Рейли:

Во мне кипит ярость. Король выбрал за меня и двигается к своей цели. С самого утра, лишь явившись на турнир и поднявшись в королевскую ложу, он велит позвать принцессу Дарена и её сопровождающего. Не спрашивает! Просто грубо сводит.

Даже среди развивающихся флагов и нарядных одежд турнира, Даниэль Даренская ярка, как пламя. Но едва заметив на себе её взгляд, я отступаю в тени. Не хочу!

Я всё понимаю насчёт долга и фамильной чести… насчёт воли отца… но я хочу хотя бы иметь выбор!

Среди шатров мне под ноги попадается один из сквайров сера Венегана, и я забираю его гербовый плащ. Мне всё равно, в каком отряде драться. Меня одинаково не принимают и боятся, как бородатые горцы, так и приземистые жители долин. Мне просто нужна схватка. Возможность сбросить огонь, разъедающий грудь. Обиду. Невозможность возразить… сжечь эти чувства в угаре битвы!

И мне не нужно мошенничать, магия, сама по себе, когда-то давно явившись в мою жизнь, сделала мой удар точнее, взор ясней, руку твёрже. Кроме того, турнирный бой — это тоже танец смерти. Тоже желание, намерение убивать. Даже затупленный меч наносит немало ран, из которых многим мужам не удаётся выбраться. А смерть — это моя стихия. Я ощущаю кожей каждый её всплеск, каждое дуновение. Мои члены долгими тренировками научены двигаться меж этих дуновений, не задумываясь, не уделяя внимания и всё же не давая ни одному из них прикоснуться.

Отход. Трубы. Сшиб. Копья отброшены, и подняты мечи. Кровь на острие… хрипы… ругань… лязг стали… глухой булькающий звук клинка, погружающегося в живое тело… запах… солоноватый, с металлическим привкусом, тяжёлый, заполоняющий сознание… Запах крови! Холодный свет смерти от каждого. От мыслей, решений, попыток… всюду смерть!

На лицо попадают капли чьей-то крови. Я выдергиваю клинок из оседающего на землю противника и разворачиваюсь в поисках следующего. И только тут понимаю, что бой приостановлен. Герольды трубят отбой. Судьи лично спустились на ристалище, разводя соперников в стороны. Я поднимаю взгляд на королевскую ложу. Брат пристально смотрит именно на меня. Справа от него сидит блондинка из южанок, слева красноволосая Даниэль.

— Сэр, опустите меч.

Возле меня один из судей. Один из опытнейших рыцарей. Мне приходилось видеть его на ристалище ещё в юности. И он был хорош в тех битвах!

Герольды ещё раз трубят, ещё раз выкрикивают повеления короля:

— Бой окончен, благородные рыцари опустите мечи и откройте лица.

Судья рядом со мной чувствует моё нежелание заканчивать схватку и сжимает пальцы на эфесе своего меча:

— Сэр, опустите оружие и откройте лицо. Приказ короля!

Я отступаю. Подчиняюсь. Я всегда подчиняюсь брату. Он — мой король! В день, когда наш отец призвал меня в столицу и в ту же ночь умер, у меня остался только брат. И именно мой меч первым опустился перед ним, признавая его повелителем. Таково было моё личное решение. Мой выбор!

Как только я снимаю шлем, все вопросы ко мне прекращаются. Судья сам отступает в сторону. А я вкладываю меч в перевязь коня и снимаю гербовую накидку. Рыцарь долины, ещё минуту назад бившийся со мной рука об руку, тоже отходит в сторону. Король поднимается со своего места.

— Герцог Агорда, устраивая турнир в твою честь, я полагал, что ты будешь наблюдать его из ложи. Вместе со мной.

— Я ещё не настолько стар, чтобы пропускать драку, мой король. Да и видно отсюда не в пример лучше.

Брат смеётся. За ним смеются придворные, гости, белокурая девица и даже рыцари. Красноволосая принцесса просто разглядывает меня, как будто увидела в первый раз.

— Поднимайся ко мне, брат! Ты виновник этого праздника и обязан быть рядом со мной.

Я подчиняюсь и начинаю медленно подниматься по крутым ступеням наверх. Каждый следующий шаг даётся сложней. На меня смотрит брат, а ещё красноволосая Даниэль, и я не могу разобрать её взгляд. Что это? Страх, шок, восхищение?

