, берем все, что тут еще можно взять — и делаем ноги! Кому как, а мне тут надоело! — тут Крагер посмотрел в мигающие глазенки святоши: — Эх, какая голова пропадает! Какая чаша была бы из твоей черепушки! А, ладно, хорошего понемножку!.. — и с этими словами он отвесил инквизитору "саечку". Хрустнул хрусталь яйца. Огонек засиял сквозь ноздри и губы. Дико мыча, Отец Беркфим попытался выплюнуть пламя. И в этот момент рвануло, разметывая "кладезь мыслей" по зале.

— Эх, не получит он Премии. Рожать-то не через голову надо было... Эй, дед, ты ключи не забыл? Но так бежим, птичка тут и без нас справится!

— Не справится, но отвлечет надолго.

— Проголодается — справится!

Недолго думая, трое беглецов выскочили за дверь.

— Эх, знать бы, где здесь выход!

— Бежим за мной, — крикнул Мэннигар. — Меня тут на допросах уже третью неделю маринуют...

— Ну, веди нас, Сусанин-герой!..

Коридоры сменялись коридорами, когда на пути выросла еще одна фигура в белом. Не задумываясь, Крагер выстрелил. Вопреки ожиданиям, арбалетный болт, прошив сияющий доспех, наглухо застрял, но не взорвался.

— В священных стенах колдовство не действует, — пояснил старичок-демонолог. — Однако, чтоб вытащить болт, ему прийдется идти в кузницу. А там территория неосвященная. Так что вряд ли он добежит...

Крагер равнодушно переступил через корчащегося на полу клерика, не удостоив старика ответом. Дедуля же продолжал:

— Я вообще удивлялся, как Ваша Милость магией раны свели прямо в пыточной. Да как сталь цепей резали огнем нерукотворным.

— Много будешь знать — помолодеешь, — рыкнул Крагер. — До младенчества!

Выход из Центра Допросов и Пыток охраняли два стражника-монаха. Они так удачно стояли спинами к убегающим, что не треснуть их головами друг об друга было бы просто кощунством.

Путь на свободу был открыт. За порогом зеленел сад.

— Придется быстро бежать, Ваше Магичество!

— Согласен.

— Нет, Вы не понимаете! В этом саду растут Живые Древа, они нас могут схватить! Я не говорю уже о единорогах и фениксах.

— Ну, с единорогами у меня свой разговор!

— Говорят, что они покровительствуют невинным детям... -прокомментировала девушка.

— Боюсь, Мари, что тебе это уже давненько не грозит! — хихикнул старикашка.

В небе появилась сияющая фигура.

— О боги! Нам только Ангела на хвост не хватало! — ужаснулся демонолог.

— Ангела? — удивился Крагер, но дальше расспрашивать не стал и побежал вслед за мчащимися собеглецами, уклоняясь от тянущихся к нему ветвей-рук. Эти деревья пугали его больше, чем ангел: в конце-концов всей Галактике известно, что ангелы — это варлоны. А с варлонами Райен сознакомился еще в их визит на Риадан. И не был в ссоре ни с одним из них.

К счастью, этот безумный живой парк вскоре закончился и троица беглецов очутилась на площади у ворот.

— Оп-па! А об этом ты мне ничего не говорил! — Райен кивнул в сторону толпящихся у ворот монахов-стражников.

— А я их сюда и не ставил! — огрызнулся дедушка. — Может ты им птичку для развлечения кинешь?

— Жалко. У меня их только три осталось.

— Жадность фраера сгубит! — заявила Мари.

— А тебя сгублю я, если ты не замолкнешь! Тут есть еще выход?

— А хрен его знает! Я сюда на прогулки не ходила.

— Ладно. Попробуем панику. Дед, ты у нас демонолог, вызови какого-нибудь демона, чтоб он им морды начистил.

Старичок задумчиво почесал подбородок.

— Не могу — сложно: сил на такого не хватит. Поменьше — могу, только толку, он ни фига не сделает, пошумит разве что... пока не прибьют.

— А ты его вон туда направь, — посоветовала девица. — Пусть там пошумит, отвлечет.

— Толку-то? Ворота мы не сразу откроем. Вот пусть они и побегают к демону и обратно.

— Уболтал! — Мэннигар наспех начертил сучком на пыли какую-то космограмму и стал бубнить себе под нос одному ему понятное заклинание.

Через миг в центре фигуры появилось нечто отдаленно напоминающее рогатого полупрозрачного облезлого кота с ослиным хвостом.

— Именем Спасителя, могущего уничтожить тебя в одно мгновение, повелеваю тебе отправиться к той башне и отвлечь туда всех этих стражников, чтоб мы успели открыть эти ворота и скрыться за ними! Приказываю тебе исполнить это сию минуту без лукавства и промедления! Именем Великого Творца, ступай и исполняй мое повеление!

Демон исподлобья посмотрел на вызывающего и в сердцах плюнул. Выругавшись под нос, он полетел в указанном направлении, вызывающе помахивая тощим хвостом. Добравшись до места назначения, он стал дико материть стражников, не забывая при этом корчить им рожи и уклоняться от полетевших в него стрел и файерболов — среди стражников оказалось два клерика. Не те самые, но все же...

Довершил начавшуюся панику выбежавший из здания бело-красный клерик. Он пробежал шагов двадцать от двери и грохнул, разметывая великолепные искры салюта.

— Я ж говорил: до кузницы он не добежит!

— А я бы на его месте кузнеца в ЦДП вызвала б. Только такой идиот, как он, мог бы не додуматься, — презрительно бросила ведьмочка.

— Это его проблемы, — Крагер благоразумно промолчал, что сия светлая мысль миновала и его бессмертную голову. В конце-концов, надо держать репутацию крутого колдуна. А это подразумевает наличие некоторых мыслительных способностей, согласитесь...

Очутившись за воротами, Райен по совету старичка завернул арбалет в куртку, чтобы не привлекать внимания многочисленных горожан. Оставалось добраться к трактиру, о котором рассказывала Мари.

 

Глава 13

Арт смотрел на Книгу, лежащую на столе. Увы — владельцем ее по-прежнему является этот молодой нахал. И как объяснить ему, что за безобидной фразой — и прошлые ошибки, и вековая боль...

Славик небрежно положил руку на книгу, и то ли вздохнул, то ли ухмыльнулся:

— Фраза — это, конечно же, мелочь... Но мир на мелочах строился.

— Есть мелочи, жгучие, как кислота. И жгущие через века.

— Однако ты только вслушайся в этот стиль изложения! — и Славик красивым речитативом наизусть продекламировал: — "Я знаю, что ты сейчас читаешь эту книгу. Книгу, которую ты втихую стащил у меня. Как видишь — тут не рецепты Силы... Ну что же — прошу об одном: сохрани эту Книгу, не дай ей пропасть. Ведь она — последняя кроха памяти, оставшаяся о нас. Последнее, в чем звучат голоса наших ушедших друзей, их последнее "Мы были!"..." Красиво, да?! Арт, я понимаю, что правда — не наслоившиеся веками легенды. Но чего ты боишься?

— Этого и боюсь... — Артагорт был серьезен, как никогда. — В веках ходили и сплетни, и легенды. Кто считал меня исчадием ада, кто — Учителем, а то и просто Богом. Но никто не сомневался в одном: что я ни разу не предавал своего Учителя, что был ему верен до последней минуты... Надеюсь, что так будет и впредь... Но ведь не будет, если прочтут эти строки!.. Понимаешь — я был тогда зол на Мельтора, и во злобе своей не знал чем и отомстить.

— И тогда ты взял почитать книжечку?..

— Говори уж прямо: украл. Чего жалеть, больней не сделаешь... Не только — книжечку взял. Я сдал без боя оборонные посты, увел орков, которые должны были оборонять замок Учителя. И уж напоследок — забрал Книгу. Я верил, что она дает ему Силу, содержит рецепты, схемы, тайные знаки... Я открыл ее только в горах, далеко-далеко от поля боя...

— И нашел там дневники, а не магию... — Славик констатировал факт, а не спрашивал. — Да-а, не повезло.

— Он даже перед гибелью думал о нас, о памяти... А я — разозлился на него из-за пустяка, Видишь ли — на праздник меня не пригласили, да сказали, что на эльфов могу дурно повлиять!..

— Сочувствую. Со всеми бывает... — какое-то не очень приятное воспоминание затуманило и так не совсем чистые глаза Славика.

— Так что пойми — все считают, что это ОН САМ поручил мне спасти Книгу, отдал и велел отступать. Не делай так, чтобы все считали меня подлецом и дезертиром, даже если я таким и был в тот момент...

— Но это было давно... Ты же не можешь вечно прятаться за сказкой, Артагорт! Вздохни поглубже и скажи правду. Надо же когда-то сказать.

— А ты... Ты тоже вздохнешь поглубже?

— Ну... — замялся юный контрабандист. — Я тоже... Когда-нибудь...

Арт прикрыл веки и задумался. То ли память скользила по глубинам прошлого, то ли взгляд пытался прорваться в недра грядущего... Молчал он долго, с полчаса, и мальчишка не беспокоил его.

Наконец Арт вздохнул:

— Есть тайны, которые и эта книга раскрыть не сумеет... Печатай, чего уж там... Только не забудь: первый экземпляр — мой! Эх, снова втопчут в дерьмецо... А что самое обидное — правильно ж втопчут... Слышь, ты вот тут по всем городам мотаешься... Не подскажешь, где я могу найти Слипера?

— А, как всегда околачивается на окраине Гоув-Хэл, ролевик несчастный!..

На пустыре-"полигоне" было многолюдно: Том и ребята проводили игру "по Мардии". Настоящую полевую игру, костюмированную, с хорошим отыгрышем и блестящим, крашеным "под металл" пластиковым и деревянным оружием. Вообще-то еще лет десять-двадцать назад подобная игра была б признана ересью и "вредным тлетворным влиянием", но теперь старая междуусобица между Западным Риаданом и приморским государством Мардией вряд ли хоть кем-то была бы воспринята как политическая провокация. А вот поглазеть на "военное действо" собралось множество зевак, обитающих по окраинам столицы.

Началось это все с пустяка — просто ребята и так не хотели после разгрома Машины Правосудия прерывать свои Игры, а тут Тому попалась на глаза хроника, датированная две тысячи двести шестьдесят вторым годом... Сравнить ее с летописями Мардии было несложно. А то, что получилось — грех не отыграть!.. Вот так на Полигоне и началась первая стадия новой Игры...

Только к вечеру, к наступлению Часа Дракона, "враждующие" лагеря угомонились. С утра, с первыми лучами солнца, Игра возобновится, но сейчас звенят гитары и лютни, звучат песни... Мирно текут беседы у костров...

— Благородные доны найдут лишнюю чашечку кофе для усталого путника? -в лагере Тома прозвучал знакомый, но невозможный тут голос. Неужели?

Том обернулся. Так и есть! Арт!

— Артано, сколько лет, сколько зим!

— Маленькая поправка, — немного суховато поправил гость, — Меня зовут Артагорт. Хотя не спорю — похож, мне это многие говорили, даже Загорский. Слышал про такого?

— А кто же его не знает?! Еще тот тип!

И опять Том нервно оглянулся: второй чужой голос за две минуты! Кто на этот раз?

ЭТО сидело на бревнах крепостной стены, помахивая... кажется, ногами. Бесформенное полупрозрачное месиво, изредка принимающее отдаленно человекоподобную форму, постоянно текущее и изменчивое.

— Привет, Том! — обратилось месиво к Слиперу. — Я тут потусуюсь пока?

— Тусуйся... Тут местных сейчас нет, так что вряд ли кого распугаешь, как в тот раз... — и, повернувшись к литератору, пояснил: — Вот, повадился к нам призрак в гости. Истории слушать, песни с нами петь... А потом вместе с нами на торжественный обед у Величества явился... Ничего, двери уже починили, мебель теперь ремонтируют... Ковры, надеюсь, уже отмыли... А то народ там нервный попался, "Семью Аддамсов" не смотревший, видимо... Особенно дамы...

— Да ладно тебе! — огрызнулся призрак. — Уж и поспать порядочному привидению негде!

— Да уж... Да уж... — добро протянул Том. — И поэтому он столько места враз освободил, что ни в сказке сказать, ни бульдозером убрать...

— А не напугал бы я их — что бы ты сейчас рассказывал, сказитель ты наш? — огрызнулось привидение.

— Нашел бы. А не нашел бы — так Арта попросил бы. Арт, правда, что ты уже обдумал мою идею?

— Ага... — Артагорт довольно улыбнулся. — Интересный момент получился там...

— А что за идея? — послышалось со всех сторон.

— А то... Я спросил, что было бы, если б Саурон на Арде получше флот Ар-Фаразона снарядил бы. Не галерами и парусниками, а более современной машинерией. И если бы все это сработало бы так, как планировалось, а не как по-правде...

— Том, оно и по-правде сработало бы, будь у повелителя Нуменора мозгов побольше да терпение покрепче... — возразил Арт.

— В смысле?

— Твоя идея с реакторами. Если стержни не вверх, а вниз двигать — то и вправду все получилось бы. Да вот беда — не додумался тогда Гортхауэр до этого, а правитель торопил его сверх всякой меры... Вот и вышел прокол...

— Так расскажи, как оно могло быть? — не утерпел призрак.

— Расскажи!.. Расскажи!..

— Уболтали! — улыбнулся журналист. — Только я не расскажу, а прочитаю, ладно? Оно что-то типа рассказа получилось... — он достал стопку серых листов, покрытых бегущими стремительными буковками. — Только сперва маленькое пояснение: на языке валаров и эльфов Валинора было два сходных слова: Нуменор и Нуминор. Первое — Земля Подаренная. Второе — Земля Снов... Да-да, Том, именно то, что ты и подумал... Люди были уверены, что им Валинорские хозяева подарили остров... А Эльфы знали, что эту плавучую конструкцию на якорях приснили Могущества Арды, чтоб отвязаться от затеявших поход на Запад. И жили бы себе на Нуменоре люди до Второго Хора, не произойди одна маленькая пакость: королю не мешало бы думать, кого в плен берет...

* * *

"Флот Ар-Фаразона Золотоликого, Короля Нуменора, возвращался со славной победой из Средиземья. На флагмане, во второй по роскоши каюте, расположился именитый пленник — Саурон Черный, он же Гортхауэр Жестокий, сдавшийся на милость Великому Королю Нуменора.

Какую-то свою вину пытался искупить майя. Храм построил Мелькору, и все плакал в нем, когда думал, что никто его не видит, все молил:

— Прости, Учитель!

А за что прости — неведомо. Может — правы те, кто говорит, что предал он своего Учителя, сдал его валарам, чтобы обладать бы полною властью. Да и сына Мелькорова сгубил, чтобы не отомстил малец за отца. А теперь вот раскаивается, плачется.

А может, хотел этим храмом, как стрелою, пронзить Безвременье, чтобы вытащить из-за Грани Миров мятежного Валу? Так ведь для этого кровь жертвенная нужна.

Как-то Король решил помочь Саурону, ныне уже — Тайному Советнику при Королевской Особе. Приволок из Мэнэльтармы военнопленного, на заклание уготованного, уложил на алтарь храма Мелькора, нож жертвенный занес. А тут — Саурон вбегает.

Как заорет:

— Не смей!

Глаза кровью налиты, шипит:

— Не оскверняй!

Сердится. А куда ж ты без крови? Если даже Единый ее просит!.. Ну, не хочет — не надо...

— Боишься смерти, Король?

— А кто ж не боится ее?..

— Я покажу тебе путь к бессмертию. Прийди и возьми его!

— Что за это ты попросишь взамен?

— Немногое. Отомстишь за Учителя моего. Непобедимой армадой ринешься ты в Валинор — и не устоят они. Отберешь ты для себя и людей своих -бессмертие. А для меня — раздраконишь валар.

— Это безумие! Валары нас сметут!

— Они и сейчас это делают! Или ты скажешь, что не орлы Манвэ разоряют страну, бьют молниями по народу твоему?!

— Твоя правда... Но что же мне делать?

— А для этого вызрел у меня один план... — и Саурон склонился прямо к уху Короля...

План Саурона оказался таким совершенным...

"...Но гордыня была сильнее, и Ар-Фаразон покинул корабль, и ступил на берег, возглашая, что край этот принадлежит ему, если только никто не выйдет оспорить его права. И войско нуменорцев стало лагерем у Туны, где нашли убежище эльдары.

И тогда Манвэ с вершины Горы воззвал к Илуватару, и в тот миг валары отказались от власти над Ардой."

Так говорит "Акаллабет".

В действительности флагманский корабль грозно сколол острым своим носом береговые породы и заскрежетал черненой обшивкой по алмазной крошке валинорской земли. На страшный звук выскочили из своих убежищ перепуганные эльдар, решившие, что настал конец света и земля разверзается под ними. Они с изумлением застыли, видя, как неумолимо надвигается на них громада с вознесенными высоко, чуть ли не под самые облака, палубами. Дивный корабль, чей нос остер внизу, но завершается прямоугольной надстройкой сверху, чьи борта так высоки, что не видно за ними мачт! Но не страх уже, а благоговение укрепилось в душах эльдар, ибо истинные мореходы оценили мощь расы, сотворившей подобное чудо, и поняли они, что не иначе, как посланцы Нуминора — Земли-Сна на востоке — услышали их мольбы и явились огородить опальных эльфов от постоянных притеснений со стороны разгневанных валар, что так и не простили им деяния их на Арде.

Корабль замер, прочно врастя в берег и выстрелив для верности странным вращающимся якорем, ввинтившимся в скалы и навсегда оставшимся там. По всему было видно, что уходить отсюда новоприбывшие не собираются.

Несокрушимой горой замер "Алькарондаса". Но тишина не была полной -гулко билось стальное сердце флагмана, и эхо вторило ему с моря на разные голоса. Взглянули на море — и не увидели в нем воды: было черно от диковинных кораблей, что двигались без парусов и весел, грохоча стальными сердцами и пожирая, подавляя магию своим лишь присутствием.

— Приветствуем освободителей из Нуминора! — завопили эльдар. — И отныне на земле у Туны всегда вам почет и слава!

Грохнули ответным салютом пушки на кораблях. Эльдар замерли в недоумении: несметная армада словно свихнулась, и корабли стреляли друг по другу! Это было дико и непонятно!..

Но от выстрелов не загорались и не шли на дно корабли, лишь перебрасывались с одного на другой стальные блистающие нити. Вот такие же протянулись к вросшему в берег флагману, и не ударились бесцельно в борта, а с ювелирной точностью вошли в заранее подготовленные пазы. Теперь корабли образовали сложнейшую стальную паутину. Ни разорвать ее, ни перепутать. Ни шторм, ни цунами не разрушат эту крепость на воде, держащуюся и за самою себя, и за берега Земли Богов!..

"Боишься смерти, Король?"

"А кто ж не боится ее?.."

"Я покажу тебе путь к бессмертию. Прийди и возьми его!"

— И вот я пришел. Люди мои, мы у цели! И отныне нашим станет бессмертие, а всех, кто станет на нашем пути — сотрем в порошок! Есть ли кто, который решится оспорить мои слова?

Молчание и одобрительный гул команды были ответом стареющему королю. И тут с неба прозвучало:

— Мой господин оспорит!

Поднятые глаза. В небе, залитом грязно-серым сиянием, распростерлась черная тень гигантского орла. С истерическим воплем "Орлы Манвэ!!!" перепуганные эльдар крысиной стаей кинулись в свои убежища. Но ежели рассчитывал Король Арды, что падут ниц нуменорцы, то явно ошибся он в своих ожиданиях.

В глазах воинов не было ни капли страха. Лишь король вопросил у своих приближенных:

— Эта говорящая куча перьев успела сказать, что она глашатай?

— Нет, господин.

— Ну и отлично. Значит, мы не нарушим закон о неприкосновенности послов и глашатаев.

Правитель поднял к губам массивный браслет и чуть лениво сказал в него:

— Первый и Седьмой! Угроза с воздуха. Код действий — 3200.

Со свистом сорвались с верхней палубы флагмана две серебристые птички с острыми треугольными крыльями и ринулись на орла, оставляя за собою гарь и керосиновые выхлопы. Орел был крупнее, но истребители выигрывали и в скорости, и в маневренности, и король даже подумал, не будет ли сия атака "избиением младенца". Тем более, что в вечернем пасьянсе ему постоянно выпадала в эти дни карта, на которой сцепились в драке Великан и Карлик. "Битва с неравным врагом" — так трактуют эту карту Мастера Видения. Может, об этой битве шла речь?

Орел развернулся, с клекотом бросаясь на неожиданных противников. Он не привык терпеть конкурентов ни в воздухе, ни в покоях господина своего. Но крохотные грохочущие чудовища разошлись в разные стороны, и тут впервые птица ощутила боль. Сперва неясная, она становилась все сильнее, расползаясь под брюхом и обжигая огнем. Отчетливо запахло горелым пухом. Ветер услужливо раздувал пламя на брюхе любимца Манвэ.

Гигантская птица торопливо взмыла вверх, но преследователи не отставали, ведь не отпугнуть орла поручили им: 3200 — "Найти И Уничтожить!" И приказ короля — превыше всего!..

С высоты орел кинулся вниз, сбивая пламя потоками воздуха. Тщетно! Не горит, но тлеет, выжигая нутро. Приятно, конечно же, мотаться над Нуменором и по приказу Манвэ метать его колдовской силою молнии в обитателей Подаренной Земли, любуясь, как корчатся люди и горят их дома. Но гореть самому?!...

Не может самоуверенная птица понять, что за штурвалами "Семерки" и "Единицы" те, на чьих глазах молнии валинорской птички испепелили их родителей, и не только приказ, но и Месть направляет сейчас полет серебряных крыльев.

Тявкнул пулемет, вышибая орлиные перья, и раскаленные иглы меди со свинцом впились в крыло, мешая маневру. Другая очередь опалила бок. Капли крови застывали на рваных перьях, холодили раненое тело.

Изловчившись, орел клюнул "Единицу", и та закувыркалась в воздухе, но у самой земли выровняла полет и, свечой взмывая вверх, вспорола орлиное крыло новыми очередями. Как не хватало посланцу Манвэ сейчас тех заклятий, которыми снабжал его Господин перед налетами на Нуминор!

"Ну почему же Манвэ не спешит на помощь!" — билось в мозгу птицы, -"Как мне нужны его молнии! Именно сейчас!!!" — и тут вдруг холодной льдинкой мелькнула жестокая мысль: — "Потому что проигрываю! А Господин не любит неудачников!.."

Крылья слабели с каждой минутой. "Что сделают со мною, если сдамся? А что потом сделает Манвэ?!" С треском "Семерка" ударилась носом в окровавленное крыло. Хрустнула кость. Мир завертелся и поплыл, стремительно приближалась земля. Треск. Удар. Скольжение. Клыки скал вырывают клочья плоти, обнажая ребра, кровь с алмазной пылью наждаком дерут раны. Почему-то умирающему орлу вспоминается, как рвал он крепким своим клювом сперва девушку из племени, завезенного сюда на истребление на потеху Великим, а затем так же спокойно и с наслаждением клевал и рвал плоть Золотоглазого Майя. "Но им же... Им же было так же больно!" — с ужасом вдруг подумала гигантская птица. Это была ее последняя мысль, и благородная Тьма поглотила сознание, и во Тьме горели звезды...

Наблюдающие за воздушной схваткой эльдар восторженными криками приветствовали возвращающихся на палубу авианосного флагмана летчиков. Впервые видели они, как не устояли орлы Манвэ, наводившие ужас на всех, впадающих в немилость к Королю Амана. Пусть один орел, но — его глаза сковывает белесая пленка смерти.

Отныне в мире появилась новая сила, заставляющая с собой считаться даже Великих...

В тщетных потугах отцепиться от невиданных захватчиков валары ринули Валинор на другой этаж пространства, уводя, пряча в многомерностях землю свою. Но крепко держалась сеть кораблей, и неотрывно следовала она за жертвой своею. И от ухода на соседнюю Грань, в Сопредельное Пространство, родилась на месте ушедшего Валинора страшная волна-цунами, и в беге своем смыла она с лика Арты древний муляж. Так исчез в бездне вод прославленный Нуменор вместе с оставшимися на нем стукачами валар и не успевшим вовремя отплыть Сауроном. Но знал майя Ортхэннэр, что не отцепится Валинор от преследователей своих, и испить свою чашу до дна заставят его люди.

— Я могу разнести вас в прах одним нажатием этой кнопки! — король Нуменора Ар-Фаразон Золотоликий потрясал перед носом взбешенного Манвэ черным пультом дистанционки.

— Ты осмеливаешься угрожать нам здесь? А ведомо ли тебе, что магия наша подавляет и угнетает ваши хитроумные машины, и работать они тут не могут?

— Ага, ты это своей птичке на берегу разъясни! Или попроси Тулкаса поведать, кто так украсил его краснорожий портрет! (Вопреки ожиданиям Гнев Эру не кинулся тут же на обидчика в ярости, а трусливым щенком рыскнул за трон, затаился, словно страшась продолжения и новых побоев...) Наша техника давит вас — и будет давить, и ничего вам тут не поделать! Есть вещи, с которыми должны считаться даже боги!

— Так мы уйдем в мир, где Ночь правит бал, и ваша техника, дарующая вам силы, передохнет!

— Пожалуйста! Хоть сейчас! Но не забывайте, что тогда ничто не сдержит реакторы на кораблях, а урану все едино, День или Ночь! Рванет — и никакие заклятия не помогут!

— Но сдохнешь и ты!

— Я стар, и в жизни своей испытал я все, кроме бессмертья. Сюда я явился именно за ним! И ежели дать его вы не в силах — остальное я в жизни познал, кроме смерти. Познаю и Смерть. А вот проблему с вашим бессмертием решить при этом походя могу! Сможете сохраниться среди урановой пустоши, коль тела ваши обновлению больше не подлежат? Приятно жить, гния и разлагаясь ежесекундно — и не иметь средств прервать эту вечную пытку незаживающих ран?! Это — угроза!!!

Манвэ молчал. Ауле ясно увидел незаживающие раны Мелькора, сотворенные капризом Манвэ. Неужели это — расплата за старшего брата? Если так — то наказание справедливо, и только Ирмо с Ниенной достойны избежать его. Они могли немногое, но сделали все, что смогли, пытаясь спасти Крылатого от цепей и боли... И не их вина, что этого оказалось недостаточно...

— И что же ты хочешь, смертный?

— Знаешь и сам: бессмертия! За ним я пришел, но теперь вижу, что мне и этого мало! Я ставлю свой трон в этом зале! Нет, не занять место среди вас хочу я! Сейчас, СЕЙЧАС ЖЕ вы отречетесь от власти! И я лишь буду править на земле Амана!

Повисла страшная тишина. И в ней страшным скрежетом прозвучал треснувший вдруг голос Манвэ:

— Я отрекаюсь.

— Громче!

— Я отрекаюсь!

— Громче! Не слышу!

— Я ОТРЕКАЮСЬ!!!

— Хорошо. Все слышали. А как остальные? Или судьбы собственной земли и народов своих вас не интересуют? Так подумайте хоть о шкурах своих собственных, как сделал это только что ваш король!

— Я отрекаюсь. В пользу Ар-Фаразона. И плевал я на всех! — заорал вдруг Тулкас и опрометью кинулся из зала.

— Вторым он покинул Валинор навсегда, но первым из всех -добровольно, — проговорил ему вслед Намо, и все поняли: ВИДИТ!

— Кто был первым? — голос Ар-Фаразона сух.

— Брат мой Мелькор. И Тулкас будет стараться идти сходным путем, и Зеленые Эльфы приютят его, и будет он учить их песне и бою, и после схватки с Неведомым навсегда закрепится за ним прозвище "Одинокая Бродячая Нога". И не в воле валар и Единого изменить это!

— Он получит мой лучший десантный бот, чтобы легко добраться до Средиземья! — проговорил Ар-Фаразон.

— Он уже летит. И несут его те из орлов Манвэ, что слышали и поняли последнюю мысль своего умирающего собрата, — с холодностью автомата констатировал Намо, пряча за эту холодную маску свое наслаждение от растерянных и взбешенных лиц собратьев, впервые всерьез доигравшихся со своей властью и предначертаниями.

— Пусть только вернутся! — прошипел Манвэ.

— Они не вернутся. Они отреклись от предавшего брата своего. И отреклись сами. Они не глупы.

— А ты, велеречивый пророк?

— Мне не от чего отрекаться. Как и Ниенне, и Ирмо. Мы лишь хранители душ и скорби мира, и незачем перекладывать нашу вечную ношу на слабые человеческие плечи — на них и своего горя достаточно. А вот бессмертие Ар-Фаразону я подарю. Это в моей власти. Нет! Не бессмертие — ВЕЧНОСТЬ дарю я тебе, и никогда Смерть не заглянет в твои глаза, никогда не вкусишь ты ее, что бы с тобой не случилось!

Только Ниенна с легкой улыбкой смахнула незаметно слезинку, мелькнувшую на этот раз озорством. И подумала валаресса: "Хитрый и злой мальчик ты, братец! А нуменорец-то рад-радешенек, словно наградили, а не наказали его! Вечность! Что есть страшнее! И сколько раз еще запросит он смерти..."

Ауле метнул тяжелый свой парадный молот, и тот воткнулся в пол у ног короля людей, расколов дорогую мозаику.

— Молот — мой скипетр! Прими же его, человек! Я отрекаюсь, но перед отречением дарую свободу гномам своим и ученикам своим — кроме Курумо. Он — твой!

"Хороший подарочек!" — улыбнулась Ниенна. Воистину, не день слез, а день смеха наступил в замшелом Валиноре!