В какой-то момент на самом краю зрения мелькает серое облако смерти. Я резко разворачиваюсь. Один из лакеев перед высокими ложами. Облако пульсирует, значит, он ещё сомневается. На самой грани. Причём, скорее всего, перед ним стоит выбор без выбора. Ему придётся решиться и убить. Кого? Мне всё равно! В Эганоре запрещено убивать. Я выставляю руку вперёд и сжимаю пальцы. Публика шарахается в сторону. Лакей падает на колени, из его ушей начинает сочиться кровь, кожа покрывается пятнами, ссыхается, а потом расходится кровавыми трещинами. Ропот, обмороки, молитвы в полголоса. Громкий приказ брата:

— Доставить выявленного изменника дознавателям.

Рядом с лакеем появляется стража, и я опускаю руку. Лакей падает ничком. Его подхватывают стражники и утаскивают прочь. На досках помоста остаётся грязный кровавый след.

Я преодолеваю последние ступени в королевскую ложу и разворачиваюсь к брату. Он хлопает меня по плечу:

— Что бы я без тебя делал, брат?! Присядь рядом со мной.

Мне уже легче. Магия смерти прошедшая через мою ладонь заморозила гнев. Я почти без злости, с усмешкой слушаю блондинку, восхищающуюся моим мастерством воина. Но она мне не интересна.

— А вам Даниэль понравилась схватка?

Красноволосая принцесса мгновение мешкает, будто возвращаясь из каких-то своих мыслей:

— Да… Это было восхитительно. Мне ещё не доводилось видеть столь грандиозных турнирных сражений. И, Ваша Светлость, вы были в нём просто поразительны.

К концу фразы она уже хорошо держит себя в руках. И слова идеально соответствуют тому, что должна говорить благородная леди. А мне была интересней растерянность, поэтому я иду на провокацию:

— Вы владеете мечом, Даниэль?

Повисает удивлённая пауза. Принцесса смотрит на меня растерянно. Посол хмурится. Только король подхватывает мою игру, с улыбкой кивая:

— Да, я тоже слышал, что север Дарена настолько жестокий край, что там даже юные леди обучаются владению оружием.

Я явственно вижу, как Даниэль панически подбирает приличествующий ответ. Неужели брат прав, и это действительно мальчик?

— Ваше Величество… герцог… север Дарена действительно жестокий край… Но… моим воспитанием полностью руководил мой дядя. А владыка Дарена следует нравам, больше принятым в столице, — она виновато улыбается. — Моя рука никогда не прикасалась к мечу. Ни к боевому, ни к ученическому.

Красноволосая принцесса на некоторое время поднимает на меня глаза. Большие, карие, эльфийские. Выразительные, без лжи… а потом как-то виновато отводит их в сторону.

Всё-таки девушка? А во мне только-только начала зарождаться уверенность, что за пышным платьем и этими полуэльфийскими чертами действительно спрятан юноша.

В ложе, наконец, появляются судьи турнира, всё готово для объявления результатов меле.

Король поздравляет победителей и объявляет об окончании первого дня турнира, а заодно широким жестом приглашает всех рыцарей, что в состоянии поднять чарку другую, во дворец.

Когда мы уже значительно отъезжаем от ристалища, он направляет коня параллельно моему:

— Ты хотел покрасоваться перед невестами? Не скажу, что план плох. Даниэль взирала на поле с восторгом ребёнка, а уж твоё явление, когда я остановил битву, и вовсе лишило красавицу рассудка. Зачем ты спросил её про мечи?

— По-моему, юноша такого происхождения должен был бы владеть мечом.

Король приподнимает бровь:

— Ты до сих пор не удостоверился, мальчик она или девочка? Брат?! Мне казалось, ты всеведущ. Твои тени шныряют по всем углам и докладывают тебе любое моё слово практически молниеносно. Неужели не просочилось ни одного шепотка?

Я отворачиваюсь:

— Я не спрашивал теней про даренскую принцессу.

— Так спроси!

Я поднимаю взгляд и смотрю в его глаза. Брат — единственный человек, кому удаётся выдерживать мой взгляд достаточно долго. Хотя порой мне кажется, что даже для него это не просто.

— Рейли, что-то не так? Тебя что-то смущает?

— Нет…

Я отвожу глаза. Что здесь может смущать?! Что, вообще, может смущать в сфере жизни, которая четверть века была для тебя закрыта?! Табу! Сфера обычная и доступная для любого самого распоследнего свинопаса.

— Ты посмотрел других юношей, вычисленных Яносом?

— Нет!