— Я отрекаюсь и гашу звезды! — Варда. Но разве погасишь то, что горело в Эа еще до рождения Арты, да что там Арты — самого Эру Единого и его прародителей! Так что никто не заметил в небе никаких перемен... И вновь улыбнулась Ниенна, на этот раз — тщете подруги и сестры своей, что столько врала всем, что звезды — ее работа, что в конце-концов и сама в это уверовала!

— Я отрекаюсь! Шторма ваши! — Ульмо.

— Я отрекаюсь... — Йаванна.

— Отрекаюсь! — Нэсса.

— Отрекаюсь... — Оромэ.

— Ухожу! — Вана.

— Я ухожу! — Эстэ.

— Я ухожу с мужем! Мне отрекаться не от чего! — Вайрэ.

— Отречение принято! — Ар-Фаразон.

Так началась в Валиноре Эпоха Людей." Одно лишь жаль — не у нас, а где-то в альтернативной реальности произошло все это...

 

Глава 14

— Черт бы побрал этот скверик вместе со всеми его птичками и солдатами! — леди отряхнула плечо от снайперского голубя и огляделась по сторонам...

Солдаты — они вообще-то милашки, но только когда в постели, а не когда у двери с ордером на арест... Нет, надо было этого шерифа еще ранее отравить, чтобы и не вырос!..

Но что ни говори — в постели солдат, изголодавшийся по ласке — это отличный любовник! Любовник... О! мысль, вертевшаяся давно, наконец-то обрела свою завершенность: надо смотаться в бордель и найти там "леди" Элис! Она так похожа, что если поменяться с ней платьями (а к чужим шмоткам она дюже падка, особенно если шмотки прикидовые, клевые!), то... в худшем случае — передышка так на недельку, пока дознания будут проводить, а в лучшем -просто не та голова покатится на дворцовой площади!.. А уж затем, когда и забудут о моем существовании — вот тогда-то и...

Мимо "Тоски Зеленой", мимо ювелирки, мимо-мимо-мимо... А вот и бордель!

— Привет, Элис! Ты сейчас без клиентов? Пошли, побазарим... Между нами, девочками...

— Ну, как сказать... Вот Джонни обещал за мной заехать.... А чо, собсна, за дело-то?

— Хвинансовые проблемсы. Ты как насчет "одолжить" свое рабочее место на сутки — другие? Я те материально компенсирую. Сама подумай, ты в таком, как щас на тебе, на Джонни произведешь впечатление?

— Ну, раньше производила, и щас произведу... Те чо, мае платье не нравится?

— Дак как те сказать — некоторым и селедка с душком нравится... Вот и хочу в твоем пощеголять...

— Так мне чо, голой по городу шастать? Я ж еще пока что подвига нашей Лизочки повторять не собираюсь...

— А чо, число твоих поклонников стремительно возросло бы. Но вообще-то предлагаю свое платье взамен. И диадему — в залог, на время пока мы... развлекаться будем.

— Идем.

— Куда?

— Ко мне в номер.

— Зачем?

— Как зачем! А переодеваться ты тут предлагаешь?

Переодевшись, Элис, вся из себя такая радостная, убежала на свидание к Джонни Пупкову.

Осмотревшись в номере Элис, Леди Морена не заметила ничего интересного, кроме странной заколки с серебряной крысиной мордочкой, записки от какого-то приятеля Элис, приглашавшего ее к 23:00 в таверну, и черной трубки в палец толщиной из странного, легкого, похожего на кость материала.

Тут с улицы донесся испуганный и возмущенный женский крик. Выглянув в окно, леди Морене посчастливилось наблюдать, как Элис долго доказывает шерифу и трем стражникам-оболтусам, что она не придворная дама. Увы — все же ей удалось это доказать с помощью родимого пятна на средней груди. И тогда шериф и трое стражников решительно направились ко входу в бордель.

* * *

— День добрый, брат мой во Спасителе! — брат Винченто обратился к стражнику, стоявшему у ворот.

— И тебе добрый день, — лениво позевывая, ответил стражник.

— Я вот пришел в город по делам монастырским, — брат Винченто скромно умолчал, что не давеча, как сегодня, он был спроважен из монастыря за пьянство и некоторые иные прегрешения. — Да уж давно здесь не был. Хочу вот узнать, кто тут сейчас правит, да...

— Вообще-то тут правит король Макарий, — слегка удивленный стражник ехидно ухмыльнулся, про себя приметив осведомленность монахов.

— ...к жителям города, к странствующим монахам как он относится?

— Он к странствующим монахам не относится, он к королям относится! -скаламбурил повеселевший стражник.

Монах, ничего на это не ответив, попрощался и двинулся в недра разомлевшего под летним солнцем города.

Прогуляться и ознакомиться с местными достопримечательностями всегда полезно. Но долго ли выходишь на пустой желудок, да когда тебя атакует такой злобный демон, как Вчерашний Бодун? Поразмыслив, брат Винченто двинулся в поисках какой-нибудь таверны.

— Добрый денек, святой брат! — неожиданно раздалось за спиной перепугавшегося от неожиданности монаха. Винченто обернулся: какой-то странный тип в одежде, какую обычно носят мастеровые, улыбался во весь свой зубастый рот. Кажется — угрозы он не представлял и лично "святого брата" не знал.

— И тебе день добрый, брат мой во Спасителе. Чем могу помочь ради Господа нашего? — Винченто изобразил поклон, что при его комплекции почти не получилось.

— Помоги донести мне этот сундук до дому, я перед тобой в долгу не останусь.

— Святое писание учит нас не брать за труды свои, но отдавать щедро, — брат Винченто вспомнил, что со вчерашнего вечера у него во рту макового зернышка не было. — Но ежели брат решит сотворить доброе дело и накормить своего брата, не евшего со вчерашнего дня, то это, конечно же, зачтется ему на небесах.

— О! Конечно же, я накормлю тебя, достопочтенный брат!

Сундук был действительно тяжел, а его хозяин жил в другом конце города — в доме напротив супермаркета. Но брат Винченто был вознагражден за труды свои. Отменно пообедав жареными цыплятами и попив чаю с вытребениками, он уж совсем забыл про тяжкий труд таскания сундука.

— Послушай, Джек, — обратился досточтимый монах к своему новому приятелю, с которым успел уже как следует сдружиться, — Нельзя ли у тебя заночевать?

— Э-э-э... Как тебе сказать... Моя хозяйка не любит, когда останавливается кто-то посторонний. Ежели хочешь — заплати ей и она возражать не будет.

— А сколько она обычно просит?

— Пятак, не меньше. Эт чтобы охоту отбить. Так что плюнь на нее: в "Обкуренном пони" комнату можно и за троячку снять.

Посидев еще для приличия минут десять и выпив еще пару чашек чая, Винченто попрощался с новым знакомцем и направился искать таверну.

Снять комнату оказалось не проблема. Правда, эта ночевка совершенно опорожнила кошелек, не оставив даже медяка на завтрак. Так что спал Винченто неспокойно, хотя и привык опочивать после обеда. Ему снилось, что наутро он, голодный, откусывает кусок от пирога, а тот вновь прирастает на место и говорит ему человеческим голосом: "Пока не заплатишь, не скажу, как есть зеркальные пироги"... А затем к нему подносят шикарный окорок и говорят "Винченто, это Окорок. Окорок — это Винченто. Унесите Винченто!"

В ужасе он проснулся, и тут-то ему в голову пришла светлая мысль, ниспосланная то ли Господом, то ли уже урчащим желудком. Додумывая ее на ходу, монах отправился на базар.

Толпа покупателей, зевак и воришек так и грозилась раздавить брата Винченто, но он, подобно грозному айсбергу, все же пробрался на рыночную площадь, сбив с ног какого-то неудачливого карманника и наступив ему... кажется, на руку.

Повсюду стояли грубо сколоченные навесы. Удручающе пахло всевозможными яствами, вовсю голосили продавцы, рекламируя свой товар, гомонили бесчисленные покупатели. Слуга господен примостился прямо у лотка с арбузами и вином, где покупателей было побольше, и, натянув клобук чуть ли не на самый нос, приступил к исполнению своего плана.

— Милостивые братия во Спасителе нашем! — начал свою речь достопочтенный монах. — В моем лице обращается к вам наш настоятель и просит у вас помочь ему и всей скромной обители нашей, замаливающей перед Господом нашим грехи всех людей неразумных и грешных, в восстановлении старой часовни, что стоит в пределах монастыря нашего.

Кое-кто из толпы обратил внимание на столь убедительные воззвания брата во Спасителе, но деньгами делиться никто не спешил.

До самого вечера несчастный Винченто молил досточтимых жителей Стольного Града Вольдара помочь отстроить часовню, но весь его улов составили лишь два медяка, один сребреник и булыжник, который по праву предназначался голодной псине, утянувшей с прилавка круг колбасы.

Вернувшись в таверну, Винченто взял кружку вина и буханку хлеба, устроился поудобней и, уминая свои харчи, принялся слушать последние новости, коими наполняли атмосферу заведения изрядно подвыпившие посетители.

По прежнему разыскивалась леди Морена, опять обвиняемая в заговоре против короля, да вот вновь видели какие-то далекие пожарища на юго-востоке.

Поужинав, монах почувствовал потребность в общении с природой и направился в ближайший нужник.

— М-да, сходили тут двое... — хмыкнул он и смиренно добавил: — И всяк в прегрешении может наказан быть... Все мы в руках Божиих...

Было отчего разволноваться: посреди уборной на полу в луже крови валялись два трупа. В смертельной схватке они сжимали друг другу горло. Но все же что-то в этой смерти казалось неестественным. Как-то странно, вроде бы не могли они так убить друг друга. У обоих были ножевые раны, но — не смертельные на вид. Оба кинжала валялись тут же, рядом с покойниками. В крови также плавала какая-то бумага. Брат Винченто осторожно поднял ее. Это был обрывок записки.

В монастыре он изучал письмо и поэтому смог прочитать сохранившийся текст:

...ее в Башне Смерти. Скоро пригодится. Буду ждать вестей от...

...и как только это появится, сразу отправлюсь к Гер...

Его спугнули чьи-то шаги. Машинально спрятав записку за пазуху, брат Винченто кинулся к себе в комнату, где, поспешно заперши дверь, он моментально забрался под старое драное одеяло.

Всю ночь злополучному монаху снились кошмарные сновидения. Потоки крови, в которых плавали шестеро мертвецов. К каждому из них кинжалами были пригвождены записки, на которых витиеватыми литерами было начертано: "Продай меня за пять сребреников!" Но наконец-то наступил рассвет и тяжкие кошмары оставили несчастного монаха в покое.

* * *

Взмахнув некоторыми своими частями тела, незадачливый любовник вылетел из окна. Ну кто же мог подумать, что так бесславно окончится путь почтенного дворянина! Сидел себе в номере, когда одна из шлюх вызвала в коридор его девчонку, пил вино... А тут вбегает эта, как ее, имя еще такое у нее, как из страны чудес убежала!.. Улыбается, спрашивает, че эт барона — да пешком сюда занесло! Ну и? Ну и стоило ответить, что, мол, на жеребце гнедом приехал, что у задней двери припаркован, и вот результат: сперва булавкой в... а затем хук справа — и полет вниз. Эх! Ну ничего, хоть на мягкое грохнулся! На матерящееся!.. Ой, извините, господин шериф, это меня из окна спровадили!.. Цоки-цок, цоки-цок... Блин, хороший был жеребец...

Тем временем Леди Морена уже мчалась на баронском коне, погоняя его во весь дух. В ворот платья вдета заколка с крысиной мордякой, в кармане -черная трубка, в руке — записка... Стоит спешить к таверне: часы только что пробили без четверти одиннадцать ночи...

Так, что будем делать далее, леди Морена? После Элисового приятеля можно и к Герцогу на палочку чая заскочить. Не вредно бы было... О, а вот и таверна! Придворная дама слезла с благородной коняги и, заплатив слуге два медяка за место в конюшне, прошла внутрь таверны. Настенные часы показывали 22:56. Да и на напольных в углу минутная стрелка почти доползла до цифры "12". До назначенной встречи оставалось почти четыре минуты.

В зале было жутко накурено, пахло крепким винищем, потом и жареными поросятами. Несмотря на столь обильные ароматы, посетителей было не так уж много. У окна обменивались сплетнями два жирных хоббита, возле самой стойки какой-то старый монах за обе щеки уплетал здоровенную буханку хлеба, запивая ее дрянным дешевым вином, неподалеку за грязным столиком сидели три подозрительного вида субъекта, время от времени поглядывавших на вход. Под стенкой, за столиком сидел солидного вида гражданин, степенно потягивавший эль, а неподалеку, закутавшись в серый потрепанный плащ, примостился загадочный тип в низко надвинутой шляпе. Этот тип, все время поглядывавший в сторону придворной дамы, ровно в 23:00 привстал и сделал Морене знак.

— Элис.

— Приветик! — подойдя, леди сделала вид, что она его давняя хорошая знакомая. — Как поживаешь?

— Не кокетничай, не на работе. На, это для Джона, — незнакомец протянул грязный, помятый листок бумаги с какими-то писульками. Морена перевернула его вверх ногами и сделала вид, что пытается понять, что на нем написано — все (кроме самой Элис) знали, что Элис не умела читать.

— Передай это ему и скажи, что дела обстоят гораздо хуже, чем мы думали.

Морена небрежно свернула листок в трубочку и сунула его себе за ворот.

В этот момент дверь с треском распахнулась и в зал вошел рослый детина. Его кричащий костюм говорил о полной безвкусице или богатом покровителе, страдающем дальтонизмом. Странный собеседник Морены при появлении стиляги аж вжался в стену и чуть не полез под стол. Тем временем здоровяк заказал и тут же одним махом влил себе в глотку поллитра водки и направился в туалет.

Собеседник Морены переложил из сапога за пазуху нож и коротко кивнул:

— Ладно, у меня еще есть дела. А ты прямо сейчас иди к Джону и передай ему то, что я сказал... и про записку не забудь. Затем он шнырнул в туалет вслед за небритым детиной, на ходу поправляя свой плащ.

— Угу, — отделалась ответным кивком озадаченная и заинтригованная происходящим, опальная леди.

Она ожидала громкой возни, шума мордобоя или хотя бы крика прирезанного стиляги. Но прошло около получаса, а оба незнакомца так и не выходили из туалета. Уж не провалились ли они в лабиринты подземной канализации? Там, говорят, такие чудовища водятся, что и Шайтану не снились...

Монах за стойкой доел свой нехитрый ужин и направился к кабинкам уединения. Вслед за ним туда же последовал и какой-то весьма уже нетрезвый крестьянин. Едва зайдя в сортир, монах тут же вылетел с ошалелым лицом и помчался наверх, вероятно — к себе в комнату. Крестьянин же, хорошо прицелившись, попал прямо в двери и скрылся в туалете. Вдруг он отчаянно заорал. Все посетители, да и сам хозяин таверны, бросились в нужник. Растолкав изумленных и перепуганных зевак, леди Морена увидела два трупа, валяющихся в луже крови и схвативших друг друга за горло. Один — недавний собеседник Морены, а другой — здоровила-стиляга. Рядом валялись два окровавленных кинжала. Несмотря на ужасность и неэстетичность представшей картины, в голову интриганки-неудачницы закралось сомнение. Не могли они так задушить друг друга, да и раны были совсем не смертельные. Возможность отравления тоже отпадала — у отравленного лицо синеет (уж это-то Морена знала наверняка), а эти были бледны, как две мраморных статуи. Нет, определенно в их смерти что-то было не так. Не бывает таких убийств. Тихонько пройдя в зал, леди развернула записку:

"Ключ к тому, что мы ищем — в Башне Зла.

Герцог оказался не при чем, но и его тоже

опасайся. Встретимся позже — за мной следят

люди Герцога.

Гарин"

Определенно это было что-то важное, но что — леди пока и понятия не имела.

Солидного вида гражданин, не удосужившийся за все это время изобразить даже элементарное удивление вместо хронической скуки, стал незаметно чертить вокруг себя какие-то знаки. Однако от опытной придворной интриганки такое не сокроешь... Делая вид, что ослабела от увиденного убийства и собирается упасть в обморок, леди Морена плюхнулась за столик к солидному гражданину, склонилась, как бесчувственная, и ясно, твердо, но тихо произнесла:

— Магией, значит, балуемся?.. А как насчет инквизиции? Она любит таких... на завтрак. Ша, не рыпайся — и я могу и промолчать... Вскочишь -под присягой подтвержу, что ты магичил на столе.

— Какая магия? — человек ласково-ласково улыбнулся. Слишком уж как-то ласково. — Вы, наверное, что-то путаете, ЛЕДИ МОРЕНА, — на последних двух словах он сделал особенное ударение, но постарался произносить их как можно тише, чтоб никто посторонний не мог расслышать. — Да и вообще, сейчас я здесь, через миг — уже Там.

— Чтобы я — и колдуна не распознала?! Фи! Да я сейчас ни с кем не побрезгую сделку заключить, чтобы невиновность свою доказать! Даже с Вами! Кстати — имя-то у благородного дона есть? А то нехорошо получается: Вы мое знаете, а я Ваше — нет пока... Представитесь, благородный коллега?

— Называйте меня Темный. Моред Темный.

* * *

Моред Темный, маг:

Идя по пустым вечерним улицам города, я опять размышлял о смысле жизни. Размышлял в который раз. Все, что могло заинтересовать какого-либо из нечасто попадавшихся мне на пути прохожих, меня уже вряд ли заинтересовало бы. В конце своего долгого нелегкого пути мага я добился всего, что могло бы мне понадобиться, но я так до сих пор и не узнал смысла жизни. Нет, я знал, что ее смысл не есть какое-то обобщенное для всех понятие, что он у каждого свой, единственный и неповторимый, но это не улучшало мое познание сего предмета. Я так и не установил для себя, для чего мне в самом деле стоит жить. И, чтоб окончательно не впасть в меланхолию, я решил заглянуть в таверну, пропустить там с веселыми завсегдатаями кружку-другую старого доброго эля.

В таверне было тепло, душно и накурено. За стойкой я взял две кружки эля и уселся за дальний столик. От скуки я начал разглядывать посетителей. Под самым окном пара лоснящихся от жира хоббитов вовсю чесали языки, старый монах, стоявший у стойки, быстро поглощал свой нехитрый ужин, через один столик от меня трое ночных уличных работников искали свою новую жертву. Иногда они поглядывали на меня. За соседним столиком сидел загадочного вида тип в натянутой на самый нос шляпе, замотавшийся в свой потрепанный плащ, как мумия в бинты. Он явно кого-то ждал. Самой интересной персоной здесь была леди Морена, разыскиваемая по обвинению в каких-то интригах. Она была переодета в платье простой куртизанки, отчего ее невозможно было отличить от Элис — настоящей ночной работницы. Тип за соседним столиком все время поглядывал на нее. Наконец, видимо решившись, он сделал ей знак. Та подошла и они завязали тихую беседу. Дворцовые интрижки мне были неинтересны уже лет двести, и я не стал подслушивать их сверхсекретный разговор, сопровождавшийся обменом каких-то записок. В зал зашел Боргенс — туповатый мускулистый стиляга, работавший шпионом у Черного Герцога. Его появления я ожидал менее всего. Я слегка подправил личину, так, чтоб этого не заметили окружающие. Теперь я мог спокойно наблюдать за ним, не опасаясь быть узнанным этим тупоголовым кретином-нюхачом. Какого черта он здесь делал, я понятия не имел, но все же мне не хотелось попасть к нему на заметку.

Шутки ради заменив Боргенсу уже проглоченную водку на пиво, я проследил, с какой скоростью он устремился в нужник.

Тут-то и началось самое интересное. Сперва даже я не понял, что происходит. Просто почувствовалось присутствие какого-то мощного мага, концентрирующегося для чего-то очень нехорошего. В то же время тип, болтавший с Мореной, сорвался вслед за Боргенсом, поудобнее охватывая прикрытый плащом кинжал. Все чудесатее и чудесатее. Уж этого-то я никак не ожидал. На моей памяти интриги дворца никогда не пересекались с делами Черного Герцога.

Когда же оба скрылись в туалете, кто-то шандарахнул туда мощной беззвучкой. Было ясно, что и Боргенс и тот, другой тип, уже никуда не выйдут — такого рода беззвучки сбоев не давали.

Увы, сделавшего эту каку вычислить так и не удалось. Вероятно, он следил за кем-то из этой парочки через Зрячий Шар и нанес удар издалека, а таких мастеров колдовства я до сего момента не знал. Идти же в туалет и проводить расследование мне совершенно не хотелось — портить отношение с местными властями в лице Святой Инквизиции было не в моем вкусе.

Через полчаса в туалет направился монах. Как я и ожидал, он тут же вылетел оттуда, так и не произведя желаемого действа. Странно, но крика почему-то он не поднял, что меня еще более удивило. Крик поднял в доску пьяный селянин, зашедший в нужник зразу же после почтенного священнослужителя. Все посетители сбежались поглядеть, что же случилось. Монаха, вероятно, никто, кроме меня, и не помнил, иначе бедолаге пришлось бы отдуваться за убийство. И тут я почувствовал, что таверна наполняется "Спорами Смерти". Это был тот же почерк, что и полчаса назад. Кто-то пытался избавиться от Морены... Или от меня.

По возможности незаметно я начертил в воздухе Руну Черного Щита. О эти интриганки: проворная Морена все же заметила мои пассы. Сделав вид, что падает в обморок, она завалилась прямо ко мне на столик. И, разумеется, тут же принялась меня шантажировать, дуреха! Пришлось поставить ее на место. Ну вот, теперь знакомиться начала...

* * *

— Моред? Уж не родственник ли Черному Герцогу?

— Ошибаетесь леди, не родственник. А все же интересно, с коих-то пор Двор плетет интриги вместе с Герцогом? Уж Вас-то я менее всего ожидал видеть в подобной компании. Глядите — не выпутаетесь еще...

— Менее всего?! — возмутилась интриганка. — А когда мое отравление повара, за то, что он так бездарно готовит, объявили сорвавшейся и провалившейся попыткой покушения на Короля — тогда они чем думали? Что я в темницу сама побегу, а трон им оставл... То есть, что я из темницы буду повара оплакивать?! Мне же щас покровитель нужон! Зашытник!

— О чем думали? Первый министр знал, о чем думал, когда яд повару подсыпал и когда Вас в этом обвинял. Уж Вы поверьте — я при этом прис... И причину Вашего э-э-э... интереса к трону я тоже хорошо знаю. Не притворяйтесь, Вы прекрасно понимаете, что мне известно: что все эти случаи не имеют никакого отношения к делам Черного Герцога.

— Просто я слышала от пана Мордена, что Черному Герцогу нужна антицелительница в его придворный штат... Вот и думала переждать опалу на теплой вакансии... В конце-концов, я свои яды не у аптекаря покупаю...

Моред ехидно усмехнулся.

— Давайте лучше продолжим наш разговор на воздухе, а то скоро сюда стражники понабегут.

— Отличная мысль... — и она привстала, не забыв при этом сказать:

— Я так понимаю — у Вас тоже есть для меня вакансия... Это отличная мысль: я готова служить тому, кто первым предложит мне кров и защиту, и даже клянусь не изменять ему и не предавать его до самой смерти!

Прежде чем в конце переулка появилась толпа нагломордых стражников, две фигуры скрылись в из ниоткуда взявшемся тумане.

 

Глава 15

Через грозовые тучи время от времени пробивались яркие лучи апрельского солнца. Здесь в Вековечном Лесу погода словно с ума сошла: почти ледяной воздух то тут, то там прорывали душные жаркие сквозняки. Отовсюду раздавались какие-то непонятные шорохи. И ни единой птицы. А если даже они и водились тут, то были совершенно безмолвны. "Эх, зря я так легко оделся! перемажусь — отец расстроится, опять поучать будет..." — малыш оглядел свою летнюю футболку и брюки. "Хотя, уже не будет... Никогда..." -откуда-то из глубины пришло воспоминание: отец погиб много лет назад. Много... двадцать... Но как? этого не может быть! Ведь маленькому Яромиру только двенадцать. Нет, это наверное какой-то сон, или одно из этих глупых ощущений, когда смотришь на что-то новое, а тебе кажется что ты это уже видел когда-то, только не можешь вспомнить когда."

Внезапно впереди зашуршали кусты. Прямо перед мальчишкой появился громадный, выше его ростом, паук и вперился в пацана всеми восемью холодными, немигающими глазами. Лесное диво словно изучало Яромира.

"Нет, все это ерунда! Сейчас надо выполнить Ответственное Задание! Нельзя подвести друзей, хоть это всего лишь игра. Нужно обязательно проникнуть в Храм. Добраться до Хранителей и показать им ЭТО."

Чудище развернулось и исчезло так хе неожиданно, как и появилось.

"Какой прелестный паучок!" — запоздало пронеслась мысль. — "Вот бы показать его нашей директрисе... Визгу было бы на весь интернат! Или приехать на нем прямо на урок истории и невинно так спросить: "Так это такая милашка испугала когда-то почтенного летописца Беггинса?"

Ветви переплетались все гуще и гуще, приходилось раздвигать их руками. Колючие сосновые лапы, казалось, нарочно смыкаются на его пути, преграждая дорогу. И вдруг... Неожиданно ветви впереди зашевелились и разошлись в стороны, открывая поляну, залитую жарким, почти летним солнцем. А посреди поляны возвышался, подпирая небеса, грандиозный храм. Такого диковинного сооружения видеть еще не приходилось. В центре раскинулся приземистый двухъярусный корпус, арки которого были покрыты ажурной резьбой. Его купол блестел синевой, споря с небом. Вокруг него расположились четыре башни, похожие на минареты с высокими острыми крышами. А вокруг, занимая почти всю поляну и бросая на белые стены черные изломанные тени, торчали здоровенные ржавые насекомые, замершие в неестественных позах. Казалось — кто-то брызнул сюда дихлофосом, убивая железную саранчу. И она осталась, споря в росте с четырьмя минаретами и постепенно захламляя траву останками своих бурых панцирей.

Одно из насекомых нависало как раз над мальчишкой, и было отлично видно его маршевое сопло, изъеденное коростой времени и покрытое потеками ржавчины и зеленоватой слизи.

Лапы вросли в землю по щиколотки, если сравнивать их с человеческими ногами. И вьюнки уже многие годы опутывают их, словно желают покрепче связать металлических чудовищ.

Пройдя под брюхом зверюги, мальчик стукнул кулачком по трухлявому гулкому панцирю и направился к каменной постройке, отряхиваясь от посыпавшихся бурых чешуек.

Двери бесшумно разошлись в стороны, словно приглашая войти. Оглянувшись по сторонам, Яромир сделал первый шаг. Прохладный высокий свод навис над головой.

Изнутри помещение показалось больше, чем выглядело снаружи. Длинные коридоры, богато украшенные геометрическими узорами, свисающие с потолка бронзовые люстры. Лестницы, ведущие куда-то ввысь, на соседние этажи. Ступени истерты, в них вытоптаны многовековой ходьбой углубления. От этого они кажутся полукруглыми заготовками под бассейны для бумажных корабликов.

Местами краска облущилась, обнажая напластования штукатурки. Узоры кое-где разорвались, потеряв свою правильность.

И — никого!

Вообще ни единого человека. Ржавые твари за окнами кажутся единственными обитателями этого сооружения. Неужели — опоздал? Неужели легенды — лишь сказки минувших эпох, и давно тут нет ни Хранителей, ни Храмового Совета, ни Патриарха? И только Лес, Сторожевой Лес хранит Храм, как и при живых хозяевах...

Двери, наверное, вели в комнаты, но проверить это было уже невозможно: они вросли в косяки, и теперь их можно было распахнуть только тараном...

На втором этаже — такие же коридоры, лестницы и заросшие двери. И на третьем... Хотя нет, вон та дверь приоткрыта, и из-за нее выбивается тоненький желтенький луч. Электрический свет.

Звуки шагов тонут, словно идешь не по камню, а по дорогому ковру. Щелкнешь пальцами — и звук оборвется, словно порвали ленту.

Ярик был уже почти у самой двери, когда наконец-то стали слышны доносившиеся из-за нее голоса. Кажется — детские. Увы — даже сейчас не разобрать, о чем они говорят... Слишком тихо...

Мальчик достал из кармана длинный бенгальский огонь с шариком у рукоятки. Зажег его и зашел внутрь.

За дверью был зал. Огромный зал, залитый огнем множества светильников. Стены его покрывали фрески, а посреди помещения стоял камень. Мраморный куб с нанесенными на боковых стенках знаками, сплетающимися в витую руническую надпись. У куба стояло трое мальчишек и о чем-то спорили между собой.

— Вы — Хранители? — голос Яськи прозвучал громко и неожиданно звонко. — Если да, то срочно позовите остальных! Мне надо показать вам всем кое-что важное! Срочно, пока не догорела эта свеча-огонек! И я должен показать это вам у алтаря!

Понимая, что в любом Храме главное место — алтарь, он так и сказал: не "У самого главного места", а "у алтаря". Вот ему и ткнули в куб посреди зала.

Искрящаяся свеча не догорела еще и до половины, когда в зале появились еще пятеро мальчишек и парень лет двадцати пяти.

— А где же остальные? — удивленно и испуганно воскликнул Ярик. — Я должен показать это всем! Всем вам!

— Мы все здесь, — последовал ответ.

— Но ведь Хранители, Совет, Патриарх?..

— Хранители — здесь. Все восемь. Патриарх — перед тобой.

— Как "восемь"? Вас же девять!

Светловолосый остроскулый мальчишка вздохнул:

— Ты с какой звезды свалился, малыш? Девятый умер еще в Шестую Эпоху... Пятый...

— А Совет? Храмовый Совет — они тоже?

— Ушли. У них хватило смелости, как это ни странно. А мы — тут.

Какой-то дурман окутал сознание мальчика, стали появляться странные, слишком взрослые мысли и воспоминания. Рука сама потянулась к кармашку за темными очками. Все произошло как в тумане. Словно прокручивали видеозапись на медленной скорости. Лица собравшихся исказились в удивлении и испуге, ослепительной магниевой вспышкой полыхнул серебристый шарик у основания догоревшего бенгальского огня. Повинуясь инстинкту все заслонились от вспыхнувшей штуковины, что держал Яромир.

Когда глаза отошли от магниевого сюрприза, ошеломленные Хранители узрели столб синевато-черного дыма, поглотивший пацана.

— Кто? Что случилось? — прошелестел шепот.

— На миг мне показалось, что он — взрослый... — робко сказал мальчишка в пажеском одеянии и с сигнальным рогом на поясе.

— Не может быть, — возразил ему другой, — Лес бы не пропустил его. Лес не обманешь...

Дым развеивался, представляя Хранителям все метаморфозы, произошедшие с Яромиром. Нанароботы уже сделали свое дело, изменив в назначенный срок не только внешность и одежду, но и мысли Яромира Савельича.

— Да, да! Да, да, да... Все мы здесь взрослые! Хоть и выглядим как дети. Просто некоторые иногда предпочитают время от времени быть такими, как они есть, — холодно, даже с легким презрением заявил СБ-шник. И прежде чем кто-то успел что-либо сделать, он ловким, хорошо отрепетированным жестом начертил в воздухе руну. Повинуясь этому пассу, через все щели Пространства к Загорскому потянулись Темные Энергии, образуя незримый, но прочный, блокирующий любую агрессию Щит Тьмы. Яромир знал, что и сам не должен производить ни малейшего агрессивного действа, чтоб не нарушить условия существования Щита, но это и не входило в его планы. Он просто огляделся, и мысли, воспоминания присутствующих стали для него открытой книгой — после последней доработки нанароботов Загорский более не нуждался в гоблинском шлеме.

* * *

Первым оказался мальчишка в белой футболке с угловатой эмблемой на груди, шортиках до колен и ношеных кедах. Его удлиненное некрасивое лицо в то же время светилось внутренним добродушием, а каштановые волосы были тщательно расчесаны и уложены.

Считать имя — Дэви Дим — несложно, и не за этим явился Загорский в старый Храм среди непроходимого леса.

Каждый человек — кладезь воспоминаний, даже если они и дремлют где-то в глубинах памяти.

...Была зима...

Снег летел мокрыми хлопьями, налипая на стволы деревьев, пригибая ветви к земле, одевая саваном уснувший с холодами лес... Скоро настоящие морозы скуют белесый покров в сплошную броню, и лишь под очень тяжелыми шагами будет похрустывать наст...

Снег не таял нигде... Почти нигде. Только на теле зеленого чудовища хлопья превращались в массивные капли воды, собирающиеся в лужицы и ручейками сбегающие на лопнувшие гусеницы, на грязную, побуревшую землю.

Танк стоял у кромки леса, чуждый и неуклюжий. Три фигуры в белом, нелепо раскинувшись, свисали с брони там, где настигли их выстрелы.

Но их неподвижность не смущала пятерых совершенно одинаковых человекоподобных рыцарей в черных доспехах и шлемах, напоминающий перевернутые ведра с Т-образной прорезью. Рыцари деловито обыскивали танк и лежащих на нем, не обращая внимания на вырывающиеся между гусениц язычки пламени.

Обшарив все снаружи, двое ловким движением запрыгнули в башню, еще один залез в машинный отсек. Наружу полетела зола в перемешку с обгорелыми конфетными фантиками и сплюснутыми энергокассетами от пушки главного калибра. Затем из башни показалась голова одного черного, его прорезь в шлеме ярко блеснула пурпуром в лучах восходящего солнца.

И тут одинокая фигурка появилась из лесу. Мгновение — и пятеро мародеров исчезли в метели столь внезапно, что показалось, будто они просто растаяли в снежной дали...

Гэлли любил прогуляться перед уроками, и непогода не страшила его. Напротив — это было еще приятнее, чем в приторное безветрие. Видимо -любовь к непогоде осталась у него еще от далеких предков, обитавших в лесах далеко к западу... Интересно — не мерзли ли они в зимние вечера в своих жилищах на деревьях, или делони существовали только в древних легендах и сказаниях?..

В лесу в такую метель на удивление тихо: снег неистово мечется там, в вышине, а вниз опадает медленно и плавно, устав от несносного метания между деревьями. Все ниже и ниже склоняются ветви, пока на какой-то из них не станет снега больше, чем монеток у скряги. И тогда снежная шапка срывается вниз, а ветка взмывает, рассыпая серебро искр. И прохлада тающих капелек приятно щекочет лицо...

После таких прогулок на душе легко и радостно...

Но — надо спешить. Скоро начнутся уроки, а опаздывать — значит, нажить себе лишние неприятности. Классная руководительница — слишком строгая, а порой просто сердитая... И порой так беспричинно может рассвирепеть... Но даже не это самое страшное. Если накричит там или сделает в дневнике запись на пол-страницы — то Эру с ней. А вот если просто слегка пожурит тихим голосом — вот тогда берегись: значит — не раз и не два еще аукнется тебе это происшествие...

У кромки леса торчало что-то темное и массивное, еле различимое сквозь летящие хлопья. Похоже — застрял грузовик или лесовоз. Подойти посмотреть, что ли?

Гэлли просто глазам не поверил, увидев полузасыпанный снегом танк. Боевая машина словно сошла со старых картинок, которыми пестрит учебник истории. Обугленные грязно-зеленые борта, лопнувшие гусеницы...

Полузасыпанный бугорок рядом с передним колесом почему-то резанул взгляд. Мальчик склонился перед ним и осторожно разгреб снег. Руки наткнулись на что-то мягкое и холодное.

Это был человек. Невысокий человек в белом комбинезоне. Мертвый человек.

Трудно сказать, что испугало больше: само мертвое тело с маленьким черным пятнышком на груди, или круглые, истинно человеческие зрачки незнакомого покойника. Глаза, казалось, желающие заглянуть в саму душу мальчишки через щелочки зрачков Гэлли.

Дико вскрикнув, мальчишка кинулся подальше от страшного места, где разыгралась никому не ведомая трагедия... Следов черных рыцарей он не видел — снег скрыл их раньше. Остались незамеченными и еще два тела по ту сторону танка... Но и без этого смерть, ранее встречавшаяся только на видеозаписях, испугала своей обыденностью и неэстетичностью.

Черные рыцари скрылись, мальчишка убежал... И лишь теперь из снежного марева появились трое. Их можно было бы принять за духов убитых тут людей в белом, если б было кому наблюдать... Но наблюдать было некому, и поэтому никто не видел, как самый молодой из троих запустил руку в тайничок над гусеницей и вынул оттуда плоскую коробочку, напоминающую старинную готовальню.

Они успели выскочить из танка до того, как машину подстрелили вторично. По какой-то счастливой случайности никто так и не приметил белых воинов на белом снегу. Никто не увидел их и у танка. И теперь они бежали вперед и вперед, неизвестно куда. А спроси их, куда бегут — наверняка прозвучало б в ответ "Не куда, а откуда!", и это было бы правдой. Лес словно сопротивлялся бегущим. Ветви переплетались перед самым носом, пеньки и стволы валежника захламляли тропинки... И вдруг...

Внезапно ветви разлетелись в стороны, и трое путников выскочили на поляну. Прямо в невероятное солнечное затишье. В тень. В тень от вознесшегося в самые небеса пятибашенного храма.

Кажется — это вмешались воспоминания Патриарха. Ведь именно он тогда вышел незримо навстречу пришедшим. Да, он встречал их незримо, невидимкой сопровождал их по лесу, раздвигая перед ними ветви и обезвреживая ловушки. Ведь они заинтересовали его: они были первыми иномирянами, зашедшими в Вековечный Лес. Но надо было присматривать за лесом: нежданные гости были уже не детьми, но еще и не взрослыми, и предсказать реакцию Леса на подростков было невозможно. Вот и пришлось устанавливавшему когда-то все эти ловушки и заклятия самому примораживать их на время прохода ребят.

А дальше все было просто: встретить их в первом же коридоре, расспросить, услышать какие-то невнятные сообщения о гражданской войне в Дне, о боях Квадрата и Треугольника... И — вышвырнуть рассказчиков через ближайший портал прямиком в их собственный мир...

Мысли Патриарха — короткие, скупые, медленные. Они словно заржавели за эти века и не желают шевелиться. Зато резво скачут воспоминания Дэви. О танке и трупах он в тот же день услышал от Гэлли в школе, прямо перед уроками. Но даже не успел расспросить подробнее — в окно влетел алый луч, и Гэлли упал, чтобы больше не пошевелиться. Впрочем — бессмертному эльфу гибель не страшна: лет через пять родится вновь, помня все, что помнил и знал до этого момента. И все же Дэви закричал: его человеческая природа не могла принять спокойной и философской рассудительности эльфов о смерти и жизни.

Закричал вовремя: проходившая по коридору Ли-Тао, преподававшая им прикладную магию, обернулась на крик. Увидев дымящееся тело — кинулась к окну.

К школе шли существа. Черные, одинаковые, с горящими багровыми Т-образными прорезями в блестящих ведрообразных шлемах.

 

Глава 16

На улице было не прохладно, но туманно. Леди жадно вдыхала влажный воздух, такой ароматный после спертого духа в таверне.

— Боюсь Вас огорчить, но я во всех этих интригах менее всего заинтересованное лицо, — Моред машинально накинул на голову большой капюшон.

— Зато явно разбираешься в другом... Так вот: ты случаем не знаешь, что за тварь выпила жизнь из тех двоих в сортире, а?

— Собственно говоря, я хотел это же спросить у Вас.

— Э, милай, гонишь, как Арлекино на ярмарке! Знаки-то чертил от ентого самого — так вот и колись, что это моим другом и моим недругом закусило!

— А, кто из них был твой друг, а кто недруг? — в вопросе мага явно был какой-то подвох.

— Не люблю пижонов: у них в постели часто проблемы бывают... -ответила леди. — Я думаю, ты понял, что я имею в виду?

— Боюсь, что нет. Не в смысле постели, а в смысле пижонов...

— Другом был тот из них, у кого на любой пол проблем не возникало, да две мало казалось...

— Ну знаешь ли, милочка, я с ними в постели не бывал, так что Ваши намеки мне ни о чем не говорят, — Моред явно издевался, пытаясь вывести интриганку на чистую воду.

— А жаль... Помнится, как-то Макарий говорил, что юный паж придворной даме — как изысканные специи к главному блюду, разумеется — если все это в королевской посуде... Так что кто знает, как бы ты к наискромнейшему из тех двоих бы отнесся, узнай ты его поближе... Впрочем — ты его и так знал поближе, пра-аказник, ведь рядом с ним за столом жался!..

— Скажем так, — Моред сделал серьезное лицо. — Вашим другом был тот тип, что сидел за столиком, соседним с моим?

— Скажем так — он был очень хорошим другом одной моей подруги, которая опаздывала на встречу с ним, потому что испытывала новый шлифовальный аппарат под наблюдением Шерифа, и поэтому негласно попросила меня сходить вместо нее и попросить его дождаться ее... Увы — я ему этого так и не смогла сказать...

— Кстати, как звали того стилягу, за которым погнался Ваш собеседник?

— А я-то откуда знаю?! Я с гопниками не знакомлюсь, да и имен никогда не спрашиваю у тех, на кого не имею постельных видов...

— Вот Вы, леди и попались. Того "гопника" звали Боргенс, он был шпионом Черного Герцога.

— Упсь... Значит — о его вакансии мне можно забыть... Так что Вы говорили об интересе к моим способностям?

— О интересе к Вашим способностям? — Моред наигранно вздохнул. -Боюсь, что актрисы мне не нужны...

— Даже такие талантливые?! А знаешь ли ты, что обо мне хоббиты говорят? Они утверждают, что я могу заболтать самого Сарумана! Не знаю, кто такой этот ихний Саруман, но похвала-то явно нетрехсмысленная!

— Ладно. Посмотрим, на что Вы можете мне пригодиться, поскольку другого способа добиться от Вас хоть какой-нибудь интересной для меня информации я не вижу. Если я дам Вам возможность укрыться, Вы сообщите, или по крайней мере раздобудете для меня некоторую информацию?

— Кажется, я это пообещала, еще вставая из-за стола...

— Точнее, со стола... — ехидно заметил Моред.

— А что, на нем я смотрелась очень даже сексуально... Нет?

— Возможно. Я уже давно не интересуюсь женским полом... И мужским тоже, — предусмотрительно добавил маг.

— Бедные единороги... — сказала леди тихо, словно сама себе...

— Так вот, — Моред пропустил последнюю фразу опальной леди мимо ушей, — меня интересует, что за интриги плетет Герцог, что было нужно Вашему другу и, по возможности, кто прикончил человека Герцога и Вашего приятеля. Но самое главное — что их всех объединяет, — Моред достал из кармана какой-то кулончик. — Поясняю: там, в таверне, полчаса назад кто-то прибил "Бесшумкой" сразу двоих, причем, судя по позам, одновременно. А через полчаса, когда трупы были обнаружены, попытался накрыть всю таверну "Спорами Смерти". И все это он делал, находясь на расстоянии! Иначе я бы его засек. Магов такого уровня я не знаю. Причем "Споры Смерти" предназначались либо Вам, либо мне. Последнее более вероятно. Но тем не менее я о этих интригах до сегодняшнего вечера не имел никакого понятия. Так что мне более чем интересно, кто хотел меня убить и чем я ему мешаю.

— Кто хотел? Первое, что приходит в голову — так это камикадзе. Предположим — Черному Герцогу не угодила я, да, я, а не ты, и он заслал камикадзе для устранения меня и Гарина. Успел запустить заклинания, ухлопав и себя, и моего приятеля. Я же осталась жива из-за того, что кто-то, не будем говорить, кто, хотя это были Вы, умело запустил мой наимощнейший талисман. Будь я на месте Герцога — я бы именно так и поступила, раз — и не надо заботиться о том, что убийца что-то сболтнет! Бедняжка Герцог, теперь он так и не узнает, что Гарин оправдал его, идиота, и готов был привести доказательства непричастности Герцога к... некоторым происшествиям! Увы — доказательства померли вместе с Гариным... Впрочем — это первое впечатление... А вот если ты подучишь меня своему искусству заклинаний -то, может, у меня появится идея и поновей, пооригинальнее.. Так как?

— Ну во-первых: Боргенс никогда не был магом.

— А ничего, что рана ножом в руку не может убить, это во-первых. А вот если навесить на нож свойства яда — то сможет. Тот гопник бил ножом, а не ядом. Ядом его посыпал посылавший его...

— Во вторых: я прекрасно знаю что такое "Бесшумка", а это была именно она. В-третьих: у Вас при себе нет никакого "мощнейшего талисмана" и, наконец, в-четвертых: Герцог никогда не станет вот так просто разбрасываться людьми, а тем более Боргенсом. Он и терпел-то этого дурака только потому, что тот когда-то спас ему жизнь, а Герцог — человек чести.

— Значит — тем более надо разбираться... И узнавать подробности... Так что — лишнее знание лишним не бывает... Вы правы во всем, кроме талисмана: моя подруга, оставившая его мне, говорила, что тот невидим даже для магов, пока кто-то его не активирует ненароком... И я пока что склонна ей верить. Помните, как говорил странствующий лицедей, как его ж звали, Вилли, кажется: "Есть многое, товарищи, на свете, что и не снилось нашим мудрецам"! Так что наверняка есть где-то и драконы, и Серые Короли, и Сны Черного Короля... И мощные незримые талисманы тоже бывают...

— Возможно... — Моред немного помолчал. — Вот Вам небольшой презент — та защита, которую я Вам обещал... — он раскрыл ладонь, на которой красовался маленький симпатичный кулончик в виде полумесяца. — Трижды Вы сможете стать незаметной. Точнее, Вас будут видеть, но не обратят внимания, кто Вы такая.

— А еще точнее — все, кроме драконов и сфинксов, так, кажется, если я правильно помню сказки?

— И кроме меня тоже...

— Я не сомневалась в этом, — и Морена, взяв кулончик, шутливо "чокнулась" им о заколку с крысиной мордочкой: — Познакомьтесь, девочки, теперь вы обе будете жить у меня...

Разговаривая, они постепенно приблизились к скверику. Неподалеку в кустах раздался какой-то подозрительный шорох. Маг и придворная дама насторожились. В кустах послышался тихий, но отчетливый шепот:

— Глазам своим не верю, эта штука движется со скоростью 452 километра в час!

— Уже 453!

— Она сейчас промчится возле нас!

— Приготовься...

Вдруг над головой Морены что-то просвистело. Небольшой черный шар стремительно пронесся над головой и скрылся где-то между домов. Ошарашенная леди словно окаменела.

— Что это было? Ты успел его запель...

— Тише, тут кроме нас еще кто-то есть, лучше спрячь его.

Из кустов показались две фигуры. Одеты они были, как обычные мастеровые. У одного была небольшая сумка.

Леди повернулась к своему спутнику:

— Не знаю, кто они, но сдается, что стоит их задержать и ПОДРОБНЕЙШЕ расспросить... — сказала она, выделяя слово "подробнейше". — Нутром чую заговор!

Засунув правую руку в карман, Моред быстрыми шагами направился навстречу двум неизвестным.

— Простите господа, но мне хотелось бы узнать кто вы такие и откуда идете, — Моред решил пойти напрямую и был прост, как доска. Ничего не ответив, незнакомцы бросились бежать. Не растерявшись, маг выпрямил в их направлении правую руку и что-то тихо прошептал. С кончиков его пальцев сорвалось синеватое свечение. Но, приближаясь к убегающим, оно растаяло и две фигуры бесследно скрылись в сгустившемся мраке прежде, чем Моред успел телепортироваться к ним поближе.

— Ничего не понимаю! Мой парализ еще никогда просто так не распадался, не достигнув цели. Да и защиты у них никакой не было. Да еще эта штука круглая. Сколько я тварей перевидал, а про такую никогда и не слыхивал. Определенно тут что-то заваривается неладное, вот только что — хоть лбом об пол стучись, не пойму! Ладно, пойдемте в таверну, а то темнеет уже. А там стражники уже порасходились.

В таверне было довольно людно. Стражники уже разошлись, тела унесли, и теперь набежавшая толпа вовсю обсуждала происшедшее.

Моред подошел к стойке, заплатил хозяину и возвратился, неся на подносе два эля и окорока.

— Пойдемте ко мне наверх, а то тут такой гвалт, что и поговорить нормально нельзя.

— О, так у тебя и жилье в этой таверне?! — обрадовалась леди Морена. — Так чего же мы туда не идем?! Я согласна!

* * *

Трое беглецов, пробравшись таки через чердачную пыль и паутину, расположились на старых, потемневших от времени, сундуках. Видимо — в этот день фортуна была к ним более благосклонна: ни на заднем дворе, ни в таверне по пути к лестнице на чердак их никто не заметил. Только вот есть хотелось... Но не пойдешь же заказывать еду в зал, битком набитый посетителями и прислугой. Тем более что все работники сбежались туда, привлеченные чьим-то истерическим воплем.

Крагер не побрезговал бы закусить и пауками, и плевать ему, как на это посмотрели бы его спутники, но, увы, эти почтенные ткачи вымерли тут, похоже, века назад, оставив в наследство только свои гобелены и кружева.

Мари поднятой с земли палкой разорила целый стенд паучьего музея и с удовольствием уселась на освободившийся сундук.

— Откуда ты знаешь тут все эти входы и выходы? — спросил Райен.

— А она тут раньше работала... по ночам... — ехидно заметил старик.

— Хе! Так за что ж тебя в самом деле взяли? Вроде ж блудодейством полиция нравов занимается.

— За гадание на картах и приворотные зелья, — отмахнулась девушка, явно с неохотой вспоминая прошедшее злоключение в ЦДП.

— Тише! — Крагер поднял правую руку. — Сюда кто-то идет...

Прямо под ними скрипнула дверь.

Они поднялись наверх. Полутемный коридор освещала только одна маленькая жалкая световая трубка. Остановившись возле двери под номером 8, Моред прислушался.

— Теперь я всего могу ожидать! — сказал маг, открывая дверь номера.

Внутри было темно. Но щелчок пальцами сразу исправил положение — на столе вспыхнула керосиновая лампа.

— Итак, на чем мы остановились? — сказал Моред, подвигая даме стул. — У нас имеется: а) — Два трупа, один из которых Боргенс, а другой — Ваш приятель. бэ) — Вы, которая, по всей видимости, знает не более меня. цэ) -хрен знает кто, кто решил меня зачем-то прикончить... или Вас, что при таком раскладе маловероятно, — Маг откусил здоровенный кусок окорока и стал его деловито пережевывать, предоставляя тем самым даме возможность вставить и свое словечко.

— У Вас джентльменство в крови? — спросила Морена.

— В квови, в квови, — ответил маг, дожевывая кусок окорока.

— Оно и видно, — сказала леди. — Сам лопает, а даме не предлагает.

— Я, значит, по Вашему, для себя два эля и два окорока взял?

— При дворе обычно принято, что даму УГОЩАЮТ! — леди притворно вздохнула. — Я конечно могла бы и сама схватить, но не хотела прослыть нахалкой.

— Могу Вас обрадовать: мы не при дворе, — ехидно заметил Моред, допивая эль и так и не делая Морене предложения перекусить, которое она так ждала.

— Я действительно обрадовалась, — сказала леди, впиваясь зубами в окорок.

— Ну Вы и нахалка! Я, правда, и сам хотел предложить Вам перекусить... — съязвил Моред.

Прильнув к многочисленным щелям в полу, юный Крагер и его спутники с завистью наблюдали за трапезой мага и интриганки. Надежда переждать погоню на чердаке превратилась в добровольную голодную пытку. И, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о еде, невольные шпионы стали прислушиваться к беседе, проходившей этажом ниже.

— Вшо было вкушна, — промямлила Морена, выковыривая кончиком заколки жилку из зубов. Жилка сопротивлялась, и поэтому крысиная головка на заколке нервно оборачивалась из стороны в сторону. — Эль даме можно?

— Угу.

Морена взяла свою кружку и достала из-за пояса кинжал. Перевернула его, поболтала зачем-то белой витой рукоятью в пенистом напитке, сунула кинжал вновь за пояс и лишь тогда отхлебнула эль.

— Ежели б я захотел Вас бесшумно прикончить, мне бы не потребовался яд, — прокомментировал ее действия маг.

— Если бы Вы были более осмотрительны, — огрызнулась леди. — То мне не пришлось бы проверять, не захотел ли нас отравить кто-либо другой! Впрочем, Вы правы: отравить мага в присутствии придворной интриганки — это было бы слишком банально! Прям как в пьесах этого странствующего актера Вилли: "Пить иль не пить? Вот с кем — вопрос!"...

— Отравить мага — это было бы совсем не банально. Хотел бы я посмотреть на того, у кого это получилось бы.

— Посмотришь! — ласково пообещала дама. — Еще предоставится возможность, чует мое сердце!... Значится так, ближе к телу: дэ) Имеем двух дуриков, которым явно начхать на всю твою хваленую магию; е) ерепенистого шерифа, который будет только мешать нашему расследованию; и эф) — фигню летающую, обыкновенную, которая распугала всех гаргулий на двести миль вокруг города. И очень не хотелось бы мне обнаружить в этой комнате "гэ". В любом его проявлении.

— Обнаружишь! — Моред перекривлял ее ласковый тон. — Еще предоставится возможность, чует моя э-э-э... сердце.

— Так ты что, Вельзевульчика собрался сюда вызвать? Так он же все равно медленно летает... Эх! — вздохнула леди. — Был бы у нас ручной дракончик! Уж он-то эту фигню не упустил бы, догнал бы.

— Весьма сомневаюсь, что он бы ее догнал. Да и где бы Вы его держали? В брунатном 14 или в ЦДП?

— Возле куклы, плюющей из глаза!... Я не слишком быстро говорю?... Ой, что это за чушь я несу! Вы на меня вредно влияете. Так в чем проблема, дракончики — они же маленькие...

— А Вы говорите, что ничего не изучали. Вот философское определение по теории относительности Вы, я вижу, хорошо знаете...

— Теории относительности? Это по которой если Вы вчера хорошо выпили, то сегодня либо частично трезвы, либо частично пьяны? Впрочем, от перестановки зубов язык короче не становится...

— Ладно, — маг глубоко и протяжно зевнул, не позаботившись при этом прикрыть ладонью рот. — Буду я баиньки. Завтра мне рано вставать — на восходе пошайтанить надобно... — и Моред, не раздеваясь, с шумом завалился на кровать, по ходу накрывая себя одеялом.

Поняв, что ничего ей не светит, Морена, к удовольствию Крагера, растянулась на соседней койке, не забыв при этом задрать юбки и "нечаянно" обнажив левую и среднюю грудь. Но и на это почтенный маг не отреагировал, лишь повернулся к стене.

И снилась ей поляна одуванчиков. Она бежала по ней и одуванчики приставали к ней и задирали ее юбку. А потом она вдруг заметила, что цветы у одуванчиков белые, в сумерках напоминающие серые луковицы. Они стремились коснуться ее и задать ей какой-то вопрос. Но не успевали, надевали маленькие кепочки и проваливались в глубину. Над ней по небу плыли 40 облаков, соединенные лунными лучами мостов, а в траве прятались кудрявые грибы, после которых каждый мог стать драконом. Вокруг были разбросаны пачки иллюзий с императорскими коронами, а под кустом развесистой клюквы лежал Лордовский плащ, перемазанный Землей. Изредка в небе проносились черные птицы с огненными хвостами. Они пожирали летающих рыб и плевались на Землю дохлой Саранчой. А потом одна крупная Саранча падая стукнула Морену в лоб и, оборотившись драконом, громко заорала: "Не время для меня!" Дракон был непомерно большой, с дога размером.

От его-то вопля Морена и проснулась.

 

Глава 17

К школе шли существа. Черные, одинаковые, с горящими багровыми Т-образными прорезями в блестящих ведрообразных шлемах.

Изредка из прорезей вырывались алые лучи, прожигающие стены, и противно шипела обожженная штукатурка.

Ли-Тао сориентировалась мгновенно. Отбросив жестом ребят к дальней стене, она стала между ними и окнами. Вытянула вперед руки. Взметнулся зеленый, осязаемый щит силового поля. И лучи скользили по нему, отлетая назад, в стрелявших. Увы — и черные фигуры отражали выстрелы своей броней. Вскоре между чернотой и сиянием висело сплошное марево багровых и алых лучей, искрошивших стену, но так и не добравшихся до ребят.

То, что произошло дальше, не понял никто. Какая-то рябь, проскочившая за черными силуэтами, и вот уже рассыпаются они пылью, и в эту пыль бьют все накопившиеся лучи. Горит земля, и из этого пламени взмывает в небо луч, собирается в сияющий диск и растворяется в синеве...

А Ли-Тао стоит неподвижно, и только щит мерцает все слабей и слабее.

Кто-то дотронулся до ее плеча, и она упала, как стояла, лицом вниз. Только тогда стало ясно, что, пустив сквозь себя Силу таким потоком, она сожгла себя, чтобы защитить остальных.

Ее не любили в школе, особенно ученики: на лекциях она могла и подзатыльник залепить разболтавшимся ученикам, и на контрольных поблажек не давала... Но сейчас дети стояли неподвижно, глядя на лежащее тело и еле сдерживая слезы.

— Жила как дура — и умерла как дура! — голос математика Кроума разорвал тишину.

Дэви и сам не понял, как все случилось. Только что он сидел возле упавшей, склонившись и надеясь почувствовать хоть какие признаки жизни, а тут взметнулся туго взведенной пружиной и влепил Кроуму звонкую пощечину.

...Если бы не был Кроум среди учителей, побывавших на Земле на переподготовке, то, скорее всего, на этом бы история и завершилась... Увы -земляне решили, что не дано какому-то сопливому мальчишке давать пощечину всей Земной Системе в лице этого самого математика.

Решение, вынесенное Директ-Коммендатурой, было обидным и глупым: провести публичное наказание нахального мальца.

Дэви не стал дожидаться, когда решат, что за наказание выбрать. Он бежал прямо из-под стражи, просто перенесясь на улицу. Куда бежать? В городе его везде найдут, в пригородах надолго не спрячешься... Оставалось одно-единственное место — Вековечный Лес. Взрослым заказана дорога туда, так что можно прятаться там, пока не повзрослеешь... А за это время о тебе уже наверняка забудут...

Говорили, что где-то в дебрях Леса спрятан то ли замок, то ли храм... Но Дэви Дим всегда считал это просто сказкой, очередной страшилкой на ночь или легендой для отчаявшихся. А поэтому сам удивился, когда ветви расступились, открывая взору высокий Храм...

И лично Патриарх вышел встречать его.

— Я видел, за что собирались наказать тебя и как ты поступил в ответ... И ты поможешь нам в борьбе с землянами, захватывающими наш мир! Ты станешь символом этой борьбы, первой надеждой!

"...И когда соберутся в Храме девять мальчишек — Девять Хранителей, то наступит мир и перестанут литься слезы и кровь!"... Пророчество передавалось из уст в уста, а в тридцать восьмой школе в седьмом "А" ребята с гордостью говорили, что столько лет учились вместе с Первым Хранителем в одном классе.

* * *

Воспоминания Второго были попроще. Технический мир, отсутствие друзей. Всю радость общения заменяло копание в электронных Сетях. Там можно найти много чего интересного... Хотя и не перед кем потом похвастаться находками.

Мир жил в постоянной тревоге, и только чудом не начиналась война. Что-то оттягивало этот момент, хотя Тимми и был уверен, что это не навсегда.