— Тебе стоит поторопиться. Двое из них уже сбежали, — брат смеётся. — Не вынесли твоего обаяния. Слабаки! Ещё один на сегодняшнем турнире уже щеголял в мужской одежде. На мой взгляд, смотреть там нечего, но вдруг ты найдёшь что-то по вкусу.

Я пускаю коня вперёд. Брат не пытается меня догнать, наоборот придерживает скакуна, чтобы поравняться с советником. Мой конь переходит в галоп.

Сбежали? Моё обаяние? Страх! Но насколько же нужно испугаться, чтобы проделать долгий путь до Эганора, предстать перед королём в женском образе, а потом всё-таки передумать и сбежать? Испугаться, просто увидев меня? И это учитывая, что вчера от моей руки публично не пал ни один изменник! Что же с ними будет, когда они доберутся до замка Агорда? Протянут ноги от страха, едва шагнув через переход?

Перед воротами дворца стража заранее расступается. Они могли не узнать меня издали, но не заметить несущий меня скелет лошади невозможно. Страх! Всюду, всегда, во всех окружающих глазах!

Даниэль:

На этот раз плащ не прячет детали. Тёмные волосы до плеч, как у короля, только растрёпаны и без очелья. Кожаный доспех с металлическими наплечниками да перчатки с короткими вставками — вот и все доспехи. Яростный, стремительный, неумолимый… Невысокий, но против своей природы опасный для любого гиганта. Лихой и резкий…

Меня всегда восхищали мастера мечники. Ребёнком меня часто находили на самой верхней, самой северной галерее замка, на самом ветру. Оттуда можно было наблюдать тренировки приставленной к нам стражи. Меня будоражило их искусство! Но никто из них не владел мечом так, как герцог Агорда. Тот бой, что вершился на моих глазах минуту назад…

По дороге в ложу Рейли поднимает глаза и, кажется, останавливает взгляд именно на мне, несколько минут всматриваясь в меня пристально. Потом вдруг резко разворачивается, выбросив в сторону руку, и толпа с криками бросается прочь. А шагах в десяти от него на полу корчится, истекая кровью, какой-то человек.

Рядом со мной раздаётся ворчание короля:

— Опять отравитель? Когда ж они угомонятся!

Я замираю. И с каким-то благоговейным ужасом смотрю на этого человека. Я не боюсь крови. Боюсь лжецов и властителей, упивающихся своим могуществом. Опасаюсь! Но в маге, кажется, нет ни того, ни другого. Он силён, решителен и жесток, но и ни на мгновение ни от кого не скрывает этих качеств. Прозрачен и кровав… И это вызывает восхищение. Настолько, что я уже почти не жалею о своём статусе невесты. Почти нахожу возможным… не столь омерзительным… подчиниться порокам этого человека. Меня всё равно не спросят. Леди полагается молчать.

Он поднимается в ложу. Княжна рассыпается в восхищениях его воинским мастерством. А маг поворачивается ко мне и произносит с какой-то ядовитой усмешкой:

— Даниэль, а вы владеете мечом?

Зачем так?! Зачем рушить моё восхищение? Упиваться! Никто никогда не подпускал меня к мастерам военного дела ближе, чем посмотреть с верхней галереи замка! Был строгий приказ дяди. Он объявил, что мне без надобности такие науки…

В разговор вступает король:

— Да, я тоже слышал, что север Дарена настолько жестокий край, что там даже юные леди обучаются владеть оружием.

Приличное оправдание вопросу? Или моему возможному ответу? Притом, что, полагаю, всем присутствующим хорошо известно: Дарен весь, и север в частности, крайне патриархален. Единственное, что женщина имеет право произнести вслух без одобрения отца или мужа, это молитва. Да и старые книги твердят, что в Эганоре очень похожие традиции.

— Ваше Величество, герцог… моя рука никогда не прикасалась к мечу.

В глазах мага скорее разочарование. И, кажется, ни капли злорадства.

Я пытаюсь осознать это, не замечая, как король объявляет об окончании первого дня турнира. Как княжна вручает дары рыцарям победившего отряда.

Король и маг первыми покидают ложу. Королю подводят коня. Великолепного вороного мерина. Конь мага подходит сам, и даже стража расступается перед ним более чем поспешно. Это даже не конь… скелет коня. Выбеленные кости и дорогое седло из красной кожи. Герцог вскакивает на него. Скелет гарцует и с каким-то особым азартом клацает зубами, пугая толпу.