Но пока мир жив — можно и веселиться. И Тимми Тор, прилежный ученик и нахальный хакер, веселился. Его в шутку написанные вирусы доставляли массу хлопот в самых удаленных уголках планеты. Чего стоил только скандал, когда президент блока соцстран был обнаружен своей супругой в весьма интересном виде: всеми десятью пальцами он удерживал десять клавиш своего компьютера, а на экране шевелила бедрами пышногрудая красотка в бикини, над которой сияла надпись: "А теперь если ты отпустишь хоть одну клавишу, я расформатирую Вашу базу данных".

Говорят — после этого и был тот скандал, приведший к отставке главы Алого Кремля. Тимми тогда ухмыльнулся: задумывая пакость исключительно для директора своей школы, он не думал, как далеко может забраться его вирус...

Муха, гоняющаяся за курсором — тоже не из самых плохих придумок... Да и тараканы, растаскивающие иконки программ по углам, забавляли не только своего создателя...

А потом в сети попался этот странный вирус. Чужой. Пришедший словно из ниоткуда...

— Я тебя все же взломаю! — Тимми вновь и вновь пытался разобраться в хитросплетении переадресовок. Увы — чего-то не хватало, какого-то пустяка.

И вдруг... Это было похоже на дыру — тоннель в никуда. Или все же в "куда-то"? Робкий запрос, а в ответ — появившееся лицо с фиолетовыми кучеряшками и угловатыми очками, и приветствие:

"Система "ТАСЯ" приветствует гостя. Готова к общению..."

— Ой, в чью-то локалку залез! — юный Тор хотел было незаметно слинять, но что-то насторожило его... Ага, вот эта позначка за спиной электронного человечка! Та же, что и в кодах вируса прошита!

— "Кто ты?"

— "Я — "ТАСЯ". А Вы?"

— "Давай лучше на "Ты"" — отбил Тимми.

Электронная личность обернулась куда-то назад, затем повернулась вновь:

— "Это ты, Валька?"

— "Угадай!" — нахально ответил Тим.

— "Точно ты! Ну, привет! А я думала, что ты совсем сгинул где-то на Планете! Желаешь новости, или сперва опять доведем Стежнева?"

Такой прыти от машины мальчишка не ожидал. И все же пошарить в чужой базе данных — всегда приятно...

Они общались еще не раз. "ТАСЯ" стояла на какой-то здоровенной военной базе, но поверить во все, что она говорила, было трудно: тогда получалось бы, что в космосе над Землей висит двести Боевых АстроСтанций, каждая из которых с Луну размером, и на одной-то из них и находится потерявшая своего юного хозяина разговорчивая программа.

Так не могло быть — космос еще совершенно не освоен! Но вытянутые схемы, чертежи, планы и приказы так не походили на подделку.

И к вирусу нашлись не только ключи, но и исходники.

"Проникнуть во все военные компьютеры Сети Соцстран, Сети Капстран и Сети Стран Третьего Мира. В час "Х" вызвать массовый сбой, который приведет к взаимному нападению подчиненных компьютерам армий."

Так вот как начнется Мировая Война! Тимми ощутил холодок. Решение пришло само собой: вирус-антивирус, который сожрет эту напасть. Но ведь ОНИ — новый напишут! Прийдется напасть самому: "Вытереть ВСЕ военные программы и базы данных, включая резервные источники!"

По всему миру исчезала боеспособность всего, подчиненного разумной электронике.

Приказ, пришедший к кому-то, поразил своим текстом:

"Отправить спецподразделение во Второй Параллельный, перехватить и локализовать диверсанта, пустившего вирус, уничтоживший военные программы. В средствах не ограничиваю. Место расположения искомого диверсанта или группы диверсантов — Форт Шаттл, мыс Канаверал."

Истина оказалась невероятнее любого предположения. Пока вояки на родине Тима искали Врага Из Космоса, агрессор вломился из параллельного мира! Реальный агрессор, невымышленный! И сейчас его посланники отправляются сюда, чтобы изловить Тимми Тора и "локализовать" его.

Почему-то очень не захотелось дожидаться их и узнавать на практике метод "локализации".

Бежать лучше всего в степь, там не станут искать...

Что-то подхватывает, и мир, мигнув, преображается мгновенно и неощутимо. Справа — лес, которого только что не было. Слева — далекий контур города с небоскребами и шпилями. Идти в город — быть пойманным. решение пришло само собой: лес. Странный лес, деревья здоровенные, их никогда не пугал, видимо, ни топор дровосека, ни бензопила... Вряд ли такой лес сыщешь на всем Побережье...

Лианы оплетают стволы, палая листва пружинит под ногами... Изредка что-то вскрикивает среди ветвей...

Лес впереди расступается. Поляна. Храм...

 

Глава 18

Предрассветное марево окрасило оконный проем в зеленовато-коричневые тона. Перед окном на полу, подобрав под себя ноги, сидел Моред. Распростерши руки над хрустальным кубком, он что-то тихо шептал. Затем, немного подув на воду, поднял кубок над головой. И в этот момент первый луч появившегося из-за горизонта солнца, пройдя сквозь грани бокала, озарил воду и, разбившись на осколки, разметался по комнате солнечными зайчиками.

Леди притворилась спящей, из-под прикрытых век наблюдая за происходящим.

— Доброе утро, леди. Не пытайтесь меня провести, я все равно знаю, что Вы не спите... — Моред поставил кубок на стол. — Как спалось?

— Приятно спалось... Спасибо... Хотя вместе с очаровательным магом спалось бы наверняка еще приятственнее... Зато — я впервые видела, как готовят Солнечное Вино. Ведь это оно сияет в бокале? — и леди указала на сияющий бокал острием крысиной заколки...

— Нет. К сожалению, Вы ошибаетесь. Это всего лишь Освященная Вода. Мерзкий котенок так и не открыл мне секрет Вина... Впрочем, Вам это все равно ни о чем не скажет, — Моред помолчал и добавил: — Мне снился сон. Странный сон. Две дороги и циферблат под моими ногами. Одна дорога вела на юг, другая — на север. И часы шли. Очень быстро. А в небе собирались грозовые тучи и постепенно начинали превращаться в огромный нависающий топор. Я разрывался, не зная, куда идти. Разгадку можно было найти лишь ища одновременно в обоих направлениях... И еще: снилась умывающаяся склепная муха — такое к смерти. Она была с золотой головой. К счастью, ни Вы, ни я не светловолосые, так что это не к нам... Вот такой вот сон. И у меня есть предложение: один из нас отправится на север, а другой — на юг. Думается, что так у нас появится шанс найти разгадку ко всему ныне творящемуся, чтоб уберечься от грядущей опасности.

— Когда-то при дворе одна странствующая девчонка научила меня гадать и разгадывать сны... Как же ее звали? Гэль? Тэль? Гуль? Увы, не помню точно... Она мне еще книжку подарила, "Грифоны не ко времени" называется... Читали?

— Не-а. Но как-нибудь прочту... если в продаже найду.

— Так вот, попробую потрактовать так, как она учила... Угу... Часы, быстро идут... Это значит "Делай сегодня то, что хотел сделать завтра"... Две дороги... Если углом, то "Между Драконом и Единорогом выбирай обоих", если на 180 градусов — то "Ищите да обрящете вдвоем, ибо скор ответ, но проворен... Грозовые тучи... Не помню точно, было что-то типа "Козлы летят" и "Не роняй фенечки в вулканы"... Золотая склепная муха — "Еще раз сунешься — пожалеешь..." Хм, получается логично: "Сегодня же отправляйтесь вдвоем, но порознь, на поиски потомка того, кто ронял талисманы в вулканы, и не трогай по дороге тех, кто в стекла наблюдает за быстролетящими козлами дня..." Ты прав, нам надо идти... Вот только сперва явно разжуй, что у нас на севере, а что — на юге, чтобы знала я, из чего выбирать...

Моред закинул ногу на ногу и сплел на колене пальцы рук:

— На севере — Северный Замок, он же нынче Замок Чертей. Че там творится — не знаю, но ведьм там теперь кишмя кишит. Заправляет всем этим лорд Кащей. Еще — Башня Зла — ее нынче так кличут. Лет триста назад она принадлежала мне, но потом я ее покинул — скучно было, а теперь возвращаться в старые, знакомые, но покинутые тобой из за чего-то личного места — память травить — мне это не по кайфу, поэтому-то и живу нынче в городе. Че там твориться — не знаю... может, живет пара-тройка каких-то беспризорных кадавров, которых я сам раньше сотворил... вообще-то тихо там вроде бы... Есть еще пещеры троллей, ну, я думаю, название тебе говорит само за себя, — Моред ухмыльнулся. — Так что ты туда вряд ли полезешь, да и искать там что-то... Ну, косточки чьи-то найдешь...

Маг встал, прошелся вокруг стола, тяжело вздохнул и продолжил:

— Так. Далее. Что у нас имеется на юге? — А на юге у нас имеется замок Черного Герцога. Что это за тип — я не очень хорошо знаю. Знаю некоторых его шпионов. Они что-то ищут... причем уже давно. По моим предположениям, предмет их поиска — полумифическая Великая Книга Ръяг'Ху -мощный артефакт, содержащий какие-то заклятия.

Он немного помолчал и продолжил:

— Так. Еще есть поселение гоблинов — там чуть лучше, чем в пещерах троллей. Есть так называемое Селение Странных Людей. Что это такое, я не знаю, впервые я о нем услышал лет пять назад... Ну, вот вроде и все. К сожалению, информация более чем скудная, но просто эти триста лет я жил тихой мирной жизнью законопослушного гражданина, лишь изредка наколдовывая себе на новый костюм, кров да кусок хлеба. Это ранее я был — как это теперь говорит молодежь — "круто неслаб", у меня была мощная охрана, своя башня, широко развернутая шпионская сеть, а потом я достиг всего, чего хотел, мне все это поднадоело и я ушел на пенсию. Вот такие вот пирожки...

— Ну что же, — подумав, ответила леди Морена. — Мне кажется, что Вас не очень-то тянет возвращаться в родные места... Да и мне что-то не резон встречаться с людьми Черного Герцога после того, как... хм-м-м... помер один из его слуг... В общем, если возражений не будет, то я — на север! Или кинем монетку? И, в любом случае — какие будут указания?

— Мне лично — все равно, куда идти. Ежели Вам неугодно побывать на юге — можете отправляться на север, а по южным краям тогда я поброжу.

Маг тяжело вздохнул и глубокомысленно изрек:

— Опять придется почернокнижничать... Эх! Встряхну старые косточки!

— Свои или чьи? — съехидничала Морена. — Ладно, тогда я на север, чернокнижник ты мой!.. Кстати — так все же что мне там делать, что высматривать и вообще... В общем — поделись инструкциями, а если к ним подбросишь еще и сумочку заклинаний, доступных для использования дилетанткой, то есть мною — то вообще расплывусь в благодарностях!

— А какие я еще могу Вам инструкции-то дать? Вы ж ведь у нас профи-интриганка — Вам и Карты в руки! — Моред усмехнулся собственному каламбуру. — А что до всяких заклинаний... Ну расскажу я Вам, а что толку-то? Потенциала для их применения у Вас-то все равно нетути, а наращивать его я не могу — у самого уровень не тот. Я ж Вам не демиург какой-нибудь там! Ладно. Будем собираться, а то уже обед скоро. Негоже в путь под вечер пускаться.

— Порой ночное время — самое приятное...

Инквизиторы спят и видят сны,

И в этом нету моей вины,

И блеск катан у священных шей -

Это время Воинов и Мышей,

Когда отточенная сталь

Спасает менее, чем вуаль...

Так пела та девчонка, что научила меня гадать... Тэль? Гэль?... Ну не помню, а жаль... А то бы попробовала бы ПОЗВАТЬ ее... Твоими методами и твоими силами, разумеется... — и леди Морена лукаво улыбнулась магу... -Сомневаюсь, что я смог бы ее позвать. Ладненько, буду я помаленьку трогать... — Маг выглянув в окно, окинул взглядом двор и произнес: -Погода обещает быть отличной, правда, к вечеру будет дождь. Моред подошел к двери. — Ну, Вы идете? — спросил он, выходя в коридор. — Иду! — сказала леди Морена и вышла следом за магом...

— Они ушли, — облегченно вздохнул Крагер. — А там, на столе еще ЕДА! Ты понимаешь о чем я, Мари?

— Потолок разберем, или по лестнице сбежим? — поинтересовалась ведьмочка.

Райен достал меч, внимательно осмотрел лезвие и глубокомысленно заявил:

— По лестнице. А то привлечем кого шумом — без нас съедят!

Не сговариваясь, все трое направились к выходу, вьюном пробираясь под балками.

Спустившись вниз, Моред сообщил хозяину таверны о своем предстоящем отъезде, вручил ему некоторую сумму и какой-то свиток. Тот недовольно хрюкнул и запихнул полученное себе в карман засаленного фартука.

— Ну вот, с хозяином рассчитались. Конь у Вас есть, деньги тоже. Осталось только оружие... — Маг опять повернулся к толстяку за прилавком: — Эгер! Принеси мои вещи.

Тавернщик заправски воткнул мясной тесак в колоду для разделки туш и, обтерев об себя руки, направился куда-то в подсобку.

— Надеюсь, что Вы из арбалета стрелять умеете.

Леди Морена неопределенно улыбнулась.

Через пару минут Эгер принес большую сумку, массивный арбалет, окованный серебром, и какой-то деревянный ящик, в котором что-то скреблось. Арбалет и ящик он нес так, как будто они собирались его укусить или обжечь. Моред всучил ему еще два золотых и, что-то шепнув направился к выходу.

На улице леди Морену уже ожидал экс-баронский конь.

— Ну вот и, так сказать, Ваша лошадь... — Маг зловредно усмехнулся. — А вот Ваш арбалет.

— А что, колчана болтов к арбалету не растет?

— Пока что он и без них обходился. Только... Э-э-э... Постарайтесь поменьше всяких "амуров" — перезаряжать труднее будет.

Он поправил капюшон и вежливо улыбнулся: — Если что-нибудь разнюхаете — возвращайтесь в таверну. Я забронировал для Вас мою комнату. И не бойтесь, сообщите о том, кто Вы такая, Эгеру, чтобы он мог связаться со мной и передать это мне... — Моред немного помолчал. — Ну что ж, счастливо! -Маг огляделся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, незатейливо растворился в воздухе.

В самый последний момент леди Морена вспомнила, что в комнате осталась еще половинка окорока. Было бы глупо оставлять его крысам и муравьям.

Сказано — сделано!

Дверь в комнату оказалась полуоткрытой.

— "Шустрые мышки", — подумала придворная дама, услышав сосредоточенное чавканье. К ее удивлению — в комнате были очень даже не мыши. Три человека склонились над столом, явно соревнуясь в скорости поглощения объедков. Двое вызвали только брезгливое поморщивание: худосочный старикашка и сопливая девчонка, украшенные синяками, как Рождественское Древо побрякушками. Но вот третий... Ладный молодой воин, лет восемнадцати на вид, сияющий ухоженностью и здоровьем. А жует-то, а жует! Ну прям легендарный дракон!

— Привет, юный варвар! — ласково обратилась к нему интриганка.

Все трое подскочили, как ошпаренные. При этом девица и старик поперхнулись от неожиданности, а воитель заглотнул пережеванное и вновь откусил от окорока.

Подскочив к ней, Райен неделикатно заткнул даме рот ладонью и, вновь откусив от окорока, заявил:

— Кричать не советую. Так, сейчас я аккуратно отпущу твой ротик. Если ты меня поняла, то сохранишь молчание. Если нет — повторим урок...

Морена улыбнулась самой похотливой из всех известных ей улыбок и промолчала, когда соленая от мяса рука перестала сжимать ее челюсти.

— Ну вот, так-то лучше, — и Крагер вернулся к прерванной трапезе.

— Элис, ты ведь нас не выдашь? — моляще спросила Мари. — Я ведь столько для тебя привороток сделала!

— А с чего мне вас выдавать? Я за завтраком шла. А раз уж вы проштрафились — то вместо куска окорока я нашла себе трех слуг. Возражения будут? Кормежку и приключения — гарантирую.

— Элис? — удивился Крагер. — Тот тип вчера ее вроде Мореной называл!

— Леди Морена?! — в один голос вскрикнули удивленные спутники.

— И ваша нынешняя работодательница, — холодно уточнила она. — А с Вами, молодой варвар, за покушение на мою особу мы вечером разберемся. На привале. В моей палатке.

— Не знаю почему, но мне кажется, что я возражать не буду. Так что добавлю лишь одно: я не просто варвар, я Крагер из клана Крагеров. Последний, но не собирающийся прерывать свой род!

Как понимать последнюю фразу — не могла понять даже придворная интриганка со стажем.

* * *

Проснувшись, брат Винченто почувствовал явное облегчение. В окно его каморки ласково светило утреннее солнце, во дворе резвились детишки, где-то орали коты. Ничто не напоминало о вчерашнем инциденте.

В двери постучали. На пороге стоял хозяин таверны.

— Желает ли мой брат во Спасителе снять сию комнату еще на одни сутки?

— Желаю, брат мой, — Винченто начал быстро соображать, как бы ему остаться здесь еще на ночь, ничего не заплатив, но, как на зло, в голову не приходило ни одной умной мысли.

— Тогда, святой брат мой, заплатите еще троячку.

Со скрипом сердца монах достал последний сребреник и протянул его притворно улыбающемуся хозяину.

— Не желает ли Ваша Святость откушать внизу в нашем баре? -свиноподобный толстяк протянул Бертраму семь медяков сдачи.

— Нет, спасибо... Что-то не хочется... — соврал оставшийся почти без гроша почтенный священнослужитель.

Наигранно раскланявшись, хозяин соизволил удалиться, прикрыв за собой дверь и до последнего момента сохранив на лице слащаво-заискивающую улыбочку. Винченто стал вспоминать свой ночной кошмар. Дикие, кровавые видения вновь вставали перед глазами. Пораскинув мозгами, святой брат так и не пришел к какому-либо выводу, а посему стал думать о более насущных вещах — где раздобыть денег. Немного поколебавшись, брат Винченто решил повторить свой вчерашний трюк, но на этот раз не стоять на базаре, а пройтись по домам.

До самого вечера злополучный монах проходил, прося милостивых граждан подать денег на нужды монастыря и отстройку часовни. Он прошелся по всем домам и крепостным башням, зашел в ювелирную мастерскую, аптеку, больницу, главпочтамт, дом первого министра, ратушу и супермаркет, прося во имя Всевышнего пожертвовать хоть грош, но его добыча была не намного больше, чем в предыдущий раз. К вечеру в его пропитанном пылью кошельке оказалось всего лишь четыре медяка и пять сребреников. "Ну вот, одного покойничка продал..." — горько усмехнулся брат Винченто, вспомнив давешний сон. Разузнавши цены на товары, бывший монах прикинул свое положение. Конечно, этого хватило бы на неделю скромного питания, но о ночлеге в таверне тогда пришлось бы забыть, а досточтимый монах не привык спать под чистым небом.

Погода стояла солнечная, но на горизонте уже собирались грозовые тучи. Возвращаться в таверну Винченто не захотелось, и тогда он решил снова навестить своего нового знакомого. Тем более, что там можно было рассчитывать на ужин или хотя бы чаек с пряниками или вытребениками.

Джек был у себя дома. Он чинил часы — это и было его скромным заработком. Увидев на пороге почтенного слугу Господня, он предложил ему войти и, отложив свое занятие, поставил греться чайник.

— Кажется, собирается ливень, — пожаловался монах, подготавливая почву, чтобы остаться подольше.

— Ничего, сейчас они короткие, переждешь у меня. Что там в городе нового? А то я весь день дома сидел — министровские часы чинил, точнее -до сих пор чиню. Можно подумать, он их в чае полощет, а потом в футбол ими играет.

— В городе ничего нового. По-прежнему ищут Морену. Кстати, а кто она такая?

— Да так, хитрая придворная карга, что-то там против короля плела, а ее рассекретили. Ну, она и сбежала.

— Слушай, я тут своего старого друга ищу. Друга детства. Я его уже лет тридцать не видел, знаю только, что он сюда жить перебрался, давно уже. Его зовут... э-э-э... Черт, забыл полное имя. В детстве мы все его звали просто Гер.

— Ну, знаю я трех "геров". Один — Герасим, кузнец наш. Другой -Герман. Он на базаре всякой мелочевкой торгует. Пренеприятнейший тип! А вот третий — сэр Герберт, мой постоянный клиент. Я ему все время наручные часы чинил — он их на турнирах разбивал. Так он полгода назад поехал к Башне Смерти, по заданию короля, разузнать, что же за дела такие странные там творятся, да так и пропал. Ни слуху, ни духу от него с тех пор. Сгинул, видать.

— А что это за башня такая?

— Да в том-то все и дело, что вот есть она, а толком про нее никто не знает. Говорят, странные дела там творятся. Такие странные, что даже нечисть туда боится залазить.

После полудня в самом деле разразилась гроза. Брат Винченто еще порасспрашивал о городе, о жителях, но ничего полезного для себя так и не узнал. Откровенно говоря, он уже и не представлял, как здесь жить-то дальше. Милостыню ему теперь вряд ли кто подаст. Особенно после того, как он обошел весь город. А устроиться работать — так он ничего и не умеет, разве что псалмы петь, но за это денег не платят. Идти же вокалистом в Собрания этих сторонников Нечистого — убеждения личные не позволят. Их, убеждений этих, хоть и мало, но все же какие-никакие, а есть...

Стемнело. Гроза прошла так же внезапно, как и началась. На вечернем небе стали появляться первые звезды. Распрощавшись со своим приятелем, Винченто направился в таверну. При выходе из дома он столкнулся с человеком, закутанным в серый плащ, мокрый после недавней грозы.

Проходя под окном Джека, святой брат услышал обрывок разговора:

— ...но где тебя все эти полгода черти носили, Герберт? — послышался приглушенный голос Джека.

— Я уже почти добрался до цели. У меня есть карта! На ней все обозначено, осталось только расшифровать эту чертову тайнопись!

— Да не кричи ты. Неровен час — услышит кто. Вчера в таверне кто-то прибил Гарина и одного шпиона Герцога. Боргенса. Знаешь такого? Да еще сегодня ко мне заходил какой-то подозрительный мон...

Речь резко оборвалась. Секундой спустя Винченто услышал, как на пол упало два каких-то тяжелых предмета. Нехорошая догадка зародилась в голове злополучного монаха. Он осторожно подкрался и, подтянувшись на руках, заглянул через окно. На полу лежали два тела. Одно — Джек, другим был тот незнакомец в плаще. И тут в комнате появился кто-то третий. Неестественно худая и чрезвычайно высокая фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ с натянутым на лицо клобуком. Склонившись над телом незнакомца, она пошарила у него за пазухой и вынула какой-то свиток. Развернула его и поднесла керосинку, чтобы лучше разглядеть полустертые надписи. Наверное, это и была карта.

В дверь постучали. Фигура метнулась к окну и незадачливый монах еле успел присесть. Черный силуэт пронесся у него над головой и с неимоверной скоростью скрылся в сгущающихся сумерках. На мгновение Винченто показалось, что на него дохнула сама Смерть. Запахло серой и могильной сыростью. Но только на мгновенье.

В комнате послышался скрип открываемой двери, вслед за которым последовал душераздирающий вопль до ужаса перепуганной хозяйки.

Брат Винченто поспешил побыстрее убраться, но как только он шагнул, то услышал под ногами бумажный хруст. Опустив свой взор, он увидел сверток. По привычке машинально сунув его за пазуху, Винченто направился к "Обкуренному пони", по дороге проклиная судьбу: два двойных убийства в течении двух дней — многовато для одного монаха. Опасаясь собственной тени, он пробирался тихими улочками. На счастье — после грозы стояли лужи и дул холодный ветер, и прохожих практически не было. Дойдя до трактира, Винченто быстро зашел в свою комнату, развернул свиток и стал внимательно разглядывать находку.

Нет, это все же не карта: в исписанный непонятными каракулями лист дорогой бумаги, был завернут кошелек. К своей великой радости, Винченто обнаружил в нем восемь золотых. О такой удаче он и не мечтал. Несколько раз пересчитав деньги, почтенный священнослужитель перепрятал их в свой кошель, а старый, аккуратно свернув, спрятал в потайной карманчик. Покончив с деньгами, можно было наконец-то обратить внимание и на лист, в который все это было завернуто.

Это был какой-то текст, написанный на неизвестном языке. В самом низу листка был рисунок, изображающий бычью голову. Но и он святому брату ни о чем не говорил. И походил более на печать, чем на карту местности.

Еще немного посидев и помедитировав сперва на быка, а затем на свой потолстевший кошелек, повеселевший слуга Господен завалился на боковую и тут же уснул.

 

Глава 19

Боська вообще-то совершил свой подвиг от страха. Он так перепугался, увидев две летящие к городу ракеты, что желание убраться куда-нибудь подальше и прихватить весь город с собой показалось ему в тот момент вполне естественным. И он напрягся точно так же, как уже делал не раз, мотаясь к своим друзьям в Зурбаган, укрытый на каком-то ином этаже Пространства.

Мальчишка отчетливо представил, как полыхнут над городом две пламенные свечи, и бежал от них, куда глаза глядят.

К сожалению, с таким грузом, как целый город, далеко не улетишь. И вместо уютного уголка между Лиссом и Зурбаганом Редан приземлился в совсем ином мире. Они тоже называли свою планету Землей, но... Боське странно было видеть людей, всерьез верящих в необходимость копить оружие и готовиться к войне. Кажется, это был Второй Параллельный, как называл его Евгений.

* * *

— Значит — Болеслав Рит Найт... — Кларенс задумчиво побарабанил пальцами по столу, глядя на мальчишку. — Ну что ж, с Вами желает поговорить мой коллега. А я, пожалуй, покину кабинет, чтоб не мешать вашей беседе...

В комнате остались двое: мальчишка из Редана и страдающий некоторым избытком веса Аркадий Ильич.

Ахлюпкин-Решский пристально взглянул на мальчишку и вдруг, встав из-за стола, широко шагнул к Боське и крепко пожал ему руку:

— Благодарю! Благодарю Вас, молодой человек, от имени всей нашей Земли! Вы смогли предотвратить страшную катастрофу, Вы спасли не только свой город — вместе с ним Вы спасли наши добрые взаимоотношения между двумя параллельными Землями! Вы герой, и я лично буду хлопотать перед нашим правительством о награде для Вас!

Боська с тоской подумал, что нет ничего скучнее, чем официальные церемонии, да и свой "подвиг" он совершил исключительно от страха, но вслух этого говорить не стал: ему уже было знакомо такое понятие, как "дипломатия". Вместо этого он вежливо поклонился:

— Я рад, что все разрешилось самым удачным образом... — сказав это, он подумал, стоит ли говорить стоящему перед нам генералу, как напугали его вояки в полной амуниции, схватившие его под руки и потащившие сперва к Порталу, а затем — сюда; вояки, на все вопросы отвечающие односложно: -"Наш генерал желает видеть Вас!"... Вздохнув, Боська решил не рассказывать всего этого, и только спросил: — Надеюсь, мне уже можно идти?

— Отчего же нельзя? — удивился Аркадий Ильич. — Правда, я хотел предложить Вам небольшую... небольшое сотрудничество, так сказать...

Мальчишка заинтересованно посмотрел на генерала.

— В нашем мире многие молодые люди ищут на время летних каникул подработку, чтобы заработать СВОИ деньги и чувствовать себя более независимым, не на иждивении у общества или родителей... — продолжил Решский. — Кажется — при Вашем менталитете и идеальности Вашего общества это... не стоит так остро, но все же, если бы Вы согласились нам помочь... Это сэкономило бы нам прорву энергии, которая уйдет на строительство генератора побольше. И исключит скачки напряжения, подобные тем, что вызвали самопроизвольный старт ракет...

Дальше слова запомнились Боське смутно. Только ощущение. Ощущение того, что своей помощью он и безопасность укрепит, и сам будет чувствовать себя от этого взрослей, увереннее. А позже, возможно, сможет стать полноправным представителем своего мира на Земле-0.

Работа была действительно несложной: надо было перебросить между соседними мирами ящики со смонтированным оборудованием. Недалеко, всего лишь в Первый Параллельный. Увы — размер этих деревянных контейнеров не позволял протолкнуть их в жерло портала, поддерживаемое вечногудящим энергобуром...

...Боська вломился в кабинет шефов Проекта, сердито схватил стул и, развернув его спинкой вперед, уселся.

— Что случилось? — Кларенс, единственный из двоих супергенералов, находящийся в это время в кабинете, видел, что мальчишка чем-то рассержен, даже разозлен. Но чем? Почему?!

— Зачем вы обманывали?! — крикнул Боська. — Там... Там не генераторы!

— А что же там, молодой человек?

— Роботы... — как-то устало выдохнул мальчик. — Я уронил один ящик... Ну, переместился неправильно, и он упал с высоты... Разбился. А внутри... оно...

Как описать, когда лопается квадратная деревянная скорлупа, а внутри -тварь из кошмаров, помесь богомола и саранчи, сверкающая металлом и свежей смазкой! С носопушкой, камерами-прицелами и нагрудными щупальцами!

— Видишь ли... Проблемы безопасности требуют присутствия на Планете Магов наших роботов... Они не несут угрозы. Они призваны только сдерживать экстремистов, желающих уничтожить нас не за то, что мы сделали им что-то плохое, а лишь за то, что мы — иномиряне...

Болеслав вспомнил, как на улицах Мегаполиса он увидел парня лет двадцати двух, вещавшего собравшейся толпе:

— Земляне пришли, чтобы захватить нас! Они пришли, чтоб поработить нас! Мы сами впустили в свой дом чуму, с которой не справимся! Увы — мы были беспечны, но теперь... Теперь головы наших детей отравлены их ядом, их пропагандой. Наши ценности, выверенные тысячами лет, презираются! Наши идеалы выбрасываются на помойку! И все мы уйдем в прошлое, как хлам истории... Может быть, мы уже уходим, но зачем нам своими действиями самим торопить наш уход? Мы еще можем восстать! Мы еще можем вышвырнуть их вон, пока не стало совсем уж поздно!.. Вот они! — палец говорящего ткнулся в проходящий мимо патруль землян. — Они сейчас арестуют меня, схватят за то, что я говорю народу правду! — но патрульные прошли мимо, даже не взглянув на проповедника. И народ, слушавший его с таким вниманием, начал, посмеиваясь, расходиться по своим делам... А в спину неслись вопли парня: -Они и это просчитали! Одумайтесь, пока не поздно!..

Похоже — есть таки экстремисты... Но неужели народ пойдет за ними?! Да и... не призывал он ни к крови, ни к войне... Или показалось?

А те мальчишки, что сбежали в Орт-Гент? Боська видел их и общался порой с ними, и с Дэви, и с Тимми. Они-то — от землян сбежали! Но с другой стороны Решский — неплохой же человек... А с третьей — роботы... Машины смерти...

— Но пойми, малыш... — начал Годдар, стараясь говорить как можно мягче и ласковей, — Это война...

— Воюйте сами, без моей помощи! — крикнул Боська и... исчез из кабинета вместе со стулом.

Вот так вот, верхом на стуле, он и оказался посреди Орт-Гента. Прямо перед Патриархом, в котором без труда узнал того парня-проповедника с улицы.

— Мне нужно к Тимми Тору, — заявил мальчишка. — Срочно!

Тимми занимался любимым занятием — лазил по компьютерной сети. Установить в Орт-Генте современный комп было несложно. Протянуть связь -ненамного трудней. А по "тарелке" несложно войти в сети землян, а также в какое-то хитрое ответвление КОСМОНЕТа, начинающее свои коды с двузначных чисел.

— Тимми, есть дело! — с порога начал Боська. — Шарь по сетям, как хошь, но мне нужны сведения. Дело такое: на Арду, сюда, зачем-то переброшены боевые машины. Роботы. Говорят — для подавления экстремистов...

— Сами они — экстремисты... — буркнул Тимми, пробегая пальцами по клавиатуре. На экране появилось окошко, в котором сменяли друг друга роботы, один причудливее другого.

— Когда появится тот, что ты видел — скажешь...

— Вот он...

Тимми взглянул на подпись и присвистнул.

— Что? Что такое? — еще более встревожился его друг.

— Это боевая машинка с АстроСтанции. Там их держат для внешней обороны... И если я правильно перевожу размеры из метров в футы... Да-а, получается, что они повыше нашего Храма будут! Интересно, кого ими пугать собираются?

— Ну, что они здоровенные — это я и без тебя знаю! Ты лучше узнай -куда их пошлют!

— Эх ты, Боська, ну и чего ж ты вспылил, сбежал с базы! Сам бы там разведал, точнее бы знал... Кстати — вчера Патриарх таки вынес твой вопрос на голосование. И Большой Храмовый Совет принял тебя в Хранители. За спасение Редана от землян...

— Но это ж была не атака, а несчастный случай?

— А если б и так, то что? Все равно ты спас город... О, ответ пришел. Значит так, дислоцировать роботов на... отправить в... Эх, глобус бы сюда, а то все в координатах, а не названиях...

— Я видел глобус в кладовке за алтарем.

— Побежали!

— Ну и что вы предлагаете, ребята? — Патриарх был в недоумении. -Какие-такие роботы? Я же внятно говорю вам — Лес не пропустит ЛЮБОЕ ЗЛО, так что нам нечего опасаться!

— И все же я прошу разрешения поставить вокруг Храма защитные экраны и ловушки, — настаивал Тимми. — Магия — это хорошо, конечно же, да только я в нее не верю!

— Ты перенесся сюда из соседнего мира через портал — и не веришь в магию?

— А с чего бы? Портал был создан техникой... И ничего магического в нем нет. Боська вон тоже транскутер собирает, чтоб ребята без его способностей могли бы по мирам шастать! И опять же без магии!

— И все же я не дам этого разрешения...

Подошедший сзади советник что-то шепнул Патриарху. Тот задумчиво пожевал губами и сказал:

— Ну ладно... Если тебя это успокоит — ставь свои железяки. И поскорее: роботы уже валят Лес!

Огромные твари сминали деревья, ломали их, как спички, перли вперед с завидным упорством танков и бульдозеров. Их когтистые лапы мерно вышагивали, размеренно урчали моторы. А Лес ничего не мог с ними сделать: они не были взрослыми, они не были и испорченными детьми... Они вообще не были существами, а поэтому не могли быть ни добрыми, ни злыми. И Лес со всей своей магией был бессилен: вторгшиеся не поддавались критериям выбора поведения.

Поляна все ближе, ближе... Она хорошо видна с высоты. Ну и пусть мечутся людишки — скоро будет достигнуто критическое расстояние — и атака начнется! Камеры холодно выбирают места для ударов, выстрелов и тычков. Храм превратится в груду щебня, погребя под собой все свое население, описанное в электронном мозгу таким емким словом "Враг". Последние шаги... Но почему помехи? Поче...

Тимми вздохнул. Он до последнего момента не верил, что они успеют все завершить. Не верил, но все же пытался. И они успели! Успели!

Громадины электронных насекомых наткнулись на стену полей, лишь только побежал ток по завершенной цепи. Наткнулись и замерли, начисто позабыв все, что было заложено в их мозги! И теперь они — просто здоровенные куклы, бесполезные и мертвые. Они так хорошо умели нести смерть сами... А теперь -умерли...

Боська выглянул из дверей Храма. Подошел к ближайшей твари и ткнул ее кулачком. Гулко звякнул металл.

Мальчишка убежал вглубь Храма, затем вернулся, неся стул с инвентарным номером. Нацарапал на его сидении: "Возвращаю вам ваше имущество! То, что взял я. А то, что послали вы — пусть ржавеет тут и далее." Поставил свою нехитрую подпись и скрестил руки над стулом. С легким хлопком сей нехитрый предмет мебели исчез. И через семь секунд возник в кабинете у Кларенса. Боська был уверен в этом...

 

Глава 20

За окном вечерело. Хозяин таверны оказался на удивление приветливым и услужливым: по-видимому, Моред имел на него большое влияние и оставил тому соответствующие указания. Эгер совершенно бесплатно принес ужин, а когда узнал, что Морена и трое ее новоявленных спутников на ночь глядя собрались тайком покинуть город, то собрал в дорогу харчи и предложил вывезти их из города на своей повозке.

Разумеется — никто не стал возражать. За исключением Крагера, которому перспектива пылиться под двойным дном повозки показалась малопривлекательной. Но придворная леди цыкнула на него — и он, к своему удивлению, согласился. Тем более что рядом в то же вместилище влезла и ведьмочка Мари.

По пути к воротам демонолог умудрился заснуть, и пришлось его пинать, потому что внешне повозка ну никак не смахивала на мотоцикл, а вот звуки...

В густом вечернем воздухе пронесся звон сигнального колокола. Мимо телеги проносились отряды стражников, паладинов, патрули клериков. Все спешили в южный сектор города.

Морена с удовольствием заметила:

— Знаешь, Эгер, похоже, наш общий знакомый решил облегчить нам бегство из города. И затеял всю эту кутерьму. Ну что же — хвала ему, все вояки и церковники увлечены своей суматохой.

— Может... Хитрый он тип... Но мне кажется — это кто-то на город напал. Или опять диверсия шайтанистов... Подослали очередное свое исчадие, вот и шум...

Дорогу повозке перебежал обалдевший от суматохи розовый поросенок. Эгер трижды сплюнул через правую подмышку, хитро щелкнул пальцами и продолжил путь.

Стражи у ворот не оказалось, и путники выбрались из Вольдара без малейших проблем. Верный своей привычке, Эгер при выезде кинул в придорожную кружку медяк, а затем ловко вытащил его за привязанную тонкую леску.

— Они бы оценили твою щедрость, — хихикнула Морена. — Жаль только -у них сейчас спектакль поинтереснее... В южном секторе...

— Был бы у меня Зрячий Шар, как у Мореда — посмотрели бы, полюбовались... — трактирщик довольно хрюкнул, подгоняя коня.

Вернулся трактирщик домой лишь под утро... Его не интересовало, куда дальше направится эта четверка... Зато удалось порезвиться на природе, где можно не опасаться инквизиторов и так приятно побегать по лесу в свинском состоянии. Буквально — в свинском. Благо — луна полная, погода хорошая, свежая после ливня. А какой же кабан откажется поваляться в грязи, потереться спинкой о дуб, на котором еще не созрели новые желуди, или перекусить свежепойманной зайчатиной: вепрь — это не домашний поросенок, он и охотиться умеет...

Говорят — встарь один из ихнего народа стал даже известным воином и военачальником, но, по правде признаться, Эгеру больше нравился теплый трактир, чем походные костры и бряцание доспехов...

* * *

Проснувшись утром, Брат Винченто спустился вниз и, за медяк купив себе на завтрак буханку хлеба, сообщил хозяину таверны, что сегодня покидает сие гостеприимное заведение по неотложным церковным делам.

Позавтракав хлебом и водой, досточтимый брат вышел на улицу. Утренний ветерок шелестел листвой, пели птички и ласково пригревало летнее солнце.

Немного поразмышляв, почтенный монах решил пройтись по магазинам и скупиться.

В супермаркете было довольно людно. Повсюду оживленно сновали покупатели, яркими цветами пестрели всяческие рекламные щиты, голосили зазывалы и глашатаи.

Первым делом слуга Господен приобрел себе кинжал, мешок и флягу. В харчевом отделе досточтимый брат купил поллитра вина, 3 буханки хлеба и килограмм сала. По подсчетам, еды должно было хватить до первого трактира вне города. Кинжал монах сразу же спрятал под одежду так, чтобы его не было заметно и можно было легко достать. Немного побродив еще по супермаркету, Винченто вышел и направился к восточным воротам.

Выходя из города, святой брат на прощанье смачно сплюнул на мостовую и, не оглядываясь, двинулся по дороге вперед, на восток. Неожиданно за его спиной раздался траурный колокольный звон. И тут же до его слуха долетели слова какого-то глашатая: "...и сегодня утром великий и мудрый владыка наш, король Макарий, навсегда покинул нас и отправился в мир иной..."

"Ну и мир его праху!" — подумал Винченто и пошел далее. "Эх! А по такому поводу у нас в монастыре сейчас заупокойную служат! А после нее всегда Поминальная Трапеза! Эх!" — почтенный священнослужитель тяжело вздохнул, сглотнул слюну и направился далее.

По дороге он тренировался в метании кинжала. Из различных рассказов он знал, что шпионы, орудуя таким образом, быстро и успешно убивают разбойников, которых им нужно было разыскать. А Винченто разбойников искать не собирался. Он их опасался. И поэтому резонно считал свои тренировки не лишними. Но то ли он был уже слишком стар для обучения таким штукам, то ли зрение подводило — почти все его попытки попадать в деревья оканчивались безуспешно. И это было естественно, ведь Винченто не знал, что этот кинжал не предназначен для метания. В конце концов монаху надоело это бесполезное занятие и он, решив, что в крайнем случае воспользуется кинжалом как мечом, побрел далее.

Около полудня до слуха нашего почтенного монаха долетели странные звуки. Казалось, будто стрекочет огромная цикада. Неожиданно впереди над деревьями пронесся громадный зеленый дракон. Сверкнув на солнце огромной глазастой головой, он тут же скрылся за верхушками деревьев.

— Уф-ф-ф! Слава тебе Господи! Спас ты мою душу грешную!... Пронесло-то как! — Винченто вылезал из-под кустов, по ходу отряхивая с себя придорожную грязь.

Вечерело. Легкий туман покрыл дорогу и закатное солнце окрасило его золотом. На чистом небе проступил круглый лик ранней луны. Стояла неимоверная тишина. Брат Винченто предался меланхоличному настроению и потихоньку топал по направлению к трактиру.

Неожиданно его внимание привлек какой-то странный звук, исходивший справа из чащи. Монах настороженно вгляделся в лабиринт деревьев, но в вечерних сумерках так ничего и не смог рассмотреть. Тем временем звук повторился. Более отчетливее и ближе. Он был похож то ли на плач, то ли на мяуканье.

Брат Винченто ускорил шаг и пошел дальше по дороге, стараясь пройти никем не замеченным, и лишь пройдя пару километров и убедившись, что опасности нет, он перешел с бега на шаг, затем остановился, развел огонь, поел и заночевал под деревом.

Утро сияло небесной голубизной. Разбросав пепелище ночного костра по поляне, монах наскоро перекусил и продолжил свой путь.

Пройдя минут двадцать, слуга Господен увидел вдалеке одинокого путника, идущего навстречу. Некоторое время монах судорожно раздумывал, что ему делать: спрятаться в кустах или идти дальше. Пока он рассуждал, человек приблизился настолько, что пришлось выбирать последнее.

— Доброе утро, брат мой во спасителе! — почтенный священнослужитель поприветствовал незнакомца, с опаской покосившись на его павианью прическу и два меча, телепающихся на поясе.

— Утро доброе. Далеко ли еще до города?

— Полтора дня пути.

— О, недалеко! Спасибо, святой брат, — незнакомец поправил шлейку странной кожаной сумки.

— А долго ли еще до ближайшего трактира? — в ответ поинтересовался монах.

— До трактира?... А-а-а, Э-э-э... Ну, в общем, довольно... относительно долго, но не очень.

Пока тот отвечал, Винченто окинул взглядом его странную сумку и попытался определить, что в ней.

Сумка была диковинной. На ней не было видно ни завязок, ни застежек. Сверху она была будто зашита. Да и два квадратных кармана сбоку — тоже. Сама сумка была забита какими-то угловатыми вещами, которые распирали ее кожаные бока. Увы — расспрашивать незнакомца о содержимом не захотелось...

Распрощавшись со случайным путником, святой брат направился к трактиру.

Сие почтенное заведение оказалось в часе ходьбы. Так что у странника, похоже, было странное понятие о "недалеко" и "долго"...

Зато кормили здесь неплохо, да и вина — приятные на вкус. Недаром "Волчья Берлога" находилась на дороге между Вольдаром и Британумом.

Закончив трапезу, Винченто подошел к ханыге, стоящему у стойки, и, заказав две кружки вина — одну для себя, другую для будущего собеседника -попытался вытянуть из него все, что тот знает.

Витя — так звали ханыгу — знал, по всей видимости, очень много. И эти знания он с радостью стал изливать на несчастного монаха. Увы, из них стоящей была разве что информация о том, что дочка мельника из Рыбачьего села спит со всеми подряд.

Еле дождавшись, когда алкаша окончательно развезет и тот погрузится в мир грез, монах заказал еще одну кружку вина и стал понемногу пить и слушать, что другие говорят.

Какой-то пьяный всклокоченный тип рассказывал всем, что сегодня пополудни видел гигантскую, с дом ростом, стрекозу, что она гналась за ним и чуть было не сожрала. Естественная реакция окружающих, плюс упоминание его постоянного слегка трезвого состояния и его предыдущие "совершенно правдивые" истории о подземном городе колдунов и о железных людях с юго-востока, обидели пьянчугу и тот, завернув многоэтажную речевую конструкцию и махнув на всех рукой, удалился восвояси, пнув напоследок ни в чем не повинную дверь.

Так и не услышав ничего полезного, Винченто снял комнату и отправился на покой.

Ночью почтенному священнослужителю снились стаи гигантских стрекоз-драконов. Они летали над лесом и поливали огнем все на своем пути.

Утром сон почти забылся. Винченто страшно захотелось в... в общем, страшно захотелось. Солнце еще не встало, но на дворе уже было довольно светло. Кряхтя, монах встал с кровати и, не став ее заправлять, стремглав понесся по повелению сытого с вечера желудка.

 

Глава 21

— Андэ!

В ответ тишина...

— Андэ! Ну куда девался этот несносный мальчишка?!...

Да, он был похож на Тома Сойера из книжки, что привезут чуть позднее в этот мир земляне.

Он был сиротой и жил у тетки. Вернее — считалось, что он у нее жил. На самом же деле такого непоседу надо было еще поискать на весь Саннэ-Таун. Ни дня, чтобы не выдумать что-нибудь, ни часа, чтобы не влипнуть в какое-то приключение. Да остались ли на всю их тихую и мирную планету уголки, еще не посещенные этим мальчишкой?!

Тетка досадливо махнула рукой и на всякий случай еще раз выкрикнула:

— Андэ! Если ты немедленно не придешь домой, оставлю тебя без обеда! И виноват в этом будешь только ты сам!

И снова ответом — лишь кудахтанье кур, что-то разыскивающих в пыли, да тихое гупанье парового молота на окраине городка.

— Опять завеялся на свои плоты! — тетушка скрылась в доме, понимая, что ранее, чем через неделю, теперь этого пострела не увидать...

Да, юный Андэ любил отправиться в путешествие, посмотреть мир вокруг. Но постепенно весь мир становился привычным и уже обжитым домом. А так хотелось чего-нибудь новенького!

Каждый день он ждал, что вот случится чудо, и он окажется где-то, где все не так, все по-другому! Но когда посреди поля его подхватил невесть откуда взявшийся ураган — только вскрикнул испуганно, не зная, что ждет его в самом недалеком будущем.

Объятия урагана оказались цепкими и жесткими, словно очутился не в воздушном потоке, а внутри стального сверла.

Полет в никуда, вернее — стремительный взлет в вышину. "Ой, как навернусь потом!" — и мальчишка испуганно затрепыхался.

Трава ударила по ногам. Близкая. Неужели взлетел всего лишь на метр, не более?

Справа — лес, обычный высоченный лес, каких сотни уже исхожено по всей планете. А вот слева!.. Раскинувшийся у горизонта город можно было б принять за горный хребет, не будь он столь правильных форм. Но кому и зачем понадобилось строить такие высоченные дома? Это же должно быть жутко неуютно! Или их жители любят высоту, вот и соревнуются их жилища друг с другом в росте?..

Город поразил паренька, для которого трехэтажный дом Общего Собрания казался небоскребом. Тускло-зеркальные стены уходили ввысь, теряясь в низких облаках. По ущельям улиц сновали не только люди, но и какие-то остроухие существа. Но их хоть издали можно было спутать с людьми, а вот рослых созданий со здоровенными, завершающимися кисточками ушами и лицами, покрытыми короткой светлой шерстью, принять за людей удалось бы, лишь разговаривая с ними в полнейшей темноте и с завязанными глазами... Но никого не удивлял на улицах вид этих созданий.

За углом в тени дома затаились пятеро в зеленой одежде. В руках они сжимали короткоствольные винтовки.

— Эй, а что вы тут делаете? — обратился к "охотникам" Андэ. — Лес ведь не тут! Или сбежал какой-нибудь хищник?

— А ну подь сюда! — поманил один из пятерых, и, когда мальчишка приблизился, строго спросил:

— Кто таков! Имя, живо!

— Андэ Дем-Жевский. А что такое случилось?

— Значит так, Андэ! Топай-ка отсюда подобру поздорову, пока тут не появился Аббингтон. Иначе за твою жизнь мы не в ответе: он тебя просто убьет! Так что — брысь! Одна нога тут, другая — у мамки дома!

Выскочив на улицу, мальчишка помчался, что было сил, и на полной скорости вписался в живот какому-то франтовато одетому типу.

— Ой, извините! — запыхавшись, выдал он. — Я нечаянно!

— И куда же так спешит молодой человек? — поинтересовался франт.

— Не "куда", а "откуда"! Тут, говорят, какой-то страшный хищник аббингтон бродит!

— Да-а?! И кто же поведал молодому человеку такую диковинную весть? Ах, пятеро за углом... Ну спасибо, спасибо...

И прохожий направился в другой переулок.

Пятеро "охотников" выскочили из своей засады и кинулись за ним, крича на ходу: "Стой! Именем закона — бросай оружие и лицом к стене!"

Франт кинулся наутек, пятерка вооруженных — за ним. На бегу кто-то из них укоризненно кинул оторопевшему Андэ:

— Ну ты и удружил! Это ж и есть Аббингтон! Да ты такой же вредитель, как и эти Хранители!..

А потом мальчишка плакался в маяке, стоящем на уступе посреди лабиринта из простых и зыбучих песков, и смотритель маяка рассказывал ему легенды этого мира...

— Когда-то, многие годы назад, несколько людей-магов решили создать средство, что осчастливит собою весь мир. Они решили облагодетельствовать все человечество и навсегда избавить его от агрессии и войн. Для этой, прямо скажем, весьма благородной цели они решили создать субстанцию, пожирающую зло. То есть зло в любой своей форме являлось пищей для этой новосозданной массы. Будучи бесплотной и практически невидимой и неосязаемой, данная масса способна проникать сквозь любые преграды и, пожирая зло, разрастаться, пока не заполнит собою весь мир. При этом съедается собственно зло, а не его носитель, так что человек, к примеру, которого "объест" эта масса, просто становится добрым, ведь зла в нем просто не остается. Когда же пожирающая зло субстанция сожрет все зло в мире — она просто вымрет от голода, так что отпадает необходимость даже в механизмах самоликвидации.

Именно так ЭТО было задумано. Однако жизнь, как всегда, оказалась далека от идеалов и вновь подставила ножку идеалистам... Дело в том, что в качестве замедляющего фактора предполагалось использовать все то же Зло. Создатели исходили из предположения (ставшего для них постулатом), что если Добро — сила активная и созидательная, то Зло — разрушение, пассивное само по себе. Тем самым и предполагалось, что пассивность Зла поспособствует пассивности субстанции в отношениях с внешним миром и стимулирует потребительскую лень, вводящую в прозябание с дальнейшим вымиранием.

Однако дальнейшие события доказали, что Зло ничуть не менее активно, чем Добро, а порою и активней, и изощреннее в своих методах... Увы, выяснилось это чересчур поздно для создателей этой... массы. Получив свободу, эта субстанция вскоре уже сообразила, что когда-нибудь наступит момент, когда Зла не останется, и тогда начнет грозить голод, а затем и голодная смерть. Разумеется, помирать не захотелось, и тогда масса, питающаяся Злом, смекнула, что Зло надо культивировать, разводить, и тогда голод уже не грозит. И она начала моделировать и проецировать на реальность Зло.

— И как же она это делала? — тихо спросил Андэ.

— Просто... — вздохнул смотритель. — Внешне это смотрелось просто: масса ПОГЛОЩАЛА Зло, затем МОДЕЛИРОВАЛА его на себе, ОБКАТЫВАЛА МОДЕЛЬ внутри себя, а потом уже, если данный вид Зла ей нравился — проецировала его на реальный мир, многократно усиливая. И полыхнули войны пострашнее прежних, и увеличилось насилие, и мир стал потихоньку сходить с ума. Но не сразу стала ясна причина этого даже Мудрым, ибо некому было рассказать о первопричине: все пятеро "создателей" были к тому времени мертвы, одними из первых испытав на себе то, что сотворили. А когда стало известно об этой субстанции, то было уже слишком поздно: она смогла разрастаться не только в пространстве, но и во времени, и это перекрывало всякую возможность покончить с ней. Тогда-то и назвали впервые эту массу Темным Оружием.

Многие смелые воины и просто честные люди пытались бороться с Темным Оружием, но... Как ты разрубишь мечом туман? Как ты поднимешь оружие, не вызвав в себе гнева, пусть даже и праведного?! А затем этот гнев вызовет очередные Патриотические Общества Национального Освобождения или новые Гражданские войны!..

Какой магией ты ощутишь мимикрирующее Зло, нередко притворяющееся Добром? А затем удивишься появлению новых Белых Братств или команды "Зомби"...

И главное, если даже и удастся как-то охватить все пространство этой, нашей Грани и даже выбить на нем под ноль все Темное Оружие, то ничто не помешает ему, этому Оружию, возродить себя из уцелевших частей на соседних Гранях или в соседних временах. Да и как же уничтожишь то, что скрывается в прошлом, куда тебе пути уже нет, или в будущем, которое еще не наступило? А для Оружия ВРЕМЯ — это не фактор существования, а всего-навсего очередные пространственные координаты в Кристаллической Многомерности.

Со временем (с нашей субъективной точки зрения) Темное Оружие разрослось настолько, что захватило почти весь Кристалл. Конечно, оно обходило стороной некоторые миры, например, абсолютно незаселенные, где не на чем выращивать Зло, либо Идеальные, типа Третьего Параллельного, которые неподвержены злу в любой его форме, ибо постигли Гармонию Мира, и посему неуязвимые для Оружия.

Остальные же Миры уверенно заполоняются Злом...

Нередко Оружие моделировало Зло, придуманное людским племенем. При этом стоило только человеку в гневе придумывать планы мести или пыток, как Оружие брало эти способы в свой арсенал. И так уж вышло, что у Оружия появился "любимчик" — некто лорд Аббингтон из северной части Мегаполиса. Был он труслив от рождения и тщедушен телосложением, но злобен и злопамятен. Сколько раз мысленно он протыкал своих врагов шпагой на дуэли или пытал в подвалах своего замка, но в действительности был бы бит даже в уличной драке. Вот его-то мысли и понравились Оружию. И оно начало не просто реализовывать их, а и показывать результаты (а то и сам процесс) Аббингтону. И тот пьянел от крови и мук своих врагов, а затем — и совсем не повинных ни в чем жертв. И росла злоба в душе его. И вскоре он уже не только мысленно командовал Оружием, но и сам принимал участие в пытках и насилиях. Разумеется, в роли палача, а не жертвы.

По Мегаполису еще гуляли шуточки о том, как лорд Аббингтон разбил всмятку "Боинг", купленный у землян, но лорд был уже не тем рохлей-неудачником, а изощренным садистом, буквально упивающимся чужой болью. И вскоре ему наскучила Арда и он отправился на иные Грани. Сам он, разумеется, техникой перехода не владел, но зато Оружие легко переносило его с одной своей территории на другую. Кое-где пребывание Аббингтона не осталось незамеченным, а на Земле он, например, прославился под именами Ром Заялов и Феликс Антуан Полоз. Впрочем, об этих его ипостасях говорить бессмысленно: о них уже достаточно написано в книгах и отчетах...

Заинтересовалась Аббингтоном и Директ-Коммендатура при Проекте "История-Хронос". Однако изловить либо уничтожить охраняемого Оружием злодея не удается и поныне: сколько раз находили его трупы, сколько раз фиксировали разрыв сердца, сколько раз даже расстреливали, а затем он появлялся вновь и вновь. Но... И что самое главное — он постоянно возвращается сюда, в родной Мегаполис, словно именно отсюда он черпает свои силы...

Ну вот, теперь ты знаешь, что за чудовище ты спугнул... Конечно, земляне и сами — не сахар, но когда они занимаются борьбой с Темным Оружием, а не захватом миров — то я всецело и полностью на их стороне... Да и могу ли я судить их за творимое ими зло? Ведь они отравлены Темным Оружием. Их надо жалеть... И бороться с болезнью, а не с больными...

— Они сказали мне, что я "такой же вредитель, как и Хранители". Что они имели в виду? Хранители — они что, помогают Оружию?

— Да нет, что ты... — усмехнулся смотритель маяка. — Хранители мешают землянам захватывать миры... Подрывают их авторитет... Если хочешь -я расскажу тебе их историю...

Спустя три часа Андэ напористо колотил в запертую дверь Орт-Гента.

— Откройте! Откройте сейчас же! Возьмите меня в Хранители!..

Наконец дверь отворилась, и в сопровождении Храмового Совета и трех пацанов появился сам Патриарх, глава Храма Орт-Гент.

— Так, кто же это к нам пожаловал!.. — Патриарх вгляделся, словно входя сквозь зрачки Андэ в его душу и воспоминания. — Ага, сирота, живущий у тетки, непоседа, весельчак, бездельник и романтик... Сбежал от тетки и оказался в месте "бурения скважины". Интересно, что еще... Да есть ли хоть что-то "за", кроме доброго характера, а? Знаете, юноша, скажу Вам прямо: сбежать от тети — это еще не подвиг! Вот когда совершишь подвиг — тогда и приходи...

 

Глава 22

Заря уже окрасила небо в багрянец, когда Крагер, позевывая выбрался из палатки Морены. Шелковый подарок Мореда со скрипом уместил в эту ночь в себе двоих. Нестерпимо хотелось спать — за всю ночь Райен так и не сомкнул глаз. У костра мирно храпел старик-демонолог, а Мари примостилась на куче сухих листьев у поваленного тополя. Неподалеку журчал ручей. И бессмертный, не долго думая, направился к нему прогнать сон глотком студеной водицы.

— Эй, народ! Вставай! — Крагер все же решил вначале растолкать спящих. — Жратву давайте готовить, а то с голодухи помрем.

— Ы-ы-ы! — первой проснулась Мари. — Че кричишь в такую рань! Я еще спать хочу!

— А я уже есть хочу! — перекривил ее Райен. — Эй, дед! Вызывай демона, чтоб он нам жратву сварил!

— Ох... — старичок приоткрыл затекший от инквизиторских ласк глаз и хитро поглядел на будившего. — Да дашь ты нам поспать наконец?! Мы из-за вас и так всю ночь уснуть не могли!

Райен почувствовал, что слегка покраснел, но виду не подал:

— Ну, как хотите. А я лично иду умываться — и в дорогу.

Вернувшись, бессмертный к своему удовольствию заметил, что на костре уже жарится мясо, вчера так любезно предложенное Эгером.

— Люди, а у нас кофе есть?

— Чего есть? — удивленно спросила Мари.

— Кофе! Блин!

— А это чего?

— Эх вы, серость средневековая! — Крагер был явно раздосадован отсутствием столь необходимого в данный момент напитка.

Из палатки появилась придворная леди.

— О! Я вижу — еда уже почти готова!

— Нет, мадам, только начала жариться... — оправдательно возразила ведьмочка.

— Ну, в таком случае, у нас есть время, чтобы решить, куда едем дальше.

— Позволю себе предложить Вам направиться в "Волчью Берлогу". Это по дороге в Британум.

— Мэнни, дорогуша! Я, конечно, ценю твою заботу о моем комфорте и благополучии, но в тех краях имеют несчастье появляться люди сэра Венцивальда. Граф Венци, конечно, мужчина хоть куда, — Морена многозначительно поглядела на Райена. — Но мне не очень хотелось бы возвратиться в Вольдар под почетным конвоем его головорезиков. А уж вас, дорогие мои, повесят прямо у трактира, или, в лучшем случае, отправят в Британум и промаринуют еще деньков десять, прежде чем сжечь. Тем более, у меня есть договоренность с одним магом. И если следовать его советам, то нам нужно всего-навсего посетить его башню...

— Помнится, я уже посещал одно строение, принадлежащее колдуну, -хмыкнул бессмертный. — Потом три часа от вонищи отмывался! Надеюсь, это не замок Кащея?

— Ты был в замке лорда Кащея? — Морена удивленно взглянула на Крагера.

— Ага. И испортил ему коллекцию яиц...

— Простите, мадам, но если Вы предлагаете и нам туда отправиться, то я бы предпочла остаться здесь, — Мари явно не хотелось повторить путь, проделанный Крагером. — Как по мне, так уж лучше на костер, чем в лапы этого ужасного колдуна.

— Успокойся, милочка. Мы не направляемся к Кащею. Наша цель — Башня Смерти.

Девчонка и старик одновременно судорожно сглотнули. Поглядев на их лица, леди добавила:

— Те слухи, что ходят о Башне Смерти — всего лишь слухи, распускаемые для отпугивания. Я ЛИЧНО знакома с хозяином этой башни и он обещал мне... нам, полную неприкосновенность и безопасность.

Воцарившуюся тишину прервал Райен:

— А чего, собственно, мы там забыли?

— О, милый! Как же я раньше не рассказала тебе об этом! — придворная интриганка чарующе улыбнулась и продолжила, уже обращаясь ко всем. — Видите ли, кто-то плетет интриги против двора вообще и меня в частности, а также против моего знакомого мага. Того самого, чью башню мы собираемся посетить. Среди них есть и колдуны... — Морена сделала небольшую паузу, поправляя кулончик, подаренный Моредом. — Вы, наверное, понимаете, как к нам отнесутся, если мы, в смысле я и этот мой знакомый маг, не только спасем свои жизни, но и жизнь Его Величества? Я так считаю, что вы, дорогие мои, не откажетесь стать первыми людьми при дворе?

Почувствовав, что у него появился шанс прославить свое имя в веках, Крагер аж засветился. Нездоровая удаль ударила по мозгам. Бессмертный взмахнул мечом и громко крикнул: — На фиг все! Сегодня же отправляемся в эту хренову башню! И без всяких трактиров, ты понял, Мэнни?!

Скептически настроенный демонолог только тяжко вздохнул и пожал плечами.

Луч восходящего солнца багрянцем полыхнул на лезвии клинка, и тут Морена поняла, кого же ей так сильно напоминал этот юный варвар: принц Иоан, единственный наследник престола, год назад отправившийся победить легендарного Черного Змея. Гэль (Морена наконец-таки вспомнила как же звали ту девчонку), говорила, что Змей давным-давно сгинул, а принц уже не вернется — он погиб, сражаясь с каким-то циклопом. Придворная леди была склонна верить этой девушке.

До поры до времени леди Морена решила никому не говорить о схожести бессмертного шалопая и наследника престола.

После сытного завтрака никто не стал возражать против отдыха.

— Слушай, а тебя за что упекли-то? — поинтересовался у ведьмочки Крагер.

— За гадание на картах и приворотные зелья... А еще — я умею будущее предсказывать. Правда, смутно.

— А мое будущее сможешь предсказать, дорогуша? — Морена заинтересованно придвинулась к девушке.

— Если хотите, то я могу постараться.

— Давай.

Мари сжала ладонями виски леди Морены и зажмурилась. Так она просидела несколько минут.

— Вас ждет дорога, — ведьмочка опустила руки и открыла глаза. -Потом, или очень сильный испуг, или какое-то испытание. Затем будет битва... очень большая битва. А в конце — трон... И еще, — девушка явно боялась продолжить, чтобы не разгневить придворную даму. — У Вас скоро будет сын.

Последнее откровение Морену явно ошарашило. Она чуть не вскочила. Не сумев себя вовремя сдержать, интриганка бросила на Райена гневный взгляд. Но тот в это время переглядывался со стариком и не заметил этого.

Морена почти сразу же взяла себя в руки и, приняв надменный вид, твердо заявила:

— А, чушь все это! Дорога — еще поверю, но трон и прочее там... Какой, к черту, мне трон? Я ж не принцесса какая!..

Крагер поглядел на придворную даму, затем, немного помолчав, обратился к Мэнни:

— А ты не хошь свое будущее узнать?

— Э, ну их, все эти предсказания! Один информационный демон уже обещал мне. Мол, проживешь еще четыреста лет в достатке и счастье, а там видно будет! Мол, дальше я не вижу, но может — и дольше проживешь! А на следующий день я в ЦДП загремел!

— Ну, как знаешь. А вот мне интересно, чо со мной будет. Я у вас тут уже кучу всякой магии нагляделся, так шо может и правда то, че она говорит...

Он подсел к Мари поближе.

— А ну, теперь меня просканируй. Че мне там на роду написано?

Ведьмочка приложила ладони к голове Крагера и закрыла глаза. Однако довести сеанс предвидения до конца ей так и не удалось — раздался испуганный голос Мэннигара:

— Прячься кто может! Всадники!

— Это люди шерифа! — опознала Морена.

Прятаться было поздно — всадники были уже близко, а лес не такой уж густой, и пешком от них не уйдешь.

Их было пятеро. Райен подскочил и вскинул арбалет. Одновременно с его выстрелом раздался и выстрел Морены. Ее арбалет был не такой уж беззвучный: с ужасающим шипением воздух прорезала беловатая полоса, оставляя после себя струйку легких клубов пара. Они были слишком близко. Тот, в которого метила Морена, буквально слетел с лошади, сияя огромной сквозной дырой в груди. Ближайшего же просто испарило без остатка — крагеровский арбалет был куда солиднее.

Один из нападающих развернул коня и бросился прочь. Двое оставшихся, однако, не были столь трусливы и атаковали.

Перезарядить арбалет не было времени. Райен отшвырнул оружие под лежащий на земле ствол огромного тополя. Он не боялся сразиться. На этот раз его противниками были не какие-то железные бескровные латы, а живые люди. А его учителем был сам Томас Слипер, несмотря на совсем детскую внешность -лучший из всех мастеров клинка, каких только Крагер знал.

Ловко уклонившись от меча, Райен сделал резкий разворот и нанес свой удар по одному из нападавших. С отчаянным воплем противник свалился прямо под ноги коня скакавшего следом товарища. Лошадь споткнулась о тело и второй всадник еле удержался в седле. Бессмертный не стал атаковать. Он решил, что честнее будет самому подождать нападения, тем более, что противник остался только один.

Долго ждать не пришлось. Вновь зазвенела сталь. Крагер ставил блоки, уклонялся, сам наносил сокрушительные удары, но противник был опытен, а убивать лошадь Райену не очень-то хотелось. Такой трофей ему бы и самому не помешал, тем более, что другие кони поразбегались. И вот, наконец, сделав размашистый рубящий удар, противник глупо открылся. Лучшего момента Райен и не ожидал. Сокрушительный удар разрубил всадника едва ли не надвое и тот, в последний раз вскрикнув, повалился из седла. Сражение было окончено. Райен схватил узду, останавливая порывающееся сбежать животное.

На поляну из леса стали выходить попрятавшиеся было спутники. Оказалось — проворный не по годам Мэннигар умудрился изловить еще одну лошадь.

— Ну что ж, как по мне — так неплохое начало для дороги, -бессмертный вытер со лба капельки пота.

* * *

До чего же хорошо, если нужник не так далеко от таверны! В отличие от городских трактиров, где есть канализация, в данном заведении, находившимся ровно между Стольным Градом Вольдаром и Британумом, сортир был во дворе и представлял из себя небольшое деревянное строение у забора.

Брат Винченто наслаждался легкостью в животе и ароматами гостеприимного домика. Да, пожалуй тут не так уж и плохо, в этой "Волчьей Берлоге". Еда вкусная, выпивка дешевая, комнаты уютные, хозяин сперва хоть и показался злобным, но, видимо, это всего лишь из-за его волчьего взгляда. Скорее всего сыграли детские страхи, навеянные сказками о том, что все трактирщики -оборотни... Сортир, правда... пахнет... Ну да ничего, можно и потерпеть.

За плохо прикрытой дверцей стали слышны голоса. Говорили двое. Сначала брат Винченто не обратил внимания, но вдруг мелькнуло знакомое имя... И хотя в монастыре и твердили день ото дня, что "любопытство — не порок, а простое свинство", ушки монаха насторожились сами собой.

— ...Полгода назад Гарин купил у сэра Бернарда и дона Франциско какие-то древние писания. В них было что-то важное, но я так и не узнал, что. Я и Боргенс следили за ним и Джеком Иргенсоном.

— Я знаю, его сиятельство говорил мне об этом.

— Кто-то прибил Боргенса вместе с Гарином. Это было три дня назад, а позавчера из Башни Смерти вернулся сэр Герберт. У Джека дома сидел какой-то монах, и Герберту пришлось проторчать целый час, пока тот не выметется.

Брат Винченто почувствовал, как на его голове начинают шевелиться остатки седеющей шевелюры.

— Я следил за ними с чердака. Сэр Герберт раздобыл карту Башни Смерти и заклинание, отпирающее какой-то вход.

— Оно сейчас у Иргенсона?

— Нет. В тот же вечер кто-то подослал им глумца. Глумец кончил их обоих и забрал карту и свиток. Правда, он и сам далеко не ушел: его заметил патруль. Набежали инквизиторы. Дело закончил ангел, прилетевший из храма. Останки глумца сожгли на месте. Так что и свиток и план с секретным ходом, который этот свиток отпирал — все тю-тю.

— Похоже, это дело рук шайтанистов.

— Я тоже так думаю.

— Недавно кто-то прибил Кащея. Так что Герцог остался без поддержки магов.

— А эти, его ведьмы?

— А что ведьмы? Они дорвались. Теперь власть в замке делят. Боюсь, что шайтанисты этим воспользуются.

— Это было бы хуже всего... В замке-то Алтарь Зла! Если он попадет в руки к шайтанистам, то они выпустят Нечистого на волю! Даже гадать не хочу, что тогда будет!

— Ну, думаю, ведьмы им этого не дадут.

— Что дальше-то делать? Герцог что-то мне передавал?

— Да. В Башне Смерти, где-то в подвале, есть сундук. Там куча драгоценностей и Зрячий Шар — еще от старого хозяина осталось. Нам нужно добыть Шар и привезти его Герцогу. Драгоценности — наши.

— Я еще пока что не идиот — в Башню Смерти соваться! Говорят, там такое творится, что туда и нечисть забираться опасается.

— Мало ли чего говорят! Ты больше слушай! Это все байки, распущенные сэром Гербертом. Ты ж сам говорил, что он на днях оттуда вернулся.

— Ладно. Похоже — ты прав.

— Только надо сваливать отсюда побыстрее.

— С чего бы? Хоть пивка попьем. Я с дороги совсем выдохся.

— У меня на хвосте гвардейцы короля.

— Шо, опять засветился?

— Ага. Король помер, а гвардию с собой не захватил... Я тебя тут со вчерашнего утра жду. Задолбался в лесу торчать, когда перед самым носом таверна стоит.

— Лошадь тоже в лесу?

— А что, я ее в карман суну?!

К великой радости злополучного монаха, голоса стали удаляться. Слуга Господен совсем уж собрался выбраться из своего ароматного убежища, как вдруг снаружи раздались крики и звон оружия. Прислонившись глазом к щели в стене, Винченто увидел лишь многочисленные спины гвардейцев, яростно кого-то добивающих. Кто бы это мог быть, даже не нужно было гадать.

Стычка окончилась быстро — гвардейцы задавили числом. И вот уже они отправляются прочь, в сторону столицы, увозя с собой два тела.

Когда они скрылись из виду, монах осторожненько выбрался из сортира и незаметно смешался с толпой зевак, вываливших поглазеть на происшествие.

* * *

Позавтракав, Винченто отправился в свою комнату отдохнуть и обмозговать случившееся. В который раз в его незримое присутствие двое прощаются с жизнями. "Уж не злой ли это рок?" — раздумывал он, лежа на кровати. -"Третий раз возле меня кого-то прибивают, и третий раз — насмерть и парами! Ходят покойнички по двое, ходят... Ищут чего-то, помирают... Аппетит портят, спать спокойно не дают... А один из ныне усопших говорил о каких-то сокровищах, хранящихся где-то в Башне Смерти. Пешком идти туда неохота, но он, да будет земля ему пухом, лошадь мне в лесу где-то оставил... Пойти посмотреть, что ли? А и то правда: негоже скотинке, животинке божией, от голоду да волков в лесу страдать!"

И монах направился в лес, на ходу продолжая свой мысленный монолог:

"Недалеко от таверны была еще одна дорога, на север. Старая и забытая. Она-то и ведет куда-то к башне. Ну что ж, можно бы и отправиться. Других охотничков за сокровищами вроде нету, так что стоит поторопиться, пока этот Герцог новых людей не послал за этим своим Шаром."

Приближалось обеденное время и солнце пекло немилосердно. На розыски лошади Винченто потратил более двух часов, и вот разнесчастная животина уже обливается семью потами под тяжестью почтенного монаха.

Винченто остановился у развилки. В километре за спиной осталась гостеприимная "Волчья Берлога". Перед глазами был дорожный указатель. На запад — Стольный Град Вольдар, на восток — Британум, на север -Моредвилль. Тяжело вздохнув, брат Винченто направил свою лошадь на север.

* * *

Пара дней верховой езды утомили не только бедную кобылу, но и досточтимого монаха. Правда, по пути пока что ничего страшного не случилось и ежели Спаситель внял мольбам, то не случится и далее, но все равно на душе и на сердце было тяжко. Тем более — чем дальше на север, тем холоднее. К счастью, помимо лошади и палаша, висевшего у седла, Винченто достались и седельные сумки. В одной из них он обнаружил дорожный плащ, отороченный лисьим мехом, который незамедлительно применил по прямому назначению.

Утро было зябкое и серое. Жухлую траву и придорожные ели покрывал толстый слой инея. То тут, то там белели снежные пятна. Несмотря на лето, Загранье ближе к себе делало свою погоду.

Брат Винченто, не слезая с лошади, позавтракал сухарем и куском сушеного мяса. К величайшему сожалению, вино закончилось еще вчера днем, и свой нехитрый паек приходилось запивать водой, полученной из растаявшего снега, накануне предусмотрительно собранного в опустевшую флягу.

За очередным поворотом лес неожиданно кончился. Далее дорога вела по холмистой и овражистой местности, покрытой туманной пеленой. На горизонте, над этим серовато-молочным покрывалом, угрюмо высилась огромная темная башня.

Возле самой окраинной ели торчал старый, почерневший от времени и снега, указатель. Едва различимая надпись гласила: "Добро пожаловать в Моредвилль".

 

Глава 23

— Так, кто же это к нам пожаловал!.. — Патриарх вгляделся, словно входя сквозь зрачки Андэ в его душу и воспоминания. — Ага, сирота, живущий у тетки, непоседа, весельчак, бездельник и романтик... Сбежал от тетки и оказался в месте "бурения скважины". Интересно, что еще... Да есть ли хоть что-то "за", кроме доброго характера, а? Знаете, юноша, скажу Вам прямо: сбежать от тети — это еще не подвиг! Вот когда совершишь подвиг — тогда и приходи...

— Но... Что же я могу сделать? — робко и растерянно начал Андэ.

— А это уже твое дело... Дэви бросил вызов Земной Системе, Тимми уничтожил военные программы землян, Болеслав — спас свой город от ядерной гибели...

— Но... Но у нас ничего не случается, в моем мире! Может, я пойду и буду охотиться на Аббингтона? И поймаю его!

— Стой! — выкрикнул Боська, словно Андэ уже отправился в свой безумный поход. — Тебе Аббингтона не одолеть, ведь за него — Оружие!.. Патриарх, а, может, пусть пока Андэ поживет тут и так, без подвигов, а? А придет время...

— Время уже пришло... — сухо ответил Патриарх. — Я решил. Если ты действительно такой смелый, что готов был кинуться на лорда зла, то сделай более безопасное. Ты отправишься в Абсолютный Мир и позаимствуешь у руководящего вторжением к нам Годдара Кларенса папку с секретными документами. В Нулевой мир тебя доставит Третий Хранитель, и он же вернется за тобой через определенное время. О месте и времени встречи договаривайтесь сами. Согласен?

— Согласен... — ответил Андэ. — Вот только один вопрос: а зачем нужно красть эту папку?

— Чтобы не повторилось вот это! — и Патриарх указал рукою на застывших вокруг Храма в самых нелепых позах стальных богомолокузнечиков. -Тимми уничтожил военные программы, но остались данные в бумажном виде. Все программы и планы земных вояк нас сейчас не интересуют, а вот связанные с судьбой вверенного мне Храма... И именно они лежат в папке у Кларенса. Я знаю, Боська и так хотел устроить этот рейд... Ну что же — пусть он уступит тебе свершение этого подвига. И не думай, что это будет легко...

Военный городок землян оказался низеньким, как Саннэ-Таун и пыльным, как Брокен. Он был хорошо виден с холма, на котором возникли Боська и Андэ.

Подступы к городку охраняли два металлических чудовища, таких же, как замершие вокруг храма.

— Спасибо... — Андэ повернулся к спутнику. — Значит — тут же через сутки ровно.

— Удачи тебе!..

Боська вскинул руки и растворился в летнем мареве. Оставалось осмотреться. А тогда уже можно и решать, что же делать.

Прикинуться заблудившимся? Или проплыть по той вот крохотной речушке? Или забраться в кузов вон той машины, что направляется на базу?..

В кузове было пыльно и прохладно. Какие-то тюки заняли собою половину пространства. Накиданные как попало, они были идеальным местом для того, чтобы спрятаться.

Скрипящее грудное щупальце одного из охранников похлопало по тюкам и, не найдя ничего подозрительного, высунулось обратно. Мальчишке показалось, что металлическое чудовище вздохнуло.

Снова задрожал пол — грузовичок устремился внутрь военного городка.

Так... Остановились... Хлопнула дверца кабины... Скрипнула деревянная дверь домика... Сейчас?

— Эй, ты... Вылазь, пока никто не видит! — раздался негромкий мальчишеский голос.

Андэ осторожно выглянул из-за импровизированной баррикады.

В кузов заглядывал его ровесник, и солнце просвечивало его жесткие волосы, торчащие, как иглы дикобраза. Причесанного дикобраза, одетого в парусиновую футболку и того же материала шортики.

— Ну, че ты копаешься! — поторопил "дикобраз" пассажира. — Сейчас шофер вернется — и будет тебе трам-тарарам!

Андэ выпрыгнул и вслед за местным мальчишкой скрылся между пристроек.

— А я думал, сюда попасть сложнее... — честно признался Дем-Жевский.

— Попал бы ты сюда, как же! — хихикнул мальчишка. — Это я приметил, как ты в кузов с березы сиганул... Ну — и помог, чтобы роботы тебя не увидали...

— А... зачем помог?

— Скучно мне тут... И вообще, помог — значит помог!

— А эти... железные... один даже вздохнул6 когда мешки ощупывал...

— Не удивительно, — беззаботно махнул рукой "дикобраз". — Я им камеры расфокусировал, вот они и искали только наощупь... А наощупь что ты, что тюки, им все едино...

— Ты... А как ты, это, рас-фо-ку-си-ровал?

— Как, как! Каком кверху! Влез на робота и вручную повертел настройки.

— Но они же могли тебя...

— Не могли. Ну что они сделают внуку начальника базы?

— Так ты внук Кларенса?

— Еще чего не хватало! Если бы я был внуком этого... этого кизлодды, то удавился бы давно! Кларенс — глава Проекта, а шеф базы -Ахлюпкин-Решский. Вот он-то и есть мой дед! А Кларенсу я еще устрою неприятность! Он у меня еще будет помнить, как меня обижать... Кстати, забыл представиться — Димка. Димка Сольцкий.

...Загорский впитал остальной диалог, не раскрывая в образы. И вот уже двое мальчишек в апартаментах американского супергенерала. Ну надо же, как, оказывается, можно вывести из строя биосенсоры на папке! Яромир Савельич усмехнулся и взял этот прием себе на вооружение...

Какой-то обезумевший от происходящего охранник поднял наплечную установку и пальнул. Пламя охватило плац, где только что были двое похитителей секретных документов. Вот только, кажется, они исчезли. Исчезли чуть раньше, чем взрыв уничтожил бы и похитителей, и похищенное...

— Вот они, документы! — Андэ бухнул на стол перед Патриархом папку. А затем показал рукой на озирающегося в изумлении Димку.

— А это Димка. Он помог добыть документы. Он перебросил меня сюда. И он тоже хочет стать Хранителем. Так что принимайте нас обоих, мы заслужили!

— Ваша заслуга несомненна, — осторожно начал глава Храма. — И поэтому Вы причисляетесь к Хранителям как Четвертый Хранитель. Но, увы, Ваш спутник не может стать Хранителем, как бы этого ни хотел: он — человек из Абсолютного, а стало быть — Враг.

— Дурак ты, а не Патриарх! — обиделся Андэ, пока Димка хлопал глазами и переваривал услышанное.

— Это не мое решение. Это весь Храмовый Совет решил... — голос Патриарха сух и бесстрастен.

— А мы не согласны с Храмовым Советом! — заорали в один голос все четыре Хранителя.

— Ладно, ребята... — упавшим голосом сказал Димка. — Не надо из-за меня ссориться с Властью Духовной... Я пошел... — и он растворился в воздухе, перенесясь, как это обычно делал и Боська.

— Он... Он тоже умеет перемещаться? — Болеслав поправил свои очки и вопросительно взглянул на Андэ.

— Ну да! Если б не он — меня бы разнесло снарядом, когда охранник пальнул! Да и как бы я сюда сам смог бы вернуться, да еще раньше времени!

Ребята посмотрели на Патриарха, и тот отступил на шаг. А Четвертый Хранитель продолжал:

— Димка может перемещаться между мирами силой мысли, как и Боська, но скрывает эту способность от всех своих. Говорит, что иначе угодит в какой-то Крымский Исследовательский Центр при Президентской Комиссии, занимающийся аномальными явлениями и их носителями. А этого Центра он боится, как огня.

— И теперь он там окажется наверняка! — добавил Дэви. — Ведь, спасая тебя, он "засветился"...

Патриарх отступил еще на шаг. И еще...

...Димку все же объявили пятым Хранителем, а на старом пергаменте с первым решением Большого Храмового Совета ребята начертали: "Все равно — он с нами! Хранители."

И все же Димка не перебрался в Орт-Гент насовсем. Он просто появлялся там, у друзей. И, пока находился за стенами Храма, рос, как и все жители его мира... Пока не стал достаточно взрослым, чтобы Лес не принялся выставлять его обратно...

Триста лет прошло... Давно уже нету в живых Димки. И только порой в смутном сне выкрикнет Андэ:

— Димка! Где ты? Где ты теперь?..

 

Глава 24

Ворота (иначе эту дверь не назовешь) в башню были открыты. Неподалеку, привязанная ко вбитому в землю колышку, паслась одинокая лошадь.

— Похоже, тут не так уж и безлюдно, — Мэннигар передернул плечами от налетевшего студеного сквозняка.

— Кто б там ни был, мне он пофигу, — заметил бессмертный, всем своим видом выражая свое наплевательское отношение к возможной опасности.

Леди Морена спрыгнула с коня и протянула узду Крагеру.

Привязав лошадей, путники вошли внутрь.

— Предлагаю разделиться и...

— Это ты у нас такой крутой, Райен. А вот я сама ничего не сделаю, если нарвусь на кого-то, — Мари явно боялась оставаться одна в этом угрюмом, молчаливом месте.

— Она права, разделяться не стоит.

— Ладно. Куда пойдем? — юный Крагер окинул взглядом спутников.

— Предлагаю вначале оглядеть этот этаж, затем следующий. Подвал — в последнюю очередь, — придворная леди взяла инициативу в свои руки и в ее голосе появились командирские нотки.

— Мне почему-то кажется, что именно подвал мы будем осматривать дольше всего.

— Это потому, Мари, что в таких башнях каждый подвал — это целое подземелье.

— Мэнни, ты слишком скептичен! У нас, во дворце, подземелье в самом деле огромное, но ни одна из крепостных башен с ним не связана.

— Так то ж дворец! А тут окромя этой самой башни ничего другого и нету!

— Ладно, народ, мы двигаем, или как?

Коридоры, лестницы, комнаты... Райен то же самое видел в замке у лорда Кащея. "Можно подумать, что эти колдуны помешались на всяких там лабиринтах! Что им, простого дома мало?" — бессмертному порядком надоело бродить по пустому безлюдному лабиринту сумрачных помещений, паутинная обстановка которых иногда скрашивалась прогнившей от сырости и развалившейся мебелью.

К вечеру все собрались в просторной зале, занимавшей весь верхний этаж.

— А может, он этот свой Шар где-то в тайнике спрятал?

— Он сказал, что нигде его не прятал, просто оставил, где последний раз пользовался, — Морена была вымотана хождением по холодным залам и коридорам не менее Крагера.

— Что ж он не помнит, куда он его сунул?

— А ты вспомнишь, что и куда ты положил пару сотен лет назад?

— Ладно, дамы, хватит вам волынку тянуть! Давайте лучше пожрем чего-нибудь, а то у меня уже желудок на узел завязывается. Дед, доставай мясо.

Ночь в башне прошла довольно спокойно, если не считать того, что четверых искателей приключений все время будил каменный летающий череп. Поначалу этот древний Моредовский полтергейст чуть ли не до смерти напугал путников и Райен весь вечер, размахивая двуручом, гонялся за ним по всей башне. Затем, когда стало ясно, что череп не нападает, а только треплется, на него все перестали обращать внимание, а под утро сия черепушка так достала своей безумолчной болтовней, что вечно культурный и вежливый старичок-демонолог на рассвете выдал такое многоэтажное словесное построение, от которого даже Крагер почувствовал некоторую неловкость.

— Ну-с, теперь у нас неосмотренным остался только подвал... — леди Морена посмотрела на Мари. Та явно не горела желанием спускаться в мрачное подземелье колдовской башни.

— Дед, ты умеешь карты составлять?

— А разве у нас есть пергамент и письменные причиндалы?

— А ты вызови демона, чтоб он принес нам все, шо тебе для этого надо.

— Й-йео-о! — Мэнни досадливо хлопнул себя по лбу. — Какой я дурак! Можно ж было сразу вызвать информационного демона, чтоб тот провел нас к Шару!

— Поздравляю тебя, Мэнни, ты балбес! Из-за тебя я... мы весь день лазили по этим чертовым ходам! — казалось, придворная леди сейчас лишит престарелого демонолога последних остатков шевелюры.

— Эй! Харэ вам! Дед, давай вызывай его побыстрее, мне до смерти надоело тут торчать!..

Дух был явно не в духе. Он появился, весь окутанный электрическими разрядами, более всего напоминая шаровую молнию с глазами, чем поразил даже повидавшего множество иных демонов Мэннигара.

— Нифига не понимаю! — шепнул тот Крагеру на ухо. — Я вызывал демона, а явился какой-то дух!

— Ну и что из этого? — звеняще металлическим голосом заявил призванный. — Тебе ехать надо, или шашечки нужны?

Последнюю фразу не понял никто, кроме бессмертного. Заметив это, дух пояснил:

— Тебе инфа нужна или сертификат информационного демона? Или у тебя расовые предрассудки против духов?

— А... Э... Именем Спасителя требую тебя назвать свое имя! — вовремя спохватился Мэнни, не особо веря, что сей способ действует и на духов.

— А может, тебе и бесплатный доступ в Интернет? — хмыкнул дух. -Вряд ли ты стал бы вызывать демона лишь затем, чтобы с ним познакомиться! Говори что тебе нужно...

— Ну, вообще-то, нас интересует расположение некоего... э-э-э...

— Зрячего шара, — вмешалась леди Морена. — Покажь, где он лежит, коль сам заявился замест демона.

— Покажу... Вам какой... Ближайший, или все, какие знаю?

— Ближайший... — машинально ответил старик. — А что, ты все можешь показать?! А сколько их?!

— В ближайших восьми мирах — четыре тысячи двенадцать будет. Извиняюсь, четыре тысячи одиннадцать: один только что уронили с телевышки...

— Ладно... Тогда ближайший.

— Ладно. Тогда пошли в подвал.

— А быстрее возле шара можно очутиться? — Морене не терпелось заполучить искомый артефакт, так необходимый ее союзнику.

— Ну хорошо — побежали!

В подвале было еще холоднее, чем на улице.

— Слушай, Мэнни, я все хочу тебя спросить: какого хрена возле города лето, а тут чуть ли не Антарктида? — поинтересовался Крагер.

— В смысле?

— Ну, морозы... — Райен вспомнил что понятие "Антарктида" местным ни о чем не говорит.

— Потому что ближе к себе аномалия Загранья влияет на погодные условия... — неожиданно опередил демонолога дух.

— А Загранье, это че такое?

— Разумная аномалия неизвестного происхождения, покрывающая три четверти планеты. Все законы природы там непостоянны. О Загранье можно сказать, что это сосуд с катаклизмами и мутациями.

— Говорят, — перехватил инициативу демонолог, — Что попавший за Грань Земли Обетованной немедля погибает. И лишь редчайшему счастливцу удается вернуться оттуда живым, но он не помнит того, что с ним там приключалось... Все возвратившиеся получали там нечеловеческие способности: кто сквозь огонь целым проходит, кто под водой дышит, аки на суше, кого чума и никакая другая хворь не берет... самыми могучими из Вне возвратились сэр Бернард и дон Франциско. Знающие их люди молвят, что им никакая смерть не страшна. Святая инквизиция всенародно объявила их еретиками и назначила вознаграждения за поимку, но никто особо не торопится их ловить. Многим они даже выгодны: они единственные, побывавшие в Загранье и получившие возможность помнить все, там происходящее, и безбоязненно проникать туда вновь и вновь... Многим колдунам и чародеям они добывают там различные магические вещи и диковинных тварей. Контрабандой, разумеется. В Загранье, по их словам, этого полным полно, надо лишь получше поискать.

Ведомые духом, путники вышли в просторный коридор. По всей его длине на стенах висели здоровенные щиты со всевозможными гербами. Несмотря на сотни лет запустения, они имели достаточно неплохой вид, и вроде бы даже не сильно запылились. В конце коридора, по сторонам от выхода, стояли две здоровенные статуи чудовищ, вооруженных огромными алебардами. Далее, за поворотом, была массивная, ржавая, железная дверь. Дверь была слегка приоткрыта и из-за нее пробивались отсветы горящего факела.

— Похоже, сейчас мы познакомимся с хозяином лошадки, что мы видели у входа, — леди Морена деловито поглядела на свой арбалет.

— Не стоит беспокоиться. Там всего лишь промерзший и изголодавшийся монах, забредший сюда в поисках сокровищ, — дух беззаботно просочился сквозь толщу приоткрытой двери.

Посреди комнаты, в куче рассыпанных по полу сокровищ, сидел перепуганный священнослужитель.

— Ты что, следишь за мной? — Морена опознала монаха из таверны.

— Н-нет. Я т-тут п-погретьс-ся... это в-вот... — дрожащим то ли из-за холода, то ли из-за страха голосом промямлил брат Винченто.

— Ага! И заодно золотишко с собой прихватить, — ехидно добавил юный Крагер.

— Я м-могу п-поделиться.

— Конечно поделишься! Куда ты денешься! Где Шар? — угрожающе потребовал Райен.

— Ш-шар? К-какой шар? Этот? — монах судорожно сунул руку в распахнутый сундук и извлек из него большую сине-серую сферу, внутри которой клубился мерцающий колдовской туман.

— Этот, этот... Или не этот? — Крагер поглядел на Морену.

— А есть еще шары? — зловеще мягко спросила леди.

— Н-нет... Н-не знаю... М-могу поискать.

— Мы сами поищем.

— Не стоит, — вмешался дух. — Это и есть необходимый вам шар. Впрочем, не так уж и необходимый. Вчера Моред Темный достал кусок Облачного Хрусталя и сделал из него новый палантир, или, как его здесь называют -Зрячий Шар.

— Ладно. В таком случае собираем вещички.

— Боюсь, — почтенный монах перестал заикаться. — Что выйти отсюда вам будет сложновато.

— Это еще почему? — Крагер неправильно понял слугу Господня и угрожающе сжал кулаки.

— Там, при входе, два чудища. Когда входишь — они статуи, а выходишь — не пущають. Топорами своими, или как эти штуки называются, угрожают.

— Ну, я им понаугрожаю! Крагер я или не Крагер!

— Это не обязательно, — вновь вмешался дух. — Достаточно лишь сказать "асмарана" — и они вновь станут статуями... до следующего посетителя, разумеется. Ну, приятно было с вами познакомиться, пообщаться, но я, наверное, пойду, а то дела у меня еще имеются, — дух начал медленно таять.

— Да, а имя-то хоть у благородного духа есть? — вдогонку крикнула придворная леди.

— Имя? Отец Кевин.

Сундук был достаточно тяжелый и громоздкий, так что бессмертному и монаху пришлось хорошенько попотеть, пока они дотащили его наверх. Старик и ведьмочка поторопились выбраться из подвала и теперь ждали где-то у входа, Морена же заключала шествие и, втайне от остальных, тихонечко простукивала стены в надежде найти еще что-нибудь интересненькое, о чем мог забыть ей сказать хозяин подземелья.

Внезапно где-то наверху послышались крики и шумная возня. Морена насторожилась.

—...Обыщите все. Тут может еще кто-то быть! — раздалось сверху.

Кто-то начал спускаться в подвал. Придворная интриганка тихонько отступила во тьму, оставив факел воткнутым в рожок на стене. Шаги приближались. Леди вскинула арбалет, но затем, передумав, мысленно обратилась к талисману, подаренному Моредом, с просьбой о помощи. Как бы отвечая на обращение, магический кулончик дважды легонько дернулся.

В коридоре показались люди. Черные бурнусы и массивные медные медальоны в виде козлиных голов выдавали в их владельцах шайтанистов. Они прошли мимо Морены, так и не обратив на нее внимания, лишь их предводитель в роскошном бархатном одеянии властным движением отстранил ее со своего пути — талисман действовал: ее видели, но не придавали этому значения.

Придворная леди узнала главаря шайтанистов. Верховный Координатор храма Нечистого, черный маг Махаро был известен всем. Именно он пять лет назад нагло возник в королевском дворце прямо посреди бала и наложил на короля какое-то заклятие. Лишь упорные старания клериков и архангельское благословение спасли владыку от долгой и мучительной смерти.

За ними под конвоем шли недавние спутники придворной дамы. Поначалу Морена испугалась, что они могут окликнуть ее и тем самым выдать, но затем догадалась, что для талисмана нет "своих" и "чужих". Незаметность — значит незаметность для всех. Без исключений.

"...От друзей и от врагов

защитить всегда готов..."

Морене неожиданно вспомнились строчки из песенки, которую ей как-то пела Гэль. Неужели эта девчонка знала Мореда?!

Стараясь не вызывать лишнего шума, леди осторожно направилась следом за прислужниками Нечистого.

Немного попетляв по коридорам и отворотам, процессия остановилась у небольшой ниши в стене. На щите, закрепленном в ней, блестела медная бычья голова.

— Дайте мне свиток, отнятый у монаха! — Махаро властно протянул руку, и идущий вслед за ним положил ему на ладонь трубочку покоричневевшего папируса.

Аккуратно протиснувшись вплотную к верховному колдуну, Морена заглянула в развернутый лист. В свитке было несколько строк на непонятном языке, под которыми красовался рисунок — точная копия головы на щите.

Впившись глазами в строчки, Махаро выкрикнул что-то непонятное. К удивлению всех присутствующих ничего не случилось. Прокашлявшись и набрав в легкие побольше воздуха, он прочел ту же фразу грудным резонирующим голосом, заставившим зазвенеть ободки закрепленных на стенах факелов. Та же реакция. Подумав и почесав в затылке, Махаро вновь пробежал глазами по строчкам.

— Блин! Идиот! — хмыкнул он сам себе. — Это ж совет, а не заклятье! Дернуть, значит...

Он взялся за кольцо, торчащее из носа медного быка, и дернул на себя, а затем вниз. Что-то скрипнуло, словно в недрах каменной толщи завертелся барабан с цепью. Щит пошел рябью и снова стал прежним.

— Вперед! — скомандовал верховный шайтанист и первым шагнул сквозь ставший бесплотным щит.

По ту сторону стены оказалась просторная зала, посреди которой в окружении трех небольших алмазных деревьев располагался широченный колодец-фонтан.

— О господи, это же Алмазные Древа! — вырвалось у колдуна.

Похоже, он сам не верил своим глазам. Подойдя к деревцам, он узловатыми пальцами благоговейно поглаживал тонкие веточки и стволы, а леди Морена тем временем прикидывала, на каком из этих Древ лучше бы смотрелась веревка с петлей для главаря шайтанистов.

Успокоившийся наконец Махаро заявил:

— Теперь все секреты магии — наши! Теперь я могу создать любой, самый мощнейший и невероятнейший артефакт во всем нашем мире! Но не будем терять время!

Он вновь заглянул в листок и что-то перевел. Осмотрев обод колодца и не найдя там искомого, он выкрикнул фразу.

И снова заскрежетал цепной барабан. Темно-синяя маслянистая жидкость, бившая фонтаном посреди колодца, успокоилась. Со звоном и скрипом обод колодца начал вращаться, и его содержимое прижалось центробежной силой к стенкам, постепенно впитываясь в камень.

А затем вращение прекратилось, и из стенок полезли ультрамариновые ступени, образующие винтовую лестницу, ведущую вглубь.

Шайтанист побежал по пружинящим ступеням с резвостью подростка, и почти у самого дна увидал щит, точно такой же, как и наверху. Дернув очередного быка за кольцо, он отшатнулся, и вовремя: массивная каменная плита выдвинулась ему навстречу, скрипнула и с шерудением уползла вправо, открывая проход.

Остальные последовали за своим господином...

Узкий коридор, вырубленный прямо в толще камня, освещался белыми сияющими трубками, слегка гудящими и мерцающими.

— "Ха! Средневековье — и люминесцентные лампы!" — подумалось Крагеру. — "Они бы еще процессор для контроля за ними установили бы!"

В конце коридора, словно издеваясь над Крагером, сидела мумия, положив свои иссохшие руки на запыленную клавиатуру. Перед ней высился неуклюжий корпус допотопного компьютера. Почему-то очень захотелось подойти и вытереть пыль с дисплея и клавиш.

Однако приблизиться к мумии и ее игрушке было невозможно: подобно саркофагу, ее скрывали пять лепестков-кристаллов, плотно сомкнувшихся краями. Они напоминали гигантский бутон тюльпана.

Хорошенько приглядевшись, Крагер понял, что помимо керамопластика в этом архаизме кибернетики вряд ли что осталось целым.

Махаро подошел вплотную к куполу и сосредоточенно всмотрелся вглубь. Исчезнув, он на долю секунды оказался внутри, и тут же возник на прежнем месте. Выругавшись, он повторил попытку. Но и на этот раз бутон вышвырнул телепортировавшегося обратно.

— Эй, разбейте этот чертов колпак! — раздраженно крикнул своим подчиненным шайтанист.

Пока они безуспешно колотили в прозрачные кристаллы, Крагер присмотрелся к мумии повнимательней. На голове ее крепились остатки шлема-"виртуалки", в которых некоторые любили играть в трехмерные игры, а некоторые даже вылазили в Интернет для совместных виртуальных пикничков и романов...

Похоже — бутон был не по зубам тутошней магии.

— А-армх! Бездари! — рявкнул Махаро. — Отойдите с глаз моих долой! Все приходится делать самому!

Широко расставив ноги, колдун вскинул руки и напрягся. Каждый мускул его тела, казалось, вот-вот лопнет! На лице вздулись вены. Со лба по щекам потекли крупные капли пота и, не долетая до пола, испарялись. Завибрировали стены и пол, жалобно звякнуло оружие в ножнах.

Тонко застонав, купол поддался чудовищному давлению и брызнул в стороны хрустальными осколками.

Махаро не успел издать победный крик, когда что-то светящееся метнулось внутрь раскрывшегося бутона и с силой врезалось в мумию.

В немом изумлении присутствующие наблюдали, как свечение растеклось по иссохшимся останкам, медленно впитываясь. Кожа мумии начала розоветь, разглаживаться, под пластканью стали появляться бугры мускулатуры. Постепенно сидящий за компьютером приобрел живой вид. И вдруг повернулся к гостям комнаты.

 

Глава 25

Давно уже нету в живых Димки. Но еще раньше погиб смотритель маяка. Погиб странной смертью, и немногие помнят, как оно все произошло на самом деле...

Кажется — это были воспоминания Патриарха, как всегда — сухие и лаконичные...

В тот день с утра было зябко и пасмурно. Белесый туман клубился вокруг, словно живая тварь.

В этот-то день Аббингтон и лишился своего грозного покровителя. Но сперва... Сперва он потерял покровительство Оружия... Лишила его такого мощного покровительства его собственная трусость: однажды он как-то подумал: "А не пожелает ли когда-то Темное Оружие уничтожить не моих жертв, а меня самого?.." Ну надо же — Темному Оружию эта неожиданная мысль весьма и весьма понравилась...

К сожалению, довести начатое до конца Оружие не успело, и опять Аббингтон-Полоз-Заялов остался живым, хотя охота Оружия на свою новую жертву выглядела достойной американского фантастического боевика, и заснятые совершенно случайно документальные кадры были хитом сезона несколько лет подряд!

Поняв, что Оружие ведет таки на него охоту, Аббингтон сам примчался в отделение Директ-Коммендатуры с воплями "Я сдаюсь, только спрячьте меня в подвал поглубже да понадежней!", однако в этот момент на улице рванул проезжавший мимо бензовоз и вынес всю переднюю стену здания. Ошалевший Аббингтон вылетел на улицу, и в этот же момент на здание Комендатуры, где он только что был, упал то ли большой метеорит, то ли маленький астероид. Взрывом Аббингтона пронесло по воздуху и уронило в реку точно между сходящихся бортами двух барж. Но и тут он уцелел, проскочив на глубину и выплыв на берег уже в полубессознательном состоянии. И тут-то увидел двигающийся к нему постепенно сгущающийся клок серого тумана: материализующееся Оружие. И когда лорд сжался, ожидая конца, мелькнула вспышка, и Оружие исчезло. Навсегда.

Причина этого стала ясна много позднее. О дальнейшей же судьбе Аббингтона нам ничего не известно. Остается только надеяться, что без своего невероятного покровителя он вскоре погиб таки по-настоящему.

Оружие уничтожил Хранитель Маяка. Это простые горожане считали его смотрителем, охраняющим старенькую башню-маяк, да зажигающим по вечерам огонек. А старожилы мира знали, что это не просто маяк, а дин из Древних Маяков, и не просто смотритель на нем, а Хранитель.

Маяк стоял посреди Песчаного Лабиринта, и далеко не всякий мог пройти туда, минуя зыбучие пески. На вид Маяк — просто маяк, однако свет его шел через Грани Кристалла, алой звездочкой указывая маршрут. Шел его луч и через Время. А в центре Маяка качался Маятник. Тот самый, что был создан Мудрейшими многие века назад, тот самый, что за каждый свой шаг связывал воедино еще два параллельных мира, чтобы когда-нибудь в бесконечности сплести их все в единый и гармоничный узор, чтобы не разделяло людей межгранное расстояние.

Это о нем была старая песня:

Наверно, Господь наш свихнулся слегка,

А может, мы в мудрости высшей невежды:

Людей расселил он в чужие века,

Чужие квартиры, чужие одежды...

И как отыскать нам Дорогу домой?..

Кто должен родиться... Кого уж отпели...

Нам Маятник старый напомнит порой

Тоску о далекой своей колыбели...

Мы дергаем время вперед и назад,

И плачемся в звезды, не видя покоя.

А кто-нибудь так и не сможет понять:

Всю жизнь не в себе — что же это такое?..

Хочу я построить Часы и Маяк,

Чтоб Маятник тикал, огонь раздувая,

Чтоб люди по Времени делали шаг

И шли даже ночью, себя догоняя,

Себя догоняя...

Хранителя звали Алька, и перестал он стареть лет в двадцать, а сколько лет минуло с тех пор — не ответит никто... Носил он черную рясу с капюшоном, на рукаве которой красовалась штурманская нашивка, а на левой стороне груди была вышита огненная комета с синим круглым ядром, по которому протянулись три белые полоски. Оружия не носил никакого, хотя один раз в году цеплял к веревчатому поясу тяжелый боевой БЛИК — пустой и давно разряженный. И никому не пояснял этой традиции, а если кто допытывался -только улыбался: "Спросите у Умнейшего..." Умнейшего в Городе знали все, но к нему так привыкли, что почти никто не помнил даже, что зовут его Игнат. И уж тем более никто не стал бы приставать к пожилому бородатому магу-ученому Умнейшему с таким несолидным вопросом, как традиции Хранителя Маяка.

Так и жили...

Последние месяцы Хранитель замечал, что в небе начали гаснуть звезды. Это Оружие разъединяло миры. Но Хранитель не мог тогда еще ничего сделать. И в тот день, когда Оружие вело охоту на Аббингтона, на небе уже почти не осталось звезд.

Зато, увлечась своей охотой, чудовищная масса проявилась везде, где только могла. И в нижнем ярусе Маяка его вязкий туман перетекал, подобно биомассе из старого фильма.

"Оружие обкатывает Зло в себе..." Это была надежда, робкая и странная, но другого выхода Алька не видел...

Вчера он был в гостях у Умнейшего, и, перелистывая валяющиеся тут и там старые снимки и журналы, вздохнул:

— Что делает время с нами... Боюсь — нам немного осталось...

— И Художница ушла... — отозвался Игнат, смешивая какие-то отвары в пробирке. — Совсем ушла. Она не выдержала того, что вокруг, и стала Серой... Говорит — будет теперь сказки писать... Для взрослых детей...

Хранитель мотнул головой, отгоняя воспоминание. Надо вспомнить не это, не печаль... Надо вспомнить все то, за что будешь презирать себя, ненавидеть лютой ненавистью. И тогда... Тогда Хранитель Маяка кинулся в этот туман, в Оружие, НЕНАВИДЯ САМОГО СЕБЯ! И Темное Оружие воспроизвело внутри себя уникальное, никогда ранее не попадавшееся ему чувство: Ненависть К Самому Себе! Это было, как наркотик, сладко и ужасно одновременно! Такое ощущение затягивало в бездну, и оно само покончило с собою, возненавидев самого себя. Так не осталось следов Темного Оружия ни в недрах Кристалла, ни в глубинах времен...

При этом катаклизме Маяк зашвырнуло вместе с крохотным кусочком Лабиринта в какой-то полузамкнутый мирок, где сутки всего восемь часов, и светить Маяк больше не смог, только Великий Маятник и уцелел в нем, и по-прежнему тикает, соединяя Миры. И теперь этот Маяк чаще известен как Черная Башня, и хорошо знаком юным Пограничникам, которые нередко собираются в нем.

Осталась пустой и боковая пристройка, в которой жил раньше Хранитель Маяка. Ибо Хранитель погиб, уничтожая Темное Оружие.

Говорят, на холм, вздувшийся на месте Песчаного Лабиринта, взошли во тьме вечера мальчишки и девчонки, и каждый нес горящую свечку. И от пламени свечей вспыхнули на небе новые Звезды...

 

Глава 26

В немом изумлении присутствующие наблюдали, как свечение растеклось по иссохшимся останкам, медленно впитываясь. Кожа мумии начала розоветь, разглаживаться, под пластканью стали появляться бугры мускулатуры. Постепенно сидящий за компьютером приобрел живой вид. И вдруг повернулся к гостям комнаты.

Первым изумление преодолел Махаро.

— Ну что ж, я освободил тебя. То есть дал доступ тебе к твоему телу. Теперь твой черед выполнить обещанное.

— Обещанное? — притворно удивился оживший. В его голосе была нотка издевательства.

— Где твоя волшебная машина, сотворившая наш мир и богов? Где Кристаллы Творения?

— Машина? Она перед тобой. А кристаллы ты сам только что раскокал! -улыбнулся недавний затворник и встал, довольно потягиваясь.

— Ты смеешься надо мной?! — взъярился колдун. — Да я могу испепелить тебя в мгновение ока!

— Ой, не надо же так пугать, а то вдруг я все ж испугаюсь? За те шесть тысяч лет, что я провел тут в бесплотном теле, провитал, аки Дух Божий, я изучил всю вашу хренову магию с алхимией впридачу! Я знаю такие секреты, что тебе и не снились! Так что побереги силы для поражения умов торговок на базарах! Будучи бесплотным, я перечел кучу ваших книг, даже те, что лежат в подвалах Инквизиции. И те, что зарыты под лежанкой Шайтана, кстати, тоже... И те, что в Загранье валяются!

Махаро подавился своими гневными репликами, так и не покинувшими его рта. Он прекрасно понимал, что стоящий перед ним совсем не шутит.

— Я знаю, для чего ты так рвался к моей машине, — усмехнулся тысячелетний хакер. — Поверь мне, хоть этот мир у меня уже в печенках сидит, но все же мне не хотелось бы, чтоб им правила такая мразь, как ты! Ты не так уж сильно отличаешься от Преподобного Архиквизитора Храма Господня, которого ты так часто поносишь.

И снова верховный шайтанист ничего не ответил.

— Так что я не вижу ничего зазорного в том, что обманул тебя.

На мгновенье Махаро потупил взгляд, затем резко развернулся и направился прочь.

— Идем! Нам нечего здесь больше делать! — гневно крикнул колдун.

— Не советую... — равнодушно заметил воскресший.

— Ты мне запрещаешь? — в голосе Махаро проскочила нотка испуга.

— Да зачем же? Просто советую... Ты Мореда помнишь? Помнишь... помнишь... вижу, помнишь... Ну иди, иди... Хотя — можешь уже не идти.

Почувствовав неладное, Махаро резко вскинул взгляд. Как раз вовремя, чтобы увидеть летящий прямо в лицо разряд, брошенный стоящим у двери Моредом.

— НЕ-Е-ЕТ! — последнее, что успел крикнуть колдун, прежде чем превратиться в кучку пепла.

— О! Как ты вовремя! — вскрикнула Морена, обращая на себя внимание присутствующих. Из-за спины мага показался рослый мужчина в вороненом доспехе.

— О! И Ваше Сиятельство! — поспешила добавить леди.

— Да чего там! Черный Герцог, так Черный Герцог... Вы во дворце так мной запугиваете друг дружку, что мне это даже стало льстить.

— Но Ваши армии...

— Ха! Если бы за мои изыскания Его Преосвященство не предал меня анафеме и если бы мне не нужно было опасаться, что меня сожгут вместе с моим замком... — герцог усмехнулся и почесал под усом.

— Но орки в Ваших армиях...

— А что орки? — вмешался воскресший. — Они же не тролли.

— Кстати, с кем имеем честь разговаривать? — обратился к нему Моред.

— Вильям Дорс.

Тем временем в комнату ввалилась целая толпа вооруженных людей и орков в доспехах и плащах с герцогским гербом. Они мигом скрутили еще не оправившихся от недавнего потрясения оставшихся шайтанистов.

— Отведите их к кораблю, — приказал герцог.

Моред поглядел вслед уходящим и продолжил разговор:

— Ваше имя мне ни о чем не говорит. Правда, в свое время я долго пытался узнать, кто Вы такой, частенько разглядывал Вашу, э-э-э... мумию.

— Я — просто программист, хотя это Вам вряд ли что-нибудь скажет. Почти шесть тысяч лет назад я сидел вот на этом самом месте и занимался своим делом. Неожиданно произошел какой-то сбой, вероятно — вирус... Видите ли, этот... эта... остатки этой машины... В общем, с ее помощью можно было проектировать живую материю и с помощью этих кристаллов, — он указал рукой на осколки разрушенного Махаро купола, — Претворять в жизнь. Скажем так: произошел сбой...

— Вы же говорили что это был компьютерный вирус, — вмешался Райен.

Человек с интересом поглядел на бессмертного и продолжил:

— Да, вирус, но для остальных, наверное, будет понятнее определение "сбой". Так вот, в результате материализатор — эти кристаллы — воспроизвел все то, что нашел в памяти компьютера. И энциклопедию живых существ, и много чего другого...

— Ох, весело было бы, окажись там еще и компьютерные игрушки!

Вильям еще внимательнее всмотрелся в глаза бессмертного.

— Были там игрушки... Были...

— Ха! Теперь я понимаю, что это мне замок Кащея напоминал!

— ...А еще там был вирус. Небольшой такой... на три четверти планеты только и хватило. Материализатор воспринял его как еще одну модель живого. Так Загранье и появилось.

— Кстати, — снова вмешался Райен, бегло посмотрев на леди Морену, -А эротические клипы на твоем компе, похоже, тоже валялись?

— Честно сказать — не помню, но не исключаю. Слушай, откуда ты такой образованный тут взялся?

— Запорталился, — отмахнулся от вопроса Крагер.

— Так ты с Земли Ноль? Неужели вы снова прорвались к нам? Столько веков!

— Я не очень понял о чем ты, но попасть на Землю — я тоже не прочь. Оттуда лайнер до Зайста или Риадана... По пятницам... — мечтательно заметил бессмертный.

— Вы это о чем? — Моред явно ничего не понимал.

— Я сам не знаю.

— Я о том, что задолбался в этом средневековье сидеть! Сначала меня чуть не съели, затем чуть не изжарили, потом еще целая куча всего преприятнейшего! Мне остается только удивляться, что я еще не перестал стареть!

Некоторое время все молчали. Затем тишину нарушил голос Морены:

— Так все же, Моред, чего этот шайтанист хотел?

— Понимаешь, все началось с того, что Махаро узнал о каком-то мощном артефакте, способном дать власть над целым миром...

— Нет, это он просто сумел таки пообщаться со мной, пока я витал в бесплотном состоянии. Ты же наверное помнишь "астральное Око", которое никто из магов понять не мог?..

— Ха! — удивленно воскликнул Моред.

— Находясь в "киберспейсе", я был воспринят материализатором, как еще одна модель живого существа, бесплотного разума... и в качестве такового он меня и выделил. А пробиться обратно к телу я не мог — кристалл во время работы сомкнулся, и пробиться внутрь оказалось нереально. Создания, появившиеся на свет, перебили почти весь персонал базы, а оставшиеся просто поразбегались. Пару лет комп простоял включенным, а материализатор все штамповал разных букашек-таракашек, больших и малых, тупых и разумных. Потом перегорел процессор, комп загнулся, а кристаллы так и заклинило во включенном состоянии. Все эти века я пролазил бестелесным, ища способ вернуть свое тело. Я чуть с ума не сошел! Я проклинал тех двух пацанов из Седьмого Параллельного, которые состряпали нам эти клятые кристаллы, проклинал Проект вместе с Решским и Кларенсом. Я был одинок и не мог ни с кем пообщаться — меня почти никто не видел, а кто видел — тот не мог понять. Наконец, я нашел себе занятие — книги. Я перечитал их все! Я искал способ разбить этот проклятый колпак с помощью магии, но, увы, не имея тела, я не мог колдовать. И вот, наконец, этот шайтанист случайно подобрал ментальный код и смог со мой поговорить. Я рассказал о том, откуда взялись его предки со всеми их богами и дьяволами, и пообещал показать ему, где находится эта чудесная машина, которая их всех создала. Он поверил мне и бросился меня вызволять.

— К тому же, позволю себе добавить, о Вас, или почти о Вас узнали еще четверо, — Моред перевел взгляд на придворную леди. — Помните того типа по имени Гарин? Он и еще трое: доктор Джон Пупков, его приятель изобретатель Джек Иргенсон и знаменитый путешественник сэр Герберт Оллис купили у дона Франциско и сэра Бернарда какие-то древние рукописи, вывезенные из Загранья...

— Эти их рукописи всего лишь отчеты археологов и астрономов нашей базы, да еще пара жалоб в комитет ЧП, — вновь вмешался Вильям. — Как только прервалась связь с руководством "Хроноса"...

— А-а-а! Так ты принимал участие в "Истории-Хронос"? — перебил его Крагер. — То-то я думаю... Только, мужик, ты ошибаешься, не шесть тысяч лет прошло, а всего...

— Я знаю. Те двое из Седьмого Параллельного говорили, что там, на "верхних мирах", применили трансхрон, и скоро его резонанс по следу скважины дойдет и до Пятого. Наши ученые прикинули, насколько это нас отожмет по времени, и ужаснулись. Пацаны, правда, сказали, что это охватит всю солнечную систему Пятого, и планета не вымерзнет, но все равно... У нас тогда были проблемы с едой: вокруг пустыня, а связи с Нулевым нет — после этого ядерного кошмара генераторы погорели. Ну, они и подсунули нам Материализатор. Слепили его прямо из кучки песка и килограмма изотопов. Мол, творите себе на пропитание живность всякую, и живую, и растительную. А мы, мол, пошли... Мы их просили нас обратно доставить, в Нулевой, но они сказали, что, мол, не могут — силенок маловато.

— Простите, но я не совсем понимаю, о чем разговор? — вмешался герцог.

— Боюсь, Вам это долго придется объяснять. Лучше пусть Моред продолжит свой рассказ, а то последние десять лет я был запертым в этой башне: один из богов отчего-то меня испугался и каким-то образом умудрился меня тут запереть. И теперь я совсем не в курсе дел.

— Премного благодарен Вам за внимание, — съязвил Маг, в отместку за то, что его оборвали на полуслове. — Так вот, недавно же один из людей Его Сиятельства, — Моред поклонился в сторону герцога, — узнал, что шайтанисты что-то обнаружили в этой башне...

— Это Махаро делал первые попытки со мной пообщаться, — вновь перебил Вильям. — Но простите, продолжайте, продолжайте...

— Боргенс, а это был он, также раскопал какое-то заклинание...

— Это был всего лишь код к Материализатору... — вновь перебил его программист, но, спохватившись, замолчал, давая Мореду возможность продолжить.

— Об этом Боргенс сообщил Его Сиятельству в письмах, отправленных с голубями. Но один из голубей попал в руки Гарина, и тот стал искать Боргенса, чтобы забрать запись с заклин... с кодом. Если бы к нему попало и второе письмо, он бы знал, что ее не существует — Боргенс все хранил в памяти.

— Ответным письмом я приказал Боргенсу встретиться с Махаро, чтобы якобы передать тому записку с кодом, но на самом же деле — убить Махаро, так как тот для всех опасен. Но Махаро, как-то узнав о моих указаниях, решил того ухлопать, что и сделал.

— Он это просто телепатически прочел прямо через Зрячий Шар. Однако, увидев там же в таверне меня и Морену — заподозрил неладное. Вероятно, решил, что я после пары веков отдыха взялся за старое и плету интриги со двором и Его Сиятельством. Он решил накрыть нас "Спорами Смерти". Вероятно, он не знал моего уровня, и потому послал заклинание прямо через Шар, не подкрепив его. Естественно, я его снял "Мантрой Отмены"... Гарин в записке пытался предупредить Пупкова о конкуренции со стороны Его Сиятельства. Но -увы... Приблизительно тогда же сэр Герберт вернулся из Моредвилля со свитком, похищенным у одного из шпионов Махаро. В свитке содержались советы и заклинание, отпирающее вход к Источнику, под водами которого и сокрыт ход в сию пещеру. Но глумец, посланный лично Махаро по следам Герберта, нашел их в городе и убил. Он забрал свиток обратно, но в спешке тут же его и посеял. Далее мне выяснить так ничего и не удалось. Однако у нас тут имеются помощники Махаро, и ежели нам захочется узнать все более подробно, то мы мо...

Неожиданный толчок чуть не сбил всех с ног.

— Землетрясение! — закричал Вильям, пытаясь превзойти подземный гул.

— Нет, хуже, — Моред принял устойчивое положение. — Кто-то освободил Нечистого! Ждите Конца Света!

 

Глава 27

Странные мысли у этих двоих... Невольно вспоминается: "Он был не человеком, но он так много провел времени с людьми, что перенял их привычки..." Кажется — строчка из Васильевой... И все же это правда — они не были людьми в привычном понимании этого слова. Шутка ли — триста восьмой век! Земле еще двести восемьдесят два века до этого времени топать! Ни привязки к планете, ни к галактике... Свободное человечество, странствующее по мирам по собственному хотению. И — настранствовавшееся настолько, что стало тоскливо... И вернулись Странники на свою прародину, чтобы насладиться покоем на родной Земле, но из колыбели Земли выросли они, и оказалась она им тесна...

Вот в этот-то миг и ворвались в тесный тоскующий мир двое ребят из диких времен. Они растерялись, увидев этот мир. И не могли не только понять взрослых этого мира, но и осознать, что это существа, а не льющийся отовсюду свет... Болеслав из Редана и Димка Сольцкий сперва решил, что Прорыв не удался, и они все же не прорвались сквозь страшный Шестой Мир, а застряли в нем, так слепило глаза. Но не жаром термоядерного ада полыхнуло на них, а покоем и тоской по неизвестному...

Вдруг свет перед Димкой сгустился, стал весомее и тусклей, и из него вылепились двое мальчишек, сияющих и невесомых.

— Вы нас слышите? — выкрикнул Димка. — Помогите!..

Силы покинули его, и лишь дни спустя он узнал, что произошло. Узнал от Боськи и двух братьев, явившихся тогда из Света Бытия, вернувших себе материальные тела, хотя их народ и не нуждался в этом долгое время...

Их звали Йонтэн и Лионэд. Они почувствовали боль и страх пришедших, и решили помочь... Кто знает, не было ли это желание сродни тому, как малыш подсаживает выпавшего из гнезда птенчика в его гнездо? Или сродни тем безумным прожектам — вернуться в прошлое и в последний момент заменить на костре Жанну Д'Арк на робоманекен?.. Но так или иначе — братья ринулись на помощь... По дороге занесли они позвавших их в Орт-Гент и устремились далее.

Мир готовился сгореть. Чудовище, двигающееся ввысь по Тоннелю, было примитивно и неопасно, но для жителей той планетки, отягощенных своими телами, оно было смертельно.

Увы — примитивный мозг ядерной твари не знал иных мыслей кроме "пожрать": она была дика и тупа, да еще и молода. Детеныш, полезший в иные миры. Детеныш местного диплодока, увидевший вкусную цяцьку и возжелавший ее всю сожрать. Бедные глупые земляне: стреляя в нее потоками лазеров и фронтальными ударами трансхрона, они не отпугивали зверя, а приманивали его деликатесами. А когда захлопнули перед носом калитку в свой мир — звереныш не растерялся и пробил дыру наново, просто выжгя пару-тройку гектаров вокруг и напитавшись взрывом. Там, в Первом из миров, свернется выжженный кусок в новый клочок Странных Земель, а вот Земля-Ноль не имеет дыры далее, и зверь будет гулять тут, пока не надоест ему...

Все решали секунды. Доли секунд. Йонтэн вскинул рог и затрубил. Люди, наблюдавшие за этим зрелищем, слышали лишь звук странной сигнальной трубы...

Смялась от страшной температуры несущая конструкция, и цилиндр энергобура рухнул вниз под собственной тяжестью. Он не достиг головы твари, испарившись и взметнувшись сияющим шаром. Плавился камень и горела земля, контуры же создания невозможно было разглядеть за плазмой и испарениями металлов и кирпичей. И тут прозвучал Зов. Он был и в инфразвуке пламени, и в ультразвуке готовящихся вспышек, и в тех частотах, что люди вообще еще не воспринимают и не умеют различать. Звереныш остановился, подняв лапу, но так и не шагнув. Это был Зов, сомнений быть не могло! Кто-то в дебрях его мира рискнул обижать его маму!

Звереныш с быстротой молнии нырнул в дыру и, растянувшись атакующим потоком, скользнул в родной мир. А дыра за ним уже зарастала, растертая пальцем Лионэда.

Братья переглянулись. Их речь — поток света, но и свет можно перевести в слова...

— Все?

— Не уверен... Они не умеют жить в радиации.

— Поможем?

— Пошли...

Счетчики, еще минуту назад зашкаливающие, внезапно затихли, стрелки упали к нулю. Это было невероятно, но по всем шести мирам, от нулевого до пятого, радиация пришла в норму за мгновения, словно и не было катастрофы...

— А как вы догадались, что надо искать наш мир? — Лионэд склонился над отдыхающим Димкой.

— По схеме Миров... — выдохнул Сольцкий. Видимо, недоумение таки появилось на физиономии братьев, потому что он пояснил:

— Смотрите сами: Четвертый Мир — Фермерская планета. Третий и Пятый — никогда не воевали, они даже не знали оружия... Второй — весь в ядерных ракетах, и только чудо не дает им начать войну. Шестой — тоже ядерный мир, там даже звери из ядерных энергий... Первый — Планета Магов. Стало быть Седьмой — тоже что-то жутко намагиченное, но выше и мощнее, чем Первый. Вот мы к вам за помощью и направились.

— А ты знаешь, что вы все же набрались радиации в Шестом, пока прорывались? — спросил Йонтэн.

— Ну и что? — улыбнулся Димка. — Зато Земля жива... Вы ведь спасли Землю, а?

— Спасли, спасли... Зверек вернулся домой, и больше не потревожит вас... Да ты сам, когда окрепнешь, слетаешь и посмотришь...

— Я уже не слетаю... Мы не умеем с такими дозами излучения бороться... — вздохнул мальчик.

— Слетаешь! У тебя все в норме, просто устал очень! — радостно заявил Лионэд. — Мой брат всю радиацию из тебя выцарапал!

Старший посмотрел на младшего и осторожно отвесил ему шутливый подзатыльник.

В этот момент дверь открылась, и в комнате появился Патриарх. Он посмотрел на сияющих братьев и заявил:

— С прискорбием вынужден заявить, что несмотря на ходатайствование Хранителей, я не вижу возможности принять Вас в число Хранителей, поскольку хотя вы и спасли мир, но этот мир — наш враг, а спасение Абсолютного мира не есть подвиг, и Храмовый совет поддержал меня в этом мнении.

— А мы и не просились в Хранители... — пожал плечами Лионэд.

— Мы помогали не за награду, — добавил Йонтэн.

— И все же я попросил бы Вас теперь покинуть стены Храма, поскольку здесь, как правило, находятся только члены Большого Храмового Совета и Хранители, а кроме вышеперечисленных тут могут находиться лишь дети, жизни которых угрожает смертельная опасность... Вам же, похоже, не угрожает никакая опасность. Так что потрудитесь не задерживаться здесь, это нарушает заведенные здесь порядки... Тем более что вы находитесь у постели умирающего, которому не смогла помочь ни наша магия, ни эльфийская наука... Пусть же хоть последние часы своего земного бытия он проведет в покое...

— А я раздумал умирать, — нахально заявил Димка. — Или Вы гоните их, чтобы я не рассказал бы им, что и меня Вы не хотели причислять к Хранителям лишь оттого, что я родом с Земли-Ноль?

Патриарх возмущенно всхрапнул, а Йонтэн добавил:

— Димка действительно не умрет. То есть когда-нибудь — может быть, но не сейчас и не от радиации.

— И все же я б настаивал на соблюдении порядков Храма, потому что если я начну делать исключения для одного, другого, третьего — то так и порядка не останется!

На следующий день на решении Храмового Совета уже сиял комментарий Хранителей. Как раз под словами "Спасение Абсолютного мира не есть подвиг" ребята-Хранители начертали: "Дураки! Они же всех нас спасали!"

Да и Артагорт опять полез со своими статьями в "Вопле Мегаполиса"...

Вот так и стало Хранителей семеро.

Вот только еще одно воспоминание — братья, летящие в свой мир. И — не могущие сбросить свои тела. Отрекшиеся от этой возможности, потому что связали свою судьбу с Миром, связали неразрывной нитью любви и сострадания.

А на обратном пути они наткнулись на базу землян в Пятом Параллельном. Да-а-а, трудно прожить на каменистом плато, где нет ни животных, ни растений. А ведь так — по всей планете. И братья, слепив из подвернувшейся под руку кучки песка и каких-то изотопов Материализатор, подарили его программисту базы. Пусть клепает флору и фауну, машинка справится! Ведь тут им жить не одно столетие в изоляции — их мир под ударной волной трансхрона растянет пару веков в пять тысячелетий, прежде чем время возвратится к привычному бегу...

И — снова надо спешить! На ходу можно углядеть, как переселился в Четвертый Мир бывший супергенерал Ахлюпкин-Решский. Он перенесся, как это обычно делали его внук Димка и правнук Лешка, просто ощутив свободу полета, совсем как во сне, только наяву. И — затерялся среди гостеприимных фермеров, да так, что никакой отряд с Земли не сыщет его... Но — надо спешить... Вот она — цель! Мир, который можно условно назвать "минус первым", чтобы не сбивать нумерацию...

А вот и другие Хранители...

Восьмой... Так и не нашедший свою сестру на Звездной Дороге...

Девятый... Правнук супергенерала Решского Алешка...

Нехитрые истории...

Их можно повспоминать и потом...

 

Глава 28

Дирижабль плавно поднимался в небо. Ветер покачивал летучий корабль, надувая паруса и неся его в сторону герцогского замка. Где-то на северо-западе полыхало пожарище. Видимо, ведьмы с их армией чудищ пытались оказать сопротивление бесам, обретшим плоть после освобождения их повелителя.

Мари сидела, прижавшись к бессмертному.

— Мне страшно, Райен.

— Конца Света боишься?

— Угу.

Она немного поежилась, словно пытаясь зарыться в юношу.

— Помнишь, ты просил меня узнать твое будущее?

— Ну?

— На нас тогда напали... Но я все-таки успела увидеть что-то.

— Ну и что ж ты увидела?

— Тебя ждет бой. Опасный поединок. Я не знаю, ты можешь погибнуть, но если ты не погибнешь, то тебя ждет еще и другая битва. Война. Страшная война на весь мир, а потом... Потом ты станешь королем, но ненадолго — ты сам уйдешь, совсем уйдешь, куда-то очень далеко. Но у тебя будет сын... И он станет нашим королем.

— Я уйду — в смысле "умру"?

— Нет, просто в какие-то далекие-далекие страны... И там будет что-то очень страшное. Еще страшнее, чем раньше, чем все, что было до этого, вместе взятое.

— Я не боюсь.

— Ты не веришь?

— Верю... Особенно насчет сына, — Райен ухмыльнулся, вспоминая гнев придворной дамы. — Просто не боюсь. Я — Крагер из клана Крагеров. Ни один из моих предков не боялся смерти, и мне негоже ее бояться.

— Можно, я пойду с тобой?

— А ты не боишься?

— Не знаю, наверное — боюсь...

— Можно.

Мари некоторое время молчала, затем, набравшись храбрости, осторожно продолжила:

— Ты... У меня раньше было много...

— Ничего, у меня не меньше, — перебил Крагер. — Так что квиты... Забудь...

Протяжный зуммер заполонил каюту. Райен выглянул в окно, но не заметил особых признаков для беспокойства.

— Я не понял, мы что, горим или собираемся упасть? — спросил он словно бы в никуда.

В двери появился помощник капитана:

— Приготовьтесь! Нас сносит на Вольдар! Скоро тут будет очень жарко!

— А спуститься и переждать — слабо? — невинно спросила Мари.

— При таком-то ветре, леди? — помощник поморщился. — Нас ни один якорь не удержит, а садиться в лес — самоубийство, пропорет весь баллон! Так что приготовьтесь к обстрелу, клерики окажут нам очень горячий прием!

Помощник выбежал из каюты и, распахнув дверь в соседнюю, выкрикнул внутрь:

— Приготовьтесь! Нас сносит на Вольдар! Скоро тут будет очень жарко!..

Сквозь зуммер доносилось завывание ветра в снастях.

Город наплывал, словно простая карточка аэросъемки. Он даже не казался макетом, настолько высоко проносился над ним дирижабль.

— Кажется — пронесло... — довольно вздохнул Крагер, и тут же их крейсер провалился в воздушную яму.

— Накаркал! — Мари вцепилась в поручни кресла.

Сквозь обшивку гондолы донесся тягучий колокольный звон и заунывные песнопения.

— О, заодно и отпеть могут! — деланно обрадовался бессмертный.

— Тебе все шутить!.. — Мари чуть не сорвалась на слезы.

— А чего плакать? Ты же сама мне нагадала еще минимум одну битву! Я покамест не дрался, так что — живем и надеемся.

— Ты прям как архангел Эннаэль, возвестивший "Надежда умирает последней!"...

— Не... — гигикнул Крагер. — Надежда умирает предпоследней... Последним умирает надеющийся...

Город не стрелял. Похоже — никому не было дела, что это падает на них сверху. Горожане бестолково суетились, но в общем хаосе движения угадывались три основных потока. Первый тек к южным воротам, чтоб навсегда покинуть город. Второй — к Храму, а третий — ко Дворцу.

Экипаж и пассажиры летучего крейсера не знали, что в Вольдаре уже расползлись слухи об освобождении Шайтана — Врага Мира, и, как это часто бывает, слухи были еще страшней правды.

Увы — царившую в стольных стенах панику подогревало и безвластие: царь умер, а Архиквизитор раскинул мозгами по ЦДП еще ранее. И некому было организовать сопротивление, бороться со сплетнями или хотя бы даровать надежду и навести порядок.

В Храме неустанно молились тысячи горожан. Они не верили в победу над Врагом и вымаливали лишь теплое местечко на том свете. Но никто из богов -ни Пресветлый Спаситель, ни его младшие братья, не являлись на мольбы. Лишь один из девяти архангелов прямо из ЦДП телепортировался к алтарю, дабы возвестить, что боги заняты решением сей проблемы. И, сказав, тут же испарился восвояси.

Стража дворца героически собирала пожитки, готовясь к долгому и планомерному отступлению. Кто в Британум, кто в Ригатту.

И в этот момент, разметав по двору драгоценные мраморные статуи, с неба упало нечто огромное, окутанное облаком парусов. Зацепившись снастями за узоры решетки забора, дирижабль резко затормозил и остановился перед самой лестницей во дворец.

Мгновенно оценив масштабы нарастающей паники и военную мощь дворца (благо, сказывался опыт своего мира), Крагер выскочил из дирижабля, пинком распахнув внешний люк.

— Прекратить панику! — выкрикнул он хорошо поставленным командирским голосом.

Стражники нерешительно оглянулись. Да-а, надо отдать им должное: растрепанный дирижабль не напугал этих воинов, несмотря на размеры и мощь. Воины уставились на выкрикнувшего, размышляя, что делать дальше.

— Паника — это уже половина проигрыша! — крикнул вновь Райен. — И поэтому — прекратить панику! Немедленно!

— А кто это такой, чтобы указывать нам? — пронеслось по нестройным рядам обалдевшей от такого натиска стражи.

Положение спасла леди Морена. Неожиданно возникнув за спиной бессмертного, она надменно заявила:

— Так-то вы держите клятву верности Престолу?! Неужели вы не узнаете царевича Иоана, который после смерти своего батюшки стал единственным наследником и вашим повелителем!

Крагер мигнул, переваривая услышанное. Он опешил не менее стражи. Но он не был бы потомком великого рода Крагеров, если бы упустил сей момент.

— Да! — заявил он. — И в этот тяжелый для всех нас момент я собираюсь объединить все наши силы на борьбу с единственной реальной опасностью, которую представляет этот... этот...

— Шайтан... — тихо подсказала Морена.

— Этот Шайтан-урюк! — громко перефразировал придворную даму Крагер, добавив тихо: — "Блин!"

Воины смотрели на него, и на их лицах появлялась блаженная уверенность в победе под руководством сильного вождя.

— А посему я призываю присоединиться, прийти под наши знамена всех, кому дороги судьбы нашего мира и наша святая вера! Архиквизитор пал, сгорев в пламени адовом, ибо неверно трактовал Писание, и проклинал тех, кто мог бы помочь нам и не допустил бы Конца Света! Так объединимся же все! И пусть присоединятся к нам те, кого ранее запугивал допускающий перегибы на местах Беркфим, как присоединился к нам славный воитель и благородный волшебник, злобно прозванный здесь Черным Герцогом!

По рядам воинов пронеслось:

— Глядите! Черный Герцог и его орки!..

Крагер понял, что он вовремя успел представить выбирающихся из дирижабля...

 

Глава 29

Мысли, воспоминания... Сколько их, чужих, свалившихся, скопированных по собственному желанию. На это ушло буквально несколько мгновений, а кажется, что прошли эпохи, минула целая вечность... от мига, до мига.

Яромир вновь оглядел окружающих. На этот раз просто так, чтобы увидеть выражение их лиц... Недоумение, удивление с ноткой испуга.

— Что тебе нужно, колдун? — не очень уверенным, но с претензией на волевую твердость, голосом спросил Патриарх.

— Мне? Ваши знания, воспоминания, мысли, — Загорский усмехнулся и одним прыжком очутился прямо на алтаре. — Впрочем, они УЖЕ у меня, -разлегшись поудобнее, он достал сигарету и закурил. — И я не просто колдун, а шеф Четырнадцатого Отдела Службы Безопасности Системы.

— Зачем тебе наша память? — спросил один из Хранителей.

— Понимаешь, работа у меня такая — знать. А то, чего я еще не знаю -я узнаю, — Яромир Савельич вгляделся в испуганные глаза спрашивавшего и улыбнулся: — Не бойся, я не отбираю, а копирую.

— Ты... — начал было мальчишка в синеватом костюме, но оборвался. Передумал.

— Нет, — вздохнул возлежащий на алтаре. — Не могу. Забрать насовсем — не могу. Или не хочу, как подумал ты, Лионэд. Ваша память — Ваше ярмо и Ваше благословение, все зависит от того, как вы воспользуетесь этим достоянием...

Он не понял, когда это произошло. Просто лица ребят словно отдалились. Они еще тут, эти маленькие взрослые, но они уже не рядом. Догадка, чувство движения. И вот уже они поворачиваются и направляются к выходу из зала. Безразличные и безмерно усталые...

Загорский встал с мраморной плиты. Он так рассчитывал произвести еще одно впечатляющее действо, и лишь коснулся спиной каменной поверхности, мириады его нанароботов принялись перетасовывать камень, впечатывая в него черный силуэт лежащего, будто бы он прожег каменную толщу собою. Увы — нет зрителей, для которых предназначался этот спектакль. Почти до последнего мгновения Яромир воспринимал их именно как детей, и детей думал он удивить и поразить. А вместо этого — к плите подойдет кто-то из этих взрослых, и лишь поморщится досадливо: такой алтарь, мол, испортил!.. "Пришел, увидел, навредил!.." Почти латынь... Взрослые — они тем и отличаются от детей, что разучились удивляться, что новое или неизвестное не удивляет, а раздражает их... Или оставляет равнодушным, но тогда это еще хуже, чем старость.

В комнату зашел Боська. Болеслав Рит-Найт. Такой же скучающий, как и уходил. Подошел к плите алтаря. Вздохнул укоризненно. Вытер ладонью несуществующую сажу, отчего выемка стала белой, как и весь алтарь. Подержал в руке черный рассыпчатый шарик, вылепил из него маленькую черную гитару. Крутнул в руках. Вскинул уже вполне настоящий музыкальный инструмент и заиграл. Детский голос бил диссонансом со словами. Казалось — он делится старыми наблюдениями с непрошеным визитером...

— Ты решился покинуть Храм? — в голосе Загорского прозвучало удивление.

— Я — не первый... — уклончиво ответил мальчик. — В конце-концов семь — тоже магическое число, не хуже других... Что нового увижу я тут? Не слишком ли затянулась вечная молодость... И тебя я гоню прочь. Уходи. Уходи и никогда не возвращайся сюда! Да, ты можешь тут не стареть никогда и прожить миллиарды лет, не узнав болезней, страданий. Но душу это не спасет от старения. Ты был прав: все мы взрослые. Ты, возможно, и за стенами храма умеешь молодеть и стареть по заказу, но когда решишь сохранить себя в вечности и останешься здесь — ты навсегда застрянешь в этой раковине! Мы почти никогда не покидаем Храм — чтобы не постареть. Хотя — уже старцы в душе... Не иди за нами. Уходи прочь! Пока можешь... Пока ХОЧЕШЬ!..

— Что нового мне может дать этот Храм? — ответил Загорский. — Я и так все это имею, и за его стенами. И весь мир, откуда я пришел, может по желанию не стареть и не болеть, изменяться по собственному желанию и изменять окружающее. Хотя души — и у нас стареют. Только это не так страшно...

— Яромир, расскажи, где находится твой мир? Тот, откуда ты пришел к нам сюда...

— Решил посетить мою родину? — улыбнулся СБ-шник.

— Понимаешь, после твоего визита сюда я решился на то, на что раньше не дерзнул бы. Никогда. Я решил уйти. Пройти сквозь Портал Миров и выбрать себе новую родину... И я не хотел бы, даже совершенно случайно, оказаться в твоем мире. Бедный мир... Вряд ли мне когда-нибудь захочется там жить...

— Этот мир известен вам еще со времен "Истории-Хронос". Догадайся сам с трех попыток...

— Я понял... Но тогда еще у Вашего мира была надежда, хоть он и вторгался в наши... Как же вы вошли в Смерть, не умирая?

— Вечная тяга сделать рай на земле, да при жизни, да сейчас, да сию же секунду и навсегда... — Яромир чувствовал, что и покинув Храм, он уже не отделается от этой депрессии. Разве что кинуться в такую авантюру, чтобы не знать, выживешь ли даже со своими способностями... Самое время, чтобы лезть в пекло и расследовать гибель Планеты-Рая...

Жаром ударило в лицо. Это заискрился талисман на груди. Сколько времени не подавал признаков жизни, а теперь вот взбеленился, прям пылает!..

— Еще один, — спокойно сказал Болеслав. — И кто только его не таскал... Ну ладно, я пойду...

— Погоди! — Яромир решил было спросить: "А кто еще его таскал?", но передумал. — Удачи!..

И снова остался один.

— И почему ты не хочешь связываться с Раем? — спросил Загорский у талисмана. — Неужели так страшно?

Ответ пришел, всплыл в мозгу, то ли как образ, то ли как полуфраза:

"Ты не справишься, и я не спасу. Не лезь в Мрак — он сильнее тебя. Только себя сгубишь и меня изведешь... А я не хочу служить там..."

— Я все равно пойду туда... — Яромир снял Око Мира и качнул в руке массивную цепь. — Не бойся, я тебя тут оставлю...

С этими словами он положил его в углубление на алтаре и пошел прочь из зала.

У двери оглянулся. Столько раз выручавший его талисман сиротливо желтел на белом каменном столе, словно в операционной. Нет, негоже так. Надо спрятать его, а потом зайти и забрать, когда вернусь с расследования. А не вернусь — тогда пусть так и лежит где-то в темненьком уголке...

Уголок нашелся без труда: в торцах зала были каморки, полные тряпья. Очевидно, здесь когда-то хранили то ли знамена былых побед, то ли одежду для пробегающих сквозь Вековечный Лес страждущих. Ветхие тряпки и пыль — что еще нужно для тайника? Спрятав в ворохе серой ветоши Око, Загорский прикрыл дверь и с сознанием выполненного долга последовал к лестницам, готовясь вновь превращаться в мальчишку: это только в сказках все кончается тем, что герой достигает цели, а в жизни есть еще такая пренеприятнейшая вещь, как дорога обратно... А Лес — он по-прежнему Лес...

У лестницы Яромир Савельич притормозил: навстречу ему поднимался, опираясь на посох, незнакомец. Он сделал уже шагов шесть, когда за его спиной начал вновь срастаться вспоротый нарыв пространства. Одежды неизвестного слегка полыхали бензиновыми разводами по черноте вод бездонного пруда. Из-под капюшона на Загорского глядел белеющий оскал полулица-получерепа. Глазницы сияли лиловым. Слабая рябь — и вот уже лицо вполне человеческое, только глаза — черные, словно пожирающие.

Интуитивно СБ-шник кивнул головой в знак приветствия.

— И я приветствую тебя, Яромир Загорский, — ответил на кивок пришелец. — Сквозь толщу времени и миров мы получили твое послание. Я пришел, чтобы говорить с тобой. Пойдем, здесь чудесный лес...

— Я бы не советовал устраивать там прогулки, — осторожно возразил Яромир. — Тебе и на вид — лет тридцать, а лес этот пропускает только детей. А на взрослых ведет охоту...

Незнакомец на миг будто задумался.

— Пожалуй, ты прав... Я не уверен, что стоит снимать это заклятие.

— Позволю себе поинтересоваться, с кем имею честь...

— Ай'джии. Лорд Ай'джии... — он поклонился и протянул правую руку. -Кажется, так у вас заведено приветствовать?

Ответив на рукопожатие, Загорский осторожно спросил:

— А как Вы сюда проникли?

— Пришел.

— Через лес? Хотя...

— Нет, это не совсем портал, — перебил его лорд. — Во-первых, Ваш мир для нас маломерен, во-вторых — по оси времени для нас тут будущее. Хотя в нем и есть один предмет из нашего прошлого.

— Скат, — утвердительно сказал СБ-шник, как припечатал.

— Скат? А, вы его так называете... Да, он. Мне бы хотелось получить от него некоторые знания. Они повлияют на ход войны, охватившей весь наш мир...

— Вы говорите, что здесь для вас будущее. Почему же Вы не вернетесь в свой мир, не возьмете там новейшее оружие, технологии, и все это не доставите в свое время, чтобы покончить с войной?

— Можем. Но это будет не наш мир. Вернувшийся лишь создаст новую ветвь вероятности в потоке событий. Этот мир будет похож на наш, но — он отделится, станет лишь одним из Осколков Пятого Измерения. А настоящая Киммерия останется прежней, той, где нет возвращенцев из НАШЕГО будущего.

— Но вы можете взять новейшее оружие не у себя, а у нас, или, допустим, варлонов.

— Ваше "сверхсовременнейшее" мы можем взять в любом нашем музее. Оно не решит исхода войны. Разве что рассмешит противника, и тот умрет от смеха...

— Значит — Скат?

— Да. И я хотел бы забрать его, пока к нему не добрался Черный Пророк.

— А это еще кто?

— Правая рука Дасголга. Черного бога.

— Вы и сам-то не очень "белый"... — съязвил Загорский.

— Я "темный", но не "черный". Это большая разница. Впрочем, уж он-то ходит как раз в белых одеяниях. Он потерял свою тень.

— Ну что ж, я так понял — Вам нужен Скат и его знания... Но мне тоже хочется знать.

— Знать?

— Знания Вашей цивилизации. Все.

— От скромности Вы не умрете, Яромир Загорский. Но это не мне решать. Решать будет весь Совет.

— Что, все девять? — сострил СБ-шник.

— Все двадцать семь. И если они согласятся — то мы дадим Вам то, что Вы попросили, в обмен на координаты пропавшего катера.

— Катера?!

— Скат — это катер. Катер флотилии легендарного Фьергрула. Он сопровождал "Белый" — личный корабль Фьергрула. Он и тринадцать его серийных собратьев-катеров. Из той флотилии остался лишь он. Скат. Только потому, что его выбросило в ваш мир. А команда осталась там, и тут же погибла с остальным флотом. Лично Дасголг тогда вел атаку.

— И у Фьергрула не было шансов... — логически завершил Яромир.

— Отнюдь. Фьергрул почти победил тогда. Но погиб сам. Погиб, отшвырнув Дасголга в Дальние Миры. Наши дальние миры. Его знания остались лишь в гробнице, где захоронила своего капитана команда. А затем Дасголг вернулся и уничтожил их. Тогда-то Скат и забросило к вам. Если мы узнаем координаты гробницы — нам не придется вновь открывать уже известное Великому Новатору. Но тогда он был один против Черного бога. Теперь нас двадцать семь... И у нас больше шансов справиться...

— Значит, решать будет ваш Совет... — Загорский зевнул. — Мне тут подождать, или вы за мной на Риадан залетите?

— Нет. Если Вы хотите предоставить себя на решение Совета, то Вам придется уйти со мной... И еще. Боюсь, что, получив ВСЕ наши знания, у Вас ПОЛНОСТЬЮ изменится все ВАШЕ мировоззрение.

— Ничего, подкорректируем с помощью нанароботов. Так что, летим?

— Идем.

С резким неприятным визгом жезл прорезал воздух ярко-голубым лучом. Пространство вздулось, словно мыльный пузырь, открывая Яромиру черноту Межмирья. Оставалось сделать шаг. Шаг за уже скрывшимся там посланцем.